Магомед хамбиев. Почему сдался в плен Магомед Хамбиев? Боевики, уничтоженные в ходе подготовки к президентским выборам

Сегодня в Чечне должна пройти пресс-конференция бывшего министра обороны Ичкерии Магомеда Хамбиева, сдавшегося 8 марта федеральным властям. Вчера его брат, министр здравоохранения в правительстве Аслана Масхадова Умар Хамбиев, провел в Страсбурге свой брифинг. Господин Хамбиев утверждает, что его брата вынудили сложить оружие, угрожая расправой над родственниками.
— О том, что Магомед сдался не добровольно, я узнал от самого брата,— сказал господин Хамбиев после брифинга корреспонденту Ъ.— Мы разговаривали по телефону всего две-три минуты, чувствовалось, что он говорил с оглядкой на тех, кто стоял рядом с ним.
— О чем вы говорили?
— Первым делом я справился о его здоровье, на что он ответил, что чувствует себя нормально, его не били и обходятся с ним терпимо. А потом сказал, что хотел сохранить здоровье и жизни наших задержанных родственников. Я спросил, отпустили их или нет? Магомед ответил так: "Говорят, что отпустили".
По словам Умара Хамбиева, российские спецслужбы и сотрудники службы безопасности президента Чечни давно открыли охоту на их родственников, хотя они никакого отношения к боевикам не имеют: "Еще полтора года назад арестовали нашего младшего брата Али, который работал врачом в сельской больнице. Его судьба неизвестна до сих пор. Скорее всего, его убили. А за неделю до задержания Магомеда задержали сына нашего пропавшего брата — Асланбека, студента местного университета". Всего, как считает масхадовский министр здравоохранения, в заложники представителями правоохранительных органов взяты более 30 их родственников и знакомых. По его мнению, ради их освобождения и пожертвовал собой его брат Магомед, согласившись прекратить сопротивление: "Я его очень хорошо знаю, это же мой младший брат. Он не способен на предательство, менять свои убеждения ради личных интересов. Он очень добросердечный человек, и ему тяжело было осознавать, что из-за него страдают близкие ему люди. С ним поступили жестоко, заставили пожертвовать собой ради освобождения родственников".
Хамбиев-старший назвал домыслами утверждения представителей администрации Чечни о том, что его брат собирается отдать приказ боевикам о разоружении: "Если даже он это сделает, во что я не верю, то никто этот приказ не будет выполнять. Все понимают, что на брата давят". Господин Хамбиев считает, что представители российской стороны слишком преувеличивают значение выхода из войны его брата: "Он хоть и был министром обороны, но не играл ключевой роли. Война продолжится, пока не будут достигнуты политические соглашения между конфликтующими сторонами".
Президент Чечни Ахмат Кадыров вчера опроверг заявление брата Магомеда Хамбиева. "С Хамбиевым, действительно, длительное время проводилась работа через посредников,— сказал глава Чечни.— Его удалось убедить в бессмысленности участия в противоправных действиях, а также в необходимости сложить оружие и явиться в правоохранительные органы. При этом его родных и близких в заложники никто не брал". Магомед Хамбиев, утверждает господин Кадыров, сам позвонил своему брату в Страсбург и сказал, что "сдался исключительно добровольно". "Организаторы пресс-конференции в Страсбурге,— отметил глава Чечни,— пытаются лишь свести на нет все усилия, которые мы прилагаем для нормализации обстановки в республике". Господин Кадыров пообещал, что в четверг утром Магомед Хамбиев проведет пресс-конференцию, на которой расскажет всю правду об обстоятельствах своей сдачи.
Ъ продолжит следить за развитием событий.
МУСА Ъ-МУРАДОВ

пРХВМЙЛПЧБОП 11.08.2006

44-МЕФОЙК ВТЙЗБДОЩК ЗЕОЕТБМ нБЗПНЕД иБНВЙЕЧ УЕКЮБУ СЧМСЕФУС ДЕРХФБФПН РБТМБНЕОФБ юЕЮЕОУЛПК тЕУРХВМЙЛЙ, ЙЪВТБООПЗП Ч РТПЫМПН ЗПДХ. лБЛ НОПЗЙЕ ДТХЗЙЕ ЮЕЮЕОГЩ У иБНВЙЕЧ У 1992 ЗПДБ ОБИПДЙМУС Ч ТСДБИ ДЧЙЦЕОЙС ЪБ ОЕЪБЧЙУЙНПУФШ ТЕУРХВМЙЛЙ. у 1996 ЗПДБ ПО ЧПЪЗМБЧМСМ оБГЙПОБМШОХА ЗЧБТДЙА йЮЛЕТЙЙ, У 1998 ЗПДБ ВЩМ НЙОЙУФТПН ПВПТПОЩ Ч РТБЧЙФЕМШУФЧЕ бУМБОБ нБУИБДПЧБ.

иБНВЙЕЧ ЧУЕЗДБ УЮЙФБМУС ПДОЙН ЙЪ ВМЙЦБКЫЙИ Л нБУИБДПЧХ МАДЕК. фБЛЦЕ ПО ВЩМ Й ПУФБЕФУС РТПФЙЧОЙЛПН ЧБИИБВЙЪНБ. лПЗДБ МЕФПН 1999 ЗПДБ ыБНЙМШ вБУБЕЧ Й БНЙТ иБФФБВ ЧПЫМЙ Ч дБЗЕУФБО, РТПЧПГЙТХС ФЕН УБНЩН ЧФПТХА ТХУУЛП-ЮЕЮЕОУЛХА ЧПКОХ, иБНВЙЕЧ Ч ЮЕЮЕОУЛЙИ унй Й РП фч ТЕЪЛП ПУХДЙМ ЬФХ РП УХФЙ ДЕМБ РТПЧПЛБГЙА. ч 2004 ЗПДХ нБЗПНЕД иБНВЙЕЧ РПД ЗБТБОФЙЙ бИНБФБ Й тБНЪБОБ лБДЩТПЧЩИ УМПЦЙМ ПТХЦЙЕ Й ЪБОСМУС МЕЗБМШОПК РПМЙФЙЮЕУЛПК ДЕСФЕМШОПУФША Ч ТБНЛБИ лПОУФЙФХГЙЙ юЕЮЕОУЛПК ТЕУРХВМЙЛЙ.

оБ ДОСИ ОБ УБКФБИ "тЕЗОХН" Й "юЕЮОС.ТХ" ВЩМП ПРХВМЙЛПЧБОП ТБЪЧЕТОХФПЕ ЙОФЕТЧША нБЗПНЕДБ иБНВЙЕЧБ, РПУЧСЭЕООПЕ, Ч ПУОПЧОПН, РТПВМЕНБН ЧПЪЧТБЭЕОЙС ЮЕЮЕОУЛЙИ ВЕЦЕОГЕЧ Й РТБЛФЙЮЕУЛПК ТЕБМЙЪБГЙЙ ПВЯСЧМЕООПК РПУМЕ ЗЙВЕМЙ ыБНЙМС вБУБЕЧБ БНОЙУФЙЙ ХЮБУФОЙЛБН ЧППТХЦЕООПЗП УПРТПФЙЧМЕОЙС. уЛБЪБООПЕ иБНВЙЕЧЩН РПЪЧПМСЕФ ТПУУЙКУЛПК ПВЭЕУФЧЕООПУФЙ, ЛБЛ РТБЧЙМП, ЧЕУШНБ ДБМЕЛПК ПФ РТПВМЕН юЕЮОЙ Й уЕЧЕТОПЗП лБЧЛБЪБ, МХЮЫЕ РПОСФШ ЮФП Ч ЬФПН ТЕЗЙПОЕ РТПЙУИПДЙФ ОБ УБНПН ДЕМЕ.

тХУМБО уБЙДПЧ

лПТТЕУРПОДЕОФ: уЛПТП НЕУСГ, ЛБЛ ВЩМП ПВЯСЧМЕОП П ЗЙВЕМЙ ыБНЙМС вБУБЕЧБ, ОП ПВУХЦДЕОЙЕ ОЕ ФЕТСЕФ БЛФХБМШОПУФЙ. лБЛ ЧЩ ЧПУРТЙОСМЙ ЬФХ ОПЧПУФШ, Й ЮФП ЕУФШ юЕЮОС РПУМЕ вБУБЕЧБ?

