Что такое морозовская стачка. Морозовская стачка

Власть и общество

К 120-летию «Морозовской стачки» 1885 года

19 января 2005 года исполняется 120 лет знаменитой «Морозовской стачке», которая происходила в январские дни 1885 года на Никольской мануфактуре в Орехово-Зуеве, принадлежавшей товариществу «Саввы Морозова, сын и Ко». Дата празднования, между прочим, была установлена решением Президиума Орехово-Зуевского уездного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 13 января 1923 года.

«Морозовская стачка» побудила серьезные сдвиги в правительственной политике по рабочему вопросу. Влияние стачки на экономическое и социальное положение рабочего класса изучалось в разные периоды российской истории. Правда, под разными «углами зрения», с разных позиций. Но, тем не менее, внимание к стачке не ослабевает и сейчас.

Попробуем еще раз вчитаться в исторические документы и многочисленные работы историков, отмечая, про себя, что рабочий вопрос остается в России, как и во всем мире, актуальным. Сделаем здесь же и поправку – актуальность этого вопроса в России несравнимо более высока, чем где-либо, из-за особых условий капитализации.

Жизненная обстановка последней четверти девятнадцатого века для России была чрезвычайно тяжелой. Разорительная русско-турецкая война 1877-1879 годов, хронические и широкомасштабные неурожаи подорвали экономику страны, обострили социальные противоречия, привели к обнищанию широких слоев населения и, в особенности, крестьянства. Хлопчато-бумажная промышленность в этих условия пострадала многократно – ее рабочие еще не «оторвались» от земли и оставались в значительной степени зависимы от состояния их крестьянских дел в деревне, а главному потребителю «ситчика» – опять же, крестьянству – не хватало и на хлебушек. Газеты того времени отмечали: «Застой в торговле по всей России принял небывалые размеры». Сельскую Россию сотрясал голод, а промышленную Россию сотрясала безработица и тот же голод. Московское губернское земство отмечало: «В некоторых местностях производство почти что приостановилось, весь фабричный народ жил дома без заработка». Не далеко и до беды.

Фабрик, многолюдных фабричных поселков в Центральной России множество, а «Морозовская стачка» случилась именно на Никольской мануфактуре и стала событием государственного масштаба. Заметим, что не в Глухове или Зуеве. И там и тут владельцами являлись представители старообрядческого рода Морозовых. Характерно, что именно Морозовы, не вслушиваясь в российские «грозовые раскаты», долгое время отстаивали собственные представления о взаимоотношениях хозяина и рабочего, в основе которых лежали патриархальные, авторитарные основы, характерные для жизни старообрядческих общин. Несколько перефразируя П. Рябушинского, скажем: «Молясь о прощении грехов, промышленник-старообрядец говорил перед иконой, что «многим людям дал он возможность заработать на хлеб, прокормить семью, вырастить детей и это зачтется ему Господом», и тут же вспомним продолжение: «но придет время, и молодой голос из толпы рабочих крикнет: «нас тысячи и мы работаем на одного тебя - дармоеда». Ох, горькие же это слова, несправедливые – не с неба свалилась тем же Морозовым их собственность и не власть им ее подарила, складывалась она их же трудами и потом. Но у толпы своя «логика».

Рабочие Никольской мануфактуры бастовали еще до 1885 года. В 1865 году первая в России настоящая рабочая стачка произошла именно здесь. Рабочие тогда просили хозяина хотя немного облегчить их положение: «сократить рабочий день, повысить заработную плату и сделать прочие уступки, ничего не стоящие для хозяина». Но ни одного шага навстречу просьбам рабочих сделано не было, зачинщиков с семьями выбросили на улицу. На этом все и закончилось.

События 1885 года назревали давно. На фоне общего тяжелого положения, о котором уже говорилось выше, тогдашний номинальный владелец мануфактуры Тимофей Савич Морозов (1823 – 1889) продолжал свою многолетнюю борьбу за повышение производительности труда и, главное, качества продукции. Было бы наивным полагать, что бывший крестьянин, вдруг ставший рабочим на предприятии, оснащенном не виданной им никогда ранее техникой, превратился в одночасье в квалифицированного и дисциплинированного работника. Возглавитель «Морозовской стачки» Петр Анисимович Моисеенко (1852 – 1923 гг.) в своих воспоминаниях откровенно говорит: «Трудно было привыкнуть к фабричной атмосфере после привольной Сибири». Это только подсказывает нам, что суть противоречий внутрифабричной жизни на мануфактуре далеко не однозначна.

Действовавший на мануфактуре «Табель взысканий с рабочих за неисправную работу и нарушение порядков по фабрике…» насчитывал 735 пунктов. Подчеркнем еще одну особенность «царства» Тимофея Саввича – он строил большие и теплые казармы для рабочих, больницы, школы, больше миллиона рублей внес в ссудно-сберегательную кассу. Огромная по тем временам забота о своих работниках. В то же время он мог довольно цинично заявлять: «Покров, уездный город – он подметка моя, Владимир – мой карман. Все мое, все мои: с деньгами что хочу, то и делаю».

