Окружение немцев под сталинградом. Ликвидация франкфуртско-губенской группировки

Последние дни ноября (24–30) бои велись с главной целью: с одной стороны, сжать кольцо окружения противника и ускорить разгром окруженных, с другой стороны, создать для обеспечения этой операции внешний устойчивый фронт.

Внешний фронт, созданный нашими войсками, вначале проходил на расстоянии 30 километров от кольца окружения. В некоторых местах он прерывался. Поэтому очень важно было как можно скорее затянуть эти разрывы.

На внутреннем фронте по сжатию кольца окружения должны были действовать войска Сталинградского и Донского фронтов. Последнему были переданы из состава Юго-Западного фронта 21-я армия, 4-й и 26-й танковые корпуса, вышедшие на внутренний фронт. На внешнем фронте действовали войска Юго-Западного фронта и 51-й армии нашего фронта. Перед ними стояла задача создать устойчивый внешний фронт.

К исходу 23 ноября войска трех фронтов занимали следующее положение. Сталинградский фронт, овладев Советским, отбросил врага на линию Ракотино, Мариновка. Армии Юго-Западного фронта и 65-я армия Донского фронта подошли к рубежу Калач, Назмищенскин, Мостовский, Большенабатовский, Голубая, Ближняя Перекопка. На сковывающем фланге Донского фронта и в полосе 62-й армии шли напряженные бои на прежних рубежах.

С утра 24 ноября ударные группировки Сталинградского фронта продолжали наступление, охватывая противника с юго-запада. Однако успех был уже менее значительным, чем раньше; противник понял серьезность обстановки и начал предпринимать ожесточенные контратаки на фронте 57-й армии. В контратаку бросались группы по два — три пехотных полка, поддержанных 50–60 танками. Однако эти попытки успеха не имели. Напряженные бои разгорелись на рубеже рек Карповка, Червленная и у южной окраины поселка Купоросное.

Противник успел повернуть назад танковые дивизии, уже начавшие движение на север. Начни Сталинградский фронт наступление днем позже, он добился бы гораздо большего успеха. Тогда танковые соединения противника оказались бы вовлеченными в боевые действия на севере; вряд ли их можно было бы оторвать с направления Юго-Западного фронта, а если бы это немцам и удалось сделать, эти дивизии запоздали бы не менее чем на сутки. Это несомненно ускорило бы разгром всей сталинградской группировки врага.

62-я армия, также перешедшая 24 ноября в наступление, сумела до конца ноября отбить у врага ряд кварталов в северной части города.

Ожесточенные бои последнюю неделю (24–30) ноября шли и на фронте 64-й армии, которая за это время продвинулась своим левым флангом на 18 км, хотя перед ней была сильно укрепленная полоса обороны противника. Ударная группа армии левым флангом вышла в район Цыбенко и развернулась фронтом на север.

51-я армия, действовавшая на внешнем фронте, отодвинула его и продолжала вести бои на рубеже реки Аксай.

Одновременно на Донском фронте 21-я армия, взаимодействуя с частями Сталинградского фронта, овладела рубежом Платоновский, Илларионовский и начала бои по освобождению Сокаревки и Песковатки. 65-я армия продолжала выполнять задачу по окружению задонской группировки противника, а соседняя с ней (к востоку) 24-я армия направляла свой удар по противнику на участке Вертячий, Песковатка с тем, чтобы отрезать ему пути отхода из излучины Дона на юго-восток. Враг оказывал всем этим армиям ожесточенное сопротивление и вместе с тем отводил свои войска на левый берег Дона. 24-й армии не удалось захватить Вертячий и Песковатку, и в это время далее Нижне-Гниловского она не продвинулась. 65-я армия 27 ноября вышла на рубеж Лученский, Нижне-Герасимов. К 30 ноября, однако, обе эти армии заняли Песковатку и Вертячий и достигли рубежа Мариновка, Дмитриевка.

66-я армия Донского фронта (командующий с 14 октября 1942 г. генерал-лейтенант А. С. Жадов) в силу успешных контрмероприятии противника оказалась в затруднительном положении. Враг, поспешно отошедший, сократил свой фронт и сумел организовать прочную оборону на новом участке. В результате этого 66-й армии удалось соединиться лишь с группой Горохова в районе Рынок; к основным силам 62-й армии, как это предполагалось, она в этот момент прорваться не смогла.

Несмотря на все нарастающее сопротивление противника, территория, занимавшаяся им, уменьшилась уже более чем вдвое и на 30 ноября составляла 1500 квадратных километров. Эта площадь простреливалась из дальнобойных полевых орудий в любом направлении.

На 2 декабря было назначено наступление двух фронтов (Сталинградского и Донского) с целью расчленения окруженных. Однако к этому времени не удалось подтянуть отставшую тяжелую артиллерию и тылы. Наступление было начато 4 декабря. Пять дней шли напряженные бои на участках обоих фронтов. Однако сколько-нибудь значительных результатов на этот раз достигнуто не было. Противник уже успел организовать оборону на новых выгодных рубежах и, частично используя наши обводы, сумел создать надежную систему огня; но самое главное — враг разгадал направление нашего главного удара. Для предотвращения его успеха немецко-фашистское командование перебросило с других направлений наиболее полнокровные и надежные соединения: 113-ю пехотную, 3-ю и 29-ю моторизованные дивизии со значительным количеством танков. Следует при этом иметь в виду, что большая часть нашей артиллерии так и не была подтянута к началу наступления. Солдаты же наши были сильно утомлены предшествующими десятидневными непрерывными боями. Очень важно также, что в момент окружения командование наступающих фронтов не знало действительного количества окруженных вражеских войск. В данных нашей разведки оно было сильно преуменьшено. Как стало известно позже, действительная численность немецко-фашистских войск составляла 330 тысяч человек, входивших в 22 дивизии и в различные специальные части резерва главного командования.

Наше наступление было прервано. Стало ясно, что быстро решить задачу расчленения и уничтожения окруженных нельзя. Надо было усиливать наступающих свежими частями. Однако вскоре события развернулись так, что выполнение этой задачи пришлось передвинуть на более отдаленные сроки. Гитлеровская ставка предприняла попытки разорвать кольцо окружения извне.

В этот период у нас возникли большие затруднения в обеспечении войск боеприпасами, горючим и продовольствием: ледоход на Волге стал непреодолимым препятствием как для паромов, так и для катеров. Пришлось ввести строжайшую экономию во всех наших основных расходах.

Однако и у войск противника, окруженных под Сталинградом, положение со снабжением было не из легких: его запасы были ограниченны; примерно на третий или четвертый день после окружения началась доставка всех видов довольствия по воздуху. Первоначальные расчеты противника, видимо, строились на том, чтобы материалы, главным образом продовольствие, доставлять и днем и ночью. Ночью, как правило, грузы просто сбрасывались в определенных пунктах, а днем снабжение осуществлялось посредством посадочных десантов. В связи с дальними расстояниями и недостаточным оборудованием воздушной и наземной трасс грузы, которые сбрасывались окруженным, нередко попадали к нам, и вскоре противник ограничился лишь дневными операциями. Все полеты транспортных самолетов прикрывались истребителями, которые сопровождали их до зоны снижения на посадку. Трассы полетов проходили из Донбасса, Ростова и Сальска. Эти воздушные линии с юга и юго-запада тянулись через район Сталинградского фронта.

В первые дни этого способа снабжения, когда мы еще не имели опыта против подобного рода действий, довольно много самолетов противника безнаказанно проходило к окруженным. Наши истребители не успевали по времени, так как оповещение было построено на воздушном наблюдении и, пока сигналы поступали в соответствующие авиационные части, противник успевал подойти к цели и начать посадку. Это, конечно, не могло не беспокоить нас. Мы приняли решительные меры, направленные к тому, чтобы усилить противовоздушную блокаду. Была установлена тесная взаимосвязь нашей истребительной авиации и зенитной артиллерии.

Не помню точно числа, но знаю, что в первых числах декабря мне позвонил по ВЧ Верховный Главнокомандующий и спросил: В«Как вы организовали воздушную блокаду?В» Я доложил. Внимательно выслушав мой доклад, И. В. Сталин сказал, что необходимо пересмотреть еще раз всю организацию воздушной блокады и принять меры к тому, чтобы ни один самолет противника не мог пролететь к окруженным.

После этого еще раз был всесторонне продуман вопрос усиления воздушной блокады и намечены следующие мероприятия:

а) на направлении Котельниково, Цимлянская послали несколько разведчиков-наблюдателей с радиостанциями, которым поставили задачу — как только они услышат гул моторов транспортных самолетов, немедленно давать условный сигнал;

б) для того, чтобы не опаздывала наша авиация, мы перебазировали 235-ю истребительную дивизию (командир дивизии подполковник И. Д. Подгорный) на полевые аэродромы и площадки в район южнее Сталинграда. Здесь же был размешен передовой командный пункт фронта. Авиаполки между собой, а также с командным пунктом фронта были связаны телефоном и радиосвязью;

в) усилили зенитную артиллерию на направлениях основных маршрутов движения самолетов противника.

Такая система организации воздушной блокады дала сразу же положительные результаты.

11 декабря. Пасмурный день (помню его, как будто это было вчера). Над землей густая облачность высотою 300–400 метров. Накануне, поздно вечером, мне доложили, что соответствующий приказ выполнен, истребительные полки 235-й дивизии посажены на полевые аэродромы и площадки, связь с ними установлена, наблюдатели с радиостанциями на месте. Около 10 часов утра наблюдатель передал, что за облаками слышен сильный гул самолетов. Самолеты противника идут на Сталинград. Сразу же была дана команда поднять в воздух все три авиаполка. Не успели наши самолеты собраться в зоне ожидания, как вдруг, не доходя 20–30 км до Гумрак — аэродрома посадки, воздушная колонна противника начала пробивать облачность и, выйдя из нее, вся оказалась на виду. В колонне шли 16 самолетов Ю-52, которые прикрывались четырьмя истребителями. Наши истребительные полки, как только заметили колонну противника, пошли на перехват; сразу же завязался воздушный бой. Строй колонны противника нарушился. Один за другим сбитые самолеты Ю-52 падали на нашей территории. Со сбитых самолетов было взято в плен 16 летчиков. Я приказал доставить их на командный пункт фронта.

Об этом замечательном успехе воздушной блокады было немедленно доложено Верховному Главнокомандующему. Он поблагодарил нас и просил передать свою благодарность всем летчикам, участвовавшим в этом бою. В конце разговора приказал мне лично поговорить с пленными летчиками, предложить им вернуться к Паулюсу, изложить ему суть дела и передать, что командующий Сталинградским фронтом предлагает начать переговоры о сдаче в плен, так как с этого дня снабжение по воздуху будет полностью нарушено нами.

Как только привезли первую партию летчиков, я приказал накрыть стол и начал беседовать с ними. Были поставлены различные вопросы, летчики более или менее правдиво отвечали на них. В конце нашего разговора я сообщил пленным летчикам наши условия, сказав следующее:

В«Мы переправим вас в В«котелВ» к Паулюсу. По прибытии туда доложите, что все ваши самолеты сбиты, а вы сами попали в плен, где говорили с командующим Сталинградским фронтом Еременко, обещавшим всем находящимся в В«котлеВ» при условии капитуляции сохранение жизниВ». Летчики, выслушав это предложение, по-просили несколько минут, чтобы обдумать ответ. У них возникли бурные В«пренияВ». Часть высказалась за то, чтобы принять предложение, но большинство было другого мнения, а вскоре и остальные склонились на их сторону. В заключение один из пленных офицеров попросил разрешения задать вопрос. Я разрешил. Он сказал: В«Господин генерал, как бы вы отнеслись к такому предложению, если бы к вам явился русский офицер из немецкого плена и предложил вам, чтобы ваши войска капитулировали. Что бы вы ему на это ответили?В» Я ответил: В«Отдал бы его под судВ». — В«А нас, господин, генерал, за одно слово о капитуляции не под суд отдадут, а немедленно расстреляют. Поэтому, с вашего разрешения, мы не пойдем к Паулюсу, а останемся в плену, каким бы горьким для нас он ни былВ».

На этом наша беседа закончилась. Пленные летчики были отправлены в лагерь для военнопленных. О подробностях этой беседы я доложил в Ставку.

С этого дня мы систематически уничтожали почти все транспортные самолеты противника, которые посылались для доставки грузов окруженным. Наша воздушная блокада нанесла колоссальный ущерб врагу. Самолетами Сталинградского фронта было сбито более 400 транспортных самолетов противника.

Таким образом, под Сталинградом фашисты потеряли почти всю транспортную авиацию и все ее летные кадры.

Положение окруженных все более и более осложнялось. Всевозможными способами Гитлер пытался поддержать моральный дух своих солдат, попавших в В«котелВ»; об этом, в частности, свидетельствовала перехваченная нами радиограмма из фашистской ставки; она требовала немедленно представить списки достойных награждения и повышения в звании. А тем временем суточный рацион гитлеровцев снижался и снижался. Сначала он составлял 300 граммов хлеба, а затем уменьшился до 100 граммов (другие продукты солдатам вообще не выдавались).

Нелегко было правителям фашистской Германии расстаться с мечтой о захвате юга нашей страны, и прежде всего Кавказа, а без удержания района Сталинграда этот план рушился. Овладение Кавказом не было пределом в тщеславных стремлениях Гитлера и германских монополистов. Юг нашей страны, по их оптимальным планам, должен был послужить военно-стратегическим трамплином для вторжения на Средний Восток, а затем и в Индию, с целью нанесения смертельного удара Великобритании со стороны ее глубоких колониальных тылов. В свою очередь, овладение громадными экономическими ресурсами этой части Азии должно было содействовать осуществлению всего комплекса бредовых планов германского национал-социализма о завоевании мирового господства.

Поражение же под Сталинградом было сокрушительным ударом по всем этим заманчивым проектам; оно вместе с тем ставило под угрозу срыва и более ограниченные расчеты на скорую победу над нашей страной и делало самое возможность такой победы весьма проблематичной.

Гитлеровская армия вновь теряла стратегическую инициативу, причем в худших условиях по сравнению с зимой 1941/42 года. Важно, что на непосредственное проведение Сталинградской контрнаступательной операции были использованы сравнительно ограниченные силы, без создания общего превосходства над противником в районе, где она была осуществлена. В этом отношении правильный выбор участков прорыва обеспечил нам решающее превосходство за счет экономии сил на второстепенных направлениях (здесь мы придерживались суворовского завета В«побеждать не числом, а уменьемВ»).

Попутно скажем здесь об одной В«горе-теорииВ», выдвинутой битыми гитлеровскими генералами и поддержанной их покровителями в США. Отрицать теперь то, что немецкие генералы биты, нельзя: ведь этому никто не поверит. И вот они утверждают, что они, видите ли, биты лишь потому, что у русских было превосходство в силах, выворачивают знаменитый суворовский афоризм наизнанку и кричат, что их били-де не уменьем, а числом. Напрасные потуги, господа! Если кто воевал числом, и не только, конечно, числом обманутых геббельсовским враньем солдат, но также числом танков, самолетов, пушек и концлагерей, — то это ведь сами гитлеровцы. Стоило лишь незначительно упасть их превосходству в технике, как хваленые гитлеровские В«стратегиВ» начали топтаться на месте, либо отступать.

Прорыв вражеской обороны производился там, где она была наиболее слабой, где ее занимали части, не отличавшиеся особой стойкостью, где у противника не было достаточных резервов. Очень важное значение имело также и то, что прорыв осуществлялся тремя фронтами, каждым в нескольких направлениях (всего в семи направлениях). Это, естественно, не позволяло врагу производить сколько-нибудь широкое маневрирование, так как сами резервы оказывались изолированными друг от друга, а подчас и рассеченными. Была отчасти нарушена система управления войсками у врага.

