Крестьянский бунт, осмысленный и беспощадный. Крестьянские бунты в России: от восстание Болотникова до борьбы с антоновщиной

Об этой войне умалчивают учебники, хотя то была самая настоящая война, с орудийными залпами, погибшими и пленными, с победителями и побежденными, с судилищем над поверженными и празднованием одержавшими победу и получившими контрибуцию (возмещение убытков, связанных с войной). Баталии той неизвестной войны разворачивались на территории 12 губерний Российской империи (от Ковенской на западе до Саратовской на востоке) в 1858-1860 годах.

Эту войну историки чаще называют «трезвенническими бунтами», потому что крестьяне отказывались покупать вино и водку, давали зарок не пить всем селом. Почему они это делали? Потому что не хотели, чтобы за счет их здоровья наживались откупщики - те 146 человек, в чьи карманы стекались деньги от продажи спиртного со всей России. Водку откупщики буквально навязывали; если кто не хотел пить, ему все равно приходилось платить за нее: такие тогда установились правила…

В те годы в нашей стране существовала практика: каждый мужчина приписывался к определенному кабаку, а если он не выпивал своей «нормы» и сумма от продажи спиртного оказывалась недостаточной, то недобранные деньги кабатчики взимали с дворов местности, подвластной кабаку.

Виноторговцы, войдя во вкус, взвинчивали цены: к 1858 году ведро сивухи вместо трех рублей стали продавать по десять. В конце концов крестьянам надоело кормить дармоедов, и они, не сговариваясь, стали бойкотировать торговцев вином.

Крестьяне отвернулись от кабака не столько из-за жадности, сколько из-за принципа: трудолюбивые, работящие хозяева видели, как их односельчане один за другим пополняют ряды горьких пьяниц, которым уже ничего, кроме выпивки, не мило. Страдали жены, дети, и, чтобы прекратить расползание пьянства среди сельчан, на сходах общины всем миром решали: В НАШЕМ СЕЛЕ НИКТО НЕ ПЬЕТ!

Что оставалось делать виноторговцам? Они сбавили цену. Рабочий люд не откликнулся на «доброту». Шинкари, чтобы сбить трезвеннические настроения, объявили о безоплатной раздаче водки. И на это люди не клюнули, ответив твердым: «НЕ ПЬЕМ!»

К примеру, в Балашовском уезде Саратовской губернии в декабре 1858 года 4752 человека отказались от употребления спиртного. Ко всем кабакам в Балашове приставили караул от народа для наблюдения, чтобы никто не покупал вино. Нарушивших зарок по приговору народного суда штрафовали или же подвергали телесному наказанию.

К хлеборобам присоединились и горожане: рабочие, чиновники, дворяне. Поддержали трезвость и священники, благословлявшие прихожан на отказ от пьянства. Это уже не на шутку испугало виноделов и торговцев зельем, и они пожаловались правительству.

В марте 1858 года министры финансов, внутренних дел и государственных имуществ издали распоряжения по своим ведомствам. Суть тех указов сводилась к запрету трезвости. Местным властям предписывалось не допускать организации обществ трезвости, а уже существующие приговоры о воздержании от вина уничтожить и впредь не допускать.

Вот тогда-то, в ответ на запрет трезвости, по России и прокатилась волна погромов. Начавшись в мае 1859 года на западе страны, в июне бунт дошел и до берегов Волги. Крестьяне громили питейные заведения в Балашовском, Аткарском, Хвалынском, Саратовском и во многих других уездах.

В Вольске 24 июля 1859 года трехтысячная толпа разбила винные выставки на ярмарке. Квартальные надзиратели, полицейские, мобилизовав инвалидные команды и солдат 17-й артиллерийской бригады, тщетно пытались утихомирить бунтующих. Восставшие разоружили полицию и солдат, выпустили из тюрьмы заключенных. Только через несколько дней прибывшие из Саратова войска навели порядок, арестовав 27 человек (а всего по Вольскому и Хвалынскому уездам в тюрьму бросили 132 человека).

Всех их следственная комиссия осудила по одному только показанию кабацких сидельцев, оговоривших подсудимых в расхищении вина (громя кабаки, бунтовщики не пили вино, а выливали его на землю), не подкрепляя свои обвинения доказательствами. Историки отмечают, что не зафиксировано ни одного случая воровства, деньги расхищали сами служащие питейных заведений, списывая пропажу на восставших.

С 24 по 26 июля по Вольскому уезду было разбито 37 питейных домов, и за каждый из них с крестьян взяли большие штрафы на восстановление кабаков. В документах следственной комиссии сохранились фамилии осужденных борцов за трезвость: Л. Маслов и С. Хламов (крестьяне села Сосновка), М. Костюнин (с. Терса), П. Вертегов, А. Володин, М. Володин, В. Сухов (с. Донгуз). Принимавших участие в трезвенническом движении солдат по суду велено было «лишив всех прав состояния, а нижних чинов - медалей и нашивок за беспорочную службу, у кого таковые есть, наказать шпицрутенами через 100 человек, по 5 раз, и сослать в каторжную работу на заводах на 4 года».

Всего же по России в тюрьму и на каторгу отправили 11 тысяч человек. Многие погибли от пуль: бунт усмиряли войска, получившие приказ стрелять в восставших. По всей стране шла расправа над теми, кто отважился протестовать против спаивания народа.

Требовалось закрепить успех. Как? Правительство, подобно героям популярной кинокомедии, решило: «Кто нам мешает, тот нам и поможет». Откупную систему продажи вина отменили, вместо нее ввели акциз. Теперь всякий желающий производить и продавать вино мог, заплатив налог в казну, наживаться на спаивании своих сограждан.

Это глава из книги саратовского краеведа, члена союза писателей России Владимира Ильича Вардугина.

Одним из наиболее ярких проявлений классовой борьбы являлись восстания крестьян: помещичьих и монастырских, дворцовых и государственных. Эта форма классовой борьбы в деревне как бы непосредственно предшествует крестьянской войне и поддерживает ее. Высшая форма классовой борьбы крестьянства - крестьянская война сама в значительной мере является результатом роста и слияния в единый всероссийский пожар отдельных очагов крестьянских восстаний.

Остановимся прежде всего на выступлении дворцовых и государственных крестьян. Положение их, особенно государственных, было несколько лучше, нежели крестьян монастырских и тем более помещичьих. Но тем не менее государственные крестьяне находились под гнетом феодального государства, а дворцовые - в зависимости от царя, выступавшего в данном случае не только государем, а и господином - феодалом.

Защищая свои интересы от произвола местных властей и царских управителей, от соседей-помещиков, государственные и дворцовые крестьяне в 40–50-х годах XVIII в. широко прибегали к подаче челобитных в различные учреждения и даже самой императрице Елизавете Петровне. Но так как подача челобитных рассматривалась властями как неповиновение, то вполне естественно, что крестьянских выборных - ходоков, челобитчиков «бьют плетьми и батожьем тирански и мучают в тяжких оковах под крепким караулом купно, что злодеи. И за тем разорением и мучением никто о том и бить челом не смеет».

Подача челобитных была делом трудным. Нужны были средства на содержание челобитчиков, на ведение дела и пр. Нужны были энергия, настойчивость, упорство, для того чтобы пытаться сыскать управу на чинивших произвол служителей. И тем не менее государственные крестьяне упорно продолжали борьбу. Особенно ожесточенно они сопротивлялись переводу их в разряды помещичьих и монастырских крестьян, поскольку это неизбежно влекло за собой значительное ухудшение их положения, рост всяких повинностей, усиление эксплуатации во всех видах и окончательное превращение их в «крещеную собственность». Государственным и дворцовым крестьянам приходилось вести упорную борьбу с соседями-помещиками, стремившимися захватить их земли и угодья.

Особенность этой формы сопротивления государственных и дворцовых крестьян заключалась в том, что им приходилось выступать против своих же братьев - помещичьих крестьян, захватывавших угодья и земли государственных крестьян не только с ведома и разрешения своих бар, но чаще всего и по их инициативе. Так, например, в 1753 г. крепостные графа Шереметева из деревни Роговой и села Лесунова, подстрекаемые своим барином, напали на соседей - дворцовых крестьян и захватили их имущество и земли.

Нельзя не отметить, что дворцовые крестьяне чрезвычайно редко обращались за помощью к своим управителям, естественно считая, что те найдут скорее общий язык с помещиком, нежели с ними. Но государственные и дворцовые крестьяне не оставляли без ответа поползновений помещиков захватить их землю и угодья. Всем миром, стихийно, вооруженные топорами, дрекольем, они защищали свои земли, хозяйство, нередко сами переходя в наступление и захватывая угодья помещиков. Приказчик князей Нарышкиных жаловался на крестьян из разных сел Козловского и Тамбовского уездов, рубивших помещичий лес, косивших траву, убиравших хлеб, увозивших сено, в общем «пустошивших всякое угодье его барина». Нередко крестьяне выступали и против своих управителей.

В 1732 г. развернулось мощное движение дворцовых крестьян в Тамбовском крае. Они подали управителям челобитную, жалуясь на взяточничество. Челобитчиков схватили. В ответ 3 тыс. крестьян разогнали воинскую команду, освободили челобитчиков и оказали упорное сопротивление присланным войскам.

Почти восемь лет, с 1733 по 1741 г., продолжалось движение дворцовых крестьян Хатунской волости, «чинивших мятеж». В 1743 г., собравшись «многолюдством», дворцовые крестьяне Смоленской губернии расправились с управителем. Не повиновались властям и отказались выполнить повинности дворцовые крестьяне Клушинской волости Можайского уезда в 1751 г.

В конце 40-х - начале 50-х годов значительно участились мирские сходы дворцовых крестьян, собиравшихся без ведома управителей. Крестьяне изгоняли неугодных им управителей, отказывались высылать лошадей и подводы, перевозить хлеб, выполнять различные работы.

Усилившееся сопротивление дворцовых крестьян побудило правительство в 1758 г. издать указ, по которому управители дворцовых вотчин могли сдавать в рекруты «всяких гуляков и противников», но искоренить «всяких гуляков и противников» было трудно. Правда, поскольку степень эксплуатации, форма зависимости государственных и даже дворцовых крестьян была иной, нежели помещичьих и монастырских, им жилось и дышалось легче, и не было тех пут в хозяйственной деятельности, какими характеризуется положение помещичьих и монастырских крестьян, постольку и классовая борьба государственных и дворцовых крестьян, несмотря на то, что она выливалась в открытое неповиновение, и даже восстания, все же не была столь обостренной и не принимала такого размаха, как это имело место на землях помещиков и монастырей.

