Варшавское восстание 1944 года кратко. Краткая история предвоенной Польши

Отрывок из книги английского военного историка Алана Кларка “План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941–1945”

М ы подходим к одному из самых трагических эпизодов всей Восточной кампании – восстанию поляков в Варшаве и их отчаянной, безнадежной битве на улицах города, длившейся два с половиной месяца. Варшавское восстание нашло себе место как страница в чисто военной истории кампании. Но оно имело и большое политическое значение, как иллюстрация трагедии польской нации, этого странного, одаренного и романтического народа, вечно обреченного находиться между жерновами грозных монолитов Германии и России, как событие огромного значения в формировании послевоенной Европы.

Сущность Польской проблемы формулируется просто, потому что время не изменило ее. Польское государство является традиционным буфером Западной Европы против России, но его безопасности в этой роли всегда угрожали жадность и жестокость немецких землевладельцев в Пруссии и Померании. Для поляков было всегда невозможно добиться политических гарантий от любых своих соседей, потому что все они домогались польских земель и предпочитали присваивать ее вместо того, чтобы защищать.

Но в 1939 году появился незаинтересованный защитник. Британское правительство гарантировало Польше целостность. Таким образом, поляки стали ставкой в игре держав, в которой оба игрока не желали поддаваться на запугивания друг друга. Гитлер стремился «дать боевое крещение германской нации» и считал, что, поскольку британцы были не способны стратегически выполнить свое обязательство, им придется смириться со свершившимся фактом. Британцы думали, что сама по себе их гарантия остановит Гитлера, – а если нет, что же, значит, им придется рано или поздно сразиться с ним, так почему бы не сейчас, тем более «ради чести»?

В результате поляки с большой отвагой сражались до конца – который сам по себе был ускорен русским вторжением в восточные земли Польши, согласно договоренности между Молотовым и Риббентропом, подписанной в августе. К концу 1939 года Польское государство было снова раздавлено двумя гигантскими хищниками на своих границах, и польские солдаты, которые не погибли в боях, попали в лагеря-тюрьмы для военнопленных.

Русские делали несколько попыток «перевоспитать» своих пленников, но офицеры оказались абсолютно не поддающимися и были все переведены в лагерь в Катынском лесу, где через какое-то время были расстреляны. Немцы даже не утруждались организацией лагерей для военнопленных – поляков сразу же отправляли в газовые камеры. Те же различия проявлялись в обеих оккупированных половинах страны. Русские как-то пытались ассимилировать ее обитателей в коммунистическое общество; немцы принялись систематически уничтожать все польское население, заменяя его немецкими переселенцами.

Но семя польского национализма, оставшегося живым после столетий подобного существования, оказалось по-дарвински устойчивым и теперь, занесенное нуждой на холодную почву военного Лондона, начало расти. Лондон стал местом пребывания «польского правительства», Меккой для эмигрантов и беженцев, центром, куда стекались вся энергия и патриотизм этого трагического и яркого народа.

Постепенно тонкие, хрупкие нити подпольных связей, которые все равно возникают даже при самых жестоких режимах, начали соединяться, образуя цепь руководства и разведки, которая оставалась эффективной вплоть до трагических событий осени 1944 года. Британцы поставляли оружие и обучали поляков военному делу; была создана отдельная Польская армия; польские летчики летали своими отдельными эскадрильями. Самым важным было то, что они возвращались на парашютах к себе на родину, с оружием, рациями и инструкциями от «правительства».

Но конечно, никто так не восприимчив к заразе сомнения, к разъедающему действию личной зависти и интриг, как правительство в изгнании. И по мере развертывания дальнейших военных и политических событий эти трудности не становились легче. Когда Советский Союз вначале превратился в союзника, а затем, к 1944 году, его армия стала самой мощной в коалиции и во всем мире, появилась угроза самостоятельности политики Польши. К июлю 1944 года Красная армия заняла всю Восточную Польшу и находилась, с точностью почти до метра, на тех же границах, которые она захватила в 1939 году.

Но почему она должна была остановиться там? Не было никакой уверенности в том, что это произойдет. Жесткие потребности стратегической необходимости и распад вермахта совпадут, и в результате, как казалось лондонским полякам, их страна снова окажется под господством одного из своих традиционных врагов. Это было положение, в котором дипломатия бессильна, ибо дипломатия означает давление (пусть изящно завуалированное), но уже не было никаких средств, да и какое давление могло подействовать на Россию?

Армии русских были всемогущи; они получали всяческую помощь с Запада – и обеспечение этой помощью стало необратимым процессом, обусловленным (как и многие другие уступки, которыми Советский Союз пользовался с 1942 года) мощным давлением настроения общества в демократических странах. Теперь русская политика пожинала блага заметных изменений своего облика, усердно создаваемых коммунистическими партиями Запада и непреднамеренно распространяемых органами пропаганды демократических стран. На международном уровне подчеркивалось значение патриотизма, воодушевлявшего советских людей (причем прежняя преданность партии как бы слегка отводилась в тень); идеи классовой борьбы и революции уже не звучали так громко, как раньше. Вместо них были созданы два новых имиджа: храброго красноармейца, как олицетворения страны, не дрогнувшей в бою, и «дядюшки Джо», раскуривающего трубку, – символа надежности в поведении и переговорах.

В дипломатическом контексте положение лондонских поляков ухудшалось из-за того, что Соединенные Штаты становились главенствующей силой в западной коалиции, и центр власти (в целях политических интриг и лоббирования) постепенно стал перемещаться из Лондона в Вашингтон. Но если у британских лидеров (в отличие от простых людей) еще сохранялся определенный цинизм в оценке этого нового русского характера, для Соединенных Штатов было справедливо обратное, когда политики (и многие военные тоже) были захвачены этой новой русской линией. В Тегеране, когда первыми осторожными подходами британцы пытались предупредить Рузвельта об опасности давать русским слишком глубоко проникнуть на Балканы, президент сказал своему сыну Эллиоту:

“Я не вижу оснований рисковать жизнями американских солдат, чтобы защищать подлинные или воображаемые британские интересы на континенте” .

Действительно, американская политика начала свою переориентацию, которая открыто проявилась в Ялте в следующем году, когда США предпочли поддержать «безопасность» России в ущерб намерениям Британии и малых стран Европы. Рузвельт твердо решил заручиться содействием русских в войне против Японии; он был также убежден, что Россию следует уговорить присоединиться к Организации коллективной безопасности (Объединенных Наций), которая, как он считал, сможет «контролировать» ее. В результате то, что США хотели от Сталина, имело для них большее значение, чем то, что они предлагали ему.

В такой ситуации лондонским полякам пришлось полагаться только на себя. Каков был политический климат, в котором им предстояло действовать, стало видно в 1943 году, когда немцы случайно обнаружили захоронения 4 тысяч польских офицеров в Катыни. Сталин не дал разрешения на независимое расследование миссией Международного Красного Креста и после долгих и оскорбительных дипломатических обменов нотами воспользовался удобным случаем «разорвать» отношения. В последующие 12 месяцев отношения все больше и больше ухудшались.

Были попытки коммунистических подрывных действий в рядах польских войск на Западе в сочетании с назойливой пропагандистской кампанией (в которой были не безгрешны и некоторые британские публикации), обвинявшей лондонских поляков в антисемитизме. На языке коммунистических попутчиков это всегда являлось признанной предшествующей стадией обвинений в «фашизме». Кроме того, подразумевалось, что лондонское польское правительство «не представляет польский народ». Затем 24 июля 1944 года русские, уже миновавшие и старую линию Керзона, и границу 1939 года, захватили Люблин и водворили туда Национальный комитет освобождения – очевидное ядро марионеточного коммунистического правительства. Если лондонским полякам нужно было заявить о себе, то время для этого подходило к концу.

Классическим ответом Сталина одному западному дипломату, слащаво распространявшемуся на тему «доброй воли» католиков, был вопрос: “А сколько дивизий у Папы?” Такой же вопрос и почти с таким же эффектом можно было бы задать и польскому правительству в Лондоне. Их дивизии были так же немногочисленны, так же рассеяны и так же бессильны, какими были британские дивизии пять лет назад в момент германского нападения. Но зато у них было широко распространенное и хорошо организованное подполье, руководимое по радио из Лондона. Эта сила – Внутренняя армия, Армия Крайова (АК), была сосредоточена в Варшаве. Но по мере приближения часа если не освобождения, то изменения в национальности оккупантов, влиянию АК стали грозить различные группировки. Существовали Народная армия, Армия Людова (АЛ) независимых лево настроенных элементов; управляемая коммунистами Польская Армия Людова (ПАЛ) и Национальные вооруженные силы, крайние правые, отколовшиеся от АК при первом признаке надвигавшегося компромисса с советскими властями.

Перед Армией Крайовой стояла неотложная необходимость проявить свою силу, чтобы лондонское правительство могло, по крайней мере, убедиться в наличии своих вооруженных сил в собственной стране. К тому же в Лондоне стали получать сообщения о том, что части АК, взаимодействовавшие с русскими, затем разоружались, а их офицеров куда-то увозили. Такая возможность появилась у русских на последней неделе июля, потому что в связи с приближением Рокоссовского к Варшаве немецкая администрация стала свертывать свою деятельность, и многие ее отделы перестали работать. 27 июля военное правительство официально объявило о привлечении 100 тысяч гражданских лиц к работе на оборонительных сооружениях, а еще худшему рассеиванию сил АК могло способствовать обращение по русскому радио 29 июля, в котором говорилось о предстоящем освобождении города, и «работников Сопротивления» призвали к восстанию против отступавшего врага.

Этот последний призыв привел к большой неразберихе – дело в том, что Армия Крайова, составлявшая 80 процентов вооруженного Сопротивления, получала свои приказы из Лондона, и преждевременное выступление АЛ и ПАЛ могли не дать АК возможности руководить своими бойцами. Поэтому 1 августа командующий Армии Крайовой генерал кавалерии Бур-Комаровский обнародовал обращение, листовки с которым были рассыпаны по всему городу.

Солдаты столицы!

Сегодня я отдал приказ, столь долго ожидаемый всеми вами, приказ на открытую борьбу против немецких захватчиков. После почти пяти лет вынужденной подпольной борьбы сегодня мы открыто беремся за оружие…

Вначале казалось, что момент выбран прекрасно, что АК сможет занять вакуум, образовавшийся при уходе немцев, и опередить Рокоссовского, объявив об освобождении столицы. Затем британские ВВС доставили бы из Лондона польское правительство, которое смогло бы занять свое место в административном центре страны, пользуясь престижем военных успехов и поддержкой мощных местных войск.

Но в действительности русское наступление исчерпало свои силы. В тот самый момент, когда Бур-Комаровский призвал поляков к оружию, правое крыло русских в Прибалтийских государствах было мощно контратаковано из Восточной Пруссии и Курляндии. Русским пришлось уступить Тукумс и Митаву (Елгаву), и к ним пришлось направить подкрепления, сняв их с центра. Обычные трудности в организации снабжения, измотанность людей и износ машин привели к остановке русских войск на Висле. С точки зрения русских, Варшавское восстание не могло бы произойти в более благоприятный момент (и таким образом, можно было не принимать во внимание его как политическую угрозу). Ибо у восстания не было достаточно сил, чтобы добиться успеха без помощи русских, но вместе с тем оно обещало все же отвлечь внимание немцев и не дать им передышки, в которой так нуждались сами русские.

Как бы то ни было, полякам это почти удалось. К 6 августа они держали под своим контролем чуть ли не весь город и намного увеличили запасы вооружения за счет захваченного у немцев. Они были уже настолько уверены в победе, что соперничавшие отколовшиеся политические группки уже начинали перестреливаться друг с другом и уже было предложено в воскресенье встречать самолеты с первыми представителями из Лондона. Но 8 августа, как первое зловещее предзнаменование их судьбы, было появление группенфюрера СС фон дем Бах-Зелевски.

Бах-Зелевски был выбран для выполнения этой задачи из-за его особого опыта в операциях против партизан и потому, что, предоставив подавление восстания частям СС, немцы надеялись не отвлекать регулярную армию от проведения оборонительных действий против русских. Очевидно также, что СС желали иметь полную свободу действий, свободу от наблюдения, тем более от вмешательства чересчур «щепетильных» элементов. А для тех, кто не мог представить, что именно на этой стадии войны, после таких жестокостей и зверств, могло возмутить щепетильность этих людей, ответ пришел скоро.

Бах-Зелевски развернул против АК две части – бригаду Каминского, состоявшую из русских заключенных-перебежчиков и прочих отбросов из Восточной Европы, и бригаду СС Дирлевангера, состоявшую из условно осужденных немецких преступников. Можно вообразить, как действовали части, подобные этим, в уличных боях, самом ожесточенном виде боев пехоты, да еще в районе, где находилось все гражданское население. Пленных сжигали заживо, обливая бензином; грудных детей накалывали на штыки и выставляли из окон, как флаги; женщин вешали рядами вниз головами с балконов. Смысл, как сказал Гиммлер Геббельсу, состоял в том, что все это дикое насилие и ужас репрессий прекратит восстание “уже через несколько дней” .

СС уже проводили одну «операцию» в Варшаве весной 1942 года. Тогда они вычистили гетто с помощью гранат и огнеметов, убив до 50 тысяч польских евреев. Участие в той акции СС рассматривалось как «боевое отличие». Но в августе 1944 года эсэсовцам пришлось гораздо труднее. Весной 1944 года британские ВВС сбросили полякам большое количество оружия, включая пушки, способные подбивать танки на ближнем расстоянии. У поляков была прекрасная дисциплина, и они всегда вели огонь до последнего. У них был большой опыт и сноровка в изготовлении гранат, мин и детонаторов. Бои продолжались; проходили дни, недели; август сменился сентябрем. Из рейха доставили дополнительно 4 «полицейских батальона» для укрепления дрогнувших рядов уголовников Дирлевангера, – странный альянс традиционных врагов, объединенных общей склонностью к жестокости и насилию.

Каждый день передатчики из Варшавы приносили лондонским полякам новости, повергавшие их в отчаяние, потому что, кроме боли, испытываемой ими, слыша, как медленно гибнут их храбрые соотечественники, они видели, как бледнеют перспективы их тщательно разработанных планов устройства своей собственной страны. Однако в этот момент, как и в 1939 году, Британия была бессильна помочь. Нескольким самолетам из Фоджи удавалось прилетать каждую ночь, но их груз был ограничен самым необходимым, потому что русские не предоставили им возможностей для дозаправки. Район, занимаемый Армией Крайовой, все сжимался, и летчикам все труднее становилось сбрасывать свои грузы с необходимой точностью. Британские представители и в Лондоне, и в Москве пытались просить, чтобы Рокоссовский помог уменьшить давление немцев на АК; их просьбы принимались, но ничего не было сделано. Один из поляков рассказывал, что, когда рассеивался дым над Варшавой, с самого высокого здания они могли разглядеть, как немецкие и русские солдаты в кажущемся благодушии купались на противоположных берегах Вислы, как бы в молчаливом признании перемирия, которому суждено было длиться все время, пока гибнул цвет польских воинов.

