Соколов николай алексеевич следователь биография. Следствие о гибели царской семьи и лиц из их окружения

Введение

Вопросы гибели императорской семьи, обнаружения останков под Екатеринбургом, признания или непризнания останков "царскими" уже почти 25 лет будоражат наше общество. Для многих людей мнение Русской Православной Церкви по этим вопросам становится определяющим. Но для того, чтобы Церковь могла говорить об этом объективно, необходимо тщательное изучение исторических документов, материалов следствия, итогов научных экспертиз.

Белогвардейское следствие 1918 - 1924 гг.

Материалы белогвардейского следствия - ценнейший источник для исследования обстоятельств гибели и захоронения Царской семьи, поскольку они содержат допросы свидетелей и подозреваемых, протоколы осмотра мест событий, проведенные в ближайшее время после совершения преступления.

В ночь с 16 на 17 июля была расстреляна Царская семья, их слуги и приближенные. 17, 18 и 19 утром красные занимались сокрытием тел расстрелянных. 25 июля белые взяли Екатеринбург. 30 июля было начато следствие. Его возглавил Наметкин, но менее чем через две недели он передал следствие Ивану Александровичу Сергееву.

Сергеев вел следствие полгода с августа 1918 г. по февраль 1919 г. Именно им были произведены основные следственные действия, доказан факт убийства всей Царской семьи и ее окружения. Сергеев не имел уже готовой концепции, под которую подгонял бы выводы, и этим выгодно отличался от третьего следователя - Соколова. Тот факт, что Сергеев так и не нашел место захоронения Царской семьи и слуг легко объясняется, обстоятельствами в которых ему пришлось вести следствие. У него не было надежных помощников, денежных средств, в условиях военного времени ценные свидетели уничтожались, вещественные доказательства (в том числе и дом Ипатьева) не были опечатаны и сохранены в неприкосновенности.

Третий следователь Николай Алексеевич Соколов вел следствие с февраля 1919 г. вплоть до своей смерти в эмиграции в 1924 г. Он пришел к убеждению, что после расстрела тела убитых были расчленены, сожжены на кострах и окончательно разрушены серной кислотой. Версия о "ритуальном убийстве", сформировалась у Соколова под влиянием руководителя следствия - генерал-лейтенанта Михаила Константиновича Дитерихса, убежденного сторонника теории "мирового заговора". Сыграло свою роль и отсутствие у Соколова опыта ведения уголовных дел, связанных с изощренными способами сокрытия трупов. Во время следствия, он не ознакомился с криминалистической литературой о кремации и не провел следственный эксперимент, проверяющий возможность полного сожжения тела на открытом огне. Соколов знал об относительно небольших размерах костров, найденных у Ганиной Ямы (вероятно, там сжигали одежду и обувь казненных), но он, будучи в плену своей версии, решил, что в этих кострах были уничтожены тела расстрелянных.

Первыми версию о сожжении тел озвучили крестьяне д. Коптяки, когда нашли кострища у Ганиной Ямы - "Государя тут жгли". Слова крестьян легли на ту дезинформацию, которую распространяли большевики. Показания других свидетелей, которые говорили о захоронении тел, а не об их сожжении, Соколов проигнорировал.

У следствия были косвенные данные, достаточные чтобы сделать предположение о месте захоронения. Несколько свидетелей говорили о долгой остановке автомобилей и телег в ночь с 18 на 19 июля 1918 г. около переезда №184. Следователю было известно, что мостик из шпал появился в эту ночь и что его соорудили "товарищи" из ограды домика сторожа переезда Лобухина. Соколов нашел этот мостик, ходил по нему, фотографировал, но до конца расследования это место так и не привлекло его внимания и раскопки там не планировались.

Представляется, что белогвардейское следствие удовлетворительно решило только часть задач - установило факт гибели всей Царской семьи и их приближенных, произвело исследования места расстрела и первоначального места захоронения тел в районе Ганиной Ямы, собрало ряд вещественных доказательств, установило и опросило свидетелей преступления.

Задачу обнаружения тел расстрелянных оба следователя решить не смогли. Но если первый, Сергеев, честно признавал это, и намеревался продолжить поиски, то второй, Соколов, принял версию о "ритуальном убийстве" и полном сожжении останков и розыск прекратил.

Публикации и воспоминания участников расстрела

В сопровождении этой ритуальной версии материалы белогвардейского следствия легли в основу эмигрантской литературы по изучаемому вопросу.

В Советской России в 20-ые годы было издано несколько статей, написанных участниками событий, но в 1928 г. после встречи организатора расстрела - Голощекина со Сталиным в СССР был наложен запрет на публикации по этой теме. Между тем ряд участников событий июля 1918 г. в Екатеринбурге оставили воспоминания, которые позволяют восстановить картину убийства и сокрытия тел. До 1992 г. эти воспоминания хранились в спецхране и не были доступны исследователям.

О захоронении трупов в болотистой яме на Коптяковской дороге под мостиком из старых шпал свидетельствовали главные участники событий: Медведев (Кудрин), Родзинский, и подробнее всех - Юровский. Именно на основании ориентиров места захоронения, описанных в воспоминаниях Юровского, была предпринята попытка поисков могилы Рябовым и Авдониным.

Поиски Рябова Г.Т. и Авдонина А.Н. 1976 - 1979 гг.

Кинорежиссера Гелия Трофимовича Рябова заинтересовала история послереволюционных событий на Урале и он, будучи в Свердловске, попросил организовать встречу с местными краеведами. Так он вышел на Александра Николаевича Авдонина, который неофициально занимался темой расстрела Царской семьи. С этой встречи сложилась группа энтузиастов, которая с 1976 по 1979 гг. изучала документы, связанные с последним периодом жизни Царской семьи и вела поиск места захоронения. Эта группа вышла на сына организатора расстрела - Александра Яковлевича Юровского, который передал Рябову копию "записки Юровского". Записка указала главный ориентир захоронения Царской семьи - мостик из шпал. Сделав топографическую съемку Ганиной Ямы и Коптяковской дороги и наложив на нее все известные из документов ориентиры, группа пришла к выводу о месте захоронения семьи Романовых.

В период с 31 мая по 1 июня 1979 г. группа Авдонина и Рябова под видом геологической экспедиции вскрыла захоронение. На глубине 30-40 см они обнаружили деревянный настил, а под ним человеческие останки. Из захоронения они изъяли три черепа, которые Рябов увез в Москву "для возможных исследований". Когда этого сделать не удалось, черепа были возвращены в захоронение.

В поисках царской могилы Рябову покровительствовал министр МВД Щелоков. Он помог получить доступ к секретной информации в архивах, помог достать точную милицейскую карту местности, дал указание сотрудникам Свердловского УВД оказывать помощь в его работе.

До сих пор нет единого мнения о роли Щелокова в этих поисках. Часть исследователей считает, что Щелоков был инициатором поисков могилы Царской семьи, по его заданию работал Рябов и его группа. Официальное следствие считает, что "Щелоков знал о поисках останков, проводимых группой Авдонина-Рябова, проявлял к этим поискам личный интерес, но официально не реагировал на обнаружение останков Царской семьи".

Следствие "личным интересом" пытается объяснить, почему высокопоставленный советский чиновник, зная, какие поиски ведет Рябов, допустил его к абсолютно секретной информации. Но это либо должностное преступление, за которое министр мог лишиться своего положения, либо спецоперация. Пока не будет дан ответ на этот вопрос, правомерно подозрение, что за этими действиями находится какая-то сокрытая от общества интрига.

Второй смущающий факт в действиях группы Рябова-Авдонина - это нарушение целостности погребения, варварский (с точки зрения археологии) способ вскрытия могилы. Эксперты, работавшие при эксгумации в 1991 г., установили, что раскопки 1979 г. нанесли серьезный ущерб целостности ямы и находившимся в ней останкам. Вскрытие захоронения происходило в спешке, без соблюдения норм археологических работ. Не было схемы раскопа, разбивки на квадраты и уровни, не велась фиксация всех находок, с описанием особенности залегания, не просеивался грунт. Таким образом, то, из чего профессиональный археолог извлек бы массу информации, было утеряно. Были повреждены сами останки, сломаны позвонки, соединявшие черепа со скелетами. Все это внесло сумбур и путаницу в дальнейшие исследования, которые начались 11 лет спустя.

Раскопки 1991 г.

10 июля 1991 г. в прокуратуру Свердловской области поступила информация об обнаружении человеческих останков в районе Старой Коптяковской дороги. Эдуард Россель, председатель Свердловского Облисполкома, приказал за один день сформировать бригаду экспертов и начать работы.

Эксгумация была проведена 11-13 июля 1991 г. Удивительно, но раскопки 1991 г. велись не многим лучше подпольного вскрытия могилы в 1979 г. На вскрытие могилы 9 человек у следственной группы ушло 3 суток и 2 часа. Это совершенно не похоже на археологические раскопки, поскольку для качественного выполнения такой работы археологам требуется как минимум несколько недель.

Единственный профессионал, принимавшего участие в эксгумации, профессор археологии Людмила Николаевна Корякова вспоминает, что во время работ постоянно "приходили и уходили" более десятка каких-то загадочных людей. "Все было организовано в спешке, без тщательной подготовки". "Разные люди, расхаживавшие по могиле, отделяя кости от скелетов и нарушая их целостность". Подобные действия вынуждали Корякову решительно протестовать.

При таком неаккуратном извлечении из земли серьезно пострадали останки. Была перепутана принадлежность части костей и костных фрагментов.

В результате раскопок были обнаружены девять скелетов со следами воздействия агрессивных веществ, а также с повреждениями костной ткани, причиненными холодным и огнестрельным оружием. Признаков одежды и обуви в захоронении обнаружено не было. Вместе с телами были найдены пули от пистолетов и револьверов, фрагменты керамических сосудов, обрывки веревки, осколки от гранат.

При раскопках было извлечено около 500 костных фрагментов. Когда их разложили, посчитали и сопоставили, то стало понятно, что для девяти тел, это очень мало. Человеческий скелет состоит из 206 костей, поэтому останки девяти жертв в идеале должны были составить 1854 единицы. Было принято решение повторить раскопки, и просеять через мелкое сито весь грунт. Из ямы было извлечено и просеяно более 20 тонн земли. В ходе этих работ было найдено еще около 300 костных фрагментов, 13 зубов, 11 пуль, фрагменты жировой ткани, веревки и керамические черепки.

Более половины останков было утрачено. Где они? Полностью исчезли под воздействием кислоты, огня и времени? Или их не нашли? Или нашли, но не сохранили? Или их нашел кто-то другой, помимо следственной группы? Эти вопросы следствие не поставило и ответов на них не дало.

Сразу стало понятно, что в могиле нет двух тел. Такая картина соответствовала воспоминаниям участников расстрела об отдельном захоронении двух человек. Одной из первоочередных задач следствия должен был стать поиск этих останков. Их обнаружение стало бы важным звеном в системе доказательств подлинности находки и могло помочь идентификации всех 11 человек, но в 90-ые годы этого не произошло.

В связи с неполнотой обнаруженных останков для следствия было очень важно получить образцы костей и земли, вывезенных Соколовым в Европу, и позднее замурованных в храме Иова Многострадального в Брюсселе, но представители РПЦЗ отказались их передать. В 1998 - 2000 году под руководством Авдонина были проведены раскопки у той же шахты, где Соколов нашел эти вещественные доказательства. Во время раскопок были обнаружены детали одежды и ювелирных украшений, три винтовочные гильзы и 62 костных объекта, идентичные тем, что были найдены Соколовым в 1919 г. Исследования показали, что все костные объекты принадлежат животным. Это позволяет предположить, что найденные кости - остатки пищи, которые выкинули в костер, но для окончательного ответа на этот вопрос нужно исследование образцов, хранящихся в Брюсселе.

