Слитное и раздельное написание не с причастиями. Антоновские яблоки
Третья игра осенней серии 2017 года. Играет команда Ровшана Аскерова.
Участники
Команда знатоков
- Алёна Блинова
- Наталья Куликова
- Екатерина Мереминская
- Инна Семёнова
- Анастасия Шутова
- Ровшан Аскеров
Команда телезрителей
- семья Толошиновых, г. Санкт-Петербург
- семья Санжиевых, г. Элиста
- Галина Филатова, д. Ягница, Вологодская область
- Наталья Ермишкина, Пересвет
- Екатерина Мишкина, г. Рязань
- Евгения Тимощевская, г. Любань
- Дмитрий Богадевич, г. Старый Оскол
- Максим Пьянзов, г. Саранск
- Сергей Островерхий, г. Советск, Калининградская область
- Андрей Мещеряко, г. Аткарск
Также на игровом столе «Блиц», «Суперблиц» и «13 сектор».
Раунд 1 (Евгения Тимошевская, г. Любань, Минская область)
Герой притчи писателя Александра Каневского на протяжении всей жизни всё время что-то терял. Я перескажу вам эту притчу, утаив некоторые ключевые слова. Сначала человек стал бояться сложных предложений, искал фразы попроще. Потом стал говорить тихо. Затем перестал задавать вопросы. И концу жизни он не высказывал ни одной собственной идеи, всё время кого-то цитировал. Так он разучился мыслить и… Закончите дословно эту притчу. Что с ним произошло?
Отвечает Ровшан Аскеров: Потерял себя. . Правильный ответ: Сначала перестал говорить сложными предложениями - то есть потерял запятые. Стал говорить тихо - потерял восклицательный знак. Потом он потерял вопросительный знак. Потом потерял кавычки и стал всё время кого-то цитировать. Так он разучился мыслить и дошёл до точки. Счёт - 0: 1 Телезрительница получает 50 000 рублей.
Раунд 2 (Полина и Джиргал Санжиевы, г. Элиста)
Турникет - люди пройдут, животные - нет
Вопрос снят самими телезрительницами. Это - здание и двор поселковой администрации. Скажите, с какой целью здесь заменили обычную калитку на этот турникет?
Отвечает Анастасия Шустова: Калитку заменили на турникет, который вращается. Такой турникет удобен, если нужно, чтобы сельчане заходили, но не заходили крупные животные, которые могут испортить сад. Ответ верный. Счёт - 1: 1
Раунд 3 (Екатерина Мишкина, г. Рязань)
Таблица Лазаря Чериковера
Это лишь некоторые примеры из таблицы, разработанной в тридцатые годы XX века Лазарем Чериковером. Как мы называем то, в чём впоследствии воплотились новаторские идеи Лазаря Зиновьевича?
Отвечает Инна Семёнова: Это стоимость всех этих услуг. Мы называем это прейскурант. Правильный ответ: Лазарь Чериковер - архитектор, он построил стадион «Динамо». Он подсчитал, сколько места требуется человеку для всех его домашних дел, и разработал теорию физиологического минимализма. Эти расчёты впоследствии применили при строительстве типовых многоквартирных домов. Мы их называем «хрущёвки». Счёт - 1: 2 Телезрительница получает 60 000 рублей.
Раунд 4 (Галина Филатова, д. Ягница, Вологодская область)
В лугу отава скошена. Туман стоит у омута. Все сказано, все спрошено, А сердце грустью тронуто. А ночь свежа осенняя, Как яблоко расколота… Так вот оно мгновение…Закончите стихотворение Николая Рыленкова.
Отвечает Анастасия Шутова: Когда молчанье - золото! Ответ верный. Счёт - 2: 2
Жилет - переносная типография
Такими жилетами во время Второй мировой войны пользовались в некоторых белорусских партизанских отрядах. Что хранилось в карманах такого жилета?
Отвечает Ровшан Аскеров: Партизаны - люди, которые живут в лесах, но при этом они ещё и воюют. Воюющему человеку необходимо всегда иметь при себе какие-то предметы, необходимые для ведения боевых действий. Мы видим, что все карманы - разного размера. Это могут быть пули разного калибра, могут быть гранаты. Плюс ко всему там могут храниться продукты питания. Правильный ответ: Этим пользовались в некоторых белорусских партизанских отрядах. То есть это вообще на войне не нужно, только в партизанском отряде, да и то не в каждом. Этот жилет - переносная типографская касса. В карманах хранили литеры, наборные буквы для печати листовок и газет. Счёт - 2: 3 Телезритель получает 70 000 рублей.
Раунд 6 (Максим Пьянзов, г. Саранск)
Приколист Энтони де Мелло
Индийский писатель XX века Энтони де Мелло любил путешествовать и захотел воплотить одну идею. Но, говорил де Мелло, для её осуществления ему нужно сначала съездить в две точки мира - куда-нибудь на северо-запад Канады и куда-нибудь на северо-восток России. В чём заключалась идея де Мелло?
Отвечает Анастасия Шутова: Интересно было бы, переместившись таким образом с одного материка на другой, отметить несколько раз свой день рождения. Правильный ответ: Энтони де Мелло хотел повесить у себя дома карту мира и воткнуть булавки в те места, где он побывал. Но сначала ему надо было съездить в эти две точки мира, чтобы повесить карту, чтобы карта не упала со стены. Счёт - 2: 4 Телезритель получает 80 000 рублей.
Раунд 7 («Суперблиц»)
За столом остаётся Ровшан Аскеров
Вопрос 1 (Михаил Осеевский, г. Москва)
В Смольном институте благородных девиц за отсутствием кавалеров девушки танцевали друг с другом. Как в XVIII веке стали называть такие танцующие парочки?
Отвечает Ровшан Аскеров: Розовые пары. Правильный ответ: Шерочка с машерочкой. Счёт - 2: 5 Телезритель получает 90 000 рублей.
Раунд 8 (Дмитрий Богадевич, г. Старый Оскол)
Китайские иероглифы |
Японские ниндзя и корейские котики |
Китайские пагоды |
Внимание, китайские иероглифы
В одном журнале был предложен оригинальный способ, как отличить письменность восточных языков. Японские иероглифы похожи на сражающихся ниндзя - видите в верхней части экрана? В корейском письме много овалов и кружков, которые легко можно превратить в котиков, нарисовав ушки, глазки и нос - это такие корейские. А на что станут похожи китайские иероглифы, если им что-то пририсовать?
Команда берёт минуту в кредит
Отвечает Ровшан Аскеров: Китайские иероглифы все сверху плоские в основном. Если сверху пририсовать что-то наподобие крыши со скатами, то будет похоже на пагоды. Ответ верный. Счёт - 3: 5 Телезритель получает 100 000 рублей, так как команда брала минуту в кредит.
Раунд 9 (Андрей Мещеряков, г. Аткарск, Саратовская область)
Через одну минуту вы услышите то, о чём поэт Игорь Северянин сказал: «Шторм, идущий на штурм. Штурмующий шторм». Что это будет? Что вы услышите?