Но стойкость варшавских поляков не пропала даром. Она захватила воображение людей всего мира и оставила глубокое и тягостное впечатление у самих немцев. Первым начал действовать Гудериан, который допросил Бах-Зелевски о дошедших до него слухах, когда тот обратился к Гудериану с просьбой дать еще больше тяжелой техники для возобновления атаки. Бах-Зелевски признал, что в результате “тяжелых уличных боев, где приходилось сражаться за каждый дом и где обороняющиеся дрались не на жизнь, а на смерть… Бригады СС отбросили все моральные требования” , и пытался выгородить себя, говоря, что он «потерял контроль» над ними. Рыцарские чувства Гудериана испытали шок. Он писал:

“То, что я узнал от Бах-Зелевски, было настолько ужасно, что я чувствовал своим долгом поставить Гитлера в известность в тот же вечер и потребовать удаления этих двух бригад с Восточного фронта” .

Так как Гитлер все время прекрасно знал о намерениях Гиммлера подавить поляков с помощью террора, это «требование», должно быть, не вызвало у него никакого сочувствия, и неудивительно, что “…прежде всего он не желал слушать” . Однако группенфюрер Фегелейн, занимавший привилегированное положение при дворе Гитлера, потому что (кроме прочих причин) он женился на сестре Евы Браун Гретль, поддержал Гудериана. Намерением Фегелейна прежде всего было дискредитировать Гиммлера, поскольку сам он был участником клики Бормана – Кальтенбруннера, стремившихся расширить свою собственную империю за счет рейхсфюрера. Могло быть и то, что, подобно некоторым другим видным нацистам в это время, он начинал задумываться над возможностью попасть под суд победивших союзников за «военные преступления». В результате Бах-Зелевски, всегда проворный в решениях и действиях, изменил свой «подход» к Варшавскому сражению, отвел бригаду Каминского в тыл, а его самого приказал арестовать и расстрелять.

К этому времени поляки в городе находились при последнем издыхании. Боеприпасы, пища, вода, лекарства – все кончалось. Страдания гражданского населения были ужасны, и если близость родных служила вначале источником отчаянного воодушевления, то теперь она порождала мучительное чувство тревоги и личной ответственности. 16 сентября Рокоссовскому удалось прорвать немецкие позиции в пригороде Варшавы на восточном берегу Вислы. Рассчитав, что АК завершила свое дело, Сталин приказал своей армии распропагандированных поляков под командованием генерала Жимерского вступить в боевые действия и прорваться в Варшаву. Но к этому времени немцы имели достаточно времени для сооружения оборонительных линий, и через неделю русско-польское наступление замерло. Наступавшие узнали, что последние 5–6 миль до осажденного гарнизона – самые трудные.

Когда наступление Жимерского было остановлено, прекратились действия и АЛ, и ПАЛ, а их бойцы пытались скрыться в убежищах. Нехватка всего, что требовалось для борьбы и поддержания людей, вынудила Бур-Комаровского договориться о почетной сдаче Бах-Зелевски.

Бах-Зелевски не только согласился обращаться с бойцами АК как с солдатами, имеющими право на военные почести и статус пленных согласно Женевской конвенции, но и с такой готовностью разговаривал о всех других вопросах, что было очевидно – от него можно добиться и дальнейших уступок. Он сказал, что никогда не поздно исправлять свои ошибки. Угроза с Востока является или должна являться сейчас предметом тревоги для всех, “так как она вполне может привести к гибели западной культуры” . Последовала его болтовня о “необходимости понимания принципов германских отношений после войны” .

Поляки не обращали внимания на эти общие места, которые явно были рассчитаны на создание благоприятного впечатления, и настаивали на том, чтобы статус военнопленных был распространен на борцов Сопротивления по всей Польше, а не только ограничен рамками АК в Варшаве. Они также просили об амнистии по всем «преступлениям», совершенным АК вплоть до этой даты. (Это было общепринятой практикой немцев обвинять пленных в совершении военных преступлений, когда они хотели изменить условия их содержания.) После нескольких дней переговоров поляки, приехав на совещание, нашли Бах-Зелевски в слезливо-укоризненном состоянии. В передаче Би-би-си только что назвали имена ряда руководителей СС, которым придется “отвечать за их преступления против жителей Варшавы” после конца войны, и – чудовищная несправедливость! – его тоже назвали!

Да разве не он лично приказал казнить Каминского? – спрашивал Бах. Разве не благодаря его заступничеству люфтваффе не было разрешено превратить всю Варшаву в море огня? Разве он не старался изо всех сил выразить свое восхищение храбростью поляков? Бах-Зелевски даже начал длинное повествование о том, как была поймана связная АК, молоденькая девушка, красота которой так подействовала на него, что он приказал ее освободить. Она напомнила ему его дочек – фотографии дочек были трепетно вынуты и показаны.

Гитлер, конечно, терпеть не мог подобную чушь и уже составил проект приказа о том, что Варшава должна быть стерта с лица земли, когда закончится розыгрыш спектакля переговоров о сдаче. Только возобновление наступления русских и нехватка местных ресурсов рабочей силы предотвратили полную гибель города, а отнюдь не угрызения совести офицеров СС, получивших этот приказ.

После нескольких дней неторопливых переговоров условия были приняты Бах-Зелевски и представителями АК, и сдача в плен была официально завершена речами с обеих сторон (произнесенных, можно думать, почти с одинаковым пылом) о необходимости великодушия к побежденному врагу. Фегелейн позаботился о генерале Бур-Комаровском, а храбрые изголодавшиеся поляки были согнаны в лагеря для военнопленных, где хотя бы на несколько месяцев был отсрочен час их казни. Но остается тот факт, что АК получила удар, от которого она никогда больше не оправилась, и с этого времени Сопротивление стало все больше подпадать под контроль ориентированных на коммунистов групп. Ушла и всякая надежда на воссоздание государства на других, не продиктованных Советами основах.

Варшавское восстание иллюстрирует многие особенности последующей истории Второй мировой войны. Чередование вероломства и бессилия западных союзников; чередование бесчеловечности и показного раскаяния СС; неизменность советской силы и стремления к экспансии. И больше всего, наверное, оно показывает характер народа, за который номинально и первоначально велась война, и как оба диктаторских режима все-таки могли найти общую почву в стремлении подавить его.

То, что Рузвельт намеренно или по легковерию предал Восточную Европу, является настолько печально известным фактом, что не нуждается в повторении. Но следует привести два примера, подтвердившие худшие опасения лондонских поляков.
Когда Рузвельт согласился на признание старой русско-германской границы 1940 года (воскрешенной теперь как линия Керзона), вероятно одним ухом прислушиваясь к реакции собственного народа, он предложил «отдать» Львов новой Польше, «так как это окажет благотворное влияние на американское общественное мнение». Однако, как ни мала была эта уступка, президент с готовностью отказался от нее, сказав, что «…он предлагал это просто для обсуждения, но не собирался настаивать на этом».
Спустя два дня, когда Черчилль в одиночку старался не дать русским навязать новой Польше Люблинский комитет – образованное ими марионеточное правительство из польских коммунистов, – Рузвельт за спиной британского премьер-министра послал Сталину личное письмо, в котором говорилось: «Соединенные Штаты никогда и никоим образом не станут оказывать поддержку временному правительству в Польше, которое было бы враждебно вашим интересам».

Широко распространено и мнение, согласно которому русские намеренно приостановили свое наступление, чтобы немцы сделали работу за них (ликвидацию Армии Крайовой). Но это скорее приписывание мотивов (которые вполне могли быть) обстоятельствам, которые сложились в основном случайно. Отношение Рокоссовского к борьбе АК было с самого начала недоброжелательным. Но если бы он вознамерился возобновить стратегическое наступление, он ни в коем случае не позволил бы, чтобы ее существование помешало ему.

Оберфюрер СС Оскар Дирлевангер был старым приятелем Готтлоба Бергера, устроившего его на офицерскую должность в легион «Кондор» еще в 1935 году. Когда через два года Дирлевангер вернулся из Испании, пристроить его все еще было трудно из-за его судимости и двухгодичного тюремного срока за преступления против несовершеннолетних девушек в Германии. Однако с помощью всяких темных связей его удалось устроить в войска СС для подготовки первого батальона из уголовников, который должны были включить в состав дивизии «Мертвая голова». Можно проследить, как в ходе войны «отличалась» часть, подчиненная Дирлевангеру, что отражено в делах (и так не особо щепетильного) военно-судебного ведомства. Его пришлось срочно убирать из Кракова, затем из Люблина, где его эксперименты на польских девушках едва ли отличались от садизма и изнасилований в извращенной форме. Он был награжден германским Золотым крестом за свою роль в подавлении Партизанской республики озера Пелик в 1943 году, где было убито 15 тысяч «партизан», но захвачено только 1100 винтовок и 326 пистолетов в качестве «партизанского вооружения». К слову сказать, Дирлевангеру удалось подкупом спастись из лагеря союзников после войны, и в 1963 году он еще жил в Египте.

Некоторые исследователи утверждают, что Фегелейн первым обратил внимание на зверства Бах-Зелевски.

Эта идея обсуждалась Верховным командованием вооруженных сил, но от нее отказались из-за близости линии фронта и нехватки нужных самолетов.

1 августа ежегодно отмечается в Польше как годовщина Варшавского восстания 1944 года. К сожалению, эти празднования уже традиционно проходят в открыто антисоветском и антироссий-ском духе: мол, Сталин и СССР предали мужественных повстан-цев, отдав их на растерзание немцам. При этом преднамеренно забывается, что сотни тысяч наших соотечественников отдали жизни за свободу и независимость Польши. Так каковы же реальные факты о Варшавском восстании 1944 года?

После разгрома Германией Польши в сентябре 1939 года на территории Франции (позднее в Лондоне) было образовано польское эмигрантское правительство во главе с генералом В. Сикорским. Вплоть до начала Великой Отечественной войны оно занимало по отношению к СССР враждебную позицию, исходя из концепции «двух исторических врагов Польши» - России и Германии. 30 июля 1941 года дипломатические отношения между СССР и польским правительством были восстановлены. В соглашении по данному вопросу указывалась готовность Советского Союза создать на своей территории польские воинские части под командованием представителей, назначенных эмигрантским правительством, но подчинявшиеся в оперативном отношении Верховному командованию СССР. Формирование польской армии началось в конце августа 1941 года. Советский Союз выделил на эти цели более 300 млн рублей и предоставил вооружение и продовольствие (1). К началу 1942 года численность польской армии, командующим которой эмигрантское правительство назначило генерала В. Андерса, достигла 73 415 человек. В нарушение советско-польского военного соглашения от 14 августа 1941 года правительство В. Сикорского приняло решение о выводе армии Андерса на Ближний Восток. Передислокация началась в марте и закончилась в августе 1942 года - в самый тяжёлый для СССР период Великой Отечественной войны, когда германские войска захватили Северный Кавказ и вышли к Сталинграду. Всего СССР покинул 75 491 польский военнослужащий и 37 756 членов их семей.

Эвакуация армии Андерса не могла не подорвать доверие Москвы к польскому эмигрантскому правительству, и весной 1942 года в Советском Союзе создаётся Союз польских патриотов (СПП), в который входили коммунисты, левые социалисты, людовцы (т.е. члены Крестьянской партии) и беспартийные. В самой Польше в январе 1942 года под названием Польская рабочая партия (ППР) была по сути дела воссоздана компартия, распущенная Коминтерном в 1938 году.

В апреле 1943 года СССР разорвал дипломатические отношения с правительством В. Сикорского (после его гибели в июле 1943 г. кабинет возглавил С. Миколайчик), так как последнее активно включилось в начатую гитлеровцами пропагандистскую кампанию по «катынскому делу».

В самой Польше в начале 1940 года на базе организации военного типа «Служба победе Польши» был создан «Союз вооружённой борьбы» (СВБ), получивший с февраля 1942 года официальное наименование Армия Крайова, то есть «внутренняя» или «отечественная» армия (АК). Организация подчинялась эмигрантскому правительству в Лондоне, её военным руководителем являлся командующий всеми польскими вооружёнными силами генерал К. Соснковский, настроенный резко антисоветски. Непосредственно в самой Польше АК с июля 1943 года возглавлял генерал Т. Коморовский (боевые псевдонимы Бур, Лавина, Знич). АК насчитывала, по её собственным данным, 350-380 тыс. человек, однако непосредственно в боевые группы, которые вели диверсионную деятельность и проходили регулярную военную подготовку, входило лишь несколько десятков тысяч бойцов. Вплоть до конца 1943 года АК занималась в основном сбором разведданных для британского командования и накоплением поступавшего из Великобритании оружия и боеприпасов. Партизанских отрядов АК фактически не существовало, и подавляющее большинство членов ор-ганизации находилось на легальном положении. Такая тактика называлась концепцией «сбережения сил», в соответствии с которой АК должна была «стоять с винтовкой у ноги» и ждать военного краха Германии, чтобы затем взять власть в Польше от имени эмигрантского правительства.

Руководство АК и представительство лондонского правительства в Польше, так называемая делегатура, занимали ещё более антисоветские позиции, чем кабинеты Сикорского и Миколайчика. Так, в официальном органе АК «Информационном бюллетене» от 1 октября 1942 года сообщалось: «Битва за Сталинград приобретает историческое значение. Очень важно и то, что колоссальная битва на "великой реке" затягивается. В ней взаимно уничтожают себя две самые крупные силы зла - они так бьются друг с другом, как будто в этом их неизбежное предначертание»3. Учитывая недовольство рядовых членов АК фактическим бездействием организации, «Информационный бюллетень» (11 июня 1942 г.) оправдывал отсутствие партизанской борьбы тем, что она «облегчала бы положение Красной Армии, каждый момент ожидающей немецкого наступления» (4).

Первые планы вооружённого восстания в Польше АК разработала ещё в 1940 году. Его предпосылкой должно было стать по-ражение Германии от западных союзников и уход немецких войск из Польши, а задачей - предотвращение разрушения страны отступавшими немецко-фашистскими войсками. План предусматривал и возможность вооружённой борьбы с Красной армией для «освобождения» территорий, вошедших в состав СССР в сентябре 1939 года. В 1941-1942 гг. эти планы несколько видоизменялись: в частности, предусматривалась высадка в Польше польских частей из Великобритании, но основа - предварительный крах Германии - оставалась незыблемой5. При этом вплоть до разгрома немецких войск под Сталинградом АК не учитывала возможность вступления Красной армии на территорию Польши, так как, опираясь на опыт Первой мировой войны, полагала, что СССР настолько ослаблен, что не способен на масштабные наступательные операции.

