Путешествия Гулливера (в пересказе для детей). Путешествие с Michelin

Гулливер прожил дома недолго.
Не успел он хорошенько отдохнуть, как его снова потянуло в плавание.
"Должно быть, уж таков я по природе, - думал он. - Беспокойная жизнь морского бродяги мне больше по сердцу, чем мирное житье моих сухопутных друзей".
Одним словом, через два месяца после своего возвращения на родину он уже снова числился врачом на корабле "Адвенчер", отправлявшемся в дальнее плавание под командой капитана Джона Николса.
20 июня 1702 года "Адвенчер" вышел в открытое море.

Ветер был попутный. Корабль шел на всех парусах до самого мыса Доброй Надежды. Здесь капитан приказал бросить якорь и запастись свежей водой. После двухдневной стоянки "Адвенчер" должен был снова пуститься в плавание.
Но неожиданно на корабле открылась течь. Пришлось выгрузить товары и заняться починкой. А тут еще капитан Николс заболел жестокой лихорадкой.
Корабельный врач Гулливер заботливо осмотрел больного капитана и решил, что ему нельзя продолжать плавание, прежде чем он совсем не поправится.
Так "Адвенчер" и зазимовал у мыса Доброй Надежды.
Только в марте 1703 года на корабле опять были поставлены паруса, и он благополучно совершил переход до Мадагаскарского пролива.
19 апреля, когда корабль был уже недалеко от острова Мадагаскар, легкий западный ветер сменился жестоким ураганом.
Двадцать дней корабль гнало на восток. Вся команда измучилась и мечтала только о том, чтобы этот ураган наконец утих.
И вот наступил полный штиль. Целый день в море было тихо, и люди уже стали надеяться, что им удастся отдохнуть. Но капитан Николс, бывалый моряк, не раз плававший в этих местах, с недоверием посмотрел на притихшее море и приказал покрепче привязать пушки.
- Надвигается шторм! - сказал он.
И в самом деле, на другой же день поднялся сильный, порывистый ветер. С каждой минутой он становился все сильнее, и наконец разразилась такая буря, какой еще не видывал ни Гулливер, ни матросы, ни сам капитан Джон Николс.
Ураган бушевал много дней. Много дней боролся "Адвенчер" с волнами и ветром.

Умело маневрируя, капитан приказывал то поднять паруса, то спустить их, то идти по ветру, то лечь в дрейф.
В конце концов "Адвенчер" вышел победителем из этой борьбы. Корабль был в хорошем состоянии, провианта вдоволь, команда здоровая, выносливая и умелая. Одно только было плохо: на корабле кончались запасы пресной воды. Надо было во что бы то ни стало пополнить их. Но как? Где? Во вре- мя бури корабль так далеко отнесло на восток, что даже самые старые и бывалые матросы не могли сказать, в какую часть света их забросило и есть ли поблизости земля. Все были не на шутку встревожены и с беспокойством посматривали на капитана.
Но вот наконец юнга, который стоял на мачте, увидел вдали землю.

Никто не знал, что это такое - большая земля или остров. Пустынные скалистые берега были незнакомы даже капитану Николсу.
На другой день корабль подошел так близко к земле, что Гулливер и все моряки могли ясно разглядеть с палубы длинную песчаную косу и бухту. Но была ли она достаточно глубока для того, чтобы в нее мог войти такой большой корабль, как "Адвенчер"?
Осторожный капитан Николс не решился без лоцмана вводить свой корабль в не известную никому бухту. Он приказал бросить якорь и послал к берегу баркас с десятью хорошо вооруженными матросами. Матросам дали с собой несколько пустых бочонков и поручили привезти побольше пресной воды, если только им удастся разыскать где-нибудь недалеко от берега озеро, речку или ручей.
Гулливер попросил капитана отпустить его на берег вместе с матросами.
Капитан прекрасно знал, что его ученый спутник для того и отправился в далекое путешествие, чтобы повидать чужие края, и охотно отпустил его.
Скоро баркас причалил к берегу, и Гулливер первым выскочил на мокрые камни. Вокруг было совсем пусто и тихо. Ни лодки, ни рыбачьей хижины, ни рощицы вдали.

В поисках пресной воды матросы разбрелись по берегу, и Гулливер остался один. Он побрел наугад, с любопытством оглядывая новые места, но не увидел ровно ничего интересного. Всюду - направо и налево - тянулась бесплодная, скалистая пустыня.

Усталый и недовольный, Гулливер медленно зашагал назад, к бухте.
Море расстилалось перед ним суровое, серое, неприветливое. Гулливер обогнул какой-то огромный камень и вдруг остановился, испуганный и удивленный.
Что такое? Матросы уже сели в баркас и что есть силы гребут к судну. Как же это они оставили его одного на берегу? Что случилось?

Гулливер хотел громко закричать, окликнуть матросов, но язык у него во рту словно окаменел.
И не мудрено. Из-за прибрежной скалы внезапно вышел человек огромного роста - сам не меньше этой скалы - и погнался за лодкой. Море едва доходило ему до колен. Он делал громадные шаги. Еще два-три таких шага, и он бы схватил баркас за корму. Но, видно, острые камни на дне мешали ему идти. Он остановился, махнул рукой и повернул к берегу.

У Гулливера от ужаса закружилась голова. Он упал на землю, пополз меж камней, а потом поднялся на ноги и сломя голову побежал, сам не зная куда.
Он думал только о том, где бы ему укрыться от этого страшного, огромного человека.
Наконец прибрежные пески и камни остались далеко позади.
Гулливер, задыхаясь, взбежал по склону крутого холма и огляделся.
Вокруг все было зелено. Со всех сторон его обступали рощи и леса.
Он спустился с холма и пошел по широкой дороге. Справа и слева сплошной стеной стоял густой лес - гладкие голые стволы, прямые, как у сосен.
Гулливер закинул назад голову, чтобы поглядеть на верхушки деревьев, да так и ахнул. Это были не сосны, а колосья ячменя вышиной с деревья!

Должно быть, время жатвы уже подошло. Спелые зерна величиной с крупную еловую шишку то и дело больно щелкали Гулливера по спине, по плечам, по голове. Гулливер прибавил шагу.

Он шел, шел и наконец добрался до высокой ограды. Ограда была раза в три выше, чем самые высокие колосья, и Гулливер едва-едва мог разглядеть ее верхний край. Попасть с этого поля на соседнее было не так-то легко. Для этого нужно было подняться по каменным замшелым ступеням, а потом перелезть через большой, вросший в землю камень.
Ступеней было всего четыре, но зато каждая из них много выше Гулливера. Только став на цыпочки и высоко подняв руку, он мог с трудом дотянуться до края нижней ступени.
Нечего было и думать подняться по такой лестнице.
Гулливер стал внимательно осматривать ограду: нет ли в ней хоть какой-нибудь щелочки или лазейки, через которую можно было бы выбраться отсюда?
Лазейки не было.
И вдруг на верхней ступеньке лестницы появился огромный человек - еще больше того, который гнался за баркасом. Он был ростом по крайней мере с пожарную каланчу!
Гулливер в ужасе кинулся в ячменную чащу и притаился, спрятавшись за толстый колос.
Из своей засады он увидел, как великан помахал рукой и, обернувшись, что-то громко закричал. Должно быть, он просто звал кого-то, но Гулливеру показалось, будто гром грянул в ясном небе.
Вдалеке прозвучало несколько таких же раскатов, и через минуту рядом с великаном оказалось еще семеро парней такого же роста. Наверно, это были работники. Они были одеты проще и беднее первого великана, и в руках у них были серпы. Да какие серпы! Если шесть наших кос разложить на земле полумесяцем, вряд ли получился бы такой серп.
Выслушав своего хозяина, великаны один за другим спустились на поле, где притаился Гулливер, и принялись жать ячмень.

Гулливер, не помня себя от страха, кинулся назад, в чащу колосьев.
Ячмень рос густо. Гулливер еле-еле пробирался между высокими, прямыми стволами. Целый дождь тяжелых зерен сыпался на него сверху, но он уже не обращал на это никакого внимания.
И вдруг дорогу ему загородил прибитый к земле ветром и дождем стебель ячменя. Гулливер перелез через толстый, гладкий ствол и наткнулся на другой, еще толще. Дальше - целый десяток пригнувшихся к земле колосьев. Стволы тесно переплелись между собой, а крепкие, острые усы ячменя, вер- нее сказать - усищи торчали, словно копья. Они прокалывали платье Гулливера и впивались в кожу. Гулливер повернул налево, направо... И там те же толстые стволы и страшные острые копья!
Что же теперь делать? Гулливер понял, что ему ни за что не выбраться из этой чащи. Силы оставили его. Он лег в борозду и уткнулся лицом в землю. Слезы так и потекли у него из глаз.

Он невольно вспомнил, что еще совсем недавно, в стране лилипутов он сам чувствовал себя великаном. Там он мог опустить к себе в карман всадника с лошадью, мог одной рукой тянуть за собой целый неприятельский флот, а теперь он - лилипут среди великанов, и его, Человека-Гору, могучего Куинбуса Флестрина, того и гляди, упрячут в карман. И это еще не самое плохое. Его могут раздавить, как лягушонка, могут свернуть ему голову, как воробью! Все бывает на свете...
В эту самую минуту Гулливер вдруг увидел, что какая-то широкая, темная плита поднялась над ним и вот-вот опустится. Что это? Неужели подошва огромного башмака? Так и есть! Один из жнецов незаметно подошел к Гулливеру и остановился над самой его головой. Стоит ему опустить ногу, и он растопчет Гулливера, как жука или кузнечика.

Гулливер вскрикнул, и великан услышал его крик. Он нагнулся и стал внимательно осматривать землю и даже шарить по ней руками.
И вот, сдвинув в сторону несколько колосьев, он увидел что-то живое.
С минуту он опасливо рассматривал Гулливера, как рассматривают невиданных зверьков или насекомых. Видно было, что он соображает, как бы ему схватить удивительного зверька, чтобы тот не успел его оцарапать или укусить.
Наконец он решился - ухватил Гулливера двумя пальцами за бока и поднес к самым глазам, чтобы получше разглядеть.

Гулливеру показалось, что какой-то вихрь поднял его и понес прямо в небо. Сердце у него оборвалось. "А что, если он с размаху швырнет меня на землю, как мы бросаем жуков или тараканов?" - с ужасом подумал он, и, как только перед ним засветились два огромных удивленных глаза, он умоляюще сложил руки и сказал вежливо и спокойно, хотя голос у него дрожал, а язык прилипал к небу:
- Умоляю вас, дорогой великан, пощадите меня! Я не сделаю вам ничего дурного.
Конечно, великан не понял, что говорит ему Гулливер, но Гулливер на это и не рассчитывал. Он хотел только одного: пусть великан заметит, что он, Гулливер, не квакает, не чирикает, не жужжит, а разговаривает, как люди.
И великан это заметил. Он вздрогнул, внимательно посмотрел на Гулливера и ухватил его покрепче, чтобы не уронить. Пальцы его, словно огромные клещи, сжали ребра Гулливера, и тот невольно вскрикнул от боли.
"Конец! - мелькнуло у него в голове. - Если это чудовище не уронит меня и не разобьет вдребезги, так уж наверно раздавит или задушит!"
Но великан вовсе не собирался душить Гулливера. Должно быть, говорящий кузнечик ему понравился. Он приподнял полу кафтана и, осторожно положив в нее свою находку, побежал на другой конец поля.

"Несет к хозяину", - догадался Гулливер.
И в самом деле, через минуту Гулливер был уже в руках того великана, который раньше всех других появился на ячменном поле.
Увидев такого маленького человечка, хозяин удивился еще больше, чем работник. Он долго рассматривал его, поворачивая то направо, то налево. Потом взял соломинку толщиной с трость и стал поднимать ею полы Гулливерова кафтана. Должно быть, он думал, что это что-то вроде надкрылий майского жука.
Все работники собрались вокруг и, вытянув шеи, молча глядели на удивительную находку.
Чтобы лучше разглядеть лицо Гулливера, хозяин снял с него шляпу и легонько подул ему на волосы. Волосы у Гулливера поднялись, как от сильного ветра. Потом великан, осторожно опустил его на землю и поставил на четвереньки. Наверно, ему хотелось поглядеть, как бегает диковинный зверек.
Но Гулливер сейчас же поднялся на ноги и стал гордо разгуливать перед великанами, стараясь показать им, что он не майский жук, не кузнечик, а такой же человек, как они, и вовсе не собирается убежать от них и спрятаться среди стеблей.
Он взмахнул шляпой и отвесил своему новому хозяину поклон. Высоко подняв голову, он произнес громко и раздельно приветствие на четырех языках.
Великаны переглянулись и удивленно покачали головами, но Гулливер ясно видел, что они его не поняли. Тогда он вынул из кармана кошелек с золотом и положил его на ладонь хозяина. Тот низко наклонился, прищурил один глаз и, сморщив нос, стал разглядывать странную вещицу. Он даже вытащил откуда-то из рукава булавку и потыкал острием в кошелек, очевидно не догадываясь, что это такое.
Тогда Гулливер сам открыл кошелек и высыпал на ладонь великана все свое золото - тридцать шесть испанских червонцев.
Великан послюнил кончик пальца и приподнял один испанский золотой, потом другой...
Гулливер старался знаками объяснить, что он просит великана принять от него этот скромный подарок.
Он кланялся, прижимал руки к сердцу, но великан так ничего и не понял и тоже знаками приказал Гулливеру положить монеты обратно в кошелек, а кошелек спрятать в карман.
Потом он заговорил о чем-то со своими работниками, и Гулливеру показалось, что восемь водяных мельниц разом зашумели у него над головой. Он был рад, когда работники наконец ушли на поле.
Тогда великан достал из кармана свой носовой платок, сложил его в несколько раз и, опустив левую руку до самой земли, покрыл ладонь платком.
Гулливер сразу понял, чего от него хотят. Он покорно взобрался на эту широкую ладонь и, чтобы не свалиться с нее, лег ничком.
Видно, великан очень боялся уронить и потерять Гулливера - он бережно завернул его в платок, точно в одеяло, и, прикрыв другой ладонью, понес к себе домой.
Был полдень, и хозяйка уже подала на стол обед, когда великан с Гулливером на ладони перешагнул порог своего дома.
Ни слова не говоря, великан протянул жене ладонь и приподнял край платка, которым был закрыт Гулливер.