Практически прорыв подготовленной обороны противника осуществлялся массированными ударами поддержанных артиллерией и танками стрелковых соединений, составлявших первый эшелон наступавших ударных групп; развитие же тактического прорыва в оперативный, завершение окружения и образование внутреннего фронта окружения возлагалось на танковые и механизированные соединения, действовавшие во втором оперативном эшелоне армий. Такое построение ударных групп на главном направлении наступления, правильно учитывавшее боевые свойства тех и других соединений, как известно, имело применение и в последующих операциях Великой Отечественной войны.

Высокий темп прорыва обороны противника, положенный в основу замысла Сталинградской наступательной операции, обеспечил не только разгром оборонявшихся на флангах войск противника до подхода резервов, но и окружение крупной группировки противника.

Темп нашего продвижения по двум фронтам (Сталинградскому и Юго-Западному) в среднем в сутки составил 30–35 километров. Подвижные соединения Сталинградского фронта, в частности 4-й механизированный корпус, за два дня с боями прошли более 100 километров.

Решающим в успехе контрнаступления была работа Коммунистической партии в массах. Эта работа обеспечила могучий политический подъем в войсках, высокий наступательный порыв советских воинов — участников незабываемых событий. Последние приготовления к контрнаступлению совпали с празднованием годовщины Октября, когда исполнилось четверть века пролетарской революции в нашей стране. Тысячи политработников неутомимо работали в войсках. Помню, с начала ноября и вплоть до наступления Никита Сергеевич перестал бывать на командном пункте: он все время проводил в соединениях и частях. Усилия воинов направлялись на выполнение задач контрнаступления. Надо было проверить расстановку коммунистов и комсомольцев, на наиболее ответственные участки поставить проверенных в деле, стойких товарищей. В частях проводились митинги, с каждым солдатом в отдельности командиры и политработники вели беседы, чтобы подготовить бойцов к выполнению предстоящей задачи.

Характерной особенностью работы Никиты Сергеевича всегда была забота о людях, живая связь с ними. Он всюду признавал решающую роль за простым человеком, как за частицей народа, творящего историю. Стоит поучиться у него тому уважению, с которым он относился к любому солдату и командиру. Он быстро раскрывал характер человека, находил его главные достоинства. И люди открывали ему всю душу, все свои сокровенные думы.

Первые дни нашего контрнаступления. Погода стояла морозная, температура ниже минус 10 градусов, первый еще неглубокий снег покрыл поля. Никита Сергеевич тогда постоянно находился в войсках. Припоминаю, как он прибыл в район 15-й гвардейской стрелковой дивизии. Наступление к ночи здесь несколько затихло. Один из полков дивизии сосредоточился в районе маленького хуторка с тем, чтобы привести себя в порядок и поужинать. Несколько полуразрушенных домов хуторка, конечно, не могли вместить всех. Вокруг домиков появились костры, где грелись и сушили обувь солдаты, как обычно делясь своими впечатлениями от минувшего дня тяжелых боев и маршей.

К одной из таких групп подошел Никита Сергеевич. Слушая разговор солдат, он понял, что хорошее боевое настроение их несколько нарушено. Вступив в беседу, он узнал, что полк сегодня получил только завтрак, а ужина не предвидится, сухой паек кончился. Видно, отстали тылы.

— Постараюсь помочь вам в этом деле, товарищи, — сказал Никита Сергеевич и сейчас же отправился искать дивизионное начальство. Ночью, в ходе ведущегося наступления, это дело, как известно, нелегкое, тем не менее Никита Сергеевич не уехал из этого района, пока не нашел командира дивизии и не убедился, что продовольствие будет еще до утра доставлено в полк.

Ко времени сталинградского наступления был обнародован Указ Президиума Верховного Совета СССР, предоставлявший право командующим фронтами, армиями, командирам корпусов, дивизий, бригад и полков награждать орденами и медалями отличившихся воинов. Это право было широко использовано всеми фронтами, в частности Сталинградским фронтом. В первые же дни наступления командующий фронтом вручил на поле боя несколько сотен орденов и медалей: героизм в те дни был поистине массовым.

Широко была развернута информация о подвигах награжденных. Велась и устная, и печатная пропаганда. Практиковались благодарственные письма и так называемые В«бюллетени передовой линииВ», сообщавшие о боевом опыте как целых подразделений, так и отдельных воинов.

Важное значение имело обнародование 22 декабря 1942 года решения правительства об учреждении медалей за оборону Ленинграда, Севастополя, Одессы и Сталинграда. В«ПравдаВ» тогда писала: В«Медаль на груди защитников этих городов будет памятью о героических днях, когда, затаив дыхание, вся страна следила за мужественной борьбой, когда весь мир выражал свое изумление и восхищение перед стойкостью, бесстрашием советских воинов, перед их беззаветной преданностью Родине.

Да будет вечная слава героям Ленинграда, Одессы, Севастополя, Сталинграда!В»

В«ПравдаВ» подчеркивала: В«Успех наступления Красной Армии обусловлен выдающейся стойкостью защитников Сталинграда и непоколебимым мужеством и отвагой, которую не могло сломить ни численное превосходство врага, ни его техника, ни бешенство его самолетов, тучей носившихся над СталинградомВ».

А какое огромное воспитательное значение в создании высокого наступательного порыва сыграла переписка между тылом и фронтом! Уже в один из первых дней наступления в адрес фронта поступило более 160 тысяч писем, а фронт отправил более 40 тысяч. Труженики тыла и труженики фронта (полагаю, что советские солдаты вполне заслужили это название) обменивались радостями своих побед, своими надеждами и взаимными пожеланиями успеха. Письма на фронт приходили не только от родных и близких (их в эти дни было особенно много), но и от незнакомых людей, а также от коллективов предприятий, правлений колхозов, деятелей науки и искусства.

Трудящиеся поселка Каменское Архангельской области писали:

В«Сообщение о ваших героических подвигах в районе Сталинграда наполнило наши сердца радостью и гордостью за свою любимую Красную Армию. Мы готовы перенести любые трудности, лишь бы дать вам все необходимое для победыВ».

По поручению рабочих и служащих Башкирской нефтеразведки товарищи Лесников, Куликов, Челогаев писали: В«Своими успехами на фронте вы, защитники Сталинграда, вселяете в нас новый прилив трудового энтузиазма. Обещаем вам работать еще лучше!В»

Горняки шахты имени Кирова Черемховского бассейна заверяли: В«Обязуемся ежедневно дополнительно давать на-гора 350 тонн угля. От всего сердца желаем вам, горячо любимые сталинградцы, боевых успеховВ».

Сталинградцам писал секретарь Хабаровского крайкома партии Борков:

В«Большевистскими делами, героическим трудом перекликаются трудящиеся нашего края с героями великой Сталинградской эпопеи.

Мы с вами, дорогие товарищи! Еще крепче удар по озверелым ордам немецко-фашистских захватчиков. Очистим нашу священную советскую землю от гитлеровской нечистиВ».

Поэт Максим Рыльский в письме, озаглавленном В«Слава вам и земной поклон!В», писал сталинградцам: В«Я вЂ” литератор, человек, главное оружие которого — перо. В эти дни хочется, чтобы перо превратилось в огненный меч, рассекающий фашистскую тьму, чтобы слово поэта было делом бойца. И я знаю, что мои собратья в эти дни славного наступления Красной Армии... утроят, удесятерят свои силы... Все для победы! — таков лозунг трудящихся Советского Союза, таков лозунг советских писателейВ».

Трудящиеся Грузии прислали письмо, подписанное академиками Н. Мусхелишвили, Кецховели, писателями Дадиани, Абашидзе и многими другими. Они писали: В«Доблестные герои Сталинграда! С вами весь советский народ. Беспощадно громите, отбрасывайте и уничтожайте вражеские орды! Идите вперед!В»

Девушки Московской обувной фабрики В«Парижская КоммунаВ» сообщали, что назвали свою комсомольско-молодежную бригаду именем защитников Сталинграда и что эта бригада с честью оправдывает свое название, давая ежедневно сверх плана 60 пар армейской обуви. Свое письмо девушки заканчивали так:

В«Наша самая горячая и задушевная мечта — после разгрома немецких захватчиков обнять вас и крепко, по-дружески, пожать ваши рукиВ».

Сталинградцам писал и президент Академии наук СССР Комаров:

В«Дорогие сыны наши! Всему миру показали вы умение сокрушать гитлеровские орды... Судьба Отечества, его честь и независимость в ваших руках!В»

Разведчик товарищ Злобин получил письмо в стихах от своей дочки-школьницы Нины, напечатанное потом во фронтовой газете. Бесхитростные, искренние детские стихи заканчивались такой строфой:

Разгромить фашистов, выгнать палачей
Родина позвала всех отцов и сыновей!
До счастливой встречи, папочка родной!
Ждем тебя с победой к нам скорей домой!

Письмо всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина В«Богатырям СталинградаВ» было одним из наиболее впечатляющих в этом потоке писем к воинам-сталинградцам.

М. И. Калинин писал: В«За операциями сталинградцев следит весь мир. Ваши успехи высоко подняли мнение всех мировых военных авторитетов о боеспособности Красной Армии, мужестве ее бойцов и искусстве командиров.

Но самое главное — это то, что наше наступление на Сталинградском фронте принесло величайшую радость народам Советского Союза. Каждое сообщение о победах на фронте с чувством огромного воодушевления переживается всеми нашими людьми от мала до велика. В порыве глубокой признательности они несут вам восторженные пожелания еще больших успехов в нанесении немецко-фашистским войскам новых сокрушительных ударовВ».

В ответных письмах, полных боевого энтузиазма, сталинградцы заверяли своих близких, своих сограждан, что они с честью выполнят свой высокий долг перед Родиной и народом.

Вот отрывок из письма одного из фронтовиков — бывшего сталинградского грузчика Медведева своей жене:

В«Дорогая жена, милые детки Саша, Валя и Алька!

В первых строках моего письма радуюсь я, что вы живы и здоровы, как передал мне Ваня Петров, который служит теперь в нашем полку и который видел, как вы... уходили в колхоз В«Красный ЗаволжецВ». Трудно описать, как началось наше горе, как загорелся наш причал, и как сквозь дым увидел я, что над Красной Слободой кружат стервятники. Прибежал я с переправы, а двор наш пустой... на глухой стене, что на Волгу выходит, я прочитал то, что ты написала там углем: В«Прощай, Николай. Ухожу с детьми, куда — не знаю...В» Прочитал я эти слова, посмотрел, как горит наш Сталинград, и, прости, родимая, не тебя разыскивать пошел, а командира ополчения... С тех пор и началась моя боевая жизнь...В»

Солдат Абдурахман Саматбатиев писал своей жене (Алма-Атинская область, Панфиловский район, колхоз В«АватВ»):

В«Дорогие мои, жена Хасият и сын Абайдалла! Шлю вам письмо с фронта. Мы наступаем. Горжусь тем, что иду в бой среди героических защитников Сталинграда. Мы идем вперед, мы гоним врага. Рядом со мной сражаются мои друзья: русский автоматчик Михаил Давыдов, казах стрелок Джафсарбай Шабинеров, латыш артиллерист Андрей Клава, киргиз пулеметчик Атаканов... Каждый вечер мы подсчитываем, сколько километров прошли за день... Каждый шаг, сделанный нами вперед, приближает день освобождения...

Дорогая Хасият, в последнем своем письме ты пишешь, что стала стахановкой. Очень хорошо. Надо, чтобы все в колхозе работали отлично, об этом просят написать мои друзья. Береги сына, Хасият, он будет жить в счастливое время после победы над врагомВ».

Сообщив семье самое важное о себе, поделившись с близкими своими успехами и фронтовыми радостями, воин с легким сердцем шел в бой.

Велики были чувства братской дружбы между воинами различных национальностей. Среди войск фронта были представители всех народов нашей необъятной страны. И воины всех национальностей показали себя здесь истинными патриотами своего социалистического Отечества. Так, в числе награжденных орденом Красного Знамени приказом в„– 60/Н командующего войсками фронта были: русский сержант Семен Филиппович Сазонов, украинец майор Григорий Петрович Савчук, грузин военный инженер 3 ранга Андрей Георгиевич Азадзамия.

В составе фронта сражались знаменитые Богунский и Тарашанский полки, созданные легендарным Щорсом. У стен Сталинграда эти полки преумножили свою былую славу. Подвиги богунцев и таращанцев вдохновляли на борьбу с врагами как воинов-украинцев, так и всех воинов фронта.

Украинский поэт Микола Бажан, обращаясь в своем призыве В«К сынам Украины, сражающимся за СталинградВ», писал:

В«Весь мир слышит гром советских орудий под Сталинградом. Весь мир видит блеск советских штыков в заснеженных степях Волги и Дона. Грохот и пламя величественной битвы встают над землей, оповещая все человечество, что близится час гибели его злейшего врага — гитлеризма.

Слышит этот грохот, видит это пламя и наша мать Украина, замученная немецкими палачами. Через линии фронтов... доходит до ваших отцов, жен, братьев и сестер радостная весть о подвигах красных воинов под Сталинградом...

Загораются вновь потускневшие от слез глаза ваших седых матерей, и руки ваших угнетенных братьев берутся за оружие и вырастают отряды орлов Украины — отважных партизан... В жестоком бою на берегах Волги куется освобождение УкраиныВ».

Свидетельством самой тесной связи воинов-сталинградцев со своей родной Коммунистической партией, доказательством сыновней любви к ней было стремление солдат и офицеров перед решающими боями стать коммунистами, о чем я уже говорил в разделе, посвященном оборонительному периоду. Теперь в дни наступления новые тысячи воинов потянулись к партии: они хотели победить или умереть, став членами великого содружества единомышленников-коммунистов, созданного и выпестованного бессмертным Лениным.

В первые дни наступления в одном из полков фронта было подано 200 заявлений с просьбой о приеме в партию. Их подали лучшие воины части. Среди них участник обороны Царицына сержант Поваляев, разведчик Багиров, командир взвода лейтенант Щербань, наводчик Корбанов, солдат Токарюк. Всё это воины, которые уже не однажды показали в боях свою доблесть и отвагу.

Партийные комиссии решали вопрос о приеме в партию тут же в блиндажах, в окопах стрелковых частей, на огневых позициях артиллерии. Заявления воинов с просьбой о приеме их в ряды Коммунистической партии, как правило, рассматривались немедленно.

Новые члены партии шли в бой, на штурм вражеских укреплений с партийными билетами, стремясь новым подвигом доказать, что они достойны высокого звания коммуниста.

Кандидат партии сержант товарищ Васильев, храбро сражавшийся в дни обороны Сталинграда, был награжден двумя орденами. В наступательных боях он также дрался доблестно. В ходе одного из боев товарищ Васильев обеспечил успех своего подразделения при отражении, вражеской контратаки. Он был принят в члены партии.

Снайпер Георгий Красицкий (за 18 дней боев истребивший более полусотни гитлеровцев), принятый кандидатом в члены партии, на следующий же день после приема совершил подвиг. Поздно вечером он подполз к вражескому блиндажу и залег около него. Вокруг блиндажа шагали часовые, их было двое. Меткими выстрелами из винтовки снайпер снял охрану и тут же бросился в блиндаж. У выхода он прикладом сразил гитлеровского офицера. Больше в блиндаже никого не оказалось. Забрав документы, воин вернулся в свое подразделение. Захваченные документы дали нам много ценных сведений.

Так отвечали воины-сталинградцы на доверие, оказанное им Коммунистической партией, принявшей их в свои ряды.

