Державин творчество и литературная деятельность. Сочинение «Творчество Державина и его значение для русской литературы

– почти исключительно лирика. Трагедии, которые он писал в последние годы, не имеют значения. Проза важнее. Его Рассуждение о лирической поэзии – замечательный пример не слишком информированной, но вдохновенной критики. Комментарий, написанный им к собственным стихам, полон прелестных, странных и много проясняющих подробностей. Мемуары очень убедительно рисуют его нелегкий и упрямый нрав. Проза его, стремительная и нервная, совершенно свободна от педантических завитушек германо-латинской риторики и, вместе с суворовской, представляет самую индивидуальную и мужественную прозу столетия.

Портрет Гавриила Романовича Державина. Художник В. Боровиковский, 1811

В лирической поэзии Державин велик. Даже просто по силе воображения он один из немногих величайших русских поэтов. Дух его поэзии классический, но это классицизм варвара. Его философия – веселое и жадное эпикурейство , не отрицающее Бога, но относящееся к нему с бескорыстным восхищением. Он принимает смерть и уничтожение с мужественной благодарностью за радости быстротечной жизни. Он забавно соединяет высокоморальное чувство справедливости и долга с твердым и сознательным решением наслаждаться всей полнотой жизни. Он любил высокое во всех его формах: метафизическое величие деистического Бога, физическое величие водопада, политическое величие империи, ее строителей и воинов. Гоголь был прав, когда назвал Державина «поэтом величия».

Но хотя все эти черты присущи классицизму , Державин был варвар, не только в своей любви к материальным наслаждениям, но и в своем использовании языка. «Гений его, – сказал Пушкин , – мыслил по-татарски и по недостатку времени не знал русской грамматики». Его стиль – это постоянное насилие над русским языком, непрестанная, сильнейшая, индивидуалистическая, мужественная, но часто и жестокая его деформация. Как и его великий современник Суворов , Державин не боялся потерь, когда дело шло о победе. Величайшие его оды (и Водопад в том числе) часто состоят из отдельных головокружительных пиков поэзии, вздымающихся над хаотической пустыней корявых общих мест. Поэтическая сфера Державина очень широка. Он писал похвальные и духовные оды, анакреонтические и горацианские стихотворения, дифирамбы и кантаты, а в позднейшие годы даже баллады. Он был смелым новатором, но новации его не противоречили духу классицизма. В своем парафразе горациевского Exegi Monumentum (Памятник ) он обосновывает свое право на бессмертие тем, что создал новый жанр: шутливую похвальную оду. Дерзкая смесь высокого с реальным и комическим – характерная черта самых популярных державинских од, и именно эта новизна ударила по сердцам его современников с такой неведомою силой.

Гавриил Романович Державин

Но помимо своих новаций Державин – величайший русский поэт самого ортодоксально-классического стиля, он красноречивейший певец великих и незапамятно древних общих мест поэзии и всечеловеческого опыта. Величайшие из его моралистических од: На смерть князя Мещерского – никогда горацианская философия carpe diem (пользуйся сегодняшним днем) не была высказана с таким библейским величием; короткий и сильный парафраз 81-го псалма – против плохих царей, после французской революции навлекший на поэта большое неудовольствие (он мог ответить на обвинения только словами «Царь Давид не был якобинцем, и потому мои стихи никому не могут быть неприятны»); и Вельможа , сильнейшая обвинительная речь против самых выдающихся фаворитов XVIII века, где язвительный сарказм идет рука об руку со строжайшей нравственной серьезностью.

Но в чем Державин неподражаем – это в умении передать впечатления от света и цвета. Он видел мир как гору драгоценных камней, металлов и пламени. Величайшие его достижения, в этом смысле, начало Водопада , где он одновременно достиг и вершины своей ритмической мощи; поразительный Павлин (так своенравно испорченный под конец плоской моральной сентенцией) и стансы На возвращение графа Зубова из Персии (которые, кстати сказать, служат ярким примером державинской независимости и духа противоречия: стихи были написаны в 1797 году, сразу после восшествия на престол Павла I , который Зубова особенно ненавидел, и были обращены к брату последнего фаворита покойной императрицы). Именно в таких стихах и пассажах гений Державина достигает высот. Очень трудно это передать на другом языке, поскольку именно на необычайном характере слов, синтаксиса и прежде всего метрического разделения зиждется производимый ими эффект. Его сверкающие зрительные вспышки и риторические извержения и делают Державина поэтом «пурпурных пятен» по преимуществу.

