Комплектование военными специалистами было одной из главных проблем Красной Армии. Кого же можно считать военными специалистами? Военный специалист (военспец) -- это офицер старой русской армии и флота, привлеченный на службу в РККА и РККФ во время Гражданской войны47. Изначально планировалось, что офицерам не будет места в новой армии. Но поражения на фронтах Гражданской войны заставили большевиков обратиться к военспецам. Разрастание численности Красной Армии требовало увеличения количества опытных военных кадров. Подготовить их в короткие сроки было невозможно. Поэтому было положено начало разработки законодательства по вопросам привлечения на военспецов как на добровольных началах, так и их мобилизации, а также контролю за деятельностью этих лиц.

Здесь уместно отметить, что после разрушения старой армии офицерство осталось без средств к существованию. Оно не только было изгнано из армии, но и лишалось пенсионного обеспечения. Именно это, на наш взгляд, стало причиной того, что бывшее офицерство стало добровольно поступать на службу в Красную Армию.

19 марта 1918 года был создан Высший Военный Совет. Как уже было сказано выше, ВВС передавалось руководство всеми войсковыми операциями, контроль и руководство военным ведомством, организацией и укреплением Красной Армии. По мнению А. Г. Кавтарадзе, в Высшем Военном Совете абсолютное большинство должностей занимали бывшие высокопоставленные офицеры старой армии48. Именно ВВС стал первым органом, концентрирующем в себе военспецов бывшего Генерального штаба.

1 октября 1918 года Совнарком принял декрет «О призыве на действительную военную службу бывших офицеров и военных чиновников»49. По нему на действительную службу призывалось шесть возрастов перечисленных лиц: помимо офицеров, указывались врачи, фельдшера, лекарские помощники и военные чиновники, состоявшие на действительной службе или в запасе. Это говорит об острой нехватке не только собственно офицеров, но и лиц с узкой специальностью. Освобождались от призыва лица, имеющие явные признаки негодности к службе, а также «одержимые тяжкими болезнями».

Но здесь возникла другая проблема. Дело в том, что довольно большое число офицеров ушло после слома старой армии в различные гражданские учреждения с целью хоть как то прокормить себя и своих близких. Вскоре многие из них стали необходимыми специалистами, без которых трудно было обойтись на производстве. Поэтому 7 декабря 1918 года Совнарком принимает декрет «О призыве на военную службу всех бывших офицеров»50. По нему только лишь 10 процентов от всех офицеров, работающих на предприятии, могло освобождаться от призыва. Контроль за этим был возложен на местные ведомственные комиссии и Особую комиссию при Мобилизационном управлении (учрежденную 16 апреля 1918 года), которая должна была рассматривать ходатайства об оставлении в учреждении более 10 процентов офицеров и распространяла свою деятельность на территорию Московского военного округа.

Особая комиссия должна была выполнять проверки для определения количества годных к военной службе офицеров. Работа комиссии показала, что требуется поголовная проверка всех лиц, получивших отсрочку от призыва по каким-либо причинам на всей территории страны с целью использования всего потенциала офицерского корпуса императорской армии. В особенности это касалось так необходимых военных специалистов.

Поэтому 2 июля 1918 года постановлением Совета Рабочей и Крестьянской обороны была создана Особая комиссия по учету бывших офицеров при Реввоенсовете республики (Особкомучет). Задачей комиссии был поиск и мобилизация всех бывших офицеров русской императорской армии на территории РСФСР. Для этого ей подчинялись все местные отделы комиссии.

В последующем было принято Положение о Особкомучете, а также приказы № 1-3 Председателя Особкомучета, которые регулировали деятельность этого органа и его местных отделов51.

Особкомучет в своей работе испытывал значительные трудности, связанные с противостоянием интересов двух ведомств: народного комиссариата по военным делам, который хотел получить как можно большее количество офицеров, и Всероссийского совета народного хозяйства, стремившегося удержать специалистов на производстве.

Принудительной мобилизации подвергались, в основном самые «низы» офицерского корпуса, которые постоянно несли большие потери в своем составе. Но теперь хотелось бы сказать о той привилегированной части военных специалистов, которые, будучи самой немногочисленной группой из них, тем не менее оказали колоссальное влияние на ход Гражданской войны. Это бывшие офицеры Генерального штаба. Именно на их примере хотелось бы показать ту острую потребность в военных специалистах, которая существовала в Красной Армии. Кого же причисляли к этой группе?

Фамилии этих офицеров включались в «Список Генерального штаба», издававшийся ежегодно. В него входили офицеры, проходившие службу на должностях Генерального штаба или когда-либо служившие проходившие и перешедшие либо на другие должности в армии, либо ушедшие на гражданскую службу.

Для того, чтобы попасть в Генеральный штаб, необходимо было закончить Николаевскую академию Генерального штаба, в которую могли попасть обер-офицеры, имевшие выслугу лет в офицерском звании не менее трех лет, имевшие положительную характеристику, годные по состоянию здоровья и успешно сдавшие вступительные экзамены. Каждый год набиралось около 70 человек. В результате -- очень сложные вступительные испытания (например, в 1914 г. из 823 офицеров, сдававших предварительные экзамены при штабах военных округов, их выдержали 420 человек (51%)). Обучение занимало два года и девятимесячный дополнительный курс52.

Все эти требования мы перечислили здесь с тем, чтобы показать, насколько ценными были специалисты Генерального штаба и как сложно было бы создавать институт этих специалистов заново и как много времени на это бы ушло. А они требовались немедленно, тем более что многие из военных специалистов находились в рядах белых.

Поэтому именно представители этой группы военспецов займут ведущие посты в Красной Армии. Генштабисты находились в более выгодных материальных условиях, чем другие категории комсостава РККА (оклад -- не менее 700 рублей в месяц). Террор ВЧК не затронул практически военспецов этой категории: всего за 1918 год, по мнению В. В. Каминского, было арестовано около 4, 4 процента выпускников Николаевской академии. Условия заманивали офицеров Генштаба в Красную Армию: в результате, именно Красная Армия сконцентрировала в себе больше военных специалистов бывшего Генерального штаба, чем вместе взятые белые армии53.

Таким образом, разработка института военных специалистов оказала огромное значение на развитие Красной Армии. Именно эти лица позволят Красной Армии одерживать победы на полях сражений. Все перечисленные выше меры, предпринятые законодателем, в основном касались пополнения армии и управления ею. Но требовался аппарат, прошедший боевую школу Первой Мировой войны. Ведь войны XX века стали не только войнами больших людских масс, но и в первую очередь -- техническими войнами. А это требовало специалистов высокого класса. Наконец, требовались и таланты - таланты организаторов, управленцев, полководцев. А такими могли быть лишь лица, обладающее определенными военными знаниями. И руководство страны поняло их ценность и откаталось от политики конфронтации, преследования бывших офицеров царской армии. Более того, законодатель пошел дальше -- он попытался создать благоприятные условия для привлечения как можно большего числа военных специалистов. И в конечном счете это удалось -- Красная Армия имела больше офицеров, чем ее противники.

Глава четвертая

Военные специалисты в Красной Армии

Численность военных специалистов в 1918–1920 гг.

Из второй и третьей глав монографии видно, что пополнение Красной Армии командным составом за счет бывших генералов и офицеров проходило сначала по добровольному принципу, а с октября 1918 г. - по мобилизации на основе декретов Совнаркома, постановлений Совета Рабоче-Крестьянской Обороны, приказов Реввоенсовета Республики.

Какова же была численность военных специалистов в Красной Армии в 1918, 1919 и к ноябрю 1920 г., т.е. к концу гражданской войны, когда были ликвидированы основные фронты?

Трудность ответа на этот вопрос состоит в том, что в одних работах приводится общая численность военных специалистов, включая, кроме бывших офицеров, также и бывших чиновников военного ведомства, в других же учитываются только кадровые офицеры без офицеров военного времени (прапорщиков). К недостаткам этих работ следует отнести также отсутствие обоснования приводимых в них количественных данных.

Между тем вопрос о численности военных специалистов в Красной Армии в период гражданской войны, их удельном весе среди всего командного состава имеет чрезвычайно важное значение и тесно связан с такими узловыми проблемами, как отношение русского офицерства к Октябрьской революции и Советской власти, соотношение численности военных специалистов в Красной Армии и офицерства в белогвардейских армиях и т.д.

Сделаем попытку определить численность военных специалистов в Красной Армии к концу гражданской войны. Она слагалась из трех основных источников: бывших генералов и офицеров старой армии, вступивших в Красную Армию добровольно (в том числе тех, кто начал сотрудничать с Советской властью сразу после Октябрьской революции); бывших генералов и офицеров, призванных в Красную Армию по мобилизации, в том числе находившихся на территории, освобожденной от белогвардейцев и не принимавших участия в гражданской войне; бывших генералов и офицеров русской армии, служивших в белогвардейских, а также в других антисоветских воинских формированиях (в том числе произведенных в них в первый офицерский чин), взятых в плен и затем привлеченных к службе в Красной Армии или перешедших добровольно на ее сторону в ходе гражданской войны.

В отношении числа бывших генералов и офицеров, вступивших на службу Советской власти добровольно (с января 1918 г. - в Красную Армию), в советской исторической литературе, насколько нам известно, значительных расхождений не имеется. Так, в «Истории гражданской войны в СССР» говорится, что «в период добровольного комплектования в Красную Армию пришло 8 тыс. б. офицеров» . В связи с этим представляется несколько завышенной цифра, приведенная в работе В.В. Бритова: «К 14 июня 1918 г. (т.е. до начала первой мобилизации бывших генералов и офицеров. - А.К. ) только в воинских частях и военных учреждениях Москвы насчитывалось более 9000 бывших офицеров» . В советской исторической литературе и архивных материалах нередко можно встретить утверждение, что в Красную Армию вступили добровольно столько бывших генералов и офицеров, что ими на должностях командного и административно-хозяйственного состава можно было укомплектовать 20 дивизий. Считая, что в пехотной дивизии старой армии было примерно 400 офицеров (с учетом офицеров, входивших в состав артиллерийской бригады, саперного батальона и т.д.), получим указанную выше цифру - 8 тыс. офицеров. Правда, Н.И. Подвойский в январе 1921 г. в беседе с начальником штаба главнокомандующего всеми Вооруженными Силами Республики Ф.В. Костяевым указывал, что вступивших добровольно в Красную Армию бывших генералов и офицеров хватило бы для укомплектования не 20, а 9-10 дивизий . Но, по нашему мнению, Н.И. Подвойский в отличие от В.В. Бритова занижает интересующее нас число. Не вызывает сомнений, что «прилив» в Красную Армию бывших генералов и офицеров в феврале - марте 1918 г. в связи с интервенцией войск Четверного союза сменился после заключения Брестского мира определенным «отливом» из Красной Армии (некоторые бывшие офицеры были уволены, так как в это время Красная Армия насчитывала в своих рядах всего немногим более 150 тыс. человек; некоторые ушли сами, разуверившись в том, что они могут принести какую-либо пользу в армии с выборным началом, партизанскими порядками и т.д.). Однако подобный «отлив», коснувшийся преимущественно бывших генералов и штаб-офицеров, не был столь значительным, как это считал Н.И. Подвойский.

По сведениям Мобилизационного управления Всероглавштаба, в период с 29 июля, когда декретом Совнаркома был объявлен первый (частичный) призыв бывших генералов и офицеров, по 15 ноября 1918 г. по шести военным округам Европейской части РСФСР было принято в Красную Армию 20 488 бывших генералов и офицеров, а к концу 1918 г. - 22 295 .

Движение призванного командного состава старой армии в первые шесть месяцев 1919 г. представлено в табл. 9.

Таблица 9. ЧИСЛЕННОСТЬ КОМАНДНОГО СОСТАВА СТАРОЙ АРМИИ, ПРИЗВАННОГО С 15 ЯНВАРЯ ПО 15 ИЮЛЯ 1919 г. *

* Составлено по: ЦГВИА. Ф. 10. Оп. 1. Д. 449. Л. 3, 4, 28, 29. Данные по Приволжскому ВО показывают, что в результате мятежа Чехословацкого корпуса на занятой им территории осталось до 2,5 тыс. бывших офицеров.

В отношении же общей численности бывших генералов и офицеров, призванных в Красную Армию по мобилизации, существует авторитетное суждение Н.А. Ефимова, в историографии не оспаривавшееся: «В результате всех призывов с 12-го июня (по инициативе командующего 1-й армией М.Н. Тухачевского частный призыв бывших офицеров начался уже 12 июня 1918 г., т.е. за полтора месяца до декрета Совнаркома. - А.К. ) по 15-е августа 1920 года было взято в ряды РККА: б. офицеров - 48 409…» .

Указанная цифра прочно утвердилась в советской исторической литературе. Однако в некоторых работах ее ошибочно принимают за общую численность военных специалистов в Красной Армии к концу гражданской войны. Так, в частности, в статье «Военные специалисты» в энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР» сказано: «До конца гражданской войны всего было призвано 48,5 тыс. офицеров и генералов» . Между тем известно, что с нападением буржуазно-помещичьей Польши на Советскую Россию численность Красной Армии по сравнению с весной 1920 г. возросла на 1 млн человек, что, в свою очередь, потребовало значительного увеличения командного и административно-хозяйственного состава, прежде всего в Действующей армии. Однако вопрос, за счет каких категорий командного состава был восполнен его недостаток, остается до сих пор открытым. Имеются лишь небольшая статья Г.Ю. Гаазе, на которой мы остановимся ниже, и высказывания по этому вопросу в ряде работ. Так, С.М. Кляцкин писал, что после разгрома колчаковских и деникинских армий «в Красную Армию было принято (кроме солдат. - А.К. ) и много бывших офицеров, понявших бесполезность борьбы против Советской власти и перешедших на сторону Красной Армии» . К сожалению, он, во-первых, говорит лишь о белых офицерах, перешедших на сторону Красной Армии, и не упоминает о взятых ею в плен в ходе гражданской войны, а во-вторых (и это главное), не указывает их численность.

Разгром Красной Армией в конце 1919 - начале 1920 г. основных сил контрреволюции в Сибири и на юге России позволил В.И. Ленину заявить на IX съезде РКП(б) в марте 1920 г., что «решающую победу на решающих фронтах гражданской войны мы одержали» . В связи с этим ЦК РКП(б) и Советское правительство принимали все меры, чтобы завоеванную мирную передышку использовать для восстановления промышленности, сельского хозяйства, транспорта, заготовки топлива, сырья и т.д. Под знаком поворота к решению этих задач прошла работа VII Всероссийского съезда Советов (5–9 декабря 1919 г.), IX съезда РКП (б) (29 марта - 5 апреля 1920 г.) и 3-го Всероссийского съезда профсоюзов (6-13 апреля 1920 г.), на котором было принято постановление «обратиться ко всем рабочим и трудящимся Советской России с призывом взяться дружно и энергично за борьбу с хозяйственной разрухой» . В начале апреля 1920 г. Совет Обороны был преобразован в Совет Труда и Обороны, что также отвечало вставшим перед страной новым задачам.

К чрезвычайным мерам, принятым ЦК РКП(б) и Советским правительством в специфических условиях весны 1920 г., когда Советская Республика приступила к восстановлению народного хозяйства в условиях возможности военного нападения на Страну Советов, относится создание трудовых армий - воинских формирований Красной Армии для использования на хозяйственном фронте. О масштабах подобного использования военнослужащих может дать представление следующая цифра: с 15 апреля по 1 июля 1920 г. в народное хозяйство было привлечено до 2,5 млн. красноармейцев, т.е. более половины всего личного состава Красной Армии .