Она попятилась и взвизгнула так, что у Гулливера чуть не лопнули обе барабанные перепонки.
Но скоро великанша разглядела Гулливера, и ей понравилось, как он кланяется, снимает и надевает шляпу, осторожно ходит по столу между тарелками. А Гулливер и в самом деле двигался по столу опасливо и осторожно. Он старался держаться подальше от края, потому что стол был очень высокий - по меньшей мере с двухэтажный дом.
Вся хозяйская семья разместилась вокруг стола - отец, мать, трое детей и старуха бабушка. Гулливера хозяин посадил возле своей тарелки.

художник А.Шевченко

Перед хозяйкой возвышался на блюде огромный кусок жареной говядины.
Она отрезала маленький ломтик мяса, отломила кусочек хлеба и положила все это перед Гулливером.
Гулливер поклонился, достал из футляра свой дорожный прибор - вилку, ножик - и принялся за еду.
Хозяева разом опустили свои вилки и, улыбаясь, уставились на него. Гулливеру стало страшно. Кусок застрял у него в горле, когда он увидел со всех сторон эти огромные, как фонари, любопытные глаза и зубы, которые были крупнее, чем его голова.
Но он не хотел, чтобы все эти великаны, взрослые и маленькие, замети- ли, как сильно он их боится, и, стараясь не глядеть по сторонам, доел свой хлеб и мясо.

Гулливер в стране лилипутов

Герой романа — Лемюэль Гулливер, хирург и путешественник, сна чала судовой врач, а потом и «капитан нескольких кораблей». Первой удивительной страной, куда он попадает, стала Лилипутия.

После кораблекрушения путешественник оказывается на берегу. Его связали крошечные человечки, размером не больше мизинца.

Убедившись в том, что Человек-Гора (или Куинбус Флестрин — так называют малютки Гулливера) настроен миролюбиво, ему находят жилье, принимают специальные законы безопасности, обеспечивают его питанием. Попробуйте прокормить великана! Гость в день съедает столько, сколько 1728 лилипутов!

С гостем приветливо беседует сам император. Выясняется, что лили путы ведут войну с соседним государством Блефуску, населенным тоже крошечными человечками. Видя угрозу гостеприимным хозяевам, Гулливер выходит в залив и притягивает на веревке весь флот Блефуску. За этот подвиг ему жалуют титул нардака (самый высокий титул в государстве).

Гулливера радушно знакомят с обычаями страны. Ему демонстрируют упражнения канатных плясунов. Самый ловкий плясун может получить освободившуюся должность при дворе. Лилипуты устраивают церемониальный марш между широко расставленных ног Гулливера. Человек-Гора приносит присягу на верность государству Лилипутия. Насмешкой звучат ее слова, перечисляющие титулы малютки-императора, который именуется «отрадой и ужасом Вселенной».

Гулливера посвящают в политическую систему страны. В Лилипутии существуют две враждующие партии. Что же служит причиной серь-раной вражды? Сторонники одной являются приверженцами низких каблуков, а приверженцы другой — только высоких.

Лилипутия и Блефуску в своей войне решают не менее «важный» «опрос: с какой стороны разбивать яйца — с тупого или же с острого.

Став неожиданно жертвой императорского гнева, Гулливер убегает в Блефуску, но и там все рады от него поскорей избавиться.

Гулливер сооружает лодку и отплывает. Случайно встретив английское купеческое судно, он благополучно возвращается на родину.

Гулливер в стране великанов

Неугомонный судовой врач вновь отправляется в плавание и попадает в Бробдингнег — государство великанов. Теперь он сам чувствует себя лилипутом. В этой стране Гулливер тоже попадает к королевскому двору. Король Бробдингнега, мудрый, великодушный монарх, «презирает Всякую тайну, утонченность и интригу как у государей, так и у министров» . Он издает простые и ясные законы, заботится не о пышности своего двора, а благополучии подданных. Этот великан не возвышает себя над другими, как король Лилипутии. Великану незачем возвышаться искусственно! Жители Великании кажутся Гулливеру людьми достойными и почтенными, хотя и не слишком умными. «Знания этого народа очень недостаточны: они ограничиваются моралью, историей, поэзией и математикой».

Гулливер, волей морских волн превращенный в лилипута, становится любимой игрушкой Глюмдальклич — королевской дочки. Эта великанша обладает нежной душой, она заботится о своем маленьком человечке, заказывает для него специальный домик.

Лица великанов долгое время кажутся герою отталкивающими: норы — как ямы, волоски — как бревна. Но потом он привыкает. Умение привыкать и приспосабливаться, быть терпимым — одно из психологических качеств героя.

Королевский карлик оскорблен: у него появился соперник! Из ревности подлый карлик подстраивает Гулливеру множество гадостей, так, например, засовывает его в клетку гигантской мартышки, которая едва не уморила путешественника, нянча и запихивая в него еду. Приняла за своего детеныша!

Гулливер простодушно рассказывает королю об английских обычаях того времени. Король не менее простодушно объявляет, что вся эта история — скопление «заговоров, смут, убийств, избиений, революций и высылок, являющихся худшим результатом жадности, лицемерия, вероломства, жестокости, бешенства, безумия, ненависти, зависти, злобы и честолюбия».

Герой рвется домой, к своим родным.

Случай помогает ему: гигантский орел подхватывает его игрушечный домик и относит в море, где Лемюэля вновь подбирает корабль.

Сувениры из страны великанов: обрезок ногтя, толстый волос...

Долго еще доктор не может вновь привыкнуть к жизни среди нормальных людей. Они кажутся ему слишком маленькими...

Гулливер в стране ученых

В третьей части Гулливер попадает на летающий остров Лапуту. (острова, парящего в небе, герой спускается на землю и попадет в столицу — город Лагадо. Остров принадлежит тому же фантастическому государству. Невероятное разорение и нищета просто бросаются в глаза.

Существуют и немногочисленные оазисы порядка и благополучия, Это все, что осталось от прошлой нормальной жизни. Реформаторы увлеклись переменами — и забыли о насущных нуждах.

Академики Лагадо далеки от реальности настолько, что некоторых из них приходится периодически хлопать по носу, чтобы они очнулись от своих мыслей и не упали в канаву. Они «изобретают новые методы земледелия и архитектуры и новые орудия и инструменты для всякого рода ремесел и производств, с помощью которых, как они уверяют, один человек будет исполнять работу за десятерых; в течение недели можно будет воздвигнуть дворец из такого прочного материала, что он простоит вечно, не требуя никакого ремонта; все земные плоды будут созревать во всякое время года по желанию потребителей...»

Проекты остаются только проектами, а страна «приведена в запустение, дома в развалинах, а население голодает и ходит в лохмотьях».

Изобретения «улучшателей жизни» просто смехотворны. Один во семь лет разрабатывает проект извлечения солнечной энергии из... огурцов. Потом можно будет пользоваться ею для согревания воздуха в случае холодного и дождливого лета. Другой придумал новый способ постройки домов, начиная с крыши и кончая фундаментом. Разработан и «серьезный» проект по превращению человеческих экскрементов вновь в питательные вещества.

Экспериментатор в области политики предлагает для примирения враждующих партий разрезать головы противостоящих лидеров, меняя местами их затылки. Это должно привести к доброму согласию.

Гуингнмы и йеху

В четвертой, заключительной части романа в результате заговора на корабле Гулливер попадает на новый остров — в страну гуингнмов. Гуингнмы — это разумные кони. Их наименование — авторский неологизм, передающий ржание лошади.

Постепенно путешественник выясняет моральное превосходство говорящих животных над его соплеменниками: «поведение этих животных отличалось такой последовательностью и целесообразностью, такой обдуманностью и рассудительностью». Гуингнмы наделены человеческим разумом, однако не знают людских пороков.

Лидера гуингнмов Гулливер называет «хозяином». И, как и в предыдущих путешествиях, «гость поневоле» рассказывает хозяину о пороках, существующих в Англии. Собеседник не понимает его, потому что ничего этого нет в «лошадиной» стране.

В услужении у гуингнмов живут злобные и мерзкие существа — йеху. Они внешне совершенно похожи на человека, только... Голые, Грязные, жадные, беспринципные, лишенные гуманных принципов! В большинстве стад йеху бывают своего рода правители. Они всегда являются самыми безобразными и злобными во всем стаде. У каждого такого вожака бывает обыкновенно фаворит (любимчик), обязанность которого заключается в том, что он лижет ноги своего господина и всячески прислуживает ему. В благодарность за это его иногда награждают куском ослиного мяса.

Этого фаворита ненавидит все стадо. Поэтому для безопасности он всегда находится возле своего господина. Обыкновенно он держится у власти, пока не найдется еще худший. Как только он получает отставку, тут же все йеху обступают его и обдают с головы до ног своими испражнениями. Слово «йеху» стало у культурных людей обозначением дикаря, не поддающегося воспитанию.

Гулливер восхищается гуингнмами. Они же относятся к нему настороженно: он слишком похож на йеху. А раз он — йеху, то и жить ему следует рядом с ними.

Напрасно герой подумывал остаток дней своих провести среди гуингнмов — этих справедливых и высокоморальных созданий. Главная идея Свифта — идея толерантности оказалась чуждой даже им. Собрание гуингнмов принимает решение: изгнать Гулливера как принадлежащего к породе йеху. И герой в очередной — и последний! — раз возвращается домой, в свой садик в Редрифе — «наслаждаться размышлениями».

Мы не видим их на дорогах. Они живут в другом мире, куда допускаются только те, кто работает на них, обслуживает их или дает им что-то полезное. Мы попали сюда благодаря Michelin. Шины этой компании устанавливаются на карьерные самосвалы, которые работают в Сатке - городе, который вырос и живет благодаря месторождению магнезита.

Валерий Чусов

Как и на многих месторождениях, когда-то, 115 лет назад, здесь была гора. Невысокая, всего 460 м. Но теперь здесь карьер - 368 м глубиной. Вот что бывает, когда вы вынимаете 126 млн тонн породы.

С высоты смотровой площадки огромные экскаваторы и самосвалы выглядят символами в несколько пикселей. По дороге в гараж, где нам покажут монтаж шины, замечаем знаки ограничения высоты, которые вряд ли увидишь на дорогах: вот 7,2 м, а вот и 9,3! Кстати, высота самого большого самосвала в мире БелАЗ-75710 превышает 8 м. Но в Сатке таких нет - сейчас здесь используют самосвалы Volvo A40F и Caterpillar 773. Вот для "шведов" и предназначены новые шины Michelin. И рядом с этими машинами человек чувствует себя, как будто Гулливер в стране великанов.

Первый чугунный и железоделательный завод в Сатке построили еще в 1756 году. В 1774 году полковник Михельсон разбил возле Сатки войска Емельяна Пугачева, но при отступлении бунтовщик спалил город. Тем не менее советской власти спустя полторы сотни лет Сатка досталась как крупный промышленный узел, где кроме горнодобывающих предприятий были две церкви, два училища, почта и телеграф.

И никаких гвоздей?

Помните, какой должна быть минимальная глубина протектора шин на вашем автомобиле по требованиям ГИБДД? Два миллиметра, а то и меньше в зависимости от типа машины. Так вот глубина протектора Michelin Xtra Defend - 65 мм. А минимальной глубины протектора для таких шин не существует - ПДД в карьере не действуют. Поэтому используют их до износа вплоть до брекерного слоя. Обычно до такого состояния шина выхаживает 16 000 моточасов, это происходит за три-четыре года. При проколах их можно ремонтировать. Правда, это имеет смысл, только если шина еще не очень много отходила, потому что стоимость ремонта сопоставима с ценой шины.

Нагрузки на колеса здесь совсем другие, чем у дорожных машин. Самый тяжелый автопоезд на обычных дорогах не может весить больше 44 тонн. А здесь, в автомобильном Бробдингнеге, 40 тонн - это вес груза. Полная масса Volvo A40F - около 70 тонн. При этом если сорокатонный автопоезд на дороге должен иметь не менее пяти осей, то для карьерных самосвалов три оси - предел. Так что каждое из шести колес должно выдерживать более 10 тонн! Это вес пары бронированных "Мерседесов" или шести-семи обычных легковых машин. Сама шина при этом весит около 600 кг, а ее внешний диаметр 186 см - выше среднего человеческого роста.

