Сергей федорович шарапов и его теория абсолютных денег. Шарапов сергей федорович

Публикуем главу из книги Ю. В. Базулина «Двойственная природа денег». — СПб. — «Русская симфония». 2005.

Сергей Федорович Шарапов родился в 1855 году в имении Сосновка Смоленской губернии. Умер в 1911 г. в Петербурге, похоронен в родовом имении.
Он был незаурядной личностью, сочетал в себе яркого публициста, общественного деятеля, политэконома и редактора. Однако, в силу своего сложного характера, современники оценивали его неоднозначно.
Так, Л. З. Слонимский считал С. Ф. Шарапова человеком необыкновенно деятельным и предприимчивым, но «решающим сплеча самые трудные вопросы»4. В. Н. Снежков отдавал должное интеллектуальным способностям Шарапова, его обширным поистине энциклопедическим знаниям5. Апологетически по отношению к Шарапову был настроен В. В. Розанов: «Он <Шарапов> был не умен и не образован; но точнее - не развит: но изумительно талантлив»6. Автор этой характеристики особо подчеркивал, что обладая пылким темпераментом, Шарапов часто увлекался и ошибался в людях. Журнал «Библиограф» писал о высоком самомнении, ему присущем7.
Определенная часть советской экономической науки, приспосабливавшаяся к партийным требованиям, оценивала Шарапова не иначе как «русского реакционного публициста, выступавшего выразителем и носителем идей крепостного дворянства, непримиримым противником демократии»8.
Сегодня ученые относят С. Ф. Шарапова к группе «экономистов-самобытников» (сторонников самобытных начал в экономической жизни), чье «имя неоправданно исчезло из истории русской экономической мысли», и отзываются о нем как о «разностороннем ученом»9.
По воспоминаниям современников, Сергей Федорович способен был убедить и повести за собой любую аудиторию, иногда очень далекую от вопросов финансов или сельского хозяйства. Его захватывающие лекции о «спасительной силе искусственных удобренийЙ собирался послушать весь цвет аристократии, большой литературы, общественных деятелей и высшего купечества»10. Выступления Сергея Федоровича проходили не только в Москве и Петербурге, но и провинциальных городах: Саратове, Самаре, Орле, Тамбове, Смоленске, Иванове.
Все, кто с ним сталкивался, отмечали его высочайшие нравственные качества. (Даже В. В. Розанов отзывался о нем как об одном из «честнейших людей в России»11.) Неудивительно, что по окончании Николаевского военного училища в 1875 г. он отправился добровольцем в Боснию и Герцеговину защищать права славян. С 1876 по 1881 г. С. Ф. Шарапов сотрудничает в газете «Новое время», для которой пишет отчеты с театра военных действий.
По возвращении он приступил к управлению доставшимся ему в наследство имением Сосновка. Занимался сельским хозяйством и одновременно публицистической деятельностью, в частности, издавал собственные газеты «Деревня» (1883) «Русское дело» (1890-1910), «Русский труд» (1897-1910), «Свидетель» (1907-1910) и «Пахарь» (1904-1906). С. Ф. Шарапов активно включился в общественно-политическую жизнь: он был избран вице-президентом Аксаковского литературного и политического общества, стал секретарем Московского отделения Всероссийского общества для содействия русской промышленности и торговле.
Шарапов издавался не только под своим именем, но и под псевдонимами Земледелец, М. Зинин, Лев Семенов, Талицкий. Сотрудничал в периодических изданиях «Русь», «Русское дело», «Русское обозрение», «Русский труд», «Свидетель». Список его публикаций, известных автору настоящей статьи, насчитывает 277 названий. Интенсивность работы Сергея Федоровича в различные периоды была неодинакова. Библиометрический анализ списка трудов С. Ф. Шарапова (табл. 1) показывает, что наиболее продуктивными периодами его творчества являлись 1895-1899 гг. и 1905-1909 гг., на которые приходилось, соответственно, 56 и 137 публикаций. Наибольше количество напечатанных сочинений приходилось на 1906 г. (35), 1907 г. (27) и 1908 г. (33).
Такой всплеск научного энтузиазма в эти периоды объясняется их насыщенностью поистине революционными событиями: в 1895-1899 гг. - началом либеральных экономических преобразований в стране, в 1905-1909 гг. - возобновлением либеральных политических изменений. Такие яркие политические и экономические событий, как установление золотого стандарта (1897), осуществление налоговой реформы в торговле и промышленности (1898), подъем промышленного производства (1890-1900), опубликование Манифеста, предоставляющего гражданские свободы (1905), предоставление автономии Финляндии (1905), роспуск II Думы (1906) и др., безусловно, не оставили в стороне такого публициста, как С. Ф. Шарапов.
Таблица Ь 1
Период Количество публикаций
1880-1884 21
1885-1889 14
1890-1894 13
1895-1899 44
1900-1904 22
1905-1909 137
1910 26
Его научное наследие можно разделить на три части. Первая часть посвящена становлению и развитию крестьянского хозяйства, вторая - государственно-политическому устройству Российской Империи и третья - финансово-экономической проблематике. Причем все эти три сферы его исследований взаимосвязаны и рассматривались им через призму славянофильства.
У современников Сергея Федоровича сложилось мнение, что в своем научном творчестве он отдавал предпочтение сельскохозяйственной тематике. Это дало повод некоторым его критикам охарактеризовать Шарапова как «писателя по вопросам утилитарным и сельскоэкономическим12». Однако библиометрический анализ его публикаций (табл. 2) показывает, что значительная часть произведений автора (48%) посвящена проблемам государственно-политического устройства страны.
Таблица Ь 2
Тематика публикаций Доля публикаций, %
Аграрная 23
Государственно-политическое устройство 48
Финансово-экономическая 29
К основным работам политической тематики можно отнести следующие: «Что делать с Финляндией?» (М., 1910), «Самодержавие или конституция? Й» (М., 1908), «О польской автономии» (М., 1907), «Диктатор. Политическая фантазия» (М., 1907), «Опыт русской политической программы. I. Самодержавие и самоуправление: исследование. II. Сущность бюрократизма» (М., 1905), «Сочинения Сергея Шарапова. Т. 8 Вып. 22, 23 и 24: Через полвека. Фантастический политико-социальный роман. Неопознанный гений. Дезинфекция московской «прессы» (М., 1902).
Наиболее значимыми работами по финансово-экономической тематике являются «Финансовое возрождение России» (М., 1908), «Государственная роспись и народное хозяйство» (М., 1908), «Как ликвидировать золотую валюту?» (СПб., 1899), «Изменение денег Й» (СПб., 1898), «Капиталы и долги Й» (СПб., 1898). «Цифровой анализ расчетного баланса России за пятнадцатилетие 1881-1895Й» (СПб., 1897), «Бумажный рубль Й» (СПб., 1895).
Сосредоточенность на крестьянской проблематике не в последнюю очередь объяснялась тем, что к основной экономической движущей силе общества С. Ф. Шарапов относил сельское население. Поэтому все остальные вопросы - политическое устройство государства, способ осуществления денежной реформы - решались автором соотносительно с задачами аграрного реформирования.
На представление С. Ф. Шарапова об организации крестьянского хозяйства повлияли негативные результаты очередных либеральных реформ, проводившихся в России с 1855 по 1880 г. Правительство, освободив крестьян де-юре, самоустранилось от формирования новых условий хозяйствования - создания предпосылок для их свободы де-факто. Полностью игнорируя «крестьянский вопрос», либеральное руководство страны надеялось, по-видимому, на «невидимую руку» рынка, которая сама наладит новые экономические отношения. Либеральные мечты не сбылись. В обществе начало зарождаться противостояние помещиков и крестьян: первые не хотели управлять по-новому, а вторые не умели хозяйствовать самостоятельно. Это вызвало волну массовых банкротств землевладельцев. Шарапов охарактеризовал этот процесс как «помещичий разгром». В своих работах он настаивал на необходимости участия государственной власти в деле развития крестьянского хозяйства, причем участие, по его убеждению, должно быть «не принуждающее, не приказывающее, а поощряющее и помогающее»13.
Переход от либеральных реформ к национальным (1881-1899) изменил идеологию управления страной. Либеральная экономическая политика, в принципе отвергавшая государственное вмешательство в крестьянские дела, сменилась на национальную, которая признавала это вмешательство настоятельной необходимостью. С 1881 г., правительство коренным образом стало пересматривать свою позицию относительно сельского хозяйства и принимать активные меры к его возрождению. Инициативу аграрных реформ взяло на себя министерство внутренних дел.
С. Ф. Шарапов придерживался той точки зрения, что подъем экономики страны должен начинаться с возрождения сельского хозяйства, которое может быть осуществлено путем объединения двух сил: «барина как силы административной и интеллигентной и мужицкой общины как силы рабочей»14. Он предлагал за счет государства создавать образцовые крестьянские хозяйства, которые будут выполнять широкий круг функций: кредитных учреждений, статистических и метеорологических бюро, селекционных станций, племенных заводов, машинно-тракторных станций и небольших перерабатывающих предприятий.
Сам Шарапов делал все возможное для осуществления сельскохозяйственных преобразований. Он занимался просветительской деятельностью, придавая большое значение обучению и образованию крестьян; выступал с публичными лекциями о внедрении новых технологий в аграрное производство.
Сергей Федорович был не только пропагандистом и теоретиком, разрабатывавшим новые идеи в области организации сельского хозяйства, но и практиком. В своем имении Сосновка он самостоятельно вел хозяйство, основал Сосновскую мастерскую плугов, которая обеспечивала инвентарем местных крестьян. Кстати, практическая деятельность Шарапова на этом поприще дала основание некоторым современникам охарактеризовать его в первую очередь как сельского хозяина, а затем уже как публициста, занимавшегося сельским хозяйством15.
По политическим взглядам С. Ф. Шарапова причисляют к славянофилам, считая его последователем И. С. Аксакова, Скобелева, А. С. Хомякова. Сам Сергей Федорович не считал себя ни либералом, ни консерватором, так как ему претила шаблонность обоих направлений16. По его собственному выражению, он «не хотел и не мог ни к кому подлаживаться, никуда пристраиваться»17.
Являясь, по мнению современников, «страстным политическим мечтателем»18, Сергей Федорович воспринял славянофильские идеи напрямую и уверовал в них, как в катехизис. Такая «политическая непосредственность» была подмечена А. Я. Антоновичем, который писал, что Шарапов «идеалист от мозга до костей, мираж, принимающий за действительность собственную мысль19».
Политические фантазии Сергея Федоровича проявлялись, в частности, в настойчивых призывах к объединению славянофилов для участия в либеральных преобразованиях, которые не могли быть ими услышаны в принципе. Это раздражало его, он ощущал себя «усталым и одиноким в борьбе»20. К началу XX века в его отношениях со славянофилами наблюдалась даже некоторая деструктивность.
Тем не менее имеются все основания соотносить Шарапова с этим идеологическим течением. Он разделял убежденность славянофилов в особой миссии России во вселенском объединении славян для спасения мира. Ряд заблуждений славянофилов, умело навязываемых обществу, о высокой нравственности и богоизбранности русского народа, об общинном духе его бытия, были Сергеем Федоровичем не только восприняты, но и положены в основу своих политических и экономических теорий21.
Сергей Федорович считал, что первичным элементом в построении общества является приходская община, которую следует наделить большими самодеятельными правами. Это, по его мнению, даст возможность услышать голос простого народа и постепенно включить его в процесс формирования гражданского общества. Исходя из этой концепции, он предлагал план политического переустройства государства, которое должно было иметь трехуровневую структуру управления, основанную на федеративных началах.
Этот проект Шарапов изложил в работе «Опыт русской политической программы»22. Примечательно, что мероприятия по слиянию структур административной и политической власти, осуществляемые ныне в Российской Федерации, создание так называемой вертикали государственной власти, во многом соответствуют положениям «Политической программы».
Согласно этой «Программе», низовыми организациями должны быть приходские общины, которые на территории Российской Империи образуют 18 областей. В свою очередь, каждая область представляет самоуправляющуюся автономию со своей «Областной Думой». Ее состав формируется из представителей приходских общин, которые принимают законы, устанавливают налоги и сборы в рамках компетенции, данной им Верховным Законом. Высшим органом власти является Государь, который и наделяет территориальные образования определенными правами. При царе создается совещательный орган в форме Государевой Думы. В каждой области имеется представитель монарха, «задача коего есть охранение Закона от малейшего нарушения».
Еще раз изложить «заветную политическую и общественную программу» Шарапов попытался в своем сочинении «Через полвека. Фантастический политико-социальный роман» (М., 1902). Автор в литературной форме изобразил эту общественно-политическую программу гипотетически осуществленной. В книге он показывает, что могло быть, если бы славянофильские воззрения приняли за основу в общественных и правительственных сферах. Так, через полвека (к 1952 г.), по прогнозам автора, русская территория расширится за счет всей восточной Пруссии и Познани, почти всей территории Австро-Венгрии, всего Балканского полуострова (Сербия, Болгария, Румыния и Греция). В Азии Россией к 1952 году будут «прочно заняты на особых правах» Манчжурия, Бухара, Афганистан и Персия. Российская империя станет союзником Китая в его освободительной войне против Японии, российские офицеры будут воевать на стороне китайцев. Возникнет военный конфликт между Россией и Германией.
По сюжету, герой романа после 50-летнего сна, проснувшись, увидел, что все народы объединились вокруг России. Их единение разрешило славянский конфликт, постоянно навязываемый извне. У Российской Империи появилось четыре столицы: Киев, Москва, Санкт-Петербург и Константинополь.
Можно по разному относиться к этому фантастическому сюжету, но тем не менее большинство пророчеств и прогнозов «Политической программы» и «Фантастического политико-социального романа» оказались реальностью.
С. Ф. Шарапов мечтал о церковном начале в политическом устройстве страны, о земских соборах, о Государевой (не Государственной!) Думе. Нельзя сказать, что предполагаемый план переустройства страны был бесспорно воспринят его современниками. Одни оценивали этот проект как чрезмерно демократический, другие воспринимали «как сознательный умысел провоза инородческого товара под славяно-русским флагом», способствующий разделу России23. Однако, едва ли можно согласиться с последним утверждением. Шарапов был противником всякого рода западничества и, в частности, либеральных трансформаций. В своем выступлении, состоявшемся в мае 1905 г. в Российском благородном собрании, он дал следующую характеристику текущим либеральным преобразованиям: « … всеобщим лозунгом сразу стала ненависть ко всякой традиции, ко всему русскому, историческому и национальному, что и выразилось в стремлении к упразднению самодержавного строя, и жажда ТконституцииУ»24.
