Количество погибших военных во второй мировой. Потери ссср и германии в вов

Как изменялись официальные данные о потерях СССР

Недавно в Госдуме озвучили новые цифры людских потерь Советского Союза в годы Великой Отечественной войны - почти 42 млн человек. К предыдущим официальным данным «дополнительно» прибавились 15 млн человек. Заведующий Музеем-мемориалом Великой Отечественной войны Казанского кремля, наш колумнист Михаил Черепанов, в авторской колонке «Реального времени» рассказывает о рассекреченных потерях СССР и Татарстана.

Безвозвратные потери Советского Союза в результате действия факторов Второй мировой войны - более 19 миллионов военнослужащих.

Несмотря на многолетний и хорошо оплачиваемый саботаж и всевозможные усилия генералов и политиков скрыть истинную цену нашей Победы над фашизмом, 14 февраля 2017 года в Государственной думе на парламентских слушаниях «Патриотическое воспитание граждан России: «Бессмертный полк» рассекретили, наконец, наиболее приближенные к правде цифры:

«Согласно рассекреченным данным Госплана СССР, потери Советского Союза во Второй мировой войне составляют 41 миллион 979 тысяч, а не 27 миллионов, как считалось ранее. Общая убыль населения СССР в 1941-1945 годы - более 52 миллионов 812 тысяч человек. Из них безвозвратные потери в результате действия факторов войны - более 19 миллионов военнослужащих и около 23 миллионов гражданского населения».

Как утверждается в докладе, эти сведения подтверждены большим количеством подлинных документов, авторитетных публикаций и свидетельств (подробности - на сайте « Бессмертный полк » и других ресурсах).

История вопроса такова

В марте 1946 года в интервью газете «Правда» И.В. Сталин объявил: «В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу около семи миллионов человек».

В 1961 году Н.С. Хрущев в письме премьер-министру Швеции писал: «Германские милитаристы развязали войну против Советского Союза, которая унесла два десятка миллионов жизней советских людей».

8 мая 1990 года на заседании Верховного Совета СССР в честь 45-летия Победы в Великой Отечественной войне объявлено итоговое число людских потерь: «Почти 27 миллионов человек».

В 1993 году коллектив военных историков под руководством генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева опубликовал статистическое исследование «Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах». В нем указана сумма общих потерь - 26,6 миллиона человек и в том числе впервые опубликованы боевые потери: 8 668 400 солдат и офицеров.

В 2001 году вышло переиздание книги под редакцией Г.Ф. Кривошеева «Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Статистическое исследование». В одной из ее таблиц говорилось, что безвозвратные потери только Советской Армии и флота в годы Великой Отечественной войны - 11 285 057 человек. (см. стр. 252.) В 2010 году в очередном издании «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь» опять же под редакцией Г.Ф. Кривошеева уточнены данные о потерях воюющих в 1941-1945 годы армий. Демографические потери снижены до 8 744 500 военнослужащих (стр. 373):

Возникает естественный вопрос: где же хранились упомянутые «данные Госплана СССР» о боевых потерях нашей Армии, если их более 70 лет не могли изучить даже руководители специальных комиссии Министерства обороны? Насколько они соответствуют действительности?

Все познается в сравнении. Стоит вспомнить, что именно в книге «Россия и СССР в войнах ХХ века» нам разрешили, наконец, в 2001 году узнать, сколько наших соотечественников было мобилизовано в ряды Красной (Советской) Армии за годы Второй Мировой войны: 34 476 700 человек (стр. 596.).

Если принять на веру официальную цифру 8 744 тыс. человек, то доля наших военных потерь составит 25 процентов. То есть, по утверждению комиссии Министерства обороны РФ, лишь каждый четвертый советский солдат и офицер не вернулся с фронта.

Думаю, с этим не согласится житель любого населенного пункта бывшего СССР. В каждой деревне или ауле есть плиты с именами погибших земляков. На них в лучшем случае лишь половина из тех, кто ушел на фронт 70 лет назад.

Статистика Татарстана

Посмотрим, какая статистика в нашем Татарстане, на территории которого не было боев.

В книге профессора З.И. Гильманова «Трудящиеся Татарии на фронтах Великой Отечественной войны», изданной в Казани в 1981 году, утверждалось, что военкоматы республики отправили на фронт 560 тысяч граждан и 87 тысяч из них не вернулись.

В 2001 году профессор А.А. Иванов в своей докторской диссертации «Боевые потери народов Татарстана в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» объявил, что с 1939 по 1945 годы с территории Татарской республики было призвано в армию около 700 тысяч граждан, и не вернулось 350 тысяч из них.

Как руководитель рабочей группы редакции Книги Памяти Республики Татарстан с 1990 по 2007 годы, могу уточнить: с учетом уроженцев, призванных из других регионов страны, потери нашего Татарстана в годы Второй Мировой войны составили не менее 390 тысяч солдат и офицеров.

И это безвозвратные потери республики, на территорию которой не упала ни одна бомба или снаряд противника!

Неужели потери других регионов бывшего СССР даже в среднем по стране меньше?

Время покажет. А наша задача - вырвать из безызвестности и внести в базу данных потерь Республики Татарстан, представленную в Парке Победы Казани, по возможности имена всех земляков.

И делать это должны не только одиночки-энтузиасты по своей инициативе, но и профессионалы-поисковики по поручению самого государства.

Сделать это только в раскопах на местах боев во всех Вахтах Памяти физически невозможно. Для этого нужна массовая и постоянная работа в архивах, опубликованных на сайтах Министерства обороны РФ и других тематических ресурсах Интернета.

Но это уже совсем другая история…

Михаил Черепанов, иллюстрации предоставлены автором

Справка

Михаил Валерьевич Черепанов - заведующий Музеем-мемориалом Великой Отечественной войны Казанского кремля; председатель ассоциации «Клуб воинской славы»; заслуженный работник культуры Республики Татарстан, член-корреспондент Академии военно-исторических наук, лауреат Государственной премии РТ.

• Родился в 1960 году.
• Окончил Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина по специальности «Журналистика».
• С 2007 года работает в Национальном музее РТ.
• Один из создателей 28-томной книги «Память» Республики Татарстан о погибших в годы Второй мировой войны, 19 томов Книги памяти жертв политических репрессий Республики Татарстан и др.
• Создатель электронной Книги памяти Республики Татарстан (списка уроженцев и жителей Татарстана, погибших в годы Второй мировой войны).
• Автор тематических лекций из цикла «Татарстан в годы войны», тематических экскурсий «Подвиг земляков на фронтах Великой Отечественной».
• Соавтор концепции виртуального музея «Татарстан - Отечеству».
• Участник 60 поисковых экспедиций по захоронению останков солдат, павших в Великой Отечественной войне (с 1980 года), член правления Союза поисковых отрядов России.
• Автор более 100 научных и научно-просветительских статей, книг, участник всероссийских, региональных, международных конференций. Колумнист «Реального времени».

Удивительно, но спустя 70 лет после нашей Победы не поставлена точка в одном из самых важных вопросов – сколько наших сограждан погибло в ходе Великой Отечественной войны. Официальные цифры менялись несколько раз. И всегда в одну сторону – сторону увеличения потерь. Сталин назвал 9 млн. погибших (что близко к правде, если учитывать военные потери), при Брежневе в оборот была введена цифра в 20 млн. жизней, отданных за свободу Родины. В конце Перестройки появились цифры, которыми историки и политики оперируют сегодня – 27 млн. погибших граждан СССР в ходе Великой Отечественной войны. Уже раздаются голоса о том, что «на самом деле погибло более 33 млн. человек».

Так кто и зачем постоянно увеличивает наши потери, зачем поддерживается миф о «закидали трупами». И зачем появился Бессмертный полк, как первый шаг к новой версии о «бесчеловечном руководстве СССР» во время ВОВ «спасавшем себя за счёт ».

Накануне Дня Победы я получил два письма, которые являются прекрасной иллюстрацией к вопросу о подлинных потерях нашего народа в войне против фашизма.

Из этих двух писем читателей и получился материал о войне и наших потерях.

Письмо первое.

«Уважаемый Николай Викторович!

Согласен с вами, что история подобна правилам дорожного движения () . Несоблюдение правил приводит в тупик или того хуже… В истории важны не только факты, но и цифры (не только даты).

С момента «перестройки и гласности» появилось немало цифр, только не достижений, а потерь. И одна из этих цифр 27 млн. погибших в Великой Отечественной войне (ВОВ).

При этом некоторым «политикам» этого мало и начинают озвучивать и большие цифры.

Вспомните, какой шок (как нынче принято говорить) вызывает у людей цифра во много миллионов «жертв репрессий». Для некоторых обязательно и с уточнением – «сталинских». И реальная цифра, у нормальных исследователей — от 650 тыс. до 680 тыс. человек. Кстати, в книге Гровера Ферра «Тени ХХ съезда, или антисталинская подлость» (М. Эксмо, Алгоритм, 2010) приводятся следующие цифры расстрелянных 1937 год – 353074 человек, 1938 год – 328618 человек, итого 681692 человек. Но в это число входят не только политические, но и уголовники.

