За что депортировали прибалтов в сибирь.
В Таллинне на главной городской площади Свободы в воскресенье вечером были зажжены 22 тысячи свечей в память о высланных из страны 25 марта 1944 года более двадцати тысяч человек в Сибирь. Аналогичная акция пройдет в Тарту и ряде других населенных пунктов.Подобные мемориальные мероприятия проводятся в Эстонии третий год подряд по инициативе учителя Танеля Циргу и при поддержке студенческих, школьных и молодежных организаций.
«Мы призываем зажечь свечи в память невиновных людей, пострадавших от преступлений против человечности и террора, совершенных оккупационной властью, и выступаем за то, чтобы депортации больше никогда не повторились», - заявили организаторы в своем обращении.
В ходе операции «Прибой» по насильственной депортации 25-29 марта 1949 года в районы Сибири, главным образом Красноярской области и Новосибирского края были высланы без суда и следствия 20 713 человек, из них 4579 мужчин и остальные - женщины и дети.
Как говорилось в постановлении Совета министров СССР от 29 января 1949 года, депортации подлежали «кулаки с семьями, семьи бандитов и националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооруженных столкновениях и осужденных, легализованные бандиты, продолжающие вести вражескую работу, и их семьи, а также семьи репрессированных пособников бандитов».
В Эстонии участники депортаций рассматриваются как виновные в геноциде и преступлениях против человечности, для которых нет срока давности."
Ну что на все это можно сказать? Эстонский геморрой не дает эстонцам сидеть на попе ровно и признать очевидное - ИХ ПОЩАДИЛИ. Конкретных врагов и преступников, совершивших страшнейшие злодеяния против русского народа и других народов России, убившие в ВОВ почти полмиллиона!!! русских женщин, детей и стариков эстонцы отделались лишь чисто гуманным, относительно их преступлений, наказанию.
Убийц и грабителей, палачей с относительным комфортом, в вагонах, а не пешком, как это делали с русскими крестьянами в коллективизацию, вместе с семьями и ВЕЩАМИ отправили на поселение в Красноярск и Новосибирск. Ужас, ужас!!! Хотя, будем честны, как минимум мужчины из этих семей, участники бандфомирований и СС должны были быть расстреляны без всякой пощады. Как это было в случае русских РОАвцев или украинских ОУНовцев. Вот тех замесили без всяких снисхождений.
Наверное глупо спорить, что любой власовец с удовольствием бы принял ссылку в Новосибирск и его семья была бы рада поехать с ним, если бы ему такое предложили вместо расстрела. И был бы по гроб жизни благодарен Советской власти за такое снисхождение. Однако, интернационалистическая Советская власть предпочитала уничтожать русских с корнем, в то же время прощая и давая смешные наказания настоящим преступникам и бандитам - эстонцам, латышам, крымским татарам и прочим «братским народам» преступников.
Я наверное никогда не пойму логику Советов в этом вопросе. Но рассмотрим дальше - эстонцы, в память военных преступников и убийц, и их пособников из членов их семей, которые кормили, поили и снабжали информацией прячущихся по лесам недобитков СС и бандитов, зажигают 22 тысячи свечей… И даже тут мелкая, подлая страсть к припискам эстонцев дает свои результаты, ну тысченку, полторы как не накинуть? Ведь никто проверять не будет, что всего было депортировано не 22 тысячи, а «мужчин - 4579, или 22,3% к общему количеству, женщин - 9890, или 48,2%, и детей - 6066, или 29,5%» - итого 20 535 человек. Конкретных послевоенных преступников, не забывайте! Которых пощадили, и вместо тюрьмы и расстрела, а детей отправления в детдом, на поезде, не пешком, с полными чемоданами еды, денег, снятого с жертв эстонского геноцида, над русскими и евреями, золота не разлучая с семьей и детьми отвезли поглубже в СССР, чтобы очистить от преступников, бандитов и их соучастников из членов их семей приграничную область и возможно, спасти этих преступников от мести местных родственников их многочисленых жертв, которых они зверски уничтожали всю войну и некоторое время после. Главное понять, что ни одного безвинного в послевоенной депортации точно не было. Каждый отметился жесточайшими преступлениями!
Так что если ставить свечи в память невиновных людей - то ни одной свечки на площади поставлено не должно было бы. Все эти свечки эстонцы могут запихать себе в свой свербящий от неонацистского реваншизма зад, поскольку далеко не все, кто заслуживал наказания были наказаны, а депортация эстонских преступников против человечности и карателей - выглядит вообще насмешкой над правосудием, соотносительно того, как поступали с русскими предателями и бандитами, французскими и голландскими. Их растерзывали на улицах, искали, находили и тут же вешали. Между прочим, если мы вспомним, что эстонцы зарезали, сожгли, изнасиловали, повесили и расстреляли почти полмиллиона русских женщин, детей и стариков в Новгородской, Псковской и Ленинградской областях, то наказание депортацией ТАКИХ преступников выглядит лишь, как ласковое похлопывание по попке…
Русские должны помнить - не было и не могло быть невинно пострадавших, как это хотели бы теперь они представить. С 1941 по 1944 Эстония была официальным союзником Нацистской Германии и эстонцы каждый, лично, из тех кто из-за чрезмерной гуманности Совдепии к нацменам, ехал в относительно комфортабельных вагонах на три - пять лет в Новосибирск вместо того, чтобы болтаться в петле, давал личную, персональную присягу Адольфу Гитлеру. Каждый из них лично зарезал, повесил и сжег по сотне русских детишек и женщин. Вот это помните!
P.S. О несерьезности наказания говорит и тот факт, что смертность в депортации была даже меньше!!! чем обычная смертность в Эстонии через 10 лет после получения новой «независимости» в 1991!
_______________________________________
Любая хозяйка хочет, чтобы ее дом или квартира выглядел красиво и уникально. Достичь этого можно разными путями, один из которых - это
Лично я покупаю только эстонское. Но дело не в этом, а в том, что
25 марта во всех городах и поселках Эстонии приспустят государственные флаги и зазвенят колокола – республика вспоминает жертв операции «Прибой»
"Рота почетного караула президентского отдельного батальона (Вахи-батальон) произведет залп из карабинов, отдав воинскую почесть погибшим жертвам этногеноцида. Вечером с обращением к народу выступит президент.