Шина Michelin Xtra Defend 29.5 R 25. Рост 186 см. Вес 600 кг. Масса металла в каркасе и брекере увеличена на 24,7 процента по сравнению с предшественницей. Толщина боковины увеличена на 15 процентов. Устойчива к проколам глубиной до 170 мм. Высокая работоспособность - расчетный срок службы до 16 000 моточасов. Срок службы увеличен на 15 процентов. Работает до полного износа протектора (650 мм) до бандажа.

"Самая чувствительная часть шины - борт, которым она примыкает к диску. Шина бескамерная, и именно это место обеспечивает герметичность", - объясняет коммерческий директор по крупногабаритным шинам Michelin в России Юрий Антипов.

На каждой шине - наклейки, которые об этом напоминают и запрещают цеплять ее за внутреннюю часть любым способом. Потому что повреждение в этой зоне выводит ее из строя навсегда. А каждая шина такого размера не только много весит и много возит, но и стоит соответственно своим размерам и возможностям - около полумиллиона рублей.

Для монтажа понадобится погрузчик. Он подвозит шину к диску и аккуратно опускает. Ширина протектора этой шины - 750 мм, примерно по пояс взрослому человеку. Менять ее на дороге в карьере - операция не для одинокого водителя. После установки сверху накладывается фиксирующее кольцо. Затем снова с помощью погрузчика собранное колесо подвозят к машине и ставят на вывешенную ось. Людям остается затянуть 18 гаек. К шине подключают шланг от магистрали, обычным насосом тут не обойтись. Рабочее давление в таком колесе 4,5 атмосферы.

"Мы постоянно объясняем клиентам, как важно точно его поддерживать. Отклонение давления на 20 процентов как в сторону превышения, так и понижения означает снижение ресурса на 30 процентов. Когда люди видят, в какие суммы выливается такая "мелочь", они становятся гораздо аккуратнее и внимательнее", - рассказывает Юрий Антипов.

Без остановки

Главная задача конструкторов новых шин - это увеличение производительности и срока службы. Ведь каждая остановка машины - это время, когда вложения в эту сложную и дорогую технику не приносят прибыли.

Такие шины Michelin производит на двух своих предприятиях: в Испании и США. Как объясняет Надежда Арзуманян, директор по маркетингу КГШ Michelin в России, качество у них одинаковое, источник поставки зависит от загрузки того или иного предприятия и логистики. Потребители разбросаны по всему миру, а моделей шин много: для каждого вида техники, самосвалов, погрузчиков, грейдеров и так далее разработаны свои типы шин. Например, для жесткорамных самосвалов и шарнирно-сочлененных шины делают разные.

Коллега-экскаватор

И вот свежеобутый Volvo едет на работу. Для общения с коллегами у водителей этих гигантов есть свой язык. Вот экскаватор дает короткий гудок - "стой". Два - "подъезжай на погрузку", три - "начинаю грузить". Ну, это водитель самосвала узнает и так - по грохоту породы в кузове и вибрациям. Ковш ходит над кузовом, кажется, даже подравнивая насыпанную породу. И вот длинный гудок - "погрузка закончена, отъезжай". Самосвал отправляется на другую площадку. Здесь он освобождает кузов, а другой экскаватор перекладывает породу в грузовой вагон узкоколейки. Магнезит отправится на завод, где из него будут делать огнеупорные материалы. Они используются в металлургии, то есть без них была бы невозможна сталь, например, столь нужная в автомобильной промышленности. В том числе для производства корда и брекера для шин. Вот ради этого и работают эти огромные машины, которые многие из нас, возможно, не увидят никогда.

Некоторые представители страны великанов

БелАЗ-7571

Самый большой самосвал в мире. Грузоподъемность 450 тонн - чуть больше, чем взлетная масса Boeing 747-8. Объем кузова 645,4 куб. м - объем современной квартиры общей площадью около 200 кв. м. Полная масса 810 тонн. Двигатели - два дизельных V16 по 2330 л. с. каждый. Трансмиссия электрическая - четыре мотора по 1200 кВт каждый. Восемь колес, размер шин 59/80 R63. Расход топлива 1300 л на 100 км. Стоимость, по разным оценкам, от $2 млн до $10 млн. По неофициальным данным, построено всего три машины.

Wartsila-Sulzer RTA96-C

Самый большой поршневой двигатель в мире. Этот двухтактный судовой дизель, выпущенный финской компанией, устанавливается на самые крупные контейнеровозы. Совокупный рабочий объем 14 цилиндров - 25 340 л. Мощность до 109 000 л. с. Длина 26,6, высота 13,5 м. Масса свыше 2300 тонн.

Michelin 59/80 R63

Компания разработала самые большие шины в мире 15 лет назад для самого большого на тот момент самосвала Caterpillar 797B - он должен был возить 345 тонн. Полная масса машины с нагрузкой достигала 600 тонн, так что нужна была шина грузоподъемностью более 100 тонн. И она появилась. Ширина шины 1,5 м, посадочный диаметр 1,6 м, внешний диаметр около 4 м. Масса самой шины до 6,3 тонны.

Автор сообщает читателю, что книга принадлежит перу его друга и родственника – мистера Лемюэля Гулливера. Он решил издать её для молодых дворян. Роман был сокращён наполовину за счёт страниц, посвящённых тонкостям морского дела.

Письмо капитана Гулливера к своему родственнику Ричарду Симпсону

Мистер Лемюэль Гулливер высказывает недовольство тем, что его друг позволил себе изъять из книги ряд мест и вставить новые куски текста, мотивируя это нежеланием идти на конфликт с власть имущими. Главный герой считает, что публикация «Путешествий» не принесла практической пользы, так как никоим образом не повлияла на общественные пороки. Напротив в его адрес были высказаны обвинения в неуважении и приписаны ему книги, которых он никогда не создавал.

Часть первая

Путешествие в Лилипутию

1

Лэмюэль Гулливер был третьим (из пяти) сыном владельца небольшого поместья в Ноттингемшире. С четырнадцати до семнадцати лет он учился в колледже Эмануила в Кембридже, с семнадцати до двадцати одного – у выдающегося лондонского хирурга мистера Джемса Бетса. Два года и семь месяцев Гулливер изучал медицину в Лейдене, после чего занял место хирурга на судне «Ласточка», где и прослужил последующие три с половиной года. Затем герой женился на второй дочери чулочного торговца – Мери Бертон и осел в Лондоне. Через два года, после смерти своего учителя Бетса, его дела пошатнулись и он снова пошёл служить корабельным хирургом. Шесть лет провёл Гулливер на флоте, после чего три года пытался обосноваться на суше, но опять был вынужден сдаться и вернуться на корабль. 4 мая 1699 года на судне «Антилопа» герой отправился в Южное море.

Попавший в страшную бурю корабль был отнесён к северо-западу от Австралии, где столкнулся с густым туманом и разбился о камни. Команда погибла. Гулливеру удалось добраться вплавь до берега, где он свалился от усталости и проспал девять часов.

Проснувшись, герой обнаруживает, что привязан к земле. На его обездвиженное тело взбираются сорок крохотных человечков. Гулливеру удаётся стряхнуть их и освободить левую руку, на которую начинает сыпаться град из стрел. Герой решает лежать спокойно, дождаться наступления темноты и тогда вступить в бой с неприятелем. Рядом с ним возводят помост, на который взбирается важный сановник Гурго, долго говорящий на каком-то неизвестном языке. Гулливер показывает знаками, что нуждается в пище. Туземцы кормят его. Королевская свита десять минут объясняет герою, что его перевезут в столицу. Гулливер просит освободить его. Гурго отвечает отказом. Человечки ослабляют верёвки, чтобы герой смог помочиться. Раненую кожу Гулливера смазывают лечебной мазью. Герой, в чьё вино человечки подмешивают снотворное, засыпает ещё на восемь часов. На огромной телеге, с помощью лошадей, Гулливера везут в столицу.

На следующее утро у ворот города его встречает император со свитой. Гулливера поселяют в древний храм, использующийся после зверского убийства в качестве общественного здания. В целях безопасности героя приковывают многочисленными цепями за левую ногу.

2

Гулливер обозревает окрестности: слева от храма он видит город, справа – возделанные поля и лес. Первый крупный поход в туалет он совершает в своём новом месте жительства, затем – на воздухе, вдали от храма. Император, чей рост не превышает ногтя героя, вместе с семьёй и свитой навещает Гулливера и заботится о том, чтобы тот ни в чём не нуждался.

Первые две недели герой спит на голом полу. Затем ему шьют матрас, простыни и одеяло. Жители страны приходят посмотреть на Гулливера. Император каждый день совещается со своими министрами о том, что делать с великаном, который может сбежать или учинить в стране голод. От смерти Гулливера спасает милостивое обращение с шестью озорниками, переданными в его руки стражей. Император приказывает подданным обеспечить великана пищей, выделяет ему шестьсот слуг, триста портных и шесть учёных для обучения местному языку.

Через три недели Гулливер начинает немного говорить по-лилипутстки. Он просит императора даровать ему свободу. Двое чиновников обыскивают Гулливера и составляют подробную опись его имущества. Император изымает у героя саблю, два карманных пистолета, пули и порох. Часть вещей (очки и карманную подзорную трубу) Гулливер утаивает при обыске.

3

Гулливер входит в милость к императору. Население Лилипутии начинает доверять ему всё больше и больше. Героя развлекают танцами на канате, которые производятся людьми, желающими занять высокую государственную должность. На берегу находится шляпа Гулливера. Лилипуты возвращают её владельцу. У Гулливера появляется смертельный враг – адмирал королевского флота Скайреш Болголам. Последний составляет документ с условиями освобождения героя.

4

Гулливер осматривает столицу Лилипутии – Мильдендо и расположенный в середине неё императорский дворец. Главный секретарь по тайным делам Рельдресель рассказывает Гулливеру о политической ситуации внутри страны (вражда между партиями Тремексенов и Слемексенов) и угрозе нападения другой великой империи Блефуску, располагающейся на соседнем острове.

5

Гулливер срезает якоря у пятидесяти боевых кораблей Блефуску, связывает их и доставляет в порт Лилипутии. Император мечтает полностью поработить врага, но герой отказывает ему в помощи. Вызванный на тушение пожара императорского дворца Гулливер попадает в немилость из-за того, что мочиться на огонь.

6

Гулливер описывает рост жителей, зверей и растительности Лилипутии; рассказывает об обычаях местного населения – писать из одного угла страницы в другой, хоронить мёртвых вниз головой, жестоко карать судей, ложно обвинивших доносчиков. Неблагодарность считается в Лилипутии уголовным преступлением. Дети ничего не должны своим родителям. Они воспитываются вне семей, раздельно по половому признаку.

За те десять месяцев и тринадцать дней, которые Гулливер проводит в Лилипутии, он изготавливает стол и стул, получает новую одежду. За совместным обедом с императором лорд-канцлер Флимнап, приревновавший к герою свою жену, говорит, что содержание Человека Горы обходится казне в полтора миллиона спругов.

7

Друг из дворца знакомит Гулливера с обвинительным актом, составленным против него Болголамом и Флимнапом. Куинбус Флестрин обвиняется в выпуске мочи на императорской дворец, отказе в завоевании Блефуску и желании совершить путешествие на соседний остров. Не дожидаясь того, убьют его или выколют глаза, Гулливер бежит из Лилипутии.

8

Через три дня Гулливер находит в море лодку и просит разрешения у императора Блефуску вернуться домой. Император Лилипутии объявляет героя изменником и требует его возвращения в страну. Император Блефуску отказывается выдать Гулливера. 24 сентября 1701 года герой покидает остров. 26 числа его подбирает английское купеческое судно. 15 апреля 1702 года Гулливер пребывает в Даунс. Два месяца он проводит с семьёй, после чего отправляется в новое путешествие.

Часть вторая

Путешествие в Бробдингнег

1

20 июня 1702 года Гулливер покидает Англию на корабле «Адвенчер». В апреле 1703 последний попадает в бурю. В июне 1705 года герои начинают испытывать недостаток в пресной воде. Гулливер вместе с матросами высаживается на неизвестный континент. Он видит, как его товарищей преследует великан, а сам попадает на огромное поле с высоким ячменем, где его находит один из крестьян и передаёт своему хозяину. Гулливер показывает себя фермеру с лучшей стороны. Он оказывается в доме великана, где сидит за одним столом вместе с фермерским семейством.

Хозяйка укладывает Гулливера на своей кровати. Проснувшись, он сражается с двумя крысами, размером с дворняжку; справляет нужду в саду, куда его выносит жена фермера.

2

Девятилетняя дочь фермера мастерит для Гулливера постель в колыбельке своей куклы, шьёт ему рубашки, учит языку и даёт новое имя – Грильдриг. Сосед-фермер предлагает отвезти героя на ярмарку, чтобы показывать за деньги. В гостинице «Зелёный орёл» Гулливер даёт двенадцать выступлений в день. Через два месяца фермер едет с ним в тур по стране. За десять недель герои посещают восемнадцать крупных городов и множество мелких деревень. Глюмдальклич («нянюшка») – дочь фермера сопровождает отца в этой поездке. 25 октября Гулливера привозят в столицу.

3

От постоянных выступлений Гулливер начинает худеть. Фермер решает, что он скоро умрёт и продаёт его королеве. Глюмдальклич остаётся при Гулливере. Герой рассказывает королеве о том, как с ним обращался фермер. Королева представляет Гулливера королю. Последний в начале думает, что видит перед собой сплекнока (небольшое животное), затем решает, что герой – механизм. Поговорив с Гулливером, король отправляет его на исследование к трём учёным, которые не могут понять, как он появился на свет вопреки законам природы.