Очень своеобразный раздел державинского поэтического творчества представляют анакреонтические стихи последних лет (впервые собранные в 1804 году). В них он дает волю своему варварскому эпикурейству и страстному жизнелюбию. Из всех русских поэтов только у одного Державина в его цветущей старости звучала эта нота радостной, здоровой и крепкой чувственности. Стихи выражают не только сексуальную чувственность, но и огромную любовь к жизни во всех ее формах. Такова Жизнь званская ; гастрономически-моралистическое Приглашение на обед и строки Дмитриеву о цыганах (Державин, первый из длинной череды русских писателей – Пушкин, Григорьев , Толстой , Лесков , Блок – отдал должное увлечению цыганской музыкой и пляской). Но среди поздних анакреонтических стихов есть стихи необычайной мелодичности и нежности, в которых (как сам Державин говорит в своих комментариях) он избегал «буквы "р", чтобы доказать медоточивость русского языка».

Поэзия Державина – целый мир поразительных богатств; единственный ее недостаток в том, что великий поэт не был ни примером, ни учителем мастерства. Он не сделал ничего для поднятия уровня литературного вкуса или для улучшения литературного языка; что же касается его поэтических взлетов, то было совершенно ясно, что сопровождать его в эти головокружительные высоты невозможно.

Тема нашего урок ― жизнь и творчество Гавриила Романовича Державина.

Тема: Русская литература XVIII века

Урок: Г.Р. Державин. Жизнь и творчество

Люди XVIII века строили судьбу в соответствии с тем, какой должна быть жизнь. Все эти представления они находили в книгах.

Петр Великий строил свою жизнь в соответствии с тем представлением об отце народа, каким представлялось в классицистической драме. Державин строил свою жизнь в соответствии с тем представлением, которое показывали книги.

У Державина есть, написанные им мемуары, которые являются и его автобиографией, и памфлетом (поучением). Он считал свою жизнь неким образцом. Державин считал свои ошибки поучительными. Реальные события жизни поэта были яркими, наполненными и взлетов, и падений.

Гавриил Романович родился в семье мелкопоместных дворян в родовом имении Сокуры под Казанью 14 июля 1743 года, где провёл детство. Он рано лишился отца, отставного майора Романа Николаевича. Взлет в жизни Державина всегда заканчивался падением. Он добивался офицерского чина и попадал под суд; дважды становился губернатором, после чего попадала в опалу. Он был министром при Александре I, что закончилось окончательной отставкой. Державин потерял во время Пугачевского бунта целое состояние, но выиграл около 40 тыс. рублей в карточной игре. В конце жизни, когда вице-канцлер, бывший министр, фаворит сразу трех царей окончательно ушел со службы и поселился в своей деревне, началась реальная жизнь поэта. У людей того времени не было такой роли в тех сценарий, которые играли его предшественники. Поэты могли играть роль лишь придворных, а не отдельных, сформировавшихся поэтов. Роли поэта, который не участвует в придворной жизни, который погружен в мелочи своего существования, до Державина русская литература не знала. Никто из его современников не представлял себе, что существует место просто поэта, а не придворного, наставника или советника. Державин сам создал для себя эту роль и сам ее сыграл в этом огромном спектакле.

Державин превыше всего ставил ум и разум. Он всегда следовал классическому образцу. Он – писатель, который всегда лично обращался к предмету и выражал свое отношение, проповедовал. Державин всегда ориентировался на триединство времени, места и действия. Все эти признаки классицизма связаны с тем, что именно в эпоху Державина происходит то, что происходило несколько веков раньше в Европе. Державина можно также считать и поэтом русского Ренессанса. В средневековой Европе, личность человека впервые заинтересовала самого человека, и уважение человека стало рассматриваться как главное. Уважения Бога уступило место человеку. Человек превыше всего с его мелкими человеческими подробностями, житейскими переживаниями, с какими - то бытовыми вещами. Он оказывается в центре внимания искусства, и это делает классициста Державина поэтом русского Ренессанса.