К движению государственных крестьян непосредственно примыкало волнение однодворцев. Однодворцы, потомки «старых служб служилых людей» в XVIII в., оказались в чрезвычайно тяжелом положении. Когда-то они действительно отличались от крестьян, ибо несли на окраинах Русского государства в непосредственной близости от «Дикого поля» военную службу. В XVIII в. они оказались в далеком тылу, и значение их как пограничной стражи Русского государства ушло в область преданий. Они по-прежнему не считались крепостными и, более того, сами могли иметь крепостных, несли военную службу в ландмилиции, но распространение на них подушной подати, дополнительных сборов и бесчисленных повинностей в пользу государства превращало их фактически в государственных крестьян, эксплуатируемых феодальным государством. К этому следует прибавить характерное для подавляющего большинства однодворцев, не знавших общинного передела земель, хроническое и непрерывно растущее малоземелье, решительное и энергичное наступление помещиков на однодворческие земли. Среди однодворцев, особенно курских и воронежских, лишь единицы имели крепостных крестьян и сдавали землю в аренду. Гораздо многочисленнее были группы однодворцев, не имевших «пашенных земель и никаких пристанищ». Эти однодворцы вынуждены были идти внаем к соседним помещикам или своим же односельчанам - однодворцам, а семьи их жили «христовым именем» и скитались «между дворами».

Самым опасным врагом однодворцев был помещик. Несмотря на запрещение, помещики скупали землю у обедневших однодворцев, а чаще всего дворяне просто силой захватывали их земли и угодья. Попытки взывать к правосудию оставались безуспешными, заставляя однодворцев каждый раз с горечью убеждаться в справедливости русской пословицы: «С сильным не борись, с богатым не судись». Поэтому многие однодворцы, «не стерпя бывших на них нападков от находящихся при делах начальников и помещиков», спасались бегством. Но далеко не всегда спор с богатыми помещиками и всесильными властями однодворцы решали путем бегства. Многие брались за оружие. В течение четырех лет (с 1761 по 1764 г.) однодворцы села Вишневое Козловского уезда Воронежской губернии совершали нападение на деревню Редькину титулярного советника Андрея Редькина, обосновавшегося на фактически принадлежавших вишневским однодворцам землях и угодьях.

В 1760 г. произошло волнение однодворцев и украинских крестьян-переселенцев в Павловском уезде Воронежской губернии. Восставшие отказались «быть в подданстве у помещиков» и упорно сопротивлялись высланным против них воинским командам.

Через два года в Козловском уезде вспыхнуло восстание однодворцев во главе с Трофимом Клишиным. Козловская воеводская канцелярия сообщала, что «разных сел однодворцы, самовольно собравшись в многолюдственном числе», дворянские усадьбы и хутора разорили, строения разломали, вытоптали хлеба на полях и вырубили заповедные рощи.

Вступая в острый классовый конфликт с феодалами, светскими и духовными, бывшие государственные и дворцовые крестьяне, приписанные к заводу или отданные помещику, основным требованием, как правило, выдвигали возвращение их в исходное положение казенных, государственных, черносошных или дворцовых крестьян. Можно подумать, что такое возвращение к состоянию status quo отвечало их социальным стремлениям. Но было бы неправильно полагать, что возвращение в состояние государственных крестьян, не знавших «господина», «барина», кем бы он ни был, как бы он ни назывался, носил ли на голове напудренный парик или монашескую скуфью, действительно было пределом стремлений мятежного крестьянства, достигнув которого крестьяне, вновь став собственностью «царя-батюшки» и обязанные повинностями только в пользу государства, успокоились бы и прекратили «озорство», «противности», «разбои» и «бунты». Речь шла не только о возвращении к минувшим временам, которые всегда казались лучше, чем сегодняшний день. Минувшие времена были только наименьшим злом.

Если бы положение черносошных крестьян и близких к ним категорий сельского населения, таких, как однодворцы, действительно было бы столь заманчивым, то не было бы той ожесточенной борьбы и против феодального государства, и против наступающих на них светских и духовных феодалов, примеры которой мы привели выше.

Особо пристального внимания исследователей, интересующихся классовой борьбой крестьянства, заслуживают восстания помещичьих и монастырских крестьян.

Классовая борьба помещичьих крестьян, выливавшаяся в форму открытого неповиновения и восстания, не прекращалась в стране никогда. Она то усиливалась, то ослабевала, то вновь принимала все более грозный для помещиков и властей характер. С течением времени, а особенно в 60-е годы, волнения крестьян принимали все более хронический, затяжной характер, заставивший, в частности, Екатерину II, вступив на престол, заняться подсчетом числа крестьян, находившихся в «мятеже» и «неповиновении».

За 30–50-е годы XVIII столетия в Московской, Нижегородской, Белгородской, Воронежской, Казанской, Новгородской и Архангельской губерниях имели место 37 восстаний помещичьих крестьян, а в 60-е годы только за восемь лет (с 1762 по 1769 г.) вспыхнуло 73 восстания. Примерно половина всех крестьянских выступлений в 30–50-е годы была обусловлена тяжелым хозяйственным положением крестьян и полной невозможностью выполнять непосильные повинности в пользу помещика и государства. Крестьяне отказывались подчиняться помещикам и приказчикам, расправлялись с ними, захватывали урожай и имущество помещиков, делили скот и оказывали, как правило, сопротивление воинским командам, присланным на усмирение. Другая половина крестьянских восстаний 30–50-х годов обусловлена была теми же самыми причинами, но участники этих волнений решительно требовали перевода их в разряд либо дворцовых, либо, что гораздо чаще, в разряд государственных крестьян. В большинстве случаев они в прошлом и были таковыми.

Восстание, как правило, вспыхивало в тот период, когда происходила передача поместья от одного владельца к другому. В этом сказывалось представление крестьян о том, что они «крепки» только данному помещику, данной помещичьей семье. Нередко восстания происходили в селах и деревнях с резким имущественным расслоением крестьянства, с высокоразвитыми товарно-денежными отношениями. Эти восстания являлись более упорными, длительными, продолжительными и сопровождались порой неплохо организованным вооруженным сопротивлением крестьян.

Те же самые явления характерны и для восстаний помещичьих крестьян 60-х - начала 70-х годов, но при этом следует отметить общую тенденцию волнений: они становились все более упорными, ожесточенными и длительными.

Начиная с 1729 г. волновались оброчные крестьяне вотчины Нарышкина в Шацком уезде. В челобитной на имя императора Петра II крестьяне жаловались на увеличение оброка, на рост барщины, на издевательства и грабеж со стороны приказчика Клима, в результате чего большая часть крестьян «пришла в великую совершенную скудость». Попытки крестьян обратиться с жалобой к самому Нарышкину не увенчались успехом, и теперь, обращаясь к императору, крестьяне просили числить их отныне дворцовыми, «дабы не помереть голодной смертью». Подвергнутые жестокой экзекуции, крестьяне не прекратили сопротивления. Наиболее активная часть ушла в леса, создав «разбойную партию», которая весной 1735 г. сожгла дом Нарышкина и убила приказчика в селе Конобееве, разгромила дом помещика Чаадаева и дом бурмистра в Елатьме, а в Муромском уезде разбила кабак и купеческие лавки.

Борьба помещичьих крестьян за «отбытие от помещиков» продолжалась и в 30-е годы, но особенно обострилась она начиная с 40-х годов. Четыре года отказывались подчиняться новому хозяину помещику Дохторову крестьяне деревни Семеновской Дмитровского уезда, заявляя, что «они-де Дохторова и впредь слушать его не будут». Вооруженные дубинами, топорами, кольями и рогатинами, крестьяне несколько раз изгоняли из деревни команды Сыскного приказа, и только многочисленному воинскому отряду удалось подавить восстание.

Не менее упорной была борьба крестьян вотчины графа Бестужева в Псковском уезде, конфискованных в 1743 г. и отписанных на императрицу. Считая себя с этого момента государственными, крестьяне отказались уплатить свою задолженность графу. Вспыхнуло восстание. Двухтысячная толпа вооруженных крестьян, возглавляемая избранным крестьянами управляющим Трофимовым, оказала упорное сопротивление воинской команде. Разразился настоящий бой. Только убитыми крестьяне потеряли 55 человек. Арестованный Трофимов дважды уходил из тюрьмы и ухитрялся подавать челобитную Елизавете Петровне. Только заключение в далеком Рогервике вынудило его отказаться от борьбы. 112 крестьян были биты кнутом как «заводчики», и 311 человек подверглись наказанию плетьми. Следует отметить, что «прожиточные крестьяне» не только не принимали участия в этом восстании, но и оказывали помощь воинской команде.

Упорно сопротивлялись и отказывались подчиниться помещику Нармоницкому крестьяне деревень Улемы и Астрахани в Казанском уезде. Движение это продолжалось два года (1754–1755). Крестьяне не хотели признать его господином, так как считали себя «выморочными», ибо их помещики, за которыми они были записаны по ревизии, умерли. Нармоницкого они считали просто узурпатором. Вооружившись, крестьяне разделили все припасы и пожитки, взятые из амбаров, погребов и дома помещика, и приготовились к обороне своих деревень. Десять ходоков они направили в Москву с челобитными, излагавшими их просьбу «за помещиком не быть». С большим трудом власти подавили это волнение.

В 60-х годах XVIII в. численность волнений помещичьих крестьян значительно возрастает. Государственные и дворцовые крестьяне, ставшие помещичьими, частновладельческими, сразу же испытали на себе все тяготы, связанные с переменой владельцев, и быстро и решительно реагировали на эти перемены.

В 1765 г. вспыхнуло восстание крестьян села Васильевского в Тамбовском уезде. Васильевское было когда-то дворцовым селом, и крестьяне неоднократно «били челом» императрицам Елизавете и Екатерине II, прося вернуть их в ведение дворцового ведомства и избавить от помещика. Их просьбы заканчивались лишь репрессиями. Доведенные до отчаяния крестьяне села Васильевского «с деревнями» в 1765 г. «учинили бунт» против помещика Фролова-Багреева и «при помощи дворцовых, волостных крестьян дом его разграбили». В Васильевском развернулись военные действия. Когда воинская команда все же «одолела» плохо вооруженных крестьян, часть из них ушла в лес, а другая долгое время скрывалась у своих соседей - дворцовых крестьян.