25 апреля 1920 г. войска буржуазно-помещичьей Польши при активной поддержке и помощи со стороны Антанты перешли в наступление на Украине. Снова на первый план выдвинулись задачи обороны республики. «Раз дело дошло до войны , - говорил В.И. Ленин, - то все должно быть подчинено интересам войны…» 30 апреля 1920 г. было опубликовано обращение ВЦИК и Совнаркома «Ко всем рабочим, крестьянам и честным гражданам», 23 мая ЦК РКП(б) обнародовал тезисы «Польский фронт и наши задачи».

2 июня 1920 г. был принят декрет Совнаркома по поводу бывших офицеров, еще оставшихся в лагере белых. Стержневым вопросом этого декрета было использование патриотических настроений бывшего офицерства в связи со стремлением буржуазно-помещичьей Польши отторгнуть земли Советской Украины и Белоруссии. В декрете указывалось, что «все те бывшие офицеры, которые в той или другой форме окажут содействие скорейшей ликвидации остающихся еще в Крыму, на Кавказе и в Сибири белогвардейских отрядов и тем облегчат и ускорят победу рабоче-крестьянской России над шляхетской Польшей, будут освобождены от ответственности за те деяния, которые они совершили в составе белогвардейских армий» .

30 мая 1920 г. «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились» обратилось Особое совещание под председательством А.А. Брусилова, созданное 9 мая при главнокомандующем всеми Вооруженными Силами республики в качестве совещательного органа для обсуждения мер борьбы с наступавшими войсками буржуазно-помещичьей Польши (в состав Особого совещания вошли крупные военные специалисты, бывшие генералы русской армии: М.В. Акимов, П.С. Балуев, А.И. Верховский, Алексей Е. Гутор, Н.А. Данилов, А.М. Зайончковский, В.Н. Клембовский, Д.П. Парский, А.А. Поливанов, А.А. Цуриков). В обращении, в частности, говорилось: «В этот критический исторический момент нашей народной жизни мы, ваши старые боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к родине и взываем к вам с настоятельной просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их ни нанес, и добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской Рабоче-Крестьянской России вас ни назначило, и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою матушку Россию» .

«Насколько это воззвание произвело на непримиримых страшное и подавляющее впечатление, - писал белогвардейский публицист Ю. Арбатов, - в такой же противоположной мере сильно это подействовало на колеблющиеся массы… В первый же день появления воззвания на улицах Москвы в военный комиссариат являлись тысячи офицеров, ранее от службы в Красной Армии уклонившиеся, и десятки тысяч интеллигентов…» Откликнулись на это обращение и пленные офицеры.

Группа бывших колчаковских офицеров, сотрудников хозяйственного управления Приуральского военного округа, обратилась 8 июня 1920 г. к военному комиссару этого управления с заявлением, в котором было сказано, что в ответ на обращение Особого совещания и декрет от 2 июня 1920 г. они испытывают «глубокое желание честной службой» искупить свое пребывание в рядах колчаковцев и подтверждают, что для них не будет более «почетной службы, чем служба родине и трудящимся» , которым они готовы отдать себя всецело на служение «не только в тылу, но и на фронте» .

После ряда призывов в 1920 г., в том числе родившихся в 1901 г., общая численность Красной Армии возросла до 5,5 млн человек, что вновь достаточно остро поставило вопрос об обеспечении ее командным составом. Компенсировать его недостаток только за счет окончивших краткосрочные курсы (хотя численность последних к январю 1920 г. достигла 107) не представлялось возможным. Кроме того, красные командиры предназначались для замещения должностей, как правило, в звене командиров взводов и рот .

В связи с этим пришлось вновь прибегнуть к дополнительной мобилизации бывших офицеров. Так, 12 мая 1920 г. Совет Труда и Обороны принял постановление, согласно которому все народные комиссариаты были обязаны «выделить годных для фронта бывших офицеров» , работавших в системе советского государственного аппарата, и в «трехдневный срок» отправить их на Польский фронт . Кроме того, были проведены следующие мероприятия: образованы комиссии по обследованию территориальных кадров для изъятия годных к службе в строю бывших офицеров; еще раз проверены Главное управление военно-учебных заведений и командные курсы для выделения на фронт бывших офицеров, занимавших должности не по специальности; пересмотрены все отсрочки для лиц комсостава и т.д. Однако даже при выполнении всех указанных мероприятий едва ли было возможно «возлагать на них большие надежды» , так как некоторые из них носили «повторный характер» (проводились, в частности, после работы Особой комиссии по учету бывших офицеров под председательством А.В. Эйдука), поэтому ожидалось, что в Действующую армию поступит всего примерно 1 тыс. бывших офицеров .

В этих чрезвычайных условиях командованием Красной Армии было принято решение о пополнении командного состава Действующей армии за счет бывших белых офицеров (военнопленных и перебежчиков), преимущественно колчаковской и деникинской армий .

Как справедливо отмечает Л.М. Спирин, в советской исторической литературе нет полных сведений о численности офицерского состава в белых армиях (бывших кадровых офицерах и офицерах военного времени русской армии, а также произведенных в первый офицерский чин в ходе гражданской войны) . Поэтому примем, используя данные Спирина, что в колчаковской армии было примерно 30 тыс. бывших офицеров, в деникинской - до 50 тыс., но со значительно более высоким процентом бывших кадровых офицеров (в том числе генералов и штаб-офицеров); в остальных белых армиях (Краснова, Юденича, Миллера и т.д.) бывших офицеров было до 20 тыс.

К весне 1920 г. в результате разгрома Красной Армией основных белогвардейских группировок (в Сибири, на Юге, Северо-Западе и Севере страны) были взяты в плен или добровольно перешли на сторону Советской власти десятки тысяч офицеров. Достаточно сказать, что только под Новороссийском в марте 1920 г. Красной Армией было захвачено в плен 10 тыс. деникинских офицеров . Десятками тысяч исчислялись военнопленные и перебежчики - офицеры колчаковской армии, подтверждением чему могут служить следующие данные: в донесениях комиссара Приуральского военного округа от 27 и 28 марта 1920 г. указывалось, что из 5-й армии (из Красноярска) было отправлено в округ 1100 пленных офицеров армии , а в списке пленных белых офицеров, составленном в Управлении по командному составу Всероглавштаба к 15 августа 1920 г., их числилось 9660 .

Следует отметить, что привлечение военнопленных и перебежчиков из белых армий (прежде всего солдат, унтер-офицеров, а также и офицеров) для службы в Красной Армии имело место уже в 1919 г. Так, в июне 1919 г. Всероглавштабом по согласованию с Особым отделом ВЧК был выработан «порядок направления перебежчиков и пленных, захваченных на фронтах гражданской войны» . 6 декабря 1919 г. штаб Туркестанского фронта обратился в Управление по командному составу Всероглавштаба с докладной запиской, в которой говорилось, что в его резерв зачислены бывшие офицеры - перебежчики из армий Колчака, среди которых «есть много специалистов и строевого комсостава, которые могли бы быть использованы по их специальности» . До зачисления в резерв все они прошли через делопроизводство Особого отдела ЧК Туркестанского фронта, со стороны которого «относительно большинства этих лиц» не встретилось «возражений к назначению их на командные должности в ряды Красной Армии» . В связи с этим штаб фронта высказал пожелание использовать этих лиц «в частях своего фронта» . Управление по командному составу, принципиально не возражая против использования в Красной Армии указанных лиц, вместе с тем высказалось за передачу их на другой (например, Южный) фронт, что и было утверждено Советом Всероглавштаба .

Поскольку «центральной властью (было. - А.К. ) принципиально признано возможным» принимать белых офицеров (военнопленных или перебежчиков) в Красную Армию и даже назначать «на командные должности после выяснения Особым отделом ВЧК обстоятельств перехода или сдачи и их политической физиономии» , Управление по командному составу ходатайствовало в нескольких докладных записках в Совет Всероглавштаба «ввиду особых событий, происходящих на Западном фронте» , и «общего недостатка в комсоставе» о немедленном извлечении всех таких лиц из гражданских учреждений, Всевобуча и т.д., где они занимали должности, совершенно не соответствовавшие их военной подготовке, и направлении их в Действующую армию, «но не на те фронты, где они были пленены» . При этом офицеры белых армий должны были «всецело» находиться в распоряжении Управления по командному составу и получать назначения в обычном порядке по нарядам этого управления «в соответствии с общими заданиями высшей власти республики» .

Выполняя задание Полевого штаба Реввоенсовета Республики по учету и использованию бывших белых офицеров (в связи с мобилизационными расчетами на второе полугодие 1920 г.), а также «ввиду крайней необходимости возможно шире использовать эту категорию командного состава» , в Управлении по командному составу Всероглавштаба был разработан проект «Временных правил об использовании бывших сухопутных офицеров из числа военнопленных и перебежчиков белых армий» . Согласно им офицеры должны были, прежде всего, поступать на проверку («фильтрацию») в ближайшие местные особые отделы ЧК для тщательного установления в каждом отдельном случае пассивного или активного, добровольного или принудительного характера их службы в белой армии, прошлого этого офицера и т.д. После проверки офицеры, лояльность которых по отношению к Советской власти была «в достаточной степени выяснена», подлежали передаче в ведение местных военкоматов, откуда они направлялись на организованные ГУВУЗ в Москве и других крупных промышленных городах 3-месячные политические курсы «численностью не свыше 100 человек в одном пункте» для ознакомления со структурой Советской власти и организацией Красной Армии; офицеров, «благонадежность» которых в отношении Советской власти «по первоначальному материалу» выяснить было затруднительно, направляли «в лагери принудительных работ». По окончании 3-месячных курсов в зависимости от результатов освидетельствования состояния здоровья медицинскими комиссиями все офицеры, признанные годными к службе на фронте, подлежали направлению в запасные части Западного фронта и лишь в виде исключения - Юго-Западного (на последний не допускалось назначение офицеров деникинской армии и офицеров из казаков) «для возобновления на практике военных знаний», освоения «с новыми условиями службы» и более быстрого и надлежащего ввиду близости боевой обстановки объединения «бывших белых офицеров с красноармейской массой»; при этом укомплектование ими запасных частей не должно было превышать 15% наличного командного состава. Офицеров, признанных негодными к службе на фронте, назначали во внутренние военные округа в соответствии с пригодностью к строевой или нестроевой службе, в части вспомогательного назначения или в соответствующие тыловые учреждения по специальности (лиц с военно-педагогическим стажем направляли в распоряжение ГУВУЗ, «этапников» и «передвиженцев» - в распоряжение Центрального управления военных сообщений, различных технических специалистов - по специальности), также избегая при этом их численности более 15% от наличного комсостава части или учреждения. Наконец, офицеров, негодных к военной службе, увольняли «от таковой». Все назначения (кроме генштабистов, учетом которых занималось отделение по службе Генерального штаба Организационного управления Всероглавштаба) производились «исключительно по нарядам Управления по командному составу Всероглавштаба, в котором и был сосредоточен весь учет бывших белых офицеров» . Офицеры, находившиеся на несоответствовавших их военной подготовке работах, после «профильтрования» органами ЧК должны были передаваться в военные комиссариаты «для нарядов в армию» в соответствии с постановлениями Особых отделов ВЧК и местных ЧК о возможности их службы в рядах Красной Армии. Перед отправлением на фронт разрешалось увольнять офицеров в кратковременный отпуск для свидания с родными в пределах внутренних районов республики (в виде исключения, «по персональным ходатайствам» и с разрешения окружных военных комиссариатов) с установлением контроля на местах времени прибытия в отпуск и отъезда и с круговой порукой остающихся товарищей «в виде прекращения отпусков остальным при неявке в срок отпущенных» . «Временные правила» содержали также пункты о материальном обеспечении бывших белых офицеров и их семей за время от момента пленения или перехода на сторону Красной Армии и до передачи из Особого отдела ЧК в ведение окружного военного комиссариата для последующего отправления в распоряжение штабов Западного и Юго-Западного фронтов и т.д., которое проводилось на основании тех же приказов Реввоенсовета Республики, что и для военных специалистов - бывших офицеров старой армии .

4 сентября 1920 г. был издан приказ Реввоенсовета Республики № 1728/326, касавшийся правил «фильтрации», учета и использования бывших офицеров и военных чиновников белых армий. По сравнению с рассмотренными выше «Временными правилами» на бывших белых офицеров вводились анкетные карточки, состоявшие из 38 пунктов, уточнялось, где могли быть расположены «курсы политической и военной подготовки», численность этих курсов, их максимальное число в одном городе, а также указывалось на необходимость отражения в послужных списках бывшей принадлежности офицеров «к составу белых армий». Приказ содержал и новый, чрезвычайно важный пункт: по истечении года службы в Красной Армии бывший офицер или военный чиновник белых армий снимался «с особого учета», и с этого времени приведенные в приказе «особые правила на данное лицо» не распространялись , т.е. он целиком переходил на положение «военного специалиста», состоящего на службе в Красной Армии.

Согласно объяснительной записке, составленной в Управлении по командному составу Всероглавштаба 13 сентября 1920 г., по сведениям ГУВУЗ, «каждые 10 дней» Управление по командному составу должно было «получать в свое распоряжение по 600 белых офицеров, прошедших установленные курсы» , т.е. с 15 августа по 15 ноября в Красную Армию могло быть направлено 5400 бывших белых офицеров. Однако это количество превышало число красных командиров, которых можно было выделить в Действующую Красную Армию после окончания ими ускоренных командных курсов. Чтобы подобное положение не отразилось «на внутреннем состоянии формирований», было признано целесообразным установить в маршевых батальонах «известный процентный максимум для бывших белых офицеров - не более 25% красного комсостава» .

Всего в рядах Красной Армии «не за страх, а за совесть служило 14 390 бывших белых офицеров» , из них до 1 января 1921 г. - 12 тыс. человек .

В упомянутой выше статье Г.Ю. Гаазе говорилось, что в числе 10 тыс. военнопленных, поступивших на укомплектование 15-й стрелковой дивизии в июне 1920 г., проникли «под видом солдат» также многие пленные офицеры. Значительная их часть была изъята и отправлена в тыл на проверку, но некоторые, не занимавшие ответственных должностей в деникинской армии, «были оставлены в строю, примерно по 7–8 человек на полк, причем им давались должности не выше взводных командиров» . В статье упоминается фамилия бывшего есаула П.Ф. Королькова, который, начав службу в Красной Армии писарем команды конных разведчиков, закончил ее в должности исполняющего обязанности командира полка и геройски погиб 5 сентября 1920 г. в боях под Каховкой. В заключение статьи автор пишет, что «ничто их (бывших белых офицеров. - А.К. ) не могло так привязать к части, как оказанное им доверие» ; многие офицеры, «не становясь приверженцами Советской власти, привыкли именно к своей части, и какое-то странное, непоследовательное чувство чести заставляло их драться на нашей стороне» .

