Коммуникативная грамматика. К вопросу о структуре текстов разного коммуникативного назначения

Search results:

1. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса ...

   Монография. - М.: Наука, 1982. - 368 с. Разрешение 600 dpi, текстовый слой, цветная обложка. В монографии исследуется комплекс синтаксических форм и средств, выражающих содержание коммуникативно -речевой деятельности и конструирующих типы речи различного...

   www.twirpx.com
2. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса ...

   6-е изд. - М.: УРСС, 2010. - 368 с. - ISBN 978-5-484-01107-0. В монографии исследуется комплекс синтаксических форм и средств, выражающих содержание коммуникативно -речевой деятельности и конструирующих типы речи различного общественно-коммуникативного ...

   www.twirpx.com
3. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса

   В предлагаемом файле - фрагменты монографии "Коммуникативные аспекты русского синтаксиса " Золотовой Г.: Типы предикатов и типы предложений в русском языке и Инфинитив в синтаксисе предложения. Чтобы скачать этот файл зарегистрируйтесь и/или войдите на...

   www.twirpx.com
4. Золотова Г.А. - Коммуникативные аспекты русского синтаксиса

   Название: Коммуникативные

   www.razym.ru
5. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса

   Название: Коммуникативные аспекты русского синтаксиса : Монография Издательство

   О системной организации синтаксиса . Соотношение лексики, морфологии и синтаксиса в категории частей речи и в системе русского языка.

   mirknig.su
6. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса : Монография

   Blog. Strona główna Коммуникативные аспекты русского синтаксиса : Монография.

   Галина Александровна Золотова . В монографии исследуется комплекс синтаксических форм и средств, выражающих содержание коммуникативно -речевой деятельности и конструирующих типы...

   pl.b-ok.cc
7. Золотова , Галина Александровна - Коммуникативные аспекты ...

   Коммуникативные аспекты русского синтаксиса / Г. А. Золотова . - Изд. 4-е, испр.

   search.rsl.ru
8. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса : Монография

   Коммуникативные аспекты русского синтаксиса Золотова | download | B–OK. Download

   b-ok.org
9. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса

   Название: Коммуникативные аспекты русского синтаксиса : Монография Издательство

   О системной организации синтаксиса . Соотношение лексики, морфологии и синтаксиса в категории частей речи и в системе русского языка.

   bookskeeper.ru
10. Золотова Коммуникативная ...

    Золотова Г.А. Коммуникативные

    Книга предлагает читателю опыт анализа синтаксического строя современного русского языка на основе нетрадиционной концепции, определяющей систему синтаксических единиц с точки зрения их функций в...

    www.twirpx.com
11. Золотова , Галина Александровна - Коммуникативные аспекты ...

    Коммуникативные аспекты русского синтаксиса / Г. А. Золотова . - 3-е изд., стер.

    Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . Дата поступления в ЭК. 18.06.2004.

    search.rsl.ru
12. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . М., 1982

    М онография Г. А. Золотовой «Коммуни­ кативные аспекты русского синтаксиса » - интересное, глубокое исследование, отлича­ ющееся точностью и стройностью теоретиче­ ских построений, глубоким проникновением в существо языковых процессов, строгим стилем...

    journal.pushkin.institute
13. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса .

    10. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса .

    остается актуальным прагматический аспект . Ведь знаковое значение фразеологизма может «обобщать результаты познавательной деятельности человека, дает наименования познанного предмета, сообщает о нем и выражает...

    cyberleninka.ru
14. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса , Г. А. Золотова

    Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . Купить в магазинах: полный список магазинов.

    Обо всём этом и не только в книге Коммуникативные аспекты русского синтаксиса (Г. А. Золотова ). Рецензии Отзывы Цитаты Где купить.

    bookmix.ru
15. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная ...

    Языковая система рассматривается как средство осуществления коммуникативной

    Чтобы скачать этот файл зарегистрируйтесь и/или войдите на сайт используя форму сверху.

    Золотова Г.А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса .

    www.twirpx.com
16. Золотова , Галина Александровна - Коммуникативные аспекты ...

    0# $a Русский язык - Синтаксис - Коммуникативная функция .

    Золотова , Галина Александровна. Заглавие. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . Дата поступления в ЭК.

    search.rsl.ru
17. Золотова Г.А. Понятие личности\безличности и его интерпретации

    Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса .

    С.168-187; С.248-273 В предлагаемом файле - фрагменты монографии "Коммуникативные аспекты русского синтаксиса " Золотовой Г.: Типы предикатов и типы предложений в русском языке и...

    www.twirpx.com
18. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка

    Русский язык. Синтаксис . Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка.

    Книга предлагает читателю опыт анализа синтаксического строя современного русского языка на основе

    О коммуникативных типах речи. Компоненты членения.

    www.twirpx.com
19. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса : Монография

    Коммуникативные аспекты русского синтаксиса : Монография | Галина Александровна Золотова | download | B–OK. Download books for free. Find books...

    b-ok.xyz
20. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса , Золотова ...

    Чтобы скачать , выберите формат: Скачать «Коммуникативные аспекты русского синтаксиса , Золотова Г.А., 1982» в формате.FB2.

    Семантика русского языка, учебное пособие, Новиков… Аспекты преподавания русского языка в современной…

    dobrolit.club
21. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса ... - Google Книги

    Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . Галина А. Золотова . Наука, 1982 - Всего страниц: 366.

    Библиографические данные. Название. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса .

    books.google.ru
22. Ильенко С.Г. Коммуникативно -структурный синтаксис ...

    КОММУНИКАТИВНО -СТРУКТУРНЫЙ СИНТАКСИС СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА Допущено

    Синтаксис . - М., 1981. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . - М., 1982. Иванова В. Ф. История и принципы русской пунктуации.

    kupdf.net
23. СРЯ: синтаксис СП | ВКонтакте

    Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . М., 1982. Гл. 3, с. 282-320. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка.

    Крылова О.А. Коммуникативный синтаксис русского языка.

    vk.com
24. Теоретические аспекты русского синтаксиса

    Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . М., 1982. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика рус -ского языка. М., 1998. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания.

    www.philol.msu.ru
25. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса

    Г. А. Золотова “Коммуникативные аспекты русского синтаксиса ” - вы можете бесплатно читать “Коммуникативные аспекты русского синтаксиса ” на нашем ресурсе.

    Чтобы скачать “Коммуникативные аспекты русского синтаксиса ” Г. А. Золотовы , нужно...

    rubuki.com
26. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . Изд.6

КОММУНИКАТИВНАЯ ГРАММАТИКА, одно из направлений исследований языка, соединяющее системное представление грамматики с анализом текста (грамматика понимается широко, включая лексическую семантику). Коммуникативная грамматика рассматривает значимые единицы языка в связи с коммуникативной деятельностью говорящего (смотри Коммуникация в языкознании), признаёт основным объектом грамматическиой науки текст, ставит цель объяснить конкретный текст и каждую его составляющую, построить объяснительную модель грамматической системы, т. е. выявить функционально-семантические особенности каждой грамматической единицы, понять функционально-семантические принципы организации грамматической системы языка.

Коммуникативная грамматика как новое направление исследования языка возникла во 2-й половине 20 века. В России её теоретическую основу составляют труды Г. А. Золотовой, развивающие идеи В. В. Виноградова.

При системном представлении русской грамматики основными идеями коммуникативной грамматики являются: признание трёхмерности знака языкового (понимаемого как единство значения, формы и функции); введение понятия синтаксемы (синтаксической формы слова) как минимальной трёхмерной синтаксической единицы; введение понятия изосемии как отношения между семантическим разрядом лексемы и частеречным значением словоформы, оформляющей данную лексему; признание принципиальной двусоставности модели предложения и наличия в русской синтаксической системе возможности выражения подлежащего косвенными падежами («Ему грустно», «Его знобит», «Денег - куры не клюют»); введение понятия синтаксического поля предложения, позволяющего разделить синтаксические структуры на: исходные (изосемические, центральные) и производные (модификации изосемические, периферийные); монопредикативные (простые, неосложнённые) и полипредикативные.

Семантика глагольных категорий вида, наклонения, времени и лица получила в теории коммуникативной грамматики текстовую интерпретацию, что позволило выдвинуть три идеи коммуникативно-грамматического анализа текста: коммуникативный регистр речи (модель речевой деятельности, обусловленная точкой зрения говорящего и его коммуникативными намерениями, представляющая собой результат семантического согласования значимых единиц разных уровней); модель субъектной перспективы высказывания и текста (эгоцентрическое, прагматическое измерение текста); таксис, понимаемый как техника межпредикативных связей, в основе которой лежит совпадение/несовпадение двух предикативных (пропозициональных) единиц по каждой из трёх предикативных категорий - модальности, времени и лица (категориально-грамматическая техника связности текста). Для целостного анализа текста предложена модель четырёх ступеней интерпретации текста: языковые модели (языковые средства); речевые модели (коммуникативные регистры речи); тактика текста (композиционные структуры); стратегия текста.

Коммуникативная грамматика связана с поэтикой художественного текста (В. В. Виноградов, М. М. Бахтин, Ю. Н. Тынянов), лингвистической прагматикой (внимание к говорящей личности), структурным литературоведением, использующим грамматические категории для интерпретации текста (Р. О. Якобсон, Я. Мукаржовский, Ц. Тодоров), наррапгологией [И. А. Кожевникова (Россия), В. Шмид (Австрия)], интерпретационной семантикой (Е. В. Падучева), семиотикой искусства (Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский).

Лит.: Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., 1973; она же. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982; она же. Синтаксический словарь: репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М., 1988; Виноградов В. В. Стиль «Пиковой дамы» // Виноградов В. В. О языке художественной прозы. Избр. тр. М., 1980; Сидорова М. Ю. Грамматика художественного текста. М., 2000; Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста. М., 2002; Золотова Г. А., Онипенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. 2-е изд. М., 2004.

Г. А. Золотова, Н. К. Онипенко.

Люблю Ваш строгий, стройный вид......и дум высокое стремленье.

Галина Александровна Золотова -- доктор филологических наук, главный научный сотрудник Института русского языка им.В.В.Виноградова РАН, профессор кафедры русского языка МГУ им.М.В.Ломоносова, выдающийся ученый, учитель, воспитавший много хороших специалистов по русистике.