Во время раскопок 1991 г. около юго-западной стороны ямы на глубине 80 см был обнаружен силовой кабель диаметром около 15 см. Глубина прокладки кабеля почти совпала с местоположением нескольких скелетов, которые лежали на глубине 90, 92 и 100 см. Кабель сильно повредил находившиеся под ним кости, перевернув и раздробив их. Получается, что целостность захоронения была нарушена не только группой Рябова-Авдонина, но, как минимум, еще и прокладчиками кабеля. Это отдельная серьезная проблема, требующая исследования, однако следствие эту проблему не рассматривало.

Экспертизы 1991-98 гг.

Экспертные исследования по делу проводились с 24 августа 1991 года по 24 января 1998 года. Выводы судебно-медицинской экспертной комиссии сводятся к следующему:

1. Представленные на экспертизу костные объекты являются останками девяти человек (4 мужчин и 5 женщин).

2. Все скелеты значительный срок (не менее 50 - 60 лет) находились в условиях одного захоронения.

3. Установлена принадлежность пяти скелетов лицам, составляющим одну конкретную семейную группу, а именно: скелет №4 - Романову Николаю Александровичу, №7 - Александре Федоровне, №3 - Ольге Николаевне, №5 - Татьяне Николаевне, №6 - Анастасии Николаевне.

По остальным четырем скелетам установлено, что они являются останками: скелет №1 - Демидовой Анны Степановны, №2 - Боткина Евгения Сергеевича, № 8 - Харитонова Ивана Михайловича, №9 - Труппа Алоизия Егоровича.

Останки Романовой Марии Николаевны и Романова Алексея Николаевича среди исследованных костных объектов найдены не были.

Каких либо повреждений шейных позвонков, свидетельствующих о возможном отчленении голов, не обнаружено.

Эксперты заявили о "признаках воздействия агрессивной химической среды" на останки. Это объясняло малое количество сохранившихся фрагментов скелетов №8 (Харитонов) и №9 (Трупп), которые находились в месте максимальной концентрации реагента. Эксперты говорили о "кратковременном воздействии агрессивного вещества, возможно, серной кислоты" и подтверждали, что "следов воздействия высокой температуры на представленных останках не выявлено".

Выводы группы генетиков под руководством Павла Леонидовича Иванова и Питера Гилла звучал так: "Вероятностный анализ и оценка... экспериментальных данных показали с достоверностью не менее 99%, что пять конкретных скелетов из девяти исследуемых являются останками членов семьи Романовых - отца, матери и трех дочерей". Эти выводы дополнило генетическое исследование, проведенное в 1998 г. Евгением Ивановичем Рогаевым, который сравнивал образцы крови племянника Николая II Куликовского-Романова и образцы костной ткани скелета №4. Его заключение звучит менее категорично: "сравнительный анализ говорит о близком родстве Куликовского-Романова с лицом, условно обозначенным среди останков №4".

Эти выводы экспертов были оспорены другими генетиками. Доктор биологических наук, профессор, директор департамента судебной и научной медицины университета Китадзато (Япония) Татцуо Нагаи после проведения ДНК-анализа получил результаты, отличные от результатов, полученных Питером Гиллом и Павлом Ивановым по пяти пунктам. Его выводы проверяла группа экспертов во главе с профессором Бронте, президентом международной ассоциации судмедэкспертов. Анализы, проведенные группой Бронте, подтвердили результаты, полученные Нагаи, и Бронте открыто выступил с заявлением, что екатеринбургские останки не являются останками Романовых.

Следует отметить, что генетическая наука в то время очень бурно развивалась. В 1993 г. Гилл и Иванов проводили сравнение по 6 точкам, однако сравнение по 10 точкам показало, что результаты, основанные на анализе по 6 точкам, часто дают ошибочные выводы. Уже в 2000 г. та же научно-исследовательская лаборатория МВД Великобритании, которая проводила исследования, перешла на методику сравнения по 10 точкам, а еще через два года они стали работать по 16, а затем и по 20 точкам. Поэтому авторы экспертиз 2007-2008 гг., проведенных в лабораториях США и Австрии, об исследованиях генетиков в 90-ые годы говорят, что "результаты были ненадежными". Эти факты хорошо объясняют, почему исследования ДНК не смогли стать решительным аргументом в спорах о подлинности останков в 1998 г.

Кроме генетиков задачу идентификации решали антропологи и судмедэксперты. Была установлены основные антропометрические данные: возраст, пол, рост, а так же причины смерти. Была проведена реконструкция черепов. Компьютерный анализ черепов выявил выраженные математически доказанные сходства между черепами 3, 5, 6, 7 (Ольга, Татьяна, Анастасия и Александра Федоровна), которые резко отличаются от всех остальных. Метод фотосовмещения черепов и прижизненных фотоснимков позволил персонифицировать останки сестер Романовых и сделать вывод об отсутствии в захоронении Марии Николаевны. Важным стал вывод экспертов о невозможности установления факта наличия на черепе императора Николая II рубленых ран, полученных в 1891 году в Японии, поскольку повреждение затронуло только наружную костную пластинку свода черепа, а к моменту исследования эта пластинка не сохранилась.

Следует признать, что к 1998 году следствие обладало большим количеством фактов, свидетельствующих о подлинность могилы, вскрытой в 1991 г. Требовалось найти недостающие останки, закончить ряд исследований, преодолеть разномыслие ученых в некоторых важных вопросах. Но на следствие было оказано давление, в результате которого исследования были прекращены, а поиски свернуты. Правительственная комиссия стала в спешке готовиться к захоронению останков в Петропавловской крепости.

Лоуэлл Левин, судмедэксперт из США, в связи с этими событиями заметил: "... трудно говорить о научной достоверности. ...Возникает впечатление, что все происходящее здесь, связано с политическими... соображениями...". Пожалуй, это предложение американского ученого является ключевым при объяснении, почему в 1998 г. следствие было прекращено.

В 1998 г. Русская Православная Церковь не признала екатеринбургские останки подлинными. В ситуации, когда следствие закрывается, не найдя всех останков и не ответив на ряд принципиальных вопросов; когда наблюдается несогласие исследователей по проблеме идентификации, Церковь, которая не является специалистом и не может выбрать какое-то мнение ученых, воздержалась от выводов о признании или непризнании останков.

На заседании Священного Синода 26 февраля 1998 года был заслушан доклад митрополита Ювеналия, на основании которого Синод высказался "в пользу безотлагательного погребения этих останков в символической могиле-памятнике. Когда будут сняты все сомнения относительно "екатеринбургских останков" и исчезнут основания для смущения относительно противостояния в обществе, следует вернуться к окончательному решению вопроса о месте их захоронения".

Синод предлагал совершить временное захоронение и довести до конца все исследования, чтобы, получив бесспорные результаты, прекратить распри в обществе по этому вопросу. К сожалению, голос Церкви услышан не был.

Когда следствие было закрыто, поиски останков царевича Алексея и великой княжны Марии Николаевны, которые велись с 1992 г. специалистами Института истории и археологии из-за прекращения финансирования были остановлены, но их продолжали энтузиасты.

Раскопки 2007 г.

Екатеринбургский краевед Виталий Шитов и член военно-исторического клуба "Горный щит" Николай Неуймен организовали группу поисковиков, которые по выходным дням проводили разведку с помощью щупов, а также рыли шурфы.

29 июля 2007 г. один из поисковиков - Леонид Вохмяков щупом обнаружил костровище. Не сообщив об этом руководителю археологических работ, он самостоятельно "протыкал его по всей поверхности на большую глубину (что привело к разрушению части артефактов)", а потом стал рыть яму, из которой извлек несколько человеческих костей, угли, железные детали, фрагменты керамики. Только после этого он сообщил о находке руководителю группы Григорьеву, а тот по телефону сообщил о находке археологу Курлаеву и Авдонину. "Поехав за ними, он попросил поисковиков воздержаться от дальнейших копаний". Но когда они приехали, то увидели, что поисковик Плотников уже расширил яму до 1 метра в диаметре и на глубину 0.5 м. Схема расположения находок при этом не составлялась, грунт не просеивался (потом в грунте обнаружили 3 зуба).

Научные раскопки по всем правилам археологии площадью 100 квадратных метров продолжались с 30 июля по 6 августа. В ходе раскопок были найдены угли; гвозди, пластины и уголки от ящиков; три пистолетные пули со следами воздействия высоких температур и возможно агрессивных химикатов; фрагменты керамики, полностью идентичные фрагментам, найденным в захоронении 9 тел при раскопках 1991 г.; фрагмент ткани черного цвета; фрагменты костей и зубов. Анатомического соответствия во взаиморасположении костей не наблюдалось.

Экспертизы 2007 - 2009 гг.

На исследование было представлено 46 костных фрагментов и 7 зубов или их фрагментов. Большая часть фрагментов костей (35 из 46) имела чрезвычайно малую массу (в пределах 3 г) и слабо дифференцировалась в анатомическом отношении. Было выявлено 10 фрагментов костей, достоверно принадлежащих человеку и допускающих диагностику основных групповых признаков личности.

При исследовании было установлено, что все эти 10 фрагментов костей и 7 фрагментов зубов являются частями скелетов двух людей. К скелету подростка мужского пола (вероятный возраст 12 - 14 лет) относятся 7 костных фрагментов и, вероятно, 4 зуба. К скелету женщины (вероятный возраст 18 - 19 лет) относятся 3 костных фрагмента и, вероятно, 3 зуба.

На некоторых костных останках и зубах определялись признаки воздействия высоких температур и серной кислоты. Данные инфракрасной спектрофотомерии свидетельствовали о том, что трупы сжигались на костре, а не в топке; о том, что останки сначала сжигали, а уже потом обливали серной кислотой, и что условия для длительного воздействия кислоты на местности созданы не были.

Общий вывод экспертизы звучит так: "По признакам пола и возраста, давности захоронения и условиям, направленным на уничтожение трупов, костные объекты могли принадлежать Цесаревичу Алексею Николаевичу и Великой княжне Марии Николаевне, соответственно 1904 и 1899 годов рождения, расстрелянных в июле 1918 года".

Для генетического анализа экспертами были выбраны три относительно хорошо сохранившихся костных фрагмента и костные образцы из захоронения, обнаруженного в 1991 г. предположительно принадлежащие императору Николаю II, императрице Александре Федоровне и их дочерям - Ольге, Татьяне и Анастасии.

Выводы экспертизы звучат так: "По генетическим данным невозможно идентифицировать, кто из дочерей находится в захоронении. Достоверно установлено, что женщина, костные фрагменты и зубы которой найдены в захоронении 2007 года является дочерью императора Николая II и дочерью императрицы Александры Федоровны Романовой. На основании исследованных образцов лица мужского пола из захоронения 2007 года, его можно идентифицировать как сына императора Николая II и сына императрицы Александры Федоровны Романовой, то есть как цесаревича Алексея Николаевича Романова".

Новые генетические исследования образцов костной ткани девяти человек из захоронения 1991 года, проведенные на новом уровне и дающие высочайшую степень достоверности, подтвердили выводы, генетических экспертиз 1992 - 1998 годов.

