Роль женщин во время первой мировой войны. Русские женщины — герои Первой мировой войны

Война – это всегда трагическая страница истории человечества. Но именно в годину тяжких испытаний проявляется подлинный дух народа, патриотизм, стойкость в борьбе, верность долгу. Нравственный подъем нации рождает милосердие и сострадание к людям, терпящим бедствие и в тылу, и на войне.

Подвиги русских женщин не раз удивляли и восхищали нас. Женщины всегда стремились помогать мужчинам в трудную минуту. Стремились они и к участию в военных действиях. Первоначально это были сестры милосердия. Затем женщины стали осваивать военные специальности: летчиц, зенитчиц, снайперов, связистов, разведчиц и другие. На фронте их было немало. Они геройски сражались с врагом в цепях атакующих, метко били фашистов из снайперских винтовок. Часто они становились на место убитых мужей и братьев. А ныне они живут среди нас – это тихие неприметные женщины преклонного возраста, о которых мы вспоминаем в праздник – День Победы.

Особенно следует обратить внимание на женщин – военных медиков. Это благодаря их самоотверженному труду, заботе и вниманию, больше половины раненных войнов возвращались в строй. Гуманная деятельность сестер милосердия женских общин России оказала большое влияние на развитие военно – медицинского дела во всем мире.

Сравнивая Первую и Вторую мировые войны, я выявила, что женщины и девушки в массовом порядке записывались на курсы сестер милосердия. Всеми правдами и неправдами пробирались на фронт. Это говорит о том, что они готовы были постоять за свою Родину, готовы были отдать свою жизнь за нее.

Начало славного пути.

Надолго оставит в России великие следы эта эпопея

Севастополя, которой героем был русский народ.

Л. Н. Толстой

В одном из залов музея обороны Севастополя рядом с портретами вице – адмиралов В. А. Корнилова и П. С. Нахимова, стоит бюст первой в России военной сестры милосердия, вошедшей в русскую историю под именем Даши Севастопольской.

Сегодня мы знаем ее подлинное имя – Дарья Лаврентьевна Михайлова. О жизни и судьбе этой замечательной женщины нам известно совсем немного.

Годы рождения и смерти неизвестны. Семья Михайловых жила в поселке Сухая Белка, что под Севастополем. Девочка рано лишилась матери. Отец, будучи матросом, участвовал во многих морских сражениях.

Когда ей было 13 лет, в Синопском сражении в ноябре 1853г. погиб отец. И осталась девочка круглой сиротой. Много испытала она горя, скитаясь в поисках работы и куска хлеба.

Когда мимо ее полуразвалившегося домишки потянулись войска к реке Альме, она, долго не раздумывая, продала за полцены все нехитрое свое добро. На вырученные деньги купила лошадь с телегой и поехала к месту сражения.

Участник Крымской кампании врач Ульрихсон вспоминал позднее: «Когда войска наши, проиграв сражение 8 сентября, возвращались после продолжительной и упорной битвы обратно к Севастополю изнуренными, обессиленными физически и морально, со множеством раненых и изувеченных, истекавших кровью, Дарья обратилась в сестру милосердия и принялась безвозмездно помогать страдальцам. К счастью, нашелся в ее повозке и уксус, и кое – какое тряпье, которое употребила она для перевязки ран Таким образом, повозка Даши была первым перевязочным пунктом при приходе неприятеля в Крым, а сама она – первой сестрой милосердия».

Эстафету подвига Даши Севастопольской приняли сестры милосердия Крестовоздвиженской общины. Немного предыстории: в 1844 году в Петербурге была создана Свято – Троицкая община сестер милосердия, а в 1855 году – Крестовоздвиженская, основательницей которой стала великая княгиня Елена Павловна. Это она убедила государя в необходимости призвать женщин на помощь страждущим воинам – защитникам Севастополя, защитникам Отечества. Так впервые русские женщины вышли из сферы домашней жизни на государственную службу.

Проходят годы и века, появляются новые герои, а жизнь и подвиг славной русской женщины Дарьи Лаврентьевны Михайловой продолжает привлекать наше внимание. Заканчивая рассказ о Д. Л. Михайловой, напомним слова одного из писателей и историков Крымской войны А. Ф. Погосского:«Будет время когда все русские женщины усердием своим соорудят на месте первого подвига Дарьи крест и дети наши с гордостью прочтут на кресте этом:”Первой нашей солдатской сестре милосердия Дарье”».

Женщины в сражениях Первой мировой войны.

1 августа 1914г. Германия объявила войну России. Желание постоять за честь родины было едва ли не всеобщим. Патриотический подъем охватил всю страну, не миновал он и женщин.

На фронт рвались из городов, станиц и сел необъятной России. Количество женщин, желавших сражаться с врагом, исчислялось сотнями.

Почти в каждом губернском и уездном городе спешно развертывались госпитали и лазареты; печать призывала богатых людей предоставить под лазареты, госпитали, санатории для выздоравливающих раненых дачи, усадьбы.

Женщины и девушки в массовом порядке записывались на курсы сестер милосердия.

Действующей армии требовались не только вооружение и боеприпасы, но и огромное количество обмундирования, сапог, портянок, нижнего белья. Решению этой проблемы немало способствовали усилия добровольцев.

Вскоре в московских лазаретах и госпиталях стала ощущаться нехватка перевязочного материала. Женщины всех сословий, от простых горожанок до аристократок, с небывалым энтузиазмом занялись изготовлением бинтов.

Женщины, привыкшие к умственному труду, заменяли ушедших на фронт мужчин и работали продавщицами в магазинах, разносчицами газет, стрелочницами на железнодорожных путях, кондукторами трамваев.

Многие женщины работали в лазаретах и госпиталях.

Пример истинного, а не показного служения подавала сама императрица Александра Федоровна. Закончив курсы Красного креста, она с двемя дочерьми – Ольгой Николаевной и Татьяной Николаевной – Ухаживала за ранеными.

Столь же ответственно относилась к своим обязанностям медсестра лазарета Евгеньевской общины города Ровно великая княгиня Ольга Александровна

Слухи о том, что немцы и австрийцы бесчеловечно относятся к попавшим в плен русским раненым, заставили многих врачей, фельдшеров, сестер милосердия и санитаров отправиться в полковые лазареты и на передовую. К многочисленной армии медсестер и санитаров (6554 человек на 1 сентября 1914г.) присоединялись все новые и новые желающие помочь фронту.

Передовая встретила медиков артиллерийскими обстрелами и бомбежками с воздуха.

Сестра – доброволица Е. А. Гиренкова около двух с половиной месяцев провела в окопах переднего края. За проявленное мужество при оказании помощи раненым под огнем германской артиллерии, она была награждена орденом святого Георгия 4 –й степени.

Не остались они и в стороне от битв. В своем желании попасть на передовую девушки проявляли завидную настойчивость и изобретательность. На фронт отправлялись и те, кто непременно хотел лежать за пулеметами или же ходить в конные атаки. В кавалерию часто просились казачки, привычные к верховой езде. Многие добивались согласия командиров полков.

Поначалу женщин на фронте пытались определить в нестроевые части или же держать при штабах, но доброволицы настойчиво требовали отправить их в окопы. Это стремление необученных и не подготовленных к боям женщин вскоре стало настоящим кошмаром для Главнокомандующего русскими армиями великого князя Николая Николаевича Старшего. В конце концов он издал приказ, запрещавший появление женщин в расположении частей.

Но офицеры маршевых рот часто не соблюдали этого ясного указания главнокомандующего – если речь шла о родных или двоюродных сестрах, других родственницах их боевых товарищей.

Известная спортсменка Кудашева, объездившая верхом всю Сибирь и Малую Азию, явилась на передовую на собственной лошади и была зачислена в конную разведку. Туда же приняли кубанскую казачку Елену Чубу, которая была не только лихой всадницей, но и прекрасно владела холодным оружием.

Спортсменка Мария Исаакова великолепно владела конем, фехтовала на эспадронах и при этом обладала большой для женщины физической силой. С началом войны Исаакова выписала из Новочеркасска хорошо выезженную казачью лошадь, и обратилась к командиру одного из стоящих в Москве казачьих полков с просьбой о зачислении, но получила отказ. Тогда она на свои деньги приобрела военную форму, оружие и последовала за полком, который догнала уже в Сувалках. Упрямица была зачислена в конную разведку полка.

Дочь уральского войскового старшины Наталья Комарова, отлично освоившая верховую езду, с первых же дней войны буквально бредила битвами. На деньги, отложенные отцом для приданого, Наталья купила коня и всю казачью амуницию. Полк, в котором служил ее брат, она разыскала в местечке близ границы с Восточной Пруссией. Командир молча выслушал биографию доброволицы и ее просьбу о зачислении в полк.