В этот день в 1949 году из стран Прибалтики на эшелонах были отправлены в Сибирь и Среднюю Азию 29 тыс семей (87 тыс человек) - это по самой скромной оценке. В основном подростки дети и женщины. Многие из них не вернулись домой.
Операции по депортации «Прибой» предшествовало постановление Совета министров CCCР nr 390-138cc (Председатель Совета министров И.В. Сталин).
Цитата: «Партийным органам (первый секретарь ЦК КП Эстонии Коротам Николай Георгиевич) всячески содействовать органам и войскам МГБ, МВД в проведении операции по сбору и транспортировке выселяемого населения . Войска Ленинградского военного округа и Краснознаменный Балтийский флот приводились в повышенную боевую готовность. Все воинские части и военизированные формирования разной ведомственной принадлежности (милиция республики, стройбаты, желдорбаты, ВОХР, истребительные батальоны) были переведены на казарменное положение.
Общее руководство по трем республикам поручалось замминистра МГБ СССР генерал-лейтенанту Сергею Огольцову. В Эстонии операцией руководили министр МГБ ЭССР Борис Кумм и уполномоченый МГБ СССР генерал-майор Иван Ермолин. Исполнение реализации операции по депортации «Прибой» и содействие разных войск и ведомств обеспечивал правая рука Абакумова, замминистра МГБ СССР Афанасий Блинов. Власти СССР заранее готовились к депортации. В 1946 и 1947 годах из МВД для этой цели были переподчинены МГБ оперативные войска и войска специального назначения НКВД - МВД. Как объяснил «отец народов», «для лучшего взаимодействия».
С оперативной точки зрения (военной) это было правильное решение, поскольку из-за штатной малочисленности территориальных отделов МГБ и масштабности операции ее невозможно было провести в столь краткие сроки, секретно и внезапно. Во время реализации солдаты и офицеры полков оперативного назначения МГБ входили в сводные отряды оперативных групп по «блокировке и поднятию», обеспечивали транспортом для перевозки спецконтингент до пункта погрузки. Руководил довольно большой группировкой лично главком войск МГБ СССР генерал-лейтенант Петр Бурмак.
Многочисленных представителей и уполномоченных прислали пограничники и центральный аппарат МВД. Их посылали в уезды для содействия с другими органами и соблюдения выполнения постановления. Все напоминало начало войны. Скрытые перегруппировки войск, огромное количество прикомандированных сотрудников МВД, которые прибывали из разных регионов СССР. Мартовская депортация из Эстонии, со слов рядовых исполнителей преступного приказа, держалась в секрете, и до начала реализации никто не догадывался о цели. Не предупреждали, разумеется, и местное население. Итог этого чудовищного преступления - 7500 эстонских семей (22 000 человек), которых оторвали от родных мест и сослали в неизвестность, куда-то на восток. В те края, о которых эстонцы, латыши и литовцы даже не слышали (Латвия - 13 000 семей, 39 тыс человек; Литва - 8500 семей, 25тыс человек). Операция проходила с 25 по 29 марта. Приблизительно около 3000 человек погибло по дороге и в спецпоселениях.
Точный подсчет осложняется тем, что большинство семей осели там, и в Эстонию не вернулись, да и по малолетним переселенцам МГБ не вел учетные дела. До оккупации в Эстонии последняя перепись была проведена в 1934 году (1 126 413 жителей, из них 992 520 эстонцев). Следующую перепись провели уже при Советах, в 1959 году (1 196 000 жителей, из них 892 653 эстонцев - сюда, вероятно, вошли и те, кто к тому времени вернулся из ссылок и лагерей). Такой прирост неэстонского населения явно указывает на «эффектную» и системную работу советской карательной системы, а также различных учреждений наподобие «Спецпереселенстроя», которые работали, не покладая рук. Какой урон нанесла сталинская национальная политика маленькой Эстонии, наглядно показано цифрами, составленными советским Госкомстатом.
Кстати, до сих пор неясно точное число погибших и репресированих русских, которые до вторжения РККА 1939 году составляли от 8 до 10% местного населения. Историк Петр Варью объясняет это тем, что по русским большевики вели отдельный список. Русские проходили как «классово чуждые элементы» - монархисты, бывшие белогвардейцы и пособники фашистов. С первых же дней оккупации их арестовывали семьями и после военного трибунала гарнизона, а позже по решению особого совещания НКВД расстреливали. В лучшем случае, спецконвоем отправляли на бывшую родину. Судьба уцелевших русских из Эстонии трагична. Им не разрешали жить на своей малой родине даже во время хрущевской оттепели.
После осуждения культа личности реабилитировали репресированных, депортированных, многим вернули конфискованное, но все равно власть пыталась замалчивать масштабы этого преступления. Только с обретением независимости эти народы смогли заговорить и попытаться залечить раны. Однако в современной России появились люди, которые оправдывают депортацию народов и мечтают о «ссыльной и неделимой». История о депортации не без помощи отдельных идеологов Кремля обрастает мифами, иногда фантастическими.
Миф первый и главный.
«Об эффективном менеджере Сталине»
Ни железная дисциплина в МГБ, ни наличие опытных кадров в НКВД не способствовали учету депортированных. Итоговая сводка о депортированных показала межведомственную чехарду и неразбериху.
Например, в докладе МГБ ЭССР (от 30.03.1949, итоговая по «Прибою») указывается 7901 семей (20 531 человек). Доклад генерал-майора Рогатина (уполномоченный МВД СССР по операции «Прибой» в Эстонии) от 31.03.1949 - 7488 семей (20 535 человек). Замминистра МГБ ЭССР полковник Михайлук докладывал первому секретарю Коротам о 7552 семей (20 702 человек). А в 1952 году новый министр МГБ ЭССР Москаленко доложил замминистра МГБ СССР Савченко о 7553 семей (20 600 человек). Четыре доклада - четыре разные цифры, человеческие жизни не считали и с ними не считались. Должным образом не было организовано питание, не были оборудованы вагоны для перевозки людей. По дороге люди погибали от голода и холода.