В самом исследовании потерь ВОВ указана цифра в 26,6 млн. человек. При этом указано, что 1,3 млн. являются эмигрантами. То есть они уехали из страны. Значит, погибших все-таки 25,3 млн. человек.

Прямым счетом установить потери СССР очень сложно. Число потерь , только Красной армии, было установлено в исследовании, проведенным Мин. Обороны в 1988—1993 годах под руководством генерал-полковника Кривошеева Г.Ф.

Оценки прямого физического истребления мирного населения, по данным ЧГК от 1946 года составили 6.390.800 человек на территории СССР. В это число входят и военнопленные. А число погибших от голода, бомбежек, артобстрелов? Я таких исследований не встречал.

Оценка потерь СССР осуществляется по вполне логичной формуле:

Потери СССР = Численность населения СССР на 22.06.1941 г. - Численность населения СССР на дату окончания войны + Количество умерших детей по причине повышенной смертности (из числа родившихся в годы войны) — Умерло бы населения в мирное время, исходя из уровня смертности 1940 года.

Подставляем цифры в указанную выше формулу и получаем:

196,7 млн. - 159,5 млн. + 1,3 млн. - 1 1,9 млн. = 26,6 млн. чел.

В двух цифрах у исследователей почти нет расхождения – это:

Количество умерших детей по причине повышенной смертности (из числа родившихся в годы войны). Называется цифра в 1,3 млн. человек.

Умерло бы населения в мирное время, исходя из уровня смертности 1940 года = 11,9 млн. человек.

А к двум другим цифрам есть вопросы. Численность населения СССР на дату окончания войны (родившиеся до 22.06.1941) определена в 159,5 млн. человек по данным на декабрь 1945 года. Стоит вспомнить такие факты – в 1944 году в состав CCCР вошла Тува. При этом с 1943 года тувинские добровольцы участвовали в сражениях на фронтах Великой Отечественной войны. В 1939, 1940 годах в состав СССР вошли земли Западной Белоруссии, Украины, Прикарпатья. Население этих областей было учтено в составе населения СССР. Но в 1945 году были восстановлены (как государства) Польша и

Чехословакия, а также определены для них новые границы (и для Венгрии и Румынии). И немало поляков, словаков, румын, венгров (бывших граждан СССР) решили вернуться в свои государства. Из этого и вытекает вопрос, как были учтены в послевоенной переписи эти люди? Об этом исследователи умалчивают.

Теперь численность населения СССР на 22.06.1941 г. Как появилась эта цифра?

К численности населения СССР на январь 1939 года прибавили численность населения присоединенных территорий и прирост населения за 2,5 года, т.е.

170,6 млн.+ 20,8 млн. + 4,9 млн. и еще + 0,4 млн. за счет «коэффициента снижения детской смертности» и получили 196,7 млн. человек к 22 июню 1941 года.

При этом:

Численность населения СССР по переписи 1926 года — 147 млн. человек

Численность населения СССР по переписи 1937 года- 162 млн. чел.

Численность населения СССР по переписи 1939 года- 170,6 млн. чел.

Перепись 1926 была в декабре, переписи 1937 и 1939 — в начале января, то есть все три переписи проводились в одних и тех же границах. Прирост населения с 1926 по 1937 годы составил 15 млн. человек за 10 лет, или 1,5 млн. в год. И вдруг за 2 года 1937 и 1938 посчитали, что прирост населения составил 8,6 млн. И это в момент урбанизации и «демографического эха» Первой мировой и гражданской войн. Кстати среднегодовой прирост населения СССР 1970-х, 1980-х примерно 2,3-2,5 млн. человек в год.

В статистических справочниках 50-х годов население СССР 1941 года указывали вообще-то как 191,7 млн. чел. Даже демократ и официально названный предателем – Резун-Суворов в своих книгах о ВОВ пишет, что «Население Советского Союза в начале 1941 г. - 191 миллион человек» (Виктор Суворов. Про полмиллиарда. Глава из новой книги. http://militera.lib.ru/research/pravda_vs-3/01.html).

(Вопрос, почему при подсчетах цифру населения СССР решили увеличить на 5 млн пока остается без ответа).

Указав в расчете, цифру, которая ближе к реальному значению, т.е. 191,7 млн. человек на начало ВОВ получим:

Численность населения СССР на 22.06.1941 г. — 191,7

Численность населения СССР на 31.12.1945 г. — 170,5

В т.ч. родившиеся до 22.06.1941 г. — 159,5

Общая убыль населения из числа живших на 22.06.1941 г. (191,7 млн. - 159,5 млн. = 32,2 млн. чел.) — 32,2

Количество умерших детей по причине повышенной смертности (из числа родившихся в годы войны) — 1,3

Умерло бы населения в мирное время, исходя из уровня смертности 1940 г. — 11,9

Общие людские потери СССР в результате войны: 32,2 млн. + 1,3 млн. - 1 1,9 млн. = 21,6 млн. чел.

Во-первых надо учитывать, что невоенную смертность в 1941—1945 гг. некорректно рассчитывать, исходя из смертности 1940 года. В военные 1941—1945 гг. невоенная смертность должна была быть гораздо ВЫШЕ, чем в мирном 1940 г.

Во-вторых, в эту «общую убыль населения» попадает и т.н. «вторая эмиграция» (до 1.5 млн. человек) и потери коллаборационистских формирований, воевавших на стороне немцев (эстонские и латвийские эсэсовцы, «остбатальоны», полицаи и пр.) — они ведь тоже состояли из как-бы- из граждан СССР! Это ещё до 400 000 чел.

И если эти цифры вычесть из 21,6 млн., то получится около 19,8 млн.

То есть округленно — те самые «брежневские» 20 млн.

Поэтому, пока исследователи не смогли привести обоснованные расчеты, предлагаю не пользоваться цифрами, появившимися во времена Горбачева. Цель у этих расчетов была уж точно не истину установить. Написал вам об этом, потому что несколько раз слышал в ваших выступлениях о потерях СССР в 27 млн. человек.

С уважением, Матвиенко Геннадий Иванович

P.S. По оценке потери (минимальные) только немцев во 2-й мировой войне, не менее 12 млн. человек (при этом максимальная оценка потерь мирного немецкого населения не превышает 3 млн.). И совсем забыли венгров, румын, итальянцев, финнов.

У Сталинграда на сентябрь 1942 года армия Паулюса это 270 тыс. человек, а 2 румынские и 1 венгерская армии – около 340 тыс. человек».

Спасибо огромное, Геннадию Ивановичу за его письмо. А вот присланное чуть ранее письмо другого читателя, является просто-таки иллюстрацией к тому, что написано выше.

Письмо второе.

«Уважаемый Николай Викторович

Позвольте представиться. Меня зовут Беркалиев Аскар Абдрахманович. Я живу в Казахстане в г. Алматы, пенсионер, но продолжаю интересоваться общественно-политической жизнью на территории бывшего СССР. Стараюсь следить за телевизионными баталиями, которые транслирует наше телевидение. Мне импонирует Ваша трактовка Истории Великой Отечественной войны и то, что Вы разбираете самые спорные моменты этой войны. Я бы не стал беспокоить Вас и отнимать время, если бы случайно не наткнулся на факты, которые поколебали устоявшуюся (у меня лично) информацию о потерях нашей страны в минувшей войне.

До 70-х годов прошлого века считалось, что потери нашей страны в Великой Отечественной войне составляют 20 миллионов погибших и умерших. Затем откуда-то появилась цифра 27 миллионов и существует твердая тенденция к возрастанию числа наших потерь.

У некоторых слоев общества (особенно у интеллигенции) бытует точка зрения, что Советская армия забросала немцев трупами своих солдат и победила не умением, а числом. Я думаю, что такое мнение способствует умалению заслуг нашего народа в победе в той войне. Также, как и регулярно высказывающиеся точки зрения, что без поставок по ленд-лизу мы бы не победили, что без второго фронта мы бы не победили и т.д.

Расскажу немного о том, какие факты я нашел.

Осенью 2013 года я совершил поездку на Украину. У меня там в конце 1943 года погиб старший брат Нариман Беркалиев. Мы долгое время не знали точное место гибели и захоронения. В извещении о гибели было указано, что он погиб в Кировоградской области 20 декабря 1943 года без указания точного места захоронения. В 1991 году в нашей областной газете была опубликована «Книга памяти». Там были перечислены фамилии наших земляков, погибших на фронтах Великой Отечественной войны, и были указаны уточненные места их захоронения.

По разным обстоятельствам никто из оставшихся членов семьи не смог съездить на Украину. Родителей уже не было в живых, старшие братья были в возрасте и состояние здоровья не позволило им совершить поездку на Украину. Я был младшим из братьев и отложив другие дела все же съездил в Кировоградскую область, нашел в Долинском районе село Суходольское (во время войны оно называлось Батызман). Нашел братскую могилу. Фамилия и имя брата было в списке, выбитом на гранитных камнях. Братская могила содержится в хорошем состоянии, спасибо жителям села. Я возложил цветы и горсти земли, привезенной с родной стороны.