Досрочный ответ. Отвечает Ровшан Аскеров: Услышать мы можем, если это правильный ответ, аплодисменты. Правильный ответ: Так Игорь Северянин сказал о голосе Владимира Маяковского. Счёт - 3: 6 Телезритель получает 100 000 рублей.
Итоги игры
- Команда телезрителей одерживает победу.
- По решению «Защитника интересов знатоков» Андрея Черемисинова «Хрустальный атом» лучшему знатоку игры вручён Анастасии Шутовой.
- Автор лучшего вопроса Екатерина Мишкина из Рязани за вопрос о «хрущёвках» получает дополнительно 150 000 рублей.
- В музыкальной паузе выступал Сосо Павлиашвили.
Бунин Иван Алексеевич
Антоновские яблоки
Иван Алексеевич Бунин
Антоновские яблоки
Вспоминается мне ранняя погожая осень. Август был с теплыми дождиками, как будто нарочно выпадавшими для сева, с дождиками в самую пору, в середине месяца, около праздника св. Лаврентия. А "осень и зима хороши живут, коли на Лаврентия вода тиха и дождик". Потом бабьим летом паутины много село на поля. Это тоже добрый знак: "Много тенетника на бабье лето -- осень ядреная"... Помню раннее, свежее, тихое утро... Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и -- запах антоновских яблок, запах меда и осенней свежести. Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег. Это тархане, мещане-садовники, наняли мужиков и насыпают яблоки, чтобы в ночь отправлять их в город, -- непременно в ночь, когда так славно лежать на возу, смотреть в звездное небо, чувствовать запах дегтя в свежем воздухе и слушать, как осторожно поскрипывает в темноте длинный обоз по большой дороге. Мужик, насыпающий яблоки, ест их сочным треском одно за одним, но уж таково заведение -- никогда мещанин не оборвет его, а еще скажет:
Вали, ешь досыта, -- делать нечего! На сливанье все мед пьют.
И прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок. В поредевшем саду далеко видна дорога к большому шалашу, усыпанная соломой, и самый шалаш, около которого мещане обзавелись за лето целым хозяйством. Всюду сильно пахнет яблоками, тут -- особенно. В шалаше устроены постели, стоит одноствольное ружье, позеленевший самовар, в уголке -- посуда. Около шалаша валяются рогожи, ящики, всякие истрепанные пожитки, вырыта земляная печка. В полдень на ней варится великолепный кулеш с салом, вечером греется самовар, и по саду, между деревьями, расстилается длинной полосой голубоватый дым. В праздничные же дни коло шалаша - целая ярмарка, и за деревьями поминутно мелькают красные уборы. Толпятся бойкие девки-однодворки в сарафанах, сильно пахнущих краской, приходят "барские" в своих красивых и грубых, дикарских костюмах, молодая старостиха, беременная, с широким сонным лицом и важная, как холмогорская корова. На голове ее "рога", -- косы положены по бокам макушки и покрыты несколькими платками, так что голова кажется огромной; ноги, в полусапожках с подковками, стоят тупо и крепко; безрукавка -- плисовая, занавеска длинная, а понева -черно-лиловая с полосами кирпичного цвета и обложенная на подоле широким золотым "прозументом"...
Хозяйственная бабочка! -- говорит о ней мещанин, покачивая головою. -- Переводятся теперь и такие...
А мальчишки в белых замашных рубашках и коротеньких порточках, с белыми раскрытыми головами, все подходят. Идут по двое, по трое, мелко перебирая босыми ножками, и косятся на лохматую овчарку, привязанную к яблоне. Покупает, конечно, один, ибо и покупки-то всего на копейку или на яйцо, но покупателей много, торговля идет бойко, и чахоточный мещанин в длинном сюртуке и рыжих сапогах -- весел. Вместе с братом, картавым, шустрым полуидиотом, который живет у него "из милости", он торгует с шуточками, прибаутками и даже иногда "тронет" на тульской гармонике. И до вечера в саду толпится народ, слышится около шалаша смех и говор, а иногда и топот пляски...
К ночи в погоду становится очень холодно и росисто. Надышавшись на гумне ржаным ароматом новой соломы и мякины, бодро идешь домой к ужину мимо садового вала. Голоса на деревне или скрип ворот раздаются по студеной заре необыкновенно ясно. Темнеет. И вот еще запах: в саду -- костер, и крепко тянет душистым дымом вишневых сучьев. В темноте, в глубине сада -сказочная картина: точно в уголке ада, пылает около шалаша багровое пламя, окруженное мраком, и чьи-то черные, точно вырезанные из черного дерева силуэты двигаются вокруг костра, меж тем как гигантские тени от них ходят по яблоням. То по всему дереву ляжет черная рука в несколько аршин, то четко нарисуются две ноги -- два черных столба. И вдруг все это скользнет с яблони -- и тень упадет по всей аллее, от шалаша до самой калитки...
Поздней ночью, когда на деревне погаснут огни, когда в небе уже высоко блещет бриллиантовое созвездие Стожар, еще раз пробежишь в сад.
Шурша по сухой листве, как слепой, доберешься до шалаша. Там на полянке немного светлее, а над головой белеет Млечный Путь.
Это вы, барчук? -- тихо окликает кто-то из темноты.
Я. А вы не спите еще, Николай?
Нам нельзя-с спать. А, должно, уж поздно? Вон, кажись, пассажирский поезд идет...
Долго прислушиваемся и различаем дрожь в земле, дрожь переходит в шум, растет, и вот, как будто уже за самым садом, ускоренно выбивают шумный такт колеса: громыхая и стуча, несется поезд... ближе, ближе, все громче и сердитее... И вдруг начинает стихать, глохнуть, точно уходя в землю...
А где у вас ружье, Николай?
А вот возле ящика-с.
Вскинешь кверху тяжелую, как лом, одностволку и с маху выстрелишь. Багровое пламя с оглушительным треском блеснет к небу, ослепит на миг и погасит звезды, а бодрое эхо кольцом грянет и раскатится по горизонту, далеко-далеко замирая в чистом и чутком воздухе.
Ух, здорово! -- скажет мещанин. -- Потращайте, потращайте, барчук, а то просто беда! Опять всю дулю на валу отрясли...
А черное небо чертят огнистыми полосками падающие звезды. Долго глядишь в его темно-синюю глубину, переполненную созвездиями, пока не поплывет земля под ногами. Тогда встрепенешься и, пряча руки в рукава, быстро побежишь по аллее к дому... Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!
"Ядреная антоновка -- к веселому году". Деревенские дела хороши, если антоновка уродилась: значит" и хлеб уродился... Вспоминается мне урожайный год.
Цель:
Повторить, закрепить знания, полученные при изучении темы «Причастие»
Корректировать знания учащихся
Закрепление умения применять полученные знания на практике
Воспитывать бережное отношение к слову, ответственность, чувство к коллективизму
Ход урока:
Вступительное слово учителя:
Ребята, сегодня мы будем работать группами. Это такая форма, когда один работает на всех, а все – на одного. Результаты вашего труда будут оценены двумя оценками: за устное выступление (Знание правила) и практическую работу, выполненную на уроке.
