Никита Бичурин - Историческое обозрение ойратов или калмыков.

(Бичурин (Пичуринский) Никита Яковлевич; 29.08.1777, с. Акулево Цивильского (позднее Чебоксарского) у. Казанской губ., ныне дер. Типнеры Чебоксарского р-на Чувашии - 11.05.1853, С.-Петербург), бывш. архим., востоковед, синолог, глава Пекинской духовной миссии в 1807-1821 гг. Род. в семье диак. Иакова Данилова, который в 1779 г. был рукоположен во иерея к Воскресенской ц. с. Бичурина (Пичурина) Свияжского (позднее Чебоксарского) у. Казанской губ. От названия села И. впосл. получил фамилию. В 1794 и 1795 гг. из-за болезни отца был временно определен на священнический доход в с. Бичурине. Обучался в школе нотного пения в свияжском в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыре . В 1787 г. поступил в КазДС, где занимался грамматикой, арифметикой, поэзией, риторикой, богословием, греч., лат., франц. языками и др. Был среди лучших учеников, писал стихи на рус. и греч. языках. В 1799 г. окончил учебное заведение, ставшее к тому времени ДА, и по рекомендации Казанского архиеп. Амвросия (Подобедова) был оставлен при нем учителем информатории (подготовительного класса). С 1800 г. преподавал в КазДА грамматику, затем риторику. Позже передал б-ке академии значительную часть книг, рукописей и карт из своей б-ки.

29 мая 1800 г. Бичурин подал на имя Казанского архиеп. Серапиона (Александровского) прошение о пострижении в монашество. 18 июля 1800 г. в казанском в честь Преображения Господня монастыре принял постриг. 22 июля того же года рукоположен во диакона, 25 авг. 1801 г.- во иерея. В нояб. 1801 г. ему было поручено управление казанским во имя святого Иоанна Предтечи монастырем . Благодаря покровительству Новгородского и С.-Петербургского митр. Амвросия (Подобедова) 20 июня 1802 г. И. был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем иркутского в честь Вознесения Господня монастыря , ректором Иркутской ДС, членом духовной консистории. Приехал в Иркутск в авг. 1802 г. Под контролем И. в Вознесенском мон-ре развернулось строительство новых адм. и хозяйственных помещений. В семинарии учредил богословский класс, ввел в учебные планы преподавание светских дисциплин (географии, истории, нем. и франц. языков), начал подготовку семинаристов к миссионерской деятельности. Добросовестно исполнял обязанности преподавателя богословия без соответствующего вознаграждения. Вскоре И. был обвинен в том, что в Вознесенском мон-ре под видом послушника находилась женщина (Наталия Иванова), приехавшая с ним из Казани. По свидетельским показаниям семинаристов И. был признан виновным в нарушении монастырского устава, по решению Синода в марте 1806 г. отстранен от занимаемых должностей и отправлен в Тобольск под наблюдение архиеп. Антония (Знаменского) с запрещением священнослужения (вскоре запрещение было снято). В Тобольске занялся изучением историко-этнографического материала о Китае и народах Сибири, с июня 1806 г. преподавал риторику в местной семинарии.

По рекомендации гр. Ю. А. Головкина, отправленного с посольством в Китай в 1805 г., И. 5 марта 1807 г. был назначен начальником 9-й Пекинской духовной миссии и настоятелем пекинского Сретенского монастыря. 17 сент. того же года выехал из Кяхты через Монголию в Пекин, куда прибыл 10 янв. 1808 г. В первые месяцы пребывания в Китае И. занимался устройством миссии. В течение 1808-1809 гг. изучал кит., маньчжурский, монг. языки, занимался переводом краткого катехизиса, изложения греко-российского правосл. учения, краткой Свящ. истории на кит. язык. Из-за тяжелых условий существования, недостаточного денежного обеспечения миссионерская деятельность в Китае не получила развития. Тогда И. сосредоточился на изучении истории народов Центр. и Ср. Азии на основе широкого круга источников на вост. языках. Его переводческая деятельность была продуманна и научно обоснована. Прежде всего он занимался переводами кит. исторических и географических сочинений, затем юридических, медицинских, экономических, нумизматических, религ. и др. трудов. Одновременно готовил многотомные оригинальные китайско-рус. и маньчжурско-рус. словари, перевел на рус. язык маньчжурско-кит. словарь (сохр. в рукописях), с предельной точностью составлял карты Пекина, Монголии, Тибета. Эти занятия настолько увлекли И., что он просил (через иркутского губернатора Н. И. Трескина) оставить его в Пекине на 2-е десятилетие для завершения научных трудов. Уехал из Пекина 15 мая 1821 г. После прибытия в Иркутск отправил в С.-Петербург 14 ящиков с книгами на кит. и маньчжурском языках. Приехал в С.-Петербург в янв. 1822 г. В одном из писем И. подводил итоги деятельности: «...целые тринадцать лет занимаясь познанием Китая, я один сделал в пять крат более, нежели все прошедшие миссии в течение ста лет» (Письма Бичурина из Валаамской монастырской тюрьмы // Народы Азии и Африки. 1962. № 1. С. 102).

За нерадивое исполнение обязанностей в духовной миссии (в т. ч. за продажу церковной утвари для уплаты долгов) решением консисторского суда от 24 авг. 1823 г. И. был лишен сана архимандрита и в качестве простого монаха отправлен на вечное жительство в Спасо-Преображенский Валаамский монастырь . В 1826 г. по ходатайству его друзей Е. Ф. Тимковского и П. Л. Шиллинга, служивших в Мин-ве иностранных дел, И. было разрешено вернуться в С.-Петербург. 1 нояб. того же года поселился в Александро-Невской лавре . В соответствии с решением имп. Николая I (по докладу министра иностранных дел К. В. Нессельроде) причислен к Азиатскому департаменту Мин-ва иностранных дел в качестве переводчика.

В 1830 г. в связи с командировкой Шиллинга в Вост. Сибирь для ознакомления с процессом русско-кит. торговли И. отправился в Кяхту, где наряду с выполнением поручений по научной части организовал обучение 12 детей кяхтинских купцов и мещан кит. языку. На экзамене в присутствии членов Пекинской духовной миссии, вернувшихся в Россию, дети показали хорошие результаты. В 1831 г. из-за болезни Шиллинга уехал из Кяхты, отправился через Томск и Змеиногорск в Семипалатинск для сбора сведений о рус. торговле с цинским Китаем. Следуя затем через Оренбург, Казань, Москву, И. вернулся в С.-Петербург. После решения правительства создать в Кяхте 4-летнее уч-ще кит. языка в целях улучшения кяхтинской торговли при помощи квалифицированных переводчиков И. вновь отправился в Кяхту. 16 мая 1835 г. он принял участие в торжественном открытии кяхтинского уч-ща, ставшего 1-м в России учебным заведением, программа к-рого предусматривала обучение кит. языку. Передал б-ке уч-ща полный комплект своих изданных трудов, а по возвращении в С.-Петербург позаботился об издании кит. грамматики, к-рая была опубликована в 1838 г. Эта грамматика стала незаменимым учебником для уч-ща и для буд. синологов и принесла автору Демидовскую премию (1839). Обучал кит. языку буд. членов Пекинской духовной миссии.