Миф второй.
«О борьбе с эстонским фашизмом, или Освобождение Эстонии от фашистов»
В 1939 году вошедшая в Эстонию Красная Армия сразу же нарушила договор о дружбе и сотрудничестве. Ее карательная система начала арестовывать, расстреливать и высылать местное, коренное население, ранее служившее своему государству. Новоявленные «друзья» в список фашистов включили даже те организации, которые во время немецкой оккупации были запрещены. Например, «Кайцелит» - резерв армии; при необходимости выступает с оружием, подчиняется силам обороны Эстонии (аналог швейцарских резервистов). «Норд коткат» и «Кодудутер» - молодежные организации. Однако трибунал НКВД, а позже особое совещание МГБ классифицировали эти организации как фашистские, а молодежь, состоящая в них, получала соответствующие приговоры.
Миф третий.
«О необходимости депортации Эстонцев, т.к. депортация спасла Эстонию от гражданской войны»
Депортировали в основном женщин детей, подростков и стариков. В Эстонии в 1949 году уже не было подполья. Об этом свидетельствуют С.А.Ваупшасов (Ваупшас) и П.А.Судоплатов, бывший начальник нелегальной разведки 1-го Главного управления КГБ, а также генерал Ю.И.Дроздов.
Существуют и другие мифы, которые сможет прокомментировать не историк, а судебный психиатр. Например, когда оправдывают и восхваляют участников депортации, как это происходило с Арнольдом Мери. Следствием, а позже судом установлено, что во время депортации мирного населения совершались преступления против человечности и массово имели случи превышения служебных полномочий. Бывший оперуполномоченный МГБ, ныне осужденный Каск застрелил безоружную женщину Хави Лизу Иогановну, 1910 г.р., которая пыталась скрыться от оперативной группы из 5 человек. В одной руке она держала годовалого ребенка и за руку девятилетную девочку. Таких фактов можно привести множество. Тот же Арнольд Мери усердствовал больше, чем чекисты, пытаясь включить дополнительно несколько семей, хотя как партработник не имел на это полномочий.
Плохо кончили почти все исполнители преступного приказа Сталина. Выше перечисленные генералы МГБ и МВД позже были отстранены от должности и осуждены на разных процессах, проходивших в начале 50-х годов (дело Абакумова. Берии, Меркулова и т.д.). Только П.Бурмаку удалось дослужить во внутренних войсках до 1973 года. В независимой Эстонии многие рядовые исполнители были осуждены условно, учитывая их возраст. Большинство из них умерли во время судебного процесса. Один с помощью «Новой газеты» покаялся , а несколько человек попали в психиатрические лечебницы - настолько сильно были потрясены осознанием того, что совершили. Чтобы убедиться в этом лично, я с разрешения родственника одного такого осужденного отправился в психбольницу. Долго искать старика не пришлось. Услышав мой грузинский акцент, он побледнел, вскочил, выпрямился и доложил: «Товарищ генералиссимус, оперативная группа из 5 человек для реализации постановленный Совета министров по задаче «блокировки и поднятия» спецконтингента по учетному делу под номером 309 готова! Уполномоченный МГБ лейтенант госбезопасности К.*».
* По просьбе родственника и врача фамилию не называю.
ЛАТЫШИ И ЛАТГАЛЬЦЫ в Сибири. Латыши – этнос, говорящий на латыш. яз. летто-литовской язык. группы, корен. население Латвии, преим. протестанты. Латгальцы (latgalieši) – жители Латгалии, вост. области Латвии, потомки древ. латгалов, часть латыш. этноса, по вероисповеданию преим. католики, говорят на верхнелатыш. диалекте латыш. яз. Именно латгальцы составили осн. массив латыш. переселенцев в Сибири.
Переселение латышей и латгальцев в Сибирь началось в нач. XIX в. В 1802 – сер. 1880-х гг. гл. источником формирования латыш. диаспоры в Сибири была уголов. и адм. ссылка . Первой латыш. деревней в Сибири считается колония Рыжково Камышенской вол. Тюкалинского у. Тобольской губ. , основанная предположит. в 1802–03 либо ингерманландскими финнами, либо латышами – участниками Каугурского восстания в Видземе весной 1802. С 1845 по указу Николая I все ссыльные лютеран. происхождения должны были селиться в Рыжково. В 1846 там проживали 900 чел., в 1859 –1 653 чел. Однако большая часть ссыльных после отбывания наказания стремилась вернуться на родину. В дальнейшем область расселения латышей увеличилась. В 1861 на лев. берегу Оми возникла латыш. дер. Рига (Rīga), в к-рой к 1864 проживало 25 семейств. В 1840–50-х гг. возникают латыш. поселения в Вост. Сибири. Латыши селились в р-нах по Енисею, а позднее – в областях Зап. Сибири, примыкавших к Транссибирской магистрали .
Переселение латгальцев как особой этнич. группы в Сибирь началось в кон. 1890-х гг. с тер. бывш. Витебской губ., Двинского, Режицкого и Люцинского у. Между латышами и латгальцами отмечаются значит. культур. и конфес. отличия. Исторически это объясняется тем, что после Ливонской войны Латгалия попала под власть Речи Посполитой, а остальная Латвия отошла Швеции. Лифлянд. и курлянд. латыши достаточно быстро смогли создать богатую мат. и духов. культуру. Латгальцы, находясь сначала под властью польск. режима, а потом вследствие русификатор. политики царской России долгое время были лишены гражд. прав и нац. печати. В результате нужды и крайней земел. тесноты латгал. беднота в массовом порядке переселялась во внутр. р-ны России, образовывая целые колонии. Латгальцы в Сибири, оставаясь латыш. субэтносом, сохранили свое групповое самосознание, а также особенности мировоззрения, быта и культуры. Этноним «латгалец» фиксировался в личных документах поселенцев и в актах гражд. состояния.