Жизнь Державина и была его творчеством, а стихи поэта были только средством. Со временем оказалось, что именно творчество является главным в жизни поэта. Все его итоги и выводы остались на бумаге. Определенные итоги своей бурной карьеры Державин подвел в нескольких сточках стиха:

«Правило жить»

«Утешь поклоном горделивца, Уйми пощечиной сварливца, Засаль подмазкой скрып ворот, Заткни собаке хлебом рот,- Я бьюся об заклад, Что все четыре замолчат.»

Всю жизнь Державину не хватало умения ладить с людьми. Эти правила жизни, которые он вывел в самом конце, не могли ему помочь в то время. Он жил далеко от столицы. Все, что он писал, он адресовал людям, а не себе. Державин постоянно обращался к кому-то со стороны, к какому-то читателю, который был очень далеко. Это были послания императрице, фаворитам, вельможе. За конкретным адресатом, которому должен был предназначаться классицистический текст, чувствуется другой адресат. Автор мог обращаться к Богу, к царю, к герою. Державин всегда говорил от своего имени, но за тем, что он говорил, стояло живое человеческое чувство. Державин мог находиться на службе не более двух лет, потому что постоянно вступал в конфликты с чиновниками. Он заваливал императрицу письмами с просьбой спасти 800 тыс. рублей. Но императрица привыкла к воровству и давно смирилась, не видя в воровстве чего-то особенно зазорного. Она сама дарила дома своим фаворитам, не особо следила за царской казной. Державин постоянно пытался добиться справедливости, что всякий раз раздражало его покровителей. Стихи, которые рождались во время ухода поэта от дел, каждый раз становились все более важными и интересными. Державин для нас – первый поэт, которого мы можем читать без объяснений и комментариев. Конечно же, у Державина встречаются слова, которые нам могут быть непонятны.

«Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень веществ…»

«Глагол времен! металла звон! Твой страшный глас меня смущает; Зовет меня, зовет твой стон, Зовет - и к гробу приближает. Едва увидел я сей свет, Уже зубами смерть скрежещет, Как молнией, косою блещет, И дни мои, как злак, сечет»

(«На смерть князя Мещерского»)

«Река времен в своем стремленье Уносит все дела людей И топит в пропасти забвенья Народы, царства и царей. А если что и остается Чрез звуки лиры и трубы, То вечности жерлом пожрется И общей не уйдет судьбы.»

(«Река времен в своем стремленье…»)

Державин писал длинные тексты, которые трудно запомнить. Но отдельные строчки – запоминаются. Другие авторы очень часто брали Державинские строчки для названия своих книг. Державин создал нечто такое, что до него не существовало. Он считал своим предназначением видеть то, что не чувствовали другие и уметь это передать. Автор часто писал о смерти. Одной из его первых од является ода «На смерть князя Мещерского». Державин писал о бренности человеческого существования. Державин часто провоцировал своего читателя.

Одним из первых поэтов, кто обратил свой взор на ипостась Державина, был Пушкин. Сам Александр Сергеевич вспоминает, как он относился к Державину в юности:

"Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не позабуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, написавшую "Водопад"... Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвисли: портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел "Воспоминания в Царском Селе", стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом... Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять... Меня искали, но не нашли..." На выпускном лицейском вечере Пушкин читал стихи, и Державин после прочтения текста, бросился обнимать молодого поэта. В своем романе в стихах «Евгении Онегине» Пушкин написал: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил…».

Существует представление, что поэты враждуют и конкурируют друг с другом. Они не дружат в жизни, они всегда оставались и остаются соперниками, стараясь, превзойти друг друга. Последовательность и связь поколений связано с отталкиванием, иногда, непримиримой. Державин благословил Пушкина, но Пушкин никогда не подражал Державину. Ломоносов спорил с утверждениями Феофана Прокоповича. Феофан спорил с древними авторами. Место Державина в литературе определяется не тем, что он благословил Пушкина, а тем, что он сделал вопреки своих предшественников.