Галина Александровна Золотова принадлежит к числу тех немногих лингвистов современности, которые создали свое направление в науке о языке. Это коммуникативная грамматика, или "одушевленная грамматика", ставящая в центр исследования говорящую личность, соединяющая вертикальными связями все значимые единицы языка, системную лингвистику и поэтику художественного слова, грамматика, позволяющая объяснить законы порождения речи.

Следуя лучшим традициям русистики, Г.А.Золотова соединяет чуткое отношение к языковому материалу с прочной грамматической теорией. Научные труды Г.А.Золотовой отличаются глубиной мысли, стройностью изложения и тонким анализом русской речи. Г.А.Золотова опубликовала более 200 научных работ, среди которых статьи, книги, словарь, учебники.

Ученица акад. В.В.Виноградова с университетских лет, под его руководством она окончила и аспирантуру Института языкознания АН СССР, в 1954 г. защитила кандидатскую диссертацию "Глагольные словосочетания и их типы в современном русском литературном языке", в 1971 г. -- докторскую диссертацию "Очерк функционального синтаксиса современного русского языка".

Свой путь в науке Г.А.Золотова начала с исследований синтаксиса художественного текста (Н.В.Гоголя, Н.М.Карамзина, М.Горького). Наблюдения над синтаксисом языковой личности подводили к необходимости искать иные решения ряда вопросов синтаксической теории. Новый подход опирался на принцип единства формы, значения и функции синтаксической единицы. Г.А.Золотова начала построение своей синтаксической модели с введения в научный обиход понятия минимальной синтаксической единицы -- синтаксической формы слова, или синтаксемы. Теория синтаксем, разработанная в рамках докторской диссертации и изложенная в книге 1973 г. ("Очерк функционального синтаксиса русского языка"), позволила ее автору представить репертуар минимальных единиц русского синтаксиса в виде "Синтаксического словаря русского языка", который вышел в свет в 1988 г. Принцип триединства, трехмерности синтаксической единицы окажется основой построения непротиворечивой теории современного русского синтаксиса.

В "Очерке функционального синтаксиса" пересматривались или уточнялись основные понятия синтаксической науки -- словосочетание и типы подчинительных отношений, предложение и предикативность, предложение простое и предложение сложное, предложение полное и неполное. Следуя идеям В.В.Виноградова, Г.А.Золотова предложила новое решение проблемы словосочетания: она связала критерии идентификации словосочетания как особой синтаксической единицы не только с разграничением присловных и неприсловных позиций синтаксемы, но и с функциональной классификацией синтаксем. Словосочетанием при этом оказывается не любая пара полнознаменательных слов, а такая синтаксическая структура, в которой главным компонентом является слово релятивной семантики, а зависимым компонентом -- связанная синтаксема. Г.А.Золотова предложила разграничивать словосочетание как синтаксическую единицу докоммуникативного уровня и сочетание слов как соединение слов, возникшее в рамках коммуникативной единицы в результате "свертывания" другой предикативной единицы. Было уточнено и понятие подчинительной связи (согласование, управление, примыкание), соотнесенное с лексико-грамматическими свойствами слова. Подчинительные отношения отграничены от отношений сопряжения, которые существуют между компонентами модели предложения -- субъектом и предикатом.

Если теория словосочетания в концепции Г.А.Золотовой связана с типологией минимальных синтаксических единиц и особенностями семантики слова, то теория предложения и классификация моделей предложения соединила уровень слова и уровень коммуникативного типа текста. Основные идеи разработанной Г.А.Золотовой концепции русского предложения следующие:

1. Идея принципиальной двусоставности предложения как коммуникативной единицы языка. Г.А.Золотова показала, что так называемая "односоставность" не является характеристикой модели предложения, не принадлежит области типового значения модели, а является либо знаком особой семантико-синтаксической (системно-языковой) модификации модели (например, по линии субъекта: неопределенно-личность, обобщенно-личность; инволюнтивность и др.), либо регистрово обусловленным вариантом модели (например, номинативное предложение интерпретируется как особая синтаксическая структура, предназначенная для репродуктивно-описательного или репродуктивно-повествовательного типа текста). Г.А.Золотова, настаивая на взаимосвязанности формы и значения, убедительно доказала, что прикрепленность подлежащего к именит. падежу не позволяет адекватно интерпретировать структуру русского предложения, что в русском языке есть несколько моделей предложения с подлежащим в косвенном падеже. Форма субъектного компонента значима: именит. падеж -- это основная форма для выражения субъекта действия, личного, контролирующего ситуацию, субъекта качества и субъекта класса; субъект состояния (инволюнтивный) личный выражается преимущественно дат. падежом (Мне грустно ), а субъект пространственный -- предложным (В лесу тихо ), субъект количественной характеристики -- родит. падежом (Братьев -- двое ).

В отличие от сторонников многоуровневости русского предложения (которые противопоставляют формальную организацию, семантическую организацию и коммуникативную организацию предложения), Г.А.Золотова видит в предложении материально единый объект, адекватное изучение которого требует не разделения, а интегрального подхода к его структуре.

2. Идея изосемичности-неизосемичности, которая обнаруживает отношения между семантикой и синтаксисом, их взаимонаправленность друг на друга. Модель предложения представляет собой семантико-синтаксическое сопряжение конститутивных компонентов -- субъекта и предиката, которые являются не только компонентами модели предложения, но и элементами типового значения предложения. Типовое значение может быть выражено изосемически -- теми лексико-грамматическими средствами, которые предназначены для данного типового значения (например, типовое значение "субъект и его качество" выражается изосемической моделью "Петя добры й"). То же типовое значение может быть выражено синонимическими средствами, или неизосемически (Петя отличается добротой; Петя -- сама доброта ). Понятие изосемичности-неизосемичности позволяет разграничить базовые (изосемические) модели и их структурно-семантические модификации (модальные, фазисные, экспрессивные), базовые модели и их синонимические варианты.

3. Идея синтаксического поля предложения, которая "собирает" вокруг одного типового значения и его изосемического представления все структурно-семантические (моно- и полипредикативные) модификации, синонимические варианты и неполные контекстуальные реализации, соединяет их в одном синтаксическом описании. В отличие от идеи синтаксической парадигмы (ср. АГ-70 и АГ-80), которая предполагает расположение в одном ряду разных синтаксических явлений (например, фазисных модификаций и авторизованных, полипредикативных конструкций: "Он -- серьезный человек "; "Он стал серьезным человеком "; "Он показался мне серьезным человеком " -- фазисный глагол "стать" не увеличивает количества предикативных единиц; глагол же "казаться (показаться)" обнаруживает модусную предикативную структуру "я считаю, я решил"), идея синтаксического поля дает возможность показать разные виды структурно-семантических модификаций базовых моделей предложения, а также разную степень семантической осложненности типового значения предложения. Синтаксическое поле предложения делится на центр и периферию: в центре -- изосемическая модель во всей совокупности ее грамматических форм, в зоне, ближайшей к центру -- фазисные и модальные модификации модели (модификации по линии предиката) и модификации по линии субъекта (неопределенно- и обобщенно-личные), в следующей зоне (по мере продвижения от центра) -- текстово обусловленные (коммуникативные) модификации, далее -- синонимические вариации и наконец -- полипредикативные конструкции, построенные на базе данной модели предложения. Таким образом, многообразие типов предложений русского языка предстает в системно-иерархической упорядоченности, дающей и теоретические и практико-методические преимущества.

Не будучи сторонником вербоцентрической концепции русского предложения, при построении своей типологии моделей русского предложения проф. Золотова исходит из того, что предикативность и глагольность не равнозначные понятия, что тип предиката и тип субъекта взаимообусловлены, что основы типологии моделей русского предложения следует искать в системе частей речи.

В книге 1973 года ("Очерк функционального синтаксиса современного русского языка") было уточнено понятие модальности, по-новому интерпретированы термины "субъектный" и "объектный" инфинитив, введены понятия авторизации и авторизованной конструкции.

Предложены новые критерии классификации полипредикативных конструкций: во-первых, сложных предложений, во-вторых, каузативных и авторизованных конструкций. В синтаксическом поле предложения каузативные и авторизованные конструкции расположены в зоне дальней периферии, поскольку представляют собой результат взаимодействия минимум двух моделей предложения. Принципы описания и классификации каузативных и авторизованных конструкций, разработанные Г.А.Золотовой, значимы не только для синтаксиса, но и для семантики глагола: если средствами каузации и авторизации модели предложения в русском языке являются неполнознаменательные глаголы, то они не могут быть описаны в словаре так же, как полнознаменательные. В полемике со сторонниками теории валентности Г.А.Золотова доказала, что глаголы типа заставлять , вынуждать или считать , находить в соединении с инфинитивом другого глагола не управляют инфинитивом и что отношения между этими глагольными формами не принадлежат уровню словосочетания.

С именем Г.А.Золотовой связаны не только идея принципиальной двусоставности предложения и признание за некоторыми косвенными падежами роли подлежащего (субъекта), не только понятия изосемичности/неизосемичности и идея синтаксического поля предложения, но и такие важные для современной грамматики понятия, как категория оценки, рематическая доминанта, наконец, понятие коммуникативного регистра речи. Понятие коммуникативного типа речи, позже коммуникативного регистра, было предложено Г.А.Золотовой еще в начале 60-х годов, но разработано и применено ко всей синтаксической системе позже -- в 80--90-х.

В статьях и книге "Коммуникативные аспекты русского синтаксиса" (1982 г.) концепция функционального синтаксиса постепенно превращалась в концепцию коммуникативной грамматики: результаты синтаксического анализа позволяли по-новому взглянуть на традиционные морфологические объекты (например, на слова категории состояния, на категории вида и времени глагола). В этот же период Г.А.Золотова работает над переизданием книги ее учителя академика В.В.Виноградова "Русский язык (Грамматическое учение о слове)". Мысли В.В.Виноградова о том, что синтаксис является организующим центром грамматики, а "образ автора" -- организующим центром текста, вели к расширению границ грамматики и углублению ее компетенции. Соединение в одном времени и в одном сознании общеграмматической и текстовой проблематики привело к созданию концепции коммуникативной грамматики, главной фигурой которой является говорящая личность. Поставив в центр своего исследования говорящую личность и текст как результат рече-мыслительной деятельности этой личности, Г.А.Золотова соединила в своих работах традиционную морфологическую проблематику, проблематику конструктивного синтаксиса и проблематику синтаксиса речи (текста).

