Собачье сердце переписка троцкого с каутским. Собачье сердце

Флавия 19:46

11.01.2018
Интересный был день, буду думать так, было интересно. И если ты спросишь интересно что было сегодня у тебя? То я отвечу, и спрошу, что было интересного у тебя?
Зима, но без снега, я так и проснулся, увидел в окно эту улицу серую, и совсем не горящую и искрящуюся светом от снежка, вдали труба котельной дымила уже двумя трубами - и я лежа в кровати, исполняя утреннюю йогу понял что сегодня морознее чем вчера, стало немного брр, и не хотелось вставать, и я пролежал (проспал) еще немного, пропустил будильник. Посмотрел сны. И проснувшись не мог встать еще какое то время, так тепло, и выходить из кроватки на чуть прохладную но теплую атмосферу было сложно. Такое бывает, особенно в холода, осенью и зимой, уже привык к этому. Я знал что время есть, и я все успею, надеялся на это.
Я давно знаю что нужно просто встать, и все начнется, и это состояние утренней неги пройдет, но оно так прекрасно, я прочуял. И взял и встал, в новый день, посмотрел в окно еще раз - да это мне не приснилось. И день начался.
Разминка, в виде кофе с сигаретой, утренний туалет, светлый обряд. И вот я готов уже воевать с ветряными мельницами этого дня. Я еще потерял пару часов прежде чем выйти на воздух, в организации всего процесса - надо подготовиться, сдавать отчеты и торговать лицом в нескольких учреждениях и действительно быть внутренне готовым к этому - это требует подготовки. Не впервой - я готов. И уже вдыхаю морозный воздух во все легкие, и смотрю в небо, и улыбаюсь. Заряд есть. Доброе утро. Добрый день. Посещаю массу госучреждений, общаюсь как с братьями и сестрами, внимателен к деталям и вникаю во многие тонкости. Я снова в деле. И я умиляюсь как все получается, и умиляюсь тому что происходит со мной. Благодарю Господа, благодарю друзей и близких. Вспоминаю и шлю лучи добра. На развалинах завода им. Ленина, над моей головой делают круг стая голубей. Кофе с молоком сигарета, я иду по Герасимова и впереди меня ждет церковь. Старой дорогой, но я сворачиваю. Общаюсь с другом, поднимаем серьезные темы любви и взаимотношений, позитивно непринужденно откровенно - как мы можем. После делюсь собой в общении с работниками разных госорганов, все получается и я их благодарю от души, прощаюсь.
Сходил в церковь, совершенно счастливый, благодарю, благодарю, благодарю. Там служба, стоит гроб, обламываюсь что нет хора, но мне то что надо, поставлю свечку у распятия, скажу спасибо, постараюсь стать лучше, попрошу добра близким. Я фанат Христа, к нему моя первая дорога, ибо он наш брат на земле, не гремящий голос с небес, не молния, не огонь, а простой человек что жил среди нас. Такой же как и я, и ты, и его пример стоит ближе всех к сердцу и телу простых людей, и мы с ним поговорили как всегда, как друг с другом. Респектнул ему свечой, и за все православие. Храни нас Господь. Еще запилил записку за здравие. Думал о твоем имени, как правильно написать, хотел спросить, как точнее, но во время службы услышал его так как я его написал. Да и не столь важно, бумага и батюшка это посредники. Тленные.
Вышел с полными венами радости, аж пробило на слезу. Это так чудесно. Благодарю тебя и здесь Госпади, Иисус - братишка. Посетил любимую бабулю, она еще та - математичка в свои 87, дай Бог ей здоровья. Пришел к ней не открывая дверей,все открыто, бабуля с котом смотрят давай поженимся. Пообщались, обменялись ништяками. Обсудили. И после мой путь лежал в сторону дома, в тепло, уже и время, ожидание родного гнездышка, но прежде путешествия по магазинам, ну ниче. Я прокатнулся на автобусе, а автобус у нас семейный, в смысле том что все друг друга знают на районе, и бывает что пол автобуса ведет какой нибудь дискусс и кондуктор и водитель, никто не останется без участия. В этот раз было что то наподобие, одна милейшая ситуация. Я возрадовался, что есть добрые люди, внезапно молниеносно как слово господне, в автобус зашла мама с сыном который совсем еще малец, она держала его на руках а он ревел, так мило как могут только дети. Я слушал музыку и сидя рядом делал вид обычного обывателя, хоть повернулся и улыбнулся мальцу. Но тут вошел мужчина в пальто с
почтенной сединой, и остановился рядом с этой парой мама-сын, и что ему сказал, но это не возымело действия, и весь автобус слышал как плачет ребенок, все смотрели в его сторону. Но тот мужчина не унывал, и предпринимал попытки его успокоить и я сидел и тоже хотел предпринять, но он как более опытный вытащил какую то конфетку протянул мальцу и тот совсем успокоился, посмотрел на него, обнял маму, и так мы доехали в полном спокойствии до своих станций назначения. Это было так как должно было быть, такая милая взаимопомощь, простая и непринужденная. Седой мужчина - ты герой. И я ехал и знал что я сделаю тоже так, хоть и сегодня постеснялся.
И вот я дома. Вконтактик и остальные секты 21го века.
Как говорит «кровосток» - ****атый был день.

