Ярослав мудрый - иван кочерга.

Дія перша

Події відбуваються в княжому теремі в 1030 р. В одному з покоїв (в галереї) сидять ченці - переписувачі книг: монах-художник Микита, що малює заставки і мініатюри до книг, монах-переписувач Свічкогас, ієромонах Сильвестр, який керує всією роботою. Всі чекають на повернення князя Ярослава із Чюді, де він воював. Сильвестр закликає переписувачів:

Потщитесь, браття, треба поспішати,

Щоб книги всі переписати нам.

Бо скоро князь повернеться із Чюді,

Де воював і города воздвиг,

А повернувшись, зараз же розсудить,

Чи много ми переписали книг.

Сильвестр благословляє державний Київ, людей і самого Ярослава, який для Русі здобував мир і об"єднав її. Однак Микита зауважує, що в цьому Ярославу допомагав Господь, пославши допомогу з Новгорода, про яку князь скоро забув:

І скільки раз, забувши кривди давні, Полчився знову Новгород державний, Своїх мужів і золото збирав І Ярославу в поміч поспішав.

Сильвестр радить Микиті не судити князя, не пам"ятати зла і братися з молитвою за роботу, щоб не зробити помилки, щоб потім не "підчищати". На це Микита відповідає:

З пергаменту недовго зчистить ваду, Лиш з совісті не зчистити її.

Микита вважає винним Ярослава за даремне ув"язнення посадника Новгородського Коснятина. Майже розбите військо князя врятував у боротьбі з німецькими й угорськими ордами саме Коснятин.

І Новгорода воїни суворі Мечі і злато князю принесли - Веди нас, княже, битись до загину За честь і єдність руської землі!

За такі розмови й осуд Микитою дій Ярослава Сильвестр призначає йому вночі сорок поклонів покласти в молитвах. В галерею в цей час входить з почтом Інгігерда, дружина Ярослава, з молитовниками в руках. Вони прямують у церкву, щоб помолитись за тих, хто на війні. Це схвалює Сильвестр, а Микита зазначає, що княгині не вадило б помолитися і за тих людей, яких булоубито за її намовою в рік смерті князя Володимира. Сильвестр гримає на Микиту за бунтівну словесну вдачу і радить прийти до нього на сповідь у храм:

Не хочу далі слухать, Сьогодні в храм до мене завітай І душу там збентежену одкриєш.

Поки Сильвестр розмовляв із Микитою, монах-переписувач Свічкогас хотів вийти з галереї, бо не проти був би пропустити чашу вина. Однак ієромонах не пустив його, дорікнувши, що саме Сильвестр зробив його гарним переписувачем, а також налякав тим, що хміль перетворює ченців у бісів.

В цей час до галереї заходить князівна Єлизавета, сімнадцятилітня дочка Ярослава і Інгігерди. Вона запитала у Сильвестра, чи пройшла до церкви мати. Сильвестр благословляє її ангельську душу, але дівчина вважає себе грішною, бо заслухалась співом старого гусляра і спізнилась до церкви. Вона замилувалась малюнками Микити, які нагадали їй про дитячі роки:

Яка краса! Як барви всі согласно В один вінок на золоті сплелись! Так, це той світ далекий і прекрасний, Що в кришталі я бачила колись.

Микита говорить про велику силу мистецтва і вплив її на людину:

Бо дивний світ, що бачила ти в чаші, І є, княжна, мистецтва дивний світ - Воно завжди підносить душу нашу...

Свічкогас теж почав роздумувати про свою душу і про те, що впливає на неї, поки Сильвестр не погнав його з-перед очей. Свічкогасу цього і треба було.

Єлизавета дякує Сильвестрові і Микиті за роботу. Вона поцікавилась, звідки родом Микита. Він повідомив, що з Новгорода і вже давно залишив рідний край, сумує за ним. Єлизавета теж народилась у Новгороді і згадує ті далекі часи воєн і пожеж, часи боротьби, що в дитячій душі залишили страх. Вона була рада, коли приїхали в Київ:

З того часу я Київ полюбила. Не там, а тут моя вітчизна мила. Прости, тобі я болю завдала.

В цей час у галерею вбігає Анна, старша сестра Єлизавети, тримаючи в руці мисливського сокола. Вона теж спізнилася до церкви. Анна розповіла, що, полюючи вранці на лебедів, то побачила воїнів на чолі з прекрасним богатирем, які виринули з лісу. Воїнів вона прийняла за "якісь нові варяги", бо ще таких не зустрічала в Києві. Дівчина помчала назаддо замку і втекла від богатиря, який мчав на коні за нею до самих воріт. Вона віддає сокола Єлизаветі і йде в церкву, щоб мати її не сварила.

Раптом до покоїв швидко заходить молодий воїн. Він намагався виправдати себе, бо нікому не хотів зла, і даремно від нього тікали. Це був Гаральд, норвезький витязь. Побачивши Єлизавету, він зацікавився нею, бо його вразила її краса. Збентежена дівчина іде з галереї. Гаральд стоїть приголомшений. З лівого боку галереї повертається процесія Інгігерди з церкви. Мати вичитує Єлизавету за запізнення. В цей час Гаральд підходить до Інгігерди й схиляється перед нею на одне коліно. Він розповів, що багато мандрував, бився в Сицилії, а повернувшись додому, посварився з "родичами злими". Тому повернув свій човен до Русі й хоче служити чесно і твердо Інгігерді та Ярославу. Інгігерда рада гостеві. їх розмову перериває крик Єлизавети. її подряпав сокіл, якого тримала в руках і тепер не може з ним впоратись. Гаральд забирає у неї птаха й передає своєму слузі, дорікаючи дівчині, що сокола брати без рукавички не можна. Побачивши сміх в очах Анни, здогадався, чий то сокіл і хто був у лісі. Гаральд похвалив дочок. Інгігерда представила Гаральду Анну та Єлизавету. Молодий воїн освідчується в коханні Єлизаветі. Незабаром почули звуки багатьох дзвонів, сурм, і всі кидаються до арок галереї. Це повернувся Ярослав. Радо зустрічали князя, а в галереї залишається лише Микита, який роздумує:

Настав мій час... бажаний час відплати За кривди всі, що Новгород зазнав... Та хочу все ж тепер я сам пізнати, Чим він людей отак причарував, Владика Русі, мудрий Ярослав... Але в цей час, рішучий і врочистий, Чого ж мій дух збентежений охляв... Бо ясний ангел, лагідний і чистий, Тебе закрив від мене, Ярослав...

Дія друга

ЗАКОН І БЛАГОДАТЬ

Літо. Недалеко за рогом княжого терему в Києві будують величний храм Богородиці десятинної. З іншого боку велика мармурова статуя лежачого лева, навколо неї - лави.

Ярослав у супроводі Сильвестра, Микити і київських бояр Мирослава і Слав"яти виходить із брами княжого замку. Він сідає на лаву біля статуї і веде розмову з Сильвестром. Сильвестр повідомив, що переписано за час відсутності Ярослава п"ять книг: "Златая цепь", слова святих отців, мандри Козьми Індикоплова, діянія Дігеніса Акріта і "Шестоднев" болгарського попа. Ярослав подякував монаха за роботу і сказав, що добрій книжці він радіє більше, ніж золоту в коморі, хоча і в книжках є багато казок, яких в житті не знайти. В розмову вченого і князя втрутився Микита, який зазначив, що в житті часом бракує правди, а в казці завжди "дістає відплату за добрі вчинки справедливий муж". Ярослав запитав про Микиту, і Сильвестр повідомив князя, що його він найняв, бо:

Зовуть його Микита, книги знає, В художестві іскусен.

А ще він сильний дуже, то, мабуть, служив раніше у війську. Ярослав, дізнавшись, що Микита не з київських, дає йому маленьку книжку та олівця і наказує записувати ним сказане. Ярослава вразили слова попа Іларіо-на із Берестова: "Раніш закон, а потім благодать", і велів записати Микиті, що потрібно:

Червенські гради взять;

Поставити на Росі города,

Щоб степова спинилася орда...

До речі - час подумать і про Юр"єв,

Що я оце на Чюді заснував.

Згадавши про м. Юр"єв, Ярослав поцікавився у київського боярина Слав"яти, .чи той знайшов вмілого городника, щоб зміг розбудувати місто. Боярин запевнив князя, що він шукає. Ярослав звертається до Микити з промовою, що князю більше до вподоби "палати білі й храми будувать", але:

Важке в князів на плечах брем"я...

Як думаєш ти, легко то мені

Цю хвору ногу підіймати в стрем"я

І їздити старому на війні?

А я ж весь вік воджу в походи рать...

Раніш закон... а потім благодать...

Нарікаючи на небажані обов"язки, які випадають на долю князя, Ярослав запрошує всіх піти з ним і подивитись, як будується храм.

До статуї лева прибігли з шумом дівчата з Єлизаветою, яка вітає Ярослава. Сильвестр доповідає Ярославові, що за час його відсутності в Києві Єлизавета навчилася читати й перекладати з грецької мови. Князь похвалив дочку за розум. На запитання Ярослава, чому вивчала саме грецьку, дівчина відповіла, що в грецьких письменах вона шукає заповіту мудреця, як "утворити спокій на землі". Батько відповів:

Береться мудрість не із заповітів, А із шукань і помилок гірких. А щоб людей добру призвичаїти, Чимало князь голів стинає злих... Бо кроткий вік без крові не создать,- Раніш закон, а потім благодать. Людей учу я страхом і книжками, Але і сам я у людей учусь.

Ярослав твердо вірить:

Бо мудр народ, і житиме віками В трудах і битвах вихована Русь.

Дівчата раптом закричали й відбігли. Вони побачили, як намагався підвестись із землі п"яний Свічкогас. На запитання Ярослава, хто це такий, Сильвестр пояснив, що це списувач книг, і призвав Свічкогаса встати перед князем. Зляканий Свічкогас намагається пояснити Ярославу, що його голова втомилась від книжної мудрості, і він вирішив зняти втому вином, але це не допомогло, і він заснув. Ярослав вирішив покарати списувача:

Якщо від книг глава твоя страждала, Та щоб од мудрості не вилізли власи,- Іди на хутір і свиней паси.

І хоч Свічкогас завіряв всіх, що він "божий інок", однак прийшлось підкоритися волі князя.

В цей час із лівого боку в"їжджає Гаральд і вітає князя і Єлизавету, знову виголошуючи захоплення красою княжни. Розмову їх перериває сильний шум і крики з боку будівництва храму. До князя біжить урядовець Ярун, заляпаний глиною і крейдою. Він повідомляє, що бунтують будівничі, бо якийсь варяг когось убив. Ярослав посилає Слав"яту і Микиту з"ясувати й розв"язати проблеми на будівництві.

Князь помітив захоплення Гаральда його дочкою й вирішив дати добру пораду. Він вважає, що перш ніж сватати її, молодий воїн повинен упорядкувати своє життя:

Пора тобі уділа мати в світі

І всамперед вітчизну і сім"ю.

Бо князю руському негоже віддавати

Свою дочку бездольному пірату,

Хоча б він був грозою всіх морів.

Гаральд радо погодився з Ярославом. Згодом Сильвестр повів князя показувати переписані книги, а Єлизавета затрималась, прощаючись із Гаральдом. їх розмову перебиває галас і крик людей, які йшли до замку Ярослава з боку будівництва храму.

Действие первое

События происходят в княжеском тереме в 1030 г. В одном из покоев (в галерее) сидят монахи - переписчики книг: монах-художник Никита, что рисует заставки и миниатюры до книг, монах-переписчик Свечкогас, иеромонах Сильвестр, который руководит всей работой. Все ждут возвращения князя Ярослава с Чюді, где он воевал. Сильвестр призывает переписчиков:

Потщитесь, братья, надо спешить,

Чтобы книги все переписать нам.

Потому что скоро князь вернется с Чюді,

Где воевал и города воздвиг,

А вернувшись, сейчас же рассудит,

Ли много мы переписали книг.

Сильвестр благословляет государственный Киев, людей и самого Ярослава, который для Руси стяжал мир и объединил ее. Однако Никита замечает, что в этом Ярославу помогал Господь, послав помощь из Новгорода, о которой князь скоро забыл:

И сколько раз, забыв обиды давние, Полчився снова Новгородский государственный, Своих мужей и золото собирал И Ярославу в помощь спешил.

Сильвестр советует Никите не судить князя, не помнить зла и браться с молитвой за работу, чтобы не сделать ошибки, чтобы потом не «подчищать». На это Никита отвечает:

Из пергамента недолго зчистить порок, Лишь по совести не счистить ее.

Никита считает виновным Ярослава за бесполезное заключение Новгородского посадника Коснятина. Почти разбито войско князя спас в борьбе с немецкими и венгерскими ордами именно Коснятин.

И Новгорода суровые воины Мечи и злато князю принесли - Веди нас, княже, биться до смерти За честь и единство русской земли!

За такие разговоры и осуждение Никитой действий Ярослава Сильвестр назначает ему ночью сорок поклонов положить в молитвах. В галерею в это время входит со свитой Ингигерда, жена Ярослава, с молитвенниками в руках. Они направляются в церковь, чтобы помолиться за тех, кто на войне. Это одобряет Сильвестр, а Никита отмечает, что княгине не вадило бы помолиться и за тех людей, которых булоубито по ее наущению в год смерти князя Владимира. Сильвестр кричит на Никиту за мятежную словесную нрав и советует прийти к нему на исповедь в храм:

Пока Сильвестр разговаривал с Никитой, монах-переписчик Свече-керосин хотел выйти из галереи, потому что не против был бы пропустить чашу вина. Однако иеромонах не пустил его, упрекнув, что именно Сильвестр сделал его хорошим писцом, а также напугал тем, что хмель превращает монахов в бесов.

В это время к галерее заходит княжна Елизавета, семнадцатилетняя дочь Ярослава и Ингигерды. Она спросила у Сильвестра, прошла к церкви иметь. Сильвестр благословляет ее ангельскую душу, но девушка считает себя грешным, потому что заслушалась пением старого гусляра и опоздала к церкви. Она замилувалась рисунками Никиты, которые напомнили ей о детских годах:

Какая красота! Как краски все согласно В один венок на золотые сплелись! Да, это тот мир далекий и прекрасный, Что в хрустале я видела когда-то.

Никита говорит о великой силе искусства и ее влияние на человека:

Ибо странный мир, что видела ты в чаше, И есть, княжна, искусства странный мир - Оно всегда возвышает душу нашу...

Свечкогас тоже начал размышлять о своей душе и о том, что влияет на нее, пока Сильвестр не погнал его перед глазами. Свічкогасу этого и надо было.

Елизавета благодарит Сильвестру и Никите за работу. Она поинтересовалась, откуда родом Никита. Он сообщил, что из Новгорода и уже давно покинул родной край, скучает по ним. Елизавета тоже родилась в Новгороде и вспоминает те далекие времена войн и пожаров, времена борьбы, что в детской душе оставили страх. Она была рада, когда приехали в Киев:

В это время в галерею вбегает Анна, старшая сестра Елизаветы, держа в руке охотничьего сокола. Она тоже опоздала к церкви. Анна рассказала, что, охотясь утром на лебедей, то увидела воинов во главе с прекрасным богатырем, которые вынырнули из леса. Воинов она приняла за «какие-то новые варяги», потому что еще таких не встречала в Киеве. Девушка помчалась назаддо замка и сбежала от богатыря, который мчался на коне за ней до самых ворот. Она отдает сокола Елизавете и идет в церковь, чтобы иметь ее не ругала.