Имея цель посетить могилу старшего брата, мне захотелось посмотреть на землю, за освобождение которой воевал и мой отец. Отец был призван в армию летом 1942 года и попал в район Сталинграда. Ему присвоили звание сержанта (у него был опыт Гражданской войны). Служил в 706 стрелковом полку 204 дивизии, которая входила в состав 64-й армии. 18 января 1943 года при ликвидации окруженной немецкой группировки был ранен. Лежал в госпитале в г. Бузулук и летом 1943 года возвратился в действующую армию. Попал он в 983 стр. полк 253-й дивизии, которая входила в состав 40-й армии 1-го Украинского фронта. Участвовал в боях по освобождению Полтавщины, прошел по гоголевским местам, был в Диканьке, чуть не утонул в тамошней реке Псел. В ноябре 1943 года их часть форсировала Днепр в районе Букринского плацдарма, имитируя будто именно отсюда будет главный удар. На самом деле основной удар был сделан с Лютежского плацдарма. Два дня их полк, перебравшийся на правый берег, держался под огнем немцев, засевших на высоком берегу Днепра. На третий день взрывом немецкой мины отец был ранен и эвакуирован в тыл. Ему хотели ампутировать ноги, но он не дал, выдержал шестимесячное лечение в тыловом госпитале и летом 1944 года вернулся домой. Умер отец в 1973 году в возрасте 70 лет.

После поездки на Украину я более детально взялся за изучение боевого пути моих ближайших родственников. Из близкой родни в той войне участвовали мой отец, старший брат, а также шестеро старших двоюродных братьев.

Я сейчас на пенсии, времени у меня достаточно и после поездки на Украину я решился составить нечто вроде мемуаров для младшего поколения. Конечно, большое место в мемуарах посвящено тому, как старшее поколение показало себя в войне. Из восьми близких родственников, ушедших на войну, живыми вернулось только четверо.

В ходе составления своих записок, переросших затем в мемуары, мне пришлось перерыть свои домашние архивы. Оказалось, что много сведений можно найти и в интернете. Там есть специальные сайты «Подвиг народа» и ОБД «Мемориал» . Вы-то , конечно, об этом знаете, а для меня это было большой находкой. Оказывается, имея сведения о номере воинской части, можно проследить за ее боевым путем. Можно найти сведения о награждениях и даже представления к награждениям. Я помню, как отец рассказывал о своем последнем бое – форсировании Днепра в начале ноября 1943 года. На третий день после форсирования, уже на правом берегу, отец был ранен и его вывезли в тыл. Перед отправкой в госпиталь командир сказал моему отцу, что представит его к ордену Славы П степени (орден Славы Ш степени у отца уже был). Но обещанный орден он так и не получил. В интернете я нашел наградной лист (представление к награждению). Представлялся отец не к ордену, а только к медали «За отвагу», но ее он тоже не получил. В наградном листе указывались обстоятельства и место боя. Это было вблизи села Ходоровка на знаменитом Букринском плацдарме.

Я взялся более тщательно копаться в интернете. Вошел в сайт ОБД «Мемориал» и выяснил, что мой отец считается погибшим 18 января 1943 года во время ликвидации окруженной немецкой группировки (то есть во время первого ранения).

После обнаружения явного несоответствия полученных сведений и действительности я проверил, есть ли в ОБД «Мемориал» сведения о других моих родственниках, погибших на фронте.

1. Два старших двоюродных брата погибли ещё в 1941 году. Сведений о них нет. Они были рядовыми солдатами. Кроме того я не знаю точно годов рождения и фамилий (у казахов фамилия часто берется от имени отца, деда или далекого предка).
2. Еще один старший двоюродный брат Каиров Салим был кадровым военным, воевал на Калининском фронте. Его фамилия числится в списке безвозвратных потерь ОБД «Мемориал» трижды. Во всех трех информациях указаны одинаковые фамилии и имя. Совпадают даже номера воинской части и дивизии. Разница состоит в том, что где-то он был записан лейтенантом, а где-то старшим лейтенантом. В одном случае он считался убитым 9 января 1943 года, а в другой информации 8 января 1943 года. Где-то он считался родившимся в Ашхабадской области, а где-то в Западно-Казахстанской области. Хотя явно шла речь об одном и том же человеке (слишком много совпадений в деталях). Но в то же время у каждой информации из ОБД «Мемориал» отдельная папка и дело.

1. Мой реально погибший родной старший брат Нариман по спискам погибших в ОБД «Мемориал» тоже проходит трижды. В одном случае он считается бойцом 68-й м/бригады и похоронен в с. Батызман Долинского района. В другой информации он проходит как боец, у которого указана только полевая почта 32172, без указания места гибели. В третьем случае он записан, как боец 68-й м/ бригады. Но местом захоронения названо село Батызман Новгородковского района.

1. В нашей семье был ещё один участник войны – это отец моей жены Сейдалин Мукаш 1910 года рождения. При поиске данных о нем ОБД «Мемориал» указал, что старший сержант 1120 стрелкового полка Мукаш Сейдалин умер в госпитале от ран в декабре 1942 года. На самом деле он был ранен 6 декабря 1942 года. После ранения был комиссован и с 1943 года работал учителем в г. Чу Джамбулской области. Умер в 1985 году в возрасте 75 лет.

У меня получился букет разноречивых сведений.

• Мой отец вернулся с войны раненым, но живым. По информации ОБД «Мемориал» он считается погибшим.
• Отец моей жены вернулся с войны раненым, но живым. О нем информация, что он умер в госпитале.
• Мой родной брат Нариман действительно погиб, но по информации ОБД «Мемориал» он проходит в трех списках, то есть числится как три разных погибших человека.
• Другой брат (двоюродный) тоже действительно убит, но по информации ОБД «Мемориал» он трижды убит и об этом есть три отдельных записи.

Получается, что на четырех человек имеется восемь информаций о гибели, хотя реально погибло только двое.

Мне кажется, что ошибки в информации могли возникнуть на первой стадии т.е. при заполнении донесений о безвозвратных потерях. Я видел в интернете оригиналы военно-полевых записей. Это безусловно подлинные документы, написанные на пожелтевшей бумаге, которая подтверждает подлинность оригиналов. Но надо принять во внимание, что записи сделаны в условиях боевых действий, и людьми, которые не всегда сами были свидетелями того, что произошло, часто писали со слов других людей. Другими причинами я не могу объяснить появление сведений о гибели людей, которые на самом деле только ранены. Обычный человеческий фактор.

Появление ошибок, связанных с неоднократным внесением в списки безвозвратных потерь, я думаю произошло на стадии оцифровки. Наверное информация недостаточно фильтровалась на повтор сведений. Компьютер не состоянии обнаружить идентичность сведений, если например, при наличии одинаковой фамилии и имени не совпадает место захоронения. Для компьютера это уже другой человек. Здесь можно говорить не человеческом факторе, а об его отсутствии или недостаточности. Человек бы обязательно догадался, что в информациях сведения об одном и том же человеке. Слишком много совпадающих деталей.

Для объективной оценки моих сомнений нужно провести исследование большой выборки из сотен и тысяч человек. Я этого сделать не могу и кроме того я не специалист по копанию в архивах и интернете. Здесь нужны профессиональные историки, умеющие разобраться в архивах и имеющие доступ к большим массивам архивных документов. Прошу Вас уточнить имеют ли основания мои сомнения. Если факты, с которыми я столкнулся, имеют широкое распространение, то надо выяснить хотя бы в первом приближение процент ошибок. Обычный человеческий фактор мог гораздо преувеличить наши потери в войне. К своему письму я присоединяю сведения о моих родственниках, погибших на войне (и считающихся погибшими). Может быть, это поможет Вам получить более объективную картину.

Поздравляю Вас с приближающимся Днем 70-летия Победы, желаю Вам творческих успехов в той нужной работе, которую Вы проводите».

Большое спасибо, уважаемые Геннадий Иванович и Аскар Абдрахманович, за ваши важные и крайне интересные письма. Здоровья вам и счастья!

Так какова же она, истинная цена нашей Победы? Когда будет поставлена точка в спекуляциях на тему подвига нашего народа и «новые исследования» и «независимые исследователи» перестанут завышать количество жертв, которые принес на альтарь Победы наш многонациональный народ?

А в качестве постскриптума материал о Бессмертном полке, как неуместном и вредном реформировании устоявшегося порядка празднования Дня Победы:

Пусть Бессмертный полк станет атрибутом

Вместе с тем, как проходит изучение расстановки сил на мировой арене и пересмотр роли всех тех, кто участвовал в коалиции против Гитлера, все чаще возникает вполне резонный вопрос: "Сколько людей погибло во Второй мировой войне?" Сейчас все современные средства массовой информации и некоторые исторические документы продолжают поддерживать старые, но в это же время создавать новые мифы вокруг этой темы.

