М цветаева федра полная версия. Анализ стихотворения Цветаевой “Федра”

Первая часть Привал посвящена Ипполиту, который восхваляет Артемиду за все радости охоты, за леса, долины и прочее. Благодарны ей за все успехи и неудачи в охоте, что есть возможность после насыщенного дня сделать привал и отдохнуть. Жены для мужчин не нужны, потому что восхваляют только дружбу и мужество, отношения друг к другу как к братьям.

Лучшее, что может быть для мужчины – это охота, никакие любовные переживания ее не стоят. Если мужчина женится, то он оседает, нет того чувства свободы, которое возможно получить, охотясь за дичью. Красочно описывается внешность Артемиды, как повелительницы лесного пространства. Ипполит является ненавистником женского рода. Но боги распорядились так, что из-за его красоты, в него влюбилась мачеха. Автор оправдывает ее, говоря, что не полюбить его могла только слепая женщина.

Во второй главе Дознание Федра всячески пытается скрыть свои чувства, но держать все это внутри сложно, поэтому она делится всем с кормилицей, которая является опытной женщиной. Раскрывается горе женщины, которая страдает от неразделенной любви. В Признании Федра рассказывает Ипполиту о своих чувствах. Но пара не может быть вместе, поэтому они погибают. В поэме показано одиночество, безысходность и сложность разрешения проблемы любви.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Цветаева. Все произведения

• Крысолов
• Федра

Федра. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Краткое содержание Гоцци Любовь к трём апельсинам

  Рассказ начинается с болезни принца Тартальи. Король треф Сильвио был очень обеспокоен болезнью сына. Врачи выявили у принца глубокую ипохондрию. Отец решил последний раз заставить сына рассмеяться перед смертью.

• Краткое содержание сказки Солдатская шинель

  Встречаются однажды в базарный день солдат, который желает продать свою шинель, и барин. Находчивый продавец рассказывает барину о преимуществах шинели, которая может служить и матрацем

• Краткое содержание Скребицкий Пушок

  У одного мальчика дома жил ежик. Зверек умел прижимать к спине колючки, когда его кто-то гладил. Поэтому ежика прозвали Пушком. Еще, когда зверек чувствовал голод, он бегал за хозяином и кусал ему ноги

• Краткое содержание Бунин Темные аллеи

  Однажды осенью повозка с сидящим внутри статным военным - мужчиной в годах, чьи поседевшие усы придавали ему серьёзный и усталый вид, и извозчиком с разбойничьей внешностью направлялась по разбитой дороге

КОРМИЛИЦА.

ПРИСЛУЖНИЦЫ.

Картина первая
Привал

Лес. Ипполит в кругу друзей.

ХОР ЮНОШЕЙ

О, заросль! о, зов!

О, новых холмов

Восславимте лов!

Что лучше боев?

Хвала Артемиде за жар, за пот,

За черную заросль, – Аида вход

Светлее! – за лист, за хвою,

За жаркие руки в игре ручья, -

Хвала Артемиде за всё и вся

Засада. Испуг:

Что – рок или сук?

Ветвистый

Куст – или елень?

Нет, мчащая тень

Каллисты!

Хвала Артемиде за брод, за брег,

За – до задыхания быстрый бег

Вдоль лиственного ущелья.

Весеннею водобежью шумишь!

Хвала Артемиде за чувств и мышц

В глаз давшая ветвь.

Что – пень или вепрь?

Ком? Корни жгутом?

Звериным прыжком -

В долину!

Хвала Артемиде за взгляд, за чуть,

Ее не задевши, пушка не сдуть

С тычинки. О, нюх: о, зренье

Чащ! – Знойные губы в игре ручья…

Еленем становишься, вслед скача

Лоб льется, рот сух.

В наставленный нюх -

Мха, меха

Дух, рога и мха

Дух! Грудь – что меха.

– Хо! – Эхо!

Хвала Артемиде за стыд, за вред,

За ложную радость, за ложный след,

Ход ложный, – все муки всуе!

Сокрывшийся ужин и ночь во рву!