Вдруг в покои быстро заходит молодой воин. Он пытался оправдать себя, потому что никому не хотел зла, и зря от него убегали. Это был Гаральд, норвежский витязь. Увидев Елизавету, он заинтересовался ею, потому что его поразила ее красота. Смущенная девушка уходит из галереи. Гаральд стоит ошеломленный. С левой стороны галереи возвращается процессия Ингигерды из церкви. Мать отчитывает Елизавету за опоздание. В это время Харальд подходит к Ингигерды и склоняется перед ней на одно колено. Он рассказал, что много странствовал, сражался в Сицилии, а вернувшись домой, поссорился с родственниками злыми». Том повернул свою лодку к Руси и хочет служить честно и твердо Ингигерде и Ярославу. Ингигерда совет гостеві. их разговор прерывает крик Єлизавети. ее поцарапал сокол, которого держала в руках и теперь не может с ним справиться. Гаральд забирает у нее птицу и передает своему слуге, упрекая девушке, что сокола брать без перчатки нельзя. Увидев смех в глазах Анны, догадался, чей то сокол и кто был в лесу. Гаральд похвалил дочерей. Ингигерда представила Гаральду Анну и Елизавету. Молодой воин признается в любви Елизавете. Вскоре услышали звуки многих колоколов, труб, и все бросаются к арок галереи. Это вернулся Ярослав. Радушно встречали князя, а в галерее остается только Никита, который размышляет:

Пришло мое время... желаемое время возмездия За все обиды, что Новгород потерпел... И хочу все же теперь я сам познать, Чем он людей так очаровал, Владыка Руси, Ярослав мудрый... Но в это время, решительный и торжественный, Чего же мой дух смущен отощал... Ибо ясный ангел, кроткий и чистый, Тебя закрыл от меня, Ярослав...

Действие второе

ЗАКОН И БЛАГОДАТЬ

Лето. Недалеко за углом княжеского терема в Киеве возводится величественный храм Богородицы десятинной. С другой стороны большая мраморная статуя лежащего льва, вокруг него - скамейки.

Ярослав в сопровождении Сильвестра, Никиты и киевских бояр Мирослава и Слав"яти выходит из ворот княжеского замка. Он садится на скамью возле статуи и ведет разговор с Сильвестром. Сильвестр сообщил, что переписано за время отсутствия Ярослава пять книг: «Златая цепь», слова святых отцов, путешествия Козьмы Індикоплова, діянія Дігеніса Акріта и «Шестоднев» болгарского попа. Ярослав поблагодарил монаха за работу и сказал, что хорошей книге он радуется больше, чем золоту в кладовке, хотя и в книгах есть много сказок, которых в жизни не найти. В разговор ученого и князя вмешался Никита, который отметил, что в жизни иногда не хватает правды, а в сказке всегда «получает воздаяние за добрые поступки справедливый муж». Ярослав спросил про Никиту, и Сильвестр сообщил князю, что он его нанял, потому что:

Зовут его Никита, книги знает, В художестві іскусен.

А еще он очень сильный, то, видимо, служил раньше в армии. Ярослав, узнав, что Никита не из киевских, дает ему маленькую книжку и карандаш и приказывает записывать им сказанное. Ярослава поразили слова попа Іларіо-на Берестова: «Раньше закон, а потом благодать», и велел записать Никите, что нужно:

Червенские грады взять;

Поставить на Роси города,

Чтобы степная орда остановилась...

Кстати - время подумать и о Юрьев,

Я вот на Чюді основал.

Вспомнив о м. Юрьев, Ярослав поинтересовался у киевского боярина Слав"яти, .есть тот нашел умелого огородника, чтобы смог построить город. Боярин заверил князя, что он ищет. Ярослав обращается к Никите с речью, что князю больше нравятся «белые палаты и храмы строить», но:

Тяжелое у князей на плечах брем"я...

Как ты думаешь, легко мне

Эту больную ногу поднимать в стрем"я

И ездить на старом войне?

А я всю жизнь вожу в походы рать...

Раньше закон... а потом благодать...

Сетуя на нежелательные обязанности, которые выпадают на долю князя, Ярослав приглашает всех пойти с ним и посмотреть, как строится храм.

До статуи льва прибежали с шумом девушки с Елизаветой, которая поздравляет Ярослава. Сильвестр докладывает Ярославу, что за время его отсутствия в Киеве Елизавета научилась читать и переводить с греческого языка. Князь похвалил дочь за ум. На вопрос Ярослава, почему изучала именно греческую, девушка ответила, что в греческих письменах она ищет завещания мудреца, как «образовать покой на земле». Отец ответил:

Берется мудрость не из заветов, А из исканий и ошибок горьких. А чтобы людей добру приучить, князь Немало голов пожимает злых... Ибо кроткий что возраст без крови не создать,- Раньше закон, а потом благодать. Людей учу я страхом и книгами, Но и сам я у людей учусь.

Ярослав твердо верит:

Ибо мудр народ, и будет жить веками В трудах и битвах воспитанный Русь.

Девушки вдруг закричали и отбежали. Они увидели, как пытался подняться с земли пьяный Свечкогас. На вопрос Ярослава, кто это такой, Сильвестр объяснил, что это списувач книг, и призвал Свічкогаса встать перед князем. Испуганный Свечкогас пытается объяснить Ярославу, что его голова устала от книжной мудрости, и он решил снять усталость вином, но это не помогло, и он уснул. Ярослав решил наказать списывателя:

Если от книг глава твоя страдала, И чтоб от мудрости не вылезли власы,- Иди на хутор и свиней паси.

И хоть Свечкогас заверял всех, что он «божий инок», однако пришлось подчиниться воле князя.

В это время с левой стороны въезжает Гаральд и приветствует князя и Елизавету, снова произнося восхищение красотой княжны. Разговор их прерывает сильный шум и крики со стороны строительства храма. К князю бежит чиновник Ярун, заляпанный глиной и мелом. Он сообщает, что бунтуют строители, потому что какой-то варяг кого-то убил. Ярослав посылает Слав"яту и Никиту выяснить и решить проблемы на стройке.

Князь заметил захват Харальда его дочерью и решил дать добрый совет. Он считает, что прежде чем сватать ее, молодой воин должен упорядочить свою жизнь:

Пора тебе уділа иметь в мире

И всамперед отчизну и семью.

Потому князю русскому негоже отдавать

Свою дочь бездольному пирату,

Хотя бы он был грозой всех морей.

Гаральд охотно согласился с Ярославом. Впоследствии Сильвестр повел князя показывать переписаны книги, а Елизавета задержалась, прощаясь с Гаральдом. их разговор перебивает шум и крик людей, которые шли к замку Ярослава со стороны строительства храма. Целая толпа людей вела связанного варяга Турвальда и требовала «суда и правды княжеской». За ними шли Сла-в"ята и Никита.

На шум вышел Ярослав, подошли варяги, которые, обнажив мечи, пытались освободить Турвальда. Князь успокоил народ. Каменщик Журейко подводил к нему старого крестьянина Людомира и его дочь Милушу. Именно в них варяг убил сына и брата, который защищал сестру. Людомир плакал перед князем, потому что двое его сыновей погибли на Судомирі-реке, когда воевал там князь, а меньшего, единственную надежду, убил варяг. Крестьянин требовал у князя суда и казни. ЯрослаанагадуєЖурейкові, что он каменщик и должен строить, а не срывать всех от работы. На что Журейко ответил:

Прежде чем строить храмы святые, Годится правду утвердить в жизни.

Ярослав на это про себя отмечает:

Боже правый,

Как трудно это - творить правый суд...

Ингигерда, заметив колебания Ярослава, посоветовала, чтобы варяг заплатил виру (денежная кара, установленная в «Русской правде» Ярослава) и ехал с Гаральдом. Князь советует жене не вмешиваться. К Людомира обратилась Елизавета с просьбой не проливать больше крови, потому что сына этим он не вернет, а отца просит принять варягову водоворота. Князь приказал варягові уплатить двойную виру за свободу. Стыдно и больно было Гаральду за него. Он дал Турвальду кошелек с золотом, произнося:

Не достоин ты помиловании, дурак! Принцессе благодари за свою жизнь...

Развязан варяг, почувствовав свободу, с пренебрежением насмехается над присутствующими, хватая в объятия Милушу.

В это время Журейко подбегает к нему, убивает ножом и убегает в толпе. Варяги бросаются на людей, однако стоит обезоруживает их, и шум стихает. Елизавета жмется в сльозахдо Ярослава. Отец успокаивает дочь, напоминая, что нельзя навязать «мир и благодать» «кроткими руками»:

Государственное поле надо корчевать,

Чтобы выросла на нем благодать.

Да будет мир! И Богом я клянусь,

Что каждого поразит мой топор,

Кто збаламутить Киев наш и Русь,

Кто осквернит насилием дело мира.

Действие третье

АПРЕЛЬСКИЙ СНЕГ

Апрель 1032 года. Весна бурлит, и вот вдруг выпал снег. Старый крестьянин Людомир видит в этом недоброе предзнаменование, которое предвещает что-то плохое. Он доходит до замковых ворот, возле которой стоят часовые. В это время с левой стороны к замку подходят новгородские мужи Давид и Ратибор, пряснили постовым, что они ищут монаха Никиту. Стража пропускает их в замок.

Снизу через овраг поднимается взволнованная Милуша, дочь Людомира, и рассказывает отцу, что в городе она видела мужчину, который два года назад бежал вместе с Журейком, ее женихом. Девушка хочет узнать о нем. Он, защищая Милушу от варяга, который пытался ее обидеть, убил его и теперь скрывается от преследований. Людомир предостерегает дочь, напоминая обещание наказать Ярослава Журейка. Девушка строит план просьба перед князем о помиловании Журейка. Она надеется, что это произойдет перед свадьбой Елизаветы с Гаральдом, который за эти два года стал королем Норвегии. Однако Людомир не разделяет мнений Милуши, потому что знает, что Ярослав, как отец, будет скучать за дочерью:

Но is князей потребности, вишь, не те... Хоть дочь сожалению, но бди государство. Так-то и рухнул в апреле снег На голову нам... и Ярославу.

В это время из-за ворот выходят в соболевих шубках дочери Ярослава Анна и Елизавета. Анна пытается развеселить печальную Елизавету. Она говорит сестре, что это Харальд привез снег с далеких льодовитих краев, где он стал королем, и приехал за Елизаветой:

По всей земле имя его гремит! На все моря его достигает власти, Норвегии король! И целый мир Твое имя с ним рядом повторяет!

А именно это и огорчает Елизавету, потому Гаральду боях пролил много крови:

Лилась кровь в походах тех громких, И сколько жертв невинных проклинали Мое имя... а это большой грех, Его не змить ни раскаянием, ни сожалением.

Анна уверяет сестру, что мужчины все такие, им лишь давай добычу и походы», а потому не надо так грустить. Возможно, став королем и женившись, Гаральд будет менее воинственным. Елизавета признается сестре, что она не выдержит разлуки с родным краем, поэтому и грустит:

Где я найду столько замечательных книг, Такие песни, как в Киеве у папы, королей мудрее всех земных. А Киев наш - зеленый и прозрачный!

Днепр широкий...............

Где еще красудіодібную найти? И это все бросят...

Анну тоже сватает французский король. Если на этот брак согласится Ярослав, то и ей придется покинуть родной край. Но уже надо идти готовиться к встрече с Гаральдом. Сестры идут к замку. им вслед бросается Милуша.

А тем временем из ворот замка выходят Никита, Давид и Ратибор. Новгородские мужи Давиде Ратибор напоминают Никите, что он сын Новгородского посадника Коснятина. Он должен отомстить за отца и освободить Новгород от Ярослава. Однако Никита, который два года был при дворе Ярослава писарем, видел все деяния князя, его верность делу мира и объединению Руси и не хотел мести. Новгород во времена его княжества окреп, и это видит Никита. Ярослав уволил с должности варяга Ульфа, который был наместником в Новгороде и много бед сделал городу. О Ярославе Никита отмечает, что он...познал так близко разум странный более мудрого из всех земных царей, Познал того, кто не только в добре, А даже в зле, и в погрешностях уже не ложный, Словно на самом деле вышнего рука Его ведет к правде в ошибках!

Ратибор и Давид возмущены поведением Никиты. Они напомнили, что Новгород тоже будет навеки чужой ему. Никита с гневом отвечает:

Мне чужой! А кто же дал вам право От Новгорода всего скажут? Кто вы такие? Одинокие и лукавые, Вы плетете гнилое, никчемное сеть, Которой вам жизнь не остановит, А Новгород стоит за Ярослава И за единую русскую державу.

Никита убежден, что не перед ним, а перед Ратибором и Давидом закроют новгородцы ворот. Он возвращается к замку, а варяги ушли.

Из покоев замка выходят пышно одетая Ингигерда с Ульфом. Они разговаривают о действиях Ярослава, однако, что князь оскорбил наместника, забрав у него Новгород. Это возмущает княгиню, ибо она варяжская принцесса, которой в приданое отец дал это город. Ульфа княгиня считала варяжским графом, который служит ей. Атому она велит ему трубить сбор жене и восстать против Ярослава, надеясь на поддержку Харальда.

В это время появляется в полном княжеском уборе Ярослав со своей свитой и дочерьми. Ярослав обеспокоен положением в крае:

Мои полки побиты у Зырян,

И вновь Мстислав готовит меч и брань

На города и права мои государственные.

А тут еще и судьба Елизаветы его беспокоит: или отдать ее в далекий край, или оставить с Гаральдом здесь. Ярослав разговаривает об этом с Сильвестром. Оставить Харальда в Киеве - это значит дать оружие Ингигерде против него. Сильвестр успокаивает князя:

Растает снег, а с ним твои заботы, Да и дочь отпустишь не навек.

К ним подходит боярин Слав"ята, у которого Ярослав узнает, кто дал приказ трубить сбор. Тот ответил, что княгиня, собственно, Ульф відїї имени. Ярослав гневно угрожает Ингигерде отдать ее в монастырь за неповиновение. Ингигерда выразила недовольство Ярославу, который из ее брачного города выгнал Ульфа, графа варягов. Новгород она называет Гольмгардом. Ярослав гневно отвечает:

Гольмгарда я не ведаю, жена! Есть Новгород - и время бы помнить Княгини русской славные имена!

И не отнял, ибо не его город, Правителем моим только он был. Да и правил плохо и не принес пользы, Потерял полки и славы не снискал.

Прошли времена Еймунда и варягов. Которые на Русь по золото плыли.

Ингигерда упрекает Ярославу, что именно варяги помогли ему завоевать Русь, и что у него течет кровь варяга и рабыни, на что Ярослав ответил:

Из всех небесных благ

Высшим благом кровь я эту считаю,

Что есть с народом верный мой связь.

Мне не надо пышных тех сказок,

Что предков нам ищут где-то за морем.

От Киева до Ладоги живет.

И не заброд Исландии суровых,-

Меня своим предком назовет!

В это время к князю подходит обеспокоен боярин Мирослав, который перехватил гонца с письмом от Коснятина о новом заговоре против Ярослава. Читая письмо, Ярослав поинтересовался, кому направлено его. Однако Мирослав не знает, потому что посланник мертв. Ярослав осуждает деяния вельмож:

Они войны и крови только жаждуть, Чтобы вернут усобицы времена.

Не смотря на то, что Ярослав утвердил закон и правду на Руси, бояре выступают против него. Атому князь вынужден забыть о милосердии:

В монастырь запру я Ингигерде И Коснятину голову зітну.

Ярослав гордо идет на помост и садится на трон. Его семья занимает свои места. Бояре становятся вокруг. Підзвуки музыки начинается поход Гараль-да. Сначала его жена, затем невольники с дарами, а затем и сам Га-ральд в шлеме, увенчанному короной. За Харальдом его оруженосцы. Среди варягов и Свечкогас, который два года был с варягами. Гаральд приветствует князя и напоминает о цели своего приезда, просит принять дары. Ярослав радостно встречает будущего зятя, который одобряет деяния князя, его «Русскую правду», о которых он слышал далеко за морями. Ярослав растроганно отвечает:

Мой разум ты почувствовал и понял,- Чтобы наш народ окреп в труде и правде, Не могу я прощать врагов, И каждый, кто нарушит дело мира, На правду кто на русскую посягнет,Того поразит безжалостная топор... Тому, кто русскую правду уважает, Всегда в нас и честь, и хвала.

Харальд ответил, что за это и уважает Ярослава Норвегия.