В отношении второго захоронения, обнаруженного в 2007 г. эксперты отметили, что "было выявлено резкое несоответствие рассчитанной и реальной зольной массы, которое свидетельствует о том, что при поисковых работах было обнаружено лишь одно из нескольких мест криминального захоронения останков двух людей". Казалось бы, что этот вывод подталкивал следствие к продолжению поиска других захоронений, но оно эту задачу проигнорировало.

Положительные результаты следствия генеральной прокуратуры РФ

Несмотря на все отмеченные недостатки, следствие генеральной прокуратуры 1993 - 2009 гг. на сегодняшний день является самым полным исследованием по проблеме расстрела и захоронения останков Царской семьи и их окружения. Из наиболее важных положительных результатов следствия следует отметить следующее.

1. Определение лиц, принявших решение о расстреле Царской семьи

Следствие подробно исследовало вопрос - как было принято решение о расстреле Царской семьи. Хотя расправа над Царской семьей совершилась внесудебным порядком, поначалу центрально правительство большевиков вынашивало планы показательного судебного процесса.

Руководители Урала смотрели на это по-другому. В то время, когда Царская семья была в Тобольске, президиум Уральского Облсовета без документального оформления принял решение о ее уничтожении. Когда СНК принимал решение о переводе Царской семьи из Тобольска в Екатеринбург, власти Урала дали гарантию неприкосновенности Царской семьи до суда. Руководство переездом Царской семьи было возложено на старого уральского боевика Константина Яковлева (Мячина), которому были даны чрезвычайные полномочия. Несмотря на выданные гарантии, отрядами Уралсовета были предприняты три попытки уничтожения Николая II. Все эти попытки были предотвращены только благодаря вмешательству Яковлева (Мячина).

Белобородов откровенно признает: "Мы считали, что, пожалуй, нет даже необходимости доставлять Николая II в Екатеринбург, что, если представятся благоприятные условия во время его перевоза, он должен быть расстрелян в дороге. Такой наказ имел Заславский и все время старался предпринимать шаги к его осуществлению, хотя и безрезультатно".

Во время нахождения Царской семьи под стражей в Екатеринбурге УралЧК фальсифицировала переписку с Царской семьей некоего "офицера", который стремился организовать побег из Ипатьевского дома, с целью доказать существование антибольшевистского заговора. Получив эти "доказательства" заговора, представители президиума Уралсовета решили выступить перед ВЦИК и СНК с инициативой расстрела Царской семьи или одного императора Николая. С этой целью военный комиссар Урала Голощекин выехал в Москву, где встречался с Лениным и Свердловым.

Ни Ленин, ни Свердлов не дали санкции на расстрел. Ленин по-прежнему хотел организовать суд. "Именно всероссийский суд! С публикацией в газетах. Подсчитать какой людской и материальный урон нанес самодержец стране за годы царствования. Сколько повешено революционеров, сколько погибло на каторге, на никому не нужной войне! Чтобы ответил перед всем народом! Вы думаете, только темный мужичок верит у нас в "доброго" батюшку-царя? Давно ли передовой питерский наш рабочий шел к Зимнему с хоругвами? Всего каких-нибудь 13 лет назад! Вот эту-то непостижимую "рассейскую" доверчивость и должен развеять в дым открытый процесс над Николаем Кровавым".

Ответив Голощекину отказом, Свердлов, тем не мене, на прощанье сказал ему довольно двусмысленную фразу: "Так и скажи, Филипп, товарищам: ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает". Ее можно понимать так: хоть официальной санкции у вас нет, но вы можете действовать самостоятельно, по обстановке.

Голощекин вернулся в Екатеринбург 12 июля. В этот же день 12 июля 1918 г. президиум Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов принял официальное решение о расстреле бывшего императора. Одновременно с этим было принято документально не оформленное решение о расстреле членов Царской семьи и лиц из свиты.

Оригинал этого постановления не обнаружен (следствие считает, что он пропал вместе со всем архивом Уралсовета и УралЧК в июле 1918 г.), но о наличии постановления косвенно свидетельствует тот факт, что Юровский перед расстрелом зачитал какую-то бумагу с мотивировкой казни. Текст постановления был опубликован неделю спустя, когда руководство Урала уже эвакуировалось в Пермь, там было сказано: "Ввиду того, что чехо-словацкие банды угрожают столице красного Урала, Екатеринбургу; ввиду того, что коронованный палач может избежать суда народа (только что обнаружен заговор белогвардейцев, имевших целью похищение всей семьи Романовых), Президиум областного комитета во исполнение воли народа, постановил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного перед народом в бесчисленных кровавых преступлениях".

16 июля, в день предшествовавший расстрелу Царской семьи, на имя Ленина и Свердлова поступила телеграмма, уведомлявшая о решении, принятом в отношении Николая II. О предстоящей казни членов семьи и лиц из окружения ничего не говорилось. Текст телеграммы был составлен таким образом, что отсутствие ответа означало согласие органов центральной власти с принятым решением. Ответа Ленина или Свердлова на эту телеграмму следствие не обнаружило.

17 июля 1918 г. в Совнарком была направлена шифрованная телеграмма: "Москва Кремль Секретарю Совнаркома Горбунову обратной проверкой. Передайте Свердлову что все семейство постигла та же участ что и главу официально семья погибнет при евакуации".

В первой половине дня 18 июля Белобородов связался по телеграфу со Свердловым и передал сообщение о расстреле и проект текста для публикации. Свердлов ответил: "Сегодня же доложу о вашем решении Президиуму ВЦИК. Нет сомнения, что оно будет одобрено. Извещение о расстреле должно последовать от центральной власти, до получения его от опубликования воздержитесь".

Вечером 18 июля 1918 года решение президиума Уралсовета о расстреле императора Николая II было признано правильным Президиумом ВЦИКа, а в ночь с 18 на 19 июля принято к сведению на заседании Совнаркома.

2. Определение состава участников расстрела Царской семьи

Второй важный результат следствия - определение исполнителей расстрела Царской семьи и их слуг. Следствие пришло к выводу, что непосредственными исполнителями расстрела были: Юровский Яков Михайлович (Янкель Хаимович), Никулин Григорий Петрович, Медведев (Кудрин) Михаил Александрович, Ермаков Петр Захарович, Медведев Павел Спиридонович. Кроме них в расстреле приняли участие члены команды внутренней охраны дома Ипатьева. Достоверно не установлено, кто из них участвовал в расстреле. Это могли быть: Кабанов Алексей Георгиевич, Нетребин Виктор Никифорович, Ваганов Степан Петрович и Цельмс (Цельмо) Ян Мартынович.

3. Реконструкция расстрела и сокрытия останков

Следствие, опираясь на воспоминания участников событий, материалы белогвардейского следствия, современные экспертизы с большой степенью подробности восстановило ход расстрела и сокрытия тел.

Воспоминания участников расстрела очень резко контрастируют с мифом следователя Соколова относительно действий чекистов. По версии Соколова - убийцы опытны, гениально расчетливы и практически не оставляют никаких следов, они какие-то сверхзлодеи, которые ставят чудовищные цели и легко достигают их. По воспоминаниям участников событий хорошо видно, что это не так. Продуманного плана казни и похорон у палачей не было. Перед принятием решения о расстреле они еще обсуждали и такие варианты как "зарезать всех кинжалами в постелях" или "забросать комнаты гранатами". Не были осуществлены: обдуманный подбор исполнителей, подготовка необходимых средств перевозки, разведка на местности, не были приготовлены даже лопаты. Все это выдает полнейшее отсутствие расчета и опыта, который они приобрели только со временем.

Еще до расстрела будущие палачи были в состоянии нервного возбуждения. Кабанов свидетельствует: "у всех у нас участвующих в казни нервы были напряжены до последнего предела".

16 июля и расстрел, и сокрытие тел сразу пошли не по сценарию. Машина с Ермаковым, которая должна была вывозить тела, опоздала на 1.5 часа. Только после прибытия машины Юровский разбудил Боткина и попросил всех одеться и собраться внизу. Прошло еще примерно 45 минут напряженного ожидания, и около 2 часов 15 минут ночи Царская семья встретилась со своими убийцами в подвале дома Ипатьева.

Сам расстрел неожиданно для палачей затянулся, хаотично стреляя, они не только не смогли попасть в некоторые жертвы, но и задели своих. Картина массового убийства - густой пороховой дым, лужи крови, разбитые мозги, запахи крови, мочи, стоны умирающих, - все это сильно подействовало на расстрельную команду, кто-то впал в оцепенение, Ермаков совсем озверел, несколько человек рвало.

После первых залпов были еще живы царевич Алексей, княжны Ольга, Татьяна, Анастасия, доктор Боткин и Демидова. Их сначала достреливали, а потом добивали ударами штыков и прикладов. По воспоминаниям одного из участников - "это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умирала та особа (Демидова). Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол".

Оказалось, что на некоторых жертвах были корсеты с зашитыми в них бриллиантами, которые продлили мучения несчастных. Как только палачи увидели драгоценности, сразу же началось мародерство. Юровскому стоило больших трудов его пресечь (потом из одежды собрали около 7 кг бриллиантов).

Где находятся шахты, куда нужно было везти тела, никто не знал. К операции было привлечено слишком много лишнего народу, Ермаков привел команду верховых с пролетками, около 25 человек. Юровский злился, что вместо телег взяли пролетки, на которые неудобно грузить тела. Эта команда рабочих, приглашенных Ермаковым, была похожа на банду разбойников (Юровский называет его отряд табором), они стали возмущаться, что им не удалось поучаствовать в расстреле. Юровский отослал их подальше, опасаясь за драгоценности. Место, где все это происходило, оказалось достаточно оживленным, по Коптяковской дороге крестьяне ездили на базар, ходили на сенокосы. Хотя красноармейцы его оцепили, и отправляли крестьян обратно, количество свидетелей похорон неудержимо росло.

С большим трудом уже утром они нашли шахту. По приказу Юровского стали раздевать трупы, собирать драгоценности, сжигать одежду и обувь, и сбрасывать тела в шахту. Взорвать лед на шахте до того как скидывать туда тела они не догадались, поэтому захоронение оказалось практически на поверхности. Попытались сверху закидать шахту гранатами - безрезультатно. Таким образом, никакого тайного захоронения не получилось.

17 июля Юровский уехал докладывать обстановку в Уралсовет, где было принято решение о перезахоронении. Ему предложили использовать глубокие заброшенные шахты на 9 версте по Московскому тракту. В Екатеринбурге Юровский взял еду, добыл керосин и серную кислоту. Обратно к Ганиной яме он вернулся только в ночь с 17 на 18 июля.

Юровский вспоминал: "Извлечение трупов вышло делом не легким. К утру мы однако трупы извлекли". Медведев (Кудрин) отметил, что когда вынули тела, то оказалось что "ледяная вода шахты не только начисто смыла кровь, но и заморозила тела настолько, что они выглядели словно живые - на лицах царя, девушек и женщин даже проступил румянец".

Родзинский говорит: "Казалось бы, на этом этапе уже надо было бы решить сначала, куда и как захоронить, а уж потом меры предпринимать. А вышло наоборот. Приехали и первым делом занялись тем, что вытащили всех и сложили". "А что дальше делать? Встали. Подготовленного ничего. И не думали даже об этом. А тут, вы понимаете, уже рассветает, рядом дорога. День. На базар едут".