Война принимала затяжной характер и все более напоминала мясорубку, в которой перемалывались человеческие судьбы, но это не останавливало женщин. Они стали осваивать редкие тогда даже для мужчин военные профессии.

Княгиня Шаховская сдала экзамен по материальной части аэроплана и технике пилотирования и стала военной летчицей.

Тем временем в тылу обретала все больший размах патриотическая кампания, участницы которой призывали женщин записываться в маршевые роты и батальоны смерти, осваивать военные специальности. Печать публиковала письма женщин из провинции с просьбой включить их в эти батальоны.

Активную роль в организации женских частей сыграла военная разведчица, уфимская крестьянка, младший унтер – офицер и георгиевский кавалер М. Л. Бочкарева.

Гражданская война расколола общество на красных и белых. Сестры милосердия оказались по обе стороны новой кровопролитной бойни.

Одни яростно боролись за возвращение привычного жизненного уклада – и были по – своему правы. Другим тоже казалось, что они защищают интересы России, спасая ее от иностранной интервенции. В случае поражения ни те, ни другие не имели путей к отступлению, что делало Гражданскую войну особенно беспощадной.

Однако подавляющее большинство сестер милосердия и врачей не делили раненых на своих и чужих. Они для них оставались русскими людьми.

Женское лицо Великой Победы.

«Если бы можно было собрать цветы всего мира и положить их к вашим ногам, то даже этим мы не смогли бы выразить свое восхищение вами». Так говорили, обращаясь к нашим женщинам – фронтовичкам, французские летчики из полка «Нормандия – Неман». И в то время не раз доводилось слышать расхожее утверждение, что у войны не женское лицо. Казалось бы спору здесь нет: война противна самой женской сути – война несет смерть, а женщина дает жизнь, оберегает ее, и предназначением женщины изначально было продолжение рода человеческого, сохранение домашнего очага, воспитание детей, умиротворение мужчин. Однако в годину суровых военных испытаний женщины России не раз сами брали в руки оружие и становились в ряды защитников Отечества. Особенно ярко это проявилось во время Великой Отечественной войны – самой тяжелой в истории страны и всего человечества. В ней нашу победу «приближали как могли» от 600 тысяч до 1млн. женщин в погонах, из них 80 тысяч были офицерами. Почти 100 тысяч патриоток сражались в партизанских отрядах, боролись в подполье. Маршал Советского Союза А. Еременко отмечал: «Едва ли найдется военная специальность, с которой не справились бы наши отважные женщины так же хорошо, как их отцы, братья и мужья».

Свыше 300 тысяч женщин служили в войсках ПВО, что составляло почти четвертую часть личного состава этих войск Стойко и мужественно отражали они налеты фашистской авиации на Москву, Ленинград, Сталинград, огнем своих орудий преграждали путь фашистским танкам, прикрывали боевые порядки и тылы войск, при этом нередко сами гибли под вражескими бомбами.

Десятки тысяч женщин вступили в ряды шестнадцати дивизий Московского народного ополчения. Только в 3 – й Московской Коммунистической дивизии служило свыше 700 женщин. Среди них были и прославленные снайперы, будущие Герои Советского Союза Н. Ковшова и М. Поливанова, имена которых сегодня носят улицы столицы. В первые же дни войны в Ленинграде на защиту родного города в ряды народного ополчения встали 32 тысячи женщин. В Туле из женщин были сформированы и отлично сражались два истребительных батальона, насчитывавшие свыше 1000 бойцов.

Впервые в истории в годы Великой Отечественной войны в нашей стране появились чисто женские формирования: 1 – я отдельная женская добровольческая стрелковая бригада, 1 – й отдельный женский запасной стрелковый полк, Центральная женская школа снайперской подготовки. Школа подготовила 1061 снайпера и 407 инструкторов снайперского дела. Ее выпускницы уничтожили на фронтах 11280 фашистских солдат и офицеров.

Женщинами были укомплектованы три авиационных полка – два бомбардировочных и один истребительный. Последний нес боевую службу в системе ПВО страны. Его летчица москвичка Валерия Хомякова первой из женщин в ночь с 24 на 25 сентября 1942 года сбила самолет противника в ночном воздушном бою. Оба бомбардировочных полка сражались на фронте, были удостоены гвардейского звания, почетных наименований и государственных наград. При этом летчицы 125 – го гвардейского бап воевали на пикирующих бомбардировщиках Пе – 2, а 46 – го гвардейского ночного бап – на самолетах У – 2.

Многие женщины воевали и в составе так называемых мужских полков. Среди них командир звена 73 – го гвардейского Сталинградского – Венского истребительного авиаполка лейтенант Л. Литвяк. Находясь на фронте с июня 1942 года, она до своей гибели 1 августа 1943 года совершила 268 боевых вылетов, сбила 11 самолетов противника лично и 3 в группе, уничтожила вражеский аэростат – корректировщик. Таких результатов боевой работы не имела ни одна женщина – летчица в мире.

В том же полку служила и старший лейтенант Е. Буданова – единственная женщина среди летчиков – истребителей, которым было дано право свободной «воздушной охоты» над территорией противника. Она погибла в воздушном бою 19 июля 1943 года, успев сбить к этому времени 10 вражеских самолетов. Удостоена звания Героя Российской Федерации (посмертно).

Среди наших летчиков, которые, «смертью смерть поправ», шли на таран, есть и две женщины: старший лейтенант Е. Зеленко сбила таранным ударом Ме – 109, а сержант А. Полякова из славного авиационного города Борисоглебска обрушила горящий самолет на вражеский эшелон.

Многие женщины воевали и в других родах войск. Герой Советского Союза Мария Октябрьская сражалась на собственном танке Т – 34 «Боевая подруга». В одном из боев 1944 года она погибла, но ее танк прошел по улицам поверженного Берлина.

Герой Советского Союза майор Людмила Павличенко была снайпером, мастером сверхметкого огня. Она одна уничтожила более 300 солдат и офицеров противника, в том числе 36 вражеских снайперов – асов, в том числе и некоего Дюнкерта.

Многие женщины занимали в войсках командные должности. Так старший лейтенант Валентина Чудакова в 18 лет отлично командовала пулеметной ротой, лейтенант Н. Лобковская – отдельной снайперской ротой, сформированной в МВО 3 – й ударной армии, Т. Сычева была командиром артиллерийского взвода, сегодня одна из его пушек стоит у входа в Центральный музей Вооруженных сил. В морской пехоте командовала взводом автоматчиков лейтенант Е. Завалий.

Многие женщины несли нелегкую солдатскую службу на должностях инженеров, техников, саперов, связистов, а также по многим другим воинским специальностям.

Следует отметить, что во время войны женщины не отставали от мужчин не только в боевом мастерстве, мужестве и героизме, но и в служебном росте. Так, Е. Бершанская, М. Раскова и В. Казаринова были командирами авиационных полков, а Герой Советского Союза В. Гризодубова командовала 101 – м гвардейским полком дальней авиации, в котором все летчики кроме нее были мужчинами.

В историю всенародной борьбы с фашизмом золотыми буквами вписаны имена славных дочерей Родины – партизанок и подпольщиц. Это Зоя Космодемьянская – первая женщина, удостоенная звания Героя Советского Союза во время Великой Отечественной войны.

Особенно следует выделить женщин – военных медиков. Дело в том, что в годы войны в нашей армии женщины составляли 41% врачей, 43% фельдшеров, а также 100% медицинских сестер и санитарок. Это благодаря их самоотверженному труду, заботе и вниманию медицинская служба Красной Армии добилась в годы войны выдающихся результатов: в строй возвращались свыше 72% раненых и около 90% больных воинов. Этот труд был исключительно высоко оценен государством – 43 военных медика удостоены звания Героя Советского Союза, свыше 115 тысяч награждены орденами.

Много женщин работало в печати, роль которой в те времена была исключительно велика, ведь тогда не было телевидения, да и радио не имело такого распространения.

За отличия в боях с немецко – фашистскими захватчиками свыше 150 тысяч женщин награждены боевыми орденами и медалями, 90 удостоены звания Героя Советского Союза, 4 женщины за подвиги на той войне стали Героями Российской Федерации, 200 – получили ордена Славы 2 – й и 3 – й степени, 4 – полные кавалеры этой высшей солдатской награды, которую невозможно получить ни за какие другие заслуги кроме подвига на поле боя.