После окончания гражданской войны и перехода Красной Армии на мирное положение 1975 бывших белых офицеров продолжали службу в Красной Армии, доказав «своим трудом и отвагой искренность в работе и преданность Союзу Советских Республик» , на основании чего Советское правительство сняло с них название «бывшие белые» и уравняло во всех правах командира РККА . Среди них можно назвать штабс-капитана Л.А. Говорова, впоследствии Маршала Советского Союза, который из колчаковской армии перешел со своей батареей на сторону Красной Армии, в должности командира дивизиона участвовал в гражданской войне и за бои под Каховкой был награжден орденом Красного Знамени; полковника Оренбургской белоказачьей армии Ф.А. Богданова, перешедшего со своей бригадой на сторону Красной Армии 8 сентября 1919 г. Вскоре он и его офицеры были приняты приехавшим на фронт М.И. Калининым, который разъяснил им цели и задачи Советской власти, ее политику в отношении военных специалистов и обещал допустить военнопленных офицеров после соответствующей проверки их деятельности в белой армии на службу в Красную Армию; впоследствии эта казачья бригада участвовала в боях против деникинцев, белополяков, врангелевцев и басмачей. В 1920 г. М.В. Фрунзе назначил Богданова командиром 1-й Отдельной узбекской кавалерийской бригады, за отличие в боях с басмачами он был награжден орденом Красного Знамени. Сотник Т.Т. Шапкин в 1920 г. перешел со своим подразделением на сторону Красной Армии, за отличия в боях во время советско-польской войны был награжден двумя орденами Красного Знамени; в Великую Отечественную войну 1941–1945 гг. в звании генерал-лейтенанта командовал кавалерийским корпусом. Военный летчик капитан Ю.И. Арватов, служивший в «Галицийской армии» так называемой «Западно-Украинской народной республики» и перешедший в 1920 г. на сторону Красной Армии, за участие в гражданской войне был награжден двумя орденами Красного Знамени. Подобные примеры можно было бы умножить.

Таким образом, для определения общей численности военных специалистов в Красной Армии к концу гражданской войны следует учитывать, кроме 8 тыс. человек, вступивших в Красную Армию добровольно, и 48 409 человек, призванных в нее по 15 августа 1920 г., также 12 тыс. бывших белых офицеров колчаковской, деникинской и других армий, которые были захвачены в плен и привлечены на службу в Красной Армии или перешли на сторону Красной Армии до 1 января 1921 г., а также мобилизованных в период с 15 августа по 15 ноября 1920 г., в том числе на территории, освобожденной от белогвардейцев .

В советской историографии приводятся различные данные о численности военных специалистов в Красной Армии к концу гражданской войны, которые могут быть объединены в три группы.

Авторы работ, которые могут быть отнесены к первой группе , при определении численности военных специалистов - бывших генералов и офицеров принимали ее за одну треть от общей численности командного состава Красной Армии к концу гражданской войны (130 тыс. человек) и считали равной 43,5 тыс. человек. Однако при этом следует отметить, что К.Е. Ворошилов, единственный из этой группы авторов обосновавший данное числом во-первых, не считал военными специалистами прапорщиков (бывших офицеров военного времени), приравнивая их к унтер-офицерам и даже солдатам; во-вторых, не указывал, к какой категории он относит весьма многочисленную часть офицеров военного времени (как и прапорщиков) - подпоручиков, поручиков и штабс-капитанов, получивших эти чины в период мировой войны, и, наконец, в-третьих, включал в число военных специалистов только строевых офицеров и офицеров «старого Генерального штаба», хотя в бывший офицерский корпус старой армии входило значительное число военных инженеров (в том числе артиллерийских), офицеров, проходивших службу по административной части, по военно-учебному ведомству и т.д.

Изложив существующие точки зрения по вопросу о численности военных специалистов в Красной Армии к концу гражданской войны и солидаризируясь с авторами, которые считают, что она была в пределах 70–75 тыс. человек, сделаем попытку предложить по этому вопросу свое обоснование.

В декабре 1920 г. была создана специальная комиссия под председательством заместителя председателя Реввоенсовета Республики Э.М. Склянского, в задачу которой «входило установление численности армии и выяснение потребности ее в рядовом и командном составе в связи с намечавшейся реорганизацией» . Численность командного и административного состава Красной Армии на декабрь 1920 г., «по собранным комиссией данным, выразилась в 446 722 человека» ; из них командного состава - 130 932 человека (в том числе 39 914 краскомов, окончивших ускоренные командные курсы) . К 1 января 1921 г. у 44% (57 610 человек) командного состава Красной Армии (бывших унтер-офицеров и солдат, а также краскомов) отсутствовала всякая предварительная военная подготовка . В число 39 914 человек вошли командиры, окончившие высшие военные курсы (в 1919 г. - 638 человек, в 1920 г. - 1259) . Можно принять, что 50% из окончивших высшие курсы были бывшими офицерами: так из 111 командиров и комиссаров, прибывших в мае 1918 г. в Екатеринбург на ускоренный курс Военной академии Рабочей и Крестьянской Красной Армии, 89 человек (80%) были бывшими офицерами . Таким образом, военные специалисты составляли от 130 914 человек примерно 56%, т.е. 73 311 человек, или округленно 75 тыс. бывших генералов и офицеров .

Указанная численность военных специалистов в Красной Армии к концу гражданской войны составляла до 30% от всего офицерского корпуса старой армии, численность которого на октябрь 1917 г. мы приняли в 250 тыс. человек. Офицеров старой армии, которые служили в белых и других армиях, мы приняли за 100 тыс. человек, что составляло в среднем до 40% офицерского корпуса старой армии. Что же касается остальных примерно 30% офицерского корпуса старой армии, то эта часть в период от слома старой армии до конца гражданской войны, избегая всеми легальными (в частности, состояние здоровья) и нелегальными способами службы как в Красной, так и в противостоявших ей армиях, «обратилась в первобытное состояние», т.е. перешла на гражданское положение и рассеялась по всей территории бывшей Российской империи, пропала без вести, дезертировала из Красной и белой армий, эмигрировала, погибла и т.д. Высказанные соображения являются сугубо ориентировочными. В белоэмигрантской литературе и работах зарубежных буржуазных авторов, насколько нам известно, нет сведений, основанных на документальных материалах, о численности военных специалистов в Красной Армии к концу гражданской войны, а опубликованные не выдерживают никакой критики. Так, например, бывший Генштаба полковник А.А. Зайцов считал, что если на 15 августа 1920 г. в Красной Армии было 48 409 военных специалистов, то, следовательно, на стороне Советской власти было всего 25% (если считать численность офицерского корпуса на 25 октября 1917 г. в 200 тыс. человек) или 20% (если ее считать равной 250 тыс. человек) бывших генералов и офицеров; остальные же 80% (или 75%) Зайцов зачислял в белую и другие враждебные Советской власти армии , совершенно не считаясь с тем, что в среднем 30% русского офицерства вообще не служило ни в Красной, ни в белой армиях.

Приняв численность военных специалистов в конце гражданской войны в среднем в 75 тыс. человек, сделаем попытку разобраться в том, сколько среди них было генералов и штаб-офицеров (полковников и подполковников), тем более что в советской исторической литературе численность этой категории командного состава либо не приводится, либо указывается в пределах от 200 до 1 тыс. человек. Так, Л.М. Спирин пишет, что «весной 1919 года в Красной Армии насчитывалось немногим более 200 бывших генералов и около 400 бывших полковников и подполковников. Это означало, что Советской власти служили примерно одна пятая часть всего старого генералитета и одна пятнадцатая часть штаб-офицеров. В связи с этим следует отметить, что утверждение некоторых историков (Л.М. Спирин приводит фамилию С.А. Федюкина. - А.К. ) о тысяче генералов, служивших в годы гражданской войны в Красной Армии, является ошибочным» .

В советской исторической литературе еще нет работы, в которой были бы приведены точные сведения о численности генералов, полковников, подполковников и т.д. к октябрю 1917 г. В 1916 г. были изданы последние в русской армии «Список генералам по старшинству (исправлен по 10 июля)» и «Список полковникам по старшинству (исправлен по 1 августа)». Но за время до октября 1917 г. эти списки (особенно списки генералов после Февральской революции) претерпели значительные изменения. Поэтому для определения того, сколько же генералов, штаб-офицеров и т.д. было в русской армии к октябрю 1917 г., следовало бы, строго говоря, проследить от июля - августа 1916 г. по так называемым «высочайшим приказам» (до февраля 1917 г. включительно), а затем по приказам Временного правительства о чинах военных (до 24 октября 1917 г. включительно) службу каждого генерала, штаб-офицера и т.д. Но такая задача может быть решена только в специальном исследовании.

Поэтому в данной работе был принят следующий метод: составленная нами на протяжении многих лет картотека генералов и штаб-офицеров русской армии, а также корпуса офицеров Генерального штаба на октябрь 1917 г. была сверена (по послужным спискам фонда 409 в ЦГВИА, учетным карточкам в ЦГАСА и материалам, хранящимся в указанных архивах) с указанными выше списками по старшинству генералам и полковникам, а также с «Общим списком офицерским чинам русской императорской армии (на 1 января 1910 г.)», так как все генералы и штаб-офицеры, как кадровые офицеры, числятся в этом списке. В результате были получены следующие данные: в Красной Армии во время гражданской войны служили 775 бывших генералов и 1726 штаб-офицеров (в том числе 980 полковников и 746 подполковников). Поэтому данные о численности военных специалистов в Красной Армии, приведенные в указанной выше статье Л.М. Спирина (правда, по состоянию на весну 1919 г.), - «немногим более 200» бывших генералов и «около 400» штаб-офицеров - являются заниженными.

Выше отмечалось, что мы не располагаем точными данными о численности офицерского корпуса русской армии, и в частности численности генералов и штаб-офицеров, на октябрь 1917 г., не известна нам также численность этих категорий офицерского состава по боевым расписаниям и т.д. в белогвардейских и других враждебных Советской Республике армиях. Поэтому мы не считаем возможным делать выводы о том, какую часть составляли служившие в Красной Армии в период гражданской войны бывшие генералы и штаб-офицеры по отношению к их общей численности на октябрь 1917 г., а также по отношению к тем генералам и штаб-офицерам, которые служили в белогвардейских и других антисоветских армиях.

В третьем разделе данной главы будет сказано о военных специалистах, в том числе бывших генералах и штаб- и обер-офицерах, которые занимали командные и штабные должности от «завесы» до масштаба фронт - армия - дивизия; здесь же лишь перечислили наиболее известных военных специалистов в Красной Армии (кроме бывших офицеров Генштаба и офицеров пехоты, о чем см. далее).

Кавалеристы : бывшие генералы: А.А. Абалешев, Н.Н. Багговут, Д.П. Багратион, В.А. Доне, С.В. Гладкий, Л.П. Киселев, Н.П. Серебренников, М.П. Транквилевский, В.А. Химец, А.А. Шмидт; бывшие полковники: А.А. Болотов, А.П. Васильев, Д.С. Голынский, А.А. Губин, Н.А. Киселев, П.В. Осипов, И.А. Полторацкий, В.М. Лермонтов, А.А. Роговский, Г.А. Розенберг, П.И. Руднев, М.Н. Слатин, А.С. Толстов, Ф.М. Франич, Д.И. Яковлев; бывшие подполковники: В.В. Зенин, А.В. Лопацинский, Н.И. Свидерский, В.В. Фомин, B.П. Шеин и др.

Строевые артиллеристы : бывшие генералы: М.В. Баранов, C.Т. Беляев, С.Н. Боярский, В.А. Ватаци, В.Н. Вахарловский, А.Г. Гантимуров, М.Ф. Зайковский, Р.Ф. Зейц, К.В. Ломиковский, Л.С. Лысенко, А.В. Никитин, Г.А. и Л.А. Позоевы, А.М. Сиверс, Е.К. Смысловский, В.П. Старов, К.И. Тихонравов, Н.М. Челюсткин, Ю.М. Шейдеман; бывшие полковники: С.В. Агокас, Н.И. Беттихер, А.Н. Вахарловский, Н.А. Владиславский, В.А. Гоерц, В.Д. Грендаль, В.М. Ионов, Н.Д. Исаков, П.П. Лаппо, М.А. Лисовский, В.А. Масловский, И.П. Михайловский, А.В. Рудольф, В.К. и М.К. Смысловские, Н.Г. Тельшевский, М.К. Тихонравов, Г.С. Трегубов, Б.Р. Тризна, Л.А. Чумаковский, П.А. Шлоссман, Н.А. Янович; бывшие подполковники: Е.В. и Н.В. Агокас, М.М. Барсуков, Л.И. Белорусский, И.А. Бржевский, Л.В. Внуков, Д.Д. Муев, В.К. Садлуцкий, А.Н. Саккилари, А.В. Тысский, А.И. Унгерман, М.Н. Флоренский и др.

Военные инженеры : бывшие генералы: В.П. Апышков, М.А. Богдановский, К.И. Величко, Н.Л. Кирпичев, В.А. Пыхачев, А.А. Саткевич, И.П. Ставицкий, С.А. Цабель, А.В. Шварц, А.П. Шошин, В.В. Яковлев; бывшие полковники: А.А. Брилевич, Н.П. Залесский, В.А. Защук, И.А. Леонтьев, Н.Н. Лукницкий, А.А. Милюков, Н.Н. Надеждинский, В.Ф. Найденов, А.П. Фирсов, Н.И. Флоринский; бывшие подполковники: Е.В. Александров, В.В. Аренбристр, Е.А. Бернарделли, Д.М. Карбышев (впоследствии генерал-лейтенант инженерных войск, Герой Советского Союза), Е.А. Лихонин, A.Ю. Мальчевский, Н.М. Слюсарев, В.В. Сташевский, С.А. Хмельков, Н.И. Унгерман и др.

Военные летчики : бывшие полковники: Н.А. Ковалевский, А.И. Потомин, А.Г. Соловьев, В.Ю. Юнгмейстер; бывшие подполковники: А.С. Воротников, В.М. Зернов, Г.К. Линно, Н.С. Монастырев и др.

Военные железнодорожники : бывшие генералы: А.В. Ивашкевич, И.И. Федоров; бывшие подполковники: М.М. Аржанов, B.Ф. Долинин, А.П. Друнин, И.В. Рихтер, А.А. Скребнев, А.А. Удольский и др.

Бронесилы : бывшие генералы: П.Д. Гладков; бывшие полковники: А.А. Крживицкий, К.В. Львов; бывшие подполковники: А.Е. Громыченко, И.М. Прокофьев, К.П. Тихоцкий, Н.И. Филлиповский и др.

Специалисты стрелкового дела : бывшие генералы: В.Г. Федоров, Н.М. Филатов; бывшие полковники: В.А. Ковровцев, Ф.В. Токарев и др.

Пограничники : бывшие генералы: Г.И. Карачун, А.К. Кренке, Г.Г. Макосей-Шибинский, В.В. Панпушко; бывшие полковники: К.А. Жданович, С.Г. Макосей-Шибинский, А.Д. Постников, В.Н. и В.Я. Тетеревятниковы, С.В. Чис; бывшие подполковники: В.Г. Акро, М.П. Макавеев, Ю.Р. Хотинский. С.Г. Шамшев и др.

Артиллеристы-инженеры : бывшие генералы: Р.И. Башинский, Л.В. Вальтер, С.Н. Банков, Н.И. Габин, Г.Д. Гродский, В.В. Гун, В.Н. Деханов, Н.Ф. Дроздов, Р.А. Дурляхов, Г.А. Забудский, Д.Е. Козловский, А.Л. Корольков, А.И. Маркевич, В.А. Микеладзе, В.С. Михайлов, В.Н. Никольский, М.Н. Орлов, С.Г. Петрович, А.К. Руктешель, А.В. Сапожников, И.Д. Симаиовский, А.А. Солонина, В.М. Трофимов; бывшие полковники: П.А. Гельвих, И.П. Граве, А.А. Дзержкович, В.Л. Дымман, П.М. Зигель, М.М. Костевич, В.В. Пестов, В.И. Рдултовский, В.Р. Руппенейт; бывшие подполковники: В.А. Алексеев, Г.А. Апарин, С.А. Беркалов и др.