Его критика либеральных преобразований касалась не только их содержательной стороны, но и методов реализации. «Самые сложные государственные реформы клятвенно обещались к осуществлению в течение нескольких дней [может быть даже 500 - Ю. Б.]; там, где нельзя дать постоянного закона, проектируются временные правила»25.
Еще более пессимистично Шарапов отзывался об итогах «революционных преобразований», в результате которых «Ймы начинаем медленно гнить, так как на верную историческую дорогу не вышли и Россию только истощили и разграбили, но отнюдь не обновили»26.
По выражению В. Снежкова, С. Ф. Шарапов был «истинно русским человеком и по внешнему своему облику, и по внутреннему складу»27. Этот «внутренний склад» вызывал неприятие всего иностранного, а постоянное навязывание сверху «несвежего иностранного», имманентная продажность верхов «иностранному», поклоничество «иностранному» только усиливало в нем это чувство. В ответ на это Сергей Федорович стремился противопоставить «русское» «иностранному».
Это противопоставление доходило иногда до абсурда. Всегда и везде, где это возможно, он употреблял слово «русский». Если он писал работу о денежной системе, то это была «русская денежная система», в которой излагалась «русская теория русских взглядов». Если же им издавалась газета, то она называлась «Русский труд» или «Русское дело». Организованное им в 1905 году общественное движение носит название «Русская народная партия».
Сергей Федорович был «русским» монархистом. С его точки зрения, монарх является гарантом всех преобразований, именно он смог бы защитить Россию от западного «осквернительства» и сохранить русскую душу в первозданной чистоте. Он был уверен, что «Народу Й дорог Царь как представитель мощи и величия России, дорога вера, дорого русское имя, дорого все то, что так грубо выкинуто и оплевано интеллигенцией»28. Шарапов обожал царя и говорил о нем не иначе как «добром и кротком»; «наш Государь Николай II», «православный Русский Царь».
Сергей Федорович уверял (а он опирался на записки статс-секретаря барона М. Корфа29), что идея денежного реформирования 1839-1843 гг. принадлежала Николаю I, причем принадлежала сполна, «начиная от основной мысли, до мельчайшей подробности, до последнего редакционного примечания,.. а Канкрин являлся недурным и вполне добросовестным немцем-исполнителем» (выделено мной. - Ю. Б.)30.
С. Ф. Шарапов был яростным противником иностранного капитала. Он придерживался мнения, которое глубоко укоренилось в сознании «патриотов» того и сегодняшнего времени, что засилье иностранного капитала грозит России потерей экономической и политической самостоятельности. С его точки зрения, иностранный капитал, притекавший ранее, был менее агрессивный, тогда как иностранцы, приносившие с собой технологическую культуру, «национализировались», т.е. адаптировались к русской политической, бытовой, а потом уже и к технологической культуре. «Сегодняшние капиталисты [речь идет о начале XX в. - Ю. Б.] привозят с собой не столько технологическую культуру, сколько мировоззренческую, что, несомненно, угрожает самобытности русского народа». В заключении Сергей Федорович отмечал, что «иностранный капитал вытесняет русский оттуда, где он мог бы функционировать самостоятельно»31.
С особой неприязнью и недоверием относился Сергей Федорович к постоянному вмешательству иностранцев в финансовую политику Российской Империи. Он считал, что «нельзя невежественных и наглых проходимцев возводить в финансовые гении»32.
Шарапов указывал на наличие странно повторяющегося факта в наших политических и экономических преобразованиях, независимо от их характера - либерального или национального: «русский элемент в них является по преимуществу фоном, стадом, тогда как в роли вожаков в большинстве случаев выступают инородцы», причем «освободительное», либеральное движение «густо закрашено элементом еврейским», в то время как «консервативное или истинно-русское» направляется обрусевшими немцами33.
Так, давая характеристику либеральным реформам начала XX в., С. Ф. Шарапов писал: «Й Теперь у финансового ведомства другие советники и вдохновители: Ротшильды, Рафаловичи, Ротштейны, Кохи и вся финансовая премудрость Европы в лице Вагнера, Лексиса, Герцки34 и многих других»35. Говоря об этой «премудрости» западной теории, навязываемой России, Шарапов указывал на ее отсталость от жизненных требований, которая «так дорого стоит нашему государственному и народному хозяйству»36.
Примечательно, что позже, в 20-х годах XX в. с подобной критикой западных идейных установок и ревальвационных методов денежного реформирования выступил и академик С. Г. Струмилин: «Мы не раз уже брали себе за образец совершенства старые чужие зады и, импортируя с Запада всякий устаревший идейный хлам и технический брак, строили на них свой самоновейший национальный прогресс»37.
Разделял эту точку зрения и русский философ Н. А. Бердяев, который писал: «Русские обладают исключительной способностью к усвоению западных идей и учений и к их своеобразной переработке. Но усвоение западных идей и учений русской интеллигенцией было в большинстве случаев догматичным. То, что на Западе было научной теорией, у русских интеллигентов превращалось в догматику, во что-то вроде религиозного откровения»38.
С. Ф. Шарапов был непримиримым противником официальной политики повышения курса рубля, считая, что именно инфляционные мероприятия помогут стимулировать рост экспорта как промышленных, так и сельскохозяйственных товаров, и, соответственно, подъем этих отраслей. Свой взгляд на данную проблему и предлагаемые им основные шаги в области денежно-кредитной политики он изложил в «Экономической программе»: «Желательно постепенное и тихое понижение курса, пока международная ценность кредитного рубля не дойдет приблизительно до ценности серебра или один рубль будет равен двум франкам»39.
Инфляционные мероприятия в сфере денежно-кредитной политики рассматривались им как наиболее адекватные для текущего состояния российской экономики. С. Ф. Шарапов считал, что отсутствие достаточной денежной массы в стране и ее концентрация в столицах затруднит развитие народного хозяйства. Равномерного распределения денег по экономической территории страны, с его точки зрения, можно было добиться за счет увеличения объема эмиссии кредитных билетов и передачи их в провинциальные отделения Государственного банка.
Осознавая, что мероприятиями исключительно кредитно-денежной политики добиться подъема экономики будет трудно, в «Экономическую программу» были включены другие достаточно интересные предложения. Например, организация государственных работ производительного характера и, самое главное, увеличение заработков.
Особый интерес представляет теория денег, изложенная С. Ф. Шараповым в своей основной политэкономической работе «Бумажный рубль. Его теория и практика» (СПб., 1895).
Эта книга была написана на фоне дискуссий о методах и задачах осуществления денежной реформы, которые проводились не только в «негласных комитетах», но и в широких научных кругах. В то время самым обсуждаемым в ученой среде являлся вопрос о том, каков должен быть стандарт денежной системы (золотой, серебряный или бумажно-денежный) и насколько целесообразен переход страны на золотомонетное обращение40. Экономисты разделились две основные группы - сторонников и противников золотого стандарта.
Сторонники, а к ним, в частности, относились П. Б. Струве, А. Е. Рейнбот, А. Н Гурьев, А. Н. Миклашевский, убеждали публику в необходимости перехода к золотой валюте и фиксации уже сложившегося девальвационного курса кредитного билета. Противники реформы говорили о необходимости сохранения существующего порядка вещей: девальвационный рубль и бумажно-денежное обращение.
Позиция последних обосновывалась двумя соображениями. Во-первых, введение в обращение золотой валюты уменьшит экспортные возможности сельского хозяйства, что приведет к упадку этой стратегической отрасли народного хозяйства, чего допустить нельзя. Во-вторых, утверждали они, правительство неспособно или, скорее, не желает учесть и предотвратить социальные последствия денежной реформы, так как инфляционный переход к золотому обращению обогатит не страну, а небольшую группу людей41. Эту точку зрения разделял и С. Ф. Шарапов.
Стоит заметить, что приверженцы золотого стандарта имели теоретическую базу, сформированную работами «официальной» профессуры42, а у последователей концепции бумажно-денежного обращения сколько-нибудь серьезная теоретическая база практически отсутствовала.
Произведение «Бумажный рубль» восполнило этот пробел. Перед Шараповым стояла двойная цель: с одной стороны, показать «печальные последствия» металлического обращения и, с другой, - выработать «русскую теорию русских взглядов на понимание смысла и значения абсолютных знаков самодержавного государства» (выделено мной. - Ю. Б.).
Денежная теория С. Ф. Шарапова во многом определялась его славянофильским мировоззрением, монархизмом и верой в Бога. Отправная точка рассуждений Шарапова - коренное отличие России от Запада и даже их противопоставление. Отличие это заключалось в преобладании на Западе голого коммерческого расчета, стяжательства и, напротив, господстве в России нравственных начал. Отсюда Шарапов последовательно определил два вида государства, два источника внутренней ценности и стабильности денег, две формы денег - золото, функционирующее на Западе, и бумажный рубль, обращающийся в Империи43.
Для правильного восприятия его теории важно понять, что это противопоставление является не столько проявлением ксенофобии, сколько методологическим приемом рассуждения. Вообще следует отметить, что для метода исследования С. Ф. Шарапова характерно выделение двух причин, двух противоположных факторов экономического развития: субъективных и объективных, идеальных и материальных, внутренних и внешних. Причем, как отмечает автор, экономическая наука, «начинающаяся с Адама Смита», изучала только объективные, материальные, внешние факторы развития, совершенно оставив в стороне от рассмотрения «внутреннюю психологическую сущность экономических процессов». Наконец, как говорил Шарапов, Фридрих Лист впервые «признает великую роль нравственных начал в экономическом мире» и «разоблачает материалистическое учение Адама Смита».
Для С. Ф. Шарапова существовали два вида денег, принципиально отличающиеся друг от друга - собственно деньги и «деньги России». Различие состояло в способе определения их стоимостей. Для «денег России» она определялась субъективно-психологическими факторами, т.е. доверием населения к эмитенту. В то время как стоимость «золотых денег», присущих западной экономической культуре, определялась причинами объективного порядка, издержками производства на их создание.
Таким образом, Сергей Федорович выделил два вида стоимостей, которые он противопоставил друг другу. В современной теории денег для обозначения этого феномена введены два понятия - представительная и реальная стоимости денег и, следуя за С. Ф. Шараповым, можно сказать, что «деньги России» обладали исключительно представительной стоимостью, а «деньги Запада» - реальной. Однако, хотя эти стоимости и противоположны, они, тем не менее, не исключают друг друга. Современная наука рассматривает их как совокупность, образующую единую стоимость денег. Причем комбинация этих двух видов стоимостей постоянно изменяется в пользу представительной44.
С. Ф. Шарапов уже в конце XIX в. обратил внимание на этот феномен, отметив, что значение субъективно-психологических факторов и нравственных начал в экономике постоянно увеличивается и будущее на стороне России с ее «абсолютным денежным знаком».
Довольно долгое время перевес находился на стороне «металлистов» и господствовала точка зрения, что истинными деньгами является только золото45.
С. Ф. Шарапов, следуя данной теоретической конструкции, также выделял золото и бумажные деньги, но трактовал их значение для экономики России обратно устоявшемуся мнению. Для него истинными русскими деньгами являются бумажные деньги. Он предлагал отказаться от денежной системы, основанной на золотом стандарте, как чуждой русскому духу. Тем не менее, автор отмечал возможность для золота выполнять роль денег, подчеркивая, однако, что это нерусские деньги. Золото как мировые деньги сохранялось исключительно для внешних расчетов, учета платежей и поступлений, в то время как внутреннее хозяйство должно было «иметь счет» в национальных деньгах46.
Заслуживает особого внимания разработанная Сергеем Федоровичем теория «внутренней ценности денег» (в современной терминологии представительной стоимости денег. - Ю. Б.). Деление денег на бумажные (истинные, русские) и золотые (западные, нерусские), как говорилось выше, вытекает из различных видов стоимостей. Объяснение происхождения внутренней ценности русских денег опирается на теорию нравственных чувств: то, что нравственно - то разумно и действительно.
Для Шарапова деньги - это орудие экономических отношений лиц, групп и стран47. Поскольку золотые деньги - это власть над человеком, это «темная сила», форма материализации социального неравенства, то они не могут быть истинными деньгами для России48.
По Шарапову, истинные деньги - это «орудие христианской помощи народному труду, предприимчивости и сбережению. Сергей Федорович подчеркивал именно слово орудие, деньги - это инструмент, который должен служить людям, но не господствовать над ними. Отсюда основная функция денег - функция средства обращения. Поэтому он довольно часто заменял понятие «бумажный рубль» словами «простое расчетное средство», «учетная квитанция», «абсолютные знаки».
С точки зрения Шарапова, деньги в России не являются реальной ценностью, они суть представители некоторой идеи, некоторой отвлеченной стоимости. Русский рубль не есть конкретный кусок металла, это абстрактная стоимость, а потому неизменная и абсолютная. Абсолютный характер русского рубля заключается в том, что его внутренняя ценность не определяется ни его золотым содержанием, ни его ценовым соотношением к золоту, он (русский рубль) «совершенно отдален от металлической валюты».
Опираясь на эту посылку, автор вводит понятие абсолютные деньги, т.е. такие деньги, чья внутренняя стоимость определяется «нравственным началом всенародного доверия к единой, сильной и свободной верховной власти, в руках которой находится управление денежным обращением»49. Из этого определения можно вывести два фактора, определяющие внутреннюю стоимость абсолютных денег - это нравственность и управление денежным обращением.
Примечательно, что при объяснении первого фактора, наиболее рельефно проявляются славянофильские и монархические взгляды автора. Так, нравственность, с его точки зрения, «есть вполне положительная величина», которая должна быть введена в оборот финансовой науки и которая должна учитываться при определении внутренней стоимости рубля. Поскольку «наша верховная власть есть порождение и представитель именно нравственного начала, начала полного доверия и любви, полной свободы действия», то и абсолютные деньги есть феномен исключительно Российской Империи50. Отсюда делается вывод, что абсолютные деньги - это бумажные русские денежные знаки.
Говоря о наличии второго фактора (управление денежным обращением), делающего внутреннюю стоимость абсолютных денег стабильной, С. Ф. Шарапов в понимании законов денежного обращения явно опережал не только своих современников, но и некоторых лауреатов Нобелевской премии. Он неоднократно подчеркивал, что «внутренняя стоимость денег определяется не их абсолютным количеством, а их движением»51 (курсив автора).