Хвала Артемиде за всю игру

Лов кончен. Жар спал.

Прохлада. Привал.

Грудь, бок, в кровь избит,

Ловец потрошит

Хвала Артемиде за рог, за клык,

Последнюю удаль, последний крик

Охотника, – охнул, ухнул

Лес. Перевернулся. Корнями в пух!

Хвала Артемиде за мех, за…

Звон. Дух вон.

Нам в женах нужды несть!

И днесь и в будущем

Восславим дружество!

Восславим мужество!

Для жен нет сласти в нас!

Нам чад не пестовать.

Восславим братственность!

Восславим девственность!

Дом с домочадцами?

Нет, лес с невиданным!

Дичь будем зваться мы,

Рать Артемидина.

Еленем прядаешь,

Земли не трогаешь!

Восславим скоробежь,

Восславим скородышь!

Не пой, что пряменький!

Гнут – нежногубые!

Влюбиться – кланяться:

Поем безлюбие!

Иное лакомство -

В смолу горячую.

Жениться – плакаться,

Поем безбрачие!

Лес, лес-зеленец!

Быстрая водица!

Стрелец – не жилец:

Жениться – прижиться!

Ни бед, ни потех -

Тихое убийство.

Гордец – не отец:

Плодиться – дробиться!

Не дано еще – уж отнято!

Краток, краток век охотника.

Mиг – цветы ему цвели.

Краткосрочнее стрелы!

Вода льется, беда копится.

За охотником охотятся.

Ночь, дорога, камень, сон -

Всё, и скрытые во всем

Боги. Не к жрецу тщемудрому

Божество влечется – к удали.

Храбрецу недолго жить.

Сам – намеченная дичь.

Не к высокопарным умыслам, -

Божество влечется – к юности.

Мрамор падок на загар.

Каждый отрок – хлебодар

Бога. Плясовицы ревностней

Божество влечется к бренности.

Больше, нежели они -

Нам, мы – мраморным нужны.

Вот он, лес! Вот он, лук!

Из пещерных грубостью

Артемидиных слуг

Ни один не влюбится.

Вот он, век! Вот он, злат!

Из далеких зреньицем

Артемидиных чад

Ни один не женится!

И присно и ныне,

В горах и в ложбине,

Поемте богиню,

Подругу едину

Нашей доли и нашей удали -

Артемиду зеленокудрую!

И громко и много,

И в баснях и в лицах,

Рассветного бога

Поемте близницу:

Мужеравную, величавую

Артемиду широкошагую.

Вечней водомелен,

Вечней мукомолен,

Как лавр вечно-зелен,

Как Понт вечно-волен -

Так вечна в нашем сердце глиняном

Артемида высоковыйная.

Сто взял, в этот грохнусь.

В час ребер поломки,

Доколе хоть вздох в нас -

Поемте, поемте

Женодругую, сокровенную

Артемиду муженадменную.

Славьте – и громче!

Темью и ранью,

Вот она с гончей,

Вот она с ланью,

В листьях, как в стаях,

Нощно и денно,

С не поспевающей за коленом

Тканью – запястье! – повязка! – гребень! -

В опережающем тело беге.

Вдоль лабиринтов

Зелени мглистой

Вот она с нимфой

Верной, Каллистой,

Не остывая

В рвенье и в рденье,

С не поспевающей за движеньем

Тенью, теряемой на изломах

Бега. Ведущая без ведомых.

Полное счастье

Может ли зреться?

Вот она в чаще,

Вот она в сердце

Собственном. Стройся,

Лес пестрополый!

Чтобы стволами, как частоколом,

Окружена – сопрягитесь, стены! -

Водному бегу вручила члены

Загнанные…

Время, сдайся, и пена, кань!

Не догонит колена – ткань.

Посрамленное, сядь на пень.

Не догонит движенья – тень,

Против времени будем гнуть:

Не догонит дыханья – грудь.

Против времени будем гнать:

Не догонит затылка – прядь,

Уха – эхо, поэта – век…

Но догонит оленя – бег

Артемидин.

