Кто ищет участников операции дунай 68 года. Операция «Дунай» была контратакой

Имя Сергея Николаевича Войцеховского в прошлом дважды попадало в тайшетские анналы и оба раза в трагическом контексте. И дело здесь вовсе не в треклятости земли сибирской, это лишь превратности судьбы. Долгое время С.Н. Войцеховский практически не был известен тайшетцам. В местных историко-краеведческих публикациях вплоть до конца ХХ века о нём не упоминалось.

В том числе и в статьях, посвящённых событиям гражданской войны 1919-1920 гг., хотя красные партизаны Шиткинского фронта воевали против его Белой армии и чехословацкого легиона. Имя Войцеховского для большинства оставалось неизвестным, в отличие, например, от таких имен, как Колчак, Розанов, Каппель, Красильников, Гайда, Чечек…

В начале 60-х годов ХХ века оно впервые прозвучало для нас (я имею в виду тайшетцев вообще и тайшетских краеведов в частности) в «Повести о пережитом» советского писателя Бориса Дьякова:

«…Час назад прибегал ко мне генерал Войцеховский… царский генерал. Знаете, конечно? Известный колчаковец! Тухачевский громил его армию в гражданскую войну… Теперь его превосходительство дневальным у Кагаловского. Как сказал поэт: «Судьба жертв искупительных просит»!.. Так вот, явился этот самый Войцеховский за шприцем и сообщил, что Вольфсон плох…».

«…за гробом умершего в лагере коммуниста Драбкина идет белогвардейский генерал Войцеховский, опирающийся на палку и занятый своими мыслями».

Уничижительное отношение автора повести к заключенному Войцеховскому, выраженное словами лагерного фельдшера (колчаковец, громили его армию, теперь его превосходительство дневальный, был на побегушках, судьба жертв искупительных просит, этот самый), формировало отрицательное мнение о нём и у тайшетцев. В советские годы иначе и не могло быть. Подобную оценку не разделяли лишь немногие инакомыслящие тайшетцы. Сергею Николаевичу ещё предстояло вернуться к нам в образе патриота России, а не физически и морально униженного заключенного.

В многочисленных публикациях названы две причины его физических страданий и кончины: язвенная болезнь, кровоизлияние в желудок, туберкулез лёгких и старческий маразм. Туберкулёз – распространённая и неизлечимая лагерно-тюремная болезнь тех лет. Если же говорить о язвенной болезни желудка (есть указание на заболевание Войцеховского ею еще в Чехии до 1945 года), то стоит отметить возможность хирургического лечения язвы в больнице «Озерлага», даже если поверить той же повести Дьякова:

«В дверях показался Баринов. Малюкаев сразу к нему:

- Проклятая язва… гражданин майор. А меня - на этап.
- Резину вы со своей язвой тянете! Резаться надо…

Майор покосился на меня:

-Госпитализируйте в первый корпус!».

По неизвестной нам причине заключенному Войцеховскому такая же хирургическая помощь не было оказана, возможно, были противопоказания такому лечению. И в этой ситуации единственно возможный способ облегчения его положения – оставить в обслуге лагерной больницы. Для Сергея Николаевича это была по жить.

И дело здесь вовсе не в гуманизме лагерного начальства. Таковы были медицинские порядки, впрочем, начальство могло пренебречь ими. В марте 1949 года был издан приказ МВД «Об установлении категорий по трудовому использованию заключенных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД». Всего было утверждено четыре категории трудоспособности, к последней причисляли всех заключённых, страдающих тяжелыми хроническими болезнями или физическими недостатками, не дающими им возможности работать, или могущие быть использованы на работах в пределах остаточной трудоспособности.