Цена абсолютных денег не подвержена влиянию конъюнктурных колебаний мирового рынка. Сергей Федорович придавал большое значение данной особенности абсолютных денег, так как это является основой экономической самостоятельности страны.
Примечательно, что практика денежного обращения XX-XXI вв. подтверждает верность теоретических положений С. Ф. Шарапова. Такие денежные знаки, как переводной рубль, СДР, экю, евро представляют собой некоторый идеальный символ стоимости, который является расчетной величиной. Эти искусственно созданные денежные единицы возникают исключительно как результат соответствующего управления денежным обращением, способного создать и поддерживать доверие к ним.
Остается только удивляться финансовому чутью Сергея Федоровича Шарапова, который уже в конце XIX в. сумел найти механизм «создания» стабильных денег в неограниченном количестве. (Справедливости ради следует отметить, что до Шарапова о принципе создания искусственных денег из их обращения говорил Н. Я. Данилевский52.)
Достаточно интересным и современным является изложенная С. Ф. Шараповым теория «мнимых капиталов». В ней он раскрыл активную и пассивную роль денег в экономике, связывая с каждым видом определения денег и понятия мнимого и реального капитала.
С точки зрения автора, активная роль денег присуща исключительно бумажным абсолютным денежным знакам, чья стоимость опирается на нравственные начала. Такие деньги могут выпускаться не под затраченный труд, а под будущий, чтобы «оплодотворить» его, т.е. «идеальная» стоимость денег создает реальную стоимость товара. (Иными словами, рост денежной массы (бумажных денег) вызывает увеличение ВНП.) Такие деньги определяются автором как «орудие труда будущего», а их совокупность - как мнимый капитал53.
Пассивный характер денег предполагает, что денежные знаки возникают как финансовое покрытие результатов деятельности экономической системы. Они - знаки - вторичны относительно экономики, и их количество должно соответствовать величине «результатов» производства. (Рост товарной массы вызывает появления новых денежных знаков.) Исходя из этой посылки, Шарапов рассматривал деньги «как концентрированный прежний труд», называя их реальным капиталом54.
«Творческая способность» денег, по Шарапову, проявляется в том, что каждый выпущенный под «будущий труд» бумажный знак при его передаче способствует «оживлению» нового, «ранее спавшего», труда, который, в свою очередь, также требует дополнительной эмиссии. «Выпущенные совершенно фиктивно поначалу знаки - не только не окажутся лишними, но вызовут потребность в еще новых количествах знаков55». Фактически здесь Сергей Федорович вел речь об эффекте кредитного мультипликатора, результат деятельности которого, по его терминологии, есть создание «мнимых капиталов».
Активная роль бумажных денежных знаков в хозяйстве, по Шарапову, возможна при наличии двух условий организации денежного обращения. Во-первых, право эмиссии должно принадлежать, безусловно, государству - «центральному государственному учреждению» (автор упорно избегает слова «банк»)56. Во-вторых, регулятором величины денежной массы будет являться «государственная экономическая политика, становящаяся добросовестным и бескорыстным посредником между трудом, знанием и капиталом»57.
Только такая совокупность предпосылок, как единая эмиссионная система и разумное регулирование денежного обращения, способна создать «бумажные абсолютные деньги», причем сколь угодно много, идущие на пополнение «всенародных, мирских или государственных запасных капиталов».
Поэтому в рамках теории мнимого капитала автором уделялось большое внимание проблеме управления денежным обращением, смыслом которого являлось определение в нем оптимального количества денежных знаков. Для этого Сергей Федорович вводит ряд критериев, свидетельствующих, с одной стороны, о нехватке денег в обращении, а с другой - об их излишке.
Он говорил о двух признаках, свидетельствующих о недостатке денег в обращении. Первый - это «высота процента за наем денег» и, второй - «обесценение труда»58.
Что касается первого признака- уровня процентной ставки, то он действительно с середины XIX века и до 50-х годов XX века являлся традиционным показателем состояния денежного рынка и инструментом его регулирования. В настоящее время этот метод воздействия на денежное обращение во многих развитых странах утратил свое значение59.
Влияние второго признака - размера заработной платы - на спрос и управление экономическим циклом через регулирование величины добавленной стоимости сохраняет свое значение до сегодняшнего дня. (Например, в США индекс потребительских расходов является ключевым показателем состояния экономической конъюнктуры.)
К показателям «излишка свободных денежных средств» С. Ф. Шарапов относил «развитие промышленной спекуляции, появление дутых или заведомо неблагонадежных предприятий», обесценение денежной единицы, неравномерный рост цен («цены начинают перемещаться уродливо»)60.
Автор указывал и на ряд критериев, свидетельствующих об оптимальном количестве денежных знаков в обращении. К ним он относил ряд тенденций: понижение процентной ставки, снижение цен на промышленную продукцию и товары первой необходимости, реальное повышение уровня заработной платы и «торжество и огромные оплаты труда творческих и вообще умственных» работников61.
Особо следует остановиться на последнем показателе. Здесь еще раз проявляется прозорливость ученого, который уже в конце XIX в. увидел, что рост доли добавленной стоимости в совокупной цене товара способствует стабилизации денежного обращения и, соответственно, покупательной способности денег. Значительную роль в этом увеличении он видел в справедливой оплате работников умственного труда.
С. Ф. Шарапов с сожалением признавал, что наука до сих пор не знает «более точных приемов» подсчета необходимой величины денег в обращении62. Оптимальное значение денежной массы определяется эмпирическим путем. Для этого денежная система должна быть эластична, иметь специальный институт, в который деньги, в случае их избытка, притекают в виде вкладов и вытекают, при их нехватке, за счет выдачи ссуд. Таким институтом, полагал Шарапов, являлась централизованная государственная система сберегательных институтов. «Бумажный рубль рождается в момент перехода из рук государства в руки подданного и умирает, войдя обратно в центральную государственную кассу»63.
С теорией абсолютных денег и мнимого капитала тесно взаимосвязана теория социального устройства общества. По мнению С. Ф. Шарапова, денежная система, функционирующая на абсолютных деньгах, может работать только в социально гармоничном обществе.
Действительно и обратное положение - эмиссия абсолютных денег, в свою очередь, способствует социальным изменениям в стране. «Под влиянием промышленного оживления и улучшения условий народного труда развивается и трудолюбие народа, и его предприимчивость, и его технические познания»64. Поддерживаемая государством возможность предпринимательской деятельности способствует отвлечению народа от пьянства, стремлению к повышению его культурного и технического уровня. «Осуществление в полном виде системы финансов, основанной на бумажных деньгах, изменит самый характер современного русского государственного строя, освободив его от посторонних влияний, усилив его нравственную сторону бытия и дав возможность проведения свободной христианской политикиЙ. При бумажных деньгах только и возможна идеальная свобода как государства, так и его отдельного гражданина»65 (выделено автором).
С. Ф. Шарапов не считал ни капиталистическое, ни социалистическое устройство человечества социально гармоничным. По его мнению, социализм «ратует против исключительных прав капитала ради таких же исключительных прав труда, то есть желает заменить деспотизм капитала деспотизмом труда». Общество, построенное на принципах социал-демократии, придет, как писал автор, к «неизбежной государственной регламентации труда»66, «всеобщей трудовой повинности»67. Политика «буржуазно-парламентского режима» состоит, по мысли Сергея Федоровича, в «эгоистическом самоуправлении капиталом посредством биржи»68.
Социально-гармоничным обществом, в рамках которого только и возможно функционирование абсолютных денег, является, по его мнению, самодержавное государство. Здесь следует отметить, что само понятие «самодержавное государство» трактовалось С. Ф. Шараповым не в традиционном смысле слова как государство, управляемое монархом. Шарапов определял государство как «внешнее выражение народа»69. Ученый практически ставил знак равенства между государством и народом, обществом, миром (в том понимании этого слова, которое дает его дореволюционная орфография - «мiръ»). С его точки зрения, общество должно быть построено на христианских принципах любви и доверия.
Таким образом, именно такая государственная власть, используя бумажные деньги, может создавать мнимые капиталы - источник своего собственного богатства. А так как государство для Шарапова - это народ, то и государственная собственность является в полном смысле «мирской, народной, или, вернее, всенародной [выделено автором] собственностью». Он постоянно подчеркивал эту свою мысль70. Богатство выражается в государственном, общенародном имуществе, в системе государственных предприятий, дающих определенный доход.
Государство, обладающее «самостоятельными доходами», не нуждается ни в займах, ни в высоких налогах. Более того, Шарапов предлагает использовать полученные государством доходы в качестве регулятора экономической активности. Так, для активизации хозяйственной деятельности налоговое бремя можно снизить, так как часть налогов может быть «замещена собственными доходными источниками государства». В период подъема экономической деятельности налоги могут быть увеличены, а эмиссия сокращена71.
Данные положения о возможности денежно-кредитного регулирования экономического цикла были через 35 лет повторены Дж. М. Кейнсом. В отличие от широко известного «просвещенной» общественности ученого, С. Ф. Шарапов трактовал задачу экономической государственной политики несколько иначе. Смысл ее состоит в том, чтобы «удерживать в надлежащей гармонии» факторы производства: труд, знания и капитал и «ставить свободный капитал лицом к лицу со свободным трудом, предоставляя им, при посредстве государственных финансовых учреждений, вступать в полюбовные сделки и равноправно обмениваться услугами, добросовестно вознаграждая третий экономический элемент - знание»72.
Предлагаемая Шараповым экономическая политика государства до некоторой степени соответствует мероприятиям коммунистического общества. Например, утописты-коммунисты в своих работах также проповедовали общественную гармонию, говорили о неизбежности превращения государства в простое управление производством. Примечательно, что их выводы по поводу будущего общества оценивались К. Марксом как положительные, но «имеющие еще (курсив мой. - Ю. Б.) совершенно утопический (курсив мой. - Ю. Б.) характер»73.
В отличие от коммунистов, Шарапов не был противником частного капитала, частного предпринимательства. Он не отнимал от него «ни возможности промышленного творчества, ни возможности нормального роста»74. С его точки зрения, экономика должна иметь двухуровневую структуру: первый уровень - государственный, работающий с мнимыми капиталами, второй - частный, обладающий реальными капиталами75. По этому поводу Сергей Федорович писал: «Мнимые капиталы, пускаемые в оборот государством, и реальные, то есть частные капиталы, будут работать параллельно, не мешая друг другу, и в этом именно и будет заключаться здравая и справедливая экономическая политика»76.
Эти два уровня имеют различные общественно-экономические задачи, не противоречащие, а дополняющие друг друга. На государственном уровне создаются мнимые капиталы, которые идут на улучшение народного труда, на развитие тех отраслей экономики, в которых не заинтересован частный предприниматель. Такая деятельность именовалась им «государственным творчеством»77.
Тем не менее С. Ф. Шарапов предупреждал, что «частная предприимчивость не должна подменять собой государственное творчество, общественную власть». Самодержавное государство, писал он, «ограничивает всякую возможность хищной, спекулятивной наживы, не дает возможность возникнуть Ротшильду и такой непомерно растущей, безнравственной и погибельной власти»78.
Для создания «абсолютных денег» и организации их оптимального обращения, Шарапов предлагал создать определенную систему учреждений. В нее должны входить «Державная казна» (в соответствующей терминологии - министерство финансов и Государственное казначейство), которая занимается управлением государственного бюджета, а также собственного капитала и дохода. «Большая казна» (Государственный банк) должна включать в себя сеть учреждений - «Приказы Большой казны», которые располагаются в каждой области и которые «слиты вместе с губернскими и уездными казначействами». Главная задача «Большой казны» - эмиссия «абсолютных денег» и управление денежным обращением. Кроме этого «Большая казна» и сеть ее «приказов» будут вести счета «всенародных государственных» и частных предприятий, осуществлять прием вкладов и выдачу ссуд.
«При таких условиях,- писал С. Ф. Шарапов,- всевозможные частные и общественные или акционерные банки становятся совершенною аномалией, и не потому, чтобы государство стало их преследовать или закрывать, а по невозможности конкурировать с совершенно бескорыстным государственным кредитом. Для частного кредита остается лишь одна форма - это общества взаимного кредита»79. Практически, «коммунист» Шарапов предлагал создать высокоцентрализованную государственную банковскую систему.
«Державная казна» и «Большая казна» юридически не зависимы друг от друга, но экономически взаимосвязаны. «Большая казна», являясь центральным государственным органом денежного управления, создает «собственные средства государства» и передает их «Державной казне», которая расходует их вместе со средствами, полученными от налогов и от деятельности всенародных предприятий80.
«Приходские» кредитные учреждения будут являться государственной системой сберегательных институтов и формировать низший уровень кредитной системы.
Таким образом, вся кредитная система будет иметь трехуровневую структуру: «Большая казна» - центральное государственное кредитное учреждение, служащее государству; «Приказы Большой казны» - областные кредитные организации, работающие с государственными и частными предприятиями и ведущие региональные бюджеты; «Приходские» кредитные институты - низовой уровень, обслуживающий население.
Анализ произведений Сергея Федоровича Шарапова показывает, что большинство его идей о государственном устройстве страны, организации денежного обращения, структуре кредитной системы может быть и являлись утопическими для XIX в., но были реализованы в эпоху советской власти. Так, например, кредитная реформа СССР 1930-1932 гг. была осуществлена в соответствии с идеями Шарапова. Его прогнозы о политическом развитии страны во многом оправдались, многое из высказанного им не потеряло своего значения и поныне, что, безусловно, ставит его в один ряд с выдающимися экономистами России.