Скажите, что из изученного в шестом классе (какая часть речи) показалось самой трудной, вызвало затруднение (Причастие, Деепричастие и т.д.)
Вот и давайте сегодня поработаем над причастием закрепим уже полученные знания, а если кто что то забыл или не знал, он вспомнит или узнает.
Учитель читает стихотворение П. Чеснокова
Вот свойство мое обязательное:
Склоняюсь я как прилагательное,
На все вопросы его отвечаю,
Глагол по значению напоминаю.
О какой ч/р эта загадка (о причастие)
Учитель: А вот и первое задание. Что такое причастие?
Учитель: что было трудного при изучение причастия?
(н и нн; не с причастиями; причастный оборот…)
Учитель: Вот вам задание Два: Вспомните правило правописание н и нн в суффиксах причастий.
(команды советуются кто правильно отвечает – получает наклейку-звезду)
Задание Три: Как отличить причастие от отглагольного прилагательного (Совет-ответ)
Сколько букв н пишется у отглагольных прилагательных?
У полных причастий?
У кратких причастий?
Вопрос на засыпку: Запишите слова, вставьте приставку и зависимое слово, что заметили? (например: Печёные яблоки- запеченные яблоки –печенные в духовке яблоки.) Вареный картофель, соленные огурцы, груженые повозки, моченные фрукты.
Учитель: и так мы повторили правила правописания н и нн в суффиксах причастий отглагольных прилагательных а теперь, «Графический диктант» (Задание №5)
Мужественный, решенный, откровенный, увлечена, перечитанный, купленный, линованный, освещена, овсяный, непрошенный, надуманный, наклеенный, раненный.
Что заметили? (есть прилагательные)
Следующая трудность – это правописание причастий с не. Как пишется не с причастия ми? (вопрос-ответ)
Игра «Кто правильнее»
Невспаханное поле, не исправленная во время ошибка, калитка не закрыта, нерасколотый мною орех, не прочитанная мною книга, непрочитанная книга, книга не прочитана. (Пишется под диктовку)
Учитель: Когда я проверяю ваши работы, то часто вижу ваши ошибки в оформлении причастного оборота. Кто из вас может сказать, что такое причастный оборот?
А какое пунктуационное правило вы знаете? (ответ команд)
Найдите предложение с причастным оборотом, расставьте знаки препинания. Последнее предложение разберите по членам предложения.
Мы вошли в лес освещенный осенним солнцем
Расчищенная дорожка вела к морю
Ветер гнал по дорожкам листья сорванные с деревьев
На пожелтевшей траве лежали опавшие листья
Колиныч отворил нам избушку увешенную пучками сухих душистых трав
Ребята а зачем нужны причастия? Всегда ли уместно употреблять причастия?
(Учитель читает пример из Фельетона В Ардова «Суконный язык»)
Для примера можно взять высказывания М.В. Ломоносова и А.С. Пушкина
Вывод: Причастие как и слова других частей речи необходимо умело использовать в речи (Вывод: Формулируют учащиеся)
Тест (Поможет готовиться к ГИА)
В каком слове Н?
А) отправле…ые Б) отправле…ы В)собра…ые г) краше…ый
2. Какие причастия пишутся с НЕ раздельно?
А) (не)отправленное письмо Б)(не)проверенная учителем В)(не)скошена трава.
3. В этом словосочетание пишется НН:
А) Рва..ый кафтан Б) Деревя… ые сучья В) сгуше… молоко Г)овощи замороже…ы
4. В этом предложение употреблено причастие в котором надо писать Н:
А) в Лугу отава скоше…а, туман стоит у омута.
Б) Кафе «Ручеек» было устрое…о как настоящий ручеек.
В) Кругом стола было несколько выкраше…ых табуретов.
5. Найдите ошибки в написании слов:
А) Вязанная кофта Б)Вязаная спицами кофта В) Семена посеяны Г) Законченный разговор
12) Рефлексия
13) Оценка
14) Домашнее задание: 1)Написать небольшой рассказ, используя причастия
2) Выписать из текстов художественной литературы пять предложений с причастиями. (Задание выполняется по выбору учащихся)
Примечание: Каждой команде – группе раздается карточки с заданиями, командиры групп регулируют работу команд
...Вспоминается мне ранняя погожая осень. Август был с теплыми дождиками, как будто нарочно выпадавшими для сева, с дождиками в самую пору, в середине месяца, около праздника св. Лаврентия. А «осень и зима хороши живут, коли на Лаврентия вода тиха и дождик». Потом бабьим летом паутины много село на поля. Это тоже добрый знак: «Много тенетника на бабье лето — осень ядреная»... Помню раннее, свежее, тихое утро... Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи, тонкий аромат опавшей листвы и — запах антоновских яблок, запах меда и осенней свежести. Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег. Это тархане, мещане-садовники, наняли мужиков и насыпают яблоки, чтобы в ночь отправлять их в город, — непременно в ночь, когда так славно лежать на возу, смотреть в звездное небо, чувствовать запах дегтя в свежем воздухе и слушать, как осторожно поскрипывает в темноте длинный обоз по большой дороге. Мужик, насыпающий яблоки, ест их сочным треском одно за одним, но уж таково заведение — никогда мещанин не оборвет его, а еще скажет: — Вали, ешь досыта, — делать нечего! На сливанье все мед пьют. И прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок. В поредевшем саду далеко видна дорога к большому шалашу, усыпанная соломой, и самый шалаш, около которого мещане обзавелись за лето целым хозяйством. Всюду сильно пахнет яблоками, тут — особенно. В шалаше устроены постели, стоит одноствольное ружье, позеленевший самовар, в уголке — посуда. Около шалаша валяются рогожи, ящики, всякие истрепанные пожитки, вырыта земляная печка. В полдень на ней варится великолепный кулеш с салом, вечером греется самовар, и по саду, между деревьями, расстилается длинной полосой голубоватый дым. В праздничные же дни около шалаша — целая ярмарка, и за деревьями поминутно мелькают красные уборы. Толпятся бойкие девки-однодворки в сарафанах, сильно пахнущих краской, приходят «барские» в своих красивых и грубых, дикарских костюмах, молодая старостиха, беременная, с широким сонным лицом и важная, как холмогорская корова. На голове ее «рога», — косы положены по бокам макушки и покрыты несколькими платками, так что голова кажется огромной; ноги, в полусапожках с подковками, стоят тупо и крепко; безрукавка — плисовая, занавеска длинная, а понева — черно-лиловая с полосами кирпичного цвета и обложенная на подоле широким золотым «прозументом»... — Хозяйственная бабочка! — говорит о ней мещанин, покачивая головою. — Переводятся теперь и такие... А мальчишки в белых замашных рубашках и коротеньких порточках, с белыми раскрытыми головами, все подходят. Идут по двое, по трое, мелко перебирая босыми ножками, и косятся на лохматую овчарку, привязанную к яблоне. Покупает, конечно, один, ибо и покупки-то всего на копейку или на яйцо, но покупателей много, торговля идет бойко, и чахоточный мещанин в длинном сюртуке и рыжих сапогах — весел. Вместе с