Падишах Акбар – причудливый гений. Акбар I Великий: биография

«Не смешает со множеством славных имен народ Индии имя Акбара, собирателя, творца счастливой народной жизни. Народ не забывает и не припишет никаким умаляющим побуждениям широкие мысли великого объединителя Индии. В храмах индусских имеются изображения Акбара, несмотря на то, что он был мусульманин. Вокруг головы императора изображается сияние, что вовсе не всегда является отличием просто властителя. Для Индии Акбар является не просто властителем, но сознание народное отлично понимает, что он был выразителем души народной. Так же, как и многие, священные в памяти, имена, он собирал и сражался вовсе не для личной ненасытности, но творя новую страницу великой истории». Николай Рерих

Акбар Великий (из цикла радиопередач "Светочи жизни")

Император Индии Джелал--ад--Дин Мухаммад Акбар, называемый в народе Акбар Великий, потомок Чингисхана и Тамерлана, внук основателя династии Великих Моголов Бабура.

Португальскими иезуитами, приглашенных ко двору, внешность Акбара, описывается так: «Его осанка и облик красноречиво свидетельствуют о королевском достоинстве, так что любой понимает с первого взгляда - перед ним настоящий владыка...

Лоб - высок и открыт, глаза - настолько яркие и лучистые, что напоминают искрящееся на солнце море. Лицо, всегда спокойное, ясное и открытое, исполнено достоинства, а в минуты гнева - устрашающего величия.

Цвет лица был светлый, но с лёгким смугловатым оттенком. Когда он был спокойным и задумчивым, то обладал благородством и великим достоинством. В гневе он был величественен».

Акбар был среднего роста, атлетического сложения. Страстно любил спорт и слыл неустрашимым и доблестным охотником.

В переводе с арабского Акбар означает "Великий", и жизнь его - лучшее тому свидетельство. "По действиям и движениям он не был похож на людей этого мира, и величие Бога проявлялось в нем", - писал его наследник Джахангир.

В детстве Акбару сопутствовали необычные знамения, предвещавшие ему великое будущее.

Будучи еще грудным младенцем, он заговорил со своей кормилицей, утешая ее в трудную минуту. В трехлетнем возрасте он поднял и перебросил через плечо пятилетнего мальчугана.

В 13 лет он унаследовал трон отца после его трагической гибели в 1556 году.

Империя на тот момент, раздираемая войнами и мятежами, была в состоянии хаоса. Чтобы устранить смуту, разброд и беспорядок, вызванные борьбой за власть, между сыновьями Бабура, 14 февраля 1556 года, Акбар, в срочном порядке, высшими сановниками и военачальниками, был провозглашён шахиншахом, что означало с персидского «Царь царей».

Опекуном несовершеннолетнего монарха был назначен полководец Байрам Кхан .

Через четыре года, Байрам-хан из-за придворных интриг был отстранён от управления государством и удалён от двора.

Акбар стал править самостоятельно. К этому времени ему исполнилось 18 лет.

Это был юноша, обладавший незаурядными способностями. Он был страстным охотником. Известен случай, когда он врукопашную убил раненую тигрицу. Любил спортивные состязания. Был подлинным мастером в искусстве объезжать лошадей и верблюдов. Любил ездить на слонах. Однажды Акбар укротил взбесившегося слона, только что убившего своего погонщика. Акбар интересовался военным делом. Он обладал необычайной памятью - помнил клички всех своих боевых слонов, которых в его войске насчитывалось несколько тысяч.

Акбар проявил себя удачливым полководцем и доблестным воином. Был великодушным по отношению к побежденным, а также мудрым политиком, старавшимся, где возможно, избегать кровопролития, добиваясь результатов путем проведения мирных переговоров, заключения союзов и династических браков.

Завоевательные походы были для Акбара не самоцелью, а скорее жестокой необходимостью, средством создания монолитного и мощного государства.

Держава, которую удалось собрать воедино, стала крупнейшей в средневековом мире. Охватив Пенджаб, Афганистан, Кашмир, она заняла большую часть полуострова Индостан.

При завоевании соседей, Акбар проявлял минимум насилия и максимум милосердия.

Чтобы создать империю, Акбар понимал, что нужен союз с исконными жителями Индии, и в первую очередь - с раджпутами, считающимися «сыновьями раджей», или «сыновьями царей».

Вместо военных действий против них, он предпочел вести дружеские переговоры. И в 1562 году Акбар взял себе в жены индийскую царевну Джодх-бай .

Акбар, вопреки общепринятому обычаю, разрешил ей сохранить свое вероисповедание - индуизм. Джодх-бай стала для владыки не только любимой женой, но другом и единомышленницей. Так, политический союз перерос в союз двух любящих сердец на всю жизнь.

Несмотря на все усилия учителей, он так и не освоил арабской письменности, днем и ночью он заставлял читать себе книги и жадно расспрашивал окружающих обо всем, что его интересовало. Но, будучи даже очень занятым, он обязательно находил толику своего времени для ежедневного размышления и сосредоточения.

Его тайный недоброжелатель, историк Бадауни сообщает: "Много дней подряд по утрам можно было видеть, как он, погруженный в молитву или грустное раздумье... Сидел возле дворца (в Фатехпур-Сикри) в безлюдном месте, склонив голову на грудь и вбирая в себя благодать утренних часов".

Акбар был не только философом, но и практиком: трудно назвать ремесло или искусство, которого бы он не знал. Иезуиты с изумлением отмечали широту интересов императора: "Его можно было видеть погруженным в государственные дела или дающим аудиенции своим подданным, а в следующее мгновение застать его за стрижкой верблюдов, тесанием камней, или занятым резьбой по дереву, или кующим железо - и все это он делал с большим прилежанием, словно это было его особым призванием".

В 1562 году он издал указ, запрещающий обращать пленников в рабов и примерно в тот же год впервые дал индусам возможность делать карьеру при дворе и занимать государственные должности.

Он пришёл к убеждению, что единственный путь, ведущий к духовному освобождению, - это путь бескорыстного служения и помощи всем людям, невзирая на их пол, положение, расу и вероисповедание. Именно эти философия и понимание и стали фундаментом для его последующей жизни и деятельности.

В 1574 году, завершив в основном территориальное формирование государства, Акбар приступил к проведению внутренних реформ. Целью реформ было создание могущественного централизованного государства на основе справедливого и равного отношения ко всем населяющим его народам.

В первую очередь он усилил контроль за армией, провёл новое административное деление государства, установил единую систему налогообложения.

Налоговая реформа имела в своем основании строжайший учет, не позволяющий чиновникам утаивать и расхищать значительную часть сборов. Одновременно с этим было предусмотрено невзимание налогов при неурожае и голоде, выдача ссуд деньгами и зерном.

Во всей империи была введена единая система мер и весов, а также единый солнечный календарь, основанный на данных таблиц Улуг-Бека.

Огромное значение падишах уделял развитию торговли, которую завязал даже с европейцами. Стремясь расширить господство Могольской империи в Индии и привлечь на свою сторону индусское общество, Акбар активно привлекал индусских раджей на важные посты в государстве и армии.

Как правителя его отличала большая мудрость.

Акбар часто прощал, мятежных вассалов и это в большинстве случаев шло ему же на пользу, ибо превращало тех в верных слуг своего господина.

«Акбар, названный великим, очень бережно относился к врагам. Любимый советник вел список врагов. Акбар часто осведомлялся, не появилось ли в списке какое-либо достойное имя? «Когда увижу достойного человека, пошлю привет переодетому другу». И еще говорил Акбар: «Счастлив, ибо мог прилагать в жизни священное Учение, мог дать довольство народу и был оттенен большими врагами». (Агни Йога, 270)

Своим полководцам и воинам он перестал раздавать земли, а начал платить жалованье. В городах он организовал суды и полицию, которая следила за порядком.

О богатстве Великих Моголов стали слагать легенды. Именно тогда укоренилось представление об Индии как о сказочной стране. Знавшие свои обязанности крестьяне собирали несколько урожаев в год, купцы получали хорошую прибыль от торговли пряностями и изделиями знаменитых индийских мастеров. А Индия славилась в мире тогда, как, впрочем, и сейчас, своими месторождениями золота и драгоценных камней.

Постоянство и последовательность проводимых Акбаром реформ привели к осуществлению уникального культурного синтеза индуизма и ислама, позволившего империи, основанной Акбаром, просуществовать более полутора веков.

Акбар Великий - объединил не только народы Индостана, но смог примерить в одном государстве множество различных религий. Акбар верил в единство источника всех религий.

Сам будучи мусульманином, он с интересом знакомился с разными религиями, собирая все лучшее, что можно найти в других религиях, он проделывал все это с присущим ему талантом и духом исследования, противоречащим всем принципам ислама.

В его сердце постепенно выросло убеждение, что благоразумные люди есть во всех религиях. Таким образом, если подлинные знания можно найти повсюду, то почему истина должна быть достоянием только одной из религий?

Для того, чтобы как следует разобраться в сути ислама и других религий, в 1575 году Император Акбар построил "Молитвенный дом" для религиозных дискуссий, что само по себе было неслыханным новшеством. Это было прекраснейшее здание с величественным куполом, предназначенное специально для диспутов на духовные темы, в которых сам Акбар принимал деятельное участие.

«Система мировоззрения, выработанная Акбаром, объединила лучшие законы всех верований - индуизма, ислама, христианства, иудаизма, - став государственной идеологией... Суфийское учение о том, что все религии являются различными, равно приемлемыми способами служению Богу, было положено в основу попытки выбрать из всех вер наиболее разумные черты... Почитая все верования за все, что в них есть достойного, Великий Акбар с мудрой женой Джодбай, создал храм Единой Религии». Николай Рерих

Отменил мусульманский лунный календарь и применял местный — солнечный,

Он запретил мусульманам убивать и есть священных индуистских коров,

Отменил смертную казнь за вероотступничество

Финансировал содержание самых разных религиозных учреждений вне зависимости от их направлений.