После войны женщины активно участвовали в восстановлении и развитии народного хозяйства, культуры, искусства и других отраслей знаний, воспитывая детей.

Заключение.

Женщина и война – эти два слова, казалось бы, несовместимы. Но жизнь диктует обратное. Не может женщина в годины трудных испытаний оставаться в стороне. Женщина, дающая жизнь всегда стремится к ее защите. Мы можем привести массу примеров из истории I и II мировых войн. Любая война ложится тяжелым грузом на плечи «слабого» пола как на фронте, так и в тылу.

Изучая литературу по данной теме, мы обратили внимание на то, что с каждой новой войной количество участвующих в них женщин постоянно возрастало. Это было связано и с патриотическим подъёмом, охватывающим население страны и с политикой государства, стремившегося использовать все имеющиеся ресурсы для достижения победы.

Окончание войны общество всегда отмечало установкой памятников своим героям. Есть у нас сегодня могила Неизвестного Солдата и статуя Матери – Родины, памятник генералам и маршалам Советского Союза, девушкам – партизанкам и подпольщика, но нет пока общего памятника всем женщинам, участвовавшим когда – либо и в каких – либо войнах.

Расхожее утверждение, что у войны не женское лицо опровергнуто самими женщинами. Подвиги женщин в тылу и на фронте дают все основания утверждать, что победа в войне имеет лицо женщины – воина и труженицы, достойной всех цветов победы.

Первая мировая война произвела поистине революционные изменения в положении женщин. То, за что боролись несколько поколений суфражисток и феминисток, свершилось! Женщина из "хранительницы домашнего очага" превратилась в полноправную "рабочую лошадку". Правда, "домашнее рабство" тоже никто не отменял. :)

Всеобщая мобилизация мужского населения потребовала привлечения женщин на работу и на службу взамен ушедших на фронт мужчин. Одни откликнулись на патриотический призыв, большинство, оставшись без кормильца, пошли работать, подчиняясь суровой экономической необходимости.

До войны даже относительно небогатая семья могла позволить себе иметь прислугу. Например, в Англии свыше миллиона женщин работали прислугой. Теперь положение изменилось. Женщины из низших классов предпочитали идти на лучше оплачиваемую "мужскую" работу, и "леди" из среднего класса ничего не оставалось, как самим взять в руки веник.

Женщины, освободившись от экономической зависимости от мужчин, почувствовали вкус свободы. Теперь мужчинам стоило немалого труда загонять их обратно на кухню. На фото: женщина-мотоциклистка.

С началом войны множество женщин, в том числе из богатых и аристократических семей, работали сестрами милосердия.

Женщины заменили мужчин, ушедших на фронт, в промышленности, в том числе на военных заводах.

Осваивая мужские профессии, женщинах приходилось привыкать и к мужской одежде. На фонарь в юбке не полезешь. Так были легализованы женские брюки, сначала в качестве рабочей одежды. Но прецедент "унисекс" был создан.

Нет, это не ведьма летит на метле. :)

Опровергая представления о слабом поле, женщины осваивали профессию грузчиков. На фото: женщины-стивидоры в английском порту.

Появились женщины кондукторы автобуса и даже (страшно сказать) женщины-вагоновожатые. А в России - женщины-извозчики. На фото: женщина-кондуктор лондонского автобуса.

Ушедших на фронт "бобби" заменяли их боевые подруги. На фото: женщины-полицейские в Лондоне.

Женщин стали принимать и на военную службу. Правда, они служили, в основном, в различных вспомогательных частях в качестве медицинского и технического персонала.

В России после Февральской революции был сформирован "женский ударный батальон смерти". В обращении Московского женского союза говорилось: «Ни один народ в мире не доходил до такого позора, чтобы вместо мужчин-дезертиров шли на фронт слабые женщины. Женская рать будет тою живою водой, которая заставит очнуться русского богатыря».

Понеся тяжелые потери в летнем наступлении, ударницы были сняты с фронта и в октябре 1917 г. приняли участие в защите Зимнего дворца в Петрограде.

Первая мировая война (28 июля 1914 - 11 ноября 1918 гг.) - первый военный конфликт мирового масштаба, в который было вовлечено 38 из существовавших в то время 59 независимых государств. Около 73,5 млн. человек были мобилизованы; из них убиты и умерли от ран 9,5 млн., более 20 млн. ранены, 3,5 млн. остались калеками. Причинами этого кровопролитного конфликта стали обострение глобального противостояния великих держав, прежде всего, Англии и Германии, начавшаяся борьба за передел мира.

18 июля 1914 г. император Николай II объявил о всеобщей мобилизации, связанной с началом Первой мировой войны. 1 августа 1914 г. Германия объявила войну России. На следующий день в Петербурге толпы демонстрантов, люди разных чинов, званий и состояний, двинулись к Зимнему дворцу, чтобы получить монаршее благословение на священную войну. Столичные рабочие, прекратившие забастовки, вышли на улицы с царскими портретами в руках. На Дворцовой площади коленопреклоненная толпа пела «Боже, царя храни» Ермолов В. Женщины и дети в сражениях первой мировой // История. 2003. №9. С. 24.. Свидетель происходившего в тот день, великий князь и адмирал российского флота Михаил Николаевич Романов записал в своем дневнике: «Наверное, за все двадцать лет своего царствования он [Николай II] не слыхал столько искренних криков «ура», как в эти дни» Там же, с.35..

Желание постоять за честь родины было едва ли не всеобщим. Женщины и девушки в массовом порядке записывались на курсы сестер милосердия. Многие женщины уже к тому моменту работали в лазаретах и госпиталях.

Первые частные госпитали разместились в доме князя Феликса Юсупова на Литейном проспекте и в доме на Каменноостровском проспекте, который арендовала под госпиталь знаменитая балерина Матильда Кшесинская. В своих воспоминаниях она пишет: « В Петербурге, как только опасность десанта миновала, стали открываться лазареты из-за все возрастающего количества раненых, не только военные, но и частные. Тогда и я тоже задумала устроить свой лазарет, нашла чудную квартиру недалеко от меня, на Каменноостровском проспекте, для небольшого лазарета, всего на тридцать кроватей, для солдат. Я не жалела средств на его устройство, в нем были две операционные комнаты и три палаты для раненых по десять кроватей в каждой. Я привлекла лучших врачей, которые каждый день посещали лазарет. Ни при операциях, ни при перевязках я никогда не присутствовала, так как помочь я ничем не могла. Но там, где я могла быть действительно полезной, я делала все, что было в моих силах, стараясь баловать, как могла, раненых, чтобы хоть немного скрасить им жизнь вдали от своих, утешить их и подбодрить. Их семьям я посылала подарки, опрашивала их, кому могу помочь и в чем семья больше всего нуждается. Чтобы их развлечь, я устроила им однажды большой праздник и танцевала перед ними… Летом этого, 1915 г., чтобы немного развлечь своих раненых и дать им возможность подышать свежим воздухом после замкнутой лазаретной жизни, я привозила их к ceбе на дачу в Стрельну партиями в десять человек, для этого мне давали казенные грузовики… Я была очень счастлива, что могла украсить их жизнь» Кшесинская М.Ф. Воспоминания. М., 1992. С. 97.. Эти слова являются примером душевности, доброты и огромного сердца представительницы аристократии, заботы о простых солдатах, которые самоотверженно боролись за родную землю.

Действующей армии требовались не только вооружение и боеприпасы, но и огромное количество обмундирования, сапог, портянок, нижнего белья. Решению этой проблемы немало способствовали усилия добровольцев. Так, например, артистка театра Незлобина госпожа Васильева уговорила своих коллег по несколько часов в день работать в швальне, которой заведовала артистка О.С. Островская. Артисты занимались шитьем белья для солдат.

Вскоре в московских лазаретах и госпиталях стала ощущаться нехватка перевязочного материала. Женщины всех сословий, от простых горожанок до аристократок, с небывалым энтузиазмом занялись изготовлением бинтов. Одна лишь мастерская у Ильинских ворот производила в день до 10 тыс. перевязочных пакетов - столько же, сколько производила хорошо оснащенная германская фабрика Ермолов В. Женщины и дети в сражениях первой мировой // История. 2003. №9. С. 26..