В рамках концепции коммуникативной грамматики Г.А.Золотову интересует весь процесс порождения текста, все его этапы, которые она условно обозначает как ступени A, B, C, D. Ступень А принадлежит языковой системе и на ней находятся языковые модели предложений и их составляющие, на ступени В вступают в действие ментально-речевые модели деятельности говорящего -- коммуникативные регистры, ступени С и D принадлежат конкретному тексту -- тактике и стратегии его автора. Коммуникативный регистр -- понятие, которое соединяет язык и текст: коммуникативный регистр представляет собой определенную модель восприятия и отражения действительности, обусловленную позицией говорящего и его коммуникативными интенциями, располагающую набором языковых средств и реализованную в конкретных фрагментах текста. Г.А.Золотова предложила различать пять регистров: репродуктивный (прямая констатация наблюдаемого), информативный (сообщение информации: знаний и мнений), генеритивный (формулировки общечеловеческих истин), волюнтивный (выражение воли говорящего, каузирующее слово) и реактивный (каузированное слово, эмоциональная реакция на чужое слово, на речевую ситуацию).

Типология коммуникативных регистров определяет функциональный диапазон языковых средств (лексико-семантических разрядов слов, грамматических категорий, синтаксем, моделей предложения), совокупность коммуникативных (регистровых) возможностей конкретной языковой единицы получила название ее функциональной парадигмы. Построение функциональных парадигм позволяет реализовать концепцию функциональной грамматики в виде словаря и создавать словари нового типа -- функциональные словари. Первой попыткой в этом направлении стал "Синтаксический словарь" (М., 1988) Г.А.Золотовой. Но в этом словаре функциональная парадигма именных синтаксем выстраивалась по отношению к коммуникативной единице -- предложению. Сегодня Г.А.Золотова работает над функциональным словарем глаголов, в котором функции глагольных синтаксем устанавливаются по отношению к коммуникативному регистру, к тексту.

Возможности понятия коммуникативного регистра были продемонстрированы в книге "Коммуникативная грамматика русского языка" (написанной Г.А.Золотовой в соавторстве с Н.К.Онипенко и М.Ю.Сидоровой). В этой книге идея коммуникативного регистра, обращенная к языку, воплотилась не только в функциональные парадигмы видо-временных форм глагола, но в средство коммуникативно-текстовой интерпретации частей синтаксического поля предложения: вслед за понятием связанной синтаксемы появилось понятие связанной модели предложения (регистрово связанной). Коммуникативный регистр, реализованный в конкретном фрагменте текста, терминологически обозначен как композитив. Понятие коммуникативного регистра положено в основу представления о синтаксической композиции текста. На примере анализа конкретных художественных текстов доказано, что типология регистров становится работающим инструментом исследования синтаксической композиции текста. Г.А.Золотова, интерпретируя художественное слово с позиций коммуникативной грамматики, в книге 1998 г. предложила образцы анализа конкретных стихотворных и прозаических текстов; в этом анализе она соединила ступень языковых единиц с уровнем художественной стратегии автора, что еще раз демонстрирует объяснительную силу концепции коммуникативной грамматики.

Интерес к проблеме точки зрения говорящего и учет субъектной перспективы высказывания позволили Г.А.Золотовой разграничить так называемые неопределенно-личные и обобщенно-личные предложения. С точки зрения формального синтаксиса обобщенно-личные предложения не имели жестких критериев выделения. Г.А.Золотова показала, что признаками обобщенно-личной модификации является не только особое временн\"ое значение (всевременное), но и инклюзивность говорящего -- его включенность в состав тех, о ком идет речь (В Тулу со своим самоваром не ездят -- все и я в том числе). Одновременное действие двух признаков возможно лишь в условиях генеритивного регистра. Неопределенно-личные предложения характеризуются эксклюзивностью говорящего (В дверь постучали -- кто-то, но не я).

В связи с понятием коммуникативного регистра сегодня в фокусе научных интересов Г.А.Золотовой находится глагол и глагольные категории. Соединив типологию коммуникативных регистров с теорией "образа автора" (разработанной В.В.Виноградовым), Г.А.Золотова разграничила время текстовое и время перцептивное -- две временных оси, взаимодействием которых и организуется художественное время и пространство. Вслед за В.В.Виноградовым термины перфектив, имперфектив, аористив в теории коммуникативной грамматики закрепились как обозначения текстовых функций глагольных синтаксем. Глагол оказался именно той частью речи, через которую обнаруживается точка зрения говорящего, место субъекта речи по отношению к изображаемой действительности, той зоной, в которой выявляется связь типологии предикатов, типологии моделей предложения и типологии коммуникативных регистров речи. Г.А.Золотова не противопоставляет синтаксис семантике и прагматике, но соединяет их на основании целостности объекта -- текста -- и связи с точкой зрения говорящего. Триада форма--значение--функция в коммуникативной грамматике соотносит язык с внеязыковой действительностью и с условиями его использования в человеческой деятельности. Многомерность, а не уровневость языковой системы позволяет ей быть одновременно обращенной к внешней отражаемой действительности и к сфере человеческой ментальности.

Построенная таким образом концепция коммуникативной грамматики, различая, соединяет в одном исследовании язык и речь, форму и значение, значение и функцию, словарь и грамматику, нормативную грамматику и грамматику аномалий (инновации в детской речи и аномальные примеры из художественной литературы), системную лингвистику и поэтику художественного текста. Но и этим не исчерпываются сфера интересов проф. Г.А.Золотовой: она предлагает способы определения информативного объема предложения и информативной плотности текста и новое истолкование трудных текстов Блока, Цветаевой, Волошина, Мандельштама, работает над учебниками для русской школы и для обучения русскому языку иностранцев и разрабатывает новые программы для университетского курса грамматики. (Программа курса для МГУ опубликована в приложении к "Коммуникативной грамматике русского языка"). Многочисленные лекции и научные доклады, статьи и книги, оппонирование диссертаций, рецензирование научных работ -- вся эта внешне разнонаправленная деятельность Г.А.Золотовой способствует дальнейшему совершенствованию новой, непротиворечивой концепции языка, обладающей большой объяснительной силой по отношению ко всей системе.

Деятельность Г.А.Золотовой не ограничивается теоретической лингвистикой: она много лет ведет педагогическую работу в университете, ее ученики преподают на кафедрах славистики и русского языка в разных странах мира, под ее руководством написаны более 20 кандидатских диссертаций. Школа Г.А.Золотовой активно и плодотворно работает, а сама Галина Александровна Золотова выдвигает новые перспективные идеи, новые решения традиционных лингвистических проблем, участвует в осуществлении новых проектов. Огромный научный багаж и большой педагогический опыт, тонкое языковое чутье и острая научная интуиция, умение вести научную полемику и обосновывать свое мнение, умение видеть рациональное в чужих взглядах и высокая требовательность к себе выдвинули Г.А.Золотову в ряды наиболее крупных русистов наших дней. Ее авторитет признан славистами и русистами многих стран, она избрана почетным членом научных обществ Чехии, Болгарии и Франции, читала доклады и лекции по приглашению 40 зарубежных университетов, в 2000 г. Стокгольмский университет присвоил ей звание Почетного доктора (honoris causa), ее доклады украшают международные конгрессы и конференции, ее грамматическая концепция становится составляющей курса современного русского языка во многих вузах России и за ее пределами.

Н.К.Онипенко

Лингвисты из разных городов России и разных стран мира -- коллеги, друзья и ученики -- прислали свои статьи в Юбилейный сборник Г.А.Золотовой. Тематика работ, представленных в сборнике, отражает многообразие научных интересов юбиляра -- от семантики и текстовых функций морфологических категорий -- к компонентному составу предложения -- и далее к структуре текста.

Статьи в сборнике группируются не в алфавитном порядке имен их авторов, а по тематической или концептуальной близости. Открывает сборник серия статей о глагольных категориях: виде, времени, залоге. Эти работы перекликаются с работами Г.А.Золотовой о видо-временных формах в тексте. Авторов этого раздела объединяет стремление интерпретировать смысл грамматических категорий, как морфологических, так и словообразовательных. Раздел завершается размышлениями о термине "когнитивный".

Второй раздел посвящен системе синтаксических единиц -- от синтаксемы до сложного предложения. Обсуждаются такие проблемы, как система минимальных синтаксических единиц (в ее современном состоянии, в онтогенезе, в сопоставлении с другими языками), соотношение понятий подлежащее и субъект, синтаксическое поле предложения и возможности модификаций конкретных моделей предложения, синтаксические свойства отглагольных имен -- девербативов, синтаксическая синонимия, структуры простого и сложного предложений, трудности классификации предложений и перспективы изучения актуального членения. Все эти темы так или иначе поднимались в статьях и монографиях Г.А.Золотовой, а также в "Коммуникативной грамматике русского языка". Размещение статей позволяет читателю соотнести и разные точки зрения на тот или иной предмет. Рассматриваемые вопросы важны не только для науки о языке, но и для процесса преподавания языка и лингвистики, чему посвящена заключительная статья раздела, в которой с точки зрения задач преподавания русского как неродного анализируется концепция "Коммуникативной грамматики русского языка".

Третий раздел представляет язык во времени, т.е. наблюдения и идеи авторов, чье внимание направлено на факты истории языка или на процессы, происходящие на наших глазах. Но и здесь обсуждаются не столько языковые структуры и формы, сколько смыслы, воплощенные в этих структурах и формах.

В четвертый раздел помещены статьи о тексте. Авторы ставят перед собой общетеоретические проблемы структуры текста, его целостности, методов его анализа и интерпретации, исследуют строение текстов, выявляют особенности индивидуального авторского мышления. Раздел начинается тремя статьями о Пушкине, а далее Достоевском, Толстом, Чехове, Хлебникове и Цветаевой, Евг. Попове. Две статьи представляют применение идей коммуникативной грамматики к текстам Фр.Рабле и О.Уайльда.