Подвиги молодых коммунистов вдохновляли на самоотверженную борьбу тысячи новых патриотов. Боевые дела наиболее отличившихся воинов быстро делались достоянием всего личного состава той или иной части и соединения. В свою очередь отличные действия тех или иных частей и соединений становились достоянием всего личного состава фронта. Так, к исходу одного из первых дней наступательных боев весь фронт знал о боевых делах одного из полков, уничтожившего за день 18 блиндажей и дзотов, 9 противотанковых орудий, 42 пулемета, 300 солдат и офицеров и захватившего около тысячи пленных. Вечером того же дня воины полка узнали, что их смелые, инициативные и умелые однополчане — 242 человека — награждены орденами и медалями.

Нет возможности перечислить, хотя бы бегло, все то, что было сделано сталинградскими коммунистами для надежного обеспечения успеха нашего наступления.

Необходимо тщательно изучить и обобщить методы и формы политической работы в войсках, которые были применены в условиях сталинградского наступления. Необходимо, чтобы этот ценнейший опыт был использован не только как историко-познавательный материал. Он во многом пригодится и для практической работы в войсках. Беда в том, что об этом опыте пока что ничего не написано. А жаль. Бывшие работники политуправления Сталинградского фронта (начальник товарищ П. И. Доронин и другие) могли бы в этом отношении многое сделать. Дела партийных организаций и политорганов Сталинградского фронта заслуживают того, чтобы советский народ, его армия знали о них.

На Бобруйском направлении наши войска, развивая охватывающие удары с востока и юга на Бобруйск, завершили окружение группировки противника, состоящей из пяти пехотных дивизий, в районе Бобруйска и юго-восточнее города.

День и час наступления рождаются в великой тайне. Но, конечно, тысячи тысяч людей, вся Красная Армия, весь советский народ знали, что наступление будет и ждали его. Противник томительно ждал нашего наступления, готовился к нему, лихорадочно вслушиваясь в лукавую, заманивающую стрельбу наших пушек, вызывавших на ответный огонь немецкие батареи, скрытые в лесах, рощах, высокой зеленой ржи.

Да, немцы ждали и готовились к нашему наступлению.

Дивизии фельдмаршала фон Буша, собранные против армии одного лишь Рокоссовского, к часу удара числом своим не уступали дивизиям Рундштедта, подготовленным к отражению вторжения английских и американских войск во Францию. Но дивизии Буша превосходили европейские армии немцев своей выучкой и военным опытом. Эти отборные войска должны были отразить атаку армий 1-го Белорусского фронта. Фон Буш лично незадолго до нашего наступления объезжал дивизии и полки, призывая к стойкости солдат. С солдат была взята подписка, что они умрут, но не отступят ни на шаг. Им объявили, что отступавшие будут расстреляны, а семьи их в Германии репрессированы. Оборона на реке Друть уходила в глубину на многие километры. Шесть линий траншей, минные поля, проволока, артиллерия всех калибров - все было подготовлено для успешного отражения атаки. Немцы ждали удара. Офицер, захваченный нами в плен за несколько дней до начала наступления, рассказал, что единственной темой разговоров среди немецкого офицерства было предстоящее наступление советских войск. Шепотом поговаривали о громадном белорусском "котле". Гадали о направлении ударов. В армиях были отменены отпуска. В обороне были подготовлены новинки. Так, например, в предвидении нашей артиллерийской подготовки немцы, помимо мощных многонакатных блиндажей, устроили в траншеях специальные купола из гофрированного металла. Такой металлический колокол, сверху засыпанный песком, выдерживает удар снаряда среднего калибра и служит укрытием для пулемета и пулеметчика на время артиллерийской подготовки. Едва кончается огонь артиллерии, пулеметчик выскакивает со своим оружием по специальному лазу и ведет огонь. Такие пулеметы в некоторых траншеях находились друг от друга на расстоянии 10-15 метров. В предвидении того, что многие батареи засечены нашей артиллерийской разведкой, немцы установили новые, "немые", батареи пушек и минометов ничем не выдававшие своего присутствия в период затишья. Они были специально предназначены к ведению огня по нашей пехоте.

В чем же, рождается вопрос, тайна наступления, если все мы, и не только наши друзья, но и враги наши, ждали его?

Тайна наступления была в том, что немцы не знали дня его и часа, не знали направления главного и вспомогательных ударов.

Успех немецкого наступления в июне 1941 года был в значительной степени определен вероломной, бандитской внезапностью. Неуспех немецкого наступления в июле 1943 года в известной степени определялся тем, что мы знали об этом наступлении, ждали его и готовились к нему. Наша разведка установила не только день, но и час его. Немцам не удалось нанести удар в спину. Немецкое наступление, лишенное элемента бандитской внезапности, превратилось в отступление. Битва за Курск, начатая немцами, кончилась на Днепре. В этой битве немцы потеряли Украину. При встрече грудь с грудью немцы были разбиты. Ровно через три года после начала войны грохот артиллерийской канонады, перекатываясь по трем фронтам с севера на юг, известил мир, что началась битва за Белоруссию.

Нам не помогало, как немцам в июне 1941 года, вероломство. Повернувшись к врагу грудью, мы доказали в эти дни свое преимущество над ним, превосходство нашего оружия, превосходство нашего духа, нашего умения.

Войска генерала Горбатова начали артиллерийскую подготовку в четыре часа утра. Дул порывистый холодный ветер рассвета. Воздух, избы в пустой деревне, деревья, земля, не по-летнему низкие облака казались серыми, словно весь мир в этот рассветный час был нарисован скучными водянистыми чернилами. На деревьях, торопя приход солнца, кричали птицы. Серый свет без солнца тревожил и пугал их. В это утро было две зари. Небо на западе осветилось мерцающим, сплошным и беспрерывным огнем, он спорил с огнем всходившего солнца. Святой огонь отечественной войны.

Тяжкие молоты артиллерии главного командования, рев дивизионных пушек, удары гаубиц, четкая и частая стрельба полковых пушек слились в единый потрясающий землю звук. Облака, поглощая огонь, начали светиться, точно и в самом деле взошло в небе еще одно солнце.

В грохот артиллерийской молотьбы ворвался свистящий звук, словно огромный паровоз выпускал пары, и в небо поднялись сотни огненных серпов и острием своим вонзились в немецкие траншеи, - то начали свою работу дивизионы гвардейских минометов... Кошка бежала по пустой улице деревни, она, видимо, кричала, но крик ее не был слышен. Листва белорусских кленов, дубов, тополей трепетала. В пустых избах вылетали стекла, рушились печи, хлопали двери и ставни.

На мгновение смолкла стрельба, но тишины не было -на деревьях дружно пели птицы. Они приветствовали солнце свободы, всходившее над Белоруссией.

Когда сторонний человек подъезжает к металлургическому заводу, то грохот разумного труда кажется ему хаосом, ревом моря. В этом сегодняшнем грохоте нашей артиллерии непосвященному человеку тоже могло почудиться бушевание стихии, хаос. Но то был грохот труда войны, труда столь же умного, сложного и большого, как труд тысяч инженеров, горновых, сталеваров, чертежников, прокатчиков, диспетчеров на металлургическом заводе. Сотни и тысячи часов кропотливой, напряженной работы предшествовали этому буйному пиршеству артиллерийского огня. Каждое из многих сотен орудий било по заранее разведанной и засеченной цели.

Огромный труд разведчиков, командиров полков и дивизионов, летчиков, топографов и штабных офицеров предшествовал шквальному огню артиллерии. Он, этот разумный и кропотливый труд, направлял движение и удары огневого вала, и каждая из наших пушек била по пушке, по пулемету врага. И все же не весь огонь противника был подавлен во время артиллерийской подготовки. Несколько раз наша пехота поднималась в атаку и встречала огонь немецких пулеметов и минометов. Немцы отлично понимали значение рубежа своей обороны, они дрались за него со страшным упорством, с бешенством отчаяния, с яростью самоубийц. Они выползали из-под гофрированных листов металла, устанавливали в полуразрушенных траншеях пулеметы; их "немые" орудия и пулеметы заговорили. В этой встрече грудь с грудью немцы напрягли все свои силы, достигли высшего потенциала своего оборонительного упорства. Это был бой без всяких скидок на "эластичность", мастером которой считался бывший командующий Э-й армией генерал Модель, "Модель эластичный". В нынешних боях 9-я армия должна была проявить всю свою стойкость.

Тяжело было наступать дивизиям Красной Армии по болотистой пойме Друти на высоты, занятые немцами, на тянущиеся на километры одна за другой траншеи... К середине дня в воздух поднялась наша авиация. Никогда не приходилось видеть мне такого количества самолетов. Огромный простор неба стал вдруг тесен, как становится тесной Красная площадь в дни майского праздника. Небо гудело - мерно рокотали пикирующие бомбардировщики, жесткими железными голосами гудели штурмовики, пронзительно взвывали моторы "яков" и "лагов". Луга и поля стали пятнистыми от плавных теней облаков и быстрых теней сотен самолетов, летевших между землей и солнцем. За линией фронта поднялась высокая черная стена: дым казался тяжелым и черным, как земля, а земля легко шла в небо, превращенная в дым. И в это время новый тяжкий звук вошел в оркестр битвы. Танковый корпус, тайно сосредоточенный в лесу, всем своим стальным телом пополз к месту нового сосредоточения, готовясь войти в прорыв вражеской обороны. Машины шли, замаскированные срубленными ветвями и стволами молодых березок и осин. Миллионы молодых зеленых листочков трепетали в воздухе, молодые лица танкистов глядели из люков. Готовясь к наступлению, на фронте обычно говорят: "будет свадьба", "будет праздник". И невольно думалось, глядя на сталь, увенчанную зеленью: вот он наступил, праздник, - суровый, дерзкий праздник войны.

Пришли минуты, когда грохот артиллерии, гул самолетов, рев танковых моторов слились в один потрясающий небо и землю гуд. И казалось - то поднялся Урал, до которого собирались дойти захватчики, поднялся и зашагал на запад, прогибая землю и небо. И ничего так не хотелось, как чудом перенести в этот час торжества силы нашего рабочего отечества тысячи тысяч великих, скромных тружеников, рабочих и инженеров, чьей бессонной работой, чьими золотыми, честными руками, чьим тяжелым потом созданы пушки, танки, самолеты Красной Армии. Их не было, они не могли быть здесь, но пусть знают они, что в эти грозные, кровавые дни приходилось слышать от многих и многих генералов, офицеров, красноармейцев-пехотинцев слова великой благодарности и великой любви, обращенные к нашим рабочим. Их труд, их пот сохранил много молодой крови, крови тех, кто шел вперед.

Говорят, пехота - царица полей. В эти дни пехота была царицей не одних только полей, она царила в лесах, на болотах, на реках. Все роды оружия служат ей, но и она служит им всем. Велика сила моторов, брони, огня механизмов. Пушка борется с пушкой, осколки снарядов рвут колючую проволоку. Саперы прокладывают проходы в минных полях. Страшная это работа: в тридцати - пятидесяти метрах от траншей противника во время нашей артиллерийской подготовки ползком пробираться вперед, обезвреживать мины, резать проволоку. Здесь мы встретились со старыми сталинградцами-гуртьевцами, саперами майора Рывкина, мастера дела, в котором ошибиться можно лишь раз. Так же, как на заводе "Баррикады", ползал перед брустверами немецких окопов сухощавый старший сержант Ефим Ефимович Дудников - в руках ножницы, щуп, в брезентовой сумочке гранаты, на боку пистолет лучшего сапера Сталинграда легендарного Брысина, погибшего несколько месяцев тому назад. Этот пистолет был передан Дудникову командованием дивизии. Проходы в минных полях перед фронтом дивизии были сделаны столь тщательно, что за весь период прорыва вражеской обороны ни один человек не подорвался на вражеской мине. Полковая артиллерия и самоходные пушки, танки поддержки пехоты сопутствовали стрелкам во все время прорыва. Упорное, бешеное сопротивление немцев, длившееся тридцать часов, было сломлено, и к полудню на второй день наши войска захватили все шесть линий немецких траншей. Сильны моторы и броня танков, сокрушительна сила артиллерийского огня. Сила моторов и пулеметного огня помогли пехоте. И пехотинец, демиург войны, идущий в тоненькой гимнастерочке по железным полям битвы, щедро оплатил ту помощь, что оказали ему при прорыве обороны врага. Он не остался в долгу ни перед артиллерией, ни перед танками, ни перед саперами.

Стрелковые полки, вырвавшись вперед, не знали ни дня, ни ночи. Их бессонное боевое движение не дало врагу закрепиться ни на одном из рубежей. Ни на Догбысне, ни на реке Оле, ни на Вири. Пехота указывала самоходным пушкам скрытые в зарослях "фердинанды". У саперов не стало работы по разминированию дорог и строительству мостов: столь стремительным был натиск пехоты, что немцы не успевали взрывать и минировать. Из-под одного большого моста было вытащено полторы тонны заранее заложенной немцами взрывчатки. Сотни мостов, мостиков, гатей остались целы. Путь танкам был открыт. Пехота шла полями, в болотах по пояс, темным лесом, колючими зарослями, появляясь там, где не ждали ее немцы. Она щедро оплатила свой долг артиллерии и танкам. Операция была рассчитана высшим штабом на девять дней, генерал Горбатов взялся провести ее за семь. Человек с винтовкой, в выцветшей от дождя и солнца гимнастерке дал возможность командованию осуществить свой замысел в три дня. В чем же заключался этот замысел? Идея его, как все хорошие и большие идеи, была проста. После прорыва немецкой обороны главный удар был намечен на неожиданном для немцев направлении. Танки, войдя в прорыв и устремившись перпендикулярно к Березине, в определенном пункте резко меняли направление движения и, выйдя северней Бобруйска в тыл немцам, должны были превратиться в стальную наковальню, на которой очутятся пять пехотных и одна танковая дивизия противника. Успех операции сулил немцам жестокий "котел", смертное окружение. Сосредоточение танковых и артиллерийских сил на направлении главного удара происходило в величайшей тайне. Огромные переброски боевой техники шли в течение нескольких недель в темные ночные часы. Пятьдесят опытных офицеров руководили движением. Артиллерийские и танковые полки задолго до рассвета бесследно исчезали в лесах на берегу Друти. Немецкие разведчики констатировали изо дня в день одно и то же: "По дорогам обычное движение".

И вот к полудню на третий день после начала наступления танки Бахарева вошли в прорыв. Они ринулись по дорогам, которые пехота не дала немцам заминировать, переправлялись по мостам, которые пехота не дала немцам взорвать. В течение нескольких часов марш танков был закончен - группировка немцев, отступавшая под ударами наших пехотных дивизий на запад от Друти, была отрезана у восточного берега Березины. Этой части 9-й немецко-фашистской армии не удалось вырваться к Березине, как вырвалась к ней когда-то армия Наполеона. Возмездие настигло немцев не на переправе, а на восточном берегу реки. Березине отныне суждено навеки ужасать всех, помысливших о вторжении в Россию. Березина 1944 года стала рядом с Березиной 1812 года.

Мне удалось видеть, как были сцементированы стены бобруйского "котла" и как, если можно так выразиться, действовали ножом и черпаком наши подразделения внутри самого "котла". Нож рассекал связь и взаимодействие немецких армейских корпусов с дивизиями, дивизий - с полками, полков - с батальонами и ротами. Нож уничтожал тех, кто не складывал оружия. Черпак щедро вычерпывал пленных. Он действовал быстро, легко, неутомимо в руках умелых "кашеваров".

Генерал Урбанович сидел в немецком солдатском блиндаже на опушке соснового леса. Солома на нарах еще сохранила отпечатки тел немцев, лежавших здесь несколько часов тому назад. На земляном полу валялись журналы, пухлые книги немецких романистов... Телефонист упорно твердил: "Резеда, слушай меня, Резеда, Резеда, Резеда. Я Мак, я Мак!" "Виллисы" стремглав, как по шоссе, мчались меж сосновых стволов, останавливались у входа в блиндаж.