О деятельности сестер милосердия в Первую мировую войну известно довольно мало, так как большинство событий предшествующих войн описывается спустя какое-то время после их окончания. Для воспоминаний и подробных отчетов о сестрах милосердия в эту войну времени отпущено не было из-за начавшейся революции. Дошедшие же до нас сведения неполны и мало информативны. Известно, что к 1915 г. в России существовало 115 общин, находившихся в ведении Общества Красного Креста. Кроме того, сестры состояли при трех местных управлениях и двух Комитетах РОКК, Евангелическом госпитале и четырех иностранных больницах Петрограда. Самой крупной организацией, насчитывавшей 1603 человека, являлась община святого Георгия. Следующими по численности были петроградские сестричества имени генерал-лейтенанта М.П. фон Кауфмана (952 человека) и святой Евгении (465 человек) Постернак А.В. Очерки по истории общин сестер милосердия. М., 2001. С. 234.. Свято-Троицкая община в это время насчитывала 129 сестер, а Крестовоздвиженская - 228. В Иверской и Александровской («Утоли моя печали») сестрических организациях Москвы состояло, соответственно, 365 и 183 сестры. Всего в Москве к началу войны действовало семь общин.

В 1916 г. по официальным спискам на фронт было отправлено 17436 сестер, которые обслуживали более двух тысяч полевых и тыловых учреждений Красного Креста - 71 госпиталь, рассчитанный на 44600 человек, этапные и подвижные лазареты, 11 санитарных поездов, передовые отряды, санитарные транспорты, питательные и перевязочные пункты, дезинфекционные камеры, рентгеновские и летучие хирургические отряды, два плавучих госпиталя на Черном море, три бактериологические лаборатории, шесть полевых складов. Средствами передвижения для нестационарных учреждений служило около 10 тысяч лошадей и 800 автомобилей Постернак А.В. Очерки по истории общин сестер милосердия. М., 2001. С. 245..

Госпиталям приходилось спешно подыскивать помещения, часто не приспособленные для подобных целей, так как большею частью единственно пригодными являлись здания, занимаемые правительственными и учебными заведениями. Нередко происходили задержки с их разворачиванием из-за неполучения ответов от надлежащих ведомств, поэтому многие госпитали подолгу простаивали в вагонах до окончательного размещения на конечном пункте. Эвакуация представляла огромные трудности из-за нехватки транспортных средств, в связи с этим раненые размещались в госпиталях неравномерно. Например, из города Лодзи в Варшаву в одно время в сутки прибывало по восемь с половиной тысяч раненых, и каждый из лазаретов города работал на пределе, принимая вместо положенных 200 человек тысячу, то есть в пять раз больше своих реальных возможностей. Поэтому во многих случаях функции стационарных госпиталей брали на себя передвижные и этапные лазареты, редко работавшие со штатным числом раненых. На первое ноября 1915 г. во всех названных заведениях лечилось около 780 тысяч человек. К этому времени 28 сестер скончалось, заразившись инфекционными заболеваниями, четверо погибло в результате несчастных случаев, пятеро было убито, а двенадцать покончили жизнь самоубийством, не выдержав существования в условиях военного времени и крайнего отчаяния. После войны предполагалось издать «Золотую книгу» с биографиями всех умерших сестер. Этот проект так и не был осуществлен. в Москве была предпринята попытка создать своего рода мемориал на месте сада села Всесвятского в виде всероссийского Братского кладбища, где с августа 1915 г. были особо выделены участки для сестер милосердия, скончавшихся в Первую мировую войну Постернак А.В. Очерки по истории общин сестер милосердия. М., 2001. С. 275.. Здесь планировалось возведение грандиозного храма, архитектурных памятников и военно-исторического музея. Кладбище после революции было застроено, и только часть его территории осталась свободной - район Серебряного бора на берегу Москвы-реки.

Три сестры милосердия в 1915 г. были назначены в особые комиссии Красного Креста, которыми был проведен осмотр германских концентрационных лагерей для русских военнопленных. Аналогичная комиссия с тремя немецкими сестрами была послана для осмотра российских лагерей, где содержались пленные немцы. Русские сестры получили опросные карточки-анкеты. В них указывались общие данные каждого пленного, в том числе его вероисповедание, условия, при которых он попал в плен, общее состояние здоровья. На помощь этим несчастным Красный Крест выделил 60 тысяч рублей. Всего русскими сестрами было осмотрено 115 лагерей. Одна из них, Е.А. Самсонова, оставила весьма тенденциозные записки, в которых мрачными красками изображалось бедственное положение русских в Германии. Даже если она писала правду, публикация ее дневника в момент, когда война еще не кончилась, очевидно, играла пропагандистскую роль. С аналогичной целью публиковались и другие воспоминания, например, сестры Б. Радонич, попавшей в немецкий плен.

Одним из немногих дошедших, а потому весьма ценных для нас свидетельств о последней войне, в которой участвовали русские сестры милосердия являются воспоминания Александры Львовны Толстой, дочери Л.Н. Толстого Иванова Ю.Н. Храбрейшие из прекрасных: женщины России в войнах. М., 2002. С. 135.. Ее судьба в какой-то мере типична для многих женщин из интеллигентских семей начала века. Александра не состояла в общине и в медицинском институте не училась. Получив хорошее домашнее образование, она стала секретарем отца, делая записи под его диктовку. К 1914 г. достигнув своего тридцатилетия, она и не помышляла о профессии сестры милосердия, хотя увлекалась медициной и под руководством домашнего врача Л.Н. Толстого изучала анатомию и физиологию. При ее содействии в Ясной Поляне даже была устроена амбулатория для крестьян, стекавшихся сюда со всей округи.

После объявления Германией войны России, страну захлестнула волна так называемого «агрессивного патриотизма», желания во чтобы то ни стало обуздать врага, грудью стать на защиту Родины. Многие устремились на фронт, в том числе и женщины, мечтавшие попасть на передовую и ради этого вступавшие в ряды сестер. «Мне хотелось забыться, хотелось подвигов, геройских поступков…» Толстая А.Л. Дочь. Лондон, 1979. С. 77. - писала спустя много лет Толстая. Александра решила стать сестрой вопреки воле матери и друзей скончавшегося отца. Поскольку ранее в своей амбулатории она уже научилась приготовлять мази, делать перевязки и уколы, ей было довольно легко сдать экзамен на звание сестры милосердия военного времени. Тем не менее, работа в тылу ее не удовлетворяла, и для того чтобы попасть на фронт, она, используя свое положение дочери знаменитого писателя, обратилась к князю Львову, председателю Всероссийского Земского Союза, организовывавшего помощь раненым. Он не согласился взять ее на ответственную работу, сославшись на неумение Александры практично вести дела, в частности, когда она однажды сдавала в аренду яблоневый сад, а арендатор ее обманул. Спустя несколько месяцев Александре, в конце концов, удалось попасть на санитарный поезд Северо-Западного фронта в качестве уполномоченной Всероссийского Земского Союза. Этот поезд перевозил раненых с поля боя на передвижной пункт в Белосток, где их перевязывали, а затем эвакуировали дальше. В октябре 1914 г. Толстую перевели на Турецкий фронт и опять по протекции, потому что передовые отряды Земского союза комплектовались только из кадровых сестер Красного Креста. Добровольно она пошла по направлению Эривань - Игдырь и далее, вглубь Турции. Игдырь оказался маленьким местечком у подножия Арарата, на берегу бурной реки Евфрат. «Библейские, но унылые, болотистые места с невероятным количеством комаров, носителей одной из самых тяжелых форм тропической малярии» Толстая А.Л. Дочь. Лондон, 1979. С.145.. Здесь-то, в бывшей школе, и был организован первый перевязочный пункт Всероссийского Земского Союза. Вскоре Толстую перевели в операционную на помощь опытной фельдшерице-хирургу. «Ранения были тяжелые, турки употребляли разрывные пули «дум-дум». Трудно было привыкнуть к ампутациям. Держишь ногу или руку и вдруг ощущаешь мертвую тяжесть. Часть человека остается у тебя в руке» Там же, с. 156.. Затем отряд переместился в деревню Каракалису Алашкертскую, где в небольших убогих домах и были размещены раненые. Их было мало, но большинство из них зараженные тифом всех трех видов: брюшным, сыпным и возвратным. Не хватало питания в тех случаях, когда задерживался караван верблюдов, являвшихся основным грузовым транспортом в этих краях. «Ночью сестры дежурили по очереди. Четыре палаты по 40-50 больных в каждой. На каждую палату один дежурный санитар, а на все палаты одна сестра. Почти все больные - тифозные. Всю ночь бегаешь из одной палаты в другую. Стонут, мечутся, бредят. Чувствуешь свое полное бессилие как-то облегчить, помочь. Минутами делается страшно. Особенно, когда стоны превращаются в хрип... Подбегаешь, дыхания почти нет, больной затих, пульса нет. Только успеешь перекрестить, закрыть глаза - помер» Там же, с. 157.. Затем Толстая получила назначение в город Ван, где в то время находилось много тифозных больных и где надо было открыть питательный пункт для пленных турок, в основном женщин, стариков и детей. И вновь сестре приходится совершать длительные переходы через горы. «За последние месяцы я совсем отвыкла от цивилизации и не обращала никакого внимания на свою внешность. Да это было и невозможно во время походов. Вероятно, жуткий был у меня вид. Облупившееся от солнца и горного воздуха лицо, грубая, пропитанная лошадиным потом засаленная серая поддевка из кавказского сукна, шаровары, сапоги, на голове черная барашковая папаха с белым верхом. Их носят здесь для предохранения от солнечного удара. Когда мы приехали в Ван, часть пленных уже умерла. Осталось около 800 человек. Организовали питание, согревали воду для мытья людей и стирки белья. Продукты доставали из военного ведомства. Но многого не было. Мыла нельзя было достать. Употребляли содово-соленый песок из озера, им можно было стирать белье. Устроили примитивную прачечную» Толстая А.Л Дочь. Лондон, 1979. С. 177.. Позднее Толстой удалось добиться перевода пленных из этого зараженного района в другой, с более благоприятными условиями.

