Киммерийцы и скифы. Киммерийцы и скифы на руси

Киммерийцы и скифы

Достаточно очевидно, что КИММЕРИЙЦЫ - ЭТО НОСИТЕЛИ СРУБНОЙ КУЛЬТУРЫ ЮЖНОРУССКИХ СТЕПЕЙ эпохи поздней бронзы (1600–1000 гг. до н. э.). Но данные точных наук оказываются очень неудобными для тех, кто хочет представить историю евразийских степей как бессмысленный калейдоскоп: один неизвестно откуда взявшийся народ полностью истребляет или вытесняет другой, тоже неизвестно откуда взявшийся, и все повторяется снова и снова. Дескать, дикие «кочевники степей» не могли иметь связной, цивилизованной истории: внезапно появлялись и так же внезапно исчезали, не оставляя никаких следов…

После того как с помощью археологических, антропологических и лингвистических исследований выяснилось: древняя цивилизация южнорусских степей имела высокий уровень развития и стала «прародительницей» многих цивилизаций и народов Старого Света, вопрос о привязке древней «доистории» к наиболее ранним из дошедших до нас письменным источникам приобрел особую остроту. Все упирается в происхождение киммерийцев , первого из народов южнорусских степей, упомянутого в письменных памятниках; решение этой проблемы позволяет установить, какое отношение имеет Скифия железного века к древним «ариям».

Насколько этот вопрос важен для истории России и мировой истории, не стоит пояснять. И стоит ли удивляться, что как только начала выясняться подлинная роль южнорусских культур эпохи бронзы в генезисе индоевропейских цивилизаций, так сразу же появились «наукообразные» спекуляции вокруг «киммерийской проблемы». На некоторых из этих спекуляций стоит остановиться, поскольку они - в интересах определенных сил - тщательно поддерживаются и культивируются до сих пор.

Прежде всего, для того чтобы «оторвать» киммерийцев от древних ариев, на границе эпохи бронзы и железного века (то есть на рубеже II и I тыс. до н. э.) стараются создать - хотя бы на бумаге - некий «разрыв». То есть: жили-были в евразийских степях некие «арии», да потом все куда-то исчезли. Киммерийцы, упоминаемые античными источниками, не наследники Срубной культуры, но некий «новый» народ, проникший в степи Южной России только в начале железного века (около 1000 г. до н. э.). Откуда же?

Наиболее распространена версия, что киммерийцы были… фракийцами . Однако реальные фракийцы раннего железного века - жители бассейна Дуная и Северных Балкан - оседлые земледельцы, не проявлявшие любви к переходам через степные пространства, тогда как о причерноморских киммерийцах источники (и данные археологии) говорят как о типичных «всадниках», скотоводах.

Никаких археологических свидетельств продвижения народов с Северных Балкан в Причерноморье на рубеже II и I тыс. до н. э. нет. Напротив, есть свидетельства значительных миграций в обратном направлении, из киммерийских степей на Балканы… Единственный аргумент в пользу «фракийского» следа - это имена некоторых крымских царей, имеющие аналоги на Северных Балканах. Но кто поручится, что это результат влияния с запада на восток, а не наоборот, или вообще не результат общего происхождения «именного набора»*. Даже из небольшого списка имен, приведенного у Геродота, видно, что имя Спаргапит одновременно носили: фракийский царь с берегов Дуная, царь причерноморских скифов и царевич среднеазиатских «скифов» - массагетов…

* Это результат общего происхождения сыновних этносов ариев-индоевропейцев, вычленившихся из единого суперэтноса и хранящих его этнокультурно-языковые традиции. Подробнее о суперэтносе русов, его генезисе, происхождении бореалов, ариев-индоевропейцев - в монографии Ю. Д. Петухова «История Русов. Древнейшая эпоха». М., 1998, 2000, 2003, 2005, а также в монографиях: Дорогами Богов. М., 1990–2005; Сверхэволюция. Суперэтнос Русов. М., 2005, 2006 и др.

Скифские имена обнаруживают большое сходство и с именами кельтского типа, распространенными в Западной Европе (например: Фредегонда, королева франков; Родогунда, царевна парфян - среднеазиатских скифов; Гундохар, король Бургундии; Гондофар, царь скифов-саков в Северной Индии). Не ясно ли, что этот общий именной набор - наследие «арийской» эпохи, результат общего происхождения? (И даже доарийской эпохи. - Примеч. Ю. Д. Петухова .)

Спекуляции вокруг киммерийцев, попытки приписать им «иностранное» происхождение выполняют поставленную задачу: создать разрыв между древними ариями эпохи бронзы и населением южнорусских степей железного века. Точно такой же разрыв - ив тех же целях - пытаются искусственно создать между киммерийцами и скифами, заселявшими степи Южной России в раннем железном веке. Якобы встретились два разных и чужих друг другу народа, один из них вытеснил другой, и… история началась заново.

Однако, если обратиться к подлинным историческим памятникам, можно убедиться, что скифы были известны окружающим народам с древнейших времен. Скифы упоминаются уже у старейшего греческого поэта Гесиода (VIII в. до н. э.). В сказаниях о Геракле описано, как этот знаменитый герой Греции (и основатель многих царских династий) получил свой лук из рук скифа Тевтара, который и обучил его стрельбе, а ведь, согласно традиции, деятельность Геракла относится ко времени за одно-два поколения до Троянской войны, то есть к первой половине XIII в. Предания о скифах входят в самые архаичные греческие мифы, такие, как миф об изобретении земледелия, лука, технологии выплавки меди и др.

В эпоху Гомера и Гесиода, то есть в начале I тыс. до н. э., скифы (равно как и киммерийцы) воспринимались «греками»* как вполне известный, «привычный» народ; о них писали, их изображали 4 . Но это значит, что место жительства скифов не могло в то время находиться на слишком большом расстоянии от Греции.

* Мы должны помнить, что никаких греков во времена Гомера не было, как не было и древнегреческого языка. Миф о «древних греках» создан значительно позже. - Примеч. Ю. Д. Петухова .

«Отец истории» Геродот, описывая происхождение скифов, предложил две версии. Одна из них повествует о приходе скифов из Азии и разгроме ими киммерийского царства в Причерноморье. Вторая же, рассказывая о происхождение скифов от верхового божества и «богини географического места», дочери реки Борисфена (Днепра), по сути, утверждает автохтонность скифского народа в степях Причерноморья. Какая из версий правильная?

Как ни странно, обе. Как показывают данные археологии, СКИФЫ БЫЛИ БЛИЖАЙШИМИ СОСЕДЯМИ И РОДСТВЕННИКАМИ КИММЕРИЙЦЕВ, ПОТОМКАМИ ВОСТОЧНОЙ (ВОЛГО-УРАЛЬСКОЙ) ГРУППЫ ТОЙ ЖЕ САМОЙ СРУБНОЙ КУЛЬТУРЫ 5 . Движение скифов в Причерноморье, о котором свидетельствуют древние историки, происходило вовсе не из «глубин Азии», но всего лишь от берегов Волги. Следует напомнить, что границей Европы и Азии в античные времена признавалась река Дон …

Кроме того, не следует представлять дело так, что скифы, пришедшие от берегов Волги и Дона к берегам Днепра, полностью вытеснили здешних киммерийцев. И те и другие были родственными народами: их археологические культуры обнаруживают большое сходство, такое, что в самом деле трудно отличить одну от другой. Традиции эпохи поздней бронзы (то есть киммерийского времени) сохранялись на Дону и в железном веке (в скифское время), что означало и сохранение основного состава населения 6 .

Одним из важнейших показателей преемственности культур является обряд погребения. Известно, что скифы хоронили своих правителей в курганах. Но курганы строились в южнорусских степях и прежде, в эпоху бронзы. Установлено, что в скифский период в Поднепровье не только возводились новые курганы, но использовались для погребения и старые, сохранившиеся еще с бронзового века 7 . Это значит, что скифы считали эти курганы своими .

Неизбежен вывод: большинство населения Скифии железного века составляли все те же «киммерийцы», сменившие только свое называние. Недаром же Геродот замечал, что вообще народ скифов весьма многочисленный , но настоящих скифов (то есть пришедших из Азии, из-за Дона) мало 8 .

Поскольку и скифы, и киммерийцы имели единое происхождение от народа Срубной культуры, геродотово сказание о «первых царях» можно отнести к их общим предкам . Важно то, что ДАТИРОВКА ПО ГЕРОДОТУ НАЧАЛА ПРАВЛЕНИЯ ПЕРВЫХ СКИФСКИХ ЦАРЕЙ - за 1000 лет до похода персидского царя Дария в Причерноморье, то есть около 1500 г. до н. э. 9 - ПОЛНОСТЬЮ СОВПАДАЕТ С АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ ДАТИРОВКОЙ НАЧАЛА СРУБНОЙ КУЛЬТУРЫ, сформировавшейся в южноуральском и волго-донском регионе в XVI в. до н. э. Это еще раз подтверждает, что древней исторической традиции вполне можно доверять.

Где же начали править первые скифские (и киммерийские) цари, которых, согласно легенде, звали Рипоксай, Арпоксай и Колоксай? Срубная культура, преемственная с более древними арийскими культурами бронзового века, сложилась в степном регионе Южного Приуралья - нижнего Поволжья - нижнего Дона в XVI в. до н. э. К западу же от Дона в эпоху средней бронзы возникла культурная общность, имевшая несколько иные традиции.

Эта общность, занимавшая территорию современной Украины в XVI–XIV вв. до н. э., получила название культуры многоваликовой керамики. Насколько сильно она отличалась от классических степных культур эпохи бронзы, видно хотя бы из того, что ее носители почти не применяли курганный обряд погребения. Есть основания полагать, что многоваликовая керамика распространилась на Украину с запада, из бассейна Дуная.

Дон в эпоху средней бронзы стал границей двух этнокультурных общностей - различных и, по-видимому, враждебных. На берегах реки в это время возникла система мощных оборонительных сооружений - каменных крепостей . Это были первые постройки такого рода в Восточной Европе, не уступавшие современным аналогам на Балканах и Ближнем Востоке.