Это был так называемый «забалансовый контингент», говоря лагерным производственно-бухгалтерским языком. Этот же приказ утвердил перечень 30 заболеваний и пороков, наличие которых у заключённых позволяло врачебно – трудовым комиссиям присваивать им инвалидность. Первыми в перечне было названы «глубокие неизлечимые расстройства общего питания на почве истощения, дистрофия, эндокринные заболевания, неизлечимые болезни крови и органов кровообращения, туберкулёз, хронические болезни лёгких, бронхиальная астма…» . Допускалось использование заключённых не в соответствии с определённой для них категорией трудоспособности, но со скидкой норм выработки до 25% и 20 % при выполнении работ тяжёлой и средней степени тяжести. Такая участь могла постигнуть и С.Н. Войцеховского, но обошлось.

Вторая известность повести Дьякова, а вместе с ней и Войцеховского, пришла к тайшетцам на волне её критики в 90-е годы ХХ века, после того как гласность в СССР стала свободой слова. Деятельность Всероссийского историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал», его региональных отделений способствовала критическому прочтению произведения Б. Дьякова. О Войцеховском тайшетские краеведы заговорили как об одной из многочисленных жертв политических репрессий.

Тайшетская городская первичная организация «Мемориал» была создана в октябре 1989 года. Небольшая группа краеведов, включая школьников, начала сбор сведений о жертвах политических репрессий и о тайшетских лагерях ГУЛАГа. Велась работа по распространению полученных сведений, научных и литературных произведений о лагерном прошлом Тайшета.

В 1998 г. был подготовлен библиографический справочник о таких произведениях, в местной газете публиковались воспоминания бывших зеков, периодически выходила в эфир передача «Странички Мемориала» на местной ТВ-студии. Активное участие в этой работе принимали старшеклассники, и это было особенно актуально, впрочем, как и сейчас. С участием школьников вёлся поиск лагерных кладбищ, установка простейших мемориальных сооружений на этих забытых погостах.

В апреле 2004 года сведения о кладбищах потребовались для решения вопроса об эксгумации и перезахоронению на родине останков генерала Сергея Николаевича Войцеховского в соответствии с инициативой посольства Чешской республики. Отмечаю одну особенность в письме генерального директора Ассоциации международного военно-мемориального сотрудничества «Военные мемориалы» в адрес Тайшетского управления МВД: перезахоронение на родине останков генерала , то есть в Чехии. Как видим, руководство Ассоциации не считало Россию его родиной. Россию, которую трижды у него отнимали, которую он терял, отняли и в этот раз.

Важное место в историографии особого лагеря «Озёрный» занял сборник воспоминаний «Озерлаг. Как это было». В нём опять-таки нашлось место отрывку из повести Б. Дьякова. Иной информации о Войцеховском по-прежнему не было, и его судьба оставалась ещё неосмысленной. Как известно, чтобы помнить о чём-то из прошлого, следует сначала это познать и понять, затем почувствовать.

Удивительно то, что на фоне публикаций о судьбах репрессированных и их воспоминаний, повесть Дьякова зазвучала совсем иначе – упомянутый в ней Войцеховский предстал перед тайшетцами уже не лагерным придурком с антисоветским прошлым, не как одна из многочисленных жертв послевоенных политических репрессий, а как герой, как русский офицер, высокопоставленный военнослужащий Чехословакии.

Конечно же, короткие упоминания тех лет о судьбе С.Н. Войцеховского в немногочисленных, коротких публикациях не могли дать полных знаний его жизни.

Сегодня мы располагаем о Войцеховском более обширной информацией, чем в начале 90-х годов. СМИ стали чаще писать о нём, многое стало доступным благодаря интернету. В совокупности это дало возможность сегодня разнообразить формы и содержание историко-краеведческой воспитательной работы с молодёжью, включая глубокий разговор — осмысление судьбы Войцеховского (мыслей на эту тему множество: «Судьба – очень удобное слово для тех, кто никогда не принимает решений» / Джуди Фостер; «Мы творим нашу собственную и называем её судьбой» / Бенджамин Дизраэли). Появились первые, пока еще реферативные, исследования старшеклассников о жизни и судьбе этого русского офицера. Первое такая работа было написана десять лет назад.