****ато.. сразу вижу местечковость и все все все у вас там. в темноте.. и тебя. тебя который отказался от меня как от прокаженной.. или как фильме пляж. вынесенной за пределы лагеря беженцев с того берега... Hassliebe одним словом. .. но греет одно.. одна ниточка (красная) связывает нас.. которая может растягиваться, путаться.. но никогда не оборвется.. вот что думаю и это спасает... что есть ты там в образе своем и подобии.. как иконка запечетленная у меня.. как святынька под замочком.. в мире где и так куда ни сунься - замкИ. не забудешь ли обо мне... но как можно забыть о подобном.. ЛЮБЛЮ.. и это слово не падает буквами в раскаленный гудрон и не по слогам..

В ϶ᴛᴏм году исполнилось сорок лет со дня смерти Фридриха Энгельса,

назывался Карл Маркс. Годовщина отмечена, в частности, тем, что Карл

Энгельсом. Письма самого Каутского сохранились, правда, исключительно в виде

исключения; зато письма Энгельса дошли до нас почти все. Новые письма не

открывают нам, разумеется, нового Энгельса. Его огромная международная

переписка, поскольку она сохранилась, уже вся или почти вся опубликована;

его жизнь достаточно исследована. И тем не менее для всякого, кто серьезно

интересуется политической историей последних десятилетий прошлого века,

ходом развития марксистских идей, судьбами рабочего движения, наконец,

личностью Энгельса, книга представляет исключительно ценный подарок.

При жизни Маркса Энгельс, по собственному выражению, играл вторую

скрипку. Но со времени последней болезни ϲʙᴏего соратника и особенно после

его смерти он в течение 12-ти лет непосредственно и неоспоримо руководил

концертом мирового социализма. К ϶ᴛᴏму времени Энгельс давно уже оϲʙᴏбодился

от ϲʙᴏих коммерческих дел, был в материальном смысле вполне независим и все

ϲʙᴏе время отдавал приведению в порядок и изданию литературного наследства

Маркса, собственным научным исследованиям и огромной переписке с левыми

вождями рабочего движения всех стран. На ϶ᴛᴏт последний период жизни

Энгельса (1881-1895) и падает переписка его с Каутским.

Единственная в ϲʙᴏем роде по цельности и ясности фигура Энгельса

подвергалась в дальнейшем - такова логика борьбы - многочисленным

толкованиям: достаточно напомнить, что во время последней войны Эберт,

Шейдеман и пр. изображали Энгельса добрым немецким патриотом, а публицисты

Антанты - пангерманистом. В ϶ᴛᴏм отношении, как и в других, письма помогают

очистить образ Энгельса от тенденциозных наслоений. Но не в ϶ᴛᴏм их суть.

Письма замечательны главным образом для характеристики человека. Не будет

преувеличением, если мы скажем, что каждый новый человеческий документ,

касающийся Энгельса, дорисовывает его лучше, выше, обаятельнее, чем мы знали

его до того.

Второй из двух корреспондентов также имеет права на наш интерес. С

первой половины 80-х годов Каутский выдвигается на роль официального

теоретика германской социал-демократии, кᴏᴛᴏᴩая, в ϲʙᴏю очередь, становится

руководящей партией Второго Интернационала. Как Энгельс - при жизни Маркса,

Каутский при жизни Энгельса играет в лучшем случае вторую скрипку, на

большой дистанции от первой. После смерти Энгельса авторитет ученика быстро

возрастает, и в эпоху первой русской революции (1905 г.) достигает апогея...