После описанных событий Александра получила новое назначение на Западный фронт в качестве уполномоченной Земского Союза для устройства школ-столовых и организации работы с детьми из семей, оставшихся в прифронтовой полосе. Из 200 учительниц, пожелавших отправиться для устройства школ, Толстая отобрала лишь шестьдесят, предварительно побеседовав с каждой в отдельности. Затем Толстой было приказано организовать подвижной санитарный отряд, в который вошло восемь врачей, тридцать сестер, а также санитары, хозяйственный и административный персонал - всего около 250 человек. Отряд Толстой был разделен на три «летучих» подразделения, то есть группы по оказанию оперативной помощи раненым на поле боя. В каждом вводилась довольно жесткая дисциплина, устраивались учебные тревоги, так что персонал был в состоянии собраться и выступить в поход в течение двадцати минут. «Я заслужила полное доверие команды после того, как я откомандировала фельдфебеля, ударившего по щеке одного из солдат. Дисциплина была необходима…» Там же, с. 180.. Благодаря неиссякаемой энергии Толстой, в три дня под Сморгонью был развернут госпиталь на четыреста коек. В этом районе он периодически подвергался бомбардировкам со стороны немецких аэропланов, и Александре приходилось останавливать обезумевших от страха и бежавших от больных санитаров. «Я никогда не поверю, что люди не боятся обстрелов, бомб, ружейных атак. Все боятся. Весь вопрос в выдержке, в умении владеть собой и не показывать свой страх» Толстая А.Л. Дочь. Лондон, 1979. С. 197.. Александра чудом избежала смерти, задержавшись у уполномоченного в Минске, когда часть ее дома была разбомблена немецким снарядом, семь санитаров убито, а трое врачей тяжело ранено. Под Сморгонью немцы стали применять отравляющие газы: сестрам и врачам приходилось работать в противогазах. «...Деревья и трава от Сморгони до Молодечно, около 35 верст, пожелтели, как от пожара... Поля ржи. Смотришь, местами рожь примята. Подъезжаешь. Лежит человек. Лицо буро-красное, дышит тяжело. Поднимаем, кладем в повозку. Он еще разговаривает. Привезли в лагерь - мертвый. Привезли первую партию, едем снова... Отряд работает день и ночь. Госпиталь переполнен. Отравленные лежат на полу, на дворе... 1200 человек похоронили в братской могиле. Многих эвакуировали... Я ничего не испытала более страшного, бесчеловечного в своей жизни, как отравление этим смертельным ядом сотен, тысяч людей. Бежать некуда. Он проникает всюду, убивает не только все живое, но и каждую травинку. Зачем?.. Какой смысл во всех этих конференциях, бесконечных рассуждениях о мире, если не принять учения Христа и заповеди «не убий» как основной закон... И пока люди не поймут греха убийства одним другого - войны будут продолжаться. А результаты войны? Падение нравов, революции» Там же, с. 205.. «Все говорили речи. Везде, как грибы, вырастали трибуны. Куда ни приедешь, везде собрания. Стали появляться странные люди. Они говорили больше всех, призывали бросить фронт, не подчиняться офицерам. Говорили офицеры, сестры - все» Там же, с. 207.. Сама Толстая в патриотическом порыве выступала перед солдатами. Тем не менее, очень быстро стала проявляться истинная сущность происходившего. После февральских событий 1917 г. на фронте резко упала дисциплина. Врачей не слушались, солдаты им хамили, обсуждали приказы начальства и часто им не подчинялись. В отряде Толстой был создан свой солдатский комитет, с почетом проводивший в тыл свою руководительницу, решившую покинуть фронт. «...Позднее я узнала, что после моего отъезда тот же самый комитет постановил меня арестовать как буржуйку и контрреволюционерку, но я уже была в Москве» Толстая А.Л. Дочь. Лондон, 1979. С. 213..

Столь же ответственно относилась к своим обязанностям медсестра лазарета Евгеньевской общины города Ровно великая княгиня Ольга Александровна. «Всегда одетая, как простая сестра милосердия, разделяя с другой сестрой скромную комнату, она начинала свой рабочий день в 7 утра и часто не ложилась всю ночь подряд, когда надо было перевязывать раненых. Иногда солдаты отказывались верить, что сестра, которая так терпеливо за ними ухаживала, была родной сестрой государя и дочерью императора Александра III» Вырубова А. Воспоминания. М., 2012. С. 124.. Как-то во время утреннего обхода Ольга Александровна увидела плачущего солдата. На вопрос княгини раненый ответил, что «дохтура операцию делать не хотят, говорят, всё равно помру». Ольга Александровна сумела уговорить врачей, и операция закончилась успешно. Корреспонденту «Биржевых ведомостей» раненый с гордостью заявил, что «с такими ранами, как у него, один на тысячу выживает. А всё великая княгиня» Там же, с. 125..

7 - 8 февраля 1915 г. в Восточной Пруссии русская армия потерпела тяжелейшее поражение. Наши войска отступали, подавленные превосходством врага в тяжелой артиллерии. 2 марта при прорыве из окружения только один 20-й русский корпус потерял убитыми 7000 человек. Поток раненых резко возрос. 22 августа 1915 г. императрица Александра Федоровна решила организовать в залах Зимнего дворца лазарет имени наследника цесаревича Алексея. Под лазарет отвели Аванзал, Николаевский, Большой фельдмаршальский, Петровский, Гербовый, Пикетный и Александровский залы, а также часть второй запасной половины дворца от Александровского зала в сторону Эрмитажа. На Иорданской и Церковной лестницах были устроены специальные пандусы для удобства переноски тяжелораненых. Фрейлина двора Анна Вырубова вспоминала: «Их привозили издалека, всегда ужасно грязных и окровавленных, страдающих. Мы обрабатывали руки антисептиком и принимались мыть, чистить, перевязывать эти искалеченные тела, обезображенные лица, ослепшие глаза все неописуемые увечья, которые на цивилизованном языке называются война» Вырубова А. Воспоминания. М., 2012. С. 147..

Слухи о том, что немцы и австрийцы бесчеловечно относятся к попавшим в плен русским раненым, заставили многих врачей, фельдшеров, сестер милосердия и санитаров отправиться в полковые лазареты и на передовую. К многочисленной армии медсестер и санитаров (6554 человек на 1 сентября 1914 г.) присоединялись всё новые и новые желающие помочь фронту. Передовая встретила медиков артиллерийскими обстрелами и бомбежками с воздуха. Немцы и австрийцы не соблюдали требований конвенции Красного креста. Сестра милосердия И.Д. Смирнова рассказывала: «Германские отряды не щадили ни Красного креста, ни больных, ни раненых, ни врачей, ни сестер милосердия. За попытку увезти раненых от наступающих немцев санитарный транспорт был подвергнут жестокому обстрелу». Сестра-доброволица Е.А. Гиренкова около двух с половиной месяцев провела в окопах переднего края. За проявленное мужество при оказании помощи раненым под огнем Германской артиллерии, она была награждена орденом Святого Георгия 4-й степени. Гиренкова также свидетельствовала о негуманном отношении германцев к нашим раненым. Войдя в город вслед за нашим передовым отрядом, она нашла наших раненых и раненых немцев, причем русские раненые были совершенно раздеты отступавшим противником. А ведь был конец сентября. В другом месте Гиренкова нашла русских раненых, которым немецкие врачи вовсе не делали перевязок Адашев Н. Великая война и женщина русская. М.,1979. С. 177.

