О происхождении некоторых знакомых слов и выражений. Этимология

Подборка русских слов с интересной историей происхождения.

Аптека

По одной из версий, слово «аптека» произошло от греческого слова «амбар», «убежище», «склад», «хранилище» или «магазин», по другой версии — от слова «гроб», «могила» или «склеп». Позже слово перешло в латинский язык и приобрело значение «винный склад». Современное значение слова «аптека» сформировалось лишь в средневековой латыни.

Апельсин

До XVI века русские и европейцы не знали о существовании этого цитруса. Португальские мореплаватели завезли из Китая эти фрукты и стали торговать ими с соседями. В Россию апельсины попали из Голландии. По-голландски «яблоко» — appel, а «китайский» — sien. Заимствованное из голландского языка слово «appelsien» является буквальным переводом французского словосочетания «Pomme de Chine» — «яблоко из Китая».

Богема

Слово имеет французское происхождение. В конце XX века в Париже представители творческих профессий жили в Латинском квартале. Буржуа называли местных обитателей «цыганщиной». На последнем этаже одного из домов Латинского квартала жил журналист Анри Мюрже. Однажды в одном из бульварных журналов ему предложили написать серию рассказов о жителях Латинского квартала. Эти очерки были опубликованы в 1945 году, и они назывались «Сцены из жизни цыганщины». «Цыганщина» по-французски — «богема». Мюрже с тех пор забыли, а слово «богема» бытует и поныне.

Врач

Слово «врач» — исконно славянское, оно образовано от слова «вьрати», что значит «говорить», «заговаривать». От этого же слова происходит «врать», которое для наших предков означало также «говорить». В болгарском и сербохорватском языках изначальное значение слова «врач» — «заклинатель», «колдун» — сохранилось до сих пор.

Хулиган

Это слово имеет английское происхождение. Известно, что фамилию Houlihan носил когда-то известный лондонский буян, доставлявший немало хлопот жителям города и полиции. Фамилия стала словом нарицательным, во всех странах характеризующим человека, который нарушает общественный порядок.

Каторга

Греческое слово katergon означало большое гребное судно с тройным рядом вёсел. Позднее такое судно стали называть галерой. В древнерусском языке существовало много названий кораблей: «струги», «ладьи», «учаны», «челны». В Новгородской грамоте упоминаются лодки, поромы и катарги. В «Русской летописи» Никонова списка читаем: «Бояре взем царицю, и благородных девиц, и младных жен, многих отпустиша в кораблях и катаргах во островы» («Бояре взяли царицу, и благородных девиц, и молодых жён, многих отправили на кораблях и судах на острова»). Работа гребцов на этих судах была очень тяжёлой, поэтому на «каторги» начали сажать преступников. В 1696 году, создавая русский флот, Петр I стал строить в России большие корабли-каторги. Корабли эти назывались и галерами. На них гребцами сажали преступников и беглых, приковывая к вёслам цепями. В пушкинской «Истории Петра» приведены указы царя, где часто встречаются фразы: «В первый раз сквозь строй, во второй — кнут и галеры», «сослать на галеры». В дореволюционном немецко-французском словаре Нордстета прямо указано: « Галера — каторга». С тех пор и сохранилось слово «каторга» в современном смысле, хотя ссылали уже не на галеры, а в Сибирь, на каторжные работы.

Силуэт

Во Франции во времена правления Людовика XV королевский двор жил в небывалой роскоши. Казна из-за этого быстро опустела, и тогда король назначил нового министра финансов Этьена Силуэта, добросовестного и неподкупного чиновника, который сократил пенсии и уничтожил податные привилегии. Поначалу это всем очень понравилось, но со временем молодой реформатор стал предметом общих насмешек. Возникший тогда жанр искусства — одноцветное изображение профиля на светлом фоне — парижские острословы назвали именем Силуэта и интерпретировали его как искусство для жадных и бедных.

Хирург

Слово пришло из лексикона древнегреческих врачей. Оно обозначало у греков просто «рукоделие», «ремесло», от hir — «рука» — и ergon — «делать». Слово «хирургус» с греческого языка переводится не только как «врач», но и как «парикмахер». В России в XIX веке парикмахеры-цирюльники не только брили и стригли своих клиентов, но и рвали зубы, пускали кровь, ставили пиявки и даже делали небольшие хирургические операции, то есть исполняли обязанности хирургов.

Халтура

Изначально это слово было простонародным, и означало оно «лёгкий заработок сверх обычного». О происхождении слова можно прочесть в словаре профессора Д. Н. Ушакова: «Халтура, от греческого «halkos» — медная монета». Позже у слова появляется дополнительное значение. В словаре В. И. Даля даётся более точное определение русской трактовки: «халтура, хапун, взяточник, халтыга, ветреный, непостоянный человек. Халтура, хапуга (хапать), пожива, даровая еда, скопленные деньжонки». В наше время появились производные: «халтурщина», «халтураж».

В своих «Воспоминаниях» об актёрской жизни 90-х годов позапрошлого века Н. Смирнова пишет, что в Москве среди актёров Страстная площадь называлась «халтурой», так как на ней «ловили» актёров:

«Случалось, что тут же ему давали в руки роль и он в первый раз читал её по дороге в театр. Слово "халтура" с тех пор пошло в ход и до сих пор держится в актёрском лексиконе».

Табак

Изначально слово «табак» проникло в европейские языки с Гаити. На аравакском языке tabak — растение семейства паслёновых, из которого делали курительную смесь. Казалось бы, именно в этом значении слово используется и сейчас. Однако какое-то время у «табака» был совсем другой смысл. Дополнительное значение слово приобрело во французском языке благодаря выражению «пропускать через табак» — «passer a tabac» — и осталось со времени преследования курильщиков во Франции. До сих пор у французов существует глагол «tabasser», что значит «поколотить». А у военных «tabac» означает «бой» или «дело» в том же смысле, как наше «дело было под Полтавой».

Алексей Николаевич Толстой написал повесть «Рукопись, найденная под кроватью». Герой этой повести Сашка Епанчин, вспоминая 1918 год во Франции: «В участках у них городовые — ажаны — первым делом бьют тебя в рёбра и в голову сапогами, это у них называется "пропускать через табак"».

Шельма

В своей преобразовательной деятельности Петру I пришлось столкнуться с привилегированным дворянским сословием, которое не хотело расставаться со своим привычным жизненным укладом, а реформы царя воспринимало резко негативно.