И. стал основоположником научного китаеведения в России, изучал не только историю страны, но и совр. ему Китай. Он пользовался огромным авторитетом как в России, так и за границей, где его считали 1-м знатоком Китая, несмотря на некоторые критические замечания в его адрес отечественных и зарубежных ориенталистов (напр., Ю. Клапрота и др.). И. критиковал упрощенные западнические взгляды на вост. культуру, защищая ее древность и самоценность. Называл китайцев единственным в мире народом, «у которого философия, к необыкновенному удивлению Европы, связана с религией самыми тесными узами» (Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение. 1840. С. 5). Выполняя различные поручения по службе, И. все свободное время посвящал научным занятиям, к-рые не прекращал и во время пребывания в ссылке. Пользовался не только оригинальными сочинениями на кит. языке, но и архивными материалами на рус. языке, в т. ч. поступавшими в Азиатский департамент. Оставил немало фундаментальных трудов по истории, географии и этнографии народов Китая, Центр. и Ср. Азии, Юж. Сибири и Дальн. Востока. Среди основных направлений его исследований важное место занимало изучение истории народов, населявших сопредельные с Китаем регионы в эпоху древности и средневековья (преимущественно в Х-ХIII вв.). В этой связи И. писал: «Цель всех изданных мною разных переводов и сочинений в том состояла, чтоб предварительно сообщить некоторые сведения о тех странах, чрез которые лежат пути во внутренность Китая» (Скачков. 1977. С. 99). Было опубликовано более 10 книг И. (не считая переводов), к-рые издавались не только на русском, но и на западноевроп. языках. Вместе с большим числом опубликованных статей и рукописей они составляют исключительно важное и ценное по проблематике научное наследие.

И. перевел свод конфуцианских текстов «Сы шу» (Четверокнижие) и сборник классических текстов «Сань-цзы-цзинь, или Троесловие», к-рые использовались в Китае в качестве школьных учебников. В 1828-1829 гг. опубликовал ряд крупных работ, в частности переводы с собственными комментариями «Описания Тибета в нынешнем его состоянии», «Описания Чжуньгарии и Восточного Туркестана в древнем и нынешнем состоянии» и «Описания Пекина, с приложениями плана сей столицы, снятого в 1817 г.». Тогда же вышли его сочинения «История первых четырех ханов из дома Чингисова» и «Записки о Монголии», в к-рых излагались история Монголии по кит. источникам, опровергающим мн. идеи зап. ориенталистов, совр. положение, законодательство, культура, религия, география страны. В 1834 г. за кн. «Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени» И. получил Демидовскую премию. Работа удостоилась похвалы А. С. Пушкина , который писал об авторе, что его «глубокие познания и добросовестные труды разлили столь яркий свет на сношения наши с Востоком» (Пушкин А. С. ПСС. М.; Л., 1950. Т. 9. Ч. 1. С. 95). Поэт использовал книги И. в исторических работах, прежде всего в «Истории Пугачева».

После перевода «Да Цин хуэй-дянь» (Свода законов династии Цин), составленного в 1818 г. и изданного на кит. языке в 1821 г., И. опубликовал статьи по материалам из указанного источника. В кон. 1840 г. издал кн. «Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение», а в авг.-сент. 1841 г. закончил работу над «Статистическим описанием Китайской империи», за к-рую получил еще одну Демидовскую премию. Последующее обращение к материалам того же свода законов позволило ученому в 1848 г. издать очередную кн. «Китай в гражданском и нравственном состоянии» о гос. устройстве, об уголовном законодательстве, о системе образования, общественной и частной жизни, об обычаях и обрядах китайцев. На сочинение откликнулись 6 рецензентов, в т. ч. В. Г. Белинский . Критик, усмотрев в труде идеализацию политической системы, существовавшей в цинском Китае, тем не менее признал: «Книга почтенного отца Иакинфа - истинное сокровище для ученых по богатству важных фактов». Не исключено, что И. был знаком рукописный перевод «Да Цин хуэй-дянь», выполненный Е. И. Сычевским, членом Пекинской духовной миссии в 30-х гг. XIXв. Конфуцианству и его обрядности И. посвятил кн. «Описание религии ученых», опубликованную посмертно.

Последним фундаментальным трудом И. стало «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», снабженное картами. На его подготовку ушло более 3 лет, причем автор тяжело, с осложнениями переболел холерой в мае-июле 1849 г. Этот труд был опубликован в 1851 г. и удостоен Демидовской премии. И. продолжал писать мелкие заметки и статьи. К концу жизни ученый почти утратил зрение: даже в очках не мог читать журналы, приходившие к нему по подписке.

И. был известной фигурой в литературно-общественной жизни России. Десятки его статей были опубликованы в популярных журналах: «Москвитянине», «Журнале Министерства народного просвещения» , «Московском телеграфе», «Отечественных записках» , «Русском вестнике» , «Северном архиве», «Сыне Отечества» и др. Современники называли публикации И. «украшением российской журналистики». Помимо трудов по востоковедению он переводил поэму Вольтера «Генриада». Общался с Пушкиным, И. А. Крыловым, В. Ф. Одоевским , М. П. Погодиным , декабристами братьями Н. А. и М. А. Бестужевыми, И. И. Пущиным и др. Имел репутацию религ. вольнодумца. Тяготился монашеским образом жизни, дважды (в авг. 1831 и чуть позднее) просил о снятии с него монашеского звания, мотивировал это тем, что, исполняя свои должностные обязанности, он не может соблюдать все обеты. Прошения И. не были удовлетворены. Его последнее письмо Погодину, написанное, видимо, с его слов, было подписано чужой рукой («архимандрит Иакинф»).

И. был избран членом-корреспондентом С.-Петербургской АН (1828), членом Азиатского об-ва в Париже (1831).

Скончался в монастырской келье Александро-Невской лавры. Похоронен 13 мая 1853 г. на Лазаревском кладбище лавры. Впосл. на могиле на средства, собранные сослуживцами И. по Азиатскому департаменту, был поставлен памятник с эпитафией на кит. языке: «Постоянно прилежно трудился над увековечившими (его) славу историческими трудами». В 2001 г. в пос. Кугеси Чебоксарского р-на был основан музей «Бичурин и современность». Именем Бичурина названа улица в Чебоксарах.

Арх.: РНБ ОР. Ф. 1. Оп. 1. 1828. № 17; 1829. № 6; 1830. № 39; ИВ РАН. Ф. 7; Гос. ист. архив Чувашской Респ. Ф. 225.