Елизавета во время этой церемонии обратила внимание на полуобнаженную рабыню с дарами. Она спустилась к ней и накрыла ее своим мехом. Это очень тронуло Харальда, и он поет ей песню любви. С далеких морей Харальд привез Елизавете, кроме даров, терновый венок с могилы Иоанна. Этим он полностью завоевал девичье сердце.

Ярослав умиленно соглашается на брак своей дочери с норвежским князем.

Действие четвертое

КАМЕНЩИК И КНЯЗЬ

В замке Ярослава в глубине сада идет открытая галерея - переходы. В саду мраморный бассейн с фонтаном. Майский вечер. Все празднично одеты, потому что сегодня свадьба Харальда и Елизаветы.

Свечкогас (бывший монах-переписчик, а теперь варяг - дружинник Харальда) гоняется за девушками, которые смеются с него, называя его монахом. А он пытается убедить, что за морями он научился «девушек хорошеньких приручать». Девушки бегут от него. С другой стороны входит Сильвестр (ученый монах), который, увидев такую сцену, грозится бросить Свічкогаса в яму. Свечкогас напоминает, что он не монах:

У нас, варягов, только один встал - Бери, что надо, и держи, как взял. Так-то, отче!

И, сев на скамью, спокойно пьет водку из фляги, чем вызвал гнева Силь-вестра. Выпив водку, Свечкогас поведал Сильвестру, что:

За Киевом заскучал в слезах... я Готов свиньи пасты в этих оврагах, Ладен свечи гасить по церквям, Чем рыцарем князьям и богатым Роскошествовать по чужим краям!

И Сильвестр понял его, его патриотические чувства, потому что он сын своей родины:

Кто выпьет раз днепровской воды, Поэтому никогда Киев не забыть, Хоть бы в какую даль забрался.

Пообещав Свічкогасу помочь, он выходит.

В это время из-за деревьев крадучись появляется Журейко. Он просит Свічкогаса позвать ему Милушу. Свечкогас упрекает парню за легкомыслие, но зовет девушку. Журейко просит Милушу ехать с ним в Тьму-таракань, где он за время изгнания (за год) купил землю, имеет собственный катер, на котором выходит в море. Девушка растерялась, потому что любит Киев, родителей, а потому не хочет их покидать и ехать на чужбину. Она уверяла Журейка, что любит его, но попросила все-таки одну ночь на размышления. Встретиться договорились на корабле.

А свадьба продолжается. Из сада видно в галереи молодых - Харальда и Елизавету. Художник-монах Никита, слыша свадебные песни, грустит, потому прощается со своей любовью к Елизавете. Он мысленно желает ей счастья. К нему неслышно подходит Джема - девушка-рабыня из Сицилии:

О, не грусти, дорогой мой сеньор... Я знаю, ты любишь королеву... Забудь ее... и сердца не гніти... Тебе же с ней счастья не найти...

Джема признается в своей любви к Никите, но он пытается напомнить ей, что он монах. Однако Джема умеет видеть людей:

В твоей душе я вижу гнев и месть, А во главе - сеньоров гордую честь... Ты, видимо, князь...

В это время из темноты выходят Ратибор, Давид - новгородские бояре, которые требуют от Никиты мести за отца и Новгород. Они привели свидетеля, который подтвердил, что по приказу Ярослава был убит Коснятин. Никита бессилен садится на скамью. Новгородские мужи исчезают в темноте, увидев, как из церкви возвращается свадебный поход. Никита упрекает себя в том, что жил у обидчика его отца и ел его хлеб. Он медленно идет в глубину сада, увидев, что кто-то направляется к нему.

А в саду - Ингигерда (жена Ярослава) и Ульф (варяг, который стоял во главе Новгорода после Коснятина). Они вдвоем продолжают строить интриги против Ярослава. Ульф сообщил, что все поднимут мечи против Ярослава ночью, когда зазвонит колокол. Ингигерда хочет отомстить своему мужу:

То пусть себе лишь князь упрекает, Что не снесла Олафова дочь Насилия и неслыханных оскорблений!

Они выходят из сада, в котором уже слышать крик филина. Это Журейко вызывает Милушу. Скрываясь от преследований, он подслушал ненароком разговор в саду и хочет идти к князю, чтобы сообщить ему о предательстве жены и Ульфа, план варягов. Они хотят бросить Ярослава в тюрьму. Милуша боится за судьбу Журейка и не позволяет ему это делать. Вдруг Ульф из стражей хватают юношу. Они пытались скомпрометировать его и обвинить в нападении на князя Ярослава. Новгородский варяг приказывает убить Журейка. Милуша, защищая жениха, сняла крик. Ульф ударил ее ножом и убегает. Милуша падает. На крик сбегаются люди, среди которых Ярослав и его семья. Князь гневно пытается узнать, кто ранил ее, а Милуша просит спасти Журейка, которого забрали и угрожали убить.

В это время Ярослав трубит тревогу и вбегает Журейко:

Князь! Слава Богу!

Я не спізнивсь.

Сегодня-потому что ночью

Замыслил Ульф с княгиней лукаво

Тебя схватит и в поруб (тюрьма) заточит,

А Киев весь варягам...

О Боже мой... и снова льется кровь... Неужели нет действительно места в мире, Где бы мир царив и где бы цвела любовь Среди людей, братством окутанных!

Ярослав в гневе к жене упрекает ее за то, что в день свадьбы, в ночь любви и мира, не смогла сдержать своего зла, поэтому он отсылает ее своей воле в монастырь замолювать грехи, а Харальда просит отправиться к родным берегам. Гаральд уверяет князя, что он не мыслил даже ему какого-либо зла. Ярослав отвечает:

Тебе я верю. И не верю судьбе. Вновь на Русь варягов привела. Как мне тяжелая потеря дочери, Прощай, Гаральд, Русь превыше всего.

На руках у Журейка умирает Милуша. Елизавета в слезах, потому что надо расставаться с родными и ехать с мужем. Ярослав просит Журейка служить в его жене «мужем княжеским», однако юноша отказывается остаться, потому что жизнь в Киеве без Милуши для него тяжелое, но:

Где сейчас только орды кочевые,

А впоследствии станет Руськая держава.

Там мог бы я твоей служить делу.

Ярослав доверяет Журейкові от его имени следить южный край и дает ему именной княжеский перстень - символ власти князя.

Возвращаясь к себе, Ярослав встретил Никиту, который требовал конкретных объяснений. Он не мог понять, за что его так обиженно человеком, которому верил. За что убит его отца, князя Новгородского Коснятина. Ярослав с достоинством ответил:

Так, господу и русскому народу Я отвечу за все мои дела.

Всегда меня спасал мой народ. За то и я служил ему добросовестно.

Поэтому и покарал честного Коснятина,

Что он нарушил покой на Руси

И мирный лад, что долгими годами

И войнами народа я укрепил,

Хотел он кинуть никакими руками

На весы усобної войны...

Потому что высших я не ведаю сокровищ,

Чем мирный труди счастья в мирнім доме...

И, пока жил, стоять я клянусь

За русскую правду и единую Русь!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Первая отмена Гусли и меч

Эти события уходят в 1036 год.

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Кочерга Іван

Ярослав Мудрий

Драматична поема

ПЕРЕДМОВА

Поетовi чи драматурговi – а по сутi, це синонiми, бо кожен справжнiй драматург є поет,– який би взявся до вiдтворення великого образу Ярослава Мудрого, неминуче доведеться натрапити не тiльки на надзвичайну складнiсть цього суперечливого характеру, а й на труднощi формального порядку: якi саме подiї з довгого i бурхливого життя Ярослава взяти в основу твору? Особливу проблему утворює це питання для поета драматичної форми, бо ця форма вимагає насамперед значної конденсованостi зовнiшнiх подiй, звичайно, якщо спинитись на жанрi трагедiї, а не драматичної хронiки. Iнакше кажучи, в творi з драматичним конфлiктом на iсторичну тему неминучi певнi анахронiзми та iншi вiдступи вiд зовнiшньої iсторичної правди, право на якi давно вже визнано за драматичними поетами.

В нашiй драмi таких порушень небагато. З довгого полiтичного життя Ярослава я взяв невеликий порiвняно вiдтинок – з 1030 по 1036 рiк, тобто тi роки, коли Ярослав пiсля довгої боротьби з Святополком, Болеславом, Брячиславом i Мстиславом нарештi "витер пота" i зайнявся "нарядом" об"єднаної пiд владою руської землi; цей перiод завершився блискучою перемогою над печенiзькими ордами i остаточним розгромом їх пiд Києвом. З iнших зовнiшнiх подiй до цього перiоду належать лише похiд Ярослава на Чюдь (1030 р.), вiдвоювання червенських городiв у Польщi (1031) i невдалий похiд Улеба (Ульфа) в зирянську землю до "Залiзних ворiт" (1032). Все це лишається в драмi без змiн i хронологiчних порушень, крiм одного: на 1032 р. я вiдношу шлюб Ярославової дочки Єлизавети з Гаральдом норвезьким,– ця подiя насправдi вiдбулась пiзнiше – в 1044 р., порушення не таке вже iстотне, бо в 1032 р. в Iнгiгерди вже могла бути доросла дочка, якщо згадати, що в 1014 р. вона була в Новгородi дружиною Ярослава i обставала за варягiв, побитих в славнозвiсному "Поромонь дворi". Вiддаляти ж сватання Гаральда на 12 рокiв i на такий же строк розтягувати час драми було незручним, так само як i вiдмовитись вiд цього вдячного епiзоду.

Друге порушення iсторичних, вiрнiше – лiтописних, фактiв вже зовсiм дрiбне – це обставини знаменитої битви з печенiгами пiд Києвом 1036 року. За даними лiтопису, в той час, коли величезна орда печенiгiв обложила Київ, Ярослав перебував у Новгородi, де "собрав воя многи и приде Киеву й вьниде в град свой", i вже потiм "выступи из града" і прийняв бiй з печенiгами, якi напали на нього ("приступати начаша"). В моїй драмi Ярослав довiдується про рух печенiзької орди, перебуваючи в самому Києвi, причому новгородська допомога приходить за напружених i драматичних обставин, заздалегiдь вмотивованих попереднiм ходом подiй. Думаю, що мав право на таку неiстотну змiну, тим бiльш, що лiтописна версiя не вiльна вiд деяких суперечностей: чому печенiги не використали вiдсутностi князя i його вiйська в Києвi для розгрому мiста, маючи очевидну численну перевагу ("бе же печенег бещисла"), а потiм пропустили Ярослава iз стомленими дальнiм переходом полками в Київ замiсть одразу напасти на нього?

Нарештi, вигаданi мною драматичнi подробицi оборони Києва мають таке ж право на художнє iснування, як i iншi поетичнi домисли та образи драми – як месник за вчиненi Новгороду кривди Микита (син iсторичного посадника Коснятина), як заколот Ульфа i Iнгiгерди проти Ярослава, як пригоди Свiчкогаса i т. iн.– без яких не обходиться жодна iсторична драма чи роман,-аби вони вiдповiдали внутрiшнiй правдi зображуваної епохи. До речi, щодо активної ролi в драмi Iнгiгерди, дружини Ярослава, про яку лiтописи вгадують лише в рiк її смертi i не дають iнших вiдомостей, довелося користуватися захiдними джерелами, а саме вiдомими iсландськими сагами (Еймундова сага), де Ярославу i Iнгiгердi придiлено чимало уваги i де нехай iдеалiзована постать скандiнавської принцеси i властолюбної дружини руського князя змальована в сильних i мальовничих рисах.

Щодо самого Ярослава, центрального образу драматичної поеми, то в змалюваннi його треба було прагнути не тiльки iсторичної та художньої правди, але й якогось фiлософського узагальнення, якогось свiжого розкриття цього надзвичайно суперечливого характеру. I справдi, образ iсторичного Ярослава складається з таких несхожих рис, як честолюбство, нерозбiрливiсть в засобах його задоволення i щира любов до культури й освiти, великодушнiсть i лукавство; рицарська одвага i поряд з цим малодушна лякливiсть у вирiшальну мить (згадаймо драматичний епiзод 1017 р., коли Ярослав, розбитий Болеславом, готовий був тiкати за море, але був силомiць примушений новгородцями продовжувати боротьбу за престол); щедрiсть i скупiсть, невдячнiсть за зробленi йому послуги тощо. В цiлому – це риси монументальної трагiчної постатi, однаково величної i в своїх чеснотах, i в своїх пороках, характер надзвичайно активний i палкий.

Дуже цiкавi данi для усвiдомлення цього характеру дають недавно опублiкованi (в 1940 роцi) пiдсумки анатомiчного i рентгенологiчного вивчення кiстяка Ярослава при вiдкриттi знаменитого саркофага в Софiйському соборi. Цiлий ряд висловлених при цьому дотепних гiпотез i висновкiв вiдтворюють не лише фiзичний образ дужої людини з чималими пошкодженнями в колiнi i правому крижостегновому суглобi (кульгавiсть), з пiдвищеною функцiєю щитовидної залози, а й повною мiрою духовний образ-людину, яка вiдзначалася жвавiстю уяви, запальнiстю, схильнiстю до вибухiв i бурхливих реакцiй, людину, чиї величезна енергiя i активнiсть, проявленi за молодих рокiв, неминуче повиннi були спрямуватись пiзнiше на мирну творчу дiяльнiсть, як воно i було насправдi.

Проте ця характеристика здавалася менi надто елементарною, вiрнiш – однобiчною. Розкриваючи цей бурхливий характер в дiяльностi, я прийшов до висновку, що справа була не в простiй сублiмацiї енергiї, в скеруваннi її пiд старiсть в бiльш спокiйне рiчище. Менi захотiлося побачити Ярослава у внутрiшньому конфлiктi, в боротьбi обох напрямкiв його творчої енергiї – бойового i мирнобудiвничого.

Та справа не тiльки в цьому роздвоєннi прагнень. Ярослав розумiє, що славне варязьке минуле вже вiдiграло свою роль, що "годi вже цих ярлiв без землi, якi на Русь по золото плили", що варяги, якi, на думку Iнгiгерди, здобули йому престол, були лише наємниками, якi "продавали свiй меч тому, хто дав дорожче". I коли Iнгiгерда iз зневагою дорiкає йому за домiшку до шляхетної варязької кровi рабининої кровi (натяк на матiр Володимира Малушу), Ярослав з гнiвом i гордiстю парирує цей удар:

З усiх небесних благ

Найвищим благом кров я цю вважаю,

Що є з народом вiрний мiй зв"язок.

Менi не треба пишних тих казок,

Що предкiв нам шукають десь за морем,

Народ мiй тут, на рiдних цих просторах,

Вiд Києва до Ладоги живе...

I, нарештi, ще одним, неминучим у драмi про Ярослава Мудрого мотивом є, звичайно, мотив мудростi: що вона є i як вона дається людям? Вiдповiдь єдина, її висловлюють багато разiв як сам Ярослав, так i iншi персонажi поеми:

А iз шукань i помилок гiрких...

В цiлому ж iдею поеми можна визначити як нелегке i часом болiсне шукання правди i мудростi життя разом з народом на користь вiтчизнi, шукання, в якому Ярославу допомагають не тiльки друзi, але й тi, хто, як Микита, повставали проти нього зi своєю особистою правдою, або тi, хто як Журейко. були скривдженi князем, але врятували його в бiдi, бо всiх їх єднала i примиряла любов до вiтчизни, до Києва, причаровувала приваблива особистiсть Ярослава. I в цьому свiтлi для нас особливо зворушливим є iсторичний факт незмiнної вiрностi Ярославу Великого Новгорода – факт, що дав менi дорогоцiнну можливiсть для створення цiлого ряду драматичних положень i сцен.

ДIЙОВI ОСОБИ:

Ярослав, великий князь Київський.

Iнгiгерда, його дружина.

Єлизавета

Анна – їх дiти.

Володимир /

Гаральд, витязь норвезький.

Микита, монах-художник.

Сильвестр, учений монах.

Людомир, старий селянин.

Милуша, його дочка.

Журейко, каменщик київський.

Давид нарочитi

Ратибор / мужi новгородськi.

Ульф, син Рангвальда, варяг.

Мирослав бояри

Слав"ята / київськi.