Попытка сжечь несколько тел не удалась, об этом свидетельствует Медведев (Кудрин): "Готового плана захоронения у ребят не было, куда везти трупы никто не знал, где их прятать - так же. Поэтому решили попробовать сжечь хотя бы часть расстрелянных, чтобы их число было меньше одиннадцати. Отобрали тела Николая II, Алексея, царицы, доктора Боткина, облили их бензином и подожгли. Замороженные трупы дымились, смердели, но никак не горели. Тогда решили останки Романовых где-нибудь закопать". Но и эта попытка не удалась, когда они выкопали яму, из-за кустов вышел местный крестьянин, который ее увидел, его может быть тут же и убили, но он оказался приятелем Ермакова.

Тогда Юровский поехал на Московский тракт смотреть те глубокие шахты, на которые ему указали. По дороге автомобиль сломался, и, прождав полтора часа, Юровский решил идти пешком. Шахты ему понравились. По дороге обратно Юровский остановил двух всадников, забрал у них лошадь и поехал в Екатеринбург. Оттуда отправил к Ганиной Яме грузовики и поехал сам. "Проехав линию железной дороги, верстах в двух я встретил движущийся караван с трупами" - вспоминает Юровский. Но до глубоких шахт чекистам доехать так и не удалось, машина все время застревала. "Меня уверили, что здесь дорога хорошая - говорит Юровский, - однако на пути было болото. Потому мы взяли с собой шпал, чтобы выложить это место. Выложили. Проехали благополучно. В шагах десяти от этого места мы снова застряли. Провозились не меньше часа. Вытащили грузовик. Двинулись дальше. Снова застряли. Провозились до 4 утра. Ничего не сделали. Время было позднее. ...Публика возилась третий день. Измученная. Не спавшая. Начинала волноваться: Каждую минуту ожидали занятия Екатеринбурга чехословаками. Нужно было искать иного выхода". "Около 4 19-го машина застряла окончательно; оставалось, не доезжая шахт, хоронить или сжечь".

Так чекисты и поступили, 9 тел они закопали в яме прямо на дороге, а 2 тела попытались сжечь и останки закопали отдельно. Юровский сообщает о том, что два трупа (царевича Алексея и фрейлины) отделили от остальных и попытались сжечь, потом под костром похоронили останки и снова разложили костер, чтобы скрыть следы ямы. Родзинский уточняет: "Нам важно, чтобы не оставалось количества 11, потому что по этому признаку, можно было узнать захоронение".

На основании совокупности данных следствие пришло к выводу, что отдельно были похоронены царевич Алексей и великая княжна Мария.

Юровский вспоминает: "Тем временем вырыли братскую могилу для остальных. Часам к семи утра яма, аршина в 2 глубины и 3 в квадрате была готова. Трупы сложили в яму, облив лица и вообще все тела серной кислотой. Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали - следов ямы не осталось. Секрет был сохранен вполне - этого места погребения белые не нашли". Медведев (Кудрин) подтверждает: "Именно здесь, под мостиком из старых шпал, - в том месте проселочной дороги на деревню Коптяки, где застряла автомашина Юровского, - в грязной болотистой яме, облитые серной кислотой, нашли достойное успокоение члены царской семьи".

Глядя на все это, становится понятным, что похороны в болотине на дороге - это не злодейская хитрость, а случайность, жест отчаяния, не спавших две ночи, смертельно уставших чекистов и красноармейцев.

Предложенная следствием реконструкция опирается на огромный фактический материал и совершенно опровергает версию Соколова о полном уничтожении останков. Заключение судебно-медицинской экспертизы содержит описание эксперимента, доказывающего, что даже для частичного уничтожения костей человека с помощью кислоты необходимы: 1. Кислота в количестве минимум в два раза превосходящая массу тела (а у чекистов было всего 182 кг). 2. Емкость для погружения тела в кислоту (у чекистов ее не было). 3. Время, минимум 4 суток (у чекистов в распоряжении было меньше суток). Поэтому очевидно, что большевики использовали серную кислоту не для уничтожения трупов, а для того, чтобы сделать их неузнаваемыми.

Что касается возможности уничтожения останков с помощью огня, то данные криминалистики говорят о том, что сожжение тела возможно только в специальной камере при температуре 860-1100°С. В обычном костре, который разжигали чекисты, температура горения составляет не более 600°С, в этих условиях кости сохраняют свою анатомическую структуру и только обугливаются. Таким образом, данные экспертизы полностью подтвердили факты, изложенные в воспоминаниях участников сокрытия тел.

4. Опровержение версии о "ритуальном убийстве"

Поскольку в русском обществе, как в России, так и в эмиграции, как сразу после убийства Царской семьи, так и в наши дни, многие церковные люди придерживались и продолжают держаться этой версии, то можно только приветствовать анализ данного вопроса. Следствие рассмотрело следующие аргументы.

Двустишье из Гейне

На стене комнаты, где произошло убийство, были написаны заключительные строки баллады Гейне "Валтасар", которые в русском стихотворном переводе звучат так:

"Но прежде чем взошла заря,
Рабы зарезали царя".

Генерал Дитерихс утверждал, что это двустишье было написано карандашом полуинтеллигентной рукой на еврейско-немецком жаргоне.

Во-первых, в письменности идиша употребляется только древнееврейский алфавит, а текст в комнате был написан на немецком языке.

Во-вторых, белогвардейское следствие не могло установить время появления надписи на стене. Дело в том, что дом Ипатьева после оставления города большевиками не охранялся, многие люди посещали дом из любопытства, брали вещи "на память". Как свидетельствует следствие - в обстановку были внесены изменения.

В-третьих, нет никаких свидетельств о том, что Гейне был связан с какими-то иудейскими религиозными течениями. Хотя он происходил из еврейской семьи, но семья эта не отличалась религиозностью. Чтобы получить доступ к адвокатской деятельности, Гейне принял крещение, но всю жизнь оставался равнодушен к религии, и на его похоронах по его просьбе не совершалось никаких религиозных обрядов.

В-четвертых, сложно представить, что эту надпись сделали убийцы, по той причине, что они названы "холопами", "рабами". Если бы они совершали некое ритуальное убийство, то должны были чувствовать себя судьями, стоящими выше монарха.

Все имеющиеся факты говорят только о том, что до начала следствия в этой комнате побывал человек, который был знаком с творчеством Гейне и владел немецким языком. Можно предположить, что это был или кто-то из белых чехов, которые свободно владели немецким языком, и для которых большевики, совершившие убийство царя, являлись "холопами", или пленный австро-венгр из охраны дома Ипатьева, который тоже владел немецким.

"Каббалистические знаки"

В апреле 1919 г. на подоконнике той же комнаты, где были написаны строки из Гейне, Соколов обнаружил цифры и знаки, которые он истолковал как "каббалистические". Из протокола осмотра комнаты, где проводился расстрел, мы узнаем, что это были четыре группы цифр. "В расстоянии полувершка от этих надписей на обоях стены такими же черными линиями написаны какие-то знаки".

До настоящего времени ни один исследователь не доказал, что эти "знаки" представляют собой осмысленную фразу и вообще имеют какое-либо смысловое значение. Скорее всего, росчерки, которые Соколов признал "каббалистическими знаками" были простой пробой пера.

Люди похожие на раввинов

Третьим фактом, по мнению сторонников "ритуальной версии", являются показания свидетелей о том, что возле Ипатьевского дома и возле места уничтожения тел Царской семьи были замечены люди похожие на раввинов, с "черными как смоль, бородами".

Присутствие при казни и сокрытии трупов людей с черными бородами вполне можно объяснить обычаем ношения бороды. Известно, что после расстрела Царской семьи и до отъезда в Москву такую бороду носил Юровский. Что же касается каких-либо других признаков "раввинов" - деталей одежды, головных уборов и прочее, то об этом нет ни слова в показаниях свидетелей.

Отчленение голов и их доставка в Кремль

Старую версию генерала Дитерихса об отчленении голов императора, императрицы и цесаревича, и доставки их в Кремль в наши дни отстаивает Петр Валентинович Мультатули в своей книге "Свидетельствуя о Христе до смерти..." вышедшей в 2006 г., украшая ее новыми "ритуальными подробностями". Заметим, что никаких доказательств этой гипотезы (кроме того, что белогвардейское следствие не нашло останков) как не было так и нет, все построено только на предположениях. Главным аргументом, разрушающим все эти домыслы, следствие справедливо считает нахождение девяти черепов в захоронении, вскрытом в 1991 г. и фрагментов двух черепов найденных в 2007 г.

Окончательный и категорический вывод следствия по всему комплексу "ритуальных" аргументов убийства Царской семьи звучит так: "принятие решения о расстреле всей царской семьи не было связано с какими-либо религиозными или мистическими мотивами".

Опровержение версии "ритуального" убийства Царской семьи - это хороший вклад в изучение чрезвычайно важного вопроса о причинах трагедии, происходившей в России в ХХ веке. Приходится констатировать, что в объяснении этих причин значительная часть церковного общества склоняется к различным идеям заговоров, причем враги Православия и России вне зависимости от названия (масоны, евреи, сатанисты, мировое правительство и т.д.) наделяются какими-то мистическими несокрушимыми силам, сопротивление которым бесполезно. Мало того, что такое упрощенное восприятие исторического процесса фактически закрывает возможность осмысления подлинных причин трагедии, но оно еще и подрывает у современных христиан всякую волю к сопротивлению злу.

5. Обнаружение и идентификация останков

Хотя определение мест захоронения Царской семьи не является заслугой следствия, но доказательная база, подтверждающая, что в 1979 г. группой Рябова - Авдонина была найдена могила 9 членов Царской семьи и их слуг, а в 2007 г. поисковиками были найдены фрагменты останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии подготовлена следствием.

Заключение

Несмотря на все вышеперечисленные положительные результаты следствия, ряд важных вопросов остался не исследован. Видимо поэтому в сентябре 2015 года Следственный комитет России возобновил расследование по факту гибели Царской семьи. 23 сентября следователи провели эксгумацию останков Романовых, захороненных в Петропавловской крепости, и изъяли образцы останков Николая II и Александры Федоровны.

Остается надеяться, что кроме повторения генетических экспертиз, которые вряд ли дадут какие-то новые результаты, следствие закончит расследование по другим важным направлениям. Ответит на вопросы о роли министра Щелокова в поисках Рябова, о том, кто и когда прокладывал кабель по захоронению, даст объяснение малого количества останков 9 тел, сможет получить и проанализировать образцы костных останков, вывезенных Соколовым в Европу, а также продолжит поиски других мест захоронений останков царевича Алексея и великой княжны Марии.

Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным; и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу.

Марк. 4.22

Эта книга посвящена одной из трагических страниц нашей истории: расстрелу без суда и следствия последнего российского императора Николая II и его семьи на Урале летом 1918 г.

Первые публикации на эту тему появились в двадцатых годах. Это книги М. К. Дитерихса, Р. Вильтона, Н. А. Соколова, П. Жильяра и других авторов, основывающиеся на первоисточниках, полученных в ходе следствия по делу расстрела Романовых и личных наблюдениях. В нашей стране эти книги с момента их появления сразу же стали достоянием специальных хранилищ. В СССР основным документом стал небольшой сборник «Рабочая революция на Урале», составленный П. М. Быковым и опубликованный в Екатеринбурге в 1921 г., и его же, Быкова, книга, вышедшая в 1926 г. под названием «Последние дни Романовых». И на этих книгах вскоре появляется гриф «совершенно секретно». Интерес в народе к этой трагической теме никогда не угасал и усилился в последние годы в связи с преобразованиями в России. Потребность в правде и объясняет появление столь многочисленных свидетельств и документов, доступа к которым мы были лишены столько лет.