н.иБНВЙЕЧ: дП вБУБЕЧБ РПЗЙВ бУМБО нБУИБДПЧ. пО ВЩМ ОБЫЙН РТЕЪЙДЕОФПН, ДМС юЕЮОЙ ПО ИПФЕМ ОЕЪБЧЙУЙНПУФЙ Й ВПТПМУС ЪБ ЬФП. у ОЙН НПЦОП ВЩМП ВЩ ЧЕУФЙ РЕТЕЗПЧПТЩ. п ыБНЙМЕ вБУБЕЧЕ НБМП ЛФП УЛБЦЕФ, ЮФП ПО ВЩМ РПТСДПЮОЩН ЮЕМПЧЕЛПН, РПМЙФЙЛПН, Й ЮФП ПО ОЕ ВЩМ ФЕТТПТЙУФПН. нОПЗЙЕ РПУМЕ ЕЗП ЗЙВЕМЙ УЛБЪБМЙ: ЧУЕ, ЧПКОБ ЛПОЮЙМБУШ, ОБЛПОЕГ, ОБУФБОЕФ НЙТ. оП С ФБЛ ОЕ ДХНБА.

лПТТЕУРПОДЕОФ: йЪЧЕУФОП, ЮФП Ч юЕЮОЕ Й ОЕ ФПМШЛП, ЕУФШ МАДЙ, ЛПФПТЩЕ ЦЕМБАФ РТПДПМЦЕОЙС ЧПКОЩ.

н.иБНВЙЕЧ: лФП УЕКЮБУ ПФ ЙИ ЙНЕОЙ ДЕМБЕФ ЗТПНЛЙЕ ЪБСЧМЕОЙС? бИНЕД ъБЛБЕЧ ЙЪ мПОДПОБ? пО У 2000 ЗПДБ ОЙ ТБЪХ ОЕ ОПЮЕЧБМ Ч ЗПТБИ, ОЕ ЪОБЕФ, ЛБЛ ЧПААФ МАДЙ, ЛБЛ ХНЙТБАФ. ч 2000 ПО ВЩМ Ч зТПЪОПН, УЙДЕМ Ч РПДЧБМЕ. лПЗДБ РЩФБМУС ЧЩЕИБФШ ОБ УЧПЕН хбъЕ, РПРБМ Ч БЧБТЙА, ЕНХ РЕТЕВЙМП ПВЕ ОПЗЙ. рПФПН ПО ДПЗПЧПТЙМУС У ЛЕН ОБДП Й ЧЩЕИБМ. фЕРЕТШ РП ЛПНБОДЕ вЕТЕЪПЧУЛПЗП ДЕМБЕФ ЗТПНЛЙЕ ЪБСЧМЕОЙС. с ВЩМ НЙОЙУФТПН ПВПТПОЩ йЮЛЕТЙЙ. чПЕЧБМ У ОЙНЙ, ЦЙМ У ОЙНЙ Ч МЕУХ, ЪОБМ ЛБЦДПЗП...

лПТТЕУРПОДЕОФ: пВЯСЧМЕОБ БНОЙУФЙС. еУФШ УФБФЙУФЙЛБ, ЛПФПТБС РПЛБЪЩЧБЕФ, ЮФП МАДЙ УДБАФУС. рП ЧБЫЙН ДБООЩН, НОПЗП ЕЭЕ ОБТПДБ ПУФБЕФУС Ч ЗПТБИ?

н.иБНВЙЕЧ: оЕ НПЗХ УЛБЪБФШ, УЛПМШЛП МАДЕК Ч ЗПТБИ. чЙЦХ, РП ФЕМЕЧЙЪПТХ РПЛБЪЩЧБАФ ЛБЛЙИ-ФП, ЛПФПТЩЕ УДБАФУС. с ЙИ ОЕ ЪОБА. фЕ, ЛПЗП С ЪОБА, - ПОЙ ЕЭЕ Ч ЗПТБИ. с ВЩ ИПФЕМ, ЮФПВЩ ПОЙ ЧЕТОХМЙУШ. с ИПТПЫП ЪОБА ЬФЙИ РБТОЕК. ьФП РПТСДПЮОЩЕ МАДЙ, ПОЙ ОЕ РПИЙЭБМЙ МАДЕК. с ИПФЕМ ВЩ У ОЙНЙ РПЗПЧПТЙФШ, ОП ПОЙ ОЕ ИПФСФ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: пОЙ ОЕ ЧЕТСФ Ч БНОЙУФЙА?

н.иБНВЙЕЧ: еУМЙ ЮЕУФОП: ЛХДБ ПОЙ ЧЕТОХФУС УЕЗПДОС? ч юЕЮОЕ ЧУЕ ЕЭЕ РПИЙЭБАФ Й ХВЙЧБАФ. еДЙОУФЧЕООБС ЗБТБОФЙС ДМС ЧУЕИ, ЛФП УДБМУС - УМПЧП тБНЪБОБ (лБДЩТПЧБ). с ЪОБА НОПЗЙИ ТЕВСФ, ЛПФПТЩЕ НПМСФУС, ЮФПВЩ У тБНЪБОПН ОЙЮЕЗП ОЕ УМХЮЙМПУШ. юЕМПЧЕЛ ЧЕТОХМУС, УДБМ БЧФПНБФ, ЕЗП ЪБОЕУМЙ Ч УРЙУПЛ, УРЙУПЛ РПМПЦЙМЙ Ч УЕКЖ. юЕМПЧЕЛ ОЕ РПМХЮЙМ ОЙ ПДОПЗП ДПЛХНЕОФБ, РПДФЧЕТЦДБАЭЕЗП, ЮФП ПО СЧЙМУС У РПЧЙООПК Й БНОЙУФЙТПЧБО.

лПТТЕУРПОДЕОФ: х ЧБУ ЕУФШ ЛПОЛТЕФОЩЕ РТЙНЕТЩ?

н.иБНВЙЕЧ: ч оПЦБК-аТФЕ ЛПНБОДЙТ вПТЙУ бКДБНЙТПЧ ЧЕТОХМУС ЧНЕУФЕ УП НОПК. дП УЕЗПДОСЫОЕЗП ДОС ОЕ РПМХЮЙМ РБУРПТФ Й ДПЛХНЕОФ ПВ БНОЙУФЙЙ. иПДЙФ ЧЕЪДЕ, ЦБМХЕФУС, РТБЧДЩ РЩФБЕФУС ДПВЙФШУС, ЪБ ЬФП ЕНХ РТПЛХТБФХТБ ЛБЦДЩК ТБЪ ХЗТПЦБЕФ ТБУРТБЧПК. фБЛЙИ РТЙНЕТПЧ НОПЗП. лП НОЕ РТЙИПДСФ, РТПУСФ РПНПЮШ, ЗПЧПТСФ - ФЩ ДЕРХФБФ, ФЩ ФПЦЕ ФБН ВЩМ У ОБНЙ. оП С ОЙЮЕЗП ОЕ НПЗХ ЙН УЛБЪБФШ. ьФЙН ЪБОЙНБАФУС ЖЕДЕТБМШОЩЕ УФТХЛФХТЩ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: ч рБТМБНЕОФЕ юЕЮОЙ ЧЩ - ЪБНЕУФЙФЕМШ РТЕДУЕДБФЕМС ЛПНЙУУЙЙ РП ТПЪЩУЛХ РТПРБЧЫЙИ. ьФП УМХЮБКОПУФШ ЙМЙ ПУПЪОБООЩК ЧЩВПТ?

