Представлять ее нужно едва ли. Много ли сегодня поэтов, вышедших из Рунета, что собирают залы?.
Удивительный феномен. Ее стихи пользователи социальных сетей прозвали "единицами смысла". Они трогательные, ошеломляющие, иногда жесткие - о жизни, трудностях, смыслах и вере. Она пишет наотмашь, глядя в глаза и называя вещи своими...именами Она получает литературные премии, играет в театре, колесит с гастролями по разным странам.

Родилась в Москве 5 марта 1986 года. Стихи пишет с 5 лет. Первую книгу опубликовала в 15 лет,к двадцати завоевала статус одного из самых ярких современных поэтов.
В ноябре в Московском дворце Молодежи Вера представила новую программу «Высокое разрешение», в которую войдут тексты из будущего сборника.

Материалы из сети сети.:

"В конце концов творческий склад ума - это что-то вроде овчарки дома: с ней нужно много работать, чтобы она не натворила бед. Занимайте свой ум, давайте ему работу, а не то он начнет сам себя загружать, и вам может не понравиться, чем он займется (сгрызет диван, пророет дыру в паркете в гостиной, укусит почтальона и тому подобное). У меня годы ушли на то, чтобы разобраться, зато теперь я знаю точно: если я не создаю что-то активно, то, скорее всего, активно что-то разрушаю (себя, отношения, собственный душевный покой)."

Бог растащит по сторонам нас; изолирует, рассадив.
Отношения как анамнез, возвращенья - как рецидив.

Жизнь - это творческий задачник: условья пишутся тобой.
Подумаешь, что неудачник - и тут же проиграешь бой...

В свежих ранах крупинки соли.
Ночью снятся колосья ржи.
Никогда не боялась боли -
Только лжи.

Небо ткать из дырявых рубищ,
Гулким ливнем гремя в трубе...
Бог, за что ты меня так любишь? -
Я совсем не молюсь тебе!
лучше йогурта по утрам
только водка и гренадин.
обещай себе жить без драм -
и живи один.

все слова переврутся сплошь,
а тебе за них отвечать.
постарайся не множить ложь
и учись молчать.

Бог приложит свой стетоскоп -
а внутри темнота и тишь.
запрети себе множить скорбь -
да и зазвучишь.

От меня до тебя
Расстояние, равное лучшей повести
Бунина; равное речи в поиске
Формулы; равное ночи в поезде
От Пiвденного до Киевского вокзала.
Расстояние, равное «главного не сказала».

Я много езжу и наедаюсь молчаньем досыта.
Мне нравится быть вне адреса и вне доступа.
Я представляю тебя, гундосого,
В царстве бутылок, шторок, железных прутьев, -
Спящим в купе, напротив.

Это, собственно, все, что есть у меня живого и настоящего.
Ни почтового ящика, столь навязчивого, ни вящего
Багажа; я передвигалась бы, будто ящерка
Век, без точки прибытия, в идеале.
Чтобы стук и блики на одеяле.

Это суть одиночества, сколь желанного, столь бездонного.
Это повод разоблачиться донага,
Подвести итоги посредством дольника,
Ехать, слушать колеса, рельсы, частоты пульса.
Чтобы ты прочел потом с наладонника
И не улыбнулся.

Чтобы ты прочел, заморгав отчаянно, как от острого,
От внезапного, глаз царапнувшего апострофа,
Как в je t’aime.
Расстояние как от острова и до острова,
Непригодных ни для рыбалок, ни для охот.
Все маршруты лежат в обход.

И словно пульс в голове зажмут, а
Между ребер - кусок металла.
И есть ли смысл объяснять кому-то,
Как я устала.

лучше всего анита умеет лгать:
замирать по щелчку, улыбаться и не моргать,
только милое славить, важного избегать,
целовать мимо щек ароматных сучек

тяжелее всего аните бывать одной,
балерине в шкатулке, куколке заводной,
ведь анита колени, ямочки, выходной,
хохоток, фейсбучек

неуютно аните там, где не сделать вид:
где старуха лук покупает, где пес сидит,
где ребенок под снег подставляет веселый рот,
будто кто-то на ухо шепотом говорит,
отводя идеальный локон:

в тех, кто умен, анита, и в тех, кто глуп
в посещающих и не посещающих фитнес-клуб
во владелицах узких губ и надутых губ
боженька лежит, завернутый в тесный кокон

он разлепит глаза, анита, войдет в права
раздерёт на тебе воланы и кружева,
вынет шпильки твои, умоет тебя от грима,
и ты станешь жива, анита моя, жива
и любима

ФОТО Instagram

* * *

а мы жили тогда легко: серебро и мед
летнего заката не гасли ночь напролет
и река стояла до крестовины окон
мы спускались, где звезды, и ступни купали в них
и под нами берег как будто ткался из шерстяных
и льняных волокон

это был городок без века, с простым лицом,
и приезжие в чай с душицей и чабрецом
добавляли варенья яркого, занедужив;
покупали посуду в лавках, тесьму и бязь
а машины и лодки гнили, на швы дробясь
острых ржавых кружев

вы любили глядеть на баржи из-под руки,
раздавали соседским мальчикам пятаки:
и они обнимали вас, жившие небогато.
и вы были другой, немыслимо молодой,
и глаза у вас были - сумерки над водой,
синего агата.

это был июнь, земляника, копченый лещ,
вы носили, словно царевич, любую вещь
и три дома лишили воли, едва приехав
- тоня говорит, вы женаты? - страшная клевета!
а кругом лежал очарованный левитан,
бесконечный чехов

лестницы, полы в моей комнате, сени, крыльцо, причал -
всюду шаг ваш так весело и хорошо звучал,
словно мы не расцепим пальцев, не сгинем в дыме,
словно я вам еще читаю про древний рим
словно мы еще где-то снова поговорим,
не умрем молодыми

кажется, мы и теперь глядим, как студеной мглы
набирают тропинки, впадины и углы,
тень пропитывает леса и дома, как влага.
черные на фоне воды, мы сидим вдвоем
а над нами мед, серебро и жемчуг на окоем,
жатая бумага.

уезжайте в августе, свет мой, новый учебный год
дайте произойти всему, что произойдет, -
а не уцелеет ни платья, ни утвари, ни комода,
наша набережная кончится и гора, -
вы пребудете воплощением серебра,
серебра и меда.

ФОТО Instagram

* * *

дебора питерс всегда была женщина волевая.
не жила припеваючи - но жила преодолевая.
сила духа невероятная, утомляемость нулевая.

дебора питерс с юности хотела рыжую дочку.
дебора растила джин в одиночку.
перед сном целовала пуговичку, свою птичку, в нежную мочку.

дебора несчастна: девчонка слаба умишком.
эта страсть - в пятнадцать - к заумным книжкам,
сломанным мальчишкам, коротким стрижкам:
дебора считает, что это слишком.