Авторы статей объединяются в этот сборник не только благодаря личности, имени и работам Г.А.Золотовой, но и благодаря общности устремлений -- желанию исследовать язык во всем его многообразии, постичь смысл в грамматике и в тексте, превратить грамматику предписывающую в грамматику изъясняющую.

Составитель сборника выражает глубокую признательность научным рецензентам д.ф.н.А.А.Шайкевичу и д.ф.н. М.Ю.Федосюку, а также директору Института русского языка РАН д.ф.н. А.М.Молдовану.

Н.К.Онипенко

С. 441: в 12-й строке сверху вместо "Будет Ленин" следует читать: Будетлянин.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

План

Введение

1. Грамматика как наука о человеке

2. Теория коммуникативной грамматики

3. Коммуникативная грамматика и языковое общение

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Всякая наука стремится осмыслить не только свой объект, но и свое место, свою роль в системе человеческих знаний.

Древние включали грамматику в понятие искусства - ars, artis, наряду с такими «умственными занятиями» как риторика, астрономия и др.

Вергилий же полагал, что «грамматика есть дражайшее паче иных свободных наук знание» (Об изобретателях вещей, кн.1, гл.7).

Подобная оценка звучит и в нашем азбуковнике конца XVI века: грамматика - «основание и подошва всем свободным хитростям» (т.е. наукам и искусствам).

Основы российской грамматической науки заложены М.В. Ломоносовым «с явной ориентацией на глубокую смысловую содержательность речи как основу ее общественной ценности».

Усилиями многих поколений накапливались грамматические наблюдения. В середине XX века, философские, логические увлечения, успехи естественных наук, стремление к «объективной точности знания» побуждали часть лингвистов к поискам «чистой формы», к построению схем и математических выкладок, пренебрегавших смыслом.

Но изучать в языке форму без содержания - все равно, что представить море без воды. Остроумно оценивала ситуацию Н.Д. Арутюнова: «знаковая теория предложения, связав его с миром, пустила по миру, - оторвала от хозяина - человека».

Сейчас хозяин-человек разными путями, в разных концепциях возвращается в науку о языке. Это важнейшая и нелегкая задача - вернуть человека в лингвистику на подобающее ему место.

В данной работе я попробую дать характеристику коммуникативной грамматики, ее теории и значимости для лингвистики.

1. Грамматика как наука о человеке

Условия нашего зарегламентированного образования способствовали закреплению устоявшейся, так называемой традиционной грамматики, которую десятилетиями повторяли в учебниках и программах. Неудовлетворенность этими одинаковыми, на глазах стареющими грамматическими близнецами-братьями искала выхода.

Формировались смежные и дочерние области знания: семантика, прагматика, теория речевых актов, когнитология и другие, стремящиеся к самоутверждению, к суверенному, автономному существованию. Разрабатывались новые подходы к языку, возрождались полузабытые старые. Каждая область плодила полезные и бесполезные термины. Но другим материалом, кроме языкового, эти науки не располагают, существовать они могут только на почве языка. А язык материально един. Рассматривая его с одной, пусть и необходимой точки зрения, мы недооцениваем другие, разрушаем единство языкового феномена. Создается однобокое, обедненное представление о предмете.

Приходит пора собирать эти знания, интегрировать, расширив привычные границы грамматики. Критерием необходимости этого процесса и объединяющим началом становится фигура человека, говорящего лица.

Человек создал язык для общения с себе подобными. Говорящий, мыслящий, чувствующий человек - главное действующее лицо в мире и в языке. Его осмысление мира, его отношение к другим людям выражается в избираемых им языковых и речевых средствах.

Суждения об антропоцентрической направленности лингвистики становятся к концу XX века чуть ли не общим местом. Что же конкретно меняет эта ориентация в нашем понимании грамматических явлений?

Лингвистика все увереннее приближается к признанию текста основным своим объектом. Ведь язык существует ради коммуникации, и осуществляется коммуникация в текстах - разной формы, разного объема и назначения, письменных и устных, спонтанных и подготовленных.

Немаловажно то, что это взаимодействие, тройственный критерий подводит более прочный фундамент и под наши классификации, в которых остается масса нерешенных, дискуссионных вопросов.

В «Коммуникативной грамматике» мы рассматриваем неопределенно-личные и обобщенно-личные предложения как модификации, с дополнительным смыслом, лично-глагольных, двусоставных. И в «безличных», тоже двусоставных, субъект (подлежащее!) выражен дательным не для того, чтобы его исключили из класса за морфологическую непохожесть, но для того, чтобы передать дополнительное значение инволюнтивности, независимости состояния от воли его носителя.

Что бы ни говорили учебники, любой текст организует человек. Говорящее лицо явно или неявно, а для лингвиста - всегда явно, присутствует в нем, осмысляя мир со своей точки зрения.

Когда мы читаем в лингвистических трудах, что грамматическое время объективно, однонаправленно и необратимо, трудно этому поверить. Происходит механический перенос свойств физического времени на время грамматическое. Дело в том, что их-то и надо разграничить.

Время физическое, природное однолинейно и необратимо, ход его независим от человека. Но соотнесенность с этим временем факультативна для текста.

Текст, художественный ли, устно-бытовой ли, организуется событийным временем, которое автор, говорящий по своей воле выстраивает, намеренно или произвольно, в том порядке, в котором он перемещает свой «наблюдательный пункт» по отношению к событиям, действительным или воображаемым. Все соседствующие предикаты связного текста (в том числе и так называемые “полупредикативные” конструкты - причастные, деепричастные обороты, инфинитивы, девербативы и др.) вступают в таксисные отношения - одновременности, параллельности, предшествования, следования.

Р. Якобсон в свое время недооценил грамматическую роль говорящего лица, противопоставив время как «шифтерную» категорию, связанную с актом речи, «нешифтерным» категориям таксиса и вида.

Оппозицию несовершенного и совершенного вида тоже не объяснить без учета точки зрения говорящего, либо «сопровождающего взглядом» длящийся процесс (шел, шел; сидит, молчит), либо фиксирующего изменения в продолжающемся процессе, «пересекая» его наблюдением (малыш подрос, брат растолстел, похолодало, ветер усилился).

Еще в 30-е годы В.В. Виноградовым была сформулирована задача выявить поддающиеся систематизации типизированные речевые единицы и изучать законы их комбинирования, соединения в текстах разного типа и назначения. В работах Виноградова заложены основы науки о структуре текста.

Как возможное решение этой задачи разработана его последователями концепция пяти коммуникативных регистров речи, конкретные реализации которых и оказываются конститутивными единицами, композитивами текста. Практически любые тексты обнаруживают регистровое строение, с разными, естественно, количественными и качественными предпочтениями. Выявлены три оси времени, типы композиций, общие ступени рассмотрения текстовой структуры, даны многие примеры анализа текстов. «Коммуникативная грамматика» не противопоставляет язык речи, текст системе. «Грамматика» наблюдает язык в речевой динамике, стремясь извлечь максимум лингвистической информации из фактов человеческой речи и на этой основе найти явлениям их место в системе.

Фигура говорящего/наблюдателя с ее меняющейся пространственно-временной позицией, способами познания и коммуникативными намерениями, с богатством оценок и реакций, освещает внутренний мир текста и одушевляет грамматику. Поиски очеловеченного представления языковой системы, раздвигая границы грамматической компетенции, подводят более аргументированную лингвистическую базу под филологические исследования и поднимают грамматику на уровень современных гуманитарных задач, способствуя «раскрытию того духовного мира, который скрывается за словом» (Л. В. Щерба).

2. Теория коммуникативной грамматики

На современном этапе развития грамматики системное описание моделей русского предложения не может не учитывать, во-первых, трехмерной целостности (единства формы, значения и функции) предложения, во-вторых, парадигматических возможностей модели предложения и, в третьих, степени ее (модели) текстовой обусловленности.

Осознание трехмерной целостности как основания идентификации конкретной языковой единицы привело к пересмотру приоритетов и к отказу от приоритета формы над значением, а значит, и к пересмотру приоритета классификационно-описательного принципа представления русского предложения - представления в виде списка структурных схем, лишенных не только функции, но и семантики.

В синтетическом, флективном языке, каким является русский, особое значение имеют отношения между синтаксисом и морфологией. И если в описательной грамматике исследователей интересуют отношения между компонентом предложения и словоформой, то в грамматике объяснительной устанавливаются отношения между типовым значением предложения и категориальным значением частей речи, участвующих в организации того или иного типа предложений. Это отношение оказывается основным критерием классификации моделей в концепции «Коммуникативной грамматики русского языка» (Золотова и др. 1998).

В отличие от списка структурных схем, предложенного формальной описательной грамматикой, классификация предложений в коммуникативной грамматике опирается на идею поля. Полевое представление системы предполагает разграничение основных, базовых, центральных структур и структур периферийных. Критерием деления становится признак изосемичности / неизосемичности: изосемичность - прямое, наиболее простое отношение между морфологической формой и категориально-синтаксическим значением, между категориально-морфологическим и категориально-синтаксическим значением; неизосемичность - несовпадение категориально-морфологического и категориально-синтаксического значений. Речь идет о том, что наиболее простым отношением между морфологической формой и типовым синтаксическим значением является такое отношение, при котором семантика предиката предложения совпадает с семантикой части речи, оформляющей предикат (действие - глагол, качество - прилагательное и т.д.), а семантика субъектного компонента представлена соответствующей субъектной синтаксемой личного или предметного существительного (субъект действия - личное существительное в именит. падеже, субъект состояния - дат. падеж, субъект количественного признака - род. падеж и т.д.).

Коммуникативная грамматика в основу своей объяснительной теории кладет идею триединой сущности языковой единицы, и тем самым соединяет системное и текстовое исследование языковой единицы.

Для соединения в одном исследовании структуры, семантики и функции оказываются необходимыми такие лингвистические «инструменты», которые бы обнаружили связь между словом, предложением и текстом - во-первых, и грамматической системой и текстом - во-вторых.

Такими грамматическими инструментами стали:

1) модель субъектной перспективы высказывания

2) понятие коммуникативного регистра речи

3) таксис как техника межпредикативных отношений в тексте

Если конкретное высказывание исследовать с использованием каждого из трех инструментов, то станет очевидным, что отношение высказывания к действительности интерпретируется системой коммуникативных регистров, отношение высказывания к сфере человека мыслящего и говорящего представлено субъектной перспективой, а отношение высказывания к другому высказыванию объясняется теорией таксиса.