Южнорусские степняки «откатились» на восток, в поволжские степи, утратив почти всю Украину, которую заняла культура многоваликовой керамики. На Волге же в XVI в. до н. э. сложилась новая общность, Срубная культура, которая и была собственно «скифо-киммерийским» царством.

Такой геополитический «статус кво» сохранялся около 3-х столетий. Наконец, в XIV в. до н. э. носители Срубной культуры прорвали линию укреплений на Дону. Крепости были разрушены и не восстанавливались более никогда. В них отпала надобность, поскольку теперь степи от Волги и Урала до Днепра и Днестра оказались объединены в одну этнополитическую систему.

Очевидно, называние скифы (самоназвание, согласно греческим источникам: сколоты) относилось первоначально к тем обитателям южнорусских степей, которые остались жить на своем «старом» месте, в первоначальной области формирования Срубной культуры - в вол го-уральских и донских степях, тогда как «киммерийцами» считались родственные им жители причерноморских степей (территории современной Украины).

Некоторое время «скифская» - восточная и «киммерийская» - западная области Срубной культуры поддерживали между собой связи, но на рубеже железного века - около 1000 г. до н. э. - их единство распалось. Старые, «срубные» традиции поддерживались еще некоторое время к западу от Дона, в Причерноморье, тогда как на востоке, на Дону и Волге, сложилась новая общность. Видимо, именно этот момент в развитии южнорусской степной цивилизации и отражен в наиболее ранних античных источниках, сообщавших о существовании двух царств - киммерийского и собственно скифского, а также о враждебном столкновении между ними.

Рассказ о падении киммерийского царства под натиском скифов, приведенный древними источниками, находит археологическое подтверждение. Ко времени около 800 г. до н. э. относится гибель поселений так называемой Кобяковской (позднесрубной) культуры на нижнем Дону; очевидно, это и есть реальные следы перехода скифов через Дон, то есть их «нашествия» из Азии в Европу.

Столетними усилиями русофобской историографии были навязаны ложные стереотипы, до сих пор мешающие правильному пониманию древнего периода истории нашей страны.

1. Киммерийцы - якобы «поздний» народ, появившийся только на рубеже II и I тыс. до н. э.

Достоверные источники свидетельствует о глубокой древности киммерийского народа (в Библии Киммериец признан старшим сыном родоначальника индоевропейцев, Япета), а данные археологии позволяют проследить преемственность культур в южнорусских степях, по крайней мере с начала бронзового века. Нетрудно заметить, что с помощью этого нехитрого положения пытаются разорвать связь между киммерийцами и древнейшим народом Южной России - «протоариями»…

2. Киммерийцы - якобы пришельцы в южнорусских степях (например, им приписывается балкано-фракийское* происхождение), «чужие» по отношению к скифам…

* Здесь, на наш взгляд, автор напрасно открещивается от родства киммерийцев-скифов и балкано-фракийцев. И те и другие самые близкие родственники по арийской линии - протославяне. И те и другие порождены русами-ариями Северного Причерноморья и в целом циркумпонтийской зоны. - Примеч. Ю. Д. Петухова .

На самом деле древняя историческая традиция говорит о родстве этих народов (в Библии Скиф считается сыном Киммерийца), а археология свидетельствует о большой близости их культур.

3. Скифы якобы пришли в Причерноморье не раньше VII в. до н. э. (чуть ли не около 600 г. до н. э.).

Это положение необходимо для отрыва известий письменных источников о киммерийцах и скифах от периода Срубной культуры (1600–1000 гг. до н. э.). Но по данным археологии, скифы перешли через Дон еще около 800 г. до н. э. Это значит, что земли между Волгой и Доном, а также Северный Кавказ скифы занимали еще раньше - около 1000 г. до н. э. - тогда, когда археология фиксирует конец Срубной культуры, восточная группа которой, несомненно, принадлежала предкам скифов, а западная - предкам киммерийцев.

4. Скифы якобы полностью вытеснили (или даже истребили) киммерийцев, заняв их место…

На самом деле была устранена только правящая элита. Киммерийский народ никуда не делся, а остался на своем месте, составив основу населения Скифии…

Подведем итог. Киммерийцы - это вовсе не «новый» народ, пришедший в южнорусские степи неизвестно откуда в раннем железном веке, а наоборот, самый древний, «старший» в арийской семье, преемственный с ариями эпохи бронзы (Ямная культура III тыс. до н. э.). Из древней Киммерии происходили постоянные переселения в Европу и Азию, образовывались новые царства и новые народы (некоторые из них продолжали носить имя «кимры»), но какая-то часть жителей сохраняла верность своей прародине. Так продолжалось до тех пор, пока киммерийское царство не ослабло (конец Срубной культуры около 1000 г. до н. э.). И тогда произошло его восстановление с востока, из-за Волги: скифы вышли к Дону, а примерно через 200 лет (около 800 г. до н. э.) заняли и западные земли Причерноморья. Учитывая сообщения Геродота и других источников о начале государственности в Северном Причерноморье за тысячу лет до похода Дария 512 г. до н. э., и сравнивая с данными археологии о начале Срубной культуры (XVI в. до н. э.), мы можем отождествить собственно «киммерийское время» в степях Южной России с периодом этой культуры, 1600–1000 гг. до н. э. Рубеж II и I тыс. до н. э. стал началом собственно «скифского времени» (и началом железного века), поскольку уже в это время скифы обосновались на Дону; здесь и сложилось их государство, охватившее через несколько столетий также и Причерноморье.

Никакого «калейдоскопа» народов в евразийских степях в бронзовом и железном веках не было. Археологические культуры степной зоны Восточно-Европейской равнины эпохи бронзы и железного века обнаруживают большую преемственность, то же относится и к физическому типу людей, оставивших эти культуры.

Надо признать, древняя историческая традиция, представленная в Библии, считающая Скифа старшим сыном Киммерийца, а Киммерийца - старшим сыном Япета (арийца), абсолютно верна.

Древнейшими среди племен Восточной Европы, имя которых нам известно, были киммерийцы - кочевники, жившие в начале раннего железного века (IX-VIII вв. до н.э.) в степях Северного Причерноморья. Краткие сведения о киммерийцах содержат сочинения античных авторов (Геродот, Страбон) и ассирийские клинописные тексты. К началу VII в. до н.э. киммерийцы были вытеснены со своей территории скифами и отступили через Кавказ, опустошив Анатолию, Фригию, Лидию и греческие города на побережье. Этническая принадлежность киммерийцев большинством лингвистов и археологов в настоящее время определяется как древнеиранская.

Рассказ Геродота свидетельствует об отсутствии какой-либо центральной власти у киммерийских племен и о существовании у них нескольких вождей - царей. Объединения киммерийских племен создавались, видимо, лишь ради внешней экспансии и во время нее.

Самое раннее упоминание скифов относится к 70-м гг. VII в. до н.э. История скифов нашла отражение в произведениях античных авторов, в ассиро-вавилонских клинописях и памятниках археологии.

Наиболее полные сведения о скифах содержатся у Геродота - одна из частей его «Истории» так и называется «Скифский логос». Вот уже более 200 лет открытия археологов подтверждают достоверность сведений Геродота и значительно дополняют их.

Географическое положение Скифии ограничивалось в основном степями между Доном и Дунаем, хотя в более ранний период в ее состав входили и степи Предкавказья.

Геродот пишет, что Скифию населяли кочевые и земледельческие племена, и перечисляет их с юга на север: каллипиды или эллино-скифы, выше них - ализоны (или алазоны), над ними скифы-пахари и скифы-скотоводы. На восток от Борисфена (Днепр) в степях жили скифы-кочевники, далее до Азовского моря (Меотиды), реки Танаис (Дон) и в степях Крыма кочевали царские скифы.

В VI в. до н.э. произошло складывание союза кочевых и земледельческих племен с царскими скифами во главе.

Сплочению и политическому объединению скифских племен способствовала победа скифов над войском персидского царя Дария в 512 г. до н.э.

Развитию торговли, культуры скифов, углублению имущественной и социальной дифференциации содействовали и торговые контакты с появившимися на берегах Черного моря в конце VII-VI вв. до н.э. греческими колониями.

Глубокая имущественная дифференциация скифского общества не могла не сопровождаться развитием разных форм зависимости рядовых членов общества от аристократии. Однако рабство не играло сколько-нибудь значительной роли в производственной деятельности скифов. В условиях кочевого скотоводческого хозяйства рабовладельческие отношения не могли стать основой социально-экономических отношений в обществе.

Скифия являлась кочевническим царством с развитой для своего времени иерархической структурой управления. Единоличный правитель-царь опирался в своей власти на войско и его предводителей-старейшин. Большое значение в Скифии имело жречество.

Вторая и третья четверть IV вв. до н.э. были временем наивысшего экономического, культурного и политического подъема в истории Скифского царства. Именно тогда в IV в. до н.э. были возведены все самые знаменитые курганы скифских царей - величайшие памятники эпохи расцвета Скифии.

«Царские» курганы (Солоха, Чертомлык, Александрополь, Толстая Могила, Куль-Оба) характеризуются высокими насыпями - до 20 м - и погребальными сооружениями, опущенными в грунт на 10-12 м, от входной камеры отходят одна или несколько катакомб. В центральной камере - погребенный в роскошной одежде с дорогими украшениями, оружием, ритуальными сосудами, запасами вина и т.д., его часто сопровождали захоронения насильственно убитых слуг, наложниц; в отдельных камерах устраивались погребения коней (от 1 до 12) вместе с несколькими конюхами. Наиболее богатые из этих курганов являлись, очевидно, погребениями скифских царей и их семей, остальные погребения - представителей знати.

Во время правления царя Атея возник экономический, политический и административный центр Скифии на Каменском городище, расположенном на левом берегу Днепра, напротив города Никополя.

Дальнейшая история Скифии - это бесконечные войны, постепенно подтачивающие ее могущество. Сам Атей погиб в 339 г. до н.э. в 90-летнем возрасте в битве на Дунае с Филиппом Македонским, отцом знаменитого полководца древности. За счет Скифии расширяет свои земли Боспорское царство, скифы терпят поражение от фракийцев (313 г. до н.э.). Но главный враг Скифии был на Востоке.