«Я связь миров, повсюду сущих, Я крайня степень вещества; Я средоточие живущих, Черта начальна божества; Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю, Я царь - я раб - я червь - я бог! Но, будучи я столь чудесен, Отколе происшел? - безвестен; А сам собой я быть не мог. Твое созданье я, создатель! Твоей премудрости я тварь, Источник жизни, благ податель, Душа души моей и царь! Твоей то правде нужно было, Чтоб смертну бездну преходило Мое бессмертно бытие; Чтоб дух мой в смертность облачился И чтоб чрез смерть я возвратился, Отец! - в бессмертие твое» (ода «Бог»)

Державина никогда не имел, какого либо отношения к точным наукам. Но и он ставил под сомнение акт Божественного творения мир и человека. «А сам собой я быть не мог…» (ода «Бог»). В Ломоносове поэт и ученый сочетались. Поэзия для Ломоносова была не целью, а лишь средством. Для Державина поэзия служила средством карьерного роста, но постепенно становилась для него целью и смыслом.

Ломоносов в своих стихах пытается развивать свои научные взгляды.

7 октября 1803 года был уволен в отставку и отстранён от всех государственных постов («уволен от всех дел»). В отставке поселился в своём имении Званка в Новгородской губернии. В последние годы своей жизни занимался литературной деятельностью. Державин скончался в 1816 году в своём доме в имении Званка. Гавриил Романович Державин и его вторая супруга Дарья Алексеевна (умерла в 1842 году) похоронены в Спасо-Преображенском соборе Варлаамо-Хутынского монастыря близ Великого Новгорода. (Детей Г. Р. Державин не имел ни от первого, ни от второго брака.)

1. Макогоненко Г. П. Русское просвещение и литературные направления XVIII в. // Русская литература. Л., 1959.

2. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII века.― М.:2000

3. История русской литературы XVIII века: учебник для вузов / Павел Александрович Орлов. – Москва: Высшая школа, 1991.

1. Проанализируйте поэзию Г.Державина.

3. *Составьте кроссворд на тему: «Жизнь и творчество Г.Р. Державина».

Г. Р. ДЕРЖАВИН (1743 - 1816)

Державин начал печататься в 1773 году, однако, это не было началом его литературной деятельности. Молодой поэт стал писать стихи еще на солдатской службе. Сохранились две тетради того раннего периода творчества, когда он “приобщался” к “воителям” нормативного стихосложения. В его ранних несамостоятельных опытах прослеживается влияние не только общепризнанных поэтов того времени, но и таких новаторов, как Чулков, Барков, к которым позднее мы сможем отнести и самого Державина.

Совершенствованию поэта предшествовало становление его как теоретика литературы.

В 1811 году он подвел итог теоретической части своего творчества рядом работ, одной из которых было “Рассуждение о лирической поэзии или об оде”, где он существенно отходит от общепринятых норм литературно-критического очерка того времени не только по форме, но и по содержанию.

Критика русского классицизма имела направленность по преимуществу грамматико-языковую, что не мешало делать заключения о жанрах и других особенностях разбираемых произведений. Критик должен быть исключительно строг к каждому индивидуальному оттенку, мешающему чистоте стиля. Подобная педантичность свойственна критике Тредиаковского и Ломоносова.

Рационализм эстетики классицизма преломился в просветительско-педагогическом понимании цели, стоящей перед нормативно-жанровой критикой.

Задача была до предела проста и в то же время невероятно сложна: просвещение читателей и писателей, формирование правильного (и только!) слога, правильной мысли и чувства. Г. Н. Теплов в статье “О качествах стихотворца рассуждение” пишет: “... стихотворец, не знающий ниже грамматических правил, ниже риторических, да когда еще недостаточен в знании... авторов, ... которые от древних веков образцом стихотворству считались,... уподобляется физику, не знающему математики, химии и гидравлики.” Такой поэт “никогда до познания прямого стихотворства доступить не может.” Итак, не полет вдохновения, а собственно филологическая эрудиция, не полет чувства, но рассудительность творческого процесса - вот что в первую очередь ценит в писателе критик-классицист.

Державин же отходит от вышеобозначенных норм классицистической критики. В уже упомянутой статье “Рассуждение о лирической поэзии или об оде” поэт так, например, объясняет значение слова “ода” : “... в новейших временах... она то же, что Кантата, Оратория, Романс, Баллада, Станс или даже простая песня”. Здесь налицо нарушение не только жанровой иерархии, но и прочих канонов литературы, установленных еще родоначальниками классицизма. Далее Державин разъясняет такие понятия, как “вдохновение”, “высокость”, “беспорядок лирический”. Поэт пишет об оде: “... восторженный ум не успевает чрезмерно быстротекущих мыслей расположить логически, поэтому ода плана не терпит”. Державин рассказывает о “единстве страсти” и о “разнообразии” ее одновременно, преломляя через свое понимание, правило о единстве места, времени, действия.