Среди раненых, поступавших в лазареты и госпитали Юго-Западного фронта, попадались и немцы. Некоторые из них вели себя крайне враждебно по отношению к русским врачам и сестрам. В Варшавском госпитале раненый немец плюнул в лицо медсестре, другой пнул медсестру ногой, третий ткнул ножницами в живот врачу, который делал перевязку.

С самого начала войны в печать всё чаще стали проникать сведения о зверствах германских и австрийских солдат и офицеров в Бельгии, Франции и западных областях Польши. Массовые грабежи, расстрелы заложников и насилия над женщинами стали нормой поведения завоевателей. «Мир еще не знал фашизма, Освенцима, Дахау, геноцида гитлеровцев, - писал известный советский историк Н.Н. Яковлев, - но уже тогда, в августе 1914 г., хорошо знали, что враг систематически нарушает законы и обычаи войны. Пытки и убийства пленных в руках немцев и австрийцев были не исключением, а правилом» Яковлев Н.Н. 1 сентября 1914. М.,1974. С. 45.. Агрессия Германии побудила женщин к активному участию в борьбе с врагом. Сёстры милосердия сыграли огромную роль в годы первой мировой войны. Для них работа в госпиталях и лазаретах была не только долгом, но и велением сердца, внутренней потребностью служения ближнему, любовью и милосердием к страждущим.

Русские женщины участвовали в Первой мировой и как сестры милосердия (самый распространённый вариант), и воевали, переодевшись в мужскую одежду, как когда-то в начале 19 века во время войн с Наполеоном кавалерист-девица Надежда Дурова.

Игорь Софронов. Кавалерственные дамы России

Учреждая в ноябре 1769 года Военный орден Святого великомученика и победоносца Георгия, Екатерина II по праву монарха возложила на себя его гроссмейстерские знаки. Молва утверждает, что при этом императрица, явно кокетничая, притворно посетовала, что, дескать, так навсегда и останется единственной женщиной, обладающей этой наградой. Великая правительница имела право так думать: награда предназначалась для офицеров, и вручать ее предполагалось исключительно за заслуги на поле боя.

Императрице и в голову не могло прийти, что среди россиянок появятся такие, которые рискнут идти под пули наравне с мужчинами.
Но они нашлись, и было их немало!
В эпоху наполеоновских войн отвагой блеснула Надежда Дурова - легендарная «кавалерист-девица», удостоенная Знака отличия Военного ордена 4-й степени за спасение раненого офицера. В русско-японскую войну солдатскими Георгиевскими крестами были награждены четыре отважные русские женщины.
Когда грянула Первая мировая, их счет пошел на десятки…

Российская Жанна д’Арк

Справедливости ради стоит отметить, что предсказание Екатерины II практически сбылось: за почти полуторавековую историю ордена им было награждено более 10 тысяч мужчин. И всего лишь одна (!) женщина. Имя этой героини Римма Иванова.

Она родилась в Ставрополе 15 июня 1894 года в семье казначея ставропольской духовной консистории. В 1913-м окончила Ольгинскую гимназию, в которой была одной из лучших, и пошла работать учительницей в земскую школу села Петровское Благодарненского уезда.
Когда началась война, Римма возвратилась в Ставрополь, записалась на курсы медсестер и одновременно устроилась в местный епархиальный лазарет, куда уже стали поступать первые раненые и контуженые солдаты. Но девушке постоянно казалось, что она может принести еще больше пользы воюющему Отечеству. И, невзирая на протесты и мольбы родителей, в конце января 1915 года она отправилась добровольцем на фронт в качестве санитара 83-го Самурского пехотного полка.

Женщины в то время могли служить только в качестве сестер милосердия полевых лазаретов или военных госпиталей. Поэтому, чтобы оказаться непосредственно на передовой, Римме, как это делали и раньше ее соотечественницы, пришлось переоблачиться в мужчину, назвавшись Иваном Михайловым. Естественно, обман вскоре был раскрыт. Но полковое, дивизионное и корпусное начальство с пониманием отнеслось к патриотическим чувствам юной особы, разрешив ей исполнять обязанности ротного санитара в своем, так сказать, природном обличии.

И вскоре солдатская молва стала передавать из окопа в окоп, из блиндажа в блиндаж рассказы о деяниях «святой Риммы». Поводов для этого было предостаточно. За три месяца жестоких боев девушка вынесла из-под огня почти 600 раненых сослуживцев. За спасение командира взвода прапорщика Соколова она была удостоена Георгиевской медали «За храбрость» 4-й степени, за вынос с поля боя раненого командира роты поручика Гаврилова и восстановление линии связи - той же награды 3-й степени. А после того, как во время одной из контратак Римма приволокла в свои окопы истекающего кровью командира полка полковника А. А. Граубе, ей был вручен солдатский Георгиевский крест 4-й степени.
Молох войны продолжал набирать обороты. Римма получила разрешение перевестись в 105-й Оренбургский пехотный полк, где врачом служил ее родной брат Владимир. Молва о ней и ее подвигах бежала впереди отважной девушки, и новые сослуживцы с радостью приняли сестру милосердия в свою боевую семью.

9 сентября 1915 года оренбуржцы атаковали позиции неприятеля у карпатского села Доброславка. В 10-й роте, где Римма служила санитаром, были убиты все офицеры.
Смешавшись под губительным огнем, батальон дрогнул и стал отходить. И, наверное, вернулся в свои окопы, если бы вдруг среди взрывов и выстрелов надрывно не прозвучал женский голос: «Куда вы, здесь же раненые!». Из воронки поднялась Римма, вокруг которой сразу же сгрудилось два десятка солдат. Испуг и растерянность во взгляде девушки сменились решительностью. И она бросилась вперед, увлекая за собой воспрянувшие духом цепи.

Атака перешла в рукопашную, закончившуюся победой русских. Но девушка этого уже не видела: она упала за несколько десятков метров до неприятельских окопов, скошенная пулеметной очередью вместе с несколькими бежавшими рядом бойцами…
17 сентября по высочайшему повелению императора Николая II Римма Михайловна Иванова была посмертно удостоена ордена Святого Георгия 4-й степени, который мог вручаться только офицерам.
Но в этом случае государь счел возможным нарушить статут самой почетной боевой награды.
И вряд ли кто-нибудь его за это осудил.

Голубая кровь тоже горяча

Лавры первой русской женщины-офицера Надежды Дуровой не давали покоя российским дворянкам. Поэтому, как только вновь загремели военные громы, многие из них захотели надеть военный мундир. Смелее прочих оказалась витебская гимназистка Ольга Шидловская. В первые дни войны она отправила письмо на имя верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича с просьбой разрешить ей вступить добровольцем в Мариупольский гусарский полк, в котором 100 лет назад служила Надежда Андреевна Дурова.

В армейской верхушке сразу смекнули, что пропагандистская акция действительно получится сильной: потомственная дворянка, родная сестра двух боевых офицеров, сражающихся на фронте, сама идет в бой за Отечество. И дали добро. С одной лишь оговоркой: служить Ольга должна была отправиться не офицером, а рядовым. Но Шидловская согласилась и на это.
Через два месяца после начала службы она за храбрость была произведена в ефрейторы, еще через месяц стала унтер-офицером. 11 декабря 1915 года на ее гимнастерке засверкала Георгиевская медаль 4-й степени, а летом 1916-го - Георгиевский крест 4-й степени.
Еще более удивительна судьба дворянки Елены Константиновны Цебржинской. Дочь морского офицера, она закончила женскую гимназию в Батуми и там же вышла замуж за военного врача. В Санкт-Петербурге, куда мужа перевели по службе, окончила акушерские курсы. С началом войны Владислав Брониславович Цебржинский получил назначение в 141-й Можайский пехотный полк, с ним участвовал в неудачном наступлении в Восточной Пруссии, где и попал в плен.
Получив известие о печальной участи мужа, Елена Константиновна оставила сыновей - шестилетнего Виктора и трехлетнего Арсения - на попечение деда, а сама, переодевшись в мужской костюм, под именем фельдшера Евдокима Цетнерского записалась в одну из маршевых рот, следовавших на фронт. По прибытии на передовую была распределена в 186-й Асландузский пехотный полк, в составе которого и провоевала практически всю осень 1914 года, успев совершить за короткое время немало славных дел.

Как отмечалось в приказе, подписанном 10 июня 1915 года генералом от инфантерии Эвертом, «все это время фельдшер-доброволец, находясь при 7-й роте, в высшей степени добросовестно исполнял свои специальные обязанности как на походе, так и в бою, причем не только в роте, к которой был причислен, но и везде, где только он узнавал, что нужна медицинская помощь. Все тягости походной боевой жизни нес наравне со строевыми нижними чинами, часто подавая пример выносливости, хладнокровия и бодрости духа».