Потные от жары и радостного возбуждения, командиры-артиллеристы, пехотинцы, офицеры связи докладывали генералу обстановку. В воздухе стоял грохот наших пушек, ухали разрывы немецких снарядов. Урбанович, худощавый человек с начинающей лысеть головой, сидел за картой, положенной на сосновые нетесаные доски стола. Протирая платочком пенсне, он склонялся над картой и, водя по ней карандашом, отдавал приказания окружавшим его офицерам. Танки, самоходные пушки, стрелковые батальоны, артиллерийские батареи размещались им на дорогах, мостах - всюду, где могли быть попытки прорыва немцев из окружения. Спокойные движения, профессорски неторопливая речь Урбановича были противоположны возбуждению окружавших его людей. Боясь, что приказания его будут неточно выполнены в лихорадочном напряжении этих часов и что "котел" даст течь, он спрашивал:

Вам понятно? Запишите. Теперь повторите. Повторите еще раз. Так. Можете идти.

Одна за другой перерезались дороги отхода немцев. Стены "котла" становились все плотней и непроницаемей. К вечеру 27 июня немцы поняли постигшую их катастрофу. Два дня, проведенные нами внутри "котла", богаты таким огромным количеством впечатлений, событий, что простой перечень их занял бы много страниц.

Несколько раз немцы в первые часы окружения, когда управление армейского корпуса и дивизий не было окончательно нарушено, пытались, собрав танковый и артиллерийский кулак, прорваться на северо-запад. Они перешли в атаку в три часа утра 26 июня. Огромной крови стоили им эти попытки. И тщетными оказались они. Тогда немецкое командование предложило войскам вырываться из окружения отрядами, применяя тактику обмана и вероломства. Подняв одну руку и держа в другой оружие, фашисты объявляли о сдаче, а затем, подойдя на близкое расстояние, бросались в атаку. Несколько наших парламентеров, среди них майор, вышедшие на переговоры, были убиты. И вновь огромной кровью заплатили фашисты за это вероломство. Июнь 1944 года - это не июнь 1941-го. Страшно выглядели белорусские леса в эти дни. Были места в этих лесах, где не стало видно земли под телами фашистов.

Наступил третий период ликвидации "котла". Немцы потеряли артиллерию. Тысячи огромных, откормленных артиллерийских лошадей бродили среди сосен и в высокой зеленой ржи. Штабеля снарядов одиноко стояли под деревьями. Брошенные пушки смотрели на восток, на запад, на север и на юг: в последние часы артиллеристы-немцы ждали нас со всех четырех сторон.

Рассыпались корпуса, дивизии, полки и роты. Немецкие генерал-лейтенанты устраивали митинги под высокими соснами и наши одиночки-разведчики наблюдали из кустарников, как генералы убеждали группки солдат повременить со сдачей в плен. Командиры дивизий, брошенные ординарцами, лишенные кухни и поваров, занялись сбором земляники на лесных полянах. Командиры полков шуршали среди стеблей ржи, выглядывая на дорогу, по которой шли наши танки. Гауптманы, обер-лейтенанты, позванивая орденами, рыли себе берлоги под деревьями.

В "котле" начал работать наш черпзк. Пыль поднялась высоко в небо - то зашагали на восток тысячи немецких сапог. По десяткам белорусских дорог задымились желтые столбы пыли, шли немецкие пленники, солдаты и офицеры. Лица их были черны от грязи, мундиры оборваны, головы опущены, глаза смотрели в землю.

Каких только диковинных немцев не пришлось повидать нам за эти часы, когда черпак выбирал их из бобруйского "котла". Командира полка с семью орденами, убийцу с небесно-голубыми глазами и розовыми губками жеманной девицы, в бумажнике которого мы увидели серии страшных фотографий, на одной из них изображен повешенный партизан и женщина, обнимающая его мертвые ноги. "Это было в Польше", - сказал нам немец, как будто разбой в Польше ненаказуем. "Но почему же на дощечке возле тела повешенного сделана русская надпись: "Мера наказания партизану"? - "Это ничего не значит, это было на границе России и Польши", - ответил убийца. Мы говорили с ошалевшими гауптманами и обер-лейтенантами, только что вышедшими из ржи с поднятыми руками. Не успев опустить руки, они тотчас же заявляли, что Германия непобедима. Когда их спрашивали о судьбе их батальонов, уже пыливших на восток, они безмерно равнодушно пожимали плечами и с дрожью волнения в голосе просили возвратить им ножички, бритвы, перламутровые пилки для ногтей и прочие безделки, не полагающиеся им по должности военнопленных. Из глубины "котла" были вычерпаны диковинные человеки, которых не встретить среди пленных немцев переднего края. Интенданты, пасторы, каратели, знаменитый дипломированный повар с жирными щеками, услаждавший своим искусством желудок генерал-лейтенанта, командовавшего дивизией, капитан гигантского роста, с плечами такой ширины, что он, пожалуй, не смог бы пройти в широко распахнутые ворота, и с таким маленьким черепом, что он был бы тесен для новорожденного младенца. Этот капитан командовал тыловыми обозами. Короткий разговор с ним убедил нас, что лошади его обоза совершенно не были удовлетворены интеллектуальным уровнем своего шефа. Немцев "вычесывали" из лесов, из рощ, из оврагов, из ржи, из болот, поодиночке, десятками, сотнями, огромными толпами. В последние часы добыванием пленных занимались не только автоматчики, стрелки и танкисты, но и "добровольцы" - киномеханик клубной передвижки, парикмахер штаба дивизии, девушки из политотдела дивизии.

Сто часов нашего наступления понадобилось, чтобы довести отборные, воевавшие три года на Восточном фронте дивизии немцев до состояния полного потрясения, маразма, беспомощности. Сто часов понадобилось, чтобы превратить хорошо организованную, глубоко закопавшуюся в траншеи, снабженную мощной артиллерией и танками, бешено сопротивлявшуюся в первые дни группировку немецко-фашистских войск в огромную толпу, шагающую в желтых облаках пыли под конвоем десятков наших автоматчиков. Все это свидетельствует об огромном, решающем превосходстве Красной Армии над силой фашистских войск.

Через три дня мы вернулись в штаб генерала Горбатова, встретили людей, с которыми в серый холодный рассвет слушали артиллерийскую подготовку, видели плавный могучий ход нашей авиации, слушали рокот бахаревских танков, сосредоточившихся для ввода в прорыв. Неужели прошло только три дня с того часа, когда пехота пошла по смертной пойме Друти в атаку на немецкие траншеи?

Начальник штаба, генерал Ивашечкин, ближайший помощник Горбатова, сидит за столом, его курчавая голова склонилась над картой. Седеющий высокий человек, генерал Горбатов, обратился к войскам с поздравлением, с призывом после славных бобруйских побед еще стремительней бить врага. Его помощники знают закон своего генерала: не жалеть в бою фашистской крови, пуще глаза беречь кровь Нашего бойца и командира.

Войска движутся вперед, далекий путь лежит перед ними, велика ждущая их слава. Успеха и счастья, товарищи!

Немцы в ноябре 1941 не вошли в Москву потому что были взорваны плотины водохранилищ, окружающих Москву. 29 ноября Жуков отчитался о затоплении 398 населенных пунктов, без предупреждения местного населения, в 40-градусный мороз... уровень воды поднимался до 6 метров...людей никто не считал...

Виталий Дымарский: Добрый вечер, уважаемые слушатели. В эфире «Эха Москвы» очередная программа из цикла «Цена Победы». Сегодня веду ее я, Виталий Дымарский. И сразу же представлю вам нашего гостя - журналиста, историка Искандера Кузеева. Здравствуйте, Искандер.

Искандер Кузеев: Здравствуйте.

И приглашен он к нам сегодня неслучайно, поскольку именно сегодня в газете «Совершенно секретно» вышел материал Искандера Кузеева под названием «Потоп московский», где речь идет о секретной операции осени 1941 года. Более подробно расскажет сам автор статьи, а я сделаю одно отступление и просто скажу вам, что, видите, жизнь распоряжается по-своему, и повторяю, мы с Дмитрием Захаровым стараемся идти в хронологическом порядке по событиям Второй мировой войны, но когда приходит что-то интересное, мы возвращаемся назад, может быть, будем еще забегать вперед. И вот сегодня мы возвращаемся назад, в осень 1941 года, когда произошли те события, которые расследовал и о которых написал наш сегодняшний гость Искандер Кузеев. Искандер, о чем идет речь? Что за секретная операция осенью 1941 года прошла и почему речь идет о потопе?

Давайте я начну с некоторого предисловия. Меня всегда занимал эпизод ноября 1941 года, с которым я достаточно плотно ознакомился из мемуарной литературы, в частности, недавно вышедшие на русском языке мемуары Гудериана, который воевал к югу от Москвы. Войска Гудериана, 2-я танковая армия, практически закончили окружение Москвы с юга. Была окружена Тула, войска подходили к Кашире, двигались по направлению к Коломне и к Рязани. И в это время советские войска, которые отражали атаки Гудериана, получили подкрепление с севера Московской области, где практически никаких боестолкновений не происходило. На севере Подмосковья и дальше по Тверской области был взят Калинин, войска стояли в окрестностях Рогачево и Конаково, и боестолкновения там происходили практически только в двух точках: у деревни Крюково и на Пермиловских высотах между Яхромой и Дмитровым, где войскам группы армий «Центр» противостоял фактически один бронепоезд НКВД, который случайно там оказался - он шел из Загорска в сторону Красной горки, где уже стояла немецкая артиллерия. И никаких других боестолкновений в этом регионе не было. В то же время, уже когда я стал знакомиться с этой темой, мне стало известно, что отдельные, буквально единицы немецкой боевой техники проникли на территорию Москвы.

Этот знаменитый случай, когда какие-то мотоциклисты доехали чуть ли не до «Сокола»?

Да, да, их остановили на втором мосту через железную дорогу, который потом стал называться мостом Победы. Там два пулеметчика наших охраняли этот мост, причем они охраняли от авианалетов. Мотоциклисты проехали первый мост через канал и в районе нынешней станции метро «Речной вокзал», там была нелетная погода, и как мне рассказывали исследователи, которые занимались этой темой, они отошли вниз на лед погонять мяч, в это время проехали 30 мотоциклистов, и их уже остановили на последнем мосту перед станцией «Сокол». И был один немецкий танк между нынешними станциями метро «Сходненская» и «Тушинская».

Волоколамское направление.

Да. Это Западный мост через деривационный канал в районе Тушино. И как мне рассказывали люди, которые занимались этими исследованиями, это мне рассказывали в управлении канала «Москва-Волга», как сейчас называется, ФГУП «Канал имени Москвы», самое высокое здание на холме между 7-м и 8-м шлюзами, и передавалась такая история из поколения в поколение, оттуда хорошо было видно: какой-то заблудившийся немецкий танк вышел, остановился на мосту, выглянул немецкий офицер, посмотрел туда-сюда, что-то записал в блокнот и уехал куда-то в обратном направлении в сторону Алешкинского леса. И третье, стояла немецкая артиллерия крупнокалиберная на Красной горке, которая уже готова была обстреливать Кремль, именно в эту точку двигался бронепоезд с севера, и местные жители переправились через канал и сообщили об этом руководству, в министерство обороны, и после этого начался обстрел этой точки, где стояла крупнокалиберная артиллерия. Но никаких войск в этом месте не было. Когда я стал заниматься этой темой, я выяснил, что происходило - происходило именно то событие, которое в этой публикации называется «Потоп московский».

Так что же это был за потоп? Просто затопили большую территорию для того, чтобы помешать продвижению немецких войск, правильно я понимаю?

Да. Именно так. На Волоколамском направлении была взорвана плотина Истринского гидроузла, который называется «Гидроузел имени Куйбышева». Причем были взорваны водоспуски ниже уровня так называемой «мертвой отметки», когда спускается вода для сброса весеннего паводка. Огромные потоки воды в том месте, где наступали немецкие войска, обрушились на район наступления и были смыты несколько деревень, и поток доходил практически до Москвы-реки. Там уровень 168 метров над уровнем моря, отметка Истринского водохранилища, а ниже его отметка 143, то есть получается больше 25 метров. Представляете, это такой водопад воды, который смывает все на своем пути, затопляет дома, деревни. Естественно, никто об этом не был предупрежден, операция была секретная.

Кто осуществлял эту операцию? Войска или некие гражданские службы?

На Истре это была войсковая операция, то есть инженерное управление Западного фронта. Но была еще и другая операция, которая проводилась совместно руководством канала «Москва-Волга», вот который сейчас называется «Канал имени Москвы», и тем же самым инженерным управлением Западного фронта, причем…

Другая какая операция?

Другая, в другом месте.

А, еще одна была.

Еще была вторая, вернее, даже две, так как вторая операция проводилась в двух точках. Когда немцы заняли Калинин и подошли уже вплотную к рубежу канала «Москва-Волга» и не было сил для отражения этих атак, уже готовилась эвакуация, уже Сталин готовился эвакуироваться в Куйбышев, сейчас Самару, было проведено совещание в Ставке Верховного главнокомандования, на котором было принято решение спустить воду из всех шести водохранилищ к северу от Москвы - Химкинское, Икшинское, Пяловское, Пестовское, Пироговское, Клязьминское, и спустить воду из Иваньковского водохранилища, которое тогда называлось Московское море, это с плотины у города Дубна. Делалось это для того, чтобы взломать лед и таким образом войска и тяжелая техника не смогли бы перейти Волгу и Московское море и не смогли бы перейти рубеж вот этот рубеж из шести подмосковных водохранилищ.

Первая операция на Истринском водохранилище, это ноябрь 1941 года?

Да, конец ноября.

А другие?

То есть все эти операции были проведена одна за другой в конце ноября. И каков результат, если так можно сказать? Чем пожертвовало советское командование во имя того, чтобы остановить немецкие войска?

Было два варианта спуска воды - из Иваньковского водохранилища в Волгу вниз по течению и спуск воды из водохранилищ в сторону Москвы. Но был принят совершенно другой вариант. К западу от канала течет река Сестра, проходит она через Клин-Рогачево и впадает в Волгу ниже Дубны, впадает там, где канал проходит высоко над окружающей местностью. Она проходит в туннеле под каналом. И в реку Сестру впадает река Яхрома, которая тоже течет намного ниже уровня канала. Там есть так называемый Аварийный Яхромский водосброс, который на случай каких-то ремонтных работ позволяет воду из канала сбрасывать в реку Яхрому. И там, где река Сестра протекает под каналом, там аварийные люки есть, предусмотренные также для ремонта инженерных сооружений, которые позволяют воду из канала сбрасывать в реку Сестру. И было принято такое решение: через насосные станции, которые поднимают воду к московским водохранилищам, они стоят все на одной отметке 162 метра над уровнем моря, было принято решение пустить эти насосные в обратном, так называемом генераторном режиме, когда они крутятся в другую сторону и не потребляют, а вырабатывают электрический ток, поэтому это называется генераторным режимом, и вода была спущена через вот эти насосные станции, были открыты все створки шлюзов и огромный поток воды устремился через этот Яхромский водосброс, затопляя деревни, там на очень низком уровне над водой находятся различные поселки, там есть торфопредприятия, опытные хозяйства, масса ирригационных каналов в этом треугольнике - канал, река Яхрома и река Сестра, и масса мелких поселков, которые расположены практически на уровне воды. И осенью 1941 года мороз в 40 градусов, взламывался лед, и потоки воды затопляли всю окружающую местность. Все это делалось в обстановке секретности, поэтому люди…

Никаких мер предосторожности не принималось.