В 1766 г. в Воронежской губернии «от послушания владельцам своим отказались и чинили противности» крестьяне слобод Петровской, Воронцовки, Александровки, Михайловки, Фасановки и Ковальской, принадлежавшие разным владельцам. «Непослушные крестьяне» были украинцы («черкасы»), потомки переселившихся сюда активных участников освободительной войны на Украине 1648–1654 гг. Волнение «малороссиян» продолжалось длительное время, перебросившись из Воронежской в Белгородскую губернию. Восставшие «черкасы» заявляли, что они не будут слушаться и повиноваться помещикам, с земель своих никуда не уйдут, считают себя обязанными только государю и государству, а «за нынешньгми владельцами, так и за другими, за кем в подданстве быть не желают».

К чему стремились и чего требовали восставшие крестьяне - «малороссияне»? Из рапортов командующих воинскими частями следует, что они «желают быть государственными, волостными или в службу их определять». Потомки украинских казаков, поселившихся в России в «слободах», где они не знали ни «послушенства», ни барина, «черкасы» Воронежской и Белгородской губерний стремились стать вновь, как и их предки, государевыми людьми, подданными государства. Либо государственный крестьянин, либо служилый военный человек - таково то требование, с которым «черкасы» обращались к властям, считая свое крепостное состояние и свои повинности по отношению к господам великой несправедливостью. «Малороссиянам» предлагали или дать подписку - слушаться своих господ, или уходить куда угодно. Но крестьяне не хотели ни давать такой подписки, ни уходить с насиженных земель. Движение «черкас» приняло грозный для помещиков и властей характер. Толпы восставших численностью до 2–3 тыс. человек были вооружены ружьями, копьями, бердышами, топорами. Воинским командам с трудом удалось подавить их выступление.

В 1762 г. отказались «от послушания» помещику Шереметеву крестьяне сел Никольского и Архангельского с деревнями в Волоколамском уезде. На сходах, собравшись «многолюдством», «сот до пяти», вооруженные дубьем, рогатинами, топорами, крестьяне приняли решение о неповиновении барину. Они кричали: «Мы-де не Шереметева, а государевы». Восставшие захватили в житницах помещика хлеб, разделили его, начали рубить заповедную рощу. Вооруженному отряду дворовых, присланных барином, они заявляли: «Скажите господину своему, что когда-де на нас волоса не оставят, тогда мы и послушными будем».

Нет ни возможности, ни надобности перечислять все восстания помещичьих крестьян, но следует отметить некоторые характерные черты крестьянских восстаний 60-х годов.

Крестьяне не только делят имущество помещиков, но забирают и уничтожают их «письма», т. е. документы о своем крепостном состоянии, как это имело место, например, во время восстания крестьян Старицкой вотчины помещика Новосильцева.

Восставшие крестьяне стремятся заручиться поддержкой своих соседей. В 1762 г. крестьяне Пошехонской вотчины помещиков Полякова и Чертовицына, «пригласив к себе в помощь разных вотчин крестьян», угрожали расширением восстания. Стремление восставших крестьян выйти за пределы вотчинной изоляции, найти в соседнем, а то и дальнем селе помощь и поддержку и, в свою очередь, помочь ему сочетаются с живым и активным откликом на события, происходившие в других вотчинах. Крестьяне слышали и знали, что везде неспокойно, что «противности» и «неповиновение» чинят их братья по классу по всей необъятной России, и, стремясь не отстать от них, побуждаемые примером других, поднявшихся на борьбу за землю и волю, сами начинают восстание. Так, например, в июне 1762 г. крестьяне и дворовые Старицкой вотчины помещика Змеева из села Балкова с деревнями ворвались к нему во двор и в дом с криком, что «они от сего времени… подвластными быть не хотят». При этом крестьяне ссылались на то, что они далеко не первыми отказываются от повиновения помещикам. «Многие наши братья уже от господ своих отказались вовсе, и в Петербург, чтоб и впредь не быть за помещиками, а жить при своей воле, бить челом пошли». И вот крестьяне Змеева стремились не отстать от других, наверстать упущенное и добиться такого порядка, при котором они смогут зажить «при своей воле».

Некоторые восстания помещичьих крестьян отличались исключительной силой. Крестьяне имений Татищева и Хлопова в Тверском и Клинском уездах, числом до 1500 человек, предводительствуемые отставным подьячим Иваном Собакиным, в ожесточенном сражении взяли в плен 64 солдата, хотя и сами потеряли трех человек убитыми и несколько человек было ранено. На подавление восстания пришлось бросить целый кирасирский полк.

Выступление крестьян Татищева и Хлопова нашло отклик среди крестьян соседних помещиков, в частности крестьян Волоколамской и Тверской вотчин князя Мещерского. Они отказались повиноваться барину и направили в Петербург челобитчиков с жалобой. Особенную активность проявили «челобитчик» Михаил Пахомов и составитель челобитной грамотный дворовый человек Моисей Родионов.

Весной 1765 г. вспыхнуло восстание крестьян села Ивановского в Пензенском уезде. Поводом к восстанию послужила продажа села князем Одоевским коллежскому секретарю Шевыреву. У восставших крестьян было «всякое огненное и студеное оружие»: ружья, косы, дубины, луки со стрелами, кистени, колы, топоры, рогатины и багры, предназначенные для стаскивания всадников с седла. Воинская команда из солдат и казаков, прибывшая на усмирение восставших и располагавшая даже двумя пушками, оказалась в затруднительном положении. Командир команды поручик Дмитриев столкнулся с пассивным сопротивлением крестьян всех окрестных сел и деревень - Карабулака, Голицыно, Новаковки, Матюшкино, Алексеевки и др.: соседи укрывали имущество и семьи восставших, не продавали воинской команде «не только съестных припасов, но и хлеба», стремясь «за одно село Ивановское регулярную и нерегулярную команду с голоду поморить», не давали понятых. Крестьяне этих сел, составляя «конные партии», разъезжали в районе Ивановского. Опасался поручик Дмитриев и «разбойной партии», действовавшей у села Голицыно. Боясь открытого сражения, Дмитриев уговаривал крестьян послушаться нового барина. Но те и слышать об этом не хотели, послали ходокой в Москву к старому барину Одоевскому, а сами деятельно готовились к обороне: изготовляли, собирали и покупали оружие, запасались порохом, укрепляли село, «улицы все загородили и немалые крепости в ночное время утвердили». Восставшие крестьяне разделились на три отряда. Наиболее многочисленный и хорошо вооруженный отряд готовился принять лобовой удар и сражаться в самом селе. Второй отряд укрылся в лесу и должен был напасть на воинскую команду с тыла, а третий стоял у плотины. Возглавили восстание выборные Андрей Терников, Петр Громов и др. Петру Громову помогал отставной солдат Сидор Суслов. Восставшие «все согласились, чтоб всем вместе помереть, а не здаваться». Только после получения подкрепления воинская команда перешла в наступление на Ивановское. 7 и 8 мая разыгралось ожесточенное сражение. Когда в ход против восставших была пущена артиллерия, крестьяне зажгли село и ушли с семьями в лес, куда еще до этого они угнали скот и унесли имущество. Только к осени властям удалось расправиться с «ослушными» крестьянами.

Восстание в селе Ивановском отличается стойкостью, смелостью, известными элементами организованности (попытка придать стройность войску мятежного села, установление связи с соседями, предварительная эвакуация имущества, укрепление села, сбор и изготовление оружия).

Иным по характеру было восстание крестьян села Аргамаково с деревнями в Верхнеломовском уезде Воронежской губернии, происшедшее в 1768 г. Крестьяне отказались повиноваться своему барину Шепелеву. 16 августа в село Аргамаково вступили два эскадрона гусар. Около тысячи крестьян, вооруженных рогатинами, дубинами, жердями, цепами и топорами, встретили команду «неистово». Они кричали, что готовы «хоть все умереть, но под Шепелева не пойдут». Когда гусары начали окружать крестьян, те сами бросились в атаку. Не обращая внимания на потери, крестьяне неслись на солдат. Гусары открыли огонь и начали поджигать дома. Крестьяне отошли в лес, но туда же немедленно устремились гусары. «Зачинщиков» схватили.

Восстание в Аргамаково - сильная, но мимолетная вспышка гнева помещичьих крестьян.

Вообще, как правило, все крестьянские восстания на помещичьих землях не отличались продолжительностью, и только отдельные восстания длились довольно долго. Так, например, более трех лет (1756–1759) крестьяне села Никольского Ливенского уезда чинили «всякие противности» и оказывали упорное сопротивление своему барину Смирнову. Крестьяне села Павловского Московского уезда и «тянувших» к нему 19 деревень четыре года находились в «неповиновении». «Отписанные на государя» крестьяне отказались платить оброк. Они посылали ходоков в Петербург, подавали челобитные, уходили целыми толпами в Москву просить о «милостивом суде». Их «ставили на правеж», пороли, сажали в тюрьму, заключали в колодки, посылали в деревни воинские команды, сурово взыскивали недоимки, но упорство, мужество, настойчивость и стойкость крестьян завершились прекращением взыскания недоимок и выводом воинской команды из села Павловского и деревень.

Характерно, что в восстаниях часто участвуют не только «среднестатейные» и «скудные» крестьяне, но также и «прожиточные», «лутчие», «первостатейные», «капиталистые» крестьяне. Так было, например, в 1765–1766 гг. в селе Знаменском, Симбирской вотчине Шереметевых, когда в волнении крестьян приняли активное участие, с одной стороны, «прожиточные» крестьяне Аника и Кузьма Зайцевы, Матвей Ильин, Вакуров, Колодезнев, арендовавшие земли у своих односельчан, нанимавшие батраков, торговавшие и пр., а с другой - бывший бурлак Ф. Булыгин, батрак Ф. Козел, «скудный» крестьянин Ларион Вехов, одно время числившийся «в бегах», и др.

Во время волнений крестьян сел Борисоглебского и Архангельского Пензенской вотчины Куракиных в 1771–1772 гг. среди восставших были и «прожиточные», и «скудные» крестьяне. Из этого следует вывод, что чаще всего крестьяне независимо от «достатку» и «прожиточности» боролись против своих бояр, против крепостничества.

Одно из первых крестьянских восстаний в России, которое вошло в историю и заставило власти задуматься о том, чтобы регулировать этот социальный класс. Это движение возникло в 1606 году в южных районах России. Руководил им Иван Болотников.

Началось восстание на фоне окончательно сформированного в стране крепостного права. Крестьяне были сильно недовольны усилением гнета. В самом начале XVII века периодически совершались массовые побеги в южные районы страны. К тому же верховная власть в России была неустойчива. В Москве убили Лжедмитрия I, однако злые языки утверждали, что в действительности жертвой стал кто-то другой. Все это делало очень шатким положение Шуйского.

Недовольных его правлением было много. Нестабильной обстановку делал голод, который несколько лет не позволял собрать крестьянам богатый урожай.