Далее Державин ратует за краткость оды и за ее правдоподобие, замечая, что “вымыслы истину только украшают”. Поэт поет гимн вдохновению, повторяя, что лишь оно способно “... на бурные порывы чувства, высокие божественные мысли, ... живые лицеподобия, отважные переносы и прочие риторские украшения, о коих было уже говорено”. Однако очень многое из того, что Державин применял на практике, осталось недосказанным в этой статье и получило признание лишь после изучения поэтики автора как стихотворца.

Одной из основных особенностей поэтики Державина является разрушение жанровой иерархии: соединение “высокого” и “низкого”. Традиционно употребление низкой лексики было возможно исключительно в низких жанрах: басня, эпиграмма, комедия. Нередко это создавало лексическую дисгармонию: “Прогаркни праздник сей крестьянский” (“Крестьянский праздник”). Здесь налицо смешение церковнославянской и низовой лексики.

Метрические неточности часто трансформировались в новые размеры. Так, в стихотворении “Ласточка” Державин вводит впервые чередование трехсложных дактилей и трехсложного амфибрахия:

Уж не ласточка сладкогласая

Домовитая со застрехи

Ах! Моя милая, прекрасная

Прочь улетела, - с ней утехи.

Но, пожалуй, наиболее широкое распространение получила так называемая “образная звукопись”, т.е. с помощью которой создается образ. “Глагол времен металла звон” - бой часов (“На смерть кн. Мещерского”), “Северны громы в гробе лежат” - образ полководца Суворова (“Снегирь”).

Державин широко пользуется неточными рифмами: “творенье” “перья”, “во тьме” “во сне” и т.д.

Изобразительность, пластичность находятся у Державина на высоком уровне. В его поэзии появляется конкретный лирический герой (“Приглашение к обеду”). Развитие идеи (не сюжета) связано с ориентацией поэта на публичное риторическое произнесение текста. Так, например, построена духовная ода “Бог” (заметим, что основной принцип построения - антитетичность). Идея в этой оде развивается следующим образом: 1) сравнение величия Бога с ничтожностью человека, 2) но в человеке есть Бог, а следовательно, предшествующая идея опровергнута, 3) человек - центр вселенной только благодаря Богу и единственное, что должен делать человек - стремиться к Богу. Здесь выстраивается определенная оппозиция: БОГ - МИР - Я (ты) (мы).

Однако поэт не проповедует пессимизм: жизнь приобретает особую ценность: Жизнь есть небес мгновенный дар. Для Державина Бог - первоначало, не существующее отдельно от природы. Таким образом, поэт принимает деизм, развитый еще Геродотом и Кантом. О существовании Бога свидетельствуют: “природный чин”, т. е порядок, гармония, стремление человека к субъективному творческому началу: “Тебя душа, быть может, чает...”. Образы здесь крайне эмблематичны и символичны. Стихотворение “Водопад” (1791) является образцом подобного стиля. Здесь символом недолгой славы героев становится образ осыпающейся горы: “Алмазна сыплется гора”. Сам водопад (Кивач - водопад в Карелии) олицетворение бездны, вечности, в которой все тонет. Образ часов перекликается с подобным образом в стихотворении “На смерть кн. Мещерского”.

Особую роль в литературе XVIII века имеет обращение к историческим лицам, которые являются примером для поколения. По мнению классицистов, история - замкнутый круг повторяющихся событий, а следовательно, история скрывает в себе бездну параллелей с настоящим временем. Для Державина Велисарий оклеветанный полководец, сравнивающийся с “неким мужем седым”, то есть, скорее всего, с Румянцевым, напрасно отстраненным от службы.

Заслуженно обращает на себя внимание пейзаж. В 60-е годы XVIII века вышли в свет “Песни Оссиана”, сочиненные шотландским поэтом Макферсоном.

Главным их героем был царь Фенгал и его сын Оссиан. Основными темами стали война и любовь. На фоне повествования выделялся мрачный колоритный пейзаж. Впоследствии подобный пейзаж стал называться “оссиановским”. Державин заимствует мрачность описаний и значительность аллегорий:

Под наклоненным кедром вниз,

При страшной сей красе природы,

На утлом пне, который свис

С утеса на яры воды,

Я вижу - некий муж седой

Склонился на руку главой.