Для Гулливера делают маленький дом, шьют новую одежду. Он постоянно обедает с королевой, а по средам (воскресениям) с самим королём. Карлик королевы завидует славе Гулливера и окунает его в чашку со сливками. Опасность для героя представляют и гигантские мухи с осами.

4

Королева берёт с собой Гулливера в путешествия по стране. Королевство Бробдингнег имеет вид полуострова, окружённого с трёх сторон океаном, а с четвёртой – высокими горами. Столица государства – город Лорбрульгруд располагается по обоим берегам реки.

5

В Бробдингнег Гулливера подстерегают постоянные опасности: карлик королевы стряхивает на его голову яблоки, град сильно бьёт героя по спине, белый спаниель садовника принимает его за игрушку, которую нужно доставить хозяину, а обезьяна – за собственного детёныша. Фрейлины раздевают Гулливера донага и кладут себе на грудь. Королева приказывает столяру смастерить для героя лодку и длинный таз, чтобы он мог заниматься греблей.

6

Гулливер мастерит из волос короля гребень, а из волос королевы – стулья и кошелёк, развлекает царскую чету игрой на шпинете. Королю герой рассказывает об Англии и получает обоснованную критику судебной, финансовой и армейской системы.

7

Гулливер предлагает королю открыть тайну пороха. Король приходит в ужас и просит никогда не упоминать при нём столь грозного оружия.

Гулливер рассказывает читателю об особенностях науки, законодательства и искусства Бробдингнега.

8

На третий год своего пребывания в Бробдингнеге Гулливер вместе с королевской четой отправляется к южному побережью. Паж выносит его на пляж подышать свежим воздухом. Пока мальчик ищет птичьи гнёзда, дорожный ящик Гулливера похищает орёл, на которого нападают другие птицы. Герой оказывается в море, где его подбирает английское судно. Капитан корабля принимает героя за сумасшедшего. В нормальности Гулливера он убеждается, увидев вещи из королевства Бробдингнег. 5 июня 1706 года герой пребывает в Даунс.

Часть третья

Путешествие в Лапуту, Бальнибарби, Лаггнегг, Глаббдобдриб и Японию

1

5 августа 1706 года Гулливер покидает Англию на корабле «Добрая надежда». В Китайском море на судно нападают пираты. Гулливер тщетно пытается найти милосердие у голландского злодея, зато японец проявляет к нему определённую милость. Команду берут в плен. Гулливера сажают в челнок и отпускают в Тихий океан, где он находит временное пристанище на одном из островов.

На пятый день герой видит в небе летающий остров. Жители острова откликаются на его просьбу о помощи.

2

Лапутяне имеют странный вид: их головы скошены либо направо, либо налево, один глаз смотрит внутрь, а другой – вверх. Высший класс сопровождают слуги с пузырями воздуха и мелких камней, которыми они выводят своих хозяев из глубоких размышлений.

Гулливера кормят обедом, учат языку, шьют новое платье. Через несколько дней Летучий остров пребывает в столицу королевства – Лагадо. Гулливер замечает, что лапутяне интересуются только двумя вещами – математикой (геометрией) и музыкой, а больше всего на свете боятся космических катаклизмов. Жёны лапутян часто изменяют им с менее задумчивыми чужестранцами.

3

Летучий остров держится на плаву благодаря огромному магниту, расположенному в Астрономической пещере в центре Лапуты. Восстания своих подданных на континенте король предотвращает, закрытием солнца или опусканием острова на город. Королю и его сыновьям запрещено покидать Лапуту.

4

Гулливер спускается на континент лапутян – Бальнибарби. В Лагадо он находит приют в доме сановника Мьюноди. Гулливер обращает внимание на плохую одежду горожан и пустые поля, которые всё равно зачем-то возделываются крестьянами. Мьюноди объясняет, что это результат новой методики обработки почвы, которую разработали в Академии прожектеров, учреждённой сорок лет назад несколькими людьми, посетившими Лапуту. Сам сановник ведёт своё хозяйство по-старинке: у него прекрасные дома и изобильные поля.

5

Гулливер посещает Академию прожекторов, где знакомится с профессорами, пытающимися извлечь солнечные лучи из огурцов, питательные вещества из экскрементов, порох из льда, построить дом, начиная с крыши, вспахать поле с помощью свиней, вывести новый вид пряжи из паучьей паутины, наладить работу кишечника посредством мехов для откачивания и накачивания воздуха. Прожекторы в области спекулятивных наук пытаются механизировать процесс познания и упростить язык, либо вычеркнув из него глаголы и причастия, либо полностью все слова.

6

Политические прожекторы кажутся Гулливеру сумасшедшими, так как они предлагают правительству действовать в интересах народа. Политическим противникам доктора предлагают обменяться задними частями мозга, налоги с граждан взимать либо с их пороков, либо достоинств.

7

Гулливер отправляется в Мальдонаду, чтобы переправиться оттуда в Лаггнегг. В ожидании корабля он совершает путешествие на островок Глаббдобдриб, населённый волшебниками. Правитель вызывает для него духов Александра Великого, Ганнибала, Цезаря, Помпея, Брута.

8

Гулливер общается с Аристотелем и Гомером, Декартом и Гассенди, европейскими королями и обычными людьми.

9

Гулливер возвращается в Мальдонаду и через две недели отплывает в Лаггнегг, где его арестовывают до получения распоряжений от двора. В Тральдрегдаб герой получает аудиенцию у короля, подходя к которому нужно лизать пол тронного зала.

10

Три месяца Гулливер проводит в Лаггнегге. В местном народе он отмечает обходительность и добродушие и узнаёт о рождении среди лаггнежцев бессмертных людей – струльдбругов. Гулливер с воодушевлением описывает, как бы стал жить, будучи бессмертным, но ему объясняют, что в вечной жизни нет ничего хорошего, так как после восьмидесяти лет струльдбурги погружаются в мрачную меланхолию и мечтают либо о юности, либо о смерти. Они начинают болеть, забывать язык и влачат жалкое существование.

11

Из Лаггнегга Гулливер попадает в Японию. Император в знак уважения к королю Лаггнегга освобождает героя от попрания ногами распятия. 10 апреля 1710 года Гулливер прибывает в Амстердам, 16 апреля – в Даунс.

Часть четвёртая

Путешествие в страну Гуигнгнмов

1

7 сентября 1710 года Гулливер занимает должность капитана на корабле «Адвенчюрер». По неопытности он набирает команду из морских разбойников, которые арестовывают его в Южном море. 9 мая 1711 года Гулливера высаживают на неизвестный берег, покрытый лесом и полями с овсом. На героя нападают дикие обезьяны. Странного вида конь спасает Гулливера. Вскоре к нему присоединяется ещё одна лошадь. Животные разговаривают о чём-то, ощупывают Гулливера, удивляются его одежде, учат героя двум словам – «еху» и «гуигнгнм».

2

Серый конь приводит Гулливера к себе домой, где герой вновь сталкивается с еху – человекоподобными обезьянами, которых лошади держат на привязи в качестве домашних животных. Герою предлагают еду еху (коренья и тухлое мясо), но он отказывается от неё в пользу коровьего молока. Сами лошади едят на обед овсяную кашу с молоком. Гулливер учится делать хлеб из овса.

3

Гулливер учит язык гуигнгнмов, чьё произношение напоминает собой верхнеголландское наречие. Через три месяца он рассказывает серому коню свою историю. Знатные кони и кобылы приезжают посмотреть на Гулливера.

Как-то раз слуга серого коня – гнедой лошак застаёт героя раздетым. Гулливер показывает своё тело коню. Последний убеждается в том, что герой почти ничем не отличается от еху, но соглашается сохранить тайну его одежды.

4

Гулливер рассказывает серому коню о европейской цивилизации и отношении в ней к лошадям.

5

Гулливер вводит своего хозяина в положение дел современной ему Англии, рассказывает о европейских войнах и законодательной системе страны.

6

Гулливер просвещает серого коня относительно сущности денег, рассказывает ему об алкоголе, медицине, первом государственном министре, вырождающейся английской знати.

7

Гулливер объясняет читателю, почему он выставил англичан в таком неприглядном свете: ему полюбилась искренность и простота гуигнгном. Серый конь приходит к выводу, что английские еху пользуются своим разумом только для укоренения существующих и приобретения новых пороков. Он рассказывает Гулливеру о мерзостной природе местных еху.

8

Гулливер наблюдает за повадками еху. В гуигнгнмах он отмечает чёткое следование разуму, дружбу и доброжелательство. Семейные лошадиные пары далеки от страстей. Он заключают брак для воспроизведения потомства и имеют по одному жеребёнку обоего пола.

9

За три месяца до отъезда Гулливер попадает на проводящееся раз в четыре года собрание представителей всей нации, на котором обсуждается вопрос о том, не стоит ли стереть с лица земли всех еху? Его хозяин предлагает использовать более гуманный способ, стерилизовав существующих животных.

10

Гулливер три года живёт у гуигнгнмов и мечтает о том, чтобы навсегда остаться среди этих замечательных животных. Большой совет постановляет, что героя необходимо либо держать вместе с остальными еху, либо отправить домой. Два месяца Гулливер строит пирогу, после чего отчаливает к дальнему острову.

11

Гулливер добирается до берегов Новой Голландии – Австралии. Дикари ранят его стрелой в левое колено. Героя подбирает португальский корабль, с которого он пытается сбежать, так как не хочет находиться среду еху. Капитан корабля – дон Педро высаживает его в Лиссабоне, помогает адаптироваться к жизни в человеческом обществе и отправляет домой, в Англию. 5 декабря 1715 года Гулливер встречается с женой и детьми.

12

Путешествия Гулливера продолжались шестнадцать лет и семь месяцев. По возвращении в Англию он говорит о том, что главная задача писателя, рассказывающего о своих приключениях, - это правдивость в изложении событий.