В ϲʙᴏих комментариях к переписке Каутский рассказывает, с каким волнением он

появился впервые в домах Маркса и Энгельса. Такое же волнение испытывали

четверть века спустя многие молодые марксисты - в частности, автор настоящей

статьи - поднимаясь по лестнице скромного чистенького дома во Фриденау под

Берлином, где много лет проживал Каутский. Он полагался тогда, по крайней

мере в теоретических вопросах, самым крупным и бесспорным авторитетом

Интернационала. Противники величали его "папой" марксизма.

последней четверти века нанесли ему сокрушительный удар. Во время войны и

после нее Каутский олицетворял собою раздраженную растерянность.

Окончательно подтвердилось то, о чем немногие догадывались и ранее, именно,

что его марксизм имел по существу академический, созерцательный характер.

Когда в апреле 1889 года Каутский пишет Энгельсу из Вены, во время стачки:

"Мои мысли больше на улице, чем за письменным столом" (стр. 242), то эта

фраза, даже под пером молодого Каутского, кажется неожиданной и почти

фальшивой. Его операционным полем оставался всю жизнь письменный стол.

Уличные события он воспринимал как помеху. Популяризатор доктрины,

истолкователь прошлого, защитник метода - да; но не человек действия, не

революционер, не наследник духа Маркса и Энгельса.

Переписка не только полностью вскрывает коренное различие двух фигур,

но и обнаруживает совершенно неожиданно, по крайней мере, для позднейшего

поколения, тот антагонизм, кᴏᴛᴏᴩый существовал между Энгельсом и Каутским и

привел в конце концов к разрыву личных отношений.

А то и плагин для ворда. Похоже...
Пишешь:"Я пошла туда-то в дурном настроении, там мне не понравился интерьер, гости просто грязь, что ела не помню, а еще официант хамло", нажимаешь кнопку... А оно из подгруженной библиотеки конструирует:

"С традиционным утренним походом в "***е" не сложилось, т.к. нужно было идти в еще одно неприятное место (продолжаю "добивать" свой черный список), а мастер отказался принять меня после 22-х. Кстати, удивительно непрофессиональная манера общения! Но я уже привыкла, в Санкт-Петербурге вообще все удивительно непрофессионально коммуницируют, в хороших ресторанах (их здесь полтора) -- это вообще норма, и даже в уверенно-проверенном "***е*, где, замечу, вообще не матерятся и говорят исключительно в стол, такое иногда случается.

Зашла в зал -- интерьер сразу же показался мне недостаточно жантильным, хотя удобные посадки присутствуют. Ресторан тщательно-стилизованный, довольно намоленный, это, безусловно, качественно сделанный бизнес-проект, хотя элементы кооперативного шика и, конечно, чистенькую, но все-таки вполне уже привычную петербургскую бедность не изжить.

Публика -- неинтересные люди. По внешнему виду этих почти горьковких персонажей совершенно очевидно, что в Санкт-Петербурге еще лишь единицы могут позволить себе каждый день ходить в ресторан (например, я в ресторанах работаю (на ноутбуке)), а не копить на поход весь месяц. Традиционно присутствует громко- и матоговорние, и это меня ничуть не удивляет. Однако на одной посадке были замечены интересные мужчины, явно из Москвы, в костюмах, двое из них англо-саксонского вида. Да, кстати, говорили исключительно в стол, тихим внутренним голосом. Мата услышать, конечно, не удалось.

Официантка, скромная девушка с Урала, вполне дееспособна, я даже имела с ней небольшой small talk. Кстати, цены на еду вполне дешевые. В коммуникации она, конечно, проигрывает московским девушкам из Харькова, но все у меня получилось равно довольно занятное "занятие" 20-ти минут. Наш разговор бестактно прервал другой официант (по всей видимости не с Урала, а еще дальше), принес мой заказ.

Ела картофельное пюре. Мято-вкусное, кремово-взбитое -- очаровательное, такое тщательно-сделанное картофельное пюре.