В настоящее время благодаря активности членов общества «Памяти чехословацких Легионеров», спустя полвека после первого краеведческого упоминания имени Войцеховского, тайшетцам вновь выпала возможность вернуться к осмыслению судьбы этого человека, к новым практическим шагам по увековечиванию памяти о нём.

Тайшетские краеведы в апреле 2016 года во второй раз встречали единомышленников из Чехии. Первая такая встреча закончилась лишь посещением лагерного кладбища на станции Топорок, установкой памятника на кладбище и участием в конференции. Контакты тайшетских краеведов, особенно школьников, с представителями Чехии способствуют формированию у них понимания важности моментов общей истории в деле укрепления отношений. Из области точных наук известно, что протекание процессов зависит не от числа участников, а от числа взаимодействий между ними. Позвольте поблагодарить руководство и членов Общества «Памяти чехословацких легионеров» за совместную работу по увековечиванию эпизодов одной из страниц нашей общей истории.

К сожалению, одна из таких страниц — лагерное прошлое Тайшета, символом которой стал и особый лагерь №7 «Озёрный». Необходимо отметить, что кроме Войцеховского в этом же лагере,в одно с ним время находилось 50 граждан Чехословакии, о которых нам ещё ничего неизвестно, не считая нескольких имён: Адлер Петер, Борецкий Богумил, словак Биба Штефан по документам МВД.

Сергей Николаевич Войцеховский оказался в составе первых этапов заключённых в создаваемом особом лагере № 7 «Озёрный» 1949 года. Как известно, первым всегда тяжелее. Пусть эта фраза всего лишь фигура речи, но она верна.

Решение о создании Озерлага было принято в декабре 1948 года, производственно-лагерную самостоятельность приобрёл в январе 1950 года, приняв титул на ведение работ по завершению строительства железной дороги Тайшет – Братск протяженностью 310 километров (для сравнения: расстояние от Праги до Братиславы по прямой 290 километров ). Это пенитенциарное учреждение не было первым на тайшетской земле.

Экспансия ГУЛАГА в Иркутской области началась в 1937 году и именно в Тайшетском районе. Перечислю в хронологическом порядке все лагеря, сменявшие друг друга и некоторое годы существовавшие одновременно: Тайшетский исправительно-трудовой лагерь (ИТЛ) ГУЛАГ лесной промышленности, Западный ИТЛ и Южный ИТЛ железнодорожного строительства, Тайшетский ИТЛ областного подчинения, Тайшетский каторжный ИТЛ ГУЛАГ, Тайшетский ИТЛ и Ангарский ИТЛ железнодорожного строительства, и, наконец, особый (не исправительно-трудовой) лагерь Озёрный. Численность заключенных этого лагеря в 1951 году составляла более половины населения Тайшетского района.

Первоначально этот лагерно-строительно-производственный комплекс подчинялся Главному управлению лагерей железнодорожного строительства МВД СССР (ГУЛЖДС). Что значит комплекс? В ведении его начальника находился сам лагерь, строительные работы, производство строительных и иных материалов. Подчинение лагеря начальнику строительства и производства было вызвано потребностью усиления эксплуатации заключённых.

Озерлаг имел довольно сложную организационную лагерную и производственно-строительную структуры. Его основу составляли жилые помещения и зоны, иначе — лагерный городок, чаще — лагерный пункт. В лагерях ГУЛЖДС создавались лагпункты постоянной дислокации (стационарные), и колонны, перемещавшиеся вслед транспортно-строительным работам. Колонны и лагпункты объединялись в лагерные отделения, в связи с особенными производственными задачами создавались и самостоятельные, вне лагерного отделения, отдельные лагерные пункты (ОЛП), и подкомандировки. В 1957 году Озерлаг имел три лагерных отделения, 54 лагпунктов и колонн. Численность заключённых в лагерных отделениях составляло от 1500 до 3000 человек, в колоннах — от 200 до 800.