ЧАСТЬ 1
Путешествие в Лилипутию

Трехмачтовый бриг "Антилопа" отплывал в Южный океан.
На корме стоял корабельный врач Гулливер и смотрел в подзорную трубу
на пристань. Там остались его жена и двое детей: сын Джонни и дочь Бетти.
Не в первый раз отправлялся Гулливер в море. Он любил путешествовать.
Еще в школе он тратил почти все деньги, которые присылал ему отец, на
морские карты и на книги о чужих странах. Он усердно изучал географию и
математику, потому что эти науки больше всего нужны моряку.
Отец отдал Гулливера в учение к знаменитому в то время лондонскому
врачу. Гулливер учился у него несколько лет, но не переставал думать о
море.
Врачебное дело пригодилось ему: кончив учение, он поступил кора-
бельным врачом на судно "Ласточка" и плавал на нем три с половиной года.
А потом, прожив года два в Лондоне, совершил несколько путешествий в
Восточную и Западную Индию,
Во время плавания Гулливер никогда не скучал. У себя в каюте он читал
книги, взятые из дому, а на берегу приглядывался к тому, как живут другие народы, изучал их язык и обычаи.
На обратном пути он подробно записывал дорожные приключения.
И на этот раз, отправляясь в море, Гулливер захватил с собой толстую
записную книжку.
На первой странице этой книжки было написано:
"4 мая 1699 года мы снялись с якоря в Бристоле"
Много недель и месяцев плыла "Антилопа" по Южному океану. Дули попутные ветры. Путешествие было удачное.
Но вот однажды, при переходе в Восточную Индию, корабль настигла
страшная буря. Ветер и волны погнали его неизвестно куда.
А в трюме уже кончался запас пищи и пресной воды.
Двенадцать матросов умерли от усталости и голода. Остальные едва пе-
редвигали ноги. Корабль бросало из стороны в сторону, как ореховую скорлупку.
В одну темную, бурную ночь ветер понес "Антилопу" прямо на острую
скалу. Матросы заметили это слишком поздно. Корабль ударился об утес и
разбился в щепки.
Только Гулливеру и пяти матросам удалось спастись в шлюпке.
Долго носились они по морю и наконец совсем выбились из сил. А волны
становились все больше и больше, и вот самая высокая волна подбросила и
опрокинула шлюпку.
Вода покрыла Гулливера с головой.
Когда он вынырнул, возле него никого не было. Все его спутники утонули.
Гулливер поплыл один куда глаза глядят, подгоняемый ветром и приливом. То и дело пробовал он нащупать дно, но дна все не было. А плыть
дальше он уже не мог: намокший кафтан и тяжелые, разбухшие башмаки тянули его вниз. Он захлебывался и задыхался.
И вдруг ноги его коснулись твердой земли.
Это была отмель.
Гулливер осторожно ступил по песчаному дну раз-другой - и медленно пошел вперед, стараясь не оступиться.
Идти становилось все легче и легче. Сначала вода доходила ему до
плеч, потом до пояса, потом только до колен. Он уже думал, что берег
совсем близко, но дно в этом месте было очень отлогое, и Гулливеру еще
долго пришлось брести по колено в воде.
Наконец вода и песок остались позади.
Гулливер вышел на лужайку, покрытую очень мягкой и очень низкой травой. Он опустился на землю, подложил под щеку ладонь и крепко заснул.
Когда Гулливер проснулся, было уже совсем светло. Он лежал на спине,
и солнце светило прямо ему в лицо.
Он хотел было протереть глаза, но не мог поднять руку; хотел сесть,
но не мог пошевелиться.
Тонкие веревочки опутывали все его тело от подмышек до колен; руки и
ноги были крепко стянуты веревочной сеткой; веревочки обвивали каждый
палец. Даже длинные густые волосы Гулливера были туго намотаны на маленькие колышки, вбитые в землю, и переплетены веревочками.
Гулливер был похож на рыбу, которую поймали в сеть.
"Верно, я еще сплю", - подумал он.
Вдруг что-то живое быстро вскарабкалось к нему на ногу, добралось до
груди и остановилось у подбородка.
Гулливер скосил один глаз.
Что за чудо! Чуть ли не под носом у него стоит человечек - крошечный,
но самый настоящий человечек! В руках у него - лук и стрела, за спиной -
колчан. А сам он всего в три пальца ростом.
Вслед за первым человечком па Гулливера взобралось еще десятка четыре
таких же маленьких стрелков.
От удивления Гулливер громко вскрикнул.
Человечки заметались и бросились врассыпную.
На бегу они спотыкались и падали, потом вскакивали и один за другим
прыгали на землю.
Минуты две-три никто больше не подходил к Гулливеру. Только под ухом
у него все время раздавался шум, похожий на стрекотание кузнечиков.
Но скоро человечки опять расхрабрились и снова стали карабкаться
вверх по его ногам, рукам и плечам, а самый смелый из них подкрался к
лицу Гулливера, потрогал копьем его подбородок и тоненьким, но отчетливым голоском прокричал:
- Гекина дегуль!
- Гекина дегуль! Гекина дегуль! - подхватили тоненькие голоса со всех
сторон.
Но что значили эти слова, Гулливер не понял, хотя и знал много иностранных языков.
Долго лежал Гулливер на спине. Руки и ноги у него совсем затекли.
Он собрал силы и попытался оторвать от земли левую руку.
Наконец это ему удалось.
Он выдернул колышки, вокруг которых были обмотаны сотни тонких, крепких веревочек, и поднял руку.
В ту же минуту кто-то внизу громко пропищал:
- Тольго фонак!
В руку, в лицо, в шею Гулливера разом вонзились сотни стрел. Стрелы у
человечков были тоненькие и острые, как иголки.
Гулливер закрыл глаза и решил лежать не двигаясь, пока не наступит
ночь.
"В темноте будет легче освободиться", - думал он.
Но дождаться ночи на лужайке ему не пришлось.
Недалеко от его правого уха послышался частый, дробный стук, будто
кто-то рядом вколачивал в доску гвоздики.
Молоточки стучали целый час.
Гулливер слегка повернул голову - повернуть ее больше не давали веревочки и колышки - и возле самой своей головы увидел только что построен-
ный деревянный помост. Несколько человечков прилаживали к нему лестницу.
Потом они убежали, и по ступенькам медленно поднялся на помост человечек в длинном плаще.
За ним шел другой, чуть ли не вдвое меньше ростом, и нес край его
плаща. Наверно, это был мальчик-паж. Он был не больше Гулливерова мизинца.
Последними взошли на помост два стрелка с натянутыми луками в руках.
- Лангро дегюль сан! - три раза прокричал человечек в плаще и развернул свиток длиной и шириной с березовый листок.
Сейчас же к Гулливеру подбежали пятьдесят человечков и обрезали веревки, привязанные к его волосам.
Гулливер повернул голову и стал слушать, что читает человечек в плаще. Человечек читал и говорил долго-долго. Гулливер ничего не понял, но
на всякий случай кивнул головой и приложил к сердцу свободную руку.
Он догадался, что перед ним какая-то важная особа, по всей видимости
королевский посол.
Прежде всего Гулливер решил попросить у посла, чтобы его накормили.
С тех пор как он покинул корабль, во рту у него не было ни крошки. Он
поднял палец и несколько раз поднес его к губам.
Должно быть, человечек в плаще понял этот знак. Оп сошел с помоста, и
тотчас же к бокам Гулливера приставили несколько длинных лестниц.
Не прошло и четверти часа, как сотни сгорбленных носильщиков потащили
по этим лестницам корзины с едой.
В корзинах были тысячи хлебов величиной с горошину, целые окорока - с
грецкий орех, жареные цыплята - меньше нашей мухи.
Гулливер проглотил разом два окорока вместе с тремя хлебцами. Он съел
пять жареных быков, восемь вяленых баранов, девятнадцать копченых поросят и сотни две цыплят и гусей.
Скоро корзины опустели.
Тогда человечки подкатили к руке Гулливера две бочки с вином. Бочки
были огромные - каждая со стакан.
Гулливер вышиб дно из одной бочки, вышиб из другой и в несколько
глотков осушил обе бочки.
Человечки всплеснули руками от удивления. Потом они знаками попросили
его сбросить на землю пустые бочки.
Гулливер подбросил обе разом. Бочки перекувырнулись в воздухе и с
треском покатились в разные стороны.
Толпа на лужайке расступилась, громко крича:
- Бора мевола! Бора мевола!
После вина Гулливеру сразу захотелось спать. Сквозь сон он чувствовал, как человечки бегают по всему его телу вдоль и поперек, скатываются
с боков, точно с горы, щекочут его палками и копьями, прыгают с пальца
на палец.
Ему очень хотелось сбросить с себя десяток-другой этих маленьких прыгунов, мешавших ему спать, но он пожалел их. Как-никак, а человечки
только что гостеприимно накормили его вкусным, сытным обедом, и было бы
неблагородно переломать им за это руки и ноги. К тому же Гулливер не мог
не удивляться необыкновенной храбрости этих крошечных людей, бегавших
взад и вперед по груди великана, которому бы ничего не стоило уничтожить
их всех одним щелчком.
Он решил не обращать на них внимание и, одурманенный крепким вином,
скоро заснул.
Человечки этого только и ждали. Они нарочно подсыпали в бочки с вином
сонного порошка, чтобы усыпить своего огромного гостя.
Страна, в которую буря занесла Гулливера, называлась Лилипутия. Жили
в этой стране лилипуты.
Самые высокие деревья в Лилипутии были не выше нашего куста смородины, самые большие дома были ниже стола. Такого великана, как Гулливер, в
Лилипутии никто никогда не видел.
Император приказал привезти его в столицу. Для этого-то Гулливера и
усыпили.
Пятьсот плотников построили по приказу императора огромную телегу на
двадцати двух колесах.
Телега была готова в несколько часов, но взвалить на нее Гулливера
было не так-то просто.
Вот что придумали для этого лилипутские инженеры.
Они поставили телегу рядом со спящим великаном, у самого его бока.
Потом вбили в землю восемьдесят столбиков с блоками наверху и надели на
эти блоки толстые канаты с крючками на одном конце. Канаты были не толще
обыкновенной бечевки.
Когда все было готово, лилипуты принялись за дело. Они обхватили туловище, обе ноги и обе руки Гулливера крепкими повязками и, зацепив эти
повязки крючками, принялись тянуть канаты через блоки.
Девятьсот отборных силачей были собраны для этой работы со всех концов Лилипутии.
Они упирались в землю ногами и, обливаясь потом, изо всех сил тянули
канаты обеими руками.
Через час им удалось поднять Гулливера с земли на полпальца, через
два часа - на палец, через три - они взвалили его на телегу.
Полторы тысячи самых крупных лошадей из придворных конюшен, каждая
ростом с новорожденного котенка, были запряжены в телегу по десятку в
ряд. Кучера взмахнули бичами, и телега медленно покатилась по дороге в
главный город Лилипутии - Мильдендо.
Гулливер все еще спал. Он бы, наверно, не проснулся до конца пути,
если бы его случайно не разбудил один из офицеров императорской гвардии.
Это случилось так.
У телеги отскочило колесо. Чтобы приладить его, пришлось остановиться.
Во время этой остановки нескольким молодым людям вздумалось посмотреть, какое лицо у Гулливера, когда он спит. Двое взобрались на повозку
и тихонько подкрались к самому его лицу. А третий - гвардейский офицер,
- не сходя с коня, приподнялся на стременах и пощекотал ему левую ноздрю
острием своей пики.
Гулливер невольно сморщил нос и громко чихнул.
"Апчхи!" - повторило эхо.
Храбрецов точно ветром сдуло.
А Гулливер проснулся, услышал, как щелкают кнутами погонщики, и понял, что его куда-то везут.
Целый день взмыленные лошади тащили связанного Гулливера по дорогам
Лилипутии.
Только поздно ночью телега остановилась, и лошадей отпрягли, чтобы
накормить и напоить.
Всю ночь по обе стороны телеги стояла на страже тысяча гвардейцев:
пятьсот - с факелами, пятьсот - с луками наготове.
Стрелкам приказано было выпустить в Гулливера пятьсот стрел, если
только он вздумает пошевелиться.
Когда наступило утро, телега двинулась дальше.
Недалеко от городских ворот на площади стоял старинный заброшенный
замок с двумя угловыми башнями. В замке давно никто не жил.
К этому пустому замку лилипуты привезли Гулливера.
Это было самое большое здание во всей Лилипутии. Башни его были почти
в человеческий рост. Даже такой великан, как Гулливер, мог свободно проползти на четвереньках в его двери, а в парадном зале ему, пожалуй, уда-
лось бы вытянуться во весь рост.
Здесь собирался поселить Гулливера император Лилипутии.
Но Гулливер этого еще не знал. Он лежал на своей телеге, а со всех
сторон к нему бежали толпы лилипутов.
Конная стража отгоняла любопытных, но все-таки добрых десять тысяч
человечков успело прогуляться по ногам Гулливера, по его груди, плечам и
коленям, пока он лежал связанный.
Вдруг что-то стукнуло его по ноге. Он чуть приподнял голову и увидел
нескольких лилипутов с засученными рукавами и в черных передниках. Крошечные молоточки блестели у них в руках. Это придворные кузнецы заковывали Гулливера в цепи.
От стены замка к его ноге они протянули девяносто одну цепочку такой
толщины, как делают обыкновенно для часов, и замкнули их у него на щиколотке тридцатью шестью висячими замками. Цепочки были такие длинные, что
Гулливер мог гулять по площадке перед замком и свободно вползать в свой
дом.
Кузнецы кончили работу и отошли. Стража перерубила веревки, и Гулливер встал на ноги.
- А-ах, - закричали лилипуты, - Куинбус Флестрин! Куинбус Флестрин!
По-лилипутски это значит: "Человек-Гора! Человек-Гора!"
Гулливер осторожно переступил с ноги на ногу, чтобы не раздавить кого-нибудь из местных жителей, и осмотрелся кругом.
Никогда еще ему не приходилось видеть такую красивую страну. Сады и
луга были здесь похожи на пестрые цветочные клумбы. Реки бежали быстрыми, чистыми ручейками, а город вдали казался игрушечным.
Гулливер так загляделся, что не заметил, как вокруг него собралось
чуть ли не все население столицы.
Лилипуты копошились у его ног, щупали пряжки башмаков и так задирали
головы, что шляпы валились на землю.
Мальчишки спорили, кто из них добросит камень до самого носа Гулливера.
Ученые толковали между собой, откуда взялся Куинбус Флестрин.
- В наших старых книгах написано, - сказал один ученый, - что тысячу
лет тому назад море выбросило к нам на берег страшное чудовище. Я думаю,
что и Куинбус Флестрин вынырнул со дна моря.