В IV в. до н.э. начинается продвижение ирано-язычных кочевых племен из степей Поволжья и Приуралья на Запад через реку Танаис (Дон), в результате чего к середине или к концу III в. до н.э. территория Скифии подверглась значительному сокращению, ограничившись главным образом Крымским полуостровом.

Здесь наиболее ярко проявляются особенности сильно эллинизированной позднескифской культуры в основном оседлого земледельческого населения. Столицей позднескифского царства являлось городище Керменчик, расположенное на окраине Симферополя. Городище это часто отождествляется с городом Неаполем, упомянутым в письменных источниках. Античные авторы сообщают о постоянных войнах крымских скифов с Херсонесом, Ольвией, Боспором, в которых скифы в конце концов терпят поражение.

В III в. н.э. Скифия в Крыму подверглась сокрушительному нашествию готов. Следующий, уже последний, удар по скифам был нанесен в IV в. н.э. гуннами, после него скифы перестали существовать как этническое целое.

Племена, расселившиеся в VII-IV вв. до н.э. на обширных просторах степей от Дона до Южного Урала, называются сарматами. Их культура, близкая скифской, характеризуется прежде всего погребальными памятниками - подкурганными погребениями. Среди наиболее крупных и богатых курганов военной аристократии выделяется курганная группа Пятимары (V в. до н.э.) в Приуралье.

Письменные источники донесли до нас названия крупных племенных союзов сарматов - сираки, аорсы, языги, роксоланы, с середины I в. н.э. аланы. Исследователи считают, что Нижнее Поволжье и Подонье являлись исходной территорией сарматской экспансии. Эти степи периодически «впитывали» родственные племена Южного Приуралья, Казахстана, Средней Азии, здесь формировались крупные союзы племен, которые затем направлялись преимущественно в юго-западном, в Предкавказье, и западном, к границам Римской империи, направлениях.

Перенаселенность в условиях ведения экстенсивного кочевого скотоводства, требующего периодических передвижений на значительные расстояния, вынуждала сарматов к освоению новых земель.

Основой социальной организации сарматов являлись родоплеменные отношения. В их общественной жизни особую роль играли женщины. Они могли быть вождями, жрицами и даже воинами. Это позволяет говорить о сохранении у этих племен материнского счета родства. В дальнейшем сарматское общество становится патрилинейным.

Киммерийцы

и скифы в Южной Руси

По работам Г.В.Вернадского и других историков 19-21 веков.

Для истории Южной Руси в первом тысячелетии до н.э. имеются не только археологические материалы, но также некоторые письменные источники. Поэтому эта эпоха более не относится к доистории, а скорее принадлежит древней истории .

Основание многочисленных греческих колоний на северных берегах Черного моря способствовало поддержанию коммерческих отношений между греками и скифами, оно давало также возможность греческим ученым наблюдать

Великая греческая колонизация вслед за Средиземноморьем продолжалась на северном и восточном берегах Черного моря. На рубеже VII-VI вв. до н. э. греки основали здесь города-колонии. В V в. до н. э. греческие города-государства, расположенные по обе стороны Керченского пролива (его называли тогда Боспор Киммерийский), объединились. Созданное в результате объединения государство получило название Боспорского царства. Оно просуществовало около тысячи лет.

В Причерноморье греки жили в тесном окружении местных народов - скифов , сарматов , меотов . Это соседство способствовало взаимному влиянию культур. Боспорское государство позаимствовало некоторые черты политического устройства соседних народов: боспорские правители, традиционно именовавшие себя архонтами, для подвластных народов являлись царями, обладавшими единоличной властью.
Историк, исследователь Античности М. И. Ростовцев писал: «Боспорское царство было не просто незначительным скоплением греческих городов, затерявшихся на берегах Боспора Киммерийского, оно создало интересный и оригинальный стиль жизни. Здесь прозорливо ввели полугреческий образ правления, который сохранил государство единым в течение столетий... Это государство обеспечивало греческий мир дешёвыми и обильными запасами пищи. Оно превратило обширную полосу степей в обработанные поля. Боспор охранял Чёрное море от пиратов. Он связал греческий мир с Центральной Азией. Он создал впечатляющее искусство, добившееся успехов. Боспор - один из наиболее ранних примеров удивительно животворной силы Греции».

Причин начала переселения древних греков на побережье Чёрного моря, или великой греческой колонизации было несколько. К ним можно отнести прежде всего рост населения в ряде полисов, нехватку земли, продовольствия. Оказавшиеся безземельными греческие граждане покидали родные места в поисках счастья на чужбине.
Ещё одна причина массовых отъездов была связана с борьбой между различными группами населения за власть. Проигравшие в этой борьбе вынуждены были покидать родину, переселяться в чужие края.
Как правило, к отъезду из Греции люди готовились заблаговременно: намечали маршрут, запасались пищей и всем необходимым. Остальные горожане оказывали помощь отъезжающим, так как были заинтересованы в избавлении от всех голодных и недовольных. Они помогали снарядить корабль, снабжали запасом пищи и воды, выделяли охрану на случай нападения пиратов. Оказывая помощь землякам, отправляющимся в чужие края, горожане также рассчитывали на установление с ними торговых связей в будущем.

В течение VIII-VI вв. до н. э. греческие колонии появились на берегах Адриатического, Эгейского, Мраморного, а затем и Черного моря. Переселенцы сначала освоили южные и западные его берега, затем территории Северного и Восточного Причерноморья, знакомые им ещё задолго до колонизации.
Предполагают, что в то время на месте Таманского полуострова был один или несколько островов. Это облегчало движение судов.
Греки посещали эти места с торговыми целями и создавали здесь сначала временные, а потом постоянные торговые пункты - эмпории. Основав их, греческие поселенцы начинали торговать с местными племенами. Причерноморье манило выходцев из Эллады в первую очередь хлебом, в котором постоянно ощущался недостаток у них на родине.
Интересовали греков также ценные породы рыб, соль и лес. В обмен местному населению колонисты продавали изделия греческого ремесленного производства, дорогие вина, оливковое масло и другие товары.
Торговые суда греков шли вдоль берега от одной гавани к другой. Освоение земель Северного и Восточного Причерноморья осуществлялось ими с запада на восток - корабли жителей Эллады, войдя через Босфор в Чёрное море, двигались вдоль западного (или «левого») его берега на север и затем вдоль северного берега на восток. Таким путём они достигали Боспора Киммерийского, соединявшего Чёрное и Азовское моря.
Среди греческих городов, выходцы из которых создавали колонии в Северном Причерноморье и на Северо-Западном Кавказе, видное место занимал Милет. Его бывшие граждане основали Пантикапей (нынешняя Керчь), а на Тамани - Кепы. Здесь же жители Митилены основали Гермонассу (современная станица Тамань). На месте нынешней Анапы греки построили город Синдик (Синдская Гавань), позже переименованный в Горгиппию . Жители города Теоса основали Фанагорию, которая со временем стала столицей азиатской части Боспорского царства.
По данным античных авторов, в VI в. до н. э. на обоих берегах Боспора Киммерийского возникло более 30 греческих городов-колоний. В результате археологических раскопок установлено, что в начале V в. до н. э. только на Таманском полуострове находилось более 60 поселений. В 480 г. до н. э. к ним добавились ещё около 200. В V в. до н. э. большинство городов-колоний объединились в единое государство, известное как Боспорское царство.
Чаще всего греки строили города в устьях больших рек, по берегам проливов, в удобных гаванях. Это обеспечивало им необходимые торговые контакты с новыми соседями и с покинутой родиной.

условия жизни в скифских степях . Одним из наиболее выдающихся авторитетов по Скифии был Геродот (около 484 – 425 гг. до н.э.). Он не только собрал информацию о современном ему скифским государстве и обществе, но также был очень заинтересован историей как скифов, так и их предшественников – киммерийцев. Позднее греческие географы (например, Страбон, около 62-63 гг. до н.э.) широко использовали как повествования Геродота, так и иные источники, утерянные с тех пор.

Эпиграфический материал так же важен. Многообразные надписи на камне были найдены на месте греческих городов на побережье Черного моря.

В свое время сенсацией стала находка на горе Опук каменной стелы с высеченными на ней надписью из четырех рунических символов и изображением креста в круге. Это был вид письма, который использовался со второго по седьмой век нашей эры, то есть до эпохи викингов. Тогда на горе была возведена крепость, которую, возможно, защищали служившие боспорским царям герулы, древнегерманская каста воинов-магов. Слово "руна" в переводе с одного из германских наречий означает "тайна". Говорят, что руны - это не столько буквы алфавита, сколько магические символы, позволяющие проникнуть в другие миры. Может быть, камень был частью алтаря в святилище.

Они передают обильные свидетельства о жизни этих городов и до определенного предела также и об их скифских соседях. Не менее полезны греческие монеты, обнаруженные в скифских курганах и в этих греческих городах.

Благодаря своей необычайной долговечности золото стало универсальным платёжным средством. Первая монета с оттиском отпечатавшего её правителя появилась в 700 году до н.э. в одном из греческих городов на западном побережье Малой Азии. Согласно эдикту лидийского короля Крёза (VI в. до н.э.) лишь немногие монеты печатались из чистого золота, большинство же - из сплава золота с серебром. Первые золотые монеты Киевской Руси - златники, чей вес равнялся примерно 4,2 г, - появились при князе Владимире Святославиче в конце X - начале XI века. В настоящее время золотые монеты выведены из обращения, их можно увидеть лишь в музейных и частных коллекциях, а также в банковских сейфах - как часть государственного резерва.

Обращаясь к истории киммерийцев и скифов, прежде всего сталкиваешься с проблемой их этнического происхождения. Этот вопрос остается спорным. В то время как народы, осевшие в Южной Руси, обозначаются в различные эпохи несхожими именами, мы не можем быть уверены, что каждое изменение имени сопряжено с миграцией целой этнической группы. Оказывается, что время от времени новые правящие роды захватывали контроль над страной , и несмотря на то, что некоторые группы эмигрировали, большинство местного населения оставалось, лишь принимая примесь крови пришельцев. Южная Россия впервые была политически организована

киммерийцами (1000 – 700 гг. до н.э.),

"...Долгое время историки полагали, что Крым был заселен

относительно поздно – около 100-150 тысяч лет назад –

первобытными людьми (неандертальцами),

пришедшими с материковой части.