Коммуникативный регистр речи - модель речевой деятельности, обусловленная точкой зрения говорящего и его коммуникативными интенциями, располагающая определенным репертуаром языковых средств и реализованная в конкретном фрагменте текста. Коммуникативный регистр в условиях текста является средством обнаружения синтаксической композиции, в рамках же языковой системы образует область функциональных возможностей языковой единицы.

Модель субъектной перспективы - ось, соединяющая пять субъектных сфер, взаимодействие которых организует высказывание и объясняет его функционирование в тексте. Идея субъектной перспективы позволяет интерпретировать грамматические объекты в связи с точкой зрения говорящего, то есть обеспечивает антропоцентрический взгляд как на текст, так и на грамматическую систему.

Таксис - техника линейного взаимодействия предикативных единиц, основанная на механизме совпадения / несовпадения по трем параметрам - модальности, времени и лицу.

Каждая из трех идей может быть понята как возведение до уровня текста определенных глагольных категорий - (1) категорий времени и модальности, (2) категории лица, (3) категорий вида и времени.

3. Коммуника тивная грамматика и языковое общение

Идея коммуникативного описания грамматики восходит, по-видимому, к Л.В. Щербе, разделявшему активную и пассивную грамматику. Новый импульс названной дисциплине дала коммуникативная грамматика Дж. Лича и Я. Свартвика (1983). Методологически эта концепция восходит к неофертианству, в рамках которого язык рассматривается как составная часть коммуникативной ситуации, а значение понимается как неоднородный многоуровневый феномен с результирующей на уровне “контекста ситуации”, который представляет собою многоаспектное - интра- и экстралингвистическое образование зачастую панхронического характера.

Авторы выделяют четыре стратума в организации значения - концептуальный, логико-коммуникативный, прагматический и дискурсный. Из них первые два считаются собственно семантическими, так что семантика выходит за пределы референциального аспекта. Рассматриваемый подход к организации значения текста является текстоцентрическим, поскольку, в отличие от коммуникаторо-центрического, прагматические компоненты в нем надстраиваются над собственно семантическими (см. о терминах: Сусов 1980).

Авторы почти не дают теоретического обоснования своих построений, поэтому грамматические категории зачастую устанавливаются интроспективно и соответствуют их традиционной классификации. Так, в одну группу “понятия” (первый стратум), которая имеет дело с единицами в основном денотативного уровня, включаются конкретные и абстрактные существительные, однако не устанавливается соответствие между последними и прилагательными, хотя и те, и другие являются морфологическими вариантами одной онтологической категории - признака в широком смысле. Кроме того, устанавливая структурные единицы (слово, словосочетание, придаточное предложение), соответствующие этой группе, авторы не оговаривают того, что эти единицы, как правило, употребляются для выражения различных по сути элементов действительности. Так, слово может выражать как предмет, так и признак (единичный и множественный однородный), а придаточное предложение целый “отрезок действительности” с его партиципантами.

Уровень логической коммуникации определяется как стратум, в котором устанавливаются категории, отвечающие за отражение собственно денотативной ситуации, преломляющейся в пропозициональную структуру, с определением аналитической истинности предложения, его первичного коммуникативного типа (утверждение, вопрос или отрицание) и рассмотрения его в терминах “возможный миров”. В качестве конструктивных единиц этого уровня используются единицы предыдущего - концепты.

Прагматический уровень оперирует высказываниями. Здесь используется прагматическое преломление единиц второго уровня с собственно коммуникативными целями (ср. иронию, переосмысление и т.п.) при активном использовании различных типов речевых актов.

На уровне дискурса происходит организация мысли для оптимальной передачи информации. Здесь определяется актуальное членение предложения в тексте, причем понимание компонентов аткуального членения представлено более детализировано, чем в работах крупнейшего представителя неофертианства М.Хэллидея. Так, термин Данное у Хэллидея включает Топик и Данное Дж. Лича и Я. Свартвика, а Новое М. Хэллидея - Новое, Фокус и Ядро (Weight) Дж. Лича и Я. Свартвика.

Оценивая подход Дж. Лича и Я. Свартвика, можно считать, что коммуникативность в нем во многом монологического порядка. Более поздние подходы отнюдь не повторяют парадигму “родоначальников”. Это говорит о необходимости экспликации самого термина “коммуникативный подход” применительно к разным направлениям в исследовании языкового взаимодействия.

4. Парам етры описания языкового общения

Изучение коммуникативных подходов к языковому и к несобственно-языковому общению ориентировано на повышение адаптивных способностей общающихся к конкретным ситуациям и обстоятельствам. Обретение знаний о коммуникации дает человеку инструментарий для продуктивного принятия решений. Коммуникативный подход можно рассматривать в широком и узком плане в зависимости от того, в какую систему он помещается.

Иерархию коммуникативных ситуаций на основе признака “количество участников речевого общения” можно представить в виде цепочки Массовая коммуникации - коммуникации в организациях - коммуникации в малых группах - коммуникации в диадах - Рефлексия. Последний компонент, имея самостоятельное место в иерархии, может одновременно содержаться в вышестоящих составляющих, и степень его присутствия зависит от типов языковой личности и типа дискурса. Эта зависимость конкретизирует понимание коммуникации как системы (ср. ее свойства: холизм, саморегуляция, иерархия, развитие - Bertalanffy 1968).

По признаку “наличие наблюдаемой реакции участников общения” можно разделить коммуникацию (монолог) и интеракцию (диалог -- как симультанный, так и отсроченный).

На основе параметра “результативность общения” можно выделить коммуникативно-инормирующий и коммуникативно-инормативный и коммуникативно-приемлемый типы общения.

На основе признака “количество тактов в общении” можно разделять сообщение (один неполный такт - монолог с одной репликой, например, распоряжение), коммуникацию (один полный такт, например вопрос - ответ), интеракцию (речевое взаимодействие из серии вопросов и ответов),

По признаку “смена ролей в общении” можно разделять коммункацию (продуцент и реципиент не меняют своих ролей (ср. монолог), интеракцию (происходит смена ролей в вопросно-ответных единствах) и трансакцию (то же в случае многоканального общения).

По признаку “количество обсуждаемых проблем” можно выделять однотопиковую (одна проблема) и многотопиковую коммуникацию.

По признаку “количество точек зрения на проблему” можно разделять коммуникацию (одна точка зрения), интеракцию (противостоящие точки зрения) и трансакцию (множественность точек зрения).

По признаку “способ обоснования точки зрения” можно выделять коммуникацию (задействование изначально своей аргументации), интеракцию (критика аргументации оппонента, аргументация “от противного”) и трансакцию (продолжение и развитие мысли оппонента и выдача собственной аргументации).

Названные признаки можно использовать как для разграничения коммуникации и смежных понятий, так и для создания системы описания аргументативного типа дискурса (в силу иного набора признаков она будет отличаться, например, от системы, предложенной в Eemeren, Grootendorst 1984).

5. Факторы, влияющие на языковое общение

Каковы же основные постулаты, которые лежат в основе интерактивного подхода, противопоставляемого коммуникативному, например, в теории аргументации как прикладной лингвистической дисциплине? Анализируя эту проблему, представители голландской школы прагмадиалектики сводят эти постулаты к следующим.

1. Собеседники являются обычными носителями языка в обычных обстоятельствах. Коммуниканты могут нормально говорить и слышать владеют языком общения, осознают, что делают. Обстоятельства ситуации таковы, что нет существенных помех в общении.

2. Собеседники общаются добровольно и серьезно. Говорящий берет на себя обязанность защищать свое мнение по доброй воле. Слушающий не обязан принимать аргументацию, которую его разум отвергает.

3. Говорящий должен говорить то, что имеет в виду и должен отвечать за свои слова. Это означает, что говорящий должен использовать слова в их общепринятом смысле (а не то, что он обязательно должен быть честен и искренен). За то, что он сказал, он должен нести ответственность, т.е. он не имеет права говорить, что хотя он это сказал, на это не надо обращать внимания (хотя это и не означает, что он говорит то, что думает).

4. Слушающий понимает то, что сказал говорящий, и на этой основе оценивает высказывание. Слушающий расценивает высказывания говорящего как оптимально закодированные и применяет к ним оптимальную интерпретацию. Поэтому он понимает информацию настолько, насколько это позволяют ему формулировки говорящего. В реальных условиях аргументативного общения возможны искажения в понимании, и для аргументирующих субъектов очень важно от этих искажений избавиться, т.к. иначе нарушится релевантность общения. Это нарушение происходит вследствие того, что слушающий оценивает высказывание говорящего так, как он его понял, а понимает он его в этом случае неверно.

5. Собеседники могут дать (добавить) любую точку зрения и любую информацию, которую пожелают и которую посчитают релевантной для защиты своей позиции или атаки взгляда противника. Не существует тем, по которым у людей не было бы расхождений во взглядах. Человек, у которого нет мнения по определенному предмету, всегда может принять какое-либо из уже существующих. Оценка мнения другими возможна только в том случае, если это мнение эксплицировано. Оптимально его следует сформулировать как можно отчетливее и полнее. То же относится и к информации, которую кто-либо считает важной для защиты или атаки мнения - она также должна быть эксплицирована как можно отчетливее. Безусловно, коммуниканты могут добровольно наложить на себя определенные ограничения и могут добровольно прийти к соглашению о том, что некоторые точки зрения и определенная информация являются "неуместными". Например, они могут согласиться между собой не возвращаться к уже обсужденным мнениям или не касаться информации, которая носит "чисто технический" характер, или "слишком личный". Но в любом случае, такие соглашения должны делаться добровольно, так, чтобы ни один коммуникант не чувствовал, что ему не дают возможности обмениваться информацией.