В конце сентября 1943 года англо-американское командование официально уведомило правительство Миколайчика, что Красная армия первой вступит на территорию Польши. Тем самым все предыдущие планы АК, основанные на крахе Германии в результате военных действий западных союзников, уже не отвечали реальности. К тому же в Польше всё активнее действовали подконтрольные ППР партизанские отряды Гвардии Людовой (ГЛ), то есть «народной», которые в отличие от АК исповедовали тактику активного вооружённого противодействия оккупантам. В 1941-1943 гг. были созданы и другие подпольные организации, воевавшие с гитлеровцами, как, например, отряды милиции Рабочей партии польских социалистов, корпус безопасности, Польская народная армия. В январе 1944 года была создана партизанская народная армия - Армия Людова (АЛ) под командованием генерала М. Жимерского (псевдоним Роля), костяк которой составила ГЛ. Что касается эмигрантского правительства, то оно, боясь потерять доверие поляков, приступило к ограниченной борьбе против немецких оккупантов. В феврале-апреле 1944 года на территорию Польши было переброшено несколько советских партизанских соединений, взаимодействовавших с польскими национально-освободительными силами. Стремясь воспрепятствовать росту авторитета АЛ, командование АК весной 1943 года приказало осуществлять нападение на её отряды.

В октябре 1943 года генерал Т. Коморовский подготовил план вооружённого восстания в Варшаве. Предполагалось внезапным ударом захватить столицу, затем в течение нескольких дней произвести там высадку польской парашютно-десантной бригады и подготовить всё необходимое для прибытия в Варшаву эмигрантского правительства из Лондона. Одновременно части АК должны были оказывать вооружённое сопротивление Красной армии на территориях, входивших до сентября 1939 года в состав Польши. Характерно, что представитель (делегат) эмигрантского правительства в Польше Янковский в докладной записке на имя Миколайчика от 10 января 1944 года требовал, помимо возвращения Западной Украины и Западной Белоруссии, включения в состав Польши Восточной Пруссии, Силезии и Литвы. Латвию, Эстонию и Украину предполагалось сделать независимыми государствами под польским контролем.

На совещании в Квебеке в августе 1943 года под влиянием относительно бескровной высадки союзников в Италии Черчилль и Рузвельт одобрили план «Рэнкин», в рамках которого предусматривалось восстание в Варшаве силами АК и включение Польши в орбиту влияния западных союзников. В свою очередь АК рассчитывала на неизбежный «советско-англосаксонский конфликт», что помешало бы Красной армии вступить в Польшу.
20 ноября 1943 года командующий АК издал приказ о введе-нии в действие плана «Буря», представлявшего собой комплекс диверсионных действий против отступавших немецких войск. При этом предусматривалось использовать временной разрыв между отходом вермахта и вступлением в тот или иной город советских войск для взятия инициативы в свои руки и «презентации» власти польского эмигрантского правительства. Коморовский предполагал, что такая политика на территории, которую СССР после 1939 года считал своей, неизбежно вызовет негативную реакцию советской стороны, и тогда польское эмигрантское правительство заявит официальный протест. Миколайчик по-прежнему не знал, что Рузвельт и Черчилль, причём по инициативе последнего, поддержали точку зрения Москвы на будущую советско-польскую границу. Таким образом, план «Буря», несмотря на свое грозное название, был, по сути, чисто политической акцией.

Между тем в мае 1943 года в СССР началось формирование новых польских частей, не подчинявшихся эмигрантскому правительству и действовавших под политическим патронажем СПП и ППР. Уже к 29 мая в дивизии, получившей наименование 1-я Польская пехотная дивизия им. Т. Костюшко (командир - полковник З. Берлинг), насчитывалось более 15 тыс. человек7. В октябре 1943 года у деревни Ленино дивизия, усиленная советскими частями, находясь в составе 33-й армии Западного фронта, приняла боевое крещение. К концу 1943 года польские войска в СССР на-считывали 32 400 солдат и офицеров, а в марте следующего года, то есть непосредственно перед вступлением Красной армии на территорию Польши, польский корпус был развёрнут в армию (с июля 1944 г. 1-я армия Войска Польского) под командованием генерал-лейтенанта З. Берлинга.

АК с самого начала занимала по отношению к польским частям в СССР враждебную позицию, называя их «русской наёмной армией». Силы АК, которые оказались бы на территории, занятой Красной армией, не должны были включаться в состав армии З. Берлинга. Однако советские органы не собирались терпеть, что вполне объяснимо, на контролируемой территории неподчинявшиеся им вооружённые формирования, так что их конфликт с силами АК избежать бы не удалось. Именно на это и рассчитывало руководство Армии Крайовой.

Первое соприкосновение 27-й дивизии АК и Красной армии произошло на Волыни в марте 1944 года в ходе боёв за г. Ковель. Правда, дивизия по численности едва «тянула» на два полка. Тем не менее советское командование решило сохранить её организационную самостоятельность, потребовав лишь оперативного подчинения. Однако Коморовский с этим не согласился: он желал подчинения дивизии только приказам главного командования АК и эмигрантского правительства в Лондоне8. Когда же немцы перешли в контрнаступление, и 27-я дивизия вновь оказалась в их тылу, Коморовский запретил ей пробиваться на соединение с Красной армией, приказав идти на запад.

В июле 1944 года командование АК приказало своим отрядам самостоятельно, до подхода советских войск, захватить «исторические польские города» Вильнюс и Львов и провозгласить там власть эмигрантского правительства. Однако плохо вооружённые аковцы не смогли выполнить задачу, и оба города были освобождены Красной армией. Здесь впервые произошли вооружённые стычки частей аковцев с советскими войсками, так как поляки, выполняя заведомо провокационный приказ Т. Коморовского, отказались разоружиться. Однако в целом «Буря» не достигла своей ос-новной цели - обострить отношения между западными союзниками и СССР по польскому вопросу.

Одновременно при посредничестве президента Чехословакии Бенеша в Лондоне начались переговоры между советским послом при эмигрантских правительствах В.З. Лебедевым и кабинетом Миколайчика. Однако последний упорно отказывался пойти навстречу Москве. 16 февраля 1944 года Черчилль имел бурное объяснение с Миколайчиком, при этом открыто заявив о своих симпатиях к «русской позиции»: «Я не могу не признать, что русские требования в вопросе обеспечения западных границ не выходят за пределы разума или законности» (10). Тогда Миколайчик попытался заручиться поддержкой США: 6 июня 1944 года он прибыл с визитом в Вашингтон. ...администрация США, особенно военные, требовали от Миколайчика безусловной координации действий АК с советским командованием. В зависимость от выполнения этого условия было поставлено выделение польскому правительству предоставлявшегося ежегодно кредита в 10 млн долларов. В июле 1944 года Комитет начальников штабов США рекомендовал не выделять эту сумму, если Армия Крайова откажется от сотрудничества с Красной армией.

Миколайчик отказался признать «линию Керзона» будущей советско-польской границей, и 23 июня 1944 года советско-польские переговоры в Лондоне были прерваны: в этих условиях руководство СССР пошло на образование 22 июля 1944 года Польского комитета национального освобождения. ПКНО в тот же день в освобождённом г. Хелме провозгласил народную власть и опубликовал свой «Манифест к польскому народу» с программой борьбы за независимость Польши.

Польское эмигрантское правительство было вынуждено просить СССР принять Миколайчика в Москве. Подкреплением его позиций на переговорах в Кремле должно было стать восстание в Варшаве. Имелись и другие побудительные мотивы к демонстрации силы. Так, Коморовский сообщал в Лондон, что «бездействие» АК может толкнуть массы в сторону коммунистов и что советские войска, а ещё «хуже» - польские части Берлинга могут триумфально войти в Варшаву без участия Армии Крайовой. А в таком случае без неё будут сформированы и новые властные структуры.
21 июля, получив известие о покушении на Гитлера, Коморовский решил, что давно ожидавшийся крах Германии наступил, и отдал приказ силам АК в Варшаве быть готовыми к восстанию в любой момент начиная с 25 июля. В то же время Т. Коморовский отверг идею всеобщего восстания в Польше, так как оно содействовало бы успехам Красной армии, что на фоне «тактичной и гибкой» позиции СССР может окончательно подорвать авторитет эмигрантского правительства.

23 июля 1944 года И.В. Сталин заявил о своей готовности принять Миколайчика в Москве. 25 июля в Лондоне состоялось заседание польского эмигрантского правительства, давшего «зелёный свет» восстанию в Варшаве. Однако Соснковский в несогласованной с Миколайчиком телеграмме Коморовскому рекомендовал последнему отказаться от восстания, чтобы сохранить силы АК для последующей борьбы против советских войск.

Разработанный штабом АК план восстания исходил из того, что в ближайшее время германская армия сама оставит польскую столицу. Необходимо лишь взять власть в городе до вступления советских войск, для чего нужно захватить главные правительственные здания с целью немедленного размещения в них органов власти эмигрантского правительства. Так как «Советы» надлежало поставить перед свершившимся фактом, никакой координации действий с наступавшими советскими войсками не предусматривалось. Вся концепция восстания исходила из краткой (максимум 2-3 дня) и относительно бескровной борьбы против отступавших германских войск. Более того, чтобы не задерживать их отход на запад, не планировался захват важнейших транспортных коммуникаций, в том числе стратегически важных мостов через Вислу.

С 20-х чисел июля 1944 года Варшаву охватывает паника: из города бежит оккупационная администрация и немецкое гражданское население, что укрепляет командование АК в мнении о правильности выбранного для восстания момента. Но уже 25-27 июля обстановка резко меняется: Гитлер приказал удерживать город любой ценой. В польскую столицу возвращается немецкая администрация, в район Варшавы прибывают свежие немецкие части, в том числе танковая дивизия СС «Герман Геринг». Руководитель службы разведки АК К. Иранек-Осмецкий в этих условиях предложил Коморовскому отложить выступление.

Не желая координировать свои действия с СССР, АК пыталась втянуть в готовящуюся авантюру Великобританию. 27 июля 1944 года польский посол в Лондоне Рачиньский официально уве-домил Черчилля о предстоящем восстании (Миколайчик уже нахо-дился на пути в Москву), а министр обороны эмигрантского правительства Кукель озвучил в связи с этим конкретные требования: подкрепить восставших силами польской воздушно-десантной бри-гады и авиацией.

Британский комитет начальников штабов в письменном заключении на меморандум Кукеля отмечал: «По нашему мнению, союзные операции в Польше могут проводиться исключительно при полной координации с русским наступлением» (13).

Примечательно, что англичане не питали иллюзий по поводу боевой мощи Армии Крайовой. С учётом того, что немцы заблаговременно укрепили ключевые зда-ния в городе, готовясь к обороне против советских войск, восстание без тяжёлого вооружения было обречено на поражение.

В 17 ч 31 июля командующий Варшавским округом АК полковник А. Хрусьцель (Монтёр) неожиданно сообщил Коморовскому, что, по данным связных, советские танки якобы уже ворвались в Прагу (часть Варшавы, находящаяся на восточном берегу Вислы). Впоследствии выяснилось, что эта информация оказалась ложной, но именно под её влиянием Коморовский решился отдать приказ о начале восстания 1 августа 1944 года в 17 ч. Узнав о восстании в Варшаве, Гиммлер назвал его «подарком судьбы», так как оно стало удобным предлогом для массовых репрессий и разрушения польской столицы.

Следует отметить, что, согласно советскому плану операции, утверждённому И.В. Сталиным 28 июля 1944 года, Варшаву предполагалось брать не в лоб, а обойти с севера и юга, создав для этого плацдармы на Висле. Такая тактика учитывала и необходимость сохранения города как одного из центров славянской культуры. 28 июля - 2 августа 1944 года советские войска создали плацдарм к югу от Варшавы и передали его частям Войска Польского, которые должны были, наступая вдоль реки, войти в Варшаву с юга. К этому времени войска 1-го Белорусского фронта (командующий - Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский), находившиеся под Варшавой, пройдя с непрерывными боями более 600 км, были крайне измотаны. К тому же тылы отстали, отсутствовало воздушное прикрытие, так как 16-я воздушная армия еще не успела перебазироваться на ближайшие к фронту аэродромы. Так что для советского командования восстание началось в самый неподходящий момент, ибо приковывало к Варшаве пристальное внимание гитлеровцев, перебросивших сюда дополнительные силы.

Зная обо всём этом, германское командование решило нанести мощный танковый контрудар со стороны Варшавы в тыл советскому плацдарму на Висле. Ударив с трёх сторон, немцы фактически окружили и уничтожили 3-й танковый корпус 2-й армии и 2-3 августа отбросили советские войска от Варшавы, которые на подступах к городу потеряли 280 танков и оказались вынужденными перейти к обороне.

Между тем Миколайчик прибыл в Москву. 31 июля он встретился с наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым. В ходе беседы польский премьер ни словом не обмолвился о планируемом восстании. Знавший о подготовке восстания Черчилль также ничего не сообщил Сталину.

1 августа 1944 года в назначенный час «W» восстание вспыхнуло по всей Варшаве. К АК с первых дней присоединились несколько сот бойцов Армии Людовой, основная же часть АЛ была выведена из города ещё до восстания для налаживания партизанской борьбы в лесах. Повстанцы захватили бóльшую часть столицы, но не смогли занять ни одного крупного правительственного здания. Вокзалы, главные транспортные артерии и, что особенно важно, мосты через Вислу остались в руках противника. В самом городе повстанцы, овладев рядом районов, всё же не смогли создать единой освобождённой территории, ибо всюду остались немецкие опорные пункты. Сам Коморовский признавал, что город в смысле расположения противоборствующих сторон напоминал «шахматную доску». В первый же день необстрелянные части АК, состоявшие в основном из молодёжи и интеллигенции, понесли тяжёлые потери - около 2000 человек против 500 солдат и офицеров противника.

Находясь в Москве, польский премьер под влиянием оптимистических сообщений Коморовского на первой встрече со Сталиным 3 августа 1944 года сообщил, что «польская подпольная армия» 1 августа начала открытую борьбу против немцев в Варшаве, и он вскоре намерен выехать туда, чтобы создать своё правительство. Сталин возразил, что Варшава, похоже, ещё находится в руках немцев. Однако Миколайчик настаивал, что город будет вскоре полностью освобождён. «Дай бог, чтобы это было так», - ответил советский лидер (14).

Начиная с 4 августа немцы приступили к планомерному подавлению восстания силами СС, полиции, украинских националистов и так называемой РОНА, или «бригады Каминского», состоявшей из власовцев и иных предателей. При этом гитлеровское командование, используя разобщённость восставших, методично, по очереди уничтожало очаги сопротивления, применяя тяжёлые орудия, бронепоезда, танки и огнемёты. Повстанцы несли значительные потери, вскоре стал ощущаться недостаток боеприпасов.

2 августа 1944 года разведка 1-го Белорусского фронта получила первые, весьма расплывчатые сообщения о восстании в Варшаве. Обстановка на тот момент оставалась неясной даже для Коморовского. В город был сброшен советский связной офицер с радиостанцией, но он погиб, так как советское командование не знало точного расположения повстанческих сил.