До недавнего времени имя Сергея Федоровича Шарапова (1855–1911) было известно лишь узкому кругу историков-специалистов. К сожалению, ни в русской, ни тем более в советской историографии нет ни одного специального труда, посвященного этому человеку. До революции о Шарапове вышло только две статьи, а после 1917 года его имя не упоминалось в исследованиях вплоть до 1970-х годов. Сказался и негативный отзыв В.И. Ленина, писавшего о Шарапове в статье "Перлы народнического прожектерства". Только в 90-е годы появляются первые работы, посвященные взглядам этого мыслителя, которого одни исследователи относят к "неославянофилам"; другие - к представителям "позднего славянофильства".

Шарапов родился 1 июня 1855 года в имении Сосновка Вяземского уезда Смоленской губернии в родовитой дворянской семье Федора Федоровича и Лидии Сергеевны. После 2-й Московской военной гимназии (поступил в 1868, окончил с отличием в 1872 г.) Сергей продолжил образование в Николаевском инженерном училище в Санкт-Петербурге, которое вскоре был вынужден покинуть из-за болезни матери, так и не кончив полного курса, но получив специальность сапера. С началом боевых действий на Балканах, Шарапов отправился добровольцем на войну в Боснию. По воспоминаниям, он руководил военными действиями до 1 мая 1876 года, затем был захвачен в Загребе венгерскими властями и в мае 1877 г. выпущен на свободу. Ездил по Италии, бедствовал, голодал, и даже начал подумывать о самоубийстве. Спало его сообщение от известного консервативного издателя и публициста А.С. Суворина, предложившего сотрудничество и выславшего авансом деньги. Работа за границей в качестве корреспондента "Нового времени" позволила Шарапову приобрести уникальный опыт.
Вернувшись, осенью 1878 года на родину, он вышел в отставку и занялся сельским хозяйством, поселившись в Сосновке. Пробовал себя в политике, но безуспешно. Судьба забросила его в Москву, где он близко сошелся с И.С. Аксаковым (сотрудничал в его газете "Русь"), которого считал своим учителем, отмечая, что именно общение с известным славянофилом сделало его готовым выдержать "экзамен зрелости на русского человека". Помимо "Руси", Шарапов сотрудничал в "Голосе Москвы", "Промышленном мире" и других консервативных органах печати. Как и многие славянофильские публицисты, Шарапов испытал давление цензуры, когда с 1886 года начал издавать газету "Русское дело" финансируемую московским купцом-старообрядцем Д.И. Морозовым, которая получила неоднократные предостережения за критику правительства (1888, 1889 гг.) и в итоге была временно приостановлена.

В конце 1880-х гг. завязалась переписка Шарапова с К.Н. Леонтьевым, после чего между ними установились отношения близкие к дружеским, что не совсем отвечает выдвинутой историком А.Л. Яновым версии о якобы имевшей место травле Леонтьева со стороны Шарапова. О том, что отношения двух мыслителей были доверительными, свидетельствует и то, что Шарапов советовался с Леонтьевым даже по вопросам, связанным с личной жизнью: "Хочу у Вас попросить одного разъяснения. Я живу с женщиной замужней, сам не женат. Любим друг друга очень, жизнь довольно христианская (она очень верующая и вера довольно действенная). Муж ее жив, но жить ей с ним было нельзя, не жила с ним уже 9 лет до связи со мной. Прожили мы год, как ангелы, мирно, тихо, благородно. Говеет она. Священник очень либерально разрешает ей жить со мной и дальше. Говею я. Иванцов (священник) тоже говорит: это грех, но уж пусть будет, ибо без него еще больший разврат мог бы быть. Таким образом, грех, который мы делаем сознательно, как бы благословляется. Нарушение закона брака Церковь может простить тогда, когда он не повторяется или когда человек хоть в ту минуту (при покаянии) решается его не повторять. Но как быть здесь: я говорю: я делаю и буду делать грех. Священник говорит: нужды ради, и делай, и дает мне отпущение грехов. Возможен ли здесь такой компромисс? И если невозможен, то что должен я делать, чтобы помириться не с моей совестью, а с моим разумом, который находит противоречие и протестует. (Совесть молчит, ибо наша жизнь чистая и честная.) Как Вы на это взглянете?" - спрашивал Сергей Федорович в письме к Леонтьеву от 6 мая 1888 г. Кстати, не без влияния Леонтьева Шарапов исповедался и причастился Великим постом 1888 года после 15-летнего перерыва. 23 июня 1890 г. Шарапов с отчаянием писал Леонтьеву о своей газете: "Мое "Р<усское> Д<ело>" окончательно погибло, дорогой Константин Николаевич, и я, кажется, перебираюсь в Петроград... Пожалуйста, Вы ведь читали начало моего романа (речь идет о романе "Чего не делать?" - А.Р.). Скажите по совести и прямо - художник я, или нет? Если да, ударюсь в это дело, если нет, останусь публицистом". В ответ Леонтьев, с присущей ему прямотой заметил, что, вряд ли следует "писать такие повести, которые никто не захочет во второй раз и видеть", и лучше оставаться талантливым и будящим мысль публицистом. Затем Шарапов создал и выпускал газету "Русский труд" (1897–1902 гг. с перерывами), которую постигла та же участь, что и "Русское слово". Далее последовала "Русская беседа", которая разделила судьбу предыдущих изданий. На свет появился "Мой дневник", в виде отдельных брошюр, но название пришлось по цензурным соображениям упрятать внутрь. На обложку были вынесены нейтральные названия: "Сугробы", "Посевы", "Жатва", "Заморозки", "Пороша", "Метели" и т.п. Впоследствии, ненадолго возобновилось издание "Русского дела", за которым последовал "Пахарь". Попыткой прорыва информационной блокады стало издание "Свидетеля" (1907–1908).

Шарапов активно популяризировал наследие славянофилов, считая, что "русская самостоятельная мысль по вопросу о государственном устройстве нашла себе выражение… именно у славянофилов, … славянофильская мысль, единственный продукт нашего собственного национального творчества, опирающаяся только на психологию русского народа и на изучение духа родной истории…". Он издал "Московский сборник" (М., 1887), куда помимо работ Шарапова вошли произведения М.Д. Скобелева, А.А. Киреева, Ф.М. Достоевского, И.С. Аксакова и др., и сборник "Теория государства у славянофилов" (СПб., 1898), включавший труды И.С. и К.С. Аксаковых, А.В. Васильева, А.Д. Градовского, Ю.Ф. Самарина. Шарапов пытался, по собственным словам, "к русскому церковному учению Хомякова, историческому И.С. Аксакова, политическому Н.Я. Данилевского" прибавить "русское экономическое учение", и доказать, что возможность создать научную денежную систему, в основе которой лежало бы также нравственное начало. Объектом постоянной критики с его стороны служил порядок денежного обращения, установившийся в России в результате реформ С.Ю. Витте. Борьба шла с переменным успехом, но в итоге Витте в итоге смог одолеть своего оппонента, навязав ему денежную субсидию на развитие коммерческого предприятия "Пахарь", и тем самым, скомпрометировав.

Шарапов выделял три главные функции государственной денежной системы: счетчика народного труда; "организатора и направителя" народного труда; защитника государства от соседей-конкурентов и "хищной международной биржи". Золотое обращение, по мнению Шарапова, не обеспечивало выполнения этих функций, и он предложил провести ликвидацию золотой валюты, и ввести "абсолютные деньги", которые должны были находиться в распоряжении центрального государственного учреждения, регулирующего денежное обращение. При этом государство должно было выпускать только необходимое количество денежных знаков, а денежная единица должна представлять некоторую постоянную, совершенно отвлеченную меру ценностей (бумажный рубль). Шарапов считал, что введение золотой валюты пагубно еще и тем, что лишило земледельцев оборотного капитала, т.к. при наличии бумажных денег всегда можно прибегнуть к эмиссии, а после возвращения кредита изъять бумажные деньги из обращения. Резко отрицательно отнесся Шарапов и к предпринятому Витте привлечению иностранных капиталов в Россию, утверждая, что эти капиталы не работают на отечественную экономику, оставляя основную часть доходов от производства в руках иностранцев.

Деятельность Шарапова не ограничивалась только публицистикой. Он продолжал хозяйствовать, прославился как изобретатель плугов новой системы, которые с успехом экспонировались на многих выставках (их создатель получил 16 наград, в том числе 10 первых), и основатель Сосновской мастерской этих плугов. В 1903 году российское Министерство земледелия послало коллекцию плугов общества "Пахарь" на сельскохозяйственную выставку в Аргентину. Русские экспонаты, в частности коллекция сельскохозяйственного инвентаря, имели там большой успех.

Попытка "похода в политику" закончилась для Шарапова неудачно. Непродолжительное время он являлся одним из учредителей и руководителей Союза Русских Людей (СРЛ), входил в состав его Исполнительного Совета (1905). Участвовал в составлении программы Союза землевладельцев (1905), стоял у истоков Русской Народной Партии (1905), в которую хотел преобразовать СРЛ. Он также вел активную общественную деятельность, неоднократно выступал с докладами в Русском Собрании, вместе тем, подчеркивая свою намеренную удаленность от деятельности монархических организаций. Не всегда гладко складывались его отношения с соратниками по правому лагерю. Шарапов критиковал А.И. Дубровина ("хороший врач и никуда не годный политик"), А.Г. Щербатова ("благонамеренный, но совершенно несерьезный"), В.М. Пуришкевича ("жажда власти при полном отсутствии всякого нравственного регулятора") и других лидеров монархического движения. В ноябре 1905 года руководителем СРЛ был избран князь Щербатов, вместе с которым Шарапов неоднократно выступал за отмену золотой валюты и проведение правительством протекционистской политики в интересах отечественной промышленности.

Свои надежды Шарапов связывал с сильным самодержавным государством, которое, опираясь на систему самоуправления, смогло бы добиться "приведения капиталистического потока в некоторые рамки". Не в последнюю очередь этому должен был помочь проект устроения "национального, исторического русского земско-самодержавного строя". Главная работа, посвященная этому проекту - "Самодержавие и самоуправление" впервые увидела свет в 1899 году в Берлине. В предисловии к изданию Шарапов писал: "Горько и больно, что подобные вещи приходится печатать за границей, словно какое-нибудь нигилистическое издание, но что же делать? Мы зашли так далеко в нашей нетерпимости ко всякой свежей, не шаблонной мысли, мы так упорно навязываем одну казенную форму патриотизма, не допуская ничего, что подрывало бы святость и непогрешимость бюрократического начала, что ничего другого не остается". Автор не был уверен, что российская цензура пропустит его книгу, и оказался прав. Ее переиздание в 1903 г. в Москве привело к конфискации и уничтожению значительной части тиража. В 1905 г. работа вновь увидела свет при издаваемой С.Ф. Шараповым газете "Русское дело. В 1907 г. в Москве вышла книга С.Ф. Шарапова "Россия будущего" с подзаголовком "Третье издание "Опыта Русской политической программы", в которую вошло исследование "Самодержавие и самоуправление", а также переписка С.Ф. Шарапова с редактором газеты "Гражданин" князем В.П. Мещерским". Издания этой работы были известны в монархических кругах. На берлинскую публикацию неоднократно ссылался один из известных юристов самодержавной России П.Е. Казанский в своей работе "Власть Всероссийского Императора". О московской публикации 1905 года с одобрением отзывался в "Монархической государственности" Л.А. Тихомиров, стремившийся найти в ней подтверждение своим мыслям о порочности бюрократической системы.