Петр I ввёл в 1715 году закон, по которому дворяне за преступления лишались своего дворянства, своих «привилегий», одна из которых была в том, что дворян нельзя было подвергать телесному наказанию, попросту говоря — порке. По этому закону дворян «шельмовали», то есть лишали дворянского достоинства, «обесчещивали» их.

На языке норманнов «skelmen» (скельмен) значило «достойный смерти», «смертник». У немцев слово это превратилось в «шельм», что значит «плут», «мошенник», и в этом значении вошло в русский язык.

Связей некоторого слова с другими словами того же языка – и «дальняя этимология» – выявление связей слова за пределами рассматриваемого языка.

Слова любого естественного языка могут быть – в соответствии с их происхождением – разделены на следующие группы:

1) исконные слова, т.е. слова, унаследованные от языка-предка (наиболее многочисленная группа);

2) слова, образованные при помощи существующих (или ранее существовавших) в языке словообразовательных средств;

3) слова, заимствованные из других языков;

4) искусственно созданные слова (группа, представленная не во всех языках);

5) слова, возникшие в результате различных «языковых ошибок».

Слова, которые в данном языке являются исконными, в языке-предке могли принадлежать к любой из вышеперечисленных групп. Для всякого слова, которое в данном языке является производным, можно указать, от какого слова и с помощью каких словообразовательных средств оно образовано.

Так, русское слово запятая , буквально «закрытая, замкнутая», с исторической точки зрения представляет собой причастие от глагола с приставкой за - и корнем пин -/пн -/пя - (ср. запинка , запнуться , препятствие ); чередование в корне здесь такое же, как, например, в корне мин -/мн -/мя - (заминка , мнет , мятый ). Слово лягушка , буквально «с большими ногами» – производное с суффиксом -ушк - (ср. хохотушка , вертушка , квакушка ) от корня ляг - (ср. лягаться , ляжка ) и т.д.

Предположение о производности слова должно быть обосновано. Так, если предполагается, что слово произведено при помощи некоторого аффикса, необходимо подтвердить примерами, что такой аффикс в данном языке существует (или существовал) и может (мог) образовывать производные слова с таким значением. Например, выдвинутая в М.Фасмера гипотеза о том, что русское слово кувалда образовано от глагола валить , не выдерживает такой проверки: в русском языке нет отглагольных существительных ни с приставкой ку- , ни с суффиксом -д- . Безусловно, данный критерий не является абсолютным, поскольку в любом языке, имеющем аффиксы, могут быть уникальные словообразовательные морфемы (ср. такие примеры, как приставка ба - в слове бахвалиться или суффикс -с - в слове плакса ), но они встречаются редко, и их постулирование снижает вероятность того, что этимология верна. Для слова кувалда более предпочтительной, хотя также не лишенной трудностей, представляется этимология, рассматривающая это слово как заимствование из польского kowadło «наковальня».

Многие аффиксы имеют ограничения на тип основ, к которым они могут присоединяться. Постулируемое образование не должно нарушать этих ограничений. Оно не должно также нарушать имеющихся в языке правил чередований звуков. Так, в современном русском языке слова делить и доля осознаются как однокоренные (ср. велеть – воля ). Однако е в слове делить восходит к , а чередование ~ *о в славянских языках невозможно. В действительности делить родственно нем. Teil «часть», а доля – литовск. dalìs «часть, доля».

Если в исследуемом языке имеются акцентные характеристики, способные изменяться при словообразовании, то правила их изменения тоже необходимо учитывать. Аномальное поведение ударения или тона (как и аномальное чередование) заметно снижает надежность предлагаемой этимологии.

Всякое производное слово имеет значение, производное от значения мотивирующего слова. Если же семантическая мотивировка не может быть установлена на материале данного языка, особую ценность приобретают семантические параллели из других языков, в первую очередь близкородственных данному и/или контактировавших с ним.

Так, например, выглядящее неожиданным предположение о связи древнетюркского «море» с др.-тюрк. «небо, бог» (чередование z ~ r в древнетюркском возможно, ср. sämiz «жирный, тучный» – sämri- «жиреть, полнеть») надежно подтверждается семантической параллелью из монгольских языков, интенсивно контактировавших с тюркскими и, возможно, родственных им, ср. письменно-монг. dalai «море» и «великий, вселенский, верховный».

Опасно приводить в качестве обоснования семантических изменений цепочки, основанные на чистом умозрении: помыслить себе можно едва ли не любую семантическую эволюцию, ср., например, следующее обоснование перехода от значения «варить» к значению «год»: «варить» > «делать пригодным для еды» > «делать спелым» > «созревать» > «созревание плодов» > «время созревания плодов» > «осень» > «год». Однако такого рода цепочки, какими бы правдоподобными они ни казались, ни в коей мере не могут служить аргументом в пользу той или иной этимологической гипотезы.

Любой язык контактирует с другими языками, и в процессе контактов в него проникают заимствования (исключения типа исландского языка, сознательно препятствующего проникновению иноязычных элементов, встречаются редко). С максимальной легкостью заимствуется «терминология» – обозначения тех реалий, которые раньше не были известны, – но возможны заимствования и в любых других слоях лексики.

Предполагать, что некоторое слово является заимствованием, можно в том случае, если оно имеет структуру, не характерную для исконных слов данного языка (или обнаруживает нерегулярные соответствия со словами близкородственных языков, что делает невозможным реконструкцию праформы), но для того, чтобы такое предположение строго доказать, необходимо соблюдение целого ряда условий:

1. Должны быть свидетельства того, что язык, из которого пришло рассматриваемое слово, контактировал (или мог контактировать) с данным. Эти свидетельства могут быть как историко-географическими (языки распространены или были распространены в близкорасположенных ареалах, и между этими ареалами не было природных препятствий), так и лингвистическими (при контактах заимствований обычно бывает достаточно много).

Если предполагаемое заимствование изолированно, гипотеза обречена оставаться недоказуемой: так, ацтекское слово теотль «бог» очень похоже на греческое [тхеос] с тем же значением, однако никаких данных о контактах между античной Грецией и Южной Америкой до настоящего времени не получено.

2. Рассматриваемые слова должны иметь семантическое сходство: хотя бы в каких-то употреблениях слово языка-источника должно иметь то значение, в котором оно было заимствовано в исследуемый язык. В противном случае соответствующая гипотеза едва ли может быть убедительно обоснована. Так, весьма сомнительной следует признать широко известную этимологию, возводящую общеслав. *slonъ «слон» к тюркскому aslan «лев»: столь вопиющее невежество славян в отношении животных, обитающих на юге Евразии, кажется все же невероятным.