Он ставил на первый план справедливость и человеческое достоинство, отодвигая на второй те или иные религиозные предписания. Это сказывалось, в частности, в том, что он боролся против рабства, принятого у некоторых групп мусульман, а приверженцам высших индуистских каст запретил сжигать вдов после смерти их мужей.

Акбар пытается утвердить в стране новое мистическое вероучение, которое назвал дин-и иллахи - «Божественная вера». Она соединяла в себе наиболее нравственные идеи из разных вероучений: индуизма, зороастризма, ислама, суфизма и отчасти христианства.

Примечательно, что приверженцы дин-и иллахи обменивались приветствием: "Аллаху акбар !", что одновременно означало "Акбар и Бог!" и "Велик Господь!", всякий раз при встрече напоминая друг другу о Высшем.

Акбар никого не принуждал следовать никакой религии, полагаясь на разум и свободную волю человека. Терпимость была его отличительной чертой.

Основную задачу Акбар видел в примирении различных народов, населяющих его империю. Он не сделал ни одной попытки насадить новое учение силой.

Как уже говорилось, одним из главных принципов политики Великого Императора был принцип веротерпимости - солх-и-кул , "мир для всех". Он писал: "Следует заметить, что благодатью Господней отмечены все религии, и необходимо приложить все усилия, чтобы достичь вечно цветущих садов мира для всех".

"В царствование Акбара в его землях строились христианские церкви, еврейские синагоги и мусульманские мечети - и он посещал их все", - писал индийский философ и музыкант Хазрат Инайят Хан.

В царствование Акбара, политика которого отличалась мудростью и терпимостью, были заложены основы общенациональной культуры, в которой взаимное влияние индуистской и мусульманской традиций не мешало сохранению их индивидуальных черт.

Вообще во время правления Акбара искусство и наука, поддерживаемые государством, находились на высшей стадии расцвета.

Особым вниманием правителя пользовались строительство и архитектура. Благодаря этому и сегодня можно наслаждаться величественными архитектурными памятниками, построенными во времена Великих Моголов, и роскошно изданными книгами той эпохи, украшенными необыкновенного качества миниатюрами могольской школы живописи, сочетавшей лучшие достижения персо-таджикской и индийской миниатюры.

Акбар прославился как тонкий знаток и ценитель литературы. По его приказанию многие индийские сочинения перевели на персидский язык, а мусульманские тексты - на санскрит.

Всего во время его правления было переведено более 40 тысяч книг, собрана богатейшая библиотека, насчитывающая более 24 тысяч томов.

Он создал вокруг себя культурное окружение: при его дворе жили знаменитые поэты и художники, он приютил у себя Тансена — переводчика великой древней поэмы «Рамаяна» на современный индийский язык и легендарного певца, которого позже почитали как священного покровителя всех певцов.

Его ближайший сподвижник, визирь Абу-ль-Фазиль, был разносторонне образованным человеком, говорившим на многих языках и оставившем записки о правлении Акбара. По словам Абу-ль- Фазиля, на службе у правителя состояло несколько тысяч стихотворцев, и около 700 наиболее известных литераторов упоминается и цитируется в исторических хрониках того времени.

Дальновидный и мудрый правитель большое внимание уделял образованию своих подданных. В деревнях и городах были учреждены школы для простых людей, где их учили читать, писать и считать. Возросло число высших учебных заведений для мусульман и индусов, в программу которых Акбаром были введены новые предметы: медицина, история, арифметика, геометрия, экономика ведения домашнего хозяйства, а также наука о морали и поведении в обществе. В новой столице, Агре, он лично основал учебные заведения.

Акбар был большим покровителем живописи, унаследовав богатство тимуридской дворцовой культуры и дворцового искусства.

Через священников-иезуитов, он также узнал европейское искусство, особенно живопись.

Его визирь и историограф Абу-ль-Фазиль писал: «Работы всех художников каждую неделю приносят Его Величеству. Общая отделка, сочетание красок и свобода выражения в этих миниатюрах несравненны».

Акбар утверждал, «что художникам присущи совершенно особые способы понимания божественного».

Особой популярностью пользовался жанр портрета; сам Акбар с удовольствием позировал художникам и заказывал для своей коллекции портреты всех придворных.

Акбар ежедневно просматривал работы художников своей мастерской, награждая лучших "согласно их достоинствам".

Последние два десятилетия XVI в. отмечены подъемом школы живописи Акбара, иллюстрировавшей большое количество рукописей.

Для того, чтобы люди лучше понимали другие религии, Акбар приказал перевести на фарси и проиллюстрировать индийские эпосы такие, как "Рамаяна", "Махабхарата", "Хари-ванша", поскольку император придерживался убеждения, что "они содержат Истину". Акбар покровительствовал историкам, и во время его правления был написан фундаментальный исторический труд Акбар Нома (Книга Акбара).

Несмотря на свое огромное богатство и могущество, на окружавшую его пышность и великолепие, Акбар оставался человеком простых привычек: ел мало и воздерживался от употребления мяса, по крайней мере, до шести месяцев в году. Мясо он не любил, называл мясные блюда безвкусными. Единственной причиной, по которой он не отказался от мяса полностью, было опасение, что «многие из тех, кто пожелал бы последовать его примеру, могли бы в результате впасть в уныние». Тем не менее, в его владениях шесть месяцев в году запрещался забой скота, как зрелище непристойное.

Во всех делах и творческих начинаниях Акбара принимала участие его любимая жена Джодх-бай. Их любовь была символом взаимного уважения и государственных забот. Джодх-бай давала самые мудрые советы Акбару, и Акбар очень гордился великой царицей.

Акбара отлично умел распознавать людей. Он подбирал способных и одаренных помощников.

История сохранила имена и деяния, наиболее прославленных из них - мусульманин Абу-ль-Фазиль, мудрец индус Бирбал, певец Тансен, военачальника Ман Сингх.

Акбар Великий, умер 25 октября 1605 года в возрасте 63 лет. Он пробыл во главе государства почти 50 лет.

После его смерти империя Великих Моголов занимает две трети полуострова и считается одним из самых сильных государств на Земле.

Любимая жена Джодх-бай, после смерти Акбара продолжила прогрессивные начинания своего мужа.

До сих пор, Акбар остается для индийцев символом милосердия, справедливости и благородства.

Огромная империя, благодаря постоянной заботе своего властителя, достигла при Акбаре такого расцвета, какого не было ни до, ни после него. Он по праву остался в веках под именем Акбара Великого - мудрого правителя и объединителя народов, чьи идеи единства источника всех религий пережили столетия.

Дата рождения:

15.10.1542

Место рождения:

Umerkot, Индия

Общество: Правители

Дата смерти:

27.10.1605

Место смерти:

Agra, Индия

Георафия жизни:

Род деятельности:

Правитель, император, падишах

Акбар (Абульфатх Джалал-уд-Дин Мухаммад Акбар) (Akbar) (15.10.1542, Umerkot, Индия - 27.10.1605, Agra, Индия) - третий император династии Великих Моголов, сын Хумаюна, внук , основателя империи Великих Моголов в Индии. Едва достигнув 13-летнего возраста, он унаследовал трон своего отца (1556), управляя сперва под опекой своего визиря, опытного полководца и талантливого поэта, туркмена Байрам-хана. Вскоре, однако, Акбар отстранил от власти Байрам-хана, отправив старого вояку замаливать грехи в Мекку, покорил бунтовщиков и стал править самостоятельно, воцарившись на престоле Великих Моголов на полвека. Тонкой дипломатией и в продолжительных войнах он распространил свою власть на огромную территорию, присоединив к своей державе Бенгалию, Гуджарат, Центральную Индию и «земной рай» - Кашмир. В то же время он направил свои усилия к укреплению внутреннего могущества, организации управления обширных владений и действительно привел их в такое цветущее состояние, какого не было никогда, ни до него, ни после. Он поощрял в стране ремесла, торговлю и искусства и провел религиозные реформы, благодаря которым и вошел в народную память как «Акбар Великий». Суть его религиозных реформ состояла в том, что все религии были признаны равно истинными, одинаково ведущими к познанию Бога, а Бог воспринимался не как Аллах, Вишну или Шива, а как единый для всех Бог - абсолют, которого люди разных национальностей чтут по-разному и под разными именами. Религиозные убеждения были объявлены частным делом человека, включая и самого государя. Всем подданным Акбара была гарантирована полная свобода вероисповедания, строжайше запрещалось объявлять какую-либо религию ложной и преследовать ее сторонников. Когда ко двору Акбара прибыли католические миссионеры-иезуиты, то и им было позволено проповедовать веру Христову, строить церкви и обращать в христианство всех желающих. Акбар перестал делить людей на верующих и неверных и дал им волю поклоняться Богу так, как они хотели, и подданные падишаха чувствовали, что государь защищает и уважает веру каждого из них. Падишах Акбар очень любил и привечал умных людей и не боялся окружать себя незаурядно и независимо мыслящими. По этой причине его двор и прославился девятью сокровищами. Так называли девять приближенных падишаха, занимавших важнейшие государственные посты и содействовавших своими талантами укреплению его могущества. В их число входили , братья Файзи и и другие. Историю его царствования написал его знаменитый визирь и друг Абульфазл в книге «Акбар-намэ». Джавахарлал Неру писал об Акбаре, что это был отважный, талантливый полководец, в то же время великодушный и милосердный, идеалист и мечтатель, человек действия и вождь. Из анекдотов об Акбаре и Бирбале. Однажды вечером падишах и Бирбал вели веселую беседу. Падишах и говорит: «Бирбал! Чудной сон привиделся мне вчера ночью. Будто бы мы с тобой летаем в поднебесье да вдруг падаем. Я свалился в яму с медом, а ты в выгребную яму. И тут я проснулся». - «Владыка мира! - тотчас отозвался Бирбал. - Вот чудеса! И я видел вчера ночью такой же сон. Только мой-то сон на том не кончился. Когда мы выбрались из ям, то я стал облизывать вас, а вы - меня». Акбар не нашелся, что ответить, и пристыженный промолчал. -- Захотелось однажды падишаху помучить Бирбала, и он задал ему мудреную задачу. Провел на земле черту и говорит: «Бирбал! Сделай эту линию меньше, но не стирай ее и не зачеркивай». А Бирбал был великий дока головоломки отгадывать. Он не стал стирать черту, а рядом с ней провел пальцем другую, подлиннее. «Вот, владыка мира! Теперь твоя черта стала меньше». Пришлось падишаху сдаться перед мудростью Бирбала.