Управляющий прошел мимо меня и даже не заметил. Я всегда говорю только правду. Безусловно, все та же традиционная петербургская непрофессиональная манера вести коммуникацию. Или просто проблемы с логикой. Здесь вообще у всех проблемы. Не уверена за точность эпитета, но это все так очень москво-отдаленно.

Я лояльна и воспитана, поэтому оставила на чай 10%.

Место довольно забавное и работоспособное. Как бизнес-проект заведение имеет право на существование, но все-таки, как всегда, слишком по-питерски-неуклюже-выверенно, хотя пюре, повторюсь, очень вкусное. Возможно, мне не было "красиво" из-за того, что Yota ловила плохо. Или потому, что посадки были слишком заполнены (очевидно, я попала именно на тот день, в который идут в рестораны накопившие петербуржцы). Хотя, скорее всего, все дело в "***е", чувствую, что скоро и они меня разочаруют. В общем, в черном списке еще есть позиции.

Кстати, в Москве стейк-хаусы гораздо более приятные и "тщательные", не так ли?

Страница 24 из 53

Со школьных лет известна ленинская характеристика Карла Каутского как ренегата марксизма. Справедлива ли она? Имеются ли материалы, свидетельствующие о существовании личных, чисто человеческих контактов между Лениным и Каутским?

Е. Петренко: Действительно, в советской литературе утвердились традиционно негативные оценки творчества Каутского, заимствованные из работ Ленина «Крах II Интернационала», «Государство и революция», «Очередные задачи Советской власти», «Пролетарская революция и ренегат Каутский», «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» и др. Ленинские характеристики Каутского как марксистского «начетчика» 1 и ренегата, призывы защитить марксизм «от фальсификации Каутского» 2 оттеснили на задний план его высказывания о Каутском как крупном теоретике, умеющем «не только обосновать и разъяснить теоретическое учение революционного марксизма, но и применить его с знанием дела, с серьезным разбором фактов, к сложным и запутанным вопросам русской революции» 3 . Забвению преданы факты, свидетельствующие о том, что Ленин учился у Каутского, заимствуя, продолжая и развивая многие его мысли (о движущих силах революции, о революционной ситуации, о диалектике буржуазно-демократической и социалистической революции, о роли интеллигенции в социал-демократическом движении и т. д.).

Творчество Ленина и Каутского развивалось в русле марксистской традиции, объединявшей в годы до первой мировой войны представителей различных по своим политическим программам течений в международном рабочем движении. Ленина и Каутского объединяло убеждение в том, что объективной тенденцией развития капиталистического общества является движение к социализму, что социализм - это обобществление производства, ликвидация эксплуатации, что победа социализма невозможна без политической революции, которую осуществит пролетариат, что социализм - это реальный гуманизм. Много общего было в названный период и в представлениях о социалистической революции, о судьбах российской революции. При общности взглядов были и существенные различия в подходах к философской проблематике, к толкованию категорий диалектического и исторического материализма, роли рабочего класса и его партии в осуществлении социалистического переустройства общества.

1914-1917 годы стали переломными в марксистском мышлении Ленина. Именно тогда складывался его принципиально отличный от позиций Маркса, Энгельса, Каутского подход к теории революции, в котором революционные перспективы связывались не с уровнем экономического, социально-политического, культурного развития индустриальных держав, а с неравномерностью капиталистического развития отдельных стран.

Существенные различия в подходах к социализму между Лениным и Каутским начались после Октябрьской социалистической революции в России. Жестокие реалии будней социалистической революции: гражданская война, экономическая анархия - были весьма далеки от представлений о гуманной сущности марксистского социализма. Каутский, превыше всего ставящий человеческие свободы, ненавидевший насилие и войну, подошел к оценке первых опытов политической власти пролетариата с позиций их соответствия идеалам социализма и отверг революционную практику Ленина и его сторонников, как несостоятельную. Может ли западноевропейская социал-демократия использовать большевистские методы в борьбе за власть? Нет, однозначно отвечает Каутский. Ведь революция, которая произошла в России, не является социалистической в собственном смысле слова. По Каутскому, в Октябрьской революции стихия отсталых слоев захлестнула рабочий класс. Утвердилось «казарменное мышление... которое сводится к тому, будто голое насилие является решающим фактором в истории» 4 , распространились примитивные представления о социальной справедливости как грубой уравнительности, о пролетарской демократии как авторитарной форме правления; социалистическая революция превратилась в род войны, в физическое уничтожение инакомыслящих 5 . Причины этого - в экономической отсталости России, в преобладании среди ее населения крестьянства.