Далее шло длинное перечисление конкретных боевых заслуг доблестного воина, завершавшееся описанием того, как вечером 4 ноября 1914 года в бою у деревни Журав фельдшер, перевязывавший раненого ротного командира, сам был ранен осколком тяжелого снаряда, «но продолжил начатую перевязку и только по окончании таковой сам перевязал себя; после чего под сильным огнем артиллерии противника, забывая собственную рану, вынес офицера из боевой линии».

О том, кто есть на самом деле фельдшер Цетнерский, стало известно в 12-м передовом отряде Красного Креста, куда Елену доставили на операцию. Запахло скандалом, дело дошло до государя. Но тот, в очередной раз проявив монаршью милость, повелел не наказывать, а наградить. И в начале лета 1915 года Елене Константиновне вручили Георгиевский крест 4-й степени за № 51023. Правда, из воюющего полка ее все же удалили: дальнейшая служба Цебржинской проходила на Кавказском фронте, куда она была переведена на должность фельдшера 3-го передового отряда Красного Креста.

Во время войны Георгиевским крестом 4-й степени была отмечена подвижническая деятельность вдовы офицера лейб-гвардии Конного полка Веры Владимировны Чичериной. После гибели мужа она на собственные средства создала и оснастила санитарный отряд, с которым выехала на фронт. На счету этого медицинского подразделения буквально тысячи спасенных воинов. Позже, уже в изгнании, Вера Владимировна открыла первый во Франции дом престарелых для русских эмигрантов, которому передала все свои средства и где сама трудилась до конца дней.
Кавалерственной дамой и, очевидно, самой молодой из сестер милосердия, удостоенных солдатского Георгия 4-й степени, успела стать младшая дочь одного из руководителей лесного ведомства России Наталья Александровна Фок. Вынося из-под огня раненых солдат, девушка погибла летом 1917-го, когда ей едва исполнился 21 год…

Грудь в крестах

Были среди «русских амазонок» и такие, которые смогли своей храбростью и доблестью заслужить по два Георгиевских креста. Наиболее известная среди них - Антонина Пальшина, родившаяся в глухой деревушке Шевырялово Сарапульского уезда Вятской губернии.
Когда крохе исполнилось восемь лет, она осталась круглой сиротой, в одночасье лишившись и родителей, и отчего дома: все сгинуло в огне пожара. Девочку приютили дальние родственники, забрав к себе в Сарапул. Там Антонина работала портнихой на небольшой фабрике вплоть до 1913 года, пока не решила податься в теплые края - уехать на заработки в Баку. На берегу Каспия ее и застало известие о начале Первой мировой войны.
Купив на бакинском базаре поношенную солдатскую форму, обрезав волосы, девушка заявилась на призывной пункт, где полным ходом шла запись добровольцев в Кавказскую армию. Так в сентябре 1914 года вместо девицы Антонины на свет появился рядовой Антон Пальшин, направленный в один из кавалерийских полков.

Свой первый подвиг она совершила в бою под турецкой крепостью Гасанкала. Когда пулеметная очередь выбила из седла командира эскадрона, Антонина увлекла за собой замешкавшиеся сотни, довела их до вражеских траншей. И когда уже пошла лихая, беспощадная и безудержная рубка, упала на руки подоспевших кавалеристов с простреленным плечом.
В госпитале секрет «рядового Пальшина» быстро раскрыли. Отважную наездницу, несмотря на все ее заслуги, ждало изгнание из боевых рядов славных российских кавалеристов: служить женщине в строевых частях в то время не полагалось.

В начале 1915 года оправившуюся от ранения Антонину принудительно, под надзором полицейских чинов, препроводили по месту жительства родни - в Сарапул. Там в мгновение ока и неожиданно для себя она сделалась знаменитостью. А все благодаря стараниям журналистов: 7 февраля 1915 года в газете «Прикамская жизнь» была опубликована большая статья, повествующая о ее боевых делах. В честь «вятской амазонки» местные купцы и промышленники устраивали нескончаемые балы и банкеты. Но сама Пальшина видела себя только на фронте!

Окончив курсы сестер милосердия, она в апреле 1915 года отправилась в военный госпиталь, расположенный во Львове. Там во время одного из дежурств Антонины у нее на руках умер от ран молодой солдат. И Пальшина, забрав документы и форму покойного, той же ночью покинула госпитальные корпуса.

Больше суток она шла в сторону фронта, пока не пристроилась к обозу 75-го Севастопольского пехотного полка 8-й армии Юго-Западного фронта. Вторичное самозванство Антонины раскрылось уже через несколько дней - во время исповеди. По заведенной в русской армии традиции полковой священник отпускал грехи христолюбивому воинству перед большим наступлением. И на вопрос батюшки: «Грешен ли в чем, сыне?» - стоявший на левом фланге роты «рядовой Пальшин», густо покраснев, признался во всем.

Конфуз дошел до командующего фронтом генерала Брусилова. Но тот под свою ответственность не только разрешил Антонине остаться в строю, но и стал внимательно следить за судьбой и военной карьерой своей «крестницы».

Осенью того же года за форсирование реки Быстрицы и штурм укрепленной высоты «Антон Тихонов Пальшин (он же Антонина Тихоновна Пальшина) отмечается Георгиевским крестом 4-й степени и Георгиевской серебряной медалью», - гласил приказ № 861 от 12 ноября 1915 года по 8-й армии Юго-Западного фронта. В том же месяце Антонина получила ефрейторские нашивки и была поставлена во главе пехотного отделения.

Летом 1916 года во время знаменитого Брусиловского прорыва в бою под Черновицами Пальшина, как когда-то на Кавказском фронте, заменила во время атаки погибшего офицера. Под командой неустрашимого ефрейтора севастопольцы ворвались в первую линию австрийских траншей, в штыковой атаке отбили вторую. Когда пехотные цепи поднялись на штурм третьей, неподалеку от Антонины разорвался тяжелый снаряд.

Очнулась она лишь через несколько дней в полевом лазарете, как раз к приезду своего покровителя генерала Брусилова. В числе других раненых командующий фронтом лично вручил Антонине Пальшиной Георгиевский крест 3-й степени и серебряную Георгиевскую медаль с бантом - следующие по статуту солдатские награды. Не задержалось и производство в очередное звание: ефрейтор стала младшим унтер-офицером.

Но с военной службой георгиевскому «кавалеру» все же пришлось расстаться: многочисленные осколочные ранения и тяжелая контузия Антонины оказались очень серьезными, и вплоть до лета 1917 года она находилась на излечении в Киевском военном госпитале.
Обладательницами Георгиевских крестов 4-й и 3-й степени стали еще три русские женщины, воевавшие в пехоте, - Людмила Черноусова, Кира Башкирова и Александра Данилова.

Людмила попала на фронт по документам своего брата-близнеца. Первую награду она получила за пленение австрийского офицера, а вторую - за то, что подняла пехотную роту в штыковую атаку, в результате которой были захвачены две линии вражеских траншей. В той атаке Черноусова была тяжело ранена и едва не лишилась ноги.
За аналогичные подвиги стала обладательницей Георгиевского креста и Александра Данилова, с той лишь разницей, что награду 4-й степени ей вручили после захвата двух австрийских пулеметов. А Кира Башкирова - боец взвода конных разведчиков пехотной бригады, воевавшей на Северо-Западном фронте - оба своих «Георгия» заслужила за ценные сведения, добытые во вражеском тылу.

Воины на загляденье

Представительницы всех сословий - и дворянки, и мещанки, и крестьянки, желавшие попасть на фронте в строевые воинские части, вынуждены были «превращаться» в мужчин. Единственные, кто не испытывал трудностей в этом вопросе, так это казачки: те из них, кто с детства был приучен скакать в седле, стрелять из карабина, владеть шашкой и кинжалом, легко добивались разрешения командиров полков служить наравне с мужчинами. И проявляли чудеса храбрости.

Например, Наталья Комарова убежала на фронт, где уже воевали ее отец и старший брат - войсковой старшина (подполковник) и сотник Уральского казачьего войска соответственно. Убежала, купив коня и всю казачью амуницию на деньги, отложенные на приобретение приданого.

Командир полка, к которому офицеры привели свою «непутевую» дочь и сестру, разыскавшую их в Восточной Пруссии, в ответ на просьбу позволить Наталье остаться в части, ответил: «Не разрешаю… Но и не запрещаю».