Однако сенсационные находки

ялтинского археолога Сергея Жука

в районе Ливадии стали доказательством того,

что люди появились на Южнобережье Крыма

намного раньше – почти миллион лет назад.

Если всё так, то Южный Крым реально является

ни чем иным как одной из немногих известных

прародин современного европейского человечества!…

Пропустим палеолит, мезолит, неолит, энеолит…

Люди современного физического типа (кроманьонцы)

появились на полуострове примерно 40 тысяч лет назад.

Пролистаем и этот период, перейдя сразу к античным историческим хроникам.

Самыми древними народами, населявшими Крым,

считаются киммерийцы и тавры.

КИММЕРИЙЦЫ по сей день остаются очень загадочным народом.

Как они появились в Европе и в Крыму? Версий достаточно много…

О киммерийцах рассказывает в своей “Одиссее”

древнегреческий поэт Гомер (8-й век до нашей эры),

а затем уже более основательно пишет

историк Геродот (5-й век до н.э.).

Упоминания киммерийцев можно найти и в ассирийских источниках

(9-6-й века до н.э., древний Ирак).

Версии переводов слова “киммерийцы” варьируются

от “великаны” до - “подвижный конный отряд”.

Факт, что это был многочисленный народ

на территории восточной Европы, а, возможно, и не только…

Что же касается Причерноморья, то, как полагает

большинство историков, на этой территории

Киммерия существовала в 10-7-м веках до н.э.

Высокий рост, голубые глаза, необыкновенная выносливость и бесстрашие

киммерийских воинов вошли во многие описания и легенды.

Племена киммерийцев объединялись в союзы, возглавляемые царями,

И вели нескончаемые войны, пытаясь завоевывать всех, кого находили.

Но так не бывает вечно...Появляются ребята ещё круче.

В 7-м веке до н.э. происходит нашествие скифов из восточной Европы

и навсегда выбивает киммерийцев из Крыма…

В Европе киммерийцы воевали дольше.

В союзе с тевтонскими племенами “кимвры”, как их именовали римляне,

продолжали успешно сражаться с Древним Римом еще несколько веков.

Но в 101 году до н.э. римский консул Гай Марий

одерживает окончательную победу при Верцеллах:

“более 65 тысяч варваров было убито, а остальные проданы в рабство”…

На этом история Киммерии закончилась.

ТАВРЫ, в отличие от киммерийцев, не были так воинственны.

Племена тавров занимали только горные и прибрежные территории

Южнобережья Крыма, в современных терминах -

от Севастополя до Феодосии.

А остальное их просто не интересовало.

Отсюда, вероятно, и отсутствие серьёзных конфликтов с киммерийцами.

Тавров, как и киммерийцев, принято считать носителями

индоиранской культуры. Как они выглядели внешне?

Картинок и описаний не сохранилось.

Пожалуй, только вот такая:

Занимались тавры земледелием,

скотоводством, охотой и рыболовством.

Жили обособленно,

не искали контактов с соседями.

Плохо относились к непрошенным гостям.

Самое первое упоминание тавров

В его повествовании тавры описаны как свирепые племена

грабителей-пиратов, приносящие греческих мореплавателей

в жертву своей богине-матери Деве…

Долгое время эта точка зрения была популярна у историков.

Сегодня её разделяют далеко не все.

Дело в том, что в найденных археологами

поселениях тавров на южном берегу Крыма

не было обнаружено никаких награбленных сокровищ. Увы…

Зачем же тогда тавры убивали чужестранцев?

Кто его знает… Может быть, в назидание? Или – на всякий случай…

По-гречески “таврос” переводится как “бык”.

Но, если говорить о происхождении названия “тавры”,

более вероятна другая версия:

По аналогии с горным массивом Тавр в Малой Азии

первые греческие колонисты назвали тем же именем

гряду Крымских гор, местность – Таврикой (горной страной),

а аборигенов – таврами (горцами).

Название полуострова – Таврика – просуществовало до 15-го века .

Затем его стали именовать Таврией, а после присоединения к России

в 1783 году назвали Тавридой (Таврической губернией).

Крымом полуостров официально был назван в 1918 году.

Интересно, что само название появилось значительно раньше – в 13-м веке.

Купцы-мореплаватели называли Крымом древний порт Кафа (Феодосия),

через который проходил Великий путь из Европы в Индию.

В переводе с тюркско-татарского “Кырым” это - ров, перекоп.

А на арабском – “аль Крым” означает “щедрый”.

Вот всё, что известно...

Вернёмся к нашим таврам.

Большинство историков считают тавров коренным населением Южнобережья,

которые в Крым и ниоткуда не приходили, и никуда не уходили.

Кто-то считает их потомками или родственниками киммерийцев.

Кто-то - потомками древних людей эпохи энеолита.

Интересна ещё одна версия, связанная с древними мифами

о Всемирном потопе и исчезнувшей цивилизацией Атлантиды.

Современная научная гипотеза

названа теорией Черноморского потопа и выглядит так:

Задолго до Египетских пирамид примерно в 56-м веке до н.э.

произошло сильное землетрясение,

после чего в огромную природную котловину,

где обитали жители Атлантиды, хлынули воды Средиземного моря.

И возникло Черное море.

А сумевшие уцелеть люди стали жить на побережьях.

Всё это было названо затем Всемирным потопом...

Исследования в направлении этой гипотезы

начали американские морские геологи у берегов Турции в 1996 году.

Ну и как бы энтузиазм не иссякает.

Появляются новые археологические

и геологические подтверждения этой версии...

Как тут не вспомнить древнеримского писателя Плиния-старшего,

который писал о таврах, что это “тридцать народов и множество племён”…

Спасшихся от потопа в горной Таврике?...

Хотим – верим, хотим – нет.

Но вернёмся в 7-й век до н.э …

История Киммерии закончилась

Киммерийцы были бесстрашными воинами.

Но не смогли противостоять скифам…

СКИФЫ...

Кто они и откуда? Мнений много..."

Киммерийцы и скифы

Теперь – о великих кочевниках, наследниках древнейших индоевропейских культур: ямных, катакомбных, срубной, Белозерской и других – о тех, что породили народы иранского корня.

Как выше уже было сказано, основной этногенез киммерийцев произошел скорее всего среди носителей Белозерской культуры, в степях нынешней Украины и Молдавии. Но в нем участвовали, помимо прочих, и племена балканской Сабатиновской культуры: племена эти отличились тем, что были среди «народов моря», в XIII–XII вв. до н. э. потрясших многие царства. Разрушивших Хеттскую державу, дерзко атаковавших Египет, возможно, ставших инициаторами Троянской войны.

О раннем этапе существования киммерийцев сведений мало. Жили оседло, по берегам рек и лиманов. Занимались преимущественно скотоводством, но не пренебрегали и земледелием, владели металлообработкой (бронзы, железа). Кризис хозяйства, вызванный, вероятно, переменой климата, привел к возрастанию значения скотоводства и к подвижности племен: лошадь превращается в незаменимого спутника жизни, киммерийцы становятся кочевниками. Когда проникли в Крым – точно не установлено.

Имя народа, закрепившееся в истории, не было его самоназванием. Но некоторые исследователи считают, что это искаженное «гиммиру» (большой, сильный) – так называли этот народ ассирийцы. Другие производят его от греческого слова, означающего «зимние» – те, кто живет на холодном, бессолнечном севере. У Гомера в «Одиссее»:

Там киммериян печальная область, покрытая вечно

Влажным туманом и мглой облаков, никогда не являет

Оку людей там лица лучезарного Гелиос…

(Помните, у Пушкина в «Каменном госте»: «А далеко на севере, в Париже…»)

Носили киммерийцы, как и большинство кочевников, кожаные куртки, штаны, сапоги. Стоит остановиться на их головном уборе. Многие имеют представление о красном «фригийском колпаке» – матерчатой шапочке, островерхо поднимающейся над головой и заломленной вперед. Во времена Великой французской революции колпак этот почему-то полюбился якобинцам и они сделали его символом свободы (одно из объяснений – при короле такие носили галерные каторжники). Для наглядности можно видеть его на знаменитой картине Эжена Делакруа «Свобода, ведущая народ» – там он на голове Марианны, символизирующей Францию. Так вот, фригийцы позаимствовали шапочку у киммерийцев, когда те громили Малую Азию, и их страну тоже.

Киммерийцы были отличными всадниками и стрелками из лука, умело пользовались колесницами. Это засвидетельствовано в письменных памятниках народов Древнего Востока, которым на собственной шкуре пришлось убедиться в боевых качествах степных воинов.

В киммерийских погребальных камерах под курганами находят наконечники стрел, иногда останки принесенных в жертву коней в полной сбруе, детали колесниц. Ничего лишнего. Их подруги уносили в мир иной, помимо домашней утвари, немало украшений, в том числе золотых; несомненно, значительная их часть – добыча мужей в боевых походах.

О непримиримых врагах киммерийцев – скифах до нас дошло гораздо больше сведений. Иногда, правда, таких, в какие трудно поверить. Отец истории, Геродот сообщает нам, что скифы ослепляли своих рабов – единственно для того, чтобы они, перед тем как перемешать в чане парное кобылье молоко, не выпили то, что сверху, – оно особенно ценилось скифами (смахивает на гадкую страшилку предперестроечной поры: «Мне мама в детстве выколола глазки, чтоб я в шкафу варенье не нашел…»).

О происхождении скифов Геродот приводит такие сведения. Сами они утверждали, что их народ – самый молодой на свете. Первым человеком, поселившимся в необитаемых доселе причерноморских степях, был Таргитай – сын Зевса и дочери бога реки Борисфена (Днепра). У него было три сына: старший Липоксаис, средний Арпоксаис и младший Колаксаис. И однажды к ним прямо с неба упали золотые вещи: плуг, ярмо, секира и чаша. Когда братья подошли к ним и старший протянул руку, чтобы взять, из золота вырвалось обжигающее пламя. Такая же участь постигла и среднего. Только младший, Колаксаис, смог благополучно завладеть ими. Старшие братья восприняли это как знамение свыше и признали за младшим право на власть. От старшего брата произошло племя авхатов, от среднего – племена катиаров и траспиев, а от младшего из братьев, царя, – племя паралатов. Все вместе эти племена назвались сколотами, или царскими. Греки называли этот народ скифами (этноним скорее всего имеет древнюю индоевропейскую основу, означающую «стрелять», «стрелок из лука»).