В 1896–1900 через Челябинск в Сибирь проследовало более 43 тыс. переселенцев из Витебской губ., в т. ч. латгальцы. Осн. р-ны расселения – окрестности Минусинска , Красноярска , Томска , Барабинска и Ачинска . В 1896–97 переселенч. движение из Латвии в Сибирь достигло своего апогея, в регионе возникло 73 латыш. колонии, где проживало 6 768 чел., большинство в Тарском и Тюкалинском у. Тобольской губ. Переселялись латгальцы зачастую самовольно и бесконтрольно, что вызывало беспокойство администрации. Всего, по данным переписи 1897, во внутр. областях России и Сибири насчитывалось 102 тыс. переселенцев из Латвии (7,1 % от общего числа латышей в Российской империи).
Закон от 9 нояб. 1906, разрешавший крестьянам выход из общины, придал новый импульс добровол. переселению в Сибирь. Хотя Прибалтийский кр. относился к старым р-нам хуторского расселения, кол-во переселившихся из Прибалтики в Сибирь в 1907–09 значит. возросло. Так, за указ. период из Лифляндской губ. в Сибирь переселился 5 041 чел., из Курляндской – 1 196 чел. В 1900–09 в Тобольской, Томской и Енисейской губ. возникло еще 39 колоний латгальцев и латышей.
В годы Первой мировой войны происходила эвакуация в Сибирь пром. рабочих и беженцев после оккупации Латвии герм. войсками. Из почти 500 тыс. латышей, покинувших Латвию в 1915–16, в Сибири оказалось ок. 2,5 тыс. Всего за годы войны в Сибирь прибыло ок. 3–4 тыс. латыш. беженцев. В 1914 в сел. р-нах Сибири насчитывалось 65 тыс. латышей, в городах – 2,5 тыс. Кроме того, в различ. р-нах края находилось ок. 2,5 тыс. полит. ссыльных из Латвии. В общей сложности в 1917 в Сибири находилось 73–74 тыс. ссыльных, беженцев и переселенцев из Латвии, что составляло ок. 8,4 % от общего числа латышей, находившихся в России за пределами Прибалтики. Из 415 латыш. колоний, возникших в России в 1850–1917, 121 была основана в Зап. Сибири (Тобольская и Томская губ., Акмолинская обл. ).
Осн. сферами хоз. деят-ти латышей и латгальцев в Сибири были земледелие и скот-во. Хоз-во переселенцев было хуторским. Разрыв в образовании и культур. развитии между латышами и латгальцами все еще сохранялся, поэтому в Сибири они редко селились вместе. Так, в Зап. Сибири латыши преим. жили в Тобольской губ., а латгальцы – в Томской. В своем развитии поселения латышей и латгальцев прошли путь от замкнутых моноэтничных и моноконфес. колоний до крупных полиэтничных и поликонфес. благоустр. поселков.
Латыши принимали актив. участие в Гражданской войне . На тер., подвластной контррев. пр-вам востока России, латыши участвовали в антибольшевист. движении. Приказом по воен. ведомству Временного Сибирского пр-ва № 109 от 1 окт. 1918 разрешалось приступить к формированию в составе Сибирской армии латыш. стрелк. полков. 7–10 окт. 1918 в Омске состоялся съезд представителей латыш. орг-ций Зап. Сибири и Приуралья. Съезд высказался в поддержку вновь образованного Временного Всероссийского пр-ва и избрал Временный Латышский нац. совет. В его функции входило представительство интересов Латвии и латышей на Версальском мирном конгрессе, в рос. гос. и обществ. учреждениях, перед иностр. державами, а также созыв Латышского учредит. собрания. В резолюции «О латышском национальном войске» признавалось необходимым создание латыш. воинских частей с целью «освобождения территории Латвии от неприятеля и достижения самых широких прав самоопределения латышского народа».
Во мн. круп. нас. пунктах от Урала до Д. Востока открылись бюро записи добровольцев в латыш. полки. В Троицке Оренбургской губ. сформирован Отдельный батальон Латвии, во Владивостоке – стрелк. полк Иманты. В янв. 1919 в латыш. воинских частях состояло ок. 4 тыс. чел., преим. добровольцев. Они находились в ведении команд. союзными войсками в Сибири фр. генерала М. Жанена . После разгрома колчак. армии весной 1920 военнослужащие Имантского полка и Троицкого батальона вместе с беженцами-латышами через Владивосток выехали в Латвию.
Ряд офицеров-латышей служили в Русской армии адм. А.В. Колчака . В их числе начальник 12-й Уральской стрелк. дивизии ген.-майор Р.К. Бангерский (Бангерскис), начальник 21-й Яицкой стрелк. дивизии ген.-майор К.И. Гоппер (Гопперс), уполномоченный команд. войсками Омского воен. окр. в Бийском у. ген.-майор Р.Р. Биснек (Бисениекс) и др.
Значит. кол-во латышей сражалось в рядах Кр. армии. В составе войск Восточного фронта в 1918 действовали 9 стрелк. и 1 кавалер. полк, 3 отд. батальона, 3 эскадрона, 10 рот, 3 батареи и 5 арт. латыш. взводов, всего ок. 12 тыс. бойцов. Эти воинские части были сформированы на европ. тер. России. На высш. командных постах в войсках фронта находились: команд. фронтом, затем главнокоманд. вооруж. силами Республики И.И. Вацетис, командир 26-й стрелк. дивизии, затем команд. 5-й армией Г.Х. Эйхе , командир 26-й стрелк. дивизии Я.П. Гайлит (Гайлитис), командир 30-й стрелк. дивизии А.Я. Лапин (Лапиньш) и др. Латыши сыграли заметную роль в разгроме Колчака.
