Бурылин дмитрий геннадьевич краткая биография. Д.И

БУРЫЛИН Дмитрий Геннадьевич БУРЫЛИН Дмитрий Геннадьевич

БУРЫ́ЛИН Дмитрий Геннадьевич (1852-1924), русский фабрикант, купец первой гильдии (1899), предприниматель в области текстильной промышленности, потомственный почетный гражданин; коллекционер, краевед.
Семейное дело
Предки Д.Г. Бурылина были старообрядцами, его дед примкнул к единоверцам, получив при этом имя Диодор вместо Федора. По семейному преданию Бурылины некогда жили на Новгородчине, но «за строптивый нрав» были высланы из родных мест. Позднее Бурылины были крепостными князей Черкасских, графа Н.П. Шереметева (см. ШЕРЕМЕТЕВ Николай Петрович) , ткали льняные ткани, занимались набойкой (см. НАБОЙКА) . Дело Бурылиных получило развитие после московского пожара 1812 года, во время которого сгорели почти все фабрики Москвы. Диодор Андреевич Бурылин (1788-1860) в 1812 году построил ситценабивную фабрику в Вознесенском посаде на реке Уводи (будущий Иваново-Вознесенск). В 1831 году он получил вольную от графа Шереметева для себя и своей семьи. В 1844 году Д.А. Бурылин выстроил одноэтажный каменный дом с садом, а напротив него - каменную ситценабивную фабрику и деревянную заварку на Уводи (заварка - помещение, где варились краски для тканей).
Бурылинские ситцы сбывались в Москве, на ярмарках в Нижнем Новгороде, Ростове Великом, Макарьеве, Холуе. По дороге на ярмарку Д.Г. Бурылин был ограблен и убит, но своему единственному сыну Геннадию он оставил хорошо отлаженное хозяйство и капитал. Геннадий склонности к предпринимательству не имел, хозяйство запустил; продолжателями дела стали его сыновья - Николай и Дмитрий. Еще подростками они работали на фабрике деда простыми рабочими. С 1866 года еще при жизни отца 16-летний Николай и 14-летний Дмитрий стали руководить фабрикой, взяв на себя заботы о сестрах и родителях. Николай Геннадьевич в 1875 году женился на Надежде Харлампиевне Куваевой, единственной дочери богатого ивановского фабриканта Х.И. Куваева. После смерти родителей жены (1887), он вместе с супругой учредил «Товарищество Куваевской ситценабивной мануфактуры», которым руководил до 1917 года. Это было самое крупное в Иваново-Вознесенске предприятие.
В 1876 году Дмитрий Геннадьевич Бурылин стал купцом второй гильдии. В следующем году он женился на дочери шуйского лесопромышленника С.В. Романова Марии Степановне и построил на месте старой деревянной заварки каменную, а рядом - двухэтажное здание красильно-набивной фабрики. В 1880 году Дмитрий Геннадьевич приобрел большой участок земли на Александровской улице в Иваново-Вознесенске. Часть его предназначалась для нового здания реального училища (в 20 веке в этом здании разместились областной художественный музей и химико-технологический техникум), а ближе к Уводи были построены два каменных двухэтажных корпуса механической ситцепечатной фабрики (ныне корпус Ивановского государственного университета). Фабрика имела паровое отопление, освещалась керосиновыми лампами; вырабатывала ластик, миткаль, саржу, жаккардовые ткани. Товар сбывался в Москве и на ярмарках. В 1882 году в новом каменном здании в центре Иваново-Вознесенска, возле Крестовоздвиженской церкви начала работу красильно-аппретурная фабрика. К 1890 на фабрике трудились более 500 человек. Сам хозяин получал жалования 6 тысяч рублей в год. Средняя зарплата мужчин на его фабрике составляла 15 рублей в месяц, женщин и детей - 6 рублей.
В 1893 году Д.Г. Бурылин решил освоить хлопкоочистительное производство. В 1895 году рядом с ткацкой фабрикой на Вознесенской улице он оборудовал хлопкоочистительную фабрику, способную обрабатывать до 60 тысяч пудов хлопчатобумажных концов. Перед ее строительством Дмитрий Геннадьевич ездил в Англию, чтобы познакомиться с новым для него делом. По объему производства фабрика стала самой крупной в России. Вся выработанная продукция поставлялась на пороховые заводы военно-сухопутного и военно-морского ведомств. Изделия фабрик Бурылина получали золотые и серебряные награды на международных и всероссийских выставках: Москва (1882) - похвальный отзыв, Чикаго (1884) - бронзовая медаль и диплом, Ныо-Орлеан (1885) - золотая медаль, Екатеринбург (1886) - серебряная медаль, Москва (1891) - золотая медаль, Париж (1894) - золотая медаль, Новгород (1896) - серебряная медаль, Париж (1897) - золотая медаль. В 1899 году Д.Г. Бурылин стал купцом первой гильдии.
Дмитрий Геннадьевич трижды встречался с императором Николаем II Александровичем (1896, 1912, 1913). В юбилейные дни Отечественной войны 1812 года Д.Г. Бурылин поднес дочерям императора шелковые платки, сработанные на его фабрике по редчайшему оригиналу-гравюре эпохи 1812 года. Большие доходы Бурылиным принесли поставки товаров в годы русско-японской войны (см. РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА 1904-05) . Большим спросом пользовались хлопчатобумажные концы, вата, марля, шелковые ткани для зарядов артиллерийских картузов. В 1906 и 1908 годах Д.Г. Бурылин приобрел еще две фабрики - одну в Иваново-Вознесенске, другую - в Шуйском уезде. В марте 1909 года было образовано «Товарищество мануфактур Д.Г. Бурылина» с капиталом в 750 тысяч рублей. В 1909 году продукция товарищества была удостоена золотой медали на выставке в Казани. В 1912 года «Товарищество мануфактур Д.Г. Бурылина» досгигло миллионных оборотов.
Война и революция
С началом Первой мировой войны «Товарищество Д.Г. Бурылина» по договорам с Главным управлением кораблестроения поставляло армии толстую ткань из шелковых очесов, выполняло заказы Главного артиллерийского управления на изготовление шелковой ткани для зарядных картузов, в большом количестве выпускало марлю, вату, хлопчатобумажные концы для пороховых заводов. В апреле 1917 года было решено построить еще один ткацкий корпус, но революция не дала осуществиться задуманным планам. Дмитрий Геннадьевич приветствовал свержение самодержавия, но вскоре реалии революционных преобразований разочаровали его. Смыслом жизни Д. Бурылина была его огромная коллекция произведений искусства. Он говорил: «Музей - это моя душа, а фабрика - источник средств для жизни и его пополнения». После революции фабрики Бурылина и его собрание древностей, существовавшее уже в виде музея, были национализированы. Сам Дмитрий Геннадьевич, по настоятельной рекомендации М.В. Фрунзе (см. ФРУНЗЕ Михаил Васильевич) , бывшего в 1918 году председателем Иваново-Вознесенского губисполкома и губкома партии, был назначен директором музея. Но 1923 году Бурылин был выселен из собственного дома, а в 1924 году по ложному обвинению он был отстранен от должности, ему запретили проводить занятия в музее. В сентябре 1924 года его не стало. Но даже после смерти останкам его не суждено было упокоиться. Еще в 1839 году Диодор Бурылин совместно с другими купцами выстроил в Иванове единоверческую церковь Благовещения Богородицы. Рядом, на родовом участке Бурылиных, похоронили Д. Г. Бурылина. В 1960-е годах, когда ликвидировали Благовещенскую церковь и кладбище, прах Дмитрия Геннадьевича был перенесен на кладбище «Балино», где покоится и поныне.
Благотворитель и коллекционер
При жизни Д.Г. Бурылин пользовался почетом и уважением в городе и сам сделал для Иваново-Вознесенска немало. 28 лет подряд избирался он гласным Городской думы, с 1872 года занимал различные должности в 57 городских и общественных учреждениях. Политика его не интересовала, к партиям относился нейтрально, зато был истинным меценатом и благотворителем. В 1883 года иваново-вознесенский голова сообщил Бурылину, что он избран в комиссию по постройке нового здания реального училища; по окончании строительства Бурылин стал его попечителем. Он был также среди попечителей механического училища, женской гимназии, женской торговой и профессиональной школ, церковноприходской школы при Успенской церкви. 37 лет он возглавлял попечительский совет второго земского училища, 21 год был членом попечительства школы колористов. В 1914 года его единогласно избрали попечителем церковноприходской школы крестьяне села Афанасово. В 1900 году императрица Мария Федоровна определила Дмитрия Геннадьевича почетным членом Шуйского уездного попечительства детских приютов. За деятельность и пожертвования в пользу учреждений министерства просвещения Бурылин императорским указом был награжден золотой медалью со Станиславской лентой. В 1910 году на собственные средства Дмитрий Геннадьевич устроил бульвар на Александровской улице напротив собственного дома. Для этого из Риги привезли 224 липки и 1000 кустов боярышника. Бульвар существует по сей день и носит название проспекта Ленина. В 1918 году «Товарищество мануфактур Д. Г. Бурылина» перечислило в фонд устройства обсерватории и метеорологической станции 50 тысяч рублей. В том же году все было национализировано, Дмитрий Геннадьевич остался без средств к существованию.