Отец Таргитай поделил страну между сыновьями. Самая большая часть, где хранились золотые диковинки, отошла младшему. Вообще же страна скифов, по Геродоту, очень велика. Севернее ее идут области с очень плохой видимостью: в отдалении трудно что-либо различить из-за того, что в воздухе постоянно полно пуха. Причину явления историк оставил разгадывать нам: то ли это, как сразу приходит в голову, снег, то ли разгадку можно найти в строках Багрицкого: «Тополей седая стая, воздух тополиный». Можно возразить, что сезон тополиного пуха не так уж долог – но ведь и до круглогодичных снегов от страны скифов очень далеко.

Местные греки поведали Геродоту свою версию происхождения народа скифов. Связана она с великом героем Гераклом. Десятый из его двенадцати знаменитых подвигов заключается в том, что по воле микенского царя Эврисфея он должен был пригнать на царский скотный двор быков (по более распространенной версии – коров) трехглавого и трехтулого великана Гериона, жившего на острове в Океане, за Геркулесовыми столпами (т. е. за Гибралтарским проливом). Просто похитить не получилось – по ходу дела пришлось убить сначала стражей стада, пастуха Эвритона и двуглавого пса Орфа, а потом и самого Гериона. Как следовало из услышанного историком рассказа, Геракл почему-то гнал свою добычу в том числе и через пустынное еще Северное Причерноморье. Маршрут вроде бы странноватый, от Гибралтара до греческих Микен можно было найти путь покороче – но рассказчики разрешили сомнение доводом, что Океан обтекает всю Землю, а сделать небольшой крюк по его побережью такому герою нипочем (вспомним заодно «он шел на Одессу, а вышел к Херсону» – это тоже случилось как раз в тех местах).

Края эти оказались негостеприимными, было дождливо и холодно. Герой укрылся на ночь в пещере. А проснувшись, обнаружил пропажу своих упряжных коней, которых с вечера пустил попастись. Длительные поиски обнаружили, что коней похитило странное существо – полудева-полузмея (внизу змея, от ягодиц и выше – дева). Прелестница объявила, что вернет коней только после того, как пришелец вступит с ней в любовную связь. Связь затянулась, у парочки родилось трое сыновей – Агафис, Гелон и Скиф. Наконец, наступил момент расставания. Прощаясь, Геракл протянул женщине свои лук и пояс со словами: «Когда сыновья подрастут, испытай, кто из них сможет натянуть мой лук и опоясаться поясом. Кто способен на такое – пусть останется жить здесь, кто нет – того гони в другие земли». Когда спустя годы состоялось испытание, прошел через него только Скиф. От него и произошли все скифские цари.

Самому Геродоту более достоверной показалась версия, что скифские племена пришли на эту землю с Востока. Позднейшие исторические изыскания в целом подтвердили его правоту, с тем только уточнением, что этногенез протоскифов произошел именно в этих краях, в степях Северного Причерноморья. Здесь их предки и предки киммерийцев произошли из одного круга культур, здесь они обрели навыки кочевников, овладели верховой ездой и колесницами, стали выносливыми и воинственными. Потом, как и некоторые другие иранские племена (саки, массагеты), двинулись степями на восток (при этом логично допустить, что в еще более отдаленные времена произошло передвижение части ариев-иранцев, а именно тех, что предпочтут кочевую жизнь, на запад – если они действительно около 2000 г. до н. э. расстались с индоариями где-то в Средней Азии. Но по поводу всех вышеописанных этногенезов и перемещений народов существует множество гипотез, поэтому за истину в последней инстанции пока принимать ничего нельзя).

Именно там, по пути на Алтай и на самом Алтае, после встреч со множеством народов разных культур (порою сильно отличающихся друг от друга) они и стали теми скифами, которых мы привыкли подразумевать под этим словом.

Встречаться им приходилось и с другими кочевниками, в том числе совсем другого корня: тюрками, монголоидными хунну и другими. Велико было влияние и оседлых цивилизаций. В коллекциях Государственного Эрмитажа находится множество артефактов, связанных со скифами. Массовым интересом пользуется т. н. «золото скифов» – золотые изделия, собранные начиная еще со времен Петра Великого, с его «Сибирской коллекции». Но, пожалуй, главная ценность – вещи из раскопок алтайских курганов, датируемых VI–IV вв. до н. э. Они дошли до нас в первозданной сохранности и красоте благодаря уникальному природному явлению: в погребальных камерах курганов образовалась вечная мерзлота «местного значения», и их содержимое оказалось законсервированным на тысячелетия. Колесницы, оружие, конская упряжь, одежда, ткани, войлочные ковры – с узорами и изображениями, сохранившими прежние изящество и красочность, металлические, деревянные, кожаные изделия – то, ради чего люди специально приезжают в Петербург с другого конца земли. Во многих из этих вещей чувствуется влияние китайской цивилизации: и как непосредственные заимствования, и как преломленное через культуру дальневосточных кочевников.

Замечателен «Скифо-сибирский звериный стиль». Он имел предшествующие аналоги, несет на себе их следы. Но, сложившийся на духовной почве кочевников Евразии, он стал явлением огромного значения, оказавшим влияние на культуру многих народов и эпох. Мы видим его у лесных финнов (особенно известен Пермский звериный стиль), у древних германцев, у приполярных саамов. Его отголоски – в узорах на дракарах скандинавских викингов и в русской народной вышивке, в каменной резьбе на фасадах древнерусских соборов.

В этом стиле чувствуются отголоски тотемизма: взгляд на животных не отстраненный, а как на себе подобных. Изобразившие их мастера ими любуются, им сочувствуют, сопереживают. Завидуют их ловкости, быстроте, мощи, неукротимости – хотят быть им подобными. Да украшения «звериного стиля» тому и служат: это не красивые безделушки, это магические талисманы, способные наделить обладателя качествами изображенных или уберечь от злых сил, помочь одолеть их.

Вот изображен барс, терзающий лань. Что, жалко несчастную? Все совсем не так. Лань здесь – воплощение злого духа. Убегающей охотничьей или боевой удачи; обольщения, способного приманить – и обмануть, исчезнуть. Себя самого кочевник ассоциирует, конечно, с хищником. Эти звери всегда изображены мощными, пружинистыми.

Явление в искусстве иного рода, но в чем-то схоже. Посмотрим на ассирийские барельефы, изображающие сцены охоты. Они созданы в государстве недавних кочевников-семитов и не без влияния евразийского звериного стиля. На них человек – охотник, убийца. Но как гордо, не смиряясь, как красиво умирают убиваемые им хищные звери. Видно, что человек в свой смертный час сам хотел бы быть похожим на них, с таким же достоинством встретить в бою смерть (а охота и была подготовкой к битве).

И вот во всеоружии нового опыта, новых достижений волны кочевников-иранцев стали накатываться с востока на запад. Они недружелюбны, эти саки, сарматы, скифы, массагеты и прочие. Их перемещения во многом связаны с их взаимной враждой. И как результат, оказавшись на прародине, скифы набрасываются на киммерийцев, с которыми их связывало когда-то общее происхождение. Только кто теперь будет об этом вспоминать? На них самих напирают исседоны, исседонов тоже кто-то теснит… Такова кочевая жизнь!

Вернувшись в Причерноморье во второй половине VIII в. до н. э., скифы изгнали киммерийцев и из Крыма, и из прилегающих степей. Вот что рассказал об этих событиях через три столетия, на основании успевших уже сложиться легенд, Геродот.

Вожди киммерийцев были настроены дать отпор пришельцам, лечь лучше костьми, чем оставить родные степи. Но их народ в массе своей был настроен пораженчески. И когда на общем собрании воинов было постановлено уступить завоевателям, вожди с этим не согласились и сами решили свою участь. Они разделились на два отряда и в присутствии соплеменников вступили между собой в смертный бой, из которого никто не вышел живым.

Изгнанные, однако, не обрели покоя. Как утверждает Геродот, значительная часть скифов, оставив жен и детей, кинулась их преследовать. Что уж там у них между собой успело стрястись, какие были поводы для неискоренимой неприязни, какие несмываемые обиды, мы никогда не узнаем. В древности такое случалось, личный фактор значил очень много: пустяшная обида, нанесенная вождю, не прощалась не только им, но и соплеменниками. Вождь – это олицетворение сообщества, оскорбив его, оскорбили всех.

Впрочем, возможно, на самом деле скифы не «бросились вдогонку», а взяли с киммерийцев пример: отправились в набег (растянувшийся на многие десятилетия) на области древних переднеазиатских цивилизаций – с их плодородными, веками лелеемыми землями и несметными богатствами (особенно если хорошо потрясти).

И скифы, и киммерийцы представляли собой огромную опасность для их не чаявших беды обитателей. Сам по себе неожиданный приход мобильных конных орд ужасал, и не только мирное население – тамошние полководцы долго не могли приспособиться к необычной для них тактике ведения боя. Особенно горазды были степняки на обманные маневры, на неожиданное разделение конной массы и охваты. Недавно скифы изобрели наконечники для стрел, названные по их имени скифскими, которые позволяли стрелять далеко и очень метко, киммерийцы быстро переняли новацию.

Киммерийцы, пройдя через западные перевалы Большого Кавказа, устроили себе опорную базу в Западной Грузии, совершая оттуда набеги на царство Урарту. Около 714 г. до н. э. они нанесли урартскому войску серьезное поражение. Но кочевники не умели еще брать крепостей, а их в Урарту было много, и царю Русе I удалось довольно успешно противостоять им.

Тогда киммерийцы перебрались на северо-восток Малой Азии и, обосновавшись там, повели войну с фригийским царем Мидасом (тезкой одного из его предшественников – того, у которого были ослиные уши и который своим прикосновением все обращал в золото). Но совершали также разбойные набеги на Ассирию и Урарту.