Как убежденный монархист Шарапов с самого начала своей работы постоянно подчеркивал приоритет власти монарха. Более того, он доказывал, что изложенная им программа сочетания централизма и децентрализма призвана освободить главу государства от решения массы вопросов, которые вполне успешно могут быть решены на местах.

Подсчитав часы, затрачиваемые монархом на решение дел государственной важности, Шарапов приходит к выводу, что поскольку самодержец в силу объективных причин не может все решать сам, то за него действует бюрократия. Именно она и создает тромб в кровеносной системе государства, препятствуя взаимодействию власти и народа. "Самодержавие государя на глазах у всех обращается в самодержавие министра, последнее обращается в самодержавие директора, начальника отделения, столоначальника. Наступает полный произвол и полная безответственность…". Как мы видим, своих рассуждениях о бюрократии и самодержавии Шарапов продолжил традицию от славянофилов XIX века. Он и сам постоянно подчеркивал, что излагаемая им программа, есть "славянофильская программа государственного устройства".

В качестве альтернативы сложившейся бюрократической системе Шарапов предлагает схему управления, отделяющую "дело государево" от "дела земского". Согласно этой схеме, нужно создать "непосредственно под государем ряд крупных территориальных земских единиц, самоуправляющихся в пределах и на основании данного монархом закона. В каждой из этих единиц власть разделяется между представителем монарха, задача коего есть охранение закона от малейшего нарушения, и представителями самоуправления, коим принадлежит совершенно самостоятельное ведение всех дел области в пределах данного закона". Таким образом, возникает "ряд живых общественных самоуправляющихся земских организмов". Государство олицетворяет самодержец, а земщину - крупные самоуправляющиеся области. Согласно Шарапову, существующая земская система должна быть ликвидирована, поскольку число земских губерний излишне велико, к тому же земства введены не во всех регионах России. Должно быть образовано двенадцать "коренных русских областей" и шесть "инородческих областей". Всего получается 18 областей, созданных на основе географического, административного и этнического деления.

В своей концепции Шарапов выделил три ступени областного самоуправления. Низшей административно-земской единицей должен был быть всесословный приход, рассматриваемый как совокупность церковной и гражданской организации общества. В его ведение передавались все вопросы местной жизни, включая образование, торговлю, полицию, местное самоуправление и т.д. 2-й ступенью был уезд, а 3-й, высшей - область. Губернское деление упразднялось, создавалась система областного самоуправления, имевшая законодательную, финансовую и экономическую самостоятельность в пределах общеимперского законодательства. Во главе каждой области должен стоять генерал-губернатор, назначаемый монархом. Административное управление областью осуществляла областная дума, члены которой назначались генерал-губернатором и распределяли между собой отрасли управления, неся ответственность перед генерал-губернатором и земским собранием. Городское самоуправление также подчинялось областной думе. Председатель областной думы - областной предводитель дворянства, утверждаемый Императором и имевший право личного доклада монарху наравне с генерал-губернатором и в его присутствии. 50% мест в областной думе сохранялось за дворянством.

Вместе с тем, значение дворянства заканчивалось на областном уровне: "при областном делении кончается центральная государственная роль дворянства. В государственный механизм во всех его отраслях призываются люди по личному выбору государя, и здесь нет места сословности, а есть лишь место способностям и талантам. Назначенный государем министр или член Государственного, или Народохозяйственного совета или Сената может быть лишь человек, выдвинувшийся из среды земства по своим выдающимся способностям и уже сам факт его выбора и назначения должен давать ему права потомственного дворянина, если он не был таковым, помимо всяких чинов, или выслуги... Таким путем возможно создание многочисленного и действительно "лучшего" общественного класса и в местностях, доселе этого элемента лишенных". В своем незавершенном романе-утопии "Через полвека" Шарапов писал о будущей России, в которой дворянства "значительно меньше, … но зато это действительно цвет земли Русской… Теперь дворянство дается лишь за действительные заслуги царю и родине, а не за продырявливание казенных стульев".

Согласно схеме Шарапова, в состав центрального аппарата должны входить: законосовещательный (по общему законодательству) Государственный совет, назначаемый Императором и пополняемый выборными от областей по определенному служебному цензу (один представитель от "инородческих" и два от "коренных русских" областей, плюс два представителя от Московско-Нижегородской и два от Среднечерноземной областей); Народохозяйственный совет (по экономическому законодательству); Правительствующий Сенат - высшее административное учреждение из назначенных монархом и выборных от областей лиц; Контрольный сенат - высший орган контроля и руководства финансово-экономической политикой; специальные советы из выборных представителей при центральных ведомствах, сохраняющих за собой исключительно технические функции. Представители земства включались в состав Государственного и Народохозяйственного советов, а так же участвовали в специальных советах отдельных отраслей управления: финансовом, банковском, железнодорожном, земледельческом, научно-литературном.

Для эффективности подобной системы областного самоуправления, по мнению Шарапова, было необходимо проведение честных выборов, наличие ответственности перед законом, широкой самостоятельности для отстаивания закона на всех уровнях власти, до Сената включительно, и соблюдение строжайшего финансового контроля.

Предполагалось наличие свободы мысли, слова и печати, хотя цензура и сохранялась как государственная и областная "прокуратория" по делам печати для охраны "нравственной и художественной стороны в печатном слове". К слову, Шарапов никогда не отрицал необходимость цензуры вообще, отмечая в статья "Дезинфекция московской "прессы"", что в России "Образовалось целое сословие "писателей" совершенно безграмотных, невежественных, ни к какой литературе собственно неприкосновенных, и тем не менее ежедневно взбирающихся на газетную кафедру и беседующих с огромными аудиториями… Проституция печатного слова не только требует себе права на существование, не только говорит о терпимости к себе, но уже идет дальше. Сплоченная, она желает власти, желает быть хозяйкою в области печати, управлять и судить. Газетный стрекулист и прохвост почувствовал свою силу и громко кричит: иду на вас!".

Во главе разработанной Шараповым системы управления находился Самодержец, имеющий единоличное управление в международных, военных, церковных, законодательных и судебных делах, а также в народнохозяйственных делах, делах литературы, искусства и просвещения. Выводя из зоны критики фигуру Самодержца, Шарапов обосновывал реформу самоуправления необходимостью борьбы с бюрократией: "…чем сильнее надвигаются опасности внешние, чем ожесточеннее идет разорение России и гибель нашей культуры, тем ярче и махровее разрастается древо нашего бюрократизма на почве произвола, усмотрения и духовного мрака. В то время как все кругом России сплачивается, усиливается и растет, одна наша несчастная Родина хиреет и сохнет с каждым днем".

Идеи Шарапова не были восприняты ни в либеральных, ни в консервативных кругах. Друживший с ним С.К. Эфрон, считал, что это произошло потому, что "всегда и во всем искренний, Шарапов не мог укладываться в рамку, не мог пристать ни к какой партии; всегда и во всем он оставался самим собою, руководствовался и в своих писаниях, и в своих действиях только собственным умом и голосом собственной совести". Левые считали его "замшелым" ретроградом, готовым обслуживать власть и всерьез задумались над его словами только в период кризиса власти, летом 1917 года, "прогрессисты, либералы и радикалы", которые по собственному признанию Шарапова "терпеть не могли", с удивлением прочитали в "Петроградских ведомостях" одно из давних предсказаний Шарапова о возможности осуществления в России конституции, парламента, свободы печати, митингов и т.п.: "Поверьте мне на слово, что самая возмутительная стамбуловщина покажется детской шалостью перед тем, что будет у нас. При нашей некультурности и необузданности, при нашей свободе от всяких традиций мы явим миру такое поучительное зрелище "свободной страны", что самые ярые либералы станут вздыхать о временах Толстого, Сипягина и Плеве".

Не принимали идей Шарапова и многие консерваторы, видевшие в его проектах покушение на административную и территориальную целостность России, полонофильство и отсутствие патриотизма. Это послужило причиной конфликта со "Светом", в котором Шарапов на некоторое время нашел приют, и возможность печатать свои работы. Попытки Шарапова повлиять на власть заканчивались, как правило, столкновением с цензурой. Как публицист, он ощущал чувство "политического одиночества", как писатель не был популярен.
Сергей Федорович внезапно скончался 26 июня (ст. ст.) 1911 года в Петербурге. По свидетельству современников гроб с его телом из Петербурга был перевезен в Сосновку "на собранные среди друзей деньги", поскольку мыслитель так и не скопил состояния, "и после смерти его ничего не осталось".

Биография

Родился 1 июня 1855 года в имении Сосновка Вяземского уезда Смоленской губернии Российской империи в родовитой дворянской семье Фёдора Фёдоровича и Лидии Сергеевны.

После 2-й Московской военной гимназии (поступил в 1868, окончил с отличием в 1872) Сергей продолжил образование в Николаевском инженерном училище в Санкт-Петербурге , которое вскоре был вынужден покинуть из-за болезни матери (1874), так и не кончив полного курса, но получив специальность сапёра .

С началом боевых действий на Балканах, Шарапов отправился добровольцем на войну в Боснию. Руководил военными действиями по 1 мая 1876 года, затем был захвачен в Загребе венгерскими властями и в мае 1877 года выпущен на свободу. Работал за границей в качестве корреспондента ведущей санкт-петербургской газеты «Новое время ».

Вернувшись осенью 1878 года на родину, он вышел в отставку и занялся сельским хозяйством, поселившись в Сосновке. Продолжая хозяйствовать, прославился как изобретатель плугов новой системы, которые с успехом экспонировались на многих выставках (их создатель получил 16 наград, в том числе 10 первых), и основатель Сосновской мастерской этих плугов. В 1903 году российское Министерство земледелия послало коллекцию плугов общества «Пахарь» на сельскохозяйственную выставку в Аргентину . Русские экспонаты, в частности коллекция сельскохозяйственного инвентаря, имели там большой успех.

С 1905 года принимал активное участие в монархическом движении, был одним из учредителей Союза русских людей в Москве, однако вскоре создал собственную Русскую народную партию, не имевшую впрочем серьёзного значения. Часто выступал с докладами в Русском собрании , был участником монархических съездов. Шарапов был активным участником славянского движения, состоял вице-президентом Аксаковского литературного и политического общества в Москве.

Литературная деятельность

Сергей Фёдорович Шарапов был главным сотрудником журнала «Русская беседа », затем создал и выпускал газету «Русский труд » (1897-1902 с перерывами). На свет появился «Мой дневник», в виде отдельных брошюр, но название пришлось по цензурным соображениям упрятать внутрь. На обложку были вынесены нейтральные названия: «Сугробы», «Посевы», «Жатва», «Заморозки», «Проша», «Метели» и т. п. Впоследствии ненадолго возобновилось издание «Русского дела», за которым последовал «Пахарь». Попыткой прорыва информационной блокады стало издание «Свидетеля» (1907-1908).

Шарапов также издал «Московский сборник» (М., 1887), куда, помимо его работ, вошли произведения М. Д. Скобелева, А. А. Киреева, Ф. М. Достоевского, И. С. Аксакова и др., и сборник «Теория государства у славянофилов» (СПб., 1898), включавший труды И. С. и К. С. Аксаковых, А. В. Васильева, А. Д. Градовского, Ю. Ф. Самарина.

Анализ произведений Сергея Фёдоровича Шарапова показывает, что большинство его идей о государственном устройстве страны, организации денежного обращения, структуре кредитной системы может быть и являлись утопическими для XIX века, но были реализованы в эпоху советской власти. [ ] Его прогнозы о политическом развитии страны во многом оправдались, многое из высказанного им не потеряло своего значения и поныне, что, безусловно, ставит его в один ряд с выдающимися экономистами России. [ ] Главный труд Шарапова по экономике «Бумажный рубль» (1893).

Память

Сочинения

• Бумажный рубль : (Его теория и практика) / Талицкий (Сергей Шарапов). - Санкт-Петербург: тип. т-ва "Обществ. польза", 1895. - , VIII, 156 с.

Сергей Федорович Шарапов

Русский мыслитель

Шарапов Сергей Федорович (1856-1911), русский мыслитель, писатель, ученый-экономист и общественный деятель. В конце 1870-х был парижским корреспондентом газеты “Новое время”, позднее сотрудничал в “Земле”. В 1880-1890-е издавал журналы “ ” и “Русский труд”. Автор книг: “Министерство земледелия и его задачи в России” (1882), “Будущность крестьянского хозяйства” (1882-83), “По русским хозяйствам” (1881), “Сочинения” (1892), “А.Н. Энгельгардт и его значение для русской культуры и науки” (1893), “Франция и славянство” (1894), “По садам и огородам” (1895), “Бумажный рубль” (1895), “Как ликвидировать золотую валюту” (1899), “Сочинения”, т. 1-9 (1900-06) и др.

Шарапов без преувеличения является классиком русской экономической мысли, еще до конца не понятым и не оцененным. Он - автор монографии, в которой концентрируются важнейшие основы русской экономической мысли. Хотя сам автор скромно назвал ее “Бумажный рубль (его теория и практика)”, по существу, это обобщающий труд, который правильнее назвать “Экономика в русском самодержавном государстве”.

Шарапов постоянно подчеркивает самобытность русской хозяйственной системы, условия которой совершенно противоположны условиям европейской экономики. Наличие общинных и артельных отношений придает русской экономике нравственный характер. Русские крестьяне являются коллективными землевладельцами. Им не грозит полное разорение, ибо земля не может быть отчуждена от них.