Соч.: Ответы на вопросы, к-рые г. Вирст предложил г. Крузенштерну относительно Китая. СПб., 1827; Записки о Монголии. СПб., 1828. 2 т.; История первых 4 ханов из дома Чингисова. СПб., 1829; Ист. обозр. ойратов или калмыков с XV ст. до наст. вр. СПб., 1834. Элиста, 1991; Стат. сведения о Китае. СПб., 1837; Взгляд на просвещение в Китае. СПб., 1838; Кит. грамматика. СПб., 1838. Пекин, 1908; О шаманстве // Отеч. зап. 1839. Т. 6. Отд. 2. С. 73-81; Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение. СПб., 1840; Стат. описание Кит. империи. СПб., 1842. 2 ч. М., 2002; О стат. описании Кит. империи // ЖМНП. 1842. № 5. Отд. 2. С. 31-48; Земледелие в Китае. СПб., 1844; Замечания по поводу спора о монгольской надписи времен Мункэ-хана. СПб., 1846; Китай в гражданском и нравственном состоянии. СПб., 1848. 4 ч. М., 2002; О. Иакинф: [Автобиогр.] // Москвитянин. 1849. № 8-9; То же // Совр. рус. писатели. М., 1849; Кит. известия о Мангутской пещере в Вост. Сибири. СПб., 1851; Собр. сведений о народах, обитавших в Ср. Азии в древние времена. СПб., 1851. М.; Л., 1950-1953. 3 т.; Автобиогр. записка // УЗ имп. АН по 1-му и 3-му отд-ниям. 1855. Т. 3. С. 665-672; Описание религии ученых. Пекин, 1906; Письма Н. Я. Бичурина к Погодину / Публ., вступ. ст. и примеч.: П. Е. Скачков // Сов. китаеведение. 1958. № 3. С. 141-154; Собр. сведений по ист. географии Вост. и Срединной Азии / Сост.: Л. Н. Гумилёв, М. Ф. Хван. Чебоксары, 1960; Ради вечной памяти: Поэзия. Ст., очерки, заметки. Письма. Чебоксары, 1991.

Лит.: Щукин Н. С. Иакинф Бичурин // ЖМНП. 1857. Ч. 95. № 9. С. 111-126; Погодин М. П. Биогр. о. Иакинфа Бичурина // Беседы в Об-ве любителей рос. словесности при Моск. ун-те. 1871. Вып. 3. С. 62-68; Николай (Адоратский), иером. О. Иакинф Бичурин: (Ист. этюд) // ПС. 1886. Ч. 1. С. 164-180, 245-278; Ч. 2. С. 53-80, 271-316; Миротворец В. К биогр. Бичурина // Там же. 1888. № 8. С. 410-426; Моллер Н. С. Иакинф Бичурин в далеких воспоминаниях его внучки // PC. 1888. № 8. С. 281-300; № 9. С. 525-560; Козин С. А. О неизд. работах Иакинфа Бичурина // Изв. АН. Отд-ние гуманит. наук. Сер. 7. 1929. № 5. С. 399-412; Симоновская Л. В. Бичурин как историк Китая // Доклады и сообщ. ист. фак-та МГУ. 1948. Вып. 7. С. 46-61; Малькевич Б. А. Мат-лы к библиографии трудов Н. Я. Бичурина // Бичурин Н. Я. Собр. сведений о народах, обитавших в Ср. Азии в древние времена. М., 1953. Т. 3. С. 87-101; Григорьев П. Г. Н. Я. Бичурин. Чебоксары, 1954 (на чуваш. яз.); он же. Н. Я. Бичурин. Чебоксары, 1960; Тихонов Д. И. Рус. китаевед 1-й пол. XIX в. Иакинф Бичурин // УЗ ЛГУ. 1954: Сер. востоковед. наук. № 179. Вып. 4. С. 281-303; Горбачева З. И. Рукописное наследие Иакинфа Бичурина // Там же. С. 304-316; Шастина Н. П. Значение трудов Н. Я. Бичурина для рус. монголоведения // Очерки по истории рус. востоковедения. М., 1956. Сб. 2. С. 181-197; Чугуевский Л. И. Бичуринский фонд в архиве Ин-та востоковедения // Пробл. востоковедения. 1959. № 5. С. 136-147; Мурзаев И. Д. Новые док-ты об Иакинфе Бичурине, выявленные в архивах Ленинграда // УЗ НИИ при Совете министров Чувашской АССР. Чебоксары, 1960. Вып. 19. С. 303-319; Боннер А. Г. Иакинф Бичурин в Иркутске: (К биогр. ученого-востоковеда XIX в.) // Из редких фондов Науч. б-ки Иркутского гос. ун-та. 1974. Вып. 1. С. 56-64; Федоренко Н. Т. Иакинф Бичурин, основатель рус. китаеведения // Изв. АН СССР. Сер. языка и лит-ры. 1974. Т. 33. № 4. С. 341-351; Н. Я. Бичурин и его вклад в рус. востоковедение: (К 200-летию со дня рождения): Мат-лы конф. / Сост.: А. Н. Хохлов. М., 1977. 2 ч.; Денисов П. В. Н. Я. Бичурин: Очерк жизни и творческой деятельности ученого-востоковеда: К 200-летию со дня рождения. Чебоксары, 1977; он же. Жизнь мон. Иакинфа Бичурина. Чебоксары, 1997; он же. Слово о мон. Иакинфе Бичурине. Чебоксары, 2007; Скачков П. Е. Очерки истории рус. китаеведения. М., 1977; Белкин Д. И. Рус. литераторы 20-х - 40-х гг. XIX в. и китаевед Н. Я. Бичурин // Формирование гуманистических традиций отеч. востоковедения (до 1917 г.). М., 1984. С. 53-99; Мясников В. С. Валаамская ссылка Н. Я. Бичурина // Пробл. Дальнего Востока. 1986. № 1. С. 115-121; № 2. С. 131-138; он же. Избрание о. Иакинфа (Бичурина) в АН // История Рос. духовной миссии в Китае: Сб. ст. М., 1997. С. 197-213; Черейский Л. А. Пушкин и его современники. Л., 19882; История отеч. востоковедения до сер. XIX в. Л., 1990; Яхонтов К. С. Кит. рукописи и ксилографы Публичной б-ки: Кат. СПб., 1993; Тихвинский С. Л., Пескова Г. Н. Выдающийся рус. китаевед о. Иакинф (Бичурин) // История Рос. духовной миссии в Китае. М., 1997. С. 165-196; Мороз И. Т. 9-я Рос. духовная миссия: (К истории ее отправления в Пекин) // Там же. С. 214-252; Ли Цзян Чжу. Иакинф Бичурин - публицист. Иркутск, 2000; Димитриев В. Д. Востоковед Н. Я. Бичурин и Чувашия. Чебоксары, 2002; Хохлов А. Н. Свод законов маньчжурской династии Цин - документальная основа публикаций Н. Я. Бичурина о совр. ему Китае // Бичурин Н. Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии. М., 2002. С. 5-28; Золотов В. А. Н. Бичурин - востоковед, литератор, историк и педагог (1777-1853). Чебоксары; СПб., 2003; Макаровский А. И. Архим. Иакинф Бичурин - правосл. миссионер и рус. синолог // ЦВ. 2003. № 5-6.