- Нет, - отвечал другой ученый, - у морского чудовища должны быть
жабры и хвост. Куинбус Флестрин свалился с Луны.
Лилипутские мудрецы не знали, что на свете есть другие страны, и думали, что везде живут одни лилипуты.
Ученые долго ходили вокруг Гулливера и качали головами, но так и не
успели решить, откуда взялся Куинбус Флестрин.
Всадники на вороных конях с копьями наперевес разогнали толпу.
- Пеплам селян! Пеплам селян! - кричали всадники.
Гулливер увидел золотую коробочку на колесах. Коробочку везла шестерка белых лошадей. Рядом, тоже на белой лошади, скакал человечек в золотом шлеме с пером.
Человечек в шлеме подскакал прямо к башмаку Гулливера и осадил своего
коня. Конь захрапел и взвился на дыбы.
Сейчас же несколько офицеров подбежали с двух сторон к всаднику,
схватили его лошадь под уздцы и осторожно отвели подальше от Гулливеровой ноги
Всадник на белой лошади был император Лилипутии. А в золотой карете
сидела императрица.
Четыре пажа разостлали на лужайке бархатный лоскут, поставили маленькое золоченое креслице и распахнули дверцы кареты.
Императрица вышла и уселась в кресло, расправив платье.
Вокруг нее на золотых скамеечках уселись ее придворные дамы.
Они были так пышно одеты, что вся лужайка стала похожа на разостланную юбку, вышитую золотом, серебром и разноцветными шелками.
Император спрыгнул с коня и несколько раз обошел вокруг Гулливера.
За ним шла его свита.
Чтобы лучше рассмотреть императора, Гулливер лег на бок.
Его величество был по крайней мере на целый ноготь выше своих придворных. Он был ростом в три с лишним пальца и, наверно, считался в Лилипутии очень высоким человеком.
В руке император держал обнаженную шпагу чуть покороче вязальной спицы. На ее золотой рукоятке и ножнах блестели бриллианты.
Его императорское величество закинул голову назад и о чем-то спросил
Гулливера.
Гулливер не понял его вопроса, но на всякий случай рассказал императору, кто он такой и откуда прибыл.
Император только пожал плечами.
Тогда Гулливер рассказал то же самое по-голландски, по-латыни,
по-гречески, по-французски, поиспански, по-итальянски и по-турецки.
Но император Лилипутии, как видно, не знал этих языков. Он кивнул
Гулливеру головой, вскочил на коня и помчался обратно в Мильдендо. Вслед
за ним уехала императрица со своими дамами.
А Гулливер остался сидеть перед замком, как цепная собака перед будкой.
К вечеру вокруг Гулливера столпилось по крайней мере триста тысяч лилипутов - все городские жители и все крестьяне из соседних деревень.
Каждому хотелось посмотреть, что такое Куиноус Флестрин - Человек-Гора.
Гулливера охраняла стража, вооруженная копьями, луками и мечами.
Страже было приказано никого не подпускать к Гулливеру и смотреть за
тем, чтобы он не сорвался с цепи и не убежал.
Две тысячи солдат выстроились перед замком, но все-таки кучка горожан
прорвалась сквозь строй.
Одни осматривали каблуки Гулливера, другие швыряли в него камешки или
целились из луков в его жилетные пуговицы.
Меткая стрела поцарапала Гулливеру шею, вторая стрела чуть не попала
ему в левый глаз.
Начальник стражи приказал поймать озорников, связать их и выдать Ку-
инбусу Флестрину
Это было страшнее всякого другого наказания.
Солдаты связали шестерых лилипутов и, подталкивая тупыми концами пик,
пригнали к ногам Гулливера.
Гулливер нагнулся, сгреб всех одной рукой и сунул в карман своего
камзола.
Только одного человечка он оставил у себя в руке, осторожно взял двумя пальцами и стал рассматривать.
Человечек ухватился за палец Гулливера обеими руками и пронзительно
закричал.
Гулливеру стало жаль человечка. Он ласково улыбнулся ему и достал из
жилетного кармана перочинный ножик, чтобы разрезать веревки, которыми
были связаны руки и ноги лилипута.
Лилипут увидел блестящие зубы Гулливера, увидел огромный нож и закричал еще громче. Толпа внизу совсем притихла от ужаса.
А Гулливер тихонько перерезал одну веревку, перерезал другую и поставил человечка на землю.
Потом он по очереди отпустил и тех лилипутов, которые метались у него
в кармане.
- Глюм глефф Куинбус Флестрин! - закричала вся толпа.
По-лилипутски это значит: "Да здравствует Человек-Гора!"
А начальник стражи послал во дворец двух своих офицеров, чтобы доложить обо всем, что случилось, самому императору.
Между тем во дворце Бельфаборак, в самой дальней зале, император собрал тайный совет, чтобы решить, что делать с Гулливером.
Министры и советники спорили между собой девять часов.
Одни говорили, что Гулливера надо поскорее убить. Если Человек-Гора
порвет свою цепь и убежит, он может растоптать всю Лилипутию. А если он
не убежит, то империи грозит страшный голод, потому что каждый день он
будет съедать больше хлеба и мяса, чем нужно для прокормления тысячи семисот двадцати восьми лилипутов. Это высчитал один ученый, которого
пригласили в тайный совет, потому что он очень хорошо умел считать.
Другие доказывали, что убить Куинбуса Флестрина так же опасно, как и
оставить в живых. От разложения такого громадного трупа может начаться
чума не только в столице, но и во всей империи.
Государственный секретарь Рельдрессель попросил у императора слова и
сказал, что Гулливера не следует убивать по крайней мере до тех пор, пока не будет построена новая крепостная стена вокруг Мельдендо. Человек-Гора съедает хлеба и мяса больше, чем тысяча семьсот двадцать восемь
лилипутов, но зато он, верно, и работать будет по крайней мере за две
тысячи лилипутов. Кроме того, в случае войны он может защитить страну
лучше, чем пять крепостей.
Император сидел на своем троне под балдахином и слушал, что говорят
министры.
Когда Рельдрессель кончил, он кивнул головой. Все поняли, что слова
государственного секретаря ему понравились.
Но в это время встал со своего места адмирал Скайреш Болголам, коман-
дир всего флота Лилипутии.
- Человек-Гора, - сказал он, - самый сильный из всех людей на свете,
это правда. Но именно поэтому его и следует казнить как можно скорее.
Ведь если во время войны он вздумает присоединиться к врагам Лилипутии,
то десять полков императорской гвардии не смогут с ним справиться. Сейчас он еще в руках лилипутов, и надо действовать, пока не поздно.
Казначей Флимнап, генерал Лимток и судья Бельмаф согласились с мнением адмирала.
Император улыбнулся и кивнул адмиралу головой - и даже не один раз,
как Рельдресселю, а два раза. Видно было, что эта речь понравилась ему
еще больше.
Судьба Гулливера была решена.
Но в это время дверь открылась, и в залу тайного совета вбежали два
офицера, которых прислал к императору начальник стражи. Они стали перед
императором на колени и доложили о том, что случилось на площади.
Когда офицеры рассказали, как милостиво обошелся Гулливер со своими
пленниками, государственный секретарь Рельдрессель опять попросил слова.
Он произнес еще одну длинную речь, в которой доказывал, что бояться
Гулливера не следует и что живой он будет гораздо полезнее императору,
чем мертвый.
Император решил помиловать Гулливера, но приказал отнять у него огромный нож, о котором только что рассказали офицеры стражи, а заодно и
всякое другое оружие, если оно будет найдено при обыске.
Обыскать Гулливера было поручено двум чиновникам.
Знаками они объяснили Гулливеру, чего требует от него император.
Гулливер не стал с ними спорить. Он взял обоих чиновников в руки и
опустил сначала и один карман кафтана, затем в другой, а потом перенес
их в карманы штанов и жилета.
Только в один потайной карман Гулливер не пустил чиновников. Там были
у него спрятаны очки, подзорная труба и компас.
Чиновники принесли с собой фонарь, бумагу, перья и чернила. Целых три
часа возились они в карманах у Гулливера, рассматривали вещи и составляли опись.
Окончив свою работу, они попросили ЧеловекаГору вынуть их из последнего кармана и спустить на землю.
После этого они поклонились Гулливеру и понесли составленную ими
опись во дворец.
Вот она - слово в слово:
"ОПИСЬ ПРЕДМЕТОВ, найденных в карманах Человека-Горы:
1. В правом кармане кафтана мы нашли большой кусок грубого холста,
который по своей величине мог бы служить ковром для парадной залы дворца
Бельфаборак.
2. В левом кармане обнаружили огромный серебряный сундук с крышкой.
Эта крышка так тяжела, что мы сами не могли поднять ее. Когда по нашему
требованию Куинбус Флестрин приподнял крышку своего сундука, один из нас
забрался внутрь и тут же погрузился выше колен в какую-то желтую пыль.
Целое облако этой пыли поднялось вверх и заставило нас чихать до слез.
3. В правом кармане штанов находится огромный нож. Если поставить его
стоймя, он окажется выше человеческого роста.
4. В левом кармане штанов найдена невиданная в наших краях машина из
железа и дерева. Она так велика и тяжела, что, несмотря на все наши усилия, нам не удалось сдвинуть ее с места. Это помешало нам осмотреть машину со всех сторон.
5. В правом верхнем кармане жилета оказалась целая кипа прямоугольных, совершенно одинаковых листов, сделанных из какого-то неизвест-
ного нам белого и гладкого материала. Вся эта кипа - вышиною в половину
человеческого роста и толщиною в три обхвата - прошита толстыми веревками. Мы внимательно осмотрели несколько верхних листов и заметили на них
ряды черных таинственных знаков. Мы полагаем, что это буквы неизвестной
нам азбуки. Каждая буква величиной с нашу ладонь.
6. В левом верхнем кармане жилета мы нашли сеть размерами не менее
рыболовной, но устроенную так, что она может закрываться и открываться
наподобие кошелька. В ней лежит несколько тяжелых предметов из красного,
белого и желтого металла. Они разной величины, но одинаковой формы -
круглые и плоские. Красные - вероятно, из меди. Они так тяжелы, что мы
вдвоем едва могли поднять такой диск. Белые - очевидно, серебряные - по-
меньше. Они похожи на щиты наших воинов. Желтые - должно быть, золотые.
Они немногим больше наших тарелок, но очень увесисты. Если только это
настоящее золото, то они должны стоить очень дорого.
7. Из правого нижнего кармана жилета свешивается толстая металлическая цепь, по-видимому серебряная. Эта цепь прикреплена к большому круглому предмету, находящемуся в кармане и сделанному из того же металла.
Что это за предмет, неизвестно. Одна его стенка прозрачна, как лед, и
сквозь нее отчетливо видны двенадцать черных знаков, расположенных по
кругу, и две длинные стрелы.
Внутри этого круглого предмета, очевидно, сидит какое-то таинственное
существо, которое не переставая стучит не то зубами, не то хвостом. Человек-Гора объяснил нам - частью словами, а частью движениями рук, - что
без этого круглого металлического ящика он бы не знал, когда ему вставать утром и когда ложиться вечером, когда начинать работу и когда ее
кончать.
8. В левом нижнем кармане жилета мы видели вещь, похожую на решетку
дворцового сада. Острыми прутьями этой решетки Человек-Гора расчесывает
себе волосы.
9. Закончив обследование камзола и жилета, мы осмотрели пояс Человека-Горы. Он сделан из кожи какого-то громадного животного. С левой стороны на нем висит меч длиной в пять раз более среднего человеческого
роста, а с правой - мешок, разделенный на два отделения. В каждом из них
можно легко поместить троих взрослых лилипутов.
В одном из отделений мы нашли множество тяжелых и гладких металличес-
ких шаров величиной с человеческую голову; другое до краев полно каки-
ми-то черными зернами, довольно легкими и не слишком крупными. Мы могли
поместить у себя на ладони несколько десятков этих зерен.
Такова точная опись вещей, найденных при обыске у Человека-Горы.
Во время обыска вышеназванный Человек-Гора вел себя вежливо и спокойно".
Под описью чиновники поставили печать и подписались:
Клефрин Фрелок. Марса Фрелок.
На другое утро перед домом Гулливера выстроились войска, собрались
придворные. Приехал и сам император со свитой и министрами.
В этот день Гулливер должен был отдать императору Лилипутии свое оружие.
Один чиновник громко читал опись, а другой бегал по Гулливеру из кармана в карман и показывал ему, какие вещи нужно доставать.
- Кусок грубого холста! - прокричал чиновник, читавший опись.
Гулливер положил на землю свой носовой платок
- Серебряный сундук!
Гулливер вынул из кармана табакерку.
- Кипа гладких белых листов, прошитых веревками!
Гулливер положил рядом с табакеркой свою записную книжку.
- Длинный предмет, похожий на садовую решетку.
Гулливер достал гребешок.
- Кожаный пояс, меч, двойной мешок с металлическими шарами в одном
отделении и черными зернами - в другом!
Гулливер отстегнул пояс и опустил его на землю вместе со своим кортиком и мешочком, в котором лежали пули и порох.
- Машина из железа и дерева! Рыболовная сеть с круглыми предметами из
меди, серебра и золота! Огромный нож! Круглый металлический ящик!
Гулливер вытащил пистолет, кошелек с монетами, карманный ножик и часы.
Император прежде всего осмотрел нож и кортик, а потом приказал Гулливеру показать, как стреляют из пистолета.
Гулливер послушался. Он зарядил пистолет одним только порохом - порох
у него в пороховнице остался совершенно сухим, потому что крышка завинчивалась наглухо, - поднял пистолет и выстрелил в воздух.
Раздался оглушительный грохот. Множество людей упало в обморок, а император побледнел, закрыл лицо руками и долго не решался открыть глаза.
Когда дым рассеялся и все успокоились, повелитель Лилипутии приказал
увезти в арсенал нож, кортик и пистолет.
Остальные вещи Гулливеру отдали обратно.
Целых полгода прожил Гулливер в плену.
Шестеро самых знаменитых ученых каждый день приходили в замок учить
его лилипутскому языку,
Через три недели он стал хорошо понимать, что говорят вокруг, а месяца через два и сам научился разговаривать с жителями Лилипутии.
На первых же уроках Гулливер затвердил одну фразу, которая нужна была