1605 , Фатехпур-Сикри) - третий падишах Империи Великих Моголов , внук основателя династии Великих Моголов в Индии Бабура . Акбар укрепил могущество Могольской династии , путём завоеваний значительно расширил границы государства. К концу его правления в 1605 году империя Великих Моголов охватывала бо́льшую часть Северной и Центральной Индии. Осуществил ряд крупных государственных, военных, религиозных реформ. При Акбаре Великом достигли своего расцвета культуры и искусство Индии.

Ранние годы

Начало правления

Акбар навёл порядок в сборе податей и налогов и, как и его дед Бабур , способствовал развитию торговли. В 1574 году , завершив в основном территориальное формирование государства, Акбар приступил к проведению внутренних реформ .

Реформы

Целью реформ было создание централизованного государства на основе справедливого и равного отношения ко всем населяющим его народам. В первую очередь он усилил контроль за армией, введя систему рангов (мансабов ), провёл новое административное деление государства, установил единую систему налогообложения (в денежной, а не натуральной форме). Налоговая реформа имела в своём основании строжайший учёт, не позволяющий чиновникам утаивать и расхищать значительную часть сборов. Одновременно с этим было предусмотрено невзимание налогов при неурожае и голоде, выдача ссуд деньгами и зерном. Акбар отменил налоги на немусульман (джизью) и унизительную для индусов подушную подать. Во всей империи была введена единая система мер и весов, а также единый солнечный календарь, основанный на данных таблиц Улугбека . Огромное значение падишах придавал развитию торговли, которую завязал даже с европейцами. Стремясь расширить господство Могольской империи в Индии и привлечь на свою сторону индусское общество, Акбар активно привлекал индусских раджей на важные посты в государстве и армии.

Культура и искусство

Акбар зарекомендовал себя как покровитель наук, искусства и архитектуры . Он собрал вокруг своего престола лучших учёных, поэтов, музыкантов и художников. В период правления Акбара была создана школа живописи, а стены его дворцов были украшены фресками. Благодаря ему была собрана богатейшая библиотека, насчитывающая более 24 тысяч томов. В 1569 году вблизи Агры началось строительство новой столицы Фатехпур-Сикри «города Победы».

Ближайший сподвижником Акбара был визирь Абу-л Фазл , который был разносторонне образованным человеком, говорившим на многих языках и оставившим записки о правлении Акбара. Сам Акбар перевёл несколько произведений с персидского на санскрит и с санскрита на персидский.

Религия

В первые годы своего правления Акбар проявлял нетерпимость по отношению к индуизму и другим религиям. Однако впоследствии он стал более терпимым, упразднил некоторые положения шариата и разрешил свободное вероисповедание всех религий . Акбар проявлял большой интерес к религиям, включая христианство , о котором ему рассказывали Родольфо Аквавива , Антони де Монсеррат и другие католические миссионеры . Акбар выделял земли и средства для строительства не только мечетей, но и индуистских храмов в Северной и Центральной Индии, а также христианских церквей в Гоа.

Военные реформы

Акбар был очень искусным полководцем, за что его сравнивали с Александром Македонским . За его непобедимость на полях сражений ему был присвоен эпитет «Великий» . Система рангов (мансабов ), введённая Акбаром, усилила контроль за армией и сохранялась с некоторыми изменениями до конца существования империи . В армии моголов появились пушки, фортификационные сооружения и боевые слоны . Акбар проявлял интерес к мушкетам и использовал их во время различных конфликтов. Для приобретения огнестрельного оружия и артиллерии он обращался за помощью к османским султанам и европейцам, особенно португальцам и итальянцам . По количеству огнестрельного оружия армия Акбара превосходила армии соседних государств , в результате чего термин «империя огнестрельного оружия» часто используется учеными и историками в отношении империи Великих Моголов в Индии .

Административные реформы

Реформы налогообложения

Денежная реформа

Завоевания

К началу царствования Акбара владения Великих Моголов включали лишь область вокруг Агры и Дели, восточную часть Пенджаба и район Кабула в Афганистане. К началу XVII века они охватывали всю Северную Индию и некоторые другие области. Большая часть завоеваний была произведена в первую половину царствования Акбара. Были завоеваны султанаты в Мальве и Гуджарате, мусульманские государства в Бенгалии, Синде и Кашмире. Были присоединены и раджпутские княжества, вассальную зависимость которых Акбар упрочил, пригласив их правителей и знать на свою службу. У персов был отвоеван Кандагар, и, таким образом, весь Восточный Афганистан оказался под властью Моголов. Акбар отнял у деканского султаната Ахмаднагар северную часть владений и положил конец независимому государству в Ориссе, существовавшему почти непрерывно в течение более полутора тысяч лет благодаря относительной географической изоляции. Особенно большое значение имело присоединение Гуджаратского султаната в Бенгалии, богатых, отличавшихся развитым ремесленным производством областей, ведших оживленную морскую торговлю.

Внешняя политика

Португалия

К началу правлени Акбара португальцы создали несколько крепостей и заводов на западном побережье Индийского субконтинента. Они контролировали в этом регионе морскую навигацию и торговлю. В результате торговля стала зависеть от Португалии, что вызывало возмущение правителей и торговцев .

В 1572 году империя Великих Моголов нашла выход к морю. Акбар чувствуя угрозу, исходящую от португальцев, остался доволен получением картаза (разрешения) для плавания в Персидском заливе . Во время осады Сурата в 1572 году, португальцы, видя силу армии Великих Моголов, решили принять дипломатические меры. По просьбе Акбара они отправили его посла для установления дружеских отношений . Из-за неудачной попытки Акбара приобрести у португальцев артиллерийские орудия он не смог качественно вооружить свой флот .

Акбар признал власть португальцев в Индийском океане и вынужден был просить у них разрешения перед любым выходом корабля из порта, в том числе и для совершения паломничества в Мекку .

Османская империя

В 1555 году, когда Акбар был ещё ребёнком, османский адмирал Сейди Али-реис посетил империю Великих Моголов. Позже в 1569 году другой османской адмирал Куртоглу Хизир-реис прибыл на берега Империи Великих Моголов. Эти адмиралы стремились положить конец гегемонии Португальской империи в Индийском океане. Во время правления Акбара он направил шесть писем султану Сулейману Великолепному .

В 1576 году Акбар послал большую группу паломников во главе с Яхьёй Салехом с 600 000 золотыми и серебряными монетами, 12 000 кафтанами и крупной партией риса . В октябре 1576 года Акбар направил в Мекку делегацию, в числе которой были члены его семьи. Два корабля с паломниками из Сурат достигли порта Джидда в 1577 году . В период с 1577 по 1580, год было отправлено ещё четыре каравана с изысканными подарками для властей Мекки и Медины .

Моголы оставались в Хиджазе в течение почти четырёх лет, и четырежды приняли участие в хадже. Помими этого, Акбар финансировал хадж бедных мусульман-дервишей суфийского тариката Кадырия . Возвратиться обратно в Сурат Моголам помогал османский паша в Джидде . В результате попыток Акбара установить присутствие Моголов в Хиджазе, местные шерифы могли быть уверены в финансовой поддержке со стороны Империи Великих Моголов и меньше зависеть от Османской империи .

Государство Сефевидов

Сефевиды и Моголы имели долгую историю дипломатических отношений. Сефевидский правитель Тахмасп I дал убежище Хумаюну, когда тот был вынужден был бежать из Индии под натиском Шер-шаха. В XVI и XVII веках Сефевиды и Османы вели борьбу за власть в Азии. Сефевиды отличались от Моголов и Османов тем, что они следовали шиитскому течению ислама, а Моголы и Османы - суннитскому . Сефевиды и Моголы боролись за контроль над городом Кандагар в Гиндукуше . Гиндукуш находился на границе между двумя империями и играл важную стратегическую роль . В течение первых двух десятилетий правления Акбара отношения между двумя империями были тёплыми, однако после смерти Тахмаспа в 1576 году в империи Сефивидов началась гражданская война и дипломатические отношения между двумя империями прекратились. Отношения были восстановлены через десять лет, когда на престол взошёл шах Аббас . После этого Акбар завершил захват Кабула и для укрепления северо-западных границ империи направил войска на Кандагар. 18 апреля 1595 года Кандагар сдался без сопротивления, а его правитель Музаффар Хусейн переехал в дворец Акбара . Кандагар продолжал оставаться под властью Великих Моголов на протяжении нескольких десятилетий, пока в 1646 году его не захватил Шах-Джахан . Дипломатические отношения между Сефевидами и Моголами продолжались до конца правления Акбара .