А. Н. Хохлов

Прибыв в столицу Поднебесной империи, отец Иакинф, не утруждая себя церковными делами, пропадал на базарах и в харчевнях, осваивая труднейший для европейца китайский язык. Через два года он уже свободно говорил и писал на нем, скупал древние китайские книги и записывал свои наблюдения. «В таком государстве, — писал он, — есть много любопытного, много хорошего, поучительного для европейцев, кружащихся в вихре различных политических систем». Бичурин первым среди европейских ученых признал самобытность культуры Китая, в то время как его предшественники выводили корни китайцев из Египта и даже Вавилона.

Пекинский православный монастырь и посольский двор.

За 14 лет пребывания в Китае Бичурин приобрел (и затем вывез в Россию на караване из 15 верблюдов) исключительное по научной ценности собрание китайских и иных изданий и рукописей. По существу он открыл для отечественной и мировой науки ценнейшие богатства китайской официальной историографической литературы — династийные хроники, так называемые «доклады с мест», присоединявшиеся к хроникам описания путешественников и т. д.

Первый китайско-русский рукописный словарь.
Кадр "Первого канала"

Поглощенный научными занятиями, Бичурин настолько запустил свои «пастырские» дела, что состояние руководимой им миссии оказалось плачевным. Через 14 лет Бичурина отозвали: Синод предъявил ему обвинения в пренебрежении к церковным делам и плотском пристрастии к китаянкам. «Чего ты в узкоглазых нашел хорошего?», — искренне удивлялись в России. «Китаянки столь приятного обхождения, — следовал ответ, — что во всем мире таковых не сыскать, и никогда они скандала не учинят, как это принято в странах цивилизованных».

В результате, по отозвании Бичурина в Россию в 1821 г., он был сослан в Валаамский монастырь. Вырвавшись из ссылки лишь в 1826 г. по особому ходатайству министерства иностранных дел, отец Иакинф был причислен к Азиатскому департаменту. В 1831 г. он предпринял попытку освободиться от монашества, но был «оставлен на жительство» в келье Петербургской Александро-Невской лавры.

Словом, монаха из Бичурина не вышло, зато вышел прекрасный ученый-китаевед, потому что его истинной страстью все-таки были не китаянки, а наука. Вернувшись в Петербург, Никита Яковлевич принялся за писательские труды. За них он получил несколько Демидовских премий, признание востоковедов всего мира; сочинения его Высочайше предписано было иметь в университетах и гимназиях. А его 16-томная история Китая под названием «Всепроникающее зеркало» до сих пор является одним из лучших трудов по истории нашего великого восточного соседа.

Если бы мы, со времен Петра Первого доныне, не увлекались постоянным и безразборчивым подражанием иностранным писателям, то давно бы имели свою самостоятельность в разных отраслях просвещения. Очень неправо думают те, которые полагают, что западные европейцы давно и далеко опередили нас в образовании, следовательно, нам остается только следовать за ними. Эта мысль ослабляет наши умственные способности, и мы почти в обязанность себе ставим чужим, а не своим умом мыслить о чем-либо. Эта же мысль останавливает наши успехи на поприще образования в разных науках. Если слепо повторять, что напишет француз или немец, то с повторением таких задов всегда будем назади и рассудок наш вечно будет представлять в себе отражение чужих мыслей, часто странных и нередко нелепых.

Иакинф Бичурин

Предисловие

В некрополе Александро-Невской лавры в Ленинграде внимание посетителей привлекает скромный черный обелиск с надписью китайскими иероглифами. На посеревшем от времени и непогоды камне выбито:

ИАКИНФЪ БИЧУРИНЪ

И китайскими иероглифами написано: "Постоянно прилежно трудился над увековечившими его славу историческими трудами", и далее следуют даты - 1777-1853. Здесь покоится прах монаха и ученого, русского востоковеда Никиты Яковлевича Бичурина, известного под монашеским именем Иакинфа.

Это был выдающийся человек своего времени, "вольнодумец в рясе", основоположник научного китаеведения в России, автор многих фундаментальных трудов по истории, географии и культуре народов Китая, Центральной и Средней Азии, Южной Сибири и Дальнего Востока. Н. Я. Бичурин блестяще владел китайским языком, обладал огромными знаниями в области востоковедения, поэтому в его трудах мы находим богатейшие россыпи ценных сведений об истории, быте, материальной и духовной культуре монголов, китайцев, тибетцев и других народов азиатского Востока. Современные исследователи отдают должное многогранной деятельности Н. Я. Бичурина и отмечают, что.

Никита Яковлевич Бичурин родился 29 августа (9 сентября) 1777 г. в селе Акулево Свияжской округи (позднее Чебоксарского уезда Казанской губернии) в семье священника. Фамилию свою он получил по названию села Бичурино, в котором находился приход его отца. Учебу маленький Никита начал в училище нотного пения в Свияжске, а оттуда в 1785 г. поступил в Казанскую духовную семинарию, где обучался грамматике, арифметике, поэзии, риторике, богословию и греческому языку. Здесь очень рано проявились его незаурядные способности. В 1798г. Казанская семинария была преобразована в духовную академию. После успешного окончания учебы в академии в 1799 г. Н. Я. Бичурин был оставлен в ней учителем.

18 июня 1800 г. в Казанском Спасо-Преображенском монастыре он был пострижен в монахи и наречен Иакинфом. Этот необдуманный шаг молодого человека, когда он, по словам биографа, "монахом сделался из видов, а не по призванию", имел для Иакинфа Бичурина трагические последствия. Он всю жизнь тяготился своим монашеским званием, безрезультатно подавал в Синод прошения о снятии с него духовного сана. Но это все было потом, а тогда, как указывает П. Е. Скачков, "переход Бичурина в так называемое черное духовенство можно объяснить исключительно особым привилегированным положением, которое занимали "монашествующие": все высшие посты церковной иерархии могли занимать только монахи. Благодаря покровительству бывшего главы Казанской епархии Амвросия Подобедова Иакинф был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Вознесенского монастыря близ Иркутска. Его ожидала блестящая духовная карьера, но судьбе было угодно рассудить иначе.

В Иркутске, приняв под свое попечение монастырь, о. Иакинф одновременно становится ректором Иркутской духовной семинарии и членом консистории. Однако уже через год конфликт с местным духовенством и семинаристами, а также нежелание Иакинфа соблюдать строгие требования монастырского устава послужили причиной его отлучения от всех должностей и ссылки в Тобольский монастырь.

В тобольской ссылке Иакинф пробыл около двух лет. В это время готовилась к отправке в Китай очередная (девятая) Российская духовная миссия в Пекине, и Синод назначил главой этой миссии и архимандритом Сретенского монастыря, находившегося в столице Китайской империи, Иакинфа Бичурина.