Один из самых закоренелых говорит о том, что Советский Союз одержал победу только благодаря колоссальным потерям, которые превосходили утрату в живой силе противника. К последним, самым современным мифам, которые навязываются всему миру западом, можно отнести мнение, что без помощи США победа была бы невозможной, якобы все это только из-за их мастерства ведения войны. Однако благодаря статистическим данным, можно провести анализ и все-таки узнать, сколько людей погибло во Второй мировой войне и кто внес основную лепту в победу.

Сколько всего воевало за СССР?

Безусловно понес огромные потери, храбрые солдаты иной раз с пониманием шли на смерть. Это всем известно. Для того чтобы узнать, сколько людей погибло во Второй мировой войне в СССР, необходимо обратиться к сухим статистическим цифрам. По переписи населения за 1939 год, в СССР проживало примерно 190 млн человек. Ежегодный прирост был около 2%, что составляло 3 миллиона. Так, несложно подсчитать, что к 1941 году население составляло 196 млн человек.

Продолжаем рассуждать и подкреплять все фактами и числами. Так, любая индустриально развитая страна, даже при полной тотальной мобилизации, не могла позволить себе такую роскошь, как призвать воевать больше 10% населения. Таким образом, примерная численность советских войск должна была составлять 19,5 млн. Исходя из того, что сначала призывались мужчины родившиеся в период с 1896 по 1923 и далее до 1928-го, стоит прибавить за каждый год еще по полтора миллиона, из чего следует, что общая численность всех военных за весь период войны составлял 27 млн.

Сколько из них погибло?

Для того чтобы узнать, сколько людей погибло во Второй мировой войне, необходимо из общей численности военных на территории Советского Союза вычесть около 2 миллионов по той причине, что они воевали против СССР (в виде разных групп, таких как ОУН и РОА).

Остается 25 млн, из которых 10 на конец войны все еще находились на службе. Таким образом, из армии выбыло примерно 15 млн солдат, но при этом стоит учитывать, что не все они были мертвы. Например, из плена было освобождено около 2,5 миллионов, а еще некоторая часть была просто комиссована по ранению. Таким образом, официальные цифры постоянно колеблются, но все же можно вывести среднее значение: погибло 8 или 9 млн человек, причем это именно военных.

Что же было на самом деле?

Проблема заключается в том, что убиты были не только военные. Теперь рассмотрим вопрос о том, сколько людей погибло во Второй мировой войне именно среди гражданского населения. Дело в том, что официальные данные говорят о следующем: из 27 миллионов человек общих потерь (предлагает нам официальная версия), необходимо отнять 9 млн военных, которых мы подсчитали ранее, используя нехитрые арифметические расчеты. Таким образом, получается цифра в 18 миллионов именно гражданского населения. Теперь рассмотрим ее более подробно.

Для того чтобы посчитать сколько людей погибло во Второй мировой войне в России, Украине, Беларуси и Польше, необходимо снова обратиться к сухим, но неопровержимым статистическим данным, которые говорят о следующем. Немцы оккупировали территорию СССР, на которой после эвакуации проживало около 65 миллионов человек, что составляло одну треть.

Польша потеряла в этой войне около одной пятой населения, при том, что на ее территории много раз проходила фронтовая линия, и т. д. За время войны Варшава была практически разрушена до основания, что дает примерно 20% погибшего населения.

Беларусь потеряла примерно четверть населения, и это при том, что на территории республики проходили жесточайшие бои и деятельность партизан.

На территории Украины потери составили примерно одну шестую от всего населения, и это при том, что действовало огромное количество карателей, партизан, отрядов сопротивления и различного фашистского «отребья», бродившего по лесам.

Потери среди населения на оккупированной территории

Каков же процент потерь среди гражданского населения должен быть свойственен для всей оккупированной части территории СССР? Скорее всего, не выше, чем на составляет примерно две трети всего населения оккупированной части Советского Союза).

Тогда можно взять за основу цифру 11, что получилась когда отняли от общих 65 миллионов две трети. Таким образом мы получаем классические 20 млн общих потерь. Но даже эта цифра по максимуму груба и неточна. Поэтому видно, что в официальном докладе о том, сколько людей погибло во Второй мировой войне всего среди военных и гражданских, цифры преувеличены.

Сколько людей погибло во Второй мировой войне в США

Соединенные Штаты Америки тоже понесли потери и в технике, и в живой силе. Конечно, они были ничтожными по сравнению с СССР, поэтому после окончания войны их можно было подсчитать достаточно точно. Таким образом, получилась цифра в 407,3 тысячи погибших. Что касается мирного населения, то его почти не оказалось, среди погибших граждан Америки, так как на территории этой страны никаких боевых действий не велось. Потери насчитывают 5 тысяч человек, в основном это были пассажиры проходящих кораблей и моряки торгового флота, которые попадали под удар немецких подлодок.

Сколько людей погибло во Второй мировой войне в Германии

Что касается официальных цифр касаемо немецких потерь, то они выглядят по меньшей мере странно, так как число пропавших без вести практически такое же, как и погибших, но на самом деле всем понятно, что вряд ли они найдутся и вернутся домой. Если сложить вместе всех ненайденных и убитых, получим 4,5 миллиона. Среди гражданских - 2,5 млн. Это ли не странно? Ведь тогда количество потерь СССР оказывается завышенным вдвое. На этом фоне появляются некоторые мифы, догадки и заблуждения относительно того, сколько людей погибло во Второй мировой войне в России.

Мифы о немецких потерях

Самым главным мифом, который упорно распространялся по Советскому Союзу после окончания войны, является сопоставление немецких и советских потерь. Таким образом, в оборот была взята и цифра германских потерь, которая оставалась на уровне 13,5 млн.

На самом деле немецкий генерал-историк Бупкхарт Мюллер-Гиллебранд озвучил следующие цифры, которые были основаны на централизованном учете потерь Германии. В годы войны они составили 3,2 млн человек, в плену погибло 0,8 млн. На Востоке не пережили пленения примерно 0.5 миллиона, а еще 3 погибли в боях, на Западе - 300 тысяч.

Безусловно, Германия вместе с СССР вели самую жесточайшую войну всех времен и народов, которая не подразумевала под собой ни капли жалости и сострадания. Основное количество среди гражданских и пленных с одной и другой стороны умирали от голода. Это было обусловлено тем фактом, что ни немцы, ни русские не могли обеспечить продовольствием своих пленных, так как голод тогда морил бы их собственные народы еще больше.

Итог войны

Историки до сих пор не могут посчитать точно, сколько людей погибло во Второй мировой войне. В мире то и дело озвучиваются разные цифры: начиналось все с 50 миллионов людей, далее 70, а сейчас и того больше. Но те же потери, что понесла, например, Азия от последствия войны и вспышек эпидемий на этом фоне, которые унесли огромное количество жизней, наверное никогда не представится возможным подсчитать. Поэтому даже вышеприведенные данные, которые были собраны из разных авторитетных источников, далеко не окончательные. И точный ответ на этот вопрос получить уже, скорее всего, никогда не представится возможным.

Военные потери в годы Второй мировой и Великой Отечественной войн уже многие годы являются предметами и споров, и спекуляций. Причем отношение к этим потерям меняется с точностью до наоборот. Так, в 70-е годы пропагандистский аппарат ЦК КПСС почему-то чуть ли не с гордостью вещал о тяжелых людских потерях СССР в годы войны. Причем не столько о жертвах нацистского геноцида, сколько о боевых потерях РККА. С совершенно непонятной гордостью муссировалась пропагандистская «утка» якобы всего о трех процентах фронтовиков 1923 года рождения, уцелевших в ходе войны. С упоением вещали о целых выпускных классах, где все юноши ушли на фронт и ни один не вернулся. Было развернуто чуть ли не социалистическое соревнование среди сельских районов, у кого больше деревень, где погибли все ушедшие на фронт мужчины. Хотя, согласно демографической статистике, накануне Великой Отечественной войны имелось 8,6 млн мужчин 1919-1923 гг. рождения, а в 1949 году, в ходе Всесоюзной переписи населения их имелось в живых 5,05 млн, то есть убыль мужского населения 1919-1923 гг. рождения за этот период составила 3,55 млн человек. Таким образом, если принять, что на каждый из возрастов 1919-1923 гг. приходится равная численность мужского населения, то мужчин каждого года рождения насчитывалось 1,72 млн человек. Тогда получается, что призывников 1923 г. рождения погибло 1,67 млн человек (97%), а призывников 1919-1922 гг. рождения - 1,88 млн чел., т.е. около 450 тыс. чел. из числа родившихся в каждом из этих четырех годов (около 27% от их общей численности). И это притом, что военнослужащие 1919-1922 гг. рождения составляли кадровую Красную Армию, принявшую на себя удар вермахта в июне 1941 года и почти полностью сгоревшую в боях лета и осени того же года. Уже это одно с легкостью опровергает все домыслы пресловутых «шестидесятников» о якобы трех процентах оставшихся в живых фронтовиков 1923 г. рождения.