Копье и меч и щит великой,

Стена отечества всего,

И шлем, обвитый повиликой,

Лежат во мху у ног его:....

Сидит и, взор вперя к водам.

В глубокой думе рассуждает:

“Не жизнь ли человеков нам

Сей водопад изображает?

Он так же благом струй своих

Поит надменных, кротких, злых. и т.д.

Итак, Бог для Державина - “источник жизни”, жизни не только духовной, но и жизни в государстве, к которой поэт не раз обращался в своих стихах и одах не только как гражданин, но и как “певец “, а подобное сочетание для классицизма невозможно.

Как уже было сказано, ода XVIII века не терпит и стилевого смешения. Однако обратимся к сравнительному анализу лексики и стиля произведений классика жанра, М. В. Ломоносова, и Г. Р. Державина. В своей “Оде на восшествие...” Ломоносов использует преимущественно возвышенную лексику: “бисер”, “порфира”, “зефир”, “душа”, “зрак”, “рай” и патетический стиль:

Когда на трон она вступила

Как Вышний подал ей венец,

Тебя в Россию возвратила,

Войне поставила конец;

Тебя прияв облобызала:

Мне полно тех побед, сказала,

Для коих крови льется ток.

(“На день восшествия..., 1747 г.”)

Приведем выдержки из произведения Державина “Фелица”: “богоподобная”, “курю табак”, “кофе пью”, “забавлюсь лаем псов”, “играю в дурака с женой”.

Оба поэта дают правительнице наставления. Ломоносов описывает идеальную царицу: “Божественным устам приличен, монархиня, сей кроткий глас”.

Державин же, сравнивая и описывая автора и мурзу, использует вновь антитезу, показывая, каким не должен быть монарх, одновременно прося Фелицу о наставлении: “Подай, Фелица, наставленье как пышно и правдиво жить”. Ломоносов ощущает превосходство государыни над собой и поэзией:

Молчите, пламенные звуки, и колебать престаньте свет:

Здесь в мире расширять науки изволила Елисавет...

В безмолвии взирай вселенна....

Ломоносов - поэт государства, подчиненного “Фелице”, лишь воспевающий ее достоинства. Он заставляет замолчать даже “пламенные звуки поэзии”.

Державин же, обращаясь к Екатерине (Фелица - лат. felix - счастливая), по словам Белинского, “соединяет патетический элемент с комическим..., что есть не что иное, как умение представить жизнь в ее истине.”Не говоря уж о том, что все произведение пронизано сатирическими намеками на высокопоставленных чиновников.

Читаешь, пишешь пред налоем

Подобно в карты не играешь,

Как я, от утра до утра....

Не слишком любишь маскарады,

А в клоб не ступишь и ногой;

Храня обычаи, обряды,

Не донкишотствуешь собой;

Коня парнасска на седлаешь,

К духам в собранье не въезжаешь

Не ходишь с трона на Восток; ....

Монолог формально произносит один человек, мурза, но так ли это по сути? Образ мурзы меняется. Когда Фелица противопоставляется мурзе, как правило, имеет место сатира или едкий намек на множество реальных фактов “зашифрованных” в этом стихотворении. Однако в патетических моментах образ мурзы максимально приближается к авторскому:

Едина ты лишь не обидишь

Не оскорбляешь никого,

Дурачества сквозь пальцы видишь,

Лишь зла не терпишь одного.

В сатирических местах образ мурзы является собирательным образом порочных слуг:

Или музыкой и певцами,

Органом и волынкой вдруг,

Или кулачными бойцами

И пляской веселю мой дух;

Или, о всех делах заботу

Оставя, езжу на охоту

И забавляюсь лаем псов

Или над невскими брегами

Я тешусь по ночам рогами

И греблей удалых гребцов....

Очевидно, “Я” Ломоносова предельно обобщено в любом жанре, а у Державина значение лирического “Я” варьируется на основе тематики.

Тематика классицизма почти всегда предполагала обращение к великой личности в отдельности и к обществу в целом, но даже в этом Державина нельзя считать прямым последователем корифеев классицизма; будучи лишенным сервилизма, он резко выделяется из общего ряда во многом схожих поэтов этой эпохи.