Политика «военного коммунизма» вызвала резкое недовольство латыш. колонистов. В результате в 1920–21 в ходе кампаний по оптации латв. гражданства активно шли миграции в Прибалтику. На этнич. родину выехало все латыш. население Алтайской и Иркутской губ. , числ. латышей в др. губерниях Сибири значит. сократилась. В 1920 в Сибири и на Д. Востоке проживало ок. 50 тыс. латышей (0,6 % населения края), 39 тыс. из них – в Томской, Енисейских и Омской губ. ; за годы Гражд. войны латыш. население Сибири сократилось более чем на 30 %.
Однако в 1922–23 происходит массовое возвращение латышей в Россию в связи с тяжелой экон. и полит. обстановкой в Прибалтике. В 1926 в Сибири проживало 26 878 латышей, в 1929 – 23 643 латыша и 12 371 латгалец. В сел. местности существовало 103 латыш. и латгал. поселения. Большая часть латгальцев жила в Томском (40,4 %), Ачинском (29,7 %) и Красноярском (10,1 %) окр. Латыш. население проживало в Омском (30,6 %), Красноярском (20 %), Томском (13,7 %), Ачинском (12,9 %) и Минусинском (10,1 %) окр. Усиление межэтнич. контактов и актив. процесс сближения прибалт. субэтносов в 1920-е гг. приводил зачастую к утрате ими своего субэтнич. самосознания. Всесоюз. перепись 1926 зарегистрировала в Сибири 9 тыс. латгальцев, хотя на самом деле их было ок. 22 тыс. Значит. часть латгал. поселенцев записалась латышами или поляками.
В 1920-е гг. однодворные крест. хоз-ва латышей и латгальцев утвердились как господствующая форма землепользования и расселения в Сибири. Так, на тер. Кормиловского, Калачинского, Крутинского р-нов Омского окр. сложилась ситуация, при к-рой сосуществовали хуторские поселения и деревни с отрубной системой землепользования. По данным на 1 янв. 1930, у латгальцев преобладало хуторское землепользование (65 %). С нач. 1930-х гг. в структуре поселений происходят изменения, исчезают хуторские и мызные селения и складывается линейная планировка поселений. Экономически хоз-ва прибалт. переселенцев в 1920-е гг. демонстрировали высокую динамику развития. Наблюдатели отмечали, что латыш. население имело значит. меньший процент безлошадных, бескоровных и беспосевных хоз-в, чем русское. Отличит. особенностью хоз-в сиб. латышей было садоводство.
До 1917 доля неграмотных среди латышей составляла по Зап. Сибири 78,2 %. В 1920–21 нац. латыш. школы в Сибири охватывали 10–12 % детей школ. возраста. В годы нэпа в латыш. нац. селах функционировало 2 школы крестьянской молодежи , 48 школ 1-й ступени, 32 избы-читальни, 20 б-к. Результатом политики «коренизации» стало выделение ок. 30 нац. сельсоветов. В латгал. поселениях к нач. 1930-х гг. насчитывалось 15 нац. сельсоветов, 1 школа крест. молодежи, 28 школ 1-й ступени, 4 избы-читальни. С 1918 на латыш. яз. издавалась газ. «Sibirijas Cina» («Борьба Сибири»), с 1926 – на латгал. яз. газ. «Taisneiba» («Тайснейба»).
В результате политики советизации, преследования церкви, насильств. коллективизации и репрессий переселенцы из Прибалтики стали разделять социокультур. ценности сов. об-ва, а быв. прибалт. колонии после ликвидации хуторской системы окончательно превратились в деревни с многонац., в т. ч. и с латыш. населением. Всего по переписи 1939 в Сибири и на Д. Востоке зафиксировано 26,9 тыс. латышей из 104,9 тыс. проживавших в РСФСР: в т. ч. на тер. совр. Омской обл. – 13,7 тыс., в Кемеровской – 3,9 тыс., в Новосибирской – 3,4 тыс., в Томской обл. – 2,8 тыс. чел.
Период 1940–41 и с 1944 до кон. 1950-х гг. характеризуется как принуд., так и добровол. миграциями латышей. После присоединения Прибалтики в 1940 происходит возвращение в Латвию латышей из Сибири и др. р-нов СССР. В ходе насильств. депортации «антисоветского» и «социально чуждого» элемента 14–16 июня 1941 из Латвийской ССР было выслано 16,4 тыс. чел. Всего в Новосибирскую обл. летом 1941 для расселения было вселено 19,4 тыс. чел. из вновь вошедших в состав СССР территорий. Депортированные из Прибалтики высылались на 20 лет как ссыльнопоселенцы с поражением в гражд. правах (см. Депортация ). Летом 1941 вместе с отходом Кр. армии производится эвакуация латв. граждан в вост. р-ны страны. В Сибири большая часть эвакуир. латышей была размещена в Новосибирской обл. Новая волна миграций была связана с возвращением эвакуир. латышей после изгнания оккупантов, а также с высылкой лиц, боровшихся против сов. власти или обвиненных в этом в 1944–нач. 1950-х гг.
В 1959 числ. латышей в вост. регионах страны возросла до 35,1 тыс. чел., в т. ч. 16,9 тыс. проживали в Зап. Сибири, 14,4 тыс. – в Вост. Сибири, 3,8 тыс. – на Д. Востоке. Наиб. круп. латыш. диаспоры сложились в Красноярском кр. – 12,8 тыс. чел. (0,5 % от всего населения края), в Омской обл. – 7 тыс. (0,4 %), в Томской – 3,6 тыс. (0,5 %), в Кемеровской – 2,7 тыс. (0,1 %), в Новосибирской обл. – 2,5 тыс. (0,1 %). В 1970-е гг. продолжается процесс слияния латышей и латгальцев. Переписи 1970, 1979 и 1989 отразили убывающую числ. латышей только в Красноярском кр. (соотв. 8,9, 8 и 6,4 тыс. чел.) и Омской обл. (4,2, 3,8 и 3,2 тыс. чел.).