В ходе «перестройки» и т.н. «реформ» маятник качнулся в другую сторону. С упоением приводились немыслимые цифры в 30 и 40 млн военнослужащих, погибших в ходе войны, особенно усердствует с методами статистики пресловутый Б.Соколов, доктор филологии, кстати, а не математик. Озвучивались абсурдные идеи, что Германия потеряла за всю войну всего лишь чуть ли не 100 тыс. человек убитыми, о чудовищном соотношении 1:14 погибших немецких и советских солдат, и т.д. Статистические данные о потерях Советских Вооруженных Сил, приведенные в справочнике «Гриф секретности снят», изданном в 1993 году, и в фундаментальном труде «Россия и СССР в войнах ХХ века (потери Вооруженных сил)», безапелляционно объявлялись фальсификацией. Причем по принципу: раз это не соответствует чей-то умозрительной концепции потерь РККА, значит, фальсификация. В то же время потери противника всячески занижались и занижаются. С телячьим восторгом объявляются цифры, которые ни в какие ворота не лезут. Так, например, потери 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» в ходе немецкого наступления под Курском в июле 1943 г. приводились в количестве всего 6900 убитых солдат и офицеров и 12 сгоревших танков. При этом изобретались убогие и смехотворные аргументы в объяснение того, почему практически сохранившая 100% боеспособности танковая армия вдруг попятилась назад: от высадки союзников в Италии, до нехватки топлива и запчастей или даже о начавшихся дождях.

Поэтому вопрос о людских потерях Германии в годы Второй мировой войны достаточно актуален. Причем, что интересно, в самой Германии до настоящего времени отсутствуют фундаментальные исследования по этому вопросу. Имеются лишь косвенные сведения. Большинство исследователей при анализе потерь Германии в годы Второй мировой войны в качестве основного первоисточника используют монографию германского исследователя Б.Мюллера-Гиллебрандта «Сухопутная армия Германии. 1933-1945». Однако данный историк прибегнул к откровенной фальсификации. Так, указывая число призванных в вермахт и войска СС, Мюллер-Гиллебранд дал сведения только за период с 01.06.1939 г. по 30.04.1945 г., скромно умолчав о ранее призванных на военную службу контингентах. А ведь к 1 июня 1939 года Германия уже четыре года развертывала свои вооруженные силы, и к 1 июня указанного года в вермахте насчитывалось 3214,0 тыс. человек! Поэтому мужчин число мобилизованных в вермахт и СС в 1935-1945 гг. приобретает иной вид (см. таблицу 1).

Таким образом, общее количество мобилизованных в вермахт и войска СС составляет не 17 893,2 тыс. человек, а порядка 21 107,2 тыс. человек, что сразу дает совершенно иную картину потерь Германии в годы Второй мировой войны.

Теперь обратимся собственно к потерям вермахта. В вермахте действовали три различные системы учета потерь:

1) по каналу «IIа» - войсковому служебному;
2) по каналу медико-санитарной службы;
3) по каналу персонального учета потерь в территориальных органах списочного учета военнослужащих Германии.

Но при этом существовала интересная особенность - потери частей и подразделений учитывались не суммарно, а по их боевому предназначению. Делалось это для того, чтобы Армия резерва имела исчерпывающие сведения о том, какие контингенты военнослужащих необходимо подать для пополнения в каждую конкретную дивизию. Достаточно разумный принцип, но сегодня этот метод учета убыли личного состава позволяет манипулировать цифрами немецких потерь.

Во-первых, раздельно велся учет потерь личного состава т.н. «боевой численности» - Kampfwstaerke - и частей обеспечения. Так, в немецкой пехотной дивизии штата 1944 г. «боевая численность» составляла 7160 чел., численность подразделений боевого обеспечения и тыла - 5609 чел., и общая численность - Tagesstaerke - 12 769 человек. В танковой дивизии по штату 1944 г. «боевая численность» составляла 9307 чел., численность подразделений боевого обеспечения и тыла - 5420 чел., и общая численность - 14 727 человек. «Боевая численность» действующей армии вермахта составляла примерно 40-45% от общей численности личного состава. Кстати, это позволяет очень лихо фальсифицировать ход войны, когда у советских войск на фронте указывается их общая численность, а у немецких - только боевая. Мол, связисты, саперы, ремонтники, они же в атаки не ходят...

Во-вторых, в самой «боевой численности» - Kampfwstaerke - отдельно выделялись подразделения «непосредственно ведущие бой» - Gefechtstaerke. Частями и подразделениями «непосредственно ведущими бой» в составе дивизий считались пехотные (мотострелковые, танково-гренадерские) полки, танковые полки и батальоны и разведывательные батальоны. Артиллерийские полки и дивизионы, противотанковые и зенитные дивизионы относились к частям боевой поддержки. В Военно-воздушных силах - люфтваффе - «подразделениями, непосредственно ведущими бой» считались летный состав, в Военно-морских силах - Кригсмарине - к этой категории относился плавсостав. И учет потерь личного состава «боевой численности» велся раздельно по личному составу «непосредственно ведущему бой» и по личному составу частей боевой поддержки.

Интересно также отметить, что в боевых потерях учитывались только убитые непосредственно на поле боя, а вот военнослужащие, умершие от тяжелых ранений на этапах эвакуации, уже относились к потерям Армии резерва и из общего числа безвозвратных потерь действующей армии исключались. То есть как только ранение определялось как требующее на излечение более 6 недель, военнослужащий вермахта сразу же перечислялся в Армию резерва. И даже если его не успевали вывезти в тыл и он умирал поблизости от передовой, все равно как безвозвратная потеря он учитывался уже в Армии резерва и из числа боевых безвозвратных потерь конкретного фронта (Восточного, Африканского, Западного и т.д.) этот военнослужащий исключался. Именно поэтому в учете потерь вермахта фигурируют практически только убитые и пропавшие без вести.

Имелась и еще одна специфическая черта учета потерь в вермахте. Чехи, призванные в вермахт из протектората Богемия и Моравия, поляки, призванные в вермахт из Познанского и Поморского краев Польши, а также эльзасцы и лотарингцы по каналу персонального учета потерь в территориальных органах списочного учета военнослужащих Германии не учитывались, поскольку не относились к т.н. «имперским немцам». Точно так же не учитывались по каналу персонального учета этнические немцы (фольксдойче), призванные в вермахт из оккупированных стран Европы. Иными словами, потери этих категорий военнослужащих из суммарного учета безвозвратных потерь вермахта исключались. Хотя с указанных территорий в вермахт и СС было призвано более 1200 тыс. человек, не считая этнических немцев - фольксдоче - оккупированных стран Европы. Только из этнических немцев Хорватии, Венгрии и Чехии были сформированы шесть дивизий СС, не считая большого количества военно-полицейских частей.

Не учитывались в вермахте и потери вспомогательных военизированных формирований: Национал-социалистского автомобильного корпуса, Транспортного корпуса Шпеера, Имперской трудовой службы и Организации Тодта. Хотя личный состав этих формирований принимал непосредственное участие в обеспечении боевых действий, а на заключительном этапе войны подразделения и части этих вспомогательных формирований бросались в бой против советских войск на территории Германии. Зачастую личный состав этих формирований вливался как пополнение в состав соединений вермахта прямо на фронте, но поскольку это не было пополнением, направленным через Армию резерва, то централизованный учет этого пополнения не велся, и по служебным каналам учета потерь боевая убыль этого личного состава не учитывалась.

Отдельно от вермахта велся и учет потерь фольксштурма и гитлерюгенда, которые широко привлекались к участию в боевых действиях в Восточной Пруссии, Восточной Померании, Силезии, Бранденбурге, Западной Померании, Саксонии и Берлине. Фольксшурм и гитлерюгенд находились в ведении НСДАП. Зачастую подразделения и фольксштурма, и гитлерюгенда также непосредственно на фронте вливались в состав частей и соединений вермахта как пополнение, но по той же причине, что и с другими военизированными формированиями, персональный именной учет этого пополнения не осуществлялся.

Также не учитывались в вермахте потери военно-полицейских частей СС (прежде всего фельджандармерии), которые вели борьбу с партизанским движением, а на заключительном этапе войны бросались в бой против частей Красной Армии.

Кроме того, в составе немецких войск в боевых действиях участвовали т.н. «добровольные помощники» - Hilfswillige («хиви», Hiwi), но потери данной категории личного состава в общих боевых потерях вермахта тоже не учитывались. На «добровольных помощниках» следует остановиться особо. Эти «помощники» набирались по всем странам Европы и оккупированной части СССР, всего в 1939-1945 гг. в качестве «добровольных помощников» в вермахт и СС вступили до 2 млн человек (в т.ч. ок. 500 тыс. чел. с оккупированных территорий СССР). И хотя большую часть Hiwi составлял обслуживающий персонал тыловых структур и комендатур вермахта на оккупированных территориях, значительная их часть входила непосредственно в состав боевых частей и соединений.