Административная служба : бывшие генералы: И.С. Балашев, Ф.П. Балканов, Н.И. Калугин, М.А. Кушниров, М.Е. Калинин, Г.В. Ливадии, А.М. Маврин, Ф.Ф. Мухин, А.Д. Носов; бывшие полковники: И.А. Белопольский, А.И. Григорович, Б.Н. Григорович, Ан. Е. Гутор, К.П. Дедов, А.А. Дорофанкин, Р.Р. Карачан, Л.К. Кун, Т.Ф. Никифоров, Н.И. Орловцев, М.В. Панов, М.И. Плюс, А.Ф. Поплавский, А.В. Стрельбицкий, Д.Н. Текутьев, А.Е. Федоров; бывшие подполковники: A.С. Иванов, А.А. Кинареев, П.А. Мучник, Б.В. Пятницкий, B.А. Ушаков, А.П. Федоров, Н.Н. Чабров и др.

Интендантское ведомство : бывшие генералы: М.В. Акимов, И.Р. Карачан, Т.Д. Костицын, Н.Е. Эльснер, П.В. Якубинский; бывшие полковники: К.Е. Горецкий, Н.П. Джигубский, Н.О. Дейч, А.О. Домбровский, А.П. Евецкий, В.А. Левитский, Г.Л. Лукин, В.К. Микини, Е.Е. Михайлов, Н.Н. Прозоровский, В.В. Фрейганг, М.С. Шевчук, В.П. Якубовский; бывший подполковник: В.А. Фролов и др.

Военно-учебное ведомство : бывшие генералы: А.А. Бабченко, М.И. Бородин, М.П. Бородин, С.Н. Бутыркин, Н.И. Геништа, А.Б. Головинский, М.А. Желенин, В.В. Квадри, Ю.С. Лазаревич, В.П. Муратов, Н.С. Пестриков, Н.Ф. Рафалович, Е.Е. Шашковский; бывшие полковники: Г.Ф. Гире, А.Н. Де-Лазари, М.Н. Дрейер, В.Р. Канненберг, А.Т. Кузьмин-Караваев, И.А. Мастыко, В.Н. Новицкий, В.Ф. Рот, Н.А. Стравинский, А.А. Ткаченко, В.М. Четков, С.В. Шепелев; бывший подполковник К.П. Сангайло и др.

Как отмечалось выше, в Красной Армии к концу гражданской войны служили около 75 тыс. военных специалистов (бывших генералов, кадровых офицеров и офицеров военного времени). Об их службе в Действующей армии будет сказано ниже. Здесь же лишь отметим, что в центральных органах военного управления - Высшем Военном Совете, Всероссийском Главном штабе, Высшей военной инспекции, Центральном управлении снабжений и т. д. подавляющее большинство административных должностей - младших, средних и особенно высших - занимали военные специалисты. Бывшие генералы и офицеры занимали должности военных руководителей, а также подавляющее большинство других старших должностей и в местных органах военного управления (в семи окружных, 39 губернских, 395 уездных и 569 волостных комиссариатах по военным делам) 121 . Военные специалисты составляли свыше 90% преподавательского и строевого состава военных академий, высших школ, ускоренных и краткосрочных командных курсов и т. д. Но круг деятельности военных специалистов не ограничивался только административной и преподавательской деятельностью. Они служили также в Народном комиссариате по военным делам и состоявшем при нем Оперативном отделе (Опероде), Полевом штабе Реввоенсовета Республики и т. д. Так, в числе «ответственных лиц» Наркомвоена находились бывший Генштаба генерал Н. М. Потапов (управляющий делами), бывший генерал П. Д. Бурский (исполняющий должность начальника отдела бюро печати), бывший Генштаба капитан В. И. Самуйлов (управляющий канцелярией) и т. д. 122 В Оперод Наркомвоена, который возглавлял бывший штабс-капитан С. И. Аралов (член РКП (б) с 1918 г.), входили 11 военных специалистов-консультантов, окончивших ускоренный курс Военной академии и переведенных в Генеральный штаб приказом Всероглавштаба № 18 от 27 июня 1918 г.: бывшие капитаны Ю. И. Григорьев, Н. Н. Доможиров, Н. А. Киселев, Б. И. Кузнецов, Б. П. Лапшин, Б. Н. Скворцов, В. Ю. Стульба, Б. Ф. Черниговский-Сокол, И. Д. Чинтулов, бывший ротмистр Г. О. Маттис и бывший есаул В. И. Максимов 123 .

В Высшем Военном Совете, созданном 3 марта 1918 г., все должности от начальника отделения и выше занимали бывшие генералы и кадровые офицеры, преимущественно генштабисты. 6 сентября 1918 г. был учрежден Реввоенсовет Республики, к которому перешли функции Высшего Военного совета и все права коллегии Наркомвоена. Основным рабочим органом Реввоенсовета стал Полевой штаб, в ведение которого были переданы все вопросы, связанные с ведением вооруженной борьбы на фронтах гражданской войны. Полевой штаб возглавляли бывшие Генштаба генералы Н. И. Раттэль, Ф. В. Костяев, М. Д. Бонч-Бруевич и П. П. Лебедев, все основные должности в нем также занимали бывшие офицеры Генерального штаба. Так, помощником начальника Полевого штаба был Генштаба генерал Г. Н. Хвощинский; начальниками управлений - Генштаба генералы В. И. Михайлов (Оперативного), М. М. Загю (Военных сообщений), Генштаба полковник В. В. Далер (Организационного); начальниками отделов - Генштаба генералы В. А. Афанасьев, С. М. Волков, Н. Г. Мыслицкий, С. Н. Савченко, К. М. Ушаков, Генштаба полковник Б. М. Шапошников, Генштаба подполковник В. Е. Волков и др.; помощниками начальников отделов - Генштаба генерал В. К. Петерсон, Генштаба полковник К. И. Бесядовский; начальниками отделений - Генштаба генералы А. А. Незнамов, С. К. Сегеркранц, Генштаба полковники М. Н. Земцов, К. В. Иванов, Н. Е. Щепетов, Генштаба капитан Ф. Л. Григорьев; инспектором снабжения при начальнике Полевого штаба был Генштаба генерал Н. А. Сулейман, начальником связи Полевого штаба - Генштаба подполковник А. П. Медведев.

Перейдем к рассмотрению вопроса, связанного со службой военных специалистов на высших командных и штабных должностях в Действующей Красной Армии.

Первым мероприятием Высшего Военного Совета после заключения Брестского мира было создание так называемой «завесы» (заслона) «из отдельных отрядов, удерживающих указанные каждому из них районы и действующих во взаимной связи» на наиболее вероятных направлениях наступления неприятеля 124 . Поскольку история организации войск «завесы» до сих пор почти не исследована, коротко остановимся на этом вопросе. В связи со сломом старой армии штабы фронтов старой армии упразднялись, на них возлагалась задача «закончить демобилизацию остатков армий и имущества»; как прообраз будущих фронтовых объединений в составе «завесы» предусматривалось, в частности, образование Северного, Северо-Западного, Западного и Южного участков отрядов «завесы» и двух оборонительных районов - Петроградского (объединенного в апреле 1918 г. с Северным участком) и Московского. В участки «завесы», во главе каждого из которых стоял военный совет в составе военного руководителя и двух комиссаров, входили все красноармейские, красногвардейские, партизанские и повстанческие отряды; в отрядах на участках «завесы» создавались штабы, состоявшие из оперативного и общего отделов.

Однако смысл создания «завесы» не исчерпывался только тем, что она служила прикрытием границ Советской Республики: «завеса» являлась в то время едва ли не единственной формой военной организации, приемлемой для многих генералов и офицеров, избегавших участия в гражданской (как они говорили, «братоубийственной» войне), но тем не менее добровольно вступавших в «завесу», служба в которой являлась для них как бы продолжением борьбы против кайзеровской Германии. Постепенно, свыкнувшись с условиями службы в «завесе» и ее подразделениях, которые вначале военным специалистам представлялись совершенно неприемлемыми, большинство из них впоследствии осталось на службе, когда отряды «завесы» были развернуты в дивизии, а сама «завеса» - во фронты для участия в гражданской войне. Таким образом, «завеса», как писал В. Д. Бонч-Бруевич, «явилась способом привлечения старого офицерства в новую, постепенно формируемую армию. Офицеры и генералы эти и явились теми кадрами, без которых нельзя было сформировать боеспособную армию, даже при том новом и основном факторе, который обусловил победоносный путь Красной Армии,- ее классовом самосознании и идейной направленности» 125 .

Формирование участков «завесы» и входивших в них отрядов производилось на основании временных штатов, которые утверждались Высшим Военным Советом. На должности военных руководителей участков «завесы» и их начальников штабов, военных руководителей отрядов, их начальников штабов и т. д. назначались бывшие генералы и полковники, преимущественно офицеры Генерального штаба, для которых предусматривались специальные должности. Так, в штате Северного участка и Петроградского района, утвержденном 11 марта 1918 г., были 24 должности Генерального штаба (фактически же в этом штабе на 18 июня 1918 г. состояли 20 сверхштатных военных специалистов - бывших офицеров Генерального штаба 126 , кроме того, на 6 августа в этом штабе зарегистрировались, но еще не состояли на службе еще 49 специалистов Генштаба). В штабах отрядов, входивших в участки «завесы», также предусматривались по штату должности Генштаба. Так, в Московском районе обороны на 27 апреля 1918 г. состояли 46 специалистов Генштаба 127 , а в отрядах - от пяти (Ржевский и Калужский) до восьми (Вяземский и Рязанский) (табл. 14).

ТАБЛИЦА 14. ВОЕННЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ НА ДОЛЖНОСТЯХ ВОЕННЫХ РУКОВОДИТЕЛЕЙ И НАЧАЛЬНИКОВ ШТАБОВ УЧАСТКОВ «ЗАВЕСЫ» И РАЙОНОВ ОБОРОНЫ *

* Составлено по:

Военные специалисты были также поставлены на должности военных руководителей и начальников штабов отрядов «завесы» Московского района (табл. 15).

Начиная с июля 1918 г. отряды участков «завесы» были переформированы в дивизии, что можно проследить на примере Невельского отряда. На основании приказов по Западному участку «завесы» № 101 и 102 от 15 июля 1918 г. 128 был издан приказ военного совета Невельского отряда № 43 от 15 июля 1918 г., в котором говорилось, что штаб военного руководителя отряда и все его отделы, отделения и приданные к нему части «переименовываются в управление Витебской дивизии и соответствующие отделы и части снабжения» по штатам, объявленным в приказе Наркомвоена № 294 от 20 апреля 1918 г., начальником дивизии был назначен военный руководитель Невельского отряда Генштаба С. С. Каменев, от которого «через его ближайших помощников и сотрудников» должны были исходить «все указания и распоряжения по переформированию штаба руководства в управление дивизий и его отделы»; военный совет Невельского отряда, говорилось в приказе, «с 16-го сего июля переименован в военный совет Витебской дивизии» 129 . Аналогичным образом в дивизии были переформированы отряды на других участках «завесы».

ТАБЛИЦА 15. ВОЕННЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ НА ДОЛЖНОСТЯХ ВОЕННЫХ РУКОВОДИТЕЛЕЙ И НАЧАЛЬНИКОВ ШТАБОВ ОТРЯДОВ, ВХОДИВШИХ в МОСКОВСКИЙ РАЙОН ОБОРОНЫ *

* Составлено по: ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 122. Л. 366, 368-371.

Так, в Московском районе обороны Тверской отряд был преобразован в 3-ю Московскую дивизию, Ржевский - во 2-ю Тверскую, Вяземский - во 2-ю Московскую, Калужский - в Калужскую, Тульский - в 1-ю Тульскую и Рязанский - в 1-ю Рязанскую дивизии 130 .

Согласно штату, объявленному в приказе Наркомвоена № 294 от 20 апреля 1918 г., в штабе дивизии предусматривались четыре должности Генштаба: начальника штаба дивизии, двух его помощников (по оперативной и разведывательной части) и командира батальона связи (начальника связи); две должности (начальника дивизии и начальника снабжения) могли замещаться лицами Генштаба; наконец, в каждом из штабов трех пехотных бригад должен был быть специалист Генштаба - заведующий оперативной частью.

Степень укомплектованности дивизий Московского района генштабистами показывает табл. 16.

В сформированных дивизиях других отрядов «завесы» должности начальников дивизий, начальников штабов, их помощников по оперативной и разведывательной части, начальников связи и заведующих оперативной частью штабов бригад, как правило, также занимали специалисты Генштаба (табл. 17).

Из приведенных данных видно, что практически все командные и штабные должности в участках «завесы» и входивших в участки отрядах, переформированных впоследствии в дивизии, замещались военными специалистами, преимущественно бывшими офицерами Генштаба.

ТАБЛИЦА 16. ВОЕННЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ В ШТАБАХ ДИВИЗИИ МОСКОВСКОГО РАЙОНА (ИЮЛЬ 1918 Г.) *

* Составлено по: ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 122. Л. 413, 414, 432, 434, 438

Таблица 17. Военные специалисты на должностях начальников дивизий и в штабах дивизий, входивших в северный участок и петроградский район *

* Составлено по: ЦГАСА. Ф. 3. Оп. 1. д. 44. Л. 402-404, 413, 414, 434, 436, 437.

Отряды «завесы», прикрыв западные границы страны, сыграли большую роль в обороне Советской Республики. Из отрядов «завесы» были сформированы первые регулярные соединения Красной Армии. В это время был приобретен опыт использования военных специалистов на высших командных и штабных должностях, а их служба в «завесе» явилась как бы переходным этапом к службе в Действующей Красной Армии с совершенно иными задачами. Наконец, структура командования «завесой» и входившими в ее состав отрядами в лице военного руководителя, единолично ответственного за военное руководство, и политических комиссаров, на которых возлагалась ответственность за выполнение войсками приказов военного руководителя и его политическую лояльность, была положена в основу управления Действующей Красной Армией в звене фронт-армия-дивизия, а также органов центрального и местного военного управления.

Как известно, в июне 1918 г. был создан Восточный фронт против Чехословацкого корпуса и эсеро-белогвардейских формирований, а приказом Реввоенсовета Республики от 11 сентября 1918 г. вместо «завесы» были образованы фронты, командующими которых были назначены военные руководители, бывшие Генштаба генералы соответствующих участков «завесы» (Д. П. Парений - Северного фронта, В. Н. Егорьев - Восточного, П. П. Сытин - Южного); вместо Западного участка отрядов «завесы» был создан Западный район обороны (начальник района - А. Е. Снесарев) 131 .

По состоянию на 7 октября 1918 г. Южный фронт (командующий-бывший Генштаба генерал П. П. Сытин, член военного совета - бывший штабс-капитан П. Е. Лазимир, начальник штаба - бывший Генштаба полковник И. И. Защук) состоял из шести участков: Брянского (военный руководитель - бывший Генштаба генерал А. А. Яковлев), Курского (военный руководитель-бывший Генштаба полковник В. П. Глаголев), Воронежского (военный руководитель - бывший генерал В. В. Чернавин), Поворинского (военный руководитель - бывший полковник Н. А. Кануков), Балашево-Камышинского (военный руководитель - бывший генерал Н. А. Левицкий) 132 .