После превращения бывш. латыш. колоний в многонац. поселения колхозы с латыш. населением практически утратили в 1960-е гг. нац. и хоз. специфику. Традиц. нац. костюм сиб. латышей уже в нач. ХХ в. в осн. сменился одеждой гор. типа. Относит. устойчивость в мат. культуре латышей в Сибири сохраняет нац. кухня. Календар. обрядность остается единств. сферой духов. культуры сиб. латышей, относительно сохранившей традиц. черты. Наиб. популярные праздники у латышей – Иванов день, Пасха, Троица, Рождество. Мн. виды обрядности (родильная, свадеб., похорон.) у сиб. латышей достаточно сильно изменились по сравнению с обрядами их соотечественников, живущих в Латвии, и приобрели ряд черт, характерных для окруж. рус. населения.
Осн. тенденциями в совр. этнич. процессах у латышей Сибири является дальнейшая нивелировка этнически значимых черт мат. и духов. культуры, замена мн. традиц. элементов соотв. рус. элементами. В связи с миграцией и ассимиляцией сиб. латышей большинство прежде латыш. нас. пунктов превратилось в деревни и села с многонац. составом населения, где собственно латыши находятся в меньшинстве.
К 2002 в Красноярском кр. кол-во латышей сократилось до 3,7 тыс. чел., в Омской обл. – до 2,2 тыс., а всего по Сибирскому федеральному окр. их насчитывалось 9,5 тыс., по Дальневосточному федеральному окр. – 2,3 тыс. чел. Общая числ. латышей в Сибири и на Д. Востоке на 2002 составляет ок. 11,8 тыс. чел.
Лит.: Сибирская Советская энциклопедия. М., 1932. Т. 3; Муравская Е.И. Миграция прибалтийского крестьянства во второй половине XIX – начале XX вв. Рига, 1986; Spreslis A . Latviešu sarkangvārdi ciņā par padomju varu 1917–1918 gados. Riga, 1987; Вийкберг Ю. Эстонские языковые островки в Сибири. Таллин, 1988; Маамяги В. Эстонцы в СССР. 1917–1940. М., 1990; Колоткин М.Н. Балтийская диаспора в Сибири: опыт исторического анализа. Новосибирск, 1994; Он же. Латгальские переселенцы в Сибири. Новосибирск, 1994; Лоткин И.В. Современные этнические процессы у латышей и эстонцев Западной Сибири. М., 1996; Свитнев А.Б. Поселения и усадьбы латышей и латгальцев Западной Сибири (конец XIX – XX в.). Омск, 2002.
Подписанный в августе 1939 года в Москве пакт Молотова — Риббентропа между СССР и Германией включил страны Прибалтики в сферу советского влияния. Дальнейшие военные действия Германии в Западной Европе развязывали Сталину руки в подготовке вторжения в прибалтийские республики.
В начале июня 1940 года части Ленинградского, Калининского и Белорусского военных округов были подняты по тревоге и начали выдвижение к границе. Советское правительство вручило прибалтийским странам ноты протеста, согласно которым Литва, Латвия и Эстония обвинялись в грубом нарушении существовавших соглашений с Советским Союзом.
Этим государствам предписывалось сформировать новые правительства, которым следовало исполнить необходимые обязательства и допустить советские контингенты на территорию республик. Условия были выполнены: 15 июня советские части вступили в Литву, а 17 июня — в Латвию и Эстонию. После соблюдения ряда процедур, которые носили уже технический характер, было оформлено вступление стран Прибалтики в СССР.
Чтобы сделать аннексию необратимой, руководство СССР начало ускоренный курс советизации Прибалтики. Требовалось в кратчайшие сроки провести реформы, на которые в остальном Союзе потребовались два десятилетия. Одной из главных мер стали массовые депортации.
В период первой оккупации, до вторжения Германии в СССР, жертвами принудительного переселения были в основном представители прежней антисоветски настроенной элиты: чиновники, офицеры, священнослужители, учителя, полицейские, зажиточные крестьяне, промышленники и торговцы.
Самая массовая акция по принудительному переселению была намечена на 13—14 июня 1941 года. Планировалась она в обстановке чрезвычайной секретности. Была подготовлена знаменитая «Инструкция о порядке высылки антисоветских элементов из Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР». Речь в ней шла о переселении семей, так как в варианте классовой теории, господствовавшей тогда в СССР, вина за «антисоветскую деятельность» ложилась на всех членов семьи.
В Латвию следить за соблюдением инструкции отправился заместитель наркома государственной безопасности Иван Серов. В ночь на 14 июня было арестовано 15 424 человека, подлежащих депортации, из которых около 5 тысяч были мужчинами, а все остальные — дети, женщины и старики. От общего числа арестованных в ту же ночь сотрудники НКВД расстреляли 700 человек. Со сборных пунктов эти люди были отправлены на в Красноярский край, Новосибирскую область и Карагандинскую область Казахстанской ССР. Депортированные латыши распределялись по местным предприятиям и колхозам.
Вначале депортированным объявили, что их вывезли на 20 лет. Но после окончания Второй мировой в Прибалтике сформировалось вооруженное антисоветское подполье. Ссылка стала бессрочной. Всего из депортированных в июне 1941 года в Сибири и Казахстане погибло 6081 человек, то есть почти 40 % из арестованных в ночь на 14 июня.
Приход Красной армии в Прибалтику в 1944 году означал возвращение к прерванному с началом войны курсу на ускоренную «советизацию». Но теперь советскому руководству пришлось столкнуться с вооруженным сопротивлением , которое было сосредоточенно в основном в сельской местности. Большевики политикой коллективизации пытались лишить «лесных братьев» социальной базы, но именно создание колхозов толкало крестьян к вооруженному сопротивлению.
Чтобы разорвать этот замкнутый круг, власти СССР вновь прибегли к массовой депортации. Только теперь ее основными жертвами стали не представители интеллигенции и элиты, а крестьяне. Как и в остальных прибалтийских республиках, зимой 1949 года компартии Латвии было поручено выслать в Сибирь «кулаков», «бандитов» и «националистов» вместе с семьями. 17 марта 1949 года был утвержден список высылаемых по районам, чтобы предотвратить запустение территории.