И на третьей точке, там, где река Сестра проходит под каналом, там еще были сооружены - есть книга Валентина Барковского, ветерана канала «Москва-Волга», есть исследователь такой Михаил Архипов, у него есть сайт в Интернете, где он подробно об этом рассказывает - там были сварены металлические затворы, которые не позволяли воде из реки Сестры течь в Волгу, и вся вода, которую сбрасывали, представляете, огромный массив воды Иваньковского водохранилища уходил в реку Сестру и затоплял все вокруг. По данным Архипова, уровень реки Яхромы поднялся на 4 метра, уровень реки Сестры поднялся на 6 метров.

Объясните, как вы только что сказали, по всем свидетельствам - мы своими глазами не видели и своей кожей не чувствовали - была очень тяжелая и холодная зима, морозы были страшные. Вот эта вода, которая в огромных количествах выливалась на земную поверхность, она должна была превращаться в лед.

Практически, да. Сначала лед взламывался…

Но потом-то, на морозе это все превращалось, наверное, в лед?

Но это не сразу происходит. Я интересовался, как человек может спастись в такой ситуации. И мне профессор анестезиологии, с которым я разговаривал, сказал, что достаточно постоять полчаса по колено в такой воде и человек просто умирает.

Сколько таким образом было затоплено деревень?

Во всех этих операциях где-то порядка 30-40.

Но, если не ошибаюсь, был приказ Верховного главнокомандующего товарища Сталина о затоплении, по-моему, более чем 300 деревень вокруг Москвы для того, чтобы остановить наступление немцев?

Был приказ. Там говорилось не о затоплении, там говорилось об уничтожении.

Деревень. Собственно говоря, одна история очень известная. Это там, где Зою Космодемьянскую поймали, вот эти диверсионные группы…

Да, это в соответствии с этим приказом 0428 от 17 ноября по Ставке Верховного главнокомандующего. И в соответствии с этим приказом должны были быть уничтожены все деревни в глубину фронта на расстоянии 40-60 километров. Ну, там такая витиеватая формулировка, что это операция как бы против немецких войск. И даже была такая формулировка «уводить с собой советское население».

То есть диверсионные группы должны были уводить с собой советское население перед тем, как сжечь деревню?

Нет, отступающие войска должны были уводить. Но поскольку уже отступили и поскольку был приказ сжечь именно те деревни, которые находились за линией фронта, то эта приписка была просто фикцией. Эта приписка сейчас, для тех, кто защищает Сталина. Когда отдельные отрывки из этих материалов были в разных блогах опубликованы, то выступила в комментариях масса сталинистов, которые приводили эту фразу.

Как пример гуманизма.

Да, да. Но эта фраза абсолютно ничего не значит, мы знаем. А потом, когда началось наступление, появилась масса кадров кинохроники о сожженных деревнях. Естественно, не возникал вопрос, кто их сжег. Там были немцы, вот, пришли операторы и снимают сожженные деревни.

То есть везде, где были немцы, на эту глубину, как приказал товарищ Сталин, все эти деревни, где стояли немцы, должны были быть уничтожены тем или иным способом.

Это они отчитались перед Сталиным?

Да. За две недели отчитались о том, что было уничтожено 398 населенных пунктов. И поэтому вот эти 30-40 деревень затопленных - капля в море…

Десятая часть, 10 процентов.

Да, и на это мало кто обращал внимание. Причем здесь в отчете Жуков и Шапошников пишут, что и артиллерия была для этого выделена, и авиация, и масса этих диверсантов, 100 тысяч бутылок с зажигательной смесью и так далее, и так далее.

Это документ подлинный?

Да, это абсолютно подлинный документ, есть даже данные где, в каком архиве он находится, фонд, опись.

В полном объеме - нет.

Я никогда не встречал. А в статье вы его приводите?

У нас будет дополнение в следующем номере и мы будем говорить об этом, опубликуем приказ 0428 и отчет, доклад Военного совета Западного фронта в Ставку Верховного главнокомандования от 29 ноября 1941 года. Это сразу проясняет всю картину.

Знаете, что меня еще интересует в этой всей истории. История, если дипломатично сказать, мало известна. А если более откровенно - то практически вообще не известна. У нас нигде, как я понимаю, ни в военной литературе, ни в мемуарной литературе об этой истории затопления нигде не рассказывалось или это где-то было, но под каким-то грифом «совсекретно», как и называется, собственно говоря, газета, где вы напечатались?

Единственное, что мне удалось найти из опубликованного в прежние годы, это книга под редакцией маршала Шапошникова, которая издавалась в 1943 году, посвященная обороне Москвы, и она вышла с грифом «секретно» и уже в последние годы гриф «секретно» был снят и стоял гриф «ДСП», и рассекречена она была только в 2006 году. И в этой книге говорилось о взрыве водоспусков на Истре. А об операции на канале там ничего не говорилось. Это мне удалось найти только в книге, которая вышла к юбилею канала «Москва-Волга», в прошлом году отмечалось 70-летие, и была издана книжка Валентина Барковского тиражом всего в 500 экземпляров. И там подробно об этом рассказывается.

А эта книга, под редакцией Шапошникова, с нее сняли все грифы, но она, видимо, находится просто в библиотеках.

Ну да, она больше не переиздавалась.

Я знал, конечно, что многие документы были под грифами, но чтобы выпустить книжку и сразу под грифом «секретно», то какой тираж-то у нее мог быть и для кого она тогда предназначалась?

Тираж очень небольшой. Ну, для руководящего состава.

И еще тогда вот какой вопрос. А знали ли немцы об этой операции и описано ли это где-нибудь в немецкой военной литературе?

Мне, к сожалению, не удалось найти. Когда у меня возникли сомнения в том, что действительно ли все было затоплено и гибли люди там, я изъездил всю эту территорию в квадрате Яхрома-Рогачево-Конаково-Дубна, и я там встретил массу людей, ну, не то что массу людей, это люди очень пожилого возраста, которые помнили об этом, которые рассказывали, и эта история передавалась из поколения в поколения. Мне рассказывал житель поселка имени 1 мая, это рабочий поселок прямо на уровне ирригационных каналов, впадающих в Яхрому, и он рассказывал, как бабушка пережила все это, она выжила. Многие ж не выжили, а те, кто выжил, оставили воспоминания. Она рассказывала, что они спрятались в картофелехранилище, и несколько солдат, перешедших Яхрому и ирригационный канал, они их просто спасли. Во-первых, там артиллерия била со всех сторон. Там были низкие совершенно щитовые дома, ниже даже крестьянских изб, и естественно, артиллерия била по тому, что видно, а видно было с высокой трубой картофелехранилище. И вот они говорят: «Что же вы тут сидите? Вас сейчас убьют». И начала поступать вода, они вышли и сумели по дороге, которая шла по насыпи чуть выше канала, выйти и уйти в сторону Дмитрова.

Искандер, скажите, а известно ли, кто-то вел ли такие подсчеты, сколько людей погибло в результате затопления этих деревень?

Вот эти подсчетов мне нигде не удалось найти. И когда публиковали на блогах, я давал своим знакомым отрывки, там была масса возражений людей-сталинистов, видно было по их блогам в «Живом журнале», что это ярые поклонники Сталина, они говорили, что вообще там никто погибнуть не мог, что дома стоят высоко над уровнем реки, и что еще есть чердак, еще есть крыша. Но когда я разговаривал с медиками, они говорили, что спастись в такой ситуации мало шансов.

А известно хотя бы, какое было примерно население этих деревень до потопа?

По конкретным деревням таких подсчетов нет. Известно, что из 27 миллионов, сейчас такая цифра считается, на штатный состав Красной Армии приходится только одна треть из этого числа.

Даже меньше.

Две трети - это мирное население. Мне военные говорили, что вообще не надо поднимать эту тему, потому что любой артобстрел - это гибель мирного населения.

Искандер, я вас прерву и прерву нашу программу на несколько минут пока пройдет выпуск новостей, после чего мы продолжим нашу беседу.

Еще раз добрый вечер, уважаемые слушатели. Мы продолжаем программу «Цена Победы», которую веду сегодня я, Виталий Дымарский. Напомню, у нас в гостях журналист, историк Искандер Кузеев, автор статьи «Потоп московский», опубликованной в сегодняшнем номере газеты «Совершенно секретно». И о тех событиях осени 1941 года, которые описывает Искандер Кузеев, мы беседуем с нашим гостем. Итак, мы остановились на том, что попытались выяснить, сколько же людей жили и сколько погибли в тех 30-40 деревнях, которые были затоплены по специальному приказу Верховного главнокомандования путем сброса воды из Истринского и других водохранилищ в конце 1941 года. Понятно, что такие подсчеты тяжелы, вряд ли мы найдем точное число. А вы не интересовались, сколько из этих деревень потом возродились? Сейчас они существуют или от них ничего не осталось и все было построено на новом месте?

Многие поселки, которые стояли практически на уровне воды, они были отстроены заново. Те деревни, которые были на более высоком месте, они были подтоплены и сохранились. Но там трудно тоже сказать, насколько они были подтоплены. Здесь я должен ответить оппонентам, которые уже высказывались по тому поводу, что затопления могло вообще не быть, что деревни на реке Сестра находятся очень низко над уровнем воды. Это связано с тем, что там не было паводкового затопления. Здесь я должен сделать небольшое отступление историческое. Река Сестра находится на трассе старого канала, который начал строиться еще во времена Екатерины, есть такое селение на реке Истра Екатерининские валы, и канал проходит через город Солнечногорск, он был не достроен в связи с тем, что отпала необходимость. Уже практически все готовы были сооружения. Это канал фактически на трассе Москва-Петербург. И когда построили Николаевскую железную дорогу, то строительство канала прекратилось, но были построены все гидротехнические сооружения - шлюзы, мельницы. И река Сестра до Солнечногорска, она вся была, как говорят речники, зашлюзована, там очень много стояло шлюзов, мельниц. И вот эти все старые гидротехнические сооружения не позволяли разливаться паводкам, поэтому деревни на этом пути судоходном. Одна деревня, где я побывал, например, называется Усть-Пристань, это на месте впадения Яхромы в Истру, и дома стоят очень низко, видно, что если подъем был 6 метров, то все это могло быть затоплены.

Понятно. Передо мной ваша статья лежит и я хочу зачитать диалог между Жуковым и Сталиным. Когда Сталин говорит, что через два дня все должно быть готово, ему Жуков возражает: «Товарищ Сталин, мы же должны эвакуировать население из зоны затопления». На что следует такой ответ Верховного главнокомандующего: «Чтобы информация просочилась к немцам и чтобы они послали к тебе свою разведроту? Это война, товарищ Жуков, мы сражаемся за победу любой ценой. Я уже отдал приказ взорвать Истринскую плотину. Даже свою дачу в Зубатово не пожалел. Ее тоже могло волной накрыть». Ну, это я так понимаю, не реальный диалог? Не то чтобы вымышленный, но реконструированный?

Это реконструкция, да.

Реконструкция по каким-то отдельным свидетельствам, видимо?

Да. Ведь поток из Истринского водохранилища практически доходил до Москва-реки и мог затопить все вот эти дачные поселки, дачи в Зубатово, которые на Рублевке и до Рублевской плотины. Уровень там 124 метра, а уровень Истры…

А, скажите, Искандер, разговаривали ли вы с какими-нибудь военачальниками, стратегами нашими, специалистами военного дела? Жертвы, цена Победы - это вопрос, который мы постоянно обсуждаем. А что касается просто чисто военной эффективности, это была эффективная мера для того, чтобы остановить немцев?

В общем-то, да. Ведь линия фронта от Калинина до Москвы сократилась фактически до двух точек - деревня Крюково, известная даже по песням, и Пермиловские высоты, где стоит памятник, кстати, единственный в России памятник генералу Власову.

До сих пор стоит?

Да. Там выбито его имя, он там командовал 20-й армией.

А, ну как один из, не отдельный ему памятник.

Да. Там потом появилась ударная армия Кузнецова, когда началось наступление, бронепоезд 73-й НКВД, еще какие-то воинские части, и в том числе 20-я армия.

Но ведь эту же операцию можно подать и по-другому, что другого выхода не было?

Ну да, и эта операция была не единственная такого рода. Ведь еще на другой стороне был другой диктатор…

Мы об этом еще поговорим, меня просто данная ситуация интересует. Можно еще и так сказать, вот как те сталинисты, которые вам возражают, ну, они оспаривают сам факт, а чего им оспаривать-то сам факт, ведь можно сказать, что другого выхода не было, да, это было тяжело, сопряжено с огромными жертвами, но это тем не менее оказалось эффективно.

В то же время, да, был риск, что война закончится в 1941 году, Гудериан уже получил приказ двигаться в сторону Горького. Должны были войска с севера и с юга где-то в районе Петушков сомкнуться…

Ну да, это известная вещь, что Гитлер уже решил, что Москва фактически пала и можно перебрасывать войска на другие направления.

Я хочу еще раз вернуться к вопросу о количестве жертв. Я еще раз сошлюсь на вашу статью, где вы пишете, что когда пытались выяснить зону затопления и хотя бы ориентировочное число жертв, то ваше внимание жители деревни обратили на другое. Я опять же процитирую, в данном случае цитата точная, раз вы сами ее слышали: «Видите тот холм? Там просто скелеты внавалку». И показали на небольшой холмик на берегу реки Сестры. «Там лежат каналоармейцы». Видимо, это люди, гулаговцы, которые строили этот канал. Я вот к чему это спрашиваю. Видимо, там, помимо деревень, помимо живых душ, там были какие-то захоронения, кладбища и так далее, которые тоже были все затоплены?

Скорее всего, кладбища-то были на правой стороне. В деревне Карманово, где мне говорили про каналоармейцев, я еще подумал, что ослышался, спрашиваю: «Красноармейцы?» - «Нет, каналоармейцы». Там ведь канал стал фортификационным сооружением и, собственно, всех строителей канала также можно считать людьми, которые стали жертвами этой войны, обороны Москвы. По разным источникам, в городе Дмитрове, подсчитывали научные работники в местном музее, там по их подсчетам от 700 тысяч до 1,5 миллионов человек погибли.

Погибли или были заняты на строительстве?

Погибли на строительстве, там массовые захоронения. Мне рассказывали в поселке Летчик-Испытатель, на берегу Икшинского водохранилища, сейчас там какие-то структуры заняли последнее колхозное поле, стали строить коттеджи на небольшом кургане, и там наткнулись на массовые захоронения. Недавно строители реконструировали Волоколамское шоссе, строилась третья нитка туннеля и развязка на пересечении улиц Свобода и Волоколамского шоссе, там под каждой опорой масса скелетов, там было кладбище, и была масса скелетов внавалку уже под самим каналов. Там, если человек падал, просто оступился, был приказ не останавливать никаких бетонных работ, все в непрерывном темпе, и люди просто гибли. Описан в литературе такой случай на строительстве 3-го шлюза, когда просто на глазах у всех человек проваливался в бетон.

Искандер, еще один вопрос. Есть такая версия, что когда советское руководство готовилось к эвакуации из Москвы и когда считалось, что Москву придется сдать немцам, был план вообще-то затопления самого города Москвы?