Основными документами об убийстве царской семьи в течение долгого времени являлись материалы расследования Н. А. Соколова и воспоминания генерала М. К. Дитерихса.

…Белые взяли Екатеринбург 25 июля 1918 г., через неделю после расстрела царской семьи и свиты. Решено было провести расследование. С трудом нашли следователя, некоего А. Наметкина, который и приступил к «Предварительному следствию по делу об убийстве бывшего императора Николая II». Через неделю исполнявший обязанности прокурора Екатеринбургского окружного суда Кутузов, считая, что А. Наметкин ведет расследование недостаточно энергично, отстраняет его и передает дело в руки молодого и, увы, не очень опытного следователя И. А. Сергеева. М. К. Дитерихс пишет: «Если Наметкин отличался леностью и апатичностью к своим обязанностям, то Сергеев в произведенной работе выказал полное отсутствие самого скромного таланта следователя и абсолютное непонимание следственной профессиональности». И. Сергеева отстранили от ведения дела 25 января 1919 г. Через месяц следствие об убийстве царской семьи было передано генералом М. К. Дитерихсом судебному следователю по особо важным делам Омского окружного суда Н. А. Соколову.

Николай Алексеевич Соколов родился в 1882 г. в Пензенской губернии. Окончил юридический факультет Харьковского университета. Революция застала его в должности судебного следователя по важнейшим делам в Пензе. Переодевшись крестьянином, Соколов пешком пробрался в Сибирь. Он получил назначение на должность судебного следователя по особо важным делам Омского окружного суда, и ему вскоре было поручено следствие об убийстве царской семьи.

Основываясь на многочисленных свидетельствах, а также предметах, найденных на месте преступления и рядом с местом захоронения Романовых, Соколов почти точно восстановил ход развития событий. После гибели А. В. Колчака Соколов выбрался в Европу и осел в Париже. Он продолжал опрашивать всех, кто мог добавить что-то новое к его расследованию и, в конце концов, написал книгу «Убийство царской семьи». В 1924 г. Соколова нашли мертвым около своего дома. На его могиле друзья написали:

«Правда Твоя – Правда Во Веки»

Материалы Н. А. Соколова органично дополняет книга М. К. Дитерихса, сыгравшего важную роль в расследовании убийства царской семьи. Генерал тщательно следил за ходом следствия и всячески помогал Соколову. В 1922 г., во Владивостоке он издал книгу «Убийство царской семьи и членов Дома Романовых на Урале».

Михаил Константинович Дитерихс родился в 1874 г. В 1900 г. окончил Николаевскую академию Генерального штаба. С осени 1917 г. генерал-квартирмейстер Ставки, Верховного Главнокомандующего, а с ноября – начальник штаба Ставки. У адмирала А. В. Колчака Дитерихс командовал Сибирской армией, а затем Восточным фронтом. Умер он в Шанхае в 1937 г.

К этим работам примыкает публикация бывшего воспитателя Наследника Престола Алексея – Пьера Жильяра (мы печатаем две главы из его книги «Император Николай II и его семья»). Трагический конец русского царя и его семьи он наблюдал как бы со стороны и прибыл в Екатеринбург только после взятия его белыми. П. Жильяр посетил места, связанные с трагедией, собрал богатую информацию и многочисленные вещественные доказательства о кровавых событиях тех дней.

В книге также публикуются различные документы, относящиеся к этому чудовищному по своему зверству и цинизму убийству бывшего императора, его семьи и свиты. Связь между руководством большевистской партии в Москве, санкционировавшим убийство, и Уральским Советом, определившим время и способ убийства, была позднее описана Троцким.

«Я вернулся в Москву после падения Екатеринбурга. Зайдя к Свердлову, я спросил его мимоходом: «Да, кстати, а что с царем?» – «Все кончено, – ответил Свердлов, – он расстрелян». – «А где семья?» – «И семья вместе с ним». – «Все?» – спросил я с оттенком удивления. «Все, – ответил Свердлов. – А что?» Он хотел увидеть мою реакцию. Я ничего не ответил. «А кто принял решение?» – обратился я к нему. «Мы решили это здесь. Ильич считал, что мы не должны оставлять белым знамя, которым бы они везде размахивали, особенно в теперешних трудных условиях».

Я не стал больше задавать вопросов и счел дело закрытым, – пишет далее Троцкий. – Конечно, это решение было не только целесообразным, но и необходимым. Серьезность положения в это лето заставляла нас вести беспощадную борьбу, не останавливаясь ни перед чем. Казнь царя и его семьи была необходима не только для того, чтобы запугать, ужаснуть и лишить всяких надежд врага, но и для того, чтобы сомкнуть наши ряды и показать, что дороги назад нет, что впереди или окончательная победа, или полное поражение… Ленин чувствовал это очень хорошо».

От автора

Мне выпало на долю производить расследование об убийстве Государя Императора Николая II и его семьи.

В пределах права я старался сделать все возможное, чтобы найти истину и соблюсти ее для будущих поколений.

Я не думал, что мне самому придется говорить о ней, надеясь, что ее установит своим авторитетным приговором русская национальная власть. Но суровая действительность не сулит для этого благоприятных условий в близком будущем, а неумолимое время кладет на все свою печать забвения.

Я отнюдь не претендую, что мне известны все факты и через них вся истина. Но до сего времени она мне известна более, чем кому-либо.

Скорбные страницы о страданиях Царя говорят о страданиях России. И, решившись нарушить обет моего профессионального молчания, я принял на себя всю тяжесть ответственности в сознании, что служение закону есть служение благу народа.

Знаю, что в этом исследовании на многие вопросы не найдет ответов пытливый ум человеческий: оно по необходимости ограничено, ибо основной его предмет – убийство.

Но потерпевший от преступления – носитель власти верховной, правивший многие годы одним из могущественнейших народов.

Как и всякий факт, оно свершилось в пространстве и времени и, в частности, в условиях величайшей борьбы народа за свою судьбу.

Оба эти фактора: личность потерпевшего и реальная действительность, в условиях которой свершилось преступление, – придают ему особый характер: явления исторического.

«Одним из отличительных признаков великого народа служит его способность подниматься на ноги после падения. Как бы ни было тяжко его унижение, но пробьет час, он соберет свои растерянные нравственные силы и воплотит их в одном великом человеке или в нескольких великих людях, которые и выведут его на покинутую им временно прямую историческую дорогу» 1 .

Никакой исторический процесс немыслим вне представлений прошлого. В этом нашем прошлом – тяжкое злодеяние: убийство Царя и его семьи. Правдивым рассказом я полагал бы послужить моему родному народу.

Поэтому и, помня слова великого русского историка, я старался, как ни соблазнительно ярки порой были мои личные воспоминания пережитого, излагать факты, основываясь исключительно на данных строгого юридического расследования.

Надо сначала знать, как оно было построено.

Организация расследования

25 июля 1918 года 2 г. Екатеринбург, где содержалась в заключении царская семья, был взят от большевиков войсками Сибирской армии и чехами.

30 июля того же года началось судебное расследование. Оно возникло у судебного следователя по важнейшим делам Екатеринбургского окружного суда Наметкина 3 в обычном законном порядке: в силу предложения, данного прокурором суда 30 июля за № 131.

7 августа 1918 года Екатеринбургский окружной суд в общем собрании своих отделений поставил освободить Наметкина от дальнейшей работы по делу и возложить ее на члена суда Сергеева.

Такая передача была вызвана, с одной стороны, поведением самого Наметкина, с другой – обстановкой того времени.

Пред лицом фактов, указывавших на убийство, если не всей царской семьи, то по крайней мере самого Императора, военная власть, единственно обеспечивавшая порядок в первые дни взятия Екатеринбурга, предъявила Наметкину, как следователю по важнейшим делам, решительное требование начать немедленно расследование.

Опираясь на букву закона, Наметкин заявил военной власти, что он не имеет права начинать следствия и не начнет его, пока не получит предложения от прокурора суда, каковой в первые дни освобождения Екатеринбурга отсутствовал.

Поведение Наметкина вызвало большое негодование по его адресу и в военной среде, и в обществе. В чистоту его беспредельного уважения к закону не верили. Одни обвиняли его в трусости перед большевиками, продолжавшими грозить Екатеринбургу, другие шли в своих подозрениях дальше.

Естественным выходом из создавшегося положения была бы передача дела судебному следователю по особо важным делам, в участок которого входил Екатеринбург, но Казань, где проживал этот следователь, была отрезана от Екатеринбурга большевиками.

По предложению прокурора суд передал дело члену суда Сергееву, что в некоторых случаях разрешалось специальным законом.

В первые месяцы, когда Сергеев вел свою работу, вся свободная от большевиков территория России от Волги до океана представляла собой конгломерат правительств, еще не объединившихся в одно целое. Такое объединение произошло 23 сентября 1918 года в Уфе, где для всей этой территории возникло одно правительство в лице директории из пяти лиц.

18 ноября 1918 года верховная власть сосредоточилась в руках Верховного правителя адмирала Колчака.

17 января 1919 года за № 36 адмирал дал повеление генералу Дитерихсу, бывшему главнокомандующему фронтом, представить ему все найденные вещи царской семьи и все материалы следствия.

Постановлением от 25 января 1919 года член суда Сергеев, в силу повеления Верховного правителя как специального закона, выдал Дитерихсу подлинное следственное производство и все вещественные доказательства.

Передача была совершена в строго юридическом порядке в присутствии прокурора суда В. Ф. Иорданского.

В первых числах февраля месяца генерал Дитерихс доставил все материалы в г. Омск в распоряжение Верховного правителя.

Высшей власти представлялось опасным оставлять дело в общей категории местных «екатеринбургских» дел, хотя бы уже по одним стратегическим соображениям. Казалось необходимым принятие особых мер для охраны исторических документов.

Кроме того, дальнейшее нахождение дела у члена суда не оправдывалось уже задачами работы, выяснилась необходимость допросов весьма многих лиц, рассеянных по всей территории Сибири и дальше, а член суда прикован к своему суду.

Наконец, самая передача дела Сергееву, являвшаяся компромиссом, противоречила основному закону, возлагавшему производство предварительных следствий на особый технический аппарат судебных следователей.

5 февраля меня вызвал к себе адмирал. Я был приглашен им как следователь по особо важным делам при Омском окружном суде. Он приказал мне ознакомиться с материалами следствия и представить ему мои соображения о дальнейшем порядке расследования.

1. Расследование должно быть построено на началах закона, как это делалось и до сего момента: устава уголовного судопроизводства.

2. К нему должны быть привлечены в достаточном количестве судебные следователи, ибо оно недоступно физическим силам одного лица.

3. Во главе расследования должна стоять не коллегиальная, а единоличная авторитетная власть. Она представлялась мне в лице сенатора с опытом в следственной технике.

Но суровая действительность была жестока к нам. В далекую Сибирь не пришли такие сенаторы. Отсутствовали и рядовые техники, так как Сибирь почти не знала института судебных следователей. Иные боялись связать свою судьбу с опасным делом.

При вторичном свидании в тот же день 6 февраля адмирал сказал мне, что он решил сохранить обычный порядок расследования и возложить его на меня.

7 февраля я получил предложение министра юстиции о производстве предварительного следствия и в тот же день принял от генерала Дитерихса все акты следствия и вещественные доказательства.