Все это привело к крестьянскому восстанию Болотникова. Началось оно в городке Путивле, в котором местный воевода Шаховский помогал организовывать войска, а некоторые историки называют его одним из организаторов восстания. Помимо крестьян, Шуйским были недовольны и многие знатные фамилии, которые не нравилось, что бояре пришли к власти. Вождь крестьянского восстания Болотников называл себя воеводой царевича Дмитрия, утверждая, что тот остался жив.

«10 октября 1607 г. Болотников пред царем Василием Шуйским в стане под Тулой».Оригинальный рисунок Александра Петровича Сафонова (1852-1913), гравировал Пуц

Крестьянские восстания в России часто носили массовый характер. Практически всегда их главной целью была столица. В этом случае в походе на Москву участвовали около 30 000 повстанцев.

Шуйский отправляет на борьбу с восставшими войска, которые возглавляют воеводы Трубецкой и Воротынский. В августе Трубецкого разбивают, а уже в Подмосковье терпит поражение и Воротынский. Болотников успешно продвигается вперед, разбивая основные силы армии Шуйского под Калугой.

В октябре 1606 года взяты под контроль окраины Коломны. Через несколько дней войско Болотникова осадило Москву. Вскоре к нему присоединяются казаки, но рязанские отряды Ляпунова, которые также выступали на стороне восставших, переходят на сторону Шуйского. 22 ноября армия Болотникова терпит первое ощутимое поражение и вынуждена отступить к Калуге и Туле. Болотников сам оказывается теперь в блокаде в Калуге, но благодаря помощи запорожских казаков ему удается прорваться и соединиться с оставшимися частями в Туле.

Летом 1607 году царские войска начинают осаду Тулы. К октябрю тульский кремль пал. Во время осады Шуйский устроил в городе наводнение, перегодив плотиной реку, протекавшую через город.

Первое массовое крестьянское восстание в России закончилось поражением. Его лидер Болотников был ослеплен и утоплен. Воевода Шаховский, который помогал ему, насильно пострижен в монахи.

В этом восстании участвовали представители разных слоев населения, поэтому его можно назвать полномасштабной Гражданской войной, но это и стало одной из причин поражения. У каждого были свои цели, отсутствовала единая идеология.

Именно Крестьянской войной, или восстанием Степана Разина называют противостояние крестьян и казаков с царскими войсками, которое началось в 1667 году.

Говоря о его причинах, нужно отметить, что на тот момент произошло окончательное закрепощение крестьян. Бессрочным стал сыск беглых, повинности и налоги для беднейших слоев оказались непосильно большими, стремление властей контролировать и максимально ограничивать казацкую вольницу росло. Свою роль сыграли массовый голод и эпидемия моровой язвы, а также общий кризис в экономике, который случился в результате затянувшейся войны за Украину.

Считается, что первым этапом восстания Степана Разина стал так называемый "поход за зипунами", который продолжался с 1667 по 1669 год. Тогда отрядам Разина удалось блокировать важную хозяйственную артерию России - Волгу, захватить немало персидских и русских кораблей купцов. Разин достиг Яицкого городка, где обосновался и стал собирать войска. Именно там он заявил о готовящемся походе на столицу.

Основной этап знаменитого крестьянского восстания 17 века начался в 1670 году. Повстанцы взяли Царицын, Астрахань сдалась сама без боя. Воевода и дворяне, оставшиеся в городе, были казнены. Важную роль во время крестьянского восстания Степана Разина сыграл бой за Камышин. Несколько десятков казаков переоделись в купцов и проникли в город. Они убили охрану возле городских ворот, впустив основные силы, которые и захватили город. Жителям велели уходить, Камышин был разграблен и сожжен.

Когда руководитель крестьянского восстания - Разин - взял Астрахань, на его сторону перешла большая часть населения Среднего Поволжья, а также представители народностей, живших в тех местах - татары, чуваши, мордва. Подкупало то, что Разин объявлял каждого, кто переходил под его знамена, свободным человеком.

Правительственные войска двинулись на Разина под предводительством князя Долгорукова. Повстанцы к тому времени осадили Симбирск, но так и не смогли его взять. Царская армия после месячной осады все-таки разбила отряды восставших, Разин был тяжело ранен, соратники увезли его на Дон.

Но его предала казачья верхушка, которая решила выдать предводителя восстания официальным властям. Летом 1671 году его четвертовали в Москве.

При этом войска повстанцев сопротивлялись еще до конца 1670 года. На территории современной Мордовии состоялось самое крупное сражение, в котором участвовало около 20 000 повстанцев. Они были разбиты царскими войсками.

При этом разинцы продолжали сопротивляться и после казни своего предводителя, удерживая Астрахань до конца 1671 года.

Итог крестьянского восстания Разина нельзя назвать утешительным. Добиться своей цели - свержения дворянства и отмены крепостного права - его участникам не удалось. Восстание продемонстрировало раскол в русском обществе. Расправа при этом была полномасштабной. Только в Арзамасе казнили 11 000 человек.

Почему восстание Степана Разина называют Крестьянской войной? Отвечая на этот вопрос, нужно отметить, что оно было направлено против существовавшей государственной системы, которая воспринималась как главный угнетатель крестьянства.

Самым масштабным восстанием XVIII века стал Пугачевский бунт. Начавшись как восстание казаков на Яике, он перерос в полномасштабную войну казаков, крестьян и народов, проживавших в Поволжье и на Урале, против правительства Екатерины II.

Восстание казаков в Яицком городке вспыхнуло в 1772 году. Его быстро подавили, но казаки не собирались сдаваться. Повод у них появился, когда на Яик приехал беглый казак с Дона Емельян Пугачев, который объявил себя императором Петром III.

В 1773 году казаки вновь выступили против правительственных войск. Восстание стремительно охватило практически весь Урал, Оренбургский край, Среднее Поволжье и Западную Сибирь. Участие в нем принимали в Прикамье и Башкирии. Очень быстро бунт казаков перерос в крестьянское восстание Пугачева. Его предводители проводили грамотную агитацию, обещая угнетенным слоям общества решение самых насущных проблем.

В результате на сторону Пугачева перешли татары, башкиры, казахи, чуваши, калмыки, уральские крестьяне. Вплоть до марта 1774 года армия Пугачева одерживала победу за победой. Отрядами повстанцев руководили опытные казаки, а противостояли им немногочисленные и порой деморализованные правительственные войска. Были осаждены Уфа и Оренбург, захвачено большое количество небольших крепостей, городов и заводов.

Только осознав все серьезность положения, правительство стало стягивать основные войска с окраин империи, чтобы подавить крестьянской восстание Пугачева. Руководство армией на себя взял генерал-аншеф Бибиков.

В марте 1774 года правительственным войскам удалось одержать несколько важных побед, некоторые сподвижники Пугачева были убиты или взяты в плен. Но в апреле умирает сам Бибиков, и Пугачевское движение разгорается с новой силой.

Предводителю удается объединить рассеянные по всему Уралу отряды и к середине лета взять Казань - один из крупнейших на тот момент городов империи. На стороне Пугачева много крестьян, но в военном плане его армия значительно уступает правительственным войскам.

В решающей битве под Казанью, которая продолжается три дня, Пугачев терпит поражение. Он перебирается на правый берег Волги, где его снова поддерживают многочисленные крепостные.

В июле Екатерина II направляет на подавление восстания новые войска, которые только что освободились после завершившейся войны с Турцией. Пугачев на Нижней Волге не получает поддержки от донских казаков, его армию разбивают у Черного Яра. Несмотря на поражение основных сил, сопротивление отдельных отрядов продолжается до середины 1775 года.

Самого Пугачева и его ближайших соратников казнят в Москве в январе 1775 года.

Крестьянское восстание в Поволжье охватывает несколько губерний в марте 1919 года. Это становится одним из самых массовых выступлений крестьян против большевиков, известное также как Чапанное восстание. Это необычное название связано с зимним армяком из овчины, который назывался чапаном. Это была весьма популярная одежда среди крестьян региона во время холодов.

Причиной этого восстания стала политика большевистского правительства. Крестьяне были недовольны продовольственной и политической диктатурой, грабежом деревень, продразверсткой.

К началу 1919 года в Симбирскую губернию прислали около 3,5 тысячи рабочих для заготовки хлеба. К февралю у местных крестьян изъяли более 3 млн пудов хлеба, параллельно начали собирать чрезвычайный налог, который правительство ввело в декабре прошлого года. Многие крестьяне искренне считали, что их обрекают на голодную смерть.

Даты крестьянского восстания в Поволжье вы узнаете из этой статьи. Оно началось 3 марта в селе Новодевичьем. Последней каплей стали грубые действия уполномоченных по сбору налога, которые приехали в село, требуя отдать скот и хлеб в пользу государства. Крестьяне собрались возле церкви и ударили в набат, это и послужило сигналом к началу восстания. Коммунисты и члены исполкома были арестованы, отряд красноармейцев разоружили.

Красноармейцы, впрочем, сами перешли на сторону крестьян, поэтому, когда в Новодевичье приехал отряд чекистов из уезда, им было оказано сопротивление. К восстанию начали присоединяться села, расположенные в округе.

Крестьянское восстание стремительно распространялось по Самарской и Симбирской губерниям. В селах и городах свергали власть большевиков, расправляясь с коммунистами и чекистами. При этом у повстанцев практически не было оружия, поэтому приходилось использовать вилы, пики и топоры.

Крестьяне двинулись на Ставрополь, взяв город без боя. В планах у восставших было захватить Самару и Сызрань и соединиться с армией Колчака, которая наступала с востока. Общее количество повстанцев составляло от 100 до 150 тысяч человек.

Советские войска решили сконцентрироваться на ударе по основным силам противника, расположенным в Ставрополе.

Наивысшего размаха восстание достигло к 10 марта. К этому времени большевики уже подтянули части Красной армии, которые имели артиллерию и пулеметы. Разрозненные и плохо оснащенные крестьянские отряды не могли им оказать адекватного сопротивления, но бились за каждое село, которое красноармейцам приходилось брать штурмом.

К утру 14 марта был захвачен Ставрополь. Последнее крупное сражение произошло 17 марта, когда крестьянский отряд в 2000 человек был разбит возле города Карсуна. Командовавший подавлением восстания Фрунзе докладывал, что убиты были не менее тысячи восставших, еще около 600 человек расстреляны.

Разгромив основные силы, большевики начали массовые репрессии против жителей взбунтовавшихся деревень и сел. Их отправляли в концлагеря, топили, вешали, расстреливали, сами деревни сжигали. При этом отдельные отряды продолжали сопротивление до апреля 1919 года.

