Главная

Биогафии

Глава восьмая. Провал наступления манштейна

Сталинград Бивор Энтони

18. «Идет Манштейн!»

В конце первой недели декабря начались обильные снегопады. Балки завалило сугробами, и тем, кто жил в палатках, приходилось по утрам разгребать снег, чтобы вылезти наружу. Горючего для танков и автомобилей не хватало, а лошади были настолько истощены, что им приходилось помогать при малейшем подъеме. Капеллан Альтман из 113-й пехотной дивизии, проехав как-то с одной из полевых кухонь несколько километров, записал в своем дневнике: «Я не мог сидеть на повозке, пришлось соскочить. Лошадь была настолько худа, что еле перебирала ногами».

Больше всего Альтмана поразила молодость солдат полка, в который он приехал. Совсем мальчишки! Первым делом они поинтересовались, когда наконец у них будет вдоволь еды. Еще Альтман отметил, что их убогие землянки были трогательно украшены к Рождеству, а ведь шла только вторая неделя декабря. В штабе капеллана ждало первое задание – исповедать девятнадцатилетнего солдата, приговоренного к смерти за самострел.

Все в 6-й армии по сути жили впроголодь, но лишь немногие представляли себе все сложности, связанные со снабжением. Приказывая Паулюсу удерживать занятые позиции, Гитлер обещал посылать в «котел» сто транспортных самолетов ежедневно. Но уже в первую неделю начиная с 23 ноября грузопоток составлял лишь тридцать самолетов в день. Двадцать два самолета были сбиты противником всего за одни сутки 24 ноября. Еще девять русские сбили на следующий день. В отчаянной попытке восполнить потери на доставку грузов были переброшены бомбардировщики. Рихтгофен трижды звонил Йешоннеку, пытаясь убедить его в том, что у Люфтваффе нет возможности снабжать грузами целую армию, но его доводы остались без внимания. С Герингом вообще невозможно было связаться, тот предусмотрительно отбыл в Париж.

Авиация могла доставить в «котел» лишь 350 тонн грузов в неделю, в то время как потребности армии составляли 300 тонн ежедневно. Но и из этих жалких 350 тонн провиант составлял лишь 14. Три четверти всего груза приходилось на топливо, причем значительная его часть предназначалась силам Люфтваффе, базировавшимся на аэродроме в Питомнике.

К 6 декабря в «котел» прибыло 512 тонн грузов (менее четверти от необходимого минимума). В среднем на аэродроме в Питомнике приземлялось каждый день 44 машины. Из общего количества грузов провизия составляла лишь малую толику. Все больше и больше тягловых животных шло под нож, чтобы удержать паек на приемлемом уровне. Солдаты видели, что их довольствие тает с каждым днем, но утешали себя тем, что это ненадолго. Они восхищались храбростью пилотов Люфтваффе, доставлявших грузы, и очень полюбили «тетушку Ю» – трехмоторные «юнкерсы», увозившие в Германию раненых и почту. Письма немцев мало чем отличались от писем русских солдат. «Я здоров и весел...» – писали германские солдаты домой в декабре 1942 года. Бойцы старались подбодрить своих близких. «Все будет хорошо, за меня не волнуйтесь. Скоро я буду дома живой и здоровый». Они все еще уповали на рождественское чудо.

Сразу после завершения окружения 6-й армии Сталин задумал нанести противнику еще один решительный удар. Операция «Уран» теперь рассматривалась лишь как первая часть основного стратегического плана. Второй частью должна была стать операция «Сатурн». Она предусматривала наступление на Юго-Западном и Воронежском фронтах. В результате итальянская армия должна была быть отброшена назад, а оставшаяся часть группы армий «Дон» заперта на Кавказе.

Еще до того как 6-я армия окопалась в степях между Волгой и Доном, Василевский совместно с командующими Юго-Западным и Воронежским фронтами наметил следующую стадию наступления. Вечером 26 ноября он передал Сталину свой план операции. Наступление предполагалось начать 10 декабря. Сталин одобрил план Василевского, но, прежде чем приступить к его выполнению, необходимо было выяснить, что намерен предпринять Манштейн для спасения 6-й армии.

Очень скоро Сталин стал проявлять признаки нетерпения. Он хотел получить все сразу – разгромить 6-ю армию и начать операцию «Сатурн». Сталин даже отдал приказ 2-й гвардейской армии развернуться к западу от Сталинграда и приготовиться к наступлению на Ростов.

Но даже силами семи советских армий, противостоящих Паулюсу, разгромить окруженную группировку оказалось очень непросто.

28 ноября Сталин попросил Жукова дать оценку действий противника. На следующий день Жуков прислал в Ставку соображения по этому поводу. «Окруженные немецкие войска вряд ли попытаются вырваться из кольца без посторонней помощи, которая может прийти только со стороны Нижне-Чирской и Котельникова». Предположения Жукова оказались верными. Более тщательное изучение обстановки показало, что только таким способом немцы могут попытаться прорвать окружение. Отправив свой доклад Сталину, Жуков обсудил положение с Василевским, которому было приказано сосредоточить все внимание на уничтожении 6-й армии. Между собой генералы договорились, что, возможно, немного отложат начало операции «Сатурн», а вместо этого вплотную займутся операцией «Малый Сатурн», предусматривавшей удар в тыл и левый фланг группы армий «Дон». По плану это должно было лишить Манштейна возможности прийти на помощь окруженной группировке. План Манштейна по спасению 6-й армии назывался «Зимняя буря» и был разработан в полном взаимодействии со ставкой фюрера. План предусматривал прорыв через кольцо окружения и создание коридора для снабжения 6-й армии и пополнения ее людьми. Согласно приказу Гитлера удерживать оплот на Волге следовало до победного конца «с учетом будущих операций 1943 года». Манштейн прекрасно понимал, что, оставаясь на нынешних позициях, 6-я армия зиму не переживет, поэтому распорядился, чтобы его штаб разработал дополнительный план действий на случай, если у фюрера возобладает здравый смысл и он передумает. Новый план предусматривал выход 6-й армии из окружения и воссоединение ее с войсками группы армий «Дон». Операция получила название «Удар грома».

Операция «Зимняя буря», как и предсказывал Жуков, предполагала наступление в двух направлениях. Один удар должен быть нанесен из района Котельникова, а второй – со стороны реки Чир, западнее Дона. Правда, это направление удара пришлось почти сразу же исключить, так как не прекращающиеся атаки 5-й танковой армии Романенко сделали подготовку к наступлению невозможной. В итоге на помощь Паулюсу могли прийти только 57-й танковый корпус, сосредоточенный у Котельникова, и остатки разношерстной армии Гота.

57-й танковый корпус генерала Кирхнера был слишком слаб для выполнения этой задачи. Он состоял из двух румынских кавалерийских дивизий и 23-й танковой дивизии, в которой оставалось всего тридцать боеспособных машин. 6-я танковая дивизия, прибывшая из Франции, была более мощным формированием, но первые же впечатления по прибытии на место оказали крайне угнетающее воздействие на личный состав. 24 ноября командир дивизии австриец Эрхард Раус был вызван в королевский поезд Манштейна, стоявший в Харькове. Позже он вспоминал, что Манштейн расписал все в таких мрачных тонах, что ему сразу же захотелось сдаться.

Три дня спустя, когда первый эшелон дивизии разгружался в Котельниково, приветствием ей стал артиллерийский налет русских батарей. Солдаты пехотного полка один за другим выпрыгивали из вагонов, а вдалеке уже раздавалось громогласное «ура» советских войск, наступавших на станцию.

Генерал Гот принял 6-ю дивизию с распростертыми объятиями. Это была свежая полнокровная дивизия, переформированная в Бретани. В ее распоряжении имелось 160 танков и 40 штурмовых орудий. Очень скоро дивизии представилась возможность опробовать свое вооружение в деле. 3 декабря она схлестнулась в ожесточенном сражении с 4-м кавалерийским корпусом русских. Бой произошел в семи километрах к северо-западу от Котельникова. Советские войска понесли большие потери. Генерал Раус остался чрезвычайно доволен первыми результатами.

Узнав о прибытии дивизии Рауса, Еременко понял, что немцы готовят удар в северо-восточном направлении от Котельникова, но Сталин отказался перебросить резервные войска в опасный сектор.

3 декабря Гот передал в штаб Манштейна свои соображения по поводу предстоящей операции «Зимняя буря». Доклад начинался словами: «Задача: освобождение 6-й армии из кольца силами 4-й танковой армии». Но драгоценное время было уже упущено. 17-я танковая дивизия, которая должна была усилить ударную группировку Гота, по приказу фюрера осталась в резерве 8-й итальянской армии и присоединилась к войскам Гота только на пятый день после начала операции. Теперь Гитлер приказывал Готу не терять времени даром. Помимо всего прочего, фюреру не терпелось узнать, как покажут себя в деле новые танки «тигр», оснащенные 83-миллиметровыми пушками. Первый батальон этих танков был в спешном порядке сформирован и отправлен на Восточный фронт.

Вечером 10 декабря пришел приказ Гитлера «Об освобождении окруженной группировки под Сталинградом», а уже 12 числа после непродолжительной артподготовки танки Гота двинулись на север. Немецкие солдаты, находившиеся в «котле», с радостными лицами прислушивались к отдаленной канонаде. Сердца их наполнялись безграничной верой в скорое спасение. «Манштейн идет!» – говорили они друг другу. Для тех, кто был предан Гитлеру всей душой, далекие залпы стали лишним подтверждением того, что фюрер всегда держит слово.

Гитлер, однако, не имел ни малейшего желания выводить 6-ю армию из окружения. Во время полуденного совещания в ставке он сказал Цейтцлеру, что отход от Сталинграда невозможен, потому что в этом случае вся кампания теряет смысл. К тому же подобный прорыв будет стоить вермахту большой крови. Как и предупреждал Клюге, у Гитлера не шли из головы события прошлой зимы. «Как только армия побежала, ее уже не остановить», – внушал он начальнику генерального штаба.

Советское командование не ожидало от Манштейна такой прыти. Его стремительное наступление заставило Еременко всерьез испугаться за судьбу 57-й армии, которая удерживала юго-западный сектор «котла». 12 декабря, когда стало известно о наступлении немцев, Хрущев и Василевский находились в штабе 51-й армии. Василевский попытался дозвониться до Сталина, но Москва не отвечала. Тогда он, чтобы не терять времени, связался с командующим Донским фронтом генералом Рокоссовским и сообщил, что хочет перебросить 2-ю гвардейскую армию генерала Малиновского в расположение Сталинградского фронта, чтобы блокировать наступление Манштейна. Рокоссовский бурно запротестовал, и Василевскому пришлось отложить разговор до получения указаний из Москвы. Когда наконец удалось дозвониться до Кремля, Сталин, узнав о наступлении немцев, пришел в ярость и отказался дать Василевскому четкий ответ. Генерал провел очень беспокойную ночь.

Тем временем Еременко отдал приказ 4-му механизированному и 13-му танковому корпусам остановить продвижение немецких танковых дивизий. К этому моменту 6-я танковая дивизия прошла уже тридцать километров и форсировала реку Аксай. Только два дня спустя, после длительных совещаний в Кремле и напряженных разговоров с Василевским, Сталин дал разрешение перебросить 2-ю гвардейскую армию на опасный участок.

На второй день наступления 6-я танковая дивизия немцев достигла Верхне-Кумского. На холмах рядом с этой деревней разыгралось сражение, которое Раус назвал «гигантским борцовым матчем». Яростная схватка длилась три дня и стоила больших жертв обеим сторонам. Однако последующие события показали, что эти кровопролитные бои имели лишь косвенное отношение к выводу 6-й армии из окружения. Судьба армии Паулюса решалась совсем в другом месте, в 125 километрах к северо-западу.

К счастью для русских, Сталин быстро понял, что Жуков и Василевский правы. Лучшим способом пресечь попытку 6-й армии прорвать кольцо окружения была блокировка ударной группы генерала Гота. Главный же удар следовало нанести в другом месте. Сталин полностью одобрил план операции «Сатурн» и дал согласие на некоторую отсрочку наступления. В первый день сражений у Верхне-Кумского были отданы соответствующие приказы, предписывавшие командованию Воронежского и Юго-Западного фронтов подготовить новую версию операции, известной под кодовым названием «Малый Сатурн». Суть это плана состояла в том, чтобы смять 8-ю итальянскую армию и выйти в тыл группы армий «Дон». Удар в направлении Ростова исключался. Армиям двух фронтов следовало подготовиться к операции в трехдневный срок.

Еременко нервничал. И было из-за чего. Танковый корпус Гота вышел к реке Мышковая, 6-я танковая дивизия Рауса находилась менее чем в сорока километрах от края «котла», а 2-я гвардейская армия Малиновского задержалась в пути из-за снежных буранов. Гвардейцы никак не успевали занять заданные позиции к 19 декабря. Еременко опасался также, что танковые дивизии 6-й армии вот-вот ударят из «котла». Он не мог знать, что Гитлер упорно отказывается дать разрешение на прорыв из кольца и что оставшиеся у Паулюса танки имели запас горючего в лучшем случае на десяток километров.

19 декабря фельдмаршал Манштейн самолетом отправил в «котел» майора Айсманна, своего офицера разведки, с тем, чтобы тот проинструктировал Паулюса и Шмидта на предмет подготовки к операции «Удар грома». Противоречивые версии того, что именно и кем было сказано во время этой встречи, до сих пор остаются предметом ожесточенных споров. Манштейн, конечно, не хотел брать на себя ответственность и идти против фюрера. Он не дал Паулюсу четкой программы действий и из соображений безопасности отказался лично лететь в «котел». И все же Манштейн с самого начала должен был понимать, что Паулюс, привыкший действовать только по указке, никогда не решится на прорыв из окружения без официального приказа верховного командования. Последующие попытки Манштейна снять с себя вину за судьбу 6-й армии не выдерживают никакой критики. Некоторые источники утверждают, что в конце жизни он сильно страдал от угрызений совести, хотя его уже никто ни в чем не винил.

16 декабря, через четыре дня после начала наступления Гота, 1-я и 3-я гвардейские армии русских, находившиеся выше по течению Дона, нанесли удар в южном направлении. Почти сразу советские танковые части наткнулись на немецкие минные поля; из-за этого выступление оказалось не слишком удачным. Однако уже два дня спустя 8-я итальянская армия, оказавшая русским отчаянное сопротивление, была полностью смята. Резервов для организации контрнаступления у немцев не оказалось, поскольку 17-я танковая дивизия была передана Готу для участия в операции к востоку от Дона. К тому же советские танковые колонны прорвались на юг в заснеженные степи, и даже сильный мороз не помешал Т-34 успешно пройтись по тылам группы армий «Дон».

Самую большую угрозу для немцев представлял 150-километровый бросок 24-го танкового корпуса генерал-майора Василия Михайловича Баданова. В полдень 23 декабря корпус захватил деревню, находившуюся неподалеку от Тацинской, главного аэродрома «Юнкерсов-52», снабжавшего Сталинград. Генерал Фибиг получил приказ фюрера удерживать занятые позиции и поднимать самолеты в воздух, только если аэродром подвергнется артиллерийскому обстрелу. Никто и не предполагал, что колонна русских танков подойдет к самому краю аэродрома и лишь тогда откроет огонь.