Слово в его произведениях теряет ту плоскостность, которая была свойственна поэзии XVIII века, оно приобретает новые осязаемые формы, становится весомым.

Список литературы

• 1) Тексты Державина цитировались по книге: Г. Р. Державинъ Избранныя стихотворенiя; С. -Петербург. ; под редакцией П. Бьлодьда; 1913
• 2) Русская литературная критика XVIII века. Сборник текстовМ., Сов. Россия, 1978
• 3) В. А. Недзвецкий. Русская литературная критика XVIII-XIX веков Курс лекций. М., Изд-во МГУ, 1994
• 4) Западов А. В., Державин, М., 1958
• 5) Краткая литературная энциклопедия, М., Сов. Энциклопедия, 1964

Несмотря на то, что основа творчества Гаврилы Державина - русский классицизм, оно значительно выходило за его пределы. Для стихов Державина характерно объединение «высоких» и «низких» элементов, смешение торжественной оды с сатирой, просторечные выражения наряду с церковнославянской лексикой. Проскальзывает в произведениях поэта и романтический подход к действительности. Иными словами, в творчестве Державина выразился весь путь развития русской литературы этой эпохи - от классицизма, сквозь сентиментализм и романтизм к реализму.

Основой искусства поэт считает истину, доносить до читателя которую обязаны художники и поэты. Задача искусства - подражание природе, то есть объективной действительности. Но это не касается низменных и грубых сторон жизни - поэзия, как считает Державин, должна быть «приятна». Также она должна быть полезна - этим объясняются многочисленные нравоучения, сатиры и морали, которыми пестрит творчество поэта.

Державин, конечно, не мог претендовать на роль духовного народного вождя и посягать на основы самодержавия, но во многих произведениях он выражает именно народную точку зрения, что уже было прорывом для русской литературы XVIII века. Так, впечатления от крестьянской пугачёвской войны отразились во всех важнейших стихах поэта - от «Читалагайских од» до «Вельможи» - в них он на стороне народа, осуждая его мучительство помещиками и вельможами.

Начиная с 1779 года творчество Державина становится всё более оригинальным - он идёт своим путём в поэзии. Заслугой Державина перед русской поэзией является введение в литературу «забавного русского слога»: сочетания высокого стиля с просторечием, сатиры и лирики.

Державин расширяет тематику поэзии, сближает её с жизнью. Он начинает смотреть на мир и природу глазами обычного земного человека. Поэт изображает природу не отвлечённо, как это делали до него, а как живую реальность. Если до Державина природа описывалась в самых общих чертах: ручьи, птицы, цветы, овечки, то в стихах поэта уже появляются детали, краски, звуки - он работает словом, словно художник кистью.

В изображении человека поэт приближается к живому портрету, что было первым шагом на пути к реализму.

Державин расширяет границы оды. В «Фелице» нарушается установленная Ломоносовым схема - это уже сюжетное стихотворение, а не свод высказываний автора в связи с торжественным событием. Наиболее знаменитые оды Державина - «Фелица», «Бог», «Видение мурзы», «Изображение Фелицы», «Водопад» - это сюжетные произведения, в которые поэт вносит свои мысли и чувства.

Стихи Державина вносят в поэзию образ автора, знакомят читателя с личностью поэта - в этом заключается ещё одно его открытие. В произведениях представлен не абстрактный, а конкретный человек. Поэт в произведениях Державина - это неподкупный борец за правду.

Огромное значение для последующего развития русской литературы имеет поэтический язык Державина. Поэт превосходно чувствовал народную речь. В стихах поэта всегда присутствует риторика и ораторские интонации - он учит, требует, наставляет, негодует. Многие выражения Державина стали крылатыми:

«Где стол был яств, там гроб стоит», «Я царь, - я раб, - я червь, - я бог», «Отечества и дым нам сладок и приятен» и т. д.

Главной заслугой поэта было введение в поэзию «обыкновенного человеческого слова», что было неслыханно неожиданно и ново. Предметом поэзии становятся обычные человеческие дела и заботы.

Произведения Державина имели влияние практически на всех поэтов конца XVIII - начала XIX века, способствуя наступлению новой вехи развития русской поэзии.