Обратимся опять к воспоминаниям Петра Анисимовича: «… Морозов задушил штрафами: моченьки нет, деться некуда с семьей… Подходили рождественские праздники, ждали получки: каждый рассчитывал, что он получит, и что он сможет купить… Наступила получка, а получать нечего, то за харчи (выдавались в хозяйской лавке по книжке, в долг; цены в лавке, как правило, были выше рыночных – ред.), то за штрафы. Заработок 8 – 9 – 12 руб. не более, вычет штрафа 3 – руб., а то и более, вот тут и живи, как знаешь... Не мало было слез у бедных ткачих, которым не хватало заработка на харчи, и они оставались в долгу у конторы. Мужчины зарабатывали по 12 – 15 – 17 руб., штрафов в среднем приходилось не менее 3 р. 50 коп., да харчи и приходилось получать 2 – 3 рубля». «Революционный» опыт подсказывает Петру Моисеенко тактику немедленных действий: «Вот тут-то приходилось подливать масла в огонь». Отыскался для Петра Анисимовича и помощник – Василий Сергеевич Волков (1860-1887 гг.), которого он в воспоминаниях характеризует, как товарища «смышленого и толкового». Кроме того, он «был молод и красив собою, что много выигрывал среди ткачих».

Не зря среди рабочих Моисеенко получил прозвище «студент», давайте вчитаемся в его воспоминания - как это он так агитировал, что тысячи рабочих за ним пошли: «сегодня у Саввы Морозова, а завтра может случиться у Елиса Морозова (фабрики Елисея Саввича располагались в д. Зуеве – ред.), а поэтому мы, рабочие, должны поддерживать друг друга и объединяться в один общий союз; когда мы объединимся и будем поддерживать друг друга, тогда мы будем сильны и с нами будут считаться, - сказано: «в единении сила». До сих пор с нами не считались потому, что видели в нас разрозненную массу, и делали что хотели и как хотели, вот почему и вылилась забастовка в такие формы… надо учиться не только в школе, но и вне ее, читать полезные книги, а не «Бову Королевича» и «Еруслана Лазаревича», «Жениха в чернилах, да невесту во щах», а брать из библиотеки Некрасова, Пушкина, Белинского, Добролюбова, Писарева и т. п.». Да, не дожил Петр Анисимович до нашего времени, до «Русского радио» и прочего. Как тут не вспомнить слова писателя Валентина Распутина: «Если бы Пушкин в детстве слушал не сказки Арины Родионовны, а песни Аллы Пугачевой, он стал бы не Пушкиным, а Дантесом».

Но вернемся к воспоминаниям Моисеенко: «… на всех отразилась забастовка. Зуевские фабриканты напугались до того, что поспешили вывесить всюду объявления, что штраф прощается и заработок повышается на 10% на все работы… видите, как мы теперь помогли рабочим, даже тем, которые и не думали никогда, чтобы им прибавляли».

Никольская мануфактура уже несколько дней не работала; тысячи людей вышли на улицы. Не обошлось и без разбоя, но это в большей части надо отнести на счет поспешивших примкнуть к толпам рабочих «ореховских босяков», которые и в «мирное-то» время наводили ужас на население. Моисеенко пишет: «Мы стояли огромной массой, нас были тысячи». К этому времени требования рабочих уже обсуждены и изложены «на бумаге»: «1) Мы, все рабочие, требуем уничтожения всех штрафов и вернуть взятые штрафы с 1 октября, за три месяца; 2) увеличения заработной платы всем, без исключения, на 25% на все работы и сорта; 3) уплаты за все прогульные дни, за время остановки работы, которая произошла по вине хозяина, потому что мы были обременены непомерными штрафами и низкой расценкой; 4) установки контроля над браковщиками из выборных от рабочих, которые бы могли проверять правильность приемки товара и наложения штрафа за действительную и незаменимую порчу, как это было раньше; 5) увольнение мастеров с фабрики за их притеснение рабочих и грубое отношение с рабочими…; 6) удешевления продуктов, выдаваемых из хозяйского магазина по цене не дороже рыночных…». Всего в списке требований 17 параграфов. Документ этот был передан Владимирскому губернатору, посылались Петром Моисеенко телеграммы с информацией о требованиях и в адрес Министра внутренних дел. Если бросить ретроспективный взгляд на историю «рабочего движения» в Богородском уезде, то надо отметить, что задолго до «Морозовской стачки», еще в конце 18-го – начале 19 веков, с похожими требованиями выступали крестьяне посессионных фряновской и купавинской фабрик. Что касается обращений к верховной власти, то выборные от этих крестьян не сильно стеснялись и доходили «пешим ходом» до самой Великой Екатерины. Не лишним будет сказать: рабочие других фабрик - и ближних и дальних - уроки «Морозовской стачки» заинтересованно изучали и требования подобные «Морозовским» составили костяк подобных документов вплоть до 17 года. Что касается оплаты за забастовочные дни, то и этот пример стал заразительным - Октябрьская революция и последующая гражданская война почти полностью были оплачены русскими промышленниками и купцами. Постановлениями ревкомов и советов им вменялось в «безотлагательную обязанность» заплатить сполна за нерабочие «революционные дни», за время митингов и манифестаций, оплатить «чернила и бумагу» для этих органов, а также выдать пособие красноармейцам, ушедшим на фронты Гражданской войны, за «несколько месяцев вперед». Частенько даже столы для первых показательных «комсомольских» свадеб трактирщики были обязаны накрыть за свой счет.

Какие же результаты были достигнуты рабочими Никольской мануфактуры? Власть произвела довольно подробное расследование, которое еще раз подтвердило, что «причины, вызвавшие эти беспорядки, не имели случайного характера, а обуславливались неправильными отношениями между фабрикантами и рабочими».