В беседе со Сталиным 9 августа тон Миколайчика был уже совсем другим: он просил быстрейшей помощи повстанцам оружием. Сталин не возражал. Однако он справедливо отметил, что восставшим требуется прежде всего тяжёлое оружие, а сбросить его с самолётов технически не представляется возможным. В целом советский лидер расценил восстание как «нереальное дело», так как у немцев под Варшавой три танковые дивизии и много пехоты. «Просто жалко этих поляков» (т.е. повстанцев) (17). Сталин весьма откровенно сказал, что вначале считал взятие Варшавы советскими войсками делом нескольких дней, однако противник перебросил под город дополнительные силы и теперь освобождение польской столицы потребует времени. Советский лидер предложил направить к повстанцам офицера связи с системой сигналов и шифров. Одновременно при участии специального представителя Ставки ВГК Г.К. Жукова 8 августа 1944 года был разработан новый план освобождения Варшавы. Однако операция не могла начаться ранее 25 августа. Положение осложнялось и тем, что гитлеровцы во второй половине августа резко активизировали нажим на плацдарм к югу от Варшавы, так что для его удержания пришлось отвлечь дополнительные силы.

Тем временем восстание принимало характер всенародной борьбы против оккупантов: героически сражавшиеся варшавяне не знали о закулисных манёврах руководства АК и истинных мотивах восстания. А в печати АК усилились нападки на СССР, который, якобы заранее зная о восстании, не оказывает теперь никакой помощи. В качестве ответной меры 13 августа 1944 года публикуется заявление ТАСС; в нём подчёркивалось, что Советский Союз не имеет к восстанию никакого отношения и оно с ним предварительно не согласовывалось. 16 августа в ответ на обращение Черчилля о помощи восставшим, Сталин сообщил, что сначала он распорядился «интенсивно сбрасывать» вооружение в район Варшавы, затем советское командование, убедившись, «что варшавская акция представляет безрассудную ужасную авантюру, стóящую населению больших жертв», пришло к выводу, «что оно должно отмеже-ваться от варшавской авантюры, так как оно не может нести ни прямой, ни косвенной ответственности за варшавскую акцию» (18).

Понимая, что восстание не удалось, эмигрантское правительство пыталось свалить ответственность за его начало не только на Москву, но и на Лондон. Так, в начале августа поляки пожаловались американцам, что англичане, пообещав якобы оказывать восстанию помощь, что, как говорилось ранее, не соответствовало действительности, теперь отказываются это делать. Попытка Миколайчика побудить к помощи США также не возымела успеха: американцы сослались на то, что АК в оперативном отношении подчиняется Лондону.

Таким образом, к началу сентября 1944 года стало ясно, что реально спасти восставших от планомерного и систематического истребления может только наступление Красной армии. 22 августа 1944 года в послании Черчиллю и Рузвельту Сталин подчеркнул, что «советские войска… делают всё возможное, чтобы… перейти на новое широкое наступление под Варшавой. Не может быть сомнения, что Красная Армия не пожалеет усилий, чтобы разбить немцев под Варшавой и освободить Варшаву для поляков. Это будет лучшая и действенная помощь полякам-антинацистам» (21).

5 сентября 1944 года в своём секретном анализе ситуации Коморовский писал: «Думаю, что нам не надо предаваться иллюзиям, что советское наступление через несколько дней завоюет Вар-шаву. У немцев достаточно сил, чтобы остановить советское продвижение. Русские силы оторваны от своих баз снабжения и им не хватает средств связи. У немцев, напротив, всё это есть… Висла защищает немцев от русского вторжения»22. Характерно, что, прекрасно осознавая истинные мотивы советской позиции, штаб АК через свою печать продолжал уверять варшавян в «предательстве Москвы».

Весь конец августа 1944 года войска 1-го и 2-го Белорусских фронтов пытались активными наступательными действиями отбросить мощную группировку немцев, нависавшую над Варшавой с северо-востока, чтобы создать условия для освобождения столицы Польши.

10 сентября 1944 года 47-я армия и 1-я армия Войска Польского перешли в наступление на Варшаву. Им противостояла 100-тысячная группировка немцев, средняя плотность которой составляла: одна дивизия на 5-6 км фронта. Москва 14 сентября 1944 года салютовала войскам, взявшим эту часть города, официально объявленную немцами крепостью, залпами из 224 орудий. Именно 14-15 сентября 1944 года являлось с военной точки зрения самым подходящим моментом для начала восстания в Варшаве, которое, в случае захвата мостов через Вислу, могло бы привести к быстрому и с наименьшими потерями освобождению города.

Выход советских войск на Вислу заставил Коморовского прервать переговоры с немцами и укрепил боевой дух восставших. С 13 сентября 1944 года советские самолёты (в отличие от английских действовавшие на предельно малых высотах) начали сбрасывать повстанцам оружие и продовольствие. Всего с 14 сентября по 1 октября 1944 года повстанцы получили 156 миномётов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и винтовок, 41 780 гранат, 3 млн патронов, 113 т продовольствия и 500 кг медикаментов (23).

16 сентября 1944 года 1-я армия Войска Польского начала переправу на западный берег Вислы, пытаясь соединиться с повстанцами, удерживавшими недалеко от берега южное и северное предместья Варшавы - Чернякув и Жолибож. С 16 по 20 сентября в Варшаву переправились 6 усиленных пехотных батальонов, однако танки и орудия перевезти не удалось. К 23 сентября гитлеровцы вытеснили десант на восточный берег. Польские части понесли тяжёлые потери: 3764 убитых и раненых. В этих условиях командование АК могло бы ударом из центра города помочь десанту, но оно не только не сделало этого, а, наоборот, приказало своим частям не переправляться вместе с десантниками обратно за Вислу, а пробиваться в центр столицы.

27 сентября немцы перешли в решающее наступление на повстанческие районы. Коморовский отверг мысль пробиваться через Вислу, и 2 октября 1944 года подписал с командующим германскими войсками в Варшаве генералом СС фон дем Бах-Зелевски соглашение о капитуляции. В плен попало 17 тыс. повстанцев, в том числе 922 офицера АК. Отряды Армии Людовой ушли из города и частично пробились через Вислу. В результате восстания погибло до 200 тыс. поляков, в том числе 16 тыс. повстанцев. Всё гражданское население Варшавы немцы вывезли из города, 87 тыс. человек попали на принудительные работы в Германию. За время восстания гитлеровцы уничтожили 25 проц. довоенной застройки города. Вплоть до освобождения Варшавы 17 января 1945 года части СС по указанию Гиммлера планомерно взрывали культурные памятники (особенно архивы и библиотеки) польской столицы.

Отметим, что главные силы немецких войск во время восстания находились на фронте, где немцы понесли 75 проц. всех потерь. Войска 1-го Белорусского фронта потеряли на подступах к Варшаве в августе - первой половине сентября 1944 года 166 808 солдат и офицеров.

Варшавское восстание августа-сентября 1944 года являет собой пример героической борьбы поляков против немецких оккупантов, окончившейся трагически из-за антисоветских взглядов польского эмигрантского правительства и подчинённой ему Армии Крайовой, которые не пожелали скоординировать место и время восстания с СССР. Празднуя каждый год 1 августа годовщину восстания в Варшаве, и россияне и поляки должны совместно отдать должное героизму своих отцов и дедов. Эта дата призвана объединить историческую память России и Польши вокруг главного вывода: только дружба и тесное взаимодействие между двумя славянскими народами являются залогом их счастливого и достойного будущего.

___________________
ПРИМЕЧАНИЯ

1 Братство по оружию. М., 1975. С. 75.
2 Тегеранская конференция руководителей трёх союзных держав - СССР, США и Великобритании (28 ноября - 1 декабря 1943 г.). М., 1978. С. 167.
3 Цит. по: Клишко З. Варшавское восстание. М., 1969. С. 82.
4 Там же. С. 83, 84.
5 Назаревич Р. Варшавское восстание. 1944 год. М., 1989. С. 17.
6 Там же. С. 26. С. Ровецкий был арестован гестапо 30 июня 1943 г.
7 Братство по оружию. С. 78.
8 Назаревич Р. Указ. соч. С. 45.
9 Документы и материалы по истории советско-польских от-ношений. М., 1974. Т. VIII. С. 42.
10 Там же. С. 57.
11 Seeber E. Die Mächte der Antihitlerkoalition und die Auseinandersetzung um Polen und die CSR 1941-1945. Berlin, 1984. S. 240.
12 Образование этого органа датировано задним числом - 12 марта 1944 г., чтобы подчеркнуть, что он был учреждён гораздо раньше ПКНО.
13 Seeber E. Op. cit. S. 275.
14 Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 06. Оп. 6. П. 42. Д. 550. Л. 9.
15 Там же. Л. 11.
16 Всего в освобождённых районах города выходило 54 пе-риодических издания разных направлений.
17 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 6. П. 42. Д. 550. Л. 26.
18 Переписка Председателя Совета Министров СССР с пре-зидентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. 1. М., 1986. С. 295.
19 Всего их было 5, последний состоялся 18 сентября 1944 г.
20 По просьбе командования АК сбросы проводились и в Кампиносской пуще к северу от Варшавы, откуда отряды АК долж-ны были доставить оружие в город. Однако все попытки пробиться в город извне не удались.
21 Переписка… Т. 1. М., 1985. С. 297.
22 Цит. по: Seeber E. Op. cit. S. 288.
23 Братство по оружию. С. 190.

Почему повстанцы были разгромлены?

В июле 1944 года советские войска пересекли границу Советского Союза с Польшей. Вместе с бойцами Красной Армии на родную землю вступили воины 1-й армии Войска Польского (т.н. армия Берлинга). А 1 августа 1944 года в назначенный час "W" в Варшаве вспыхнуло восстание.

Под давлением наступающей Красной Армии немецкие войска с 22-23 июля в спешном порядке покидали польскую столицу. Это укрепило командование Армии Крайовой (АК), подчинявшейся польскому эмигрантскому правительству в Лондоне, в правильности выбранного для восстания момента.

Однако к концу июля 1944 года ситуация резко изменилась. Гитлер принял решение не сдавать город ни при каких обстоятельствах. Служба разведки Армии Крайовой своевременно указала своему руководству на усиление немецкой обороны на подступах к Варшаве, и ее руководитель К. Иранек-Осмецкий предложил командующему АК генералу Коморовскому отложить восстание, как обреченное на поражение. Последний колебался, и только обвинения со стороны руководства в трусости заставили главу АК поддержать выступление.

#comm#В Варшавском округе АК накануне восстания числилось около 30 тыс. бойцов, что превосходило германские части в городе (13–15 тыс.), однако, вооружены они были крайне слабо. #/comm#

Так, на 1 августа 1944 года у повстанцев было всего 47 пулеметов, 657 автоматов, 29 противотанковых ружей, 2629 винтовок, 2665 пистолетов и 50 тыс. гранат. К повстанцам с первых дней восстания присоединились несколько сот бойцов Армии Людовой (АЛ), но большая их часть была выведена из города еще до восстания для налаживания партизанской борьбы в лесах.

С учетом того, что немцы заблаговременно укрепили ключевые здания в городе, готовясь к обороне против советских войск, надежды на успех восстания были весьма призрачными. 31 июля 1944 года на совещании Главного штаба АК еще превалировала точка зрения о преждевременности выступления.

Согласно советскому плану операций (утвержденному И. Сталиным 28 июля 1944 года) Варшаву, как сильно укрепленный город, планировалось не брать в лоб, а обойти с севера и юга, создав для этого плацдармы на Висле. Такая тактика учитывала и необходимость сохранения города, как одного из центров славянской культуры. В период с 28 июля по 2 августа 1944 года советские войска захватили плацдарм к югу от Варшавы и передали его частям Войска Польского, которые должны были, наступая вдоль реки, войти в Варшаву с юга.

#comm#К этому времени войска 1-го Белорусского фронта, находившиеся под стенами Варшавы, прошли с боями с конца июня более 600 км и были крайне истощены. Отстали обозы с боеприпасами, обмундированием, продовольствием и горюче-смазочными материалами. #/comm#

К тому же войска фронта временно лишились воздушного прикрытия, т.к. приданная им 16-я воздушная армия еще не успела перебазироваться на ближайшие к фронту аэродромы.

Все эти факты были хорошо известны германскому командованию, которое к тому же разгадало оперативный план Красной Армии и решило нанести мощный танковый контрудар со стороны Варшавы в тыл советскому плацдарму на Висле. Для контрудара командование вермахта собрало в "железный кулак" значительные силы: 5-ю танковую дивизию СС "Викинг", танковую дивизию "Герман Геринг", 3-ю танковую дивизию СС "Мертвая голова" и одну пехотную дивизию. Всего под Варшавой в конце июля немцы сосредоточили 51,5 тыс. солдат и офицеров, 1158 орудий и минометов, 600 танков и САУ. Находившаяся ближе всего к польской столице советская 2-я танковая армия насчитывала 32 тыс. бойцов, 468 орудий и минометов, 425 танков и САУ.

Ударив с трех сторон, немцы фактически окружили и уничтожили 3-й танковый корпус 2-й армии и 2–3 августа отбросили части 1-го Белорусского фронта от Варшавы. При этом германская группировка находились в более выгодных условиях, так как опиралась на Варшавский укрепленный район. На подступах к польской столице советские войска потеряли 280 танков и были вынуждены перейти к обороне.

Некоторые польские историки отмечали невозможность 1-го Белорусского фронта продолжать в сложившихся условиях дальнейшее наступление: "По существу, восстание началось не в полосе между фронтами, как предполагалось, а в тылу усиленной к концу июля немецкой группировки, которой удалось добиться успеха на фронте, отразив удар выдвинувшегося вперед советского танкового клина с тяжелыми для него потерями. Когда наступил час "W", окруженный 3-й гвардейский танковый корпус находился в очень сложном положении. Он с боями отошел в юго-восточном направлении. К концу сражения в корпусе осталось только 59 из почти 2500 танков. Численность входившей в 3-й танковый корпус 51-й танковой бригады, окруженной под Воломином, уменьшились с 700 до 300 человек, погиб и ее командир. Не хватало боеприпасов и продуктов питания. Много танков, сняв с них вооружение, экипажи взорвали или утопили в болотах. Прорваться из окружения помогло польское население" (Hазаpевич Р. Варшавское восстание. 1944 год. Пер. с пол. / Послесл. и общ. ред. И. Созина. М., 1989. С. 101).

#comm#1 августа 1944 года в назначенный час "W" восстание вспыхнуло по всей Варшаве. Полиция безопасности и СД, гестапо, к сожалению, знали о планах АК через свою агентуру и заблаговременно укрепили все ключевые пункты города.#/comm#

В первые дни повстанцы захватили большую часть столицы, однако не смогли занять ни одного крупного правительственного здания. Вокзалы, основные транспортные артерии и, что особенно было важно для оккупантов – мосты через Вислу, остались в руках немцев. В самом городе повстанцы, овладев рядом районов, не смогли создать единой освобожденной территории, что крайне затрудняло их поддержку с воздуха. Внутри каждого из захваченных районов остались немецкие опорные пункты, державшие каждый участок города под прицельным огнем.