В 1912 году исполнилось 100 лет промышленной и общественной деятельности рода Бурылиных. Эту дату Бурылин ознаменовал закладкой здания будущего музея. Строительство музея по проекту архитектора П.А. Трубникова завершилось в 1915 году. При этом был благоустроен низкий и сырой берег реки Уводи. В здании музея разместилась школа рисования. В одном из лучших залов Дмитрий Геннадьевич и его супруга устроили библиотеку и читальный зал, на что было пожертвовано 200 тысяч рублей. Бурылиным здание музея было задумано как городская достопримечательность. Большую роль он отводил внешнему декору строения. В деревянных ящиках до окончания строительства хранились мраморные фигуры античных богов, предназначенные на его фронтоны. У лучших мастеров были заказаны кованые двери. Из Италии привезли цветную плитку и мозаику для пола, мрамор для парадной лестницы. Здание было оснащено лифтом и вделанными во фронтон часами с ночной электрической подсветкой.
Начало коллекции Дмитрия Геннадьевича было положено еще его дедом Диодором. С 14 лет Дмитрий стал сам собирать монеты, оружие, книги. Он коллекционировал на протяжении своей жизни все или почти все, что можно подвести под понятие редкостей. Его собрание еще при жизни коллекционера во многом определило культурную жизнь Иваново-Вознесенска, а позднее стало катализатором создания целой семьи музеев и музейных экспозиций, сделавших Иваново одной из самых богатых в этом отношении территорий России. Увлеченный собирательством, испытывавший радость от обладания не только старинными вещами, Бурылин несколько наивно, наверное, полагал, чтo его музей может стать хранилищем, не знающим границ. Отсюда обилие разнохарактерных предметов, составивших его коллекцию. На свою коллекцию Дмитрий Геннадьевич тратил колоссальные средства, порой в ущерб семье. Для приобретения предметов он выезжал в различные города России, а также в Англию, Австрию, Германию, Грецию, Египет, Италию, Польшу, Турцию, Францию, Финляндию, Бельгию, Швейцарию. В 1913 году в Египте он даже приобрел древнюю мумию.
Большим разнообразием отличались этнографические коллекции, из которых самой большой была русская коллекция. В этнографических коллекциях были представлены предметы быта, посуда и утварь, одежда, головные уборы, оружие, военное снаряжение, орудия труда и огромная коллекция образцов тканей (более миллиона), преимущественно местного производства, начиная от старинных ручных набоек 17-18 веков, а также ткани и из Японии, Китая, Персии, Западной Европы. Большую ценность представлял отдел Востока и Средней Азии. Уникальной была коллекция предметов буддийского культа - подобной в дореволюционной России не было.
Уже в 1885 году только нумизматическая коллекция насчитывала до 100 тысяч монет, орденов и медалей 16-19 веков из 236 государств и городов. В 1883 году Бурылин был избран действительным членом Московского нумизматического общества, членом географического отделения императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, хотя и получил только домашнее образование. Одной из лучших в России была масонская коллекция. В ней находились редчайшие масонские знаки всех стран, всех масонских лож, символические одежды, рукописи и книги, оружие, ключи, все предметы для посвящения в рыцари. Описание масонской коллекции Бурылина вошло в двухтомное издание «Масонство в его прошлом и настоящем». Большой интерес представляли коллекции: курительных трубок русской и западноевропейской работы; русских металлических чернильниц 17 века; игральных карт различных времен - около 100 колод русских, японских, китайских, французских, немецких. Дмитрий Геннадьевич собирал также иконы, духовные книги, гравюры, фарфор. Значительными были разделы русской, восточной и западноевропейской металлической посуды 17-19 веков; изразцов 17-19 веков; серебряных филигранных изделий русской работы 19 века. Интересной была коллекция часов, в которой были представлены часы деревянные с деревянным механизмом русской работы, часы песочные, солнечные, каминные, настольные, английской работы 18-19 веков. Гордостью владельца были часы работы парижского механика Альберта Биллета, изготовленные в 1873 году - уникум мирового значения: 95 циферблатов показывали астрономическое, хронологическое и географическое время, продолжительность дня и ночи, отмечали, который час в Лондоне и Берлине, Париже и Лиссабоне, Москве и Петербурге, Пекине и Бомбее. Коллекция изобразительного искусства (более 500 полотен) содержала работы Айвазовского (см. АЙВАЗОВСКИЙ Иван Константинович) , Верещагина (см. ВЕРЕЩАГИН Василий Васильевич) , А. Бенуа (см. БЕНУА Александр Николаевич) , Маковского (см. МАКОВСКИЙ Владимир Егорович) , Поленова (см. ПОЛЕНОВ Василий Дмитриевич) , Шишкина (см. ШИШКИН Иван Иванович) , а также западноевропейские гравюры.
В археологической коллекции находились памятники культуры и искусства Древней Греции, Рима, Египта. Отличалась богатством коллекция старопечатных книг и рукописей («Апостол», 1564; «Псалтирь» с гравюрами Дюрера, 1521). Дмитрий Геннадьевич собирал сочинения по юриспруденции, начиная с 16-17 веков, редкие книги медиков 16-18 веков, древние рукописи. Много в коллекции было рукописей на арабском, персидском, тибетском, армянском, грузинском языках, на санскрите. Д. Г. Бурылин встречался с Л. Н. Толстым, вел с ним переписку, в день смерти великого писателя находился в Астапове, привез оттуда посмертную маску Толстого. В музее Бурылина много вещей было связано с Львом Николаевичем (портреты, бюсты, фотографии, публикации о великом писателе). До 1919 года Дмитрий Геннадьевич вел переписку с Софьей Андреевной Толстой. Первые коллекции Бурылина можно было увидеть на выставке в Москве, организованной в 1887-1888 годах Российским историческим музеем и Антропологическим музеем Московского университета. Историческому музею Бурылин подарил большой живописный портрет царя Алексея Михайловича, а Антропологическому музею - собрание рукописей в 16 томах. В 1891 году на Среднеазиатской выставке в Москве, проходившей также в историческом музее, экспонировалась коллекция азиатских и восточных монет, на которую обратил внимание император Александр III. Первую выставку из «собрания древностей и редкостей» Дмитрий Геннадьевич организовал в Иваново-Вознесенске в апреле 1903 году.
Еще до революции Бурылин передал музей в полное владение городу, так что формально его и не пришлось национализировать. В 1920-х годах из коллекции Бурылина в Эрмитаж была передана масонская часть. В 1930-х годах более половины восточной коллекции ушло в Московский музей восточных культур. После Великой Отечественной войны археологическая часть коллекции была передана в Херсон и Керчь. В Иванове из остатков бурылинской коллекции был организовано три музея: краеведческий, художественный и музей ивановского ситца, а библиотека, около 60 тысяч книг, стала основой городской публичной библиотеки. В постсоветские годы Государственному объединению историко-краеведческих музеев города Иванова присвоено имя Д.Г. Бурылина.
Дмитрий Геннадьевич хотел написать книгу по истории города Иваново-Вознесенска, собрал много фактического материала, в частности, по истории текстильной промышленности в крае. В 1911 году для составления книги был заключен договор с историком-археологом, надворным советником, действительным членом статистических комитетов и ученых архивных комиссий многих губерний России Иваном Федоровичем Токмаковым, автором интересных и подробных исторических описаний сел, городов, монастырей, церквей, фабрик, заводов России. Бурылин вел переписку и с И.В. Цветаевым, уроженцем Владимирского края. Для работы над книгой Дмитрий Геннадьевич привлек многих людей - ученых, историков, филологов из Москвы, ивановских художников и ученых. Но настоящим помощником был только Токмаков. Книгу предполагалось выпустить в 1915 году, но осуществить замысел так и не удалось.