Российская духовная миссия в Пекине была учреждена в 1715 г. по указу царя Петра I и призвана была поддерживать православие среди поселенных в Пекине русских пленных, захваченных китайцами при взятии крепости Албазин в 1685 г., и их потомков. Правившая в Китае Цинская династия проводила изоляционистскую политику и не допускала приезда в свою страну жителей других стран, поэтому духовная миссия в течение целого столетия была единственным представительством России в Китае. Для царского правительства она была также и единственным источником информации о дальневосточном соседе, через нее же поддерживались все отношения между двумя странами. Исключительно велико было значение Пекинской духовной миссии для развития русского китаеведения, монголоведения и маньчжуристики. Она явилась своеобразным университетом, откуда вышла целая плеяда крупных русских ученых-китаеведов (Иакинф Бичурин, Палладий Кафаров, В. Васильев и др.); талантливых переводчиков китайской и маньчжурской литературы (З. сЛеонтьевский, А. Леонтьев, И. Рассохин), знатоков восточных языков, преподавателей, миссионеров, практических работников, менявшихся из поколения в поколение.

В этом же ряду мы можем назвать Антона Григорьевича Владыкина (1761-1811), по национальности калмыка ("из верноподданных торгоутов"), который, приняв крещение в Астрахани, окончил Троице-Сергиевскую семинарию по классу философии и был отправлен в Пекин в 1780 г. Он был первым русским маньчжуроведом-лингвистом, первым преподавателем, составившим словари и другие пособия по изучению маньчжурского языка, в том числе и первую маньчжурскую грамматику 3. Ученик А. Г. Владыкина Михаил Сипахов был включен в состав девятой духовной миссии под начальством Н. Я. Бичурина.

17 сентября 1807 г. Бичурин с новым составом духовной миссии пересек близ Кяхты тогдашнюю русско-китайскую границу. Первой страной, лежавшей на его пути, была Монголия. Первые яркие впечатления от пребывания в этой стране, личные наблюдения во время путешествия во многом способствовали пробуждению у Иакинфа интереса к истории монголов и легли в основу его будущих книг. 18 января 1808 г. он прибыл в Пекин.

По прибытии в Пекин Иакинф очень быстро охладел к чисто миссионерской деятельности, тем более что она могла проводиться лишь в узком кругу немногочисленных албазинцев, а вести активную религиозную пропаганду среди китайцев было запрещено. Сама же миссия и монастырь отнимали не очень много времени, поэтому природная любознательность и деятельная натура заставили Иакинфа энергично приняться за изучение языка, истории, литературы, географии, государственного и общественного строя Китая и населявших его народов. Жить в стране ничего не понимающим и ничего не знающим чужеземцем он не хотел. В одном из своих писем, отправленных на родину через два года, Иакинф писал: "Не хваля себя, могу сказать, что живу здесь единственно для отечества, а не для себя. Иначе в два года не мог бы и выучиться так говорить по-китайски, как ныне говорю".

Блестящие лингвистические способности и полученное в духовной академии знание латинского, греческого и французского языков сослужили Иакинфу добрую службу. Он не только быстро овладел разговорным китайским языком, но и освоил иероглифику и письменный язык, что позволило ему перевести с китайского языка на русский целый ряд трудов, преимущественно географического и исторического содержания. Постоянные контакты с католическими миссионерами, находившимися в Пекине, и изучение хранившихся в библиотеке португальской миссии трудов западноевропейских синологов А. Семедо, Ж. Майя, Ж.-Б. Грозье, Ж.-Б. Дюгальда и других, несомненно, облегчили Н. Я. Бичурину знакомство с Китаем и помогли ему в дальнейшей работе.

Пекинский период жизни Иакинфа был чрезвычайно плодотворным и наполненным напряженным трудом. Он составил несколько словарей китайского языка, в том числе большой китайско-русский словарь в девяти томах, оставшийся неизданным. Кроме того, в Пекине Иакинф написал основные труды, впоследствии напечатанные в России, или подготовил для них исчерпывающие материалы. Среди них П. Е. Скачков называет рукописи "Описание Пекина", "Историю первых четырех ханов", "Историю Тибета и Тангута", "Описание Тибета", "Описание Зюнгарии", "Описание монгольского народа", "Трактат о прививании оспы", "Служебную (судебную. - В. С.) медицину китайцев", "Систему мироздания", "Об укреплении Желтой реки и канала подвозного", "Монгольское уложение". Большая часть упомянутых работ увидела свет после возвращения Иакинфа в Россию, остальные остались в рукописях.

Н. Я. Бичурин пробыл в Китае 14 лет. Он вернулся в Петербург в январе 1822 г. Помимо огромного количества личных впечатлений Иакинф привез с собой на родину уникальное собрание ценных книг на китайском и маньчжурском языках, рукописей своих трудов общим весом около четырехсот пудов (целый караван из 15 верблюдов). Но дома его ждало суровое наказание. За годы его пребывания в Пекине в Синод поступали жалобы от студентов и членов миссии, недовольных строгостью Иакинфа, его требованием усердных занятий китайским и маньчжурским языками. Всецело занятый научными заботами, Иакинф недостаточно внимания уделил своим миссионерским обязанностям и делам миссии. Тем временем хозяйство миссии, переставшей получать финансовую помощь от русского правительства, занятого войной с наполеоновской Францией, пришло в упадок. Чтобы хоть как-то поправить бедственное положение, порой приходилось даже продавать церковное имущество. Поэтому Иакинф был предан церковному суду, за "небрежение священнодействием и законопротивные поступки" лишен сана и сослан в пожизненную ссылку в Валаамский монастырь, бывший тогда тюрьмой для осужденных за различные религиозные преступления.

Бичурин Никита Яковлевич
Лесочек маленький, тенистый Я пришел. Приятность места воды чистой, Зелены в горах кусты, В долине желтые цветы. Все восхищало там меня… На все смотрел с весельем я … Н.Я.Бичурин
9.10.1777 – 11.5.1853

Ученый чувашского народа
Никита Яковлевич Бичурин - основоположник российского востоковедения, которое, благодаря его замечательным трудам, в первой половине XIX в. заняло ведущее положение в мировой ориенталистике, выдающийся ученый мирового ранга, является национальной гордостью нашего народа.

Деревня Типнеры. Памятный камень в честь выдающегося синолога с мировым именем, уроженца деревни Успенское Акулево (ныне – Типнеры) Н.Я. Бичурина.
Никита Яковлевич Бичурин родился 29 августа 1777 г. в селе Акулево Чебоксарского уезда Казанской губернии. В 1764 году был посвящен в сан священника и переведен в Успенскую церковь села Акулево Цивильского (с 1781 г. – Чебоксарского) уезда. В этой же церкви с 1770 г. по 1779 г. служил дьяконом отец Никиты - Яков Данилов, с 1780–1788 гг. - дьячком его дядя Иван Данилов.
Детские годы

Казанская духовная академия
В возрасте 7 лет Никита Бичурин поступил в класс нотного пения Свияжской новокрещенской школы, откуда в 1786 (или в 1787 г.) был переведен в Казанскую духовную семинарию. Н. Бичурин все годы учебы был в числе лучших и одаренных учеников, поражал учителей своими превосходными способностями, по окончании обучения был назначен учителем грамматики, а затем стал учителем высшего красноречия. 18 июля 1800 г. - пострижен в монашество под именем Иакинф.
Казанская духовная академия, где начался жизненный путь Н.Я. Бичурина.