н.иБНВЙЕЧ: х НЕОС ВЩМБ ЧПЪНПЦОПУФШ ЧЩВТБФШ "ДЕОЕЦОХА" ДПМЦОПУФШ ЙМЙ НЕОЕЕ РТПВМЕНОХА. оП С ЧЩВТБМ ЙНЕООП ТПЪЩУЛ РПИЙЭЕООЩИ Й РТПРБЧЫЙИ МАДЕК. х НЕОС ВТБФБ РПИЙФЙМЙ. мАДЙ РТЙИПДСФ, РТЙОПУСФ ЪБСЧМЕОЙС У РПДТПВОЩН ПРЙУБОЙЕН ПВУФПСФЕМШУФЧ РПИЙЭЕОЙС, У ХЛБЪБОЙЕН ЛПОЛТЕФОЩИ ХЮБУФОЙЛПЧ РПИЙЭЕОЙС ЙИ ТПДУФЧЕООЙЛПЧ. ьФП УФТБЫОЩЕ ДПЛХНЕОФЩ. чУЕ ФЕ МАДЙ, ЛПФПТЩЕ Ч ОЙИ ЖЙЗХТЙТХАФ, Ч УЧПЕ ЧТЕНС ЧПЕЧБМЙ Ч юЕЮОЕ, УЕКЮБУ ПОЙ УРПЛПКОП ЦЙЧХФ Й ТБВПФБАФ Ч тПУУЙЙ. х НОПЗЙИ ЙЪ ОЙИ ЕУФШ ЗПУХДБТУФЧЕООЩЕ ОБЗТБДЩ, ЙИ УЮЙФБАФ ЗЕТПСНЙ тПУУЙЙ. б РП ФЕН ФЩУСЮБН ДПЛХНЕОФПЧ, ЛПФПТЩЕ РТПИПДСФ ЮЕТЕЪ ТХЛЙ ОБЫЕК ЛПНЙУУЙЙ, ЬФЙ МАДЙ - РТЕУФХРОЙЛЙ. пОЙ РПИЙЭБМЙ, ЙУФСЪБМЙ Й РТПДБЧБМЙ ФТХРЩ. уТЕДЙ ФЕИ, ЛПЗП ПОЙ РПИЙФЙМЙ, НОПЗП ОЕУПЧЕТЫЕООПМЕФОЙИ, НОПЗП ОЕЧЙОПЧОЩИ, ФБЛЙИ, ЛФП ОЙ ТБЪХ ЪБ УЧПА ЦЙЪОШ ОЕ ЧЩУФТЕМЙМ. еУМЙ РТЕУФХРМЕОЙС ЬФЙИ ЗЕТПЕЧ НПЦОП УРЙУБФШ ОБ ЧПКОХ, ФП РПЮЕНХ ОЕМШЪС УРЙУБФШ Й РТПФЙЧПРПМПЦОПК УФПТПОЕ - ЮЕЮЕОГБН? йМЙ РХУФШ УХДСФ Й ФЕИ, Й ДТХЗЙИ РП ЪБЛПОХ. оП РПЛБ НЩ ОЕ УНПЗМЙ ДПВЙФШУС ОЙ ПДОПЗП ФБЛПЗП УХДБ. рПЛБ МАДЙ Ч юЕЮОЕ ФЕТРСФ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: юЕЮОА Ч ТЕЪХМШФБФЕ ЧПЕООЩИ ДЕКУФЧЙК РПЛЙОХМП ВПМЕЕ 80% НЙТОПЗП ОБУЕМЕОЙС. нПЦОП МЙ ЗПЧПТЙФШ П ОБЮБМЕ РТПГЕУУБ ПВТБФОПК НЙЗТБГЙЙ? лБЛ НОПЗП ВЕЦЕОГЕЧ ЧПЪЧТБЭБЕФУС Ч ТЕУРХВМЙЛХ?

н.иБНВЙЕЧ: оЕФ ЕЭЕ РПЛБ РТПГЕУУБ ПВТБФОПК НЙЗТБГЙЙ. мАДЙ РТПДПМЦБАФ ХЕЪЦБФШ ЙЪ юЕЮОЙ. чПЪЧТБЭБАФУС ЕДЙОЙГЩ. вПМШЫЙОУФЧП ВПЙФУС ЧПЪЧТБЭБФШУС, ПФЛБЪЩЧБАФУС, ОЕУНПФТС ОБ ХЗПЧПТЩ, ДБЦЕ РЕТЕЕЪЦБФШ Ч юЕЮОА ЙЪ йОЗХЫЕФЙЙ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: ч ТПУУЙКУЛЙИ Й ЪБТХВЕЦОЩИ унй ЫЙТПЛП ПУЧЕЭБМБУШ ЧБЫБ РПЕЪДЛБ Ч вБЛХ ДМС РЕТЕЗПЧПТПЧ У ЦЙЧХЭЙНЙ ФБН ВЕЦЕОГБНЙ ПВ ЙИ ЧПЪЧТБЭЕОЙЙ Ч юЕЮОА, ОП ПУФБМПУШ ОЕНБМП ПФЛТЩФЩИ ЧПРТПУПЧ. йОФЕТЕУОП, Л РТЙНЕТХ, ЛБЛПЧ УПУФБЧ ЮЕЮЕОУЛПК ДЙБУРПТЩ, ОБУЛПМШЛП ПОБ НОПЗПЮЙУМЕООБ Й ЛБЛПЧ ХТПЧЕОШ ЦЙЪОЙ? уНПЗМЙ МЙ ЬФЙ МАДЙ БДБРФЙТПЧБФШУС Ч вБЛХ Й Ч ГЕМПН Ч бЪЕТВБКДЦБОЕ?

н.иБНВЙЕЧ: ч бЪЕТВБКДЦБОЕ ЦЙЧХФ ОЕУЛПМШЛП УПФЕО ВЕЦЕОГЕЧ ЙЪ юЕЮОЙ. мАДЙ ТБЪОЩЕ, ОП ВПМШЫЙОУФЧП - ЬФП ЦЕОЭЙОЩ, ДЕФЙ Й УФБТЙЛЙ, ВЕЦБЧЫЙЕ ПФ ВПНВЕЦЕЛ Й ЪБЮЙУФПЛ Ч ОБЮБМЕ 2000-И. хТПЧЕОШ ЦЙЪОЙ Х ОЙИ ПЮЕОШ ОЙЪЛЙК, РТБЛФЙЮЕУЛЙ ЧУЕ ЮЕЮЕОГЩ ВЕЪТБВПФОЩЕ, БДБРФЙТПЧБФШУС Ч вБЛХ ПОЙ ОЕ УНПЗМЙ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: ч вБЛХ ЧЩ ЧУФТЕФЙМЙУШ У ЛЕН-ОЙВХДШ ЙЪ ЙЪЧЕУФОЩИ ЮЕЮЕОГЕЧ?

н.иБНВЙЕЧ: оЕФ, ФБЛПК ЪБДБЮЙ Х НЕОС ОЕ ВЩМП. с РПЕИБМ, ЮФПВЩ ТБЪЗПЧБТЙЧБФШ У ПВЩЮОЩНЙ ВЕЦЕОГБНЙ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: рП ЧБЫЕК ЙОЖПТНБГЙЙ, ЦЙЧЕФ МЙ ДП УЙИ РПТ Ч вБЛХ иПЦ-бИНЕД оХИБЕЧ?

н.иБНВЙЕЧ: оХИБЕЧБ С ЧЙДЕМ ПДЙО ТБЪ Ч ЛБВЙОЕФЕ Х РТЕЪЙДЕОФБ нБУИБДПЧБ Ч 1996 ЗПДХ. дЕКУФЧЙФЕМШОП, ВЩМБ ЙОЖПТНБГЙС, ЮФП ПО ОЕУЛПМШЛП МЕФ ЦЙМ Ч вБЛХ. оП Ч 2004-2005 ЗПДБИ ФБЛЙЕ МАДЙ, ЛБЛ ПО, РПЛЙОХМЙ вБЛХ. цЙЧЕФ УЕКЮБУ Ч ДТХЗПК УФТБОЕ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: вЩМ МЙ ЧППВЭЕ ЙОФЕТЕУ УП УФПТПОЩ ЮЕЮЕОУЛПК ДЙБУРПТЩ Л ЧБЫЕК НЙУУЙЙ, Й ЕУМЙ ДБ, ФП Ч ЮЕН ПО ЧЩТБЪЙМУС?