Таким образом, недобросовестными исследователями из общего числа безвозвратных потерь Германии исключалось большое число потерянного личного состава, непосредственно участвовавшего в боевых действиях, но формально не относящегося к вермахту. Хотя и вспомогательные военизированные формирования, и фольксштурм, и «добровольные помощники» в ходе боев несли потери, и эти потери с полным основанием можно отнести к боевым потерям Германии.

В приведенной здесь таблице 2 сделана попытка свести воедино численность и вермахта, и военизированных формирований Германии, и ориентировочно рассчитать убыль личного состава вооруженных сил нацистской Германии в ходе Второй мировой войны.

Могут вызвать удивление количество попавших в плен к союзникам и капитулировавших перед ними военнослужащих Германии, притом что 2/3 войск вермахта действовало на Восточном фронте. Суть в том, что в плену у союзников в общем котле учитывались как военнослужащие вермахта и ваффен-СС (обозначение полевых войск СС, действовавших на фронтах Второй мировой войны), так и личный состав всевозможных военизированных формирований, фольксштурма, функ-ционеры НСДАП, сотрудники территориальных подразделений РСХА и полицейских территориальных формирований, вплоть до пожарных. В результате союзники числили в качестве пленных до 4032,3 тыс. чел., хотя реальная численность военнопленных из состава вермахта и ваффен-СС была значительно ниже, чем указывали союзники в своих документах - порядка 3000,0 тыс. чел., однако в наших расчетах будем использовать официальные данные. Кроме того, в апреле-мае 1945 года немецкие войска, страшась возмездия за злодеяния, совершенные на территории СССР, стремительно откатывались на запад, стремясь сдаться англо-американским войскам. Также в конце апреля - начале мая 1945 г. в массовом порядке сдавались англо-американским войскам формирования Армии резерва вермахта и всевозможные военизированные формирования, а также полицейские части.

Таким образом, из таблицы явственно видно, что общие потери Третьего рейха на Восточном фронте убитыми и умершими от ран, пропавшими без вести, умершими в плену достигают 6071 тыс. человек.

Однако, как известно, на Восточном фронте против Советского Союза воевали не только германские войска, иностранные добровольцы и военизированные формирования Германии, но и войска их сателлитов. Так же необходимо учитывать потери и «добровольных помощников - «Hiwi». Поэтому с учетом потерь данных категорий личного состава, общая картина потерь Германии и ее сателлитов на Восточном фронте принимает картину, приведенную в таблице 3.

Таким образом, суммарные безвозвратные потери гитлеровской Германии и ее сателлитов на Восточном фронте в 1941-1945 гг. достигают 7 миллионов 625 тысяч человек. Если же брать потери только на поле боя, без учета умерших в плену и потерь «добровольных помощников», то потери составляют: для Германии - порядка 5620,4 тысячи человек и для стран-сателлитов - 959 тысяч человек, всего - около 6579,4 тысячи человек. Советские потери на поле боя составили 6885,1 тысячи человек. Таким образом, потери Германии и ее сателлитов на поле боя с учетом всех факторов лишь ненамного меньше боевых потерь Советских Вооруженных Сил на поле боя (порядка 5%), и ни о каком соотношении 1:8 или 1:14 боевых потерь Германии и ее сателлитов к потерям СССР не может идти речи.

Цифры, приведенные выше в таблицах, конечно же, весьма ориентировочны и имеют серьезные погрешности, но дают, в определенном приближении, порядок потерь нацистской Германии и ее сателлитов на Восточном фронте и в годы войны в целом. При этом, безусловно, если бы не бесчеловечное обращение нацистов с советскими военнопленными общая численность потерь советских военнослужащих была бы значительно ниже. При соответствующем отношении к советским военнопленным не менее полутора-двух миллионов человек из числа умерших в немецком плену могли бы остаться в живых.

Тем не менее подробного и детального исследования реальных людских потерь Германии в годы Второй мировой войны до настоящего времени не существует, т.к. отсутствует политический заказ, а многие данные, касающиеся потерь Германии, до настоящего времени засекречены под предлогом, что могут нанести «моральные травмы» нынешнему германскому обществу (пусть лучше остаются в счастливом неведении, сколько немцев сгинуло в годы Второй мировой войны). Вопреки лубочной картинке отечественных СМИ в Германии, активно фальсифицирующих историю. Главной целью этих действий является внедрение в общественное мнение идеи, что в войне с СССР нацистская Германия была обороняющейся стороной, а вермахт - «передовым отрядом европейской цивилизации» в борьбе с «большевистским варварством». И там активно превозносят «блестящих» немецких генералов, четыре года сдерживавших «азиатские полчища большевиков», при минимальных потерях немецких войск, и только «двадцатикратное численное превосходство большевиков», заваливших вермахт трупами, сломило сопротивление «доблестных» солдат вермахта. И постоянно муссируется тезис, что «мирного» немецкого населения погибло больше, чем солдат на фронте, причем большая часть погибшего гражданского населения якобы приходится на восточную часть Германии, где якобы зверствовали советские войска.

В свете рассматриваемых выше проблем необходимо коснуться упорно навязываемых псевдоисториками клише о том, что СССР победил, «завалив немца трупами своих солдат». У СССР просто не было такого количества людских ресурсов. На 22.06.1941 г. население СССР составило порядка 190-194 млн человек. В том числе мужское население составляло около 48-49% - приблизительно 91-93 млн человек, из этого числа мужчины 1891-1927 гг. рождения составляли порядка 51-53 млн человек. Исключаем примерно 10% мужчин, негодных к военной службе даже в военное время, - это около 5 млн человек. Исключаем 18-20% «забронированных» - высококвалифицированных специалистов, не подлежащих призыву, - это еще около 10 млн человек. Таким образом, призывной ресурс СССР составлял порядка 36-38 млн человек. Что СССР и продемонстрировал на самом деле, призвав в Вооруженные Силы 34 476,7 тыс. человек. К тому же необходимо учитывать, что существенная часть призывного контингента осталась на оккупированных территориях. И многие из этих людей или были угнаны в Германию, или погибли, или встали на путь коллаборационизма, и после освобождения советскими войсками с территорий, подвергшихся оккупации, в армию было призвано намного меньше людей (на 40-45%), чем могло быть призвано до оккупации. К тому же экономика СССР просто не выдержала бы, если бы практически все мужчины, способные носить оружие - 48-49 млн человек - были призваны в армию. Некому тогда было бы плавить сталь, выпускать Т-34 и Ил-2, растить хлеб.

Чтобы иметь в мае 1945 г. Вооруженные Силы численностью 11 390,6 тыс. человек, иметь 1046 тыс. человек в на излечении в госпиталях, демобилизовать по ранениям и болезням 3798,2 тыс. человек, потерять 4600 тыс. чел. пленными и потерять убитыми 26400 тыс. человек, в Вооруженные Силы следовало мобилизовать как раз 48 632,3 тыс. человек. То есть, за исключением полностью негодных к военной службе калек, ни одного мужчины 1891-1927 гг. рождения в тылу не должно было оставаться! Более того, с учетом, что часть мужчин призывных возрастов оказались на оккупированных территориях, а часть работала на предприятиях промышленности, под мобилизацию неизбежно должны были попасть более старшие и более младшие возраста. Однако мобилизация мужчин старше 1891 г. рождения не проводилась, как и мобилизация призывников моложе 1927 г. рождения. В общем, занимался бы доктор филологии Б.Соколов анализом стихов или прозы, может быть, и не стал бы посмешищем.

Возвращаясь к потерям вермахта и Третьего рейха в целом, необходимо отметить, что вопрос учета потерь там достаточно интересен и специфичен. Так, весьма интересны и примечательны данные потерь бронетанковой техники, приводимые Б.Мюллером-Гиллебрандтом. Например, в апреле-июне 1943 года, когда на Восточном фронте стояло затишье, а бои шли только в Северной Африке, как безвозвратные потери были учтены 1019 танков и штурмовых орудий. Притом что к концу марта армия «Африка» имела едва 200 танков и штурмовых орудий, а в апреле и в мае в Тунис было доставлено от силы 100 единиц бронетанковой техники. Т.е. в Северной Африке в апреле и мае вермахт мог потерять, самое большее 300 танков и штурмовых орудий. Откуда же взялись еще 700-750 потерянных единиц бронетанковой техники? Неужели тайные танковые сражения на Восточном фронте шли? Или в Югославии танковая армия вермахта свой конец в эти дни нашла?