Фибиг и его офицеры были в ярости. Можно потерять аэродром, но ведь его можно вернуть. А вот если будут утрачены транспортные самолеты, то вместе с ними погибнет и 6-я армия. У Фибига не было сухопутных войск для защиты «Таци», как в Люфтваффе называли этот аэродром. Все, что можно было сделать, – это поставить семь зенитных орудий на прямую наводку для прикрытия дороги, ведущей к аэродрому, и подготовить все исправные самолеты к вылету. Однако это оказалось не так-то просто. «Вокруг взлетной полосы началось настоящее столпотворение, – делился потом впечатлениями начальник штаба Рихтгофена. – Когда заработали все моторы сразу, люди едва могли слышать друг друга. Человеку, стоящему в метре от тебя, приходилось кричать во весь голос». В довершение всех бед начался снег. В воздухе повис плотный туман.

В 5.30 утра на аэродроме взорвались первые снаряды. Большая часть советских танков шла не по дороге, а появилась прямо из степи. Из-за жуткого шума летчики даже не сразу поняли, что происходит. Лишь когда загорелись два «юнкерса», Фибиг отдал приказ: «Объявляю всем вылет. Направление – Новочеркасск!» Бегство из Тацинской началось. Несмотря на неразбериху, царившую на аэродроме, пилоты не поддались панике и действовали быстро и четко. Самолеты поднимались в воздух один за другим. Русские танки расстреливали «юнкерсы» в упор, а один даже протаранил трехмоторный самолет, еще только выруливавший к взлетной полосе. И самолет, и танк взорвались, превратившись в огненный шар. «Юнкерсы» сталкивались на взлетной полосе, выходили из строя под огнем советских танков, к тому же видимость ухудшалась с каждой минутой. Оставшимся самолетам приходилось объезжать горящие обломки, чтобы вырулить на взлетную полосу. Наконец в 6.15 утра одной из самых последних взлетела машина Фибига. В общей сложности спаслись пятьдесят два «юнкерса» и шестнадцать тренировочных самолетов, семьдесят две машины были потеряны.

После этого смелого рейда Баданов, лишившись всех боеприпасов, на пять дней оказался отрезанным от основных частей. Пять долгих дней его корпус выдерживал удары немецких войск. Сталин по достоинству оценил этот подвиг. Формирование было переименовано во 2-й гвардейский танковый корпус, а сам Баданов первым получил новый орден Суворова. Советские газеты писали, что танкисты Баданова уничтожили четыреста тридцать самолетов противника. Конечно же, это было преувеличением, но дело даже не в количестве машин. Главным результатом атаки Баданова стало то обстоятельство, что аэродром в Тацинской больше не использовался немцами в качестве базы транспортной авиации, а Люфтваффе пришлось искать новое место для аэродрома и наспех оборудовать взлетные полосы.

Исход миссии Гота был предрешен. Угроза левому флангу группы армий «Дон» и возможность прорыва русских войск к Ростову заставили Манштейна пересмотреть свой первоначальный план. Танковые дивизии у реки Мышковой несли тяжелые потери. 6-я танковая дивизия за один только день потеряла тысячу сто человек. Поэтому вечером 23 декабря Гот получил приказ отвести свой танковый корпус назад. Генерал Раус в то время записал в своем дневнике: «Для каждого самого последнего обозного солдата стало очевидно, что Сталинградская битва проиграна. Никто толком не знает, чем руководствовался Манштейн, отдавая этот приказ, но все томятся предчувствием скорой беды».

В ту же ночь фельдмаршалы при помощи телеграфа обсудили создавшееся положение. Манштейн сообщил Паулюсу, что 4-я танковая армия встретила сильное сопротивление, а итальянские войска на северном фланге разбиты. Паулюс спросил, не пришел ли приказ, позволяющий 6-й армии попытаться вырваться из окружения. Манштейн на это ответил, что ставка фюрера молчит. Манштейн намеренно не вдавался в подробности, но если бы рассказал Паулюсу всю правду, тот понял бы, что 6-ю армию уже ничто не спасет.

15 декабря с северо-востока подул сильный и порывистый ветер. Все вокруг обледенело: телеграфные провода, голые деревья и обрывки разбитой техники. Земля промерзла до такой степени, что каждый шаг отдавался звенящим гулом, как будто человек шел по металлическим плитам. После заката солнца белесый ландшафт приобрел арктическую голубизну. Русские встретили наступление холодов с радостью. Мороз был их естественным союзником. «У нас наступила настоящая зима, – писал один солдат своей жене. – Вчера ударил славный морозец! У меня все в порядке, чувствую себя хорошо. Почему так редко пишешь?»

Но больше всех наступления морозов ждали бойцы б2-й армии Чуйкова в самом Сталинграде. Съев неприкосновенный запас в двенадцать тонн шоколада и все то, что сбрасывалось с бипланов У-2, солдаты отчаянно голодали. К счастью для русских, несудоходная Волга замерзла за одну ночь с 15 на 16 декабря. Сначала по льду проложили дощатый пешеходный настил, а затем из веток, политых водой, соорудили настоящую дорогу, по которой могла пройти даже тяжелая техника. Первым делом все раненые были отправлены в госпиталь на восточном берегу. Навстречу грузовикам с ранеными шла артиллерия, предназначенная для обстрела с близкого расстояния административного здания завода «Красный Октябрь», превращенного немцами в неприступную крепость.

Поскольку у немцев почти не осталось боеприпасов, переправа практически не обстреливалась. Западный берег Волги выглядел на удивление мирно и больше напоминал поселок старателей с такими же дощатыми хижинами и брезентовыми палатками. Солдаты пилили дрова, мимо шествовал почтальон с кожаной сумкой через плечо. Тут же сновали переносчики с термосами, предназначенными для бойцов на передовой. Солдаты группами ходили на восточный берег попариться в бане. Назад они возвращались следующим вечером, чистые и отдохнувшие.

19 декабря генерал Чуйков впервые за последние два месяца побывал на восточном берегу Волги. Он отправился пешком и, дойдя до середины реки, обернулся, чтобы глянуть на развалины города, который так отчаянно защищала его армия. Зрелище было настолько удручающим, что Чуйков поспешно отвел глаза.

На восточный берег Чуйкова пригласил командующий войсками НКВД генерал-майор Рогатин, чтобы вместе отпраздновать 24-ю годовщину создания Особых отделов. Возвращаясь назад и будучи крепко навеселе, Чуйков упал в полынью, и его с трудом выловили из ледяной воды. Так бесславно чуть было не окончились славные дни славного командира.

Если русских обрадовали трескучие морозы, то врачей армии Паулюса резкое понижение температуры повергло в тихую панику. Причин тому было несколько. Во-первых, жизнестойкость как раненых, так и просто больных резко снизилась. Воздействие мороза на открытые раны зачастую оборачивалось летальным исходом. К тому же комья земли, разлетавшиеся во все стороны при разрывах снарядов, ранили не хуже шрапнели. Солдаты получали ранения, в том числе и в живот. Во-вторых, возросло количество обморожений. Обмороженные конечности не только распухали и багровели (в этих случаях пострадавшему еще можно было помочь растираниями), но и приобретали черный, гангренозный оттенок. Тогда выход был только один – немедленная ампутация.

В середине декабря немецкие доктора зафиксировали еще более удручающее явление. Солдаты вдруг начали умирать без видимых причин. Конечно, паек был основательно урезан, но все же врачи не предполагали, что бойцы начнут умирать от голода так рано. В заключениях о смерти патологоанатомы писали: «Смерть наступила вследствие переохлаждения... истощения... не установленного заболевания... Ни один врач не отважился написать: „Умер от голода“.

15 декабря доктор Гиргензон, главный патологоанатом 6-й армии, работавший в госпитале при аэродроме в Тацинской, получил предписание срочно вылететь в «котел». Когда врач садился в самолет, пилот сказал ему: «К сожалению, у нас нет для вас лишнего парашюта». В тот день Гиргензон не смог добраться до места назначения, из-за сильного снегопада пришлось вернуться. Доктор достиг «котла» лишь следующим вечером. Выглянув в иллюминатор, Гиргензон увидел голое белое поле, сплошь испещренное кратерами воронок. Степь казалась совершенно безжизненной.

Начальник медицинской службы 6-й армии генерал Ренольди ждал прибытия доктора Гиргензона, но сделал вид, будто ничего не знает о его задании. Это было тем более странно, что доктор Зеггель, ведущий специалист по внутренним болезням Лейпцигского университета, настаивал на присутствии Гиргензона в «котле». Возможно, Ренольди посчитал опасность сильно преувеличенной.

Из Питомника доктор Гиргензон отправился в полевой госпиталь, расположенный вблизи железнодорожной станции Гумрак, где находился штаб Паулюса. Кабинетом главнокомандующему служила отделанная досками землянка. По сравнению со своими солдатами Паулюс устроился просто шикарно. У него имелась железная печка, две двухъярусные койки и, что самое удивительное, чистое постельное белье. И это в то время, когда раненые ютились в неотапливаемых палатках, где температура подчас падала до минус 20 градусов.

Первым делом Гиргензон собрал всех дивизионных докторов и обсудил с ними создавшееся положение. Затем он отправился в войска, где лично произвел вскрытие тел солдат, умерших без видимых причин. Анатомировать приходилось в самых разных, мало приспособленных для того местах – землянках, палатках, крестьянских избах. С одной стороны, сильный мороз способствовал сохранности трупов, но с другой – для того чтобы их разморозить, приходилось тратить драгоценное топливо. (В безлесной пустыне на счету была каждая палка, а потому перекресток или разветвление дорог отмечался отрубленной лошадиной ногой, воткнутой в снег. На верхушке этих зловещих дорожных столбов красовался указатель направления.) Всю ночь санитар переворачивал трупы возле печки, установленной посередине землянки. Под утро санитар уснул. В результате его халатности труп, промерзший с одной стороны, «поджарился» с другой.

Холод в палатке, приспособленной под «анатомичку», стоял такой, что доктор Гиргензон с трудом заставил себя снять теплые рукавицы и натянуть резиновые перчатки. Каждый вечер при свете свечи он аккуратно заносил в журнал результаты своей работы. Несмотря на бомбежки и артиллерийские обстрелы, Гиргензон к концу месяца умудрился произвести около пятидесяти вскрытии. Примерно в половине случаев смерть наступила от истощения, что было ясно видно по состоянию сердца, печени, а также по полному отсутствию жировой прослойки и признаками мышечной дистрофии.

Чтобы хоть как-то подкормить солдат, сидящих на малокалорийной диете, состоящей из нескольких кусочков хлеба и миски «водяного супа» в день, командование группы армий «Дон» решило забросить в «котел» мясные консервы с высоким содержанием жира. Однако результат получился обратный ожидаемому. Истощенные бойцы с жадностью набросились на сытную пищу, и многие погибли в тот же день теперь уже от переедания.

Самое большое количество случаев голодной смерти было зарегистрировано в 113-й пехотной дивизии. Доктор Гиргензон нашел этому простое объяснение. Дело в том, что дивизионный начальник тыла, предвидя ухудшение снабжения из-за осенних дождей, еще до окружения урезал паек, чтобы сохранить провиант на крайний случай. В результате такой «предусмотрительности» солдаты дивизии отощали уже к началу ноября. После того как несколько дивизий лишились в процессе отступления своих продовольственных складов, командование 6-й армии решило централизовать все оставшиеся запасы и разделить их поровну. Таким образом, забота квартирмейстера о солдатах своей дивизии обернулась для них настоящим бедствием.

После пленения 6-й армии доктор Гиргензон семь лет провел в советских трудовых лагерях. Но и там он не утратил интереса к вопросу о вынужденном голодании. Он продолжал яростно оспаривать теорию «стрессовой болезни» как причины многих необъяснимых случаев смерти. Он не успокоился даже после того, как было доказано, что крыса, лишенная сна в течение трех недель, обязательно умирает. Правда, это обстоятельство заставило доктора предположить, что недосыпание сказывается на организме как животного, так и человека самым пагубным образом. Гиргензон признал, что непрекращающиеся ночные бомбежки и артиллерийские обстрелы, державшие солдат 6-й армии в постоянном напряжении, недосыпание и нервное переутомление способствовали росту смертности так же, как и голод. Основательно изучив вопрос, Гиргензон пришел к выводу, что истощение наравне с нервным переутомлением и переохлаждением замедляет метаболизм (жизненные процессы). Это означает, что, даже если бы солдаты 6-й армии ежедневно получали свой обычный паек, пища все равно не усваивалась бы. Следовательно, тактика русских, рассчитанная на то, чтобы держать окруженную немецкую группировку в постоянном напряжении, наряду с суровыми погодными условиями и недостатком пищи основательно способствовала увеличению смертельных случаев в рядах 6-й армии.

Постоянное недоедание сильно снижало сопротивляемость организма инфекционным болезням, таким как гепатит или дизентерия. Позже к этому списку добавился сыпной тиф, В открытой степи не было воды не только для того, чтобы постирать свои вещи, но и для того, чтобы просто умыться. Для растопки снега требовалось топливо, а его катастрофически не хватало. «Ничего хорошего уже не предвидится, – писал домой один лейтенант из 29-й моторизованной пехотной дивизии. – Больше всего допекают вши. С каждым днем их становится все больше и больше. Они – как русские! Ты убиваешь одну тварь, а на ее место тут же заступают десять других». Вши стали переносчиками заразы. Эпидемии поражали 6-ю армию одна за другой и значительно проредили ее ряды.

И все же главной проблемой было отсутствие пищи. «Наши доблестные воины превращаются в немощных стариков прямо на глазах», – записал один врач в своем дневнике. Далее он описывал ампутацию ноги, которую ему пришлось делать без всякой анестезии при свете карманного фонарика. «Всеми овладела полная апатия, мысли вертятся только вокруг еды».

Советская пропаганда решила употребить любовь немецких солдат к песням себе на пользу. Из громкоговорителей, установленных на автофургонах, неслись старые мелодии, выворачивавшие души германских бойцов наизнанку. «В родной стороне, в родной стороне ожидает нас сердечная встреча». Под непосредственным руководством офицеров НКВД немецкие коммунисты, среди которых были Вальтер Ульбрихт (будущий президент ГДР), поэт Эрих Вейнарт, писатель Вилли Бредель, а также горстка военнопленных, согласившихся сотрудничать с русскими, готовили тексты обращений для так называемых «крикунов». «Крикуны» выползали на нейтральную полосу, поближе к немецким окопам, и обращались к солдатам с заученными лозунгами. Мало кто из них знал немецкий язык. Как правило, «крикуны» и сами не понимали, что говорят.

Основным видом деятельности управления пропаганды и агитации Донского фронта была передача 30-минутных программ, записанных на граммофонные пластинки. Программы состояли из стихов, песен, антинацистских лозунгов и сообщений о прорыве русских на том или ином участке фронта. Передачи транслировались через громкоговорители, установленные на специальных машинах или салазках, которые выдвигались поближе к немецким позициям. Подобные точки почти всегда вызывали на себя огонь германской артиллерии. Офицеры боялись, что солдаты начнут прислушиваться к тому, что вещают с советской стороны. Впрочем, в декабре ответный огонь немецких пушек заметно ослаб из-за нехватки боеприпасов.

Русские заметно поднаторели в использовании всевозможных психологических атак. Одной из самых действенных было монотонное тиканье часов, сопровождавшееся сообщением о том, что каждые семь секунд на фронте погибает один немецкий солдат. Затем звучала мелодия танго, далеко разносившаяся над заснеженной степью.