3 марта, перед моим отъездом к фронту, адмирал нашел необходимым оградить свободу моих действий особым актом. Он принял лично на себя моральную заботу о деле и указал в этом акте, что следствие, порученное мне в законном порядке, имеет источником его волю. Эту заботу он проявлял до самого конца.

После его гибели я прибыл в Европу, где моя работа заключалась в допросах некоторых свидетелей.

Я указал в главных чертах основание, на котором было построено судебное расследование, имея в виду укоренившееся в обществе ошибочное представление об этой стороне дела и, в частности, о роли в нем генерала Дитерихса.

К моему прискорбию, он и сам не удержался на высоте исторического беспристрастия и в своем труде объявил себя высшим «руководителем» следствия.

Это неправда. Генерал Дитерихс, пользовавшийся в военной среде уважением и авторитетом, оберегал работу судебного следователя более, чем кто-либо. Ему более, чем кому-либо, обязана истина. Но ее искала не военная, а судебная власть, имевшая своим источником волю Верховного правителя. И, конечно, генерал Дитерихс работой судебного следователя никогда не руководил и не мог руководить, хотя бы по той простой причине, что дело следователя, как его столь правильно определил великий Достоевский, есть свободное творчество.

Я излагаю результаты преемственного судебного расследования. В основе его лежит закон, совесть судьи и требования науки права.

Глава I
Ставка в дни переворота. Арест государя

Когда началась февральская смута, царская семья была разделена: Государь был в Могилеве, где находилась Ставка, Государыня с детьми – в Царском.

Сопоставляя показания свидетелей: генерала Дубенского 4 , находившегося в те дни при Государе, и генерала Лукомского 5 , занимавшего тогда должность генерал-квартирмейстера Верховного Главнокомандующего, а также опубликованные последним документы и воспоминания 6 , представляется возможным констатировать следующие факты.

10 марта там впервые была получена телеграмма военного министра Беляева, извещавшая, что на заводах в Петрограде объявлена забастовка и что среди рабочих, на почве недостатка в продуктах, начинаются беспорядки.

В тот же день Беляев вторично телеграфировал, что рабочее движение вышло на улицу и разрастается.

Обе телеграммы он сопровождал указаниями, что опасности нет, что беспорядки будут прекращены.

11 марта тот же Беляев и главный начальник Петроградского военного округа генерал Хабалов доносили телеграфно, что в некоторых войсковых частях были отказы употреблять оружие против рабочих, к которым присоединяется чернь.

Беляев продолжал успокаивать, что приняты все меры к прекращению беспорядков. Хабалов же просил о присылке подкреплений, указывая на ненадежность петроградского гарнизона.

11 марта была получена впервые телеграмма председателя Государственной Думы Родзянко. Он сообщал, что солдаты арестовывают офицеров и переходят на сторону рабочих и черни, что необходима присылка в Петроград надежных частей.

Вечером в тот же день и утром 12 марта от Родзянко были получены на имя Государя Императора еще две телеграммы. В них указывалось, что единственная возможность водворения порядка – Высочайший манифест об ответственности министров перед Государственной Думой, увольнение в отставку всех министров и сформирование нового кабинета лицом, пользующимся общественным доверием.

12 марта, около 12 часов дня, генерала Алексеева вызвал к прямому проводу Великий князь Михаил Александрович. Он подтверждал сведения, сообщенные Родзянко, поддерживал необходимость указанных им мер и называл имена Родзянко и князя Львова как тех людей, которым следовало бы поручить составление кабинета.

Несколько позже в тот же день была получена телеграмма от председателя Совета Министров князя Голицына. Она была аналогична с указаниями Родзянко и Великого князя. В ней говорилось также, что нахождение у власти министра внутренних дел Протопопова вызывает всеобщее негодование.

В результате телеграмм Беляева, Хабалова и Родзянко по повелению Государя генерал Алексеев телеграфировал 12 марта главнокомандующим Северного и Западного фронтов приготовить к отправлению в Петроград некоторые воинские части. Генерал-адъютанту Иванову было приказано принять на себя руководство подавлением мятежа.

Великому князю Михаилу Александровичу Государь ответил через генерала Алексеева, что он благодарит его за совет, но что он сам знает, как ему следует поступить.

По поводу телеграммы князя Голицына Государь сказал Алексееву, что ответ на нее он составит сам.

После этого Государь около часа говорил по телефону с Императрицей, а затем вручил генералу Лукомскому собственноручно написанную им телеграмму на имя князя Голицына.

Государь указывал в ней, что при создавшейся обстановке он не находит возможным производить какие-либо перемены в составе Совета Министров и требует подавления революционного движения и бунта среди войск.

Генерал Лукомский отправился с этой телеграммой к генералу Алексееву. Последний пытался склонить Государя к уступкам, на которые указывали Родзянко, Великий князь Михаил Александрович и князь Голицын. Его попытка успеха не имела, и телеграмма Голицыну была отправлена.

Свидетель Лукомский сознается на следствии, что в эти дни 10 и 11 марта в Ставке не придавали серьезного значения событиям в Петрограде.

Свидетель Дубенский, имевший возможность видеть в эти дни Государя, показывает: «Он был покоен и ничем положительно не проявлял и тени беспокойства».

Оно пришло только 12 марта. Но, как видно из показания свидетеля полковника Энгельгарда 7 , первого председателя революционного штаба Государственной Думы, смута в Петрограде к 12 марта приняла уже организованный характер: в этот день между 3 и 5 часами дня возник «Комитет Государственной Думы» и появилась уже «Военная комиссия» этого комитета, председателем которой в первые дни и был Энгельгард.

Ранним утром 13 марта Государь отбыл в Царское, следуя по маршруту Могилев – Орша – Смоленск – Лихославль – Бологое – Тосна. Впереди шел свитский поезд; в расстоянии часа езды от него – поезд Государя. В пути в свитском поезде стало известно, что в Петрограде возникла революционная власть, и ею отдано распоряжение направить поезд Государя не в Царское, а в Петроград. Об этом было дано знать в поезде Государя, и оттуда последовало распоряжение ехать в Царское. Но узловые пункты Любань и Тосна были заняты революционными войсками. Государь принял решение ехать в Псков.

Поздно вечером 16 марта Государь возвратился в Могилев, куда на следующий день прибыла Государыня Императрица Мария Федоровна.

Государь прощался с чинами штаба. Вечером 20 марта он собственноручно составил свое прощальное обращение к Русской армии, датированное им 21 марта.

Как известно, революционная власть запретила его распространение.

В дальнейших целях моего расследования я привожу его содержание полностью:

«В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые мною войска. После отречения Моего за Себя и за Сына Моего от Престола Российского власть передана Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему. Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия. Да поможет Бог и вам, доблестные войска, отстоять нашу Родину от злого врага. В продолжение двух с половиной лет вы несли ежечасно тяжелую боевую службу, много пролито крови, много сделано усилий, и уже близок час, когда Россия, связанная со своими доблестными союзниками одним общим стремлением к победе, сломит последнее усилие противника. Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы. Кто думает теперь о мире, кто желает его – тот изменник Отечеству, его предатель. Знаю, что каждый честный воин так мыслит. Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестную нашу Родину, повинуйтесь Временному Правительству, слушайтесь ваших начальников. Помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу. Твердо верю, что не угасла в наших сердцах беспредельная любовь к нашей великой Родине. Да благословит вас Господь Бог, и да ведет вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий».

23 ноября 1924 года, 85 лет назад скончался при невыясненных обстоятельствах в Сальбри (Франция) следователь Николай Алексеевич Соколов, расследовавший убийство Царской Семьи

23 ноября 1924 года в садике своего дома под Парижем мёртвым найден Николай Алексеевич Соколов, следоваель по делу об убийстве Царской Семьи. По официальной версии, смерть наступила от разрыва сердца. Однако семье, оставшейся в России, сообщили, что он умер от огнестрельного ранения. Вскоре стали очевидны обстоятельства, которые сделали гибель сорокадвухлетнего следователя ещё более загадочной...

Стемнело. Где-то на краю деревни орали красноармейцы - пили второй день кряду.
В избе раздался стук.
-Кто?
- Пусти переночевать до утра.

Хозяин, человек бывалый, только что с каторги - революция спасла его от большого срока, - отворил. Вошёл сутулый худощавый бродяга. Керосинка за столом осветила его лицо. Направляясь к печи за хлебом, хозяин зыркнул взглядом на пришельца ещё раз. Внешность - самая неприметная, но отталкивающая: землистый цвет лица, большой рот с толстыми губами. Взгляд чёрных глаз насторожен. Гость повёл глазами по сторонам, и тут стало ясно, что один глаз у него неживой, искусственный. Мужик сел за стол с караваем в руках. Теперь бродяга тоже мог рассмотреть его. Рука потянулась к шапке.
-Сиди! Не бойсь, не выдам... - и, прижав каравай к сердцу, стал сноровисто, на себя, нарезать ровные ломти.
Пришелец ушёл, когда ещё не рассвело. Хозяин сунул ему в руку что-то мягкое.
-На, возьми вот, твоя шапка уж больно хороша, догадаются.

Кто бы мог представить себе такую встречу! Прямо как в авантюрном романе! Бежав из Пензы от большевиков, судебный следователь пробирался к белым. И вот набрёл-таки на избу мужика, дело которого расследовал года три назад. Дело было жуткое: убийство и ограбление. Теперь оба враз узнали друг друга. И недавний «убивец» не выдал. Вспомнил, наверное, как после ареста запросто пили чай, курили и говорили с этим вышедшим из мужицкого сословия следователем. И вдруг пропало у преступника желание упорствовать, сознался во всём, плакал, пришло покаянное чувство...

Удивителен Промысл Господень! Он явно вёл Николая Алексеевича Соколова к той важной цели, которая обозначится уже совсем скоро.

Через несколько месяцев своим каллиграфическим почерком он напишет: «1919 года, февраля 7 дня, судебный следователь по особо важным делам при Омском окружном суде НА Соколов, прибыв лично к бывшему главнокомандующему Западным фронтом генерал-лейтенанту Дитерихсу, предъявил ему ордер г. министра юстиции от 7 сего февраля N 2437 и просил его выдать находящееся у него дело об убийстве бывшего Императора Николая Александровича и членов его Семьи...»

На зелёное сукно стола легла папка. Двести шестьдесят шесть пронумерованных, прошнурованных и скреплённых сургучной печатью страниц. Лицо следователя было сосредоточено, он нервно прикусывал усы, что говорило о крайней степени волнения. Это дело станет главным в его жизни.

Сбор материалов, осуществлённый его предшественником, грешил в лучшем случае дилетантизмом. Это было вид но и по бумагам, и на месте преступления.

Двадцать три ступеньки вниз - и Соколов оказался в подвальном помещении Ипатьевского дома. Прирождённый охотник, взгляд он имел цепкий. Практически сразу подошёл к подоконнику, что-то необычное привлекло его внимание. Эта деталь не была зафиксирована в документах! В протоколе осмотра следователь запишет: «На самом краю подоконника чернилами чёрного цвета весьма толстыми линиями сделаны одна за другой три надписи: "24678 ру. Года", "1918 года", "148467878 р", а вблизи их написано такими же чернилами и тем же почерком "87888". В расстоянии полувершка от этих надписей на обоях стены такими же верными линиями написаны какие-то знаки, имеющие следующий вид.