Дмитрий Геннадьевич Бурылин - иваново-вознесенский фабрикант, меценат и коллекционер из купеческой династии Бурылиных. Видный общественный деятель Иваново-Вознесенска в конце XIX - начале XX века. Старообрядец.

Детство

Родился 16 февраля 1852 года в Вознесенской слободе в семье вознесенского промышленника Геннадия Диодоровича Бурылина.

Получил домашнее образование. С 14 лет вместе со своим братом Николаем руководил работой ситценабивной фабрики, доставшейся в наследство от деда.

Помимо фабрики, дед Диодор оставил в наследство сначала своему сыну, а потом и внуку, лист бумаги со следующим наставлением:

«Жить не зависит от нас, а хорошо жить от нас зависит. Познания свои должно употреблять на истинную пользу и благо своих ближних и Отечества. Доверчивость, качество благородное и великодушное, существует в одних чистых душах. Тщетно суетный и развращенный свет старается делать её смешною, опасность её предпочтительнее несчастий, следующих за противным ей пороком. Доверчивые люди бывают иногда обмануты, но те, кои проводят жизнь в недоверчивости, находятся беспрестанно в жалостном состоянии. Надежда на Бога есть лучшая подпора в жизни. Несчастия научают нас Благоразумию.»

Фабричная деятельность

В 1876 году вступил во Вторую купеческую гильдию. В том же году построил каменное здание красильно-набивной мастерской.

В 1899 году стал купцом Первой гильдии.

В 1909 году основал «Товарищество мануфактур Д. Г. Бурылина в Иваново-Вознесенске» с капиталом в полмиллиона рублей и «Товарищество Шуйско-Егорьевской мануфактуры».

Общественная деятельность

В течение 28 лет избирался гласным городской думы. Занимал различные общественные должности в городских и общественных учреждениях.

В 1902 году получил звание Потомственного Почётного гражданина города Иваново-Вознесенска.

Коллекционная деятельность

Всю свою жизнь Дмитрий Бурылин собирал коллекцию редкостей и древностей, которая позже стала основой для музея.