3. В рассматриваемых словах должны наблюдаться регулярные фонетические соответствия: при интенсивных контактах всегда возникают правила пересчета с «иностранного» языка на родной, и, таким образом, звуки «иностранного» языка получают в заимствующем языке регулярное (независимое от значения слов, хотя, возможно, распределенное по позициям) отражение. Отсутствие регулярности фонетических соответствий возможно либо в том случае, когда заимствований мало (с единичными объектами и обращение будет индивидуальное, а не системное), либо в том случае, когда заимствования относятся к разным хронологическим пластам (или разным диалектам). Предположения о беспорядочном «искажении» слов при заимствовании в общем случае неверны.

4. Слово, для которого предполагается заимствованный характер, не должно нарушать принятых в языке правил грамматической адаптации заимствований: если, например, известно, что все бесспорные заимствования в данном языке склоняются по классу 1, а рассматриваемое слово – по классу 2, это снижает правдоподобность этимологии. Слово, изменяющееся по непродуктивной модели, заимствованным, скорее всего, не является (хотя возможны и исключения – в основном при заимствовании из близкородственных языков; так, некоторые из русских «разносклоняемых» существительных на -мя – бремя, время, пламя – заимствованы из церковнославянского языка).

Особенно сложный случай представляют заимствования из вымершего бесписьменного языка, поскольку в этом случае источник заимствования в принципе недоступен наблюдению.

Если таких слов немного, то доказать их неисконность достаточно трудно. Веским аргументом здесь может служить наличие слова в нескольких языках одного ареала, не являющихся близкими родственниками. Так, например, заимствованным в праславянском, прагерманском и прабалтийском языках, по-видимому, является слово «серебро»: ср. др.-рус. , н.-луж. slobro , лит. sidãbras , лтш. sidrabs , др.-прусск. (вин. п.) sirablan , гот. silubr , англ. silver , нем. Silber . Это слово похоже на заимствование сразу по нескольким параметрам. Во-первых, оно имеет нехарактерную для исконных непроизводных индоевропейских слов структуру: двусложный корень с группой «смычный + сонорный» на конце. При этом ни в германском, ни в балтийском, ни в славянском (ни в праиндоевропейском) нет таких морфем, из которых оно могло бы быть произведено. Во-вторых, это слово обнаруживает нерегулярные фонетические соответствия как между германским, балтийским и славянским, так и внутри каждой из групп: неясно качество второго согласного, вокализм второго слога. В других индоевропейских (как, впрочем, и неиндоевропейских) языках слово подобной фонетической структуры, имеющее значение «серебро» (или сходное с ним), неизвестно. Поскольку ареалы распространения германских, балтийских и славянских языков соседствуют, резонно предположить, что слово «серебро» проникло в них из некоторого языка, который был распространен в том же ареале, но к настоящему времени вымер, не оставив потомков. Не исключена возможность, что это был даже не один язык, а несколько близкородственных.

Если контакты с вымершим бесписьменным языком были достаточно интенсивными и в исследуемый язык проникло много заимствований, можно наблюдать их системные отличия как от исконной лексики, так и от других пластов заимствований. Так, в шумерском языке выделяется так называемый «банановый субстрат»: группа слов, главным образом имен собственных, которые имеют отличающуюся от обычной шумерской лексики структуру C 1 V 1 C 2 V 2 C 2 V 2 (типа banana , отсюда и название «банановый субстрат»), ср., например: Zababa, Bunene (имена богов). К какой семье относился язык, из которого пришли в шумерский эти слова, неизвестно: языков, в которых было бы достаточно много таких слов, пока не обнаружено.

В некоторых случаях системные факторы позволяют реконструировать незасвидетельствованный источник заимствования. Так, например, слово хорей «острый шест, которым погоняют оленей» с очевидностью не является в русском языке исконным: оно непроизводно, отсутствует в других индоевропейских языках и называет предмет из той области деятельности, которой русские никогда не занимались. В языках северных оленеводческих народов, с которыми контактировали русские, в точности такого (т.е. именно с таким фонетическим обликом и именно с таким значением) слова нет. Поэтому, например, в Этимологическом словаре русского языка в качестве источника русского слова приводится ненецкое har «острие; нож», что неубедительно как фонетически (откуда в русском «лишнее» -ей ?), так и семантически (зачем в качестве «шеста» заимствовать «нож»?). Между тем похожие слова (значащие именно «острый шест, которым погоняют оленей») есть в других северно-самодийских языках – энецком (korio , тундровый диалект) и нганасанском (). Этим словам должно было бы соответствовать ненецкое *xăr"ej . Очень вероятно, что именно из этого (утраченного в современном ненецком) слова и было заимствовано русское хорей : контакты русских с ненцами хорошо документированы, и многие термины, связанные с оленеводством, такие, как неблюй «олененок, не достигший года» или малица «рубаха из оленьей шкуры мехом внутрь», проникли в русский именно из ненецкого языка.

Некоторые слова, заимствуясь из языка в язык, проделывают довольно длинный путь. Например, народно-латинское слово potus «горшок» добралось через германские языки (ср. сев.-нем. Pott ) до прибалтийско-финских (ср. финск. pata «горшок»). С юго-востока до прибалтийско-финских языков дошло – почти не изменившись! – древнеиндийское слово tomara «метательное копье, дротик» (ср. вепсское tomar «тупоконечная стрела»). Такие слова иногда называют «бродячими» (нем. Wanderwörter ).

Заимствования могут проникать из языка в язык не только через устную речь, но и из книг. Для книжных заимствований в целом характерна бóльшая семантическая и фонетическая близость к оригиналу, чем для устных, однако и в них могут встречаться ошибки, в том числе очень серьезные: например, французское слово zénith «зенит» (попавшее и в русский язык) заимствовано из арабского zemth : m в рукописи было принято за ni .