Еще одно крупное восстание времен Гражданской войны произошло в Тамбовской губернии, его еще называют Антоновским мятежом, так как фактическим лидером повстанцев был эсер, начальник штаба 2-й повстанческой армии Александр Антонов.

Крестьянское восстание в Тамбовской губернии 1920-1921 годов началось 15 августа в селе Хитрово. Там был разоружен продотряд. Причины недовольства были схожи с теми, которые спровоцировали бунт в Поволжье годом ранее.

Крестьяне начали массово отказываться сдавать хлеб, уничтожать коммунистов и чекистов, в чем им помогали партизанские отряды. Восстание стремительно распространялось, охватив часть Воронежской и Саратовской губернии.

31 августа был сформирован карательный отряд, который должен был подавить мятежников, но оказался разгромлен. При этом восставшим к середине ноября удалось создать Объединенную партизанскую армию Тамбовского края. Свою программу они основывали на демократических свободах, призывали к свержению диктатуры большевиков, созыву Учредительного собрания.

В начале 1921 году численность повстанцев составила 50 тысяч человек. Под их контролем была практически вся Тамбовская губерния, движение по железным дорогам было парализовано, советские войска несли большие потери.

Тогда Советы принимают крайние меры - отменяют продразверстку, объявляют полную амнистию для рядовых участников восстания. Перелом наступает после того, как Красная армия получает возможность перебросить дополнительные силы, освободившиеся после разгрома Врангеля и окончания войны с Польшей. Численность красноармейцев к лету 1921 года достигает 43 000 человек.

Между тем повстанцы организовывают Временную демократическую республику, главой которой становится лидер партизан Шендяпин. В Тамбовскую губернию прибывает Котовский, который во главе кавалерийской бригады разбивает два повстанческих полка под руководством Селянского. Сам Селянский получает смертельное ранение.

Бои продолжаются до июня, части Красной армии громят мятежников под командованием Антонова, отряды Богуславского уклоняются от потенциально генерального сражения. После этого наступает окончательный перелом, инициатива переходит к большевикам.

Таким образом, в подавлении восстания участвуют около 55 000 красноармейцев, определенную роль играют репрессивные меры, которые большевики принимают против самих восставших, а также их семей.

Исследователи утверждают, что при подавлении этого восстания власти впервые в истории применили химическое оружие против населения. Хлор особой марки был использован, чтобы вынудить отряды повстанцев выйти из тамбовских лесов.

Достоверно известно о трех фактах применения химического оружия. Некоторые историки отмечают, что химические снаряды привели к гибели не только повстанцев, но и гражданского населения, которое никак не было задействовано в восстании.

Летом 1921 года основные силы, участвовавшие в бунте, были разгромлены. Руководство издало приказ о разделении на небольшие группы и переходу к партизанским действиям. Повстанцы вернулись к тактике партизанского боя. Боевые действия в Тамбовской губернии продолжались до лета 1922 года.

Сорок лет после отмены крепостного права понадобилось для того, чтобы крестьяне вновь захотели земельного передела

До 1917 года количество ежегодных крестьянских восстаний было лучшим индикатором политической и социальной обстановки в Российской империи. В начале XIX века ежегодно их происходило в среднем по 26. Под эту категорию попадали одиночные и коллективные выступления. Это время отмечено полной консервацией ситуации в деревне - ни одна попытка большой крестьянской реформы властями не была доведена до конца.

После поражения в Крымской войне, накануне отмены крепостного права, крестьяне бунтовали все чаще: в 1856 году - 66 случаев; в 1857 году - 100; в 1858 году - 378; в 1859 году - 797. Позже историки назовут это главной приметой складывания на тот момент в России революционной ситуации. Отмена крепостного права становилась актом самосохранения имперской власти.

После Великих реформ Александра II количество выступлений пошло на убыль. В 1870-е годы, в пик деятельности народников, крестьяне бунтовали уже с гораздо меньшим желанием, чем в прежние десятилетия - в среднем 36 случаев в год. В 1880-е годы - время контрреформ Александра III - фиксируется в среднем 73 ежегодных выступления, а в 1890-е годы число восстаний возрастает до 57 в год.

Относительно низкий уровень социальных брожений среди крестьян продолжал убеждать монарха и сторонников самодержавия в том, что крестьянство, согласно теории официальной народности, остается опорой трона. При этом никто не мог предложить вариантов главной, с каждым годов увеличивающейся проблемы пореформенного села - крестьянского малоземелья. Фактически, повторялась ситуация первой половины XIX века, когда все понимали необходимость отмены крепостного права, но никто не хотел брать на себя ответственность за это решение. Революционная ситуация в России снова стала созревать именно в деревне.

И целой России мало

В 1861 году в России от крепостной зависимости были освобождены около 23 миллионов человек, из которых 22 миллиона проживали в Европейской части империи на землях нынешней Украины, Белоруссии и России. Это число не включало в себя еще 18 миллионов государственных крестьян, которых окончательно освободили через пять лет, в 1866 году. В конце XIX века крестьянство составляли около 100 миллионов человек по всей Российской империи. За сорок лет, прошедших после крестьянской реформы, сельское население страны выросло более чем в два раза.

«Освобождение крестьян (Чтение манифеста)» Бориса Кустодиева

Перед государством вставала проблема крестьянского малоземелья. Если сразу после реформы на одну душу сельского населения приходилось в среднем около 3,3 десятины земли, то к началу XX века из-за роста населения один крестьянин иногда довольствовался меньше чем одной десятиной (1 десятина - 1,01 га), что неизбежно вело к снижению и жизненного уровня земледельцев, и темпов модернизации села.

Решение проблемы малоземелья тормозила не только нерешительность власти, но и косность крестьянских общин. Они управлялись сельскими сходами, которые выбирали старосту. Сходы ведали перераспределением земли между членами общины и выплатой налогов государству. Официальная история этого института в начале XX века не насчитывала и ста лет. Общину сделали главным инструментом регулирования крестьянской жизни только во времена Николая I, но за короткий срок она превратилась в одно из важнейших явлений русской жизни. Существующие по принципу круговой поруки (общей ответственности) общинники не были заинтересованы в уходе своих членов, да и государство не способствовало общинной реформе.

При этом крестьяне знали, где взять землю, не выходя из общины, - у помещиков. Несмотря на общий упадок в пореформенной России «дворянских гнезд», помещичье землевладение продолжало оставаться значительным. Хотя в собственности помещиков было сосредоточенно всего 13% пригодных для ведения сельского хозяйства земель, а также какое-то количество лесных и водных угодий.

Кто-то из помещиков смог после 1860-х годов превратить свое поместье в сельскохозяйственное предприятие, пользующееся услугами наемных работников, а кто-то пошел по пути наименьшего сопротивления и сдавал в аренду землю крестьянам, которым приходилось не только оплачивать использование пахотной земли, но и, например, платить за право собирать грибы и ягоды в помещичьих лесах. Некоторых малоземельных крестьян возможность аренды земли очень устраивала: способные ее оплачивать богатели и превращались кулаков. Но было немало и тех, для кого аренда не стала спасением от тяжелого материального положения.

Социально-экономическое расслоение в деревне росло. В публицистику о ситуации в деревне на рубеже XIX-XX веков вошли несуществовавшие ранее термины, отразившие этот процесс: кулак, середняк и бедняк. При этом большинство крестьян оставались солидарны в том, что помещичье землевладение должно быть ликвидировано, землей должен владеть тот, кто ее обрабатывает.

«Раздача хлеба голодным детям священником Модератовым», 1891-1892 года. Фото: Максим Дмитриев

Государство же с очередным витком крестьянской реформы не спешило. Помещики, особенно освоившиеся в новых капиталистических реалиях, ратовали за сохранение и приумножение крупной собственности на землю. Крестьяне роптали. Пробуждались после нескольких десятилетий народники - русские аграрные социалисты, делавшие ставку на крестьянство как революционный класс.

В начале XX века в пору было перефразировать первого шефа жандармов графа Александра Бенкендорфа, назвавшего в конце 1830-х годов крепостное право пороховой бочкой под государством. Теперь такой «бочкой» было унаследованное от крепостничества малоземелье. И взрыв не заставил себя ждать.

«Нет хлеба! Нет земли! А не дадите - все равно возьмем!»

Первый год XX века в России выдался неурожайным. Его последствия не привели к масштабному голоду, но заставили крестьян в европейской части империи затянуть потуже пояса.

К весне 1902 года немногие продукты, оставшиеся у крестьян, начали заканчиваться - в ход пошли припасенные для посевной семена. Перед многими губерниями серьезно встала угроза массового голода.

Особенно тяжелой ситуация была в Харьковской и Полтавской губерниях. Черноземные богатые земли после прихода сюда Российской империи стали местом активного развития помещичьего землевладения. После 1861 года помещики здесь продолжали сохранять большую часть земель при сокращении крестьянских наделов. В ситуации угрозы голода и обнищания многих семей в начале 1902 года социальное напряжение в деревне стало расти.

Начали вспыхивать волнения. Власти вначале не обращали на них пристального внимания, считая их обычными, случавшимися до того неоднократно. Но на этот раз они ошибались.

Первые беспорядки начались в селе Поповка Константиноградского (ныне Красноград) уезда Полтавской губернии 9 марта по старому стилю. Местные крестьяне напали на экономию (ферму. - РП) герцогов Мекленбург-Стрелицких. Выгнав сторожей, нападавшие вывезли картофель и сено, которых особенно не хватало в округе.

Через несколько недель загорелось имение помещика Роговского. Вновь основной целью восставших крестьян были помещичьи амбары: вывозились продовольствие и корма. К концу марта уже каждый день в Полтавской губернии горели новые усадьбы. Быстро наружу вышел и другой конфликт из-за социального расслоения в селе - теперь наряду с помещиками нападению подвергались и кулаки.

В начале апреля вслед за Полтавской губернией крестьянские мятежи охватили и Харьковскую. Только первого апреля одновременно было совершенно 22 нападения на помещичьи хозяйства. Свидетели восстания с удивлением замечали, что крестьяне стремились тут же засеять захваченные помещичьи земли, надеясь, что потом их не отнимут.

Украинская деревня, начало XX века. Фото: Culture Club / Getty Images / Fotobank.ru

В следственных материалах так описывают причины, побудившие крестьян к восстанию: «Когда потерпевший Фесенко обратился к толпе, пришедшей его грабить, с вопросом, за что они хотят его разорить, обвиняемый Зайцев сказал: "У тебя одного 100 десятин, а у нас по одной десятине на семью. Попробовал бы ты прожить на одну десятину земли..."».