Жёны и дети

От 30 жён и множества наложниц у падишаха Акбара родилось шесть сыновей и шесть дочерей, половина из которых умерли в раннем возрасте или во младенчестве :

• (с 1552) Шахзади Рукийа Султан-бегум Сахиба (1542-1626), главная жена падишаха, дочь шахзаде Мухаммада Хиндал-мирзы
• наложница Биби Арам Бахш
  • шахзаде Хасан-мирза (1564-1564),
  • шахзаде Хусайн-мирза (1564-1564);
• (с 1562) Вали Нимат Хамида Бану Мариам уз-Замани-бегум Сахиба (ум. 1623), урождённая Раджкумари Хира Кунвари Сахиба (Харша Бай), дочь раджи Дхундхара Бхармала
  • падишах Нур ад-дин Мухаммад Джахангир (1569-1627),
  • шахзаде Султан Даниал-мирза (1572-1604), субадар Берара (1599-1604) и Хандеша (1601-1604), умер от белой горячки ;
• жена Биби Салима Султан (ум. 1599)
  • шахзаде Султан Мурад-мирза (1570-1599), субадар Берара (1596-1599), умер от пьянства;
• ?
  • шахзаде Султан Хушру-мирза

Личность

Смерть

3 октября 1605 года Акбар заболел дизентерией , от которой он не смог излечиться. 26 октября 1605 года Акбар умер. Его тело было погребено в мавзолее в местечке Сикандра (город Агра).

Через 70 лет после смерти Акбара Великого, в 1691 году, восставшие против Великих Моголов джаты ограбили могилу и разрушили мавзолей, построенный над ней. Останки самого Акбара были сожжены .

Наследие

Акбар оставил после себя богатое наследие как для империи Великих Моголов, так и для Индийского субконтинента в целом. Он укрепил авторитет империи Великих Моголов в Индии и за её пределами, обеспечил военное и дипломатическое превосходство. В ходе его правления государство приобрело черты светского и либерального, с акцентом на культурную интеграцию. Он также представил несколько дальновидных социальных реформ, в том числе запрет сати , легализацию повторного брака для вдов и повышение возраста вступления в брак.

Акбар в культуре

В литературе

• Салман Рушди «Флорентийская чародейка » / «The Enchantress of Florence» ( , рус. перевод ISBN 978-5-367-01063-3)
• Алекс Ратфорд «Владыка мира»/ «Ruler of the World» (2011)
• Денис Гербер «Ангел, стоящий на солнце» (2016, ISBN 978-5-4483-3385-9)

В кинематографе

• Джодха и Акбар. История Великой любви (сериал) ()

В компьютерных играх

• В Age of Empires III: The Asian Dynasties Акбар представлен как лидер играбельной цивилизации Индии
• В Sid Meier’s Civilization V представлен как один из Великих Генералов

Напишите отзыв о статье "Акбар I Великий"

Литература

• Алаев, Л. Б. Средневековая Индия. - СПб: Алетейя, 2003. - 304 с. - («Востоковедение: учебные пособия и материалы»). - ISBN 5-89329-590-0 .
• Антонова К. А., Очерки общественных отношений и политического строя Могольской Индии времён Акбара (1556-1605), М., 1952.
• Б.Гаскойн. Великие моголы. М., 2003.
• Smith V. А., Akbar, the Great Mogul, Oxford, 1917.

Примечания

1. . TENNYSON"S OWN NOTES TO AKBAR"S DREAM. Проверено 18 мая 2011. .
2. As per the date converter Baadshah Akbar’s birth date, as per Humayun nama , of 04 Rajab , 949 AH, corresponds to 15 October 1542.
3. Eraly Abraham. Emperors of the Peacock Throne: the Saga of the Great Mughals. - Penguin books, 2000. - P. 123. - ISBN 9780141001432 .
4. Jahangir . The Tūzuk-i-Jahāngīrī: or, Memoirs of Jāhāngīr, Volumes 1-2 / Henry Beveridge. - Munshiram Manoharlal, 1968. - P. 48.
5. (недоступная ссылка - история ) . Government of Punjab . Проверено 30 мая 2008. .
6. Gurdaspur district website.
7. , С. 226
8. , С. 337
9. Fazl, Abul. Akbarnama Volume II.
10. Prasad, Ishwari. . - 1970.
11. . Columbia Encyclopedia (2008). Проверено 30 мая 2008. .
12. Maurice S. Dimand (1953). «Mughal Painting under Akbar the Great». The Metropolitan Museum of Art Bulletin 12 (2): 46–51.
13. , С. 84
14. Subrahmanyam, Sanjay . Mughals and Franks. - Oxford University Press , 2005. - P. 55. - ISBN 978-0-19-566866-7 .
15. , С. 85
16. Esposito John L. . - Oxford University Press, 1999. - P. 809. - ISBN 978-0199880416 .
17. Lal Ruby. . - Cambridge University Press, 2005. - P. 140. - ISBN 978-0521850223 .
18. Kulke Hermann. . - Routledge, 2004. - P. 205. - ISBN 978-0415329200 .
19. Schimmel Annemarie. . - Reaktion Books, 2004. - P. 88. - ISBN 978-1861891853 .
20. Richards John F. . - Cambridge University Press, 1996. - P. 288. - ISBN 978-0521566032 .
21. Gommans Jos. . - Routledge, 2002. - P. 134. - ISBN 978-0415239882 .
22. История стран Азии и Африки в средние века. Часть 2. М., 1987. С. 182-183
23. , С. 256
24. , pp. 256–257
25. , С. 259
26. columbia.edu
27. columbia.edu
28. Naimur Rahman Farooqi jis.oxfordjournals.org
29. ier.sagepub.com
30. Naimur Rahman Farooqi books.google.com
31. , С. 246
32. Ottoman court chroniclers. Muhimme Defterleri, Vol. 32 f 292 firman 740, Shaban 986. - 1578.
33. Khan, Iqtidar Alam. Akbar and his age. - Northern Book Centre, 1999. - P. 218. - ISBN 978-81-7211-108-3 .
34. . - Google Books.pk.
35. Naimur Rahman Farooqi
36. , С. 94
37. , С. 153
38. , pp. 327–328
39. , pp. 154–155
40. , pp. 153–154
41. , С. 327
42. , С. 155
43. Раздел написан по материалам
44. newworldencyclopedia.org
46. Ishaan Tharoor. (англ.) . Time (4 February 2011). Проверено 8 марта 2012. .

Ссылки

• Акбар Джелаль-ад-дин / К. А. Антонова // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Падишах Могольской империи
Предшественник: Хумаюн	-	Преемник: Джахангир

Отрывок, характеризующий Акбар I Великий

Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L"Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l"aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l"Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l"armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d"honneur que j"ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre!
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l"Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.

После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.

Акбар – великий из великих

Акбар Джелаль-ад-дин родился в 1542 году, когда его отец Хумаюн, проиграв борьбу Шер-шаху, афганскому вождю, надолго покинул Индостан. Лишь в 1555 году власть в Индии вновь перешла к Хумаюну, сыну Бабура, одолевшему наследников Шер-шаха.

Интерес к культуре, искусству и склонность к авантюризму в той или иной мере были унаследованы многими из преемников основателя династии Бабура, но ярче всего они проявились у самого великого из династии – Акбара, правившего почти полвека. Кстати, наставники так и не смогли научить Акбара чтению и письму, так что на протяжении всей жизни он оставался неграмотным. Тем не менее, еще в Кабуле он начал проявлять интерес к поэзии, с лучшими образцами которой его постоянно знакомили, и вместе с отцом прилежно учился также и искусству живописи.

Однажды, переодевшись в платье обычного горожанина (он часто проделывал подобный трюк, чтобы иметь возможность ближе познакомиться с жизнью простого народа), Акбар вступил в драку с бандой уличных грабителей и действовал при этом с проворством и ловкостью, достойными Гаруна аль-Рашида из «Сказок тысячи и одной ночи». Акбар также был страстным охотником, любителем спортивных состязаний и подлинным мастером в искусстве объезжать лошадей и верблюдов.

Неординарность этой личности не ограничивалась склонностью к изящным искусствам и авантюрам, он обладал и великолепным политическим чутьем. Акбар как внук Бабура был воспитан при персидском дворе. Трон перешел к принцу, когда он был еще подростком. Поначалу он царствовал, но не правил. Позади смерть Хумаюна, победы над Сурами и Хему. Акбар, которому 15 лет, уже в Индии, уже вроде бы у власти, но в гораздо большей степени у власти его наставник Байрам-хан. Туркмен, бывший персидскоподданный, он воевал еще в армии Бабура, был одним из главных в армии Хумаюна и не изменил ему ни разу. После смерти Хумаюна именно решительность и мужество Байрам-хана вели к власти Акбара. Однако Байрам-хан был шиитом, и это рано или поздно должно было погубить его карьеру в суннитском государстве. В 1559 году он назначает на высшую духовную должность шиита, чем настраивает всех против себя. «Его чрезмерное высокомерие и оскорбительные замечания вызвали недовольство у многих. Акбара, которому в 1560 г. пошел 18-й год, также возмущал деспотизм Байрама – последний лишал его даже денег на личные расходы», – пишут Н. Синха и А. Бенерджи. Байрам-хан был отправлен в почетную ссылку в Мекку. По дороге, как это слишком часто бывает в истории, Байрам-хана убили (в 1561 г.). Его малолетний сын был взят ко двору и впоследствии получил титул хан-ханана. Байрам-хан – почти типичная фигура для всех революций, он побеждает, казнит, укрепляет власть, но, как только ситуация стабилизируется, такие люди становятся не нужны, они слишком прямолинейны для настоящей политики.

За высылкой Байрам-хана последовал так называемый «период дурного правления» (1560–1562). Иначе его называют «периодом правления юбок». Реальная власть находилась у клики родственников кормилицы Акбара. Однако эта сила не была слишком велика: когда в 1562 году период учения Акбара закончился, он отстранил клику от власти и сам стал управлять государством, а его министры с этого времени занимали строго подчиненное положение. По словам Н. Синха и А. Бенерджи, «злоупотребления везира Байрам-хана своей неограниченной властью послужили предупреждением против назначения всемогущего везира. Должность вакила (советника) была сохранена, но ни один из вакилов после Байрам-хана не имел власти и влияния премьер-министра…» Так кончилось пятилетие гражданского противостояния и открылась дорога к единовластию Акбара.