н.иБНВЙЕЧ: йОФЕТЕУ, ЛПОЕЮОП, ВЩМ ПЗТПНОЩК. чЩТБЪЙМУС ПО Ч ФПН, ЮФП ЛП НОЕ РТЙЫМЙ ОБ ЧУФТЕЮХ ПЛПМП ДЧХИ УПФЕО ВЕЦЕОГЕЧ. йН ЧУЕН ВЩМП ПЮЕОШ ЙОФЕТЕУОП ХУМЩЫБФШ ТБУУЛБЪЩ П УЕЗПДОСЫОЕК юЕЮОЕ, ВПМШЫЙОУФЧП ДП УЙИ РПТ ОЕ ЧЕТСФ, ЮФП Ч ТЕУРХВМЙЛЕ ЮФП-ФП НЕОСЕФУС, ЮФП ХЦБУЩ ЧПКОЩ ХИПДСФ, ОБМБЦЙЧБЕФУС ЦЙЪОШ. пОЙ ЦЙЧХФ УЧПЙНЙ УФТБЫОЩНЙ ЧПУРПНЙОБОЙСНЙ, ЛПФПТЩЕ С РПРЩФБМУС ТБЪЧЕСФШ Ч ВЕУЕДБИ У ОЙНЙ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: чБН РПЧЕТЙМЙ?

н.иБНВЙЕЧ: оЕФ. оЕ РПЧЕТЙМЙ. лПЗДБ ЕИБМ ФХДБ, Х НЕОС ВЩМЙ ТБДПУФОЩЕ ОБДЕЦДЩ. с НЕЮФБМ, ЮФП РТЙЧЕЪХ ДПНПК НОПЗП МАДЕК, ЛПФПТЩЕ УНПЗХФ УОПЧБ ЦЙФШ Ч юЕЮОЕ, Б ОЕ ОБ ЮХЦВЙОЕ. б ПОЙ ИПФЕМЙ ВЩ ЧЕТОХФШУС, ОП УЛБЪБМЙ НОЕ: ЧПЪШНЙ, ПФЧЕЪЙ УЧПЙИ ТПДУФЧЕООЙЛПЧ, ЕУМЙ ДПЧЕЪЕЫШ, ФПЗДБ РПЧЕТЙН ФЕВЕ. с ФБЛ Й УДЕМБМ: ЧЩЧЕЪ УЧПЙИ ТПДОЩИ. фЕРЕТШ ЪОБА, ЮФП ФЕ, ЛФП НОЕ ОЕ РПЧЕТЙМ, ВЩМЙ РТБЧЩ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: лПЗП ЙЪ ТПДУФЧЕООЙЛПЧ ЧЩ РТЙЧЕЪМЙ?

н.иБНВЙЕЧ: уОПИХ Й РМЕНСООЙЛБ 15 МЕФ. ьФП УЕНШС НПЕЗП РПИЙЭЕООПЗП ВТБФБ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: чЩ УЛБЪБМЙ, ЮФП ВЕЦЕОГЩ, ЛПФПТЩЕ ЧБН ОЕ РПЧЕТЙМЙ Й ПФЛБЪБМЙУШ ЧПЪЧТБЭБФШУС ЧНЕУФЕ У ЧБНЙ Ч юЕЮОА, ВЩМЙ РТБЧЩ. рПЮЕНХ?

н.иБНВЙЕЧ: х НЕОС ВЩМЙ ЧУЕ ЧПЪНПЦОЩЕ УПРТПЧПДЙФЕМШОЩЕ ДПЛХНЕОФЩ, ХДПУФПЧЕТЕОЙЕ ДЕРХФБФБ рБТМБНЕОФБ юЕЮОЙ. нПС РПЕЪДЛБ ЫЙТПЛП БОПОУЙТПЧБМБУШ, Л ОЕК ВЩМП РТЙЛПЧБОП ЧОЙНБОЙЕ РТБЧЙФЕМШУФЧЕООЩИ УФТХЛФХТ Й РТЕУУЩ. оП, ОЕУНПФТС ОБ ЧУЕ ЬФП, ОБ ЗТБОЙГЕ бЪЕТВБКДЦБОБ Й дБЗЕУФБОБ С РПОСМ, ЮФП ЧУЕ ХЦБУЩ, П ЛПФПТЩИ ТБУУЛБЪЩЧБАФ МАДЙ, РТБЧДБ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: юФП ЛПОЛТЕФОП РТПЙЪПЫМП ОБ ЗТБОЙГЕ?

н.иБНВЙЕЧ: чУЕ УМХЮЙМПУШ ОБ ДБЗЕУФБОУЛПК ФБНПЦОЕ. оЕУНПФТС ОБ ЧУЕ НПЙ ДПЛХНЕОФЩ Й ПВЯСУОЕОЙС, ОБУ ЪБДЕТЦБМЙ. уОПИХ Й РМЕНСООЙЛБ ОБЮБМЙ ДПРТБЫЙЧБФШ ЛБЦДЩЕ РПМЮБУБ. с ЪЧПОЙМ Ч зТПЪОЩК РТЕНШЕТХ тБНЪБОХ лБДЩТПЧХ, ЪЧПОЙМ УРЙЛЕТХ рБТМБНЕОФБ, НОЕ ЪЧПОЙМЙ ЦХТОБМЙУФЩ. оП ДБЦЕ РПУМЕ ЧНЕЫБФЕМШУФЧБ ФБЛЙИ МАДЕК, РПУМЕ ЫХНБ Ч РТЕУУЕ, ОБУ РТПДЕТЦБМЙ ЮЕФЩТЕ ЮБУБ. чУЕ ЬФП ЧТЕНС НЕОС Й НПЙИ УРХФОЙЛПЧ РПДЧЕТЗБМЙ ХОЙЦЕОЙСН Й ПУЛПТВМСМЙ ОБЫЕ ДПУФПЙОУФЧП. с РЩФБМУС ПВЯСУОЙФШ, ЮФП ЧЕЪХ ВЕЦЕОГЕЧ. юФП ФБН, Ч бЪЕТВБКДЦБОЕ, ФБЛЙИ ОЕУЛПМШЛП УПФЕО Й Х ЧУЕИ РТПВМЕНЩ У ДПЛХНЕОФБНЙ, РПФПНХ ЮФП НОПЗЙЕ, УРБУБСУШ ПФ ЧПКОЩ, ОЕ УНПЗМЙ ХЕИБФШ МЕЗБМШОЩНЙ РХФСНЙ, ОП ЧУЕ ПОЙ ЗТБЦДБОЕ тПУУЙЙ Й ИПФСФ ЧЕТОХФШУС ДПНПК. оП ОЙЛФП НЕОС ОЕ УМЩЫБМ. лБЦДЩК УЕТЦБОФ ФБН ВЩМ ДМС НЕОС ЛПНБОДЙТПН. нОЕ ЗПЧПТЙМЙ: "фЩ ФБН Х УЕВС Ч юЕЮОЕ, Ч ВЕТМПЗЕ ДЕРХФБФ! чУЕ ЧЩ ВБОДЙФЩ!" рПУМЕ ЪЧПОЛБ тБНЪБОБ лБДЩТПЧБ ОБУ ПФРХУФЙМЙ, ОП ОБ ЬФПН РТПВМЕНЩ ОЕ ЪБЛПОЮЙМЙУШ. оБ ХМЙГЕ ОБУ ХЦЕ ЦДБМБ ДБЗЕУФБОУЛБС НЙМЙГЙС. уЕТЦБОФ Й РТБРПТЭЙЛ РПФТЕВПЧБМЙ, ЮФПВЩ НЩ РТПЕИБМЙ У ОЙНЙ Ч ПФДЕМ "ДМС ЧЩСУОЕОЙС". с ОБЮБМ У ОЙНЙ УРПТЙФШ, ПВЯСУОСФШ, ЛФП С Й ЮФП ЪБ МАДЙ УП НОПК. юЕУФОП ЗПЧПТС, НОЕ ВЩМП УФТБЫОП ЪБ ОЙИ, С ХЦЕ ИПФЕМ ЧЕТОХФШ ЙИ ПВТБФОП Ч вБЛХ. юХЧУФЧПЧБМ УЕВС ЧЙОПЧБФЩН, ЮФП РПДУФБЧЙМ ТПДОЩИ, ЮФПВЩ ДПЛБЪБФШ ПУФБМШОЩН УЧПА РТБЧПФХ. л ОБН РПДПЫЕМ РПУТЕДОЙЛ, РТЕДМПЦЙМ ДПЗПЧПТЙФШУС У НЙМЙГЙЕК, УРТПУЙМ НЕОС: УЛПМШЛП ДБН? с УЛБЪБМ: ДПЗПЧБТЙЧБКУС. й НЩ РПЕИБМЙ Ч ПФДЕМ. мАДЕК ПУФБЧЙМ Ч НБЫЙОЕ, Б УБН ЧПЫЕМ, ЮФПВЩ ДПЗПЧПТЙФШУС. фХФ РПДОСМУС ЫХН: "рПЮЕНХ МАДЙ Ч НБЫЙОЕ ПУФБМЙУШ, ЙИ ОБДП ДПРТПУЙФШ! б ФЩ Ч юЕЮОЕ ЛПНБОДХК, ЪДЕУШ НЩ ИПЪСЕЧБ!" хУРПЛПЙМПУШ ЧУЕ РПУМЕ ФПЗП, ЛБЛ ЛФП-ФП РПЪЧПОЙМ РП ФЕМЕЖПОХ. фПО ТБЪЗПЧПТПЧ УП НОПК ТЕЪЛП ЙЪНЕОЙМУС. рТЙЕИБМ ОБЮБМШОЙЛ НЙМЙГЙЙ ЬФПЗП ТБКПОБ, ЙЪЧЙОЙМУС, УЛБЪБМ, ЮФП ЬФП ВЩМБ ПЫЙВЛБ, ЮФП НЙОЙУФТ Ч ЛХТУЕ, РТЕДМПЦЙМ РТПЕИБФШ Ч ЛБЖЕ ОБ ЮБЫЛХ ЮБС. ч ПВЭЕН, РПУМЕ ЬФПЗП ОБУ ВЕЪ РТЙЛМАЮЕОЙК РТЙЧЕЪМЙ ДПНПК.