Отмечая нравственный характер русской общины, Шарапов связывает с ней развитие возможностей хозяйственного самоуправления, тесной связи между людьми на основе Православия и церковности. Главной единицей духовного и хозяйственного развития России, по мнению Шарапова, должен стать церковный приход, который может быть не только вероисповедной, но и административной, судебной, полицейской, финансовой, учебной и почтовой единицей, обладающей общественным имуществом, своими учреждениями и предприятиями.

Идеалом Шарапова была не зависимая от западных стран развитая экономика, регулируемая сильной самодержавной властью, имеющей традиционно нравственный характер. Даже покупательная стоимость рубля, по мнению Шарапова, должна оставаться на нравственном начале всенародного доверия к единой, сильной и свободной верховной власти, в руках которой находится управление денежным обращением.

Вместо шаткой и колеблющейся золотой валюты, связанной со всеми неурядицами мирового рынка, Шарапов предлагает введение абсолютных денег, находящихся в распоряжении центрального государственного учреждения, регулирующего денежное обращение. Введение абсолютных денег ликвидирует господство биржи, спекуляцию, ростовщичество. Шарапов не был противником частного предпринимательства, но считал, что оно должно носить не спекулятивный, а производительный характер, увеличивая народное богатство.

Идеолог неославянофильства

До недавнего времени имя Сергея Федоровича Шарапова (1855–1911) было известно лишь узкому кругу историков. Один из наиболее ярких идеологов неославянофильства, редактор-издатель газет « », «Русский труд» и «Сеятель», острый публицист, выступавший по экономическим вопросам, и автор многочисленных художественных произведений оказался незаслуженно забытым.

В русской и советской историографии не существует ни одного специального труда, посвященного ему. До революции о С.Ф. Шарапове вышло только две статьи, а после 1917 года его имя не упоминалось в исследованиях вплоть до 70-х годов, ведь не кто иной, как В.И. Ленин назвал хозяйственно-экономические взгляды С.Ф. Шарапова «перлами народнического прожектерства».

В начале 90-х годов в прессе появляются первые публикации, посвященные взглядам С.Ф. Шарапова. В журнале «Нева» были опубликованы главы из книги А.Л. Янова «Русская идея и 2000-й год», в которых С.Ф.Шарапов был охарактеризован как «самый яркий и экспансивный» из последнего дореволюционного поколения славянофилов ) . Основное внимание автор уделил утопическому роману Шарапова «Через полвека» (1901). По мнению А.Л. Янова, от славянофильской традиции у Шарапова не осталось ничего, кроме сочетания «самодержавия и самоуправления». Охарактеризовав роман как весьма мрачные имперские грезы и обвинив Шарапова в антисемитизме , автор оставил в стороне его взгляды на проблему самоуправления.

В 1996 году в Институте российской истории РАН была защищена первая в отечественной и зарубежной историографии диссертация, в которой исследовались общественно-политические взгляды С.Ф. Шарапова, появились отдельные публикации его записок и статьи о нем . Историк М.Ю. Конягин смог подробно рассмотреть воззрения С.Ф. Шарапова на кредитно-финансовую систему России, проблемы промышленности и сельского хозяйства, вопросы церковного управления и самоуправления.

У нас благодаря публикациям С.Ф. Шарапов больше известен как самобытный мыслитель-экономист , и только недавно читатели смогли ознакомиться с его «политической фантазией» - повестью «Диктатор», вышедшей сначала в московском журнале «Новая книга», а затем отдельным изданием, рецензия на которое появилась и на страницах журнала «Москва» ) . Герой этой книги - полковник Иванов неожиданно назначается Верховным императорским уполномоченным. Он производится в генерал-майоры и становится диктатором. После «умиротворения России» Иванов должен сложить с себя все полномочия «к стопам Монарха». В своем первом выступлении перед высшими сановниками империи Иванов обосновывает свою программу: «Россия тяжело больна - ее нужно вылечить. Лекарство для великой страны - не теория, не доктрина, а здравый смысл. Он затуманился и исчез у нас за странными и нелепыми понятиями о либерализме, реакции и т.п. Его надо отыскать и восстановить, и тогда только станет возможно правительству править, а народу жить» . В наследство вчерашнему полковнику досталась разоренная смутой страна, погрязшая в политиканстве Дума, коррумпированные чиновники и мощный бюрократический аппарат, тормозящий любую инициативу. В предисловии к изданию 1998 года издатели написали об актуальности шараповской книги: «Листая страницы “Диктатора”, мы будто начинаем жить в двух пластах времени… Начало и конец ХХ века смыкаются в один краткий миг Истории» .

Жизнь С.Ф. Шарапова была насыщена событиями. Сергей Федорович по окончании 2-й Московской военной гимназии и Николаевского инженерного училища в 1875 году отправился добровольцем на войну в Боснию и Герцеговину. Вернувшись, вышел в отставку и занялся сельским хозяйством в родовом имении Сосновка Смоленской губернии. Прославился как изобретатель плугов новой системы и основатель Сосновской мастерской этих плугов, расположенной в собственном имении. Этому плугу даже была присуждена бронзовая медаль на конкурсе в уездном городе Любимове (Ярославская губерния). Крестьяне не сразу решились попробовать в деле шараповское изобретение, но вскоре поняли его преимущества и вслед за жителями Сосновки плуг стали приобретать жители окрестных деревень.

С.Ф. Шарапов пробовал себя и в политике, но безуспешно. Затем судьба забросила его в Москву. Он близко сошелся с Иваном Аксаковым, сотрудничал у него в «Руси». После смерти учителя, каковым стал для Шарапова выдающийся славянофил, он печатался в «Новом времени», а с 1886 года начал издавать «Русское дело». Через четыре года газету закрыли за критику правительства. Шарапов создал новую еженедельную газету «Русский труд» (1897–1902 с перерывами), которую постигла та же участь, затем последовала «Русская беседа», которая разделила судьбу предыдущих шараповских изданий. На свет появился «Мой дневник», в виде отдельных брошюр, но название пришлось по цензурным соображениям упрятать внутрь. На обложку были вынесены нейтральные и довольно-таки милые названия: «Сугробы», «Посевы», «Жатва», «Заморозки», «Пороша», «Метели» и т.п. В 1905-м на два года возобновилось издание «Русского дела», за которым последовал журнал «Пахарь».

Из-под пера Шарапова выходили отдельные работы экономического и политического характера: «Министерство земледелия и его задачи в России» (М., 1882, вместе с И.Н. Шатиловым); «Почему Лодзь и сосновцы побеждают Москву? Публичная лекция (М., 1885); «Деревенские мысли о нашем государственном хозяйстве» (М., 1886); «А.Н. Энгельгардт и его значение для русской культуры и науки» (СПб., 1893); «Пособие молодым хозяевам при устройстве их хозяйств на новых началах» (СПб., 1895); «По садам и огородам» (СПб., 1895); «Путешествия по русским хозяйствам» (М., 1881); «Вопрос о валюте на орловском областном съезде хозяев 1898 года» (СПб., 1899); «Русские исторические начала и их современное положение. Речь, произнесенная С.Ф. Шараповым 30 ноября 1907 года при открытии аксаковского политического и литературного общества» (М., 1908); «“Мартикулированные” октябристы, или Как я не попал в Государственную Думу» (М., 1908) и другие.

Деятельность Шарапова этим далеко не ограничивалась. Он продолжал хозяйствовать, пытался широко поставить дело производства плугов нового типа, создав акционерное общество «Пахарь».

Попытка «похода в политику» закончилась для Шарапова неудачно. Непродолжительное время он являлся одним из руководителей Союза русских людей, входил в состав его исполнительного совета. Сам он признавался: «Была у меня идея создать Русскую народную партию, но когда я увидел... как почтенные люди... садятся на палочку верхом и пускаются во весь карьер, чтобы обскакать противников на выборах, мне стыдно стало моего увлечения...» В ноябре 1905 года руководителем Союза русских людей был избран князь А.Г. Щербатов, вместе с которым Шарапов неоднократно выступал за отмену золотой валюты и проведение правительством протекционистской политики в интересах отечественной промышленности.

Объектом постоянной, многолетней критики со стороны С.Ф. Шарапова служил порядок денежного обращения, установившийся в России в результате реформ С.Ю. Витте. Попытавшись по его словам «связать славянофильское учение с данными экономической науки», Шарапов предложил провести ликвидацию золотой валюты и ввести «абсолютные деньги». Эти деньги должны были находиться в распоряжении центрального государственного учреждения, регулирующего денежное обращение. Причем государство должно было выпускать только необходимое количество денежных знаков, а денежная единица должна была представлять некоторую постоянную, совершенно отвлеченную меру ценностей (бумажный рубль). Шарапов считал, что введение золотой валюты пагубно еще и тем, что лишило земледельцев оборотного капитала, так как при наличии бумажных денег всегда можно прибегнуть к эмиссии, а после возвращения кредита- изъять бумажные деньги из обращения. Резко отрицательно отнесся Шарапов и к предпринятому Витте привлечению в Россию иностранных капиталов, утверждая, что эти капиталы не работают на экономику России, оставляя основную часть доходов от производств в руках иностранцев.

Выступая за некапиталистический путь модернизации сельского хозяйства, Шарапов последовательно отстаивал существование общины, являвшейся, по его мнению, «последним прибежищем русских исторических идеалов». Община, с его точки зрения, это не просто «мертвый» хозяйственный механизм. Само ее существование имеет огромное духовное и воспитательное значение для ее членов, не случайно Шарапов употребляет в одном ряду слова «община» и «соборность». Он считал, что община способствует быстрому распространению различных полезных нововведений. Конечно, сначала община крайне настороженно относится к любым новациям, но зато всякое частное улучшение, произведенное в общине, подхватывается затем всей остальной массой. В то время как «община обладает тысячью орудиями самосохранения», отдельный хозяин, особенно хуторянин, «страшно неустойчив». Что касается происходившей деградации общины, то она связана не с ее вырождением, а с отсутствием продуманной государственной системы покровительства общинному землевладению.

Из вышесказанного проистекало и отрицательное отношение Шарапова к столыпинской аграрной реформе . Шарапов высказался против уничтожения крупных частных владений и разрушения общины, считая, что разрушение дворянского землевладения повлечет за собой дальнейшее падение уважения крестьян к собственности, а разрушение общины подорвет в народе начала коллективизма. Он утверждал, что финансовая поддержка нужна не тем немногим крестьянам, которые ушли на хутор или в отруб, а самой общине. Вот тогда, при сохранении общинной формы землевладения, постепенно, с ростом культуры, переход к подворному владению произойдет сам собой. Однако при всей критике политики П.А. Столыпина он представлялся Шарапову большим государственником, чем С.Ю. Витте.

Проекты модернизации аграрной сферы соседствовали в работах Шарапова с критикой промышленной индустриализации России. В «Русском деле» появлялись статьи с жалобами на то, что развитие российской промышленности приводит к росту рабочего сословия, которое «чуждо сельскому патриархальному миру» и презирает его. Государство должно в первую очередь развивать не промышленность, а сельское хозяйство, поскольку Россия - аграрная страна. Именно сельское хозяйство - основа экономики, а усиленное насаждение промышленности отнимает рабочие руки у земледелия. В этой связи Шарапов критиковал Витте за то, что тот способствовал созданию крупной текстильной промышленности, в результате чего «нужно было совершенно уничтожить наше домашнее ремесленное прядение и ткачество и заставить русский народ бросить льняные и шерстяные домодельные ткани и начать одеваться в хлопок».

Не мог обойти Шарапов своим вниманием и социалистические учения. В 1907 году вышла его брошюра с хлестким названием «Социализм как религия ненависти», в которой он писал, что в то время, как христианство является религией добра, социализм- религия ненависти, утверждая, что социалисты любви не знают и имущество отнимают в принудительном порядке, прибегая при этом к строгой регламентации и насилию. Он предупреждал, что социализм может в ближайшее время стать необычайно популярен в России, «где, словно нарочно, все условия соединились в самой счастливой комбинации, чтобы дать торжество учению ненависти и разрушения» .

При всех критических выпадах Шарапов понимал, что «капитализм идет своим ходом». Устранить капитализм нельзя, и он должен логически завершить свой круг. Все надежды Шарапова связывались только с сильным самодержавным государством, которое, опираясь на систему самоуправления, смогло бы добиться «приведения капиталистического потока в некоторые рамки». Не в последнюю очередь этому должен был помочь проект устроения «национального, исторического русского земско-самодержавного строя». Главная работа, посвященная этому проекту - «Самодержавие и самоуправление», - впервые увидела свет в 1899 году в Берлине. В предисловии к изданию С.Ф. Шарапов писал: «Горько и больно, что подобные вещи приходится печатать за границей, словно какое-нибудь нигилистическое издание, но что же делать? Мы зашли так далеко в нашей нетерпимости ко всякой свежей, не шаблонной мысли, мы так упорно навязываем одну казенную форму патриотизма, не допуская ничего, что подрывало бы святость и непогрешимость бюрократического начала, что ничего другого не остается» . Шарапов не был уверен, что российская цензура пропустит его книгу, и оказался прав. Ее переиздание в 1903 году в Москве привело к конфискации и уничтожению значительной части тиража. В 1905 году работа вновь увидела свет при издаваемой С.Ф. Шараповым газете «Русское дело» . В 1907 году в Москве вышла книга С.Ф. Шарапова «Россия будущего» с подзаголовком «Третье издание «Опыта Русской политической программы», в которую вошло исследование “Самодержавие и самоуправление”, а также переписка С.Ф. Шарапова с редактором газеты “Гражданин” князем В.П. Мещерским (1839–1914). Различные издания этой работы Шарапова были известны в монархических кругах. На берлинскую публикацию неоднократно ссылался один из крупнейших юристов самодержавной России П.Е. Казанский (1866–1947) в своей работе «Власть Всероссийского Императора» .