В травах и в листьях – славьте ее!

Частые листья – кудри ее.

В ветках и в сучьях – славьте ее!

Ветви? нет, руки, ноги ее.

Все, что из круга тщится – ее!

В каждой натуге – мышцы ее!

Друга, и в дерне чтите ее!

Черные корни – воля ее.

Неколебимо сердце ее -

Голые глыбы – сердце ее!

Зверь воя, лес вея,

И розно, и разом,

Поемте лилею,

Риз белых ни разу

Не мрачившу любовной скверною:

Артемиду каменносердую.

В срок нужный – срази нас,

Стрела без преемниц!

Поемте невинность,

Поемте надменность

Плоти, вйдомой только озеру!

Артемиду трепетоноздрую.

Но диво – сквозь листья!

Но диво – как в дымке…

И в песнях и в мыслях

Своих – утвердимте

Мужегрозной богини около -

Ипполита оленьеокого

С ртом негоупругим,

С ртом – луком неломким!

Богинина друга

Поемте. Поемте

Артемидина друга горнего -

Ипполита женоупорного.

Нос – острое нюхал,

Лоб – трудное сдвинул.

Эгеева внука,

Тезеева сына,

Ненавистника рода женского -

Ипполита поем трезенского.

Тучи сгоним, чаши сдвинем,

В славословье углубимся

Целомудренной богини

Нелюдимого любимца.

Нелюдима ее любимого -

Ипполита неуловимого -

Дивен слух чей, чуден взгляд чей.

Под кустом, где сон валит,

Кто всех чутче, кто всех глядче?

Ипполит! Ипполит!

Еще дани никто не взымывал -

С Ипполита неуловимого.

Вепри, щерьтесь! лани, плачьте!

Глазомером именит -

Кто всех метче, кто всех хватче?

Ипполит! Ипполит!

Легче скока никто не имывал -

Ипполита необгонимого.

Кустолаз-то наш разгарчив!

Погляди, в часы молитв,

Кто всех стойче, кто всех жарче?

Ипполит! Ипполит!

Никогда не срамящий имени

Ипполита неутомимого.

Жены встали, солнце вышло,

Окружен, женоувит -

Кто всех диче, кто всех тише?

Ипполит! Ипполит!

Безоглядней никто не минывал -

Ипполита неумолимого.

Кабана в один присест.

Винограда жаждет пот.

Ипполит один не ест,

Ипполит один не пьет.

Почему, венчавши лов,

Чудо-вепря низложив,

Ипполит один суров?

Ипполит один брезглив?

Дева ль встретилась в лесу?

Лань за деву принял лев?

Или – вепря за лису -

Принимает нас за дев?

Жир и влага – лей и режь!

Время драго – пей и ставь!

Женоборец, пей и ешь!

Вепревержец, пей и славь

С нами мчащуюся – мчимую -

Юность невозвратимую!

Пьян виноград.

Вепрь нарасхват.

Долго ли млад?

Вепрю не рад,

Лесу не рад,

Веку не рад.

Снился. Тмящая мне всех жен

Сущих – мать посетила сон

Мой. Живущая в мне одном

Госпожа посетила дом

Свой. Се – урна ее золе!

Дом единственный на земле.

Не приметил, а ночь светла,

Как входила и как вошла.

Поседею, скажу, как днесь:

Входа не было, было: “здесь!

Есмь!” Ладьею из-за волны,

Представание из земли -

Плиты – сроки – запреты – чрез.

Лика не было. Был очес

Взгляд. Не звезды и не лучи,

Всего тела и всей души

Взгляд, – ну, ланий на ланенят

Взгляд, ну – матери как глядят

По краям зерцал

Взгляд обличием обрастал.

Камня брошенного круги!

Переносица. В две дуги

Брови ровные. Под губой

Воля каменная – дугой.

Дуновением губ: – Реки!

Речи не было. Был руки

Знак. Молчания полный гром.

Был руки восковой – подъем

Неуклонный. Покров разверст.

Сыну – рану явивший перст!

Растопилося. Поплыло.