Иногда заимствованные слова врезультате переосмысления приобретают вторичное («ошибочное», с точки зрения этимологии) морфологическое членение. Наиболее известный русский пример такого слова – зонтик . Заимствованное из голландского zonnedek «верхняя палуба; тент от солнца на верхней палубе», оно переосмыслилось как имеющее уменьшительный суффикс -ик , и впоследствии возникла форма без суффикса – зонт . Не менее известный пример из английского языка – hamburger «гамбургский [пирожок]» (собственно, булка с котлетой внутри). В этом слове англичане увидели английское ham «ветчина», и подобного сорта булки с другой начинкой получили такие названия, как cheeseburger (с сыром) и fishburger (с рыбой). Отметим, что, как и во многих других случаях народной этимологии, здесь можно видеть смысловые «нестыковки»: абсолютно необъяснимо, почему название булки с КОТЛЕТОЙ должно быть произведено от ВЕТЧИНЫ (вообще, такого рода немотивированные семантические отклонения – довольно веский аргумент в пользу того, что рассматриваемое слово подверглось народно-этимологическим преобразованиям).

При обратном словообразовании в заимствованиях могут появляться фонемы, аномальным образом отличающиеся от тех, что были в языке-источнике. Например, русское слово фляга представляет собой заимствование (через польское flaszka ) из немецкого Flasche «бутылка». Уникальное соответствие русского г немецкому sch [ш] возникло следующим образом: в слове фляшка был выделен уменьшительный суффикс -к -, далее фляшка была воспринята как фляжка (как [ш] перед глухим согласным произносится не только «исконное» ш , но и «исконное» ж ), т.е. уменьшительная форма от *фляга . Явление, при котором та или иная фонема воспринимается – вопреки этимологии – как результат некоего чередования, называется гиперкоррекцией. Еще один пример подобной гиперкоррекции – русское слово юбка , заимствованное (вероятно, через польское и немецкое посредство) из французского jupe : появление в корне этого слова звука б (ср. юбочка ) исторически незакономерно.

Немалые трудности для этимолога представляют искусственно созданные слова, такие, как рус. стушеваться , созданное Ф.М.Достоевским, или английское lilliputian «лилипут, очень маленький человечек», придуманное Дж.Свифтом. Особенно велика доля искусственно созданных слов в венгерском языке: в конце 18 – начале 19 вв. в Венгрии был период «обновления языка», когда было создано много новых слов – частью путем обратного словообразования (pír «румянец» < piros «румяный»), частью с элементами переосмысления. Многие из таких слов имеют корни финноугорского происхождения, но с нарушениями регулярных фонетических соответствий (например, долгого гласного в pír быть не должно). Другие, как, например, слово lég «воздух», придуманное в качестве замены словосочетания «небо», не имеют прототипов за пределами венгерского языка.

Поиски в других языках слов, родственных искусственно созданным лексемам, заведомо обречены на неудачу, но при отсутствии точных данных о том, кем и когда было придумано то или иное слово, доказать его искусственность не всегда возможно: так, и значение, и форма русского слова итог не оставляют сомнений в том, что оно представляет собой искусственное образование, построенное на основе выражения и того (хотя авторство этого слова неизвестно), тогда как вышеприведенное венгерское lég «воздух» производит впечатление «нормального» непроизводного существительного.

Особую группу производных слов, находящуюся на стыке «нормального» внутриязыкового словообразования, заимствований и искусственных лексем, составляют так называемые кальки – слова, полученные поморфемным переводом слов другого языка (см . КАЛЬКА). Как правило, такие слова относятся к сфере терминологии и вводятся в язык специалистами (ср. русск. предмет из лат. ob-jectum букв. «брошенный вперед», сложные слова с первым компонентом благо- , передающие греческие слова с : благородный – греч. [эугенес] и т.д.), но при интенсивных языковых контактах и развитом двуязычии кальки могут возникать и «естественным путем», ср. финские названия ягод mansikka «земляника» (ср. maa «земля»), lunsikka «костяника» (ср. luu «кость») и mustikka « черника» (ср. musta «черный»): в этих названиях корни были буквально переведены с русского (точнее, древнерусского) языка, словообразовательный суффикс -ян- передан суффиксом -ns- , а суффикс -ик (а ) – просто заимствован в виде -ikka .

Сравнительно редки, но играют заметную роль в изменении лексического фонда языков слова, возникшие «по ошибке» – вследствие неправильного морфологического членения, гиперкоррекций, контаминаций и т.п. Почти невероятный пример такого рода представлен в истории французского языка: латинское (из греч.) слово malacia «тишь, безветрие» было воспринято как связанное с французским mal «плохой»; поскольку же само понятие «безветрия» имеет скорее положительную окраску, возникшее «противоречие» было устранено путем замены mal на bon «хороший», что дало в итоге современное французское bonace «мертвый штиль». Английское dormouse «садовая соня» возникло из франц. dormeuse «любительница поспать» под влиянием слова mouse «мышь». В русском языке сближение слова христианин со словом крест породило форму крестьянин , которая нарушает как правила фонетической адаптации заимствований (к на месте ожидаемого х , е на месте ожидаемого и ), так и правила суффиксального словообразования в русском языке и к тому же приобрела специфическое значение, не связанное с религиозной сферой.

Этимологическое исследование исконной лексики того или иного языка, согласно традиционной точке зрения, сводится к доказательству ее исконности. Таким доказательством служит предъявление слов, соответствующих данному, из языков, восходящих к тому же языку-предку, и установление реконструкции праязыкового слова, прямым продолжением которого является рассматриваемое слово. Так, этимологией русского существительного брат является указание на то, что оно восходит к общеслав. *bratrъ (ср. чешск. bratr , польск. brat , старосл. , и т.д.), в свою очередь восходящему к индоевропрейскому *bhrātēr , ср. др.-инд. bhrātar- , лат. frāter , ирл. brāthir , гот. brōþar , тох. А pracar и т.д. Однако более оправданной представляется преобладающая в работах последнего времени тенденция понимать этимологию шире – как историю слов, обязательно включающую в себя сведения о любых нестандартных (= не определяемых общими для данного языка диахроническими закономерностями) изменениях их звукового облика, словообразовательных связей и значения.