Состоялся суд на «зачинщиками» стачки, на котором их защитником выступил знаменитый Ф. Н. Плевако, который в своих речах сравнивался фабричных с «белыми невольниками». П. А. Моисеенко и В. С. Волков, после нескольких заседаний в разных судебных инстанциях, были отправлены в административную ссылку: первый в Архангельскую, а второй – в Вологодскую губернии. Тимофей Саввич Морозов оставил руководство делами мануфактуры и передал их своему сыну – Савве Тимофеевичу, промышленнику и человеку уже новой формации, выпускнику Московского университета. Жить рабочим стало полегче, но забастовки стали делом обыденным. Тогда же Россия получила новое рабочее законодательство – закон 3 июня 1886 года, которым регулировались правила «найма рабочих на фабрики, заводы и мануфактуры» и «Особенные правила о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих». Закон этот претворялся в жизнь с известной российской точностью и расторопностью, что, в какой-то степени, внесло свою лепту в дальнейшую судьбу России.

При подготовке заметки использовалась литература:

Воспоминания П. А. Моисеенко. 1873 – 1923. М. 1924. С. 55 – 113.

Выписка из Постановления Президиума Орехово-Зуевского уисполкома от 13 января 1923 г. «О праздновании 38 летней годовщины стачки «Орехово-Зуевских рабочих» (ЦГАМО ф. 66, оп. 11, д. 980, лл. 26).

Кантор Р. Морозовская стачка 1885 года//Архив истории труда в России. Книга вторая. Пг. 1921. С. 44 – 53.

Коновалов А. Ореховский хлопчатобумажный комбинат//Годовые кольца истории. История заводов и фабрик города Орехово-Зуево и Орехово-Зуевского района. Ор. –Зуево. 1999. С. 15 – 44.

Лаверычев В. Я., Соловьева А. М. Боевой почин российского пролетариата. М. 1985.

Куприянова Л. В. «Рабочий вопрос» в России во второй половине XIX – начале ХХ веков//История предпринимательства в России. Книга вторая. Вторая половина XIX – начало ХХ века. М. 2000. С. 343 – 437.

Шаханов Н. Первая стачка рабочих в Орехово-Зуеве//Каторга и ссылка. Историко-революционный вестник. Книга пятьдесят девятая. М. 1929. С. 43 - 52.

Морозовская стачка

Кабалой и рабством называли рабочие свое существование на одном из крупнейших предприятий России - текстильной фабрике Морозова в селе Никольское Владимирской губернии (ныне г. Орехово-Зуево Московской области).

Жили они в тесных и сырых казармах с общими нарами или в маленьких каморках, напоминающих тюремные камеры. Работали от зари до зари в темных и душных помещениях, иногда до 18 часов в сутки, а получали гроши, которых едва хватало на питание.

Особенно давили штрафы. Штрафовали за малейшие проступки и по любому поводу: «за грубость мастеру - 1 рубль», «за непослушание - 40 копеек» и т. д. Только в 1882-1884 гг. зарплата рабочих снижалась пять раз, а штрафы доходили до половины заработка.

В конце 1884 г. среди ткачей назревал стихийный бунт, но усилиями передовых рабочих, имевших опыт стачечной и революционной борьбы, его удалось перевести на рельсы организованной стачки всех рабочих мануфактуры.

Организация массовой стачки на Морозовской мануфактуре связана с именами талантливых русских рабочих-революционеров Петра Моисеенко и Василия Волкова. В начале января 1885 г. им удалось провести две политические сходки с наиболее активными рабочими, где был выработан план стачки и составлены требования к администрации.

Не потому ль ударил час расплаты И раскатился гулом за моря И стала самой памятною датой В истории победа Октября!

«8000 человек бросили работу, как один… мастера разбежались, фабрика встала»,- вспоминает один из участников стачки.

Рабочие вышли на улицу и направились к дому администрации для передачи ей своих требований. Но администрация в панике сбежала.

Вечером на фабрику прибыл губернатор из Владимира, представители губернских и местных властей в сопровождении солдат. К 11 января здесь уже было около 1500 вооруженных солдат, казаков и жандармов.

10 января стало известно, что Морозов отклонил требования рабочих. Руководители стачки призвали рабочих к спокойствию и стойкости. Стачечники выработали новые требования для предъявления их уже не фабриканту, а самому царскому правительству. Рабочие требовали общероссийского фабричного законодательства, регулирующего взаимоотношения фабрикантов и рабочих: государственного контроля над заработной платой, определения условий найма и расчета рабочих и т. д. В этих требованиях рабочие Морозовской мануфактуры выступали не только в защиту своих собственных интересов, но и интересов всего рабочего класса России.

11 января несколько тысяч рабочих с красным знаменем двинулись к главной конторе, чтобы передать эти новые требования губернатору. Вручал их Волков, возглавивший шествие стачечников. Его тут же арестовали. «Все идем! Берите всех!» - закричали рабочие и двинулись на казаков. В схватке с солдатами были ранены несколько рабочих, среди них - штыком в грудь - Петр Моисеенко. На следующий день начались аресты. Было арестовано несколько сот человек.

Путем жестоких репрессий властям удалось 17 января подавить стачку. 18 января арестовали Моисеенко. До 4 апреля фабрика оставалась на военном положении.

Больше года длилось следствие по делу о стачке. К суду были привлечены 50 активных ее участников. В феврале и мае 1886 г. во Владимире состоялись два судебных процесса, на которых раскрылась страшная картина произвола фабрикантов и каторжной жизни рабочих. Суд вынужден был оправдать всех обвиняемых.