Между тем, разведка 1-го Белорусского фронта получила первые (весьма расплывчатые) сообщения о восстании в Варшаве лишь 2 августа. Обстановка в городе на тот момент оставалась неясной. В город был сброшен советский связной офицер с радиостанцией, но он погиб, так как командованию Красной Армии не было известно точное расположение повстанцев.

В первый же день необстрелянные части АК, состоявшие в основном из молодежи и интеллигенции понесли тяжелые потери – около 2000 человек (немцы потеряли около 500). Тем не менее, первые четыре дня восставшие владели инициативой, т.к. германское военное командование еще не подтянуло к городу бронепоезда, танки и орудия.

Узнав о восстании в Варшаве, рейхсфюрер СС Г. Гиммлер назвал его "подарком судьбы", т.к. это был удобный предлог для разрушения польской столицы. В воспоминаниях военного адъютанта фюрера по люфтваффе Н. фон Белова эпизод с Варшавским восстанием занял всего несколько строчек. Но даже эти скупые фразы свидетельствуют о жестокости, с которой гитлеровцы расправились с восставшими: "Русские пробивались все дальше. В начале августа они взяли Брест-Литовск и Ковно, а в боях следующей недели окружили группу армий "Север" в Курляндии. Незадолго до этого они подошли к Варшаве, где вспыхнуло восстание, организованное польским вооруженным подпольем. Гиммлер приказал подавить и разгромить его всеми средствами. Сделать это удалось с большими потерями для поляков" (Белов Н. фон. Я был адъютантом Гитлера. 1937–1945. / Пер. с нем. и предисл. Г. Рудого. Смоленск: Русич, 2003. С. 470–471).

3, 4 и 13 августа 1944 года английская авиация небольшими силами осуществила сбросы над Варшавой оружия и продовольствия. Большая часть грузов, особенно во время последних вылетов (всего их было пять, и последний состоялся 18 сентября 1944 года) попала в руки немцев, так как выброска осуществлялась с больших высот. По просьбе командования АК сбросы проводились и в Кампиносской пуще к северу от Варшавы, откуда отряды АК должны были доставить оружие в город. Однако все попытки пробиться в город извне не удались. Как и ожидалось, потери бомбардировщиков от зенитного огня немцев были непропорционально тяжелыми. В среднем на тонну сброшенного груза приходился один сбитый самолет.

#comm#14 августа 1944 года американцы попросили СССР о разрешении использовать советские аэродромы для челночных полетов на Варшаву, но СССР не пошел на это. Советской стороне было известно, что грузы союзников, сбрасываемые с больших высот, достаются немцам.#/comm#

Тем временем, начиная с 4 августа, германское военное командование приступило к планомерному подавлению восстания. При этом с фронта не было отозвано ни одной крупной части. Против повстанцев были брошены охранные части СС, полиции, украинские националисты и сводный полк 29-й штурмовой бригады СС "РОНА" (т.н. "бригада Каминского").

При этом германское командование, используя отсутствие единого руководства восстанием (сам генерал Т. Коморовский признавал это, отмечая, что город в смысле расположения противоборствующих сторон был похож на "шахматную доску") методично уничтожали по очереди очаги сопротивления, применяя тяжелые орудия, бронепоезда, танки и огнеметы.

8 августа 1944 года при участии специального представителя Ставки маршала Г.К. Жукова был разработан новый план освобождения Варшавы. В докладе командования 1-го Белорусского фронта Верховному главнокомандующему сообщалось: "Учитывая необходимое время на подготовку, Варшавскую операцию можно начать 25.8.44 г. всеми силами фронта, с целью выхода на рубеж: Цеханув, Плоньск, Вышгород, Сохачев, Скерневице, Томашув и занятии Варшавы. …1-я польская армия в этой операции будет наступать по западному берегу р. Висла с задачей во взаимодействии с войсками правого крыла и центра фронта овладеть Варшавой" (ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2356. Д. 26. Л. 181–183. Опубликовано: Русский архив. Т. 14. 3(1). М., 1994. С. 420–421). Из-за необходимой после крайне тяжелых боев перегруппировки операция не могла начаться ранее 25 августа.

22 августа 1944 года в послании Черчиллю и Рузвельту Сталин подчеркнул, что "советские войска… делают все возможное, чтобы… перейти на новое широкое наступление под Варшавой. Не может быть сомнения, что Красная Армия не пожалеет усилий, чтобы разбить немцев под Варшавой и освободить Варшаву для поляков. Это будет лучшая и действенная помощь полякам-антинацистам" (Переписка Председателя Совета Министров СССР… Т. 1. М. 1985. С. 297).

Однако положение осложнялось и тем, что немцы во второй половине августа резко усилили нажим на плацдарм к югу от Варшавы: для его удержания пришлось отвлечь дополнительные силы. К тому времени восстание в Варшаве приняло характер всенародной борьбы против оккупантов. Через несколько дней боев восставшие стали ощущать недостаток боеприпасов. Стали раздаваться недоуменные вопросы - где же помощь союзников.

Действия советского командования по поддержке восставшей Варшавы не нашли должной поддержки со стороны повстанцев, в результате чего десантная операция, предпринятая силами частей 1-й Польской армии потерпела неудачу. Потери 1-й армии Войска Польского из 2614 человек, переправившихся на западный берег Вислы, составили 1978 человек убитыми и пропавшими без вести (См.: Русский архив. Указ. соч. С. 147).

#comm#Несмотря на тяжелое положение, которое сложилось для советских войск под Варшавой, помощь повстанцам все же была оказана. При этом она была эффективнее, чем та, которую пытались доставить по воздуху англо-американские ВВС.#/comm#

Этому эпизоду уделено внимание в воспоминаниях советских полководцев.

Так, маршал К. Рокоссовский отмечал: "...с 13 сентября началось снабжение повстанцев по воздуху оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами. Это делали наши ночные бомбардировщики По-2. Они сбрасывали груз с малых высот в пункты, указанные повстанцами. С 13 сентября по 1 октября 1944 года авиация фронта произвела в помощь восставшим 4821 самолето-вылет, в том числе с грузами для повстанческих войск – 2535. Наши самолеты по заявкам повстанцев прикрывали их районы с воздуха, бомбили и штурмовали немецкие войска в городе. Зенитная артиллерия фронта начала прикрывать повстанческие войска от налетов вражеской авиации, а наземная артиллерия – подавлять огнем неприятельские артиллерийские и минометные батареи, пытавшиеся обстреливать восставших. Для связи и корректировки огня были сброшены на парашютах офицеры. Нам удалось добиться того, что немецкие самолеты перестали показываться над расположением повстанцев. Польские товарищи, которым удавалось пробраться к нам из Варшавы, с восторгом отзывались о действиях наших летчиков и артиллеристов" (Рокоссовский К.К. Солдатский долг. М., 1984. С. 281).

Выход советских войск на Вислу убедил Коморовского прервать переговоры с немцами и укрепил боевой дух восставших. С 13 сентября 1944 года советские самолеты, в отличие от английских ВВС, действовавшие на предельно низких высотах, начали сбрасывать оружие и продовольствие повстанцам. Всего с 14 сентября по 1 октября 1944 года было сброшено 156 минометов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и винтовок, 41 780 гранат, 3 млн. патронов, 113 тонн продовольствия и 500 кг медикаментов (Подробнее см.: Советская военная энциклопедия. В 8 тт. Т. 2. М., 1976. С. 23).

В конце августа 1944 года войска 1-го и 2-го Белорусских фронтов пытались активными наступательными действиями отбросить сильную группировку немцев, нависавшую над Варшавой с северо-востока, чтобы создать условия для освобождения столицы Польши. 10 сентября 1944 года 47-я армия и 1-я Армия Войска Польского перешли в наступление на Варшаву. Им противостояла 100-тысячная группировка немцев, средняя плотность которой составляла одну дивизию на 5–6 км фронта. Завязались упорные бои за восточную часть Варшавы – Прагу.

В ночь на 14 сентября советские войска вышли к Висле. Гитлеровцы сумели взорвать все мосты через реку. Слабые повстанческие силы, к тому же оттесненные в центр города, не смогли помешать разрушению мостов. В боях за Прагу было убито 8500 гитлеровцев, и Москва 14 сентября 1944 года салютовала войскам, взявшим эту часть города (официально объявленную немцами крепостью) залпами из 224 орудий.

16 сентября 1944 года 1-я Армия Войска Польского начала переправу на западный берег Вислы, пытаясь соединиться с повстанцами, удерживавшими недалеко от берега южное и северное предместья Варшавы – Чернякув и Жолибож. Всего с 16 по 20 сентября в Варшаву переправились шесть усиленных пехотных батальонов. Однако не удалось перевезти на другой берег танки и орудия, т.к. немцы держали Вислу под шквальным огнем. Применив тяжелые танки и САУ, немцы к 23 сентября вытеснили десант на восточный берег. Польские части понесли тяжелые потери: 3764 убитыми и ранеными.

#comm#Следует отметить, что солдаты армии З. Берлинга имели недостаточный боевой опыт, так как советское командование ранее берегло их, используя в основном во втором эшелоне. #/comm#

Однако они своим мужеством у стен Варшавы подтвердили слова присяги: "Торжественно присягаю польской земле, залитой кровью, польскому народу, страдающему в германском ярме, что не запятнаю имени поляка, что буду верно служить Родине…". Советское правительство высоко оценило боевую деятельность польских войск, наградив более 5 тыс. солдат и командиров орденами и медалями, а 26 польских соединений и частей были отмечены орденами Советского Союза (Братство по оружию. М., 1975. С. 18).

27 сентября германские войска перешли в решающее наступление на повстанческие районы. Коморовский не стал пробиваться через Вислу и 2 октября 1944 года подписал с командующим германскими войсками в Варшаве генералом СС Э. фон дем Бах-Зелевски соглашение о капитуляции. В плен попало 17 тыс. повстанцев, в т.ч. 922 офицера АК. Отряды АЛ ушли из города и частично пробились через Вислу. В результате восстания погибло 200 тысяч поляков, в т.ч. 16 тысяч повстанцев. Все гражданское население Варшавы было вывезено из города, в т.ч. 87 тыс. человек направлены на принудительные работы в Германию. За время восстания немцами было уничтожено 25% довоенной застройки города.

Вплоть до освобождения Варшавы 17 января 1945 года, части СС по указанию Гиммлера планомерно взрывали культурные памятники (особенно архивы и библиотеки) польской столицы. Главные силы германских войск во время восстания были заняты на фронте, где понесли 75% всех потерь. Войска 1-го Белорусского фронта потеряли на подступах к Варшаве в августе – первой половине сентября 1944 года 166 808 солдат и офицеров.

Дореволюционный российский публицист П.И. Ковалевский в свое время писал, что, оказывая постоянную поддержку "братьям-славянам", мы в итоге "добились того, что все эти наши славянские братья смотрели на нас, как на своих обязанных батраков… В благодарность те же вырученные братушки и лягнут эту глупую Россию… А Боже храни, если Русские не придут на помощь. Тут уже и нет предела издевательствам, брани и помоям по адресу России. И Россия терпит".

Вплоть до сегодняшнего дня многие зарубежные (в том числе и польские) историки пытаются возложить вину за разгром Варшавского восстания на советское руководство и лично на И.В. Сталина. Они считают, что помощь восставшим не оказывалась специально, поскольку Сталин не хотел допустить возвращения к власти польского правительства в эмиграции. При этом забывают о приведенных выше фактах реальной помощи, оказанной восставшим. Забывают и о более чем скромной помощи западных союзников. По словам офицеров-повстанцев, переправившихся в ночь на 1 октября 1944 года на восточный берег Вислы, авиация западных союзников только один раз попыталась оказать им помощь, да и то, как видно из приведенных нами материалов результаты этой попытки были практически нулевыми.

Давайте не гадать о том, что могла или не могла сделать советская сторона в тех условиях, а ценить и уважать то, что реально было сделано для восставших. Этого требует и память советских и польских солдат, погибших в те трагические дни.

Специально для Столетия

Варшавское восстание польского народа против гитлеровских оккупантов вспыхнуло в польской столице 1 августа 1944 г. и завершилось 2 октября того же года поражением повстанцев и подписанием ими акта о капитуляции. Эта трагическая дата ежегодно отмечается в Польше уже на протяжении 70 лет. И по сей день именно вокруг истории этого события ведутся ожесточенные политические и научные дискуссии. К спорным вопросам, например, относятся утверждения о том, что советское руководство, когда началось восстание, не захотело оказывать ему помощи, сознательно приостановило наступление советских войск, ожидая, когда гитлеровцы расправятся с варшавянами и ликвидируют нежеланное для СССР руководство восстанием, представлявшее интересы правительства Польши в эмиграции.

Ключевыми факторами, которые следует учитывать при рассмотрении позиции СССР в отношении событий в Варшаве, являются следующие два обстоятельства. Во-первых, ни с одной из стран, которые предстояло освободить Красной армии в ходе военных действий в 1944-1945 гг. и являвшихся союзниками в рамках антигитлеровской коалиции, у СССР не было столь сложных взаимоотношений как с Польшей. Главной «болевой точкой» в отношениях двух государств была проблема советско-польской границы. Вопрос о границах был тесно увязан с проблемой сохранения у власти в Польше тех политических сил, которые бескомпромиссно отстаивали незыблемость довоенных границ 1939 г., вхождение Западной Белоруссии и Западной Украины в состав Польши, и соответственно сохранение прежнего довоенного политического режима с его внешнеполитическими концепциями. После разгрома Германией Польши в сентябре 1939 г. на территории Франции (позднее в Лондоне) было образовано польское эмигрантское правительство во главе с генералом В. Сикорским. Вплоть до начала Великой Отечественной войны оно занимало по отношению к СССР враждебную позицию, исходя из концепции «двух исторических врагов Польши»: Германии и России. 30 июля 1941 г. между правительством СССР и эмигрантским правительством Польши было подписано соглашении о восстановлении дипломатических отношений и создании польской армии на территории СССР. Вопрос о советско-польской границе между обеими странами оставался открытым.

Во-вторых, внутриполитическая ситуация в Польше характеризовалась отсутствием единства в рядах польского движения Сопротивления, представленного, в основном, двумя политическими течениями: одно - во главе с правительством в эмиграции в Лондоне и его представителями в стране, другое - на базе антифашистских и подпольных организаций левого толка во главе с образованной в январе 1942 г. Польской рабочей партией (ППР). Лондонскому правительству были подчинены созданные на оккупированной немцами территории Польши в феврале 1942 г. на базе «Союза вооруженной борьбы» вооруженные силы - Армия Крайова (АК), объединявшая в своих рядах значительное количество групп и организаций. В условиях оккупации на польской территории была создана разветвленная административно-политическая структура, подчинявшаяся польскому эмигрантскому правительству и получившая название «подпольное государство». Целью польского эмигрантского правительства и командования АК на польской территории было воссоздание польского государства в границах до 1939 г.