Основным источником такого рода уникальных изменений являются всё те же «языковые ошибки» – переосмысление морфемной структуры слов, гиперкоррекции, контаминации, народные этимологии и т.п. – в данном случае приводящие не к возникновению новых лексических единиц, а лишь к разного рода модификациям лексем, существовавших и ранее. Так, форма мн.ч. опята , в настоящее время практически вытеснившая более старую форму опенки , – следствие ослабления словообразовательной связи слова опенок со словом пень и включения его в ряд существительных с суффиксом -енок (ср. теленок – телята, поваренок – поварята и т.д.). Древнерусское , первоначально связанное с ведать , в современном языке соотносится с глаголом видеть (что отражено и в его теперешнем написании – сви детель ). Древнерусское слово моровии и название королевства Моравия под воздействием одного и того же слова мурава (трава-мурава ) приобрели вид муравей, Муравия (ср. выражение «страна Муравия» в народных сказаниях). Просторечная форма сыроега представляет собой результат осмысления существительного сыроежка не как сложного слова с корнями сыр - «сырой» и ед - «есть» и суффиксом -к -, а как уменьшительной формы (с суффиксом -к - и стандартным чередованием г /ж , ср. дорога – дорожка ) от слова, имеющего корень сыроег -. Из лексем, закрепившихся в литературном языке, отметим еще слово подоплека (первоначально «подкладка крестьянской рубахи») – исторически производное от плечо . Звук ч в слове плечо восходит не к *k , а к , ср. старосл. , польск. plece ; возможно, это слово родственно ирландскому leithe «лопатка» ().

Следует, однако, отметить, что едва ли не большинство нерегулярных звуковых преобразований не имеет никакого удовлетворительного объяснения (часто встречающиеся ссылки на мотивы табу, как правило, не могут быть ни доказаны, ни опровергнуты и в любом случае не позволяют определить, почему изменение оказалось именно таким, а не иным) – ср. такие примеры, как общеслав. «гнездо» (на основании данных других индоевропейских языков – ср. лат. nídum , англ. nest и т.д. – ожидалась бы форма *nьzdo ), польск. pchla «блоха» из общеслав. *blъxa , русск. слюна из общеслав. *slina (ср. болг. слина , чешск. slina и т.д.), франц. fromage «сыр» (вместо *formage ) из народнолатинского *formaticus , русск. колодец из древнерусск. колодязь (ср. прил. колодезный ), ладонь из древнерусск. долонь и мн. др., – и хотя для некоторых из них такие объяснения, возможно, еще будут найдены, роль всякого рода случайных «сбоев» ни в коем случае нельзя недооценивать.

Следствием подобных процессов являются нарушения регулярных фонетических соответствий между родственными языками. Так, в сербохорватском языке соответствием русскому глаголу решить является дриjèшити «решить; отвязать» с аномальным д - в начале. Вероятно, это д - появилось в результате переосмысления структуры приставочного глагола раз-д-риjèшити (< *раз-риjешити ), в котором *зр (в полном соответствии с фонетическими законами) дало здр . Звук ы в русском слове крыло соответствует и других славянских языков (ср. ст.-слав. , чешск. krídlo и т.д.); не исключено, что эта нерегулярность возникла в результате сближения слова крыло с глаголом крыть , однако, например, такое же нерегулярное -ры- из -ри- в слове корысть (ср. ст.-слав. , чешск. koríst «добыча») не допускает подобного объяснения.

При отсутствии многочисленных и надежных письменных источников доказать контаминацию или другую подобного рода «языковую ошибку» в большинстве случаев очень трудно.

Примеры существенных (и зачастую весьма неожиданных) сдвигов значения, пережитых теми или иными словами, также весьма многочисленны, ср. такие примеры, как польск. cma «ночная бабочка» при общеслав. *tьma «тьма», русск. пошлый «банальный; малопристойный» при древнерусск. «старинный, обыкновенный», сугубый «специальный, особый» (ср. сугубая осторожность ) при древнерусск. «сложенный вдвое»; упомянем еще такой курьезный случай, как польск. zapomniec «забыть» – zapamietac «запомнить» при русск. запомнить «запомнить» – запамятовать «забыть». Широко известен пример полного изменения значения и употребления глагола довлеть : древнерусск. довлеть чему-л. «быть достаточным» (одного корня с довольный ) – современное довлеть над чем-л. «тяготеть» (ср. над ним довлеет боязнь ошибиться ).

При этимологическом анализе часто оказывается, что для одного и того же слова можно предложить несколько примерно равновероятных этимологий. Если одна из имеющихся этимологий ближняя, а другая дальняя, то – при прочих равных условиях! – предпочтение должно отдаваться ближней этимологии: вероятность того, что слово окажется связанным с другими словами того же языка, выше, чем вероятность его полной изолированности.

Так, например, этимология, связывающая упомянутое выше древнетюркское «небо, бог» со словом «море», представляется более удачной, чем гипотеза, согласно которой это слово представляет собой заимствование – через ряд неустановленных языков-посредников – из шумерского dingir «небо».

Встречаются и еще более сложные случаи. Так, согласно одной из гипотез, славянское слово *toporъ «топор» произведено от глагола *teti (1 л. ед.ч. ) «бить» (утраченного в современном русском, но сохранившегося в большинстве других славянских языков), согласно другой – заимствовано из некоторого иранского языка (ср. нов.-перс. teber «топор»). Обе этимологии имеют и достоинства, и недостатки. Первая из них хотя и является ближней и вполне удачна с формальной и семантической точки зрения (чередование е /о в корне обычно для отглагольных существительных), но требует выделения в рассматриваемом слове чрезвычайно редкого суффикса -ор . Вторая предполагает нормальное развитие как смысла, так и формы, но конкретный источник заимствования остается неясным. Таким образом, предпочесть какую-либо одну из этих этимологий затруднительно.

Этимологического исследования требуют не только отдельные слова, но и устойчивые сочетания слов – во многих случаях их происхождение отнюдь не является очевидным. Так, например, выражение строить куры не имеет никакого отношения к соответствующей домашней птице (как могло бы показаться на первый взгляд): оно представляет собой неполный перевод французской идиомы faire la cour «ухаживать, волочиться за кем-либо».

Выражение разделать под орех пришло из профессионального жаргона краснодеревщиков, в котором оно значило «придать мебели внешнее сходство с изготовленной из благородного орехового дерева», а в современном русском языке под влиянием другого значения глагола разделать (ср. разделать мясо ) приобрело смысл «нанести значительный (физический или моральный) ущерб».

Значительно чаще, чем отдельные лексемы, устойчивые выражения возникают в результате (сознательных или случайных) контаминаций: ср., например, мне глубоко плевать на что-л . из мне глубоко безразлично что-л . и мне плевать на что-л .