Благодаря стараниям немецких коммунистов советские листовки совершенствовались день ото дня. Допросы военнопленных показали, что наибольшее воздействие оказывают те, в которых говорится о доме, женах и детях. «Солдаты с охотой читают русские листовки, хотя и не расположены им верить, – признавался один пленный немецкий офицер. – Многие плачут, рассматривая изображение мертвого солдата и склонившегося над ним ребенка. А простые слова на обороте берут за душу даже самых черствых». Стихи, служившие комментарием к рисунку, сочинил Эрих Вейнарт. Солдаты 6-й армии даже не подозревали, что автор стихотворения «Подумай о своем ребенке» находится на службе у чекистов.

Но самым действенным пропагандистским приемом оказалось обещание сохранить жизнь тем немецким солдатам, которые добровольно сдадутся в плен. Главным аргументом немецких офицеров против капитуляции была непоколебимая уверенность в том, что русские расстреливают военнопленных. Но как только появились листовки, обещавшие сохранить пленным жизнь, даже младшие командиры поняли, что чекисты изменили тактику.

Споры вокруг сталинградского «котла» не утихают до сих пор. Многие историки и участники событий не перестают обвинять Паулюса в том, что тот не посмел ослушаться приказа фюрера и решиться на прорыв кольца окружения. Паулюс, безусловно, виноват, но если уж кто и мог дать ему путеводную нить, так это его непосредственный начальник фельдмаршал фон Манштейн. «Разве можно угодить сразу двум господам?» – вопрошал Штрекер, после того как Гитлер не дал своего разрешения на проведение операции «Удар грома». Конечно, невозможно угодить сразу двум господам, но беда в том, что у немцев был один-единственный господин. Начиная с 1933 года всеобщая рабская покорность не только обесчестила армию, но и сделала ее практически бессильной. Поэтому сталинградская катастрофа и обернулась величайшим национальным унижением. Такова была цена, которую генералы заплатили за годы соглашательства с Гитлером и спесивое самодовольство. В рядах вермахта не нашлось ни одного высокопоставленного лица, способного противопоставить себя фюреру и присоединиться к группе Хеннинга фон Трескова.

Дебаты велись и по поводу того, возможен ли был прорыв из окружения в первой половине декабря. Непонятно, о чем тут вообще можно спорить. Ведь даже командиры бронетанковых войск признавали, что «шансы на успешный прорыв уменьшались с каждой неделей». Пехотинцы питали на сей счет еще меньше иллюзий. «Мы едва передвигаем ноги от слабости и постоянного недоедания», – писал домой один унтер-офицер. Доктор Алоис Бек совершенно справедливо выразил крайнее сомнение в том, что прорыв был вообще возможен. «Русские перестреляли бы полузамерзших солдат, как кроликов, – поделился он своими соображениями по этому поводу. – Обессиленные, нагруженные оружием и боеприпасами, люди завязли бы в снегу, не пройдя и километра». Доктору вторил один офицер из штаба 6-й армии: «Каждый шаг давался с огромным трудом. Все это очень напоминало Березину».

Все споры вокруг того, нужно или не нужно было 6-й армии совершать прорыв из окружения, носят чисто академический характер и уводят в сторону от правильного осмысления того, что произошло под Сталинградом на самом деле. Многие историки полагают, что Манштейн прекрасно понимал ситуацию и лишь для очистки совести отправил в «котел» майора Айсманна с миссией подготовки к операции «Удар грома». Манштейн знал, что Гитлер никогда не изменит своего решения и не позволит Паулюсу покинуть волжские степи.

Так или иначе, но Манштейн уже тогда понимал, что попытка прорыва к окруженной армии обречена на провал. Танковые дивизии Гота были остановлены у реки Мышковой и понесли тяжелые потери еще до того, как Малиновский развернул основные силы 2-й гвардейской армии. Манштейн был достаточно хорошо осведомлен о состоянии дел в «котле», о настроениях солдат в окруженных войсках и, несомненно, осознавал, что бойцам Паулюса ни за что не пройти шестьдесят километров по глубокому снегу. А уж о том, чтобы после такого рейда они смогли еще и сражаться, и речи быть не могло. 6-я армия с ее семьюдесятью танками да к тому же при катастрофической нехватке горючего не имела ни малейшего шанса прорвать оборону русских. После 19 декабря, когда началась операция «Малый Сатурн» и три советские армии зашли в тыл группировке Манштейна, фельдмаршал понял, что возможно еще более неблагоприятное развитие событий.

Манштейн чувствовал, что должен сделать все возможное для спасения 6-й армии. Но что он мог предпринять, если шансы на успех прорыва из окружения улетучились еще месяц назад. Узнав об отказе Гитлера отступать с Кавказа, Манштейн окончательно убедился в том, что 6-я армия была нужна фюреру только для того, чтобы связать семь советских армий, удерживавших ее в кольце.

Из книги Крестовый поход на Восток [«Жертвы» Второй мировой] автора Мухин Юрий Игнатьевич

Приложение 1. Авантюрист Манштейн «Лучший оперативный ум» При раскрытии темы этой книги я задался вопросом, не был ли Гитлер сумасбродным авантюристом? Ответ на этот вопрос искал в мемуарах Манштейна. Но при таком способе исследования важно знать, был ли авантюристом сам

Из книги Сталинград автора Бивор Энтони

18. «Идет Манштейн!» В конце первой недели декабря начались обильные снегопады. Балки завалило сугробами, и тем, кто жил в палатках, приходилось по утрам разгребать снег, чтобы вылезти наружу. Горючего для танков и автомобилей не хватало, а лошади были настолько истощены,

Из книги Восхождение денег автора Фергюсон Найл

Из книги "Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР. автора Романенко Константин Константинович

Глава 13. Суд идёт Подготовка судебного процесса над верхушкой заговора военных началась 5 июня. Из большой группы арестованных в мае были отобраны восемь. Днем раньше постановлением Президиума ЦИК СССР был утвержден состав судей: Алкснис, Белов, Блюхер, Буденный, Горячев,

Из книги Энциклопедия заблуждений. Третий рейх автора Лихачева Лариса Борисовна

Из книги Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами автора Тэлботт Строуб

«Он идет в нашу сторону вот и пусть идет…» В конце января 1989 года Буш, беседуя со Скоукрофтом в Овальном кабинете, сказал, что ему хотелось бы получить ответ на вопрос о том, «каким должен быть мир в будущем столетии и что мы должны сделать, чтобы этого достичь. Я хочу

Из книги 100 великих полководцев Второй мировой автора Лубченков Юрий Николаевич

Манштейн Эрих Фриц фон (Левински) (24.11.1887-12.06.1973) – генерал-фельдмаршал немецкой армии (1942)Эрих фон Манштейн родился 24 ноября 1887 года в Берлине в семье Эдуарда фон Левински, будущего генерала артиллерии и командира 6-го армейского корпуса. После смерти отца Эриха усыновил

Из книги Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии автора Лиддел Гарт Бэзил Генри

Манштейн Вероятно, самым способным из немецких генералов был Эрих фон Манштейн. Именно таков был вердикт всех тех, с кем я беседовал о войне. Он был превосходным стратегом, отлично понимал суть механизированного оружия, хотя сам и не принадлежал к танковой школе.

Из книги 10 фатальных ошибок Гитлера автора Бевин Александер

Глава 15. Манштейн спасает армию Сталинград был окружен, две румынские армии по сути дела уничтожены, и высшим военачальникам обеих воюющих сторон стало понятно, что до победы в решающем сражении войны русским уже рукой подать. Только 150 миль отделяли Ростов от новой

Из книги Фельдмаршал Манштейн - лучший полководец Гитлера автора Дайнес Владимир Оттович

Глава 9 Манштейн и Бундесвер Фон Манштейн, получив от Гитлера право на «отдых», покинул фронт. Теперь у него появилась возможность заняться своим здоровьем. В глазной клинике при госпитале в Бреслау ему сделали операцию, после которой он восстанавливался на природе,

Из книги Энциклопедия Третьего Рейха автора Воропаев Сергей

Манштейн, Эрих фон (Manstein), (наст. имя и фам. - Фридрих фон Левински) (1887–1973), генерал- фельдмаршал германской армии (1942), один из вдохновителей и проводников блицкрига против Франции в 1940. Родился 24 ноября 1887 в Берлине в семье генерала. После смерти родителей его усыновил

Из книги «Крестовый поход на Восток». Гитлеровская Европа против России автора Мухин Юрий Игнатьевич

Приложение 1. (Авантюрист Манштейн) «Лучший оперативный ум» При раскрытии темы этой книги я задался вопросом, не был ли Гитлер сумасбродным авантюристом? Ответ на этот вопрос искал в мемуарах Манштейна. Но при таком способе исследования важно знать, был ли авантюристом

Из книги Знаменитые полководцы автора Зиолковская Алина Витальевна

Манштейн Эрих фон (род. в 1887 г. – ум. в 1973 г.) Генерал-фельдмаршал германской армии, один из теоретиков и практиков блицкрига. Участник Первой и Второй мировых войн, осужден как военный преступник.Автор книг мемуаров «Утраченные победы» и «Из солдатской жизни». 24 ноября

Из книги Запечатленный труд (Том 1) автора Фигнер Вера Николаевна

1. Суд идет! Была суббота, 22 сентября 1884 года, когда в 10 часов вечера жандарм неожиданно принес мне пальто и шляпу: из Петропавловской крепости меня перевезли в дом предварительного заключения. Зачем понадобилось окружать это таинственностью и тревожить человека в

Из книги Санкт-Петербург. Автобиография автора Королев Кирилл Михайлович

Петербург в царствование Анны Иоанновны, 1730-е годы Василий Тредиаковский, Христофор Манштейн Последний прямой потомок рода Романовых по мужской линии, император Петр II скончался в 1730 году, и волей обстоятельств на троне оказалась Анна, дочь брата и соправителя Петра

Из книги Почему «поставили» именно Путина автора Мороз Олег Павлович

Мэр идет в бой Окончательно удостоверившись, что Кремль и в дальнейшем не собирается делать на него ставку как на преемника, Лужков решил двинуться к вершинам власти самостоятельно, фактически первым, хоть и не объявляя об этом, начав президентскую кампанию. Хотя до

"Лучший оперативный ум"

Эрих фон Манштейн, даже по свидетельству ревнивых к чужой славе гитлеровских генералов, являлся наиболее выдающимся военным профессионалом фашистской Германии. Но если Г. Гудериан считается гением тактики - искусства выиграть бой, то Манштейн считается гением в оперативных делах - в искусстве маневра силами при проведении операций.

Фельдмаршал В. Кейтель, который с 1938 по 1945 г. занимал самую высшую военную должность в Германии - начальника ОКВ, был в Нюрнберге приговорен к повешению. До казни успел написать мемуары, в которых сказал: "Я очень хорошо отдавал себе отчет в том, что у меня для роли... начальника генерального штаба всех вооруженных сил рейха не хватает не только способностей, но и соответствующего образования. Им был призван стать самый лучший профессионал из сухопутных войск, и таковой в случае необходимости всегда имелся под рукой... Я сам трижды советовал Гитлеру заменить меня фон Манштейном: первый раз - осенью 1939 г., перед французской кампанией; второй - в декабре 1941 г., когда ушел Браухич, и третий - в сентябре 1942 г., когда у фюрера возник конфликт с Йодлем и со мной. Несмотря на частое признание выдающихся способностей Манштейна, Гитлер явно боялся такого шага и его кандидатуру постоянно отклонял" 1 .

А Г. Гудериан так оценивал своего коллегу: "...Манштейн со своими выдающимися военными способностями и с закалкой, полученной в германском генеральном штабе, трезвыми и хладнокровными суждениями - наш самый лучший оперативный ум" 2 .

Согласитесь, оценки подобных специалистов чего-то стоят.

Действительно, ни в одной из книг других генералов (и наших, естественно) нет столь ясно освещенной философии оперативного искусства. Я ее изложу своими словами.

С оперативной точки зрения занятие любой территории бессмысленно, если вражеские войска не уничтожены. Они ведь смогут вернуть эту территорию. Поэтому в любой операции главным является не занятие или удержание какой-либо территории, а уничтожение противника. Приказы типа "ни шагу назад" или "взять такой-то город" бессмысленны и губительны, если их следствием не служит нанесение противнику многократных потерь.

Противник прорывается? Отлично! Дай ему прорваться, пусть он займет твою территорию, а ты, не растратив сил во фронтальной обороне, собери их и отрежь противника в чистом поле, окружи его и уничтожь! А когда уничтожишь, можешь занять и удержать любую территорию. И надо сказать, что, командуя в 1943-1944 гг. группой армий "Юг", Манштейн, даже отступая, умел нанести нашим войскам тяжелейшие потери.

Но в стратегии лишение противника определенных территорий является главным инструментом борьбы.

Здесь бездумный полководец своими маневрами может нанести ущерб стратегическим интересам. Стратегом Манштейн был посредственным, и его желание отдать Красной Армии очередные территории, чтобы сосредоточить силы для очередного удара, часто входило в противоречие со стратегическими интересами и приводило к спорам с Гитлером, которые закончились смещением Манштейна с поста главнокомандующего группой армий, когда Манштейн доманеврировал от Сталинграда до Карпат.

Сольцы

Авантюра - это предприятие, связанное с риском и с надеждой на случай, следовательно, авантюрист - это человек, охотно идущий на риск в надежде на Фортуну, на слепую удачу.

В этом смысле нам повезло: кем-кем, но авантюристом Манштейн был безусловно. Достаточно сказать, что "лучший оперативный ум" Германии был первым из немецких генералов, кто попал в той войне в "котел", да так, что вынужден был из него бежать, бросая тяжелое оружие. С началом нападения на СССР Манштейн командовал 56-м танковым корпусом в 4-й танковой группе Геппнера, действовавшей в направлении Ленинграда. С первого дня войны, сломив сопротивление наших войск прикрытия на границе, он рванул вперед и все у него получалось, Фортуна о нем заботилась.

Но 15 июля его корпус попал в окружение под городом Сольцы Новгородской области, да так плотно, что снабжение корпуса пришлось начать по воздуху, а для деблокады снять с других участков фронта мотопехотную дивизию СС "Мертвая голова", 1-ю и 21-ю пехотные дивизии 16-й полевой армии и бросить Манштейну на выручку.

Когда Манштейн вырвался, ему из Берлина дали втык не столько за то, что он попал в окружение, сколько за то, что в связи с этим нашим войскам в руки попала совершенно секретная инструкция (наставление) к химическим минометам, которую немедленно огласило московское радио. Манштейн оправдывался: "Противник захватил наставление, конечно, не у передовых частей, а в обозе, когда он занял наши коммуникации. Это всегда может случиться с танковым корпусом, находящимся далеко впереди фронта своих войск" .

Побойся Бога! С каких это пор совершенно секретные наставления о применении отравляющих веществ, способные вызвать международный скандал, перевозятся в обозе? Небось не подковы. Такие наставления хранятся в штабах, и надо прямо писать: штабы 56-го корпуса бежали с такой скоростью, что им некогда было захватить или хотя бы сжечь эти наставления.