Ректор Иркутской семинарии
В 1802 году Никита Бичурин стал архимандритом и чуть позже ректором Иркутской семинарии.
Иркутск. Церковь Воздвижения Креста Господня.
Иркутский Вознесенский мужской монастырь

Идеи равноправия народов, необходимости широкого развития образования в России, в том числе среди народов Поволжья и Сибири, вдумчивого познания истории и культуры народов проникли в сознание Н.Я. Бичурина в годы пребывания в Казанской духовной семинарии и академии

Бичурин в Китае
Весной 1807 г. отец Иакинф- Н.Я. Бичурин был назначен на должность начальника девятой духовной миссии в Китай и архимандритом Сретенского монастыря в Пекине. 18 июля 1807 г. Иакинф и члены миссии выехали из Иркутска в Пекин. С первых же дней пути Бичурин вел подробный дневник о встречах и беседах с жителями Монголии и Китая, об их быте, хозяйстве и обычаях.

Бичурин в Пекине
После прибытия в Пекин Бичурин стал осваивать разговорный и письменный китайский язык. Изучал материалы по истории, географии, этнографии, медицине и другим областям знаний народов Китая, Маньчжурии, Монголии, Туркестана и др. Перевел "Четверокнижие" ("Сышу") – классический учебник на второй ступени обучения в китайской школе.

За время пребывания в Китае
.
За время пребывания в Китае ученый-монах приобрел множество уникальных книг на китайском и маньчжурском языках, собрал богатую коллекцию по этнографии Китая и Монголии. Ящики с книгами, рукописями и другими предметами огромной научной ценности весили около 400 пудов, и ими было навьючено 15 верблюдов.
Пекинский православный монастырь и посольский двор.

В начале 1822 г. Н. Бичурин прибыл в Петербург. Его обвинили в злоупотреблениях. 4 сентября 1823 г. решением Синода он был отправлен в монастырскую тюрьму на острове Валаам, расположенном на Ладожском озере. Бичурина лишили сана архимандрита и священнического сана, но не исключили из духовного ведомства и оставили в монашеском звании.
Возвращение на родину. Ссылка.

1 ноября 1826 г. Н. Бичурин возвращен из монастырского заточения на Валааме и поступает на службу в Азиатский департамент МИД, где занимался переводами, а на жительство он был определен в Александро-Невскую лавру. Им было выпущено в свет 10 книг, опубликовано множество статей почти в двадцати периодических изданиях
Работа в МИДе.
Иакинф Бичурин. Акварельный портрет, исполненный для литографии, изображающей Азиатский департамент Министерства иностранных дел России.

Бичурин и литература
Зимой 1830 г. с целью ознакомления с ходом русско-китайской торговли и обучения китайскому языку членов XI Духовной миссии Бичурин направляется на 18 месяцев в Кяхту, откуда регулярно посылает путевые очерки и литературные зарисовки о природе Байкала в “Литературную газету” и “Московский телеграф”. В Забайкалье он неоднократно встречался с декабристами.

Бичурин и Чувашия
В 1835–1837 гг. Бичурин вновь выезжает в Сибирь, где встречается с братьями Н. А. и М. А. Бестужевыми, И. И. Пущиным и другими декабристами. В Кяхте он открывает первую в России школу китайского языка, преподает в ней и создает первый учебник китайского языка.

А.С.Пушкин и Н.Я. Бичурин
А.С.Пушкин познакомился с ним в Петербурге в конце 1820 годов. В библиотеке поэта сохранились книги с дарственными надписями Бичурина, в частности «Описание Тибета в нынешнем его состоянии» (СПб, 1828), «Сань-Цзы-Цзин, или Троесловие с литографированным китайским текстом» (СПб, 1829).
По отзыву А. С. Пушкина, “глубокие познания” китаиста “разлили… яркий свет на сношения наши с Востоком”.

Память о Бичурине
Никита Яковлевич Бичурин скончался 11 (23) мая 1853 г. и похоронен в Александро-Невской Лавре. Его последним крупным сочинением, вышедшим за два года до кончины, было “Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена” (1851), переизданное через сто лет. Эта книга является настольной для каждого археолога, этнолога и историка Сибири в течение более полутора веков.
Могила Бичурина в Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге

Образ Н. Бичурина в произведениях живописи и скульптуры
Ввысь устремлен его взор – где есть Царство Небесное, перста его простерты на восток – туда, где находится страна Поднебесная, его Китай.
Памятник Н.Я. Бичурину. Скульптор Л.Я. Тихонов.

Работы мастеров

Отец Иакинф. Скульптор П. С. Пупин 1995 г. бронза. Высота – 41 см.
Портрет Бичурина. Скульптор Ф. И. Мадуров 2002 г. гипс. 45х35.

Таким представляется автору-составителю буклета «Труженик ревностный – опередивший время» фрагмент будущего природно-пейзажного парка имени Н.Я. Бичурина на живописной лужайке в с. Бичурино. Здесь когда-то стояла церковь, рядом находилась школа, где учился юный Никита. Школа вновь была открыта И.Я. Яковлевым, здесь учился и работал классик чувашской литературы М.Ф. Федоров, автор баллады «Арсури». Из этой школы вышли пять докторов наук.
На этом месте похоронены дед и мать Н.Я. Бичурина.
Памятные места

Наследие Н.Я. Бичурина
Среди почитателей таланта ученого популярен сборник стихов, статей, очерков, заметок и писем «Ради вечной памяти», составленный В.Г. Родионовым и выпущенный Чувашским книжным издательством в 1991 г.
Нельзя не отметить монографию П.В. Денисова «Жизнь монаха Иакинфа Бичурина», изданную в биографической серии «Замечательные люди Чувашии» в 1997 г.

(1777-1853)

Н. Я. Бичурин – яркая и самобытная фигура в науке. Один из первых крупнейших русских китаеведов, он сформировался как ученый-историк, географ и языковед, несмотря на все ограничения, связанные с монашеским саном и должностными обязанностями духовного чина, и по заслугам прослыл вольнодумцем и «атеистом в рясе». Он своим трудом оказал неоценимые услуги сближению и взаимному пониманию русского и китайского народов.

Бичурин хотя и имел предшественников, но по существу открыл для отечественной и мировой науки ценнейшие богатства китайской официальной историографической литературы (династийные хроники, так называемые «доклады с мест», присоединявшиеся к хроникам описания путешественников и т. д.). Он был первым, кто, базируясь на этих источниках, проверяя их личными наблюдениями, открыл своими исследованиями взорам ученых и массового читателя широкие горизонты исторической географии Северного Китая, Тибета, Кореи, Монголии, а также государств Средней Азии (в то время не входивших в пределы России). Изучение этих стран, политический интерес к которым неуклонно нарастал, в русской и западноевропейской науке тогда еще только начиналось.