Итак, юноша разогнал советников и, отстранив временщиков, захватил власть в собственном царстве. Акбар стал править самостоятельно. К этому времени ему исполнилось 18 лет. Это был умный, сильный, смелый юноша, любивший охоту и рискованную езду на возбужденных слонах, обладавший феноменальной памятью, но, несмотря на все усилия своих воспитателей, не желавший ни читать, ни писать. С этого момента в историю вошел Великий Могол Акбар.

Как это часто случалось накануне рождения многих великих людей, незадолго до рождения Акбара было зарегистрировано несколько знамений, свидетельствовавших о том, что на свет должна появиться исключительная личность. Многочисленные источники того времени единодушно утверждают, например, что его отцу Хумаюну привиделось во сне, будто всемогущий Господь вознамерился подарить ему сына, чье величие будет отмечено на его челе. А одному из родственников приснилось, будто ему с неба в руки упала луна и голос произнес, что из межбровной точки на лбу матери Акбара во время зачатия будет исходить яркий луч света. Акбара вообще окружали многочисленные легенды. Так, Акбар якобы еще грудным младенцем заговорил со своей кормилицей, утешая ее в тяжелую для нее минуту. Трех лет от роду он якобы перебросил через плечо пятилетнего мальчика. По утверждению его летописца Абу-л-Фазла, Акбару нечему было учиться у своих учителей, так как он от рождения обладал совершенной мудростью и знанием. В зрелом возрасте он исцелял людей одним своим словом, предсказывал рождение сына у отчаявшейся матери многих дочерей, укрощал животных одним прикосновением и совершал много других дивных дел.

Как бы там ни было, Акбара все без исключения историки и исследователи по праву считают одним из величайших правителей мира. Изучая жизнеописания столь выдающейся личности, как Акбар, мы действительно находим в ее деятельности свидетельства незаурядных административных способностей, а также дальновидности, мужества и решимости в деле ниспровержения старых и утверждения новых идей, и также мудрость и любовь.

Уже в раннем возрасте Акбар понял, что править Индией можно, лишь опираясь как на мусульман, так и на индусов. Он понимал: чтобы империя была стабильной, ей нужно укорениться на местах, поэтому он искал поддержки у местных феодалов, наиболее могущественными из которых были раджпуты из Раджастхана. Первым делом он решил заручиться поддержкой воинственных раджпутов и заключил с ними союзы, скрепленные его браком с раджпутскими княжнами. Раджастхан – резиденция индийских раджей – во время правления Акбара стал процветать. В могольскую армию влилась радж-путская конница, возглавляемая Ман Сингхом. Раджпуты стали самыми преданными воинами падишаха. Треть могольской конницы набиралась среди раджпутов. Акбар – первый, кому удалось сокрушить независимость раджпутов, он смог позолотить цепи, которыми их связал.

Первоначально империя Великих Моголов ограничивалась междуречьем Ганга и Джанмы, но уже при Акбаре была завоевана вся Северная и Центральная Индия и Афганистан. С помощью союзников-раджпутов Акбар покорил сопротивляющиеся раджпутские княжества (1568–1569). В 1572 году был завоеван Гуджарат. Под власть Акбара перешли Мальва и Хан-деш, а в 1576 году и Бенгалия. Заняв Кабул и Кандагар, Моголы обезопасили свою северо-западную границу. Власть Акбара признали правители Декана.

Теперь на первый план выдвинулись вопросы внутреннего устройства огромной империи. Население, вошедшее в состав Могольской империи, принадлежало к многочисленным племенам и народам, говорило на разных языках, находилось на разных уровнях общественного развития и было разделено кастовыми перегородками и религиозными воззрениями. Однако большинство жило в узком мирке сельской общины, крестьяне платили ренту государству в виде налога с земли. Правительство было заинтересовано в бесперебойном поступлении этой ренты-налога, но в хозяйственную деятельность крестьян ни государство, ни феодалы не вмешивались. Встав во главе огромного государства, Акбар решил, что настало время упорядочить всю систему управления. Мероприятия Акбара были направлены на то, чтобы укрепить господство его династии и мусульман-феодалов в Индии. При этом он хотел заручиться поддержкой индусского населения, ослабив религиозный гнет. С этой целью он с помощью Абу-л-Фазла провозгласил политику «всеобщего мира», т. е. отказ от преследования инаковерующих. Такая политика резко отличалась от издавна сложившейся в мусульманских государствах Индии политики религиозной нетерпимости, когда единственно верным считалось то направление, которого придерживался двор (суннизм или шиизм), а все другие верования следовало активно искоренять как ложные, преследуя их приверженцев.

Правящий слой империи составляли мусульмане – иранцы, афганцы и тюрки. Все представители правящего слоя (даже жены падишаха) имели военные чины – от 1 до 33. Чин соответствовал количеству коней, которых данный человек должен был содержать (от 10 до 5000). Чину соответствовал доход – жалованье из казны или сумма налога с выделенной территории.

При внешнем либерализме политика религиозной терпимости была жестоким ударом по правам правящего класса. Именно при Акбаре владетельные джагирдары были максимально ограничены в своих амбициях. Юридически джагир-дару жаловалась не конкретная земля и не крестьяне, а лишь право сбора в свою пользу государственного земельного налога-ренты с определенной территории. Доходы джагирдаров были огромны, но собственности у них не было. По смерти джагирдара все, чем он владел: деньги, дома, слоны, предметы роскоши, даже книги – все отбиралось в казну. Родственники важного сановника на другой день после его кончины оказывались без всяких средств к существованию и могли рассчитывать лишь на то, что его сыновьям дадут какую-нибудь службу и соответственное пожалование. Кроме того, у джагирдара могли отобрать одно владение и предоставить ему взамен другое, причем в другой части страны. При Акбаре для борьбы с сепаратизмом такие перемещения были довольно часты, поэтому джагирдар владел одной и той же землей в среднем не более 10 лет.

Не будучи в состоянии передать свои богатства сыновьям, джагирдары щедро тратили средства на роскошь, на постройки мечетей, гробниц, мостов, каналов, раздавали поэтам десятки тысяч дамов (денежная единица) за одно удачное стихотворение, украшали драгоценными камнями свою одежду, оружие, сбрую своих слонов и коней. На пирах джагирдары любили цитировать стихи о бренности всего земного, о необходимости пользоваться сейчас всеми благами жизни, а не собирать про запас, а иначе всем этим воспользуются другие.

Очень важной особенностью этой системы было отсутствие иерархии. Каждый джагирдар, крупный или мелкий, был подчинен непосредственно центральной власти, от нее получал свое земельное пожалование и только ей был обязан военной службой. Таким образом, высший класс до поры до времени был разобщен, лишен классовой солидарности, классового мышления, горизонтальных связей.

Политика Акбара во всех областях управления была устремлена к одной цели: централизации и усилению правительственной власти. Вторым мероприятием Акбара (кроме переброски джагира из одного конца империи в другой) в этом направлении было требование пребывания более влиятельных джагирдаров при дворе. Джагирдарам приходилось спрашивать у Акбара разрешения на временное поселение в своих джагирах, и Акбар давал такие разрешения неохотно, сроком не более чем на полгода. Запоздавшие впадали в немилость.

Также политика Акбара нивелировала религиозный фактор: мусульмане постепенно утрачивали монополию на власть. Во время правления Акбара впервые за много лет индусы перестали себя чувствовать нежеланными гостями в своей стране, правитель предоставлял им должности, ранее доступные только правоверным мусульманам.

В 1562 г. Акбар в возрасте 20 лет, отдав дань уважения местным традициям, женился на раджпутской княжне, дочери раджи Амбера. Невеста не была мусульманкой, и ей, вопреки общепринятому обычаю, Акбар разрешил сохранить свое вероисповедание – индуизм. Муллы были шокированы. В последующие годы он обзавелся множеством жен, среди которых было много индийских девушек, и всем им дозволялось сохранять свое вероисповедание. Эти браки, поддерживаемые индийской знатью, в политическом отношении обеспечили Акбару большое стратегическое преимущество.

Никогда не скатываясь до фанатизма, Акбар был подлинно религиозным человеком, всю жизнь стремившимся выявить и постичь сокровенную истину. С именем Акбара связана одна из удивительных теологических загадок – вероисповедание Великих Моголов. Он сделал смелую попытку создать новую религию – «дин-и-илахи» («божественная вера») – на основе ислама, индуизма и некоторых элементов других религий – парсизма и джайнизма. Для мусульманского правителя – шаг, мягко говоря, неординарный. Необходимость введения новой государственной веры аргументировалась тем, что «для империи, управляемой одним главой, не подобает, чтобы ее члены

были несогласны между собой и раздираемы спорами… Мы должны поэтому объединить их, но так, чтобы они стали чем-то единым и в то же время целым, не потерять хорошее, что есть в одной религии, приобретая то лучшее, что есть в другой. Таким образом, слава будет обеспечена Богу, мир – населению и безопасность – государству». Новая, вводимая сверху религия безмерно повышала власть и авторитет Акбара как всеиндийского гуру – духовного руководителя всех подданных его огромной империи.

В «божественной вере» должны были слиться «разумные» черты основных религий Индии. Разумным же Акбар считал в первую очередь то, что могло укрепить его власть. «От сикхов он взял учение о беспрекословной покорности учеников своему гуру, от движения бхакти – призыв к примирению индусов и мусульман, от ортодоксального индуизма – ношение брахманских знаков и запрещение есть говядину, от парсов – поклонение солнцу и огню, от джайнов – установление лечебниц для животных, от махдистов – учение о праведном правителе. От евреев и христиан не взял ничего, потому что иудаизм и христианство в Индии исповедовала только малая кучка людей», – перечисляет эти заимствования Антонова. Такая вот эклектика, совсем не утопическая, а очень реалистическая.