Аналогично потери бронетанковой техники в декабре 1942 года, когда шли жестокие танковые бои на Дону, или потери в январе 1943 года, когда немецкие войска откатывались с Кавказа, бросая технику, Мюллер-Гиллебранд приводит в количестве всего 184 и 446 танков и штурмовых орудий. Зато в феврале-марте 1943 года, когда вермахт перешел в контрнаступление в Донбассе, потери немецкой БТТ вдруг достигли 2069 единиц в феврале и 759 единиц в марте. Надо учитывать, что вермахт наступал, поле боя оставалось за немецкими войсками, и вся поврежденная в боях бронетанковая техника доставлялась в танкоремонтные подразделения вермахта. В Африке такие потери вермахт понести не мог, к началу февраля армия «Африка» насчитывала не более 350-400 танков и штурмовых орудий, и в феврале-марте получила на пополнение всего около 200 единиц бронетехники. Т.е. даже при условии уничтожения всех немецких танков в Африке потери армии «Африка» в феврале-марте не могли превысить 600 единиц, остальные 2228 танков и штурмовых орудий были потеряны на Восточном фронте. Как такое могло случиться? Почему в наступлении немцы потеряли в пять раз больше танков, чем при отступлении, хотя опыт войны показывает, что всегда происходит наоборот?

Ответ прост: в феврале 1943 г. в Сталинграде капитулировала 6-я немецкая армия фельдмаршала Паулюса. И вермахту пришлось перевести в список безвозвратных потерь всю бронетанковую технику, давно уже утраченную им в донских степях, но продолжавшую скромно числиться в среднесрочном и долгосрочном ремонте в 6-й армии.

Невозможно объяснить, почему, прогрызая глубоко эшелонированную, насыщенную противотанковой артиллерией и танками оборону советских войск под Курском в июле 1943 года, немецкие войска потеряли меньше танков, чем в феврале 1943 года, когда они наносили контрудары по растянутым в линию войскам Юго-Западного и Воронежского фронтов. Даже если предположить, что в феврале 1943 года германские войска 50% своих танков потеряли в Африке, трудно допустить, что в феврале 1943 г. в Донбассе малочисленные советские войска смогли выбить более 1000 танков, а в июле под Белгородом и Орлом - только 925.

Не случайно долгое время при захвате в «котлах» документов немецких «панцердивизий» вставали серьезные вопросы, куда девалась немецкая техника, если из кольца окружения никто не прорвался, а количество брошенной и разбитой техники никак не соответствует тому, что написано в документах. Всякий раз танков и штурмовых орудий у немцев оказывалось значительно меньше, чем числилось по документам. И лишь к середине 1944 года поняли, что реальный состав немецких танковых дивизий необходимо определять по графе «боеготовых». Зачастую возникали ситуации, когда в немецких танковых и танково-гренадерских дивизиях числилось «мертвых танковых душ» больше, чем реально имеющихся боеготовых танков и штурмовых орудий. А выгоревшие, со свернутыми на бок башнями, с зияющими проломами в броне танки стояли на дворах танкоремонтных предприятий, на бумаге переходя из машин одной ремонтной категории в другую, дожидаясь или отправки в переплавку, или же их захватывали советские войска. Зато немецкие промышленные корпорации в это время спокойно «пилили» финансы, отпущенные на проведение якобы долгосрочного ремонта или ремонта «с отправкой в Германию». Кроме того, если в советских документах сразу и четко указывалось, что безвозвратно потерянный танк сгорел или разбит так, что не подлежит восстановлению, то в немецких документах указывался только выведенный из строя узел или агрегат (двигатель, трансмиссия, ходовая часть), или же указывалось месторасположение боевого повреждения (корпус, башня, днище и т.д.). При этом даже полностью сгоревший от попадания снаряда в моторное отделение танк числился как имеющий повреждение двигателя.

Если проанализировать у того же Б.Мюллера-Гиллебрандта данные по потерям «Королевских тигров», то выясняется еще более поразительная картина. В начале февраля 1945 года в вермахте и ваффен-СС числилось 219 танков Pz. Kpfw. VI Ausf. B «Tiger II» («Королевский тигр»). Произведено к этому времени было 417 танков этого типа. А потеряно, по данным Мюллера-Гиллебрандта, - 57. Итого разница между произведенными и потерянными танками - 350 единиц. В наличии - 219. Куда подевалась 131 машина? И это еще не все. По данным того же отставного генерала в августе 1944 года потерянных «Королевских тигров» вообще не числилось. И многие другие исследователи истории панцерваффе так же оказываются в неловком положении, когда почти все указывают, что немецкие войска признали под Сандомиром потерю только 6 (шести) Pz. Kpfw. VI Ausf. B «Tiger II». Но как тогда быть с ситуацией, когда у местечка Шидлув и деревни Оглендув под Сандомиром советскими трофейными группами и спецгруппами из автобронетанкового управления 1-го Украинского фронта были детально изучены и описаны с указанием заводских номеров 10 подбитых и сгоревших и 3 полностью исправных «Королевских тигра»? Остается только предполагать, что, стоявшие в пределах прямой видимости немецких войск, подбитые и сгоревшие «Королевские тигры», числились вермахтом у себя в долговременном ремонте под тем предлогом, что теоретически эти танки можно отбить в ходе контратаки и вернуть затем в строй. Оригинальная логика, но ничего иного на ум не приходит.

По данным Б.Мюллера-Гиллебрандта, к 1 февраля 1945 года было произведено 5840 тяжелых танков Pz. Kpfw. V «Panther» («Пантера»), потеряно - 3059 единиц, в наличии имелось 1964 единицы. Если брать разницу между произведенными «Пантерами» и их потерями, то остаток составляет 2781 единицу. Наличествовало же, как уже указывалось - 1964 единицы. При этом танки «Пантера» сателлитам Германии не передавались. Куда же подевались 817 единиц?

С танками Pz. Kpfw. IV точно такая же картина. Произведено к 1 февраля 1945 года этих машин, по данным Мюллера-Гиллебрандта, 8428 единиц, потеряно - 6151, разница составляет 2277 единиц, наличествовало на 1 февраля 1945 г. - 1517 единиц. Передано союзникам было не более 300 машин этого типа. Таким образом, неучтенными оказываются до 460 машин, подевавшихся неведомо куда.

Танки Pz. Kpfw. III. Произведено - 5681 единица, потеряно к 1 февраля 1945 года - 4808 единиц, разница - 873 единиц, наличествовало на ту же дату - 534 танка. Передано сателлитам было не более 100 единиц, таким образом, неведомо куда из учета испарились около 250 танков.

Всего же исчезли из учета более 1700 танков «Королевский тигр», «Пантера», Pz. Kpfw. IV и Pz. Kpfw. III.

Парадоксально, но до настоящего времени ни одна из попыток разобраться с безвозвратными потерями вермахта в технике так и не увенчалась успехом. Никто так и не смог детально разложить по месяцам и годам, какие же реальные безвозвратные потери несли панцерваффе. И все по причине своеобразной методики «учета» потерь боевой техники в германском вермахте.

Точно так же в люфтваффе существовавшая методика учета потерь позволяла долгое время числить в графе «ремонт» сбитые, но упавшие на своей территории, самолеты. Порой даже разбитый вдребезги самолет, упавший в расположении немецких войск, не включался сразу в списки безвозвратных потерь, а числился поврежденным. Все это приводило к тому, что в эскадрах люфтваффе до 30-40%, и даже более, техники постоянно числилось не боеготовой, плавно переходя из категории поврежденных в категорию подлежащей списанию.

Один пример: когда в июле 1943 года на южном фасе Курской дуги летчик А.Горовец сбил в одном бою 9 пикировщиков Ju-87, советская пехота обследовала места падения «Юнкерсов» и сообщила подробные данные о сбитых самолетах: тактические и заводские номера, данные на погибших членов экипажей и т.д. Однако люфтваффе признало в тот день потерю только двух пикировщиков. Как такое могло случиться? Ответ прост: к вечеру дня воздушного боя территория, где упали бомбардировщики люфтваффе, была занята немецкими войсками. И сбитые самолеты оказались на территории, контролируемой немцами. А из девяти бомбардировщиков только два рассыпались в воздухе, остальные упали, но сохранили относительную целостность, хотя и были искорежены. И люфтваффе со спокойной душой отнесли сбитые самолеты к числу только получивших боевые повреждения. Удивительно, но это реальный факт.

И вообще, рассматривая вопрос потерь техники вермахта, надо учитывать, что на ремонте техники делались огромные деньги. А когда дело касалось финансовых интересов финансово-промышленной олигархии, весь репрессивный аппарат Третьего рейха вставал перед ней навытяжку. Интересы промышленных корпораций и банков блюлись свято. Тем более что у большинства нацистских бонз имелись в этом свои корыстные интересы.

Необходимо отметить и еще один специфический момент. Вопреки распространенному мнению о педантичности, аккуратности и скрупулезности немцев, нацистская верхушка прекрасно понимала, что полный и аккуратный учет потерь способен стать оружием против них. Ведь всегда есть вероятность, что сведения об истинных масштабах потерь попадут в руки противника и будут использованы в пропагандистской войне против рейха. Поэтому в нацистской Германии сквозь пальцы смотрели на путаницу в учете потерь. Сначала был расчет, что победителей не судят, потом это стало целенаправленной политикой, чтобы не дать победителям в случае полного поражения Третьего рейха аргументы для разоблачения масштабов бедствия перед немецким народом. К тому же нельзя исключать, что на завершающем этапе войны производилась специальная подчистка архивов, чтобы не дать в руки победителей дополнительных аргументов в деле обвинения главарей нацистского режима в преступлениях не только против других народов, но и против собственного, немецкого. Ведь гибель нескольких миллионов молодых мужчин в бессмысленной бойне ради осуществления бредовых идей о мировом господстве - это очень веский аргумент обвинения.