братом, картавым, шустрым полуидиотом, который живет у него «из милости», он торгует с шуточками, прибаутками и даже иногда «тронет» на тульской гармонике. И до вечера в саду толпится народ, слышится около шалаша смех и говор, а иногда и топот пляски... К ночи в погоду становится очень холодно и росисто. Надышавшись на гумне ржаным ароматом новой соломы и мякины, бодро идешь домой к ужину мимо садового вала. Голоса на деревне или скрип ворот раздаются по студеной заре необыкновенно ясно. Темнеет. И вот еще запах: в саду — костер, и крепко тянет душистым дымом вишневых сучьев. В темноте, в глубине сада — сказочная картина: точно в уголке ада, пылает около шалаша багровое пламя, окруженное мраком, и чьи-то черные, точно вырезанные из черного дерева силуэты двигаются вокруг костра, меж тем как гигантские тени от них ходят по яблоням. То по всему дереву ляжет черная рука в несколько аршин, то четко нарисуются две ноги — два черных столба. И вдруг все это скользнет с яблони — и тень упадет по всей аллее, от шалаша до самой калитки... Поздней ночью, когда на деревне погаснут огни, когда в небе уже высоко блещет бриллиантовое созвездие Стожар, еще раз пробежишь в сад. Шурша по сухой листве, как слепой, доберешься до шалаша. Там на полянке немного светлее, а над головой белеет Млечный Путь. — Это вы, барчук? — тихо окликает кто-то из темноты. — Я. А вы не спите еще, Николай? — Нам нельзя-с спать. А, должно, уж поздно? Вон, кажись, пассажирский поезд идет... Долго прислушиваемся и различаем дрожь в земле, дрожь переходит в шум, растет, и вот, как будто уже за самым садом, ускоренно выбивают шумный такт колеса: громыхая и стуча, несется поезд... ближе, ближе, все громче и сердитее... И вдруг начинает стихать, глохнуть, точно уходя в землю... — А где у вас ружье, Николай? — А вот возле ящика-с. Вскинешь кверху тяжелую, как лом, одностволку и с маху выстрелишь. Багровое пламя с оглушительным треском блеснет к небу, ослепит на миг и погасит звезды, а бодрое эхо кольцом грянет и раскатится по горизонту, далеко-далеко замирая в чистом и чутком воздухе. — Ух, здорово! — скажет мещанин. — Потращайте, потращайте, барчук, а то просто беда! Опять всю дулю на валу отрясли... А черное небо чертят огнистыми полосками падающие звезды. Долго глядишь в его темно-синюю глубину, переполненную созвездиями, пока не поплывет земля под ногами. Тогда встрепенешься и, пряча руки в рукава, быстро побежишь по аллее к дому... Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!II
«Ядреная антоновка — к веселому году». Деревенские дела хороши, если антоновка уродилась: значит, и хлеб уродился... Вспоминается мне урожайный год. На ранней заре, когда еще кричат петухи и по-черному дымятся избы, распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лиловатым туманом, сквозь который ярко блестит кое-где утреннее солнце, и не утерпишь — велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд. Мелкая листва почти вся облетела с прибрежных лозин, и сучья сквозят на бирюзовом небе. Вода под лозинами стала прозрачная, ледяная и как будто тяжелая. Она мгновенно прогоняет ночную лень, и, умывшись и позавтракав в людской с работниками горячими картошками и черным хлебом с крупной сырой солью, с наслаждением чувствуешь под собой скользкую кожу седла, проезжая по Выселкам на охоту. Осень — пора престольных праздников, и народ в это время прибран, доволен, вид деревни совсем не тот, что в другую пору. Если же год урожайный и на гумнах возвышается целый золотой город, а на реке звонко и резко гогочут по утрам гуси, так в деревне и совсем не плохо. К тому же наши Выселки спокон веку, еще со времен дедушки, славились «богатством». Старики и старухи жили в Выселках очень подолгу, — первый признак богатой деревни, — и были все высокие, большие и белые, как лунь. Только и слышишь, бывало: «Да, — вот Агафья восемьдесят три годочка отмахала!» — или разговоры в таком роде: — И когда это ты умрешь, Панкрат? Небось тебе лет сто будет? — Как изволите говорить, батюшка? — Сколько тебе годов, спрашиваю! — А не знаю-с, батюшка. — Да Платона Аполлоныча-то помнишь? — Как же-с, батюшка, — явственно помню. — Ну, вот видишь. Тебе, значит, никак не меньше ста. Старик, который стоит перед барином вытянувшись, кротко и виновато улыбается. Что ж, мол, делать, — виноват, зажился. И он, вероятно, еще более зажился бы, если бы не объелся в Петровки луку. Помню я и старуху его. Все, бывало, сидит на скамеечке, на крыльце, согнувшись, тряся головой, задыхаясь и держась за скамейку руками, — все о чем-то думает. «О добре своем небось», — говорили бабы, потому что «добра» у нее в сундуках было, правда, много. А она будто и не слышит; подслеповато смотрит куда-то вдаль из-под грустно приподнятых бровей, трясет головой и точно силится вспомнить что-то. Большая была старуха, вся какая-то темная. Панева — чуть не прошлого столетия, чуньки — покойницкие, шея — желтая и высохшая, рубаха с канифасовыми косяками всегда белая-белая, — «совсем хоть в гроб клади». А около крыльца большой камень лежал: сама купила себе на могилку, так же как и саван, — отличный саван, с ангелами, с крестами и с молитвой, напечатанной по краям. Под стать старикам были и дворы в Выселках: кирпичные, строенные еще дедами. А у богатых мужиков — у Савелия, у Игната, у Дрона — избы были в две-три связи, потому что делиться в Выселках еще не было моды. В таких семьях водили пчел, гордились жеребцом-битюгом сиво-железното цвета и держали усадьбы в порядке. На гумнах темнели густые и тучные конопляники, стояли овины и риги, крытые вприческу; в пуньках и амбарчиках были железные двери, за которыми хранились холсты, прялки, новые полушубки, наборная сбруя, меры, окованные медными обручами. На воротах и на санках были выжжены кресты. И помню, мне порою казалось на редкость заманчивым быть мужиком. Когда, бывало, едешь солнечным утром по деревне, все думаешь о том, как хорошо косить, молотить, спать на гумне в ометах, а в праздник встать вместе с солнцем, под густой и музыкальный благовест из села, умыться около бочки и надеть чистую замашную рубаху, такие же портки и несокрушимые сапоги с подковками. Если же, думалось, к этому прибавить здоровую и красивую жену в праздничном уборе, да поездку к обедне, а потом обед у бородатого тестя, обед с горячей бараниной на деревянных тарелках и с ситниками, с сотовым медом и брагой, — так больше и желать невозможно! Склад средней дворянской жизни еще и на моей памяти, — очень недавно, — имел много общего со складом богатой мужицкой жизни по своей домовитости и сельскому старосветскому благополучию. Такова, например, была усадьба тетки Анны Герасимовны, жившей от Выселок верстах