ему больше всего: "Ваше величество, я умоляю вас отпустить меня на свободу".
Каждый день на коленях повторял он эти слова императору, но император
отвечал всегда одно и то же:
- Люмоз кельмин пессо десмар лон эмпозо!
Это значит: "Я не могу освободить тебя, пока ты не поклянешься мне
жить в мире со мной и со всей моей империей".
Гулливер готов был в любую минуту дать клятву, которую от него требовали. Он вовсе и не собирался воевать с маленькими человечками. Но император откладывал церемонию торжественной клятвы со дня на день.
Мало-помалу лилипуты привыкли к Гулливеру и перестали его бояться.
Часто по вечерам он ложился на землю перед своим замком и позволял
пятерым или шестерым человечкам плясать у себя на ладони.
Дети из Мильдендо приходили играть в прятки у него в волосах.
И даже лилипутские лошади больше не храпели и не становились на дыбы,
когда видели Гулливера.
Император нарочно приказал как можно чаще устраивать конные учения
перед старым замком, чтобы приучить коней своей гвардии к живой горе.
По утрам всех лошадей из полковых и собственных императорских конюшен
проводили мимо ног Гулливера.
Кавалеристы заставляли своих коней перескакивать через его руку, опущенную на землю, а один удалой наездник перескочил даже как-то раз через
его ногу, закованную в цепь.
Гулливер все еще сидел на цепи. От скуки он решил приняться за работу
и сам смастерил для себя стол, стулья и кровать.
Для этого ему привезли около тысячи самых больших и толстых деревьев
из императорских лесов.
А постель для Гулливера изготовили лучшие местные мастера. Они принесли в замок шестьсот матрацев обыкновенной, лилипутской величины. По
сто пятьдесят штук сшили они вместе и сделали четыре больших матраца в
рост Гулливера. Их положили один на другой, но все-таки Гулливеру было
жестко спать.
Таким же образом сделали для него одеяло и простыни.
Одеяло вышло тонкое и не очень теплое. Но Гулливер был моряк и не боялся простуды.
Обед, ужин и завтрак для Гулливера стряпали триста поваров. Для этого
им построили возле замка целую кухонную улицу - по правой стороне шли
кухни, а по левую жили повара со своими семьями.
За столом обычно прислуживало не больше ста двадцати лилипутов.
Двадцать человечков Гулливер брал в руки и ставил прямо к себе на
стол. Остальные сто работали внизу. Одни подвозили кушанья в тачках или
подносили на носилках, другие подкатывали к ножке стола бочки с вином.
Со стола вниз были протянуты прочные веревки, и человечки, которые
стояли на столе, с помощью особых блоков втягивали кушанья наверх.
Каждый день на рассвете к старому замку пригоняли целое стадо скота -
шесть быков, сорок баранов и много всякой мелкой живности.
Жареных быков и баранов Гулливеру приходилось обычно разрезать на две
или даже на три части. Индеек и гусей он отправлял в рот целиком, не
разрезая, а мелкую птицу - куропаток, бекасов, рябчиков - глотал по десяти, а то и по пятнадцати штук сразу.
Когда Гулливер ел, толпы лилипутов стояли вокруг и смотрели на него.
Один раз даже сам император в сопровождении императрицы, принцев, принцесс и всей свиты приехал поглядеть на такое диковинное зрелище.
Гулливер поставил кресла знатных гостей на стол против своего прибора
и выпил за здоровье императора, императрицы и всех принцев и принцесс по
очереди. Он ел в этот день даже больше обычного, чтобы удивить и позабавить своих гостей, но обед показался ему не таким вкусным, как всегда.
Он заметил, какими испуганными и злыми глазами смотрел а его сторону государственный казначей Флимнап.
И в самом деле, на другой день казначей Флимнап сделал доклад императору. Он сказал:
- Горы, ваше величество, тем и хороши, что они не живые, а мертвые, и
поэтому их не надо кормить. Если же какая-нибудь гора оживет и потребует, чтобы ее кормили, благоразумнее сделать ее опять мертвой, чем пода-
вать ей каждый день завтрак, обед и ужин.
Император благосклонно выслушал Флимнапа, но не согласился с ним.
- Не торопитесь, дорогой Флимнап, - сказал он. - Все в свое время.
Гулливер ничего не знал об этом разговоре. Он сидел возле замка, беседовал со знакомыми лилипутами и с грустью рассматривал большую дыру на
рукаве своего кафтана.
Уже много месяцев он, не меняя, носил одну и ту же рубашку, один и
тот же кафтан и жилет и с тревогой думал о том, что очень скоро они
превратятся в лохмотья.
Он попросил выдать ему какой-нибудь материи потолще на заплатки, но
вместо этого к нему явились триста портных. Портные велели Гулливеру
опуститься на колени и приставили к его спине длинную лестницу.
По этой лестнице старший портной добрался до его шеи и спустил оттуда, от затылка до полу, веревку с грузом на конце. Такой длины нужно было сшить кафтан.
Рукава и талию Гулливер измерил сам.
Через две недели новый костюм для Гулливера был готов. Он удался на
славу, но был похож на лоскутное одеяло, потому что его пришлось сшить
из нескольких тысяч кусков материи.
Рубашку для Гулливера изготовили двести белошвеек. Для этого они взяли самое прочное и грубое полотно, какое только могли достать, но даже
его им пришлось сложить в несколько раз, а потом простегать, потому что
самый толстый парусный холст в Лилипутии не толще нашей кисеи. Куски
этого лилипутского полотна бывают обыкновенно длиной в страницу из
школьной тетрадки, а шириной - в полстраницы.
Белошвейки сняли с Гулливера мерку, когда он лежал в постели. Одна из
них стала ему на шею, другая на колено. Они взяли за концы длинную веревку и туго натянули ее, а третья швея маленькой линеечкой измерила
длину этой веревки.
Гулливер разостлал на полу свою старую рубаху и показал ее белошвейкам. Они несколько дней осматривали рукава, воротник и складки на груди,
а потом в одну неделю очень аккуратно сшили рубашку точно такого же фасона.
Гулливер был очень рад. Он мог наконец с ног до головы одеться во все
чистое и целое.
Теперь ему не хватало только шляпы. Но тут его выручил счастливый
случай.
Однажды к императорскому двору прибыл гонец с известием, что недалеко
от того места, где был найден Человек-Гора, пастухи заметили огромный
черный предмет с круглым горбом посередине и с широкими плоскими краями.
Сначала местные жители приняли его за морское животное, выброшенное
волнами. Но так как горбун лежал совершенно неподвижно и не дышал, то
они догадались, что это какая-то вещь, принадлежащая Человеку-Горе. Если
его императорское величество прикажет, эту вещь можно доставить в
Мильдендо всего на пяти лошадях.
Император согласился, и через несколько дней пастухи привезли Гулливеру его старую черную шляпу, потерянную на отмели.
В пути она порядком попортилась, потому что возчики пробили в ее полях две дыры и всю дорогу волокли шляпу на длинных веревках. Но всетаки
это была шляпа, и Гулливер надел ее на голову.
Желая угодить императору и поскорее получить свободу, Гулливер выдумал необыкновенную забаву. Он попросил привезти ему из лесу несколько
деревьев потолще и побольше.
На другой день семь возчиков на семи телегах доставили ему бревна.
Каждую телегу тянуло восемь лошадей, хотя бревна были толщиной с обыкновенную тросточку.
Гулливер выбрал девять одинаковых тросточек и вбил их в землю, расположив правильным четырехугольником. На эти тросточки он туго-натуго, как
на барабан, натянул свой носовой платок.
Получилась ровная, гладкая площадка.
Вокруг нее Гулливер поставил перильца и предложил императору устроить
на этой площадке военное состязание.
Императору очень понравилась эта затея.
Он приказал, чтобы двадцать четыре лучших кавалериста в полном вооружении отправились к старому замку, и сам поехал смотреть на их состязания.
Гулливер по очереди поднял всех кавалеристов вместе с лошадьми и поставил их на площадку.
Трубы затрубили. Всадники разделились на два отряда и начали военные
действия. Они осыпали друг друга тупыми стрелами, кололи своих противников тупыми копьями, отступали и нападали.
Император остался так доволен военной потехой, что стал устраивать ее
каждый день.
Один раз он даже сам командовал атакой на носовом платке Гулливера.
Гулливер держал в это время на ладони кресло, в котором сидела императрица. Отсюда ей было лучше видно, что делается на платке.
Все шло хорошо. Только раз, во время пятнадцатых маневров, горячая
лошадь одного офицера пробила копытом платок, споткнулась и опрокинула
своего седока.
Гулливер прикрыл левой рукой дыру в платке, а правой осторожно спустил на землю всех кавалеристов одного за другим.
После этого он аккуратно заштопал платок, но, уже не надеясь на его
прочность, не решался больше устраивать на нем военные игры.
Император не остался в долгу у Гулливера. Он, в свою очередь, решил
позабавить Куинбуса Флестрина интересным зрелищем.
Однажды под вечер Гулливер, по обыкновению, сидел на пороге своего
замка.
Вдруг ворота Мильдендо отворились, и оттуда выехал целый поезд: впереди на коне император, за ним - министры, придворные и гвардейцы. Все
они направились по дороге, которая вела к замку.
В Лилипутии существует такой обычай. Когда какой-нибудь министр умирает или получает отставку, пять или шесть лилипутов обращаются к импе-
ратору с просьбой о том, чтобы он разрешил им повеселить его пляской на
канате.
Во дворце, в главной зале, натягивают как можно туже и выше канат не
толще обыкновенной нитки для шитья.
После этого начинаются пляски и прыжки.
Тот, кто подпрыгнет на канате выше всех и ни разу не упадет, занимает
освободившееся министерское место.
Иногда император заставляет всех своих министров и придворных плясать
на канате вместе с новичками, чтобы проверить ловкость людей, которые
правят страной.
Говорят, что во время этих развлечений часто бывают несчастные случаи. Министры и новички падают с каната кувырком и ломают себе шею.
Но на этот раз император решил устроить канатные пляски не во дворце,
а под открытым небом, перед замком Гулливера. Ему хотелось удивить Человека-Гору искусством своих министров.
Самым лучшим прыгуном оказался государственный казначей Флимнап. Он
подпрыгнул выше всех остальных придворных по крайней мере на полголовы.
Даже государственный секретарь Рельдрессель, знаменитый в Лилипутии
своим умением кувыркаться и прыгать, не мог его перещеголять.
Потом императору подали длинную палку. Он взял ее за один конец и
стал быстро поднимать и опускать.
Министры приготовились к состязанию, которое было потруднее пляски на
канате. Надо было успеть перепрыгнуть через палку, как только она опустится, и пролезть под ней на четвереньках, как только она поднимется.
Лучшие прыгуны и пролазы получили от императора в награду синюю,
красную или зеленую нитку для ношения вокруг пояса.
Первый пролаза - Флимнап - получил синюю нитку, второй - Рельдрессель
- красную, а третий - Скайреш Болголам - зеленую.
Гулливер смотрел на все это и удивлялся странным придворным обычаям
лилипутской империи.
Придворные игры и праздники устраивались чуть ли не каждый день, а
все-таки Гулливеру было очень скучно сидеть на цепи. Он то и дело подавал прошения императору о том, чтобы его освободили и позволили ему свободно разгуливать по стране.
Наконец император решил уступить его просьбам.
Напрасно адмирал Скайреш Болголам, злейший враг Гулливера, настаивал
на том, что Куинбуса Флестрина следует не освободить, а казнить.
Так как Лилипутия готовилась в это время к войне, никто не согласился
с Болголамом. Все надеялись, что Человек-Гора защитит Мильдендо, если на
город нападут враги.
В тайном совете прочитали прошения Гулливера и решили отпустить его
на свободу, если он даст клятву соблюдать все правила, которые будут ему
объявлены.
Правила эти были записаны самыми крупными буквами на длинном свитке
пергамента.
Наверху был императорский герб, а внизу большая государственная печать Лилипутии.
Вот что было написано между гербом и печатью:
"Мы, Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой,
могущественный император великой Лилипутии, отрада и ужас Вселенной,
самый мудрый, самый сильный и самый высокий из всех царей мира,
чьи ноги упираются в сердце земли, а голова достигает солнца,
чей взгляд приводит в трепет всех земных царей,
прекрасный, как весна, благостный, как лето, щедрый, как осень, и
грозный, как зима,
высочайше повелеваем освободить Человека-Гору от цепей, если он даст
нам клятву исполнять все, что мы от него потребуем, - а именно:
во-первых, Человек-Гора не имеет права выезжать за пределы Лилипутии,
пока не получит от нас разрешения с нашей собственноручной подписью и
большой печатью;
во-вторых, он не должен входить в нашу столицу, не предупредив о том
городские власти, а предупредив, должен два часа ждать у главных ворот,
дабы все жители успели спрятаться в дома;
в-третьих, ему разрешается гулять только по большим дорогам и запрещается топтать леса, луга и поля;
в-четвертых, во время прогулок он обязан внимательно смотреть себе
под ноги, чтобы не раздавить кого-нибудь из наших любезных подданных, а
также их лошадей с каретами и телегами, их коров, овец и собак;
в-пятых, ему строго запрещается брать в руки и сажать к себе в карманы жителей нашей великой Лилипутии без их на то согласия и разрешения;
в-шестых, если нашему императорскому величеству потребуется послать
куда-либо спешную весть или приказ, Человек-Гора обязуется доставить на-
шего гонца вместе с его лошадью и пакетом до указанного места и принести
назад в целости и сохранности;
в-седьмых, он обещает быть нашим союзником в случае войны с враждебным нам островом Блефуску и употребить все усилия на то, чтобы уничтожить неприятельский флот, который угрожает нашим берегам;
в-восьмых, Человек-Гора обязан в свободные часы оказывать помощь нашим подданным на всех строительных и прочих работах: поднимать самые тяжелые камни при сооружении стены главного парка, рыть глубокие колодцы и
рвы, выкорчевывать леса и протаптывать дороги;