В конце 1943 г., когда стало очевидным скорое вступление советских войск на территорию Польши, командование АК в соответствии с директивами эмигрантского правительства разработало план под конспиративным названием «Бужа» («Буря»). Им предусматривалось занятие Армией Крайовой оставленных гитлеровцами городов и установление в них власти эмигрантского правительства до подхода к ним советских войск. В осуществлении плана предполагалось участие 70-80 тыс. солдат и офицеров АК, дислоцированных, главным образом, в восточных и юго-восточных районах Польши, а также на территориях Литвы, Западной Украины и Западной Белоруссии. При определенных условиях (например, во время быстрого отступления врага из Польши) не исключалось и вооруженное восстание.

25 апреля 1943 г. СССР разорвал дипломатические отношения с правительством Сикорского (после его гибели в июле 1943 г. кабинет возглавил С. Миколайчик). Поводом для разрыва отношений послужила поддержка эмигрантским правительством антисоветской пропагандисткой кампании, начатой гитлеровцами по поводу «катынского дела». И.В. Сталин возложил вину за разрыв отношений на польское правительство, обвинив его в пособничестве гитлеровским фашистам.

С приближением советских войск к границам Польши военной целью АК стала реализации упомянутого плана «Буря», чтобы наступающие советские и союзные им польские войска, созданные на территории СССР, уже заставали бы на освобожденной территории сформированный аппарат власти, подчиненный эмигрантскому правительству. Кроме того, АК должна была быть готова к действиям против тех польских политических сил, которые находились в оппозиции правительству в эмиграции и были в военно-политическом отношении ориентированы на СССР. Основной расчет делался на то, что, независимо от успеха операции «Буря», польский вопрос станет предметом обсуждения Англии, США и СССР, что заставит Москву пойти на уступки.

Историкам до сих пор не удалось точно определить численность Армии Крайовой. Как бы то ни было, весной 1944 г., по различным подсчетам, в ее рядах насчитывалось от 300 тыс. до 380 тыс. членов армии Только часть личного состава АК сражалась в партизанских отрядах, основная же масса аковцев занималась организацией и проведением диверсий против гитлеровцев, накоплением оружия, разведкой и пр.Провозгласив тактику выжидания, лондонское эмигрантское правительство через свой печатный орган «Информационный бюллетень» постоянно выступало против партизанской борьбы в Польше, объявляя призывы к борьбе с оккупантами «вредной агитацией Коминтерна», «советской диверсией». Тем не менее, многие рядовые командиры и бойцы АК стремились внести вклад в освобождение Польши от фашизма. Вместе с диверсионными группами они совершали нападения на транспорт, коммуникации и ж.-д. объекты. В 1944 г. было уничтожено свыше 60 мостов, 5 тыс. автомобилей, сожжено 130 крупных складов и военных объектов, осуществлено большое количество актов саботажа.

Для консолидации левых сил и сплочения польского народа на основе политической платформы Польской Рабочей партии и по ее инициативе 1 января 1944 г. была образована Крайова Рада Народова (КРН) - верховный орган национально-демократического фронта. Тогда же было принято решение об объединении всех партизанских групп, вооруженных отрядов и военных формирований левых сил в Армию Людову (АЛ). Однако АЛ к лету 1944 г. насчитывала в своих рядах лишь до 60 тыс. человек и не представляла собой реальной военной силы. Поддержка Советским Союзом КРН усиливала создаваемую польскими коммунистами новую систему власти. В мае 1944 г. КРН была фактически признана СССР.

После приостановления советско-польских дипломатических отношений СССР демонстрировал готовность к компромиссу и возобновлению диалога с лидерами эмигрантского правительства Польши. Политическими условиями начала переговоров, выдвинутыми советской стороной, были отказ эмигрантского правительства от антисоветской политики, урегулирование его отношений с польским демократическим лагерем, а также признание польско-советской границы по так называемой линии Керзона. Эти условия были изложены в Заявлении советского правительства от 11 января 1944 г. Лондонское правительство отвергло эти предложения, в свою очередь выдвинув требование установления демаркационной линии на восток от Вильнюса и Львова и передаче управления на востоке от нее советской администрации под контролем западных союзников.

Таким образом, лондонское правительство и политики, руководившие «подпольным государством» и Армией Крайовой на польской территории продолжали упорно придерживаться ориентации на помощь западных союзников в сохранении Польши в довоенных границах. Такая идеологическая установка неизбежно вела к конфликту с советской стороной. Таким образом, Армия Крайова и та часть населения, которая ее поддерживала, становились заложниками данной концепции, далекой от политического реализма и учета конкретно-исторических обстоятельств, связанных с неизбежностью освобождения Польши Красной Армией.

У. Черчилль и Ф. Рузвельт были реалистами в оценке военно-политической ситуации и не видели реальной силы, которая бы могла помешать СССР воспользоваться результатами наступательных действий Красной армии в Польше. Главное, западные союзники отчетливо понимали, что СССР неизбежно добьется решения вопроса о восточных границах Польши военными средствами. Хорошо известны попытки Черчилля убедить премьер-министра С. Миколайчика признать «линию Керзона». При обсуждении польской проблемы в Квебеке (сентябрь 1944 г.) Черчилль в беседе с Рузвельтом старался отмежеваться от необдуманной, ограниченной и корыстной политики польского эмигрантского правительства, показать свою непричастность к ней. 22 февраля 1944 г. Черчилль, выступая в Палате общин, заявил, что «освободить Польшу в настоящее время могут только русские армии, которые потеряли миллионы людей, уничтожая немецкую военную машину».

По мере продвижения войск Красной армии по территории Западной Украины, Западной Белоруссии и Литвы командование АК запретило бойцам вступать в польские части Войска Польского, сформированные в СССР. Все это закладывало фундамент недоверия между АК и советскими войсками, как и между различными польскими политическими силами и военными формированиями. Уже в ходе боев за Ковель в марте 1944 г. стало ясно, что политические директивы командования АК идут в разрез не только с ситуацией на фронте, но и с интересами освобождения Польши. Советское руководство приняло решение о прекращении любого боевого взаимодействия с силами Армии Крайовой. 7 июля 1944 г. отряды АК предприняли попытку овладеть Вильнюсом до вступления в него войск Красной армии, потеряв при этом около 500 солдат. В конце концов, Вильнюс был освобожден 13 июля восками 3-го Белорусского фронта. Пытаясь установить свою административную власть на этой территории и отказываясь подчиниться командованию 1-й польской армии, командование АК поставило свои отряды в конфликтную ситуацию с войсками Красной армии, что привело к отдельным случаям вооруженных столкновений и в итоге к разоружению польских отрядов. 23 июля бойцы АК предприняли безуспешную попытку наступления на Львов собственными силами. Львов был освобожден 27 июля войсками 1-го Украинского фронта. Попытки местного командования АК установить собственную администрацию только обострили ситуацию. 14 июля 1944 г. Ставка ВГК СССР отдала директиву командующим войсками трех Белорусских фронтов и 1-м Украинским фронтом о разоружении польских вооруженных отрядов, починявшихся эмигрантскому правительству Польши.

Совершенно очевидно, что не могло быть и речи об освобождении Польши без ликвидации мощных группировок вермахта, имевших к лету 1944 г. на центральном направлении в своем составе свыше 170 дивизий. Именно на польской территории пролегало в 1944-1945 гг. главное стратегическое направление, на котором решался во многом исход войны. Более половины советской действующей армии - пять фронтов, участвовали в сражениях на польской земле, хотя протяженность линии фронта в Польше составляла не более 25% всего советско-германского фронта.

Варшавскому восстанию предшествовал ряд взаимосвязанных событий военного, политического и дипломатического характера.

6 июля 1944 г. в Москву из Варшавы через линию фронта прибыла делегация Крайовой Рады Народовой. Делегация взяла на себя полномочия урегулирования межгосударственных отношений двух стран. По воспоминаниям маршала , именно в это время, 8 июля 1944 г. на даче под Москвой обсуждались вопросы о возможности выхода советских войск к Висле. Эти цели предусматривались планом Ковельской наступательной операции. После прорыва обороны противника главный удар должен был наноситься в общем направлении на Демблин и далее по восточному берегу р. Вислы на Прагу (предместье Варшавы), а 47-я армия с одним танковым и одним кавалерийским корпусом - через Парчев, Луков - на Седлец. План операции был утвержден тогда же. Тогда же совместно с представителями Крайовой Рады Народовой Б. Берутом, Э. Осубка-Моравским, М. Роля-Жимерским было решено, что первым городом, где развернут свою деятельность КРН, будет Люблин.

В директиве Ставки ВГК от 21 июля 1944 г. приказывалось овладеть г. Люблин не позднее 26-27 июля. При этом подчеркивалось, что «этого настоятельно требует политическая обстановка и интересы независимой демократической Польши». 22 июня 1944 г. на встрече с польской делегацией КРН в Кремле И.В. Сталин подчеркнул, что переход Красной Армии линии Буга - вопрос ближайшего времени и в интересах Польши приготовиться к взятию управления на освобожденной территории в свои руки. Делегация представителей КРН, неоднократно встречавшаяся с советским руководством, готовилась к созданию Польского комитета национального освобождения (ПКНО), о чем было провозглашено в освобожденном польском городе Хелм 21 июля 1944 г.

В период с 17 по 20 июля советские войска совместно с частями 1-й польской армии, созданной в СССР, вступили на территорию Польши. 24 июля 1944 г. был освобожден Люблин.

После вступления советских войск на польскую территорию, а также заключения 26 и 27 июля 1944 г. соглашения с ПКНО о советско-польской границе по «линии Керзона» и об отношении между советским главнокомандующим и польской администрацией, ПКНО де-факто был признан в качестве единственного органа власти на освобожденной территории, а Войско Польское единственной военной силой в Польше, признанной СССР. «Никаких других органов власти, и в том числе органов польского эмигрантского «правительства» в Лондоне, кроме Польского комитета национального освобождения, не признавать», - указывалось в Постановлении ГКО СССР от 31 июля 1944 г. .

Командование 1-м Белорусским фронтом непосредственно перед восстанием в соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования от 27 июля 1944 г. планировало выйти к Висле и захватить плацдармы, и не позднее 5-8 августа овладеть предместьем Варшавы - Прагой. В директиве Ставки ВГК от 29.7.44 г. указывалось, что «бойцы и командиры, отличившиеся при форсировании Вислы, получат специальные награды орденами вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза».

В то же время, как свидетельствуют архивные документы, эта задача была нереальной. Войска прошли сотни километров с боями, понесли большие потери, имели растянутые коммуникации, что затрудняло тыловое снабжение фронтов. В ночь с 31.7 на 1.8 частями 1-й армии Войска Польского была предпринята неудачная попытка сходу, без соответствующей подготовки форсировать Вислу.

Практически в момент вступления советский войск на польскую территорию командующий Армией Крайовой генерал Т. Бур-Коморовский 21 июля 1944 г. издал приказ о состоянии готовности ожидания сигнала к восстанию с часа ночи 25 июля. Это решение было утверждено 23-24 июля Главной комиссией Рады Едности Народовой (подпольный орган польского государства, созданный представителями сторонников польского эмигрантского правительства). Вопрос о восстании в Варшаве обсуждался на заседании эмигрантского правительства в Лондоне 25 июля 1944 г., тогда было принято решение предоставить высшему политическому представителю польского правительства в оккупированной Польше право начать восстание в любой выбранный им момент. Целью восстания был захват Варшавы до занятия ее частями Красной армии и размещение там эмигрантского правительства во главе с С. Миколайчиком.

Разработанный штабом АК план восстания исходил из того, что в ближайшее время германская армия сама оставит польскую столицу. Концепция восстания строилась на возможности краткой (максимум 2-3 дня) и относительно бескровной борьбы против отступавших германских войск. Более того, чтобы не задерживать их отход на запад, не планировался захват важнейших транспортных коммуникаций, в том числе стратегически важных мостов через Вислу.

Приказ о начале восстания был отдан Бур-Коморовским 31 июля. Основанием такого решения были непроверенные данные о приближении к правобережной части Варшавы - Праге советских танков.

Польское эмигрантское правительство и командование Армии Крайовой готовили планы восстания в тайне от советского руководства, без согласования с ним, явно не рассчитывая на его помощь и не планируя совместные действия с советскими войсками по освобождению Варшавы. Напротив, в этих планах предусматривалась лишь помощь западных союзников. 27 июля, накануне восстания, представители лондонского правительства обратились к британской стороне с просьбами об оказании активной помощи в связи с планом восстания и получили ответ, что правительство Великобритании не может удовлетворить ни одну из этих просьб. Спустя несколько дней начальник штаба британского министерства обороны генерал Г. Исмей сообщил, что помощь невозможна, будь то бомбардировки или переброска в Польшу польской авиации и парашютной бригады. При этом было прямо заявлено, что территория Польши входит в зону действий советских войск: «Союзники не могут предпринимать такого рода действия, если они не скоординированы с наступлением русских, поскольку их следует считать действиями, проводимыми в зоне тактических интересов русских». Несмотря на это, руководство Армии Крайовой приняло решение о восстании.

Примечательно, что когда был отдан приказ о начале восстания в Варшаве, в Москве находился глава польского эмигрантского правительства С. Миколайчик.

Опубликованные ныне в России записи бесед И.В. Сталина и С. Миколайчика от 3 и 9 августа 1944 г. свидетельствуют, что польский премьер-министр эмигрантского правительства не обращался к Сталину с просьбой об оказании Красной армией помощи повстанцам путем нанесения ударов извне или о координации военных действий между восставшими и советскими войсками. Миколайчик ставил вопрос лишь об оказании помощи путем сбрасывания оружия и продовольствия с самолетов. Сталин же обещал оказать помощь оружием и направить советского офицера связи. В то же время 3 августа он в жесткой форме заявил о советской политической позиции, в частности о том, что «Советское правительство не признает лондонского польского правительства, что оно порвало с ним отношения. Одновременно советское правительство имеет фактические отношения и договоры с ПКНО». Сталин высказался за то, что прежде чем вести переговоры с Миколайчиком, как главой польского правительства, необходимо достигнуть договоренности с ПКНО об объединении сил и создании временного правительства.

Переговоры, проходившие 8 августа между Миколайчиком и руководителями ПКНО, закончились безрезультатно. И тогда польский премьер-министр эмигрантского правительства не использовал шанс, чтобы попытаться реально помочь восставшим в Варшаве. 8 августа Сталин написал Черчиллю: «Беседа с Миколайчиком убедила меня в том, что он имеет неудовлетворительную информацию о делах в Польше» .