Созданием Озерлага первоначально занималось Ангарское Управление строительства и ИТЛ (Ангарстрой, Ангарлаг), что привело к некоторым тяжелым для зеков последствиям. Для этого управления, занятого своими лагерно-строительными делами, было сложно хорошо подготовиться к приёму заключённых другого лагеря, тем более прибывших ранее намеченного срока.

Дело усложнялось ещё и тем, что названное управление фактически вело создание своей новой структуры управления строительства после ликвидации Тайшетского ИТЛ ГУЛЖДС. В связи с этим осуществлялась переброска собственной рабочей силы (15 тысяч заключённых) на восточное плечо строящейся железной дороги, на участок Братск – Усть-Кут, на необустроенные места. Следствие всех этих сложностей — неудовлетворительная готовность помещений лагерных городков (зон) к приёму заключённых Озерлага. С.Н. Войцеховский испытал это на себе сполна.

Особый контингент (политические заключённые, осужденные по 58 статье УК РСФСР), к числу которого он относился, размещался в 45 лагерных городках (жилых зонах), восемь зон было отведено для уголовных заключённых. Бытовые условия были тяжёлыми: 30% лагерных городков были довоенной постройки (1938 год), 70% — 1946-1947 годов, то есть ветхими и требующими ремонта, 74 % заключенных спали на нарах-вагонках (двухъярусные нары) и 26% — на сплошных нарах.

На одного особого заключённого приходилось 1.35 квадратных метров жилых помещений при норме два квадратных метра (этот показатель в лагерях западного участка БАМа не был достигнут даже к 1951 году); 42 лаггородка снабжались водой из колодцев, в восьми зонах вода была привозной. В некоторых лагерных пунктах на второй год существования Озерлага жили в бараках без умывальников, вешалок, столов, скамеек, бочек с питьевой водой.

Первые заключённые прибыли в Озерлаг ранее намеченного срока – в апреле, в ещё холодное время года, а не летом 1949 года. Холод был страшным бедствием для зеков.

В создаваемый Озерлаг было направлено больше заключённых, чем планировалось, так как двенадцатый плановый особый лагерь не был создан в СССР. Это привело к ухудшению обеспечения заключённых пищей, обмундированием, медикаментами и другими жизненно важными ресурсами.

В апреле 1951 года в Озерлаге содержалось 36843 человек (вместо плановых 25000), в том числе особый контингент — 33 225 заключённых, уголовно осуждённых было 3618 человек. В лагере содержалось 8351 женщин. Это была огромная людская масса, сосредоточенная в более чем полсотни зонах, разбросанных на пространстве в 300 километров. Каждый там был лишь букашкой, мухой , по образному выражению самих заключенных, сегодня еще ползающие кое-как, а завтра уже нет…

В Озерлаге в 1949 году оказалось на 6760 заключённых больше, чем планировалось, а на питание было выделено 47950 рублей из расчёта 25 000 человек при минимальной стоимости дневного пайка 6 рублей 45 копеек, максимальной 10 рублей 19 копеек. Из-за внепланового повышения численности заключённых стоимость пайка была уменьшена до шести рублей и заключенные не получали положенного количества продуктов.

Растянутая инфраструктура Озерлага — большие расстояния между лаггородками, лаггородками и больницами, отсутствие дорог и редкое движение рабочих поездов лишали заключённых дальних лагерных городков возможности своевременно получать, например, медицинскую помощь. В 1951 году лагерь имел 48 медицинских пунктов, санчастей в каждом лагпункте, больницу № 4 на 1500 мест для заключённых особого контингента и одну больницу на 100 мест для заключённых общего контингента. Кроме того, имелось четыре амбулатории со стационарными отделениями на 15-20 коек, одна поликлиника и больница на 150 мест для вольнонаёмных работников.