О московской публикации 1905 года с одобрением отзывался известный идеолог монархизма Л.А. Тихомиров (1852–1923), стремившийся найти в ней подтверждение своим мыслям о всевластии и порочности отечественной бюрократической системы .

Как убежденный монархист, Шарапов с самого начала своей работы постоянно подчеркивает приоритет власти монарха. Более того, он доказывает, что изложенная им программа сочетания централизма и децентрализма призвана освободить главу государства от решения массы вопросов, которые вполне успешно могут быть решены на местах. Подсчитав часы, затрачиваемые монархом на решение дел государственной важности, Шарапов приходит к выводу, что поскольку самодержец в силу объективных причин не может все решать сам, то за него действует бюрократия. Именно она и создает «тромб в кровеносной системе государства», препятствуя взаимодействию власти и народа. «Самодержавие государя на глазах у всех обращается в самодержавие министра, последнее обращается в самодержавие директора, начальника отделения, столоначальника» . Как мы видим, в своих рассуждениях о бюрократии и самодержавии Шарапов недалеко ушел от славянофилов XIX века. Он и сам постоянно подчеркивает, что излагаемая им программа, есть «славянофильская программа государственного устройства» .

В качестве альтернативы сложившейся бюрократической системе С.Ф. Шарапов предлагает схему управления, отделяющую «дело государево» от «дела земского». Согласно этой схеме, нужно было создать «непосредственно под государем ряд крупных территориальных земских единиц, самоуправляющихся в пределах и на основании данного монархом закона. В каждой из этих единиц власть разделяется между представителем монарха, задача коего есть охранение закона от малейшего нарушения, и представителями самоуправления, коим принадлежит совершенно самостоятельное ведение всех дел области в пределах данного закона» . Таким образом, возникает «ряд живых общественных самоуправляющихся земских организмов». Государство олицетворяет самодержец, а земщину - крупные самоуправляющиеся области. Согласно Шарапову, существующая земская система должна быть ликвидирована, поскольку число земских губерний излишне велико, к тому же земства введены не во всех регионах России. Должно быть образовано двенадцать «коренных русских областей»:

1) Северная область (главный город Санкт-Петербург) - включает в себя территорию Санкт-Петербургской, Новгородской, Псковской, Олонецкой губерний, а также часть Вологодской и Архангельской губерний;

2) Северо-восточная область (Казань) - включает оставшуюся часть Вологодской и Архангельской губернии, территорию Вятской, Пермской, Уфимской и Казанской губерний;

3) Московско-нижегородская область (Москва) - включает Смоленскую, Тверскую, Ярославскую, Костромскую, Калужскую, Московскую, Нижегородскую губернии, промышленную часть Рязанской губернии;

4) Юго-западная область (Киев)- включает Холмщину, Волынскую, Подольскую, Киевскую, Полтавскую и часть Черниговской губернии;

5) Среднечерноземная область (Воронеж) - включает земледельческую часть Рязанской губернии, Орловскую, Тульскую, Курскую, Харьковскую, Воронежскую, Тамбовскую, Пензенскую, Симбирскую, Саратовскую губернии и часть Области Войска Донского;

6) Заволжская область (Оренбург)- включает Самарскую, Оренбургскую и часть Астраханской губернии, Уральскую и Тургайскую область;

7) Новороссийская область (Одесса) - включает Бессарабскую, Херсонскую, части Екатеринославской и Таврической губерний;

8) Предкавказская область (Ростов-на-Дону) - включает часть Астраханской губернии (до Волги), Ставропольскую и Черноморскую губернии, Кубанскую и Терскую области;

9) Степная область (Омск) - включает Акмолинскую, Семипалатинскую и Семиреченскую области;

10) Западная Сибирь (Томск) - включает Тобольскую и Томскую губернии;

11) Средняя Сибирь (Иркутск) - включает Енисейскую и Иркутскую губернии, Забайкальскую область;

12) Восточная Сибирь (Владивосток) - включает Якутскую губернию, Амурскую и Приморскую области.

По плану Шарапова, предполагалось создать шесть «инородческих областей»:

1) Финляндия (Гельсингфорс);

2) Польша (Варшава) - включает 10 губерний Царства Польского, исключая Холмщину, но включая части Гродненской, Виленской и Ковенской губерний;

3) Литовско-Белорусская (Вильно)- включает части Виленской, Ковенской, Гродненской, Курляндской губерний; Витебскую, Минскую, Могилевскую, Черниговскую губернии;

4) Прибалтийская (Рига) - включает Лифляндскую и Эстляндскую губернии, а также часть Курляндской;

5) Среднеазиатская (Ташкент) - включает Закаспийскую, Сыр-Дарьинскую, Самаркандскую, Ферганскую области, Туркестанское генерал-губернаторство, Хивинское и Бухарское ханства;

6) Закавказская (Тифлис) - включает Бакинскую, Дагестанскую, Елизаветпольскую, Кутаисскую, Тифлисскую губернии, а также Ереванскую и Карскую области.

Таким образом, всего получается 18 областей, созданных на основе географического, административного и этнического деления.

В своей концепции Шарапов выделил три ступени областного самоуправления: думу, уезд, приход. Низшей административно-земской единицей был бы всесословный приход, в котором обеспечивалось внутреннее самоуправление. «Славянофильская приходская программа Шарапова ставила приход в центр всей местной жизни: образование, магазины, полиция, местное самоуправление - все это находилось в ведении прихода как совокупности церковной и гражданской организации общества» . Эта точка зрения критиковалась Л.А. Тихомировым, который считал, что попытки «создать из церковного прихода какую-то первичную единицу социальной и политической организации» были бы полным извращением прихода как церковной единицы, поскольку «приход должен быть первоячейкой коллективной религиозной жизни, а не жизни административной или экономической» . Второй ступенью был уезд, а третьей, высшей ступенью - область. Губернское деление, таким образом, упразднялось. Создавалась система полного областного самоуправления, имевшая законодательную, финансовую и экономическую самостоятельность (осуществляемую в пределах, установленных общеимперским законодательством).

Во главе каждой области должен был стоять генерал-губернатор, назначаемый монархом. Административное управление области осуществлялось бы с помощью областной думы. Члены областной думы назначались генерал-губернатором и распределяли между собой отрасли управления, неся ответственность перед генерал-губернатором и земским собранием. Городское самоуправление также было подчинено областной думе. Председательство в областной думе принадлежало бы предводителю дворянства области, утверждаемому царем и имеющему право личного доклада монарху наравне с генерал-губернатором и в его присутствии. Половина мест в областной думе сохранялось за дворянством. Значение дворянства заканчивалось на областном уровне: «при областном делении кончается центральная государственная роль дворянства. В государственный механизм во всех его отраслях призываются люди по личному выбору государя, и здесь нет места сословности, а есть лишь место способностям и талантам. Назначаемый государем министр или член Государственного или Народнохозяйственного совета или Сената может быть лишь человек, выдвинувшийся из среды земства по своим выдающимся способностям, и уже сам факт его выбора и назначения должен давать ему права потомственного дворянина, если он не был таковым, помимо всяких чинов или выслуги... Таким путем возможно создание многочисленного и действительно лучшего общественного класса и в местностях, даже этого элемента лишенных» .

В состав центрального аппарата входили бы: законосовещательный (по общему законодательству) совет; Государственный совет, назначаемый царем и дополняемый выборными от областей по определенному служебному цензу (один представитель от «инородческих» и два от «коренных русских» областей плюс еще два представителя от московско-нижегородской и два от среднечерноземной областей); Народнохозяйственный совет (по экономическому законодательству); Правительствующий Сенат - высшее административное учреждение из назначаемых царем и выборных от областей лиц; Контрольный Сенат - высший орган контроля и руководства финансово-экономической политикой; специальные советы из выборных представителей при центральных ведомствах, сохраняющих за собой исключительно технические функции. Представители земства были бы включены в состав Государственного и Народнохозяйственного советов, а так- же участвовали бы в специальных советах отдельных отраслей управления: финансовом, банковском, железнодорожном, земледельческом, научно-литературном.

Шарапов считал, что для эффективности подобной системы областного самоуправления необходимо проведение честных выборов, наличие ответственности перед законом, широкой самостоятельности для отстаивания закона на всех уровнях власти, до Сената включительно, и соблюдение строжайшего финансового контроля. Предполагалось наличие свободы мысли, слова и печати, хотя цензура и сохранялась как государственная и областная «прокуратория» по делам печати для охраны «нравственной и художественной стороны в печатном слове». Во главе всей системы находился самодержец, имеющий единоличное управление в международных, военных, церковных, законодательных, судебных, а также в народнохозяйственных делах, делах литературы, искусства и просвещения.

Всячески выводя из зоны критики фигуру самодержца, Шарапов обосновывал реформу самоуправления необходимостью борьбы с бюрократией. «Ужас перед результатами бюрократического режима, дошедшего в наши дни до последних степеней безобразия и нравственного уродства и очевидно ведущий нашу Родину к гибели, побудил нас, может быть преждевременно, недостаточно обдуманно и зрело, изложить настоящие мысли» - этими словами Шарапов завершал изложение своей политической программы . Впоследствии, в переписке с В.П. Мещерским, Шарапов доказывал, что на нижних этажах бюрократической лестницы возникает ситуация, когда «человек с высшим образованием, полный всяких либеральных принципов сначала мирится со сделками с совестью, знакомится с угодничеством, отравляется ложью, затем втягивается и развращается, становясь почти поэтом бюрократического “творчества”» .

В подтверждение своих слов Шарапов приводил случай из жизни чиновников той эпохи, который, как нам кажется, будет интересен и в наши дни: «Позвольте привести пример. Важная правительственная комиссия из больших чиновников, почти сановников. Делопроизводитель новичок, взятый “для освежения воздуха”, толковый, честный, одушевленный желанием послужить Родине. Дело идет о крупном и безобразном хищении в одном ведомстве, несколько превосходительств коего сидят в комиссии. На первом же заседании вся грязь всплывает наружу.

Журнал составлен образцово. Председатель одобряет, но качает головой:

Что вы, ваше пр-во?

Молоды вы очень… Ну что же? Ничего. Пошлите для подписи членам.

Журнал идет к одному из членов того ведомства, где учинено хищение, самому главному. Возвращается в таком виде: вся запись делопроизводителя перечеркнута, рядом пришит новый лист, и на нем написано нечто совершенно противоположное тому, что говорилось. Бежит делопроизводитель к председателю. Тот улыбается:

Ага! Ну так и есть!

Ваше пр-во, да ведь это же подлог!

Такие слова не употребляются, милейший, - смеется тот. - Это “исправление редакции”. У нас иначе не делается.

Да ведь журнал ко всем будет послан. Все и исправят.

Когда через несколько недель журнал вернулся и его пришлось вновь пересоставлять, оказалось, что получается нечто прямо противоположное. К министру попал журнал радикально “исправленный”, составлял его уже другой чиновник.

Что вы на это, князь, скажете?»

Идеи Шарапова не были восприняты ни в либеральных, ни в консервативных кругах общества. Либералы считали его замшелым ретроградом, готовым подобострастно обслуживать власть. Именно в таком духе высказался о нем В.П. Обнинский в книге «Последний самодержец: Очерк жизни и царствования императора России Николая II» . Консерваторы видели в его проекте покушение на административную и территориальную целостность России. Шарапов и сам осознавал обреченность своей борьбы. Еще в июне 1890 года он с отчаянием писал К.Н. Леонтьеву (1831–1891) о своей газете «Русское дело»: «Мое “Р.Д.” окончательно погибло, дорогой Константин Николаевич... Пожалуйста, Вы ведь читали начало моего романа. Скажите по совести и прямо- художник я или нет? Если да, ударюсь в это дело, если нет, останусь публицистом» .

Как публицист - Шарапов постоянно ощущал чувство «политического одиночества», как писатель - не был популярен. Его попытки повлиять на власть заканчивались, как правило, столкновением с цензурой.

Он скончался 26 июня (ст. ст.) в Петербурге, и было ему едва за 55 . Похоронили Шарапова в родной Сосновке, Вяземского района, Смоленской губернии. Знавший покойного К.Медведский отметил, что загробным утешением покойному могла бы послужить мысль, что ни один русский талант не прожил без своей трагедии.

Александр Витальевич Репников родился в 1973 году в Москве. Кандидат исторических наук, доцент Российской академии театрального искусства (ГИТИС), сотрудник Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Автор монографии «Консервативная концепция российской государственности» (М., 1999) и более ста работ по проблемам русской общественной мысли.

Примечания:

1. См.: Янов А.Л. Русская идея и 2000 год. Главы из книги // Нева. 1990. №9. С.153; См.: Он же. Россия против России. Очерки истории русского национализма. 1825–1921. Новосибирск, 1999.