Несмотря на это, реалист Акбар «…никогда, конечно, не порывал с исламом. Его так называемый «указ о непогрешимости» (1579 г.), оскорбивший чувства мусульман, был лишь попыткой избавиться от притязаний халифов. До конца своих дней, каковы бы ни были его личные убеждения, Акбар придерживался догматов ислама», – пишет К. Пеникар. Друг Акбара и главный идеолог Абу-л-Фазл выдвинул тезис о «совершенном человеке», которым объявлял того, кто «создавал людям условия для мирной жизни и исполнения религиозных предписаний, а именно: указаний императора Акбара. Преданность ему рассматривалась как религиозный долг каждого – знатного и простого. Могольская аристократия, обращаясь к падишаху, называла его «муршид-и камил» (совершенный руководитель) и «пир-и дастгир» (святой наставник)».

Новая религия должна была сплотить общество и навсегда избавить его от религиозной розни. Однако подданные оказались консервативнее императора – религия не привилась. Тем не менее, в такой толерантной атмосфере шел процесс культурного сближения разных народов – так называемый «индомусульманский синтез». Переводились на персидский язык индусские эпические поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна», а также труды арабских и тюркских мыслителей. Развивалась поэзия на языках хинди, урду, бенгали. Излюбленным жанром живописи стала миниатюра. До наших дней дошли прекрасные миниатюры, созданные персидскими и индусскими мастерами.

Как дипломата, судью, законодателя и администратора его отличала мудрость. Он был неизменно добр и внимателен к простым людям, охотно выслушивал их мнения, мысли и жалобы, что делало его необычайно популярным у представителей низших сословий, в том числе и среди индусов, с которыми до его правления обращались как с людьми второго сорта. Акбар часто прощал мятежных вассалов, и это в большинстве случаев шло ему же на пользу, ибо превращало тех в верных слуг. Так, например, несмотря на то что его кровный брат, Мирза-Хаким, а позднее и его собственный сын подняли против него мятеж, он милосердно их простил и даже вернул принадлежавшие им земли.

Время шло, но Акбар не был счастлив. Его жизнь была полна противоречий. Акбар жил в Агре, но ненавидел ее. Именно здесь умерли его сыновья-близнецы. Он был мудр, но при этом всю жизнь оставался неграмотным. Не умея читать, он высоко ценил живопись и культуру. Для того чтобы люди лучше понимали другие религии, он, как было сказано выше, приказал перевести индийские эпосы на фарси (персидский язык) и проиллюстрировать их, чем вызвал недовольство мусульманского окружения (известно, что ислам негативно относится к изображениям человека). Живой, подвижный, обаятельный, наделенный чувством юмора, верный в дружбе, он, тем не менее, в иные моменты впадал в бешеную ярость, непомерно жестоко наказывая подданных, особенно высших сановников и царедворцев, злоупотреблявших своей властью и положением.

В это время неподалеку в маленькой деревне Сикри жил знаменитый суфийский мистик шейх Салим Чешти, он предсказал императору рождение сына. Акбару так хотелось поверить в это, что он немедленно отвез в ту деревеньку свою жену.

Вскоре к великой радости пророчество сбылось – родился мальчик, который был назван в честь пророка – Салимом. И тогда правитель Акбар решил отметить рождение сына закладкой нового города на этом месте, построить новую столицу, которую назвали Фатехпур-Сикри (Город победы). Акбар жил здесь с 1565-го по 1585 г. Судьба этого города таинственна и непонятна.

Фатехпур-Сикри со сказочной быстротой был превращен Акбаром из пустынной возвышенности, где рыскали только звери, в город с прекрасными садами и изящными зданиями. Строили город лучшие архитекторы Индии и Персии. Попасть туда можно было через Высокие ворота, которые также назывались Воротами Победы. Они возвышались на 60 метров над землей. В самом городе все было разумно и рационально. Не было ни узких улочек, ни тесноты средневекового города. Акбару очень хотелось простора, способного вместить и армию с ее слонами и конницей, и роскошные процессии, и радостные толпы.

Один англичанин, посетивший Фатехпур-Сикри, писал: «Агра и Фатехпур-Сикри очень большие города, каждый из них больше, чем Лондон». Периметр форта – 9,65 км. С трех сторон его окружают высокие стены с бойницами, а с четвертой он был защищен искусственным озером. Но стены не имели военного значения, так как в случае необходимости император и его двор могли укрыться в Агре. Фатехпур-Сикри замечательно распланирован: с широкими естественными террасами, дворами, сгруппированными вокруг них дворцовыми павильонами из красного песчаника. В северном углу двора находится наиболее интересное здание города, которое можно назвать уникальным. Это Диван-и-Хас, или зал частных аудиенций Акбара. Огромная колонна возвышается в центре зала, на которой покоится огромная капитель. Капитель не упирается в потолок, а служит основанием для круглой довольно обширной площадки, от которой радиально отходят 4 мостика, связывающие ее с галереей опоясывающей стены. Акбар восседал на этой площадке, принимал придворных, размещавшихся на галереях и внизу на полу.

Диван-и-Ам – зал публичных аудиенций. Здесь Акбар принимал посетителей, демонстрируя свой демократизм, хотя он не спускался непосредственно к своим посетителям, а просто выходил на высоко расположенные вдоль стен балконы и взирал на своих подданных. Через узкий проход можно выйти на большой мощенный красными плитами двор, служивший центром всего дворцового комплекса. Часть двора размечена как гигантская доска для игры в паччим (игра, отдаленно напоминающая шахматы). Плиты – черные и белые. Здесь Акбар по ходу игры переставлял живые человеческие фигуры.

Местным мастерам было разрешено придать многим зданиям черты, характерные для джайнских и индусских храмов. Это индусское влияние сказалось особенно сильно в архитектуре дворца Джорж-Бай в Фатехпур-Сикри.

Величественного монарха вовсе не смущало то обстоятельство, что место для города было выбрано крайне неудачно, отсутствовало главное – вода! Город стоял на возвышении посреди безводной равнины, поэтому неподалеку было вырыто искусственное озеро. Оттуда вода подавалась в цепь резервуаров и потом расходилась по городу паутиной каналов и канавок. Были в городе и подземные водохранилища, поэтому благодаря обилию воды столица Акбара за несколько лет превратилась в один из самых зеленых городов Северной Индии – деревья в тропиках растут очень быстро. Но жил город недолго. Сейчас это один из «мертвых городов» Индии – город-призрак. Четырнадцать лет строилась столица и в один год была покинута. Говорят, что иссякли резервуары с водой. А может, Акбаром овладела новая идея?

Он был уже не молод. Он завоевал почти всю Индию. Пришла пора подумать о покое. И Акбар начал строительство мавзолея, который во многом повторял его раннее творение – Красный форт в Агре. Завершилось строительство уже во время правления Джахангира (1605–1627). Кстати, именно во времена правления сына Акбара Джахангира в Индию прибыл первый английский посол. Мавзолей находится на четырех постепенно уменьшающихся кверху террасах. На саркофаге на фарси золотом начертаны 99 качеств Аллаха. Удивительно, но краски мавзолея нисколько не изменились на протяжении четырех веков в климате, где сырость и жара впоследствии губили в один год самые прочные работы европейских мастеров.

А вокруг Акбара смерть начинает косить самых близких ему людей. В 1599 году от горячки умирает сын Мурад, в 1604-м умирает сын Даниал, в 1602 году – преданный друг, советник, летописец Абу-л-Фазл (кстати, возможно, он убит принцем Салимом). Наконец, в 1604 году умирает мать Акбара, которую он всегда любил, этого он уже не мог перенести и скончался ровно через год. Умер Акбар 17 октября 1605 года, его смерть не вызвала революционных перемен, и смена власти прошла достаточно спокойно. Перед смертью он облачил принца Салима (при восшествии на престол в 1605 г. принявшего тронное имя Джахангир – «Завоеватель мира») в царские одежды, надел ему на голову тюрбан и повесил на пояс свой собственный кинжал, ясно выражая тем самым свое желание, чтобы именно Салим, несмотря на его проступки, стал наследником престола. Что касается проступков Салима, то речь идет о периоде с 1601-го по 1605 год, когда тот усиленно интриговал против отца и был фактически независим в Алахабаде. Когда в 1605 году Акбар заболел, повсюду стали возникать группировки и заговоры. Говорят, что даже собрался совет по вопросу о престолонаследии, причем большинство знати высказалось в поддержку Салима.

Подводя итог, можно сказать, что заслуги Акбара более чем очевидны. Получив в совсем раннем возрасте власть над разрозненной и разноплеменной, разноголосой и многоукладной, ничем, казалось бы, не связанной страной, он создал одну из богатейших и мощнейших держав в мировой истории. Он провел административную, поземельно-податную, военную, религиозную реформы, реформу мер и весов. Он был неграмотен, но в его личной библиотеке было 24 тысячи томов рукописей – огромное по тем временам собрание книг. Образ жизни его был поистине суров. Он считал, что «знатности, богатства и толпы приверженцев еще недостаточно, чтобы быть монархом», он считал, что должен напряженно работать. «Ежедневно он проводил три приема: первый – открытый дворцовый прием, второй – посвященный обсуждению текущих дел, на третьем обсуждались религиозные дела и государственная политика. Установленный распорядок дня соблюдался даже тогда, когда монарх был в походе. Он был огромен, этот средневековый рыцарь, и съел почти всю славу Великих Моголов». Так пишут о нем Н. Синха и А. Бенерджи.

Кстати, с императором Акбаром связана одна из, если можно так выразиться, ювелирных загадок – легендарный и таинственный алмаз «Шах» – один их самых знаменитых драгоценных камней мира. Именно Акбар превратил его в «регалию короны» Великих Моголов, сделав его знаменитым.