Медицинская помощь требовалась многим заключённым Озерлага. 35 % из них имели наказание в виде лишения свободы сроком от 15 до 25 лет. Длительное пребывание в лагерях уже само по себе превращало их в физически и психически больных. Кроме того, 34,8 % узников Озерлага были старше 50 лет, более 8000 заключённых имели инвалидность, 10,3 тысячи — хронические заболевания, более 2000 человек — различные физические недостатки.

Всё это вело к повышению смертности. Её наиболее высокий уровень был зафиксирован в 1951 году. В этом лагере за все годы его существования как особого умерло 4 221 заключенных, что значительно больше, чем в остальных особых лагерях МВД. МВД, Управление Озерлага принимали меры по оздоровлению заключённых, но ситуация менялась не сразу.

Состояние одного из центральных медучреждений Озерлага, больницы № 1, в которой оказался С.Н. Войцеховский, в 1951 году выглядело следующим образом: четыре корпуса больницы и изолятор требовали ремонта, не хватало посуды, некоторые больные были вынуждены есть палочками, многие спали на одной простыне вместо двух.

Больнице не хватало многих лекарств и перевязочного материала. Больные туберкулёзного и венерического корпусов свободно гуляли по территории, которая была захламлена и превращалась в источник вероятных эпидемий. В течение июня умерло 31, в июле 21 человек при общей численности в 600 больных. Высокая смертность складывалась из-за инвалидов, больных старческого возраста.

В госпитале № 2 для офицеров и солдат плохо проводилась терапия сном, не было люминала, недостаточно пенициллина, новокаина. Переливание крови не проводилось. Качество медицинского обслуживания снижалось из-за недостатка врачей. На пять больниц вместо положенных 111 врачей имелось лишь 30 . В течение первого квартала 1951 года Озерлаг недополучил на медицинское обеспечение на сумму 690,9 тысяч рублей.

Отметим справедливости ради, что в 50-е годы ХХ века неудовлетворительное состояние медицинских учреждений, высокая смертность существовала не только в лагерях ГУЛАГа, но и в целом среди населения Тайшетского района.

В литературе об истории лагерей западного участка БАМа (Тайшет – Братск-Усть-Кут) допускаются неточности в нумерации больницы, в которой находился С.Н. Войцеховский. Путается номер колонны при больнице с номером самой больницы, путаются нумерация без учёта принадлежности больницы к разным лагерям. Больница на 50 километре строящейся железной дороги Тайшет-Братск-Усть-Кут (западный участок БАМ) для заключенных, как и все жилые и рабочие зоны (лаггородки, колонны), была передана Озерлагу в связи с ликвидацией Тайшетского ИТЛ ГУЛЖДС для размещения на его базе особого лагеря «Озёрный».

К настоящему времени отсутствует полное и точное описание больницы. По косвенным данным, больница имела более пяти лечебных помещений, помимо которых были административные и бытовые здания. За ограждением больницы располагался посёлок вольнонаемного персонала, казармы охраны, производственные помещения. По результатам экспедиций на месте больницы было обнаружены фрагменты различных построек (подполья, палисадники, фрагменты кирпичных элементов), лечебных корпусов, бараков лагпункта №02, механических мастерских, производственных помещений и других строений.

В Центральной больнице (начальник майор Рабинович) к концу 1950 года числилось 1145 работников, в том числе 77 вольнонаёмных, 16 заключённых ИТЛ, 1052 заключенных особого контингента. На ближайших от больницы лагерных пунктах Сельхоз — 13, № 023 (41 километр), № 021 (46 км.), №020 (55 км.), Сельхоз — 14 (64 км.), № 027 (68 км.) железной дороги Тайшет – Лена содержалось и работало в сельском хозяйстве 1887 человек, в пошивочных и слюдоперерабатывающих мастерских — до 1887 заключенных особого контингента. На 57 километре находился Дом младенца (лагпункт № 039, 359 заключенных, начальник старший лейтенант Бердников). Таким было лагерное соседство у больницы, в которой содержался С.Н. Войцеховский.