Страсть к коллекционированию досталась Бурылину, как и фабрики, от деда. В 1864 году бабушка Евдокия Михайловна передала Дмитрию Бурылину всю коллекцию деда - старинные книги, монеты, редкие вещи… Доставшуюся ему в наследство коллекцию Бурылин стал преумножать, выкупая редкие вещи у известных музейщиков и коллекционеров. Для поиска редких вещей Бурылин не раз выезжал за пределы страны - в Германию, Англию, Турцию, Египет, Грецию, Италию, Францию, Финляндию, Бельгию.

В апреле 1903 года коллекция Бурылина впервые была показана публике в здании женской профессиональной школы.

В 1913 году Бурылин привёз из Египта древнюю мумию, которая сейчас является экспонатом Ивановского художественного музея (древнеегипетский саркофаг XXI династии).

В 1912-1915 годах Бурылин для своей коллекции выстроил здание музея (изначально экспонаты хранились прямо в доме Бурылиных), которое вскоре перешло в собственность города. О нём Бурылин говорил: «Музей - это моя душа, а фабрика - источник средств для жизни и его пополнения».

Всё собранное Дмитрием Бурылиным состояло из следующих самостоятельных коллекций:

• Археологическая коллекция
• Этнографическая коллекция
• Нумизматическая коллекция
• Коллекция курительных трубок
• Коллекция чернильниц
• Коллекция игральных карт
• Коллекция одежды
• Коллекция женских украшений
• Коллекция икон
• Коллекция редких книг
• Коллекция часов
• Коллекция картин и гравюр

Помимо этих коллекций Бурылин собрал также так называемую «масонскую коллекцию», в которой были масонские знаки разных стран, символические одежды, рукописи, книги, а также оружие и предметы для посвящения в рыцари. В 20-х годах XX века эта коллекция была передана в Эрмитаж и впоследствии распылена по нескольким музейным собраниям, среди которых Музей религии в Петербурге.

Благотворительная деятельность

Для детей небогатых родителей Бурылин организовывал за свой счёт благотворительные бесплатные обеды и выделял средства для оказания помощи беднякам, а детям из приютов на Новый год закупал подарки.

Место захоронения известного ивановского мецената Дмитрия Геннадьевича Бурылина известно всем ивановским краеведам - это кладбище в местечке Балино. Однако не все так просто и эта тема для очередной городской легенды.

На это современное кладбище останки, если они были, перенесены в 1970 году в связи с тем, что старое кладбище около церкви на улице Парижской Коммуны было ликвидировано.Сейчас на этом месте расположен комплекс РИАТа. И это Дмитрию Геннадьевичу еще можно сказать повезло, так как останки остальных покойников просто выбросили или закатали в асфальт.

По вероисповеданию Бурылины были старообрядцами, но в 1825 г. Диодор, дед Дмитрия Геннадьевича, перешёл в единоверие. Будучи очень религиозным человеком, он на свои средства и с помощью некоторых шуйских, ивановских, юрьевецких и суздальских купцов в 1839 г. выстроил в с.Иванове единоверческую церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. При церкви находилось и родовое кладбище семьи Бурылиных. Позднее тут была построена колокольня в 40 сажен. Благодаря пожертвованиям прихожан храм был богато украшен. В 1857 году Диодор Андреевич совместно с купцом И.А.Батуриным вблизи Благовещенского храма выстроил два каменных одноэтажных дома для бедных престарелых людей (богадельни) и содержал их.

Тем не менее, традиции старообрядчества были сильны, ведь православие многие принимали только ради того, чтобы власти косо не смотрели на их образ жизни. Поэтому все очевидцы сходятся в одном - хоронили Дмитрия Геннадьевича не в обычном гробу, а в традиционной для старообрядцев выдолбленной из цельного ствола лиственницы или дуба колоде. Причем, в закрытом виде. Тут же поползли слухи, что вместо него в ней была... обычная тряпичная кукла.Чтобы понять, почему такие слухи поползли, нужно вернуться к последним годам жизни фабриканта.

Семейная жизнь Бурылина складывалась трагично. В 1884 году в возрасте 28 лет умерла его жена Мария Степановна, оставив четверых детей: Александру, Ивана, Елизавету и Елену. Спустя два года, 12 января 1886 года, Дмитрий Геннадьевич женился вторично, на дочери небогатого ярославского торговца сукном Анне Александровне Носковой. Ей тогда едва исполнилось 19 лет, она была на 14 лет моложе мужа. Брак оказался счастливым, родились ещё пятеро детей: Ксения, Сергей, Милица, Софья, Диодор. Благодаря мужеству и сердечности Анны Александровны и доброте Дмитрия Геннадьевича их семья оказалась на удивление дружной. Детей воспитывали гувернантки, одна из которых, Мария Павловна Бернгардт, служила в семье очень долго и пользовалась полным доверием. Девочки учились в женской гимназии, мальчики – в реальном училище. Но главным воспитателем был отец. Он был человеком передовых взглядов, не препятствовал высшему образованию дочерей, хотя тогда это не очень поощрялось. Дмитрий Геннадьевич не выдавал дочерей замуж без их согласия.

Особое внимание Дмитрий Геннадьевич уделял сыну Ивану – своему первому наследнику и главной надежде. С детских лет он готовил его к самостоятельной жизни, с 12-летнего возраста Иван выезжал с товаром на ярмарки, принимал участие в фабричных делах. Своё дело Дмитрий Геннадьевич собирался оставить Ивану Дмитриевичу.

У Дмитрия Геннадьевича было ещё два сына: Сергей и Диодор. Сергей рос очень болезненным мальчиком, страдал нервным заболеванием. Его много лечили, показывали специалистам в Москве, Петербурге, Берлине, возили на курорты. Но трагический конец был неизбежен: в апреле 1914 года двадцатилетний Сергей умер.

К этому времени уже почти все дети вылетели из отцовского гнезда. Самая старшая дочь, Александра Дмитриевна, ещё в 1897 году вышла замуж за купца Ивана Митрофановича Жаворонкова и жила с семьёй в городе Ельце Орловской губернии. Дочь Елизавета Дмитриевна вышла за дворянина, офицера русской армии Алексея Кузьмича Семёнова, Ксения Дмитриевна – за кандидата экономических наук Льва Германовича Пебалка. Семёнов и Пебалк помогали тестю в делах. Милица Дмитриевна стала женой офицера В.К.Сарандинаки, а Софья вышла за врача Д.Н.Кузьмина. К 1917 году в семье Дмитрия Геннадьевича из сыновей остался лишь младший – Диодор. Зато появились внуки.