В 680 г. до н. э. ассирийский царь Асархаддон, государь могущественный и славный, перешел через горы Тавра и разбил новоявленных соседей. Их царь Теушпа погиб, часть уцелевших воинов пошла на ассирийскую службу. Им еще повезло, обычно ассирийцы захваченных с боя в плен не брали – но могли сделать исключение для опытных кочевников и колесничих.

Битвы с ассирийским войском были серьезной проверкой для киммерийцев, а позднее скифов. По происхождению ассирийцы тоже кочевники (только не такие «классические»). Их далекие предки-семиты начали свой путь в Месопотамию (междуречье Тигра и Евфрата) за несколько тысячелетий до новой эры, из стремительно превращавшейся в пустыню Сахары.

Народ это был воинственный, а его цари – с большими державными амбициями. Страна постоянно вела войны с Вавилонией, Урарту, сирийскими царствами, Фригией, Израильским царством (которое в 722 г. до н. э. разгромила), Египтом, мидянами и другими – с кем только можно. Создав при этом первую, пожалуй, в истории империю, диктуя порою свои условия фараонам (и даже господствовали в стране на Ниле на протяжении 15 лет).

Наряду с сильной пехотой, являвшейся основой ассирийской армии, всадники, колесницы тоже были широко представлены в ней. В IX в. до н. э. конница стала выделяться в самостоятельный род войск – со своим управлением и организованной подготовкой всадников. До стремян еще никто в мире не додумался (это произойдет через тысячу с лишком лет), но появилось высокое удобное седло. Чтобы всадники на спине коня меньше думали о сохранении равновесия, они вели бой парами: один был вооружен луком, другой копьем, но главное, у этого второго был широкий щит, и основной его задачей было оберегать стрелка.

Самым интересным нововведением были инженерные войска – тоже как самостоятельная часть армии. В их ведении были осадные башни, тараны, катапульты, штурмовые лестницы, бурдюки, с которыми ассирийцы переплывали реки, весь необходимый инструмент для ремонта дорог и устройства мостов и переправ.

В середине VIII в. до н. э. ядро ассирийской армии стало профессиональным, составляя так называемый «царский отряд». Племенные ополчения привлекались все меньше, повелители предпочитали теперь пополнять армию лучшими воинами побежденных, даруя им жизнь.

Но общий дух армии был таков, что ее цари, вожди и воины, бесстрашные до самоотвержения, не знали пощады и редко миловали врага. Взятая штурмом крепость срывалась до основания, ее защитников, как и плененных в открытом бою, ждала чудовищная расправа. Живых людей жгли, сдирали с них кожу, сажали на кол. Тысячами связывали кожаными ремнями – так, что не шелохнуться, и из этих тысяч складывали огромные штабеля, обрекая людей на долгую мучительную смерть. Захваченных вождей торжественно казнили в своей столице – Ниневии.

Правда, перед началом военных действий и перед штурмом крепости ассирийцы всегда предлагали покориться им без боя – и если это происходило, держали слово, были довольно милостивы, не только сохраняли жизни, но и не очень обременяли повинностями. В случае же сопротивления истреблялись не только воины, но и мирное население – поголовно, без разбора пола и возраста. То же ждало восставших.

Таковы были ассирийские боги – они требовали безусловного повиновения, а всякое нарушение их установлений предполагало жестокую казнь. И на сопротивление противника, и на восстания покоренных народов ассирийцы смотрели как на бунт против своих богов, как на богохульство. Не правда ли, схожий настрой встречаем и на страницах Ветхого Завета: еврейские воины, подобно ассирийским, не знают пощады; в захваченном городе, следуя данной своему племенному богу Яхве «военной присяге», истребляют все живое – вплоть до последнего осла, до последнего пса.

Вскоре после первых столкновений ассирийцы переняли скифские стрелы (следом это сделали и другие народы), изучили тактику степняков и придумали способы противодействия ей.

Оправившись от поражения, киммерийцы заключили было союз с фригийцем Мидасом против Урарту, но царь последнего Руса II благополучно перекупил их, и они вместе с ним пошли на Фригию и ее союзников. В разгоревшейся в 675 г. до н. э. войне Фригию ждало жестокое поражение, престарелый Мидас погиб, киммерийцы отводили душу в его осиротевшем царстве повальными грабежами.

Но к этому времени, явно им не на радость, в регионе появляются их хорошие знакомые – скифы. Предшествующие годы они провели в Восточном Закавказье, на территории Азербайджана. Там они основали полукочевое государство под названием Ишкуза. В это новообразование были включены и местные племена, а те из них, которые пасли скот в горах, были скифами ассимилированы.

Скифы внимательно следили отсюда за всем тем, что происходит в Передней Азии. Налаживали отношения с родственной по языку и по корням Мидией (мидийцы – ближайшая родня персам, и все они вместе со скифами и киммерийцами – иранцы). А вскоре скифы уже не следили, а участвовали в переднеазиатских делах. Их царь Ишпакай погиб в войне с Ассирией. Тогда заключили союз с мидянами против ассирийцев. А в недалеком будущем – с ассирийцами против мидян. Не стоит осуждать непостоянство кочевников, там все вели себя подобным образом. С кочевников спроса меньше, они были людьми пришлыми, а остальные наверняка имели с кем-то сложившиеся отношения, давние симпатии.

Скифы обрели большое влияние. Мидия стала зависимым от них государством, большие скифские отряды вторгались в Сирию, Иудейское царство, даже Египет вынужден был откупиться от них. А где-то ок. 653 г. до н. э. они добрались до своих заклятых недругов: царь Мадий с большим войском ворвался на опорную территорию киммерийцев в Малой Азии и перебил там многих из них – судя по всему, избаловавшихся от вольной разбойной жизни. От полного уничтожения их спасло только то, что в Ассирии началась смута, и скифы незамедлительно устремились туда за легкой поживой.

Так что киммерийцам довелось еще повоевать с малоазийским царством Лидией, и в бою с ними погиб его царь Гигес. Для разрядки – вспомним историю, каким образом Гигес пришел к власти. В молодости он был всего лишь телохранителем у лидийского царя Кандавла. Этот Кандавл был без меры влюблен в свою юную красавицу жену, и отсутствие меры проявилось, в частности, в том, что он буквально заставил своего телохранителя полюбоваться на ее наготу. Укрытый за занавесом, Гигес лицезрел, как женщина готовится ко сну. Но царица цепким женским взглядом заметила слежку, однако вида не подала. Наутро она дозналась, в чем дело. И поставила Гигесу (который, надо думать, был ей небезразличен) условие: или он убивает Кандавла, становится царем и берет ее в жены – или умирает сам. Понятно, что верный телохранитель выбрал не второй вариант.

Гигес, надо признать, оказался на своем месте: он существенно расширил границы государства, благодаря чему Лидия получила выход к морю. Но в 650 г. до н. э. погиб в битве с киммерийцами, защищая от них свою столицу Сарды.

После этого киммерийцы еще повоевали, еще пролили немало кровушки, но из анналов истории они вскоре исчезают, вероятно, растворившись среди исконного местного населения – надежной в историческом масштабе привязки к этой земле они обрести не сумели.

О пребывании же в Передней Азии скифов еще не раз упоминалось в ассирийских хрониках и других исторических памятниках (в «Истории» Геродота, в частности). Но и они, хоть и изрядно подмяли под себя мидийское государство, глубоких корней здесь не пустили. Однажды мидийский царь Киаксар пригласил знатнейших скифов к себе на пир, его вельможи изрядно их напоили (скифы это дело любили) – и всех прикончили. Оставшись без руководства, скифы были вынуждены покинуть Мидию.

Какое-то время они еще продержались в регионе, базируясь на свои владения в Закавказье, в Ишкузе. Но в начале V в. до н. э. покинули и эти края, двинулись в природное свое Причерноморье. Часть их задержалась или осела на Северном Кавказе – там археологи находят их следы, но подробностей не известно.

Пребывание скифов в Передней Азии не прошло для них бесследно. Они многое усвоили в искусстве ведения войны, в вооружении (в главном для себя). Переняли, например, пластинчатые металлические панцири – главную принадлежность тяжелой кавалерии. Не только переняли, но и развили идею: их мастера-оружейники изобрели более надежный чешуйчатый панцирь на кожаной основе.

Геродот утверждает, что жены скифов, оставленные на время похода дома, успели нарожать детей от рабов (тех самых, которых хозяева якобы ослепили, чтобы не лакали кобыльи сливки). Дети эти подросли (еще бы – как-никак прошло более столетия) и решили не допустить возвращения законных супругов своих матерей. Для чего насыпали оборонительные валы и выступили на битву. Держались они хорошо, скифы долгое время ничего не могли с ними поделать. Наконец, один сообразил: они так доблестно бьются, потому что видят, что мы считаем их за равных себе. А что, если их – кнутами? Так и поступили. В пасынках, как только те увидели приготовленные для них бичи, сразу заговорила рабья кровь, они задрожали и разбежались. Так скифы вернулись восвояси.

При всем уважении к Отцу истории за этой легендой трудно разглядеть какие-то реальные события. Не говоря уж о временном промежутке, в поход никак не могли уйти все мужчины, даже их большинство – иначе и возвращаться было бы некуда, вон сколько орд напирало вослед аж от самого Алтая в поисках пастбищ.

Что касается упомянутых выше «скифских валов», то могли иметься в виду различные сохранившиеся частично и до наших дней сооружения. Змиевы валы южнее Киева, Траяновы валы по Днестру, Перекопский вал и другие. Возможно, начальный этап возведения каких-то из них действительно относится к скифским временам, но основные работы были проделаны гораздо позже, при готах, римлянах или славянах – со II в. до н. э. по VIII в. н. э.

О славянском участии, возможно, свидетельствует следующая легенда. Богатырь Никита Кожемяка одолел Змея, а тот, поверженный, предложил: не губи меня, а давай лучше поделим с тобой землю пополам. Никита изготовил подобающую соху в триста пудов весом, впряг Змея, и они прочертили пограничную полосу от стольного Киева до Синя моря. Моря Никита бороздить не стал, Змея убил, а труп забросил в волны. Так появились Змиевы валы, а тело убиенного пресмыкающегося, возможно, стало островом Березань в Днепровском лимане.