Посчитав, что социалистические революции в России, Германии, Австро-Венгрии произошли преждевременно, Каутский так и не смог найти ответа на больной для марксистов конца XIX - начала XX в. вопрос: какие факты могут свидетельствовать о готовности общества к социализму, о правомерности осуществления социалистической революции. В данном случае позиция Ленина, ориентированная на революционную практику, на революционное преобразование существующих отношений, ускорение исторического движения к социализму, оказалась более жизненной и дееспособной.

В 20-е гг. Каутский исповедовал идею пролетарской демократии как формулу политического господства рабочего класса в странах, где он составляет большинство населения, игнорируя факты социальной дифференциации общества, уменьшения численности лиц наемного труда за счет возрастания маргинальных слоев. Пролетарская демократия Каутского, которую он противопоставлял ленинской концепции диктатуры пролетариата, так и осталась утопией, не реализовавшейся на практике.

И Ленин, и Каутский, пройдя сложный и мучительный путь борьбы за социализм, убедились в одном: имеющийся исторический опыт недостаточен для окончательного суждения о судьбах социализма. Ясно одно: социализм «не представляет собой готовой, на веки веков данной формулы, а только создает новую форму общественного движения и развития» 6 . Социализм нельзя ввести директивно, раз и навсегда. «Социализм есть процесс общественного взаимодействия, имеющий свои точные законы... но внутри этих законов могущий принять самые разнообразные формы и способен к развитию, конца которого ныне предусмотреть невозможно» 7 .

Полемика Каутского с Лениным, несомненно, имела и положительное значение в плане критики тех авторитарных тенденций, которые, зародившись в политической системе Советской власти в первые годы ее существования, стали господствующими в эпоху сталинизма.

Поражает гот факт, что при всей общности теоретических позиций, политических симпатий и идеалов (особенно в начале века) между Лениным и Каутским так и не установилось дружественных отношений. Их немногочисленные письма друг к другу носят строго официальный характер 8 . Прохладное отношение Каутского к Ленину формировалось не без влияния более близких ему русских социал-демократов из числа меньшевиков (в первую очередь П. Б. Аксельрода, Ф. И. Дана, Ю. О. Мартова), а также «специалистов по русским вопросам» в СДПГ (как шутливо называл их Каутский) - Р. Люксембург, Ф. Меринга и К. Цеткин, не всегда благожелательно относившихся к ленинской линии поведения в РСДРП в предвоенные годы. Отсюда - убежденность Каутского в амбициозности, авторитаризме Ленина и как политика, и как человека, его упорное нежелание идти на контакты, которых, похоже, искал Ленин, ободренный общностью взглядов по многим принципиальным вопросам.

Присущая Каутскому интеллектуальная честность не позволила ему не отдать (несмотря на все теоретические и тактические разногласия после Октября 1917 г.) дань уважения энергии и смелости Ленина как политического лидера российской революции. После смерти Владимира Ильича он писал в 1924 г.: «Нужно быть сумасшедшим, чтобы не признать величия Ленина. Собрать в единое целостное государственное образование погрязшую в анархии, подстерегаемую со всех сторон контрреволюцией, до смерти вымотанную Россию - это достижение, равное которому вряд ли можно найти в истории» 9 .

Примечания :

1 См.: Ленин В. Я. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 242.

2 См. там же. Т. 49. С. 100.

3 Там же. Т. 14. С 221.

4 Каутский К. Терроризм и коммунизм. Берлин, 1919. С. 158.

5 Там же. С. 174-198.

6 Каутский К.Указ. соч. С. 98.

7 Там же. С. 227.

8 Содержание переписки между Лениным и Каутским исчерпывалось уведомлениями о переводе на русский язык и издании в России брошюр и статей Каутского; вопросами о возможности публикации в нейтральном теоретическом органе немецкой и международной социал-демократии журнале «Die Neue Zeit», главным редактором которого был Каутский, ленинской работы «Шаг вперед, два шага назад» (работа не была опубликована, а два письма Ленина о финансовых спорах, раздиравших фракции РСДРП в 1907-1914 гг., сухими, сдержанными ответами Каутского, на которого (вместе с Ф. Мерингом и К. Цеткин) была возложена в этом конфликте роль третейского судьи (подробнее историю баталий, развернувшихся вокруг наследства Н. П. Шмита, можно проследить по документам, опубликованным в ХХХIIІ Ленинском сборнике).