«Этот приговор суда, - писал В. И. Ленин,- явился прямым осуждением не только Морозова и его администрации, но и всех вообще старых фабричных порядков».

Но царское правительство расправилось с участниками стачки иным путем. Около 800 рабочих были высланы по этапу на родину под надзор полиции, в ссылку отправлены руководители стачки: Моисеенко - на пять лет, Волков - на три года.

Непосредственным результатом этой стачки и значительной уступкой царизма рабочим явился закон о штрафах, изданный царским правительством 3 июня 1886 г. Он был отражением отдельных требований морозовских ткачей. Это был, по существу, один из первых законов Российской империи по рабочему вопросу, ограничивающий произвол буржуазии.

В год юбилея знаменитой Морозовской стачки о ней не вспоминают даже в Орехово-Зуево. Один из центров советской легкой промышленности забыл о славных страницах своей истории

Монумент Морозовской стачке в Орехово-Зуево. Фото Дмитрия Рогачева

130 лет назад – в январе 1885 года – произошла Морозовская стачка. В советское время ее юбилеи отмечались весьма широко. С 1991-го о ней почти не вспоминают даже в городе Орехово-Зуево. Но это и неудивительно, ведь за годы рыночных реформ крупнейший в Советском Союзе текстильный центр таковым быть перестал. Станки и оборудование куда-то исчезли, а фабричные корпуса отданы под торговые центры. «Перепрофилирование» не сделало горожан счастливыми. К числу процветающих и благоустроенных городов Подмосковья Орехово-Зуево не относится. Однако наш рассказ не о дне сегодняшнем, а о напрасно забытых событиях конца позапрошлого столетия.

ТЕКСТИЛЬНАЯ ИМПЕРИЯ МОРОЗОВЫХ

Отмена крепостного права и либеральные реформы Александра II дали мощный толчок развитию промышленности, что привело к увеличению численности наемных рабочих. Главным поставщиком рабочей силы стала деревня. Многие крестьяне, приходя зимой поработать на фабрики, воспринимали это как отходничество. Они не только не порывали отношений с родной деревней, а стремились вернуться домой для сельскохозяйственных работ. Это обстоятельство сильно мешало развитию классового сознания пролетариата. Полурабочие-полукрестьяне мало думали о том, как вместе защищать свои права, молча сносили тяготы и невзгоды. А когда даже знаменитому русскому долготерпению наступал конец, они брали расчет.

В XIX веке положение фабрично-заводских рабочих оставалось тяжелым, а их права не были защищены. Пенсий и страхования от несчастных случаев не было. Царское правительство считало излишним регламентировать трудовые отношения. Чиновники на местах лишь изредка (и, как правило, безрезультатно) встревали в споры между трудом и капиталом.

Протестные выступления рабочих в пореформенной России напоминали обычный русский бунт. Правда, и стиль поведения тогдашних «эффективных менеджеров» не отличался изысканностью манер. Суровые времена, суровые нравы…

Создателем дела Морозовых был Савва Васильевич Морозов (1770–1862). В 1797 году, будучи крепостным помещика В.А. Всеволожского, он основал в селе Зуево на левом берегу Клязьмы мануфактуру по выработке шелковых изделий. В 1802-м Всеволожский продал имение Г.В. Рюмину. На следующий год вышел указ «о вольных хлебопашцах», воспользовавшись которым в 1821 году Морозов с сыновьями выкупился из крепостной неволи, заплатив Рюмину 17 тыс. рублей ассигнациями.

В 1830-м Морозов приобрел землю на правом берегу Клязьмы и организовал там ткацкое производство. Со временем на территории Богородского уезда Московской губернии и Покровского уезда Владимирской губернии у Морозовых появились и другие предприятия. Самой крупной была Никольская мануфактура. Она принадлежала младшему сыну основателя династии, Тимофею. В 1873 году он акционировал свои фабрики, но не перестал быть полновластным хозяином: ему, жене и дочери принадлежало 93% акций. Местная власть была в руках фабриканта, имелись и связи во Владимире и двух столицах.

Работали на морозовских предприятиях как местные жители, так и уроженцы Рязанской, Калужской, Тамбовской, Воронежской, Смоленской и Новгородской губерний. Условия труда были таковы, что немногие из ткачей и прядильщиков доживали до 40 лет. В цехах стоял грохот, из-за хлопковой пыли было трудно дышать. По этой причине, а также из-за узких проходов между станками производственный травматизм долгие годы оставался массовым явлением. Администрацию предприятий это не смущало, хотя ушибы, переломы рук и пальцев, потеря глаз (из-за вылета челноков) случались часто.

В цехах стоял грохот,
из-за хлопковой пыли было трудно дышать

Несчастья не обходили стороной детей и подростков, труд которых Морозовы широко использовали. Справедливости ради надо признать, что в отношении к детскому труду Тимофей Морозов выглядел едва ли не альтруистом на фоне коллег. В то время как мануфактурщики Центрально-промышленного района выступали против принятия разрабатывавшегося правительственными инстанциями законопроекта, по которому рабочий день для малолеток в возрасте 12–14 лет предполагалось ограничить 10 часами в сутки, Тимофей в 1877 году отдал приказ директорам фабрик ограничить труд малолетних до 13-летнего возраста семью часами в сутки.