Таким образом, «завеса», призванная «придать фронтовым революционным отрядам сколько-нибудь регулярную организацию» 133 , сосредоточила значительное число военных специалистов и стала, по свидетельству одного из видных организаторов Красной Армии - Ф. П. Никонова, как бы «резервом командного состава, через который подавляющее большинство военных специалистов перешло затем на внутренние фронты Красной Армии» 134 . Поэтому правомерно считать, что именно учрежденной Высшим Военным Советом в марте 1918 г. системой оперативных объединений, получивших название «завесы», и были заложены начала того высокого «удельного веса» военных специалистов в Действующей Красной Армии, особенно на высших командных и штабных должностях, который, по существу, сохранился до конца гражданской войны.

Для того чтобы обосновать эту точку зрения, проведем анализ командных и штабных должностей в звене фронт-армия-дивизия, взяв за основу опубликованный в «Директивах командования фронтов Красной Армии (1917-1922 гг.) (М„ 1978. Т. 4. С. 529-595) список ее руководящего состава.

На основных фронтах гражданской войны в 1918-1920 гг., начиная с Восточного против белочехов и внутренней контрреволюции (июнь 1918 г.) до Южного, созданного в сентябре 1920 г. против генерала Врангеля, на должности командующего фронтом состояли 20 человек (причем М. В. Фрунзе-Михайлов на эту должность назначался трижды, В. М. Гиттис, А. И. Егоров, Д. Н. Надежный, М. Н. Тухачевский и В. И. Шорин - дважды).

Из указанных 20 человек 17, т. е. 85%, были военными специалистами - кадровыми офицерами (табл. 18).

Должности начальников штабов фронтов замещали только военные специалисты - бывшие кадровые офицеры: 22 генштабиста (А. К. Андерс, Ф. М. Афанасьев, А. А. Балтийский, В. Е. Гарф, В. П. Глаголев, А. И. Давыдов, Н. Н. Доможиров. И. И. Защук, А. К. Коленковский, Ф. В. Костяев, В. С. Лазаревич. П. П. Лебедев, В. В. Любимов, П. М. Майгур, И. X. Паука, А. М. Перемытов, Н. В. Пневский, Н. Н. Петин, С. А. Пугачев, И. В. Соллогуб, В. Ф. Тарасов, Н. Н. Шварц) и три бывших полковника (Е. И. Бабин, П. В. Благовещенский и Е. А. Николич); все начальники штабов фронтов были беспартийными, никто из них не изменил Советской власти.

ТАБЛИЦА 18. ВОЕННЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ НА ДОЛЖНОСТИ КОМАНДУЮЩЕГО ФРОНТОМ (1918-1920 ГГ.) *

* Составлено по: Директивы командования фронтов Красной Армии (1917-1922 гг.): Сб. документов. М., 1978. Т. 4. С. 529-533.

Из 100 командующих армиями военными специалистами были 82 человека (см. прил. № 5) 135 , из них бывших кадровых офицеров было 62. Членами РКП (б) были 17 человек. Изменили Советской власти 5 человек, из них три бывших кадровых офицера-генштабиста (Б. П. Богословский, Н. Д. Всеволодов, Ф. Е. Махин) и два бывших офицера военного времени (И. Л. Сорокин, А. И. Харченко).

Начальников штабов армий было 93, из них бывших кадровых офицеров - 77 (83%), в том числе 49 бывших офицеров Генштаба, бывших офицеров военного времени - 8; у восьми человек прежнюю службу установить не удалось. Среди начальников штабов армий членов РКП (б) не было; изменили Советской власти семь человек, в том числе 5 бывших офицеров Генштаба (В. А. Желтышев, В. Я. Люндеквист, В. Е. Медиокритский, A. С. Нечволодов, А. Л. Симонов) и два кадровых офицера (В. В. Вдовьев-Кабардинцев и Д. А. Северин). Среди начальников штабов армий можно назвать таких крупных военных специалистов, как Л. К. Александров, М. А. Ваторский, В. И. Буймистров, А. М. Зайончковский, Ф. Ф. Новицкий, Г. А. Плющевский-Плющик, В. И. Стойкин и др.

Рассмотрим также численность военных специалистов на должности начальников дивизий и начальников штабов дивизий того звена, которое в период гражданской войны решало оперативно-тактические задачи непосредственно на поле боя.

На должности начальников 142 стрелковых и 33 кавалерийских дивизий 136 в 1918-1920 гг. всего состояло 485 человек, из них у 118 службу до октября 1917 г. установить не удалось. Из остальных 367 человек военных специалистов было 327 (почти 90%), в том числе 209 кадровых офицеров (свыше 55%), из них 35 бывших офицеров Генерального штаба. Не военных специалистов (бывших унтер-офицеров, солдат, матросов и вообще не служивших в армии) на должности начальников дивизий было 40 человек (около 10%).

Среди начальников дивизий - военных специалистов можно назвать таких, как бывшие Генштаба генералы Е. А. Искрицкий, B. А. Ольдерогге, Д. П. Парский, Ф. А. Подгурский, А. К. Ремезов, П. П. Сытин, С. М. Шейдеман; генералы Е. Н. Мартынов, М. М. Радкевич, А. В. Соболев, А. В. Станкевич: Генштаба полковники Н. Е. Какурин, С. С. Каменев; полковники М. Н. Васильев, И. И. Вацетис, Е. М. Голубинцев, В. Ф. Грушецкий, М. С. Матиясевич, А. Г. Скоробогач, И. Ф. Шарсков; Генштаба подполковники М. И. Василенко, А. Г. Кеппен, В. В. Любимов, И. X. Паука, Е. И. Сергеев; подполковники Г. К. Восканов, В. Н. Каховский, Н. Г. Крапивянский, В. И. Попович, В. И. Солодухин, С. С. Шевелев; войсковой старшина Ф. К. Миронов; Генштаба капитан Н. В. Лисовский; капитаны С. Б. Волынский, Б. К. Колчигин, М. К. Левандовскпй; есаул Н. Д. Каширин; штабс-капитан Г. И. Батурин; бывшие офицеры военного времени Г. Д. Гай, Е. И. Ковтюх, А. Д. Козицкий, Б. В. Майстрах, Г. И. Овчинников, Ю. В. Саблин. А. И. Седякин, П. А. Солодухин, А. И. Тодорский, Н. И. Худяков, Р. П. Эйдеман и др. Изменили Советской власти бывшие офицеры военного времени Н. А. Григорьев, А. Г. Сапожков и др. (менее 1% от общей численности начальников дивизий).

На должности начальника штаба дивизии состояло 524 человека, в том числе 78 человек, которые замещали также должность начальника дивизии и уже учтены выше. У 140 человек службу до октября 1917 г. установить не удалось; 133 человека, занимавших должность начальника штаба дивизии менее одного месяца, нами так же не учтены. Оставшиеся 173 человека все были военными специалистами, из них 87 человек - кадровыми офицерами, в том числе 5 генералов, 45 штаб- и 37 обер-офицеров; 24 человека были генштабистами. Среди начальников штабов дивизий можно назвать фамилии бывших Генштаба генералов Е. Э. Гегстрема, 3. II. Зайченко, Г. А. Плющевского-Плющика, Генштаба полковников В. К. Гершельмана, И. И. Защука, М. Е. Леонтьева, В. В. Окермана, Н. Н. Родкевича; известных кавалеристов-полковников А. А. Губина и К. К. Жолиеркевича; бывшего офицера военного времени Ф. И. Толбухина (впоследствии Маршала Советского Союза) и др.

Исследование вопросов, связанных с общей численностью военных специалистов в Красной Армии в 1918-1920 гг. и замещавшихся ими должностей в Действующей Армии, позволяет сделать вывод о том, что к концу гражданской войны общая численность военных специалистов составляла в среднем 75 тыс. В Красной Армии служили все категории командного состава старой армии: от бывших верховного главнокомандующего в первую мировую войну генерала А. А. Брусилова и военных министров царского и Временного правительств генералов А. А. Поливанова, Д. С. Шуваева и А. И. Верховского до прапорщиков П. Л. Романенко и И. П. Шевчука, произведенных в офицеры из солдат за храбрость. Начиная с системы оперативных объединений «завесы», где практически все высшие должности занимали бывшие генералы и кадровые офицеры (преимущественно офицеры Генерального штаба), в учрежденных фронтах, сформированных армиях и дивизиях военные специалисты занимали подавляющее большинство высших командных и штабных должностей (они составляли 85% командующих фронтами, 82% командующих армиями, до 70% начальников дивизий; все начальники штабов фронтов и почти все начальники штабов армий были военными специалистами, в штабах дивизий они составляли более 50%). Должность главнокомандующего всеми Вооруженными Силами Республики занимали бывший полковник И. И. Вацетис и Генштаба полковник С. С. Каменев. Таким образом, не только в центральных и местных органах военного управления, в военно-учебных заведениях и т. д., но и в Действующей армии военные специалисты замещали подавляющее большинство высших командных и штабных должностей. Поэтому вполне правомерно говорить, что бывшие генералы и офицеры принимали активное участие не только в военном строительстве Советского государства, и в частности в подготовке для него военных кадров из рабочих и трудящихся крестьян, но и в защите Советской России на фронтах гражданской войны против сил внутренней и внешней контрреволюции. Этот вывод опровергает точку зрения авторов, утверждающих, что подавляющее большинство военных специалистов - бывших кадровых офицеров служили на административных должностях в тылу, а «армиями... командовали, как правило, прапорщики и штабс-капитаны военного времени» и что этой же категорией бывших офицеров «очень часто» возглавлялись штабы «от низших до высших» 137 .

В задачу монографии не входило исследование вопроса об удельном весе военных специалистов на должностях старшего и среднего командного состава в звене командир полка - командир батальона. Но совершенно очевидно, что и на этих должностях, особенно командира полка, преобладали военные специалисты. Так, в 3-й армии Восточного фронта в конце 1918 г. из 61 лица командного состава, начиная от командира дивизии до командиров батальонов включительно, 47 человек (до 80%) были военными специалистами. Большинство должностей командиров полков и значительную часть должностей командиров батальонов также занимали военные специалисты - офицеры военного времени 138 .

Среди замещавших высшие должности в Действующей Красной Армии (звена фронт-армия-дивизия) военных специалистов - офицеров военного времени был сравнительно небольшой процент членов РКП (б), что же касается кадровых офицеров, то среди них членов партии большевиков насчитывались буквально единицы. Реввоенсовет Республики отмечал в 1919 г., что, «чем выше была командная категория, тем меньше число коммунистов мы могли для нее найти» 139 .

Причины невступления бывших кадровых офицеров в партию были различными, но, пожалуй, наиболее общий случай такого положения можно объяснить словами бывшего Генштаба генерала Н. М. Потапова. Я не решился, писал в 1925 г. Потапов, принять предложение Н. И. Подвойского, К. А. Мехоношнна и Э. М. Склянского вступить в партию, «опасаясь, что меня, как бывшего царского офицера, будут считать „примазавшимся" к партии. Я предпочел работать честно, оставаясь беспартийным» 140 . Более того, будучи в своей основной массе беспартийными, военные специалисты подчеркивали, что их «основной принцип - никакого вмешательства в политику и служение только исключительно военному делу» 141 .

В этих условиях, а также учитывая недоверие красноармейских масс к бывшим генералам и офицерам, нельзя было их назначать на командные должности в качестве единоначальников. Поэтому был введен институт военных комиссаров, который ограничивал права и функции командира и вводил коллегиальную форму управления войсками в виде реввоенсоветов во фронтах и армиях, комиссаров при начальниках дивизий, командирах полка и т. д. О количестве комиссаров говорит пример 3-й армии Восточного фронта, в которой на 22 января 1919 г. было 303 комиссара и 47 помощников комиссаров 142 . Первоначальная функция военного комиссара, по словам М. В. Фрунзе, сводилась к роли «ока Советского государства» 143 . Однако сложные условия гражданской войны требовали от командного состава не только оперативного (или, как тогда говорили, «технического») руководства войсками, но и большой политической и организаторской деятельности, которую привлеченные на службу в Красную Армию военные специалисты выполнить не могли. Это быстро привело к превращению «нашего комиссарского состава из контролеров в администраторов и организаторов Красной Армии. Работа... в этом направлении была проделана огромная» 144 VIII съезд партии дал высокую оценку деятельности военных комиссаров, которые «рука об руку с лучшими элементами командного состава в короткий срок создали боеспособную армию» 145 . Поэтому не случайно совещание военных руководителей и инструкторов формирований Северного участка «завесы» и Петроградского района обороны 11 мая 1918 г. «единогласно пришло к решению», что «создание армии на научных основах, подобно принятым во всех армиях мира», с участием «наиболее полезных делу боевых сотрудников» (военных специалистов) «возможно лишь при сохранении института политических комиссаров при старших начальниках до начальника дивизии включительно...» 146 . А бывший Генштаба полковник С. С. Каменев, впоследствии главнокомандующий всеми Вооруженными Силами Республики, отмечал, что только «удачное сочетание коммуниста и генштабиста (офицера Генерального штаба) дает все 100% командования» 147 .

Введение института военных комиссаров явилось важнейшим мероприятием Коммунистической партии и Советского правительства по созданию и укреплению массовой регулярной Красной Армии, решающим средством использования в этих целях богатого опыта службы и военных знаний бывших генералов и офицеров старой армии. «Без военкома,- писал В. И. Ленин,- мы не имели бы Красной Армии» 148 .

Являясь проводниками политики Коммунистической партии в армии, военные комиссары наряду с организацией партийно-политической работы среди красноармейцев и населения и руководством политотделами не только осуществляли «строжайший политический контроль за деятельностью военных специалистов» 149 , но и оказывали на них большое влияние, помогая им понять цели и задачи революционной армии, способствуя выработке у них социалистического сознания. Большое значение для вступления бывших офицеров в партию большевиков сыграло решение VIII Всероссийской партийной конференции о введении института кандидатов в члены РКП (б) 150 . Уже в том же году кандидатами в члены партии были приняты многие военные специалисты, преимущественно бывшие офицеры военного времени и молодые кадровые офицеры: после гражданской войны часть из них была принята в члены РКП (б). Так членами партии стали такие крупные военачальники, как М. И. Василенко (1932 г.), B. М. Гиттис (1925 г.), Н. Е. Какурин (1921 г.), С. С. Каменев (1930 г.), А. И. Корк (1927 г.), В. С. Лазаревич (1932 г.), C. А. Меженинов (1931 г.), Н. П. Петин (1933 г.), С. А. Пугачев (1934 г.), А. А. Самойло (1944 г.) и др.

Примечания к четвертой главе

1 История гражданской войны в СССР. М., 1957. Т. 3. С. 226.

2 Бритое В. Рождение Красной Армии. М„ 1961. С. 162.

3 ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 49. Л. 90.

4 Там же. Ф. 11. Оп. 11. Д. 60. Л. 231, 231 об.

5 Ефимов Н. А. Командный состав Красной Армии // Гражданская война. М., 1928. Т. 2. С. 95.

6 Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М.. 1983. С. 106.

7 Кляцкин С. М. На защите Октября. М., 1965. С. 397.

8 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 239.

9 Резолюции и постановления 3-го Всероссийского съезда профессиональных союзов. М., 1920. С. 24.

10 Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. С. 600.

11 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 117.

14 Архив русской революции. Берлин. 1923. Т. 12. С. 113.

15 ЦГАСА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 372. Л. 7. Копия заявления была направлена комиссару Всероглавштаба Д. Н. Курскому и в газету «Уральский рабочий».

16 Спиркн Л. М. В. И. Ленин и создание советских командных кадров // Воен.-ист. журн. 1965. № 4. С. 14.

17 История гражданской войны в СССР. М„ 1960. Т. 5. С. 82, 83.