Эта короткая надпись послужит началом ритуальной версии убийства Царской Семьи. Наиболее убедительную расшифровку «тайных знаков» дал находившийся в эмиграции русский ученый-лингвист М. Скарятин. В 1925 году в Париже под псевдонимом Энель он выпустил книгу «Жертва», в которой обосновал свой вывод: «Эти знаки являются тройной еврейской буквой «ламед», написанной на трёх языках: древнееврейском, самаритянском и греческом ("лямбда"). Энель утверждал, что эти три языка в понятиях каббалистов «достойны быть выразителями божественного откровения». Тройное начертание "ламеда", считал Энель, сделано человеком, владевшим чёрной магией. Этот человек сделал надпись как бы "вверх ногами"»... (Мультатули П. «Свидетельствуя о Христе до смерти...» М., 2006. С. 727). Смысл этого антихристианского перевёрнутого начертания таков: «Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесён в жертву для разрушения государства. О сём извещаются все народы».

Одновременно три из четырёх знаков обозначают «некам» (месть). Вскоре Воскресенскую площадь, что перед Ипатьевским домом, переименуют в площадь Народной мести.

28 июля 1918 года следователь Николай Соколов прибыл в мрачный уголок екатеринбургского леса. Место это называлось зловеще: урочище Четырёх Братьев. Всё, что было найдено вокруг шахты, скрупулёзный следователь занёс в специальную папку. «На руднике в урочище Четырёх Братьев найдено: Предмет №...», а дальше подробно перечислялись многочисленные осколки бриллиантов, кусочки стёкол от очков, пряжки от туфель и крючки от корсетов убиенных...

Руководивший общим ходом расследования генерал Дитерихс сделает позднее важный вывод: «Прежде всего найденные кусочки шейных шнурков и цепочек носят следы порезов их, что могло произойти при отделении голов от тел режущим или рубящим оружием. Далее, при операции отделения голов с тел катились порядочные по величине и весу фарфоровые иконки; их швырнули далеко в траву котлована, и в костре они не были. Наконец, зубы горят хуже всего; между тем при всей тщательности розысков нигде, ни в кострах, ни в почве, ни в засыпке шахты ни одного зуба не найдено. По мнению комиссии, головы Членов Царской Семьи и убитых вместе с Ними приближённых были заспиртованы в трёх доставленных в лес железных бочках, упакованы в деревянные ящики и отвезены Исааком Голощёкиным в Москву Янкелю Свердлову в качестве безусловного подтверждения, что указания изуверов центра в точности выполнены изуверами на месте». К сказанному следует добавить, что декапитация может носить не столько форму отчётности, сколько разновидности ритуала, поскольку каббала утверждает: душа обезглавленного человека в новое тело переселиться уже не может.

Расследование Соколова позволяет увидеть важнейший акт мiровой истории не как очередное событие, а как судьбоносное проявление духовной борьбы, в которой участвуют не только человеческие силы. И вот мы видим, как в Екатеринбург приходит шифровка от Свердлова: Царская Семья подлежит уничтожению. Свердлов, в свою очередь, получает приказ из Америки. От главного «спонсора» Октябрьского переворота Янкеля Шиффа. Откуда поступила команда Шиффу? Из бездны! Оттуда же, из каббалистического за-зеркалья, прибыл в уральский город и загадочный человек в чёрном, с чёрной как смоль бородой... В сопровождении охраны он вышел из вагона. Ждать ему осталось недолго. И вот он спускается в помещение, где ещё стоит пороховой дым. Где пахнет кровью. И на южной стене Расстрельной комнаты выводит слова на дурном немецком:
Beltazsar ward in selbiger Nacht
Von seinen kneichen ungebrachn
Искажённое из Гейне: «Валтасар был в эту ночь убит своими подданными». У Гейне имя библейского царя передано как «Bulthasar», а автор надписи изображает его так - «Beltazsar» то есть «Белый Царь», давая понять, что это приговор русскому Царю, именуемому в народе Белым Царём.

Полторы сотни фотографий, лабораторные исследования бурых пятен крови на досках пола Расстрельной комнаты, пробы грунта, пропитанного человеческим жиром (из костров на Ганиной Яме), обожжённые лоскуты одежды и кожи... А затем, ввиду опасного приближения большевиков, - опасный путь через Омск и Читу на Харбин для спасения следственного материала. Соколов - снова в лаптях и армячке. Только в котомочке его - уникальные документы. Офицеры-патриоты помогали переправить за рубеж ящики с многочисленными уликами. (К сожалению, по дороге во Владивосток из 50 ящиков дошло лишь 29).

16 июня 1920 года Николай Алексеевич прибыл в Париж, в предместье которого поселился. Здесь он писал отчёт о расследовании убийства Царской Семьи для вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны. Восемь томов дела подготовлены для передачи в суд... Но кто будет судить истинных убийц и их кураторов в современном мiре?! После смерти Соколова сделано всё, чтобы доказать, будто преступление в Екатеринбурге - это «обычное русское убийство».

Меж тем еще 4 января 1919 года прокурор Екатеринбургского окружного суда предложил Сергееву (следователю, предшественнику Соколова) изъять из Екатеринбургской телеграфной конторы все подлинные телеграммы большевиков. Предстояла дешифровка. Соколов организовал её уже в Европе: «...мне удалось найти то русское лицо, о котором всегда было известно как о человеке совершенно исключительных способностей и опыта в этой области. 25 августа 1920 года он получил содержание телеграммы. 15 сентября... я имел её у себя расшифрованной».

Телеграфные ленты и стали той осязаемой ниточкой, которая вела в ад мировой закулисы. Вот Свердлов вызывает к аппарату Юровского, сообщает ему, что на его донесении в Америку об опасности захвата Царской Семьи белогвардейцами или немцами последовал приказ, подписанный Шиффом, о «необходимости ликвидировать всю Семью».

Приказ этот был передан в Москву через Американскую миссию, находившуюся тогда в Вологде. Юровский, по-видимому, не решался сразу привести в исполнение этот приказ. На следующий день он вызывает к аппарату Свердлова и высказывает мнение о необходимости убийства лишь Царя, Семью же он предлагал эвакуировать.

Свердлов снова категорически подтверждает приказание: убить всю Семью. Выполнение этого приказа ставит под личную ответственность Юровского. На следующий день приказ выполняется. Донесение поступает Свердлову. Он сообщил об этом ЦИКу.

Вскоре после смерти Соколова в эмигрантской газете, издававшейся в Белграде, появилась статья, в которой рассказывалось, что незадолго до кончины следователь конфиденциально вызывал к себе своего старого друга. Этот человек видел и оригиналы телеграфных лент, и их расшифрованный текст. Соколов, как можно понять из его письма своему другу, считал себя «обречённым», а потому он и просил того прибыть к нему во Францию, чтобы передать лично этому другу факты и документы чрезвычайной важности. Доверять почте этот материал Соколов не решался, так как письма его по большей части не доходили до адресатов. Кроме того, Соколов просил друга ехать с ним в Америку к Форду. Знаменитый автопромышленник приглашал русского следователя как главного свидетеля по делу возбуждаемого им процесса против банкирского дома (основанного Шиффом) «Кун, Лёб и К». Процесс этот должен был начаться в феврале 1925 года. (Однако Форд, после нескольких покушений на его жизнь и под угрозой банкротства, был вынужден извиниться перед банкирами за свой «антисемитизм», признал все свои статьи «ошибочными» и больше не касался этой темы.)

Исследователь О.А.Платонов установил личности и автора белградской статьи, и упоминаемого в ней друга Соколова. Автором оказался доктор К.Н.Финс, а другом - А. Шиншин.

Нет, смерть Н.А.Соколова была не естественной. Это было тщательно подготовленное убийство. Его совершили силы, для которых расследование убийства Царской Семьи представляло прямую угрозу. Наступит время, и это тайное мученичество Соколова за Христа, за Царя, за Россию станет явным. Придёт время, и его взгляд на историю - страшный сначала для руководителей цареубийц, потом - для заказчиков и наводивших туман борзописцев, наконец, для руководителей «очень квалифицированных и очень православных комиссий», бледнеющих и двумя руками хватающихся за стул, на котором сидят, при одном слове «ритуальное», - этот взгляд будет признан единственно верным.

На скромной могиле Соколова во французском городе Сальбри начертаны слова из Псалтири: «Правда Твоя - правда вовеки!» Но существует великий исторический и духовный памятник Н.А.Соколову. Это свод документов по расследованию убийства Царской Семьи. Свод этот нельзя путать с широко известной книгой, на которой стоит имя следователя, - «Убийство Царской Семьи». Она впервые увидела свет во Франции на следующий год после смерти Н.А.Соколова стараниями князя Н.В.Орлова. Известно, что на французское издательство «Рiоп», первым выпустившее книгу, оказывалось мощное давление с целью не допустить этого издания. Причём люди, приходившие к издателю и угрожавшие неприятностями, - масоны Милюков и князь Львов.

Здесь - ещё одна странность. Почему, продолжая активно работать над расследованием, Соколов неожиданно передал документы следствия князю Н.В.Орлову? Кстати, в 1990 году племянница князя почти за миллион долларов продала следственное дело на аукционе «Сотби». В прессе сообщалось, что материалы вернутся в Россию, но, похоже, «за кулисой» они остаются по сей день.

Книга, изданная Орловым, имеет ряд странностей. Теме ритуального убийства и причастности к нему евреев не уделено внимания. Кроме того, зная исключительную преданность Соколова Царской Семье (свидетельство генерала Дитерихса), странно читать его критические замечания в адрес «истерички» и «религиозной фанатички» Государыни Александры Феодоровны, которая якобы диктовала Государю свою волю в управлении страной, и потому всё пришло к краху...

Кем же был первый публикатор Соколова? Князь Николай Владимирович Орлов в 1924 году был ещё молод и, по-видимому, выступал в роли «попечителя» и «благодетеля» Соколова не сам от себя, а по поручению своего клана. Ведь он - сын князя Владимира Николаевича Орлова, начальника военно-походной канцелярии Государя, масона, заклятого врага Государыни Александры Феодоровны. При Дворе Императора он был главным источником самых грязных сплетен об Императрице, царских дочерях и Григории Распутине, за что уволен Государем с должности, удалён из Александровского дворца, переведён на службу к своему покровителю Великому князю Николаю Николаевичу.

Родня жены публикатора и того хуже. Её отец - Великий князь Пётр Николаевич Романов и её дядя - Великий князь Николай Николаевич, оба масоны, предавшие своего Императора и накануне революции составившие самое злое гнездо интриг против Государя.

До сих пор не ясно, как следователь мог принять помощь от ближайшего родственника Николая Николаевича и доверить ему свои записки. Либо князь Н. В. Орлов при встречах с Соколовым скрывал свою принадлежность к этому клану, либо контактов между Орловым и Соколовым просто не было, и материалы были изъяты князем после смерти следователя.

В предисловии за подписью князя Н. В. Орлова утверждается: «Соколову пришлось много и болезненно бороться за отстояние этой правды от тех, кто пытался использовать её в своих личных целях... Он решился сам огласить истину - сам от себя, а не под флагом какой бы то ни было политической партии». Похоже, эта фраза выдаёт главную цель публикаторов: представить цензурированный и искорёженный ими труд Соколова как истину в последней инстанции и противопоставить её книгам таких «антисемитов», как Дитерихс и Вильтон (книга Роберта Вильтона вышла в Лондоне в 1920 году).