в двенадцати. Пока, бывало, доедешь до этой усадьбы, уже совсем обедняется. С собаками на сворах ехать приходится шагом, да и спешить не хочется, — так весело в открытом поле в солнечный и прохладный день! Местность ровная, видно далеко. Небо легкое и такое просторное и глубокое. Солнце сверкает сбоку, и дорога, укатанная после дождей телегами, замаслилась и блестит, как рельсы. Вокруг раскидываются широкими косяками свежие, пышно-зеленые озими. Взовьется откуда-нибудь ястребок в прозрачном воздухе и замрет на одном месте, трепеща острыми крылышками. А в ясную даль убегают четко видные телеграфные столбы, и проволоки их, как серебряные струны, скользят по склону ясного неба. На них сидят кобчики, — совсем черные значки на нотной бумаге. Крепостного права я не знал и не видел, но, помню, у тетки Анны Герасимовны чувствовал его. Въедешь во двор и сразу ощутишь, что тут оно еще вполне живо. Усадьба — небольшая, но вся старая, прочная, окруженная столетними березами и лозинами. Надворных построек — невысоких, но домовитых — множество, и все они точно слиты из темных дубовых бревен под соломенными крышами. Выделяется величиной или, лучше сказать, длиной только почерневшая людская, из которой выглядывают последние могикане дворового сословия — какие-то ветхие старики и старухи, дряхлый повар в отставке, похожий на Дон-Кихота. Все они, когда въезжаешь во двор, подтягиваются и низко-низко кланяются. Седой кучер, направляющийся от каретного сарая взять лошадь, еще у сарая снимает шапку и по всему двору идет с обнаженной головой. Он у тетки ездил форейтором, а теперь возит ее к обедне, — зимой в возке, а летом в крепкой, окованной железом тележке, вроде тех, на которых ездят попы. Сад у тетки славился своею запущенностью, соловьями, горлинками и яблоками, а дом — крышей. Стоял он во главе двора, у самого сада, — ветви лип обнимали его, — был невелик и приземист, но казалось, что ему и веку не будет, — так основательно глядел он из-под своей необыкновенно высокой и толстой соломенной крыши, почерневшей и затвердевшей от времени. Мне его передний фасад представлялся всегда живым: точно старое лицо глядит из-под огромной шапки впадинами глаз, — окнами с перламутровыми от дождя и солнца стеклами. А по бокам этих глаз были крыльца, — два старых больших крыльца с колоннами. На фронтоне их всегда сидели сытые голуби, между тем как тысячи воробьев дождем пересыпались с крыши на крышу... И уютно чувствовал себя гость в этом гнезде под бирюзовым осенним небом! Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок, а потом уже другие: старой мебели красного дерева, сушеного липового цвета, который с июня лежит на окнах... Во всех комнатах — в лакейской, в зале, в гостиной — прохладно и сумрачно: это оттого, что дом окружен садом, а верхние стекла окон цветные: синие и лиловые. Всюду тишина и чистота, хотя, кажется, кресла, столы с инкрустациями и зеркала в узеньких и витых золотых рамах никогда не трогались с места. И вот слышится покашливанье: выходит тетка. Она небольшая, но тоже, как и все кругом, прочная. На плечах у нее накинута большая персидская шаль. Выйдет она важно, но приветливо, и сейчас же под бесконечные разговоры про старину, про наследства, начинают появляться угощения: сперва «дули», яблоки, — антоновские, «бель-барыня», боровинка, «плодовитка», — а потом удивительный обед: вся насквозь розовая вареная ветчина с горошком, фаршированная курица, индюшка, маринады и красный квас, — крепкий и сладкий-пресладкий... Окна в сад подняты, и оттуда веет бодрой осенней прохладой.III
За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков — охота. Прежде такие усадьбы, как усадьба Анны Герасимовны, были не редкость. Были и разрушающиеся, но все еще жившие на широкую ногу усадьбы с огромным поместьем, с садом в двадцать десятин. Правда, сохранились некоторые из таких усадеб еще и до сего времени, но в них уже нет жизни... Нет троек, нет верховых «киргизов», нет гончих и борзых собак, нет дворни и нет самого обладателя всего этого — помещика-охотника, вроде моего покойного шурина Арсения Семеныча. С конца сентября наши сады и гумна пустели, погода, по обыкновению, круто менялась. Ветер по целым дням рвал и трепал деревья, дожди поливали их с утра до ночи. Иногда к вечеру между хмурыми низкими тучами пробивался на западе трепещущий золотистый свет низкого солнца; воздух делался чист и ясен, а солнечный свет ослепительно сверкал между листвою, между ветвями, которые живою сеткою двигались и волновались от ветра. Холодно и ярко сияло на севере над тяжелыми свинцовыми тучами жидкое голубое небо, а из-за этих туч медленно выплывали хребты снеговых гор-облаков. Стоишь у окна и думаешь: «Авось, бог даст, распогодится». Но ветер не унимался. Он волновал сад, рвал непрерывно бегущую из трубы людской струю дыма и снова нагонял зловещие космы пепельных облаков. Они бежали низко и быстро — и скоро, точно дым, затуманивали солнце. Погасал его блеск, закрывалось окошечко в голубое небо, а в саду становилось пустынно и скучно, и снова начинал сеять дождь... сперва тихо, осторожно, потом все гуще и, наконец, превращался в ливень с бурей и темнотою. Наступала долгая, тревожная ночь... Из такой трепки сад выходил почти совсем обнаженным, засыпанным мокрыми листьями и каким-то притихшим, смирившимся. Но зато как красив он был, когда снова наступала ясная погода, прозрачные и холодные дни начала октября, прощальный праздник осени! Сохранившаяся листва теперь будет висеть на деревьях уже до первых зазимков. Черный сад будет сквозить на холодном бирюзовом небе и покорно ждать зимы, пригреваясь в солнечном блеске. А поля уже резко чернеют пашнями и ярко зеленеют закустившимися озимями... Пора на охоту! И вот я вижу себя в усадьбе Арсения Семеныча, в большом доме, в зале, полной солнца и дыма от трубок и папирос. Народу много — все люди загорелые, с обветренными лицами, в поддевках и длинных сапогах. Только что очень сытно пообедали, раскраснелись и возбуждены шумными разговорами о предстоящей охоте, но не забывают допивать водку и после обеда. А на дворе трубит рог и завывают на разные голоса собаки. Черный борзой, любимец Арсения Семеныча, взлезает на стол и начинает пожирать с блюда остатки зайца под соусом. Но вдруг он испускает страшный визг и, опрокидывая тарелки и рюмки, срывается со стола: Арсений Семеныч, вышедший из кабинета с арапником и револьвером, внезапно оглушает залу выстрелом. Зала еще более наполняется дымом, а Арсений Семеныч стоит и смеется. — Жалко, что промахнулся! — говорит он, играя глазами. Он высок ростом, худощав, но широкоплеч и строен, а лицом — красавец цыган. Глаза у него блестят дико, он очень ловок, в шелковой малиновой рубахе, бархатных шароварах и длинных сапогах. Напугав и собаку и гостей выстрелом, он шутливо-важно декламирует баритоном:Пора, пора седлать проворного донца