18 ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 284. Л. 30. Кроме того, 4 тыс. бывших унтер-офицеров и подпрапорщиков.

19 Среди военнопленных и перебежчиков были также офицеры армий Краснова, Юденича, Миллера и др.

20 Спирин Л. М. Указ. соч. С. И. Военнопленные и перебежчики, произведенные в офицерский чин в белых армиях, приравнивались «к категории прочих бывших офицеров, как лиц, получивших соответствующую подготовку для занятия командных должностей» (ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 6. Д. 312. Л. 17).

21 Спирин Л. М. Указ. соч. С. 12.

22 ЦГАСА. Ф. И. Оп. 6. Д. 312. Л. 261, 262. Из этого числа в Екатеринбург прибыло 465 человек, остальные в результате эпидемии тифа умерли в дороге.

23 Там же. Л. 53, 54.

24 Там же. Л. 26-29.

25 Там же. Л. И.

23 Там же. Л. 13.

27 Там же. Л. 38.

28 Там же. Л. 33, 58, 81.

29 Там же. Оп. 3. Д. 71. Л. И. При составлении проекта «Временных правил» были использованы: составленный в Управлении по командному составу Всероглавштаба «Перечень намеченных мероприятий об использовании бывших офицеров из числа военнопленных и перебежчиков белых армий» (Там же. Оп. 6. Д. 312. Л. 90, 91); докладные записки Управления по командному составу Всероглавштаба № 56 от 20 апреля 1920 г. (Там же. Л. 29) и № 192 от 11 июля 1920 г. (Там же. Л. 51, 51 об.); дополнения к проекту «Временных правил», внесенные Особым отделом ВЧК (Там же. Л. 49-50, 59); приказ Реввоенсовета Республики № 774 от 7 мая 1920 г., согласованный с Народным комиссариатом внутренних дел (Там же. Л. 9).

30 Служивших в этапно-хозяйственных отделах штабов армий в мировую войну.

31 Эти положения содержались, в частности, в «Перечне намеченных мероприятий об использовании бывших офицеров из числа военнопленных и перебежчиков белых армий».

32 ЦГАСА. Ф. И. Оп. 6. Д. 312. Л. 212.

33 Там же. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 284. Л. 30 об.

34 Там же. Л. 31.

35 Ефимов Н. А. Указ. соч. С. 97, 107.

36 Гаазе Г. Ю. Белые офицеры и солдаты в наших рядах // Сборник воспоминаний к 4-й годовщине РККА. М., 1922. С. 81.

37 Там же. С. 83.

38 Ефимов Н. А. Указ. соч. С. 88, 97, 107.

39 Имеются в виду призывы бывших офицеров, проживавших в качестве частных лиц на территории, временно находившейся под управлением белогвардейских правительств. Достаточно сказать, что только с 1 ноября 1918 г. по 1 декабря 1919 г. от врага была освобождена территория общей площадью 1 194 600 кв. км с населением 15 708 тыс. человек. См.: Кузьмин Г. В. Разгром интервентов и белогвардейцев в 1917- 22 гг. М, 1977. С. 315.

40 Ворошилов К. Е. Статьи и речи. М., 1936. С. 227; Шатагин Н. И. Организация и строительство Советской Армии в 1918-1920 гг. М., 1954. С. 225; 244; История гражданской войны в СССР. Т. 5. С. 375; Иовлев А. М. Ленинская политика привлечения буржуазных военных специалистов в Красную Армию. М., 1983. С. 42 и др.

41 Кляцкин С. М. Указ соч. С. 464; 50 лет Вооружениях Сил СССР. М., 1968. С. 159; Федюкин С. А. Великий Октябрь и интеллигенция. М„ 1972. С. 124. Кораблев Ю. И. В. И. Ленин и защита завоеваний Великого Октября. 2-е изд. М„ 1979. С. 529.

42 Гринишип Д. М. Военная деятельность В. И. Ленина. М., 1957. С. 218; Котов А. Т. Победа Великой Октябрьской социалистической революции и проблема использования старой интеллигенции // Учен. зап. Белорус, ин-та физкультуры. Минск, 1958. Выи. 2. С. 40

43 Федюкин С. А. Об использовании военных специалистов в Красной Армии // Воен.-ист. журн. 1962. № 6. С. 39.

44 Ефимов II. А. Указ. соч. С. 96.

48 Ворошилов К. Е. Указ. соч. С. 230.

47 ВКП(б) и военное дело в резолюциях съездов и конференций ВКП(б). 2-е изд. М„ 1928. С. 287.

48 ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1642. Л. 2933.

49 Для подтверждения правильности указанной нами численности военных специалистов приведем еще следующие доказательства: примерно такую же цифру (в пределах 70 тыс. человек) мы получим, если сложим число военных специалистов, вступивших в Красную Армию добровольно (примерно 8 тыс. человек), призванных по мобилизации (примерно 48.5 тыс. человек) и перешедших в Красную Армию из белых армий или из числа взятых в плен до 1 января 1921 г. (12 тыс. человек). Наконец, военные специалисты составляли примерно 13- 16% от общего числа командно-административного состава. Действительно, на 1 апреля 1920 г. из общего числа 216 280 человек военные специалисты (28 410 человек) составляли 13%; на 15 августа 1920 г. - 48 409 человек из 314180 (15%), наконец, на 1 января 1921 г. - 71,5 тыс. (примерно 16% от 446 729 человек). См.: Ефимов Н. А. Указ соч. С. 94-96.

50 Зайцов А. А. 1918 год: Очерки по истории русской гражданской войны. Париж, 1934. С. 183, 184.

51 Спирин Л. М. Указ. соч. С. 12.

52 В них, в частности, освещается история Генштаба в 1905-1918 гг.: Воен.-ист. журн., 1971. № 12; 1972. № 7; 1974. № 12; 1976. № 3; 1978. № 8.

53 Это центральное управление носило различные наименования: Свита его величества по квартирмейстерской части (179о г.), Департамент Генерального штаба (1832 г.) и т. д. В результате реформы Генерального штаба в 1905 г. центральный орган его управления - ГУГШ был превращен в высший орган военною управления, независимый от Военного министерства. Однако в конце 1908 г. ГУГШ было снова введено на правах главного управления в состав Военного министерства.

54 Кроме того, в систему Войскового управления входили войсковые штабы казачьих войск и Семиреченской области, а также Отдельного корпуса пограничной стражи.

55 Свод военных постановлений 1869 года. 2-е изд. СПб.. 1907. Кн. 5. Ст. 3. (Далее: СВП). Для корпуса офицеров Генерального штаба существовали особые штаты, объявленные приказом но военному ведомству № 1 от 2 января 1914 г.

56 В Военной академии обучались, как правило, подпоручики и поручики, реже - штабс-капитаны; прием в нее штабс-капитанов гвардии и капитанов армии составлял исключение (СВП. 4-е изд. СПб., 1914. Кн. 15. Ст. 15).

57 Нагаев В. В. Сборник законоположений и распоряжений по службе личного состава корпуса офицеров Генерального штаба. СПб., 1914. Прил. 9, гл. 1, отделение третье, пункт 10.

58 Например, в 1914 г. из 823 офицеров, державших предварительные экзамены при штабах военных округов, их выдержали 420 человек (51%) (ЦГВИЛ. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1477. Л. 34).

59 СВП. 4-е изд. Кн. 15. Ст. 4.

60 К 1-му разряду относились офицеры, имевшие в среднем не менее 10 баллов (при 12-балльной системе).

61 Во время учебы в Военной академии офицеры продолжали числиться по штату в своих частях, где они считались сверхкомплектными (СВП. 4-е изд. Кн. 15. Ст. 60).

62 Число «причисленных» к Генеральному штабу офицеров было установлено ежегодно в 55 человек (СВП. 2-изд. СПб., 1907. Кн. 6. Ст. 158), но на 18 июля 1914 г. в связи с мобилизацией их число (с учетом успешно окончивших Военную академию в течение последних трех лет, т. е. в 1911- 1913 гг.) было доведено до 198 человек.

63 Например, в 1911 г. из 80 офицеров, окончивших дополнительный курс Военной академии, был «причислен» к Генеральному штабу 61 человек, в 1912 г. - из 112 - 80 (ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 2, Д. 1298. Л. 11; Д. 1467. Л. 13).

64 Приказы по Генеральному штабу № 17 и 18 от 11 мая 1909 г. Среди первоначально «причисленных» к Генеральному штабу были, например, офицеры «из крестьян» - М. С. Михалькович, «из мещан» - В. К. Шевченко и сын почтово-телеграфного чиновника г. Режицы В. В. Шамов (ЦГВИА. Ф. 409. № 88-918, 326-599, 358- 580). Однако не были «причислены» к Генеральному штабу потомственные дворяне Ф. Ф. Одноглазков (Там же. № 131-361), Г. В. Туношенский (Там же. № 139-889), Л. В. Янковский (Там же. № 288-730), окончившие Академию соответственно 49-м, 47-м и 51-м.

65 СВП. 2-е изд. Кн. 6. Ст. 160. В мирное время продолжительность стажа службы в штабах и строевых частях, необходимого для «перевода» в Генеральный штаб, для «причисленных» к Генеральному штабу офицеров была установлена в 30 месяцев.

67 В качестве курьеза укажем, что, например, в «Списке Генерального штаба» на 18 июля 1914 г. четыре генерала (А. А. Горяйнов, Л. Д. Евреинов, А. Ф. Козен и Л. А. Фредерикс) занимали должности почетных опекунов «Опекунского совета учреждений имп. Марии».

68 Временное управление Военной академии во главе с генералом A. А. Зейфартом (в феврале 1915 г. его сменил генерал B. В. Витковский) состояло из девяти человек.

69 Так, в период с 1 ноября 1914 по 15 марта 1915 г. был разрешен «перевод» в Генеральный штаб «причисленных» к нему офицеров, окончивших полный курс Военной академии в 1911- 1914 гг.; в мае 1915 г. было разрешено «причисление», а затем «перевод» в Генеральный штаб обер-офицеров, окончивших: дополнительный курс Военной академии по 1-му разряду, но отчисленных от нее по собственному желанию или «как неудовлетворявших условиям причисления к Генеральному штабу»; дополнительный курс Военной академии в 1912-1914 гг. по 2-му разряду; дополнительный курс Военной академии в 1905-1909 гг., но отчисленных в строй; наконец, в октябре 1915 г. было разрешено «причислить» к Генеральному штабу, а в мае 1916 г. «перевести» в него офицеров, окончивших два класса Военной академии в 1914 г. (ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1545. Л. 14 об - 19).

70 Там же. Д. 1546. Л. 2.

71 На подготовительные курсы 2-й очереди прибыли офицеры, исполнявшие вакантные должности Генерального штаба в полевых штабах Действующей армии, выдержавшие вступительные экзамены в академию в 1911-1913 гг. (но не попавшие в нее по конкурсу) и предварительные письменные испытания в военных округах в 1914 г. В каждой из этих категорий преимущество отдавалось имевшим орден Св. Георгия или Георгиевское оружие, а также раненым (Там же. Ф. 200. Оп. 2. Д. 2184. Л. 95-96 об.).

72 ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 1123. Л. 146-147 об.

73 ЦГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 700. Л. 71.

74 Спирин Л. М. Указ. соч. С. 12.

76 ЦГАСА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 158. Л. 73.

77 Там же. Ф. И. Оп. 5. Д. 122. Л. 74.

78 Там же. Л. 310.

79 Там же. Л. 110-111.

85 ЦГАСА. Ф. И. Оп. 5. Д. 1124. Л. 138.

84 Там же. Д. 122. Л. 302.

87 Там же. С. 298.

89 В Военной академии, в частности, на 1 апреля 1918 г. состояли 44 бывших генерала и офицера Генерального штаба, из них 14 профессоров и 20 преподавателей.

90 ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 122. Л. 293-294. К сожалению, этот вопрос решен не был, лишь отдельным бывшим офицерам Генерального штаба удалось вернуться в Советскую Россию, другие стали работать в гражданских учреждениях, часть эмигрировала, наконец, остальные пополнили ряды командного состава белогвардейских и других армий.

91 Там же. Л. 7, 8, 103, 103 об. 19- 122, 578-581 об., 561-570 об., 574-581 об.

92 Там же. Л. 108.

93 Там же. Л. 173-175.

94 Там же. Л. 125. В связи с тем что некоторые бывшие офицеры Генерального штаба отказывались от предоставляемых им должностей, приказом Наркомвоена № 616 были установлены меры «против лиц комсостава (в том числе и бывших офицеров Генерального штаба.- А. К.), прошедших через аттестационную комиссию и отказывающихся от поступления на военную службу».

95 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 4. Л. 14, 15.

96 Там же. Ф. 11. Оп. 5. Д. 123. Л. 39. Эти временные правила были изданы в дополнение приказа Наркомвоена № 472 от 22 июня 1918 г. с объявлением «Временных правил о зачислении в резервы лиц командного состава для назначения на командные должности в формируемой армии». Инициатива в издании этого приказа принадлежала начальнику Генерального штаба Н. М. Потапову, который направил по этому вопросу два доклада - от 31 мая и 28 июня 1918 г. (Там же. Д. 1124. Л. 27, 64).

97 Там же. Л. 66-68.

99 М. И. Алафузо, П. Н. Алексеев, Г. А. Армадеров, А. А. Бобрищев, Б. А. Буренин («причислены» к Генеральному штабу приказом Реввоенсовета Республики № 166, 1920 г.); А. И. Геккер (№ 229, 1920 г.); И. И. Глудин (№ 241, 1920 г.); И. Н. Грекулов (№ 511, 1920 г.); А. И. Егоров, И. Н. Захаров, С. С. Ивановский (№ 432, 1920 г.); И. И. Кабалов (№ 86, 1920 г.); К. К. Калашников (№ 503, 1920 г.); И. П. Каратыгин (№ 205, 1920 г.); Н. И. Косогоров (№ 229, 1920г.); Н. А. Мульков (№ 229, 1920 г.); A. И. Мясковский (№ 272,1920г.); К. П. Невежин (№ 373, 1919 г.); B. В. Скворцов (№ 205, 1920 г.); И. А. Троицкий, М. Н. Тухачевский, И. П. Уборевич-Губоревич, М. В. Фрунзе-Михайлов были «переведены» в Генштаб в 1920-1922 гг.

100 ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 930. Л. 123.

101 Там же. Л. 125.

102 Там же. Л. 123.

103 Зайцов А. А. Где был наш Генеральный штаб во время гражданской войны // Русский инвалид, Париж, 1932. № 36/37; Он же. 1918 год: Очерки по истории русской гражданской войны. С. 184-187.

104 Зайцов А. А. 1918 год. С. 184.

106 Последний такой список был издан в 1914 г.

107 Зайцов А. А. 1918 год. С. 186, 187.

110 Этот «Список», несмотря на последний порядковый номер 417, в действительности содержит 418 фамилий, так как № 207 ошибочно указан дважды (под ним значатся две фамилии - В. Н. Майдель и В. И. Максимов). «Список» отпечатан типографским способом (Б/м, б/г) тиражом в 500 экз. из расчета рассылки его по 10 экз. в каждый из штабов фронтов, по 5 экз. в каждый из штабов армий и внутренних округов, 50 экз. в главные управления, по 3-4 экз. в каждый штаб стрелковой и кавалерийской дивизии и «в запас 139» (ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 1008. Л. 1-4).