А вот штрафовал Морозов люто. «Никольская мануфактура своими высокими штрафами приобрела… особенную известность, – писал «Московский листок». – Табель взысканий с рабочих за неисправную работу и нарушение порядков на фабрике… включал 735 пунктов, по которым рабочие подвергались штрафу! Штрафы взимались не только за опоздание и брак в работе, но и за приглашение гостей в казарму без разрешения начальства и за неснятие шапки перед хозяевами». Рабочий «за отлучку без надобности от машин» мог схлопотать штраф от 5 до 50 копеек. Размер штрафа «за стирку или сушку белья в казармах или кухне в неуказанное время» варьировался от 25 копеек до рубля. Право выбора размера наказания стимулировало произвол администрации.

Историк Ирина Поткина пишет, что расследование, проведенное царскими властями после стачки, показало: в конце 1884 года «взыскания с морозовских рабочих колебались в диапазоне от 5 до 40% от общего заработка, в октябре и ноябре средний уровень штрафов составил 18,5 и 15,75% на заработанный рубль». Это были чувствительные для трудящихся потери.

Тяжелыми оставались и бытовые условия. После смены большинство рабочих шли отдыхать в фабричные казармы. Семейные жили в каморках, отделенных друг от друга не доходившими до потолка перегородками, в каждой каморке – по две-три семьи. Холостякам предназначались нары, где спали поочередно. Работа в разные смены и теснота приводили к ссорам. Беспросветная жизнь «по единому стандарту» вела к пьянству, которое глубоко укоренилось среди фабрично-заводского населения. Часть зарплаты рабочие получали «харчами», которые лавки Морозова отпускали по завышенным ценам.

СТАЧКА КАК РЕЗУЛЬТАТ «ОПТИМИЗАЦИИ РАСХОДОВ»

В 1870-е морозовские предприятия увеличивали обороты. Однако в 1881 году наступил экономический кризис. Он затянулся на несколько лет, сильно ударив по текстильной промышленности. И как часто бывает в подобных ситуациях, «оптимизацию расходов» предприниматель начал с сокращения зарплат рабочих. Одновременно росли нормы выработки, 5 раз уменьшались расценки за произведенный товар. А когда 1 октября 1884 года Морозов объявил шестое сокращение расценок, ситуация на Никольской мануфактуре накалилась до предела. Любой повод мог стать детонатором мощного социального взрыва. В январе 1885-го администрация такой повод организовала, объявив праздничный день 7 января рабочим.

Это решение вызвало массовый протест рабочих, во главе которых встали 32-летний Петр Моисеенко и 25-летний Василий Волков . 9 (21) января о начале стачки написали «Московские ведомости» : «Нам сообщают, что на громадной фабрике Саввы Морозова сыновей, находящейся в Покровском уезде Владимирской губернии, в местечке Никольском, при селе Орехове, на границе Московской губернии, в настоящее время идут волнения и беспорядки между рабочими. Причина беспорядков среди рабочих есть уменьшение заработков».

Стачка началась 7 (19) января рано утром. В изложении владимирского прокурора П. Товаркова произошло следующее: «Ровно в 6 часов по всему корпусу раздались крики: «Сегодня праздник, кончайте работу, гасите свет, бабы, выходите вон». Вслед за тем началось завертывание газовых рожков, и все рабочие этого корпуса с шумом и гамом, криками «ура» стали одеваться и выбегать на улицу. Поставленная здесь охрана уже не могла сдержать насилия толпы в несколько сот человек, направившейся в соседний прядильный корпус. К появлению ткачей прядильщики, видимо, были подготовлены, и когда те ворвались к ним, то по всему прядильному корпусу также раздались крики: «Кончать работу и гасить газ». Вскоре все прядильщики, соединившись с ткачами, вышли на улицу, напали здесь на чернорабочих, избили их и погнали за реку. Затем толпа эта обошла все фабричные корпуса и всюду принуждала прекратить работу».

Взбунтовавшийся народ вырвался во двор
и дал волю долго копившейся злобе

Взбунтовавшийся народ вырвался во двор и дал волю долго копившейся злобе. Рабочие разгромили и разграбили фабричную продуктовую лавку и пекарню, ворвались в квартиру ненавидимого всеми ткацкого мастера А.И. Шорина. Группе рабочих во главе с Моисеенко удалось предотвратить разграбление кооперативного магазина Потребительского общества (его пайщиками были рабочие и служащие). Затем Моисеенко дал телеграмму министру внутренних дел Дмитрию Толстому с просьбой прислать представителей для выяснения причин стачки.

Поздно вечером в Никольское прибыли прокурор Московской судебной палаты Николай Муравьев и владимирский губернатор Иосиф Судиенко . Их сопровождали жандармский полковник, прокурор Владимирского окружного суда и два батальона 12-го Великолукского полка. На улицах появился военный патруль.

8 (20) января утром Судиенко и прокурорские работники побывали в местах «боевых действий». К губернатору привели под конвоем 100 рабочих из казарм, в их числе оказался и Василий Волков. Отвечая на вопрос о причинах забастовки, он особо напирал на то, что из-за штрафов рабочие «не в состоянии ни платить повинностей, ни прокормить свои семьи». Рабочие требовали возвратить им штрафы начиная с Пасхи 1884 года, восстановить расценки, существовавшие в 1880–1881 годах, и уволить некоторых мастеров и служащих. Прозвучали и другие требования.