Многие фразеологизмы пока не имеют надежных этимологий. Таково, например, выражение врет как сивый мерин . Среди гипотез о его происхождении стоит упомянуть две, которые предполагают перестройку из: (1) прет , как сивый мерин и (2) врет , как Сиверс -Меринг (где Сиверс-Меринг – якобы фамилия русского офицера, известного своей любовью к вранью). Однако обе эти гипотезы плохо согласуются с фактом существования не менее известного выражения бред сивой кобылы . Не более ясна и этимология словосочетания взять на цугундер . Высказывались гипотезы, что цугундер восходит к немецкому (1) zu Hunden «к собакам», (2) zu hundert «к ста (палочным ударам)», (3) zugrunde (zugrunde gehen «гибнуть», zugrunde richten «погубить, разрушить»), но ни одна из них не объясняет структуру русского выражения.

Несмотря на некоторые недостатки (обусловленные как колоссальным объемом материала, так и тем, что речь идет о книге, вышедшей полвека назад), наиболее полным, подробным и авторитетным источником по этимологии русских (и древнерусских) слов является М.Фасмера, изданный в 1950–1958 в Гейдельберге по-немецки и впоследствии переведенный на русский язык.

Литература:

Пизани В. Этимология. История – проблемы – метод . М., 1956
Этимологические исследования по русскому языку , вып. 1. М., 1960 (издание продолжается)
Мартынов В.В. Славяно-германское лексическое взаимодействие древнейшей поры (к проблеме прародины славян ). Минск, 1963
Этимология 1963– . М., 1963 (издание продолжается)
Этимологический словарь славянских языков (под ред. О.Н. Трубачева), тт. 1–15. М., 1974–1988
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка , тт. 1–4. М., 1986
Дыбо А.В. Семантическая реконструкция в алтайской этимологии. Соматические термины (плечевой пояс ). М., 1996
Аникин А.Е. Этимологический словарь русских диалектов Сибири. Заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков . Новосибирск, 1997
Хелимский Е.А. Компаративистика. Уралистика: Лекции и статьи . М., 2000
Бурлак С.А., Старостин С.А. Введение в лингвистическую компаративистику . М., 2001

Народная (ложная) этимология это что? Примеры народной этимологии?

ЭТИМОЛОГИЯ: ЭТИ это, МОЛ начало, О основа, Г главное = это начальная главная основа .

Чем моя верхняя расшифровка отличается от нижней? Тем, что ГЛАВНАЯ ОСНОВА названа ИСТИНОЙ?

Или тем, что ЛОГОС гордо назван наукой, хотя наукой в современной этимологии и не пахнет.

Привожу для примера образчик этой так называемой науки

На русском языке это слово расшифровывается очень просто. Если КАН-КОН это конец, очертание, граница, то КАНОН КОНец ОН: конец он, ограничение чего-то в каких-то жстких рамках.

Можно проверить, так ли это: КАНт, КАНва, КАНава, КАНал, КАНализация, КАНдалы, КАНистра, КАНонерка, КАНое, КАНьон, КАНцелярия; КОНдуит, КОНверт, КОНденсатор, КОНвоир, КОНура.

Что мы видим? Во всех этих словах мы видим, что нечто находится в жстких рамках.

На данном примере видно, как иногда лингвисты пытаются использовать иностранные слова в попытке интерпретации русских слов. Но часто им это не удатся, поэтому быстрее с русского объяснить иностранное слово, чем наоборот. И вообще смешно пытаться находить значения слов в старом языке от нового: греческий язык старше западно-семитского.

Вот я и спрашиваю, каким образом я, простой любитель русского языка, не профессионал, смог найти истинный корень слова, а профессионалы гадают на кофейной гуще? Какая это к чрту наука?

Этимология (от греческого этимос-истинное значение слова) как раздел языкознания/лингвистики изучает историю возникновения/происхождения слов с научной точки зрения . Это наука, поэтому она использует различные методики и примы на основе сравнительно-исторического подхода. Студенты-филологи изучают курс сравнительно-исторической грамматики. Как для любой науки, для этимологии характерно наличие разных мнений, гипотез/предположений, порой спорных и диаметрально противоположных, но, в любом случае, подтверждаемых языковыми и речевыми явлениями.

Но для людей, далких от языкознания, характерно стремление самим и по-своему объяснять происхождение слов. При этом речи не идт ни о каком научном методе - простая интуиция и языковые/речевые ассоциации, простое сходство слов. В таком случае говорят о народной этимологии. Иногда называют е ложной, хотя многие лингвисты не соглашаются с таким названием, поскольку выводы в ходе научных этимологических изысканий тоже могут быть ложными. Я не говорю сейчас об особых случаях детской или изобразительной НЭ, а веду речь о явлениях в речи обычных людей.

Один из примеров народной этимологии из собственной практики: одна дама объясняла происхождение имени Светлана от прилагательного светлый и существительного лана (якобы древнерусского слова, обозначающего земля), но происхождение несколько иное, причм лана в указанном значении никогда не существовало, есть слово лан как мера земли, использовавшееся в западных областях России.

Несколько других примеров НЭ:

-нерв оз (вместо невроз)-нерв ы,

-нерв опатолог (вм. невропатолог)-нерв ы,

-взаим ообразно (вм. заимообразно)-взайм ы,

-лото рея (вм. лотерея)-лот о,

-шланг баум (вм. шлагбаум)-шланг .

Особо много народного толкования происхождения слов в топонимике (географические названия). Например, Чермушки-название одного из районов Москвы. НЭ связывает возникновение топонима (названия) с обилием чермуховых зарослей на этом месте, а этимологи, основываясь на сравнительно-историческом анализе, говорят об общности корня в слове Чермушки с древним корнем черм. Одна из научных гипотез ведт к происхождению слова от названия Чермнев стан, поселение, существовавшее в 15-18-м веках на территории сегодняшних Чермушек.

Итак, народная/ложная этимология-это толкование происхождения слов любителями, без научного обоснования.

Мы не часто задумываемся о том, как слова, которые мы используем, возникли, и как их значения могли измениться со временем. Между тем слова — это вполне себе живые существа. Новые слова появляются буквально каждый день. Иные не задерживаются в языке, а иные остаются. У слов, как и у людей, есть своя история, своя судьба. Они могут иметь родственников, богатую родословную, и, напротив, быть круглыми сиротами. Слово может рассказать нам о своей национальности, о своих родителях, о своём происхождении. Изучением истории лексики и происхождения слов занимается интереснейшая наука — этимология.

Вокзал

Слово происходит от названия места «Vauxhall» — небольшого парка и центра развлечений недалеко от Лондона. Русский царь, посетивший это место, полюбил его — в особенности, железную дорогу. Впоследствии, он поручил британским инженерам построить небольшую железную дорогу от Санкт-Петербурга к своей загородной резиденции. Одну из станций на этом участке железной дороги назвали «Вокзал», и это название впоследствии стало русским словом для обозначения любой железнодорожной станции.