джинни питерс закат на море, красная охра.
джинни делает вид, что спятила и оглохла:
потому что мать орет непрерывно, чтоб она сдохла.

когда ад в этом доме становится осязаем,
джинни убегает, как выражается, к партизанам,
преодолевает наркотики, перерастает заумь,

а тридцатилетняя, свитерочек в тон светлым брюкам,
дебору в коляске везет к машине с неровным стуком:
вот и все, мама, молодчина, поедем к внукам.

дебора сощуривается: бог обучает тонко,
стоило почти умереть, чтоб вновь заслужить ребенка -
лысая валькирия рака,
одногрудая амазонка

стоило подохнуть почти, и вот мы опять подружки,
как же я приеду вот так, а сладкое, а игрушки,
двое внуков, мальчишки, есть ли у них веснушки?

я их напугаю, малыш, я страшная, как пустыня.
ты красавица, мама, следи, чтобы не простыла.
стоило почти умереть, чтобы моя птичка меня простила.

ФОТО Фото Александр Мамаев/ URA.RU/ТАСС

* * *

кровь состояла из лета, бунта, хохота и огня. жизнь рвала поводок,
как будто длится еще два дня, а после сессия, апокалипсис, и тонут
материки. будто только вы отвлекаетесь - и сразу же старики.

где вы теперь, дураки, смутьяны, рыцари, болтуны. дым над
городом едет пьяный, будто бы до войны: никто не вздёрнулся от
бессилия, не загнан, сутул и сед - мы пьем портвейн и сашу
васильева разучиваем с кассет.

так этот дерзкий глядит, что замертво ложатся твои войска. Твой
друг умеет хамить гекзаметром и спаивать в два броска. Пожарные
лестницы и неистовство добраться до облаков. есть те, кто
выживет, те, кто выспится. но это - для слабаков.он прячет в дымку утес рубиновый, стирает тропу в песке,
где мы говорим, как руина с руиной, на вымершем языке.

где мы наблюдаем, века подряд, отшельниками в горах:
империи рвутся наверх, горят, становятся сизый прах,
и я различаю пять тысяч двести причин ухмылки твоей.
нельзя все помнить, умрёшь на месте, старайся забыть скорей

ведь это твой дом, говорят, не склеп, вот весь твой нехитрый скарб,
и тебе всего тридцать лет, а не двенадцать кальп
и ты не знаешь людей в соседней деревне, где бьет родник,
но из плоти твой собеседник в храме из древних книг?

нет, я не знаю мужчин и женщин с той стороны холма.
в храме ржавый засов скрежещет только приходит тьма,
ступени теплые, но прохлада касается плеч, волос
и мы смеемся, как будто ада изведать не довелось

как будто не сменим тысячу тел, не встретим сто сорок войн
я просто сижу и любуюсь тем, как профиль устроен твой
как будто мрамор пришел наполнить какой-то нездешний свет
как будто я это буду помнить из смерти, которой нет

ФОТО GettyImages

Имя: Вера Полозкова (Vera Polozkova)

Возраст: 33 года

Деятельность: поэтесса, актриса, певица

Семейное положение: замужем

Вера Полозкова: биография

Вера Полозкова - феномен нового поколения. Она заставила молодежь, застрявшую в блогах и социальных сетях, полюбить поэзию, читать и писать стихи, обмениваться "единицами смысла", зарифмованными в ярких образах. Полозкова возвела поэзию в тренд, стала флагманом новой литературной волны - волны интернет-поэтов.

Её сочинение, начинающееся словами «Надо жить у моря, мама» - одновременно личное умозаключение и подсказка людям, мечущимся в поисках решения – как жить. По слухам, это произведение уже читают на вступительных экзаменах абитуриенты театральных вузов.

Детство и юность

Поэтесса появилась на свет в столице весной 1986 года. Вера была поздним ребенком, поэтому ей многое позволялось. С матерью девочка очень дружила, до 13 лет у Веры не было от мамы никаких тайн. В 9-летнем возрасте Полозкова начала вести личный дневник, а первые стихи появились в 5 лет.

Отец поэтессы не жил вместе с семьей. Последний раз Вера видела его, когда ей было 2 года. А когда девочке исполнилось 7, папа умер. От второго брака у отца остались две дочери. С младшей, живущей в Финляндии, поэтесса поддерживает приятельские отношения, считая, что та во многом похожа на нее саму.

В детстве Вера Полозкова пела в хоре и занималась хореографией, которую бросила после 6 лет занятий. Школу девочка закончила экстерном и в 15 лет поступила на факультет журналистики МГУ. Однако, несмотря на огромную любовь к литературе, девушка быстро поняла, что ее мало интересуют репортажи и журналистские расследования. Гораздо более захватывающим стал для Полозковой мир поэзии. Тогда же, на 1-м курсе института, Вера опубликовала свой первый сборник стихотворений.

Во время учебы в вузе Полозкова вела в журнале "Cosmopolitan" рубрику "Непростая история", писала статьи для изданий "Книжное обозрение" и "Афиша". Позже девушка устроилась сотрудником издательского дома "FBI-Press", публиковала свои статьи в журналах "Шик-Magazine" и "Искра -Spark". Также с 2007 по 2008 годы поэтесса числилась сотрудником музея актуального искусства ART4.RU.

Стихи

В 2003 году Вера Полозкова открыла личный блог vero4ka (позднее - mantrabox) на сервисе Livejournal.com. Он быстро стал "тысячником", аудитория «Живого Журнала» практически сразу откликнулась на поэтические зарисовки. Тогда же Вера принимает активное участие в поэтических вечерах, конкурсах и состязаниях. В 2006 году становится финалисткой молодежного поэтического СЛЭМа. Девушка также стала лауреаткой премии "Поэт года ЖЖ", разделив ее с другим сетевым поэтом Олегом Боричевым.

Полозкова публиковалась и на портале Stihi.ru, предназначенном для свободной демонстрации всеми желающими собственных литературных талантов. На сайте размещены «Бернард пишет Эстер», «Надо было поостеречься», «Если хочешь, я буду твоей Маргаритой». Отзывы и критические замечания читатели пишут и по сей день.

Впервые Вера Полозкова выступила с сольным творческим вечером в 2007 году. Мероприятие состоялось в "Булгаковском доме", известном московском культурном центре.

Спустя несколько месяцев выходит первое серьезное издание Полозковой - книга "Непоэмание", опубликованная при поддержке писателя Александра Житинского, который познакомился с ее творчеством благодаря Интернету. Презентация сборника прошла в помещении музея ART4.RU, где на тот момент работала Полозкова. "Непоэмание" быстро завоевало сердца читателей, и уже через год поэтесса становится лауреатом премии "Неформат".

В 2008 году состоялась первая поездка поэтессы в Индию. "Страна контрастов" произвела неизгладимое впечатление, и впоследствии по результатам поездки был сформирован "Индийский цикл", состоящий из произведений того периода.