Да, об этом мне тоже говорили исследователи, которые связаны с этой темой. Есть такая Химкинская плотина между Ленинградским шоссе и коттеджным поселком нынешним Покровское-Глебово в парке Покровское-Глебово. Эта плотина держит весь каскад водохранилищ к северу от Москвы - Химкинское, Пироговское, Клязьминское, Пестовское, Учинское и Икшинское, находится на уровне 162 метра, как и все водохранилища, вода в Москве-реке находится в центре города на уровне 120 метров, то есть перепад 42 метра, и там, как мне рассказывали, была заложена тонна взрывчатки, включая эту плотину и ее мертвый объем, который уже ниже сброса паводковых вод, ниже сброса той речки Химки, который из нее вытекает, и вот этот поток мог просто обрушиться на столицу. Я разговаривал с ветераном, бывшим руководителем канала, мы сидели на третьем этаж здания рядом с 7-м шлюзом на пересечении как раз Волоколамского шоссе и улицы Свободы, он говорит: «Вот, мы сидим на третьем этаже, поток как раз, по нашим расчетам, именно до этого уровня мог подняться». А дальше масса даже высотных строений практически была бы затоплена.

Но никаких документальных подтверждений этих планов нет, как я понимаю? Есть только такие свидетельства людей устные?

Да. И там же мне рассказывали, когда разбирали мост через Клязьминское водохранилище старый, сейчас там построен новый мост на Дмитровском шоссе, и там уже в 80-х годах находили взрывчатку в огромных количествах.

Которая, судя по всему, была предназначена именно для взрыва.

Для взрыва моста. А здесь эта территория закрытая, там еще в 80-х годах можно было проехать по этой плотине, причем стоял «кирпич» и написано было с «20.00 до 8.00», то есть на вечернее время только закрывалась дорога, а сейчас она полностью закрыта, огорожена забором, колючей проволокой и эта местность абсолютно недоступная.

Собственно, когда мы говорим, что нет документальных свидетельств, документальных подтверждений, можно еще и предположить, что мы просто не ко всем документам имеем доступ, потому что, как известно, у нас архивы раскрываются, но очень лениво, я бы сказал.

И эта история в виде легенды долгое время ходила и приписывалось, что это была идея Гитлера после прихода немцев затопить Москву. Пьеса была такая у Андрей Вишневского «Москау зее», «Московское море». Такая реконструкция, когда после победы Гитлера на лодках прогуливаются…

Это как бы чисто пропагандистский был ход, что Гитлер собирался затопить.

А, может, это была некая подготовка к тому, что сами могли затопить.

Да, трансформация реальных событий.

Кстати, сам товарищ Гитлер ведь тоже подобную операцию затеял в Берлине.

Да, здесь, по этим операциям, видно, что очень мало разницы между двумя такими диктаторами, когда речь идет о спасении собственной жизни, то диктатор готов пожертвовать жизнями собственного народа. В фильме «Освобождение» был такой эпизод, когда были открыты шлюзы на реке Шпрее и заслонки…

Да, и актер Олялин, игравший там капитана Цветаева.

Который там погиб геройски. По-разному можно относиться к этому фильму, тоже во многом пропагандистскому, но там была потрясающая сцена, когда немцы, буквально пять минут назад бывшие противниками, они вместе выносили раненых, вместе держали линию оцепления, чтобы первыми могли выйти женщины и дети, это на станции «Унтер ден Линден», прямо рядом с Рейхстагом.

Кстати, про фильм «Освобождение» я мог бы сказать, что, да, действительно его воспринимают и совершенно, наверное, справедливо как фильм в первую очередь пропагандистский, но там достаточно много воспроизведено реальных событий войны, из которых каждый человек непредвзятый может сделать собственные выводы. Я помню, например, очень много эпизодов из фильма «Освобождение», которые меня наводили на мысли совершенно, может быть, не те, на которые рассчитывали авторы фильма. И по поводу того, как товарищ Сталин отдавал приказы брать те или иные города любой ценой и так далее. Поэтому это тоже имеет свою, так сказать, может быть, историческую даже ценность, этот фильм. Кстати, по-моему, не только в Берлине готовилось затопление. Мне кажется, что еще где-то, по-моему, в Польше был вариант затопления города? Нет, там взрыв был, там взорвать, по-моему, хотели Краков полностью.

Насчет Кракова, я думаю, это, скорее, тоже из области легенды, потому что Краков стоит очень высоко…

Там, действительно, там не затопление было. Во-первых, спасибо вам, что вы приоткрыли, хотя, может быть, не полностью еще, но приоткрыли еще одну страницу истории войны. В какой степени вам показалось, что вы ее приоткрыли, и сколько еще закрытого в этой странице?

Ой, очень много закрытого. Вообще, очень интересная тема отношения военного руководства к мирному населению. Буквально на днях были опубликованы мемуары режиссера театра Мейерхольда Александра Нестерова. Это такой титанический подвиг московского поэта Германа Лукомникова, у которого оказались истлевшие, буквально собранные по клочкам дневниковые записи времен войны, 1941-42 годы, в Таганроге. И когда я читал эти дневниковые записи Нестерова, у меня просто волосы вставали дыбом. Мне казалось, что я читаю отрывки из «1984» Оруэлла, когда на город Лондон систематически сбрасываются бомбы, гибнут люди при артобстрелах. Гибли русские люди, обстреливались всю зиму 1941 года и летом 1942-го, обстреливался город, его жилые кварталы, гибли люди, обстреливались и сбрасывались бомбы на жилые дома. Прифронтовой город Ростов несколько раз сдавался и занимался снова советскими войсками. И из этих дневниковых записей видно отношение людей к этому: «Большевики сбросили бомбы, большевики обстреливали город».

То есть обе стороны воевавшие с мирным населением не считались, можно сделать вывод такой, я думаю. Кстати, если посмотреть на потери во Второй мировой войне, причем не только Советского Союза, но и всех участников с обеих сторон, как антигитлеровской коалиции, так и сторонников Германии, то можно посмотреть, что чисто военные потери - соотношение, конечно, в каждой стране свое, все зависит от степени участия в войне - но мирных жителей погибло намного больше, чем на полях сражений.

Да. В то же время я не слышал, чтобы, например, немцы бомбили занятый советскими войсками Кенигсберг. Такого не было.

Ну, есть, конечно, примеры такого человекосбережения. К ним тоже, наверное, можно по-разному относиться. Многие, например, считают, что те же французы, уступив Гитлеру достаточно быстро, мы знаем, там сопротивления практически не было, что тем самым они просто сберегали жизни людей и сберегали города, тот же Париж, условно говоря, занятый немцами, он остался таким, каким и был. И существует еще много дискуссий до сих пор на тему блокады Ленинграда. Это тяжелая тема. Там безумное количество людей. Во-первых, что этой блокады можно было избежать, если бы вели более мудрую, что ли, более рациональную хотя бы политику в отношениях с Финляндией, с одной стороны.

Ну да, там сложная история.

И ни в одном из оккупированных городов ведь не было такой ситуации, как в Ленинграде. В мемуарах Гудериана я читал, его записи, где он говорил о снабжении продуктами, что вывешены объявления, что продукты есть в достаточном количестве, чтобы население не беспокоилось в Орле, например.

Так что людьми жертвовали без оглядки без всякой, без подсчетов. И я уж так, может быть, даже отвечая не напрямую многим нашим слушателям, которые часто пишут нам, зачем мы об этом, о том, о сем, я еще раз хочу напомнить, что у нас программа о цене Победы. Цена Победы, подчеркиваю слово «цена», могла быть другой, по нашему мнению. И цена Победы, которая в первую очередь выражается числом погибших, числом человеческих жизней, отданных и положенных на алтарь этой Победы. И просто чтобы разобраться в этом, потому что победа любой ценой очень часто бывает, мне кажется, пирровой победой. Во всяком случае надо уметь критически смотреть на свое прошлое и как-то понимать его. Искандер, как у нас говорят в интервью с писателями, ваши творческие планы? Будете ли вы продолжать эту тему? Будете ли вы ей еще заниматься, какие-то расследования, исследования?

В следующем номере мы планируем продолжение этой темы именно по Подмосковью. Думаю, те мемуары Нестерова, которые буквально на днях опубликованы в Интернете, они заслуживают того, чтобы о них поговорить отдельно. Это очень интересно. Это чудо, что сохранились такие записи. Ведь это опасно было их хранить. Там есть, например, такая запись: «Жители Таганрога празднуют годовщину освобождения города от большевиков». Это чудо, что такие записи сохранились.

Чудо, что они сохранились в руках частных лиц, потому что, я думаю, что такого рода свидетельств достаточно много. Другое дело, что они все попали, как в свое время говорили «куда надо». Я думаю, что многие слушатели, наверное, помнят, я сейчас провел несколько программ с исследователем из Великого Новгорода, который занимается коллаборационизмом во время войны. И там очень много документов. Я даже ездил в Великий Новгород и видел, что очень много документов, сохранившихся с той поры, где очень много свидетельств того, как все это происходило. Оккупация - это тоже очень тяжелая такая тема. Так что какие-то документы, свидетельства есть.

Ведь Новгород - город, который практически четыре года был оккупирован.

Поменьше, там Псков, по-моему, дольше всех был под немецкой оккупацией. Ну, хорошо, я благодарю Искандера Кузеева за нашу сегодняшнюю беседу. А с вами, уважаемые слушатели, мы прощаемся до следующей нашей программы. Всего доброго, до свидания.
Оригинал взят у

Окружение 9-й армии

Завершив прорыв одерского оборонительного рубежа, левое крыло 1-го Белорусского фронта (5-я ударная, 8-я гвардейская и 1-я гвардейская танковая армии) приступили к маневру с целью окружения и расчленения берлинской группировки. Продолжала наступление в южном, северо-западном и западном направлениях и левофланговая ударная группировка фронта (69-я и 33-я армии) с целью ликвидации немецких войск в районе Франкфурта-на-Одере и изоляции франкфуртско-губенской группировки от Берлина. Кроме того, на левом фланге начал выдвигать второй эшелон фронта - 3-я армия, и 2-й гвардейский кавалерийский корпус.

23 апреля левая ударная группировка развивала наступление в юго-западном и южном направлениях. В 3 час. 23 апреля перешла в наступление 3-я армия и 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Ввод в сражение новой армии стал неожиданностью для немцев. Воспользовавшись замешательством противника, наши передовые отряды форсировали Шпрее и захватили переправы. Опомнившись, немцы контратаковали с целью отбросить передовые части советской армии за реку, но были отброшены с большими потерями. В результате стремительной атаки 3-й армии и 2-го гвардейского кавкорпуса была ликвидирована возможность прорыва 9-й армии в Берлин из лесов юго-восточнее него.

Войска 69-й армии, преодолевая ожесточенное сопротивление противника, незначительно продвинулась вперёд. Только на левом фланге, использовав успех соединений 3-й армии, войска 69-й армии форсировали Шпрее в районе Фюрстенвальде. Часть войска 69-й армии вместе с 33-й армией приняла участие в этот день во взятии Франкфурта-на-Одере. 33-я армия, изменив направление удара, двумя корпуса перешла в наступление на юго-западном направлении. Большую помощь сухопутным войскам 22-23 апреля оказал 3-й бомбардировочный авиационный корпус генерала А. З. Каравацкого. Советская авиация оказал большую поддержку войскам, штурмующим Франкфурт-на-Одере и наступающим в сторону Беескова. Только над этими населенными пунктами в течение двух дней было 343 самолето-вылета, сброшено 260 тонн авиабомб. Эффективные действия советской авиации помогли взять мощный узел обороны противника Франкфурт и развить наступление на Беесков.

Таким образом, 23 апреля окружение немецкой группировки было близко к завершению. У немецких войск для связи с Берлином осталась одна коммуникация - дорога Нойе-Мюле - Букков. Но и эта дорога уже находилась под огнем нашей артиллерии. Берлин в это время также был охвачен с трех сторон, осталось только три дороги, ведущие на запад, но они находились под непрерывным наблюдением нашей авиации.

Войска 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий в течение ночи и дня 24 апреля вели упорные бои в юго-восточной части Берлина. Наши войска расширяли захваченные накануне плацдармы на западном берегу Шпрее и Даме, переправляли на западный берег основные силы и тяжелое вооружение. В 10 час. 30 мин. в районе Бонсдорфа войска 1-го Белорусского фронта соединились с частями 9-го мехкорпуса 3-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта. В результате франкфуртско-губенская группировка противника (основные силы 9-й армии и часть сил 4-й танковой армии) была отрезана от Берлина окончательно.

Строительство баррикады поперек улицы. Стенки баррикады образовывали деревянные брусья или рельсы, её заполняли камнями и землей. Подобные сооружения не преодолевались танками и выдерживали попадание снарядов до 152-мм калибра

Левая ударная группировка 24 апреля продолжала наступление по всему фронту. Немецкие войска упорно сопротивлялись, стремясь избежать расчленения, переходили в контратаки. Одновременно германское командование, прикрывшись арьергардами, отводило войска с наиболее опасных участков в западном и юго-западном направлениях. Немцы планировали создать в районе Вендиш-Бухгольц ударную группировку и прорвать кольцо окружения в сторону Берлина, как этого потребовал от 9-й армии Гитлер в приказе от 22 апреля.

Войска 3-й армии, наступающие в сложных условиях лесисто-озерной местности, на всём фронте форсировали канал Одер-Шпрее и продвинулись на 3-4 км. Войска 69-й армии, отражая сильные контратаки противника, продвинулись на 3-6 км. 33-я армия возобновила наступление на всем фронте и форсировала Шпрее в районе Беескова. На разных направлениях войска 33-й армии продвинулись от 8 до 20 км. Одновременно 3-я гвардейская и 28-я армии 1-го Украинского фронта охватывали немецкую группировку с юга и запада, ведя бои на рубеже Любенау, Люббен, Миттенвальде, Брузендорф.

25 апреля левофланговая ударная группировка продолжала бои с немецкой 9-й армией. 3-я армия с 2-м гвардейским кавкорпусом наступая в юго-западном и южном направлениях, в 12 час. соединились в районе Ротцис, Брузендорф с 152-й стрелковой дивизией 28-й армии 1-го Украинского фронта. В результате было сомкнуто внутреннее кольцо окружения вокруг вражеской группировки. К исходу дня армия продвинулась на 4-10 км. Большую помощь 3-й армии оказывал 273-й отдельный моторизованный батальон особого назначения, на вооружении которого были машины-амфибии. В условиях лесисто-болотистого и озерного района амфибии были неоценимы, переправляя через водные преграды людей и .

Войска 69-й армии особого продвижения не имели, встретившись с упорным сопротивлением врага. Правый фланг 33-й армии также почти не продвинулся. Перешедшие в наступление части 119-го и 115-го укрепленных районов продвинулись к исходу дня на 22 км.

Таким образом, 25 апреля маневр войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов по окружению всей берлинской группировки и расчленению её на две части - в районе Берлина и лесах юго-восточнее германской столицы, был завершен. Берлин окружили войска 47-й армии, 3-я и 5-й ударных армий, 8-й гвардейской армии, 1-й, 2-й гвардейской танковых армий 1-го Белорусского фронта, часть сил 28-й армии, 3-й и 4-й гвардейских танковых армий 1-го Украинского фронта. Франкфуртско-губенскую группировку окружали войска 3-й, 69-й и 33-й армий 1-го Белорусского фронта, 3-й гвардейской и части 28-й армий 1-го Украинского фронта. Одновременно был создан внешний фронт окружения, который проходил на севере по каналам Гогенцоллерн, Финов до Креммена, на юго-запад до Ратенова, на юг через Бранденбург, Виттенберг, далее по Эльбе до Мейсена. Удаление внешнего фронта от блокированных немецких группировок 25 апреля достигло в районе Берлина 20-30 км, а юго-западнее и южнее его 40-80 км.