Ярун, тiун* (* Тiун– урядовець.) княжий.

Фока Свiчкогас, монах-переписувач.

Джема, дiвчина з Сiцiлiї, рабиня.

Роальд, начальник варязької дружини.

Парфенiй, грецький купець.

Турвальд, варяг.

Бояри, варяги, робiтники-будiвники, народ, челядь княжа. Дiється в Києвi в тридцятих роках XI столiття.

ДIЯ ПЕРША

Галерея в княжому теремi в Києвi, яка веде iз внутрiшнiх покоїв до хатньої церкви. Крiзь легкi романськi арки галереї, що спираються на подвiйнi мармуровi колонки, видно далекi простори зелених лугiв i синього Днiпра. Тихий дзвiн лунає в ласкавiй тишi лiтнього ранку.

За невеликими конторками сидять, схилившись над книгами, кiлька ченцiв-переписувачiв. Ближче до рампи за такою ж конторкою сидить ще один молодий, вродливий монах Микита з чорною борiдкою на блiдiм обличчi; вiн малює заставки й мiнiатюри на книзi. Далi теж молодий, але гладкий i рум"яний монах Фока Свiчкогас з пишним рудуватим волоссям, що вибивається з-пiд чорної шапочки. Роботою керує поважний старець, срiбно-кучерявий iєромонах Сильвестр з посохом i золотим хрестом на грудях.

С и л ь в е с т р

Благослови, господь, державний Київ,

Що на горi над голубим Днiпром

Пильнує мир i всi труди людськiї,

Що їх живить земля своїм добром.

Благослови, господь, твоїх людей,

Не забувай їх в радостi i в горi,

Оратая, що в полi ниву оре,

Строїтеля, що каменi кладе

I розчином скрiпляє наймiцнiшим,

Списателя, що праведним пером

Скарби словеснi в книгу перепише.

Який простiр, привiлля, тишина,

Як там гаї в далечинi синiють,

Лиш тихий дзвiн пiд ясним небом мрiє,

I спить пастушка бiля казана.

Бо крепок князь i власть його мiцна,

Бо Ярослав залiзними полками

Всiм ворогам дороги заградив,

I божий мир, як сонце над полями,

Над Києвом i Руссю заяснiв.

Отак-то всi повиннi шанувати,

Що на землi i мир, i тишина.

Потщитесь, браття, треба поспiшати,

Щоб книги всi переписати нам.

Бо скоро князь повернеться iз Чюдi,

Де воював i города воздвиг,

А повернувшись, зараз же розсудить,

Чи много ми переписали книг.

Прилежен-бо i часто книги чтяше.

Мов виноград у золотую чашу,

Вино словес вiн проливає в свiт.

М и к и т а

Благослови, премудрий отче, слово,-

Не те чеснота, лиш би книги чтить,

А щоб од книг зерно добра й любовi

В своїй душi посiяти й зростить.

С и л ь в е с т р

I просвiтить добром серця людськiї.

Такий i князь наш мудрий Ярослав.

Не тiльки сам жадає вiн Софiї,

Немов олень iсточника води,

Но нас усiх тим медом напував,

Що назбирав ще в роки молодi

Вiд мудрих книг, благословенних слiв.

Не вдав би тiлу своєму покою,

Доколi правди дверi не вiдкрив...

А скiльки вiн зазнав тяжких трудiв,

В яких боях кривавих iсполчався,

Якi поправ крамоли i лукавства,

Аж поки прах їх не розвiяв вiтер,

На отнiй стол не сiв i пота витер,

I цiлу Русь як древле об"єднав.

М и к и т а

Святi слова. Але на тих дорогах

Не легко б князь добувся перемоги,

Коли б господь йому не допомiг

I Новгорода в помiч не воздвиг.

I скiльки раз, забувши кривди давнi,

Полчився знову Новгород державний,

Своїх мужiв i золото збирав

I Ярославу в помiч поспiшав.

Пiд Любечем, на Альти берегах,

Пiд Лиственом – на багатьох полях

Лилася кров братiв-новогородцiв,

Яку забув так скоро Ярослав...

С и л ь в е с т р

(хитаючи головою).

О брате мiй, ти сам забув, мабуть,

Що тiльки бог царiв i царства судить.

Лиш вiн один далеку бачить путь,

Якою йдуть царi i простi люди.

А нам, смиренним iнокам, годиться

Не помнить зла i за князiв молиться.

Ну, братiє, пильнуйте, в добрий час,

Аби перо не схибило у вас.

З молитвою пергаменту торкайтесь,

Щоби не влiз лукавий, яко тать 1,

Не довелось похибки пiдчищать.

1 Тать – злодiй.

М и к и т а

З пергаменту недовго зчистить ваду,

Лиш з совiстi не зчистити її.

С и л ь в е с т р

Дивись, Микито, знов мою пораду

Ти позабув i судиш про князiв!

М и к и т а

Прости, мiй отче. Зараз я згадав

Великий грiх, яким пергамент чистий

Свого життя заплямив Ярослав,

Коли схопив i ув"язнив безвинно

Посадника чесного Коснятина...

С и л ь в е с т р

Не нам судить. Мабуть, цей Коснятин

Повстав на князя.

М ик й т а

Господи святий!

Цей Коснятин, посадник Новгородський,

В годину чорну князя врятував,

Коли вiд орд нiмецьких i угорських

Без вiйська втiк розбитий Ярослав

I вже човни наладив геть за море;

Цей Коснятин човни тi порубав,

I Новгорода воїни суворi

Мечi i злато князю принесли -

Веди нас, княже, битись до загину

За честь i єднiсть руської землi!

I так пiшли i ворогiв розбили,

I князю стол дiстали золотий.

I за таку ось вiрнiсть Коснятину

Вiн кривдою лихою вiдплатив!

С и л ь в е с т р

Смирись, Микито! Скрiзь ти кривди бачиш,

Якi судити ти ще молодий.

За це тобi епiтим"ю 1 призначу -

Вночi поклонiв сорок поклади.

1 Епiтимiя – церковна кара.

Чути кроки i срiбний дзвiн ручного дзвоника, i в галерею входить з правого її боку процесiя: попереду хлопчик у стихарi з дзвоником i запаленою свiчкою. За ним Iнгiгерда, в княжому уборi i золотiй дiадемi з важкими пiдвiсками-колтами поверх щiльно обiп"ятого бiлим шовком волосся, за нею придворнi дами, всi з молитовниками в руках. Ченцi пiдводяться й поштиво уклоняються. Процесiя зникає лiворуч.

С и л ь в е с т р

Спаси, господь, княгиню милосерду,

К її молитвам ухо преклони.

Завжди прилежна церквi Iнгiгерда

I молиться за тих, хто на вiйнi.

М и к и т а

Не вадило б їй також помолитись

За тисячу мужiв тих iменитих,

Що за її намовою убито

В той рiк, коли помер Владимир князь,

А Ярослав...

С и л ь в е с т р

(здiймаючи руки вгору).

Опам"ятайся, брате.

Смири свiй дух. Навiщо раз у раз

В пожежу злу огонь той роздувати,

Що мiг би душу зогрiвать твою?

Тебе ж господь сподобив дивних знанiй

I чудному мистецтву научив.

Способен ти умiлим малюванням

Iзобразити все яснiше слiв:

Поля зеленi, бiрюзовi води,

Червленi корзна, зорi золотi

I лепоту жiночої уроди.

Чого ж бо ти мирською злiстю дишеш,

Для чого змiй неситих ворушить,

Як можеш тут в благословеннiй тишi

Мистецтвом дивним господа хвалить?

М и к и т а

О, якби мiг обрати кожен вiльно

Нехибний шлях майбутнього життя!

Але нема з дороги вороття,

I не дає людинi бог всесильний

Нi тишини... нi забуття...

I де б я мiг зiрвати грона спiлi,

Як юнаком покинув отчiй дом,

I давнiй сум за мною йшов слiдом...

I як зрощу в душi голубок бiлих,

Коли там ворон чорний звив гнiздо...

С и л ь в е с т р

Свят, свят господь! Не хочу далi слухать,

Сьогоднi в храм до мене завiтай

I душу там збентежену одкриєш.

(До iншого ченця).

Куди це ти зiбрався, Свiчкогасе?

С в i ч к о г а с

Благослови, достойний отче, вийти -

Чорнило зсякло, треба розвести

I каламар просохлий цей наповнить.

С и л ь в е с т р

Ану сиди i не кажи брехнi!

Не каламар просох, а, мабуть, горло,

I не чорнила жаждеш, а вина!

С в i ч к о г а с

Їй-богу ж нi! По-перше, я не п"ю,

I жодної вiверицi 1 не маю,

Та й ключник княжий виїхав в село,

Хто ж бiдного монаха почастує?

1 Вiвериця – найдрiбнiша монета в стародавнiй руськiй грошовiй системi.

С и л ь в е с т р

А ти б i рад! Чекаєш лиш нагоди,

Аби вином упитись даровим!

Згадай, чим був i чим тепер єси.

Знов хочеш стать нещасним свiчкогасом!

С в i ч к о г а с

Та я ж нiчого!

С и л ь в е с т р

Я тебе призрiв,

Ченцем зробив, списателем iскусним.

Ти хоч дурний, принаймнi сапоги

Мужiв розумних поносив у мене,

То знов назад!

С в i ч к о г а с

Прости, премудрий отче!

С и л ь в е с т р

Хiба не чув словес святих отцiв,

Як хмiль ченцiв в скотiв перевертає,

Що третю чашу наливає лев,

Четверту – вепр скажений, п"яту – бiс.

С в i ч к о г а с

О боже ж мiй! Та я ж єдину чашу,

Куди вже там про п"яту i гадать!

В галерею з правого боку входить князiвна Єлизавета, молода 17-лiтня дiвчина, з молитовником в руках.

С и л ь в е с т р

Благослови господь тебе, князiвно!

Ченцi поштиво уклоняються, а Єлизавета, кивнувши їм голiвкою, пiдходить пiд благословення до Сильвестра.

Єлизавета

Скажи, мiй отче, чи давно пройшла

До церкви мати?

С и л ь в е с т р

Тiльки що, недавно.

Спiши, дитя, господь тебе простить

(гладить її по голiвцi),

Бо ангельська душа твоя i чиста.

Є л и з а в е т а

О нi, мiй отче... зараз грiшна я,

Бо гусляра заслухалась старого

I в божий храм спiзнилась.

С и л ь в е с т р

Бог простить.

Є л и з а в е т а

Як тут у вас затишно i цiкаво,

Якi книжки великi...

(Спиняється бiля конторки Микити).

Блискучi фарби! Чистi i яскравi,

Немов смарагд або в саду квiтки...

У тата є фiал 1 дорогоцiнний,

Неначе мед прозоро-золотий.

Крiзь нього я, коли була дитина,

На божий свiт дивилась з темноти.

I все тодi таким здавалось дивним,

Немов в раю чи в радiсному снi -

Такi ж твої малюнки чарiвнi...

1 Фiал – чаша.

С и л ь в е с т р

Микита в нас зело прехитрий майстер

I в чудному художествi велик.

Є л и з а в е т а

(милуючись мiнiатюрою в книзi).

Яка краса! Як барви всi согласно

В один вiнок на золотi сплелись!

Так, це той свiт далекий i прекрасний,

Що в кришталi я бачила колись.

М и к и т а

Бо дивний свiт, що бачила ти в чашi,

I є, княжна, мистецтва дивний свiт -

Воно завжди пiдносить душу нашу,

Краси й добра нехибний заповiт.

Але душi збентеженiй i хмурiй

В святу красу дороги не знайти...

Блажен, кого життя минають бурi,

Спокуса зла не стрiне на путi...

С в i ч к о г а с

Отак i я, коли дивлюся в чашу,

Далеко легше стане на душi.

Проходить скорб...

С и л ь в е с т р

А ти чого, монаше!

Ану-бо геть! Знайшовся теж мудрець!

Геть з-пред очей!

С в i ч к о г а с

(про себе).

Якраз менi до речi -

Напевно, вже прийшов виночерпець...

(Виходить).

Є л и з а в е т а

Ну, я пiду,

(зiтхнувши)

бо гнiвається мама...

Прощай, мiй отче...

С и л ь в е с т р

Бог благослови

Тебе, голубко наша яснокрила!

Є л и з а в е т а

(до Микити).

Прощай i ти, художниче умiлий.

З яких до нас ти завiтав країв?

М и к и т а

(пiдводиться).

Я мандрував багато i далеко

I рiдний край давно вже залишив...

Є л и з а в е т а

А де ж твiй край?

М и к и т а

То Новгород великий.

Є л и з а в е т а

Суворий край...

(Здригнувшись).

Я народилась там,

Але тремчу, коли його згадаю...

Б"ють на сполох... пожежа... Буйнi крики...

Убивство... кров...

М и к и т а

То кров людей свята,

Яку не ми, а iншi проливали...

Є л и з а в е т а

Тодi була дитина я мала,

Але й тепер ту радiсть вiдчуваю,

Яка мене, мов сонце, пройняла,

Коли сюди приїхали ми в маї,

I солов"ї спiвали над Днiпром,

Що миготiв на сонцi серебром,

I Київ враз засяяв перед нами

Серед дерев златими куполами.

З того часу я Київ полюбила.

Не там, а тут моя вiтчизна мила.

Прости, тобi я болю завдала.

М и к и т а

Дарма – аби ти радiсна була...

Чути тупiт кiнських копит, i за хвилину в галерею вбiгає Анна, сестра Єлизавети, трохи старша за неї дiвчина, жвава й схвильована. На лiвiй руцi, на рукавичцi, вона тримає мисливського сокола. Не звертаючи уваги на поклони ченцiв, вона кидається до сестри.

Яка ж я рада, що знайшла тебе!

Де мама? В церквi?

Є л и з а в е т а

Так-бо ж я i знала!

Спiзнилась знов! Ну, буде прочухан...

Є л и з а в е т а

Та як же ти... ще з соколом!

Коли ж такая трапилась пригода,

Що й досi я не схаменусь нiяк!

Є л и з а в ет а

Та що ж таке?

Пiд Вишгородом я

На лебедiв уранцi полювала.

Аж гульк, дивлюсь, iз лiсової мли

Ватага суне витязiв удалих

З богатирем прегарним на чолi.

Напевно, то якiсь новi варяги,

Бо в нас таких не зустрiчала я...

Так чи не так, острогами коня

Я стиснула i далi од ватаги!

Дивлюсь назад – вiн скаче наздогiн!

Є л и з а в е т а

Хто наздогiн?

Та той варязький витязь...

Я ще хутчiш – що мить, то ближче вiн.

Аж до Гори я не могла спинитись,

I тiльки стук загрозливий копит

За спиною я близько почувала.

Є л и з а в е т а

Безумная!

Аж ось коло ворiт

Його, мабуть, застава затримала,

I я сюди, нарештi, утекла!

Аж стисло дух!

С и л ь в е с т р

Та хто ж цей окаянний?

Його схопити треба!

Менше з тим!

Аби вiд мами тiльки не попало.

Пiду скорiш до церкви...

Є л и з а в е т а

Схаменись!

Ти ж з соколом!

I справдi... що ж робить...

Вiзьми його, голубко, хоч на мить.

Передає Єлизаветi сокола, та бере.

Чути тупiт багатьох коней, i зараз же по тому в

галерею вбiгає Гаральд, молодий, ставний i вродливий норвежець з смiливим обличчям, з рудо – золотавим волоссям. Злякана Єлизавета вiдступає й горнеться до Сильвестра, а Гаральд пiдходить до Анни. Кiлька варягiв входять за ним.

Нарештi я догнав тебе, царiвно!

Даремно ти тiкала, бо вели

Мене сюди мої пригоди дивнi,

Коли я плив до вашої землi...

Що бачу я! Великий Бальдер, хто це,

Хто дiвчина ота свiтловолоса...

Бiля монаха чорного, отам?

Хапає Анну за руку. Але Єлизавета вже зникла за поворотом галереї.

Ця дiвчина? Спитай у неї сам.

Мене ж облиш.