лПТТЕУРПОДЕОФ: оБ ЬФПН ЧБЫХ НЙУУЙА НПЦОП УЮЙФБФШ ЙУЮЕТРБООПК?

н.иБНВЙЕЧ: с ИПЮХ Й ДБМШЫЕ ТБВПФБФШ Ч ЬФПН ОБРТБЧМЕОЙЙ, ИПЮХ ЧПЪЧТБЭБФШ МАДЕК Ч юЕЮОА. с РПЗПЧПТЙМ У тБНЪБОПН, ТБУУЛБЪБМ ЕНХ РПДТПВОП ПВП ЧУЕН, УЛБЪБМ, ЮФП УЕКЮБУ С ХЦЕ ОЙЛПНХ ОЕ НПЗХ ДБЧБФШ ЗБТБОФЙК, ОЕ ИПЮХ МАДЕК РПДУФБЧМСФШ. ъОБА, ЮФП ЬФП ЧУЕ ХЪОБАФ Й ОБЫЙ МАДЙ Ч вБЛХ. фБН ЕУФШ НОПЗП НПЙИ ЪОБЛПНЩИ. иПЮХ ЙН УЛБЪБФШ, ЮФП ЪДЕУШ Ч юЕЮОЕ У ОЙНЙ ЧУЕ ВХДЕФ ОПТНБМШОП, ЗМБЧОПЕ - РЕТЕЦЙФШ ДПТПЗХ ДПНПК. дМС РПЗТБОЙЮОЙЛПЧ ОБ ДБЗЕУФБОУЛПК ЗТБОЙГЕ ОЕФ ЪБЛПОПЧ. фБН ОЕ ХЧБЦБАФ ОЕ ФПМШЛП ЮЕЮЕОУЛПЗП ДЕРХФБФБ, ОП Й ТПУУЙКУЛПЗП РТЕЪЙДЕОФБ.

лПТТЕУРПОДЕОФ: й ЮФП - ФЕРЕТШ Х ФЕИ ЮЕЮЕОГЕЧ, ЛПФПТЩЕ ЦЙЧХФ ЪБ ЗТБОЙГЕК Й Х ЛПФПТЩИ ЕУФШ РТПВМЕНЩ У ДПЛХНЕОФБНЙ, ОЕФ ЫБОУПЧ ЧЕТОХФШУС ДПНПК?

н.иБНВЙЕЧ: с НПЗХ ЗПЧПТЙФШ ФПМШЛП П УЙФХБГЙЙ ОБ ДБЗЕУФБОУЛПК ЗТБОЙГЕ. тБУУЛБЪЩ П ФПН, ЮФП ФБН РТПЙУИПДСФ ДЕКУФЧЙФЕМШОП УФТБЫОЩЕ ЧЕЭЙ - РТБЧДБ, Ч ЬФПН С ХВЕДЙМУС. оП С ОЕ РТЕЪЙДЕОФ тПУУЙЙ Й ОЕ РТЕЪЙДЕОФ дБЗЕУФБОБ. оЕ С ДПМЦЕО ОБЧЕУФЙ ФБН РПТСДПЛ. еУФШ ЪБЛПО, РХУФШ РТПЧЕТСАФ, РХУФШ ТБЪВЙТБАФУС. рП-ЮЕМПЧЕЮЕУЛЙ ОБУ РПОСМЙ Й РПЫМЙ ОБ ХУФХРЛЙ ОБ ФБНПЦЕООПН РПУФХ бЪЕТВБКДЦБОБ. еУФШ РТПВМЕНБ: МАДЙ ВЕЦБМЙ ПФ ЧПКОЩ, ОЕ ДХНБМЙ П ДПЛХНЕОФБИ. фЕРЕТШ ПОЙ ИПФСФ ЧЕТОХФШУС ДПНПК. дМС БЪЕТВБКДЦБОУЛПК УФПТПОЩ - ЬФП РПОСФОБС УЙФХБГЙС, ПОЙ УПЮХЧУФЧХАФ, РПНПЗБАФ. б ОБЫЙ - ТПУУЙКУЛБС ФБНПЦОС - ОЕЧНЕОСЕНЩЕ. ч ЙИ ЗМБЪБИ МАВПК ЮЕЮЕОЕГ - ЦЕОЭЙОБ, УФБТХИБ, ТЕВЕОПЛ - ВБОДЙФ, ОЕ ФП, ЮФП ОЕ ЗТБЦДБОЙО тПУУЙЙ, ДБЦЕ ОЕ ЮЕМПЧЕЛ.

Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Владимир Бабурин и Амина Азимова, Арслан Саидов беседует с братом Магомеда Хамбиева Умаром Хамбиевым.

Андрей Шарый: Одна из важных новостей последних суток - пленение или добровольная сдача в плен министра обороны в правительстве Аслана Масхадова, влиятельного полевого командира Магомеда Хамбиева. "Газета. Ру" напомнила, что Хамбиев успел себя зарекомендовать как один из самых последовательных сепаратистов. Став еще в 1997-м году министром обороны и бригадным генералом, он всю последнюю войну командовал так называемым Восточным фронтом. Хамбиев все это время был одним из ближайших приближенных Масхадова и беспрекословно выполнял его поручения, в отличие, например, от Шамиля Басаева, с которым Хамбиев поссорился, и дело однажды дошло даже до перестрелки. Хамбиев откровенно враждовал с Басаевым и его сторонниками, иногда открыто оскорблял их в своих выступлениях. В феврале 2002-го года дом Хамбиева в Гудермесе был полностью разрушен взрывом, организаторов которого найти не удалось. С публикациями на эту тему вас познакомит Владимир Бабурин.

Владимир Бабурин: "Несмотря на то, что последние полтора года Хамбиев никак себя не проявлял, его сдача - это первое достижение Кадырова, который в свое время обещал договориться со всеми боевиками, - пишет обозреватель "Газеты.Ру". - С тех пор время от времени Кадыров вспоминал о переговорах с Гелаевым, пока последнего не пристрелили российские пограничники. Прокурор Чечни Александр Никитин пообещал, что Хамбиева и сдавшегося вместе с ним заместителя Бекбулатова еще будут проверять на причастность к совершению тяжких преступлений. Такая проверка уже начата, и сам Хамбиев находится пока в СИЗО в селении Центорой. Как отмечает Никитин, сейчас ни Хамбиев, ни Бекбулатов не проходят в качестве подозреваемых ни по одному расследуемому уголовному делу. Окончательное решение об амнистировании Хамбиева вынесет прокуратура республики либо УФСБ по Чечне по согласованию с прокуратурой. На самом деле, прежних заявлений российских военных и властей о Хамбиеве в принципе достаточно для возбуждения не одного уголовного дела по тяжкой статье. Военные, к примеру, подозревали Хамбиева в организации покушения на Кадырова, когда тот был еще муфтием. Также российские власти официально объявляли Хамбиева организатором покушения на первого промосковского мэра грозного Махчаева и заместителя полпреда Кошмана Сергея Зверева в 2000-м году. Все это, наверное, забудут. Кадыров-старший после показательной сдачи Хамбиева уже сказал, что будет ходатайствовать перед правоохранительными органами об амнистировании полевого командира".