6. Собеседник, который защищает или атакует некоторую позицию, не должен знать заранее, что его партнер по коммуникации уже придерживается той же точки зрения, что и он. Человек, выдвигающий доводы за или против определенного мнения, в принципе должен полагать, что его адресат уже имеет или что у него появится иная позиция по поводу этого мнения. Тем самым аргументация есть попытка говорящего разрешить различие во взглядах в свою пользу путем убеждения соперника в правильности своей точки зрения. Защита или опровержение мнения как попытка убедить имеет смысл только в том случае, когда точка зрения говорящего не разделяется (или не в полной мере разделяется) соперником по коммуникации. Если нет различия во мнениях, то не в чем и убеждать, т.е. нет и аргументации. Поэтому-то, даже если говорящий не знает, какова позиция слушающего по данному конкретному вопросу, он должен начинать с предположения о наличии различия во взглядах на данный вопрос. А для того, чтобы убедиться в этом, необходимо, чтобы собеседники эксплицировали свои позиции.

7. Любой собеседник имеет право подвергнуть сомнению любое утверждение, сделанное любым другим собеседником, чтобы защитить или опровергнуть его точку зрения. Собеседники, при необходимости аргументации (Постулат 6), могут выдвинуть любой довод, который посчитают релевантным для защиты/атаки мнения (Постулат 5). Если один из собеседников приводит высказывание в защиту/опровержение мнения, то (если он впоследствии не откажется от него) принимает на себя обязательства, т.е. "подписывается" под ним (Постулат 3). В оценке аргументации друг друга собеседники полагаются на приведенные ранее в беседе высказывания (Постулат 4). Постулат 7 продолжает эту мысль: он указывает, что собеседники могут проверить любое утверждение, которое сделано в беседе и от которого собеседник не отказался, для того, чтобы защитить/опровергнуть мнение. Проверить такое утверждение собеседники могут, атаковав его. Любой собеседник может критиковать любое высказывание, которое является частью аргументации, а его оппонент не имеет права помешать ему делать это. Более того, он обязан ответить на критику, потому что эта критика подрывает эффективность и убедительность его аргументации.

8. Коммуниканты должны быть готовы защитить все свои оправдывающие или опровергающие утверждения в ответ на критику оппонента. Если коммуникатор отказывается защищать свои доводы, то аргументация, как стремление к достижению истины, по некоторому вопросу теряет смысл. Если бездоказательным оказывается довод, то не доказанным является и весь аргумент. В случае такого отказа право на критику, обозначенное в Постулате 7, оказывается пустым. Отказ защищать свои утверждения противостоит самой идее аргументации. Если человек вступил в аргументативные отношения с собеседниками по своей воле и они не нарушали никаких правил, то его поведение может быть названо неразумным и иррациональным. Постулат 8 предполагает, что для разрешения спорного вопроса не должно оставаться атакованных утверждений, на которые не дано ответа. По этому постулату собеседники не обязаны считать высказывания приемлемыми просто так, без доказательства.

Данные постулаты, по мысли авторов, призваны описывать общие условия осуществления аргументации безотносительно к какому-либо конкретному типу дискурса. Однако на деле они характеризуют дискурс преимущественно симультанного устного типа. Если же рассматривать аргумент

Коммуникативный подход в широком смысле применяется в не-собственно лингвистических парадигмах в качестве вспомогательного (по отношению к языковому) метода. Теории невербальной коммуникации имеют непосредственное отношение к языковому общению, ибо невербальное общение дополняет, а зачастую является и основной частью коммуникативного взаимодействия. В принципе, если считать сам материальный план языка в действии его вербальным аспектом, то инвентарную и конструктивную его составляющие можно рассматривать в качестве невербального аспекта. Такая абсолютизация может проводиться в экспликативных целях для демонстрации взаимозависимости компонентов языкового общения, особенно если мы рассматриваем аспекты монологической коммуникации. В устном диалоге связь невербальной коммуникации с вербальной значительно более очевидна. Наиболее репрезентативны в рамках невербально-коммуникативной парадигмы теории кинесики, проксемики и паралингвистики.

Кинесика утверждает наличие прямых аналогий между иерархической структурой языковых и кинесических единиц; последние могут объединяться в сложные последовательности, действующие, как утверждает Р.Бердуистел, как предложения или даже абзацы. Функциональные движения тела (kines) этно- и социокультурно обусловлены. Кины объединяются в кинемы, единицы невербальной коммуникации.

Невербальная деятельность в функциональной кинесике рассматривается с точки зрения происхождения, кодировки и употребления. По происхождению выделяются врожденное, жизнеобеспечивающее и вариативное поведение. Кодирование может быть произвольным, иконическим и непроизвольным (intrinsic - ср. плач как одновременно эмоция и информация об эмоции). По употреблению разделяются акты коммуникативные (предназначенные для передачи значения), интерактивны (вызывающие ответную реакцию) и информативные (не-интенциональные, но передающие значение). Невербальное поведение реализуется пятью семиотическими способами: эмоциями, иллюстраторами, адаптерами, регуляторами и аффекторами. Эмблемы (emblems) непосредственно соотносятся с вербальными сигналами и могут быть произвольными и иконическими (например, поднятый в протесте кулак и знак победы V, соответственно). Иллюстраторы также близки к языковым знакам, потому что интенционально иллюстрируют вербальное сообщение; к ним относятся акцентуаторы (batons), идеографы, дейкторы, пиктографы и др. Адаптеры служат для ослабления физического напряжения при общении и могут быть обращены на себя (например, почесывание в затылке), партнера (похлопывание по плечу) и на предмет (сжимание в руке носового платка); они бывают иконическими и непроизвольными. Регуляторы употребляются интенционально для оптимизации общения - ср. использование зрительного контакта для смены ролей в диалоге. Аффекторы (например, смена выражений лица) отражают чувства и эмоции, они редко коммуникативны, часто интерактивны и всегда информативны.

Проксемика изучает фактор микропространства в общении. Выделяются фиксированное, полуфиксированное и неформальное расстояния. Первые два вида относятся к предметам, третий - к людям. Расстояние до собеседника считается наиболее релевантным фактором в общении. Оно зависит от факторов пола (posture and sex factors), отрицательного или положительного восприятия общения (sociofugal-sociopetal axis), возможности касания собеседника (kinesthetic factors), разновидности прикосновений (touching behavior), возможностей глядеть в глаза собеседнику (visual code), ощущений физического тепла от собеседника (thermal code), запаха от собеседника (olfactory code), громкости речи.

В параязыковой теории исследуется использование собственно материального (в нашей трактовке - экстра-языкового, см.: Васильев 1991: 17) плана - голосовых сигналов в общении. Выделяются четыре типа параязыковых сигналов. Голосовые качества включают тон, качество артикуляции и ритм. К голосовым характеризаторам относятся шумы: смех, плач, зевание, плевки и т.п. Голосовые квалификаторы описывают способ произнесения речевых единиц (мягко/резко, отрывисто/протяжно и т.п.). Голосовые разделители характеризуют ритмические факторы (паузы, заминки, “мычание” и т.п.).

Описанные парадигмы, будучи, несомненно, коммуникативными, вполне могут применяться в лингвистических описаниях, расширяя тем самым объект последних. Важно что коммуникативная лингвистика, если ставить ее в одном ряду с прагмалингвистикой, должна трактоваться в широком плане и включать аспекты психологических, социоэтнокультурных, аргументативных и иных теорий, ибо общение многоаспектно и контекстуально.

Заключение

В данной работе была рассмотрена была рассмотрена характеристика коммуникативной грамматики, ее теории и значимость для изучения языка.

Под коммуникативной грамматикой подразумеваются грамматические явления, составляющие активный грамматический минимум, владения которым обеспечивает успешное участие в устно-речевом общении.

Из данной работы следует, что лингвистика все увереннее приближается к признанию текста основным своим объектом. Ведь язык существует ради коммуникации, и осуществляется коммуникация в текстах - разной формы, разного объема и назначения, письменных и устных, спонтанных и подготовленных.

Грамматическая наука - часть филологии, это не свод парадигм, правил и запретов, а ключ к строю языка, к строю текстов, к строю человеческой мысли.

Все категории и элементы языка как части целого предназначены служить тексту. Каждой языковой единице, помимо формы и значения, присуще имманентное свойство - функция, тот способ, которым она служит построению коммуниката. Характеристика каждой единицы определяется взаимообусловленностью ее формы, значения и функции.

Этот комплексный критерий, более объективно отвечающий сущности языковых явлений, позволяет переориентировать грамматику от классификационных задач к объяснительным. Вместо ответа на вопрос под какую классификационную рубрику это подводится?, и исследователю, и обучаемому предстоит искать ответы на более содержательные вопросы: что выражено? (о значении), как, чем выражено? (о форме), зачем, для чего? (о функции). На этой основе можно двигаться к следующему вопросу: почему? (о выборе, о смысловых, ситуативных, стилистических предпочтениях говорящего).

Не в разделении, не в противопоставлении «уровней» языка цель грамматического анализа, а в наблюдении, осознании результата совместных усилий семантики, морфологии, синтаксиса.

Изучение языка только с проникновением в его человечески значимые социальные, культурные, экспрессивные смыслы может сделать его привлекательным объектом и вместе с тем орудием развития интеллекта и вкуса.

Список использованной литературы

1. Золотова, Онипенко, Сидорова 1988 - Г.А. Золотова, Н.К. Онипенко., М. Ю. Сидорова. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1970.

2. Степанов 1981 - Ю. С. Степанов. В поисках прагматики (проблема субъекта). ИАН СЛЯ. 1981. Т 40. No 4.

3. Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. М., 1992.

4. Щерба 1974 - Л. В. Щерба. Новая грамматика // Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.

5. Богданов В.В. Коммуникативная грамматика и ее статус // Актуальные проблемы коммуникативной грамматики: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Тула, 2000. С. 10 -12.

6. Васильев Л.Г., Ощепкова Н.А. Прагматика аргумента: Коммуникативный подход // Тверской лингвистический меридиан. Вып. 3. Тверь, 1999. С. 43 - 51.

7. Макаров М.Л. Концептуализация коммуникации в моделях языкового общения // Актуальные проблемы коммуникативной грамматики: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Тула, 2000. С. 63 -66.

8. Якобсон 1972 - Р.О. Якобсон. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972.

9. Панов М.В. Энциклопедический словарь юного филолога (языкознание). - М.: Педагогика, 1984

10. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. - М.: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство АСТ», 2001

Подобные документы

Особенности языковой ситуации в позднесредневековой Европе. Дедуктивный и индуктивный пути развития языкознания в XVII в. Содержание "Грамматики Пор-Рояля". Возникновение логико-менталистического и философско-психологического течений развития лингвистики.