Однако новая власть в 1919 году национализировала фабрику и музей Бурылина, описала и личное имущество семьи. В том же году Бурылиных постигло большое горе – внезапно умерла молодой жена Ивана Дмитриевича, Анна Николаевна, урождённая Зубкова, оставив троих малолетних детей. Иван уехал в Москву, работал там инженером, дети остались у дедушки. В 1921 году в Ельце умерла Александра Дмитриевна, тоже оставив троих детей. Приходилось Дмитрию Геннадьевичу помогать и больной дочери Елене, подолгу лечившейся в Ялте. По семейным обстоятельствам жила у родителей и Милица Дмитриевна с двумя детьми.

Вся семья вынуждена была ютиться в полуподвале бывшего родового дома. Другие дети Дмитрия Геннадьевича обосновались в Москве. Младший сын, Диодор Дмитриевич, мечтавший поступить в политехнический институт в Иванове, из-за происхождения был вынужден отказаться от этой мечты и пошёл рабочим на один из московских заводов. Впоследствии Диодор Дмитриевич Бурылин погиб на фронте в Великую Отечественную войну.

В 1923 году Д.Г.Бурылина ложно обвинили в сокрытии и расхищении музейных ценностей, и в 1924 году отстранили от должности главного хранителя когда-то созданного им музея. Этот жестокий удар окончательно подорвал здоровье Дмитрия Геннадьевича, и 13 сентября 1924 года его не стало.

Таким образом, обманутый властью, выброшенный из своего собственного дома и даже лишенный чисто декоративной должности смотрителя собственного же музея, старик медленно умирал. В последние годы он был просто одержим идеей мумификации. Говорят, что это началось с того дня, когда ему была доставлена в качестве экспоната колода с мумией славянской колдуньи, законсервированной в меду и пряных травах. Бурылин стал переписываться с разного рода сибирскими целителями, травниками. Они-то и подсказали ему рецепт сохранения после смерти нетленности тела.

В последние месяцы своей жизни в крохотном домике зятя, Дмитрий Геннадьевич практически ничего не ел, высох, изменился до неузнаваемости. Как только он скончался, два дюжих мужика привезли в домик заранее приготовленную и оплаченную колоду, забальзамировали там тело бывшего фабриканта и... похоронили в тайном месте. Что же касается сомнений в том, что публично могли похоронить тряпичный манекен, то, учитывая все грустные обстоятельства жизни Бурылина последних лет, скорее всего, на траурной процедуре присутствовали лишь члены его семьи, которые могли заранее знать о тайне колоды.

Итак, мы насчитали уже три могилы Дмитрия Геннадьевича Бурылина. Но известный в прошлом краевед и философ Беневоленский, посвятивший много лет своей недолгой жизни исследованию истории коллекции Бурылина, доказывал, что на самом деле могила Бурылина находится на... нынешней площади Пушкина, примерно в районе здания Главпочтампта. Там ранее стояла красивая часовня, около которой, как он считал, и завещал тайно похоронить себя меценат.

В роду Бурылиных детей было немного. Во всяком случае, на их родословном древе вырастало лишь по одному наследнику, и только у Геннадия Диодоровича появилось два - Николай и Дмитрий.

Зато много ветвей на этом древе дала семья Дмитрия Геннадьевича, хотя его семейная жизнь складывалась нелегко, даже трагично. В 1884 году, когда ему было 32 года, в возрасте 28 лет умерла его жена Мария Степановна, урожденная Романова. Осталось четверо детей: Александра, Иван, Елизавета, Елена.

Спустя два года, 12 января 1886 года, Дмитрий Геннадьевич сочетался вторым браком с Анной Александровной Носковой, дочерью небогатого ярославского торговца сукнами А. В. Носкова. Перед бракосочетанием он писал своей невесте в Ярославль. «Дорогая моя Аня! Воскресенье у Вас я провел счастливый день и сюда приехал с веселой душой. ...Если и в самом деле я тебе нравлюсь, то знай: я любить тебя буду как жизнь свою! Сумею оценить, что ты решилась и на детей идти. Знаю, что это нелегко. Но зато и за твое спокойствие это моя будет забота... С какой радостью дети мои встретились с тобой и сейчас спрашивают, когда ты приедешь...»

Анне Александровне исполнилось тогда 19 лет, она была на 14 лет моложе Дмитрия Геннадьевича. А старшей его дочери было всего 6 лет, младшей - год и 8 месяцев.

Брак оказался счастливым. У Бурылиных родилось еще пятеро детей: Ксения, Сергей, Милица, София, Диодор. Благодаря добрейшему сердцу Дмитрия Геннадьевича и мужеству Анны Александровны, их семья была удивительно дружной, и все в ней любили друг друга.

Детей воспитывали гувернантки, старшей была Мария Павловна Бернгардт, служившая в семье очень долго и пользовавшаяся полным доверием. Девочки учились в женской гимназии, мальчики - в реальном училище. Но самым главным их воспитателем был Дмитрий Геннадьевич.

Свое отношение к детям он высказал в 1899 году в своем завещании: «...Я прошу тебя, добрая жена моя, дать детям нашим надлежащее воспитание и образование, приучить их к труду, быть всегда справедливыми и честными, а вам, дети мои, вменяю в обязанность оказывать матери своей беспрекословное во всем послушание, повиновение, уважение, исполнять все ее распоряжения и жить между собою и с нею, матерью, в полном согласии и любви».

В 1964 году дочери Д. Г. Бурьшина Ксения Дмитриевна Пебалк и Софья Дмитриевна Кузьмина передали Ивановскому областному краеведческому музею свои воспоминания об отце.

К. Д. Пебалк так начинает свои воспоминания. «Мне хочется написать о моем отце, которого мы любили, уважали и ценили за его добрый, отзывчивый и энергичный характер. Несмотря на его вспыльчивость, он быстро отходил, никогда не помнил зла и ни о ком плохо не отзывался. Нам, детям, он всегда старался привить любовь к труду, к товариществу и ко всему прекрасному, особенно к искусству и старине».

А вот что рассказала младшая дочь Софья Дмитриевна Кузьмина:

«....Мой отец горячо любил свою многочисленную семью; он всю жизнь относился с уважением к памяти первой жены Марии Степановны и горячо любил вторую жену Анну Александровну. Он был строг и вспыльчив, но справедлив и быстро отходчив; относился ко всем детям с большой любовью, вниманием, исключительной сердечностью и добротой. Он умел расположить к себе и подходил по-дружески, давая каждому из нас развиваться по способностям и наклонностям.