Сейчас алмаз «Шах» находится в Алмазном фонде Московского Кремля. Среди бриллиантовой короны Российской империи, державы и скипетра, в котором холодноватым голубым огнем посверкивает алмаз «Орлов», почти незаметен удлиненный камень размером с мизинец. Внимательный посетитель может разглядеть на нем странные письмена. Готовый в этой комнате чудес ко всяческим встречам, он все-таки не поверит, что невзрачный камень был оценен в 80 тысяч рублей золотом. Между тем это алмаз «Шах». Считается, что он – выкуп за кровь А.С. Грибоедова. Так ли это?

История алмаза «Шах» начинается еще до эпохи Великих Моголов. Считается, что камень был найден в копях Голконды (один из мусульманских султанатов Центральной Индии) в XVI веке, перед тем как их забросили. Итальянский путешественник Марко Поло в 1298 г. писал об этой местности: «Только в этом царстве [то есть в Голконде] водятся алмазы, их много и все хорошие, и скажу вам, много тут гор, где находят… алмазы. Пойдет дождь, вода и потечет ручьями по горам да по большим пещерам, а как перестанет дождь и только что вода сойдет, идут люди искать алмазы в тех самых руслах, что вода понаделала, и много их находят. А летом, когда тут ни капли воды, много алмазов находят в горах, но жара тогда тут нестерпимая. В этих горах, скажу вам, больших да толстых змей великое множество, и ходят туда люди с опаскою. Но если могут, так все-таки и находят там большие и крупные алмазы. Но не думайте, чтобы лучшие алмазы шли в наши христианские страны, несут их к великому хану, к царям, князьям здешних стран и царств. У них большие богатства, они скупают все дорогие камни». Но на самом деле сама Голконда (столица султаната, ныне заброшенная крепость близ Хайдарабада) была лишь рынком, где алмазы продавались и покупались. Самые древние и богатейшие копи, где были обнаружены крупнейшие исторические камни, находились недалеко от реки Кистна. Там были найдены самые крупные и необычные бриллианты, такие как «Кохинор», «Черный Орлов», «Регент» и другие.

Именно поэтому желтоватый удлиненный алмаз, найденный среди обычной гальки, сразу попал в руки правителя Голконды. Согласно правилу индийских мастеров, алмаз высшего качества имеет вершины, грани, ребра в количестве 6, 8 и 12. Они должны быть острыми, ровными и прямолинейными. Другими словами, алмаз должен иметь кристаллографическую форму восьмигранника – октаэдра (по-арабски «хавай ал-мас»). Кроме того, камень должен быть брахманом, то есть абсолютно бесцветным и прозрачным. Желтоватый алмаз «Шах» относится к сорту вайшья, а форма его далека от идеального октаэдра. В связи с этим он не задержался в руках индусов и был продан правителю Ахмаднагара, султаната на западном побережье полуострова Индостан.

Султаном Ахмаднагара был мусульманин Бурхан II. Индийские суеверия по поводу алмазов его мало волновали. Зато громадный удлиненный алмаз – перст Аллаха! – поразил воображение. Кроме того, обширные плоские грани алмаза показались ему идеальными скрижалями истории, на которых следует увековечить свое имя. Бурхан II был тщеславен и даже присвоил себе титул Низам-шаха, то есть Владыки Порядка.

По-видимому, в придворной камнерезной и гранильной мастерской Бурхана работал талантливый, если не гениальный мастер. Одним из первых на Востоке он научился гравировать надписи на алмазе. Мы знаем, что алмаз является самым твердым минералом на земле: его ничем нельзя поцарапать. Каким же образом безымянный мастер сделал надпись на грани октаэдра, самой твердой грани камня? Он догадался, что алмаз можно поцарапать только алмазом! И вот мастер покрыл октаэдрическую грань тонким слоем воска, иглой нацарапал на нем нужные слова. Затем на кончик стальной или медной иглы, смоченной маслом, набирал алмазную пыль и без конца царапал по грани.

В результате многодневного труда появилась первая надпись. Точный перевод гласит: «Бурхан Второй Низам-шах. 1000 год». Поскольку мусульмане ведут летоисчисление со дня бегства пророка Мухаммада из Мекки в Медину (622 г.), то время появления первой надписи датируется 1591 годом от Рождества Христова. Другими словами, алмазу «Шах» более 400 лет.

Но «Шах» недолго украшал сокровищницу Бурхана II. Именно тогда в Северной Индии правил Великий Могол Акбар – выдающийся государственный деятель и военачальник. В 1595 году его войска захватили Ахмаднагар и среди драгоценностей правителя нашли этот уникальный камень. Так алмаз «Шах» стал династической регалией Великих Моголов.

Более сорока лет пролежал он в их сокровищнице, пока не попал на глаза Шах-Джахану, внуку великого Акбара. Самое любопытное заключается в том, что Шах-Джахан сочетал царственное величие с профессионализмом мастера-гранильщика. Многие часы он проводил в придворной мастерской, собственноручно обрабатывая самоцветы. Может быть, именно он отполировал некоторые грани алмаза «Шах», чтобы увеличить прозрачность и увидеть воду камня. Он же повелел вырезать на грани алмаза вторую надпись. «Сын Джахангир-шаха Шах-Джахан, 1051» (то есть 1641 год).

Вторая надпись на алмазе «Шах» сделана значительно изобретательнее, чем первая. Неведомый мастер в полной мере использовал орнаментальные свойства арабской графики. Надпись ритмично повторяет себя и производит полное впечатление прихотливого и витиеватого узора, а не прозаического текста.

В 1665 году алмаз «Шах» впервые увидел европеец, знаменитый французский путешественник Жан-Батист Тавернье (1605–1689). Он посещал Индию несколько раз, был в Агре и Голконде. По неясным причинам Аурангзеб оказывал ему особые милости: дарил алмазы, золото и самоцветы, разрешил осмотреть дворец и знаменитый Павлиний трон. Благодаря Тавернье мы и знаем об исторических индийских алмазах, о внутреннем великолепии дворца шаха. К счастью, для истории сохранились дневники Тавернье, в которых сказано, что алмаз «Шах» был подвешен к трону Великих Моголов и висел так, чтобы сидящий на троне постоянно видел его перед собой. Продолговатый камень свисал с балдахина в окружении изумрудов и рубинов. На его более тонком конце была сделана борозда глубиной полмиллиметра, которую охватывала шелковая нитка, чтобы его можно было подвешивать и на шею (как талисман).

Затем алмаз «Шах» более чем на полтора века исчезает из поля зрения историков и объявляется в Тегеране. Что же происходило с ним в этот промежуток времени? Нарушим хронологию нашего повествования и позволим себе забежать вперед, чтобы закончить историю алмаза «Шах».

После сына Шах-Джахана Аурангзеба империя Великих Моголов потеряла былую мощь. В 1737 году в Индию вторгся Надир-шах, владыка Ирана. В двухлетней войне он покорил Северную Индию, захватил Дели. В число награбленных сокровищ вошел и алмаз «Шах».

В 40-х годах XVIII в. в империи Надир-шаха начались восстания и междоусобные войны феодалов. В результате заговора деспот был убит – его зарезали в 1747 году. Началась борьба за власть. В 1796 году шахом Ирана стал евнух Ага-Мухаммад-Хан, основавший династию Каджаров. Детей у него быть не могло, поэтому наследником стал племянник Бабахан, выросший в бедности и нищете. Бабахан перед восшествием на престол зарезал брата, а затем принял имя Фатх-Али-шаха. Произошло это в 1797 году. И вот через тридцать лет престарелый шах праздновал очередной юбилей правления. В ознаменование этого великого события было решено начертать на свободной грани алмаза «Шах» третью надпись.

Персидские камнерезы и гранильщики обладали большим опытом и мастерством. Третья надпись поражает совершенством работы, затейливой фантазией и талантом. Кажется, что это стилизованные лебеди с гибкими стройными шеями плывут по отполированной глади озера. Шедевр орнаменталистики читается так: «Владыка Каджар Фатх-Али-шах Султан, 1242».

По странной закономерности появление очередной надписи на алмазе предшествует бурным историческим событиям, которые заканчиваются сменой владельца.

В 20-х годах XIX в. Иран был ослаблен феодальными междоусобицами. Он стал объектом колониальной экспансии европейских держав. Театр военных действий располагался на земле многострадальной Армении. Аббас-Мирза, воинственный сын Фатх-Али-шаха, с помощью англичан реорганизовал армию, ввел регулярные полки сарбазов. Однако военное счастье улыбалось ему достаточно редко. Русские полки громили Аббас-Мирзу при Канагире, в Карабахе и на Араксе. Он едва не потерял Ереван, когда на помощь пришли воины самого Фатх-Али-шаха. Однако в 1828 году Аббас-Мирза потерпел полное и окончательное поражение. Иран вынужден был заключить Туркманчайский договор, по которому русская корона должна была получить десять куруров, то есть 20 миллионов рублей серебром. В выработке условий договора принимал участие А.С. Грибоедов. Он же был назначен русским посланником (по-персидски вазир-мухтаром) в Тегеране. Автор пьесы «Горе от ума» ревностно исполнял свой долг. 30 января 1829 года толпа фанатиков, поднятая духовенством, растерзала Грибоедова. В воздухе запахло войной.

Шах и его окружение были в смущении. Весной того же года из Тегерана в Петербург выехало высокое посольство во главе с царевичем Хозрев-Мирзой, который вез цену крови – алмаз «Шах». Весной 1829 года принц достиг Петербурга. Николай I принял его со всей пышностью (это уже работал алмаз). В ответ на витиеватую персидскую речь российский император сказал всего семь слов: «Я предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие!»