курсовая работа , добавлен 13.10.2010


Исследование истории возникновения и содержания грамматики "Пор-Рояля" как первого фундаментального грамматического сочинения, относимого к универсальным грамматикам. Изучение основных положений и оценка значения "Российской грамматики" М.В. Ломоносова.

презентация , добавлен 29.04.2012


Место грамматики конструкций в научной лингвистике. Грамматика конструкций: истоки и теоретическое обоснование. Грамматика Ч. Филлмора и А. Голдберга. Сопоставительный анализ предлогов в конструкциях вынужденного движения в русском и английском языках.

дипломная работа , добавлен 30.10.2008


Текст как объект лингвистики. Становление лингвистики текста как самостоятельной научной дисциплины. Объект и предмет лингвистики текста. Характеристика и реализация газетно-публицистического стиля. Использование артикля в газетно-публицистическом стиле.

реферат , добавлен 09.03.2011


Основные этапы эпохи возрождения. Эпоха возрождения применительно к проблеме языка. Становление окситанских грамматик. Французские грамматики. Грамматика немецкого языка. Истоки славянской лингвистики. Генеалогическая классификация языков.

курсовая работа , добавлен 25.04.2006


Переход лингвистики на антропологическую парадигму. Лингвокультурология как наука о взаимосвязи и взаимодействии культуры и языка в его функционировании. Стыковка лингвистики и культурологии через текст, понятие сверхтекста и его разновидностей.

реферат , добавлен 04.09.2009


Изучение грамматики английского языка путем выполнения специальных заданий. Пути пополнения личного словарного запаса. Особенности использования специальной литературой для изучения грамматики английского языка. Написание топика на тему "Family".

контрольная работа , добавлен 05.10.2012


Активная и пассивная грамматика: философский и психологический подходы. Построение активной грамматики по принципу "от содержания к форме", пассивной - "от формы к содержанию". Языковое "предложение", его роль в разработке активной и пассивной грамматики.

реферат , добавлен 06.02.2011


История английского языка. Классификация грамматики английского языка, его морфология и стилистика. Язык как индикатор этнического менталитета. Авторские методы изучения английской грамматики. Формы личных местоимений. Времена английского глагола.

курсовая работа , добавлен 10.09.2010


Основы грамматики английского языка. Показатели третьего лица единственного числа глагола в Present Indefinite. Видовременные формы глаголов. Определение модального глагола или его эквивалента. Характеристика Participle I и Participle II, их функции.

Известный и уважаемый специалист по истории русского языка, Клавдия Васильевна Горшкова всегда проявляет интерес к другим областям русистики, славистики, глубоко вникая в работы коллег. Ее вопросы заставляют задуматься и не раз возвращаться к затронутой ею теме. Так было и при кафедральном обсуждении нашей «Коммуникативной грамматики». Исходя из того, что главную часть анализируемого материала в ней составляют тексты художественной литературы, Клавдия Васильевна спросила, насколько применима концепция коммуникативных регистров речи и другие решения «Грамматики» к текстам иных типов, не беллетристическим. Этот вопрос побудил тогда дополнить заключающий раздел книги пунктом 21 следующего содержания:

«Грамматика» вводит в научный оборот большое количество свежего языкового материала, фрагменты текстов, извлеченные из произведений российской словесности разных жанров и разных сфер, из газетной, деловой и устной речи. Преобладание литературных примеров не означает смешения понятий ‘общелитературный язык’ и ‘язык художественной литературы’, но свидетельствует о стремлении авторов полнее представить ресурсы и возможности русского языка и в его высшей - художественной - форме; при этом выявлены и некоторые свойства общего языка, которые могут служить источником эстетического эффекта, хотя для объекта "язык художественной литературы" остается особый круг исследовательских задач, ни в коей мере не сводимый к грамматическим вопросам» [Золотова и др. 1998: 474].

Очевидно, что этот пункт, несмотря на пространность, не исчерпывает заданного вопроса и предполагает дальнейшие размышления, дальнейшие наблюдения и сопоставления текстов в поисках нужной аргументации. Что именно требует проверки и аргументации?

В рамках небольшой статьи возможно проанализировать структуру нескольких текстов из разных речевых сфер и выявить, какие элементы построения сближают их с структурой художественных текстов. Речь, конечно, идет не об эстетических их качествах, но о конструктивных принципах организации.

Напомню, что «Коммуникативная грамматика» считает все предикативные единицы (в том числе и «полупредикативные»), соседствующие в тексте, носителями таксисных (по отношению друг к другу) связей по линиям их грамматических признаков: времени, модальности и лица, а также носителями композиционно-синтаксических функций,

обнаруженных В. В. Виноградовым [Виноградов 1936]. В зависимости от семантики, вида и времени предикаты выполняют текстовые функции динамического аористива, результативного перфектива, процессуального имперфектива и узуально-характеризующего имперфектива. Категория лица (субъектности, персональности) проявляется в соотношении субъекта говорящего, субъекта действующего, субъекта восприятия. Для многих текстов характерны смены субъектов восприятия, «точек зрения», подвижность их «наблюдательного пункта» во времени и в пространстве и, соответственно, чередование сенсорного и ментального восприятия, иногда элементы субъективной экспрессии.

Комплексы названных признаков позволили различить пять коммуникативных типов текста (регистров): репродуктивный, информативный, генеритивный, волюнтивный и реактивный. Конкретные текстовые реализации этих типов - композитивы - во взаимодействии создают пространственно-временной объем речевого произведения, по-разному структурированный. Соотношение временных планов, точек зрения, способов восприятия, оценок, регистровых средств, - все определяется волей говорящего, формирующего, намеренно или интуитивно, «образ автора».

Вот пример (1) газетной информации:

На московских водителей нападают коровы

Движение по Волгоградскому проспекту в ночь на среду было затруднено из-за... двух коров, разгуливавших прямо по проезжей части.

Когда московская Служба спасения приехала на вызов обеспокоенных жителей окрестных домов, то обнаружила буренку с теленком. Малыш, стоя прямо на дороге, пощипывал травку с обочины, а мамаша тем временем пыталась защитить его от проезжавших машин. Поймать парнокопытных не составило труда, но было не очень понятно, где искать их хозяев.

«Пастух» появился через некоторое время - как выяснилось, сотрудник Московской госакадемии ветеринарной медицины и биотехнологии, расположенной на соседней улице Академика Скрябина, выгуливал подопечных в ближайшем лесопарке. Он заснул на посту, и коровы этим немедленно воспользовались: отправились на прогулку («Вечерняя Москва», 2000).

В этом тексте происшествие излагается в порядке поступления информации. Два имперфективных процесса - дорожное движение и разгуливавшие коровы - пришли в перфективное противоречие (движение было затруднено ), что породило перфективную же обеспокоенность жителей и побудило их к аористивному действию - вызову Службы спасения. Во втором абзаце Служба становится субъектом аористивного действия и восприятия (приехала, обнаружила ). Информативный регистр сменяется репродуктивным включением наблюдаемой (кем? - Службой) картины, субъекты которой - коровы с их имперфективным поведением (стоя, пощипывал, пыталась защитить ) на фоне имперфективно же проезжавших машин. Перфективный инфинитив поймать и имперфективный искать , сопровождаемые оцен-

ками с точки зрения исполнителей (не составило труда - кому? им же, было не очень понятно - им же), продолжают развитие сюжета.

В третьем абзаце субъектами восприятия становятся снова наблюдатели - журналист, жители. Результат расследования, включающий сведения и описательно-информативного регистра, в повествовательно-информативной части восстанавливает естественную последовательность событий: имперфектив выгуливал, перфективы заснул и воспользовались и аористив отправились на прогулку. Все происшествие оказывается следствием этой исходной причины.

Пример (2):

Индийские крокодилы сейчас занесены в списки животных, существование которых поставлено под угрозу. Их хищническое истребление, вызванное модой на изделия из крокодиловой кожи, а также тем, что мясо считается в ряде районов страны деликатесом, привело к резкому сокращению численности этих пресмыкающихся («Известия», 1977).

Газетный текст другого типа - аналитическая констатация положения дел. Факты составляют причинную цепочку: 1) Крокодиловая кожа модна, 2) а Мясо - деликатес; поэтому 3) Крокодилов истребляют - поэтому 4) Численность их резко сокращается - поэтому 5) Существование их под угрозой - поэтому 6) Составлены списки. Но излагаются не в прямой последовательности: комплекс причин и следствий предстает в порядке 6-5-3-1-2-4. Предикативные единицы, каузативные и авторизованная, в основном носители результативно-перфективной функции, лишь одна - девербативная - истребление называет итеративные активные действия неопределенно-личных субъектов. Регистр - информативный.

Пример (3) - два фрагмента из юбилейного интервью (вопросы корреспондента к известному журналисту В. М. Пескову):

- Пятнадцать лет вы вели передачу «В мире животных». Как вы относитесь к своей популярности?

С юмором. Однажды я шел по Бутырскому рынку, переговариваясь со старушками - продавцами творога, огурцов. Вижу одна сверлит меня взглядом: видела... но где? И вдруг выбегает из-за прилавка и заключает меня в объятия: «Товарищ Сенкевич!»

- Остается задать банальный вопрос - о творческих планах.

- В семьдесят лет о творческих планах говорить труднее, чем в сорок или пятьдесят. В этом возрасте человек должен быть готовым отправиться в самую дальнюю из дорог, откуда уже не возвращаются. Тем не менее планы у меня есть. И серьезные. Трудоспособность, любознательность, вкус к жизни я, слава богу, не потерял («Метро», 2000).

Вопрос представляет волюнтивный регистр, средствами которого говорящий побуждает собеседника к речевому действию. Первая

ответная реплика прямо информативна, но подкрепляется и иллюстрируется репродуктивным фрагментом. Однажды вводит повествование о конкретно-единичном событии, в котором есть свой сюжет: экспозиция (имперфективные предикаты шел, переговариваясь ; завязка, напряжение которой передается переключением имперфективов в настоящее время (вижу, сверлит ), переход как бы в сознание старушки, смена точки зрения (видела... но где ?) и комическая развязка с аористивными действиями старушки и квази-перфективным «опознанием».