Издание "Полит.ру". озаглавило статью так: "Бригадный генерал Магомед Хамбиев сдался, его семью взяли в заложники". "Коммерсантъ" - единственное вышедшее после праздников печатное издание, сообщает, что "сложить оружие ближайшего человека из окружения Аслана Масхадова уговорили старейшины его тейпа". Газета называет это самой успешной операцией, проведенной в республике с начала войны. Как пишет "Коммерсант", кадыровцы блокировали дом в высокогорном селении Беной, где бригадный генерал Хамбиев нелегально жил всю вторую войну. Хамбиеву как всегда удалось скрыться, но кадыровцы задержали всех мужчин, которые находились в доме. Вскоре почти всех родных генерала Хамбиева отпустили, кроме двух молодых людей. "Уговорите Хамбиева сдаться или приведите к нам, всех отпустим", - сказал освобожденным Рамзан Кадыров. На следующий день один из родственников связался с людьми Рамзана Кадырова и сообщил, где находится Магомед Хамбиев. "Коммерсантъ" пишет, что захват прошел тихо. Говорят, что родственники сами уговорили Хамбиева не открывать стрельбу. По данным же из федеральных источников, операцию для захвата Магомеда Хамбиева проводить вообще не пришлось, его уговорили сдаться старейшины села, с которыми кадыровцы долгое время вели переговоры. Депутат Госдумы от Чечни Халид Ямадаев в интервью "Коммерсанту" сказал, что "без Хамбиева Масхадов полный ноль, будет следующим".

Издание "Грани.ру" пишет, что аресту Хамбиева предшествовала широкая кампания давления на всю его семью, которая проводилась федеральными силами. "Как сообщил министр иностранных дел Ичкерии Ильяс Ахмадов, российские спецслужбы в ходе спецопераций, проведенных в селении Беной, в Грозном и в других населенных пунктах Чечни, избирательно похитили 16 членов семьи Хамбиевых. Властям на местах было заявлено о том, что все задержанные будут приговорены к смерти, если Магомед и его брат Умар не сдадутся".

Андрей Шарый: Версию о добровольной явке с повинной Магомеда Хамбиева, изложенную президентом Чечни Ахмадом Кадыровым и его сыном Рамзаном, в самой Чечне подвергают сомнению. Хамбиев сдался, потому что под угрозой оказалась жизнь его родственников. Рассказывает корреспондент Радио Свобода в Грозном Амина Азимова:

Амина Азимова: Первого марта прямо с лекции неизвестные вооруженные люди похитили студента первого курса медицинского факультета Чеченского госуниверситета 22-летнего Асламбека Хамбиева. Однокурсники Асламбека рассказали, что во время второй пары в аудиторию зашел университетский охранник и сказал, что Хамбиева вызывают родственники. На улице его ожидало несколько машин, серебристые "Жигули" 99-й модели, с разными государственными номерами спереди и сзади, и три автомобиля "УАЗ", без номеров. Как только студент вышел на улицу, вооруженные люди закрыли двери аудитории на засов, а его самого затолкали в одну из машин и увезли в неизвестном направлении.

В тот же день другая группа вооруженных людей наведалась на квартиру Хамбиевых в Ленинском районе Грозного и похитила старшего брата Асламбека, студента 6-го курса того же медфакультета. А в селе Беной Ножай-Юртовского района, где несколько дней проходила спецоперация по поиску главного Хамбиева Чечни, при схожих обстоятельствах было задержано свыше десятка носителей этой фамилии. Вскоре по местному телевидению показали нескольких молодых мужчин из числа задержанных в спецоперации в Беное, которые, якобы, сложили оружие и готовы к мирному созидательному труду. В камеру все они благодарили Ахмада Кадырова за то, что он открыл им глаза на бесперспективность дальнейшего сопротивления.

Бывший министр Ичкерии Магомед Хамбиев Кадырова не благодарил, только сказал, что решил "ответить настойчивым просьбам старейшин не подвергать опасности жизни невинных людей". Имеет ли он в виду своих похищенных родственников, Хамбиев не уточнил. Известно лишь, что не всем из них помогла его капитуляция. На следующее после добровольной сдачи бригадного генерала утро обезображенный труп его двоюродного брата, студента университета, был выброшен на окраине села Беной.

Андрей Шарый: Представитель Масхадова в Европе Умар Хамбиев заявляет, что его брата Магомеда вынудили сдаться российским властям.

Умар Хамбиев: Дело в том, что в течение последней недели было очень много родственников захвачено в Беное и по всей Чечне. Брат в этих условиях не спасал свою жизнь, он пожертвовал собой ради того, чтобы спасти этих людей. Последней каплей, по-моему, переполнившей чашу терпения Магомеда, был захват младшего сына нашего брата, который исчез еще полтора года назад, был похищен, он работал в госпитале в Беное. Захват его семьи, угрозы изнасилования женщин - это все не могло не повлиять. Я, как брат, его очень хорошо знаю, он может ради спасения этих людей идти на самопожертвование, и он пожертвовал собой. Он прекрасно знает, что у него нет никаких шансов выжить в этих условиях, и что это все фарс, что это все придумано для того, чтобы снять этот сценарий, никакого сотрудничества там быть не может. Я уверен, и я имею информацию, что было очень сильное давление, и все это давление было организовано из-за предстоящих выборов, чтобы показать, что министр обороны сдался. Честно говоря, переживаю за брата, однозначно знаю, что это не спасение. Тем более, он прекрасно знает, что этим он себя не обезопасил, он просто пожертвовал собой.

Арслан Саидов: Господин Хамбиев, я вас хотел попросить прокомментировать некоторые заявления, касающиеся Аслана Масхадова. В частности, Ахмад Кадыров заявил, что "шаг Магомеда Хамбиева - это смертельный удар для Аслана Масхадова. Это был самый близкий ему человек, он оставался верным до последних дней, и поэтому уход Хамбиева означает практически крах Масхадова". Рамзан Кадыров, начальник службы безопасности президента Чечни, утверждает, что "Аслан Масхадов ищет пути возможной добровольной явки в правоохранительные органы".

Умар Хамбиев: Мне очень смешно, потому что я знаю, какая ситуация была, и насколько Магомед был ключевой фигурой в этом процессе сопротивления. Да, Магомед - верный человек. То, что он сдался, это решительно никаким образом не повлияет на сопротивление. Поэтому, я считаю, вместо того, чтобы рассказывать сказки, им следовало бы задуматься, как привести к миру. Мы, например, со своей стороны предлагаем России конкретный план выхода из этой ситуации. И если Россия думает, что таким образом можно победить, то глубоко ошибется. Потому что мы - фигурки в этой борьбе, мы маленькие фигурки, а это народ борется. Если мы хотим долгосрочный мир, то должно быть конкретное политическое решение. Можно где-то на каком-то этапе успокоиться, убить всех можно, но это не мир, и это повторится. Масхадов никогда не сдастся - это ясно, и они прекрасно это понимают, просто дразнят, предвыборные кампании проводят. Со всей ответственностью заявляю, что арест Магомеда никаким образом не повлияет на сопротивление.

К Магомеду Хамбиеву мы приехали на закате. Во дворе дома на траве играли пять девочек. Трехлетний мальчик сидел в стороне от всех и молча наблюдал за гостями. В проеме раскрытой кухонной двери появлялась и исчезала женщина в темном платье. Пахло жареным мясом. Двухэтажный кирпичный дом, в котором поселилась семья Хамбиева, принадлежит его брату Джабраилу, хотя злые языки утверждают, что этот дом Хамбиеву купил Ахмат Кадыров за $25 тыс. Магомед (на поясе у него висит кобура) приглашает на кухню. Он спокоен и улыбается.