2. См.: Конягин М.Ю. Шарапов С.Ф.: критика правительственного курса и программа преобразований. Конец XIX - начало XX века // Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1995; Он же. Шараповские затеи // Былое. 1995. № 4; Он же. Раскол в неославянофильской публицистике. // Вестник РГНФ. 2001. № 1; «Перед нами неизбежное государственное банкротство». Записка С.Ф. Шарапова о финансовом кризисе в России. Публикация М.Ю. Конягина // Источник. 1996. №5; «Россия быстро движется к государственному банкротству». Записка С.Ф. Шарапова великому князю Александру Михайловичу. 1895 г. Публикация М.Ю. Конягина // Исторический архив. 1999. № 3; Репников А.В. Последний романтик славянофильства. Земская утопия Сергея Шарапова в «мертвом поле» идеологической борьбы // Муниципальная власть. Российский журнал местного самоуправления. 2001. № 4.

3. См.: Шарапов С.Ф. Экономика в русском самодержавном государстве // Экономика русской цивилизации. М., 1995; Он же. Обуздание золотого тельца. Письмо князю В.П. Мещерскому // Русский путь в развитии экономики. Сборник статей. М., 1993.

4. См.: Новая книга. 1998. № 9, 10, 11–12; Шарапов С.Ф. Диктатор (Политическая фантазия). М., 1998; Лощиц Ю. «Вот такого бы диктатора...» // День литературы. 1998. № 12; Он же. «Диктаторъ» возвращается // Москва. 1998. №12; Чумовой С. После власти. О книге С.Ф. Шарапова «Диктатор» // Русский вестник. 1999. № 20–21.

5. Шарапов С.Ф. Диктатор (Политическая фантазия). С.5–6.

6. Там же. С. 3.

7. См.: Сочинения С.Ф. Шарапова. Т.1. Вып. 1–3. Мой дневник. М., 1900; Т. 2. Вып. 4. Сугробы. Вып. 5. Оттепель. Вып. 6. Ледоход. М., 1901; Т. 3. Вып. 7. Борозды. Вып. 8. Посевы. Вып. 9. Сенокос. М., 1901; Т. 4. Вып. 10. Жатва. Вып. 11. Озими. Вып. 12. Умолот. М., 1901; Т. 5. Вып. 13. Заморозки. Вып. 14. Пороша. Вып. 15. Метели. М., 1901; Т.6. Вып. 16. Ухабы. Вып. 17. Половодье. Вып. 18. Яровые. М., 1902; Т. 7. Вып. 19. Страда. Вып. 20. Урожай. Вып. 21. Туманы. М., 1902; Т. 8. Через полвека (роман). Вып. 22–24. М., 1902; Т. 9. Вып. 25. Тучи. М., 1904; Вып. 26. Снега. М., 1905; Вып. 27. Ураган. М., 1906.

8. Русское дело. 1906. № 3. С. 4.

9. См.: Елисеев А.В. Социально-экономические воззрения русских националистов начала ХХ века // Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1997.

10. Шарапов С.Ф. Социализм как религия ненависти. М., 1907. С. 11.

11. Шарапов С.Ф. Россия будущего (третье издание «Опыта Русской политической программы»). М., 1907. С.1.

Шарапов Сергей Федорович (1855-26.04.1911 ), мыслитель, писатель, ученый-экономист и общественный деятель.

Окончил 2-ю Московскую военную гимназию и Николаевское инженерное училище. В 1875 отправился добровольцем в Боснию и Герцеговину воевать против турок. По окончании войны вернулся в свое имение в Смоленской губ. и занялся сельским хозяйством. Заинтересовавшись идеями А. Н. Энгельгардта, основал в имении Сосновка для облегчения труда крестьян мастерскую по изготовлению дешевых плугов. В 1895 с ним заключило соглашение Министерство земледелия: за небольшую субсидию от казны Шарапов взялся за распространение плуга среди крестьян и за организацию кустарного производства дешевых плугов в др. губерниях. С этой целью он совершал поездки по России, во время которых читал лекции и демонстрировал плуги, основал акционерное общество «Пахарь». Шарапов был одним из активных противников финансовой реформы Витте, доказывал неудачность конверсий, основанных на еврейских биржевых теориях.

Шарапов без преувеличения является классиком русской экономической мысли, еще до конца не понятым и не оцененным. Он - автор монографии, в которой концентрируются важнейшие основы русской экономической мысли. Хотя сам автор скромно назвал ее «Бумажный рубль (его теория и практика)», по существу, это обобщающий труд, который правильнее назвать «Экономика в русском самодержавном государстве».

Шарапов постоянно подчеркивает самобытность русской хозяйственной системы, условия которой совершенно противоположны условиям европейской экономики. Наличие общинных и артельных отношений придает русской экономике нравственный характер. Русские крестьяне являются коллективными землевладельцами. Им не грозит полное разорение, ибо земля не может быть отчуждена от них.

Отмечая нравственный характер русской общины, Шарапов связывает с ней развитие возможностей хозяйственного самоуправления, тесной связи между людьми на основе Православия и церковности. Главной единицей духовного и хозяйственного развития России, по мнению Шарапова, должен стать церковный приход, который может быть не только вероисповедной, но и административной, судебной, полицейской, финансовой, учебной и почтовой единицей, обладающей общественным имуществом, своими учреждениями и предприятиями.

Идеалом Шарапова была не зависимая от западных стран развитая экономика, регулируемая сильной самодержавной властью, имеющей традиционно нравственный характер. Даже покупательная стоимость рубля, по мнению Шарапова, должна оставаться на нравственном начале всенародного доверия к единой, сильной и свободной верховной власти, в руках которой находится управление денежным обращением.

Вместо шаткой и колеблющейся золотой валюты, связанной со всеми неурядицами мирового рынка, Шарапов предлагает введение абсолютных денег, находящихся в распоряжении центрального государственного учреждения, регулирующего денежное обращение. Введение абсолютных денег ликвидирует господство биржи, спекуляцию, ростовщичество. Шарапов не был противником частного предпринимательства, но считал, что оно должно носить не спекулятивный, а производительный характер, увеличивая народное богатство.

Шарапов плодовитый публицист и писатель (псевд. Земледелец, Тарлицкий, Лев Семенов). Журналистскую деятельность начал в «Руси» И. С. Аксакова (статьи о крестьянском хозяйстве и малоземелье). В качестве корреспондента «Нового времени» совершил поездку в Сербию и Болгарию. В 1886 основал еженедельную газету «Русское дело», которая выходила в Москве с большими перерывами и неоднократно останавливалась министерскими распоряжениями за резкость выступлений. После ее приостановления с 1897 начал издавать в Петербурге еженедельную политическую, экономическую и литературную газету «Русский труд». Получив 3 предостережения за резкость тона, издание прекратил. С 1905 возобновил издание «Русского дела», а с 1906 издавал еще и небольшой ежемесячный журнал «Свидетель». В перерывах между изданиями публиковал свои статьи отдельными сборниками: «Сугробы», «Оттепель», «Борозды», «Посевы», «Сенокос» и др. (всего вышло ок. 30 сборников). Кроме того, он был редактором и издателем 2-х сборников произведений славянофилов: «Московский сборник» (1887) и «Теория государства у славянофилов» (1898). Шарапов пробовал себя и как беллетрист: его перу принадлежат несколько рассказов, роман «Кружным путем», политическая фантазия «Диктатор» и др.

Шарапов являлся одним из учредителей Союза русских людей, подписал воззвание Союза в н. 1905. Однако, будучи чрезмерно самостоятельным, вскоре основал собственную Русскую Народную партию. Часто выступал с докладами в Русском собрании (РС): 9 дек. 1907 на тему «Государственный бюджет и народное хозяйство», 9 марта 1908 на тему «Финансовое возрождение России», 19 дек. 1908 на тему «О законе 9 ноября» (о выходе крестьян из общины) и др. Участник Третьего Всероссийского съезда русских людей в Киеве 1-7 окт. 1906, где выступал с речью. Шарапов был активным деятелем славянского движения, основателем и одним из вице-председателей Аксаковского литературного и политического общества в Москве. Его заслуги сделали его одним из самых авторитетных руководителей панславизма в России.

О. Платонов, А. Степанов

Использованы материалы Большой энциклопедии русского народа .

Примечания ХРОНОСа

Сочинения:

Будущность крестьянского хозяйства. М., 1882; А. Н. Энгельгардт и его значение для русской культуры и науки. СПб., 1894; Франция и славянство. Речь в торжественном собрании С.-Петербургского Славянского общества 19 дек. 1893. СПб., 1894; Бумажный рубль. Его теория и практика. Исследование о научных законах бумаго-денежного обращения в самодержавном государстве. СПб., 1895; Опыт русской политической программы. Самодержавие и самоуправление. Сущность бюрократии (переписка с кн. В. П. Мещерским). М., 1905; Сущность аграрного кризиса. М., 1906; «Матрикулированные» октябристы, или Как я не попал в Государственную думу. М., 1908; Финансовое возрождение России. Речь в Русском Собрании 9 марта 1908. М., 1908; Аксаков Н. П., Шарапов С. Ф. Германия и славянство. Доклад С.-Петербургскому Славянскому съезду Аксаковского литературного и политического общества в Москве. М., 1909; Министерство земледелия и его задачи в России. СПб, 1882; По русским хозяйствам. М., 1881; Соч. М., 1892; Франция и славянство. М., 1894; По садам и огородам. М., 1985; Как ликвидировать золотую валюту. СПб., 1899; Соч. Т. 1-9 СПб., 1900-06.

Литература:

Снежков В. Н. Бехтеев, Шарапов, кн. Цертелев. (Некрологи). Козлов, 1911;

[Некролог] // Исторический вестник. 1911. № 8;

Струве П. Б. Некролог // Русская мысль. 1911. № 8.

Сергей Фёдорович Шарапов (1855-1911) - русский экономист, военный, политический деятель, издатель и публицист.
Родился 1 июня 1855 года в имении Сосновка Вяземского уезда Смоленской губернии Российской империи в родовитой дворянской семье Фёдора Фёдоровича и Лидии Сергеевны.
После 2-й Московской военной гимназии (поступил в 1868, окончил с отличием в 1872) Сергей продолжил образование в Николаевском инженерном училище в Санкт-Петербурге, которое вскоре был вынужден покинуть из-за болезни матери (1874), так и не кончив полного курса, но получив специальность сапёра.
С началом боевых действий на Балканах, Шарапов отправился добровольцем на войну в Боснию. Руководил военными действиями по 1 мая 1876 года, затем был захвачен в Загребе венгерскими властями и в мае 1877 года выпущен на свободу. Работал за границей в качестве корреспондента ведущей российской газеты «Новое время», что позволило Шарапову приобрести уникальный опыт.
Вернувшись осенью 1878 года на родину, он вышел в отставку и занялся сельским хозяйством, поселившись в Сосновке. Продолжая хозяйствовать, прославился как изобретатель плугов новой системы, которые с успехом экспонировались на многих выставках (их создатель получил 16 наград, в том числе 10 первых), и основатель Сосновской мастерской этих плугов. В 1903 году российское Министерство земледелия послало коллекцию плугов общества «Пахарь» на сельскохозяйственную выставку в Аргентину. Русские экспонаты, в частности коллекция сельскохозяйственного инвентаря, имели там большой успех.
С 1905 года принимал активное участие в монархическом движении, был одним из учредителей Союза Русских Людей в Москве, однако вскоре создал собственную Русскую народную партию, не имевшую впрочем серьёзного значения. Часто выступал с докладами в Русском Собрании, был участником монархических съездов. Шарапов был активным участником славянского движения, состоял вице-президентом Аксаковского литературного и политического общества в Москве.
Умер 9 июля 1911 года.
Сергей Фёдорович Шарапов был главным сотрудником журнала «Русская беседа», затем создал и выпускал газету «Русский труд» (1897-1902 с перерывами). На свет появился «Мой дневник», в виде отдельных брошюр, но название пришлось по цензурным соображениям упрятать внутрь. На обложку были вынесены нейтральные названия: «Сугробы», «Посевы», «Жатва», «Заморозки», «Проша», «Метели» и т. п. Впоследствии, ненадолго возобновилось издание «Русского дела», за которым последовал «Пахарь». Попыткой прорыва информационной блокады стало издание «Свидетеля» (1907-1908).
Шарапов также издал «Московский сборник» (М., 1887), куда помимо его работ вошли произведения М. Д. Скобелева, А. А. Киреева, Ф. М. Достоевского, И. С. Аксакова и др., и сборник «Теория государства у славянофилов» (СПб., 1898), включавший труды И. С. и К. С. Аксаковых, А. В. Васильева, А. Д. Градовского, Ю. Ф. Самарина; был автором ряда художественно-публицистических произведений (роман «Кружным путём», утопия «Через полвека», политическая фантазия «Диктатор» и др.)
Анализ произведений Сергея Фёдоровича Шарапова показывает, что большинство его идей о государственном устройстве страны, организации денежного обращения, структуре кредитной системы может быть и являлись утопическими для XIX века, но были реализованы в эпоху советской власти. Так, например, кредитная реформа СССР 1930-1932 годов была осуществлена в соответствии с идеями Шарапова. Его прогнозы о политическом развитии страны во многом оправдались, многое из высказанного им не потеряло своего значения и поныне, что, безусловно, ставит его в один ряд с выдающимися экономистами России. Главный труд Шарапова по экономике - «Бумажный рубль (1893)».

На нашем книжном сайте Вы можете скачать книги автора Шарапов Сергей Фёдорович в самых разных форматах (epub, fb2, pdf, txt и многие другие). А так же читать книги онлайн и бесплатно на любом устройстве – iPad, iPhone, планшете под управлением Android, на любой специализированной читалке. Электронная библиотека КнигоГид предлагает литературу Шарапов Сергей Фёдорович в жанрах банковское дело, биржа.