9 Kautsky К. Ein Brief iiber Lenin Kaulsky gegen Lenin. Bonn, 1981. S. 81.

Увы, некогда хрестоматийно известную переписку Энгельса с Каутским знает лишь поколение "рождённых в СССР" . Любопытно, что кратчайшее (парадоксально, непонятое, но верное воспринятое) содержание этой марксистской святыни в известном шедевре Михаила Булгакова изложено, что называется, шершавым языком одного из главных героев. Вот она, эта блистательно описанная сцена русского гражданского междоусобия:

"В театр я не пойду, - неприязненно отозвался Шариков и перекрестил рот…

- Почему, собственно, вам не нравится театр?

Шариков посмотрел в пустую рюмку, как в бинокль, подумал и оттопырил губы...

- Контрреволюция одна!

Филипп Филиппович откинулся на готическую спинку и захохотал так, что во рту у него засверкал золотой частокол. Борменталь только повертел головой.

- Вы бы почитали что-нибудь, - предложил он, - а то, знаете ли...

- Я уж и так читаю, читаю... - ответил Шариков и вдруг хищно и быстро налил себе полстакана водки.

- Зина! - тревожно закричал Филипп Филиппович. - Убирай, детка, водку, больше не нужна! Что же вы читаете?

- Эту... как её... переписку Энгельса с этим... как его, дьявола... с Каутским.

Борменталь остановил на полдороге вилку с куском белого мяса, а Филипп Филиппович расплескал вино. Шариков в это время изловчился и проглотил водку.

Филипп Филиппович локти положил на стол, вгляделся в Шарикова и спросил: - Позвольте узнать, что вы можете сказать по поводу прочитанного?

Шариков пожал плечами.

- Да не согласен я.

- С кем? С Энгельсом или с Каутским?

- С обоими, - ответил Шариков" .

Чтобы некоторые представители революционно-демократического авангарда "креативного" класса - большей частью столичные бездельники, ксенофобы и маргиналы (в провинции этих "врагов Отечества" , слава Богу, мало) - поспешно не кривили презрительно губы по поводу ментального ничтожества соотечественников (какие-то полулюди с "Уралвагонзавода" ), приведу цитату из продвинутого профессионального революционера, можно сказать, гуру мировой Революции. Ни кто-нибудь иной, сам Лев Давидович Троцкий пишет в одной своей книжонке: "Когда в апреле 1889 года Каутский пишет Энгельсу из Вены, во время стачки: "Мои мысли больше на улице, чем за письменным столом", то эта фраза, даже под пером молодого Каутского, кажется неожиданной и почти фальшивой. Его операционным полем оставался всю жизнь письменный стол. Уличные события он воспринимал как помеху. Популяризатор доктрины, истолкователь прошлого, защитник метода - да; но не человек действия, не революционер, не наследник духа Маркса и Энгельса. Переписка не только полностью вскрывает коренное различие двух фигур, но и обнаруживает совершенно неожиданно, по крайней мере, для позднейшего поколения, тот антагонизм, который существовал между Энгельсом и Каутским". Умри, лучше не скажешь! Учитесь, московские хомячки, идеалисты и нонконформисты - слушатели подрывной, как её бы прямо назвали в прежние, советские времена, радиостанции! Вот как надо мужественно бороться на улицах во имя революционной истины с проклятым режимом, безжалостно душащим свободу, и его подлыми сатрапами! А вы, озлобленные и непримиримые, в сущности, убогие, возомнившие о себе, в мрачном шествии толпитесь в виду ненавистных кремлевских башен с портретами "павшего вождя" (глупо, из-за бабы застреленного плейбоя, так любившего жизнь и славу), не способны кровь (свою, свою, не чужую людскую кровь!) пролить за дело майдана!

Что нам сегодня до этого антагонизма прославленных прирождённых борцов, профессиональных революционеров? Да, как сетовал ещё один всем известный литературный персонаж, забывать стали героев Революции! Кому они сегодня интересны?! Как это кому? Демократической аудитории самого свободного СМИ во всей России (конечно же, это - "Эхо Москвы").