И звонкий рог за плечи перекинуть! —
И громко говорит:
— Ну, однако, нечего терять золотое время! Я сейчас еще чувствую, как жадно и емко дышала молодая грудь холодом ясного и сырого дня под вечер, когда, бывало, едешь с шумной ватагой Арсения Семеныча, возбужденный музыкальным гамом собак, брошенных в чернолесье, в какой-нибудь Красный Бугор или Гремячий Остров, уже одним своим названием волнующий охотника. Едешь на злом, сильном и приземистом «киргизе», крепко сдерживая его поводьями, и чувствуешь себя слитым с ним почти воедино. Он фыркает, просится на рысь, шумно шуршит копытами по глубоким и легким коврам черной осыпавшейся листвы, и каждый звук гулко раздается в пустом, сыром и свежем лесу. Тявкнула где-то вдалеке собака, ей страстно и жалобно ответила другая, третья — и вдруг весь лес загремел, точно он весь стеклянный, от бурного лая и крика. Крепко грянул среди этого гама выстрел — и все «заварилось» и покатилось куда-то вдаль. — Береги-и! — завопил кто-то отчаянным голосом на весь лес. «А, береги!» — мелькнет в голове опьяняющая мысль. Гикнешь на лошадь и, как сорвавшийся с цепи, помчишься по лесу, уже ничего не разбирая по пути. Только деревья мелькают перед глазами да лепит в лицо грязью из-под копыт лошади. Выскочишь из лесу, увидишь на зеленях пеструю, растянувшуюся по земле стаю собак и еще сильнее наддашь «киргиза» наперерез зверю, — по зеленям, взметам и жнивьям, пока, наконец, не перевалишься в другой остров и не скроется из глаз стая вместе со своим бешеным лаем и стоном. Тогда, весь мокрый и дрожащий от напряжения, осадишь вспененную, хрипящую лошадь и жадно глотаешь ледяную сырость лесной долины. Вдали замирают крики охотников и лай собак, а вокруг тебя — мертвая тишина. Полураскрытый строевой лес стоит неподвижно, и кажется, что ты попал в какие-то заповедные чертоги. Крепко пахнет от оврагов грибной сыростью, перегнившими листьями и мокрой древесной корою. И сырость из оврагов становится все ощутительнее, в лесу холоднеет и темнеет... Пора на ночевку. Но собрать собак после охоты трудно. Долго и безнадежно-тоскливо звенят рога в лесу, долго слышатся крик, брань и визг собак... Наконец, уже совсем в темноте, вваливается ватага охотников в усадьбу какого-нибудь почти незнакомого холостяка-помещика и наполняет шумом весь двор усадьбы, которая озаряется фонарями, свечами и лампами, вынесенными навстречу гостям из дому... Случалось, что у такого гостеприимного соседа охота жила по нескольку дней. На ранней утренней заре, по ледяному ветру и первому мокрому зазимку, уезжали в леса и в поле, а к сумеркам опять возвращались, все в грязи, с раскрасневшимися лицами, пропахнув лошадиным потом, шерстью затравленного зверя, — и начиналась попойка. В светлом и людном доме очень тепло после целого дня на холоде в поле. Все ходят из комнаты в комнату в расстегнутых поддевках, беспорядочно пьют и едят, шумно передавая друг другу свои впечатления над убитым матерым волком, который, оскалив зубы, закатив глаза, лежит с откинутым на сторону пушистым хвостом среди залы и окрашивает своей бледной и уже холодной кровью пол. После водки и еды чувствуешь такую сладкую усталость, такую негу молодого сна, что как через воду слышишь говор. Обветренное лицо горит, а закроешь глаза — вся земля так и поплывет под ногами. А когда ляжешь в постель, в мягкую перину, где-нибудь в угловой старинной комнате с образничкой и лампадой, замелькают перед глазами призраки огнисто-пестрых собак, во всем теле заноет ощущение скачки, и не заметишь, как потонешь вместе со всеми этими образами и ощущениями в сладком и здоровом сне, забыв даже, что эта комната была когда-то молельной старика, имя которого окружено мрачными крепостными легендами, и что он умер в этой молельной, вероятно, на этой же кровати. Когда случалось проспать охоту, отдых был особенно приятен. Проснешься и долго лежишь в постели. Во всем доме — тишина. Слышно, как осторожно ходит по комнатам садовник, растапливая печи, и как дрова трещат и стреляют. Впереди — целый день покоя в безмолвной уже по-зимнему усадьбе. Не спеша оденешься, побродишь по саду, найдешь в мокрой листве случайно забытое холодное и мокрое яблоко, и почему-то оно покажется необыкновенно вкусным, совсем не таким, как другие. Потом примешься за книги, — дедовские книги в толстых кожаных переплетах, с золотыми звездочками на сафьянных корешках. Славно пахнут эти, похожие на церковные требники книги своей пожелтевшей, толстой шершавой бумагой! Какой-то приятной кисловатой плесенью, старинными духами... Хороши и заметки на их полях, крупно и с круглыми мягкими росчерками сделанные гусиным пером. Развернешь книгу и читаешь: «Мысль, достойная древних и новых философов, цвет разума и чувства сердечного»... И невольно увлечешься и самой книгой. Это — «Дворянин-философ», аллегория, изданная лет сто тому назад иждивением какого-то «кавалера многих орденов» и напечатанная в типографии приказа общественного призрения, — рассказ о том, как «дворянин-философ, имея время и способность рассуждать, к чему разум человека возноситься может, получил некогда желание сочинить план света на пространном месте своего селения»... Потом наткнешься на «сатирические и философские сочинения господина Вольтера» и долго упиваешься милым и манерным слогом перевода: «Государи мои! Эразм сочинил в шестом-надесять столетии похвалу дурачеству (манерная пауза, — точка с занятою); вы же приказываете мне превознесть пред вами разум...» Потом от екатерининской старины перейдешь к романтическим временам, к альманахам, к сантиментально-напыщенным и длинным романам... Кукушка выскакивает из часов и насмешливо-грустно кукует над тобою в пустом доме. И понемногу в сердце начинает закрадываться сладкая и странная тоска... Вот «Тайны Алексиса», вот «Виктор, или Дитя в лесу»: «Бьет полночь! Священная тишина заступает место дневного шума и веселых песен поселян. Сон простирает мрачныя крылья свои над поверхностью нашего полушария; он стрясает с них мрак и мечты... Мечты... Как часто продолжают оне токмо страдания злощастнаго!..» И замелькают перед глазами любимые старинные слова: скалы и дубравы, бледная луна и одиночество, привидения и призраки, «ероты», розы и лилии, «проказы и резвости младых шалунов», лилейная рука, Людмилы и Алины... А вот журналы с именами: Жуковского, Батюшкова, лицеиста Пушкина. И с грустью вспомнишь бабушку, ее полонезы на клавикордах, ее томное чтение стихов из «Евгения Онегина». И старинная мечтательная жизнь встанет перед тобою... Хорошие девушки и женщины жили когда-то в дворянских усадьбах! Их портреты глядят на меня со стены, аристократически-красивые головки в старинных прическах кротко и женственно опускают свои длинные ресницы на печальные и нежные глаза...IV
Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб. Эти дни были так недавно, а меж тем мне кажется, что с тех пор прошло чуть не целое столетие. Перемерли старики в Выселках, умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семеныч... Наступает царство мелкопоместных, обедневших до нищенства!.. Но хороша и эта нищенская мелкопоместная жизнь! Вот я вижу себя снова в деревне, глубокой осенью. Дни стоят синеватые, пасмурные. Утром я сажусь в седло и с одной собакой, с ружьем и с рогом уезжаю в поле. Ветер звонит и гудит в дуло ружья, ветер крепко дует навстречу, иногда с сухим снегом. Целый день я скитаюсь по пустым равнинам... Голодный и прозябший, возвращаюсь я к сумеркам в усадьбу, и на душе становится так тепло и отрадно, когда замелькают огоньки Выселок и потянет из усадьбы запахом дыма, жилья. Помню, у нас в доме любили в эту пору «сумерничать», не зажигать огня и вести в полутемноте беседы. Войдя в дом, я нахожу зимние рамы уже вставленными, и это еще более настраивает меня на мирный зимний лад. В лакейской работник топит печку, и я, как в детстве, сажусь на корточки около вороха соломы, резко пахнущей уже зимней свежестью, и гляжу то в пылающую печку, то на окна, за которыми, синея, грустно умирают сумерки. Потом иду в людскую. Там светло и людно: девки рубят капусту, мелькают сечки, я слушаю их дробный, дружный стук и дружные, печально-веселые деревенские песни... Иногда заедет какой-нибудь мелкопоместный сосед и надолго увезет меня к себе... Хороша и мелкопоместная жизнь! Мелкопоместный встает рано. Крепко потянувшись, поднимается он с постели и крутит толстую папиросу из дешевого, черного табаку или просто из махорки. Бледный свет раннего ноябрьского утра озаряет простой, с голыми стенами кабинет, желтые и заскорузлые шкурки лисиц над кроватью и коренастую фигуру в шароварах и распоясанной косоворотке, а в зеркале отражается заспанное лицо татарского склада. В полутемном, теплом доме мертвая тишина. За дверью в коридоре похрапывает старая кухарка, жившая в господском доме еще девчонкою. Это, однако, не мешает барину хрипло крикнуть на весь дом: — Лукерья! Самовар! Потом, надев сапоги, накинув на плечи поддевку и не застегивая ворота рубахи, он выходит на крыльцо. В запертых сенях пахнет псиной; лениво дотягиваясь, с визгом зевая и улыбаясь, окружают его гончие. — Отрыж! — медленно, снисходительным басом говорит он и через сад идет на гумно. Грудь его широко дышит резким воздухом зари и запахам озябшего за ночь, обнаженного сада. Свернувшиеся и почерневшие от мороза листья шуршат под сапогами в березовой аллее, вырубленной уже наполовину. Вырисовываясь на низком сумрачном небе, спят нахохленные галки на гребне риги... Славный будет день для охоты! И, остановившись среди аллеи, барин долго глядит в осеннее поле, на пустынные зеленые озими, по которым бродят телята. Две гончие суки повизгивают около его ног, а Заливай уже за садом: перепрыгивая по колким жнивьям, он как будто зовет и просится в поле. Но что сделаешь теперь с гончими? Зверь теперь в поле, на взметах, на чернотропе, а в лесу он боится, потому что в лесу ветер шуршит листвою... Эх, кабы борзые! В риге начинается молотьба. Медленно расходясь, гудит барабан молотилки. Лениво натягивая постромки, упираясь ногами по навозному кругу и качаясь, идут лошади в приводе. Посреди привода, вращаясь на скамеечке, сидит погонщик и однотонно покрикивает на них, всегда хлестая кнутом только одного бурого мерина, который ленивее всех и совсем спит на ходу, благо глаза у него завязаны. — Ну, ну, девки, девки! — строго кричит степенный подавальщик, облачаясь в широкую холщовую рубаху. Девки торопливо разметают ток, бегают с носилками, метлами. — С богом! — говорит подавальщик, и первый пук старновки, пущенный на пробу, с жужжаньем и визгом пролетает в барабан и растрепанным веером возносится из-под него кверху. А барабан гудит все настойчивее, работа закипает, и скоро все звуки сливаются в общий приятный шум молотьбы. Барин стоит у ворот риги и смотрит, как в ее темноте мелькают красные и желтые платки, руки, грабли, солома, и все это мерно двигается и суетится под гул барабана и однообразный крик и свист погонщика. Хоботье облаками летит к воротам. Барин стоит, весь посеревший от него. Часто он поглядывает в поле... Скоро-скоро забелеют поля, скоро покроет их зазимок... Зазимок, первый снег! Борзых нет, охотиться в ноябре не с чем; но наступает зима, начинается «работа» с гончими. И вот опять, как в прежние времена, съезжаются мелкопоместные друг к другу, пьют на последние деньги, по целым дням пропадают в снежных полях. А вечером на каком-нибудь глухом хуторе далеко светятся в темноте зимней ночи окна флигеля. Там, в этом маленьком флигеле, плавают клубы дыма, тускло горят сальные свечи, настраивается гитара...Слитное и раздельное написание НЕ с причастиями
(1 урок)
Цели :
1) изучение правила;
2) формирование умения определять написание не с причастиями, объяснять свой выбор;
3) повторение орфографических правил написания причастий;
4) закрепление умения работать с тестом.
Ход урока
I. Проверка домашнего задания.
2. Диктант с самопроверкой по написанному дома:
раненый, оловянный, нежданный, ветреный, кованый, израненный, неслыханный, желанный, священный, деревянный, смышлёный.
Записать правильно слова, в написании которых учащиеся ошиблись. Похвалить тех, кто не ошибся.
II. Диагностика усвоения.
Тестовый контроль.
1-й вариант
а) нáчат; б) начáта; в) начáты; г) взятá;
д) взя́ты; е) перевéдены; ж) переведенá; з) переведенó.
нн :
Из-за темнеющего сада, –
Грачей встревоже..ое стадо.
г) И кружились под луной,
Точно вырезные,
Опьянё..ые весной
Бабочки ночные.
н :
г) Стог принимает на закате
Вид постоялого двора,
Где ночь ложится на полати
В накоше..ые клевера.
нн :
5. В этом слове пишется нн :
нн :
г) Живее сердца наслажденья,
И мысль возвыше..а, светла...
н :
нн :
б) Провыла мина волком,
Рассвет качнулся мглист,
И, ране..ый осколком,
Споткнулся баянист.
н :
2-й вариант
1. В этом страдательном причастии, употреблённом в краткой форме, ударение поставлено верно:
а) приня́т; б) принятá; в) приняты́; г) зáнят;
д) занятá; е) нанесён; ж) нанесенá; з) нанесены́.
2. В этом предложении на месте пропуска пишется нн :
г) Я иду домой возможно тише.
3. В этом предложении на месте пропуска пишется н :
а) Снег идёт, снег идёт,
Словно падают не хлопья,
А в заплата..ом салопе
Сходит на земь небосвод.