Теперь Полозкова старается регулярно посещать эту страну и из каждого путешествия привозит новые стихи. Тогда интимная лирика ее творчества в определенной степени уступила место размышлениям о собственном духовном опыте и взаимоотношениях с Божественным началом.

В 2008-м поэтесса выпускает сборник "Фотосинтез", иллюстрации к которому делала фотограф Ольга Паволга. Эта работа выдержала 3 переиздания общим тиражом более 30 тыс. книг.

Столичный Союз писателей вручил Вере премию имени . В 2012 году Полозкова едет в Нью-Йорк, где устраивает сольное чтение в рамках местной книжной ярмарки. Затем поэтесса участвует в реалити-шоу по изучению французского языка "Полиглот" под руководством на канале "Культура".

Весной 2013 года увидел свет третий стихотворный сборник Полозковой под названием "Осточерчение". Книга состоит из 13 частей, в нее также входят произведения из "Короткого метра" и "Индийского цикла". В том же году Вера номинирована на премию "Парабола" фонда имени . Год спустя издание Glamour отметило успехи колумниста статусом «Женщина года» в номинации «Прорыв года». По мнению журнала HELLO!, Полозкова стала лучшей среди самых стильных людей России в номинации Self-made Woman .

Театр и музыка

В 2008 году Полозкова решает попробовать свои силы на театральных подмостках. Поэтесса участвовала в интерактивной постановке Георга Жено под названием "Общество анонимных художников".

В 2009-м состоялось знакомство поэтессы и Эдуарда Боякова, основателя, режиссера и продюсера театра "Практика" (затем - "Политеатра"). Бояков приглашает Полозкову принять участие в поэтическом спектакле "Стихи о любви", основанном на текстах поэтессы. Премьера постановки прошла в октябре того же года в театре "Сцена-Молот" в Перми. Спустя 2 года состоялась премьера нового спектакля "Стихи про Москву".

В обновленном "Политеатре" состоялась премьера третьего по счету спектакля по текстам Веры Полозковой. В постановке "Избранные" приняли участие актеры , и . Этот спектакль, представляющий собой размышления о творческом ремесле и поэзии, подводил своеобразный итог в тогдашнем творчестве Полозковой.

В спектакле "Happy 60-s" Вера Полозкова выступила исключительно как актриса. Партнерами по сцене стали Егор Сальников, Илья Барабанов, и другие артисты.

В 2009 году поэтесса расширила формат своего творчества и выпустила первую аудиокнигу под названием "Фотосинтез", где сама читает свои произведения под саундтрек. Кроме того, "Фотосинтез" включает в себя как авторские замечания самой Полозковой, так и отдельные ее фразы, произнесенные во время записи. Аудиокнига выдержала более 6 переизданий.

В конце того же года были записаны тексты, которые впоследствии войдут в первый музыкальный альбом. "Знак неравенства" увидел свет в июне 2011 года и уже в первую неделю продаж стал лидером по количеству скачиваний. Так как он изначально заявлялся как экспериментальный, на физическом носителе альбом так и не вышел.

Впоследствии Вера Полозкова собрала группу музыкантов, с которыми продолжила работу: Николая Сагинашвили, Анатолия Левитина, Владимира Лицова и Александра Бганцева. В период 2011-2012 годов коллектив дал около шести десятков концертов по странам СНГ, ребята приняли участие в юбилейном "Нашествии", стали хедлайнерами фестиваля "More Amore", открывали "Фестиваль фестивалей" на знаменитой Поклонной горе в столице на День города.

Спустя полгода альбом "Знак неравенства" был записан на Music Street Studio и презентован в ноябре того же года. Путешествие по любимой Индии подтолкнуло Веру на создание новой концертной программы «Города и числа». Со сцен театров и клубов Полозкова поделилась впечатлениями о Венеции и Нью-Йорке, Лондоне и Киеве. Поэтесса отметила, что на глубине восприятия сказывается как место, которое посещаешь, так и общение с людьми, которые в этот момент оказываются рядом.

В эту же программу включено стихотворение «Снова не мы». А в Сети распространен ролик, где песню на этот текст исполняет племянник , продюсер телеканала «Дождь» .

Личная жизнь

В 2014 году Вера Полозкова вышла замуж за бас-гитариста собственного коллектива Александра Бганцева. Свадебное торжество в деревенском стиле прошло в Переславле-Залесском, а затем новоиспеченные муж и жена уехали в Одессу. В декабре того же года девушка родила сына, которого назвали Федором.

Личная жизнь Веры Полозковой часто освещается в социальных сетях – фото членов семьи публикуются на странице в «Инстаграме» . Сейчас Полозкова делит внимание уже между двумя детьми – сын Савва родился в апреле 2018 года.

Вера Полозкова сейчас

В 2017 году издательство «Махаон» выпустило сборник детских стихов «Ответственный ребенок». По оценке критиков, книга предназначена также и для родителей, поскольку произведения изложены ясным, четким языком и могут стать примером общения с подрастающим поколением без привычного сюсюканья и упрощения смысла.

«Это просто слова любви. Полозкова снова говорит то, что каждый хотел бы, но не мог. Это мы хотели бы сочинять для своих детей такие сказки и такие потешки, мы хотели бы, приговаривая стихами, носить их на плечах и ритмически подпрыгивать».

Биография поэтессы не обошлась без скандальной страницы. Пост Веры в

Биография

Родилась в Москве 5 марта 1986 года. Стихи пишет с 5 лет. Первую книгу опубликовала в 15 лет. Финалист поэтического СЛЭМа 2006 года. Поделила премию «Поэт года ЖЖ» с Олегом Боричевым. Писала для газеты «Книжное обозрение», журналов Cosmopolitan (вела рубрику «Непростая история») и «Афиша». В 2003-2004 годах была сотрудником FBI-Press, писала для журналов «Искра-Spark» и «Шик-Magazine». До апреля 2008 года работала в московском музее актуального искусства ART4.RU.

Первое публичное выступление состоялось в мае 2007 года в Москве, в культурном центре «Булгаковский дом». Первую «недетскую» книгу стихов Веры Полозковой «Непоэмание» издал в 2008 году писатель Александр Житинский, познакомившийся с Полозковой через её блог. Презентация книги состоялась в феврале 2008 года в московском музее актуального искусства ART4.RU.

В феврале 2009 года Полозковой была присуждена премия «Неформат» в номинации «Поэзия».

С 2008 года играет в интерактивном спектакле Георга Жено «Общество анонимных художников» (Театр им. Йозефа Бойса совместно с Театром.doc). Сначала партнёром по спектаклю был Михаил Калужский, затем спектакль на двоих стали играть Вера Полозкова и Арман Бекенов (соавтор проекта). В 2008 году в издательстве Livebook выходит поэтический сборник Веры «Фотосинтез», выпущенный совместно с фотографом Ольгой Паволгой. Сборник составлен из текстов Полозковой и фотографий Паволги. В последующем «Фотосинтез» был трижды переиздан в связи с коммерческим успехом книги. Общий тираж издания составлял порядка 30 тысяч экземпляров.