Други милые, каково

Грудь и рану узреть зараз?!

Речи не было. Кровь лилась

Наземь, на руки мне – без сил

Распростертому – перст же плыл,

Выше, выше парил – пока,

Ставши, не запечатал рта -

Там … В кругу десяти перстов

Плоти не было. Был покров,

Пар! Пар емлю! Простой. Пустой.

Пара таянье под рукой

Знающей…

– Грезой смущен!

– Думой задет!

– Мало ли чар?

– Басен не чтим!

– Именно – пар!

– Именно – дым

Умственный. – В нас

Суть. Что не мы -

Марево. – Сглаз!

– Полной луны

Глаз. – Лунных стрел

Яд. – Друг наш мил!

Лишнее съел!

– Лишнее влил

С вечеру. – Яр

Вакх в час игры.

Даже не пар

Лунный – пары

Винные. Чад!

Хмель-мозгокрут!

– Мертвые спят!

– Смертные ж пьют.

(Хором.)

Нбзло бредням и нбзло чарам -

Пей и смейся, пока не лыс!

Мать из гроба не встанет даром:

Господине мой, берегись!

Явление Федры.

Благородным стрелкам – привет.

Дикой зарослью шед и шед,

Неприметно – от травки к травке -

Всех служанок порастерявши,

О возвратном пути пекусь.

Укажите мне путь и спуск -

Вспять. Из сей вероломной гущи

Где дорога, в Трезен ведуща?

Не раскаетесь, услужа

Высокая госпожа!

В месте страхов головокружительных,

М. Цветаева - стихийный поэт, поэт всепоглощающей страсти. Самая главная ее стихия - любовь, вызывающая "тайный жар", сердцебиение. Если любовь расценивать как талант, у Цветаевой на любовь был сверхталант. В любовь она бросалась как в омут: "В мешок и в воду - подвиг доблестный. Любить немножко - грех большой". Этот максимализм М. Цветаевой воплотился и в "Федре" .

В 1923 году М. Цветаевой была задумана драматическая трилогия "Гнев Афродиты 1 ". Главный персонаж трилогии - Тезей. Части трилогии должны были называться по именам женщин, которых любил Тезей: первая часть - "Ариадна", вторая - "Федра", третья - "Елена". "Ариадна: ранняя юность Тезея: восемнадцать лет; Федра: зрелость Тезея, сорок лет; Елена: старость Тезея: шестьдесят лет", - писала Цветаева. Первую часть трилогии - "Ариадна" - Цветаева закончила в 1924 году, "Елена" написана не была.

В греческой мифологии Федра, дочь критского царя Миноса, жена Тезея, воспылавшая любовью к своему пасынку Ипполиту и отвергнутая юношей, оклеветала его в предсмертной записке, обвинив в насилии, и затем покончила с собой.

В античной мифологии и затем в истории мировой литературы образ Федры - это образ преступной любви. Однако на протяжении тысячелетий этот образ, конечно же, не оставался неизменным, он от столетия к столетию эволюционировал, углублялся, обретал новые грани, новые краски. Каждый писатель, поэт, обращавшийся к трагической судьбе Федры, вносил нечто новое в ее интерпретацию, и за прошедшие тысячелетия отношение к преступлению Федры эволюционировало от безусловного осуждения (Еврипид, Сенека, Расин) до глубочайшего сочувствия (М. Цветаева). Эти колебания определялись запросами времени, принадлежностью автора к тому или иному литературному направлению, а также творческой индивидуальностью, психологическим темпераментом автора очередной интерпретации знаменитого античного мифа.

Сюжетно М. Цветаева в своей поэтической драме "Федра" следует за Еврипидом. Но сам по себе сюжет в ее драме не важен, и перипетии сюжета здесь, по сути, не играют никакой роли. Тогда ради чего написана драма М. Цветаевой? Цветаевская драма написана в ином ключе, с иным мировосприятием. Ее драма - это гимн любви, любви трагической. Известны слова М. Цветаевой: "И ни одной своей вещи я не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее - немножко больше), не в них двух, а в их любовь. В любовь". Этому утверждению соответствует и структура драмы, состоящей из четырех частей-картин 2 - вершин эмоциональных переживаний. Причем каждой картине Цветаева находит поразительно оригинальное, точное, емкое, метафорически-поэтичное название, разбивающее все сложившиеся за два тысячелетия каноны сюжета. Цветаевские метафоры невозможно предсказать и исчислить. Этим они и интересны.