Г а р а л ь д

О, дiвчина чудова...

Так ось куди судьба мене тягла...

(Стоїть приголомшений).

З лiвого боку вертається почет Iнгiгерди. Попереду йде сама Iнгiгерда поряд iз збентеженою Єлизаветою, яка, винувато похиливши голову, слухає догану матерi.

I н г i г е р д а

Яка ганьба! До церкви не прийшла,

В святi часи ганяєш десь по ловах,

Немов хлопчак який дурноголовий!

Де розум твiй? Як смiла в божий храм

Ти увiйти з оцим нечистим птахом?

А ще князiвна! Дiвчина! Що ж там

Подумали про тебе всi монахи!

Є л и з а в е т а

(крiзь сльози).

Пробач менi... не знала...

Г а р а л ь д

(швидко пiдходить до Iнгiгерди i схиляється перед нею на одне колiно).

Королево!

I н г i г е р д а

(здивовано).

Та це ж Гаральд! Гаральде, звiдки ти

У Києвi з"явився полудневiм,

Пiвнiчний гiсть вiд конунгiв-братiв?

Г а р а л ь д

(цiлує край її сукнi).

Багато де я мандрував i бився,

В Сiцiлiї, у грецького царя,

З того часу, як переплив моря

I з родичами злими посварився.

I ось до вас свiй човен повернув,

В Гардарику 1 шукати талану.

Тобi клянусь служити чесно й твердо,-

Чи прихистиш вигнанця, Iнгiгердо?

1 Давня скандiнавська назва Русi.

I н г i г е р д а

Бажаний гiсть, тебе я бачить рада,

Гаральде, син Сiгурда, смiлий князь.

I Ярослав, я певна, в слушний час

Як вернеться, знайде тобi посаду.

Г а р а л ь д

(пiдводиться з колiн).

Тобi мiй меч i все життя моє!

Є л и з а в е т а

(скрикує).

Ай! боже мiй! Вiн дряпає, клює!

Вiзьми його! Не можу далi я!

Г а р а л ь д

Дозволь менi!

(Обережно забирає сокола).

Бiдняточко моє!

Рука в кровi! Хiба ж їх можна брати

Без рукавички – гей, вiзьми, Рулав!

(Передає сокола джурi).

Але стривай! У лiсi ж не була ти,

I я тодi не за тобою мчав...

А звiдки ж сокiл...

О, яка пригода!

(Оглядається i бачить Анну, яка смiється).

Це, значить, ти його передала!

О королево! Знов тобi хвала

За двох дочок прекраснiшої вроди!

Як ти сама, Олафова дочка.

I н г i г е р д а

Так – Анна це, а це Єлизавета.

Га р а льд

Єлизавета! Єлизiф! Яка,

Яка ж вона прекрасна! Так, мене ти

Сюди на щастя, доле, привела!

О вiщi дiви Долi i Часу,

Вердандi, мудра дiва днiв бiжучих,

Ти провела мене крiзь лiс дрiмучий,

Щоб я знайшов життя мого красу!

Я мчав крiзь лiс, крiзь гори i долини,

Немов ловець на ловах соколиних,

А сокiл цей, що так мене манив,

На iншу руку раптом пересiв.

I щоб здобути руку цю дiвочу,

Пройду я свiт вiд пiвдня до пiвночi,

Своїм човном схвилюю всi моря,

Здобуду свiт, корону, перли, славу,

I все для тебе, донька Ярослава,

Лиш покохай мене, моя зоря!

(Бере за руку Єлизавету, зазираючи їй у вiчi).

Раптом чути дзвiн багатьох дзвонiв, сурми, вiтальнi крики. Всi кидаються до арок.

I н г i г е р д а

Це князь! Це вiн! Мерщiй подати конi!

Назустрiч всi! Ходiм, Гаральде! Донi!

Всi швидко йдуть до виходу.

Лиш один Микита залишається в галереї.

Вiн дивиться задумливо крiзь арки.

М и к и т а

Настав мiй час... бажаний час вiдплати

За кривди всi, що Новгород зазнав...

Та хочу все ж тепер я сам пiзнати,

Чим вiн людей отак причарував,

Владика Русi, мудрий Ярослав...

Але в цей час, рiшучий i врочистий,

Чого ж мiй дух збентежений охляв...

Бо ясний ангел, лагiдний i чистий,

Тебе закрив вiд мене, Ярослав...

ДIЯ ДРУГА

"ЗАКОН I БЛАГОДАТЬ"

Луг перед брамою княжого терема – замку в Києвi. Його мури iз скупо прорiзаними де-не-де подвiйними вiкнами вiзантiйського стилю, з пiвкруглим верхом i колонкою посерединi здiймаються в глибинi лугу. Внизу, пiд широко розкинутим гiллям величезного дуба – глибока арка брами, входу до княжого двору. За рогом замку праворуч, через низеньку огорожу з двох чи трьох брусiв, видно крутий обрив – яр, за ним вiддаля, на сусiдньому горбi – величний храм

богородицi десятинної з золотими банями та iншi будiвлi. З лiвого боку лугу, на першому планi, на гранiтному пiдмурку – велика мармурова статуя лежачого лева. Навколо постаменту мармуровi лави з рiзьбленими спинками. Лiтнiй ранок.

За сценою далекий спiв дiвчат. З ворiт замку звуки сурм, i зараз же по тому з брами виходить загiн княжої варти, яка стає обабiч входу. А за хвилю з брами виходить сам Ярослав у супроводi Сильвестра i Микити, який iде позаду. Ярослав трохи кульгає на праву ногу. Ще далi – два боярини: Мирослав i Слав"ята.

Я р о с л а в

(до Сильвестра).

То скiльки ж книг сьогоднi вже готовi,

I чи багато почали писать?

С и л ь в е с т р

Готово п"ять книжок, великий княже:

"Златая цепь", слова святих отцiв,

Козьми Iндикоплова мандрування.

Ця книга дуже рiдка й дорога,

Дiянiя Дiгенiса Акрiта I

"Шестоднев" болгарського попа.

Я р о с л а в

Великий труд. Спасибi, мудрий отче,

Корисних книг замало ще у нас.

I добрiй книзi бiльше я радiю,

Нiж золоту в коморi. А проте

I по книжках казок багато рiзних,

Яких в життi, напевно, не знайти.

М и к и т а

Зате в життi бракує часом правди,

I казка це поправити спiшить,

Бо ж тiльки в казцi дiстає вiдплату

За добрi вчинки справедливий муж.

Я р о с л а в

За зло й добро вiдплачує создатель,

Вiн воздає по правдi коємуж.

(До Сильвестра).

Хто це такий?

С и л ь в е с т р

Ти наказав знайти

Якогось мужа, хитра i розумна,

Щоб мiг тобi в нарядi послужить,

Зовуть його Микита, книги знає,

В художествi iскусен, а проте,

Хоч зараз мнiх, мабуть, служив i в ратi,

Бо часом, як почне рубати,-

Страшнi дуби, мов цурки, розсiка.

Я р о с л а в

(до Микити).

Ти київський?

М и к и т а

Нi, княже господине,

Не iмам града здє...

Я р о с л а в

(глузливо).

Небесного взискуєш?

Ну що ж, приходь – писатимеш менi.

Так, запиши i зараз

(подає Микитi маленьку книжку й олiвця)

мудре слово.

"Ранiш закон, а потiм благодать".

Менi казав це пiп iз Берестова,

Іларiон 1, гораздо мудрий муж.

"Ранiш закон, а потiм благодать..."

Ще запиши: "Червенськi гради взять;

Поставити на Росi города,

Щоб степова спинилася орда..."

До речi – час подумать i про Юр"ев,

Що я оце на Чюдi заснував.

А де ж Слав"ята?..

1 Іларiон – церковний письменник, перший митрополит iз руських. Автор "Слова о законi i благодатi" – високохудожнього патрiотичного ораторського твору (написано мiж 1037-1050 рр.), в якому прославлено Руську землю, князя Володимира, що запровадив християнство на Русi i об"єднав, змiцнив державу.

С л а в " я т а

(наближається).

Тут, великий княже.

Я р о с л а в

Чи не знайшов городника менi

Послати в Юр"єв? Треба мужа хитра

I вмiлого, щоб город мiг зрубить.

С л а в" я т а

Є в мене грек iскусний на прикметi.

Я р о с л а в

Не хочу грека, звичай їх лукав,

I за очi не слiд їх посилати.

Когось iншого пошукай, Слав"ято.

С л а в" я т а

Знайду когось.

Я р о с л а в

Та не барись шукать.

Вiдсилає жестом варту, яка вертається в замок, а сам з помiтним зусиллям сiдає на мармурову лаву пiд левом, запрошуючи Сильвестра. Iншi стоять.

"Ранiш закон, а потiм благодать"...

Так, мудре слово...

(До Микити).

Ну, то, значить, ти

Взискуєш града вишнього, iного,

А на землi, бач, правди не знайти,

I у князiв нема туди дороги...

О, якби мiг iти я тим шляхом,

Де тишина i мудрiсть благодатi,

Щоб, меч важкий поклавши i шолом,

Палати бiлi й храми будувати...

I в Iстини золотоверхий храм

Ввiйти собi i двер вiдкрити вам.

Але важке в князiв на плечах брем"я...

Як думаєш ти, легко то менi

Цю хвору ногу пiдiймати в стрем"я

I їздити старому на вiйнi?

А я ж весь вiк воджу в походи рать...

Ранiш закон... а потiм благодать.

(Пiдводиться).

Ну, то ходiм подивимось, чи вчасно

Будови йдуть, що почали торiк.

Так, мнiше,– треба воювати вiк,

Щоб збудувать єдиний храм прекрасний.

Всi йдуть праворуч.

Є л и з а в е т а

Добридень, тату!

(Горнеться до батька).

Я р о с л а в

Зiронько моя!

Де ти була, чим бавилась, дитино?

Є л и з а в е т а

З дiвчатами на Угорськiй горi

Збирали квiти, у Днiпрi купались.

Я р о с л а в

(голублячи її).

Гуляй, гуляй, дiвчаточко моє,

Короткий вiк дiвочий, люба доню.

Одне тобi я можу обiцять:

Хоч доведеться мужа роззувать,

Але з колiн пiднiмешся в коронi.

С и л ь в е с т р

Найкраще всiх корон твоя дочка

Премудростiю книжною сiяє.

I поки ти на Чюдi воював,

Вона навчилась з Грек перекладати

I вже читає грецькi письмена.

Я р о с л а в

Чи правда це? Розумнице моя!

Хiба тобi так Греки до вподоби?

Є л и з а в е т а

Але ж у них – ти сам менi казав -

Усi земнi премудростi сокрито.

То хочу я побачить, чи не знав

Якийсь мудрець такого заповiту,

Щоб утворився спокiй на землi

I люди мудро, як в раю, жили.

С и л ь в е с т р

Премудрiсть ця в ученiї Христовiм.

Я р о с л а в

Христос сказав – несу не мир, но меч...

Нi, друже мiй, нема шляхiв готових,

Щоб давнiй грiх зложити з людських плеч

I мудрий рай тут на землi зростити.

Береться мудрiсть не iз заповiтiв,

А iз шукань i помилок гiрких.

А щоб людей добру призвичаїти,

Чимало князь голiв стинає злих...

Бо кроткий вiк без кровi не создать,-

Ранiш закон, а потiм благодать.

Людей учу я страхом i книжками,

Але i сам я у людей учусь.

Бо мудр народ, i житиме вiками

В трудах i битвах вихована Русь.

В цю хвилину чути якесь рикання, а потiм дiвочий смiх i вереск бiля статуї лева.

Я р о с л а в

Що там таке? Чого це крик дiвочий?

Чого вони всi скупчилися там?

Пiди довiдайсь.

Дiвчата з реготом кидаються врозтiч. З-за рогу постаменту висуваються спочатку чиїсь ноги в чоботах, а потiм вся чорна фiгура бородатого монаха, що сiдає на лавi i протирає очi. Дiвчата смiються.

Д i в ч а т а

– Та який рудий!

– Дивись, дивись! патлатий!

– З бородою!

– Неначе лев! I рикає як лев!

С в i ч к о г а с

Киш, мокрохвостi! Вам чого тут треба?

(Пробує пiдвестись, але знову сiдає).

Бо як вхоплю... то голову зверну.

Ярослав та iншi наближаються.

Я р о с л а в

Хто це такий?

ИВАН КОЧЕРГА
ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ
Драматическая поэма

ПРЕДИСЛОВИЕ
Поэту или драматургу - а по сути, это синонимы, потому что каждый настоящий драматург есть поэт,- который бы взялся за воссоздание большого образа Ярослава Мудрого, неизбежно придется натолкнуться не только на чрезвычайную сложность этого противоречивого характера, но и на трудности формального порядка: какие именно события с долгой и бурной жизни Ярослава взять в основу произведения? Особую проблему образует это вопрос для поэта драматической формы, ибо эта форма требует, прежде всего, значительной конденсованості внешних событий, конечно, если остановиться на жанре трагедии, а не драматической хроники. Иначе говоря, в произведении с драматическим конфликтом на историческую тему неизбежны определенные анахронизмы и другие отступления от внешней исторической правды, право на которые давно уже признано за драматическими поэтами.
В нашей драме таких нарушений немного. Из длинного политической жизни Ярослава я взял сравнительно небольшой отрезок - с 1030 по 1036 год, то есть те годы, когда Ярослав после долгой борьбы с Святополком и Болеславом, Брячеславом i Мстиславом наконец вытер пот" и занялся "нарядом" объединенной под властью русской земли; этот период завершился блестящей победой над печенізькими ордами и окончательным разгромом их под Киевом. Из других внешних событий к этому периоду относятся только поход Ярослава на Чюдь (1030 г.), отвоевание червенских городов в Польше (1031) i неудачный поход Улеба (Ульфа) в зирянську землю к "Железных ворот" (1032). Все это остается в драме без изменений и хронологических нарушений, кроме одного: на 1032 г. я отношу брак Ярославової дочери Елизаветы с Харальдом норвежским,- это событие на самом деле состоялась позже - в 1044 г., нарушение не такое уж существенное, ибо в 1032 г. в Ингигерды уже могла быть взрослая дочь, если вспомнить, что в 1014 г. она была в Новгороде женой Ярослава i обставала за варягов, избитых в знаменитом "Поромонь дворе". Отдалять же сватовство Харальда на 12 лет и на такой же срок растягивать время драмы было неудобным, так же как и отказаться от этого благодарного эпизода.
Второе нарушение исторических, вернее - летописных, фактов уже совсем мелкое - это обстоятельства знаменитой битвы с печенегами под Киевом 1036 года. По данным летописи, в то время, когда огромная орда печенегов осадила Киев, Ярослав находился в Новгороде, где "собрал воя многи и приде Киеву и вьниде в град свой", и уже потом из выступления града" и принял бой с печенегами, которые напали на него ("приступать начаша"). В моей драме Ярослав узнает о движении печенежской орды, находясь в самом Киеве, причем новгородская помощь приходит за напряженных и драматических обстоятельств, заранее мотивированных предыдущим ходом событий. Думаю, что имел право на такую несущественную смену, тем более, что летописная версия не свободна от некоторых противоречий: почему печенеги не использовали отсутствия князя и его войска в Киеве для разгрома города, имея явное численное преимущество ("бе же печенег бещисла"), а потом пропустили Ярослава с усталыми дальним переходом полками в Киев вместо сразу напасть на него?
Наконец, выдуманные мною драматические подробности обороны Киева имеют такое же право на художественное существование, как и другие поэтические домыслы и образы драмы - как мститель за совершенные Новгороду обиды Никита (сын исторического посадника Коснятина), как мятеж Ульфа и Ингигерды против Ярослава, как приключения Свічкогаса и др.- без которых не обходится ни одна историческая драма или роман,-чтобы они соответствовали внутренний правде изображаемой эпохи. Кстати, относительно активной роли в драме Ингигерды, жены Ярослава, о которой летописи угадывают только в год ее смерти и не дают иных сведений, пришлось пользоваться западными источниками, а именно известными исландскими сагами (Еймундова сага), где Ярославу i Ингигерде уделено немало внимания i где пусть идеализированная фигура скандінавської принцессы и властолюбивой жены русского князя изображена в сильных и живописных чертах.
Относительно самого Ярослава центрального образа драматической поэмы, то в обрисовке его надо было стремиться не только исторической и художественной правды, но и какого-то философского обобщения, какого свежего раскрытия этого чрезвычайно противоречивого характера. И действительно, образ исторического Ярослава состоит из таких непохожих рис, как честолюбие, неразборчивость в средствах удовлетворения и искренняя любовь к культуре и образованию, великодушие и лукавство; рыцарская твоя отвага и наряду с этим малодушная пугливость в решающий момент (вспомним драматический эпизод 1017 г., когда Ярослав, разбитый Болеславом, готов был бежать за море, но был насильно принужден новгородцами продолжать борьбу за престол); щедрость и скупость, неблагодарность за оказанные ему услуги и т.д. В целом - это черты монументальной трагической фигуры, одинаково величественной i в своих добродетелях, и в своих пороках, характер чрезвычайно активный и страстный.
Очень интересные данные для осознания этого характера дают недавно опубликованы (в 1940 году) итоги анатомического i рентгенологического изучения скелета Ярослава при открытии знаменитого саркофага в Софийском соборе. Целый ряд высказанных при этом остроумных гипотез и выводов воспроизводят не только физический образ сильного человека с большими повреждениями в колене i правом крижостегновому суставе (хромота), с повышенной функцией щитовидной железы, но и в полной мере духовный образ-человека, которая отличалась живостью воображения, вспыльчивостью, склонностью к взрывам и бурных реакций, человека, чьи огромная энергия и активность, проявленные по молодых лет, неизбежно должны были направляться позже на мирную созидательную деятельность, как оно и было на самом деле.
Однако эта характеристика казалась мне слишком элементарной, вернее - односторонней. Раскрывая этот бурный характер в деятельности, я пришел к выводу, что дело было не в простой сублимации энергии, в направлении ее под старость в более спокойное русло. Мне захотелось увидеть Ярослава во внутреннем конфликте, в борьбе обоих направлений его творческой энергии - боевого и мирнобудівничого.
И дело не только в этом раздвоении стремлений. Ярослав понимает, что славное варяжское прошлое уже сыграло свою роль, что "хватит уже этих ярлів без земли, которые на Русь по золото плыли", что варяги, которые, по мнению Ингигерды, снискали ему престол, были лишь наємниками, которые продавали свой меч тому, кто дал дороже". И когда Ингигерда с пренебрежением упрекает его за примесь к благородной варяжской крови рабининої крови (намек на мать Владимира Малушу), Ярослав с гневом и гордостью парирует этот удар:

Из всех небесных благ
Наивысшим благом эту кровь я считаю,
Что есть с народом верный мой связь.
Мне не надо пышных тех сказок,
Что предков нам ищут где-то за морем,
Народ мой здесь, на родных этих просторах,
От Киева до Ладоги живет...

И, наконец, еще одним неизбежным в драме о Ярослава Мудрого мотивом является, конечно, мотив мудрости: что она есть и как она дается людям? Единственный ответ, ее высказывают много раз как сам Ярослав, так и другие персонажи поэмы:

А с исканий и ошибок горьких...

В целом же идею поэмы можно определить как нелегкой и порой мучительное искания правды и мудрости жизни вместе с народом на пользу отечеству, искания, в котором Ярославу помогают не только друзья, но и те, кто, как Никита, восставали против него со своей личной правдой, или те, кто как Журейко. были обиженные князем, но спасли его в беде, ибо всех их объединяла и примиряла любовь к отчизне, до Киева, привораживала привлекательная личность Ярослава. И в этом свете для нас особенно трогательным есть исторический факт неизменной верности Ярославу Великого Новгорода - факт, что дал мне драгоценную возможность для создания целого ряда драматических положений и сцен.
Автор.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Ярослав, великий князь Киевский.
Ингигерда, его жена.
Елизавета \
Анна - их дети.
Владимир /
Гаральд, витязь норвежский.
Никита, монах-художник.
Сильвестр, ученый монах.
Людомир, старый крестьянин.
Милуша, его дочь.
Журейко, каменщик киевский.
Давид \ нарочиті
Ратибор / мужи новгородские.
Ульф, сын Рангвальда, варяг.
Мирослав \ бояре
Слав"ята / киевские.
Ярун, тіун* (* Тіун - чиновник.) княжий.
Фока Свечкогас, монах-переписчик.
Джема, девушка из Сицилии, рабыня.
Роальд, начальник варяжской дружины.
Парфений, греческий купец.
Турвальд, варяг.

Бояре, варяги, рабочие-строители, народ, княжеская челядь. Творится в Киеве в тридцатых годах XI века.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
"СОКОЛ"
1030

Галерея в княжеском тереме в Киеве, которая ведет из внутренних покоев к домашней церкви. Сквозь легкие романские арки галереи, опирающихся на двойные мраморные колонки, видно далекие просторы зеленых лугов и синего Днепра. Тихий звон раздается в ласковой тишине летнего утра.

За небольшими конторками сидят, склонившись над книгами, несколько монахов-переписчиков. Ближе к рампе по такой же конторкою сидит еще один молодой, красивый монах Никита с черной бородкой на блідім лице; он рисует заставки и миниатюры на книге. Дальше тоже молодой, но толстый и румяный монах Фока Свечкогас с пышным рыжеватым волосам, выбивающимся из-под черной шапочки. Работой руководит почтенный старец, серебряно-кудрявый иеромонах Сильвестр с посохом и золотым крестом на груди.

С и л ь в е с т р
Благослови, господь, государственный Киев,
Что на горе над голубым Днепром
Охраняет мир и все труды людськії,
Что их питает земля своим добром.
Благослови, господь, твоих людей,
Не забывай их в радости и в горе,
Оратая, что в поле ниву пашет,
Строїтеля, что камни кладет
I раствором скреплен крепким,
Списатели, что праведным пером
Сокровища словесные в книгу перепишет.
Какой простор, приволье, тишина,
Как там рощи вдали синеют,
Лишь тихий звон под ясным небом мечтает,
I спит пастушка возле казана.
Ибо крепок князь и власть его крепка,
Потому что Ярослав железными полками
Всем врагам дороги заградив,
I божий мир, как солнце над полями,
Над Киевом и Русью окрасился.
Так-то все должны уважать,
Что на земле и мир, и тишина.
Потщитесь, братья, надо спешить,
Чтобы книги все переписать нам.
Потому что скоро князь вернется с Чюді,
Где воевал и города воздвиг,
А вернувшись, сейчас же рассудит,
Ли много мы переписали книг.
Прилежен-потому и часто книги чтяше.
Языков виноград в золотую чашу,
Вино словес он изливает в мир.
Н и к и т а
Благослови, премудрый отец, слово,-
Не то добродетель, лишь бы книги чтить,
А чтоб от книг зерно добра и любви
В своей душе посеять и увеличит.
С и л ь в е с т р
I просветит сердца добром людськії.
Такой и князь наш мудрый Ярослав.
Не только сам он жаждет Софии,
Словно олень источника воды,
Но нас всех тем медом поил,
Что насобирал еще в годы молодые
От мудрых книг, благословенных слов.
Не притворился бы телу своему покою,
Доколі правды дверь не открыл...
А сколько он претерпел тяжких трудов,
В каких боях кровавых ісполчався,
Которые поправь крамолы и лукавства,
Пока прах их не развеял ветер,
На офни стол не сел и вытер пот,
I целую Русь как древле объединил.
Н и к и т а
Святые слова. Но на тех дорогах
Не легко бы князь пробрался победы,
Если бы господь ему не помог
I Новгорода в помощь не воздвиг.
И сколько раз, забыв обиды древние,
Полчився снова Новгородский государственный,
Своих мужей i собирал золото
I Ярославу в помощь спешил.
Под Любечем, на берегах Альты,
Под Лиственом - на многих полях
Лилась кровь братьев-новогородців,
Которую забыл так скоро Ярослав...
С и л ь в е с т р
(качая головой).
О брат мой, ты сам забыл, видимо,
Что только бог царей и царства судит.
Лишь он один далекую видит путь,
Которой идут цари и простые люди.
А нам, смиренным инокам, годится
Не помнить зла и князей молится.
Ну, братие, бодрствуйте, в добрый час,
Чтобы перо не промахнулось у вас.
С молитвой пергамента прикасайтесь,
Чтобы не влез лукавый, яко тать 1,
Не пришлось погрешности підчищать.

1 Тать - вор.
Н и к и т а
Из пергамента недолго зчистить порок,
Только по совести не счистить ее.
С и л ь в е с т р
Смотри, Никита, вновь мой совет
Ты позабув i судишь о князей!
Н и к и т а
Прости, мой отче. Сейчас я вспомнил
Большой грех, которым чистый пергамент
Своей жизни заплямив Ярослав,
Когда схватил и посадил в тюрьму безвинно
Посадника честного Коснятина...
С и л ь в е с т р
Не нам судит. Видимо, этот Коснятин
Восстал на князя.
М ик и т а
(гневно).
Господи святый!
Этот Коснятин, посадник Новгородский,
В час черную князя спас,
Когда от орд немецких и венгерских
Без войска бежал разбитый Ярослав
И уже лодки наладив вон за море;
Этот Коснятин лодки те порубил,
I Новгорода суровые воины
Мечи и злато князю принесли -
Веди нас, княже, биться до смерти
За честь и единство русской земли!
И так пошли i врагов разбили,
I князю стол получили золотой.
И за такую вот верность Коснятину
Он несправедливостью злой отплатил!
С и л ь в е с т р
Смирись, Никита! Везде ты обиды видишь,
Которые судить ты еще молодой.
За это тебе епітим"ю 1 назначу -
Ночью сорок поклонов залежи.

1 Епітимія - церковное наказание.

Слышны шаги и серебряный звон ручного колокольчика, и в галерею входит с правой ее стороны процессия: впереди мальчик в стихарі с колокольчиком i зажженной свечой. За ним Ингигерда, в княжеском уборе i золотой диадеме с тяжелыми подвески-колты этаж плотно обіп"ятого белым шелком волос, за ней придворные дамы, все с молитвенниками в руках. Монахи встают и почтительно кланяются. Процессия исчезает слева.

С и л ь в е с т р
Спаси, господь, княгиню милосерду,
К ее молитвам преклони ухо.
Всегда прилежна церкви Ингигерда
И молится за тех, кто на войне.
Н и к и т а
Не вадило бы ей также помолиться
За тысячу мужей тех именитых,
Что по ее наущению убит
В тот год, когда умер князь Владимир,
А Ярослав...
С и л ь в е с т р
(поднимая руки вверх).
Опомнись, брат.
Смири свой дух. Зачем раз в раз
В пожаре злу тот огонь раздувать,
Что мог бы душу зогрівать твою?
Тебя же господь сподобил странных знаний
I чудному искусству научил.
Способен ты умелым рисованием
Ізобразити все яснее слов:
Поля зеленые, бирюзовые воды,
Червлені корзна, заре золотые
I лепоту женской уроды.
Чего же ты мирской злостью дышишь,
Для чего змей неситих шевелит,
Как можешь здесь в благословенной тишине
Искусством странным хвалит господа?
Н и к и т а
О, если бы мог выбрать каждый свободно
Ложный путь будущей жизни!
Но нет дороги назад,
I не дает человеку бог всесильный
Нет-это оазис тишины... ни забвения...
И где бы я мог сорвать гроздья спелые,
Как юношей покинул отчей дом,
I давний сумм за мной шел следом...
И как зрощу в душе белых голубок,
Когда там ворон черный свил гнездо...
С и л ь в е с т р
Свят, Свят господь! Не хочу дальше слушать,
Сегодня в храм до меня посети
I душу там взволнованную откроешь.
(До другого монаха).
Куда это ты собрался, Свічкогасе?
С в и ч к о г а с
Благослови, достойный отец, выйти -
Чернила зсякло, надо развести
I чернильницу просохший этот наполнит.
С и л ь в е с т р
Ну сиди и не говори лжи!
Не чернильницу просох, а, пожалуй, горло,
И не чернил жаждеш, а вина!
С в и ч к о г а с
Ей-богу же, нет! Во-первых, я не пью,
И никакой вівериці 1 не имею,
Да и княжеский ключник выехал в село,
Кто же бедного монаха угостит?

1 Виверица - самая мелкая монета в древней русской денежной системе.

С и л ь в е с т р
А ты бы и рад! Ждешь только случаю,
Чтобы напиться вином даровым!
Одумайся, невіголос ленивый,
Вспомни, чем был и чем теперь ты.
Снова хочешь стать несчастным свічкогасом!
С в и ч к о г а с
И я же ничего!
С и л ь в е с т р
Я тебя призрів,
Монахом сделал, списателем іскусним.
Ты хоть глуп, по крайней мере сапоги
Мужей разумных поносил у меня,
То опять назад!
С в и ч к о г а с
Прости, премудрый отче!
С и л ь в е с т р
Разве не слышал слов святых отцов,
Как хмель монахов в скотов переворачивает,
Что третью чашу наливает лев,
Четвертую - бешеный вепрь, пятую - бис.
С в и ч к о г а с
О боже мой! И я же единую чашу,
Куда уж там про пятую i гадать!

II
В галерею с правой стороны входит княжна Елизавета, молодая 17-летняя девушка, с молитвенником в руках.

С и л ь в е с т р
Благослови тебя господь, князівно!

Монахи почтительно кланяются, а Елизавета, кивнув им головой, подходит под благословение к Сильвестру.

Елизавета
Скажи, мой батюшка, давно прошла
К церкви иметь?
С и л ь в е с т р
Только что, недавно.
Спеши, дитя, господь тебя простит
(гладит ее по головке),
Потому ангельская душа твоя i чистая.
Есть л и з а в е т а
О нет, мой отец... сейчас грешен я,
Потому гусляра заслушалась старого
И в божий храм опоздала.
С и л ь в е с т р
Бог простит.
Есть л и з а в е т а
Как тут у вас уютно и интересно,
Какие книги большие...
(Останавливается возле конторки Никиты).
А какие
Блестящие краски! Чистые и яркие,
Словно изумруд или в саду цветка...
У папы есть фіал 1 драгоценный,
Словно мед прозрачно-золотой.
Сквозь него я, когда был ребенок,
На божий свет смотрела из темноты.
И все тогда казалось таким странным,
Словно в раю или в радостном сне -
Такие же твои рисунки очаровательны...

1 Фіал - чаша.
С и л ь в е с т р
Никита у нас зело прехитрий мастер
I в чудному художестві велик.
Есть л и з а в е т а
(любуясь миниатюрой в книге).
Какая красота! Как краски все согласно
В один венок на золотые сплелись!
Да, это тот мир далекий и прекрасный,
Что в хрустале я видела прежде.
Н и к и т а
Ибо странный мир, что ты видела в чаши,
И есть, княжна, искусства странный мир -
Оно всегда возвышает душу нашу,
Красоты и добра ложный завещание.
Но души збентеженій i хмурой
В святую красоту дороги не найти...
Блажен, кого жизнь проходят бури,
Соблазн зла не встретится на пути...
С в и ч к о г а с
Вот так и я, когда смотрю в чашу,
Далеко легче станет на душе.
Проходит скорбь...
С и л ь в е с т р
(гневно).
А ты чего, монах!
Ану-потому что вон! Нашелся тоже мудрец!
Вон из-пред глаз!
С в и ч к о г а с
(про себя).
Как раз мне кстати -
Наверное, уже пришел виночерпець...
(Выходит).
Есть л и з а в е т а
Ну, я пойду,
(вздохнув)
потому сердится мама...
Прощай, мой отец...
С и л ь в е с т р
Бог благослови
Тебя, голубка наша яснокрила!
Есть л и з а в е т а
(к Никите).
Прощай и ты, художниче умелый.
Из которых до нас ты пожаловал краев?
Н и к и т а
(привстает).
Я путешествовал много и далеко
I родной край давно уже оставил...
Есть л и з а в е т а
А где же твой край?
Н и к и т а
То Новгород великий.
Есть л и з а в е т а
Суровый край...
(Вздрогнув).
Я родилась там,
Но дрожу, когда его вспомню...
Бьют тревогу... пожар... Буйные крики...
Убийство... кровь...
Н и к и т а
(хмуро).
То кровь людей праздника,
Которую не мы, а другие проливали...
Есть л и з а в е т а
Тогда был ребенок, я должна была,
Но и теперь ту радость чувствую,
Которая меня, словно солнце, пронзила,
Когда сюда приехали мы в маи,
I соловьи пели над Днепром,
Что мелькала на солнце серебром,
I Киев вдруг засиял перед нами
Среди деревьев златими куполами.
С того времени я Киев полюбила.
Не там, а здесь моя отчизна милая.
Прости, я тебе боли нанесла.
Н и к и т а
Зря - чтобы ты была радостная...