Источник карты: Исаев А. В. Берлин 45-го

Обстановка в районе «котла» и планы сторон

Завершив расчленение и окружение двух частей стратегической берлинской группировки, наши войска немедленно приступили к их уничтожению. Нашим войскам приходилось действовать в сложной обстановке. Армии Жукова одновременно штурмовали Берлин, развивали наступление севернее и западнее столицы Рейха с целью выхода к Эльбе, и вели боевые действия по уничтожению франкфуртско-губенской группировки. Армии Конева действовали ещё в более тяжелой обстановке. Наряду с ликвидацией сил франкфуртско-губенской группировки, часть сил 1-го Украинского фронта участвовала в штурме Берлина, также надо было вести наступление на запад, отражая контрудары 12-й армии, которая рвалась на соединение с 9-й армией. Кроме того, на дрезденском направлении приходилось отражать тяжелые удары гёрлицкой группировки противника.

25 апреля Жуков приказал войскам 3-й армии, 2-го гвардейского кавкорпуса, 69-й и 33-й продолжить наступление, расчленить и уничтожить вражескую группировку во взаимодействии с силами 1-го Украинского фронта. Наземным войскам оказывали содействие основные силы 2-й воздушной армии и часть сил 16-й воздушной армии.

В западной историографии бои немецких окруженцев обычно связываются с названием селения Хальбе (Хальбский котёл), которое стало местом ожесточённых боёв остатков окружённой группировки при прорыве из «котла» на запад. В Хальбский «котёл» попали войска 9-й и 4-й танковой армий: 11-й танковый корпус СС, 5-й горнострелковый корпус СС, 5-й армейский корпус. Всего 14 дивизий, включая 2 моторизованные и 1 танковую дивизии, а также 4 отдельные бригады, 15 различных полков, танковый и артиллерийский полки, 71 отдельный батальон, танковый батальон, 5 отдельных артиллерийских дивизионов. Численность группировки достигала 200 тыс. солдат и офицеров, около 2 тыс. орудий и минометов, около 300 танков и САУ.

Разбитая в хальбском «котле» упряжка артиллерийского орудия

Захваченная в хальбском «котле» импровизированная немецкая ЗСУ на шасси танка Pz.I

Советские войска, которые блокировали немецкую группировку, насчитывали около 277 тыс. человек, 7,4 тыс. орудий и минометов, 280 танков и самоходно-артиллерийских установок. В результате наши войска имели преимущество в живой силе в 1,4 раза, в артиллерии - в 3,7 раза, в бронетехнике было примерное равенство.

25 апреля ставка Гитлера приказала командующему 9-й армией Теодору Буссе прорвать кольцо окружение и соединиться с силами 9-й армии. Действия 9-й армии признавались решающими по освобождению Берлина. Войска, прикрывающие фланги тыл атакующей группировки, получили указание «защищаться на своих позициях до последнего патрона». 12-я армия Вальтера Венка, вновь сформирована в Германии в апреле 1945 года и державшая оборону на Западном фронте, получила приказ повернуться против советских войск, бросив свои позиции на западе. Руководить контрударом 12-й армии стали лично высшие военные руководители Рейха - Кейтель и Йодль, покинувшие Берлин.

12-я армия наносила удар из района Бельциг в направлении Беелитц (Беелиц), чтобы отрезать 4-ю гвардейскую танковую армию, наступавшую на Бранденбург, от её тылов и продолжать наступление на восток для соединения с 9-й армией. 9-я армия должна была удерживать фронт на востоке и юге, а ударной группировкой прорваться на запад к 12-й армии. После объединения главные силы 9-й и 12-й армий должны были повернуть на север, уничтожая советские тылы и войска в южной части Берлина, соединиться с берлинским гарнизоном.

Командование 9-й армии решило оставить войска 5-го горного и 11-го танкового корпуса СС прикрывать отход ударной группировки с севера и юго-востока; 5-й армейский корпус, оставив фронт в юго-восточной части «котла» должен был наступать в направлении Хальбе - Барут. В авангарде боевой ударной группы были 21-я танковая дивизия, моторизованная дивизия «Курмарк» и 712-я пехотная дивизия. Чтобы обеспечить прорыв, было решено использовать почти все боеприпасы, кроме количества необходимого для ведения боевых действий во время наступления. Горючее изымалось из всех неисправных и оставленных транспортных средств. Все, кто мог воевать, включая штабистов, сколачивались в боевые группы.

Советское командования понимая, что противник будет совершать отчаянные попытки прорыва на северо-запад и запад, укрепляло оборону на направлении Вендиш-Бухгольц - Лукенвальде. Конев выдвинул 3-й гвардейский стрелковый корпус генерала А. П. Александрова из 28-й армии в район Барута. К концу 25 апреля 96-я, 50-я и 54-я гвардейские стрелковые дивизии заняли позиции в районе Гольсен - Барут. В результате в тылу 3-й гвардейской армии была сформирована вторая линия обороны.

Командующий 13-й армией вывел из боевых порядков 24-й стрелковый корпус генерала Д. П. Онуприенко. 395-я дивизия этого корпуса к утру 26 апреля заняла рубеж Гольсен - Барут, организовав оборону фронтом на восток; 117-я гвардейская стрелковая дивизия организовала круговую оборону Лукенвальде, выслав охранение к Куммерсдорфу; 280-я дивизия осталась в резерве в районе Ютербога. В результате 24-й корпус мог действовать как против франкфуртско-губенской группировки, так и немецких войск, которые будут наступать с запада.

Кроме того, Конев приказал командующему 3-й гвардейской армией Гордову был готовым к прорыву противника на запад. Армия должна была иметь одну стрелковую дивизию в резерве, в подвижный резерв выделили 25-й танковый корпус; контролировать все лесные дороги; оборудовать на автостраде Котбус - Берлин опорные пункты; усилить направление артиллерией; на участке Торнов, Нойендорф создать сильные противотанковые опорные пункты, перебросить сюда два истребительно-противотанковых артиллерийских полка и провести ряд других мер. В результате на направлении возможного удара противника была создана глубоко эшелонированная оборона.

Танк Т-34-85 в Берлине

Уничтожение немецкой группировки

26 апреля. 26 апреля советские войска продолжали наступление. На северном, восточном и юго-восточном направлениях немцы, используя удобный для обороны характер местности (озёра, болта и леса), упорно отбивались. На путях движения советских войск создавали завалы, баррикады, минировали пути сообщения. Арьергарды ожесточенно дрались, чтобы ударная группировка 9-й армии смогла прорваться через кольцо блокады.

В ночь на 26 апреля немцы завершили перегруппировку сил и создали в районе Вендиш-Бухгольц и Хальбе ударную группировку, в которую вошли остатки 21-й танковой дивизии, две моторизованные дивизии и две пехотные дивизии. Немцы смогли создать на участке прорыва некоторое превосходство в силах и средствах. Наша авиаразведка обнаружила скопление войск противника, и 4-й бомбардировочный авиакорпус нанес по врагу сильный удар.

Утром 26 апреля немецкие войска нанесли удар в стык 28-й и 3-й гвардейской армий. Немецкие войска шли в атаку колоннами, имея в авангарде до 50 танков, упорно тараня наши боевые порядки и не считаясь с потерями. Завязались упорные бои, дело доходило до рукопашных схваток. К 10 час. немцы смогли пробиться в стыке между 329-й и 58-й стрелковыми дивизиями и выйти к окраине Барута, перехватив дорогу Барут - Цоссен, главную коммуникацию 3-й гвардейской танковой и 28-й армий.

Немецкие войска не смогли взять Барут, который обороняли войска 395-й стрелковой дивизии полковника А. Н. Корусевича. Наша авиация наносила сильные удары по противнику. После 12 час. 4-й бомбардировочный корпус вторично атаковал противника. С юга прорывающиеся немецкие войска атаковали части 50-й и 96-й гвардейских стрелковых дивизий. Прорвавшуюся группировку противника отбросили в лес северо-восточнее Барута, где снова блокировали. В ходе уничтожения этой группы взяли в плен около 5 тыс. человек.

В этот же день по противнику нанес удар 25-й танковый корпус вместе с 389-й дивизией 3-й гвардейской армии. Брешь во фронте 3-й гвардейской армии в районе Хальбе была закрыта, прорвавшиеся немецкие войска изолированы от основных сил 9-й армии. Большую роль в операции сыграла советская авиация: весь день самолеты 1-го и 2-го гвардейских штурмовых авиакорпусов наносили удары по противнику, действуя группами по 8-10 машин. Советские штурмовки сделали 488 самолето-вылетов, нанося удары по немецким войскам. Многие немецкие солдаты, не выдерживая воздушных атак, разбегались по лесам.

Войска 1-го Белорусского фронта в этот день продвинулись на 10-15 км. Кольцо окружения вокруг немецкой группировки значительно сократилось, немцы занимали территорию около 900 кв. км.

12-я армия Венка начала наступление на участке Беелитц, Трёйенбритцен ещё 24 апреля. Однако все удары немецких войск были отражены силами 13-й армии и 5-го гвардейского мехкорпуса. К 26 апреля активность 12-й армии снизилась и она уже не могла прорваться навстречу 9-й армии. Наши войска вышли к Виттенбергу, форсировали Эльбу и взяли Пратау.

К исходу 27 апреля на направлении Вендиш-Бухгольц, Барут, Лукенвальде войска 1-го Украинского фронта заняли оборону на трёх рубежах, обращенных на восток. Общая глубина трех полос обороны достигала 15-20 км. Были также подготовлены отсечные позиции фронтом на юг и север. К обороне подготовили и заняли резервами Цоссен, Лукенвальде и Ютербог.

На обочинах дорог оставалась куча битой техники

27 апреля. Немецкое командование ещё надеялось на прорыв. 27 апреля Кейтель и Йодль снова потребовали от 9-й и 12-й армий решительных усилий по спасению Берлина. Они должны были объединить усилия и решительно наступать на север. 27 апреля командующий 9-й армией решил порываться в направлении Хальбе, Куммерсдорф. В течение 27 апреля ожесточенные бои продолжались. Немцы упорно пытались прорваться, а два советских фронта сжимали кольцо окружения. Окруженные в районе Барута немецкие войска продолжали рваться на запад, атакуя группами до 1 тыс. солдат при поддержке 10-12 танков и 10-20 БТР. Нередко происходили рукопашные схватки. Советские воины проявляли массовый героизм.

Так в течение четырёх часов экипаж тяжелого танка ИС-2 87-го гвардейского тяжёлого танкового полка, который был отрезан от своей части, вёл тяжелый бой с немцами в районе Фрейдорфа, закрыв дорогу на Барут. Водитель Гриценко мастерски маневрировал машиной, не давая возможности врагу приблизиться к ней. Немцы вывели на прямую наводку два 150-мм орудия и подбили танк. Гитлеровцы обошли машины и, взобравшись на ИС-2, предложили советским танкистам сдаться. Гвардейцы продолжили сопротивление. Фаустники подожгли танк. Однако и в этих условиях герои продолжали вести огонь, пока не погибли. В героическом поединке с врагом гвардейский экипаж вывел из строя 2 БТР, уничтожил два орудия с расчётами, 7 пулемётов, 15 фаустников и до 70 автоматчиков. Позже выяснилось, что командир башни танка гвардии старшина Михаил Кадочкин, пытавшийся снаружи указать путь танку, был тяжело ранен, но выжил. За проявленные мужество и героизм командиру танка гвардии лейтенанту Мухаммеду Атаеву, командиру башни танка гвардии старшине Михаилу Кадочкину, и старшему механику-водителю гвардии лейтенанту Петру Гриценко было присвоено звание Героя Советского Союза.

На участке 54-й гвардейской дивизии несколько тысяч немецких солдат смогли вклиниться в боевые порядки дивизии, захватили Цейг, окружили часть советских сил. Однако советские воины, несмотря на тяжелые потери, остановили врага, а затем при поддержке 68-й отдельной гвардейской танковой бригады очистили от гитлеровцев шоссе Барут - Вюнсдорф. Совместные атаки 96-й, 50-й и 54-й гвардейский стрелковых дивизий и 395-й стрелковой дивизии привели к тому, что немецкая группа была почти полностью уничтожена. Остатки немецких солдат разбежались по лесам, более 6 тыс. человек взяли в плен, захватили большое количество трофеев, включая более 1,1 тыс. машин. Попытки немецких войск прорваться в районе Хальбе успеха не имели.

Тем временем войска 3-й, 69-й и 33-й армий продолжали наступление, продвинувшись на разных направлениях на 6-10 км. 3-я гвардейская армия перешла в наступление, взяла Люббен, завязала бой за Вендиш-Бухгольц и установила связь с 33-й армией. В то же время войска 1-го Украинского фронта продолжали успешно сдерживать натиск 12-й армии. В этот же день 121-я гвардейская стрелковая дивизия победно завершила 5-дневную борьбу за Виттенберг. Вражеский гарнизон прижали к Эльбе и разгромили.

Штурмовики Ил-2 над немецким городом

28 апреля. Утром 28 апреля Теодор Буссе доложил в штаб сухопутных войск, чтобы попытка прорыва не удалась. Танковое соединение авангарда частично прорвалось на запад, частично было уничтожено. Остальные войска понесли большие потери и были отброшены назад. Физическое и моральное состояние войск было неудовлетворительным, боеприпасов и горючего не хватало ни для нормальной организации нового прорыва, ни для продолжения обороны в «котле». Командирам только благодаря жесточайшим наказаниям удавалась поддерживать порядок и дисциплину. Однако, несмотря на критическое положение войск, командование 9-й армии решило утром 28 апреля продолжить попытки прорыва.

В районе Хальбе немцы атаковали силами до одной пехотной дивизии с 18-20 танками. Наши войска в течение дня отбили до 12 вражеских атак и взяли в плен около 3 тыс. человек. На других направлениях советские армии продолжали наступление и продвинулись до 6 км. В результате 28 апреля, несмотря на отчаянные усилия, немцы не смогли пробиться. На внешнем фронте окружения все немецкие атаки также отразили. Территория «котла» сократилась до 10 километров с севра на юг и до 14 километров с востока на запад. К исходу дня положение немецкой группировки стало катастрофическим.

29 апреля. Немецкое командование опасаясь, что 29 апреля всё будет кончено, решило ночью произвести последнюю решительную попытку прорыва, бросив в бой всё, что есть. Одновременно должна была перейти в наступление 12-я армия. Немцы надеялись, что в результате сопряженных ударов войска двух армий соединятся в районе Лукенвальде.

Немецкое наступление началось в 1 час. ночи 29 апреля. Немцы собрали все оставшиеся боеприпасы и нанесли сильный огневой удар по советским войскам. Под прикрытием артиллерийского огня до 10 тыс. немецких солдат поддержанных 30-40 танками пошли в атаку на участке Хальбе - Тейров. Немцы рвались на запад, не считаясь с потерями. К рассвету ценой огромных потерь немецкие войска прорвали фронт 21-го и 40-го стрелковых корпусов. Немцы взяли Хальбе и перерезали шоссе в районе Торнова.

В первой половине дня немецкое наступление было остановлено на второй линии обороны 3-м гвардейским стрелковым корпусом. Немцы подтянули артиллерию и, доведя численность прорывающейся группировки до 45 тыс. человек, проломили вторую линию обороны в районе Мюккендорфа, создав брешь в 2 км. Несмотря на сильный артиллерийско-минометный огонь советских войск, немецкие отряды стали прорываться в лес в районе Куммерсдорфа. Попытки советских войск закрыть брешь встречали яростными контратаками.

К концу дня продвижение противника на запад было остановлено на рубеже Куммерсдорф - Шперенберг. Немцев остановили совместными усилиями 71-й мехбригады, 68-й отдельной гвардейской танковой бригады и часть сил 117-й гвардейской дивизии. В боях также приняли участие тыловые части и подразделения 28-й, 13-й и 3-й гвардейской танковой армий. Командующий 28-й армией направил на ликвидацию немецкой группировки 130-ю стрелковую дивизию, которую ранее хотели перебросить в Берлин. Она нанесла удар по флангу немецкой ударной группировки с севера. В этот же день наступающие войска 1-го Белорусского фронта почти полностью уничтожили заслоны противника, которые прикрывали прорыв главных сил. Наши войска вышли к Хаммеру, Хальбе и Вендиш-Бухгольцу.