– Почему вы пошли воевать?

– Потому что я был командующим национальной гвардией, министр обороны. Какие могут быть вопросы? Я защищал свою родину. Если Америка нападет на Россию, кто-то будет заставлять министра обороны России обороняться? Никто. Я так же должен был защищать родину.

– Где вы жили все это время?

– Условия разные были. Иногда жили в лесах, иногда дома ночевал, скрываясь от соседей.

– Не доверяли соседям?

– Да нет, доверял. Просто надо было быть осторожным. Пройдешь по селу открыто, люди будут это обсуждать между собой, просто из интереса, и услышит кто-то, кто за этой информацией бегает. А вообще, меня уважали. И меня не предавали.

– У вас с Масхадовым была хорошая поддержка в лице местных жителей?

– Если бы местные жители не поддерживали, я четыре года не мог бы скрываться. Без этого четыре года в лесу прожить невозможно.

– Вы с Масхадовым общались?

– Как-то он у меня месяц жил в блиндаже в горах. – Магомед достает большой альбом. – Вот здесь мы с Масхадовым в лесу, вот это рядом с моим блиндажом. Жалко, что нет той, где мы в пещере. Пока он жил в блиндаже, он много читал, писал, записывал аудиокассеты. У нас был телевизор, радиоприемник Sony. Масхадов был в курсе всех новостей. Он все время работал. У него не было времени даже просто так с нами поговорить. Я ведь знаю его с 1993 года, когда он еще был начальником штаба армии Ичкерии. Он все время шел впереди, и он очень умный и порядочный человек. И сегодня я очень хотел бы, чтобы он был со мной здесь.

– Какие у него перспективы, если он выйдет?

– Аллах, я не могу этого сказать. Когда я пришел к Рамзану Кадырову, я ему сказал: я думаю, что Масхадов найдет связь и захочет поговорить со мной через кассеты. Что я могу ему обещать? Но ответа нет. Рамзан от себя ничего не может обещать.

– Если вы жили целый месяц в одном блиндаже с Масхадовым, значит, вы знаете, почему Масхадов так упорно сопротивляется?

– Чтобы это знать, не надо жить в блиндаже. Уже 400 лет мы боремся против России за независимость республики, за свое государство. Когда пришел Джохар Дудаев, он объявил независимость, суверенитет, с тех пор мы по этой дороге идем. Если сегодня я сдался, то другие до сих пор там, воюют, еще надеются, что независимость будет отвоевана.

– А вы уже не надеетесь?

– Нет, я надеюсь.

– Почему тогда вы решили сдаться?

– Это другой вопрос.

– И все же?

– Я могу не отвечать. Я же имею право.

– Тогда я сама скажу. Когда вы сложили оружие, много говорили о том, что ваших родственников взяли в заложники, и поэтому вы вынуждены были выйти к Кадырову. Это правда?

– Да, моих родственников задержали. Но они были виновны. Понимаете? Потому что они были мои родственники. И они мне помогали. Давали кушать, когда я приходил к ним ночью, давали чай. Когда я вышел, их отпустили. Если я бандит, то и они бандиты.

– То есть вы чувствовали, что, пока вы воюете, ваши близкие под угрозой?

– Да. Потому что они были виноваты.

– А как происходил процесс сдачи?

– Ко мне пришел мой двоюродный брат, он искал меня в лесу и нашел. И объяснил картину. Односельчане все собрались в Беное в мечети и просили, плакали, говорили, что станут передо мной на колени. Они хотели, чтобы я вышел и сдался и чтобы родственников освободили. И я понял, что если не сделаю этого, то лишусь поддержки односельчан и родственников.

А без их поддержки невозможно сегодня воевать. Я только там, у себя дома в Беное, чувствовал себя в безопасности. Как бы я пошел в Ведено или другое место? Меня басаевские так же ненавидят, как и русские. Мы с Басаевым ссорились и в 1994, и в 1998 годах, у нас всегда были не очень хорошие отношения. Потому что я ему говорил: то, что он делает, наносит вред республике. Он меня не любил. Мог в любое время сделать мне подлянку.

– Значит, правда, что вы ненавидите Басаева? И что Масхадов тоже его не любит? Потому что басаевцы преступники, а вы нет?

– Нет, я не скажу, что они преступники, все-таки они мои бывшие товарищи, хотя сейчас мы ненавидим друг друга. Это только чеченец поймет. Но я считаю, Басаев виновен в этой войне так же, как и Россия. Басаеву говорили, что нельзя нападать на Дагестан. Масхадов собрал нас тогда, хотя мы были в таком настроении, что с Басаевым чуть не расстреляли друг друга. Мы просили Басаева не нападать на Дагестан – мы должны сначала показать всему миру, что это государство исламское, вот, смотрите, все красиво. А что на самом деле? Похищенные люди, из Москвы деньги дают, есть покупатели на живой товар, а всех похищенных привозят в Чечню и делают здесь гнездо бандитское. Не я же воровал людей, не Масхадов. Мы были против, мы просили помощи у Грузии, Ингушетии, Дагестана, Москвы. Масхадов всегда просил помощь у Москвы. Дайте нам оружие, дайте нам денег. Я министр обороны, но у Басаева было больше оружия и солдат, чем у меня. У любого бандита было больше денег, чем у нас. А Басаеву Москва давала деньги. Я знаю, что Волошин и Березовский встречались с Басаевым, давали ему деньги. Конечно, России это было выгодно. Потому что через некоторое время Россия пришла в Чечню. Я не хотел воевать, и Масхадов не хотел. Я был министр обороны, командующий национальной гвардией, генерал, герой, что мне надо было еще? Я хотел сделать независимое государство, и Масхадов хотел, он же президент Ичкерии, зачем ему была война? Он хотел договориться с Россией о совместной обороне, политике, экономике. У него такие идеи были всегда. И Басаев всегда кричал, что Масхадов пророссийский человек. Никто Аслану не верил. А сейчас все говорят, что он бандит, связанный с Басаевым. Это неправда.

– Но почему же он не осудил Басаева, не отмежевался от него, не задержал его?! До сих пор это объясняли слабостью Масхадова.

– Масхадов сильный человек. Но он не мог разоружить Басаева, потому что в Москве уже были взорваны дома, это не Басаев взорвал, не чеченцы, это сделали российские спецслужбы. В Москве уже решили заварить кашу в Чечне. Когда Басаев пошел на Дагестан, Масхадов хотел встретиться с Ельциным, поговорить, все изложить, но ему не давали. Он просил у Аушева собрать всех северо-кавказских президентов и с ними обсудить эту проблему. Он хотел сказать: если надо взять Басаева, остановить, уничтожить, что угодно, мы сделаем это, только не вводите сюда войска. Если бы кто-то сказал тогда: уберите Басаева, и войны не будет, Масхадов выполнил бы это условие. Но никто этого не сказал, никто не захотел встретиться с ним. Аушев живой свидетель, он расскажет.

– Если бы Масхадов осудил Басаева, он сейчас был бы не бандитом, а оппозиционным политиком.

– Если бы он сказал Басаеву: ты преступник, я буду с тобой воевать, – Россия все равно ввела бы войска, и тогда нас разбить было бы еще легче, потому что мы были бы раздроблены. Басаев видел, что он один ничего не сделает без власти Масхадова. Без Масхадова Басаев был террорист, а с Масхадовым – подчиненный президента. А у Масхадова без Басаева не хватило бы денег, оружия, людей. И еще скажу: если бы мы что-то стали делать против Басаева, народ нас не понял бы. 40 % населения его поддерживало, он же герой Ичкерии. Его уважали все как освободителя после первой войны.

– Отношения между Басаевым и Масхадовым за войну как-то менялись?

– Они мало встречались, всего раза три за четыре года, но Масхадов никогда ему не верил. Просто назло России и потому, что с Басаевым тоже воевали чеченские парни, он ничего не говорил ему.

– Говорят, Масхадов денег не получал, а Басаев получал и помогал Масхадову.