Слышен топот лошадиных копыт, и через минуту в галерею вбегает Анна, сестра Елизаветы, немного старше нее девушка, живая и взволнованная. На левой руке, на перчатке, она держит охотничьего сокола. Не обращая внимания на поклоны монахов, она бросается к сестре.

А н н а
Какая же я рада, что нашла тебя!
Где мама? В церкви?
Есть л и з а в е т а
(кивает).
А н н а
Так-так я и знала!
Опоздала снова! Ну, будет нагоняй...
Есть л и з а в е т а
И как же ты... еще с соколом!
А н н а
Ну что же!
Когда же такая произошла авария,
До сих пор я не схаменусь никак!
Есть л и с а в а ет
И что же такое?
А н н а
Под Вышгородом я
На лебедей утром охотилась.
Вдруг, смотрю, из лесной мглы
Ватага сует витязей удачных
С богатырем прекрасным во главе.
Наверное, это какие-то новые варяги,
Потому что у нас таких не встречала...
Так или не так, шпорами коня
Я сжала i дальше от ватаги!
Смотрю назад - он скачет наздогін!
Есть л и з а в е т а
Кто наздогін?
А н н а
И тот варяжский витязь...
Я еще скорей - что мгновение, то ближе он.
Вплоть до Горы я не могла остановиться,
И только угрожающий стук копыт
За спиной я около чувствовала.
Есть л и з а в е т а
Безумная!
А н н а
Вот круг ворот
Его, пожалуй, залог задержала,
И я сюда, наконец, убежала!
Вплоть кратко дух!
С и л ь в е с т р
И кто же этот окаянный?
Его надо схватить!
А н н а
Тем не менее!
Чтобы от мамы только не попало.
Пойду скорее к церкви...
Есть л и з а в е т а
Опомнись!
Ты же с соколом!
А н н а
И действительно... что же делает...
Возьми его, голубка, хоть на мгновение.

Передает Елизавете сокола, и берет.

Слышен топот многих коней, и сейчас же в
галерею вбегает Гаральд, молодой, статный и красивый норвежец с смелым лицом, с рыже - золотистыми волосами. Испуганная Елизавета отступает и льнет к Сильвестру, а Гаральд подходит к Анне. Несколько варягов входят за ним.

Гаральд
Наконец я догнал тебя, царевна!
Зря ты убегала, потому что вели
Меня сюда мои приключения странные,
Когда я плыл к вашей земли...
Что вижу я! Большой Бальдер, кто это,
Кто та девушка светловолосая...
Возле черного монаха, там?

Хватает Анну за руку. Но Елизавета уже исчезла за поворотом галереи.

А н н а
Эта девушка? Спроси у нее сам.
Меня же оставь.
Г а р а л ь д
О, замечательная девушка...
Так вот куда судьба меня тащила...
(Стоит ошеломленный).

С левой стороны возвращается свита Ингигерды. Впереди идет сама Ингигерда рядом со смущенной Елизаветой, которая, виновато опустив голову, слушает выговор матери.

И н г и г е г д а
Какой позор! К церкви не пришла,
В празднике времена гоняешь где по ловам,
Словно пацан который дурноголовий!
Где твой ум? Как смела в божий храм
Ты войти с этим нечистым птицей?
А еще княжна! Девушка! Что же там
Подумали о тебе все монахи!
Есть л и з а в е т а
(сквозь слезы).
Прости мне... не знала...
Г а р а л ь д
(быстро подходит к Ингигерды i склоняется перед ней на одно колено).
Королева!
И н г и г е г д а
(удивленно).
И это же Гаральд! Гаральд, откуда ты
В Киеве появился полудневім,
Северный гость от конунгов-братьев?
Г а р а л ь д
(целует край ее платья).
Много где я путешествовал и сражался,
В Сицилии, у греческого царя,
С того времени, как переплыл моря
I с родственниками злыми поссорился.
И вот до вас свою лодку вернул,
В Гардарику 1 искать удачи.
Тебе клянусь служить честно и твердо,-
Или прихистиш изгнанника, Інгігердо?

1 Древняя скандинавская название Руси.

И н г и г е г д а
Желанный гость, я тебя видит рада,
Гаральд, сын Сигурда, смелый князь.
I Ярослав, я уверена, в удобное время
Как вернется, найдет тебе должность.
Г а р а л ь д
(поднимается с колен).
Тебе мой меч и всю жизнь мою!
Есть л и з а в е т а
(вскрикивает).
Ай! боже мой! Он царапает, клюет!
Возьми его! Не могу я!
Г а р а л ь д
Позволь мне!
(Осторожно забирает сокола).
Бідняточко мое!
Рука в крови! Разве их можно брать
Без перчатки - эй, возьми, Рулав!
(Передает сокола джуре).
Но постой! В лесу же ты не была,
И я тогда не за тобой мчался...
А откуда же сокол...
О, какое приключение!
(Оглядывается и видит Анну, которая смеется).
Это, значит, ты его передала!
О королева! Опять тебе хвала
За двух дочерей прекраснее красоты!
Как ты сама, Олафова дочь.
И н г и г е г д а
Так - это Анна, а это Елизавета.
Га р а льд
(горячо).
Елизавета! Єлизіф! Которая,
Какая же она прекрасна! Да, меня ты
Сюда на счастье, судьба, привела!
В вещие девы Судьбы и Времени,
Верданді, мудрая дева дней бегущих,
Ты провела меня сквозь лес дремучий,
Чтобы я нашел жизни моего красоту!
Я мчался сквозь лес, через горы и долины,
Словно ловец на охоте соколиных,
А этот сокол, что так меня манил,
На другую руку вдруг пересел.
I чтобы получить руку эту девичью,
Пройду я мир от юга до севера,
Своей лодкой схвилюю все моря,
Одержу мир, корону, жемчуг, славу,
И все для тебя, дочь Ярослава,
Только полюби меня, моя звезда!
(Берет за руку Елизавету, заглядывая ей в глаза).

IV
Вдруг слышен звон множества колоколов, сурьмы, приветственные крики. Все бросаются к арок.

И н г и г е г д а
Это князь! Это он! Скорей подать лошади!
Навстречу все! Пойдем, Гаральд! Дони!
Все быстро идут к выходу.
Лишь один Никита остается в галерее.
Он задумчиво смотрит сквозь арки.
Н и к и т а
Настало мое время... желаемый время возмездия
За все обиды, что Новгород потерпел...
И хочу все же теперь я сам познать,
Чем он людей так околдовал,
Владыка Руси, Ярослав мудрый...
Но в это время, решительный и торжественный,
Чего же мой дух смущен отощал...
Ибо ангел ясный, ласковый и чистый,
Тебя закрыл от меня, Ярослав...

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
"ЗАКОН И БЛАГОДАТЬ"

Луг перед воротами княжеского терема - замка в Киеве. Его стены из скупо прорезанными где-двойными окнами византийского стиля, с полукруглым верхом и колонкой посередине поднимаются в глубине луга. Внизу, под широко розкинутим ветвями огромного дуба - глубокая арка ворот, входа до княжеского двора. За углом замка справа, через низенькую ограду из двух или трех брусьев, видно крутой обрыв - овраг, за ним поодаль, на соседнем холме - величественный храм
богородицы десятинной с золотыми куполами и другие здания. С левой стороны луга, на первом плане, на гранитном фундаменте - большая мраморная статуя лежащего льва. Вокруг постамента мраморные скамьи с резными спинками. Летнее утро.

За сценой далек пение девушек. Из ворот замка звуки труб, и сейчас же по тому из ворот выходит отряд княжеской стражи, которая становится по обеим сторонам входа. А через миг из ворот выходит сам Ярослав в сопровождении Сильвестра i Никиты, который идет сзади. Ярослав немного хромает на правую ногу. Еще дальше - два боярини: Мирослав i Слав"ята.

Я р о с л а в
(до Сильвестра).
Так сколько же книг сегодня уже готовы,
И многие начали писать?
С и л ь в е с т р
Готово пять книг, великий княже:
"Златая цепь", слова святых отцов,
Козьмы Індикоплова странствование.
Эта книга очень редка и дорога,
Діянія Дігеніса Акріта I
"Шестоднев" болгарского попа.
Я р о с л а в
Большой труд. Спасибо, мудрый отец,
Полезных книг мало еще у нас.
I хорошей книге больше я радуюсь,
Чем золоту в кладовке. Однако
I по книгах сказок много разных,
Которых в жизни, наверное, не найти.
Н и к и т а
Зато в жизни не хватает время правды,
I сказка это поправить спешит,
Ведь только в сказке получает возмездие
За добрые поступки справедливый человек.
Я р о с л а в
(строго).
За зло и добро воздает создатель,
Он воздает по правде коємуж.
(До Сильвестра).
Кто это такой?
С и л ь в е с т р
Ты приказал найти
Какого мужа, хитрая и умная,
Чтобы мог тебе в наряде послужит,
Зовут его Никита, книги знает,
В художестві іскусен, однако,
Хоть сейчас мних, видимо, служил и в рати,
Ибо тем, как начнет рубить,-
Страшные дубы, словно щепки, розсіка.
Я р о с л а в
(к Никите).
Ты киевский?
Н и к и т а
(хмуро).
Нет, княже господине,
Не имам града здє...
Я р о с л а в
(насмешливо).
Небесного взискуєш?
Ну что ж, приходи - будешь писать мне.
Так, запиши и сейчас
(подает Никите маленькую книжку и карандаш)
мудрое слово.
"Раньше закон, а потом благодать".
Мне говорил это поп с Берестова,
Илларион 1, гораздо мудрый муж.
"Раньше закон, а потом благодать..."
Еще запиши: "Червенские грады взять;
Поставить на Роси города,
Чтобы степная орда остановилась..."
Кстати - время подумать и о Юр"ев,
Я вот на Чюді основал.
А где же Слав"ята?..

1 Иларион - церковный писатель, первый митрополит из русских. Автор "Слова о законе и благодати" - высокохудожественного патриотического произведения ораторского (написано между 1037-1050 гг.), в котором прославлено Русскую землю, князя Владимира, который ввел христианство на Руси i объединил, укрепил государство.

С л а в я т а
(приближается).
Здесь, великий князь.
Я р о с л а в
Не нашел огородника мне
Послать в Юрьев? Надо мужа хитрая
I умелого, чтобы город мог зрубить.
С л а в я т а
Есть у меня грек іскусний на примете.
Я р о с л а в
Не хочу грека, обычай их лукав,
И за глаза не следует посылать.
Кого-то другого поищи, Слав"ято.
С л а в я т а
Найду кого-то.
Я р о с л а в
И не барись искать.

Отсылает жестом стражу, которая возвращается в замок, а сам с заметным усилием садится на мраморную скамью под львом, приглашая Сильвестра. Остальные стоят.

"Раньше закон, а потом благодать"...
Так, мудрое слово...
(К Никите).
Ну, то, значит, ты
Взискуєш вышнего града, іного,
А на земле, видишь ли, правды не найти,
И у князей нет туда дороги...
О, если бы я мог идти тем путем,
Где тишина и мудрость благодати,
Чтобы, меч тяжелый положив i шлем,
Палаты белые и храмы строить...
I в златоглавый храм Истины
Войти себе и двери открыть вам.
Но трудное в князей на плечах брем"я...
Как ты думаешь, легко мне
Эту больную ногу поднимать в стрем"я
I ездить на старом войне?
А я же всю жизнь вожу в походы рать...
Раньше закон... а потом благодать.
(Привстает).
Ну, пойдем посмотрим, вовремя
Стройки идут, что начали в прошлом году.
Так, приятнее,- надо воевать возраст,
Чтобы збудувать единственный храм прекрасный.
Все идут направо.

Есть л и з а в е т а
Здравствуй, папа!
(Прижимается к отцу).
Я р о с л а в
Лапушка моя!
Где ты была, чем играл, деточка?
Есть л и з а в е т а
С девушками на Венгерском горе
Собирали цветы, купались в Днепре.
Я р о с л а в
(нежа ее).
Гуляй, гуляй, дівчаточко мое,
Короткий девичий возраст, дорогая доченька.
Одно я тебе могу обіцять:
Хотя придется мужа роззувать,
Но с колен поднимешься в короне.
С и л ь в е с т р
Лучше всех корон твоя дочь
Премудростію книжной сияет.
И пока ты на Чюді воевал,
Она научилась с Грек переводить
И уже читает греческие письмена.
Я р о с л а в
Правда ли это? Умница моя!
Разве тебе так Греки нравится?
Есть л и з а в е т а
Но у них - ты сам мне говорил -
Все земные премудрости сокрито.
То хочу я увидит, не знал
Некий мудрец такого завещания,
Чтобы образовался покой на земле
И люди мудро, как в раю жили.
С и л ь в е с т р
Премудрость эта в ученії Христовом.
Я р о с л а в
Христос сказал - несу не мир, но меч...
- Нет, друг мой, нет путей готовых,
Чтобы давний грех сложить с человеческих плеч
I мудрый рай здесь, на земле взрастить.
Берется мудрость не из завещаний,
А с исканий и ошибок горьких.
А чтобы приучить людей добру,
Немало князь голов пожимает злых...
Потому кроткий что возраст без крови не создать,-
Раньше закон, а потом благодать.
Людей я учу страхом и книгами,
Но и сам я в людей учусь.
Ибо мудр народ, и будет жить веками
В трудах и сражениях воспитанный Русь.

В эту минуту слышно какое-то рыканье, а потом девичий смех и визг возле статуи льва.

Я р о с л а в
Что там такое? Чего это девичий крик?
Чего они все сгрудились там?
Пойди довідайсь.

Девушки с хохотом бросаются врассыпную. Из-за угла постамента выдвигаются сначала чьи-то ноги в сапогах, а потом вся черная фигура бородатого монаха, садится на скамье и протирает глаза. Девушки смеются.

Д и в ч а т а
- Да какой рыжий!
- Смотри, смотри! патлатый!
- С бородой!
- Как лев! I рыкает, как лев!
С в и ч к о г а с
Киш, мокрохвості! Вам чего тут надо?
(Пробует встать, но снова садится).
Потому как вхоплю... то голову сверну.
Ярослав и другие приближаются.
Я р о с л а в
(строго).
Кто это такой?
С и л ь в е с т р
И это наш Свечкогас! Списатель книжный.
Я р о с л а в
Что ты там делал?
Д и в ч а т а
Под львом спал. А это под головой!
(Показывают большой глиняный плескуватий жбан).
С и л ь в е с т р
Впился вновь, пьяница бесстыдный,
Сосуд скудельний! Я же тебе говорил:
Не приведи к чертовой чаши, " Остановись на третий.
С в и ч к о г а с
(жалобно).
Господи, прости!
То чем бы я считал, премудрый отец,
Как не было здесь чаши, только жбан...
С и л ь в е с т р
Опам"ятайсь, безумче! Встань пред князем
И не скверны ложью языка.
С в и ч к о г а с
(вскакивает напуган).
Прости меня, великий господин,
Не от вина, от мудрости отощал...
Я ро с л а в
Что ты несешь!
С в и ч к о г а с
Эй-эй, великий княже!
Сам посуди, если уж на вино
И то какая-то нужна мера, говорят,
Чтобы разум не ушел куда-то на дно,
И что же тогда говорить о книжную мудрость,
Которая прочнее всякого вина!
Вот я писал, вишь, удивительную книгу,
Как вдруг слышу - в голове какая-то наваждение...
Свят, Свят господь! Скорей вина выпил,
Чтобы с ума прогнать этот туман,
И слишком малый попался жбан...
Потому что не развеял мудрость навесную,-
И с горя я заплакал и уснул.
Я р о с л а в
Ты правду говоришь - писано-потому что есть,
Чтобы бисера свиньям не разбрасывали,
То и тебе же такая довлєєт честь:
Если от книг глава твоя страдала,
И чтоб от мудрости не вылезли власы,-
Иди на хутор и свиней пасы.
С в и ч к о г а с
Как свиней! Но я божий инок!
Не хочу я!
С и л ь в е с т р
Не слушался советов,
То и пасы теперь свиней i свинок,
Когда святой не впорав вертоград.