А случилось вот что. Фортуна Манштейна всегда держалась на двух его удачах - на организационной и технической слабости наших войск и на своевременной помощи начальства. (Кстати, храбрость наших войск Манштейн подчеркивает, отдадим ему должное), А в данном случае, к его несчастью, в командование Северо-западным направлением 10июля вступил маршал К.Е. Ворошилов. Он и организовал Манштейну маневренную войну. Но вторая удача Манштейна под Сольцами пока не подвела - начальство бросило свободные силы и выручило его. Сам он пишет: "3-й моторизованной дивизии удалось оторваться от противника, только отбив 17 атак" 3 . Надеюсь, читатели понимают, что означает деликатное слово "оторваться" в сочетании с отбитием 17 атак? Это значит, что когда дивизия (в составе корпуса) побежала, советские войска за ней упорно гнались. С таким сопровождением она должна была убежать достаточно далеко.

Действительно, Манштейн деловито пишет: "Фронт корпуса, направленный на восток и северо-восток и проходивший примерно на рубеже города Дно, вновь был восстановлен. 8-я танковая дивизия была сменена дивизией СС и получила короткий отдых" 4 .

От города Сольцы до города Дно по карте по прямой 40 км. Неплохо пробежался на запад 56-й танковый корпус!

Севастополь

Следующей авантюрой следует считать действия Манштейна в Крыму осенью 1941 г. и в зиму 1942 г. Заняв и полностью очистив от наших войск Крым, Манштейн решил взять и Севастополь. Сил у него для этого не было, но ему очень хотелось и очень уж он верил в удачу. Дело в том, что по старым немецким традициям, как пишет сам Манштейн, звание фельдмаршала давалось либо за самостоятельное проведение целой военной кампании, либо за взятие крепости. Манштейн несколько презрительно отозвался о тех, кого Гитлер скопом произвел в фельдмаршалы за войну с Францией. Из тех генералов никто старых требований к фельдмаршалам не выполнил. А Манштейну как раз подвернулась крепость Севастополь, и он полез на нее в надежде на Фортуну и только на нее. Дело в том, что когда летом 1942 г. он все же взял Севастополь, для этого ему в помощь стянули чуть ли невсю осадную артиллерию Германии и чуть ли не вдвое увеличили численность войск. Да и после этого он штурмовал Севастополь полтора месяца и взял его, понеся тяжелейшие потери. Но осенью 1941 г. у него подобных сил для штурма и близко не было.

Тем не менее он собрал с Крымского полуострова под Севастополь все, что мог. Керченский полуостров Крыма защищал армейский корпус генерала Шпонека, Манштейн оставил ему всего одну дивизию. Согнал под ДОТы Севастополя крымских татар и румын. И начал штурм. А в это время наши войска высаживают десанты под Керчью. Единственная дивизия немцев не может их удержать, Шпонек просит разрешения отойти. Манштейн запрещает и продолжает штурм. Затем наши высаживают десант в Феодосии с угрозой перерезать перешеек Керченского полуострова. Немецкий корпус бежит из Керчи, бросив всю артиллерию, и успевает выскочить. И вот тут для авантюриста Манштейна наступает момент, когда Фортуна улыбается ему во все 32 зуба.

Если бы нации войска, высадившиеся в Керчи и Феодосии, немедленно двинулись на Симферополь, то взяли бы его без боя, так как в Симферополе из немецких войск было всего 10 тысяч раненых в госпиталях - те, кто уже отштурмовал Манштейну маршальский жезл. Никаких войск на территории Крыма больше не было, все были под Севастополем. Манштейн и в мемуарах с ужасом пишет об этом. Ведь была зима, дороги обледенели, из-за бескормицы под Севастополем в дивизиях у немцев начался падеж артиллерийских лошадей. Достаточно сказать, что на вывод дивизий от Севастополя к Феодосии (на путь, которыйпионерский отряд летом пройдет за неделю) Манштейну требовалось 14 дней. Манштейн оказался в ловушке, но с Фортуной.

Наши войска сидели на Керченском полуострове и неизвестно чего ждали. Не ждал Гитлер. Он немедленно начал перебрасывать в Крым самый мощный 8-й авиационный корпус Рихтгофена, танковые и пехотные дивизии с южного участка фронта. Штурм, конечно, был прекращен, убитых списали, а бездействие наших войск и деятельность Гитлера спасли Манштейна и на этот раз.

Сталинград

Перейдем к очередной авантюре Манштейна - Сталинградской битве.

Давайте вкратце восстановим события. В ноябре 1942 г. наши войска под Сталинградом ударами по флангам окружили 6-ю, самую многочисленную армию немцев, создав ей внутренний фронт окружения и непрерывно отодвигая внешний фронт. В этот момент Гитлер создал из 6-й армии (находившейся в окружении), 4-й танковой армии и различных не попавших в окружение соединений новую группу армий "Дон", назначив ее командующим Манштейна, уже фельдмаршала.

В подчинении 6-й армии под командованием генерала Паулюса в окружении находилось (по данным Манштейна) "пять немецких корпусов в составе 19 дивизий (из которых 3 танковые и 3 мотопехотные. - Ю.М.), 2 румынские дивизии, большая часть немецкой артиллерии РГК (за исключением находившейся на Ленинградском фронте) и очень крупные части РГК" 5 - всего около 300 тыс.человек.

Как истинный генерал сухопутный войск Манштейн, как видите, не упомянул входящую в Люфтваффе и тоже попавшую в окружение под Сталинградом дивизию ПВО. Поэтому, по советским данным, в окружение попало 22 дивизии, а по Манштейну - всего 21.

Остальные силы Манштейна были расположены на фронте, который почти прямым углом выдавался к Сталинграду. Вершина угла находилась на плацдарме немцев - на левом берегу Дона у станицы Нижнечирской. От вершины этого угла фронт шел в одну сторону примерно 70 км на запад, а потом сворачивал на север, а в другую - примерно 80 км на юг и сворачивал на восток. От вершины угла до Сталинграда было самое короткое расстояние - около 50 км - и проходила с тыла немцев к окруженным железная дорога. Такова была ситуация, когда Манштейн принял командование и получил приказ деблокировать 6-ю армию.

Думаю, что любой другой генерал на его месте сосредоточил бы в вершине угла все имеющиеся силы и ударил бы вдоль железной дороги, заставив огромную 6-ю армию пробиваться навстречу. Соединил бы эти две территории, обеспечил 6-ю армию снабжением и, имея в распоряжении уже все силы группы армий "Дон", начал бы действовать дальше по обстановке.

Отвлечемся. Конечно, в этом месте фронта и у нас было много войск, но ведь они находились в голой степи, окоп выдолбить было трудно, батареи спрятать негде. А немцы проламывали любые обороны, ведя пехоту или танки за огневым валом своей артиллерии. Манштейн пишет, что и под Сталинградом, из-за больших потерь в 1941 г., наша артиллерия была существенно слабее немецкой, причем немцы превосходили нас не только по количеству и калибру орудий, но, главным образом, инструментальной и авиационной разведкой целей. Они не просто много стреляли,их артиллерия стреляла по нашим отцам очень точно. Оборонявшийся противник немцев не смущал.

Да, обычный генерал под Сталинградом пробивался бы к Паулюсу по кратчайшему расстоянию, но Манштейн был не простой генерал, а "лучший оперативный ум", поэтому просто соединить окруженных с фронтом он не мог. И, судя по тому, как он расположил войска и как действовал, Манштейн задумал совместить деблокирование 6-й армии с полным разгромом советских войск под Сталинградом.

Судите сами. Для деблокирования Паулюса у него было всего 11 дивизий (помимо тех, которые удерживали фронт) - 4 танковых и 7 пехотных. Но он их не ввел в бой в вершине угла - по самому короткому расстоянию к окруженным. (Этот вариант он предусматривал только как запасной.)

Он разработал операцию "Зимняя гроза" и приказал 1 декабря 3 дивизиям в полосе 4-й танковой армии Гота "до 3 декабря сосредоточиться в районе Котельниково", а это в 130 км к югу от окруженных.

А дивизиям группы Голлидта приказал "быть в оперативной готовности к 5 декабря в районе верхнего течения Чира", а это примерно в 150 км к западу от окруженных.

Задуман был и вспомогательный удар из вершины угла, но не прямо к окруженным, а на Калач - для захвата моста. А 6-я армия, в чем пытается убедить читателей Манштейн, якобы должна была из окружения нанести удар на юго-запад, навстречу войскам Гота, наступающим из Котельниково.

Если бы задумка Манштейна осуществилась, то в окружение могли бы попасть с десяток советских армий. Но события развивались так. Пока немцы, запаздывая, сосредоточивались, наши 10 декабря ударили по вершине угла фронта у Нижне-чирской, пытаясь отодвинуть внешний фронт в месте, где он ближе всего подходил к внутреннему фронту окружения 6-й армии,

Для немцев это была бы большая удача, если бы ими командовал не "лучший оперативный ум", а простой генерал. Создавалась ситуация, как в будущем под Курском, где наши войска измотали немцев на обороне, а потом погнали. Немцам нужно было воспользоваться запасным вариантом и перебросить в это место 57-й танковый корпус (как и планировалось) из 4-й армии Гота и, дождавшись пока наши войска обессилят себя, атаковать по прямой к Сталинградскому котлу, прорвать внутренний фронт окружения и задействовать в боях 22 дивизии Паулюса. Но в этом случае не получилось бы окружения наших войск...

И Манштейн 12 декабря упорно посылает 57-й танковый корпус армии Гота к Сталинграду преодолевать 130 км из района Котельниково. К 19 декабря Гот, успешно наступая, вышел на рубеж реки Мышкова в 50-40 км от окруженных. Но... Паулюс навстречу 57-му корпусу не ударил.

В мемуарах, на половине своей главы о Сталинграде, Манштейн пытается запутать вопрос о том, почему Паулюс, якобы вопреки плану "Зимняя гроза" и его приказу, не ударил навстречу Готу и почему 6-я армия и пальцем не пошевелила для своей деблокады:

"Положение с горючим явилось последним решающим фактором, из-за которого командование армии все же не решилось предпринять прорыв и из-за которого командование группы армий не смогло настоять на выполнении своего приказа! Генерал Паулюс доложил, что для его танков, из которых еще около 100 были пригодны к использованию, у него имелось горючего не более чем на 30 км хода. Следовательно, он сможет начать наступление только тогда, когда будут пополнены его запасы горючего и когда 4-я танковая армия приблизится к фронту окружения на расстояние 30 км. Было ясно, что танки 6-й армии - ее основная ударная сила - не смогут преодолеть расстояние до 4-й танковой армии, составлявшее около 50 км, имея запас горючего только на 30 км. Но, с другой стороны, нельзя было ждать, пока запас горючего 6-й армии будет доведен до требуемых размеров (4000 т), не говоря уже о том, что, как показал накопленный опыт, переброска по воздуху таких количеств горючего вообще была нереальным делом 6 .

В конечном итоге этот вопрос оказал решающее влияние на оставление 6-й армии под Сталинградом, потому что Гитлер имел в котле своего офицера связи. Таким образом, Гитлер был информирован о том, что генерал Паулюс, ввиду отсутствия достаточных запасов горючего, не только считал невозможным предпринять прорыв в юго-западном направлении, но даже и произвести необходимую подготовку к этой операции" 7 .

Глупость и надуманность этого ответа поражает. Оказывается, немцы предпочли сдохнуть от холода и голода в Сталинградском котле только потому, что последние 20 км им надо было пройти пешком!

Тут - с какой точки зрения ни посмотреть - сплошная глупость. 100 танков могут проехать 30 км, значит, слей горючее, и 60 танков пройдут 50 км. И т.д. и т.п.

Но давайте просто оценим цифру в 4000 т бензина, т.е. по 15 л на каждого оставшегося в котле солдата. Кому это надо? Давайте сами посчитаем за "лучший оперативный ум" Германии.

Если все 100 танков у Паулюса были самыми расходными и самыми тяжелыми на тот момент танками T-IV, то они на 100 км дорог тратили 250л, а на 100 км бездорожья сжигали 500 л бензина, значит на 20 км - 100 л. Итого, чтобы заправить эти танки, требовалось 10 т бензина. Чтобы залить им баки по горловину - 41 т.

Предположим, вместе с танками пошли бы на прорыв и 1000 бронетранспортеров, орудийных тягачей и других машин. Самые расходные - бронетранспортеры - жгли 80 л на 100 км бездорожья, на 50 км - 40 л. На 1000 машин требовалось 40 т.

Авиация Геринга за ночь переправляла в котел под Сталинградом минимум 150 т грузов, а обычно 300 т. Только раненых вывезли 30 тыс. человек, для чего требовалось минимум 2000 рейсов транспортного самолета Ю-52, которые рейсом в котел завезли не менее 4000 т грузов. И при таком грузопотоке не смогли завезти 100 т бензина, чтобы двинуть на прорыв армаду из 100танков, 1000 машин, сотен стволов артиллерии и 10 тыс. пехоты?! Видимо, у них в германском Генштабе экзамена по арифметике не было.

Совершенно очевидно, что Манштейн даже не врет, а брешет. Зачем?

Еще вопрос. С каких пор в германской армии не заставляют исполнять приказы, а "настаивают" на их исполнении? В Крыму генерал Шпонек тоже не выполнил неисполнимый приказ об удержании Керчи и отошел. Манщтейн немедленно отстранил его от должности, отправил в Берлин, там Шпонека судили и приговорили к смерти. Почему Манштейн не отстранил Паулюса немедленно, как только увидел, что тот не готовит 6-ю армию на прорыв? С 1 по 19 декабря Паулюс "не проводит" подготовку к деблокированию, а Манштейн с Гитлером на это спокойно взирают?!

Тут надо вспомнить - немцы, как правило, оборону противника прорывали танковыми дивизиями. Манштейн пишет, что танки - "основная ударная сила" 6-й армии. Если по плану "Зимняя гроза" Паулюс, как пытается убедить нас Манштейн, должен был прорываться на юго-запад навстречу 57-му корпусу, то и свои танковые дивизии он должен был расположить на юго-западе котла. Но у Паулюса здесь стояла только пехота (4 ак), а танки - 14-й танковый корпус - к 19 декабря были сосредоточены на северо-западном участке. Получается, что Паулюс с самого начала игнорировал приказ от 1 декабря. Как это понять?

К своим мемуарам Манштейн приложил ряд документов, в том числе и планы операций. Но плана "Зимняя гроза" нет, и об этом плане, и о задаче 6-й армии по этому плану он рассказывает без цитат, так сказать, устно. Причем всячески навязывает мысль, что прорыв 6-й армии на юго-запад навстречу Готу был боевой задачей Паулюса по плану "Зимняя гроза" и именно эту задачу Паулюс не выполнил, чем обрек 22 свои дивизии на бездействие и гибель.

Только в одном месте он проговаривается: "6-й армии приказ (от 1 декабря на проведение операции "Зимняя гроза". - Ю.М.) ставил следующие задачи: в определенный день после начала наступления 4-й танковой армии, который будет указан штабом группы армий, прорваться на юго-западном участке фронта окружения в направлении на реку Донская Царица, соединиться с 4-й танковой армией и принять участие в разгроме южного или западного фронта окружения и в захвате переправ через Дон у Калача" 8 . (Выделено мной. - Ю.М.)

Если взять карту и карандаш и соединить вышеуказанные пункты, то у 6-й армии окажется следующий маршрут: на юго-запад (почти на юг) с форсированием реки Червленая и реки Донская Царица в среднем течении, а затем поворот почти на 180° и движение вместе с армией Гота на север с форсированием рек Донская Царица и Карповка в нижнем течении и выход к Калачу. Трудно определить несостоявшуюся точку встречи 6-й и 4-й армий, но вряд ли в этом петлянии с препятствиями расстояние меньше 80 км., а между тем, от северо-западного участка фронта окружения6-й армии (от участка, на котором изготовился 14-й танковый корпус армии Паулюса) до Калача с мостом через Дон по ровному месту было около 25 км.