Геродот побывал в Скифии в середине V в. до н. э., в годы, когда его родная Греция переживала высочайший взлет культуры – подобного, может быть, не повторилось больше за всю историю человечества. Одной из причин этого подъема считается успешное отражение греками страшного персидского нашествия в начале столетия.

А еще раньше, между 519 и 512 гг. до н. э., состоялся поход на Скифию огромного войска персидского царя Дария I (по Геродоту, численность войска составляла около 700 тысяч человек, но это, представляется, очень большое преувеличение).

Внятного морально мотивированного повода для нападения у повелителя не было, разве что ссылки на давние уже похождения скифов в переднеазиатских пределах, а если по совести – экспансионизм чистейшей воды. Желание не только расширить свою и без того огромную державу (от Инда до Нила), но и сплотить ее народы совместным деянием, славной победоносной войной. Персидская империя была настолько разношерстна, что у Геродота страницы уходят на описание многочисленных контингентов двинувшегося в поход воинства, включая самые экзотические: вплоть до каких-то африканцев в доспехах из страусовой кожи. Дарий хотел на деле проверить боеспособность своей армии и повысить ее в видах более серьезных, как он полагал, предстоящих походов. В них он должен был вслед за титулом «победителя всей Азии» снискать титул «победителя всей Европы».

К западной оконечности Малой Азии войско доставили корабли подвластных персидскому царю греческих ионийских городов. Греческий инженер Мандрокл соорудил понтонную переправу через Босфор – из сцепленных бортами кораблей. Армия вступила во Фракию – и фракийские народы покорились практически без боя, только геты оказали сопротивление – но были быстро разбиты и сочли за благо встать в ряды победителей. Затем – переправа через Дунай.

Скифы следили за каждым шагом персидской армии. И незамедлительно обратились за помощью к соседним народам. Когда их вожди собрались вместе со скифскими царями на совет, им был приведен довод: царь (Дарий) идет не против нас одних, он покоряет всех, кто ни встретится на пути. Покончит с нами – примется за вас.

Но ответного энтузиазма скифы не встретили, разве что савроматы обещали помочь со временем. Выходило, рассчитывать надо только на себя.

План действий был разработан такой. Женщин, детей, стариков – немедленно в кибитки и на северные границы скифских владений, в лесостепную полосу и леса. В открытый бой не вступать. Выделить большой отряд отборных всадников. Они должны были дразнить врага, имитировать готовность вступить в бой – но на деле сразу же отступать. Причем отступать таким образом, чтобы заманить персов во владения отказавших в поддержке народов – чтобы те, наконец, оказали сопротивление.

Так и стали действовать. Но заманивать-то на соседские земли заманивали, только их обитатели, завидев, какая страшная сила на них надвигается, сразу начинали искать спасения там же, где и скифские женщины. Агафирсы и подавно – заявили скифам, что, если те посмеют по каким бы то ни было военным нуждам вступить в их владения, они встретят решительный отпор.

И тогда скифы перешли к тактике, которую впоследствии так и назвали – скифской и называют уже два с половиной тысячелетия. К тактике выжженной земли и партизанских наскоков. Летучие отряды убивали воинов, отправившихся на поиск продовольствия и корма для лошадей. Постоянно совершались наскоки на вражеское войско, при этом опрокидывали конницу и гнали ее перед собой – в результате она расстраивала ряды собственной пехоты. Но с пехотой скифы в ближний бой не вступали, только обстреливали ее из луков; при этом они имели обыкновение пускать коня рысью прочь от вражеского строя, но отнюдь не со страха: круто повернувшись в седле всем туловищем назад, им удобно было прицеливаться.

Так продолжалось довольно долго, и Дарий, наконец, понял, что дело становится худо. Он послал гонца к скифскому царю Иданфирсу со словами примерно следующего содержания: «Чудак! Зачем ты все время убегаешь? Если ты считаешь себя в состоянии противиться моей силе – остановись и сразись. Если нет, то, принеся в дар твоему владыке землю и воду, вступи в переговоры».

Иданфирс ответил, что он вовсе не убегает. Что он живет в такой стране, в которой ни городов, ни селений – так что защищать в ней нечего, и он просто ездит по степи, куда ему вздумается. Но в стране этой, продолжал он, есть еще отеческие могилы, и если пришельцы вздумают надругаться над ними – они узнают, как сражаются скифы. Владыками же своими скифы признают только своих богов Зевса и Гестию (богиню семейного очага и жертвенного огня). А вместо земли и воды они пошлют царю такие дары, что, посмотрев на них, он сам должен понять, что они значат. Но за то, что Дарий назвал себя владыкой над Иданфирсом, он еще дорого заплатит!

Скоро персидский царь получил обещанные дары. Ими оказались птица, мышь, лягушка и пять стрел. Дарий повеселел, рассудив: мышь обозначает землю, лягушка – воду, птица по быстроте схожа со скифским конем. Ну а стрелы – он их отдает, отказываясь от сопротивления!

Придворные охотно согласились со своим повелителем. И только один из них рассудил иначе: скиф хочет сказать, что если мы не улетим, как птицы, не нырнем в воду, как лягушки, не ускользнем, как мыши, – нас ждет смерть от этих стрел!

Настроение сразу переменилось: действительно, все начинало складываться согласно этому истолкованию. А потом было отступление, были огромные потери: умершими от болезней, от плохой пищи и воды, от скифских стрел. Дорог в степи не было: отстать, отбиться, потеряться ничего не стоило – а это означало верную смерть.

Огромным потерям поспособствовал и сам Дарий: однажды перед выходом он приказал оставить в лагере всех больных и слабосильных и всех ослов. Ослов – чтобы они ревели, и скифы думали, что войско в стане. А больных и слабосильных – чтобы от них избавиться. Но самим им сказали, что войско отправляется на решающую битву, а они остаются, чтобы охранять лагерь и чтобы набраться сил.

После этого нашествия скифы стали жить не слабо связанными между собой племенными союзами, возглавляемыми каждый своим царем, а, можно сказать, в условиях раннего государства, с выраженной управляющей иерархией. Во главе ее стоял единовластный повелитель – верховный царь, постоянная резиденция которого стала столицей государства (близ нынешней Каменки-Днепровской Запорожской области Украины, на левом берегу Днепра). Это было огромное поселение «городского типа», ремесленный центр Скифии. Отсюда, помимо прочего, осуществлялось управление теми общинами земледельцев, которые были подведомственны царскому двору. В окрестностях городища и сегодня можно видеть множество курганов над могилами царей и высшей придворной знати.

Прочие цари получали теперь еще и придворный статус и значительную часть своего времени проводили при повелителе. Их сыновья и другие юноши из знатных родов прислуживали при дворце в качестве конюших, виночерпиев, кравчих, слуг, вестников. «Все как у людей» – в своих переднеазиатских походах скифская знать насмотрелась на жизнь блестящих царских дворов.

Главной силой, на которую опирался скифский царь, было войско, хоть и сохранявшее в основном племенную организацию, но командующие племенными отрядами подчинялись теперь непосредственно царю. Введены были и территориальные административные единицы, округа, возглавлявшиеся назначаемыми царем номархами. Это было очень важное нововведение. Менталитет кочевника таков, что свет чужого ночного костра, пусть даже за горизонтом, невольно вызывает смутную тревогу. И если взаимоотношения на уровне отдельных семей и родов довольно успешно регулировались на основе традиций выбранными родовыми старейшинами и главами племен, то на более высоком уровне авторитет предводителей племенных союзов и их связь между собой были явно недостаточны. В результате много крови проливалось в межплеменных столкновениях из-за сочных пастбищ, источников воды, контроля над караванными путями.

Централизованное скифское государство сразу осуществило пробу сил. Сначала были надежней подчинены племена лесостепной полосы и лесов (в том числе Геродотовы «скифы-пахари», скорее всего славяне). Затем скифские цари повели экспансию на земли фракийцев.

В 496 г. до н. э. был совершен поход через всю Фракию вплоть до Херсонеса Фракийского (на Галлиполийском полуострове в европейской части нынешней Турции). Но фракийцы тоже были воинственны, в большинстве своем их племена находились на высоком уровне культуры, а вражеское вторжение заставило сплотиться и их. В середине 480-х гг. до н. э. соперники пошли на мировую – был заключен династический брак между скифским царем Ариапифом и дочерью фракийского правителя Тереса, граница между Скифией и Фракией была установлена по Дунаю.

В годы конфликта нападениям скифов подвергались и греческие колонии во Фракии (была сожжена Истрия). Но местные греки представляли немалую силу и в военном отношении, и экономически, поэтому желательно было наладить добрые отношения и с ними. Политическую выгоду принесло отсутствие у скифов единобрачия: царь Ариапиф взял в жены еще и гречанку из Истрии (она родила ему небезызвестного Скила, рассказ о котором впереди).

Геродот в своей «Истории» большое внимание уделяет племенам Скифии. Их много. В ковыльных степях Приазовья, Крыма, в примыкающих к Перекопу степных просторах кочевали «царские скифы» – самые многочисленные, самые привилегированные и «самые настоящие». В степях поблизости от них расположились другие скифские племена. К востоку и к югу – в некотором отдалении, но все равно на опасном расстоянии обитали кочевые племена из других народов иранского корня: сарматы (савроматы), языги, роксоланы и другие.

В лесостепи, в лесах жили племена, из-за отдаленности которых до Геродота дошли, скажем так, несколько искаженные сведения о них. По образу жизни это в большинстве своем явно уже не скифы (хотя кого-то Отец истории и называет скифами, но «скифами-пахарями»). Это земледельцы, рыболовы, охотники. А кто-то, по Геродоту, вроде бы и скифы, и кочевники, но не скифы – потому что занимаются людоедством. А невры хоть и скифы, но рыжие и голубоглазые и едят шишки; плюс к тому они на несколько дней в году обязательно превращаются в волков. Где-то среди этих племен обособленными общинами живут переселившиеся из своих колоний греки и потомки от смешанных браков греков с местными жителями.