Британская сторона, зная о подготовке восстания, только 2 августа 1944 г. через военную миссию в Москве информировала советское командование о получении польским эмигрантским правительством в Лондоне телеграмм о начале вооруженного восстания в Варшаве и с просьбой, «чтобы русские помогли немедленной атакой извне». 5 августа Сталин направил довольно резкое послание У. Черчиллю, в котором он указал, «что нельзя себе представить, как могут взять Варшаву несколько польских отрядов так называемой Крайовой Армии, у которой нет ни артиллерии, ни авиации, ни танков, в то время как немцы выставили на оборону Варшавы четыре танковых дивизии». Эта же позиция советского правительства была изложена 13 августа 1944 г. в Заявлении ТАСС, в котором говорилось, что польское эмигрантское правительство не предпринимало никаких попыток заранее уведомить советское военное командование и согласовать с ним какое-либо наступление в Варшаве.

С самого начала Сталин негативно отнесся к не согласованному с советским руководством и военным командованием восстанию в Варшаве, которое расценивал как политическую демонстрацию, адресованную Москве. Это подтверждает переписка советского лидера с У.Черчиллем и Ф. Рузвельтом в августе 1944 г., и особенно письмо Сталина Черчиллю от 16 августа. В частности он писал: «После беседы с г. Миколайчиком я распорядился, чтобы Командование Красной Армии интенсивно сбрасывало вооружение в район Варшавы. Был также сброшен парашютист-связной, который, как докладывает командование, не добился цели, так как был убит немцами. В дальнейшем, ознакомившись ближе с варшавским делом, я убедился, что варшавская акция представляет безрассудную, ужасную авантюру, которая будет стоить варшавянам больших и ненужных жертв. Этого не было бы, если бы советское командование было информировано до начала восстания и если бы поляки поддерживали с последним контакт. При создавшемся положении советское командование пришло к выводу, что оно должно отмежеваться от варшавской авантюры, так как оно не может нести ни прямой, ни косвенной ответственности за варшавскую акцию» .

Для германского командования планы руководства АК относительно восстания и времени его начала не были секретом. Немецкая полиция получала достоверную информацию через своих агентов, имевшихся в рядах различных отрядов польского Сопротивлении, включая АК. Об этом еще раз свидетельствуют показания коменданта Варшавы генерал-лейтенанта люфтваффе Р. Штагеля, который располагал информацией, что восстание начнется 1 августа, примерно в 15:30. Таким образом, был утрачен важный момент внезапности начала восстания.

К тому времени Гитлер бросил на оборону Варшавы дополнительные силы. Уже с 26 июля в район города начали прибывать немецкие дивизии из Румынии, Голландии и Италии. Паника в Варшаве среди персонала гитлеровской администрация была ошибочно принята за готовность немцев к эвакуации из польской столицы. Восставшие варшавяне, вооруженные только легким стрелковым оружием, не представляли собой серьезной военной силы и оказались под угрозой неминуемого уничтожения. В начале восстания повстанцы по численности до 35 тыс. человек превосходили немецкий гарнизон - около 20 тыс., но у них было всего до 3,500 единиц стрелкового оружия и боеприпасов на два-три дня боев. Лишь немногие из повстанцев имели какой-то боевой опыт.

Г. Гиммлер в приказе от 1 августа 1944 г., следуя указанию Гитлера, запретил брать пленных и распорядился сравнять Варшаву с землей. Начиная с 4 августа немцы приступили к планомерному подавлению восстания силами СС, полиции, украинских националистов и так называемой РОНА, или «бригады Каминского», состоявшей из власовцев и иных предателей. При этом гитлеровское командование, используя разобщённость восставших, методично, по очереди уничтожало очаги сопротивления, применяя тяжёлые орудия, бронепоезда, танки и огнемёты.

Главным пунктом, вокруг которого идут споры, касающиеся действий войск Красной армии на варшавском направлении, является вопрос, преднамеренно или нет советские войска остановили свое наступление. Более верным, на наш взгляд, была бы постановка вопроса о том, планировало ли советское командование в июле 1944 г. вообще освобождение Варшавы и преднамеренный ли характер носило замедление темпов наступления советских войск в августе 1944 г.? Подчеркнем, что директива Ставки ВГК командующему 1-м Белорусским фронтом № 220162 от 27 июля 1944 г. не предусматривала освобождение Варшавы, а ставила задачу после овладения населенными пунктами Брест и Седлец к 5-8 августа овладеть Прагой и захватить плацдармы на западном берегу реки Нарев в районе Пултуск и Сероцк. Левым крылом фронта предусматривалось захватить плацдарм на Висле в районе Демблина, Зволень, Солец.

Германское командование всеми силами старалось остановить наступление Красной армии, сохранить фронт на подступах к восточным границам Германии и, прежде всего, удержать линии рек Нарева и Вислы. Еще 23 июля новый начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Г. Гудериан приказал непременно удержать рубеж рек Вислы и Сана. Важная роль отводилась удержанию Варшавы - центра коммуникаций и возможного места форсирования Вислы крупными массами войск в случае захвата Красной армией мостов в городе. Поэтому основная танковая группировка группы армий «Центр» создавалась на подступах к городу.

Следует указать, что темп наступление советских войск, в результате которого они продвинулись вперед на 500-600 км, в середине июля 1944 г. замедлился. Если с 5 по 17 июля советские войска продвинулись на 120 - 200 км со средним темпом 10 - 16,6 км в сутки, то во второй половине июля продвижение войск составило 60 - 120 км со средним темпом 4 - 12,6 км в сутки. Сказывались усталость войск и отрыв их от баз снабжения. Так, 6-я воздушная армия, взаимодействовавшая с войсками левого крыла 1-го Белорусского фронта, еще не успела перебазировать самолеты на новые аэродромы ближе к линии фронта и испытывала трудности с подвозом горючего. 29 июля при наличии почти 1400 самолетов было совершено всего 95, а 30 июля - 232 самолето-вылета для действий на разных участках фронта.

К 1 августа, т.е. к началу Варшавского восстания, противнику удалось сосредоточить на направлении наступления советской 2-й танковой армии значительные силы, в составе которых было пять танковых дивизий. Эти силы, опираясь на Варшавский укрепленный район, оказывали советским войскам упорное сопротивление, а 3 августа перешли в наступление из района Радзымин в направлении Воломина. Таким образом, положение 2-й советской танковой армии, лишенной поддержки стрелковых частей и воздушного прикрытия, стало очень серьезным.

О том что ситуация изменилась, командование 2-й танковой армии узнало лишь утром 31 июля, когда на соединения армии с трех сторон обрушился контрудар противника. Танковая дивизия «Герман Геринг» и 19-я танковая дивизия со стороны Праги, 4-я танковая дивизия с севера, а 5-я танковая дивизия СС «Викинг» и 3-я танковая дивизия СС «Мертвая голова» — с востока, атаковали советские войска, которые оказались под угрозой окружения.

В этой обстановке уже в 4:10 утра 1 августа войска 2-й танковой армии получили приказ перейти к обороне. Советские войска 2-й танковой армии понесли значительные потери в живой силе и технике. После проигранного сражения в районе Воломина 2-я танковая армия была выведена из боя. К этому моменту в ней оставалось 27 танков и САУ; недоставало 689 танков и 146 САУ разных систем. Так что ни о каком преднамеренном характере замедления темпов наступления в этом случае говорить не приходится.

В течение августа 1944 г. 47-я армия 1-го Белорусского фронта вела затяжные и упорные бои с целью овладеть районом Праги. Однако из-за сопротивления немецких танковых дивизий, нехватки боеприпасов и горючего задача по овладению Прагой, поставленная директивой Ставки от 27 июля, не была выполнена. Крайне медленно по тем же причинам развивалась борьба за расширение плацдармов на Висле. Командующий 8-й гвардейской армией докладывал о трудностях по форсированию этой реки, указывая, что наступление затормозила авиация противника, которая «действовала безнаказанно» (440 самолетов). Отмечалась также нехватка переправочных средств. К 7 августа 8-я гвардейская армия, овладев плацдармами на западном берегу Вислы, перешла к обороне.

Следует обратить внимание на то, что советское командование не осталось безучастным к судьбе восставших. Важно, что еще 8 августа 1944 г., когда Миколайчик вел активные переговоры в Москве, маршалами Г.К. Жуковым и были представлены «соображения о дальнейших действиях войск 1-го Белорусского фронта и наметки плана проведения Варшавской операции». Этим проектом предусматривалась возможность начала Варшавской операции после выхода армий правого крыла 1-го Белорусского фронта на рубеж р. Нарев и захвата плацдарма на его западном берегу на участке Пултуск, Сероцк. Для оказания помощи 69-й, 8-й гвардейской армиям и другим соединениям левого крыла 1-го Белорусского фронта необходимо было передать 1-ю танковую армию Катукова из состава 1-го Украинского фронта 1-му Белорусскому фронту. При самых благоприятных условиях, операцию можно было начать лишь 25 августа 1944 г.

Немецкая оборона на подступах к р. Нарев оказалась неожиданно сильной, поэтому лишь в начале сентября советским войскам удалось захватить плацдармы на реке Нарев. Общая стратегическая обстановка на направлении действий 2-го и 3-го Белорусских фронтов также складывалась неблагоприятно. Именно между р. Неман и Варшавой гитлеровскому командованию удалось организовать упорное сопротивление на подступах к Восточной Пруссии. Войска 2-го Белорусского фронта лишь в конце августа вышли на рубеж Августув, Острув-Мазовецки, а в сентябре отбросили противника к р. Нарев. К этим фактам можно добавить и то, что предложенная проектом плана Варшавской операции передача 1-й танковой армии из 1-го Украинского фронта 1-му Белорусскому фронту также не была произведена, так как в период с 5 по 22 августа войска 1-го Украинского фронта вели ожесточенные бои по отражению контрнаступления крупных сил противника (8 танковых, 14 пехотных дивизий), стремившихся отбросить советские войска на восточный берег Вислы.

Из сказанного следует, что о начале операции по освобождению Варшавы 25 августа в соответствии с планом от 8 августа не могло быть речи. Тем более что за этот период отмечалось постоянное усиление группировки противника и накопление резервов. Количество дивизий в резерве варшавской группировки противника выросло с 5 до 12 дивизий. Одновременно на центральном участке фронта немецко-фашистские войска вели бои с целью ликвидации выступа советских войск в районе северо-восточнее Варшавы и плацдарма на западном берегу Вислы в районе юго-восточнее города. Отмечалось поступление большого количества пополнения в танковые дивизии противника, действовавшие на варшавском и радомском направлениях.

Конечно, можно допустить, что Ставка ВГК могла изыскать стратегические резервы, чтобы поддержать действия 1-го Белорусского фронта. Но тогда бы пришлось изменить общие стратегические замыслы. Ведь как раз в конце августа 1944 г. войска 2-го и 3-го Украинских фронтов развернули наступление на балканском направлении. К концу месяца маршал Жуков выехал в штаб 3-го Украинского фронта для подготовки операции в Болгарии. 29 августа началось Словацкое национальное восстание, оказание помощи которому так же входило в планы советского руководства.

15 августа советское руководство отказалось предоставить советские аэродромы для посадки самолетов западных союзников, совершавших полеты на Варшаву, объясняя это тем, что восстание в Варшаве «является чисто авантюрным делом» и «Советское Правительство не хочет связывать себя ни прямо, ни косвенно с авантюрой в Варшаве».

Неблагоприятное развитие военной обстановки на варшавском направлении не изменило сталинской оценки восстания как «авантюры», и он в этот период лишь использовал ситуацию, чтобы подтвердить это перед лицом общественного мнения на Западе.

Черчилль приказал в течение трех ночей 13-16 августа послать на Варшаву свыше 100 бомбардировщиков для того, чтобы сбросить на парашютах оружие, боеприпасы и продовольствие для польских повстанцев. При этом был отдан категорический приказ сбрасывать груз с высоты 150-200 м. Никаких сигналов и частот для связи с русскими и координат расположения советских частей не давалось. Английские пилоты мужественно выполнили этот приказ, одновременно назвав его «самоубийственным и бессмысленным», поскольку, по свидетельству самих летчиков, авиация несла значительные потери, а серьезной помощи восставшим оказать не могла.

По свидетельству очевидцев, к повстанцам попадала лишь ничтожная часть сброшенных грузов. Например, в донесении члена Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта К.Ф. Телегина от 22 сентября 1944 г. отмечалось: «Английская и американская авиация, сбрасывая груз, фактически не помогает повстанцам, а снабжает немцев... . Сбрасывание производилось с высоты 4000 метров… С этой высоты практически невозможно рассчитывать на сбрасывание в районы, занимаемые повстанцами» . После 18 сентября никаких сбрасываний грузов западными союзниками не производилось.

Достаточно красноречивую оценку «помощи» западных союзников дал губернатор Варшавского округа группенфюрер Л. Фишер. В своем отчете после подавления восстания осенью 1944 г. он писал: «В надежде на эту помощь Великобритании поляки начали борьбу. И их снова постигло тяжёлое разочарование, потому что в течение 63 дней для оказания помощи варшавским полякам Великобритания и Америка использовали только незначительную часть самолётов, которые они в то время бросили для почти ежедневных бомбёжек немецких городов. Такое поведение полностью соответствует стилю Великобритании. Заявление Великобритании о предоставлении гарантий Польской Республике было попрано ещё в 1939 году. Во время восстания Польша тем более была предана…» .

Не осталось в стороне от помощи восставшим, как ударами артиллерии и авиации, так и в материально-техническом отношении командование 1-го Белорусского фронта и 1-й армии Войска Польского. Только в период с 13 сентября по 1 октября 1944 г. был произведен 4821 самолето-вылет, в том числе 1361 - на бомбардировку и штурмовку противника в Варшаве и 2435 - на сбрасывание различных грузов военного назначения.

В течение августа, отражая атаки повстанцев на мосты, немцы обеспечили отсечение Варшавы от ее предместья Праги и подавление восстания на правом, восточном берегу Вислы, разделение районов восстания вдоль главных транспортных артерий, а позднее после подрыва мостов 13 сентября - отсечение повстанцев от советских и польских войск. Кроме центрального участка, включавшего Волю, Средместье, Повисле и Старое Място, отдельно сражались повстанцы на Жолибоже, Мокотуве, Чернякуве и Сельцах.

В конце августа - начале сентября сражавшаяся Варшава оказалась в критической ситуации. Овладев городскими районами Воля и Охота, гитлеровцы 2 сентября окончательно заняли Старо Място. Защитники Старого Място насчитывали около 7200 бойцов, благодаря мужеству и стойкости которых были отбиты атаки почти двукратно превосходящего по численности корпуса фон дем Баха. Подземными канализационными ходами удалось вывести в район Средместья 1500 вооруженных и около 3 тыс. невооруженных солдат АК и АЛ. В неравном бою погибло около 3 тыс. повстанцев. Всего же в результате боевых действий и варварских бомбардировок, а также массовых расстрелов погибло около 40 тыс. жителей Старого Мяста.