111 П. О. Агапов, М. А. Адабаш, Ф. И. Балабин, А. Г. Безруков, Н. П. Борисов, П. Д. Бурский, И. И. Вацетис, Александр Е. Гу-тор, М. А. Довгирд, П. М. Захаров, Ф. А. Макшеев, Е. И. Мартынов, Н. А. Мюллер, В. И. Новосельский, В. И. Пневский, А. В. Ротштейн, Э. И. Рындин, П. А. Сверчков, П. Д. Тележников, А. А. Ткаченко, Е. Е. Уссаковский.

112 ЦГАСА. Ф. 25860. Оп. 1. Д. 60. Л. 10, И.

113 К. В. Алексеев, А. И. Батрук, Н. Н. Десино, Д. П. Кадомский, М. Н. Кузнецов, М. В. Лебедев, К. А. Мартынов, А. А. Матвеенко, Н. М. Острянский, И. Н. Поярков, А. А. Рябинин, В. И. Стойкин, В. Н. Сушков, М. В. Фастыковский.

114 ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 69. Л. 38, 39.

115 Это были слушатели старшего класса 3-й очереди (окончившие ускоренные курсы 1, 2-й и 3-й очереди), которые вместе с профессорско-преподавательским составом Военной академии в августе 1918 г. в Казани перешли на сторону белых (ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1643. Л. 6, 6 об.; Д. 1640. Л. 3-8).

116 Слушатели, окончившие ускоренные курсы и старший класс 4-й очереди Всероссийской академии Генерального штаба (Там же. Д. 1642. Л. 26-28).

117 Шапошников Б. М. Мозг армии. М„ 1927. Т. 1. С. 18.

118 Академия Генерального штаба. М., 1976. С. 33; Академия имени М. В. Фрунзе. М., 1973. С. 83.

119 Академия Генерального штаба. С. 43.

120 Там же. С. 44.

121 Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. С. 107; ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 155. Л. 6.

122 ЦГАСА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 38. Л. 25.

123 Там же. Ф. 11. Оп. 1. Д. 60. Л. 23-25.

124 Директивы Главного командования Красной Армии (1917- 1920 гг.). Сб. документов. М., 1969. С. 30.

125 Бонч-Бруевич М. Д. Вся власть Советам. М., 1964. С. 274.

126 ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 122. Л. 387-389.

127 Там же. Л. 276-279.

128 Там же. Л. 356-358.

129 Там же. Ф. 3. Оп. 1. Д. 44. Л. 284.

130 Там же. Л. 402-404, 413, 414, 434, 436, 437.

131 Директивы Главного командования Красной Армии. С. 54-55.

132 ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 39. Л. 54-56.

133 Бонч-Бруевич М. Д. Формирование новых вооруженных сил // ГИМ ОПИ. Ф. 426. Ф. 84. Л. 201.

134 Гражданская война 1918-1921 гг. М„ 1930. Т. 3. С. 54.

135 Командующих армиями невоенных специалистов было 13, в том числе один бывший вольноопределяющийся (М. В. Фрунзе-Михайлов), пять бывших унтер-офицеров (С. М. Буденный, О. И. Городовиков, Г. В. Зиновьев, М. М. Лашевич, Т. С. Хвесин), два бывших матроса (П. Е. Дыбенко, И. И. Матвеев), пять в армии не служивших (К. Е. Ворошилов, И. С. Кожевников, Н. Н. Кузьмин, Г. Я. Сокольников, И. Э. Якир); у пяти человек (В. П. Блохина, С. И. Загуменного, С. К. Мацилецкого, A. А. Ржевского, В. Л. Степанова) службу до октября 1917 г. установить не удалось.

136 Всего в 1918-1920 гг. были сформированы 151 стрелковая дивизия и 34 кавалерийские.

137 Герасимов М. Н. Пробуждение. М., 1965. С. 5 (предисловие B. Д. Поликарпова).

138 Спирин Л. М. Указ. соч. С. 15.

139 Два года (1917-1919 гг.): Краткий отчет о деятельности Реввоенсовета Республики // Ист. арх. 1956. № 1. С. 145.

140 НАИИ. Ф. 8. (Н. М. Потапова). Д. 4. Л. 8.

141 ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1991. Л. 13 об.

142 В том числе 122 комиссара и 12 их помощников в штабе армии и непосредственно подчиненных ему частях; 164 комиссара и 33 их помощника в 29, 30 и 51-й стрелковых дивизиях и т. д. (ЦГАСА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 315. Л. 7-18).

143 Фрунзе Д.В. Избр. произведения. М„ 1957. Т. 2. С. 157.

144 Там же. С. 292.

145 Восьмой съезд РКП (б), март 1919 г.: Протоколы. М., 1959. С. 417.

146 ЦГАСА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 466. Л. 104-105. Телеграмма Высшему Военному Совету, подписанная военным комиссаром М. М. Лашевичем и 12 военными специалистами.

147 Гусев С. И. Гражданская война и Красная Армия: Сб. статей. М., 1958. С. 113.

148 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 148.

149 Партийно-политическая работа в Красной Армии (апрель 1918- февраль 1919 гг.): Документы: М., 1961. С. 8.

Вождь большевиков В. И. Ленин поставил задачу привлечения военных специалистов Российской империи к строительству Красной армии и к управлению войсками во время боевых действий против Белых армий.

Хотя с точки зрения коммунистической идеологии царские офицеры и генералы относились к враждебному пролетариату эксплуататорскому классу, военная необходимость в создании регулярной Красной армии заставила принять на службу большое число бывших офицеров и генералов.

В то же время против использования бывших офицеров выступили «левые коммунисты», а позже «военная оппозиция». С другой стороны председатель Реввоенсовета Л. Д. Троцкий и его единомышленники были против чрезмерного контроля за работой военных специалистов.

19 марта 1918 года Совет народных комиссаров принял решение о широком привлечении в Красную армию военных специалистов, а 26 марта Высший военный совет издал приказ об отмене выборного начала в армии, что открыло доступ в ряды Красной армии бывших генералов и офицеров.

К лету 1918 года несколько тысяч офицеров добровольно вступили в Красную армию. В советской литературе фигурирует цифра в 8 тыс. таких офицеров, которая, однако, с точки зрения некоторых современных исследователей, является завышенной . Высказывалось даже утверждение, что в период добровольного комплектования Красной армии в неё вступили только 765 офицеров [нужна атрибуция мнения ] . По мере расширения Гражданской войны и увеличения численности Красной армии потребность в опытных военных кадрах стремительно возрастала. В таких условиях принцип добровольности уже не устраивал руководство большевиков, и оно перешло к мобилизационному принципу (к мобилизациям офицеров, но чуть позже - в начале 1919 года - были вынуждены перейти и противники большевиков).

29 июня 1918 года Совет народных комиссаров издал декрет, согласно которому вводилась мобилизация бывших офицеров и чиновников. К сентябрю 1919 года в ряды Красной армии было зачислено 35,5 тыс. офицеров и генералов и около 4-х тысяч военных чиновников. До конца Гражданской войны всего было призвано в ряды РККА 48,5 тыс. офицеров и генералов, а также 10,3 тыс. военных чиновников и около 14 тыс. военных врачей. Кроме того, в Красную армию до 1921 года было зачислено и до 14 тыс. офицеров, служивших в белых и национальных армиях, в том числе например будущие Маршалы Советского Союза Л. А. Говоров и И. Х. Баграмян .

По оценке А. Г. Кавтардзе, в общей сложности около 30% дореволюционного офицерского корпуса прошли службу в рядах Красной армии . За вычетом примерно трети офицерского корпуса, вообще не принявших участие в Гражданской войне, 43% офицеров, числившихся в Российской армии к началу 1918 года, воевали на стороне "красных", при 57% - на стороне "белых". По оценке С. В. Волкова , количество воевавших за большевиков меньше и составляет (без учёта взятых в плен бывших белых офицеров) 19-20 % дореволюционного офицерства .

Кадровый голод в РККА был ликвидирован благодаря созданию военных школ и курсов ускоренной подготовки красных командиров из рабочих и крестьян. Постепенно за счёт командиров из рабочих и крестьян, оканчивавших военные школы и курсы, доля бывших офицеров снижалась. Так в 1918 году военспецы составляли 75 % командного состава Красной армии, в 1919 - 53 %, в 1920 - 42 %, в конце 1921 - 34 %, при этом снижение доли бывших офицеров не означало снижения их абсолютного числа и объяснялось ростом численности армии и её командного состава в целом.

Передавая свой оперативный и технический опыт, военные знания и умения, военные специалисты старой школы оказали большую помощь красным в строительстве их вооружённых сил и в организации побед Красной армии над интервентами и белогвардейцами в сражениях Гражданской войны в России. В этой связи показательна следующая статистика:

РККА в межвоенные годы и репрессии

После окончания Гражданской войны в связи с масштабным (практически десятикратным) сокращением армии значительная часть военспецов была уволена из Красной армии, многие перешли на преподавательскую работу в военные академии. Оставшиеся на службе военспецы, занимавшие в 1920-е годы основные позиции в высшем военном руководстве страны и в системе военного образования, во многом определили облик и пути развития Красной армии.

В 1928-1929 годах был арестован и расстрелян ряд военных инженеров по делу о «контрреволюционном заговоре» в военно-промышленном управлении ВСНХ . Арестованные составляли 1/3 военных инженеров ВПУ и трестов, а по удельному весу (стаж, знания) не менее - 50 %. Были казнены: В. С. Михайлов, В. Л. Дымман, В. Н. Деханов, Н. Г. Высочанский, Н. В. Шульга. Организатор военно-химической промышленности бывший генерал В. Н. Ипатьев , узнав о расправе, стал невозвращенцем .

Рубеж десятилетий был отмечен массовой репрессивной операцией против военных (см. Дело «Весна»), направленной в первую очередь именно на кадровых офицеров старой армии.

Многие из оставшихся на службе в РККА военспецов подверглись различным репрессиям в ходе чисток в РККА 1937-1938 годах .

Великая Отечественная война

Некоторые военспецы, которых не затронули репрессии и не уволенные из армии по возрасту и состоянию здоровья, принимали активное участие в Великой Отечественной войне на строевых и штабных должностях, в том числе как кадровые офицеры старой армии, так и офицеры военного времени.

Среди первых можно отметить следующих - это начальники Генерального штаба Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников (полковник )и А. М. Василевский (штабс-капитан), командующий 3-м Украинским фронтом Ф. И. Толбухин (штабс-капитан), командующий Ленинградским фронтом Л. А. Говоров (подпоручик), командующий Брянским фронтом генерал-полковник М. А. Рейтер (полковник), командир 24-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант А. Я. Крузе (подполковник ), генерал-лейтенант инженерных войск Д. М. Карбышев (подполковник), начальник штаба и исполняющий должность командира 89-го стрелкового корпуса генерал-майор А. Я. Яновский (капитан), начальник штаба 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии подполковник Г. С. Горчаков (капитан). Армиями и корпусами в ходе войны командовали бывшие кадровые офицеры царской армии Н. Я. Аверьянов (капитан), А. Н. Бахтин (полковник), А. В. Благодатов (поручик), С. В. Вишневский (штабс-ротмистр), Н. М. Дрейер (штабс-ротмистр), И. П. Карманов (подпоручик), Б. К. Колчигин (капитан), В. А. Крылов (капитан), В. С. Тамручи (штабс-капитан). Не дожил до войны выдающийся учёный-артиллерист генерал-полковник артиллерии В. Д. Грендаль (полковник).

Гораздо большее количество кадровых офицеров продолжали заниматься военно-научной и преподавательской деятельностью: подполковник Е. В. Александров, полковник Л. Г. Александров, подполковник В. А. Алексеев , генерал-майор Генштаба Е. З. Барсуков , генерал-майор Генштаба В. Е. Белолипецкий , полковник Н. И. Беттихер, полковник

October 24th, 2009

Предисловие: К данной теме обращаюсь совсем неожиданно для самого себя,т.к. мои исторические симпатии находятся полностью на стороне белогвардейцев. Но вот наткнулся на неплохой и интересный материал, где автор (симпатизирует белогвардейцам) делает небольшой (в рамках газетной статьи) экскурс в историю службы военспецов (бывших офицеров Российкой Императорской армии) на стороне красных в Гражданской войне. В этом небольшом материале приводится интересная информация, вот потому я и решил коснуться этой темы и расмотрю её кратко на основе данной статьи.

Игорь ХОДАКОВ

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА: ЗАБЫТЫЕ ПОБЕДИТЕЛИ
ВОЕННЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ НА СЛУЖБЕ КРАСНОЙ АРМИИ

Братоубийственная смута красной нитью прошла через историю России, разрубила ее на две непримиримые части. Почти столетие отделяет нас от той огненной и кровавой эпохи, но мы все не можем залечить раны, нанесенные Гражданской войной. В сущности постсоветское общество вновь разделено на красных и белых, что неизбежным образом мифологизирует прошлое на уровне массового сознания, порождает идеализацию одних и демонизацию других участников смуты. Это касается и сугубо военных аспектов Гражданской войны, ибо и по сей день в иных публикациях можно прочитать о мужицких командармах, бивших дворянских генералов.

К сожалению, подобные архаичные представления о военных событиях смуты по-прежнему живы: мол, разутая и раздетая Рабоче-крестьянская Красная армия победила вымуштрованные полки белогвардейцев, снабженные кровожадной Антантой всем необходимым. Правда, в солидных научных исследованиях эти воззрения давно уже опровергнуты, однако профессиональная историческая наука, кажется, представляет собой на современном этапе некий орден посвященных, владеющих эзотерическими тайнами прошлого. Увы, монографии серьезных ученых выходят сегодня мизерными тиражами в отличие от книг, скажем, Радзинского и Бушкова, формирующих в сознании общества псевдоисторические представления.

Данная статья, надеемся, поможет читателям, специально не изучавшим события Гражданской войны и имеющим представление о ней на уровне школьно-вузовских учебников, увидеть подлинные причины победы большевиков над силами контрреволюции.

И еще. Симпатии автора на стороне белых, тех, кто прошел ад Русско-японской и Первой мировой войн, - на их кровавых полях офицерские потери всегда были выше солдатских, ибо первые именно вели за собой подчиненных в бой, а в перерыве между войнами несли нелегкую гарнизонную службу, нередко испытывая нужду и лишения. Большинство из них, измученные почти четырехлетней войной, испытавшие страшный солдатский террор, не нашли в себе силы выступить против красных.

Тем не менее в рядах Красной армии оказалось немало достойных офицеров и генералов. Произошло это по многим причинам: кто-то верил в большевистские идеалы и возможность построения справедливого общества, кто-то в голодной стране не нашел работу и оказался не в силах прокормить семью, кого-то попросту мобилизовали; а кто-то, возможно, верил в способность коммунистов предотвратить распад страны и надеялся на последующее перерождение большевистского режима.

«...они: 1) поступили на советскую службу добровольно, 2) занимали посты исключительной важности, 3) работая не за страх, а за совесть, своими оперативными распоряжениями вызвали тяжелое положение армий Деникина, Колчака, Петлюры: создали военно-административный аппарат, возродили Академию генерального штаба, правильную организацию пехоты (Бонч-Бруевич), артиллерии и ту своеобразную систему ведения боев большими конными массами, которая вошла в историю под именем операций конницы Буденного.

Все двенадцать подготавливали победу большевиков над остатками русских патриотов; все двенадцать в большей степени, чем сами большевики, ответственны за угрозу, нависшую над цивилизацией.

Чтобы не повторять всем известных деталей, достаточно сопоставить нынешнюю Красную армию, нынешний военный стройный аппарат с тем хаосом и разбродом, какие памятны нам в первые месяцы большевизма. Вся дуга перехода от батальона оборванцев к стройным войсковым единицам достигнута исключительно трудами военспецов...»