29 апреля наши войска отразили несколько сильных атак 12-й армии, которая наступала силами трех пехотных дивизий, поддержанных танками. Большую роль в отражение вражеского наступления сыграла авиация. Штурмовики 2-й воздушной армии работали практически непрерывно. Немцы понесли тяжелые потери.

Таким образом, к исходу 29 апреля значительная часть немецкой группировки смогла прорваться в районе Хальбе и продвинуться на запад на 24 км. Однако из-за сильных фланговых ударов советских войск немецкие войска вытянулись в узком примерно 6-километровом коридоре, которых в двух местах был ещё уже, не превышая 2 километров. Теперь франкфуртско-губенская группировка оказалась в трёх «котлах»: в районе Хальбе, в лесу севернее Дорнсвальде (главные силы) и в лесу восточнее Куммерсдорфа. Прорыв немецких войск ухудшил положение 3-й, 4-й гвардейских танковых и 28-й армий, так как были перерезаны их тыловые коммуникации. Расстояние между передовыми группами франкфуртско-губенской группировки и 12-й армии составляло около 30 км.

Что предупредить дальнейшее продвижение противника и окончательно разгромить противника советское командование предприняло ряд мер. Командование 13-й армии сняло с рубежа Гольсен, Барут 395-ю дивизию, которую развернули у Мюккендорфа для удара на Шперенберг. 117-я дивизия, сосредоточенная главными силами в Лукенвальде, должна была наступать на Куммерсдорф. Чтобы немцы не прорвались в район Беелитц, командование 4-й гвардейской танковой армии направило в район Треббина 63-ю гвардейскую танковую бригаду и 7-й мотоциклетный полк. Командующий 28-й армии перебросил на автотранспорте из Берлина два полка 61-й дивизии, подкрепив 71-ю мехбригаду

САУ «Хетцер»

Подбитая САУ «Штурмгешюц»

30 апреля. Немецкое командование решило, не считаясь с потерями, продолжить прорыв на запад. Немецкие солдаты, доведенные до полного отчаяния, атаковали, не считая убитых, пытались прорваться на запад любой ценой. Местность была лесистой, изобиловала водоёмами, что давало возможность небольшим группам находить бреши в советской обороне. Немцы получали возможность вступить в ближний бой, избежав воздействия авиации и артиллерии. 12-я армия также атаковала большими силами весь день в районе Беелитца. Однако войска 5-го гвардейского мехкорпуса генерала И. П. Ермакова отбили все вражеские атаки.

63-я гвардейская танковая бригада, 61-я дивизия с 71-й механизированной бригадой отбили попытки немцев прорваться в северо-западном направлении. Однако ценой больших потерь немцы смогли продвинуться на запад ещё на 10 километров, выйдя в район Вольтерсдорфа. В результате протяженность немецкой группировки достигла 30 км. Немецкий арьергард в районе Вендиш-Бухгольца был полностью уничтожен войсками 1-го Белорусского фронта. Также была почти полностью разбита группа немецких войск окруженная восточнее Куммерсдорфа. Остатки немецкой группировки были расчленены на группы, которые потеряли связь между собой. Отдельные группы продолжали рваться на запад, другие массово сдавались в плен. Только войска 1-го Украинского фронта пленили 24 тыс. человек.

1-2 мая. 1 мая наши войска продолжали вести ликвидацию немецкой группировки. Немцы сдавались большими массами и целыми частями. Но отдельные группы продолжали попытки прорыва на запад. Ночью 20-тыс. немецкая группа прорвалась в стыке 117-й дивизии и 63-й гвардейской танковой бригады к Беелитцу. Там их встретили войска 5-го гвардейского механизированного корпуса. От войск 12-й армии остатки 9-й армии отделяло всего 3-4 километра.

Командование 4-й гвардейской танковой армии бросило против прорвавшегося противника войска 68-й отдельной гвардейской танковой бригады, 61-ю гвардейскую танковую бригаду 10-го гвардейского танкового корпуса, 12-ю гвардейскую мехбригаду 5-го гвардейского мехкорпуса, 71-ю легкую артиллерийскую бригаду и другие части. Шли жестокие бои. Советскую гвардию поддержала авиация - 1-й гвардейский штурмовой авиакорпус. Совместными усилиями танкистов и штурмовиков немецкую группировку почти полностью уничтожили. Груды убитых немецких солдат, лошадей и разбитой техники буквально устилали дороги, лесные тропинки и просеки. Было убито около 5 тыс. немцев, 13 тыс. попали в плен.

В районе Лукенвальде наши войска разгромили ещё одну 5-тыс. немецкую группу. Только пленными взяли около 4500 человек. Другие группы немецких войск были уничтожены частями 3-й гвардейской и 28-й армий. Вплоть до 2 мая леса зачищали от небольших отрядов противника. Лишь незначительной части небольших немецких групп удалось просочиться через леса и уйти на запад, затем они сдались союзникам. Так завершилась операция по уничтожению франкфуртско-губенской группировки противника.

Танки Т-34-85 и истребители танков СУ-100 в лесу недалеко от Берлина

Итоги

Это была полная победа Красной Армии. Всего за шесть дней мощная немецкая группировка была уничтожена войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Войска 9-й армии и части 4-й танковой армии не смогли прорваться к Берлину, усилив его оборону, или соединиться с 12-й армией Венка, выйдя к Эльбе. Немецкие войска потеряли убитыми около 80 тыс. человек и пленными - 120 тыс. человек. Среди пленных было 7 генералов. Лишь небольшие отряды смогли бежать из «котла». Советские войска захватили большие трофеи, включая 17600 автомашин.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

«Котлом» на военном жаргоне называется территория с войсковыми соединениями, линия фронта вокруг которой замкнута противником. Мы вспоминаем 5 «котлов» Великой Отечественной войны.

Киевский котёл

Численность окруженных войск: больше 650 тыс .

Киевский котёл стал крупнейшим окружением в мировой истории войн.

В организованном немцами окружении погиб целый фронт - Юго-Западный. Были полностью уничтожены четыре армии (5-я, 21-я, 26-я, 37-я), 38-я и 40-я армии были разгромлены частично. По официальным данным гитлеровской Германии, которые были опубликованы 27 сентября 1941 года, в Киевском котле было взято в плен 665 тыс. бойцов и командиров Красной армии, захвачено 3718 орудий и 884 танков.

Анализ документов говорит о том, что окружение Юго-Западного фронта было импровизацией немецкого командования, на которую оно решилось в ходе другой операции на центральном участке Советско-германского фронта. До сих пор нет однозначной оценки последствий Киевской операции, поскольку из-за неё вермахтом было упущено время для проведения блицкрига.

Ещё за месяц до сдачи Киева, 18 августа 1941 года начальник Генштаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер представил Адольфу Гитлеру план нанесения удара на Москву через Брянск силами группы армий «Центр». Однако Гитлер отверг эту идею, а 21 августа подписал директиву, в которой говорилось: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа».
Немецким командованием было решено фланговыми ударами окружить и разгромить войска Юго-Западного фронта. Эта операция представляла собой классические «канны» со сковывающей группировкой в центре и двумя ударными кулаками на флангах.

Иосиф Сталин до последнего момента не хотел оставлять Киев, хотя, если верить мемуарам Георгия Жукова, он предупреждал главнокомандующего о том, что город необходимо оставить ещё 29 июля.

14 сентября 1941 года танки генералов Генриха фон Клейста и Гейнца Гудериана встретились в районе Лубен. Уже 15 сентября 1941 года гигантское кольцо вокруг 5-й, 21-й, 26-й и 37-й советских армий замкнулось. В окружении оказалось и управление Юго-Западного фронта. Киевский котёл был закрыт.

Лейтенант Василий Петров, ставший дважды Героем Советского Союза и генерал-лейтенантом артиллерии,оставил о Киевском котле воспоминания:

«Прекратилось снабжение. Моторы глохли. Останавливались танки, автотранспорт, орудия. Пылали бесчисленные колонны на дорогах, а мимо брели толпой тысячи, десятки тысяч людей. Никто не ставил им задач, не торопил, не назначал срок. Они предоставлены сами себе. Хочешь - иди, хочешь - оставайся в деревушке, во дворе, который приглянулся. Кольцо окружения с каждым днем сжималось».

Из «Киевского котла» вышли немногие. Среди тех, кому это удалось, были как будущие маршалы Советского Союза Кирилл Семёнович Москаленко и Иван Христофорович Баграмян, так и будущий предатель - командующий 37-й армией генерал-майор Андрей Андреевич Власов.

21 июня 1961 года, в честь 20-летия начала Великой Отечественной войны по решению первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва была учреждена медаль «За оборону Киева», которой были награждены 105 тыс. человек.

Минский котёл

Численность окруженных войск: 105 тыс. человек.

Наступление советских войск в районе Минска развивалось стремительно. 2 июля 1944 года был освобожден Борисов. Его оккупация продолжалась ровно три года и один день.

Чaсти Крaсной армии, oбхoдя Минск, перерезали дороги на Барановичи и Молoдечно. Немецкие войска, дислоцированные восточнее Минска и в самом городе попали в окружение. В кольце оказалось около 105 тыс. человек. Красной армии удалось очень быстро создать внешний фронт окружения и рассечь группировку противника на несколько частей.

Минск был освобожден 3 июля. Сегодня эта дата отмечается как День независимости Белоруссии. Части вермахта, попавшие в «котёл», небольшими группами по 500 - 2000 человек предпринимали неоднократные попытки прорыва в обход Минска с севера и с юга.

В первые сутки немецкая авиация попыталась организовать воздушный мост, но господство советских истребителей в воздухе вынудило немецкое командование отказаться от этой идеи.

Немецким частям, попавшим в «котёл», надеяться было не на кого. Для борьбы с разрозненными группами противника в частях войск 2-го Белорусского фронта стали формировать специальные подвижные отряды (по три на стрелковый полк).

Их поддерживала с воздуха советская авиация, она производила корректировку действий наземных частей и наносила штурмовые удары. Также активную поддержку регулярным войскам оказывали около 30 партизанских отрядов.

Всего в ходе Минской операции вермахт потерял около 72 тыс. убитыми и пропавшими без вести. 35 тыс. человек попали в плен. Успешные действия Красной армии в восточной и центральной части Белоруссии позволили незамедлительно приступить к освобождению западных районов республики, Прибалтики и Польши.

Сталинградский котёл

Численность окруженных войск: 300 тыс.

19 ноября 1942 года войска Сталинградского и Донского фронтов перешли в наступление. Через несколько дней они замкнули кольцо окружения вокруг 22 дивизий 4-й танковой и 6-й полевой армий вермахта.

Большую роль в создании Сталинградского котла сыграл Константин Рокоссовский, возглавлявший действия Донского фронта. В ходе операции «Уран» войска должны были нанести удар с севера по растянутым флангам немецких войск. Войска Рокоссовского полностью справились с поставленной задачей: прорвав глубоко эшелонированную оборону, они сковали противника и не позволили ему парировать мощные удары по флангам 6-й немецкой армии.

23 ноября 1942 года войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов замкнули кольцо окружения, в котором оказалась почти 300-тысячная вражеская группировка.

К началу 1943 года 6-я армия Паулюса представляла собой жалкое зрелище. 8 января советское военное командование обратилось к маршалу с ультиматумом: если он не сдастся к 10 часам следующего дня, все находившиеся в «котле« немцы будут уничтожены. Паулюс на ультиматум никак не отреагировал. Уже 31 января он был взят в плен.

В первых числах февраля 1943 года части и соединения 4-го воздушного флота Люфтваффе получили пароль «Орлог». Он означал, что 6-й армии больше не существует, а Сталинградская битва закончилось поражением Германии.

Вяземский котёл

Численность окруженных войск: 600-700 тыс. человек.

После завершения Смоленского сражения и Киевской операции советское командование ожидало массированного наступления на Москву в направлении автомагистрали Минск-Москва. Поэтому здесь были сосредоточены силы Красной армии Резервного и Западного фронтов.

В начале осени 1941 года немецкое командование решило начинать операцию «Тайфун», чтобы до наступления распутицы и зимних холодов захватить Москву. На одном участке фронта оказались сосредоточены значительные силы вермахта. В операции было задействовано 78 дивизий. В составе армий и трёх танковых групп в подчинении Федора фон Бока было 1 183 719 человек. Общая численность личного состава в боевых и вспомогательных частях группы армий «Центр» в начале октября 1941 составляла 1 929 406 человек.

7 октября танковым соединениям вермахта 3-й и 4-й танковых групп удалось соединиться и сомкнуть кольцо у Вязьмы. В немецком окружении оказались войска 16-й, 19-й, 20-й, 24-й, 32-й армий, группа генерала Ивана Васильевича Болдина, а также часть сил и тыловых служб 30-й, 33-й и 43-й армий.

С 7 по 12 октября 1941 года Красная армия предпринимала попытки выйти из окружения, но большинству частей и соединений так и не удалось прорвать немецкие «клещи».

Роковой оказалась последняя попытка 20-й армии выйти из окружения, во время попытки прорыва в бою погибло около 5 дивизий. 20-я армия как боеспособная единица перестала существовать, а командовавший ей генерал Филипп Ершаков попал в плен.

Части 24-й армии также не смогли прорвать кольцо окружения, командарм Константин Ракутин погиб. Войска под командованием генерал-лейтенанта Михаила Лукина, действовавшие в районе севернее Вязьмы (19-я и 32-я армии и группа генерала Болдина), готовили прорыв вражеского кольца в направлении на Богородицкое. Он начался 11 октября в 16 часов. Прорыв был осуществлён, но обеспечить и укрепить фланги нашим войскам так и не удалось. Немцы очень быстро вновь замкнули кольцо окружения. Из котла удалось выйти только отдельным частям 2-й и 91-й стрелковых дивизий.

Также было запланирован глубокий охват группы армий «Центр» с северной стороны. Войскам 34-й армии нужно было «сковать противника» на демянском направлении.

На выполнение этих двух масштабных задач у Северо-Западного фронта не было достаточных ресурсов, зато проникновение в оперативный тыл противника позволил нашим войскам взять в окружение шесть дивизий 16-й армии вермахта. В «Демянском котле» оказались части 2-го армейского корпуса (12-я, 30-я, 32-я, 223-я и 290-я пехотные дивизии и моторизованная дивизия СС «Мёртвая голова»).

Коммуникации немецкой группировки, оказавшейся в «Демянском котле» были уничтожены ещё 8 февраля 1942 года, но ликвидация котл оказалась делом непростым, поскольку Люфтваффе был организован «воздушный мост». Главным аэродромом, с которого начинался «воздушный мост» в «Демянский котёл» был Псков-Южный. В самом «котле» самолёты «Люфтваффе» принимали в Демянске и Песках. Всего за период существования Демянского плацдарма (с 20 февраля 1942 года по январь 1943 года) немецкой транспортной авиацией было совершено 32 427 вылетов с грузом и 659 с пассажирами на борту. Благодаря такой массированной поддержке, в апреле 1942 года встречными ударами частей группы «Зейдлиц» с запада и дивизии «Мёртвая голова» из «Демянского котла» 2-й корпус был деблокирован.

«Демянский котёл» стал известен также благодаря мемуарной и художественной литературе. В апреле 1942 года над Демянском был сбит Алексей Маресьев, также в небе над котлом погиб сын Михаила Фрунзе Тимур.