По материалам современных исследователей, античным историком по большей части имелись в виду славяне, балты, племена, представляющие собой остатки славяно-балтской общности, финны, возможно, какие-то фракийские группы.

Сложнее идентифицировать обитавших где-то на Северном Кавказе, по соседству с сарматами, амазонок. Да-да, тех самых. Историк рассказывает, как скифы и сарматы поначалу при встрече вступали с ними в сражения, приняв этих изготовившихся к битве красивых воинов за юношей. И только осматривая тела убитых врагов, убеждались, что ошиблись. Поэтому в конце концов решили больше с ними не воевать. Геродот приводит интересные сведения о том, как кочевники и прекрасные фурии занимались продлением рода и как делили потомство.

Если без улыбки – информация Геродота об этих народах древности, несмотря на ее порою анекдотичность, оказалась ценнейшим материалом для позднейших историков, а многие ставившиеся на протяжении веков под сомнение сведения были подтверждены данными археологии.

То, что сообщает Геродот о скифской религии, тоже представляет большой интерес. Но порою современного читателя озадачивает, как историк отождествляет богов – скифских и греческих. Читаем: «Скифы почитают только следующих богов. Прежде всего Гестию, затем Зевса и Гею (Гея у них считается супругой Зевса); после них – Аполлона и Афродиту Небесную, Геракла и Ареса. Этих богов признают все скифы, а царские скифы приносят жертвы еще и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс (и, по-моему, совершенно правильно) – Папей, Гея – Апи, Аполлон – Гойтасир, Афродита Небесная – Аргимпаса, Посейдон – Фагимасад».

Видите, как под другими именами, в обрядах и мифах другого, совсем, казалось бы, несхожего с греками варварского народа, уверенно узнаются родные боги. Вряд ли это натяжка, подгонка под знакомые реалии. Скорее, у людей древности на этот счет существовало более острое зрение и «шестое чувство»: тогда живее была ментальная память о временах праиндоевропейской общности и позднейших, производных от нее общностей, когда и рождались представления о главных богах и мифы о них. Прагреки и праарии жили когда-то вместе после распада праиндоевропейской общности. Проявление такого чувства можно встретить и у других античных историков, греческих и римских.

Смотрите, Зевса «совершенно правильно» называть Папей – так ведь «папа» по-гречески значит «отец», и Зевс в их литературе постоянно величается «отцом богов». Соответствующее Зевсу римский Юпитер – от древнелатинского Dyeus Pater Diespiter, а это словосочетание – от праиндоевропейского Dyeus Phater, «бог-отец» – бог света в той, древнейшей мифологии. В звательном падеже у греков имя Зевса звучало совсем по-праиндоевропейски, с добавлением схожей с «патер» концовки (аналогичным образом обстояло дело и в санскрите, и в иллирийских языках).

Интересен образ Посейдона. Спроси у нас, кто такой, большинство по школьной памяти сразу отчеканит: «греческий бог морей». А ведь у греков он был еще и «Посейдоном Конским», и богом землетрясений. Сразу встает образ божества с взлохмаченной бородой и трезубцем, несущегося в упряжке из бешеных коней по беснующимся (трясущимся) волнам. В степи же бег конского табуна – как землетрясение, и развевающиеся конские гривы – как гребни волн. Сколько здесь скифского! Хотя имена бога, греческого и скифского, несхожи: на путях истории, в промежуточных этногенезах, в заимствованиях исходное могло преобразиться до неузнаваемости (или просто замениться).

Далее у Геродота читаем: «У скифов не в обычае воздвигать кумиров, алтари и храмы богам, кроме Ареса. Ему они строят такие сооружения». Историк не сообщил нам, как скифы называли этого особо чтимого ими бога войны, мы узнаем лишь, что символом его был вертикально воткнутый короткий (35–40 см) меч-акинак. Но если ограничиться греческим «Арес», сколько можно наассоциировать близких по звучанию, по смыслу и по вызываемым эмоциям слов: не говоря уж о схоже звучащем римском Марсе – английское «Хурэй!», его русский аналог «Ура!», английское Hurry и русские ярость, Ярило, Сварожич – бог открытого огня.

Храмы скифскому Аресу сооружали, надо думать, без архитектурных излишеств – если судить по тому, какими были его алтари. Большая гора хвороста и воткнутый в нее меч-акинак – не более того. В жертву богу войны приносили различных животных, излюбленной его пищей был, конечно, конь. Приносили и человеческие жертвы; одного из сотни пленников – обязательно.

Случалось, человеческие жертвы подносились и великой богине Табити (Гестии) – это происходило на Таманском полуострове, если местным скифам удавалось захватить греческих мореплавателей (но можно предположить, что здесь историк путает скифов с таврами). Однако и ей, и остальным богам (кроме Ареса) обычными жертвами были животные и плоды земные. Основным местом свершения обрядов, вместо храмов и святилищ, были курганы над могилами предков.

Замечательный историк религии Мирча Элиаде собрал немало свидетельств в доказательство того, что среди скифов были широко распространены шаманистские религиозные обряды (да и вряд ли могло быть иначе, ибо скифы пребывали в Сибири как раз в то время, когда там складывался классический шаманизм, в том числе в среде кочевников). Шаман, призванный к своему служению через экзистенциальное озарение, снизошедшее на него как результат личной устремленности (зачастую им самим ясно не осознаваемой) или какого-то жизненного катаклизма, после долгого и трудного обучения и инициации обретает способность бипсихии. Она заключается в том, что посредством неистовой пляски с бубном или, что гораздо реже, другим заменяющим его музыкальным инструментом (в любом случае – местом обитания духов-помощников), пения, огромного целеустремленного волевого усилия, наконец, наркотического опьянения (что, впрочем, является признаком невысокой квалификации) шаман впадает в транс, в экстатическое состояние. В нем душа его «раздваивается»: она пребывает и здесь, вместе с телом, среди пассивных участников обряда (зрителей), которых шаман держит в курсе происходящего, – и одновременно совершает путешествие по иным мирам, небесному и подземному (загробному). Ищет сбежавшую душу больного (именно в этом, и ни в чем ином, состоит истинная причина заболевания), сопровождает в загробный мир душу умершего, вступает в схватки при встрече с душами других, враждебных шаманов, проникает в обитель высших духов и испрашивает у них советов по насущным проблемам (например, не пора ли перегонять табуны и стада) и вопрошает о грядущем. Есть ли подо всем (или надо всем) этим какая-то подлинная онтологическая основа – или все лишь игра воображения, самообман, спектакль, – думать так или иначе зависит от мировоззрения читателя или его настроения.

Шаман – не жрец. Жрец устоявшейся языческой религии свершает четко определенные религиозные обряды, они же магические священнодействия, чтобы их путем вознести хвалу богам и донести до них принесенную жертву – служа им этим и испрашивая у них за это милость. Но при этом он сам остается в здешнем мире – боги не духи, они к себе не пускают, а если и являются каким-то образом человеку, то только если сами того пожелают. Но в ту эпоху в религиях еще явственны были многие заимствования из шаманизма, глубинные корни которого – во временах палеолита. Отметим, что шаманистские корни имеют культ Аполлона и сам его образ – он не только носитель «светлого начала», каким его представляли гуманисты эпохи Возрождения и рацианалисты эпохи Просвещения. Аполлон еще и бог смертоносный, бог внезапной смерти. Его прорицательницы-пифии могли вступить с ним в непосредственный контакт, по крайней мере, он вещал их устами. Возможно, немало элементов шаманизма было в тайных культах Деметры и Изиды. Безусловным шаманом по происхождению своему является германский бог Один. Образ же и культ Диониса, заимствованный греками из Фракии, отношение к шаманизму вряд ли имеют: дионисийский экстаз носил профанный характер, это экстаз массовый, разнузданный, претендующий на собственное обожествление.

Скифские жрецы, энареи (от иранского «анария» – «немужественный»), представлены Геродотом как женоподобные мужчины. Вероятно, это были кастраты или гермафродиты, рядящиеся в женские одежды (явление трансвестизма). Сам институт такого жречества заимствован был в Передней Азии из культа богини Иштар. Энареи, как и скифские шаманы, использовали коноплю – очевидно, стремясь достичь состояния транса и «боговдухновленности» при гадании на прутьях, которое тоже входило в их функции. В чем смысл гадания – из Геродота непонятно. Но есть рассказ о том, что, когда царь заболевал, к нему вызывали наиболее авторитетных гадателей – энареев. Они манипулировали с прутьями (возможно, совершая при этом потусторонние странствования наподобие шаманских – не зря же дышали конопляным дымом). После чего кто-нибудь из них мог заявить, что такой-то из подданных принес ложную клятву богами царского очага – в этом и кроется причина болезни повелителя. Подозреваемого сразу же доставляли пред царские очи, и энарей должен был повторить свое обвинение при нем. Если обвиняемый отпирался, призывали новых гадателей. В случае если они подтверждали обвинение, преступнику тут же отрубали голову. Если нет – подозреваемым становился обвинитель-энарей, и в конце концов, после новых гаданий, его могли сжечь живьем за злостный поклеп.

Вызывают трепет мрачные погребальные обряды скифов. Когда умирал царь, тело первым делом покрывали воском и бальзамировали. Потом его погружали на телегу и долго возили по всем частям Скифского государства – чтобы подданные могли с ним попрощаться. При этом мужчины отрезали себе часть уха, обстригали в кружок волосы, расцарапывали лицо, делали на руке круговой надрез и прокалывали ее стрелой.

Киммерийцы Киммерийцы. – В «Одиссее» Гомера К. являются баснословным народом, живущим на крайнем Западе у океана, куда никогда не проникают лучи солнца. Название К. производят от финикийского Kamar – темный. В историческое время К. назывался народ, живший близ Таврического

ГЛАВА 3 ОПРЕДЕЛЕНИЕ ОСНОВНЫХ ПРАВИЛДаниэль Арижон пишет, что почти всегда фильмы рассказывают о чем-то. Обычно мы видим изображение персонажей и объектов, которые зафиксированы на пленке и воспроизведены на экране со скоростью 24 кадра в секунду. Но иногда этот