Проследим его путь в Озерлаг. Этапы заключенных в этот лагерь прибывали на станцию Тайшет-2 Управления железнодорожной линии Тайшет – Братск, далее на центральный пересыльный пункт № 025 (начальник подполковник Васильев). Все номера лагерных пунктов особого лагеря «Озёрный», в которых содержался особый контингент, начинались с ноля. Пересыльный лагерный пункт №025 находился на северо-восточной окраине Тайшета, на пятом километре строящейся железной дороги Тайшет-Братск. Здесь начинался западный участок Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. Пересылка вмещала до 1000 заключённых. На декабрь 1950 года в ней находилось 700 заключенных. Их воспоминания позволяют подробнее представить тайшетскую пересылку на этот год:

«…столыпинский наш вагон отцепили и повезли куда-то на запасные пути, на миг мелькнуло серое здание вокзала с черными буквами по белому полю «Тайшет». Вагон почти вплотную подогнали к довольно просторному дощатому загону…Загон был необычен своими высокими стенами. Они были высотою в метра четыре. И это была неслучайность. Такая высота понадобилась для того, чтобы пассажирам транссибирских экспрессов не попадались на глаза заключенные. И знаменитая тайшетская озерлаговская пересылка была примерно так же огорожена. Снаружи, особенно со стороны железной дороги, — высокий, гладкий сосновый забор. И вышек нет над заборами. Вышки – невысокие – были расположены внутри – в углах дощатой ограды. И колючка, и пулеметы, и прожектора – все было внутри. Что подумает проезжающий мимо в скором поезде человек? Неинтересный забор какого-то склада. Про лагерь не подумает. …Построили нас по пятеркам. Впереди – женщины. …Вели нас пустыми, немащенными, грязными после дождя улицам…Городок был серый, весь деревянный. Серые от ветхости и дождей домишки и заборы. Слева виднелось что-то похожее на небольшой заводик. Пахло мокрым деревом, смолою, креозотом. Справа, невидимые нам за домами, грохотали поезда. …В бараке были не сплошные нары, а так называемые вагонки. …За колючей проволокой была женская зона пересылки…Этапы ежедневно приходили и уходили. Люди менялись…

Много было разных встреч в Тайшете».

На тайшетской пересылке формировались этапы на все лагерные пункты и колонны Озерлага, Ангарлага и отправлялись железнодорожными вагонами. Этап до Центральной больницы следовал, вероятно, до станции Топорок (48 километр километр железной дороги, трассы, как тогда говорили), далее два километра пешком под конвоем через железнодорожный мост (р.Топорок). Возможно, этапный вагон останавливался непосредственно напротив больницы, воспоминаний об этом в нашем распоряжении не имеется.

Ближайший населённый пункт — деревня Шевченко, она находилась на противоположной стороне железной дороги, практически напротив станции Топорок. Вокруг больницы и лагерного пункта №02 образовался жилой посёлок для вольнонаёмных, военных сотрудников лагеря.

Левее от него, примерно в километре от больницы, на лесном косогоре было устроено два кладбища – для умерших заключённых и гражданского населения, работников больницы и лагпункта. Кладбище заключённых расположилось немного ниже по склону. В настоящее время оба кладбища заросли деревьями и кустарниками. Могильные холмики лишь немногих захоронений ещё заметны, они не имеют никаких первоначальных обозначений, поэтому удалось лишь визуально насчитать примерно 250 могил.