25 марта началась депортация. 33 товарными поездами на вечное поселение в Омскую, Красноярскую и Амурскую области отправлялось 29 тысяч кулаков, 13 тысяч «лесных братьев» (цифры приводятся с учетом членов семей). Из этого числа 11 тысяч составляли дети моложе 16 лет. Всего в результате мартовской депортации 1949 года Латышская ССР лишилась 2,2 % населения.
Эти действия советских властей в совокупности с наступлением НКВД на «лесных братьев» позволили в скором времени завершить коллективизацию, а вооруженное подполье прекратило существование.
60 лет назад, в конце марта 1949 года началась депортация жителей оккупированных Латвии, Литвы и Эстонии в Сибирь. Операция “Прибой” - так назвали насильственное выселение десятков тысяч латышей, литовцев и эстонцев. В странах Балтии на этой неделе вспоминали жертв депортации.
В России о траурных мероприятиях молчали, только общество “Мемориал” обнародовало документ, о котором речь пойдет чуть позже. Зато вспоминали Арнольда Мери , которого в Эстонии обвиняют в участии в геноциде. 89-летний Мери скончался вечером в пятницу. В марте 1949 года он был первым секретарем ЦК комсомола Эстонии, и согласно обвинению, принимал участие в подготовке к высылке 250 жителей острова Хийумаа в Новосибирскую область. Законодательство Эстонии расценивает подобные преступления, как не имеющие срока давности. В России Мери считают героем, и президент Медведев посмертно наградил его Орденом почета.
Газета “Таймс” в материале, посвященном годовщине депортации, приводит слова бывшего министра иностранных дел Латвии Сандры Калниете, которая родилась в Сибири, ее отец и мать познакомились в ссылке. “То, что произошло 60 лет назад, в Латвии известно всем, потому что нет ни одной семьи, которую бы ни коснулись принудительные переселения”, - говорит Сантра Калниете.
Глава научных программ Музея оккупации Латвии профессор Генрих Стродс в 1949 году был студентом исторического факультета латвийского университета, жил в Риге.
Как сегодня помню, огромный шум, когда чекисты ломали дверь, потому что, видимо, в дом их не пускали. Меня лично это не коснулось, но мои родственники были выселены. Не знаю почему, они не участвовали ни в каких политических действиях, просто кому-то не понравились.
Историк, автор книги “Прибалтика и Кремль” Елена Зубкова пишет в ней о том, что операция “Прибой” была "крупномаcштабной акцией по советизации балтийских стран". Как именно выглядел этот план, и как отбиралась люди, подлежащие депортации?
- “Операция “Прибой” была не первой операцией по депортации населения из прибалтийских республик. Собственно говоря, все началось в 1941 году, когда буквально за неделю до начала войны была проведена первая массовая акция по депортации из Литвы, Латвии и Эстонии. В 45 году депортации продолжились, как правило, из Литвы, и они имели военный след. Очень крупная операция была проведена в марте 1948 года, ровно за год до акции, о которой мы с вами говорим. Называлась она тоже не очень витиевато, примерно так же, как операция “Прибой”, - почему-то ее назвали операция “Весна”. Наверное, потому что она приходилась на март. Операция “Весна” касалась только Литвы, тогда было депортировано 40 тысяч человек, хотя данные еще неполные, и они будут, наверное, уточняться.
Через год была задумана новая, наверное, самая крупномасштабная акция такого рода – операция “Прибой”. Цифры до сих пор достаточно неточные, такова была статистика МВД, статистика органов госбезопасности. Но цифры получаются все равно огромные: в целом из трех балтийских республик в ходе операции “Прибой” было выселено практически сто тысяч человек. Я знаю, что мои коллеги, которые работают над этой проблемой в Литве, Латвии и Эстонии, еще эту цифру будут уточнять, и она, скорее всего, будет увеличиваться. Хотя, с моей точки зрения, и сто тысяч, конечно, - цифра колоссальная.
В целом из трех балтийских республик в ходе операции “Прибой” было выселено практически сто тысяч человек
Казалось бы, в Советском Союзе сценарий такого рода акций уже был отработан до мелочей. В январе 1949 года появилась секретное постановление Совета министров Советского Союза, которое называлось “О выселении из Литвы, Латвии, Эстонии семей кулаков, пособников бандитов и так далее”. Потом после этого постановления уже конкретный сценарий депортации разрабатывался структурами, которые непосредственно отвечали за ее проведение - это Министерство внутренних дел и Министерство государственной безопасности. Соответствующие приказы министров появились в январе и марте, то есть акция долго готовилась. После этого составлялись списки депортированных, списки уточнялись. И эти три месяца были использованы на то, чтобы составить списки, чтобы подготовить эшелоны и машины. После этого акция и состоялась.
Господин Стродс, Елена Юрьевна назвала число высланных. Может быть у вас есть уточнения? И известно ли, сколько погибло по дороге и сколько погибло в ссылке?
Да, в прошлом году Музей истории Латвии издал списки выселенных - 44271 человек. По каждому человеку составлялись документы и в компьютер вводились анкеты по 26 вопросам. Погибли по дороге 220 человек, в основном дети и люди старше 80 лет. Были вывезены в основном латыши - 95% латышей, хотя в Латвии латыши составляли менее 50% населения. Русских выселили меньше. Интересно, что ни один член ВКП(б) не был вывезен. Правда, один был вывезен в Сибирь, но его вернули обратно на третьи сутки. 156 комсомольцев вывезли вмеcте с родителями.
К 60-й годовщине операции “Прибой” правление общества “Мемориал” обнародовало документ, в котором рассматривает вопрос, - как расценивать события тех лет с юридической точки зрения. Это важно, поскольку сейчас возбуждено несколько уголовных дел в отношении организаторов репрессий или причастных к ним. Конечно, самое громкое дело – дело Арнольда Мери, который скончался в пятницу. В Эстонии он обвинялся в геноциде и в военных преступлениях. Правление “Мемориала” пришло к такому выводу:
"Имеется достаточно оснований утверждать, что депортация была с точки зрения международного права преступлением против человечности. И поэтому привлечение к уголовной ответственности лиц, в отношении которых есть подозрение о соучастии в депортации из прибалтийских республик СССР в марте 1949 года, вполне правомерно. Так же правомерно привлечение к уголовной ответственности лиц, подозреваемых в соучастии в подобных преступлениях, совершенных на территории других республик бывшего СССР. Сам факт привлечения к уголовной ответственности гражданина Эстонии Арнольда Мери является правомерным. Однако предъявление ему обвинения не в преступлении против человечности, а в геноциде и военном преступлении, с нашей точки зрения, юридически несостоятельно".