Долгое время эта версия считалась в истории единственной, однако теперь некоторые ученые считают, что в действительности дело обстояло не совсем так. Видимо, версия о том, что алмаз был платой за смерть А.С. Грибоедова, возникла благодаря повести Ю.Н. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара». Но востоковед В.Ф. Минорский еще в 1920-х годах установил, что русский царь и не думал требовать «цену за кровь» А.С. Грибоедова. Русское правительство настаивало на присылке посольства из Персии и наказании виновных. Персидский шах, направляя в Петербург свою делегацию, преследовал свои цели: он хотел добиться снижения контрибуции. Как уже упоминалось, по Туркманчайскому договору 1828 года Персия должна была выплатить России 20 миллионов рублей. Контрибуция была очень тяжелой для Персии, для ее выплаты были отправлены в переплавку золотые канделябры шахского дворца, жены шаха и придворные сдали свои драгоценности. Но все равно удалось собрать только восемь куруров. Униженные просьбы Хосрев-Мирзы и его дары, среди которых были не только алмаз «Шах», но и два кашмирских ковра, жемчужное ожерелье, двадцать старинных манускриптов, сабли и прочие драгоценные вещи, по мнению персидского шаха, должны были смягчить сердце русского царя.

Дары сделали свое дело: русский царь отказался от одного курура контрибуции и на пять лет отсрочил выплату другого. Так что утверждать, будто алмаз «Шах» является «ценой крови» А.С. Грибоедова, можно лишь с большой натяжкой.

В тот же вечер в присутствии царских чиновников алмаз «Шах» был осмотрен О.И. Сенковским. Известный писатель и востоковед первым среди русских прочитал и дал толкование надписей на алмазе. (Позже надписи еще раз исследовал академик С.Ф. Ольденбург, советский востоковед.)

А принц Хозрев-Мирза веселился в Петербурге. Он посещал театры, музеи, встречался с женщинами (светскими и далекими от света). В результате заболел некой болезнью, которую в те времена лечили пиявками, шпанскими мушками и меркурием (ртутной мазью). Это было не последнее огорчение царевича. Через пять лет во время борьбы за престол ему выкололи глаза, и он прожил остаток дней слепым. Такую цену заплатил Хозрев-Мирза за лицезрение алмаза «Шах».

В 1898 году в описи драгоценностей русской короны под номером 38/37 появился следующий текст: «Солитер (крупный алмаз) Хозрев-Мирза неправильной фацеты (грани) – 86 7/16 карат. Поднесен в 1829 году персидским принцем Хозрев-Мир-зой и доставлен на хранение от г. министра Имп. Двора при письме за № 3802». Алмаз «Шах» хранился в подвальном сейфе Зимнего дворца и после Октябрьской революции вместе с другими сокровищами был перевезен в Москву, в Оружейную палату Кремля. Здесь в 1922 году его исследовал академик А.Е. Ферсман, написавший затем большую статью. Александр Евгеньевич восхищался техникой гравировки на продолговатом алмазе, исключительной по совершенству, резкости и изяществу исполнения. По его словам, камень имеет форму удлиненной призмы, притупленной на концах пирамидальными плоскостями. Грани октаэдра мягко округлы. Самая широкая из них разделена на длинные узкие фацетки, которые хорошо отполированы (работа Шах-Джахана!). А.Е. Ферсман замерил углы между гранями, изучил скульптуру поверхности кристалла. В начале двадцатых годов Советская Республика выбросила на алмазный рынок большое количество ограненных камней.

Стоимость поставленных алмазов оценивалась в 12 миллионов английских фунтов. Фирма «Де Бирс» была вынуждена сократить продажу собственных алмазов, чтобы стабилизировать цены на рынке. Но следует отметить, что даже тогда Советская Республика сумела сохранить алмаз «Шах» и другие исторические камни (за исключением, может быть, бриллианта «Сан-си»). И сегодня ими можно любоваться на выставке Алмазного фонда в Кремле.

Из книги «Русские идут!» [Почему боятся России?] автора Вершинин Лев Рэмович

Воистину акбар! Меры, принятые правительством Тишайшего по итогам бунта 1662-1664 годов, судя по всему, были весьма эффективны. Во всяком случае, в период победоносного шествия Стеньки Разина вверх по Волге, когда практически все поволжские народы, в первую очередь,

Из книги 100 великих монархов автора Рыжов Константин Владиславович

АКБАР I Будущий великий падишах Индии Акбар Джалал ад-дин родился в октябре 1542 года в тяжёлое для его отца Хумайуна время, когда тот потерпел сокрушительное поражение в войне с делийским султаном Шир-Шахом Суром и скитался из одного города в другой в тщетной надежде

Из книги 100 великих полководцев Средневековья автора Шишов Алексей Васильевич

Джелал - ад - Дин Акбар Воинственный внук Бабура, восстановивший державы Великих Моголов и нашедший смерть от рук побежденного сына - мятежника Падишах Индии Джелал - ад - Дин АкбарСын Бабура после смерти своего победителя Шер - хана, ставшего шахом, вернул себе

автора Татищев Василий Никитич

6. ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ВЛАДИМИР I И ВЕЛИКИЙ, А ПО КРЕЩЕНИИ I ВАСИЛИЙ ИМЕНОВАН Варяжко верный. Родился Святополк I. Святополк I во чреве. Владимирово беззаконие. Злодею мзда. Варягов беспокойство. Варяги в Греки. Идолы в Киеве. Перун. Идолы русские: Хорс, Дажбо, Стрибо, Семаргл, Мокош.

Из книги История Российская. Часть 2 автора Татищев Василий Никитич

14. ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МСТИСЛАВ, СЕГО ИМЕНИ I И ВЕЛИКИЙ ИМЕНОВАН Изяслав II, кн. курский. Всеволод Мстиславич, кн. Новгорода. Ростислав Мстиславич, кн. смоленский. После смерти Владимира принял престол русский в Киеве сын его старший Мстислав и о том послал всем князям объявить и

Из книги Великие Моголы [Потомки Чингисхана и Тамерлана] автора Гаскойн Бембер

АКБАР Одно из последних письменных распоряжений Хумаюна оказалось необыкновенно разумным. Всего за два месяца до смерти он назначил Байрам-хана, чей талант полководца вернул Великим Моголам их империю, телохранителем Акбара. Когда известие о фатальном падении Хумаюна с

Из книги Загадки истории. Факты. Открытия. Люди автора Згурская Мария Павловна

Акбар - великий из Великих Акбар Джелаль-ад-дин родился в 1542 году, когда его отец Хумаюн, проиграв борьбу Шер-шаху, афганскому вождю, надолго покинул Индостан. Лишь в 1555 году власть в Индии вновь перешла к Хумаюну, сыну Бабура, одолевшему наследников Шер-шаха.Интерес к

Из книги Долетописная Русь. Русь доордынская. Русь и Золотая Орда автора Федосеев Юрий Григорьевич

2. Хронология великих князей владимирских, великих князей

Из книги Пятый ангел вострубил автора Воробьевский Юрий Юрьевич

Великий Мастер Объединенных Великих лож Германии профессор Альфред КоскаПомнится, я спросил Н.Н.: «Существует мнение, что мировой закулисе даже выгодна интеграция грозящих выйти из-под контроля, чреватых неожиданностями «независимых» территорий бывшего СССР?

Из книги История человечества. Восток автора Згурская Мария Павловна

Акбар – великий из Великих Акбар Джелаль-ад-дин родился в 1542 году, когда его отец Хумаюн, проиграв борьбу Шер-шаху, афганскому вождю, надолго покинул Индостан. Лишь в 1555 году власть в Индии вновь перешла к Хумаюну, сыну Бабура, одолевшему наследников Шер-шаха.Интерес к

Из книги Политическая биография Сталина. Том 2 автора Капченко Николай Иванович

Глава 1 ЭПОХА ВЕЛИКИХ СВЕРШЕНИЙ И ВЕЛИКИХ ПОТРЯСЕНИЙ

Из книги Алфавитно-справочный перечень государей русских и замечательнейших особ их крови автора Хмыров Михаил Дмитриевич

143. МСТИСЛАВ I ВЛАДИМИРОВИЧ, прозванием Великий, великий князь киевский сын Владимира II Всеволодовича Мономаха, великого князя киевского, от первого брака с Гидой Геральдовной, королевной английской.Родился в Смоленске в 1075 г.; выпрошен новгородцами и отпущен к ним на

Из книги Все правители России автора Вострышев Михаил Иванович

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МОСКОВСКИЙ ИВАН III ВАСИЛЬЕВИЧ ВЕЛИКИЙ (1440–1505) Сын Василия Темного и Марии Ярославны. Родился 22 января 1440 года.Вступил на Московский великокняжеский стол после смерти отца 27 марта 1462 года по его завещанию. Николай Карамзин писал, что с этого времени «история

Из книги Всемирная история в лицах автора Фортунатов Владимир Валентинович

5.1.2. Акбар, великий император Великих Моголов Что можно сделать за четыре года президентского правления? Многие в России считают, что из-за столь краткого срока властвования не стоит и руки марать. И уж если власть оказалась у тебя в руках, то нужно вцепиться в нее мертвой

Из книги Почему Древний Киев не достиг вершин Великого Древнего Новгорода автора Аверков Станислав Иванович

23. КАК ДРЕВНИЙ ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД СТАЛ ПОСТАВЩИКОМ ДЛЯ КИЕВА ВЕЛИКИХ КНЯЗЕЙ, ПЕРВЫЙ ИЗ КОТОРЫХ АСКОЛЬД ОРГАНИЗОВАЛ ПЕРВЫЙ БАНДИТСКИ – КАТАСТРОФИЧЕСКИЙ ПОХОД В КОНСТАНТИНОПОЛЬ Со своими подопечными Рюрик поступил по императорски.Вот что далее записал монах

Из книги Великий Рузвельт автора Мальков Виктор Леонидович

Вместо заключения «Не великий человек, но без сомнения великий президент» Читая новости из США, можно подумать, что Франклин Рузвельт и его «новый курс» переживают вторую реинкарнацию. В очередной раз сказалась закономерность, называемая иронией истории. Наследие эпохи