Первая картина - "Привал" - посвящена Ипполиту, удалой, привольной жизни его и его друзей, славящих богиню Артемиду 3 , радости охоты:

Между тем юный Ипполит так прекрасен, что "не полюбить его могла только слепая", то есть Цветаева уже в первой картине косвенно освобождает Федру от вины; причем у Цветаевой не воля богов является причиной страсти Федры, а человечески-телесная красота пасынка.

Вторая картина - "Дознание" - рисует Федру, безотчетно скрывающую свою любовь, а затем доверяющую сокровенную тайну кормилице, умудренной жизненным опытом женщине. Голос кормилицы - это голос самой Цветаевой, рупор ее влюбленности в любовь, невозможности для женщины жить без любви-страсти. До-знание - Цветаева раскрывает трагедию женщины, обделенной любовью. Вот, например, слова кормилицы, обращенные к Федре: "Мой удар // По Тезею - стар". Сколько силы и выразительности в этих односложных "удар", "стар"!

Картина третья - "Признание" - кульминационная в драме, она повествует о встрече Федры и Ипполита, признании Федры.

Четвертая картина - "Деревце" (!) - представляет собой трагическую развязку: Ипполит погиб; Федра покончила с собой (смерть героини трагедии - она повесилась - разумеется, символична и в контексте драмы, и в контексте судьбы ее автора). В названии этой главы - пронзительность и беззащитность, одиночество и безысходность любовного чувства героини трагедии.

Цветаева в своей поэтической драме не повторяет подробностей известного мифологического сюжета. Она предельно схематизирует сюжет, оставляя лишь его ключевые эпизоды. Цветаева дает не нравственную трагедию Федры, не борьбу чувства и долга (как у Расина), а историю трагической любви. Формула цветаевской драмы, в отличие от трагедии Расина, иная: "Любовь (если она есть) всегда права". В "Федре", как полагала Цветаева, Ипполиту должно быть 20 лет, Федре - 30, Тезею - 40.

Федра - третья жена Тезея, и она по-женски несчастлива: она не любит Тезея, и жизнь с ним не приносит ей радости. В этом Федра боится себе признаться, но это растолковывает ей ее кормилица. Цветаева и мы, читатели, сочувствуем несчастной Федре, которая намного моложе Тезея. См. монолог кормилицы из картины второй "Дознание":

Федра у Цветаевой умирает не потому, что ее мучают угрызения совести, что в ее душе борются страсть и долг 4 . Федра у Цветаевой не виновна в своей любви к Ипполиту. Причина смерти Федры в драме Цветаевой иная. Федра приходит к Ипполиту, неся свою любовь как крест, приходит в изнеможении:

Она молит отвергающего ее любовь Ипполита:

Ипполит же в ответ:

И вновь Федра молит Ипполита:

Ипполит - в ответ: Гадина...

После такой отповеди выход для любящей женщины один - петля. Жить дальше нет смысла и нет сил. Концепцию образа Федры Цветаева сформулировала так: "NB! Дать Федру, не Медею, вне преступления, дать - безумнолюбящую молодую женщину, глубоко понятную".

У Цветаевой Ипполита оклеветала кормилица Федры, сраженная ее смертью. Тезей проклинает сына, и Ипполит погибает. Но затем на теле Ипполита слуга находит и передает Тезею тайное письмо - признание Федры в любви к Ипполиту. Мы помним, что на признание Федры в любви Ипполит ответил резкой отповедью. Тезей узнает, что виновен не Ипполит, а Федра, что письмо Федры - это "Ипполита похвальный лист". Однако его горе от этого не становится легче, ведь "слава сына - позор жены!"