В июне 2008-го Артемий Троицкий приглашает Полозкову в соведущие первой церемонии независимой музыкальной премии «Степной волк», которая проходила в рамках московского Открытого книжного фестиваля. В ноябре 2008 года Полозкова впервые едет в Индию. Благодаря поездке, появляется обширный корпус текстов под общим названием «Индийский цикл». После каждого путешествия в Индию этот цикл пополняется новыми стихами. Исследования изменений своих отношений с Богом и эволюции духовного опыта занимают в творчестве Полозковой с тех пор большое место. А Индия становится своеобразным «местом силы». В 2009 году Полозкова знакомится с Эдуардом Бояковым (основателем, продюсером и режиссёром театров «Практика», а позже «Политеатра»). С того же года Вера служит в театре «Практика» и играет в поэтическом спектакле «Стихи о любви» по своим текстам (режиссёр - Эдуард Бояков). Премьера спектакля состоялась в октябре 2009 года. В декабре 2009 года состоялась премьера спектакля «Стихи о любви» на сцене пермского Театра нового времени «Сцена-Молот». Весной 2011 года в «Практике» прошла премьера спектакля «Стихи про Москву». Это поэтический спектакль по текстам четырёх современных поэтов: Веры Полозковой, Андрея Родионова, Фёдора Сваровского и Елены Фанайловой.

В июне 2009 года выходит первая аудиокнига Полозковой «Фотосинтез». Аудиокнига выпущена как подборка записанных в авторском прочтении текстов из одноимённого сборника с саундтреком. Помимо этого в аудиокниге оставлены различные фразы и небольшие примечания к текстам, сказанные во время записи Верой. Продюсер проекта - Лена Грачёва. Автор музыки - Сергей Геокчаев. К 2013 году эта пластинка была переиздана уже шесть раз. В конце 2009 года на студии был записан ещё один корпус текстов, который впоследствии составит трек-лист первого музыкального альбома Полозковой «Знак неравенства». В январе 2010 года в издательстве Livebook выходит переиздание сборника «Непоэмание». Книга дополнена двадцатью двумя новыми стихами и тремя поэмами. Переиздания книги - 2011, 2012 год.

В июне 2010 года Вера вместе с Валерием Марьяновым приглашены в качестве ведущих фестиваля «Усадьба Jazz». С 2010 года Полозкова - постоянный участник и член Совета фестиваля «Текстура» в Перми. Международный фестиваль театра и кино о современности «Текстура» объединяет на одной площадке российские и зарубежные фильмы и спектакли о сегодняшнем дне.

В июле 2011 года известный продюсер и промоутер Александр Чепарухин приглашает Веру стать его соведущей на большом международном музыкальном фестивале «Движение», проводимом недалеко от деревни Хохловка под Пермью.

8 июня 2011 года вышел дебютный демо-альбом «Знак неравенства», и в течение первой же недели продаж в интернете занял первое место по количеству скачиваний на сайте muz.ru. На физическом носителе эта пластинка не выходила, поскольку с самого начала была заявлена как «проба пера». Продюсер проекта и автор музыкальной концепции - Лена Грачёва. Автор музыки - Сергей Геокчаев. Впоследствии Грачёвой была собрана музыкальная группа, и авторство музыки стало общим. Участники группы (в разное время): Сергей Геокчаев - клавишные, Николай Сагинашвили - акустическая гитара, Александр Бганцев - бас-гитара, Анатолий Левитин - ударные, Владимир Лицов - электрогитара.

С осени 2011 по лето 2012 года Вера и её музыканты дали порядка 60 концертов по России и Украине. Группа стала участником юбилейного фестиваля «Нашествие» в 2011-м году, одним из хедлайнеров фестиваля More Amore в 2012-м году, открывала своим выступлением «Фестиваль фестивалей» на Поклонной горе в Москве в честь Дня города (2012 год), была номинирована на независимую музыкальную премию «Степной волк». В октябре 2011 года клуб «16 тонн» вручил Полозковой и её группе премию «Золотая горгулья» за альбом «Знак неравенства». В течение этого времени музыка к альбому менялась и дописывалась. Летом 2012 года двойной альбом «Знак неравенства» был записан на студии Виктора Булатова Music Street Studio.

Презентация альбома состоялась 6 ноября 2012 года в московском академическом театре имени Владимира Маяковского и прошла с переаншлагом. 18 ноября состоялась вторая часть презентации в московском клубе «16 тонн», и 28 декабря петербургская презентация в клубе «Зал ожидания».

Летом 2012 года Вера принимает участие в книжной ярмарке Book Expo в Нью-Йорке. В рамках ярмарки состоялось сольное чтение Полозковой. Во второй половине 2012 года Вера приняла участие в реалити-шоу «Полиглот» Дмитрия Петрова на телеканале «Культура» по изучению французского языка.

В январе 2013 года состоялась премьера первого клипа Веры Полозковой на композицию с альбома «Знак неравенства» «Вечерняя». Оператор и режиссёр клипа - Сергей Сараханов.

В феврале 2013 года состоялась премьера совместного клипа Веры Полозковой и Светланы Сургановой «Гертруда» (автор текста песни - Вера Полозкова, изначальное название текста, положенного Сургановой на музыку «Маленький рок-н-ролл»). В начале марта 2013 года по приглашению фестиваля SLOVO Вера впервые едет в Лондон, где в рамках фестиваля проходит три выступления Полозковой - два из них сольно. Вера также читает переводы своих текстов на английский (автор переводов - Юрий Мачкасов). 13 марта в книжном магазине Уотерстоунз на Пикадилли прошёл поэтический перформанс от театра «Практика». Участники перформанса - Вера Полозкова, Павел Артемьев, Алиса Гребенщикова и Ирина Михайловская.

16 марта в Большой аудитории Лектория Политехнического музея был открыт «Политеатр». А уже в апреле состоялась премьера нового спектакля по стихам Полозковой «Избранные» (режиссёр - Эдуард Бояков). Тексты Полозковой разделены между четырьмя героями, которых играют Михаил Козырев, Павел Артемьев, Алиса Гребенщикова и сама Вера. «Избранные» - это разговор о поэтическом ремесле и эволюции поэта и человека, один из важных итогов Полозковой как поэта и исполнителя.

18 апреля 2013 года выходит третий поэтический сборник Полозковой «Осточерчение». Тексты в нём разделены на 13 частей. Впервые под одной обложкой полностью собраны такие циклы стихов как «Короткий метр» и «Индийский цикл». Также в книгу вошли новые тексты Веры, написанные с 2011 по 2013 год включительно. Составитель сборника - Александр Гаврилов. На презентации книги в московском кинотеатре «Пионер» вместе с Верой книгу представляли её друзья - Александр Маноцков, Алиса Гребенщикова, Александр Гаврилов и Александр Мамут. В течение первой недели продаж книга занимает первое место среди бестселлеров книжного магазина «Москва».