По тому времени он был человеком передовых взглядов, не препятствовал высшему образованию дочерей, несмотря на то, что в то время это не было принято, а также не выдавал своих дочерей по сватовству. Отец говорил: «Не нам жить, а им - пусть идут по влечению сердца». Отец всегда проявлял живой интерес к успехам детей в учении; он воспитывал в нас любовь к людям и труду. Отец часто говорил нам, что труд в жизни необходим каждому, творческий же труд - счастье; каждый человек должен найти свое место в жизни так, чтобы быть полезным членом общества и быть патриотом своей отчизны. Отец... выписывал много газет, журналов, книг... Прививал нам любовь к книге, предлагал выписывать каждому по его желанию. Я всегда поражалась, что отец, будучи так занят на фабрике, в музее, общественной работе, находил время быть внимательным к нам, успевал приласкать, а когда надо, и побранить нас... За чаем справлялся о здоровье всех домочадцев, если кто был болен, он тотчас же навещал его и давал указание вызвать врача, а по возвращении с фабрики к обеду и вечером перед сном всегда навещал, стараясь подбодрить и принести лакомства или какую-либо забавную вещицу... Меня очень тянуло к отцу, и он любил своего «золотничка». Отец так называл меня и говорил «Мал золотничок, да дорог; вот и ты у меня такая».

Особое внимание Дмитрий Геннадьевич уделял старшему сыну Ивану - первому своему наследнику, своей надежде. С детских лет он готовил его к самостоятельной жизни, и с 12 лет Иван выезжал с товаром на ярмарки, принимал участие в фабричных делах. Об этом красноречиво свидетельствуют письма сына к отцу. Вот одно из них - от 27 июля 1894 года с Нижегородской ярмарки:

«Дорогой папа! Письмо Ваше получил. Вы пишете, что мы плохо торгуем, но на торговлю нельзя жаловаться, кроме воскресенья (400 р.). Все дни торговали хорошо, большинство под 1000 рублей, а вчера продали 25 кип... Я думаю числа первого или второго выехать потому, что нужно делать уроки... По-моему, цены надо ставить подходящие. Любящий Вас сын Иван».

В июне 1897 года Дмитрий Геннадьевич находился на лечении в Крыму, а в конторе работал 16-летний Иван. В письме от 26 июня он докладывает отцу:

«Дорогие папа и мама!.. Сегодня на ткацкой стоит около ста станков. Половина из них - за неимением ткачей, остальные благодаря пьянству проборщиков... Посылаю при письме телеграмму и публикацию из «Русских Ведомостей», относящуюся к устройству электрической дороги и освещения в Иванове. Однажды, сидя дома вечером с Птицыным, мы от нечего делать начали рассуждать об электрической предполагаемой дороге. Конечно, для дороги нужно расширять и поднимать Туляковскую дамбу, а потому землю лучше всего брать около нас и срыть по обеим сторонам так, чтобы сравнять со срединой, от этого получится: во-первых, красивая улица, во-вторых, наш дом аршин на два выше. Если уж подвести фундамент, то вместо подвала получится прекрасное помещение, которое можно отделать или для музея, или для кухни... Может быть, это и праздные мысли, но все-таки осуществимые».

Иван Дмитриевич в письме упоминает про музей. Это закономерно, так как он знал, что у отца в подвальном этаже родового дома находится множество интереснейших книг, монет, старинных и редких вещей. Ведь у Дмитрия Геннадьевича еще в 1885 году только в его нумизматической коллекции насчитывалось до 100 тысяч монет, орденов и медалей XVI-XIX веков из 236 государств и городов.

Дмитрий Геннадьевич в Иване видел продолжателя своего дела. Будучи человеком не очень здоровым, он в 1893, 1896, 1899 годах оставлял духовные завещания. В последнем из них, от 18 мая 1899 года, говорилось:

«..Прошло почти тридцать лет непрерывного труда… Приготовясь ко всему и на случай смерти, желаю сим моим духовным завещанием объявить положение всего состояния и дела и высказать последнюю волю свою.

По имперским конторским книгам, по папкам сия 1899 года состоит капитал, заключенный в фабрике, всего 324 тысячи 650 рублей и 30 копеек. И как видно из торговых книг (которые ведутся уже 15 лет по правилам и бухгалтерами), что дело идет весьма разнообразно, что прибыль не всегда бывает. А то и убытки непредвиденные. И почему и состояние обозначить невозможно. В виду сего я и желаю предоставить сыновьям-наследникам принять, что будет на сей год дело и соразмерно его вести, и продолжать, и никоим образом не разделять, и не делить.

Сознавая в том, что и продолжать дело, не имея свободного капитала и средств, одними трудами вести очень трудно, но при Божьей помощи и добрых людей возможно и трудами, можно обеспечивать средства к жизни.

Вести дело предоставляю старшему сыну Ивану Дмитриевичу».

В этом же завещании он отдавал должное и брату Николаю Геннадьевичу, у которого не было детей:

«Для руководства в вашей жизни и во всех делах прошу всегда и за всеми советами или какой-либо помощью обращаться к первому доброму и дорогому брату моему и вашему родному дяде Николаю Геннадьевичу и его дорогой супруге вашей тете Надежде Харлампиевне. Они как самые близкие к нам и в продолжение всей моей жизни всегда помогали мне как добрыми советами, так и значительно средствами. И никогда, мои дети, я не имел отказа от них. Их помощь для меня была необходима и значительна. За что ваша теперь и вечно первая молитва за них. Создай им Бог долгие лета. И вы, мои дети, и жена всегда должны быть обязаны им и благодарны».

После окончания реального училища старший сын Иван поступил в Московское императорское техническое училище. Когда он вернулся домой, отец отправил его в Европу. Сначала Иван пробыл там два месяца: Лодзь, Париж, Лондон, Манчестер. О своих дедах писал отцу из Лондона:

«Дорогой папа! Во время переговоров с заводчиками я узнал, что спрос на концы за границей очень большой и почти подорожали на 50 процентов. Осмотреть заводы они дают только после того, как только мы им закажем 500 тонн по цене 50 фунтов стерлингов за пуд. В этом случае они предлагали даже жить у них и изучать дело в течение всего времени работы».

Самое хорошее впечатление у Ивана Дмитриевича осталось от посещения крупной фабрики в польском городе Лодзь, где ему молодой сотрудник любезно показал все производство.