Слабонервных просим удалиться! Постоянных активных (если не сказать, буйных) посетителей сайта упомянутого СМИ - одного единственного на всю Россию светоча свободы слова убедительно прошу не читать, спорить с вами бесполезно, здоровья разом лишишься. То, что я сейчас буду описывать и интерпретировать, быть может, покажется интересным некоторым из остальных моих соотечественников (как и я, безнадёжных "ватников" , то есть, по мнению подлинных негодяев, "негодяев" , осмеливающихся Родину любить). Кто не знает ни Каутского, ни Явлинского (неужто есть такие счастливцы?!), по крайней мере, будет знать теперь, кто эти загадочные люди - "пятая колонна" , каковы их нравы, чего они стоят на самом деле.

Вот несгибаемый "борец с режимом" Лев Шлоссберг, член федерального политического комитета несокрушимой твердыни либерализма, нерушимой и неподкупной партии истинных радетелей демократии "Яблоко" пишет принципиальное во всех отношениях письмо, явно рассчитанное на внимание благодарной публики. Обращено оно к потенциальному соратнику по борьбе и отчасти оппоненту в политических воззрениях на перспективы "России без Путина" Александру Плющеву, опубликовавшему на сайте всё того же "Эха Москвы" реплику с "недобрыми словами" в адрес образцовых революционеров. Как и полагается классическому высококультурному полемисту, он для начала скромно сообщает о себе: "я не в обиде, участь политика - терпеть" . Какой слог! Прямо-таки Цицерон! Чтение книг выдает в нём приличного человека (если мы не ошибаемся в нём, так ли?!). Перечисляя славные имена в прославленной когорте нынешних российских профессиональных революционеров, он приходит к удивительному для законов жанра политического ораторского искусства силлогизму. Почти как у литературного классика: "и я здесь был!" (у классика имелась в виду счастливая Аркадия, мифическая мирная страна любителей искусств и всего изящного, а вовсе не торжище политической борьбы). Да-да, и он причислен к обитателям политического Олимпа! Есть кабинетные умы, по мере сил работающие на Революцию, а есть истинные борцы, всего себя отдающие борьбе. Он - уличный боец, он вожак масс, а не кабинетный сиделец.

Поговаривают, что на недавнем съезде партии именно он беззастенчиво претендовал на немыслимую роль нового вождя (партийного руководителя, в бюрократическом смысле, отнюдь не духовного отца - отец один: имя ему Явлинский). "Когда Политкомитет "Яблока" поручил мне вести переговоры с демократическими силами в связи с выборами депутатов Государственной Думы России, я пригласил к переговорам моих политических друзей. Наши оценки политической ситуации в стране и приоритетных политических задач совпали. Переговоры, которые по существу подготовила сама жизнь, прошли быстро и успешно". Всё бы хорошо, но картину испортили конкуренты, добивающиеся не меньшей революционно-политической славы и не меньшего признания тёмных масс. Поскольку речь шла о деньгах (деньги, всё деньги - германского ли генштаба, еврейского ли финансового лобби Америки, ох, не зря в народе революционеров подозревают в предательстве отечества, которое в опасности!) на дело Революции, то алчные соратники поругались.

Чтобы приглушить скандал, вмешался главный нынешний распорядитель средств, щедро выделяемых на дело революционной борьбы: имя ему Ходорковский. Этот несчастный изгнанник из Отечества, вынужденный политический эмигрант и кукловод (скорее всего, сам кукла в руках истинных кукловодов), безо всякого сомнения приличный человек, читающий классиков, ответил ретивому искателю славы, да как ответил! Цицерон, нет, куда Цицерону! Герцен, нет, куда Герцену! Сам товарищ Плеханов не сказал бы лучше! "Я понимаю ревность со стороны части заслуженных оппозиционеров к политической молодёжи и желание сохранить над ней контроль, но мы же сами настаиваем на регулярной и честной сменяемости власти…" . Короче, посоветовал кандидату в великие революционеры современной эпохи угомониться до поры до времени.

Невольно возникает ощущение дежавю. Как тут не вспомнить финальную реплику Шарикова: "Да не согласен я! С обоими" . Чуден мир политики!