Бичурин – человек со сложной и необычной биографией. В начале его жизни биография его полна пробелов, неясностей и изломанных линий.

Бичурин родился в селе Шини (ныне Бичурине) Свияжского уезда Казанской губернии в семье «дьячка Иакова» 29 августа 1777 г. Недолго проучившись в классе нотного пения Новокрещенской школы, он затем перешел в Казанскую семинарию, которую и закончил блестяще в 1799 г. В 1800 г. он уже сам преподает в Казанской семинарии (преобразованной в духовную академию). В 1802 г. был пострижен в монахи, принял духовный сан и был наречен в монашестве Иакинфом. Бичурин получил назначение архимандритом в Вознесенский монастырь в Иркутске, где стал одновременно и ректором семинарии. Вскоре, уже в 1803 г. (как пишут биографы, «вследствие нарушения монастырского устава»), отец Иакинф был сослан в монастырь в г. Тобольск, где также был преподавателем риторики в семинарии. Его широкая образованность и живой интерес к истории, быту и культуре народов Восточной Азии (монголов, китайцев и др.), особенно в период пребывания в Иркутске, были широко известны. Вероятно, поэтому в 1805 г. при подготовке к отправлению в Китай девятого состава духовной миссии в Пекине Бичурин был синодом назначен начальником этой миссии и архимандритом Сретенского монастыря в Пекине. Окончательное утверждение состава миссии состоялось лишь к концу 1807 г. Выездом ее в Пекин в сентябре 1807 г. и заканчивается по существу первая часть его жизни.

Прибыв в январе 1808 г. в столицу новой для него и сказочной для его современников страны, отец Иакинф со всей присущей ему энергией принялся, за изучение Китая, нравов и обычаев китайского народа, овладел китайским языком – разговорным и литературным, что открыло ему доступ к сердцу народа и к сокровищницам китайской географической, исторической и этнографической литературы. За 14 лет пребывания в Китае Бичурин приобрел (и затем вывез в Россию на караване из 15 верблюдов) исключительное по научной ценности собрание китайских и иных изданий и рукописей, на долгие годы послуживших ему источником для разнообразных научных изысканий.

Поглощенный научными занятиями, он настолько запустил свои «пастырские» дела, что состояние руководимой им миссии оказалось плачевным. В результате, по отозвании Бичурина в Россию в 1821 г., он был сослан в Валаамский монастырь. Вырвавшись из ссылки лишь в 1826 г. по особому ходатайству министерства иностранных дел, нуждавшегося в нем, как знатоке языков и быта народов Восточной Азии, отец Иакинф был причислен к Азиатскому департаменту. Однако и в дальнейшем, при последующих попытках (1831), освободиться от монашества ему не удалось. Будучи «оставлен на жительство» в келье Петербургской Александро-Невской лавры, он принялся за подготовку к печати своих переводов и исследований. Первые научные статьи его были опубликованы в 1827 г., первые труды («Записки о Монголии» и «Описание Тибета») – в 1828 г. До конца дней своих Бичурин напечатал ряд крупных работ (общее число их 12) и десятки статей, которые печатались в 20 различных периодических изданиях.

Интересно отметить, что, обогатив российскую географическую науку ценнейшими сведениями о странах и народах, до того малоизвестных или почти неизвестных, сам Бичурин вплоть до 1842 г. считал свою деятельность подготовительной к достижению основной своей цели – изданию полного описания Китая. В предисловии к «Статистическому описанию Китайской империи» (впервые напечатано в 1842 г.) он писал: «...цель всех, доселе изданных мною разных переводов и сочинений, в том состояла, чтобы предварительно сообщить некоторые сведения о тех странах, через которые лежат пути, ведущие во внутренность Китая. Порядок требовал прежде осмотреть Тибет, Тюркистан и Монголию, т. е. те страны, которые издавна находятся в тесных связях с Китаем и через которые самый Китай имеет связи с Индией, Среднею Азией и Россиею. Надлежало прежде обозреть географическое положение и политическое состояние помянутых стран...»

Свой двухтомный труд «Статистическое описание Китайской империи» Бичурин считал лишь первым шагом к осуществлению этой цели всей его жизни. При этом не открытие Китая и сопредельных ему стран для русского читателя (каковым фактически были в целом взятые его труды) ставил себе в заслугу ученый, а лишь возможно более широкое освещение различных сторон жизни народов Китая. Описывая отдельные области Китайской империи, Бичурин благодаря своим «подготовительным» работам смог не только дать детальное описание местной флоры и фауны, но и указать, что именно является в каждой из областей действительно местным и что привнесено извне благодаря деятельности человека.

«При описании местных естественных произведений, – пишет он, – я отметил в примечаниях дерева и растения, вывезенные в Китай из-за границы. Из сих примечаний можно видеть, что собственно принадлежит климатам и почвам Китая и что заимствовано им из других стран света».

Бичурин прекрасно знал труды своих предшественников (особенно русских) и высоко ценил многие из них (например, изданный в 1784 г. многотомный труд И. Россохина и А. Леонтьева «Обстоятельное описание происхождения и состояния маньчжурского народа и войска, восьми знаменах состоящего») как основанные на первоисточниках. В своих трудах он постоянно указывал, какие именно материалы им использованы.

Вместе с тем в течение всей своей научной деятельности немало сил и труда затратил Бичурин на борьбу против путаницы в сведениях о народах и странах Восточной Азии, возникшей в западноевропейской и русской науке того времени в результате некритического пользования первоисточниками, недостаточного знания языков народов Азии переводчиками и исследователями или же в результате нарочитого искажения этих сведений некоторыми авторами современных Бичурину предвзятых и поверхностных работ. Он показал, что погрешности встречаются и в трудах монгольских и китайских авторов. В предисловии к «Статистическому описанию Китайской империи» он пишет: «...Ошибочных мест открылось несколько на юго-западных пределах Китая и в Восточной Монголии. Что касается до Западной Монголии и частию Восточного Тюркистана, то надлежало почти десятую часть во многом изменить. Погрешности на картах наиболее относились к озерам и рекам» (там же, стр. XIV). Причину этой путаницы и наличия значительных пропусков в исторической географии Восточной Азии Бичурин видел также в неумении или нежелании сопоставлять данные различных источников. Его же собственные труды, как правило, снабжены «Прибавлениями» (как скромно именуются эти словники, представляющие собой краткие историко-географические справки). Современному читателю кажется странным, что необходимость таких «Прибавлений» Бичурину приходилось доказывать: «Многим, может быть, излишними покажутся, – пишет он, – прибавления с описанием древних городов, существовавших некогда в Маньчжурии и Монголии, и также древние китайские названия гор и рек в тех же странах» (там же, стр. XXIII).