Иван Дмитриевич как мог помогал отцу в делах его производства. Но основная его работа была в «Товариществе Куваевской мануфактуры», где он занимал должность инженера-механика, а затем был избран директором «Товарищества».

В октябре 1907 года Николай Геннадьевич Бурылин направил племянника в Европу, где он за два месяца посетил 25 различных фабрик и заводов в Германии, Австрии, Франции, Швейцарии. В письме от 22 ноября 1907 года из Берлина Иван пишет:

«Дорогой папа! Вы пишете, что Вам все нездоровится, что меня сильно беспокоит, и я просил бы Вас заняться лечением, если советуют врачи, и не торопиться выходить из дома... Очень рад, что моей поездкой для фабрики доволен Николай Геннадьевич. Да я и сам сознаю, что виденным мною многим можно воспользоваться... Любящий Вас Иван Бурылин».

Женился Иван Дмитриевич на дочери ивановского фа6риканта Н.Н. Зубкова. Для его семьи был построен особняк на Ивановской улице (ныне в нем Дворец бракосочетания). Чертежи плана этого здания и других подсобных построек готовили английские специалисты, а по строительным документам он назывался домом директор «Товарищества Куваевской мануфактуры».

у Дмитрия Геннадьевича было еще два сына Сергеи и Диодор. Сергей рос очень болезненным мальчиком - у него было нервное заболевание. Лечили его много, показывали специалистам в Москве, Петербурге, Берлине, возили на курорты. Но трагический конец был неизбежен: в апреле 1914 года двадцатилетний Сергей умирает.

К этому времени уже почти все дети вылетели из отцовского гнезда. Старшая дочь Александра Дмитриевна еще в 1897 году вышла замуж за потомственного почетного гражданина купца Ивана Митрофановича Жаворонкова и жила с семьей в Ельце Орловской губернии. Мужья Елизаветы и Ксении - Алексей Кузьмич Семенов (личный дворянин - офицер русской армии) и кандидат экономических наук Лев Германович Пебалк помогали тестю в его делах. Милица стала женой офицера русской армии В. К. Сарандинаки, а Софья вышла замуж за врача Д. Н. Кузьмина.

Не забывал Дмитрий Геннадьевич и своего побочного сына Петра Семеновича Федотова - крестьянина деревни Степаново Шуйского уезда. Он помог ему получить образование, определил его дальнейшую судьбу, умный, энергичный, деловой П. С. Федотов стал заместителем директора «Товарищества мануфактур Д. Г. Бурылина». В государственном архиве хранится около двух тысяч писем П. С. Федотова к Д. Г. Бурылину, великолепно характеризующих этого незаурядного человека.

К 1917 году в семье Дмитрия Геннадьевича остался лишь один младший сын Диодор. Но появились внуки. Связи с многочисленными родственниками оставались крепкими. В роду Бурылиных оказались Жаворонковы, Семеновы, Бакулины, Лопашевы, Поляковы, Дилигенские, Новгородские, Левенстерн, Фокины, Шапшы, Барановы. Дмитрий Геннадьевич по своей тогдашней тяге к истории рода в 1910 году разра6отал устав «Союза Бурылиных» - потомков Диодора Андреевича в память основания им в бывшем селе Иванове ситценабивной фабрики, открывшей начало промышленной деятельности Бурылиных. В состав Союза вошло 55 человек: дети и внуки Дмитрия Геннадьевича, его сестры и брать, дети и внуки сестер.

Сохранился проект устава, отпечатанного в типографии А. И. Дилигенского. В нем так формулировалась цель Союза:

«1. Содействовать развитию ситцевого производства, основанного дедом Д. А. Бурылиным.

2. Поддерживать между членами рода Бурылиных чувство родственного единения и общности.

3. Путем материальной и нравственной взаимопомощи способствовать поддержанию родовой чести, достоинства и благосостояния отдельных членов Союза...».

На прошение об утверждении проекта устава «Союза Бурылиных» 3 июня 1914 года Д. Г. Бурылин получил ответ от Владимирского вице-губернатора. «С ходатайством об утверждении проекта устава названного Союза Вам надлежит обратиться в губернское управление по делам об обществах присутствия». Однако проект устава так и не был утвержден.

Центром родственного единения Бурылиных были два брата-фабриканта, которые оказывали родственникам моральную и материальную поддержку. Они постоянно заботились о благосостоянии семей своих сестер А. Г. Дилигенской и О. Г. Шагиной. Ольге Геннадьевне ежегодно выделяли определенную сумму на воспитание детей, оплачивали чета за приобретенную мебель и даже за продукты питания. Племянники Дилигенские учились в Московском университете, находясь на полном содержании Н. Г. Бурылина. В 1905 году он помог Крониду и Валериану Дилигенским продолжить учебу в Германии, в Мюнхенском университете.

Хотя Носковы - родители, семь сестер и братьев Анны Александровны Бурылиной - не входили в состав рода Бурылиных, но и они пользовались материальной поддержкой со стороны Д. Г. Бурылина. В этом смысле показательны его отношения с двумя братьями Анны Александровны - Владимиром Александровичем и Василием Александровичем Носковыми - участниками революционного движения в России c 90-х годов.

Владимир Александрович (1878-1913 гг.) в период учебы в Иваново-Вознесенском реальном училище жил в семье Д. Г. Бурылина, затем учился в Петербургском технологическом институте, получая материальную поддержку от Дмитрия Геннадьевича. Он был одним из организаторов «Северного рабочего Союза» - социал-демократической организации, руководившей в 1901-1903 годах рабочим движением в промышленном районе трех губерний - Владимирской Костромской, Ярославской. От «Северного рабочего Союза В. А. Носков выезжал за границу для встречи с В. И. Лениным.

Н. К. Крупская в своих воспоминаниях писала: «...приехал из Иваново-Вознесенска представитель «Союза» Носков. Более российский тип трудно было себе представить. Голубоглазое, блондинистое лицо, немного сутулый, он говорил на «о». Приехал он за границу с узелком договориться обо всем... За границу он приехал за связями. Собирание связей было его профессией. Помню, как он, усевшись на плиту, в нашей узенькой мюнхенской кухне, с блестящими глазами рассказывал нам о работе «Северного Союза».