Совершенно очевидно, что в подлинном, а не фальсифицированном Манштейном плане "Зимняя гроза" целью 6-й армии было наступление не на юго-запад к Готу, а на северо-запад - на Калач. Удар немцев от угла фронта у Нижнечирской вдоль западного берега Дона на север на Калач, удар 6-й армии с востока на Калач и соединение 57-го корпуса армии Гота с 6-й армией образовывали котел, в котором оказались бы в окружении 2-я гвардейская, 5-я ударная, 21-я и 57-я армии с кучей отдельных корпусов Сталинградского и Донского фронтов Красной Армии. А удар на Калач группы Голлидта с верховьев Чира образовывал еще котел с 3-й гвардейской и 5-й танковой армиями. Прямо скажем, губа у фельдмаршала была не дура.

О том, что в плане "Зимняя гроза" никакого прорыва Паулюса навстречу Готу не предусматривалось, свидетельствует приказ Манштейна Паулюсу и Готу, который "лучший оперативный ум" дал 19 декабря, в момент наибольшего успеха Гота, когда его 57-й танковый корпус еще не был остановлен нашими войсками. В тексте мемуаров Манштейн пытается трактовать этот свой приказ так, как будто "Зимняя гроза" - это удар 6-й армии на юго-запад для выхода из окружения, но мы этот приказ будем читать так, как он написан,

"Совершенно секретно. 5 экземпляров. Для высшего командования. 4-й экземпляр. Передавать только с офицером. Командующему 6-й армией. Командующему 4-й танковой армией. 19.12.1942г. 18.00

1. 4-я танковая армия силами 57-го танкового корпуса разбила противника в районе Верхне-Кумский и вышла на рубеж реки Мышкова у Них. Кумский. Корпус развивает наступление против сильной группировки противника в районе Каменка и севернее. Обстановка на Чирском фронте не позволяет наступать силами западнее реки Дон на Калач. Мост через Дон у ст. Чирская в руках противника".

В разделе приказа "Сведения о противнике и своих войсках", как видите, нет ни малейшего сомнения, что 57-й корпус, который за неделю прошел 80 км, пройдет и оставшиеся 40-50 км. Но подчеркивается, что наступление на Калач по западному берегу Дона пока невозможно. (Калач расположен на восточном берегу Дона.) Далее ставится задача 6-й армии.

"2. 6-й армии в ближайшее время перейти в наступление "Зимняя гроза". При этом необходимо предусмотреть установление, в случае необходимости, связи с 57-м танковым корпусом через реку Донская Царица для пропуска колонны автомашин с грузами для 6-й армии".

До реки Донская Царица от окруженных около 10 км на юго-запад, тем не менее, как видите, в плане "Зимняя гроза" даже это небольшое наступление навстречу 57-му корпусу не предусмотрено.. Манштейн даже прорыв на 10 км на узком участке (установить "связь") на юго-запад навстречу Готу предусматривает только "в случае необходимости", а не основной задачей. Основная задача - другая, в этом приказе она не упомянута, поскольку она поставлена в плане "Зимняя гроза". А поскольку ничего другого нам не остается, то приходится считать, что эта задача - взять Калач, т.е. наступать не на юго-запад, а на северо-запад. Только такое направление объясняет, почему частный удар на юго-запад должен наноситься исключительно в случае необходимости.

Реконструкция плана Э. Маншгейна "Зимняя гроза" Смысл установления "связи" с 57-м корпусом в том, чтобы как можно скорее, не дожидаясь полного соединения 4-й танковой и 6-й армий, подать в 6-ю армию колонну с 3000 т грузов для окруженных и колонну артиллерийских тягачей, которые следовали в тылах 57-го корпуса, т.е. сделать артиллерию 6-й армии подвижной как можно быстрее. (6-я армия частью съела своих артиллерийских лошадей, частью они пали от бескормицы.)

Нет ни слова о выводе 6-й армии из занимаемого ею района под Сталинградом, который немцы называли "крепостью". По плану "Зимняя гроза", как видим, этот район должен был оставаться составной частью немецкого фронта. Но Манштейн предусмотрел и возможную неудачу "Зимней грозы", поэтому ставит задачу на запасную операцию - операцию отхода 6-й армии от Сталинграда по направлению к фронту пока еще наступающей 4-й танковой армии Гота.

"З. Развитие обстановки может привести к тому, что задача, поставленная в пункте 2, будет расширена до прорыва армии к 57-му танковому корпусу на реке Мыш-кова. Условный сигнал - "Удар грома". В этом случае очень важно также быстро установить с помощью танков связь с 57-м танковым корпусом с целью пропуска колонны автомашин с грузами для 6-й армии, затем, используя нижнее течение Карповки и Червленую для прикрытия флангов, наносить удар в направлении на реку Мышкова, очищая постепенно район крепости".

Направление на Мышкову - это уже точно направление на юго-запад, но и название у этой операции другое - "Удар грома". И если в п. 2 прорыв для установления связи с 57-м корпусом осуществляется только пехото й (о танках ничего не сказано), то здесь уже предусмотрены и танки, что естественно. Предусмотрена и полоса отхода (указаны фланги).

Манштейна также заботит, чтобы в случае неудачи с "Зимней грозой" не было затрачено много времени на разворот 6-й армии для операции "Удар грома" - на перемещение складов, неиспользуемых в "Зимней грозе" видов боевой техники и т.д. Он продолжает п. 3:

"Если позволят обстоятельства, операция "Удар грома" должна непосредственно следовать за наступлением "Зимняя гроза". Снабжение воздушным путем должно быть текущим, без создания значительных запасов. Важно как можно дольше удержать аэродром у Питомника. Взять с собой все в какой-то мере способные передвигаться виды боевой техники артиллерии, в первую очередь необходимые для боя орудия, для которых имеются боеприпасы, затем трудно заменимые виды оружия и приборы. Последние своевременно сконцентрировать в юго-западном районе котла".

Заметьте, в тексте мемуаров Манштейн плачется, что из-за плохого снабжения у Паулюса танки не могли пройти 50 км, а в этом приказе предписывает ему сократить прием грузов в котел. (И не мудрено, потом с этими запасами Паулюс будет сражаться больше месяца, когда наши войска приступят к ликвидации окруженных).

И наконец:

"4. Пункт 3 подготовить. Вступление его в силу только по особому сигналу "Удар грома". 5. Доложить день и час наступления к п. 2. Штаб группы армий "Дон" Оперативный отдел № 0369/42. 19.12.1942 г. Генерал-фельдмаршал фон Манштейн" 9 .

Как видите, Паулюс точно выполнял все приказы, выполнил бы и приказ "Удар грома", но этот приказ Манштейн не отдал, т.е. прорыв на юго-запад Манштейн Паулю-су не разрешил. Он приказал в п. 4 только "подготовить" такой прорыв и то - приказал это не 1 декабря, когда он давал приказ на "Зимнюю грозу", а только 19 декабря.

А 20 декабря наши войска нанесли удар по 8-й итальянской армии на левом фланге группы Голлидта, и итальянцев "как корова языком слизала". Затем наши ударили по 3-й румынской армии на правом фланге Голлидта, и румыны побежали. Голлидту не осталось ничего другого, как догонять румын. Чтобы закрыть образовавшийся на левом фланге прорыв, Манштейн стал забирать у 4-й танковой армии Гота войска с правого фланга, но тут наши вспомнили и о Готе.

25 декабря они ударили по Готу, не разузнав, подготовился ли Паулюс к прорыву или нет, дал ему Манштейн сигнал "Удар грома" или все еще медлил, мечтая окружить русских под Сталинградом. И если Гот от Котельни-ково до реки Мышкова шел 7 дней, то наши войска, начав 25-го форсирование этой реки, уже 29 декабря взяли Котельниково, перерезав Готу коммуникации. 4-й танковой армии Гота стала широко улыбаться судьба 6-й армии Паулюса, и Гот не стал испытывать судьбу - побежал. Всем войскам Манштейна как-то стало не до окружений и не до деблокирования Паулюса с его так и оставшимися в бездействии 22 дивизиями и гениальным планом "Зимняя гроза".

Если бы Манштейн, не мудрствуя лукаво, отразил в начале декабря атаки наших войск на выступе фронта у станции Чирской и, собрав все силы, сам пошел на прорыв навстречу Паулюсу, то он, наверное, 6-ю армию деблокировал бы. Но он в своей книге учит, что генерал должен быть рисковым. Дорисковался.

В результате "лучший оперативный ум" Германии Манштейн обеспечил советскому командованию возможность разбить группу армий "Юг" по частям: сначапа группу Голлидта, затем 4-ю танковую армию Гота, отогнать немцев от Нижнечирской, захватив у них последнюю переправу через Дон и аэродромы, и, на десерт, добить 6-ю армию. Гибель немецкой 6-й армии полностью на Манштейне. Он это знал, и поэтому в мемуарах врет, стараясь представить дело так, что это Паулюс, дескать, не выполнил его приказ, что это Гитлер, дескать, не хотел уходить из-под Сталинграда.

Не повезло Манштейну. Он ведь надеялся, что наши войска случайно окажутся такими, как в 1941-м, наше командование случайно окажется таким, как в Крыму, а у Гитлера случайно найдется в запасе танковая армия. Не обломилось. И это ведь не Фортуна от Манштейна отвернулась, "лучший оперативный ум" сам пристроился к ней сзади. Кругом одни победы

Чтобы закончить о Манштейне, добавлю, что все генералы в мемуарах в той или иной степени выставляют себя гениями, но Манштейн и среди них выделяется. Он вообще никогда не имел поражений.

Скажем, злые языки утверждают, что под Курском немцы потерпели поражение. Это неправда, читайте Манштейна - на самом деле они одержали блестящую победу. Но вот беда - Гитлеру потребовалось для Италии 2 дивизии, поэтому Манштейн вынужден был вернуться на исходные рубежи, и лишь из-за маневрирования при отходе проскочил их и оказалсяна Днепре. Правда, как он пишет, из 42 командиров дивизий "группа потеряла 7" и еще "38 командиров полков и 252 командира батальонов", а "прибывающее пополнение личного состава и техники даже приблизительно не покрывало потерь"336, но победил-то опять он!

Или, скажем, те же злые языки утверждают, что под Корсунь-Шевченковском в окружении погибла огромная группировка немецких войск Манштейна. Неправда! Личный состав 6,5 немецких дивизий, попавших в окружение, вышел полностью, правда, оставив всю технику, оружие, раненых и тело командовавшего ими генерала. Манштейн сам видел вышедшие из окружения войска, правда, не успел их пересчитать, так как они отправились в тыл на отдых, но думает, что вышло тысяч 30-32. Досадно только, что эти 6,5 дивизий больше никогда "не принимали участия в боях, что еще больше осложнило обстановку"337. А так - полная победа!

Надо сказать, что вторая половина мемуаров Манштейна сильно напоминает первую половину мемуаров Г. К. Жукова - все те же размышления на тему, что Манштейн сделал бы с нашими войсками, если бы Гитлер дал ему резервы.

Итак, заканчивая о Манштейне, я считаю его по складу ума и характера авантюристом, человеком легко идущим на рискованные решения, а читатели сами могут составить о нем мнение, прочитав книгу "Утерянные победы", очень, кстати, полезную.

Литература

1. КейтельВ. Размышления перед казнью. -Смоленск: Русич, 2000.- С. 122. 327. Гудериан В. Воспоминания солдата. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. -С. 321. 328. Манштейн. Утраченные победы - С. 206.
2. Манштейн. - С. 205.
3. Там же.
4. Манштейн. -С. 357.
5. Манштейн. - С. 398.
6. Манштейн. - С. 399.
7. Манштейн. - С. 381-382.
8. Манштейн. - С. 713.
9. Манштейн. - С. 545-546.

Сталинград был окружен, две румынские армии по сути дела уничтожены, и высшим военачальникам обеих воюющих сторон стало понятно, что до победы в решающем сражении войны русским уже рукой подать.

Только 150 миль отделяли Ростов от новой непрочной оборонительной линии, которую Манштейн создал вдоль реки Чир, в 100 милях к западу от Сталинграда.

Левое крыло группы армий «А» расположилось на Кавказе, в 375 милях от Ростова, а 4–я танковая армия, на юге от Сталинграда, стояла от Ростова в 250 милях.

Если бы русские сумели пробиться к Ростову, они могли отрезать остатки группы армий «Б» – незначительные силы, которые Манштейн свел в новую группу армий «Дон», – а также две группы армий «А» на Кавказе, иными словами, все германские силы на южном крыле.

Если бы южный фланг немцев был уничтожен, остальным немецким войскам на Востоке не хватило бы сил, чтобы отразить наступление Красной армии, и Германия проиграла бы войну за считанные месяцы, если не за недели.

Красная армия планировала направить стратегический удар на самое уязвимое место фронта противника – позиции итальянской 8–й армии на Дону, расположенные как раз к северо–западу от Чира.

Манштейн в спешном порядке выстроил оборонительную линию в районе Котельниковского, в 80 милях к юго–западу от Сталинграда, закрыв тем самым брешь, в которой исчезла румынская 4–я армия.

Несмотря на беспокойство по поводу возможного удара русских на Ростов, первостепенной своей задачей Манштейн поставил деблокирование 6–й армии.

До тех пор, пока армия Паулюса не выйдет из окружения, не имелось надежды на восстановление ситуации на южном крыле фронта. Если 6–я армия останется в Сталинграде, она погибнет. В ходе любой операции по деблокированию войск необходимо пробить дорогу для выхода из окружения, но не для того, чтобы восстановить линию снабжения. Наверняка, убеждал себя Манштейн, со временем у Гитлера прояснится в голове и он позволит 6–й армии отступить.

Существовали два возможных пути движения. Ближайший путь пролегал на запад, к Калачу. Однако здесь собралось значительное количество русских частей, которые будут биться за каждый дюйм. Немногим лучше был шанс прорваться через Котельниковский и двинуться на северо–запад, к Сталинграду.

Как только из Котельниковского начнется операция по деблокированию окруженной группировки, давление на 6–ю армию ослабнет, потому что Красной армии нужно будет вступать в бои с войсками, стремящимися прорвать внешнее кольцо окружения. Когда это случится, рассуждал Манштейн, немецкие части, расположенные на реке Чир, смогут ударить по Калачу, прорвать позиции советских войск и способствовать деблокированию 6–й армии.

Однако важнейшую роль во всем играло время. Начальник генштаба сухопутных войск Цейтцлер согласился подчинить 57–й танковый корпус под командованием Фридриха Кирхнера (23–ю и 6–ю танковые дивизии и 15–ю полевую дивизию люфтваффе) 4–й танковой армии в качестве ударной мощи группы, выдвигающейся из района Котельниковского. Он также выделил восемь дивизий в оперативную группу «Холлидт» (командир – генерал Карл Адольф Холлидт), которые должны были выйти из верховьев Чира. Предполагалось, что эти войска прибудут в первые дни декабря.

Если бы они на самом деле пришли вовремя, то вполне возможно, что этих сил хватило бы на деблокирование 6–й армии и установление транспортного коридора. Окруженную группировку можно было снабдить топливом, боеприпасами и едой, восстановить свободу передвижения и помочь Паулюсу выбраться из «котла». Так информировал Манштейн фюрера 28 ноября.