При их подсчёте пользовались простым способом во избежание ошибки, путаницы с естественными возвышениями земли: если справа и слева от какого-либо холмика есть еще похожие, то это могилы. К настоящему времени это место превращается в мемориальный комплекс, здесь уже несколько простейших памятных знаков, составляющих единое поминальное место: памятник-стела японским военнопленным, поминальный крест белорусскому католическому священнику, крест в память о всех заключенных незаконно осужденных и умерших в Озерлаге, могильная плита, металлическая табличка, мемориальный камень в память о С.Н. Войцеховском. Некоторые из них прошли обряд освящения, в том числе и памятник Сергею Николаевичу.

Близ этого мемориального комплекс, который хоть и редко посещается родственниками захороненных, делегациями из Японии, журналистами различных СМИ, проводятся Дни памяти жертв политических репрессий (30 октября), практически ежегодно сюда совершаются рабочие поездки краеведов для работ по сохранению порядка на кладбище.

Тайшетские краеведы стараются сделать доступным для школьников многое из опубликованного о С.Н. Войцеховском, познакомить их с многочисленными оценками и суждения о нём: воин, демократ, генерал, трагедия, честь, патриот, судьба-злодейка, генерал двух армий, генерал без Родины, истинный патриот, истинный христианин, честный русский офицер, военный специалист, и составить собственное мнение.

Надо найти в коллективной памяти тайшетцев, особенно молодёжи, место именно этому русскому офицеру. Множество публикаций о нём само по себе не решает этой задачи. Требуются чувства, а не только знания. Просмотр школьниками белорусского документального фильма «Сергей Войцеховский. Генерал без Родины» формирует понимание и пробуждает чувства, без которых память о человеке не живёт. Всматриваешься в экран и как-то более ясно, чем от чтения текстов, начинаешь понимать ускользающие детали, мелочи.

Говорят, что жизнь складывается из мелочей, и именно из-за мелочей она не складывается. Всматриваешься в детали и начинаешь осознавать, что Сергей Николаевич, в общем-то, трижды был лишён (или трижды терял сам?) Родину. Что практически труды, кровь и пот, дела всей его жизни оказались по большому-то счёту напрасными, без результатов, сохранившихся до наших дел.

Сопротивление Германии и победа над ней не случились, большевики не были свергнуты, армию Чехословакии распустили, с братьями по оружию и с семьёй вынужденно расстался, здоровье роковым образом было подорвано, антифашистское подполье раскрыто, освобождения из лагерей не дождался…

Только пример величайшей трагедии человека и верности присяге, Родине.

Станция Топорок.
Мемориал в Вихоревке.
За мостом слева располагалась Центральная больница Озерлага.

Евгений Селезнёв,
краевед, кандидат исторических наук

С.Н.Войцеховский родился в 1883 г. в дворянской семье в Витебске. Окончил реальное училище, с отличием окончил Константиновское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге в 1904 г. Продолжил обучение в Николаевской Академии Генерального штаба. Служил во артиллерийских частях Русской армии.
Сергей Николаевич Войцеховский в форме генерала армии (чехословацкой)

Участник Первой мировой войны, участвовал в боевых действиях в Карпатах и Днепровской котловине, был ранен, награждён несколькими орденами. С 1916 - подполковник. С февраля 1918 - командир 3-го чехословацкого имени Яна Жижки стрелкового полка. С мая 1918 - старший воинский начальник чехословацких легионеров в районе Челябинска, входил в состав Военной коллегии временного исполнительного комитета чехословацких войск в России - органа, руководившего чехословацкими вооружёнными силами, выступившими против большевиков.