18 мая 2013 года в «Политеатре» состоялась премьера спектакля «Happy 60-s» по стихам Беллы Ахмадулиной и Андрея Вознесенского. Актёры спектакля - Павел Артемьев, Илья Барабанов, Екатерина Волкова, Юлия Волкова, Алиса Гребенщикова, Вера Полозкова, Егор Сальников. Режиссёр - Эдуард Бояков. Это спектакль про 60-е годы XX века и о том, как та эпоха рифмуется с тем, что происходит в России в настоящий момент.

Вера Полозкова является одной из героинь книги журналиста и поэта Юлии Идлис «Рунет. Сотворённые кумиры», вышедшей в 2010 году. Герои книги - восемь самых известных, ярких и успешных русских блогеров.

Вера Полозкова - лауреат премии им. Риммы Казаковой Союза писателей Москвы 2011 года. В 2012 году Полозкова номинирована на премию журнала «Сноб» «Сделано в России» в номинации «Литература» за синтез литературы с другими искусствами (спектакль «Политеатра» «Избранные» и альбом «Знак неравенства»).

Губы плавя в такой ухмылке,
Что на зависть и королю,
Он наколет на кончик вилки
Мое трепетное “люблю”.

И с лукавством в медовом взоре
Вкус божественным наречёт.
И графу о моем позоре
Ему тоже запишут в счёт.

Люболь. История болезни

«Нет, он может – он просто ленится!»
«Ну, не мучает голова?»
Отчитаться. Удостовериться -
Да, действительно,
Ты жива.

Держит в пластиковом стаканчике
Кофе – приторна как всегда.
А в ночную? – Сегодня Танечке
Подежурить придётся – да?

Таня – добрая, сверхурочная -
Кротость – нету и двадцати…
Попросить бы бинтов намоченных
К изголовью мне принести.

Я больная. Я прокажённая.
Мой диагноз – уже пароль:
«Безнадёжная? Заражённая?
Не дотрагиваться – Люболь».

Солнце в тесной палате бесится
И Голгофою на полу -
Крест окна. Я четыре месяца
Свою смерть по утрам стелю

Вместо коврика прикроватного, -
Ядом солнечного луча.
Таня? Тихая, аккуратная…
И далекой грозой набатною -
Поступь мерная главврача.

Сухо в жилах. Не кровь – мазутная
Жижа лужами разлита
По постели. Ежеминутное
Перевязыванье бинта

Обнажает не ткань багровую -
Черный радужный перелив
Нефти – плёнкой миллиметровою -
Будто берег – меня накрыв.

Слито. Выпарено. Откачано
Все внутри – только жар и сушь.
Сушь и жар. Горло перехвачено.
Голос как у шальных кликуш.

Слезы выжаты все. Сукровицу
Гонит слёзная железа
По щекам – оттого лиловятся
И не видят мои глаза.

День как крик. И зубцами гнутыми -
Лихорадочность забытья.
День как дыба: на ней рас-пнуты мы -
Моя память – и рядом я.

Хрип,
Стон, -
Он.
Он.

День как вихрь в пустыне – солоно,
А песок забивает рот.
Днём – спрессовано, колесовано -
И разбросано у ворот.

Лязг.
Звон.
Он.
Он.

Свет засаленный. Тишь пещерная.
Мерный шаг – пустота идёт.
Обходительность предвечерняя -
А совсем не ночной обход.

Лицемерное удивленьице:
«Нынче день у Вас был хорош!» -
Отчитаться. Удостовериться -
Да, действительно,
Ты умрёшь.

Просиявши своей спасённостью,
«Миновала-чаша-сия» -
Не у ней же мы все на совести -
Совесть
Есть
И у нас
Своя.

…Утешения упоительного
Выдох – выхода брат точь-в-точь, -
Упаковкой успокоительного:
После вечера
Будет ночь.

Растравляющее,
Бездолящее
Око дня – световой капкан.
Боже, смилостивись! – обезболивающего -
Ложку тьмы
На один стакан.

Неба льдистого литр -
В капельницу
Через стекла налить позволь.
Влагой ночи чуть-чуть отплакивается
Моя проклятая
Люболь.

Отпивается – как колодезной
Животворной святой водой.
Отливается – как в палящий зной
Горной речкою молодой -

Заговаривается…
Жалится!..
Привкус пластиковый во рту.
Ангел должен сегодня сжалиться
И помочь перейти черту.

Пуще лести велеречивыя,
Громче бегства из всех неволь -
Слава, слава, Неизлечимая
Безысходность Твоя, Люболь!

Звонче! – в белом своем халатике
Перепуганная сестра -
Воспеваю – Хвала, Хвала Тебе,
Будь безжалостна и остра!

Пулей – злою, иглою – жадною!
Смерти Смертью и Мукой Мук!
Я пою тебя, Беспощадная
Гибель, Преданный мой Недуг!..

Сто «виват» тебе, о Великая…
Богом… посланная… чума…
Ах, как солоно… Эта дикая
Боль заставит сойти с ума…

Как же я… ненавижу поздние
Предрассветные роды дня…
Таня! Танечка! Нету воздуха!
Дверь балконную для меня

Отворите… Зачем, зачем она
Выжигает мне горло – соль…
Аллилуйя тебе, Священная
Искупительная Люболь.

Покер

Надо было поостеречься.
Надо было предвидеть сбой.
Просто Вечный хотел развлечься
И проверить меня тобой.

Я ждала от Него подвоха -
Он решил не терять ни дня.
Что же, бинго.

Мне правда плохо.
Он опять обыграл меня.

От тебя так тепло и тесно…
Так усмешка твоя горька…
Бог играет всегда нечестно.
Бог играет наверняка.

Он блефует. Он не смеётся.
Он продумывает ходы.
Вот поэтому медью солнце
Заливает твои следы,

Вот поэтому взгляд твой жаден
И дыхание – как прибой.
Ты же знаешь, Он беспощаден.
Он расплавит меня тобой.

Он разъест меня чёрной сажей
Злых волос твоих, злых ресниц.
Он, наверно, заставит даже
Умолять Его, падать ниц -

И распнёт ведь. Не на Голгофе.
Ты – быстрее меня убьёшь.

Я зайду к тебе выпить кофе.
И умру
У твоих
Подошв.

Банкиры

Портят праздник городу разодетому.
Вместо неба – просто густое крошево.
Ты на море, мама, и вот поэтому
Не идет на ум ничего хорошего.