– Я этого не знаю, помогал или нет. Я знаю, что Масхадов очень мало получает. А у Басаева деньги есть. Я не знаю, откуда его финансируют – из России, из Америки. Но Басаев делал все, что нужно было России. Поход в Дагестан не нужен был ни чеченцам, ни Масхадову. Это нужно было России. Нужна была причина зайти в Чечню, и Басаев помог. Во время войны Басаев тоже делал все, чтобы дискредитировать Масхадова: выпускал кассеты, где говорил, что за Масхадовым никого нет, кроме Хамбиева, что народ не поддерживает Масхадова. Он говорил то, что хотела Россия.

– Вы считаете, что Путин не выиграл войну в Чечне?

– Нет. И никогда не выиграет. Я должен сегодня бояться говорить это, но я вижу это. Зачем обманывать Путина, себя и других? Задавили народ и сейчас давят. Но это временно. Чеченцы – непредсказуемый народ. Даже если сейчас сказать, что нас покорили, то через 10–15 лет народ снова поднимется. Но и сегодня здесь я не вижу ничего выигрышного.

– Ну как же, Чечня осталась в составе России.

– Где эта Чечня? Чечни нет. Россия осталась Россией, а Чечни больше нет. Сегодня Кадыров не может от себя ничего делать, он зависит от генералов. Да, ему помогает Путин, но Путин никогда не узнает, что здесь на самом деле творится. Да, здесь войска на каждом шагу. Но если они уйдут, опять будет Ичкерия. И если останутся, это все равно не победа, это продолжится много лет. Вот кадыровцы говорили: придет Магомед, и все закончится. Это неправда. Я пришел, я стал предателем. Но кто за мной пришел? Масхадов, или Басаев, или другие парни, которые воюют?

– Выходит, если Путин не выиграл войну в Чечне, то и Кадыров ничего не выиграл?

– Если выведут войска из Чечни, вернут всех пропавших без вести, захотят показать, что здесь демократия, что наш народ любят, – это другое дело. Но сегодня этого нет. Сегодня продолжают убивать, увозить ночью людей, люди в страхе живут. Да, Кадыров хочет что-то делать, но он сам мне говорил, что за последние три месяца похищено и пропало без вести около 70 человек. Это делают спецслужбы. А Кадыров говорит: надо войска куда-нибудь спрятать, увести, дать народу работать, денег, после этого только будет мир.

– Вы говорили про деньги. Когда вы жили в лесу, вам не хватало еды и оружия?

– Да нет, у нас было все необходимое. Нам не очень много надо было. Мы не атаковали, не штурмовали, мы оборонялись, держали позиции. Не было громких нападений, операций. И, конечно, нам народ помогал. И сейчас помогает. Ведь все равно люди больше уважают масхадовцев.

– То есть Масхадов фактически не воюет?

– Он и не должен воевать, он президент Ичкерии.

– И все, кто с ним, тоже не воюют? Это такая политическая оппозиция?

– Да, так и есть.

– Значит, воюет только Басаев?

– У Басаева другого выхода нет. Его даже свои считают террористом, нехорошим человеком. Хоть и уважают его, и никто из чеченцев ничего плохого ему не сделает, но и осуждают. Я не могу это объяснить, меня чеченец бы понял.

– У Масхадова к Кадырову есть какая-то личная ненависть?

– Нет. Личного ничего нет. Когда Кадыров ушел к федералам, мы считали его предателем, Масхадов считает и теперь. Масхадов и меня теперь считает предателем.

– А вы как человек, знавший Масхадова, как думаете – выйдет Масхадов?

– Если он не изменился, я думаю, нет. Потому что я очень хорошо его знаю.

– Магомед, а почему именно за вас так бились Кадыровы?

– Они меня любят (смеется). Мы же бенойцы. И жена моя – их родственница.

– Они, наверное, считают так. Я простой человек. Я уже 13 лет на этом пути, бегаю, стреляю, меня многие знают, уважают, конечно. И с Кадыровым до 1999 года мы были близки, Рамзан еще маленький был, мы были в хороших отношениях. Кадыров знает, что я не вероломный, и если я стал рядом с ним, то это уже навсегда. Он всегда хотел, чтобы я был рядом с ним. И когда я пришел, он сказал: у меня нет желания убить тебя, я хочу сделать тебя товарищем.

– Я так понимаю, именно это отношение по-настоящему сделало вас его сторонником?

– Когда я выходил, я вообще не знал, что со мной будет. Я говорил очень нехорошие вещи в адрес Кадырова, я на его месте не простил бы. Поэтому когда я вышел из леса, я не ожидал, что меня так примут. Я думал, что будут издеваться, мучить. Я на это согласился – лишь бы отпустили моих родственников. Но Рамзан отнесся ко мне с уважением.

– Это правда, что у вас граната была в руке, когда вы пришли к Рамзану?

– У меня граната в руке была всю дорогу, пока я ехал из Беноя в Гудермес. Еще пистолет и запасная граната. Но когда я выходил из машины в Гудермесе на базе Рамзана, он дал понять, что у него нет оружия. И он вел себя спокойно, шутил. Он построил своих ребят там, у себя на базе, и, когда я вышел из машины, ко мне подбежал один его парень и отрапортовал: «Товарищ министр обороны, за время вашего отсутствия происшествий не было!» Я тогда еще не совсем верил, но Рамзан показал свое уважение ко мне. И я очень благодарен за это.

– Вы верите, что Кадыров чего-то добьется в Чечне?

– Да, Кадыров неплохой человек. Он очень прямой и жесткий, он хочет добиться чего-то хорошего. Давай скажем прямо, он же не русский. Он чеченец. И он хочет, чтобы история говорила о нем хорошо. Раньше я этого не понимал и назло ему не хотел понимать его позиции.

– Как думаете, Кадыров добьется, чтобы из Чечни ушли российские части?

– Я не знаю, уйдут или нет, но я знаю, что они не хотят уходить. Потому что они здесь зарабатывают. Но пока они здесь, не будет мира. У Кадырова сегодня уже есть сила. В его милиции ребята, которые тоже воевали против России, они служили когда-то в нацгвардии Ичкерии, умеют воевать и воюют, они надежные ребята. То есть Кадыров может и без России что-то делать, а Россия все равно ничего здесь не добьется. Только чеченцы смогут здесь что-то изменить. Еще в 2000 году в Дарго стояла бригада, 15 тыс. человек, много техники. В Энгеное полк численностью 7000 человек сидел и сидит до сих пор. Они все хотели поймать меня и уничтожить. Проверки, спецоперации, они все села и леса обшарили, и ничего не могли мне сделать. Я смотрел на них и смеялся. Я ходил рядом с ними, видел их, даже разговаривал иногда с ними. С ними нетрудно воевать, потому что они не чеченцы, они ничего не знают здесь. А информации у них очень мало, потому что их осведомители боятся. Если кто узнает, что чеченец – стукач, на весь его род падет этот позор.

– Вы говорите, что 13 лет воюете. Не жалко потерянного времени? Могли ведь жить с семьей, с детьми.

– О Аллах, не жалко. Я все делал правильно. Я не убивал людей, не похищал, я не воевал за ислам, я воевал за независимость. Я хочу жить как все люди, со своей конституцией. Чтобы мы наравне с Россией могли договариваться с другими государствами, чтобы у нас был бизнес, чтобы люди жили спокойно и в достатке. За это воевать не стыдно.

– Люди, которые сложили оружие вместе с вами и после вас, не могут вернуться назад?

– Туда, в лес? Нет, что вы. Ни мне, ни им нет обратной дороги. Нас никто не примет и никто не поверит. Наоборот, убьют. Я тоже не поверил бы. Нас уже считают предателями.

– Вам обидно?

– О Аллах, обидно. Конечно. Я мучаюсь… Но я всегда хотел, чтобы у народа все было нормально. Я не искал для себя выгоды, или богатства, или власти. Я хотел что-то хорошее делать. Построить государство. И сейчас тоже я хочу делать что-то хорошее для народа, уже здесь. Если честно, сейчас я хочу помогать Кадырову, я хочу построить с ним республику, нормальную, как Дагестан, помогать Кадырову, быть ему верным. Я не двуличный человек. Я буду помогать Кадырову от души. И это поможет мне успокоиться.