Хулиган

Слово хулиган — английского происхождения. По одной из версий, что фамилию Houlihan носил когда-то известный лондонский буян, доставлявший немало хлопот жителям города и полиции. Фамилия стала именем нарицательным, а слово международным, характеризующим человека, грубо нарушающего общественный порядок.

Апельсин

До XVI века европейцы вообще никакого понятия об апельсинах не имели. Русские — тем более. У нас ведь апельсины не растут! А потом португальские мореплаватели завезли из Китая эти оранжевые вкусные шары. И стали торговать ими с соседями. По-голландски «яблоко» — appel, а «китайский» — sien. Заимствованное из голландского языка слово appelsien, является переводом французского словосочетания Pomme de Chine — «яблоко из Китая».

Врач

Известно, что в старину лечили различными заговорами и заклинаниями. Древний знахарь говорил больному что-нибудь вроде этого: «Уйди, болезнь, в пески зыбучие, в леса дремучие...» И бормотал над занедужившим разные слова. Слово врач — исконно славянское и образовано от слова «вьрати», что значит «говорить», «заговаривать». Интересно, что от этого же слова происходит «врать», которое для наших предков означало также «говорить». Выходит, что в древности врачи врали? Да, только это слово изначально не содержало в себе негативного смысла.

Мошенник

Древняя Русь не знала тюркского слова «карман», ведь деньги носили тогда в особых кошельках — мошнах. От слова «мошна» и произведено «мошенник» — специалист по кражам из мошон.

Ресторан

Слово «ресторан» значит по-французски «укрепляющий». Такое название дали в XVIII веке одному из парижских трактиров его посетители после того, как хозяин заведения Буланже ввел в число предлагаемых блюд питательный мясной бульон.

Говно

Слово «говно» произошло от праславянского «govno», что означает «коровий» и первоначально связывалось только с коровьими «лепёшками». «Говядо» — «крупный рогатый скот», отсюда же «говядина», «говяжий». Кстати, от того же индоевропейского корня и английское название коровы — cow, а также пастуха этих коров — cowboy. Т. е. выражение «сраный ковбой» — не случайное, в нём — глубокая родственная связь.

Небеса

Одна из версий состоит в том, что русское слово «небеса» происходит от «не, нет» и «беса, бесов» — буквально место, свободное от зла/демонов. Однако, другая трактовка, вероятно, ближе к истине. В большинстве славянских языков есть слова, похожие на «небо», и произошли они, по всей вероятности, от латинского слова «облако» (nebula).

Сланцы

В Советском Союзе известным производителем резиновых шлёпанцев был завод «Полимер» в городе Сланцы Ленинградской области. Многие покупатели полагали, что выдавленное на подошвах слово «Сланцы» это название обуви. Далее слово вошло в активный словарный запас и превратилось в синоним слова «шлёпанцы».

Галиматья

В конце 17 веке французский врач Гали Матье лечил своих пациентов шутками.
Он обрел такую популярность, что не стал успевать на все визиты и свои целительные каламбуры посылал по почте.
Так возникло слово «галиматья», которое в то время означало — целительная шутка, каламбур.
Доктор увековечил свое имя, но в настоящее время это понятие имеет совершенно иной смысл.

Этимология – раздел лингвистики, изучающий происхождение слов или частей слов (аффиксов).

Этимология также – это любая гипотеза о происхождении того или иного конкретного слова (реже – другой языковой единицы, например, приставки).
Предмет этимологии – изучение источников и процесса формирования словарного фонда языка . Слова языка изменяются со временем по определённым историческим моделям, что затемняет исконную форму слова. Этимолог, опираясь на материал родственных языков, должен установить эту форму и объяснить, каким образом слово приняло современный вид.

Какими методами пользуются для определения происхождения слова?

Этимология использует комплексные методы исследования. Слово (или корень), этимологию которого требуется установить, соотносится с родственными словами (или корнями), выявляется общий производящий корень, в результате снятия наслоений позднейших исторических изменений устанавливается исконная форма и её значение.
Термин «этимология» произошёл от древнегреческого ἔτυμον «истина, основное значение слова» и древнегреческого λόγος «слово, учение, суждение».
Этимология – наука очень увлекательная, т.к. позволяет погрузиться в глубины истории языка, чтобы «вытащить» из этих глубин историю происхождения того или иного слова. Это настоящее путешествие в историю слов. Ведь у слов, как и у людей, есть своя история и своя судьба. Они могут иметь родственников и богатую родословную. А могут быть круглыми сиротами. Слово может много рассказать о себе: о своей национальности, о своих родителях, о своём происхождении. Этим и занимается наука этимология.
Слова в любом языке могут быть исконными, заимствованными, образованными естественным или искусственным путём и т.д. Но мы сейчас говорим конкретно о русском языке, поэтому будем ограничиваться разговором об этимологии русского языка.
Итак, слова русского языка в соответствии с их происхождением разделены на следующие группы:
1) исконно русские слова (унаследованные от языка-предка);
2) слова, образованные при помощи словообразовательных средств русского языка;
3) заимствованные из других языков слова;
4) слова, возникшие в результате различных «языковых ошибок».
Слова, которые в данном языке являются исконными, в языке-предке могли принадлежать к любой из вышеперечисленных групп. Для всякого слова, которое в данном языке является производным, можно указать, от какого слова и с помощью каких словообразовательных средств оно образовано.
Например, слово «завтра». Это общеславянское слово. Сращение за утра с изменением безударного «у» в «в» (ср. диалектное вдарить <ударить>). Буквально обозначает «время, следующее за будущим утром».
Конечно, любое предположение о происхождении слова должно быть обосновано. Например, если предполагается, что слово произведено при помощи некоторого аффикса, необходимо подтвердить примерами, что такой аффикс в данном языке существует (или существовал) и может (или мог) образовывать слова с таким значением. То есть, при этимологическом анализе нельзя вдаваться в домыслы или фантазии и строить свои логические цепочки рассуждений только лишь на основе личных убеждений.

Как доказать заимствованное происхождение слова?