Слышен топот коней, и на луг с левой стороны въезжает Гаральд в сопровождении слуги. Увидев князя, он быстро спрыгивает с коня и подходит к нему.

Га р а л ь д
(учтиво уклоняючись).
Привет тебе, мой княже господине,
Храбрый вождь и мудрый строитель!
Привет, принцесо!
Я р о с л а в
(прижимая к себе дочь).
В добрую час!
Привет, Гаральд, воитель смелый
I волн морских отважное розтинатель.
Вот видишь, доченька, везде он побывал
I в Греках жил. Спроси, он должен знать,
Действительно там только мудрость и любовь
I кроткі все, словно в небесном раю,
Или наоборот - лукавство только и кровь.
Все видел - и все, наверное, знает.
Спроси, не бойся.
Г а р а л ь д
(горячо).
Все, что я видел
И что получил в путешествиях i боях,
Все - золото, шелка, уборы хорошие,
Алмазы, ладан, бокалы янтарные,
Хиосское Вино, сласти, шербеты,
Не стоит все улыбки свежих уст,
Прекрасных уст твоих, Єлизавето!
За тебя, за твою единственную милость,
За твой взгляд я все отдать советов,
Все берега от Смирны до Дамаска
I огород мира сверкающий Царьград!
Я р о с л а в
(насмешливо).
Однако этих см у тебя еще нет,
Да и с Царьграда, говорят, пришлось
От кесаря тебе поскорей бежать.
Есть л и з а в е т а
Не обижай изгнанника, дорогой папа,
В руке господней весы войны,
И что во времена скорби витязь потерял,
То завтра он вернет в ходе ясен.
К тому же он отчизну потерял любу,
Есть же на свете хуже этой пагуба!
Я р о с л а в
(удивлен).
На самом деле бог младенців умудряет.
Деточка розумная моя!
Прости, Гаральд.
Г а р а л ь д
(целует край платья Елизаветы).
Девушка святая!
Тебе век служить буду я!

Тем временем слышать далекий, но сильный шум и крики.

Я р о с л а в
Что там такое? Чего это крик и шум?
Ну, пойдите узнайте поскорей!

Но в этот момент вбегает смущен и одышливый Ярун. Лицо и одежда у него заляпаны глиной и мелом, которую он тщетно пытается стереть и только размазывает.

Я р о с л а в
(удивлен).
И это же Ярун! Что случилось, скажи-ка?
Чего ты весь в мелу и грязи?
Я р в н
Произвола то, великий господин!
Охренели все.
Я р о с л а в
Ты сам, наверное, спятил!
Что там такое?
Я р в н
То каменщики, княже,
Дереводіли, плотники, столяры,
Что новый храм строят на горе.
И вот они разогнали страже,
Разбросали шпаглі, молотки
I крик сняли - не хотим работать!
Когда же я взял нескольких мятежников,
То начали скудель 1 переворачивать
I вапною забросали меня!

1 Скудель - глиняный раствор.

Я р о с л а в
(удивлен).
И откуда у них беспредел это глупое?
А может, ты не заплатил им платы
Или убавив? То смотри тогда,
Когда узнаю, милости не жди.
Я р в н
Ей-богу, нет! Всем платим по ногате 2,
Как ты велел. А это варяги где
Поступили гвалт, к кому ворвались в дом,
Покривдили чью-то девичью честь,
Кого-то убили...

2 Ногата - древняя монета.

Я р о с л а в (в гневе).
Опять варягов знать!
Слав"ято, иди, немедленно рассуди,
Иди и ты, Никита.

Ярун, Слав"ята i Никита выходят.

Ну, тогда
Я не пойду смотреть на строения.
Пойдем, Сильвестр, покажи мне
Твои книжки, если они готовы.
Ну что же, Гаральд... Вижу, что ты меня
Спрашиваешь молча про свою судьбу,
И как не ошибаюсь, то, пожалуй,
Ты искренне полюбил Елизавету,
Поэтому я тебя выслушать советы.
Г а р а л ь д
(радостно).
Великий конунг!
Я р о с л а в
Не спеши, Харальд.
Но ты сам должен понимать,
Что, прежде как дочку сватать мою,
Пора тебе уділа иметь в мире
I всамперед родину и семью,
Потому князю русскому негоже отдавать
Свою дочь бездольному пирату,
Хотя бы он был грозой всех морей.
Иди, получи корону, землю, славу,
Тогда вертайсь к дочери Ярослава
I радостных, клянусь, дождешься слов.
Г а р а л ь д
Спасибо, конунг. Вызов принимаю твой
И докажу, что я настоящий варяг!
Я завтра же паруса натягиваю -
I сверкает мой меч, словно заря!
И где бы ни был - в лодке, в бою, в палатке,
К тебе лишь, моя Єлизавето,
Я мыслью полыни сквозь моря!

Ярослав i Сильвестр выходят за ворота, Елизавета медленно идет за ними, кивнув головой Гаральду.

Есть л и з а в е т а
Прощай, Гаральд! Пусть тебя господь
Хранить в пути, а я молиться буду,
Чтобы он тебе отечество вернул.
Г а р а л ь д
(задерживает ее, схватив за руку).
О, не выходи! Останься хоть на волну,
Позволь мне в эту прощальную минуту
Последний раз полюбоваться в милые глаза,
Чтобы дух печальный надеждой укрепит.
Прошу, сядь, принцесо. Круг тебя,
У твоих позволь склониться ног.

(Заставляет ее сесть на скамью и сам садится у ее ног).

Ты, как заря північная на небе,
Будешь сеять мне в путях моих.
То скажи же, моя царица-дево,
Что должен я в твою свершити честь,
Какие баснословные сокровища и чудеса
Тебе в бою достать i привезть.
Ты любишь храмы - хочешь, из Софии
Святыню высшее - золотые чаши -
В Царьграде я достану и привезу?
Есть л и з а в е т а
Не в золоте красота храма Софии,
А в песнопениях странных, что под куполами
Раздаются там в блестящей вишині, -
Этих песнопений ты не привезешь мне,
Их ангелы петь научили.
Г а р а л ь д
(озадаченный).
Нет, купола, конечно, не сниму
I пения взять в руки не сумею,
Но как действительно ангелы в Софии
Или в кесаря поют в терему,
Тогда, клянусь, поймаю хоть одного
I с вестью к тебе пошлю!
Есть л и з а в е т а
(смеется).
Господь с тобой, княже! И разве
Человек может поймать ангела!
Га р а л ь д
(с досадой).
Так что же делать! О, какая печаль,
Ничем тебя не умею почтить.
Ну, хочешь, я из Дамаска привезу
Тебе такую замечательную бирюзу,
Что, как лазурь, зоритиме в доме?
Есть л и з а в е т а
(привстает).
Прощай, Гаральд! Бог тебя храни.
Поверь, сокровищ таких мне не надо.
Когда уже хочешь, привези мне
С того Дамаска, где под ясным небом
Почил великий певец Иоанн,
С его могилы рожу или тюльпан.

Этот разговор вдруг перебивается шумом и криками, и на луг вваливается целая толпа возбужденных людей: плотники с топорами и пилами, каменщики с молотками и шпаглями и другие. Во главе толпы каменщик Журейко, красивый, статный, чернобородый человек. Он ведет под руку Людомира, седого старика, за которым идет Милуша, красивая девушка в простом крестьянском платье - белой рубашке и красочной черно-красной запаске. Тут же двое крестьян держат связанного молодого варяга Турвальда. Далее Слав"ята i Никита.

Г о л о с и з н а т в в п в
- Суда и правды! Накажи его!
- Казны убийцу! Хватит уже терпеть!
- Вон обидчиков!

Мирослав i стража, вышли из замка, тщетно пытаются оттеснить толпу.

Г и р о с л а в
Назад! Нельзя здесь!
Возвращайтесь! Как смеете своевольно
Под теремом собираться i кричат!
За чем пришли?
Ж у р е й к о
По суд и правду княжескую!
Суда и правды вимагаєм мы!
Вбегают несколько варягов и бросаются на визвіл Турвальда, обнажив мечи.

В а р я г и
Держись, Турвальде! Развяжите его!
Или немедленно всех вас здесь...
Г а р а л ь д
(мигом бросается к варягов).
Назад!

Варяги с сухим ремством отступают. Елизавета идет к воротам.
Г о л о с и
- Суда и правды! Покарать преступника!
-- Суда и правды! Правды и суда!
- Казны убийцу! Вон варягов!

Из ворот выходит Ярослав. За ним Ингигерда, Анна и некоторые жены.

Я р о с л а в
(поднимает руку).
Тихо!
Гул немедленно утихает.
Я р о с л а в
(гневно).
Кто смеет здесь крамолу совершать
I сварами смущать народ?
Чего вам надо?
Ж у р е й к о
(выступает вперед).
Правды и суда!
(Подводит Милушу i Людомира).
У этих людей убили сына и брата.
Убийца здесь. Тот варяг.
Я р о с л а в
Кто услуг?
Ж у р е й к о
Весь народ! Все видели, как он
Эту девушку в селе хотел покривдить,
А брат обстав, то он его убил
Раньше, чем люди успели опомниться.
Л ю д о м и г
Единственный сын, надежда вся моя,
Единственное, что на старости осталась...
Было еще два... но оба те
На Судомирі-реке в жаркой сечи
За тебя, княже, вместе пали.
Ага, тогда... На Судомирі-реке,
Когда ты с Брячеславом воевал.
А это... маленький... Где же правда?
За что же он погиб? Хороший был
I ласковый... и не выдержал надругательства...
За это погиб... за правду...
Ж у р е й к о
Слышишь, князь?
Я р о с л а в
Я слышу все. А потому что ты здесь при чем?
Тебя я знаю. Каменщик еси,
С тех мастеров, что новый храм строят.
Чего прибежал?
Ж у р е и ко
Моя лада, княже,
I за ее я должен встать честь.
Я р о с л а в
(гневно).
Ты должен храм усердно строить,
А ты еще всех с работы сорвал!
Ж у р е й к о
(хмуро).
Прежде чем строить храмы святые,
Годится правду утвердить в жизни.
Я р о с л а в
(гневно).
Поблагодари лишь, что твердые ваши шеи
Сгибаю в храмах я пред алтарем,
А не на торге княжеським мечом.
Пусть вас учат словеса святые.
Ну, так чего же ты хочешь сейчас?
Ж у р е й к о
Мести.
Казну его, - ты же вспоминал о меч.
Я р о с л а в
Чего же ты сам не наказал его?
Твое было это право.
Ж у р е й к о
Не было
Меня в то время. Когда его связали,
Не мог же я такого убивать!
Л ю д о м и г
Всех надо их от нас выгнать,
Потому несправедливости лишь i стыд.
Я р о с л а в
(про себя).
Боже правый,
Как трудно это - творить правый суд...
I где цена жизни! Его ведь не вернешь
Ни золотом, ни кровью. Лишь одна
В этом правда есть - чтобы трепетали злые
И тишина царила на земле. "
И н г и г е г д а
(что заметила колебания Ярослава).
Позволь тебе посоветовать, мой княже,
Ведь Харальд поедет, то пусть
Пролитая кровь лодки его не тяготеет,
I вирой 1 ты убийцу накажи.
Пусть золотом откупится.

1 Вира - денежная кара, установлена в "Русской правде" Ярослава.

Я р о с л а в
(вспыхивает гневом).
Ты вновь
При этих заброд-варягов обстаєш,
Как в Новгороде, где лилась кровь
Моих мужей, обманутых за то же!
Не будет же так! Отец мой, Владимир,
Когда положил укрепить на земле мир,
Топором разбойников наказывал!
Урун! Слав"ято! Плаху и топор!
Вам Ярослав утвердил правду-виру,
То правду-меч покажет Ярослав!
Есть л и з а в е т а
(бросается к отцу),
Нет, нет, не надо крови, тату милый!
I Владимир затем отменил
На смерть наказывать. То и ты помилуй!
Пусть-потому мудрым будет Ярослав,
Которым народ уже назвал тебя!
(Обращается к Людомира).
Прости и ты зл

Драматическая поэма состоит из 5 действий. Изображаются 30-е годы XI века в Киеве. Правит Ярослав Мудрый. Он и становится главным героем поэмы. Кроме него, героями поэмы есть жена Ярослава Мудрого Ингигерда-Ирина, дети - Елизавета, Анна, Владимир, норвежский витязь Гаральд, Никита, монах Сильвестр, жители Киева Журейко и Милуша.
В образе Ярослава Мудрого воплощенный идеал мудрого правителя, что во всех делах руководствуется государственным умом и требованиям будущего. Он наказывает посадника Коснятина за то, что тот сеет ссоры по русской земле.
Князь же стремится к единству между князьями. Он стремится сохранить могущество Киевской Руси. Те же государственные интересы заставляют его отдать дочь Елизавету за норвежского витязя Харальда, хотя она и не хочет бросать родную землю. Но такие браки укрепляют силу государства.
Своей жене князь Ярослав не прощает попытки поднять мятеж против мужа и отправляет ее в монастырь.
Сам же он, хотя уже и немолодой, становится на защиту родной земли во время нападения печенегов. Рядом с таким умным и могущественным властителем меняется и характер Ингигерды, которая тоже переживает патриотическими чувствами.
Никита приезжает в Киев, чтобы отомстить за своего отца Коснятина, которого Ярослав приказал бросить в темницу. Но он не торопится с местью, сначала хочет понять Ярослава. Никита видит разум и справедливость обладателя и прощает его, чем вызывает гнев земляков-новгородцев. Парень работает переписчиком в княжеском тереме и влюбляется в Елизавету. И девушке суждено выйти замуж за иностранца и уехать из страны.
Известие о смерти отца снова обращает Никиту на мысль о мести. Он идет из Киева, путешествует по миру, попадает в Норвегию, откуда привозит молитвенник своей возлюбленной, которая не смогла жить в чужой стороне.
В борьбе с печенегами Никита погибает.
Патриотами родной земли является также Милуша и Журейко - двое влюбленных. Впервые они появляются на сцене, когда Журейко приходит к Ярослава требовать справедливости. Варяг Турвальд убил брата Милушев, оборонял сестру, которую воин хотел обидеть. Журейко требует наказания. Но Ярослав, руководствуясь интересами государственных, отпускает варяга. Журейко сам наказывает преступника и убегает из Киева. Возвращается он для того, чтобы забрать с собой Милушу, но узнает о заговоре против князя и спешит его предупредить. Теперь он наживает себе других врагов, хоть и помилован князем. Журейко снова вынужден бежать. Он зовет с собой Милушу, и девушка предпочитает оставаться на родной стороне.
Только потеряв возлюбленную, Журейко отправляется из Киева, чтобы во время нападения печенегов привести в родной город новгородцев.
Критика, комментарии к произведению, объяснения (кратко)
Драматическая поэма "Ярослав Мудрый" полна чувства патриотизма, которым наделены все главные герои произведения.
Ярослава Мудрого изображен государственным деятелем с холодной, рассудительной головой и добрым сердцем. Он верит в большие возможности своего государства и своего народа. Но иногда образ его подается слишком идеализировано, что лишено обычной житейской логики.