Кормилица признается Тезею в том, что виной всему - она, что сводня - она. Она не может снести позора своей госпожи и стремится оправдать Федру, снять вину с нее. Но Тезей отклоняет вину кормилицы, так как она только орудие рока:

"За Наксоса разоренный сад" - за разоренный сад любви, отказ от любви, так как в свое время на острове Наксос Тезей оставил Ариадну (богу любви Аполлону, который обещал бессмертие Ариадне). В отличие от трагедии Еврипида, трагедия Цветаевой - это не трагедия царя Тезея ("И далеко, далеко звучи // Весть о горе великом царей!" - так заканчивается трагедия Еврипида), а трагедия безответной любви. Эмоционально Цветаева оставляет утешение и погибшей Федре, и читателю: Федру и Ипполита не соединила жизнь, так пусть соединит их хотя бы смерть:

Марина Цветаева

КОРМИЛИЦА.

ПРИСЛУЖНИЦЫ.

Картина первая

Лес. Ипполит в кругу друзей.

ХОР ЮНОШЕЙ

О, заросль! о, зов!

О, новых холмов

Восславимте лов!

Что лучше боев?

Хвала Артемиде за жар, за пот,

За черную заросль, – Аида вход

Светлее! – за лист, за хвою,

За жаркие руки в игре ручья, -

Хвала Артемиде за всё и вся

Засада. Испуг:

Что – рок или сук?

Ветвистый

Куст – или елень?

Нет, мчащая тень

Каллисты!

Хвала Артемиде за брод, за брег,

За – до задыхания быстрый бег

Вдоль лиственного ущелья.

Весеннею водобежью шумишь!

Хвала Артемиде за чувств и мышц

В глаз давшая ветвь.

Что – пень или вепрь?

Ком? Корни жгутом?

Звериным прыжком -

В долину!

Хвала Артемиде за взгляд, за чуть,

Ее не задевши, пушка не сдуть

С тычинки. О, нюх: о, зренье

Чащ! – Знойные губы в игре ручья...

Еленем становишься, вслед скача

Лоб льется, рот сух.

В наставленный нюх -

Мха, меха

Дух, рога и мха

Дух! Грудь – что меха.

– Хо! – Эхо!

Хвала Артемиде за стыд, за вред,

За ложную радость, за ложный след,

Ход ложный, – все муки всуе!

Сокрывшийся ужин и ночь во рву!

Хвала Артемиде за всю игру

Лов кончен. Жар спал.

Прохлада. Привал.

Грудь, бок, в кровь избит,

Ловец потрошит

Хвала Артемиде за рог, за клык,

Последнюю удаль, последний крик

Охотника, – охнул, ухнул

Лес. Перевернулся. Корнями в пух!

Хвала Артемиде за мех, за...

Звон. Дух вон.

Нам в женах нужды несть!

И днесь и в будущем

Восславим дружество!

Восславим мужество!

Для жен нет сласти в нас!

Нам чад не пестовать.

Восславим братственность!

Восславим девственность!

Дом с домочадцами?

Нет, лес с невиданным!

Дичь будем зваться мы,

Рать Артемидина.

Еленем прядаешь,

Земли не трогаешь!

Восславим скоробежь,

Восславим скородышь!

Не пой, что пряменький!

Гнут – нежногубые!

Влюбиться – кланяться:

Поем безлюбие!

Иное лакомство -

В смолу горячую.

Жениться – плакаться,

Поем безбрачие!

Лес, лес-зеленец!

Быстрая водица!

Стрелец – не жилец:

Жениться – прижиться!

Ни бед, ни потех -

Тихое убийство.

Гордец – не отец:

Плодиться – дробиться!

Не дано еще – уж отнято!

Краток, краток век охотника.

Mиг – цветы ему цвели.

Краткосрочнее стрелы!

Вода льется, беда копится.

За охотником охотятся.

Ночь, дорога, камень, сон -

Всё, и скрытые во всем

Боги. Не к жрецу тщемудрому

Божество влечется – к удали.