В тот же день в Никольское приехал Тимофей Морозов . Поначалу он категорически не хотел идти на компромиссы, утверждая, что «всякое облегчение в настоящее время было бы уступкой грубому насилию и дурным примером, поощряющим к новым беспорядкам». Но затем согласился сократить взыскания, наложенные с 1 октября 1884 года, и дать расчет всем рабочим с условием принятия на фабрику тех, кто захочет работать на основаниях, объявленных 1 октября. По настоянию губернатора Морозов уволил ткацкого мастера Шорина. Установить верхнюю планку штрафов в 5%, чего добивались рабочие, предприниматель отказался. А еще разгневанный Морозов пригрозил прекратить выдачу хлеба рабочим из пекарен, хотя январский хлеб был рабочими оплачен.

Это грозило непредсказуемыми последствиями, и Судиенко добился от Морозова отмены его распоряжения. Позже в докладной записке министру внутренних дел Толстому губернатор признал, что «при всем озлоблении своем против фабричной администрации толпа вела себя по отношению» к представителям власти «крайне сдержанно и почтительно», видя в них «единственного защитника от терпимых притеснений, и когда на приносимые мне жалобы относительно низких расценков и чрезмерных штрафов я поставлен был в необходимость разъяснить, что нет закона, могущего заставить хозяина повысить плату или уменьшить штрафы, что это дело взаимного их с ними соглашения, что, выпросив у Морозова скидку штрафов за октябрьскую половину, более в пользу их я сделать ничего не мог, мне с недоумением и упреками отвечали: если вы для нас ничего сделать не можете, куда же и к кому нам обратиться и кого просить о помощи и защите».

Фактически бастующие предложили государству стать арбитром в их трудовых спорах с предпринимателями.

В.Федоров. Морозовская стачка. 1977

«ТРЕБОВАНИЯ ПО ОБЩЕМУ СОГЛАСИЮ РАБОЧИХ»

Тем временем министр Толстой предложил ликвидировать стачку силовым путем, расколов забастовщиков: руководителей арестовать, а уроженцев других губерний выслать на родину в административно-полицейском порядке. 9 (21) января в Никольское прибыли четыре сотни Донского казачьего полка.

К этому времени рабочие подготовили документ исторического значения – «Требования по общему согласию рабочих». Одна часть была адресована Морозову: возврат штрафов с Пасхи 1884 года; восстановление расценок 1880–1881 годов; оплата всех дней стачки, возникшей по вине Морозова; увольнение с фабрики мастеров, притеснявших рабочих; удешевление цены выдаваемых из хозяйского магазина продуктов до рыночной и т.д.

Другие требования были адресованы правительству и направлены на защиту интересов всех рабочих империи. Рабочие Никольской мануфактуры требовали: издать закон, по которому штрафы не должны превышать 5% от зарплаты, а вычет за прогул – 1 рубля; установить контроль за работой браковщиков, чтобы выборные от рабочих (совет старост) проверяли правильность приемки товара и наложения штрафа за его порчу; оплачивать простой по вине работодателя не менее чем по 20 копеек в смену; издать закон о найме, по которому рабочий получал бы право уйти с предприятия без задержек и вычетов, предупредив администрацию за 15 дней; вменить капиталисту в обязанность уведомлять рабочего об увольнении за 15 дней; выдавать зарплату не позднее 15-го числа каждого месяца.

До принятия требований бастующие отказывались приступать к работе. Кульминации стачка достигла 11 (23) января, когда рабочие попытались вручить свои требования губернатору. Судиенко отправил их к прокурору и приказал казакам… арестовать Василия Волкова и Федора Шелухина. Рабочие попытались силой освободить товарищей. Тогда губернатор приказал арестовать наиболее активных «смутьянов». 51 человек был схвачен и доставлен в одну из казарм. Однако пришедшая следом группа рабочих во главе с Петром Моисеенко прорвалась при помощи кольев и железных прутьев в казарму, отбила у караула 39 арестованных и выпустила их через запасную дверь. Но Волкова среди освобожденных не было – поздно вечером его посадили в тюрьму.

12 (24) января в Никольском было объявлено военное положение. К тому времени «гарнизон» насчитывал уже 2750 человек. Судиенко приказал начать высылку на родину забастовщиков, прибывших из других губерний. В итоге выслали 606 человек. В течение следующих дней солдаты и казаки выгоняли рабочих из казарм. На морозе им предстояло решить: уйти с фабрики или приступать к работе. Попав под массированный удар властей и предпринимателя, лишившись руководителей (Моисеенко скрывался, но вскоре был арестован), с 14 (26) января текстильщики стали возвращаться к работе. 20 января о восстановлении порядка было доложено Александру III.

ИТОГ СУДЕБНЫХ РАЗБИРАТЕЛЬСТВ

В ходе следствия пристальное внимание уделялось таким уголовно наказуемым деяниям, как разгром фабричной лавки и квартиры мастера Шорина, хищение товара, насильственное освобождение арестованных. Материалы следствия составили 13 томов. По первому судебному процессу в феврале 1886-го проходили 17 участников стачки, по второму в мае того же года – еще 33, в том числе две женщины. И хотя в 1877 году по «процессу пятидесяти» за «хождение в народ» уже были осуждены несколько рабочих, такого количества работяг на скамье подсудимых Россия еще не видела.