Господин Стродс, вы согласитесь с этим выводом? Какая классификация правильная – геноцид или преступление против человечности? И есть ли подобные дела в Латвии?
Точно ответить не могу. Но по постановлению латвийского парламента 25 марта каждого года названо днем памяти жертв коммунистического геноцида. В Латвии по преступлениям за геноцид осуждено до сих пор шесть человек, в том числе министр госбезопасности Альфонс Новикс.
Вот некоторые детали дела Арнольда Мери. По данным следствия, при участии Мери были высланы 13 престарелых людей в возрасте старше 75 лет, из которых 11 умерли, а также более 60 детей в возрасте до 12 лет. Арнольд Мери не щадил даже младенцев. 25 марта организаторы депортации явились в больницу за 22-летней Ыйе Ояээр и ее родившейся накануне вечером дочкой. Живущая сейчас в доме престарелых Ояээр, дочь которой умерла спустя полтора года в Сибири, хорошо помнит, что именно Арнольд Мери стоял в ногах ее кровати и, несмотря на протесты русского врача, увез ее с собой. Сам Мери утверждал, что его миссией было лишь наблюдение за соблюдением законности при депортации и пресечение злоупотреблений.
По данным следствия, при участии Арнольда Мери были высланы 13 престарелых людей в возрасте старше 75 лет, из которых 11 умерли, а также более 60 детей в возрасте до 12 лет
- Елена Юрьевна, что вы скажете об этом деле?
В акции по депортации участвовали сотни человек. Как правило, это были люди, так или иначе облеченные властью, секретари горкомов, райкомов, обязательно в этом участвовали. Я уже не говорю о чиновниках, о функционерах из Министерства внутренних дел и государственной безопасности. То есть так работал механизм. В этой связи у меня всегда возникает вопрос: почему за такого рода преступления, а это было преступление против человечности, отвечает или должен был отвечать один человек - Арнольд Мери? Такая постановка вопроса меня просто не устраивает.
- Может, просто потому, что он дожил до наших дней?
Не он один дожил до наших дней. Как мне представляется, Мери в данном случае была очень удобная фигура, чтобы из этого процесса извлечь определенные политические дивиденды. Очень серьезная история, очень трагичная история, в этом надо серьезно и долго разбираться, причем разбираться нескольким сторонам. Поэтому у меня к делу Мери очень двойственное отношение.
В конце 1951 года Мери исключили из партии, лишили звания героя Советского Союза и других наград. ЦК посчитал, что его участие в депортации эстонцев в Сибирь было слишком пассивным. Я бы хотел спросить Елену Юрьевну о процессах реабилитации и возвращения высланных. Как они проходили в конце 50-х и все ли тогда смогли вернуться?
У нас больше говорится о самой акции депортации. А что было потом, а что было вообще с этими людьми, которые вынуждены были начинать жизнь сначала совершенно на новом месте, а потом возвращаться? Этот процесс протекал, между прочим, по-разному в Латвии, в Литве и в Эстонии. Как известно, этот процесс стартовал после смерти Сталина, примерно с 1955 года начали готовиться первые документы. Но проходило это мучительно, то есть до 1958 года власть не могла решить, каким образом реабилитация должна проходить.
Возникала масса имущественных, политических, вопросов - принимать всех или не всех, как делить депортированных на благонадежных и неблагонадежных. И в данной ситуации очень многое зависело от позиции республиканских властей, коммунистической власти в Литве, Латвии и в Эстонии. В Литве и Эстонии этот вопрос был решен, как правило, в пользу реабилитированных. То есть тогда лидеры этих республик действительно высказывались за то, чтобы принять всех депортированных обратно. Единственный вопрос, который возникал в этой связи, это был вопрос о возвращении имущества. Здесь были большие проблемы. А власти Латвии в данном случае категорически возражали против возвращения депортированных, аргументируя свою позицию тем, что в ходе депортации, как правило, были выселены люди политически неблагонадежные, даже враги, и если они вернутся, то это дестабилизирует ситуацию в республике.
И потом эта карта еще очень долго разыгрывалась. Например, когда первым секретарем латвийского ЦК стал Пельше, он буквально терроризировал Москву своими просьбами увеличить численность органов МВД или госбезопасности, мотивируя свою просьбу тем, что вернулись из депортации бывшие так называемые националисты, и теперь республиканские власти не знают, что с ними делать.
- Господин Строде, а возникали ли у вас проблемы с изучением материалов тех лет?
Я очень благодарен русским историкам и архивистам. Я в 1994 году работал в Москве в военном архиве, и там мне дали возможность ознакомиться с делом об этой операции. Я ездил много раз в Россию, работал с материалами о советских партизанах, национальных партизанах. Но в 2007 году мне визу не дали. Я не был членом коммунистической партии и теперь ни в какой партии не работаю, только наукой занимаюсь, но вот сейчас, хотя был вызов Института всеобщей истории в Москве, мне визы не дали. Причем, никакого объяснения не было.
Елена Юрьевна, как Академия наук, российские историки реагируют на такие действия, когда их коллегам не позволяют приезжать в страну?
Мне очень жаль, что получилась такая ситуация. Я, откровенно говоря, о ней не знала. У меня такое впечатление, что чиновники, которые принимают такие решения, даже не знакомы с работами того историка, которому они отказывают в визе. Мне очень жаль, что политика постоянно вмешивается в научный процесс. Нам на самом деле нужно чаще встреться друг с другом, чаще обсуждать такие вопросы. И как показывает опыт, такого рода встречи очень много дают и российской стороне, и латвийской стороне, и эстонской, и литовской.