Храбрецу недолго жить.

Сам – намеченная дичь.

Не к высокопарным умыслам, -

Божество влечется – к юности.

Мрамор падок на загар.

Каждый отрок – хлебодар

Бога. Плясовицы ревностней

Божество влечется к бренности.

Больше, нежели они -

Нам, мы – мраморным нужны.

Вот он, лес! Вот он, лук!

Из пещерных грубостью

Артемидиных слуг

Ни один не влюбится.

Вот он, век! Вот он, злат!

Из далеких зреньицем

Артемидиных чад

Ни один не женится!

И присно и ныне,

В горах и в ложбине,

Поемте богиню,

Подругу едину

Нашей доли и нашей удали -

Артемиду зеленокудрую!

И громко и много,

И в баснях и в лицах,

Рассветного бога

Поемте близницу:

Мужеравную, величавую

Артемиду широкошагую.

Вечней водомелен,

Вечней мукомолен,

Как лавр вечно-зелен,

Как Понт вечно-волен -

Так вечна в нашем сердце глиняном

Артемида высоковыйная.

Сто взял, в этот грохнусь.

В час ребер поломки,

Доколе хоть вздох в нас -

Поемте, поемте

Женодругую, сокровенную

Артемиду муженадменную.

Славьте – и громче!

Темью и ранью,

Вот она с гончей,

Вот она с ланью,

В листьях, как в стаях,

Нощно и денно,

С не поспевающей за коленом

Тканью – запястье! – повязка! – гребень! -

В опережающем тело беге.

Вдоль лабиринтов

Зелени мглистой

Вот она с нимфой

Верной, Каллистой,

Мифология не раз становилась источником вдохновения в мировой литературе. Греческие небожители, их проблемы, чувства, образ жизни не редко описаны и российскими поэтами. Одной из интерпретаций знаменитого древнегреческого мифа о Федре, дочери критского царя, которая воспылала чувствами к своему пасынку, стало произведение «Федра» М. Цветаевой.

Данная работа является частью трилогии «Гнев Афродиты». Главным героем произведения стал Тезей, а части трилогии получили свои названия по именам женщин, которых он любил. Но в стихотворении «Федра» основное внимание уделено не ему, а сыну Ипполиту, в которого так неосторожно влюбилась его мачеха.

Этот миф неоднократно пересказывался в литературе ранее, но именно Цветаевой удалось уловить то новое чувство – сочувствие, а не осуждение и ненависть, которое не без помощи сильных метафор, возникает по отношению к женщине. Произведение построено на иносказании, множественных антитезах и анафорах. Ипполит, избранник Федры – это «ужас жестокий», «это хуже пил», но в тоже время «великая тайна», «прихотливый мальчик» с красотой «как воск».

Произведение разделено на две части: первая «Ипполит» – трагична, описывающая кошмары любовных мук Федры, вторая часть «Послание» – диалог с возлюбленным, который отвергает все посылы Федры. Нельзя, стыд, блудница – во те слова, которые говорит Ипполит женщине, он не сдается под напором чувств, под «стенаньем нежных уст». Но как бы не права была Федра, Цветаева, а вместе с ней и читатель, не осуждают её. Она жертва обстоятельств, её вины нет в том, что она не любима своим мужем Тезеем, годы, как пропасть, разделили их.

Композиция стихотворения целостная, но в то же время строфы, как будто обрезаны острыми ножницами. В этом схожесть строк с истерическим состоянием главной героини – она резко меняет темы разговора, то умоляет, то страшит, то ставит условия. Довольно часто отмечено употребление архаизмов, что соответствует теме и наполняет содержание актуальными на то время деталями (ланиты, перси), которые помогают читателям почувствовать атмосферу Древней Греции.

Численные лексические повторы то и дело заставляют оглянуться назад, пробежать глазами по уже прочтенным строкам, для того чтобы открыть что-то новое не видимое ранее за привычными словами. В стихотворении практически отсутствуют союзы, что говорит о бессвязности речи о отрывках, которые обязательно нужно успеть сказать.