Знаешь, мама – Бога банкиры жирные
Нам такие силы дают кредитами!
Их бы в дело! Нет, мы растем транжирами,
Вроде бы богатыми – но сердитыми,

Прожигаем тысячами – не центами
Божье пламя – трепетное, поэтово!
Но они потребуют всё. С процентами.
И вот лучше б нам не дожить до этого.

Их-то рыла глупо бояться пшённого -
Только пальцем будут грозить сарделечным.
Но оставят перечень несвершённого.
И казнят нас, в общем-то, этим перечнем.

И пришпилят кнопочками к надгробию -
Что им с нами, собственно, церемониться.
У тебя ж поэтому, мама, фобия
Брать взаймы. И еще бессонница -

Ты ведь часто видишься с кредиторами.
Их не взять подачками и вещичками.
За тобой идут они коридорами
И трясут бумагами ростовщичьими.

А в меня кошмарные деньги вложены.
И ко мне когда-нибудь тоже явятся.
Мне теперь – работать на невозможное.
А иначе, мама, никак не справиться.

Недопуск к сессии

– Ваше имя
Нигде не значится.
– Я – богиня?
– Вы неудачница.

Анне Заболотной, на 19-летие

Взглядом снимет скальп – но умеет плакать,
И тем бесценна.
Фронт борьбы – от Таллинна до Одессы.
Под ногами нашими просто слякоть,
Под нею – сцена:
Каждый день – сюжет одноактной пьесы.

Табуны лихие хрипят устало
В её моторе.
И любую фальшь она чует кожей.
Бог следит за ней по сигналу
На мониторе -
Это называется искрой Божьей.

Девушки

Нет, мужчины дерутся лбами да кулачищами -
А не рвут артерий ногтем у ворота.
Ты же чуть заденешь локтями хищными -
И брюшная полость до сердца вспорота.

Мы убить могли бы – да нет, не те уже.
Все-таки циничные. И свободные.
В том, как люто девушки любят девушек -
Что-то вечно чудится
Безысходное.

Малютка

Я отвечу завтра им на экзамене,
Пальцы стискивая в кольцо -
Перед боем, верно, на древнем знамени
Рисовали твоё лицо.

Все твои автографы – видишь, клеймами
Запекаются на груди.
Мне так больно, дитятко. Пожалей меня.
Не губи меня. Пощади.

Я ведь вижу – я не сошла с ума ещё,
Ещё чую ногами твердь -
Сквозь тебя капризно, непонимающе
Хмурит бровки
Малютка
Смерть.

Боль

Подарили боль – изысканный стиль и качество.
Не стихает, сводит с ума, поётся.
От неё бессовестно горько плачется.
И катастрофически много пьётся.

Разрастётся, волей, глядишь, надышится.
Сеточкой сосудов в глазах порвётся.

От тебя немыслимо много пишется.
Жалко, что фактически не живётся.

Змея

– Жизнь-то? Да безрадостна и пуста.
Грязь кругом, уродство и беспредел.
– Ты живешь за пазухой у Христа!
– Значит, Он змею на груди пригрел.

Питер

Я уеду завтра – уже билет.
Там колонны – словно колпак кондитера.
Да, вот так – прожить восемнадцать лет
И ни разу не видеть Питера.

Разве что, в ответ на моё письмо,
Появляясь вдруг из толпы послушников,
Счастье здесь – находит меня само
И часами бьётся потом в наушниках;

Здесь почти нет поводов для тоски -
Но амбиций стадо грохочет стульями,
И сопит, и рвёт меня на куски,
Челюстями стискивая акульими,

Так что я уеду – уже ключи,
Сидиплеер, деньги, всё, сопли вытерли -
И – “Стрелой” отравленной – москвичи,
Вы куда, болезные, уж не в Питер ли?..

Биографы

Тяжело с такими ходить по улицам -
Все вымаливают автографы:
Стой и жди поодаль, как угол здания.
Как ты думаешь – ведь ссутулятся
Наши будущие биографы,
Сочиняя нам оправдания?

Будут вписывать нас в течения,
Будут критиков звать влиятельных,
Подстригут нас для изучения
В школах общеобразовательных:

Там Цветаевой след, тут – Хлебников:
Конференции, публикации -
Ты-то будешь во всех учебниках.
Я – лишь по специализации.

Будут вчитывать в нас пророчества,
Возвеличивать станут бережно
Наше вечное одиночество,
Наше доблестное безденежье.

Впрочем, всё это так бессмысленно -
Кто поймёт после нас, что именно
Пётр Первый похож немыслимо
На небритого Костю Инина?

Как смешно нам давать автографы -
И из банок удить клубничины?
Не оставят же нам биографы,
Прав на то, чтобы быть обычными.

Ни на шуточки матерщинные,
Ни на сдавленные рыдания.

Так что пусть изойдут морщинами,
Сочиняя нам оправдания.

Солнце

В схеме сбой. Верховный Электрик, то есть,
Постоянно шлёт мне большой привет:
Каждый раз когда ты садишься в поезд, -
У меня внутри вырубают свет.

Ну, разрыв контакта. Куда уж проще -
Где-то в глупой клемме, одной из ста.
Я передвигаюсь почти наощупь
И перестаю различать цвета.

Я могу забыть о тебе законно
И не знать – но только ты на лету
Чемодан затащишь в живот вагона -
Как мой дом провалится в темноту.

По четыре века проходит за день -
И черно, как в гулкой печной трубе.
Ходишь как слепой, не считаешь ссадин
И не знаешь, как позвонить тебе

И сказать – ты знаешь, такая сложность:
Инженеры, чёртовы провода…
Моё солнце – это почти как должность.
Так не оставляй меня никогда.

За тобой

По салютам, ракетным стартам,
По воронкам и перестрелкам -
Я слежу за тобой по картам.
Я иду за тобой по стрелкам.

Между строк, по чужим ухмылкам,
По аккордам, по первым звукам -
Я хожу за тобой по ссылкам,
Я читаю тебя по буквам;

Терпкой кожей своей барханьей,
В звоне полупустых бутылок -
Ты ведь чуешь мое дыханье,
Обжигающее затылок?

Разворачиваешься круто,
Гасишь фары и дышишь тяжко?
Позабыв, что твои маршруты -
Все мои: мы в одной упряжке.

Закольцованы, как в цепочке,
И, как звенья, литы и жестки.
Мы столкнёмся в конечной точке.
На решающем перекрёстке.

Сны

Всё топлюсь вроде в перспективах каких-то муторных -
Но всегда упираюсь лбом в тебя, как слепыш.
Я во сне даже роюсь в папках твоих компьютерных,
Озверело пытаясь выяснить, с кем ты спишь.