Поэтому подлинные масштабы людских потерь Германии в годы Второй мировой войны еще ждут своих скрупулезных исследователей, и тогда перед ними могут открыться весьма любопытные факты. Но при условии, что это будут добросовестные историки, а не всевозможные солонины, млечины, сванидзе, афанасьевы, гавриилпоповы и соколовы. Парадоксально, но комиссии по противодействию фальсификации истории найдется больше работы внутри России, чем за ее пределами.

Владимир ТИМАКОВ

В предложенной статье мой скромный опыт преподавания демографии мобилизован для расследования одной из самых болезненных исторических загадок: сколько же советских солдат погибло в Великой Отечественной войне?

Рассмотрим сначала баланс прошедших через армию военнослужащих, составленный авторской группой Генерального штаба под руководством Г.Ф. Кривошеева. Когда авторы сводят призыв с убылью, на статью «безвозвратные потери» (погибшими) остается 8 миллионов 668 тысяч человек. Однако в балансе обнаруживаются очевидные «дыры». Так, в графу «убыль» включено 427 тысяч солдат, отправленных в штрафбаты. Но в конце концов, эти штрафники должны были попасть либо в статью «убитые», либо в строевой состав армии на 1 июля 1945 года. Куда они подевались?

Так же выпадают из баланса 500 тысяч новобранцев, не успевших попасть в части, и 939 тысяч освобожденных из плена, вторично призванных в строй.

С другой стороны, группа Кривошеева не отразила в балансе такую статью убыли, как пленные красноармейцы, которые перешли на сторону противника и/или предпочли остаться в эмиграции. Их численность выражается шестизначной цифрой и при сведении баланса сокращает количество погибших. Выпадение из баланса авторской группы Генштаба эмигрантов и перебежчиков свидетельствует о лакировке действительности, но отметает подозрения в том, что главной целью Кривошеева сотоварищи было занижение советских боевых потерь.

При первом рассмотрении вызывает протест пропорция мужских контингентов, прошедших через вермахт (21,1 млн, по данным немецкого историка Мюллер-Гиллебранда) и через Советскую армию (34,5 млн, по данным Кривошеева). Это соотношение кажется неправдоподобным, поскольку население СССР превышало население Германии (даже с Австрией и Судетами) примерно в два с половиной раза.

Однако необходимо учесть, что к началу войны в границы Рейха вошли значительная часть Польши (Восточная Силезия, Западная Пруссия, гау Позен), Богемия и Моравия, Эльзас и Лотарингия, большая часть Словении, Люксембург, с общим населением не менее 20 миллионов человек. О том, что жители этих территорий подлежали призыву в вооруженные силы, красноречиво свидетельствует этнический состав взятых в плен гитлеровских солдат. Кстати, доля попавших в наш плен жителей этих земель существенно превышает долю попавших в германский плен красноармейцев, представляющих десять республик, вошедших (или образованных) в СССР после 1922 года. Таким образом, с учетом новых земель, население Рейха на 22 июня 1941 года можно оценить в 102 миллиона человек.

Население Советского Союза в роковое июньское воскресенье составляло 196,7 миллиона человек (по расчетам Андреева, Дарского, Харьковой).

Необходимо также учесть, что половозрастная пирамида в довоенном СССР напоминала половозрастную пирамиду современного Пакистана или Индии, с огромным перевесом детских возрастов. Поэтому доля советских мужчин в возрасте от 18 до 50 лет составляла лишь 21,7% (перепись 1939 г.), а их ровесников в Германии — 23,4% (оценка Урланиса). Следовательно, потенциальные призывные контингенты нашей страны и Рейха соотносились как 42,7 млн чел. к 23,9 млн чел., то есть различались менее чем в 1,8 раза.

Заметим, что противник мог более эффективно использовать свои людские ресурсы за счет привлечения огромных масс иностранной рабочей силы, а также за счет призыва в вермахт значительного (1,17 млн, по оценке Романько) количества советских коллаборационистов и фольксдойче. Ввиду этого пропорция призывников, вытекающая из сравнения цифр Кривошеева и Мюллера-Гиллебранда, выглядит вполне реалистичной.

Приведенные ниже проверочные расчеты может проделать любой образованный человек, поскольку использованные мной исходные сведения находятся в открытом доступе (например, на сайте demoscope.ru). Прежде всего нас интересует сравнение переписных таблиц 1939 и 1959 годов (ввиду расширения границ СССР данные 1939 года, для соотнесения с данными 1959-го, надо умножать на коэффициент 1,116).

Проследив судьбу мужчин 1889-1898 г.р. (при сравнении когорты 40-49 лет в довоенной и 60-69 лет в послевоенной переписи), мы видим, что их численность сократилась с 7,8 млн до 4,1 млн, или на 47,5%. В такой же возрастной когорте между переписями 1970 и 1989 годов убыль составила 36,5%. Учитывая, что коэффициенты естественной смертности в околовоенные годы были выше, чем в благополучные семидесятые, надо признать, что армейские потери мужчин 1889-1898 г.р. оказались не слишком велики. Они вполне коррелируют с приведенной в работе Кривошеева цифрой в 520 тысяч погибших солдат и офицеров старше 46 лет.

Судьба поколения 1899-1928 г.р. сложилась более трагично и может быть представлена в таблице.

Ключом к определению армейских потерь является проявившаяся в этой когорте разница между мужской и женской убылью — 12,9 млн. Избыточная смертность мужчин связана прежде всего с войной. Однако мы знаем, что и в мирное время естественная смертность мужчин, достигающих возраста 30-60 лет, значительно превышает женскую смертность. Отсюда можно заключить, что армейские потери в исследуемой когорте вряд ли превышают 10 млн человек.

Женскую убыль в 1939-1959 гг. следует разделить на жертвы гражданского населения (порядка 4-4,5 млн чел.) и естественную убыль (5-5,5 млн чел.). Тогда гражданские жертвы среди мужчин этого поколения можно оценить в 2-2,5 млн, а их естественную убыль — в 9-10 млн чел. (с учетом того, что мужские коэффициенты смертности для этих возрастов превосходят женские более чем вдвое, но 1/5 мужской когорты не доживет до естественной смерти в результате военных потерь).

В итоге специфическая мужская убыль этого поколения в годы войны составит примерно 10,4-11 млн человек. Сюда входят не только потери военнослужащих, но также партизан, коллаборационистов, узников ГУЛАГа и т.д.

В целом, если просуммировать фронтовые утраты всех возрастных когорт и прибавить к ним погибших военнослужащих-женщин (1-2% от мужчин), итоговая цифра потерь Советской армии вряд ли превысит обозначенный уровень в 10-11 млн человек. Похожую оценку дает и британский историк Норман Дэвис, снискавший популярность недавним изданием «Европа в войне.
1939-1945. Без простой победы».

Обратим внимание: если «залатать» указанные выше «бреши» в балансе Кривошеева, тоже получатся очень похожие цифры.

Демография — это наука, наврать в которой довольно сложно. Различные показатели так увязаны друг с другом, что любая ложь сотрясает всю систему статистических связей — как запутавшаяся муха сотрясает всю ткань паутины.

Мы можем, например, оценить, сколько мальчиков 1923 года рождения вернулось домой с войны. Это — срочники сорок первого, «выбитый призыв», который понес максимальные потери по сравнению с другими возрастами.
В начале 1959 года на 100 женщин этого возраста приходилось 64 их ровесника.

Для сравнения, в мирном 1939 году на 100 тридцатипятилетних советских женщин приходилось 93 сверстника.
А в ФРГ, по данным Урланиса, в 1950 году на 100 женщин «выбитого» поколения (1920-1924 г.р.) приходился 71 мужчина. То есть с учетом традиционной разницы в естественной мужской смертности у немцев и у русских, следует признать, что доля погибших на фронте в СССР и в Германии примерно одинакова.

Пропорциональность фронтовых потерь подтверждается и сходством в послевоенных пропорциях вдов: СССР — 19,0%, ГДР — 18,6%, Австрия — 18,5%, ФРГ — 17,7% («Народонаселение мира»; от общего количества взрослых женщин). Эти цифры, равно как внимательный анализ баланса Мюллера-Гиллебранда, заставляют предположить, что германская военная статистика «подлакирована» приблизительно в тех же масштабах, что и официальные выводы отечественного Генштаба. Зато вполне достоверными выглядят исследования немецкого историка Оверманса, насчитавшего 5,3 миллиона павших солдат вермахта.

Следует сделать вывод, что армейские потери СССР и Рейха примерно пропорциональны призывным контингентам этих стран, т.е. вряд ли различаются более чем в два раза.