в-девятых, мы поручаем Человеку-Горе измерить шагами всю нашу империю
вдоль и поперек и, сосчитав число шагов, доложить об этом нам или нашему
государственному секретарю. Поручение наше должно быть исполнено в течение двух лун.
Если Человек-Гора клянется свято и неуклонно исполнять все, чего мы
требуем от него, мы обещаем даровать ему свободу, одевать и кормить его
за счет государственной казны, а также предоставить ему право лицезреть
нашу высокую особу в дни празднеств и торжеств.
Дано в городе Мильдендо, во дворце Бельфабораке, в двенадцатый день
девяносто первой луны нашего славного царствования.
Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой, император Лилипутии".
Этот свиток привез в замок Гулливера сам адмирал Скайреш Болголам.
Он велел Гулливеру сесть на землю и взяться левой рукой за правую ногу, а два пальца правой руки приставить ко лбу и к верхушке правого уха.
Так в Лилипутии клянутся в верности императору.
Адмирал громко и медленно прочел Гулливеру все девять требований по
порядку, а потом заставил повторять слово в слово такую клятву:
"Я, Человек-Гора, клянусь его величеству императору Гольбасто Момарен
Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой, могущественному повелителю Лилипутии, свято и неуклонно исполнять все, что будет угодно его лилипутскому
величеству, и, не жалея жизни, защищать от врагов его славную страну на
суше и на море".
После этого кузнецы сняли с Гулливера цепи. Скайреш Болголам поздравил его и уехал в Мильдендо.
Как только Гулливер получил свободу, он попросил у императора позволения осмотреть город и побывать во дворце. Много месяцев смотрел он на
столицу издали, сидя на цепи у своего порога, хотя город и был всего в
пятидесяти шагах от старого замка.
Разрешение было дано, но император взял с него обещание не поломать в
городе ни одного дома, ни одной изгороди и не растоптать нечаянно кого-нибудь из горожан.
За два часа до прихода Гулливера двенадцать глашатаев обошли весь город. Шестеро трубили в трубы, а шестеро кричали:
- Жители Мильдендо! По домам!
- Куинбус Флестрин, Человек-Гора, идет в город!
- По домам, жители Мильдендо!
На всех углах расклеили воззвания, в которых было написано то же самое, что кричали глашатаи.
Кто не слышал, тот прочел. Кто не прочел, тот услышал.
Гулливер снял с себя кафтан, чтобы не повредить полами трубы и карнизы домов и не смести нечаянно на землю кого-нибудь из любопытных горожан. А это легко могло случиться, потому что сотни и даже тысячи лилипутов взобрались на крыши ради такого удивительного зрелища.
В одном кожаном жилете подошел Гулливер к городским воротам.
Всю столицу Мильдендо окружали старинные стены. Стены были такие
толстые и широкие, что по ним свободно могла проехать лилипутская карета, запряженная парой лошадей.
По углам возвышались остроконечные башни.
Гулливер перешагнул через большие Западные ворота и очень осторожно,
боком, прошелся по главным улицам.
В переулки и маленькие улочки он и не пытался ходить: они были такие
узенькие, что Гулливер опасался застрять между домами.
Почти все дома в Мильдендо были в три этажа.
Проходя по улицам, Гулливер то и дело наклонялся и заглядывал в окна
верхних этажей.
В одном окне он увидел повара в белом колпачке. Повар ловко ощипывал
не то жучка, не то муху.
Приглядевшись, Гулливер понял, что это была индейка.
Возле другого окна сидела портниха и держала на коленях работу. По
движениям ее рук Гулливер догадался, что она вдевает нитку в игольное
ушко. Но иголку и нитку разглядеть нельзя было, такие они были маленькие
и тоненькие.
В школе дети сидели на скамейках и писали. Они писали не так, как мы
- слева направо, не так, как арабы - справа налево, не так, как китайцы
- сверху вниз, а по-лилипутски - вкось, от одного угла к другому.
Шагнув еще раза три, Гулливер очутился около императорского дворца.
Дворец, окруженный двойной стеной, находился в самой середине
Мильдендо.
Через первую стену Гулливер перешагнул, а через вторую не мог: эта
стена была украшена высокими резными башенками, и Гулливер побоялся их
разрушить.
Он остановился между двумя стенами и стал думать, как ему быть. Во
дворце его ждет сам император, а он не может туда пробраться. Что же де-
лать?
Гулливер вернулся к себе в замок, захватил две табуретки и опять по-
шел ко дворцу
Подойдя к наружной стене дворца, он поставил одну табуретку посреди
улицы и стал на нее обеими ногами.
Вторую табуретку он поднял над крышами и осторожно опустил за внутреннюю стену, прямо в дворцовый парк.
После этого он легко перешагнул через обе стены - с табуретки на табуретку, - не сломав ни одной башенки.
Переставляя табуретки все дальше и дальше, Гулливер добрался по ним
до покоев его величества.
Император держал в это время со своими министрами военный совет. Увидев Гулливера, он приказал открыть окно пошире.
Войти в залу совета Гулливер, конечно, не мог. Он улегся во дворе и
приставил ухо к окошку.
Министры обсуждали, когда выгоднее начать войну с враждебной империей
Блефуску.
Адмирал Скайреш Болголам поднялся со своего кресла и доложил, что
неприятельский флот стоит на рейде и, очевидно, ждет только попутного
ветра, чтобы напасть на Лилипутию.
Тут Гулливер не утерпел и перебил Болголама. Он спросил у императора
и министров, из-за чего, собственно, собираются воевать два столь великих и славных государства.
С разрешения императора, государственный секретарь Рельдрессель ответил на вопрос Гулливера.
Дело обстояло так.
Сто лет тому назад дед нынешнего императора, в те времена еще наследный принц, за завтраком разбил яйцо с тупого конца и скорлупой порезал
себе палец.
Тогда император, отец раненого принца и прадедушка нынешнего императора, издал указ, в котором запретил жителям Лилипутии под страхом
смертной казни разбивать вареные яйца с тупого конца.
С того времени все население Лилипутии разделилось па два лагеря -
тупоконечников и остроконечников.
Тупоконечники не захотели подчиниться указу императора и бежали за
море, в соседнюю империю Блефуску.
Лилипутский император потребовал, чтобы блефускуанский император казнил беглых тупоконечников.
Однако император Блефуску не только не казнил их, но даже взял к себе
на службу.
С тех пор между Лилипутией и Блефуску идет непрерывная война.
- И вот наш могущественный император Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло
Шефин Молли Олли Гой просит у вас, Человек-Гора, помощи и союза, - так
закончил свою речь секретарь Рельдрессель.
Гулливеру было непонятно, как это можно воевать из-за выеденного яйца, но он только что дал клятву и готов был ее исполнить.
Блефуску - это остров, отделенный от Лилипутии довольно широким проливом.
Гулливер еще не видел острова Блефуску. После военного совета он отправился на берег, спрятался за бугорком и, вынув из потайного кармана
подзорную трубу, стал рассматривать неприятельский флот.
Оказалось, что у блефускуанцев ровно пятьдесят военных кораблей, остальные суда - транспортные.
Гулливер отполз от бугорка подальше, чтобы с блефускуанского берега
его не заметили, стал на ноги и отправился во дворец к императору.
Там он попросил, чтобы ему вернули из арсенала нож и доставили побольше самых прочных веревок и самых толстых железных палок.
Через час возчики привезли канат толщиной с нашу бечевку и железные
палки, похожие на вязальные спицы.
Гулливер всю ночь просидел перед своим замком - гнул из железных спиц
крючки и сплетал по дюжине веревок вместе. К утру у него были готовы
пятьдесят прочных канатов с пятьюдесятью крючками на концах
Перекинув канаты через плечо, Гулливер пошел на берег. Он снял кафтан, башмаки, чулки и шагнул в воду. Сначала он шел вброд, потом на середине пролива поплыл, потом опять пошел вброд.
Меньше чем через полчаса Гулливер добрался до блефускуанского флота.
- Плавучий остров! Плавучий остров! - закричали матросы, увидев в воде огромные плечи и голову Гуллив ера.
Он протянул к ним руки, и матросы, не помня себя от страха, стали
бросаться с бортов в море. Как лягушки, шлепались они в воду и плыли к
своему берегу.
Гулливер снял с плеча связку канатов, зацепил все носы боевых кораблей крючками, а концы канатов связал в один узел.
Тут только блефускуанцы поняли, что Гулливер собирается увести их
флот.
Тридцать тысяч солдат разом натянули тетивы своих луков и пустили в
Гулливера тридцать тысяч стрел. Больше двухсот угодило ему в лицо.
Плохо пришлось бы Гулливеру, если бы у него в потайном кармане не
оказалось очков. Он быстро надел их и спас от стрел глаза.
Стрелы стукались о стекла очков. Они вонзались ему в щеки, в лоб, в
подбородок, но Гулливеру было не до того. Он изо всех сил дергал канаты,
упирался в дно ногами, а блефускуанские корабли не трогались с места.
Наконец Гулливер понял, в чем дело. Он достал из кармана нож и по
очереди перерезал якорные канаты, державшие на причале корабли.
Когда последний канат был перерезан, корабли закачались на воде и
все, как один, двинулись за Гулливером к берегам Лилипутии.
Все дальше уходил Гулливер, и вслед за ним уплывали блефускуанские
корабли и блефускуанская слава.
Император Лилипутии и весь его двор стояли на берегу и смотрели в ту
сторону, куда уплыл Гулливер.
Вдруг они увидели вдалеке корабли, которые двигались к Лилипутии широким полумесяцем.
Самого Гулливера они не могли разглядеть, потому что
он до ушей погрузился в воду.
Лилипуты не ожидали прихода неприятельского флота. Они были уверены,
что Человек-Гора уничтожит его прежде, чем корабли снимутся с якорей. А
между тем флот в полном боевом порядке направлялся к стенам Мильдендо.
Император приказал трубить сбор всех войск.
Гулливер издалека услышал звуки труб. Он поднял повыше концы канатов,
которые держал в руке, и громко закричал:
- Да здравствует могущественнейший император Лилипутии!
На берегу стало тихо - так тихо, словно все лилипуты онемели от удивления и радости.
Гулливер слышал только журчанье воды да легкий шум попутного ветра,
раздувающего паруса блефускуанских кораблей.
И вдруг тысячи шляп, колпачков и шапок разом взлетели над набережной
Мильдендо.
- Да здравствует Куинбус Флестрин! Да здравствует наш славный избавитель! - закричали лилипуты.
Как только Гулливер вышел на сушу, император приказал наградить его
тремя цветными нитями - синей, красной и зеленой - и пожаловал ему титул
"нардака" - самый высокий во всей империи.
Это была неслыханная награда. Придворные бросились поздравлять Гулливера.
Только адмирал Скайреш Болголам, у которого была всего одна нитка -
зеленая, отошел в сторону и не сказал Гулливеру ни слова.
Гулливер поклонился императору и надел все цветные нитки на средний
палец: подпоясаться ими, как делают лилипутские министры, он не мог.
В этот день во дворце был устроен в честь Гулливера пышный праздник.
Все танцевали в залах а Гулливер лежал во дворе и, опершись на локоть,
смотрел в окно.
После праздника император вышел к Гулливеру и объявил ему новую высочайшую милость. Он поручает Человеку-Горе, нардаку лилипутской империи,
отправиться тем же путем в Блефуску и увести оттуда все оставшиеся у
неприятеля корабли - транспортные, торговые и рыболовные.
- Государство Блефуску, - сказал он, - жило до сих пор рыболовством и
торговлей. Если отнять у него флот, оно должно будет навсегда покориться
Лилипутии, выдать императору всех тупоконечников и признать священный
закон, который гласит: "Разбивай яйца с острого конца"
Гулливер осторожно ответил императору, что он всегда рад служить его
лилипутскому величеству, но должен отказаться от милостивого поручения.
Он сам недавно испытал, как тяжелы цепи неволи, и поэтому не может решиться обратить в рабство целый народ.
Император ничего не сказал и ушел во дворец.
А Гулливер понял, что с этой минуты он навсегда теряет его милость:
государь, который мечтает завоевать мир, не прощает тех, кто осмеливается стать ему поперек дороги.
И в самом деле, после этого разговора Гулливера стали реже приглашать
ко двору. Он бродил один вокруг своего замка, и придворные кареты не останавливались больше у его порога.
Только однажды пышная процессия вышла из ворот столицы и направилась
к жилищу Гулливера. Это было блефускуанское посольство, которое прибыло
к императору Лилипутии для заключения мира.
Вот уже несколько дней, как это посольство, состоявшее из шести посланников и пятисот человек свиты, находилось в Мильдендо. Они спорили с
лилипутскими министрами о том, сколько золота, скота и хлеба должен отдать император Блефуску за возвращение хотя бы половины флота, уведенно-
го Гулливером.
Мир между двумя государствами был заключен на условиях, очень выгодных для Лилипутии и очень невыгодных для государства Блефуску. Впрочем,
блефускуанцам пришлось бы еще хуже, если бы за них не заступился Гулливер.
Это заступничество окончательно лишило его благоволения императора и
всего лилипутского двора.
Кто-то рассказал одному из посланников, почему разгневался император
на Человека-Гору. Тогда послы решили навестить Гулливера в его замке и
пригласить к себе на остров.
Им было интересно увидеть вблизи Куинбуса Флестрина, про которого они
столько слышали от блефускуанских моряков и лилипутских министров.
Гулливер любезно принял чужеземных гостей, обещал побывать у них на
родине, а на прощание подержал всех послов вместе с их лошадьми у себя
на ладонях и показал им город Мильдендо с высоты своего роста.
Вечером, когда Гулливер уже собирался ложиться спать, в дверь его
замка тихонько постучали.
Гулливер выглянул за порог и увидел перед своей дверью двух людей,
которые держали на плечах крытые носилки.
На носилках в бархатном кресле сидел человечек. Лица его не было видно, потому что он закутался в плащ и надвинул на лоб шляпу.
Увидев Гулливера, человечек отослал своих слуг в город и приказал им