Труды его высоко оценивались современниками. Читателя привлекала широта интересов Бичурина, огромность и неизвестность территорий, охваченных его исследованиями, глубина понимания им источников и точность их перевода, а также особенно редкое тогда дружественное отношение к изучаемым народам стран Востока, стремление без предвзятости представить их быт, обычаи, культуру, их вклад в культуру общечеловеческую. Великий современник его А. С. Пушкин, дружески встречавшийся с Бичуриным и хорошо знавший его как ученого писал: «Самым достоверным и беспристрастным известием о побеге калмыков обязаны мы отцу Иакинфу, коего глубокие познания и добросовестные труды разлили столь яркий свет на сношения наши с Востоком». Столь же высокой была оценка знаний Бичурина и в среде виднейших западноевропейских ученых. Так, известный французский синолог Станислав Жюльен в доказательство своей правоты в споре с Потье относительно точности перевода китайских источников приводил, как наиболее авторитетное, отрицательное мнение Бичурина о переводах Потье.

На европейские языки (французский, немецкий) переведены труды Бичурина: «Записки о Монголии...» (географическое, политическое и экономическое описание Монголии, 1828), «Описание Тибета в нынешнем его состоянии с картою дороги от Чен-Ду до Хлассы», «Описание Пекина, с приложением плана сей столицы, снятого в 1817 г.» и др.

Под скромным подзаголовком «К описанию Пекина» скрыт огромный, невероятный по затратам энергии труд Бичурина по топографической (с промером в шагах) съемке города, треть которого была запретна и открывалась для посещения лишь в самых исключительных случаях.

Как ученый-географ Бичурин огромное значение придавал картам. Его описание отдельных стран и всей северной зоны Центральной и Восточной Азии, равно как и статьи о пройденных им маршрутах и описания городов, снабжены максимально документированными картами, планами и т. д. Как уже упоминалось, в значительной части эти карты строились на материалах, собранных им лично. В тех же случаях, когда не имелось возможности пройти по изображаемому маршруту, самому, он стремился уточнять данные источников перекрестным сличением сведений из оригинальных источников китайских и иных. Так, например, им составлена упомянутая выше карта пути от Чен-Ду до Хлассы (Лхасы).

Глубокое знание восточноазиатской (в первую очередь китайской) географической и исторической литературы позволило ему впервые поставить (и в ряде случаев правильно разрешить) вопрос о соответствии названий и о местонахождении упоминаемых различными источниками рек, гор, озер и населенных пунктов.

Круг научных интересов Бичурина не ограничивался чисто географическими проблемами. Его интересовали (и были предметом его исследования) вопросы политической истории, этнографии, экономики, языкознания, истории культуры народов и стран Восточной и Центральной Азии.

С полным основанием утверждая, что географию и историю страны нельзя изучать без знания языка народа изучаемой страны, Бичурин занялся вопросами лексического состава и грамматического строя китайского языка, составил при этом свой словарь на 12000 иероглифов (уточняя материал, он четырежды его переписал), подготовил и издал первую в России обстоятельную «Грамматику китайского языка – Ханьвынь-цимын». При этом он разработал свою (отличную от применяемой в трудах предшественников и преемников) транскрипцию произношения (фонетики) китайских иероглифов русскими буквами.

Таков далеко не полный перечень проблем и трудов Бичурина, в которых им за 46 лет его научной работы сделаны открытия или сказано первое слово.

В научной деятельности Бичурина обращает на себя внимание его высокая принципиальность, полное отсутствие преклонения перед авторитетами. Горячего патриота русской науки глубоко возмущало превознесение мнимых заслуг дутых заграничных научных авторитетов. Он писал: «Если бы мы, со времен Петра Первого доныне, не увлекались постоянным и безразборчивым подражанием иностранным писателям, то давно бы имели свою самостоятельность в разных отраслях просвещения. Очень неправо думают те, которые полагают, что западные европейцы давно и далеко опередили нас в образовании, следовательно, нам остается только следовать за ними. Эта мысль ослабляет наши умственные способности, и мы почти в обязанность себе ставим чужим, а не своим умом мыслить о чем-либо. Эта же мысль останавливает наши успехи на поприще образования в разных науках. Если слепо повторять, что напишет француз или немец, то с повторением таких задов всегда будем назади и рассудок наш вечно будет представлять в себе отражение чужих мыслей, часто странных и нередко нелепых».

Примечательно, что высоко ценимый русской передовой общественностью, любимый ее лучшими представителями (в их числе были, кроме упоминавшегося А. С. Пушкина, декабрист Н. А. Бестужев, В. Г. Белинский и другие), Бичурин снискал ожесточенную враждебность не только у Булгарина, но и у барона Брамбеуса (Сенковского), для которого и Россия и все русское (особенно язык русский) были олицетворением грубости, отсталости. Наиболее плодотворной порой научной деятельности Бичурина были 1839–1844 годы. Последний его капитальный труд «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» был опубликован в 1851 г.

В 1828 г. Бичурин был избран членом-корреспондентом Академии наук. Четыре раза ему присуждалась Демидовская премия (последний раз за «Собрание сведений о народах...»).

Бичурин умер после тяжелой болезни 11 мая 1853 г. и похоронен на кладбище Александро-Невской лавры. На памятнике, стоящем над его прахом, начертана китайская строка в восемь иероглифов, гласящая: «Постоянно прилежно трудился над увековечившими его славу историческими трудами». Многие из его трудов сохранили в полной мере свою научную значимость до наших дней и служат источником при разработке ряда проблем, получивших подлинно научное освещение лишь в наши дни.

Литературное наследство Бичурина высоко оценено в советское время.

Основная заслуга его в том, что он, снимая своими трудами со стран Восточной Азии завесу фальшивой таинственности, сделал Китай более понятным, а следовательно, и близким для русских, что приобретает совершенно особое историческое значение в наше время, когда нерушимая дружба навек соединила эти два великих народа.

Продолжателями дела Н. Я. Бичурина по изучению данных китайской историографии о прошлом народов нашей родины были В. П. Васильев, Э. Бретшнейдер и ряд других. Однако наиболее основателен и обширен труд покойного советского ученого Н. В. Кюнера, завершенный им незадолго до смерти (1955 г.).

В последние годы появился ряд статей о Н. Я. Бичурине. Академией наук (институтами этнографии, востоковедения и материальной культуры) предпринято переиздание главнейших из его трудов. В 1950–1953 гг. переиздано в трех томах «Собрание сведений о народах в Средней Азии, обитавших в древние времена». Выпушен биографический роман о Н. Я. Бичурине для юношества («Друг Чжунго» А. Таланова и Н. Ромовой).

Список литературы

1. Стратанович Г. Г. Никита Яковлевич Бичурин (отец Иакинф) / Г. Г. Стратанович // Отечественные экономико-географы XVIII-ХХ вв. - Москва: Государственное учебно-педагог. изд-во мин-ва просвещения РСФСР, 1957. - С 127-133.