«Я сказал Гитлеру, – позже писал Манштейн, – что стратегически невозможно продолжать связывать действия наших войск на исключительно маленькой площади, в то время как враг упивается свободой передвижения вдоль сотен миль фронта».

Гитлер снизошел до ответа лишь 3 декабря и отказался дать разрешение 6–й армии на переброску войск с северного фланга на юго–запад, чтобы Паулюс мог подготовиться к выходу из окружения. Манштейн не понимал, что у Гитлера не было ни малейшего намерения эвакуировать 6–ю армию из Сталинграда.

Большая часть подкреплений так и не прибыла вовремя. Из восьми дивизий, предназначенных для оперативной группы «Холлидт», три не появились вовсе, одна из танковых дивизий была настолько обескровлена, что от нее не было пользы, а полевая дивизия люфтваффе подошла слишком поздно. Все, что вовремя появилось у Холлидта, – это 48–й танковый корпус Отто фон Кнобельсдорфа с 11–й танковой и 336–й пехотной дивизиями, а также полевая дивизия люфтваффе. Для Гота прибыл лишь 57–й танковый корпус.

С такими малочисленными войсками Манштейн оставил идею деблокировать 6–ю армию с двух направлений. Теперь все зависело от прямого удара (кодовое название «Зимняя буря»), который должен был быть нанесен силами 4–го танкового корпуса из района Котельниковского.

Из–за задержки прибытия 57–го танкового корпуса Манштейну пришлось перенести удар на 12 декабря. Тем временем в районе Чира положение осложнилось. 7 декабря русский 1–й танковый корпус форсировал реку недалеко от Суровикина, в 20 милях вверх по течению (к северо–западу) от места впадения Чира в Дон, у Ниж–нечирской. Русские продвинулись в направлении 79–го совхоза на 15 миль. Генерал Кнобельсдорф расположил 336–ю пехотную дивизию вдоль реки справа (то есть на востоке), а полевую дивизию люфтваффе – слева.

Ситуация складывалась критическая. Прорыв советских войск на реке Чир мог внести беспорядок и помешать движению на Сталинград, расчистить русским дорогу к аэродромам Морозовска и Тацинской, расположенным всего в 25 и в 50 милях от реки, с которых в Сталинград самолетами перебрасывали грузы. Кроме того, русские могли переправиться через реку Северный Донец и двинуться дальше, к Ростову.

11–я танковая дивизия Германа Балка сдерживала наступление русских в районе совхоза. Он сначала организовал оборонительную линию, чтобы не допустить продвижения противника на юг, а на рассвете 8 декабря один из немецких панцергренадерских (мотопехотных) полков атаковал совхоз с юго–запада. Как только во время этого боестолкновения русские оказались блокированными, танковый полк Балка и его второй гренадерский полк ударили в тыл советских войск с северо–запада.

Эта внезапная атака застала русских врасплох – именно в этот момент они собирались двинуться на север, чтобы нанести удар в тыл 336–й дивизии.

Грузовик за грузовиком, до отказа набитые пехотинцами, взлетали на воздух после того, как немецкие танки открыли огонь. Уничтожив противника, немцы повернули назад, зашли в тыл русским танковым частям и подбили пятьдесят три танка, обратив русских в бегство.

В последующие четыре дня танковая дивизия Балка при поддержке частей 336–й дивизии, действуя в 6 милях к северо–западу от поселка Нижнечирская и в 15 милях вверх по течению Волги, отразила две массированные атаки 5–й танковой армии русских.

17 и 18 декабря в результате ожесточенных боев немцам удалось перебраться через Чир. 11–я танковая дивизия двинулась назад, к узкому плацдарму, затем повернула в сторону другого. В дивизии осталось всего двадцать пять танков, однако ей удалось зайти в тыл выдвигавшейся колонне советских танков и подбить шестьдесят пять машин, прежде чем противник разобрался в том, что происходит. Уцелевшие русские бежали.

В течение нескольких следующих дней новые атаки русских сотрясали чирский участок фронта, но 11–я танковая дивизия, действуя как огневая бригада, отражала один удар за другим, и к 22 декабря советские войска сдались.

Отчасти причина успеха немцев объясняется опытом и дисциплиной в их танковых войсках. В немалой степени успехом немцы были обязаны почти необученным танковым экипажам русских. Кроме того, русское командование вводило в бой свои танковые корпуса, не координируя времени атаки, что позволило танкам Балка своевременно ликвидировать угрозу.

В то время как продолжались эти бои, Манштейн начал операцию «Зимняя буря», используя лишь 57–й танковый корпус. Его атаки застигли противника врасплох, и немцы далеко продвинулись вперед, несмотря на то что русские подтянули войска к Сталинграду и вновь и вновь контратаковали.

Настоящая, и весьма серьезная, угроза пришла с другой стороны и с нового направления. 6 декабря 1942 года 1–я гвардейская армия русских разгромила итальянскую 8–ю армию в верховьях Чира и пробила шестидесятимильную брешь в линии фронта слева или с северо–запада от позиций частей оперативной группы «Холлидт». Было очевидно, что целью русских был Ростов, который легко мог превратиться в еще один огромный «Сталинград».

Манштейн приказал оперативной группе «Холлидт» сократить линию фронта и укрепить оборону в районе переправ через Северный Донец у Форштадта и Каменск–Шахтинского, которые находились всего лишь в 85 милях к северо–востоку от Ростова.

Однако Манштейн отчаянно цеплялся за надежду на успешное продвижение к Сталинграду и просил, чтобы ОКХ отдало приказ 6–й армии прорваться навстречу 4–й танковой армии.

Надежда еще была. Удар по итальянцам оттянул на себя большую часть советских мобильных частей и оставил маленький просвет для возможного прорыва у Сталинграда. Если бы 6–я и 4–я танковые армии атаковали на встречном направлении, они вполне могли бы пробиться сквозь оборонительное кольцо советских войск. Однако для этого им нужно было использовать буквально каждую частичку объединенных усилий.

Но Гитлер отказался санкционировать прорыв. Невероятно, но он распорядился, чтобы 4–я танковая армия продолжала наступление на Сталинград, а 6–я армия при этом оставалась на месте. Гитлер хотел зацепиться в Сталинграде и снабжать находившиеся там войска по наземному коридору.

18 декабря Манштейн в отчаянии направил своего офицера разведки на самолете в «котел», чтобы тот убедил Паулюса проигнорировать приказ Гитлера и спасти армию. Манштейн пообещал взять ответственность за это полностью на себя, освободив от нее Паулюса. Паулюс ответил, что он ничего не может поделать, потому что сдача Сталинграда запрещена «приказом фюрера».

Манштейн надеялся, что сможет переубедить его. Критический момент настал 19 декабря. 57–й танковый корпус переправился через реку Аксай, сломив ожесточенное сопротивление русских, и дошел до узкой реки Мышкова, всего в 30 милях от внешнего кольца окружения. Позади линии фронта Манштейн собрал транспортные колонны с 3000 тонн грузов и тракторы для придания мобильности части артиллерии 6–й армии. Эти колонны были готовы двинуться к частям осажденной в Сталинграде армии, как только танки прорвут русский фронт.

Манштейн отправил срочное послание Гитлеру и Паулюсу, смысл которого сводился к следующему: 6–я армия должна оставить город и двигаться на юго–запад, чтобы соединиться с частями 4–й танковой армии.

Гитлеру понадобилось несколько часов на ответ: 6–я армия может прорываться, сказал он, но она все же должна удерживать позиции на севере, востоке и западе Сталинграда.

Это было явно невыполнимо.

И тут Паулюс проявил моральную слабость. Он информировал Манштейна, что у его сотни танков хватит топлива только на то, чтобы пройти вперед лишь на 20 миль. Прежде чем танки смогут двинуться, необходимо получить по воздуху 4000 тонн горючего. Такой возможности не имелось, и Паулюс прекрасно понимал это.

Паулюс разрывался меж двух огней. С одной стороны. Гитлер приказывал ему стоять на месте, а с другой стороны, Манштейн требовал каких–либо действий. Паулюс нашел отговорку по поводу нехватки топлива, чтобы вообще ничего не предпринимать. Даже ради спасения солдат своей армии Паулюс не собирался бунтовать против своего фюрера. При этом и он, и Манштейн понимали, что топливо могло быть распределено между половиной его танков, что позволило бы обрести мобильность на 40 миль, достаточных для того, чтобы вырваться из кольца.

В течение следующей недели судьба 6–й армии была решена. Шесть дней войска группы армий «Дон», пренебрегая всеми возможными опасностями, удерживали «двери» открытыми. Но Манштейн более не мог оставлять 4–ю танковую армию в столь рискованном положении.

Танковые корпуса с трудом отражали все более настойчивые атаки русских, а еще большая угроза нарастала на западе, где пропала большая часть итальянской армии. Кроме того, в опасности оказался левый фланг оперативной группы «Холлидт». Русские передовые части двигались к реке Северный Донец и находились не более чем в 120 милях от Ростова.

22 декабря Манштейн был вынужден вывести 48–й корпус с Чира и восстановить левое крыло оперативной группы «Холлидт». Туда же пришлось отправить 6–ю танковую дивизию из армии Гота. Манштейн понимал, что теперь у 6–й армии не осталось шансов вырваться из «котла».

27 декабря две советские армии и четыре механизированных корпуса предприняли наступление на части ослабленного 57–го танкового корпуса, который теперь располагал всего двумя дюжинами танков. Советские армии угрожали обоим флангам немцев и вынудили их отойти в Котельниковский.

Попытка деблокировать немецкие войска в Сталинграде не удалась.

Теперь всем стало очевидно, что 6–я армия обречена на гибель. Причиной этому стал Адольф Гитлер. Однако в тот момент, когда германский генералитет скорбел об участи окруженной армии, многие все же пытались лихорадочно рассчитать, каким образом отразить наступление советских войск на Ростов.

В такой отчаянной ситуации Эрих фон Манштейн увидел путь к спасению там, где остальные германские офицеры видели лишь возможность скорейшего поражения.

Манштейн предложил отдать русским территорию, которую германская армия захватила летом и которую в любом случае вермахт не мог удержать. Кроме того, по его мнению, было необходимо, – чтобы все немецкие войска, действовавшие на южном направлении, – кроме, разумеется, 6–й армии, – постепенно отошли к низовьям Днепра, примерно на 220 миль от Ростова.

Манштейн был уверен, что, когда начнется отвод войск, русские непременно предпримут наступление, целью которого станет задача отрезать немцев от жизненно важных переправ на Днепре у Днепропетровска и Запорожья, откуда поступало все снабжение для армий. При этом образуется чрезмерно растянутая линия русского фронта, которая пройдет через южную Украину.

Манштейн предложил сосредоточить мощную группировку в районе Харькова, в 250 милях к северо–западу от Ростова и в 125 милях к северо–востоку от Днепропетровска. Когда советские войска двинутся на запад, в направлении переправ на Днепре, немецкие войска из района Харькова ударят им во фланг. Как доказывал Манштейн Гитлеру и ОКХ, это «превратит широкомасштабный отход в операцию окружения», которая отбросит русских к Азовскому морю и уничтожит их.

Согласно идее Манштейна, противник должен будет перейти к обороне, что радикально изменит всю ситуацию на юге.

Однако Гитлер отказался. Он не желал расставаться с летними завоеваниями, какими бы эфемерными они ни являлись. Фюрер хотел держать свои войска не только в Сталинграде, но и на Кавказе.

У Манштейна накопился огромный личный опыт общения с Гитлером, и он понимал ход рассуждений фюрера относительно войны. Поэтому он пришел к выводу, что Гитлер «фактически чувствовал отвращение к риску в военной области». Гитлер отказался даже на время уйти с завоеванных территорий. Он не мог понять, что Россия при ее громадных пространствах всегда может накопить силы в одной точке и прорвать фронт.

Превосходство германской штабной мысли и боевых частей можно было использовать лишь при ведении мобильных операций. Блестящие действия 48–го танкового корпуса на реке Чир продемонстрировали, насколько превосходило германское командование русских военачальников, насколько гибко немцы могли действовать. Если бы это происходило повсеместно, то почти наверняка немцы могли бы остановить продвижение советских войск и поставить противника в безвыходную ситуацию. Однако такая политика была недоступна пониманию Гитлера.

Манштейн также обнаружил, что Гитлер боится обнажать второстепенные направления, чтобы получить превосходство в той точке, где это было необходимо. Например, неудачная попытка собрать мощную группировку, чтобы деблокировать Сталинград, оказалась губительной. Гитлер не умел быстро принимать решения. В большинстве случаев он в конце концов высвобождал для нужного дела слишком мало войск и отправлял их слишком поздно.

«Упрямая защита каждой пяди земли постепенно привела к тому, что Гитлер как вождь стал всем и в результате покончил со всеми, – писал Манштейн. – Гитлер думал, что тайна успеха заключается в том, чтобы цепляться любой ценой за то, чем он уже обладал».

И никакими силами невозможно было заставить фюрера пересмотреть свои взгляды.

Когда Гитлер отказался одобрить отвод германских войск к Днепру, отвергнув тем самым реальный план превращения поражения в победу, Манштейн обратился к злободневной задаче спасения южных армий от окружения и уничтожения.

В то время как немногочисленные войска Манштейна отчаянно пытались выстроить оборонительную линию перед рекой Северный Донец, началась агония 6–й армии.

Из–за ужасной погоды, больших расстояний и действий противовоздушной обороны русских доставка окруженной группировке грузов по воздуху теряла смысл. 26 декабря было переброшено лишь 70 тонн припасов.

Хлеб постепенно заканчивался, жиров практически не было, солдаты перешли на суровый рацион и получали пищу один раз в день. Наступил новый год. Холод, от которого солдаты буквально коченели, голод и постоянные атаки русских с каждым днем все больше ослабляли окруженную армию.

9 января 1943 года русские парламентеры предложили командованию 6–й армии прекратить сопротивление. По приказу Гитлера Паулюс отверг требование противника. Манштейн поддержал решение фюрера. Армия погибала, но ей все еще отводилась стратегическая роль: она должна была удерживать возле себя максимальное количество советских войск, чтобы позволить остальным германским частям отойти.

Советы полностью осознавали смысл затянувшегося сопротивления 6–й армии и 11 января развернули яростное наступление, прорвав немецкую оборону в нескольких пунктах. Русские выдавили противника с немногих остававшихся у него укрепленных позиций, особенно в западной части «котла». Теперь немцы сгрудились в руинах вблизи Волги.

Погода и советские истребители сократили поставки припасов по воздуху, сведя их до ничтожного ручейка. Русскими был захвачен лучший аэродром – Питомник. С 17 по 23 января 1943 года окруженные части 6–й армии получили по воздуху только 90 тонн грузов.

Русские атаки разрезали «котел» на несколько отдельных кусков. После 28 января раненым и больным солдатам 6–й армии перестали давать хлеб. Немцы потеряли последний аэродром в Гумраке. Попытки люфтваффе сбрасывать грузы на парашютах почти ничего не давали. Советские полки захватывали одну позицию немцев за другой.

Самолеты люфтваффе эвакуировали 25 тысяч человек Около 160 тысяч солдат и офицеров погибли, а 91 тысяча была взята в плен. Многие из пленных вскоре умерли от переохлаждения или от тифа. И только 6 тысяч немцев снова увидели родину после примерно двенадцати лет пленения.