4. В этом словосочетании пишется на месте пропуска нн :
5. В этом слове пишется нн :
нн :
Густые облака, сбегая с вышины,
7. В этом предложении употреблено причастие, в котором надо писать н :
И так оно истоще..о,
Что даже светит еле-еле
И не приходит под окно.
8. В этом предложении на месте пропуска надо писать нн :
а) Поля росой умылись,
Ручьи светлей слюды,
И зеленью покрылись
Сожжё..ые сады.
б) Скрипели возы по дорогам,
Едва шелестела листва,
А в скоше..ом поле за стогом
Сверкала огнями Москва.
В некоше..ой траве,
Мы защищали рубежи
На подступах к Москве.
9. В этом словосочетании на месте пропуска надо писать н :
Правильные ответы:
1-й вариант: 1 . а, г, ж, з; 2 . а, б, г; 3 . б, г; 4 . б, в, г; 5 . а, в, е;
6 . г; 7 . а, б; 8 . а, б; 9 . а, б, г.
2-й вариант: 1 . б, г, д, е, ж, з; 2 . а, г; 3 . в, г; 4 . а, в, г; 5 . в, д, е;
6 . б, в; 7 . а, в; 8 . а, б; 9 . в.
III. Изучение нового материала.
Исследование теоретического материала (с. 199).
Задание: объясните схему с примерами в начале параграфа.
Закончите предложения (письменно):
1) Если причастие в полной форме одиночное, то оно с не написано … (слитно);
2) Если есть причастный оборот, в нём причастие с не написано … (раздельно);
3) Если причастие отвечает на вопрос каков? , оно написано с не … (раздельно).
IV. Тренировочные упражнения.
Упр. 452, с. 200 (два слова): сразу с зависимым словом и в краткой форме.
Анализ предложений.
Графическое объяснение написания не с причастиями.
Домашнее задание: упр. 452 (до конца), 453.
1-й вариант
2. В этом предложении на месте пропуска пишется нн :
а) Ночь лучезарная смотрит на скоше..ый луг.
б) Молчу, потеря..ый, на дальний путь глядя
Из-за темнеющего сада, –
И кружится ещё, приюта не найдя,
Грачей встревоже..ое стадо.
в) Каждый шаг моей некова..ой лошади глухо раздавался в молчании ущелий.
г) И кружились под луной,
Точно вырезные,
Опьянё..ые весной
Бабочки ночные.
3. В этом предложении на месте пропуска пишется н :
а) …Многое вспомнишь родное, далёкое,
Слушая ропот колёс непреста..ый,
Глядя задумчиво в небо широкое.
б) Дремотой розовой объята трава некоше..ой межи.
в) Звонко цокает кова..ый конь о булыжник в каком-то проезде..
г) Стог принимает на закате
Вид постоялого двора,
Где ночь ложится на полати
В накоше..ые клевера.
4. В этом словосочетании пишется на месте пропуска нн :
а) рва..ый кафтан; в) жела..ые гости;
б) деревя..ые сучья; г) броше..ая бечева.
5. В этом слове пишется нн :
а) даль тума..а; г) пуговица оторва..а;
б) бельё поглаже..о; д) высуше..а на солнце;
в) платье дли..о; е) модель совреме..а.
6. В этом предложении есть прилагательное, в котором надо писать нн :
а) Дверь была отворе..а, я вошёл.
б) Вьюга, холод, но печальная сосна
Неизме..а, как весною, зелена.
в) Рассея..ы деревни – там за ними скривилась мельница.
г) Живее сердца наслажденья,
И мысль возвыше..а, светла...
7. В этом предложении употреблено причастие, в котором надо писать н :
а) В лугу отава скоше..а, туман стоит у омута.
б) Кафе «Ручеёк» было устрое..о, как настоящий ручеёк.
в) На неинтересном уроке дети невнимательные и рассея..ые.
8. В этом предложении на месте пропуска надо писать нн :
а) Над лампой тихою подвеше..ый кружок вертится призрачною тенью.
б) Провыла мина волком,
Рассвет качнулся мглист,
И, ране..ый осколком,
Споткнулся баянист.
в) Так после битвы, во мраке ночном, ране..ый стонет, зовёт, проклинает.
г) Всё небо было расчерче..о прожекторами.
9. В этом словосочетании на месте пропуска надо писать н :
а) пробужде..а весною; в) изреза..ые полоски;
б) в кожа..ом кресле; г) ветре..ый день.
2-й вариант
2. В этом предложении на месте пропуска пишется нн :
а) Грудь дышит легче и вольней, освобождё..ая от зною.
б) Там, щедрым облаком зари освеще..ы,
Густые облака, сбегая с вышины,
Нависли пышными, янтарными клубами.
в) Стук колёс и жаре..ый миндаль
Мне дороже всех четверостиший.
г) Я иду домой возможно тише.
Ненаписа..ых стихов – не жаль!
3. В этом предложении на месте пропуска пишется н :
а) Снег идёт, снег идёт,
Словно падают не хлопья,
А в заплата..ом салопе
Сходит на земь небосвод.
б) И цветы, опьяне..ые росами, рассказали ветрам сказки нежные.
в) Она явилась в чём была – в полушубке, головном вяза..ом платке.
г) Пахнет от него веником, мылом и ещё чем-то похожим на запах печё..ого хлеба.
4. В этом словосочетании пишется на месте пропуска нн :
а) подкова..ые лошади; в) броше..ый камень;
б) ветре..ый человек; г) завале..ые снегом.
5. В этом слове пишется нн :
а) написа..о мною; г) рукопись сожже..а;
б) курсы организова..ы; д) украшение бесце..о;
в) платье дли..о; е) высказывание тума..о.
6. В этом предложении есть прилагательное, в котором надо писать с нн :
а) Остывает запад розовый, ночь увлажне..а дождём.
б) Могила храброго свяще..а для отчизны.
в) У него было сосредоточе..ое выражение лица.
г) Там, щедрым облаком зари испещре..ы,
Густые облака, сбегая с вышины,
Нависли пышными янтарными клубами.
7. В этом предложении употреблено причастие, в котором надо писать н :
а) Здесь солнце держат в чёрном теле,
И так оно истоще..о,
Что даже светит еле-еле
И не приходит под окно.
б) Длинная деревенская улица совсем пусты..а.
в) Небо загроможде..о клочьями нежно-белых облаков.
8. В этом предложении на месте пропуска надо писать нн :
а) Поля росой умылись,
Ручьи светлей слюды,
И зеленью покрылись
Сожжё..ые сады.
б) Скрипели возы по дорогам,
Едва шелестела листва,
А в скоше..ом поле за стогом
Сверкала огнями Москва.
в) Шуршит свинец в несжатой ржи,
В некоше..ой траве,
Мы защищали рубежи
На подступах к Москве.
г) Трудно будет с гружё..ыми повозками подняться на гору.
9. В этом словосочетании на месте пропуска надо писать н :
а) лишё..ый таланта; в) плетё..ая изгородь;
б) окружё..ый пеной; г) выкова..ый меч.