Суд выявил множество фактов притеснений текстильщиков. И если на февральском процессе все подсудимые получили от 10 дней до трех месяцев тюрьмы, то майский процесс обернулся для власти конфузом. Рабочих защищали известные адвокаты Плевако, Шубинский и Коптелев. Федор Плевако негодовал: «Фабрика Морозова была защищена китайской стеной от взоров всех, туда не проникал луч света, и только благодаря стачке мы теперь можем проследить, какова была жизнь на фабрике. Если мы читаем книгу о чернокожих невольниках, возмущаемся, то теперь перед нами белые невольники… Я коснусь здесь одного: сколько зарабатывал рабочий и сколько с него высчитывали в виде штрафа. Цифры говорят ясно: средний заработок рабочего – 8–9 рублей, вычеты в среднем – от 2,5 до 3 рублей. Можно ли было существовать на этот заработок…»

Неожиданно помощь рабочим оказал их давний недруг – бывший мастер Шорин, который 22 года верно служил Морозову. В ходе стачки хозяин принес его в жертву. Будучи вызванным в суд в качестве одного из 126 свидетелей, Шорин раскрыл технологию взимания штрафов и способы их сокрытия: «Когда штрафы достигали 50%, рабочих заставляли брать расчет, а потом они как бы вновь поступали на фабрику, им выдавались новые книжки, и таким образом могущие быть доказательства непомерных штрафов – старые расчетные книжки – исчезали бесследно».

Когда штрафы достигали 50%, рабочих заставляли брать расчет,
а потом они как бы вновь поступали на фабрику, им выдавались новые книжки, и таким образом могущие быть доказательства непомерных штрафов – старые расчетные книжки – исчезали бесследно

В итоге присяжные отвели все пункты обвинения и оправдали рабочих. Однако, как вспоминал Петр Моисеенко, его и Василия Волкова решили «оставить под стражей вплоть до решения Московской судебной палаты, куда была подана кассация на приговор коронного суда».

В июне 1886 года Московская судебная палата рассмотрела дело руководителей стачки Моисеенко и Волкова. Решение: изменить меру пресечения на менее строгую, потребовать «денежное поручительство в размере 100 рублей с каждого и по представлении такового освободить их из-под стражи».

Моисеенко и Волков находились под стражей до 19 сентября, после чего их отправили в ссылку: Моисеенко – в Архангельскую губернию сроком на пять лет, Волкова – в Вологодскую губернию сроком на три года. Там спустя восемь месяцев Волков умер от туберкулеза. А Моисеенко прожил долгую жизнь, написал воспоминания. Умер в 1923 году в Харькове, похоронен в Орехово-Зуеве.

ПОСЛЕДСТВИЯ МОРОЗОВСКОЙ СТАЧКИ ДЛЯ РОССИИ

После Морозовской стачки государство уже не могло отстраненно взирать на отношения между трудом и капиталом. 3 июня 1885 года правительство издало закон «О воспрещении ночной работы несовершеннолетним и женщинам на фабриках, заводах и мануфактурах». Через год появился закон, который регламентировал взаимоотношения фабрикантов и рабочих. Он отразил требования орехово-зуевских текстильщиков, ограничив размеры штрафов. Отныне штрафные деньги шли не в карман предпринимателя, а на нужды рабочих. Закон запретил расплачиваться с рабочими товарами через фабричные лавки. Условия найма должны были вноситься в расчетные книжки и являлись обязательными для рабочих и работодателей. Участие в забастовке каралось арестом сроком до месяца. Контроль за исполнением закона возлагался на фабричную инспекцию.

Оценивая историческое значение Морозовской стачки, учтем и то, что после нее власть и общество начали внимательнее относиться к рабочему вопросу. Статьи на эту тему стали чаще появляться в газетах.

Известный консервативный публицист Михаил Катков справедливо заметил, что Морозовская стачка показала, что «с народными массами шутить опасно».

Вывод Каткова не утратил актуальности и в наши дни. Этот урок истории стоит помнить…

МОРОЗОВСКАЯ СТАЧКА 1885

забастовка на текстильной ф-ке "Товарищества Никольской мануфактуры Саввы Морозова сын и КА" (местечко Никольское Владимирской губ., близ ст. Орехово (ныне г. Орехово-Зуево Моск. обл.)) в янв. 1885; первая организованная массовая (ок. 8 тыс. участников) стачка рабочих в центр.-пром. р-не. Причиной М. с. послужили жестокая эксплуатация и резкое ухудшение положения рабочих в период пром. кризиса нач. 80-х гг. В 1882-84 хозяин мануфактуры Т. С. Морозов 5 раз снижал зарплату; бичом для рабочих были штрафы, составлявшие от 1/4 до 1/2 заработка. Назревал стихийный бунт, но усилиями передовых рабочих, имевших опыт стачечной и революц. борьбы - П. А. Моисеенко, В. С. Волкова, Л. И. Иванова, - его удалось перевести на рельсы организованной стачки. Накануне М. с. они провели 2 тайные сходки инициативных рабочих, на к-рых был выработан план действий и составлены требования. М. с. началась 7 янв. Часть рабочих стала громить фабричную контору, лавки, квартиры ненавистных мастеров. Однако благодаря вмешательству организаторов стачки погром был прекращен. Фабричная администрация разбежалась. По настоянию губернатора, прибывшего с 2 батальонами войск, Морозов 8 янв. сделал незначит. уступки рабочим, но те требовали восстановления прежних заработков, макс. сокращения штрафов, возвращения части штрафных денег, оплаты дней стачки и т. д. "Требования по общему согласию рабочих", к-рые были вручены губернатору 11 янв. Волковым, выступившим во главе шествия стачечников, вышли за рамки непосредств. отношений с предпринимателем. В них говорилось о необходимости учреждения гос. контроля, к-рый "уравнял бы заработную плату", и законодат. изменений условий найма. Выдвижение общепролет. требований свидетельствовало о росте клас. сознания рабочих. По приказу губернатора значит. группа рабочих во главе с Волковым была тут же арестована. Рабочие силой освободили большинство арестованных и настойчиво требовали освобождения Волкова. Произошло неск. столкновений с войсками. В Никольское были вызваны подкрепления, войска оцепили фабричные казармы. Было арестовано более 600 рабочих, в т. ч. и руководители М. с. Только путем репрессий властям удалось 17 янв. подавить М. с.