К 6 сентября гитлеровцы овладели районом Повисле до линии улицы Новый Свят, и таким образом почти выполнили план по отсечению восставших от Вислы. Военные операции немецких сил сопровождались попытками германского командования склонить повстанцев к капитуляции с помощью обещаний «хорошего обращения». Однако, несмотря на эти обещания, гитлеровские формирования обращались с гражданским населением и попавшими в плен повстанцами зверски. После взятия Старого Мяста они расправились с ранеными повстанцами, оставленными в подвалах-госпиталях, а также с больными стариками и другими гражданскими лицами. Гражданское население, героически помогавшее повстанцам в первые недели восстания, не видя конца мучениям, теряло веру в целесообразность акции, участились случаи дезертирства. 7 сентября Рада Едности Народовой постановила начать переговоры с немцами. В тот же день делегация Польского Красного Креста направилась на переговоры по вопросам выхода из районов боев части гражданского населения. На одном из своих заседаний Крайова Рада министров постановила ответственность за поражение Варшавского восстания возложить главным образом на СССР и использовать это в пропагандистской работе.. С 9 по 11 сентября 1944 г командующий немецкой боевой группой «Pop» генерал-майор Г. Рор вел переговоры о капитуляции с делегацией Польского Красного Креста. Тогда же немецкая сторона выразила готовность прийти к соглашению с командованием АК.

В свою очередь со стороны варшавского руководства ППР и АЛ в это время предпринимались попытки склонить командование АК к установлению контактов с советским командованием, однако командующий Варшавским округом АК полковник А. Хрусьцель («Монтер») заявил, что он лично против капитуляции, но не имеет полномочий для установления взаимодействия с Красной армией.

7 сентября руководство ППР приняло решение о направлении через линию фронта своих представителей в Люблин. Делегация ППР во главе с Х. Яворской переправилась через Вислу в ночь с 12 на 13 сентября, а затем с помощью воинов 47-й армии добралась до Люблина. Параллельно командование АЛ на Жолибоже также предприняло усилия к установлению связи с командованием 1-й армии Войска Польского, направив свою делегацию из трех человек через Вислу. Прибыв в штаб командующего 1-м Белорусским фронтом маршала К.К. Рокоссовского, польские представители проинформировали советское командование и штаб 1-й армии Войска Польского об обстановке в Варшаве. От них советское военное командование впервые узнало подробности о восстании, расположении и состоянии повстанческих сил.

На дальнейшую позицию командования АК в вопросе капитуляции повлияли успешные действия советских войск на восточном берегу Вислы, а также радиограмма от С. Миколайчика с сообщением о решении советского правительства дать согласие Англии на совместные действия по оказанию помощи Варшаве, на челночные полеты американских самолетов на аэродромы в СССР. В новой обстановке генерал Бур-Коморовский 11 сентября на заседании Крайовой Рады министров выступил против капитуляции. Немцы в свою очередь назначили последний срок капитуляции - 11 сентября в 1.00. Когда срок миновал, они разбросали листовки за подписью генерала фон дем Баха, где объявили, что поскольку «беспрецедентные в мировой истории немецкие заверения» отвергнуты, то они будут стремиться закончить эту борьбу. Заявлению сопутствовали жестокие бомбардировки и усиление атак немецких войск, направленных прежде всего на районы вдоль Вислы.

Лишь 14 сентября 1944 г. войскам 1-го Белорусского фронта удалось освободить предместье Варшавы - Прагу. С 13 сентября, была организована регулярная массированная переброска грузов восставшим. До 1 октября 1944 г. в целях оказания помощи повстанцам Варшавы советская авиация произвела 4821 самолетовылет, в том числе, на сбрасывание грузов - 2435 , на подавление средств ПВО противника в городе Варшава в районе сбрасывания грузов - 100, на бомбардировку и штурмовку войск противника в городе Варшава по заявке повстанцев - 1361, на прикрытие районов, занимаемых повстанцами, и на разведку- 925.

Из воспоминаний С. М. Штеменко известно, что 13 сентября Сталин приказал маршалу Жукову выехать в штаб 1-го Белорусского фронта и «разобраться с Варшавой» на месте. «Нельзя ли, - спрашивал Сталин, - там провести частную операцию по форсированию Вислы именно войсками Берлинга [З. Берлинг - командующий 1-й армии Войска Польского]».

После освобождения предместья Варшавы Праги улучшились возможности для оказания помощи повстанцам и населению Варшавы. Советское правительство передало через Лондон командованию АК в Варшаве шифры и способ связи, необходимые для установления контактов с радиостанцией маршала Рокоссовского, а 15 сентября штаб польского главнокомандующего в Лондоне передал советской миссии позывные и шифры связи с радиостанцией АК. Тогда же генерал Коморовский принял решение о направлении в предместье Праги офицеров-связистов, которые прибыли туда в ночь с 19 на 20 сентября. В ночь на 21 сентября в районе Средместья в Варшаве высадился для установления контактов с АК и АЛ офицер связи 1-го Белорусского фронта капитан Иван Колос. Однако координация оперативных действий между руководством восстанием и советским командованием не была осуществлена, хотя непосредственная радиосвязь была налажена 24 сентября.

17 сентября Г. К. Жуков докладывал в Ставку ВГК: «Главные силы 1-й Польской армии на ближайшее время будут иметь задачу захвата южной части Варшавы, ориентировочно от Аллеи 3 мая, Аллеи Иерусалимской до района Генрикув, и, закрепившись, повести в дальнейшем операцию на север, предположительно охватывая город с юго-запада». План также предусматривал установление контакта с повстанческой группой, занимавшей северную часть города, и организацию удара с севера навстречу южному удару. Одновременно 47-я и 70-я армии 1-го Белорусского фронта продолжали операции к северу от Праги.

Начиная с 16 сентября на правый берег Вислы началась переправа частей 1-й польской армии, которые вели боевые действия вместе с повстанцами. Однако операция окончилась неудачно. Потери 1-й армии Войска Польского из 2614 человек, переправившихся на западный берег Вислы, составили 1987 человек убитыми и пропавшими без вести, а общие потери за сентябрь - 4857 человек. К 23 сентября плацдармы на западном берегу Вислы пришлось оставить. Неудачу операции вызвало существенное численное и огневое превосходство противника на участке высадки десантов польских войск.

После решения советского командования 22 сентября отвести все части 1-й польской армии с западного берега Вислы на восточный, им была предпринята попытка подготовить и начать наступление в обход Варшавы и создать для этого плацдарм между Наревом и Бугом. Операцию планировалось начать 4-5 октября. Но к этому времени Варшава уже капитулировала. К тому же 4 октября противник предпринял наступление против войск 65-й армии на сероцком плацдарме. Только 19 октября советским войскам удалось восстановить прежнее положение. В конце октября 1944 г. Сталин оставил надежду на быстрое освобождение столицы Польши. 12 ноября 1944 г. войска 1-го Белорусского фронта перешли к обороне.

В свидетельствах советского разведчика Ивана Колоса и поляков, перешедших линию фронта после разгрома восстания, говорится не только о героическом сопротивлении варшавян, но и о действиях руководства Армии Крайовой, готовившего капитуляцию, когда еще можно было сражаться, и не желавшего прилагать усилия для организации совместных действий с воинами 1-й армии Войска Польского. По заявлению восставших, авторитет лондонского эмигрантского правительства и генерала Коморовского резко упал, участники восстания все больше убеждались в их предательской роли. В Варшаве о генерале Коморовском говорили: «Лучшим наказанием для него было бы отдать его в руки женщин, которым приходится прятаться в подвалах». Поскольку основные силы повстанцев были сконцентрированы в центральной части Варшавы, немцы получили возможность создать фронт обороны на западном берегу Вислы, отрезать повстанцев от 47-й армии, создать на самой реке мощные огневые заслоны, крайне осложнить форсирование Вислы со стороны Праги, что чрезвычайно затруднило оказание советскими и польскими войсками помощи повстанцам. Пассивность командования АК в отношении поддержки высадившихся частей 1-й армии Войска Польского нанесла огромный урон восстанию.

25 сентября фон дем Бах прислал взятых в плен двух офицеров АК с новым предложением о капитуляции, с заверением, что солдат АК будут рассматривать как комбатантов. Одновременно он выразил надежду, что «в дальнейшем немецкая армия вместе с польской будет воевать против большевиков».

27 сентября после ликвидации плацдармов на западном берегу Вислы гитлеровцы направили главный удар на Мокотув. В тот же день оставшиеся защитники этого района прекратили сопротивление.

В ночь на 1 октября 1944 г. главный делегат польского лондонского правительства в Польше Я. Янковский и командующий АК генерал Т. Бур-Коморовский, признав положение участников восстания безвыходным, приняли решение капитулировать на предложенных немцами условиях. По условиям капитуляции сам командующий АК, состав главного штаба, все офицеры и солдаты Армии Крайовой, находившиеся в Варшаве, должны были сдаться немцам, а население Варшавы - эвакуировано. 2 октября 1944 г. генерал Коморовский подписал акт о капитуляции. В тот же день сопротивление в городе, за исключением отдельных его очагов, прекратилось. Следует подчеркнуть, что советское командование предложило руководству АК, чтобы ее войска под прикрытием советской артиллерии и авиации прорвались на правый берег Вислы. Однако командующий АК генерал Бур-Коморовский предпочел сдаться в плен к немцам, отдав приказ об этом подчиненным ему войскам.

Известно, что абсолютное большинство солдат Армии Людовой не сдалось в плен, а покинуло Варшаву вместе с населением. Некоторые добрались до партизанских отрядов на территории Польши. Подготовленной 2-й дивизией 1-й армии Войска Польского операцией по эвакуации предусматривалось переправить за Вислу всю двухтысячную группировку Армии Крайовой на Жолибоже, но ее командир отказался от этого, когда получил приказ генерала Коморовского сдаться в плен немцам. Большинство солдат Армии Крайовой сдалось в плен.

По оценке коменданта Варшавы Р. Штагеля, на ход боев немецких сил «восточнее Вислы восстание едва ли оказало какое-либо влияние. Фронт там окреп. Все, что было необходимо из довольствия, фронт нашел на восточном берегу. Только в первое время иногда надо было делать крюк через Модлин. Связь с западом через город была прервана только на короткое время» .

9 октября командующий 9-й немецкой армии генерал фон Форманн сообщил о получении приказа А.Гитлера о полном уничтожении Варшавы. В ходе восстания погибло около 200 тыс. варшавян, 40 процентов из них составляли повстанцы, остальные - мирное население. Оставшихся в живых гитлеровцы выселили из города, при этом 68 707 человек были отправлены в концентрационные лагеря вопреки условиям соглашения о капитуляции. 87 250 человек отправлены на принудительные работы в Германию. Гитлеровцы на протяжении нескольких месяцев продолжали методично уничтожать город. В результате столица Польши была почти полностью разрушена и сожжена.

По донесению члена Военного совета 1-го Белорусского фронта К.Ф. Телегина, 8 октября в предместье Варшавы - Праге состоялись многолюдные митинги, посвященные памяти погибших в Варшаве повстанцев. Во всех костелах были проведены траурные панихиды. Выступавшие на митингах поляки осуждали лондонское правительство, преждевременно спровоцировавшее население к восстанию. «Народ с ненавистью и презрением говорит о Бур-Коморовском и других изменниках, высказывая желание отомстить за жертвы Варшавы».

Не претендуя на всеобъемлющую оценку восстания, необходимо отметить, что, несмотря на далекие от реальности геополитические и иные цели его руководителей, восстание приобрело антифашистский патриотический характер. На протяжении 63 дней отряды Варшавского округа АК, при поддержке подокруга «Халлерово», Столпецкой группировки АК из округа Новогрудек, а также гражданского населения, сражались с немецкими военно-полицейскими подразделениями. Варшавское восстание длилось в два раза дольше, чем сентябрьская кампания 1939 г., а немцы потеряли в этой битве примерно такое же количество убитых.

Варшава была освобождена войсками 1-го Белорусского фронта в ходе Висло-Одерской наступательной операции 17 января 1945 г. Честь вступить первыми в польскую столицу была предоставлена 1-й армии Войска Польского под командованием генерал-лейтенанта С. Поплавского.

В военном отношении действия советских войск на Варшавском направлении подчинялись военной целесообразности и общим военно-стратегическим планам советского командования летом-осенью 1944 г. Красная Армия не нарушала никаких союзнических обязательств по антигитлеровской коалиции и советские воины выполняли свой воинский долг. Только части и соединения 1-го Белорусского фронта потеряли в августе и первой половине сентября 166 808 человек (из которых 19,2 % - в боях за Прагу), а войска 1-го Украинского фронта только в августе - 122 578 человек. Эти потери еще больше возросли во второй половине сентября и в октябре 1944 г. в ходе упорных боев к северу от Варшавы за создание и удержание исходных позиций для наступления в январе 1945 г..

15 ноября 1944 г. на встрече с польской делегацией во главе с генералом С. Спыхальским И.В. Сталин объяснил, почему к таким трагическим последствиям привело отсутствие предварительных договоренностей и взаимодействия между восставшими и Красной армией. Он, в частности, заявил: «Нас не спросили… не посоветовались с нами. Если бы нас спросили, мы бы не дали совета восставать. Красная армия, которая овладела не одним крупным городом в ходе наступления, никогда не брала больших городов, подобных Варшаве, лобовым ударом… Варшаву в лоб нельзя было взять, т.к. она находится на высоком левом берегу Вислы. Брать Варшаву в лоб - значит разрушить город артиллерией и понести при этом ненужные жертвы. Здесь создалось положение, аналогичное с Киевом…Мы Киев в лоб не брали. Мы взяли его обходом. Мы и Варшаву хотели взять обходным маневром, но к такой операции нам нужна была серьезная подготовка. Нужно было подтянуть минимум 40 дивизий, много боеприпасов и продовольствия… Нужно было время. Вот почему Красная армия временно задержалась у стен Варшавы» .

Боевые действия по освобождению Польши продолжались с середины лета 1944 г. до весны 1945 г. Безвозвратные потери Красной армии на польской территории (в современных границах) составили 600 212 человек; общие потери в ходе стратегических операций превысили 2 млн человек.

На Крымской конференции руководителей СССР, Великобритании и США в феврале 1945 г. было достигнуто соглашение о том, что в основу советско-польской границы должна быть положена линия «Керзона».

После поражения Варшавского восстания советское руководство уже окончательно взяло за основу всех военно-политических отношений с Польшей Польский Комитет Национального Освобождения и с ним осуществляло военно-политическое сотрудничество в период проведения завершающих операций по освобождению страны.

В целом, невзирая на существование различных оценок по поднятым проблемам, нельзя не учитывать, что жизненные интересы польского народа требовали в годы Второй мировой войны сохранения военного союза с СССР, от которого зависели выживание польского народа и судьба освобождения Польши от немецко-фашистской оккупации.