Нет, лукавил князь Орлов. Соколов принадлежал именно к «партии». К той части русских эмигрантов, которые видели в цареубийстве начало сатанинского ига над Россией. И именно он, провинциальный русский следователь, «из мужиков», сделал важнейший историософский вывод: «Страдания Царя - это страдания России».

Юрий Юрьевич ВОРОБЬЕВСКИЙ

Зловещий день. Он сделал все, что мог и успел. Вечная ему память!

23 ноября 1924 г. при невыясненных обстоятельствах в Сальбри (Франция) умер следователь Николай Алексеевич Соколов, расследовавший убийство Царской Семьи.

Генерал М. К. Дитерихс, характеризуя тройное убийство летом 1918 г. в пределах бывшей тогда Пермской губернии (Царской Семьи, брата Государя Великого князя Михаила Александровича и алапаевских узников), называл их «особо исключительными по зверству и изуверству, полными великого значения, характера и смысла для будущей истории русского народа». .

Карты местности и свидетельские показания, ещё свежие следы жуткого преступления, безмолвные свидетели — вещественные доказательства... всё было собрано и описано. Полторы сотни фотографий, лабораторные исследования бурых пятен крови на досках пола расстрельной комнаты, пробы грунта, пропитанного человеческим жиром (из костров на Ганиной яме), обожженные лоскуты одежды и кожи. А затем последовал длинный и опасный путь через Омск и Читу на Харбин для спасения следственного материала. Но и здесь он продолжает работать, анализировать и систематизировать находки, допрашивать всех, кто имел к этому делу хотя бы малое отношение.

16 июня 1920 г. Соколов прибыл в Париж, в предместье которого поселился. Здесь его труд продолжается: он пишет отчет о расследовании убийства Царской Семьи для вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны. Факт убийства установлен, убийцы известны, попытка сокрытия следов преступления налицо. Десятки свидетелей опрошены, улики собраны, восемь томов дела подготовлено для передачи в суд. Только суда нет человеческого, потому что нет законного государства, законной власти, в СССР царит беззаконие и террор, на Западе — ложь и равнодушие...

В брюссельском Храме-памятнике свв. Царственным Мученикам были замурованы реликвии, вывезенные из Сибири Соколовым: две баночки с землей, пропитанной человеческими сальными массами. Они были переданы им на временное хранение князю А. А. Ширинскому— Шихматову, затем его сыном Кириллом были вручены в 1940 г. в Париже митрополиту Серафиму (Лукьянову).

Николай Алексеевич Соколов был найден мертвым в саду дома, где жил. Было ему всего 42 года, и причина смерти точно не была установлена. Но что бы впоследствии ни пытались утверждать другие "исследователи", они по сути ничего не могли противопоставить железной логике следователя Соколова. На его скромной могиле во французском городе Сальбри начертаны слова из Псалтири «Правда Твоя — правда вовеки!».

Важный комментарий : Архив следователя Соколова теперь принадлежит Эрефии.

В 1990 году на аукционе Sotheby"s появился архив Соколова, содержащий следственные материалы по делу об убийстве Николая II, его Семьи и слуг.

Эксперты аукционного дома рассчитывали, видимо, на то что новая Россия не пожалеет денег на возвращение исторических бумаг, раскрывающих ужасную тайну цареубийства. Но не случилось. Архив не был продан — цена была очень высока: 350—500 тыс. ф. ст.

Барон Эдуард фон Фальц-Фейн, увлеченный идеей возвращения русских реликвий на родину, получив аукционный каталог, подумал: если русские не смогут найти такие большие деньги, предложу купить архив князю Лихтенштейна Хансу Адаму II.

Ханс Адам II многие годы бьется, чтобы получить из Москвы свои хозяйственные бумаги, которые советские забрали из его дворца в Вене в 1945 году. Князю идея понравилась, он приобрел архив Соколова и предложил его российскому правительству в обмен на свои документы. Переговоры продолжались годами, и за это время в замке князя побывало столько русских делегаций, сколько их не было в Лихтенштейне за всю историю существования княжества.

Вопрос долго обсуждался в российском парламенте. Трудность заключалась в том, что Дума наложила запрет на какие-либо перемещения «трофеев 1945 года» из России, боясь, что под видом реституции разграбят страну.

И все же обмен между странами состоялся. Барон Фальц-Фейн так прокомментировал это событие: «Наконец Россия получила то, что ей нужно, а князь вернул свои документы, которые по ошибке взяли совецкие военные, когда в конце войны вошли в Вену. Откуда им было знать, что это не австрийские вещи, а лихтенштейнские. А Лихтенштейн не воевал, был нейтральной стороной и, значит, пострадал напрасно.

Князь Ханс Адам II — мой сосед, моя вилла стоит рядом с его замком. Как мне было стыдно, когда при встрече он говорил мне: «Ты продолжаешь помогать русским, прекрати, пока они не вернут мне мой архив». Счастье, что он такой хороший парень и даром предложил архив Соколова.

Но первый раз такое вижу: чтобы вернуть свое, надо дать «шоколадик». Добро, российское правительство пригласило князя в знак благодарности на празднование 850-летия Москвы».

Почему же этот архив называется «соколовским» и где он хранился до того, как попал на аукцион Sotheby"s?

Николай Алексеевич Соколов был судебным следователем, который в 1918—1924 годах по поручению Колчака вел дело об убийстве Царской Семьи. Ему помогали генерал Детерихс и воспитатель Царевича Алексея Жильяр.

На публичные торги в Лондон в 1990 году архив попал от одной дамы из Канады. А ей он достался от «дяди Ники» Николая Владимировича Орлова, чьи предки помогали Екатерине взойти на престол. Белый офицер служил в армии Деникина.

В 1917 году он бежал в Крым, откуда помог англичанам вывезти 4000 эмигрантов, в том числе и мать Николая II, Императрицу Марию Федоровну. Орлов приютил у себя следователя Соколова, дал ему деньги на продолжение расследования и на издание французской версии книги. Когда Соколов умер в 1924 году, его вдова не захотела держать «ужасные» бумаги у себя, так как знала, что за ними охотятся большевики, а в средствах они не разборчивы.

Орлов взял их на хранение. Но годы шли, и он перестал верить, что когда-нибудь в Эрефии захотят знать правду, поэтому он не оставил никаких распоряжений, касающихся архива Соколова. Ни устных, ни письменных. Так и лежали соколовские бумаги на чердаке у родственницы Орлова (по ссылке выше см. и продолжение).

Незаконченная книга Н.А. Соколова "Убийство царской семьи" («смерть настигла его посреди работы», - пишет в предисловии ее публикатор князь Н. Орлов) была напечатана в 1925 году. Однако многое в опубликованном тесте настораживает: как готовили публикаторы к печати книгу, написанную "до середины"?

Выводы следствия Соколова к тому времени уже были изложены в книгах Р. Вильтона и М.К. Дитерихса, имевших копии следственного дела. Это прежде всего вывод о ритуальном убийстве Царской Семьи. Известно, что Соколов продолжать собирать сведения именно в этом направлении - о причастности к цареубийству еврейского банкира Я. Шиффа, главы американского финансового мiра, финансировавшего революцию в России. В 1939 г. в белградском "Царском вестнике" (№ 672) было опубликовано такое свидетельство об этом:

Яков Шифф

«Сведения о контактах Я. Шифа и Я. Свердлова были лично сообщены Соколовым в октябре 1924 года, то есть за месяц до внезапной его кончины, его другу, знавшему его еще как гимназиста пензенской гимназии. Этот личный друг Соколова видел и оригинальные ленты, и их расшифрованный текст. Соколов, как можно видеть из его письма своему другу, считал себя "обреченным", а потому он и просил своего друга прибыть к нему во Францию, чтобы передать ему лично факты и документы чрезвычайной важности. Доверять почте этот материал Соколов не решался, так как письма его по большей части не доходили. Кроме того, Соколов просил своего друга ехать с ним в Америку к Форду [автопромышленнику, вошедшему в конфликт с еврейством. - Ред. "РИ"], куда последний звал его как главного свидетеля по делу возбуждаемого им процесса против банкирского дома [основанного Шиффом] "Кун, Лёб и К". Процесс этот должен был начаться в феврале 1925 года. Поездка, однако, не состоялась, так как Соколов, которому в то время было сорок с небольшим лет, внезапно умер в ноябре 1924 года. В первое посещение Соколовым Форда тот советовал ему не возвращаться в Европу, говоря, что это возвращение грозит ему опасностью. Соколов не послушал Форда, имевшего, очевидно, основание отговаривать Соколова от поездки в Европу. Как известно, Соколовым были опубликованы материалы об убийстве Царской Семьи. Русское и французское издания не вполне идентичны. Полное опубликование следственного материала, в том числе и текста телеграммы, оказалось для Соколова невозможным, так как издательства не соглашались на их опубликование, очевидно опасаясь неприятностей со стороны Всемiрного Еврейского союза».

Однако, странным образом, в изданной уже в 1925 г. книге "Убийство Царской Семьи. Из записок судебного следователя Н.А. Соколова" теме ритуального убийства и причастности к этому евреев не уделено внимания. Не упоминается даже о приезде в Екатеринбург чернобородого раввина и о посещении им места уничтожения тел, не дается должной оценки надписям в Ипатьевском доме, которые явно были сделаны теми, кто сознавал ритуальный смысл этого убийства именно в иудейском значении. (Одна из надписей, на немецком языке, является парафразой стихотворения Гейне об убийстве последнего вавилонского царя Валтасара за то, что он осквернил своими устами еврейские священные сосуды.) Кроме того, зная «исключительную преданность» Соколова Царской Семье (характеристика, данная ему генералом Дитерихсом, с. 176) - Николай Алексеевич считал свое служение ей и после цареубийства делом всей своей жизни - странно читать передаваемые им резко критические замечания в адрес "истерички" и "религиозной фанатички" Государыни Александры Феодоровны, которая якобы диктовала Государю свою волю в управлении страной, и потому всё пришло к краху... Такую клевету февралистов Соколов повторять никак не мог, это не его слова и мысли в книге.

В предисловии за подписью князя Н. Орлова утверждается при этом, что «Соколову пришлось много и болезненно бороться за отстояние этой правды от тех, кто пытались использовать ее в своих личных целях… Он решился сам огласить истину - сам от себя, а не под флагом какой бы то ни было политической партии». Похоже, эта фраза выдает главную цель публикаторов: представить цензурированный и искореженный ими труд Соколова как "истину в последней инстанции", косвенно опровергающую главные выводы таких "антисемитов", как Дитерихс и Вильтон.

Трудно сейчас судить о том, что удалось на самом деле установить А.Н. Соколову. Но действия неких сил, стремившихся помешать следствию, очевидны. Часть следственных материалов пропала еще при эвакуации через Сибирь во Владивосток (из 50 ящиков дошло лишь 29), часть по пути оттуда в Европу, часть - после загадочной смерти Соколова. Затем и Форд, после нескольких покушений и под угрозой банкротства, был вынужден извиниться перед банкирами за свой "антисемитизм", признал все свои статьи "ошибочными" и больше не касался этой темы.

Отметим также, что в брюссельском Храме-памятнике свв. Царственным Мученикам были замурованы другие реликвии, вывезенные из Сибири самим Соколовым: две баночки с землей, пропитанной человеческими сальными массами. Они были переданы им на временное хранение князю А.А. Ширинскому-Шихматову, затем его сыном Кириллом были вручены в 1940 г. в Париже митрополиту Серафиму (Лукьянову). Эти реликвии были помещены в особый ларец, который и был потом замурован в стену Храма-Памятника.