Ответ на следующий вопрос интервьюируемый дает в информативном регистре, во втором предложении выходя на уровень генеритивного обобщения. Ход мысли представляет как бы уступительные отношения (хотя ..., тем не менее ...), опровержение стандарта, привычной причинно-следственной связи.

Пример (4) - текст делового, канцелярского документа:

Директору Института... Заведующего лабораторией... Заявление. Прошу Вас разрешить бухгалтерии оплатить химикаты для планового эксперимента...

Документ такого жанра, побуждающий адресата к действию, выполнен в волюнтивном регистре, характер волеизъявления пишущего обозначен перформативным глаголом прошу. Далее, соответственно служебной иерархии, следует цепочка временных, субъектных и модальных отношений. Предусмотрены действия трех субъектов: заведующий просит директора, (если) директор разрешает бухгалтерии, (если) бухгалтерия оплачивает, заведующий (или его лаборатория) проведут запланированный эксперимент. В реальной модальности - один перформатив; инфинитивы и имя действия несут в себе модальность потенциальности. Временная связь действий опирается на причинно-следственную. Деловой документ предпочитает лаконичное, с прямой последовательностью изложение событий.

То же положение дел, с той же просьбой можно представить и в ином порядке, допустим, в письме, в записке к директору.

Подобные полипредикативные конструкции с инфинитивами и девербативами передают межсубъектные отношения и в других речевых жанрах. Вот, например, предложение из автобиографических мемуаров Ф. И. Шаляпина:

Я тотчас же отправился к ней с предложением помочь ей уложить вещи и выпросил разрешение устроить ее в поезде, на что она благосклонно согласилась.

Пример (5) - отрывок из той же книги Ф. И. Шаляпина:

На следующий день отправился в контору Императорских театров. В передней сидели сторожа с орлами на позументах, и было ясно, что они смертельно скучают. Бегали какие-то люди с бумагами в руках, с перьями за ушами. Всё это мало было похоже на театр. Сторож взял у меня письмо, недоверчиво повертел его в руках и стал лениво спрашивать:

- Это от какого Усатова? Кто он таков? Подождите.

Я присел на скамью-ящик, - типичная мебель строго казенного учреждения; в ней обычно хранятся свечи, сапожные щетки, тряпицы для стирания пыли. Сидел час, полтора, два. Наконец, попросил сторожа напомнить обо мне г. Пчельникову (Ф. И. Шаляпин. Страницы из моей жизни).

Автор вспоминает об одном из будничных дней на пути начинающего артиста к мировой славе. В тексте соединяются композитивы репродуктивно-повествовательного регистра (с акциональными аористивными предикатами отправился; взял, повертел, стал спрашивать; присел, попросил ), репродуктивно-описательного (наблюдаемый фон, обстановка, окружающие люди, предикаты имперфективные) и информативно-описательного (ментальное восприятие, обобщающие квалификации: мало похоже на театр, типичная мебель, обычно хранятся ...). Объективный перечень событий и впечатлений пронизан авторской экспрессией, скрыто, подспудно присутствующей в тексте: казенная обстановка, казенное, безразличное отношение к пришедшему вступают в противоречие с его взволнованным, напряженным ожиданием, с его надеждами, нетерпение передается и вводным словом наконец.

Пример (6) представляет устную речь, о статусе которой продолжают высказываться противоречивые мнения. «Коммуникативная грамматика» писала, что «в разговорах носителей литературного языка грань между кодифицированным литературным языком и разговорным обнаружить затруднительно, в обиходной непринужденной речи элементы разговорности в большей или меньшей мере органически включаются в общелитературный фон, коммуникативно возможны только на базе общеграмматической системы» [Золотова и др. 1998: 15]. Вот фрагмент устного рассказа из опубликованных недавно магнитофонных записей (в тексте ради экономии места сделаны купюры, устраняющие перебивы, обычные дефекты говорения типа «меканья» и некоторые повторы):

...И вдруг Сережа прибегает / и говорит / «Бабушка / в нашей школе / лоси» // Это было ранней весной <...> И я / подхожу к школе / это было / в мае наверно / вот такие молодые листья были // <...> И вижу что / в этих вот зеленых э... среди этих зеленых молодых деревьев и листьев / ходят лось / лосиха и... лосенок <...> поменьше ростом с отца / но уже с развесистыми такими красивыми рогами // И они щиплют листья / a / на ступеньках около школы / толпа народа так / стоит / и-и... любуется на них // <...> подхожу к милиционерам и спрашиваю // «Что же вы будете делать?» Он очень охотно отвечает // «Ничего не будем делать // Дождемся / м-м... вечера / и / проводим... ночью... проводим их до леса» // <... > А там от школы / <...> проулочек такой // <...> И пошла по этому проезду // И вдруг слышу / за спиной крик / шум / хохот // Я обернулась / и вижу / что молодой лось / прорвался / как он прорвался / я не знаю // Но... бежит вот по этому... проезду / в сторону Ломоносовского проспекта // А за ним / толпа / людей // <...> А лось / ... прямо... к Ломоносовскому проспекту // И / пересекает Ломоносовский проспект / конечно не по зеленому свету / (со смехом) а просто так // Э... испуганно тормозят шоферы // Такой лось /

(смех) вдруг на улице / и-и толпа за ним // <...> Лось промчался значит через Ломоносовский проспект / и мимо... промчался дальше // <...> Но на следующий день в «Правде» / была / статья // э-э «Лоси в Москве» / и рассказывалось / что приходили три лося / вот / так / и потом спокойно ушли / все благополучно было // (М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова. Речь москвичей. Коммуникативно-культурологический аспект, М., 1999, с. 179-180).

Рассказ о конкретном, непосредственно наблюдавшемся событии выдержан в основном в репродуктивно-повествовательном регистре, с репродуктивно-описательными включениями, с информативным комментарием как он прорвался, я не знаю и с информативным дополнением в конце о газетной статье, с передвижением «наблюдательного пункта» в настоящее время события в напряженные моменты, с использованием разных текстовых функций предикатов (аористивов, двигающих сюжет: Сережа прибегает и говорит; Я подхожу и вижу, подхожу и спрашиваю, пошла, обернулась; имперфективов процессуальных: ходят, щиплют листья, толпа любуется; лось пересекает проспект, шоферы тормозят; перфективов: лось прорвался, промчался), со сменой «точки зрения» субъекта восприятия: испуганно тормозят шоферы / Такой лось / (смех) вдруг на улице / и-и толпа за ним //.

Пример (7) - другого коммуникативного типа, это устные воспоминания о детстве, где нет конкретного события, но характеризуются обычные занятия, привычный образ жизни семьи, друзей и соседей. Естественно, здесь нет репродуктивного регистра, рассказ формируется средствами информативного регистра с предикатами преимущественно имперфективными, узуального, итеративного значения:

...Мы снимали дачу э-э... в Калистово // <...> там был дачный поселок / (в)о(т) первые магнитофоны появились // и вот родители собиралис-сь / у т(а)ких людей (у) кого был эт(от) магнитофон / и они так слушали что-то там (в)о(т) / (ка)ки(е)-то песни / прослушивали / Окуджаву / особенно просят Окуджаву // И они нас (в)сё (вре)м(я) таскали // Таскали / нас бывало тоже много ребятишек / мы-ы слуш(а)ли эти песни / я помню с детства / и-и пили молоко / с баранками... (Там же: 208).

Думаю, приведенные разговорные записи подтверждают, что они «характеризуются общетекстовыми признаками регистровой структурированности, то есть используют средства разных регистров, в том числе многообразие видо-временных глагольных форм, ориентированных и на реальный и на условный (текстовый) «момент речи», но отличаются от литературного и других, жанрово определенных текстов, в силу отсутствия композиционной целостности, спонтанным смещением временных осей и точек отсчета времени» [Золотова и др. 1998: 35].

Иногда задают «каверзный» вопрос: а можно ли считать текстом телефонную книгу, адресный справочник, каталог и подобные печатные или письменные произведения?

Думаю, что можно. Конечно, текстом особого рода, который выработала цивилизация для определенных коммуникативных целей. Естественно, в этом тексте нет прямых смысловых и модально-временных связей между его единицами, но они организованы в рациональную композицию, эффективно служащую коммуникативному процессу. Можно увидеть в таком произведении неявный, имплицированный диалог между потребителем (читателем) и носителем информации. Диалог идет в рамках волюнтивного и информативного регистров. Участников, «собеседников», как во всяком продуктивном диалоге, объединяет взаимная заинтересованность и общий фон знаний, который структурирует, организует информацию и облегчает получение ее. Как минимум, это - знание алфавита. На случай затруднений или для сбережения времени вопрошающего любезный носитель информации выносит буквы, как дорожные знаки, на вырезанные ступеньки правого обреза книги. Ищущий информацию не формулирует свою потребность словесно, как если бы он обращался к барышне из справочной, но он вполне отчетливо мог бы произнести в волюнтивном регистре «Дай мне, пожалуйста, номер телефона Огурцова» (или в информативном регистре «Я хотел бы узнать номер телефона Огурцова», «Мне нужен номер телефона»...), на что книга немедленно отвечает: «Смотри между Н и П , между Ов и Од »..., либо «Этот номер находится там-то и там-то».

Разумеется, в общий фон знаний могут входить и представления об административном и географическом делении, о видах наук, о типах зрелищных предприятий и т. д., - каждому по потребностям.

В сущности, тот же принцип взаимной заинтересованности и общего фонда знаний - несколько более сложного - лежит в основе бурно развивающегося электронного общения, с компьютером, по Интернету, постепенно вытесняющего и справочные пособия и создающего новые, небывалые виды текстов.

Анализ предъявленных образцов текста, можно полагать, свидетельствует, что при всех известных, описанных различиях представленных ими видов речевой деятельности, от книжно-письменных до устно-разговорных, русский язык располагает общей системой синтаксических и композиционно-функциональных средств, обеспечивающих смысловое единство, осознанное или стихийное структурирование текстов и соответствие их коммуникативному назначению.

Литература

Виноградов В. В. Стиль «Пиковой дамы» // Временник Пушкинской комиссии. 2. М.; Л. 1936.
Золотова Г. А., Онипенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998.