Над активными участниками М. с. состоялось два суд. процесса (в февр. и мае 1886). Широкую огласку приобрел второй процесс над 33 рабочими во главе с Моисеенко и Волковым. Рабочие держались дружно и мужественно. На процессе вскрылась столь ужасная картина фабричных порядков, что присяжные, на разрешение к-рых судом был поставлен 101 вопрос о виновности подсудимых, вынесли оправдат. приговор. Несмотря на это, Моисеенко и Волков были сосланы на С. Суд. процесс еще более усилил впечатление, произведенное М. с. Озлобленный приговором идеолог реакции М. H. Катков иронизировал в "Моск. ведомостях" о "101 салютационном выстреле в честь показавшегося на Руси рабочего вопроса...". М. с. вызвала сочувствие рус. демократич. интеллигенции, получила отклик в зарубежной социалистич. печати.

М. с. и последовавшие за ней крупные стачки заставили царское пр-во признать появление "рабочего вопроса" в России и пойти на уступки. "Эта громадная стачка, - отмечал В. И. Ленин, - произвела очень сильное впечатление на правительство, которое увидало, что рабочие, когда они действуют вместе, представляют опасную силу, особенно когда масса совместно действующих рабочих выставляет прямо свои требования" (Соч., т. 2, с. 23). 3 июня 1886 был издан закон о штрафах, отразивший отд. требования морозовских ткачей (см. Фабричное законодательство в России).

Лит.: Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 2, с. 15-57, 249; т. 8, с. 118; Рабочее движение в России в XIX в. Сб. док-тов и мат-лов т. 3, ч. 1, М., 1952; Морозовская стачка 1885, М., 1925; Кабанов П. И., Ерман Р. К., Морозовская стачка. 1885, М., 1963; Моисеенко П. A., Воспоминания. 1873-1923, М., 1924.

Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова . 1973-1982 .

Смотреть что такое "МОРОЗОВСКАЯ СТАЧКА 1885" в других словарях:

Стачка рабочих текстильной фабрики «Товарищества Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и К°» (см. Морозовы). На фабрике, расположенной в местечке Никольское Владимирской губернии, близ станицы Орехово (ныне г. Орехово Зуево… …

- (7 17 января), на текстильной фабрике Морозовых в Никольском (ныне г. Орехово Зуево). Первое массовое выступление рабочих в Центральном промышленном районе. Вызвана снижением зарплаты и крупными штрафами. Подавлена вооружённой силой, около… … Энциклопедический словарь

1885 (7 17 января) на текстильной фабрике Морозовых в Никольском (ныне г. Орехово Зуево). Первое массовое выступление рабочих в Центральном промышленном районе. Вызвана снижением зарплаты и крупными штрафами. Подавлена вооруженной силой, ок. 600… … Большой Энциклопедический словарь

Морозовская стачка одна из крупнейших организованных забастовок рабочих Российской империи, произошедшая 7 17 января 1885 года на текстильной фабрике «Товарищества Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сына и Ко» (с. Никольское, ныне в… … Википедия

МОРОЗОВСКАЯ СТАЧКА, 7 17.1.1885, на текстильной фабрике Морозовых в с. Никольское (ныне г. Орехово Зуево). Первое массовое выступление рабочих в Центральном промышленном районе. Вызвана снижением зарплаты и крупными штрафами. Подавлена войсками,… … Русская история

- (СССР, Союз ССР, Советский Союз) первое в истории социалистич. гос во. Занимает почти шестую часть обитаемой суши земного шара 22 млн. 402,2 тыс. км2. По численности населения 243,9 млн. чел. (на 1 янв. 1971) Сов. Союзу принадлежит 3 е место в… … Советская историческая энциклопедия

Российские предприниматели, владельцы текстильных предприятий. Савва Васильевич (1770 1862), из крепостных крестьян, выкупился с сыновьями в 1820. Основал ряд текстильных фабрик. Морозовы создали ряд мануфактурных товариществ, на которых в 1915… … Энциклопедический словарь

- (от итал. и исп. basta! баста!, довольно!, хватит!) стачка, одна из основных форм классовой борьбы пролетариата в капиталистических странах, заключающаяся в коллективном отказе продолжать работу на прежних условиях. По своим целям З.… … Большая советская энциклопедия

Падение крепостного права. Падение крепостного права, оформленное правительственными актами 19 февраля 1861 рубеж смены в России феодально крепостнической формации капиталистической. Главным фактором, сделавшим отмену крепостного права… … Большая советская энциклопедия

Город (с 1917) в России, Московская обл., на р. Клязьма. Железнодорожный узел. 125,3 тыс. жителей (1998). Один из старейших (с XVIII в.) центров текстильной промышленности (хлебобумажный комбинат, шёлкоткацкая фабрика и др.). Предприятия… … Энциклопедический словарь