Один из крестьян жаловался следователю: «Позвольте рассказать вам о нашей мужичьей, несчастной жизни. У меня отец и шесть малолетних без матери детей и надо жить с усадьбой в 3/4 десятины и 1/4 десятины полевой земли. За пастьбу коровы мы платим 12 рублей, а за десятину под хлеб надо работать три десятины уборки (то есть отрабатывать у помещика. - РП). Жить нам так нельзя. Мы в петле. Что же нам делать? Обращались мы, мужики, всюду... нигде нас не принимают, нигде нам нет помощи».

Позже следователи отмечали, что восстание проходило под общим лозунгом «Нет хлеба! Нет земли! А не дадите - все равно возьмем!» Всего в нем приняли участие около 40 тысяч крестьян из 337 сел.

Сухие цифры статистики о положении крестьян в Полтавской и Харьковской губерниях говорят следующее. В Константиноградском уезде Полтавской губернии на 250 тысяч проживающих там крестьян приходилось только 225 тысяч десятин земли. В Валковском уезде Харьковской губернии 100 тысяч крестьян довольствовались всего 60 тысячами десятин. Подобная ситуация была и в других уездах, охваченных восстанием.

Только через три недели в Санкт-Петербурге осознали всю тяжесть положения. К этому моменту в Полтавской и Харьковской губерниях были разгромлены 105 дворянских усадеб и экономий. Войска начали ответную карательную операцию. К ней были привлечены девять батальонов пехоты и 10 казачьих сотен.

Полиция и армия обычно окружали восставшие деревни, после чего в них начиналась первичная экзекуция, сводившая к порке кнутом и изъятии награбленного. В селе Ковалевка в Полтавском уезде была расстреляна толпа собравшихся крестьян за оказанное ими сопротивление: были убиты двое и семеро ранено. Надо отметить, что во время Полтавско-Харьковского восстания ни один помещик не погиб от рук крестьян.

Началось следствие. К суду были привлечены около тысячи человек. В декабре к тюремным срокам до четырех с половиной лет приговорили около 800 человек, из которых 761 человек был помилован. Вместо тюремного срока Николай II наложил на крестьян обязанность выплатить пострадавшим помещикам в совокупности 800 тысяч рублей. Полностью оправданы были только 123 человека.

Русская революция началась на Украине

Полтавско-Харьковское восстание украинских крестьян потянуло за собой целую цепочку мятежей. Только в 1902 году они вспыхнули в Киевской, Орловской, Черниговской, Курской, Саратовской, Пензенской, Рязанской губерниях. В этих регионах они развивались по сценарию весеннего восстания: мятеж и разграбление помещичьей экономии в одной деревне приводил к цепной реакции - дворянские усадьбы загорались в соседних населенных пунктах. Общим в указанных регионах было наличие высокой концентрации помещичьего землевладения, а следовательно, и высокого уровня крестьянского малоземелья.

Со времен Пугачевского восстания (1773-1775) имперские власти отвыкли от масштабных бунтов крестьян. В течение всего XIX столетия волнения охватывали только один населенный пункт - соседи редко решались на поддержку. В 1902 году крестьянское восстание и дальнейшие волнения стали происходить по сетевому, вирусному принципу: беспорядки в одной деревне перекидывались на соседние, постепенно захватывая новые территории. Всего же за 1901-1904 годы их произошло в два раза больше, чем за 1897-1900 годы - 577 против 232 случая.

Новый характер крестьянских выступлений означал, что в деревне произошли глубокие социальные перемены. Крестьяне начали постепенно осознавать себя как класс, имеющий общие цели: прежде всего это раздел земли на справедливых, как они их понимали, условиях.

Полицейский запрещает крестьянину пахать землю своего помещика, 1906 год. Фото: Slava Katamidze Collection / Getty Images

За прошедшие после отмены крепостного права годы у русской интеллигенции успел сложиться образ крестьянина как долготерпца и мученика, который предпочитал страдать, но не бороться за свои права. Поражение народничества в 1870-80-х годах во многом объяснялось невосприимчивостью крестьян к политической пропаганде. Но, как показало время, во времена Александра II в селе еще не сложились необходимые условия для революционной агитации.

В партии неонародников, взявших в начале XX века название социалистов-революционеров (эсеров), долго велись споры о том, что крестьянин ныне не представляет интереса для революционной агитации и необходимо сосредоточиться на рабочем классе и интеллигенции. События первых лет XX века заставили эсеров вновь вернуться к корням - к работе среди крестьян.

В начале декабря 1904 года директор Департамента полиции Алексей Лопухин написал докладную записку императору Николаю II об итогах расследования и анализа причин Полтавско-Харьковского восстания. Лопухин в документе подчеркивал, что в деревне уже все готово для еще больших выступлений. «Беспорядки эти, поистине достойные названия бунта, были до того ужасны, что, оценивая их теперь, почти через три года, нельзя не содрогаться от основанного на наблюдении над ними сознания той неожиданной простоты, с которой может вспыхнуть в России и разрастись народный мятеж. Если наступит минута, когда в значительном количестве губерний империи крестьянам станет жить невмоготу, и если в одной из этих губерний появится какой-либо внешний толчок для беспорядков, они могут разрастись в такое разнузданное движение, волны которого охватят территорию столь обширную, что с ними нельзя будет справиться без кровавой расправы», - писал Лопухин царю.

И минута, и кровавая расправа не заставили себя долго ждать - через месяц в Петербурге случилось «Кровавое воскресение», с которого началась Первая русская революция. За 1905-1907 годы, пока она длилась, в Российской империи произошли 7165 крестьянских выступлений.

Министр земледелия Алексей Ермолов позже специально подчеркивал в письме Николаю II: «Лозунгом восставших служила идея о принадлежности всей земли крестьянам».

Россия находилась в ужасном положении.

Царь был в плену, патриарх в заточении, шведы заняли Новгород Великий, поляки засели в московском Кремле, высшее сословие продалось иностранцам. Всюду шайки разбойников, которые грабили города, пытали крестьян, оскверняли церкви.

Голод свирепствовал: в некоторых местностях питались человеческим мясом. Эта страна, привыкшая к самодержавию, не имела более правительства. Кто же спас Россию? Народ, в самом обширном смысле слова, считая благородное дворянство и патриотическое духовенство. Уже слухи о чудесах показывали, какая восторженность овладела умами.

1.

Социальные движения «смутного времени»

Были видения в Нижнем Новгороде, во Владимире. Власти Троицко-Сергиева монастыря, архимандрит Дионисий и келарь Палицын, рассылали по русским городам одну грамоту за другою.

Казаки волновали отдаленную Камскую Русь. Когда Троицкие грамоты пришли в Нижний, и когда протопоп прочитал их собравшемуся народу, тогда один из нижегородских граждан, мясной торговец Кузьма Минин, начал говорить: «Если мы захотим помочь Московскому государству, то нечего нам жалеть имения, не пожалеем ничего: дома свои продадим, жен и детей заложим и будем бить челом – кто бы вступился за православную веру и был у нас начальником».

Минин ударил ему челом, прося быть предводителем войска. Тотчас начались приготовления. Перед началом постились. Россия чувствовала себя грешною: давала и нарушала много присяг – Годунову, сыну его Феодору, Отрепьеву, Шуйскому, Владиславу. Назначили трехдневный пост, от которого не были изъяты даже грудные младенцы. На собранные деньги вооружили боярских детей, не приняли содействия нечистых элементов, губивших национальное дело: отказались от помощи Маржерета, изменявшего много раз наемника, и от помощи казаков, преданных грабежу и убийству, – смерть Ляпунова была еще свежа в памяти.

С войском шли монахи и епископы, впереди несли иконы.

Однако ж эта восторженная пылкость не исключала политической мудрости: хотели обеспечить себе помощь Швеции против Польши и занимали Дела Гарди переговорами об избрании шведского принца на московский престол. Когда собрались в Ярославле войска, Пожарский двинулся к Москве, под стенами которой уже стояли казаки Заруцкого и Трубецкого, но оба эти войска, хотя стремившиеся к одной и той же цели, не хотели, однако ж, становиться вместе.

Покушение на жизнь Пожарского усилило недоверие к казакам. Но гетман Ходкевич, желавший ввести в Москву вспомогательное войско, был разбит Пожарским на правом берегу Москвы-реки и казаками на левом.

Правда, последние в решительную минуту отказались сражаться, и только просьбы Авраамия Палицына заставили их вступить в дело, победа была одержана благодаря смелому движению Минина с отборным войском.

Тогда сидевшие в Кремле поляки были доведены до того, что ели человеческое мясо. Они сдались на условии, чтобы им была оставлена жизнь, и возвратили пленных русских, в числе которых находился молодой Михаил Феодорович Романов.

Кремль и Китай-город были уже очищены, когда разнеслась весть, что на помощь полякам идет Сигизмунд. Помощь пришла слишком поздно, и Сигизмунд, узнав о происшедшем, повернул назад.

Преданность русского народа освободила отечество, и 1612 год остался в памяти русских.

Теперь Россия могла свободно приступить к избранию царя. В Москву съехались выборные от духовенства, дворян, боярских детей, торговых, посадских и уездных людей, имевшие полномочие насчет царского избрания. Решили прежде всего не избирать иностранца: ни поляка, ни шведа. Когда же пришлось делать выбор между русскими, тогда начались опять козни и смуты, наконец, было произнесено одно имя, примирившее все партии, – имя Михаила Феодоровича Романова.

Его выбрали не ради его самого, ибо ему исполнилось только пятнадцать лет, но ради его предков Романовых и его отца, митрополита Филарета, томившегося в заточении в Мариенбурге.

Имя Романовых, родственных с домом Иоанна IV, было тогда полнейшим выражением национального чувства (1613).

Новое царствование имело шансы на прочность, которых не было ни у Годунова, ни у Шуйского. Его нельзя было упрекнуть в преступлении, оно опиралось на дивное национальное движение, с ним были связаны воспоминания об освобождении отечества и о других славных событиях.

Ни одного призрака, ни одного горького воспоминания или сожаления: дом Иоанна Грозного был причиною или поводом ко многим страданиям России, Лжедмитрий убил сожаление об истинном. Восшествие Романовых на престол совпадало с могучим пробуждением патриотизма, со стремлением к единству и с общим желанием порядка и умиротворения.

Они уже пользовались такою же преданностью, какою пользуется древнейшая династия.

Рассказывают, что поляки, узнав об избрании Михаила, послали вооруженных людей схватить его в Костроме, один крестьянин, Иван Сусанин, завел этих посланцев в чащу леса и пал под ударами их сабель, спасая своего государя. Смутное время окончилось.