Паулюс, которого Гитлер представил к званию фельдмаршала, чтобы тот застрелился, отказался сводить счеты с жизнью и сдался русским.

Манштейн получил от Гитлера крайне мало помощи для спасения остатков германских сил на южном крыле советско–германского фронта. Последовательно отступая, немцы оставили Курск и отошли к Харькову, что в 430 милях к западу от Сталинграда.

Однако Манштейн предотвратил полный разгром, преодолел неспособность Гитлера понимать, какая опасность грозит армии, и удержал Ростов достаточно долго для того, чтобы дать возможность немецким войскам отойти с Кавказа. Однако Гитлер настоял на том, чтобы 17–я армия оставалась на Кубани, где от нее не было никакого прока.

Манштейн выстроил новую оборонительную линию вдоль реки Миус, примерно в 40 милях к западу от Ростова, и остановил дальнейшее продвижение русских.

Манштейну даже удалось получить разрешение от Гитлера провести операцию по окружению слишком вырвавшихся вперед русских частей в районе Харькова, который ему удалось вновь захватить 14 марта 1943 года.

Это был последний большой успех германского оружия на Восточном фронте.

Операция «Винтергевиттер»


	Сталинград, СССР
	Германские войска не смогли вывести из окружения 6-ю армию Фридриха Паулюса



Командующие
Эрих фон Манштейн (группа армий «Дон»)	Еременко А. И. (Сталинградский фронт)
Силы сторон
Дивизий - 13 Личного состава - 124 тыс. Артиллерия - 852 Танки - 650 Самолеты - 500	Дивизии - 12 Личного состава - 115 тыс. Артиллерия - 1133 Танки - 329 Самолеты - 220

Убитыми - 9 тыс. Артиллерия - 160 Танки - 300 Самолеты - 268

Операция «Винтергевиттер» (нем. Wintergewitter - зимняя буря ) или Котельниковская операция - операция немецких войск по выведению из окружения 6-й армии Фридриха Паулюса в районе Сталинграда, которая проводилась с 12 декабря по 23 декабря 1942 года.

Планирование и проведение операции было возложено на группу армий «Дон» под командованием Эриха фон Манштейна. Активные наступательные действия Красной Армии на левом фланге группы армий «Дон» с опасностью прорыва в направлении Ростова-на-Дону принудили немецкое командование остановить операцию.

Основные сведения

Винтергевитте - стратегическая военная операция немецких войск против Красной Армии с целью прорыва блокады вокруг окружённых под Сталинградом войск.

Новообразованная вермахтом группа армий «Дон» под командованием фельдмаршала Манштейна предприняла попытку прорыва блокады вокруг окружённых войск. Первоначально её планировалось начать 10 декабря, однако наступательные действия Красной Армии на внешнем фронте окружения вынудили отложить начало операции на 12 декабря. К этой дате немцам удалось представить лишь одно полноценное танковое соединение - 6-ю танковую дивизию вермахта и (из пехотных соединений) остатки разгромленной 4-й румынской армии. Эти части находились в подчинении управления 4-й танковой армии под командованием Г. Гота. В ходе наступления она была усилена весьма потрёпанными 11-й и 17-й танковыми дивизиями и тремя авиаполевыми дивизиями.

К 19 декабря фактически прорвавшие оборонительные порядки советских войск части 4-й танковой армии столкнулись с только что переброшенной из резерва Ставки 2-ой гвардейской армией под командованием Р. Малиновского. В состав армии входили два стрелковых и один механизированный корпус. В ходе встречных боев к 25 декабря немцы отошли на позиции на которых они находились до начала операции, потеряв практически всю технику и более 40 тыс. человек.

Предпосылки

19 ноября 1942 года в рамках операции «Уран» началось наступление Красной Армии. 23 ноября в районе Калача советские войска замкнули кольцо окружения вокруг 6-й армии вермахта. Расчленить немецкую армию на две части ударом 24-й армии между Волгой и Доном, как того требовал план операции «Уран», не удалось. Попытки немедленно ликвидировать окружённых в этих условиях тоже не имели успеха, несмотря на значительный перевес сил. Однако 6-я армия оказалась изолированной, поэтому давал знать о себе недостаток запасов топлива, боеприпасов и продовольствия.

В этих условиях немецким верховным командованием сухопутных сил было спланирована операция «Винтергевиттер», целью которой было деблокирование окруженной 6-й армии.

Планирование операции

Подготовка и проведение операции было возложено на группу армий «Дон», созданную приказом ОКХ от 21 ноября 1942 года. Новосозданная группа армий имела следующий состав:

Ядром командования группы армий «Дон» стал штаб 11-й армии Эриха фон Манштейна.

Перед группой армий «Дон» были поставлены следующие задачи:

ударом с юга на Сталинград образовать «коридор» к окружённой 6-й армии;
восстановить целостный и стабильный фронт.

Для выполнения этих задач Манштейн планировал нанести два деблокирующих удара:

4-я танковая армия армейской группы «Гот» должна была начать наступление основными силами с района Котельниково восточнее Дона. Основным заданием было прорвать фронт прикрытия, ударить в тыл или фланг войскам Красной армии южнее или западнее Сталинграда и разбить их.
48-й танковый корпус из состава армейской группы Холлидта должен был ударить в тыл войскам прикрытия противника с плацдарма на реках Дон и Чир в районе станицы Нижне-Чирская.

В случае, если ещё до начала наступления количество войск Красной армии перед фронтом 4-й танковой армии севернее Котельниково значительно возрастет или если снова возникнет критическая ситуация на фронте 4-й румынской армии, прикрывавшей восточный фланг, приказом был предусмотрен следующий запасной вариант: танковые дивизии 4-й танковой армии должны были быть срочно переброшены по западному берегу Дона на север, на донско-чирский плацдарм в Нижне-Чирскую и нанести главный удар оттуда. Меньшая ударная группа с донско-чирского плацдарма должна была нанести удар западнее реки Дон на Калач, чтобы разорвать фронт и открыть 6-й армии путь через Дон по мосту.

6-й армии командованием группы армий «Дон» было приказано подготовиться к прорыву в южном направлении навстречу армейской группе Гота. Выход 6-й армии из «котла» должен был начаться согласно плану «Доннершлаг».

Этот вариант операции «Винтергевиттер» был изложен в приказе группы армий «Дон» от 1 декабря 1942 года. Точная дата наступления не была определена, однако операция могла начаться не раньше 8 декабря. Такая ситуация была обусловлена задержкой в сборе сил: армейская группа Холлидта не успевала занять исходные позиции для наступления вследствие недостаточной пропускной способности дорог, а 4-я танковая армия ожидала прибытия 23-й танковой дивизии, которая из-за оттепели на Кавказе не могла двигаться своим ходом и добиралась по железной дороге. Днём начала операции было названо 12 декабря.

Через несколько дней Манштейн был вынужден пересмотреть начальный план из-за неудовлетворительного состояния комплектации ударных групп. Из числа семи дивизий, предназначенных для группы Холлидта, две (62-я и 294-я пехотные дивизии) уже было задействованы в боях на фронте 3-й румынской армии, и оперативное состояние не позволяло отозвать их обратно. 3-я горнострелковая дивизия вообще не прибыла, приказом ОКХ она была передана группе армий «А», а потом группе армий «Центр». Группой армий «А» была также задержана артиллерия резерва главного командования.

Активизация частей Красной Армии на фронте 3-й румынской армии заставила её штаб докладывать:

Поскольку рисковать устойчивостью чирского фронта было невозможно, Манштейн принял решение отказаться от двух деблокирующих ударов. Окончательно было решено, что главный удар должна была нанести 4-я танковая армия.

Главная роль в решающей ударе была возложена на 57-й танковый корпус. Он состоял из двух дивизий: прибывшей из Франции 6-й танковой дивизии (160 танков и 40 самоходных установок) и прибывшей с Кавказа 23-й танковой дивизии (30 танков).

Этим дивизиям были поставлены такие задачи:

6-й танковой дивизии, основные силы которой образовали ударный клин наступления - прорвать позиции советских войск вблизи станции Курмоярская и наносить дальше главный удар непосредственно западнее железнодорожных путей в направлении реки Аксай. Смешанной полковой группе из состава этой дивизии захватить Верхний Яблочный и очистить от противника левый фланг и тыл наступающих войск.
23-й танковой дивизии правее 6-й танковой дивизии, эшелонировав свои части на небольшую глубину, продвинуться восточнее железнодорожных путей и через Небыков выйти к Аксаю.

Обеим дивизиям было приказано использовать любую возможность для захвата плацдармов.

Контрмеры Красной армии

Советское командование неправильно определило направление деблокирующего удара. Предполагалось, что удар будет нанесен по кратчайшему пути между внешним и внутренним фронтами окружения. К тому моменту расстояние между линией обороны 6-й армии и фронтом на Чири составляло около 40 км. Автором версии о немецком ударе по наикратчайшему направлению был командующий Юго-Западным фронтом Николай Фёдорович Ватутин. Такое предположение выглядело полностью логичным и обоснованным. В районе Нижне-Чирской образовался выступ в сторону Сталинграда, который давал хорошие стартовые позиции для пробивания коридора к 6-й немецкой армии.

В ответ на предположение Ватутина поступила директива Ставки ВГК № 170699 от 8 декабря 1942 года:

Командование 5-й ударной армией было возложено на генерал-лейтенанта Маркиана Михайловича Попова.

Задачами 5-й ударной армии были:

во взаимодействии с 5-й танковой армией уничтожить нижнечирскую и тормосинскую группы немецких войск;
не допустить прорыва немцев из района Тормосин - Нижне-Чирская на соединение с окруженной группой в районе Сталинграда.

Хотя направление главного удара было определено неправильно, постоянное давление советских войск в районе Нижне-Чирской, в конечном счёте, заставило Манштейна пересмотреть начальный план операции и отказаться от двух деблокирующих ударов.

Ход операции

Операция «Винтергевиттер» началась 12 декабря 1942 года. Для советского командования удар на котельниковском направлении оказался неожиданным. 302-я стрелковая дивизия Красной армии, принявшая на себя основной удар, была быстро рассеяна, вследствие чего во фронте 51-й армии возникла брешь. Это обеспечило немецким частям быстрое продвижение. К концу дня 6-я танковая дивизия вышла на южный берег реки Аксай, а 23-я танковая дивизия - в район севернее Небыкова.

13 декабря, переправившись через Аксай, 6-я танковая дивизия вышла к посёлку Верхне-Кумский. Ей навстречу были выдвинуты части 4-го механизированного корпуса В. Т. Вольского. Бои за Верхне-Кумский продолжались с переменным успехом с 14 по 19 декабря. Только 19 декабря усиление немецкой группировки 17-й танковой дивизией и угроза окружения заставили советские войска отойти на рубеж реки Мышкова. Пятидневная задержка немцев у Верхне-Кумского была бесспорным успехом советских войск, поскольку позволила выиграть время для подтягивания 2-й гвардейской армии.

НОВЫЙ УДАР НАШИХ ВОЙСК ЮГО-ЗАПАДНЕЕ СТАЛИНГРАДА

С целью выручить свою группировку, окружённую нашими войсками под СТАЛИНГРАДОМ, противник сосредоточил в районе севернее КОТЕЛЬНИКОВО шесть дивизий из них три танковых, и этими силами 12 декабря предпринял наступление против наших войск. В первые дни боёв, пользуясь некоторым превосходством в силах, противнику удалось потеснить наши части и занять несколько населённых пунктов.

В активных оборонительных боях наши войска измотали силы противника, а затем сами перешли в контрнаступление и, сломив сопротивление противника, отбросили его на юго-запад на 20–25 километров. Нашими войсками вновь заняты населённые пункты НИЖНЕ-КУМСКИЙ, ВАСИЛЬЕВКА, КАПКИНКА, ПАРИЖСКАЯ КОММУНА, БИРЗОВОЙ, ВЕРХНЕ-КУМСКИЙ, ЖУТОВ 2-й, КЛЫКОВ.

С 12 по 24 декабря наши войска уничтожили: самолётов немецких - 268, танков - до 300, орудий разных калибров - 160.

За это же время противник потерял только убитыми до 9000 солдат и офицеров.

20 декабря немецкие войска вышли к реке Мышкова. До окруженной под Сталинградом 6-й армии Паулюса оставалось расстояние 35-40 км, однако большие потери (до 60 % мотопехоты и 230 танков) значительно подорвали наступательный потенциал группы Гота. Ситуация требовала немедленно начать прорыв армии Паулюса из окружения на встречу 4-й танковой армии, поскольку возможностей пробить «коридор» своими силами у Гота уже не было. Прорыв должен был начаться кодовым сигналом «Удар грома» . Но Манштейн не решился задействовать план «Доннершлаг» из-за того, что не было уверенности в том, что командующий 6-й армии Фридрих Паулюс его выполнит. Во-первых, согласно приказу Гитлера Паулюс должен был удерживать «крепость Сталинград» , а прорыв окружения означал покидание города. Во-вторых, командование 6-й армии требовало для подготовки прорыва 6 дней, поскольку имеющегося горючего хватило бы на преодоление только 30 км.

В тот же день, 20 декабря, критическая ситуация сложилась на левом фланге армейской группы Холлидта. Под напором советских войск отступили две итальянские дивизии из группы армий «В», и левый фланг группы Холлидта оказался обнажённым. К концу дня самовольно оставила свои позиции 7-я румынская пехотная дивизия. Передовые отряды Красной армии вышли к переправе через Донец около города Каменск-Шахтинский. Очевидным становилось намерение советских войск пробиваться в направлении на Ростов. Первоочередной задачей группы Холлидта и 3-й румынской армии теперь была защита крайне необходимых для поставок 6-й армии аэродромов в Морозовске и Тацинской, а также удержание важных переправ через Донец в Форхштадта (Белая Калитва) и Каменск-Шахтинского.

В последующие дни ситуация на Чирском фронте настолько ухудшилась, что 23 декабря Манштейн дал приказ 6-й танковой дивизии сняться с позиций и направляться к Морозовскому. На рассвете 24 декабря колонна танков и автомашин направилась к месту нового назначения. С отступлением колонны 2-я гвардейская армия Р. Я. Малиновского перешла к наступлению против растянутого фланга 57-го танкового корпуса немцев. В 16:30 24 декабря советские войска снова завладели Верхне-Кумским. Сталинградский фронт силами 2-й гвардейской армии с тремя механизированными корпусами перешёл в наступление на Котельниково.

Дальнейшее соединение армейской группы Гота с 6-й армией в этих условиях становилось технически невозможным. Операция «Винтергевиттер» была приостановлена.

Причины неудачного исхода операции

Манштейн назвал основной причиной провала операции приказ Гитлера любой ценой удержать Сталинград. В своих мемуарах Манштейн фактически переложил всю ответственность за судьбу 6-й армии на некомпетентность Гитлера:

Плохие погодные условия и недостаточное количество транспортной авиации помешали обеспечить 6-ю армию необходимым количеством горючего, боеприпасов и продовольствия через «воздушный коридор» . Именно нехватка горючего, в конце концов, было решающей при отказе Паулюса начать прорыв кольца окружения навстречу группе Гота.

Кроме того, наступление Красной армии в районе среднего Дона создало опасность прорыва к Ростову. Потеря Ростова была крайне опасна для самого существование группы армий «Дон» и группы армий «А». Отзыв 6-й танковой дивизии и прекращение операции был единственно возможным выходом удержать фронт.