Пронесёт, может быть, всё думаю, не накинется -
Но приходит, срывая дамбы, стеклом звеня -
Ты мне снишься в слепяще-белой пустой гостинице,
Непохожим, задолго, видимо, до меня;

Забываюсь смешными сплетенками субботними,
Прячусь в кучи цветастых тряпочек и вещиц -
Твоё имя за мною гонится подворотнями,
Вылетая из уст прохожих и продавщиц,

Усмехается, стережёт записными книжками,
Подзывает – не бойся, девочка, я твой друг,
И пустыни во сне скрипят смотровыми вышками,
Ты один там – и ни единой души вокруг;

Не отмаливается – исповеди да таинства,
Только всё ведь начнётся снова, едва вернусь.

Мы, наверное, никогда больше не расстанемся,
Если я вдруг однажды как-нибудь
Не проснусь.

Хлороформ

Писать бы на французском языке -
Но осень клонит к упрощённым формам,
Подкрадываясь сзади с хлороформом
На полосатом носовом платке.

Поэтом очень хочется не быть.
Ведь выдадут зарплату в понедельник -
Накупишь книг и будешь жить без денег.
И только думай, где их раздобыть.

Я многого не стала понимать.
Встречалась с N – он непривычно тощий.
Он говорит по телефону с тёщей
И странно: эта тёща мне не мать.

Друзья повырастали в деловых
Людей, весьма далёких от искусства.
Разъехались. И пакостное чувство,
Что не осталось никого в живых.

И осень начинается нытьём
И вообще противоречит нормам.
Но в воздухе запахло хлороформом,
А значит, долгожданным забытьём.

Дальше

С таких войн, как ты, никогда не прийти назад.
Впрочем, знаешь, тебе не стоит об этом думать.
С цифровых моих фотографий и пыль не сдунуть.
И не надо; я обойдусь без имён и дат.

Как на вечный огонь придут на тебя смотреть -
Ты останешься от меня, когда я остыну.
Но пока я ещё иду, я прошла лишь треть,
Пока солнце лучистой плетью сечёт мне спину,

Пока я собираюсь к морю, но что с того -
Мне и там выводить стихи твои на обоях.
Я люблю тебя больше, чем ангелов и Самого,
И поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих – 1
Иосиф Бродский «Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря…»

Наскальное

Сайде – на чай

Свиться струйкой водопроводной -
Двинуть к морю до холодов.
Я хочу быть такой свободной,
Чтобы не оставлять следов.

Наблюдая, как чем-то броским
Мажет выпуклый глаз заря,
Я хочу быть немного Бродским -
Ни единого слова зря.

* * *

«Все монеты – в море. Чтоб не пропить» -
И швыряют горстями из
Драных сумок деньги. И стало быть -
Вы приехали в Симеиз.

Два народа: семьи смешных мещан,
Что на море сварливят «Ляжь!»
И безумцы – бесятся сообща,
Убегают на голый пляж, -

Их глаза вращаются как шасси,
Заведённые ЛСД.
Я же пью свой кофе в «Дженнет кошеси»,
Что сварила моя Сайде.

* * *

Сумасшествием дышит ветер -
Честно, в городе карантин:
Здесь, наверное, каждый третий -
Из кустурицевых картин.

Всяк разморен и позитивен.
Джа здесь смотрит из каждых глаз -
По полтиннику мятых гривен
Стоит правильный ганджубас.

Улыбаются; в пляжных тапках
Покоряют отвесный склон.
И девицы в цветастых шапках
Стонут что-то про Бабилон.

* * *

* * *

Кроме нас и избранных – тех, кто с нами
Делит побережье и пьёт кагор,
Есть все те, кто дома – а там цунами,
И мы чуем спинами их укор.

Отче, скрась немного хотя бы часть им
Неисповедимых Твоих путей.
Ты здесь кормишь нас первосортным счастьем -
А на нашей родине жжёшь детей.

* * *

Море: в бурю почти как ртуть,
В штиль – как царская бирюза.
Я: медового цвета грудь
И сандалового – глаза.

* * *

Жить здесь. Нырять со скал на открытом ветре.
В гроты сбегать и пережидать грозу.
В плотный туман с седой головы Ай-Петри
Кутать худые плечи – как в органзу.

Долго смотреть, пока не начнёт смеркаться,
Как облака и камни играют в го.
А мужчины нужны для того, чтобы утыкаться
Им в ключичную ямку – больше ни для чего.

* * *

Кофе по-турецки, лимона долька,
Сулугуни и ветчина.
Никого не люблю – тех немногих только,
На которых обречена.

Там сейчас мурашками по проспекту
Гонит ветер добрых моих подруг.
И на первых партах строчат конспекты
По двенадцать пар загорелых рук.

Я бы не вернулась ни этим летом,
Ни потом – мой город не нужен мне.
Но он вбит по шляпку в меня – билетом,
В чемодане красном, на самом дне.

Тут же тополя протыкают бархат
Сюртука небес – он как решето;
Сквозь него холодной Вселенной пахнет
И глядит мерцающее ничто.

Ночи в Симеизе – возьми да рухни
С гор в долину – и никого в живых.

И Сайде смеётся из дымной кухни
И смешно стесняется чаевых.

Войлок

Жить надо без суфлёров, зато с антрактами -
Пусть все уйдут есть булки и шоколад.
Я буду слушать, кутаясь в свой халат,
Как он берёт дыхание между тактами
Самой простой и искренней из баллад.

Небо поизносилось и прогибается,
Пузом накрыв обломки больших держав.
Дыры в нём – с море Беринга или Баренца! -
Я ощущаю, как она улыбается,
Ночью, на кухне, трубку плечом зажав.

Поизносилось, служит бедняцким пологом,
Даже стекляшки реденькие дрожат.
Время за воротник меня тащит волоком.

И голова набита тоской как войлоком,
Словно у старых плюшевых медвежат.

Три цента

Да что у меня, нормально всё, так, условно.
Болею уже, наверно, недели две.
Мы вроде и говорим с тобой, а дословно
Известно всё, как эпиграф к пустой главе.
Не видимся совершенно, а чувство, словно
Ношу тебя, как заложника, в голове.

Пора, моё солнце, слишком уж много разниц
Растрескалось – и Бог ведает, почему.
И новое время ломится в дом и дразнит
И хочет начаться, тычется носом в тьму.
Как будто к тебе приходит нежданный праздник,
А ты разучилась радоваться ему.

Пора, моё солнце, глупо теперь прощаться,
Когда уже всё сказали, и только стон.
Сто лет с тобой не могли никак натрещаться,
И голос чужой гудел как далёкий фон,
И вот наконец нам некуда возвращаться,
И можно спокойно выключить телефон.

И что-то внутри так тянется неприятно -
Страховочная верёвка или плацента,
И резать уже бы, рвать бы – давай-ка, ладно,
Наелись сцен-то,
А дорого? – Мне бесплатно,
Тебе три цента.

Пора, моё солнце, – вон уже дует губки
Подружка твоя и пялится за окно.
Как нищие всем показываем обрубки
Своих отношений: мелочно и смешно.
Давай уже откричимся, отдёрнем трубки
И, воду глотая, камнем уйдём на дно.