Чтобы это доказать, необходимо соблюдать ряд условий.
Во-первых, надо найти свидетельства того, что язык, из которого пришло данное слово, контактировал (или мог контактировать) с русским языком.
Во-вторых, рассматриваемые слова должны иметь семантическое сходство: хотя бы в каких-то употреблениях слово языка-источника должно иметь то значение, в котором оно было заимствовано в исследуемый язык.
В-третьих, в рассматриваемых словах должны присутствовать постоянные фонетические соответствия, т.к. звуки «иностранного» языка получают в заимствующем языке регулярное отражение.
В-четвёртых, предположительно заимствованное слово не должно нарушать принятых в языке правил грамматической адаптации заимствований.
Но это, конечно, общие правила. А в каждом правиле, как известно, бывают исключения.

Сложности этимологии

Сложно определить заимствования из вымершего бесписьменного языка, т.к. в этом случае источник заимствования недоступен.
Заимствования могут проникать из языка в язык не только через устную речь, но и из книг. Для книжных заимствований в целом характерна бóльшая близость к оригиналу, чем для устных, но и в них могут встречаться ошибки, в том числе очень серьезные: например, французское слово zénith «зенит» (попавшее и в русский язык) заимствовано из арабского zemth: m в рукописи было принято за ni.
Очень трудно этимологам разобраться с авторскими неологизмами – словами, созданными искусственно. Например, известное слово, придуманное Ф. Достоевским, – стушеваться. Если отсутствуют точные данные о том, кем и когда было придумано определённое слово, то доказать его происхождение невозможно.
Сложности возникают с кальками (от франц. calque «копия») – заимствование иноязычных слов, выражений, фраз буквальным переводом. Например, русское слово «насекомое» является калькой с латинского insectum (in - «на» + sectum - «секомое»).
Но мы с вами пока говорили о самой науке этимологии. А нас, наверно, больше интересуют этимологические результаты, т.е. истории отдельных слов или морфем. Как узнать о происхождении того или иного слова?

Для этого мы должны открыть этимологический словарь.

Этимологические словари

Этимологи́ческий слова́рь содержит информацию об истории отдельных слов (иногда и морфем), о всех изменениях, которые они претерпели. Информацию об этимологии слов могут содержать и некоторые крупные толковые словари.

Но мы уже знаем, что происхождение многих слов не поддаётся однозначной трактовке, поэтому этимологические словари дают различные точки зрения и содержат ссылки на соответствующую литературу.
В России первые попытки создания этимологического словаря относятся к XIX в. Авторами их были исследователи истории слов К. Ф Рейфф, Ф. С. Шимкевич, М. М. Изюмов, Н. В. Горяев и А. Н. Чудинов.
Известные современные этимологические словари русского языка:

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 тт. / Пер. с нем. О. Н. Трубачёва. - М.: Прогресс, 1964-1973.
Этимологический словарь русского языка / Под ред. Н. М. Шанского (1963-1999), А. Ф. Журавлева (с 1999), Филологический факультет МГУ. – М.: Изд-во МГУ, 1963-2007.
Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2 т. – М.: Русский язык, 1993.

Но есть ещё народная этимология. Давайте поговорим о ней.

Народная этимология

Это, конечно, ложная этимология, ненаучная. Она связана с лексической ассоциацией и возникает под влиянием просторечия.
Этой этимологией нельзя пользоваться в научных целях, но сама по себе она очень интересна, т.к. позволяет проследить за ходом ассоциаций людей, увидеть их умение анализировать и иронизировать.
В народной этимологии можно заметить несколько направлений.
1) Заимствованное или родное слово искажается и переосмысляется по образцу известного и близкого по звучанию слова: полуклиника (вместо поликлиника), гульвар (вместо бульвар) и т.д. Здесь сразу вспоминается Н. Лесков со своей повестью «Левша»: «мелкоскоп» (вместо «микроскоп»), «студинг» (вместо «пудинг»), «клеветон» (вместо «фельетон») и др.
2) Иногда происхождение слова объясняют на основе только лишь внешнего созвучия, но это не соответствует действительной этимологии. Например, слово «подушка» объясняют тем, что её кладут под ухо, но научная этимология совсем другая: с корнем «дух» (т.е. что-то «надутое»).
Известно красивое словосочетание «малиновый звон». Так говорят о приятном звоне колоколов. Но значение этого словосочетания совсем не связано со словом «малина» или «малиновый цвет». Научная этимология даёт нам возможность узнать, что это словосочетание произошло от названия бельгийского города Малин (сейчас это город Мехелен), где находится старинный собор, при котором имеется специальная школа звонарей, т.е. выражение «малиновый звон» означает игру «малиновских» музыкантов на колоколах.
Особенно широко данный вид народной этимологии распространен в объяснении происхождения топонимов. «У народа всегда есть чувство того, что название не может быть дано просто так, что оно дано в связи с каким-то необычным, важным событием», - считает Г. П. Смоли́цкая, российский лингвист и топонимист. Например, название Рязань народная этимология объясняет словом «резать», т.к. здесь была жестокая резня во время набегов кочевников.

Немного занимательной этимологии

Мошенник . Так на Руси называли не обманщиков или воров. Так называли мастеров, которые изготавливали мошну, т.е. кошельки.
Сланцы . В СССР самым известным производителем этой обуви (резиновых шлёпанцев) был завод «Полимер» в городе Сланцы. На подошвах этих шлёпанцев было выдавлено слово «Сланцы». Многие приняли это слово за название обуви. Слово вошло в активный словарный запас и превратилось в синоним слова «шлёпанцы».

Топонимические легенды

Топонимические легенды распространены по всему миру и касаются тех географических объектов, точное время, дата основания и топоним которых либо до конца не выяснены, либо объяснены уже в эпоху развития топонимической и исторической науки. Топонимические предания нельзя рассматривать как достоверную информацию о происхождении того или иного названия.
Наиболее частым персонажем при создании топонимических легенд является Пётр I. Вот две из них.

Петру I народная этимология приписывает появление названия села Дивногорье в Воронежской области. Проезжая по этой местности, он воскликнул: «Какие дивные горы!»
Город Богучар Воронежской области также назван в связи с пребыванием там Петра I. Царь проплывал на своих кораблях по реке Дон, остановился у какого-то населённого пункта, чтобы пополнить запасы продовольствия. Здесь же он со своими приближёнными устроил небольшую пирушку. Во время этого пира Петра хотели отравить и подали чарку вина с ядом. Но Петр, зная об этом, поднял чарку со словами: «А эту чарку я отдаю Богу!» и выплеснул её в реку. Поэтому люди прозвали приток Дона, на берегу которого находился этот населённый пункт, Богучаркой, а само это селение Богучаром.