Владимир Александрович был делегатом II съезда РСДПР, председателем комиссии по выработке устава партии и докладчиком от нее на съезде, его избрали членом центрального комитета. После съезда занял примиренческую позицию по отношению к меньшевикам и выступил против созыва III съезда партии (1905 г.). Вел работу в Киеве, Иваново-Вознесенске, Ярославле. С 1907 года отошел от партийной деятельности.

Василий Александрович - студент медицинского факультета Московского университета - в письмах к любимой сестре откровенно высказывал свои мысли:

«Дорогая Анечка! Спасибо за письмо... В сентябре я поеду с товарищами за границу... Снова приниматься за новую жизнь. Изучаю немецкий язык... Что у Вас хорошего? Поди, снова начались постоянные хождения гостей и в гости? Я бы не вынес такой жизни... занимать пустых людей пустыми разговорами, интересоваться платьями и прочей ерундой. Это даже нельзя называть жизнью... Уж ты прости меня, но, право, ваших дачников я представляю себе только стадом, которое довольно своим кормом и в нем находит весь смысл жизни... Любящий тебя Василий».

«22 мая 1902 года. Дорогая сестра Анечка! Обращаюсь к тебе с просьбой, не будешь ли так добра выслать мне взаймы до осени рублей 25... Я обратился бы с этой просьбой к родителям, но знаю, что у них в настоящее время нет денег. Хотелось бы мне с ней повидаться (с Машей, которая очень больна), но ведь наш ярославский губернатор не пустит меня в свою губернию, уж больно он зол на всех нас. Твое же предложение - пожить бы у Вас, на даче, без сомнения, тоже одна розовая мечта. Но меня уже радует и твое предложение. Отрадно становится на душе, когда видишь, что для своих родственников ты такой же близкий, родной человек, как и прежде. Мне кажется, что та и другая сторона должны сильно страдать... Любящий тебя твой брат Василий».

А вот его письмо к Дмитрию Геннадьевичу:

«9 февраля 1915 года. Дорогой Дмитрий Геннадьевич! Поздравляю Вас с днем Вашего Ангела... Да ниспошлет Вам Бог еще многие годы встречать и проводить этот день в радости и в счастии. Да будет для Вас каждая утренняя Заря как бы началом жизни, а каждый закат Солнца как бы концом ее, и пусть каждая из этих коротких жизней оставляет по себе след добрых дел, совершенных для других».

Эти искренние слова как нельзя лучше характеризуют большое сердце Дмитрия Геннадьевича Бурылина.

Дмитрий Геннадьевич Бурылин - фабрикант, меценат и коллекционер из Иваново-Вознесенска

Почетный гражданин города Иванова
Звание присвоено решением Ивановской городской Думы N349 от 27.06.2000г. (посмертно)

Личность богатая и неординарная, он тонко чувствовал искусство, сам писал стихи, долгое время работал над книгой по истории Иванова - Вознесенска, много путешествовал, приобретая для любимого детища своего - музея, ценные экспонаты. По духовному завещанию Д.Г.Бурылина его коллекции передавались городу.

...“Мое любимое собрание книг, монет и вещей... должно быть достоянием нашего родного города Иваново - Вознесенска и никогда не должно быть распродано или расхищено (приобреталось оно большой нуждой и трудами) ”.

Бурылин Дмитрий Геннадьевич (1852 - 1924 гг.). Потомственный почетный гражданин города Иваново-Вознесенска. Фабрикант. Меценат. Коллекционер “редкостей и древностей”. Основатель Ивановского музея.
Купеческий род Бурылиных - коренные ивановцы, выходцы из крепостных крестьян. Дед Дмитрия Геннадьевича - Диодор, будучи набойщиком - крепостным графа Шереметева, приобрёл светёлку и в 1812 г. основал набивную фабрику, став родоначальником предпринимательского и фабричного дела Бурылиных.

Примечательно, что именно дед основал традицию семейного коллекционирования. После его трагической смерти, в 1864 г. коллекция “славянорусских книг церковной печати”, “старинные рукописи и древние иконы” перешли 12 летнему внуку Дмитрию. Собирательство “редкостей” становится смыслом всей жизни Д.Г. Бурылина. Позднее он сказал: “Музей - это моя душа, а фабрика - источник средств для жизни и его пополнения”. Получив только домашнее образование, Бурылин по своим способностям был настоящим русским самородком. Пытливый ум, кипучая энергия; трудолюбие были главными движущими силами его деятельности.

В 1876 г. Д.Г. Бурылин вступил в купеческое сословие II гильдии, а в 1899 г. - в первую гильдию. В 1909 г. в Иваново-Вознесенске создается "Товарищество мануфактур Д.Г. Бурылина" и в этом же году - "Товарищество Шуйско-Егорьевской мануфактуры", учредителем и основателем которого также был Д.Г. Бурылин.

В личной жизни Дмитрия Геннадьевича Бурылина постигло немало трагичного. В 1884 году в возрасте 28 лет умерла его жена Мария Степановна (Романова). Осталось четверо малолетних детей. Спустя 2 года состоялось бракосочетание Бурылина с Анной Александровной Носковой. Семья увеличивалась и в доме уже было 9 детей. Детей воспитали в труде и Дмитрий Геннадьевич сделал все возможное, чтобы дать им образование.

Бурылин с огромным интересом относился к историческому прошлому села Иванова, всю жизнь мечтал издать большой собранный материал по истории Иванова, но эта его мечта так и не сбылась. Его жизнь была чрезвычайно активна. Участие в общественной жизни Иваново-Вознесенска (организация благотворительных акций, окзание помощи по благоустройству города, организация 4-х классного училища), в различных научных обществах Москвы и Санкт-Петербурга …

Но самой серьезной жизненной страстью Д.Г. Бурылина было коллекционирование "редкостей". С этой целью он выезжал в Германию, Ангилию, Турцию, Египет, Грецию, Италию, много путешествовал по России. Он вел обширную переписку. Среди его адресатов Лев Николаевич Толстой, София Андреевна Толстая, Иван Владимирович Цветаев, Д.В. Цветаев, князь Н.С. Щербатов - директор императорского Московского исторического музея, В.А. Рышков - академик Всероссийской Академии наук, представители высшего духовенства России, коллекционеры…

17 декабря 1914 г. усилиями Дмитрия Геннадьевича был открыт "Музей промышленности и искусства" в Иваново-Вознесенске. До конца жизни Д.Г. Бурылин был предан своему музею и родному городу. После революции он работал в Музее главным хранителем, принимал участие в общественной жизни уже советского города, являясь в частности членом комитета по учреждению Иваново-Вознесенского политического института.