Францу Кафке

Резво и борзо,
Выпучив линзы,
Азбукой Морзе,
Пластикой ниндзя,
Донельзя близко,
Лезвийно резко,
Чтоб одалиской -
За занавеску;

Пулей сквозь гильзу,
Нет, безобразней:
Смёрзшейся слизью,
Скомканной грязью,

Чтоб каждый сенсор
Вздрогнул, как бронза:
«Боль – ты – мой – цензор,
Боль – ты – мой – бонза»;

Медленно, длинно,
Словно он сам – за,
В панцирь хитина
Бросят вонзаться
(Вот бы хребтину
Перегрызать за!..)

Яблоко в спину
Грегора Замзы.

Как в самом деле
Просто до жути:
Боли хотели -
Так торжествуйте.

Небо как пемза.
Окна без солнца.
Боль – ты – мой – цензор.
Боль – ты – мой – бонза.

Будто угрозу,
Видно не сразу
Зоркую язву,
Что одноглаза;
Казнь вызывала
Стыдные слезы:
Сеет заразу
Злая заноза -
Вьёт свои гнёзда,
Ширится бездной.
И стало поздно.
И бесполезно.

Вырвался.
Взвился.

Тельце, как пнули -
Лязгнуло гильзой
Пущенной пули.

«Без всяких брошенных невзначай…»

Без всяких брошенных невзначай
Линялых прощальных фраз:
Давай, хороший мой, не скучай,
Звони хоть в недельку раз.

Навеки – это всего лишь чай
На верхние веки глаз.

Всё просто, солнце – совьёт же та
Гнездо тебе наконец.
И мне найдётся один из ста
Красавчик или наглец.

Фатально – это ведь где фата
И блюдечко для колец.

И каждый вцепится в свой причал
Швартовым своим косым.
И будет взвизгивать по ночам
Наверное даже сын.

«Любовь» – как «обувь», не замечал?
И лучше ходить босым.

Кому-то

Впитать – и всё унести под кожей.
И ждать расстрела auf dem Hof.
Сутуло слушать в пустой прихожей
Густое эхо твоих духов.

Инфинитивами думать. Слякоть
Месить и клясться – я не вернусь.
И кашлять вместо того, чтоб плакать,
И слушать горлом проклятый пульс,

Что в такт ударным даёт по шее,
Пытаясь вырваться изнутри.
Из тесных «здравствуй», как из траншеи,
Хрипеть – оставь меня. Не смотри.

Фотографировать вспышкой гнева
Всё то бессчётное, что не мне.
И сердцу будто бы – ты вот, слева!
А ну-ка быстро лицом к стене!

И хохотать про себя от злобы,
В прихожей сидя до темноты:

Со мной немыслимо повезло бы
Кому-то, пахнущему, как ты.

Сиренами

Парализуя солнечным «Ну, в четверг?» -
Опытно, аккуратно, до костных тканей.
Самым необратимым из привыканий,
Где-то внутри всплывающим брюхом вверх.

А они говорят: Не лезь!
А они говорят: Уважь,
Что в тебе за резь?
Что в тебе за блажь?

Где в тебе тайник?
Где в тебе подвох?

Ты мой первый крик.
И последний вздох.

Глядя в глаза с другой стороны воды.
Шейкером для коктейля полов и наций.
Самой невозмутимой из интонаций,
Вывернутой в синоним большой беды.

А они говорят: Не здесь!
А они говорят: Не трожь!
Что в тебе за спесь?
Что в тебе за дрожь?

Это что за взгляд?
Это что за тон?
Ты мне верный яд
И предсмертный стон.

Спутавшимся дыханием, как у двух
Мальчиков, засыпающих в позе ложек.
Выстрелами. Сиренами неотложек,
Чтобы от страха перехватило дух.

А они говорят: Позволь!
А они тычут пальцем: Вон!
Что в тебе за боль?
Что в тебе за звон?

Побежишь – мы в бок
Сыпанем свинца.
Если ты мне бог -
Значит, до конца.

Жреческое

Город стоит в метельном лихом дурмане -
Заспанный, индевеющий и ничей.
Изредка отдаваясь в моём кармане
Звонкой связкой твоих ключей.

К двери в сады Эдема. Или в Освенцим.
Два поворота вправо, секунд за пять.

Встреть меня чистым выцветшим полотенцем.
И футболкой, в которой спать.

* * *

Что-то, верно, сломалось в мире.
Боги перевели часы.
Я живу у тебя в квартире
И встаю на твои весы.

Разговоры пусты и мелки.
Взгляды – будто удары в пах.
Я молюсь на твои тарелки
И кормлю твоих черепах.

Твои люди звонками пилят
Тишину. Иногда и в ночь.
Ты умеешь смотреть навылет
Я смотрю на тебя точь-в-точь,

Как вслед Ною глядели звери,
Не допущенные в Ковчег.

Я останусь сидеть у двери.
Ты уедешь на саундчек.

* * *

Словно догадка
Вздрогнет невольно -
Как же мне сладко.
Как же мне больно.

Как лихорадка -
Тайно, подпольно -
Больно и сладко,
Сладко и больно,

Бритвенно, гладко,
Хватит, довольно -
Больно и сладко,
Сладко и больно.

Мертвая хватка.
К стенке. Двуствольно.
Было так сладко.
Стало
Так
Больно…

* * *

Всё логично: чем туже кольца, тем меньше пульса.
Я теперь с тоской вспоминаю время, когда при встрече
Я могла улыбчиво говорить тебе: «Не сутулься»,
Расправляя твои насупившиеся плечи,

Когда чтобы зазвать на чай тебя, надо было
Засвистеть из окна, пока ты проходишь мимо.
Чем в нас меньше простой надежды – тем больше пыла.
Чем нелепее всё – тем больше необходимо.

* * *

Ставками покера.
Тоном пресвитера:
Вечером рокеры -
Днем бэбиситтеры.

Чтобы не спятили.
Чтобы не выдали.
Утром приятели -
Вечером идолы.

* * *

Я ведь не рабской масти – будь начеку.
Я отвечаю требованьям и ГОСТам.
Просто в твоем присутствии – по щелчку -
Я становлюсь глупее и ниже ростом.

Даже спасаться бегством, как от врагов,
Можно – но компромиссов я не приемлю.
Время спустя при звуке твоих шагов
Я научусь проваливаться сквозь землю.

Я не умею быть с тобой наравне.
Видимо, мне навеки стоять под сценой.
Эта любовь – софитовая, извне -
Делает жизнь бессмысленной.
И бесценной.

P.S.

Хоть неприлично смешивать кантату с
Частушками – мораль позволю тут:
С годами мной приобретётся статус,

И чаши в равновесие придут.
Согреем шумный чайник, стол накроем
И коньяку поставим посреди.
Устанешь быть лирическим героем -
Так просто пообедать заходи.