С того дня в одной из сотен появился странного вида боец, у которого «нос был чуть вздернут, искристые серые глаза смотрели открыто и прямо. Черные шаровары в талии перехвачены широким кожаным поясом, к которому с одной стороны был прицеплен длинный кинжал в серебряных ножнах, с другой кобура с револьвером. Темно-синий черкесский бешмет, отороченный серебряными галунами, облегал стройную фигуру, а за плечами висел легкий казачий карабин. Офицеры полка откровенно любовались этой миловидной девушкой, настроенной, впрочем, весьма воинственно». Такой увидел Наталью прибывший в полк военный корреспондент одной из российских газет.

Но на фронт Комарова стремилась не для того, чтобы коллекционировать восторженные взгляды. Она приехала воевать. И это у нее получалось.
Своего первого «Георгия» Наталья получила за спасение знамени пехотного полка. Во время встречного боя к сраженному русскому знаменосцу подскочил немецкий солдат, вырвал из мертвых рук пробитый стяг и, прикрываемый товарищами, резво припустил в тыл, прижимая к себе ценный трофей. Увидав это, Комарова пустила коня в галоп, прорвалась через немецкие цепи, догнала беглеца, свалила его метким выстрелом. После чего, подхватив с земли знамя и распустив его на ветру, увлекла в атаку два батальона русской пехоты. Вот уж воистину картина, достойная кисти какого-нибудь великого художника!
Георгиевский крест 3-й степени Наталье вручали в госпитале: во время рукопашной с баварской пехотой она не позволила утащить в плен раненого офицера, прямо с седла спрыгнув на головы шестерым гренадерам. В той схватке девушка и сама получила удар штыком в грудь. А спасенным офицером был ее родной брат Петр…
В кавалерийских частях Юго-Западного фронта уже к зиме 1914 года ходило много легенд о смелом и удачливом разведчике уряднике Лагере. И мало кто знал, что под этим именем воюет девятнадцатилетняя кубанская казачка Александра Ефимовна Лагерева.
Во время боев под Сувалками возглавляемый ею разъезд из четырех казаков был внезапно атакован 18 немецкими уланами. Двое кубанцев погибли, еще двое вместе с урядником были захвачены в плен. Но пробыли в нем лишь до темноты: ночью Александра организовала побег сослуживцам и еще четырем солдатам, содержавшимся в одном сарае с ними. Они сумели не только невредимыми добраться до русских окопов, но и уничтожили германский пикет, принеся в качестве трофея станковый пулемет. За этот подвиг Лагереву наградили Георгиевским крестом 4-й степени. Второй крест она получила после лихой кавалерийской атаки у Тарнова, во время которой была ранена пулей в руку.

А казачка Мария Смирнова, ушедшая на фронт вместо больного чахоткой мужа, сумела к лету 1917 года заслужить аж три Георгиевских креста: их ей вручили за вынос с поля боя раненого офицера, после захвата австрийского орудия и двух пулеметов, а также за ценные сведения о расположении противника, добытые в ночной разведке…
Поистине, непобедима страна, в которой есть такие женщины!

Лайф продолжает спецпроект, посвящённый Первой мировой войне. Сегодня - о том, как дворянки, дочери чиновников, офицерские дети, простые крестьянки с оружием в руках шли защищать родину, понимая, что из каждого боя могут не вернуться.

Начало Первой мировой войны ознаменовалось в Российской империи небывалым приливом патриотизма. На призывные пункты являлись толпы добровольцев. Не обошёл стороной патриотический подъём и женщин. Война в то время считалась не женским делом, в лучшем случае женщинам позволялось быть сестрами милосердия в лазаретах. Но были и такие, кто мечтал попасть на фронт. Это были девушки из разных социальных слоев: богатые дворянки, офицерские дочери, простые крестьянки. Попасть в армию они могли лишь двумя путями: добившись высочайшего императорского разрешения на службу в индивидуальном порядке или став сестрой милосердия.

Римма Иванова

Единственная в истории женщина (за исключением королевы обеих Сицилий Марии Баварской и самой учредительницы ордена императрицы Екатерины II), награждённая высшей военной наградой империи - Орденом Святого Георгия (не следует путать его с солдатским "Георгием" для нижних чинов).

Родилась в семье провинциального чиновника. До войны работала учительницей в земской школе и готовилась к поступлению в институт. Однако начавшаяся война изменила её планы. С 1915 года была сестрой милосердия в пехотном полку, в котором военным врачом служил её брат.

В сентябре 1915 года об Ивановой узнала вся страна. В одном из боёв 21-летняя сестра милосердия, выносившая раненых под огнём, увидела, что офицеры погибли, а лишившиеся командования солдаты совершенно растерялись. Молодая девушка, никогда не учившаяся премудростям военного дела, смогла увлечь за собой солдат, подняв их в атаку на позиции неприятеля, и взять вражеские окопы. Однако во время атаки девушка погибла.

Новость об отважной сестре милосердия дошла до императора, который был настолько потрясён, что в порядке исключения позволил себе нарушить статут ордена (им полагалось награждать только офицеров) и наградить храбрую девушку посмертно.

О девушке много писали в газетах того времени, её имя было выбито на памятнике Героям войны в Вязьме, обсуждалось установление отдельного памятника Ивановой в родном Ставрополе. Однако после революции война была предана забвению, памятник героям снесён, а саму Иванову забыли вплоть до конца 1980-х.

Мария Захарченко-Шульц

Дочь чиновника, выпускница Смольного института благородных девиц. Урождённая Лысова. За год до войны вышла замуж за гвардейского офицера. Когда его призвали на фронт, она отправилась в армию сестрой милосердия. После гибели мужа решила остаться в армии. Воспользовавшись своими связями, добилась высочайшего разрешения на службу вольноопределяющейся в гусарском полку.

По воспоминания сослуживцев, была прекрасной наездницей, отличалась бесстрашием и часто ходила в разведку. Прослужила в армии с 1915 года вплоть до революции.

В дальнейшем примкнула к Добровольческой армии и участвовала в Гражданской войне. Служила в Уланском полку второго мужа, который также погиб. Сама Захарченко-Шульц была тяжело ранена во время боёв в Крыму. После эвакуации частей Врангеля жила в Европе, состояла в Боевой организации генерала Кутепова, несколько раз тайно переходила советскую границу. В 1927 году вместе с сожителем пыталась подорвать общежитие чекистов на Лубянке, но это не удалось. Несколько дней они уходили от погони, но, поняв, что окружены, оба застрелились.

Мария Бочкарёва

злейший враг республики". Впрочем, существует альтернативная версия, согласно которой ей каким-то образом удалось бежать и переменить фамилию, но убедительных доказательств этому нет.

Елена Цебржинская

утки", созданные для привлечения читательского внимания, либо пропагандистские истории, призванные поддерживать патриотический настрой и вдохновлять читателей. Однако известно о нескольких случаях, когда эти истории оказывались правдой. Например, история Елены Цебржинской, также известной как Евдоким Цетнерский.

Урождённая Елена Цетнерская, дочь офицера, до войны сменила фамилию, выйдя замуж за доктора Цебржинского. С началом войны работала в военном лазарете. Муж был мобилизован в армию и попал в плен. Узнав об этом, супруга решила сама отправиться на фронт.

Трудно сказать, как именно ей удалось попасть на фронт. Истории о переодетых мужчинами женщинах по большей части были выдумкой, все солдаты на призывных пунктах проходили медкомиссию, где женщину вычислили бы за минуту. К маршевым ротам тоже было затруднительно пристать, командиры не стали бы брать неясных людей (вдруг это шпионы) и зачислять их на довольствие. Вероятнее всего, Елена воспользовалась связями в среде военных врачей и таким образом оказалась зачислена фельдшером в пехотный Асландузский полк. Скорее всего, командование части было осведомлено о её настоящей личности, но зачислило её под мужским именем Евдоким и под девичьей фамилией, поскольку женщинам запрещалось служить во фронтовых частях (за исключением случаев, лично рассмотренных императором).

Во время одного из боёв фельдшер Цетнерский, вынося из-под огня раненого офицера, сам получил ранение. Помощь фельдшеру оказывали не в своей части, а в передовом отряде Красного Креста, где подмена быстро выяснилась.

Случай был неординарный, тем более что командование полка представило фельдшера к награде. Дело ушло в высшие инстанции и в конце концов дошло до императора. Он подтвердил награждение фельдшера Георгиевским крестом 4-й степени под именем Елены Цетнерской, но повелел женщину с линии огня убрать. После выздоровления Цебржинская была переведена на службу в передовой отряд Красного Креста.