2. Восстание под предводительством С. Разина

Донские казаки были в это время вообще довольно спокойны, но один из них, Стенька Разин, смутил всю восточную Россию.

Переселенцы с Днепра, изгнанные войною из своей страны, были причиною настоящего голода в бедных донских селениях. Стенька собрал несколько голутвенных людей (голь, голяки) и хотел попытать счастья взять Азов. Донские старшины воспрепятствовали ему в этом, тогда он отправился на Восток, на Волгу и Яик (Урал). Слава о нем далеко распространилась: говорили, что он колдун, что его не берет ни сабля, ни пули, ни ядро, к нему толпой стекались разбойники со всех сторон. Он разбойничал на Каспийском море и опустошал берега Персии.

Русское правительство, не имея возможности воевать с ним, обещало простить его, если он выдаст взятые им царские суда и пушки. Разин согласился. Благодаря своим подвигам, несметному награбленному богатству и царской щедрости, он приобрел множество приверженцев из черни, казаков и даже городских стрельцов.

Поволжье всегда было готово к социальному перевороту; этим объясняется успех Разина, а позже успех Пугачева. Разбойники были там популярны и в чести; торговцы, прибывшие по коммерческим делам на Дон, узнали, что Стенька предпринимает набег, и не задумались пристать к нему.

Весь край взволновался при вести о приближении знаменитого уже атамана. Жители Царицына сдали ему свой город. Против Разина был послан флот, но войска и стрельцы выдали ему своих начальников, из которых один был сброшен с колокольни. Плывя вверх по Волге, он взял Саратов, Самару и взбунтовал Нижегородскую, Тамбовскую и Пензенскую губернии. Во всем Поволжье крестьяне бунтовали против своих помещиков, а татары, чуваши, мордовцы и черемисы – против русского господства.

Мятеж был ужасный. Под Симбирском Разин был разбит Юрием Барятинским, и производимое им обаяние исчезло; его преследовали в степи, схватили на Дону и казнили в Москве (1671).

Мятеж, однако, не прекратился со смертью Разина: шайки упорно продолжали действовать. В Астрахани Василий Ус правил деспотически и сбросил архиепископа с колокольни.

Наконец все эти подражатели Разина были перебиты или схвачены, Волга очищена и Дон успокоен.

3. Крестьянская война под предводительством Е. Пугачева

Московский бунт показал, в каком глубоком варварстве еще находилась столичная чернь, слуги, мелкие торговцы, фабричные рабочие. Пугачевский бунт показал, какие личности еще бродили в отдаленных провинциях империи. Крестьяне, на которых падали все государственные тягости, все требования собственников и вымогательства чиновников, постоянно жаждали невозможных перемен, в своем глубоком невежестве они всегда были готовы последовать за обманщиком, Лжепетр III, Лжеиоанн VI, даже Лжепавел I употребляли во зло грубые умы, предубежденные против «царствования женщин».

Прибавьте к этим недовольным бродяг всякого рода, разорившихся дворян, расстриженных монахов, дезертиров, беглых слуг, грабителей и поволжских разбойников. Россия, особенно ее восточная часть, заключала в себе все материалы, необходимые для громадного восстания, вроде поднятого Лжедмитрием или Стенькой Разиным.

Яицким казакам, бунтовавшим уже в 1766 году и жестоко за то наказанным, было суждено дать восстанию ожидаемого предводителя: беглый казак, раскольник, сидевший уже в Казанской тюрьме и бежавший из Сибири, Емельян Пугачев, выдал себя за Петра III; распустив голштинское знамя, он объявил, что отправляется в Петербург наказать жену и венчать сына на царство.

С тремястами человек он осадил Яицкий городок, армия его была очень малочисленна, но все посылаемые против него войска переходили на его сторону и выдавали своих начальников. Обыкновенно он приказывал вешать офицеров и стричь солдатам волосы по-казацки; в селах он вешал помещиков; кто ему сопротивлялся, того наказывали за это как за бунт, как за оскорбление величества.

Таким образом, он овладел многими степными крепостями. Между тем как приближенные, знавшие тайну его происхождения, обращались запросто, народ встречал его с колокольным звоном и с хлебом-солью. Польские конфедераты, сосланные в эти места, организовали ему артиллерию. В течение почти целого года он приводил в трепет Казань и Оренбург и разбивал посылаемые против него войска; помещики всюду бежали, а варварские народы приходили в его главную квартиру.

Крестьяне восставали против дворян, татары и чуваши – против русских; по всему Волжскому бассейну вспыхнула племенная война, социальная и война рабов.

Ух! Дурно!» Он вполне понимал, что все эти беспорядки не были делом одного человека. «Пугачев не иное что, как чучело, которым играют воры-казаки, – писал он, – не Пугачев важен, важно общее негодование. Мало полагаясь на свои войска, он решился, однако, напасть на самозванца, разбил его сперва при Татищеве, а потом при Кагуле, рассеял его армию и захватил артиллерию.

Москва готова была взбунтоваться. Было необходимо поймать Пугачева. Окруженный войсками между Волгою и Яиком, в ту минуту как он готовился бежать в Персию, преследуемый Михельсоном и Суворовым, он был связан и выдан своими сообщниками. Его привезли в Москву и казнили. Многие не верили, что Лжепетр III умер, и хотя бунт был усмирен, но дух его еще долго существовал.

Пугачевский бунт послужил, так сказать, уроком для русского правительства, которое припомнило его в 1775 году, уничтожая Запорожскую республику.

Днепровские храбрецы, изгнанные при Петре Великом, призванные опять при Анне Иоанновне, не узнали своего прежнего местопребывания. Южная Россия, огражденная от татарских вторжений, быстро населялась: города всюду возникали, пашни захватывали большие и большие пространства, безграничные степи, по которым предки запорожцев ездили так свободно, как арабы по пустыне, превращались в нивы.

Запорожцы были очень недовольны этим преобразованием, они требовали возвращения их земли, их пустыни, и покровительствовали гайдамакам, которые тревожили поселенцев.

Потемкину, творцу Новороссии, надоели эти беспокойные соседи. Он по приказанию императрицы взял и уничтожил Сечь. Недовольные бежали во владения турецкого султана, другие преобразованы в черноморских казаков, которым в 1792 году отвели для жительства полуостров Фанагорию и восточный берег Азовского моря.

1606–1607 гг. – восстание под предводительством И.И. Болотникова.

– Восстание в Москве – «медный бунт».

1670–1671 гг. – Восстание под предводительством С.Т. Разина.

1773–1775 гг.

– Восстание под предводительством Е.И. Пугачева.

Заключение

Мы рассмотрели тему «крестьянские восстания в России в 17–18 веках».

17 век был богат восстаниями. Среди них такие, как восстания Болотникова, Хмельницкого, Хлопка, С.Т. Разина. В 18 веке были восстание Пугачева, «Чумной бунт». Во всех этих восстаниях главной движущей силой было крестьянство. Многие из них потерпели поражение в связи с плохим вооружением, отсутствием явной программы и цели борьбы.

Однако эти крестьянские войны заставили правительство провести серию реформ по централизации и унификации органов управления в центре и на местах и законодательному закреплению сословных прав населения.

Список литературы

1. Живописная история древней и новой России. – М.: Современник, 2002

2. История России с древнейших времен до наших дней.

– М: «ПБОЮЛ Л.В. Рожников», 2008

3. История России. – М: Просвещение, 2005

Крестьянские восстания в России в 17-18 вв

Социальные движения «смутного времени»

Были видения в Нижнем Новгороде, во Владимире. Власти Троицко-Сергиева монастыря, архимандрит Дионисий и келарь Палицын, рассылали по русским городам одну грамоту за другою. Казаки волновали отдаленную Камскую Русь. Когда Троицкие грамоты пришли в Нижний, и когда протопоп прочитал их собравшемуся народу, тогда один из нижегородских граждан, мясной торговец Кузьма Минин, начал говорить: «Если мы захотим помочь Московскому государству, то нечего нам жалеть имения, не пожалеем ничего: дома свои продадим, жен и детей заложим и будем бить челом – кто бы вступился за православную веру и был у нас начальником».

Жертвовать всем, вооружаться самим – таково было общее желание. Минин и другие граждане отдали треть своего имущества, одна женщина, имевшая 12 тысяч рублей, пожертвовала 10 тысяч. Колебавшихся принуждали жертвовать. Минин согласился быть казначеем, с тем лишь условием, чтобы сограждане вполне доверились ему. Нужен был предводитель, граждане сознавали, что он должен быть избран из знатных. В это время жил в Стародубе князь Дмитрий Пожарский, лечившийся от ран, полученных им при разорении Москвы.

Минин ударил ему челом, прося быть предводителем войска. Тотчас начались приготовления. Перед началом постились. Россия чувствовала себя грешною: давала и нарушала много присяг – Годунову, сыну его Феодору, Отрепьеву, Шуйскому, Владиславу. Назначили трехдневный пост, от которого не были изъяты даже грудные младенцы.

На собранные деньги вооружили боярских детей, не приняли содействия нечистых элементов, губивших национальное дело: отказались от помощи Маржерета, изменявшего много раз наемника, и от помощи казаков, преданных грабежу и убийству, – смерть Ляпунова была еще свежа в памяти.

С войском шли монахи и епископы, впереди несли иконы. Однако ж эта восторженная пылкость не исключала политической мудрости: хотели обеспечить себе помощь Швеции против Польши и занимали Дела Гарди переговорами об избрании шведского принца на московский престол.

Когда собрались в Ярославле войска, Пожарский двинулся к Москве, под стенами которой уже стояли казаки Заруцкого и Трубецкого, но оба эти войска, хотя стремившиеся к одной и той же цели, не хотели, однако ж, становиться вместе. Покушение на жизнь Пожарского усилило недоверие к казакам. Но гетман Ходкевич, желавший ввести в Москву вспомогательное войско, был разбит Пожарским на правом берегу Москвы-реки и казаками на левом.

Правда, последние в решительную минуту отказались сражаться, и только просьбы Авраамия Палицына заставили их вступить в дело, победа была одержана благодаря смелому движению Минина с отборным войском. Тогда сидевшие в Кремле поляки были доведены до того, что ели человеческое мясо.

Они сдались на условии, чтобы им была оставлена жизнь, и возвратили пленных русских, в числе которых находился молодой Михаил Феодорович Романов.

Кремль и Китай-город были уже очищены, когда разнеслась весть, что на помощь полякам идет Сигизмунд. Помощь пришла слишком поздно, и Сигизмунд, узнав о происшедшем, повернул назад. Преданность русского народа освободила отечество, и 1612 год остался в памяти русских.