Последствия

В связи с началом операции «Винтергевиттер» 13 декабря 1942 года Ставкой ВГК был отменён начальный план операции «Сатурн», поскольку он был рассчитан на благоприятные для советских войск условия, когда у вермахта не было резервов на линии Боковский - Морозовский - Нижне-Чирская. Главный удар теперь был перенаправлен не на юг к Ростову, а на юго-восток, на Морозовский. В результате, уже на второй день немецкой операции советское командование отказалось от броска на Ростов.

Ликвидация угрозы деблокирующего удара позволила войскам Донского фронта в январе 1943 года подготовить и провести операцию «Кольцо» по уничтожению 6-й немецкой армии.

12 декабря 1942 года началась операция «Зимняя гроза» - наступление немецких войск под командованием Эриха фон Манштейна из района Котельниковского с целью вызволить 6-ю армию Фридриха Паулюса в районе Сталинграда.

Действия немецкого командования

23 ноября 1942 г. в районе Калача-на-Дону советские войска замкнули кольцо окружения вокруг 6-й армии вермахта. Командование 6-й армии готовилось к прорыву кольца окружения. Прорыв предполагалось предпринять 25 ноября после перегруппировки, необходимой для сосредоточения ударных сил на юго-западе. Планировалось, что армия выступит на рассвете правым флангом восточнее Дона на юго-запад и форсирует Дон в районе Верхне-Чирская.

В ночь с 23 на 24 ноября Паулюс послал Гитлеру срочную радиограмму, в которой попросил разрешения на прорыв. Он отмечал, что 6-я армия слишком слаба и не в состоянии долго удерживать фронт, увеличившийся в результате окружения более чем в два раза. Кроме того, за последние два дня она понесла очень тяжелые потери. Долго оставаться в окружении было нельзя – необходимы были большие запасы топлива, боеприпасов, продовольствия и других припасов. Паулюс писал: «Запасы горючего скоро кончатся, танки и тяжелое в этом случае будут неподвижны. Положение с боеприпасами критическое. Продовольствия хватит на 6 дней».

Гитлер, ещё вечером 21 ноября, когда штаб 6-й армии, оказавшийся на пути наступления советских танков, перебрался из района Голубинского в Нижне-Чирскую, отдал приказ: «Командующему армией со штабом направиться в Сталинград, 6-й армии занять круговую оборону и ждать дальнейших указаний». Вечером 22 ноября Гитлер подтвердил свой первый приказ: «6-й армии занять круговую оборону и выжидать деблокирующего наступления извне».

23 ноября командующий группой армий «Б» генерал-полковник Максимилиан фон Вейхс направил в ставку Гитлера телеграмму, где также говорил о необходимости отвода войск 6-й армии, не дожидаясь помощи извне. Он отмечал, что снабжение армии, насчитывающей двадцать дивизий, по воздуху невозможно. При имеющемся парке транспортных самолетов при благоприятной погоде ежедневно в «котел» можно перебросить только 1/6 часть продовольствия, необходимого на одни сутки. Запасы армии быстро иссякнут и их можно растянуть только на несколько дней. Боеприпасы будут быстро израсходованы, так как окруженные войска отбивают атаки со всех сторон. Поэтому 6-й армии нужно пробиваться на юго-запад, чтобы сохранить её как боеспособную силу, даже ценой потери большей части техники и имущества. Потери при прорыве, однако, «будут значительно меньшими, чем при голодной блокаде армии в котле, к которой приведут ее в противном случае развивающиеся сейчас события».

Начальник генерального штаба сухопутных сил (ОКХ) генерал пехоты Курт Цейтцлер также настаивал на необходимости оставить Сталинград и бросить 6-ю армию на прорыв окружения. Детали операции по выходу 6-й армии из окружения, намеченной на 25 ноября, были согласованы между штабами группы армий «Б» и 6-й армии. 24 ноября ждали разрешение Гитлера сдать Сталинград и приказ о выходе 6-й армии из окружения. Однако приказ так и не поступил. Утром 24 ноября был озвучен доклад командования ВВС о том, что немецкая авиация обеспечит снабжение окруженных войск по воздуху. В результате главное командование - Гитлер, глава ОКВ (верховное главнокомандование вермахта) Кейтель и начальник штаба оперативного руководства ОКВ Иодль, - окончательно склонилось к мнению, что 6-я армия продержится в районе окружения до ее освобождения путем деблокирования крупными силами извне. Гитлер сообщил 6-й армии: «Армия может поверить мне, что я сделаю все от меня зависящее для ее снабжения и своевременного деблокирования...».

Таким образом, Гитлер и верховное командование вермахта надеялось не только освободить 6-ю армию из окружения, но и восстановить волжский фронт. Паулюс предлагал отвести войска, но сам в то же время признавал, что «при известных условиях имелись предпосылки для запланированной операции по деблокированию и восстановлению фронта». Немецкому командованию необходимы были позиции на Волге, чтобы сохранить стратегическую инициативу, и как основа для дальнейшего ведения наступательной войны. Верховное военно-политическое руководство Третьего рейха по-прежнему недооценивало противника. Гитлер и его генералы чётко видели обстановку и угрозу катастрофы. Однако они не верили в наступательные возможности русских и, считали, что имеющиеся силы и резервы Красной армии были брошены в Сталинградскую битву, что их не хватит, чтобы одержать полную победу.

Ценой больших усилий немецкому командованию удалось восстановить фронт и остановить дальнейшее наступление советских войск юго-западнее и южнее Сталинграда на внешнем фронте окружения. На рубеже р. Чир было приостановлено отступление разгромленной и отброшенной сюда советскими войсками 3-й румынской армии. В излучине Дона между устьем р. Чир и районом ст. Вешенская (в основном вдоль р. Чир) противник организовал оборону. Кроме 3-й румынской армии, сюда стянуты были наскоро собранные немецкие боевые группы (каждая до усиленного полка). Затем в этот же район прибыл свежий 17-й армейский корпус, занявший оборону по р. Чир и р. Кривая в районе Дубовского. Части немецкого 48-го танкового корпуса, разгромленного советскими войсками при осуществлении операции окружения, заняли промежуток между 3-й румынской армией и 17-м армейским корпусом. Таким образом, на рубеже р. Чир командование врага создало новый фронт обороны недалеко от Сталинграда. Немецким войскам также удалось создать устойчивую линию обороны в районе окружения.

Тем временем в районе Котельникова, восточнее Дона, готовилась к удару 4-я танковая армия под командованием генерал-полковника Гота. В ближайшие дни она должна была прорвать кольцо окружения и развернуть наступление на широком фронте. Одновременно армейская группа под командованием генерала пехоты Холлидта должна была из района западнее верхнего течения Чира атаковать с фланга противника, наступающего на юг. 48-й танковый корпус под командованием генерала танковых войск фон Кнобельсдорфа (со штабом в Тормосине), вместе с только что прибывшей 11-й танковой дивизией и ещё ожидавшимися соединениями, должен был наступать с плацдарма восточнее Нижне-Чирской. Однако в районе Тормосина немцам не удалось создать такой сильной деблокирующей группировки, какая сосредоточивалась в районе Котельниково. Попытки атаковать в этом направлении оказывались неудачными. В непрерывных боях понесла большие потери немецкая 11-я танковая дивизия.

Немецкий танк Pz.Kpfw. IV Ausf. G (Sd.Kfz. 161/2) во время отражения наступления советских войск под Сталинградом, в районе поселка Котельниково. На машине установлены «восточные» гусеницы (Ostketten). На заднем плане, танк Pz.Kpfw. III

Формирование группы армий «Дон»

Подготовка и проведение деблокирующей операции было возложено на группу армий «Дон», созданную приказом ОКХ от 21 ноября 1942 года. Она располагалась между группами армий «А» и «Б». Командование этой группой армий было возложено на генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна. В нее были включены: оперативная группа «Холлидт» (в районе Тормосина), остатки 3-й румынской армии, 4-я немецкая танковая армия (вновь созданная из управления бывшей 4-й танковой армии и соединений, прибывших из резерва) и 4-я румынская армия в составе 6-го и 7-го румынских корпусов. Группа «Холлидт» в качестве ударной силы имела в своём составе 48-й танковой корпус (с 11-й танковой дивизией) и 22-ю танковую дивизию; 4-я танковая армия – 57-й танковый корпус (6-я и 23-я танковые дивизии).

На усиление группы армий «Дон» спешно перебрасывались дивизии с Кавказа, из-под Воронежа, Орла и из Польши, Германии и Франции. Манштейну также были подчинены и войска, окруженные в районе Сталинграда (6-я армия). Группа была усилена значительными силами артиллерии резерва. Группа армий «Дон» занимала фронт общей протяженностью 600 км, от станицы Вешенской на Дону до р. Маныч. В ее составе было до 30 дивизий, в том числе шесть танковых и одна моторизованная (16-я мотодивизия), не считая войск, окруженных под Сталинградом. Перед войсками Юго-Западного фронта находились 17 дивизий из группы армий «Дон», а 13 дивизий (объединенных в армейскую группу «Гот») противостояли войскам 5-й ударной армии и 51-й армии Сталинградского фронта.

Самой свежей и мощной дивизий была – 6-я танковая дивизия генерал-майора Рауса (160 танков и 40 САУ). Эта дивизия наряду с 23-й танковой дивизией, а затем и 17-й танковой дивизией входила в 57-й танковый корпус генерала танковых войск Кирхнера. Этот корпус стал основным бронированным кулаком, с помощью которого немецкое командование пыталось пробить брешь в кольце окружения. После тяжелых зимних боев в 1941-1942 гг. в районе Москвы 6-я танковая дивизия в мае 1942 г. была переброшена во Францию для пополнения и перевооружения, 11-й танковый полк, имевший на вооружении чехословацкие машины «Шкода-35», получил вместо них новые немецкие машины. Соединение имело сильные кадры. В ней имелось наряду с опытными обер-ефрейторами кадровое ядро унтер-офицеров и офицеров. Подразделения были сколоченными, обладали боевым опытом. X. Шейберт (командир 8-й танковой роты 11-го танкового полка) в своей книге: «До Сталинграда- 48 километров. Деблокирующий удар 6-й танковой дивизии, декабрь 1942 года» отмечал: «Боеспособность дивизии можно оценить как выдающуюся. Каждый чувствовал свое большое превосходство над противником, верил в силу своего оружия, в подготовленность командиров».

27 ноября утром эшелон 6-й танковой дивизии прибыл в Котельниково. Как раз в это время, после артиллерийского обстрела, советские подразделения ворвались в город. Уже через несколько минут дивизия понесла первые потери. 6-я танковая дивизия к 5 декабря была полностью сосредоточена в районе Котельниково, ее мотопехота и артиллерия заняли оборону примерно в 15 км восточнее города.

Эрих фон Манштейн, поставленный Гитлером во главе группы армий «Дон» и получивший приказ деблокировать сталинградскую группировку Паулюса, был испытанным полководцем, стяжавшим себе известность во многих операциях. Манштейн, как командующий 11-й армией, прославился при завоевании Крыма. За взятие Севастополя Манштейн был произведён в чин генерал-фельдмаршала. Затем 11-ю армию под командованием Манштейна, как имеющую успешный опыт осадных и штурмовых действий, перебросили для решающего штурма Ленинграда. Однако наступление советских войск Волховского фронта сорвало планы немецкого командования. Паулюс характеризовал его как военачальника, который «пользовался репутацией человека, обладающего высокой квалификацией и оперативным умом и умеющего отстаивать перед Гитлером свое мнение».

«Зимняя гроза»

1 декабря командование группы армий отдало приказ на проведение операции «Зимняя гроза» (Операция «Винтергевиттер», с нем. Wintergewitter - «зимняя буря»). План операции предусматривал следующее: 4-я танковая армия должна была начать наступление основными силами из района Котельниково восточнее р. Дон. Начало наступления намечалось не раньше 8 декабря. Войскам армии предлагалось прорвать фронт прикрытия, ударить в тыл или во фланг советским войскам, занимающим внутренний фронт окружения южнее или западнее Сталинграда, и разгромить их. 48-й танковый корпус из состава группы «Холлидт» должен был ударить в тыл советских войск с плацдарма на реках Дон и Чир в районе Нижне-Чирская.

6-й армии в соответствии предлагалось удерживать свои прежние позиции в «котле». Однако определенный момент, указанный штабом группы армий, 6-я армия должна была атаковать на юго-западном участке фронта окружения в направлении на р. Донская Царица и соединиться с наступающей 4-й танковой армией.

Таким образом, Манштейн решил нанести основной удар из района Котельниково. Хотя немецкие войска, закрепившиеся на рубеже р. Чир у Нижне-Чирской, находились всего в 40 км от окруженных войск Паулюса, тогда как котельниковская группировка (армейская группа «Гот») была удалена от них перед началом наступления на расстояние 120 км. Тем не менее, Манштейн решил наступать именно отсюда.

Во многом это было связано с тяжелой обстановкой на р. Чир, которая складывалась для немецких войск. Как только советские войска укрепили кольцо окружения, они сразу же начали атаки вражеских позиций по р. Чир. Центром этих атак было нижнее течение реки и плацдарм в ее устье у Дона. В итоге немцы исчерпали здесь все наступательные возможности. Войска, объединенные под командованием 48-го танкового корпуса, отбили эти атаки. Однако, когда ударная группа «Холлидт», предназначавшаяся как основная сила для деблокирующей операции, успела подойти в конце ноября к немецкому оборонительному фронту по р. Чир, вновь созданный 48-й танковый корпус уже исчерпал свои силы. Таким образом, 48-й танковый корпус не только не смог содействовать деблокирующему контрудару с помощью операции с Чирского плацдарма, более того, он вынужден был уже 15 декабря сдать эту позицию, ближе всего находившуюся к окруженным в Сталинграде войскам.

Срок начала деблокирующего удара немецкое командование перенесло на 12 декабря. Это пришлось сделать из-за задержки сосредоточения войск, предназначенных для наступления. Группа Холлидта не успевала занять исходные позиции для наступления вследствие недостаточной пропускной способности дорог, а 4-я танковая армия ожидала прибытия 23-й танковой дивизии, которая из-за оттепели на Кавказе задерживалась. Кроме того, Манштейну пришлось отказаться от идеи двух ударов. Так, из семи дивизий, предназначенных для группы Холлидта, две уже были задействованы в боях на фронте 3-й румынской армии, и оперативное состояние не позволяло отозвать их обратно. 3-я горнострелковая дивизия вообще не прибыла, приказом ОКХ она была передана группе армий «А», а потом группе армий «Центр». Группой армий «А» была также задержана артиллерия резерва главного командования. Активизация частей Красной Армии на фронте 3-й румынской армии исчерпало возможности 48-го танкового корпуса, который не мог одновременно отбивать атаки и пойти в контрнаступление. Таким образом, Манштейн принял решение отказаться от двух деблокирующих ударов. Окончательно было решено, что главный удар должна была нанести 4-я танковая армия.

11 декабря Манштейн отдал приказ о начале операции. Положение на южном участке фронта ухудшилось, и необходимо было наступать. Удар решили нанести силами 6-й и 23-й танковых дивизий, к которым в дальнейшем присоединялась 17-я танковая дивизия. Генералу Паулюсу Манштейн предложил нанести встречный удар из района Сталинграда.

Разделы