Эти слова принадлежат публицисту и эмигранту Владимиру Бурцеву, совершенно точно определившему причины большевистских побед. Их фундамент создавался не на полях сражений под орудийный гул, сухой треск ружейных выстрелов и звон клинков, а за тяжелыми занавесками в тиши столичных кабинетов теми, кого коммунисты именовали военспецами - людьми старой, навсегда ушедшей России...

Пожалуй, максимум, кого могут вспомнить неспециалисты из служивших большевикам военспецов, так это бывших полковников Каменева, Вацетиса и Гиттиса - фигур одиозных и не блиставших военными талантами. И еще Тухачевского, но стратегом он был неважным, о чем, например, писал один из выдающихся военных мыслителей и теоретиков маршал Шапошников. Больших успехов бывший подпоручик добился на внутреннем фронте. Задолго до прихода нацистов он «прославился» кровавыми деяниями на Тамбовщине, позволившими русским крестьянам, в том числе женщинам и детям, узнать, что такое удушливые газы. Впрочем, развеять миф о Тухачевском как о гениальном полководце довольно просто: достаточно показать его труды любому грамотному военному специалисту, чтобы услышать в ответ: «Это написано дилетантом».

В материале будет рассказано о некоторых военспецах, служивших у большевиков. Насколько добровольным было их решение вступить в ряды Красной армии, сказать сложно, поскольку их биографии и воспоминания писались после Гражданской войны, некоторые - по завершении Великой Отечественной и, естественно, были скованы тесными рамками цензуры.

Бывший царский, а затем советский генерал-лейтенант (с 1944 года), начальник штаба Северного фронта (в данном случае и в следующих биографиях указана должность, занимавшаяся военспецом накануне революции) Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич приходился братом известному революционеру. По его собственным словам, он не без колебаний пошел служить большевикам, сыграв едва ли не определяющую роль в деле организации советских Вооруженных Сил.

После зверского убийства матросами генерала Духонина именно Бонч-Бруевич ввиду германской угрозы приложил максимум усилий для сохранения технического аппарата Ставки, на базе которой и началось создание кадров для будущей Красной армии. Во многом этому способствовало доверительное отношение Ленина к бывшему генералу, сумевшему убедить вождя в необходимости привлечения военспецов к формированию красногвардейских отрядов.

Когда летом 1919 года армии Деникина рвались к Москве, а войска Колчака уже отступали, но еще не были окончательно разбиты, большевики назначили Бонч-Бруевича начальником полевого штаба республики. Его ценные рекомендации по реорганизации непомерно раздутого управленческого аппарата Красной армии (к слову, такая же проблема была и у белых) во многом способствовали укреплению большевистских Вооруженных Сил и их последующим победам. После войны некоторое время Бонч-Бруевич был на геодезической работе, в 1931-м его арестовали, впрочем, вскоре выпустили - возможно, помог брат да и сын бывшего генерала работал в ГПУ.

Бонч-Бруевич умер в 1957 году, оставив небезынтересные мемуары, хотя, по понятным причинам, пристрастные - особенно по отношению к белогвардейцам и царской семье.

С 1919 по 1924 год начальником штаба РККА был бывший генерал-майор и генерал-квартирмейстер штаба Западного фронта Павел Павлович Лебедев. Он сменил на этой должности Бонч-Бруевича. По сути именно этот ныне никому уже не известный генерал и являлся разработчиком планов по разгрому колчаковских армий в Сибири и деникинских войск в ходе решающей орловско-кромской операции, исход которой фактически предопределил победу красных в Гражданской войне. Стратегические способности Лебедева высоко оценивал генерал Брусилов. По его мнению, именно Лебедев, будучи человеком чрезвычайно умным и работоспособным, наладил эффективную работу полевого штаба РККА. Павел Павлович не был репрессирован и умер в 1933 году.

Соратником и сотворцом Лебедева в планировании операций стал бывший полковник Генштаба, комполка, будущий советский маршал и профессор Борис Михайлович Шапошников, возглавлявший в 1919-м оперативное управление полевого штаба Реввоенсовета республики. Как и Лебедев, он добровольно пошел служить большевикам, которые по достоинству оценили его работу - в 1921-м Шапошников был награжден орденом Красного Знамени, а в 1929-м опубликовал фундаментальный трехтомный труд «Мозг армии», посвященный деятельности Генштаба. Собственно, именно в этой работе и проявил себя Шапошников блестящим теоретиком, что лишний раз подтверждает: за грамотным стратегическим планированием большевиков в первых рядах стояла фигура этого скромного и корректного бывшего полковника.

Судьба Шапошникова уникальна - он оказался едва ли не единственным военспецом, не только избежавшим репрессий, но и принявшим активное участие в Великой Отечественной войне. В 1941-1942 годах Борис Михайлович возглавлял Генштаб, занимаясь разработкой важнейших операций. Интересно, что Шапошников был наряду с Рокоссовским единственным в советской военной элите человеком, к кому Сталин обращался по имени и отчеству.

Андрей Евгеньевич Снесарев встретил революцию генерал-лейтенантом и комкором. Вступив в Красную армию, был направлен в Царицын, обороной которого в 1918-м руководили Ворошилов и Сталин. Первый командовал 10-й армией, второй занимался заготовкой и отправкой продовольствия в центр. Оба негативно относились к деятельности военспецов, многих из которых отправили на баржу, стоявшую посреди Волги, и утопили. Снесарев в тот период занимал довольно высокую должность - военрука Северо-Кавказского округа и поэтому не подчинялся непосредственно Ворошилову со Сталиным. Однако конфликт между ними все же возник, и Снесарева перевели в Москву, впрочем, Ворошилов и Сталин вскоре также покинули Царицын: первый - вследствие военной некомпетентности, второй - из-за конфликта с Троцким, возглавлявшим тогда Вооруженные Силы большевиков.

В период с 1919 по 1921 год Снесарев возглавлял Академию Генштаба, способствуя в то нелегкое для большевиков время становлению советской военной науки. В 1930-м бывшего генерала арестовали и приговорили к расстрелу, замененному ссылкой на Соловки. Спустя четыре года совершенно больной он был освобожден и умер в 1937 году.

Бывший генерал-майор начштаба армии Александр Александрович Самойло с ноября 1918 по апрель 1920 года командовал 6-й отдельной армией на Северном фронте и совсем недолго - в мае 1919-го - возглавлял Восточный фронт, заменив лишенного стратегических талантов Каменева. Впрочем, последний остался в Симбирске, где размещался штаб фронта, и всячески препятствовал его работе. Против Самойло был настроен и глава Реввоенсовета Гусев. В конце концов конфликт дошел до центра, и Александра Александровича возвратили в 6-ю армию, вернув на прежнюю должность Каменева. Любопытно, что Самойло жестко критиковал командующего 5-й армией фронта Тухачевского за неправильно составленные донесения и даже получил разрешение снять его с должности, но в условиях активных боевых действий комфронта воздержался от этого шага. Бывшего генерала ценил Троцкий, что могло печально закончиться для Самойло: в 1935-м Тухачевский в печати фактически обвинил Самойло в троцкизме, что по сути было доносом. Впрочем, подобное отношение к людям было в духе бывшего подпоручика, как-то устроившего травлю выдающегося военного мыслителя и писателя бывшего генерал-майора Андрея Андреевича Свечина, к тому времени находившегося в заключении и неспособного ответить.

Самойло прожил долгую жизнь, в 1940-м он стал генерал-лейтенантом авиации. Умер Александр Александрович в 1963 году в возрасте 94 лет, оставив мемуары.

Бывший генерал-лейтенант командарм Владимир Иванович Селивачев в августе 1917 года оказался подчиненным Деникина, возглавлявшего Юго-Западный фронт. Последний писал в своих многотомных «Очерках русской смуты»: «Генерал Селивачев - прямой, храбрый и честный солдат, который был в большой немилости у комитетов». Последнее утверждение бывшего главкома, видимо, соответствует действительности, ибо Селивачев в августе 1917 года после провала Корниловского мятежа был арестован и заключен вместе с Деникиным в бердичевскую тюрьму.

В августе 1919 года мощным наступлением большевики попытались остановить стремительное продвижение белых армий на южном направлении. Во главе ударного кулака Южного фронта стоял Селивачев. Первоначально действия красных были успешны, однако добровольцы, произведя перегруппировку, ответили мощным контрударом и едва не окружили противника. Вскоре после этой операции Селивачев внезапно умер. Спустя годы в рассказе «Исповедь» Деникин представил версию, что Селивачев специально подставил большевистские дивизии под удар противника, за что был отравлен коммунистами. Насколько оказался прав белый генерал в своем предположении, до сих пор неизвестно. Однако вне зависимости от политических симпатий Селивачева нужно сказать, что своими грамотными действиями он спас вверенную ему группу армий от разгрома и окружения.

В Советском Союзе о Фрунзе было принято говорить как о талантливом полководце, сокрушившем белых на востоке и поставившем последнюю точку в Гражданской войне: войска Фрунзе захватили Крым, выдавив оттуда с помощью огромного численного превосходства небольшую армию Врангеля; ни о каком разгроме в данном случае не может быть и речи. В этой связи интересен вопрос: кто же был помощником у этого не имевшего военного образования большевика? Впрочем, в профессиональной военной среде никто никогда не воспринимал Фрунзе в качестве стратега да и сам он, будучи умным человеком, на эту роль не претендовал.

Бывший генерал-майор комкор Федор Федорович Новицкий - с декабря 1918 года начштаба, помощник Фрунзе, в то время командующего сначала 4-й армией, а чуть позже и Южной группой Восточного фронта; с августа 1919-го - для поручений при командующем, с ноября 1919-го Новицкий - заместитель командующего войсками Туркестанского фронта. Заметим, что именно в этот период армии Колчака потерпели от армий Фрунзе сокрушительное поражение. Операции Южной группы войск были великолепно спланированы и осуществлены именно Новицким. Федор Федорович не был репрессирован и умер в 1944 году, став за год до этого генерал-лейтенантом авиации.

Бывший генерал-майор комполка Александр Алексеевич Балтийский. Его боевая деятельность также связана с Фрунзе. С августа 1918 по апрель 1920 года он прошел путь начштаба, начав с 4-й армии Восточного фронта и до Туркестанского фронта. Умер Балтийский в 1939-м. Ему Фрунзе также обязан славой полководца.

Добавим к этому, что в 1920 году во время выдавливания войск Врангеля из Крыма должность начштаба возглавляемого Фрунзе Южного фронта занимал бывший подполковник Иван Христофорович Паука.

В общем-то, ничего удивительного в наличии у Фрунзе в годы Гражданской войны грамотных и талантливых помощников-военспецов нет, ибо не имевший военного образования и опыта революционер был не в состоянии планировать и осуществлять сложнейшие операции.

Не имея возможности рассказать обо всех бывших генералах, успешно сражавшихся против белых, перечислим имена некоторых из них. Бывший генерал-майор и комдив Павел Сытин был однокашником Деникина и именно против него он воевал в качестве командующего Южным фронтом в сентябре-октябре 1918 года, в 1938-м расстрелян. Генерал от инфантерии комкор Андрей Зайончковский сражался бок о бок с Деникиным в Первую мировую - его корпус дрался совместно с 4-й стрелковой «Железной» дивизией будущего белого вождя. Осенью 1919-го в момент решающих боев под Орлом Зайончковский возглавлял штаб 13-й армии, занимавшей ключевое положение в группировке войск красного Южного фронта. Бывший генерал был также автором фундаментальных трудов, посвященных Крымской и Первой мировой войнам, умер в 1926 году.

Насколько серьезен был противник советских военспецов именно в плане стратегического планирования и руководства крупными массами войск?

Фатально не везло с грамотными штабистами Колчаку, который, по понятным причинам, не был спецом в планировании сухопутных операций. Его начштаба и некоторое время военным министром являлся полковник Генштаба Лебедев. Молодой и амбициозный, он не имел опыта планирования операций многочисленных армий, разбросанных на огромном сибирском театре. Не в последнюю очередь неграмотные стратегические решения Лебедева привели войска адмирала к катастрофе. Такого мнения придерживался генерал-лейтенант комкор Будберг, бывший управляющим военным министерством в правительстве Колчака. К слову, барон был едва ли не единственным высококлассным штабным специалистом в армии адмирала, но вследствие политических интриг фактически отстранен от управления войсками.

Семиреченский генерал-губернатор полковник Иванов-Ринов после революции стал атаманом Сибирского казачьего войска и занимал командные должности в войсках Колчака. Осенью 1919 года, когда восточные армии белых терпели поражение, Иванов-Ринов принял корпус и должен был совершить рейд по красным тылам. Однако этот генерал действовал крайне неудачно, директив не исполнял, операцию провалил. Будберг прямо называл Иванова-Ринова полицейским ничтожеством и очевидным трусом. Позже атаман вернулся в СССР, его дальнейшая судьба неизвестна.

Юг России. Командующий Добровольческой армией генерал Май-Маевский перед революцией был комдивом. Весной 1919 года он возглавил армию. Генерал Кутепов в 1917-м - комполка, в следующем году последовательно командовал ротой, полком, бригадой, дивизией и, наконец, корпусом. В решающем сражении под Орлом комкор Кутепов не справился с ситуацией, а военный талант Май-Маевского был погублен алкоголизмом. Командующий Донской армией генерал Сидорин встретил революцию в должности начштаба корпуса, в 1918-м возглавлял штаб Донской армии. В дни решающих осенних боев 1919-м Сидорин вопреки воле Деникина удерживал основные силы казаков в Донской области вместо их выдвижения на московское направление.

Какова же роль в неудачах южнорусских армий самого Деникина? Опыт Русско-японской и Первой мировой войн продемонстрировал талант генерала при проведении тактических операций. На кровавых полях Галиции он умело руководил сначала бригадой, а потом дивизией. 1917 год Антон Иванович встретил комкором на Румынском фронте. Отречение императора и создание Временного правительства дали импульс стремительному взлету карьеры Деникина. В марте 1917-го генерал стал начштаба Ставки Верховного главнокомандующего генерала Алексеева, в июне занял должность командующего Западным, а спустя месяц - Юго-Западным фронтом. Разумеется, за столь короткий отрезок времени практически невозможно приобрести достаточный опыт в деле управления огромными армиями.

В апреле 1918 года погиб генерал Корнилов, добровольцев возглавил Деникин, его энергия и тактический талант в буквальным смысле спасли Белое движение на юге России. Он вывел армию из окружения, грамотно руководил ее действиями при освобождении от красных Северного Кавказа. В январе 1919-го Деникин возглавил огромное государственное образование и весной-летом предпринял широкомасштабную операцию по взятию Москвы. В его подчинении находилось пять армий.

Стратегические планы Деникин разрабатывал совместно с генералом Романовским, который в 1915-м был комполка, спустя год стал начштаба корпуса. В этой должности он не пробыл и полугода, став генерал-квартирмейстером штаба армии. В 1917-м Романовский недолго возглавлял штаб армии, а в августе того же года стал генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего. Следовательно, на штабных должностях в корпусе и армии этот человек был сравнительно недолго. Конечно, он не успел приобрести необходимого опыта, в течение года проделав путь от начштаба корпуса до генерал-квартирмейстера Ставки.

Таким образом, белые генералы не имели столь необходимого им опыта планирования крупномасштабных стратегических операций и, как показала Гражданская война, уступали в этом своим противникам, чьи имена большевики несправедливо предали забвению.