Теперь Россия могла свободно приступить к избранию царя.

В Москву съехались выборные от духовенства, дворян, боярских детей, торговых, посадских и уездных людей, имевшие полномочие насчет царского избрания. Решили прежде всего не избирать иностранца: ни поляка, ни шведа. Когда же пришлось делать выбор между русскими, тогда начались опять козни и смуты, наконец, было произнесено одно имя, примирившее все партии, – имя Михаила Феодоровича Романова.

Его выбрали не ради его самого, ибо ему исполнилось только пятнадцать лет, но ради его предков Романовых и его отца, митрополита Филарета, томившегося в заточении в Мариенбурге. Имя Романовых, родственных с домом Иоанна IV, было тогда полнейшим выражением национального чувства (1613).

Новое царствование имело шансы на прочность, которых не было ни у Годунова, ни у Шуйского.

Его нельзя было упрекнуть в преступлении, оно опиралось на дивное национальное движение, с ним были связаны воспоминания об освобождении отечества и о других славных событиях. Ни одного призрака, ни одного горького воспоминания или сожаления: дом Иоанна Грозного был причиною или поводом ко многим страданиям России, Лжедмитрий убил сожаление об истинном.

Восшествие Романовых на престол совпадало с могучим пробуждением патриотизма, со стремлением к единству и с общим желанием порядка и умиротворения. Они уже пользовались такою же преданностью, какою пользуется древнейшая династия. Рассказывают, что поляки, узнав об избрании Михаила, послали вооруженных людей схватить его в Костроме, один крестьянин, Иван Сусанин, завел этих посланцев в чащу леса и пал под ударами их сабель, спасая своего государя.

Смутное время окончилось.

Восстание под предводительством С.Разина

Донские казаки были в это время вообще довольно спокойны, но один из них, Стенька Разин, смутил всю восточную Россию. Переселенцы с Днепра, изгнанные войною из своей страны, были причиною настоящего голода в бедных донских селениях.

Стенька собрал несколько голутвенных людей (голь, голяки) и хотел попытать счастья взять Азов. Донские старшины воспрепятствовали ему в этом, тогда он отправился на Восток, на Волгу и Яик (Урал). Слава о нем далеко распространилась: говорили, что он колдун, что его не берет ни сабля, ни пули, ни ядро, к нему толпой стекались разбойники со всех сторон.

Он разбойничал на Каспийском море и опустошал берега Персии. Русское правительство, не имея возможности воевать с ним, обещало простить его, если он выдаст взятые им царские суда и пушки.

Разин согласился. Благодаря своим подвигам, несметному награбленному богатству и царской щедрости, он приобрел множество приверженцев из черни, казаков и даже городских стрельцов. Поволжье всегда было готово к социальному перевороту; этим объясняется успех Разина, а позже успех Пугачева. Разбойники были там популярны и в чести; торговцы, прибывшие по коммерческим делам на Дон, узнали, что Стенька предпринимает набег, и не задумались пристать к нему.

В 1670 году Разин, истратя награбленные деньги, пошел с толпою голутвенников вверх по Дону и оттуда на Волгу.

Весь край взволновался при вести о приближении знаменитого уже атамана. Жители Царицына сдали ему свой город. Против Разина был послан флот, но войска и стрельцы выдали ему своих начальников, из которых один был сброшен с колокольни.

Плывя вверх по Волге, он взял Саратов, Самару и взбунтовал Нижегородскую, Тамбовскую и Пензенскую губернии. Во всем Поволжье крестьяне бунтовали против своих помещиков, а татары, чуваши, мордовцы и черемисы – против русского господства. Мятеж был ужасный. Под Симбирском Разин был разбит Юрием Барятинским, и производимое им обаяние исчезло; его преследовали в степи, схватили на Дону и казнили в Москве (1671).

Мятеж, однако, не прекратился со смертью Разина: шайки упорно продолжали действовать.

В Астрахани Василий Ус правил деспотически и сбросил архиепископа с колокольни. Наконец все эти подражатели Разина были перебиты или схвачены, Волга очищена и Дон успокоен.

Крестьянская война под предводительством Е. Пугачева

Московский бунт показал, в каком глубоком варварстве еще находилась столичная чернь, слуги, мелкие торговцы, фабричные рабочие.

Пугачевский бунт показал, какие личности еще бродили в отдаленных провинциях империи. Крестьяне, на которых падали все государственные тягости, все требования собственников и вымогательства чиновников, постоянно жаждали невозможных перемен, в своем глубоком невежестве они всегда были готовы последовать за обманщиком, Лжепетр III, Лжеиоанн VI, даже Лжепавел I употребляли во зло грубые умы, предубежденные против «царствования женщин».

Раскольники, одичавшие и доведенные до отчаяния предшествующими угнетениями, пылали в глубине лесов и в приволжских городах непримиримою ненавистью к государству. Яицкие и донские казаки, а также запорожцы трепетали от нового для них ига власти.

Поволжские народы – язычники, мусульмане или недовольные православные – ждали только предлога возвратить себе дикую свободу или земли, отнятые у них русскими поселенцами.

Как мало эти необузданные элементы согласовались с новейшим государством, это видно было уже в 1770 году, когда тургайские калмыки, в числе почти 300 тысяч человек, мужчин, женщин и детей, забрали свой скот, палатки и телеги, перешли Волгу, опустошив все на пути, и удалились в пределы Китайской империи.

Прибавьте к этим недовольным бродяг всякого рода, разорившихся дворян, расстриженных монахов, дезертиров, беглых слуг, грабителей и поволжских разбойников.

Россия, особенно ее восточная часть, заключала в себе все материалы, необходимые для громадного восстания, вроде поднятого Лжедмитрием или Стенькой Разиным. Яицким казакам, бунтовавшим уже в 1766 году и жестоко за то наказанным, было суждено дать восстанию ожидаемого предводителя: беглый казак, раскольник, сидевший уже в Казанской тюрьме и бежавший из Сибири, Емельян Пугачев, выдал себя за Петра III; распустив голштинское знамя, он объявил, что отправляется в Петербург наказать жену и венчать сына на царство.

С тремястами человек он осадил Яицкий городок, армия его была очень малочисленна, но все посылаемые против него войска переходили на его сторону и выдавали своих начальников.

Обыкновенно он приказывал вешать офицеров и стричь солдатам волосы по-казацки; в селах он вешал помещиков; кто ему сопротивлялся, того наказывали за это как за бунт, как за оскорбление величества.

Таким образом, он овладел многими степными крепостями. Между тем как приближенные, знавшие тайну его происхождения, обращались запросто, народ встречал его с колокольным звоном и с хлебом-солью.

Польские конфедераты, сосланные в эти места, организовали ему артиллерию. В течение почти целого года он приводил в трепет Казань и Оренбург и разбивал посылаемые против него войска; помещики всюду бежали, а варварские народы приходили в его главную квартиру. Крестьяне восставали против дворян, татары и чуваши – против русских; по всему Волжскому бассейну вспыхнула племенная война, социальная и война рабов.

Москва, в которой было 100 тысяч крепостных, начала волноваться; чернь, видя бегство помещиков из всей Восточной России, громко заговорила о свободе и об избиении господ. Екатерина П поручила Александру Бибикову положить предел бедствию. Бибиков, приехав в Казань, был поражен общею деморализациею; он успокоил и вооружил дворян, сдержал народ и казался веселым и довольным, а между тем писал к жене: «Зло велико, преужасно!

Ух! Дурно!» Он вполне понимал, что все эти беспорядки не были делом одного человека. «Пугачев не иное что, как чучело, которым играют воры-казаки, – писал он, – не Пугачев важен, важно общее негодование.

Мало полагаясь на свои войска, он решился, однако, напасть на самозванца, разбил его сперва при Татищеве, а потом при Кагуле, рассеял его армию и захватил артиллерию.

Бибиков умер среди своих успехов, но Михельсон, де Коллонж и Голицын продолжали преследовать побежденного. Пугачев, гонимый на нижнем течении Волги, вдруг повернул вверх по реке, бросился на Казань, сжег и разграбил ее, но потерпел неудачу при взятии Казанской крепости и был совершенно разбит на берегах Казанки; тогда он поплыл вниз по Волге, вошел в Саранск, Самару и Царицын, где, несмотря на неотступное преследование императорскими войсками, перевешал дворян и учредил новое правление.

Пока он направлялся к югу, народ ждал его на пути в Москву, в ответ на это ожидание являлись всюду Лжепетры III, Лжепугачевы, которые, став во главе необузданных шаек, вешали помещиков и жгли их усадьбы.

Москва готова была взбунтоваться. Было необходимо поймать Пугачева. Окруженный войсками между Волгою и Яиком, в ту минуту как он готовился бежать в Персию, преследуемый Михельсоном и Суворовым, он был связан и выдан своими сообщниками. Его привезли в Москву и казнили.

Многие не верили, что Лжепетр III умер, и хотя бунт был усмирен, но дух его еще долго существовал.

Пугачевский бунт послужил, так сказать, уроком для русского правительства, которое припомнило его в 1775 году, уничтожая Запорожскую республику. Днепровские храбрецы, изгнанные при Петре Великом, призванные опять при Анне Иоанновне, не узнали своего прежнего местопребывания.

Южная Россия, огражденная от татарских вторжений, быстро населялась: города всюду возникали, пашни захватывали большие и большие пространства, безграничные степи, по которым предки запорожцев ездили так свободно, как арабы по пустыне, превращались в нивы. Запорожцы были очень недовольны этим преобразованием, они требовали возвращения их земли, их пустыни, и покровительствовали гайдамакам, которые тревожили поселенцев. Потемкину, творцу Новороссии, надоели эти беспокойные соседи.

Он по приказанию императрицы взял и уничтожил Сечь. Недовольные бежали во владения турецкого султана, другие преобразованы в черноморских казаков, которым в 1792 году отвели для жительства полуостров Фанагорию и восточный берег Азовского моря.

Так окончилось казачество: оно живет только в песнях кобзарей.

Хронология народных восстаний в России 17–18 вв.

1603 г. – восстание под предводительством Хлопка.

1606–1607 гг. – восстание под предводительством И. И. Болотникова.

1648–1650 гг. – восстание Богдана Хмельницкого.

1662 г. – Восстание в Москве – «медный бунт».

1670–1671 гг. – Восстание под предводительством С.

Т. Разина.

1698 г. – Восстание стрельцов в Москве.

1771 г. – «Чумной бунт» в Москве.

1773–1775 гг. – Восстание под предводительством Е. И. Пугачева.