В ночь с 26 на 27 мая 1918, командуя частями 2-го и 3-го чехословацких стрелковых полков, занял без потерь Челябинск. С 27 мая 1918 года - командующий войсковыми частями Челябинской группы и Уральского фронта. В результате боевых действий в мае - июне 1918 Челябинская группа соединилась на станции Татарская с войсками Сибирской группы чехословацких войск под командованием Р. Гайды.
11 июня 1918 постановлением съезда членов Временного Челябинского комитета и решением отделения Чехословацкого национального совета произведен в полковники, возглавил Западную группу войск (2-й и 3-й чехословацкие стрелковые полки и Курганский маршевый батальон). В июне 1918 группа взяла Троицк и Златоуст, в июле была переименована в Уральскую, а после взятия ею Екатеринбурга 25 июля - в Екатеринбургскую. В августе-сентябре 1918 группа пополнялась формированиями 2-й стрелковой дивизии и вела бои в районе Екатеринбурга, за Нижний Тагил, Кунгур и Тюмень. Лично руководил боями по овладению Верх-Нейвинским заводом, возглавив обходную группу чехословаков, обошедшую озеро Таватуй по восточному берегу, что позволило взять Нижний Тагил. 17 октября 1918 года «за отличия в боях и выдающуюся службу» был произведён Чехословацким национальным советом в генерал-майоры и назначен командующим Самарской группой войск правительства Директории. Под его командованием группа вела оборонительные бои в Поволжье: остановил наступление красных, и отбросил их за реку Ик, упрочив положение белых на Самарском фронте.

8 марта 1919 вернулся на русскую службу в войска Верховного правителя А. В. Колчака с чином генерал-майора, был командующим 2-м Уфимским корпусом, во главе которого участвовал в весеннем наступлении белых 1919, в боях под Уфой, Златоустом и Челябинском. Награждён орденом св. Георгия 4-й степени за взятие Челябинска, Троицка, Златоуста, Екатеринбурга в 1918.
С августа 1919 - командующий Уфимской группой войск. В ходе Тобольской наступательной операции белых перешёл в наступление 1 сентября 1919 при тяжёлом положении своего правого фланга войск, полностью выполнив задачу ударом во фланг 27-й стрелковой дивизии красных. После этого повернул свои силы почти на север во время сражения и сбил врага на фронте Сибирской армии. В сентябре 1919 был награждён орденом Св. Георгия 3-й степени. С 1 октября 1919 - командующий 2-й армией. Был сторонником жёсткой дисциплины, лично застрелил 20 ноября 1919 в селе Усть-Тарка генерал-майора П. П. Гривина за самовольное оставление им фронта, который своим отходом заставил отступить южную группу Войцеховского. После этого назначил войскам Гривина нового командующего и приказал им вернуться на оставленные позиции.

Успешно вывел свои войска из окружения под Красноярском 5-6 января 1920. 25 января 1920, после смерти генерала В. О. Каппеля во время Великого Сибирского ледяного похода, сменил его на посту главнокомандующего Восточным фронтом (уже будучи при смерти Каппель приказом от 21 января 1920 передал Войцеховскому командование).
Руководил наступлением белой армии на Иркутск. Узнав о гибели А. В. Колчака, не стал штурмовать Иркутск: армия двумя походными колоннами обогнула город и по реке Ангаре поднялась к Байкалу, и 14 февраля в условиях начинающегося ледохода войска переправились на восточный берег. Вывел остатки колчаковских войск в Забайкалье.
В мае 1920 Войцеховский был командирован в Крым для связи с Вооружёнными Силами Юга России, находился в резерве армии генерала П. Н. Врангеля, фактически руководя всей эвакуацией по его личной просьбе. В ноябре 1920 вместе с армией сам эвакуировался в Константинополь, однако только в 1921 году переехал в Чехословакию.
1 мая 1921 был зачислен на службу в чехословацкую армию, командовал различными частями. В сентябре-октябре 1938 года командовал 1-й чехословацкой армией. Во время Мюнхенского кризиса 1938 занял активную антикапитулянтскую позицию, за что в апреле 1939 года был отправлен в отставку. В 1939-1943 был членом Русского общевоинского союза (РОВС). В 1939 году после германской оккупации Чехословакии создал и возглавил подпольную организацию Obrana národa («Защита народа»), был под надзором Гестапо, входил в подпольное Чехословацкое правительство, где занимал пост военного министра.

До мая 1945 проживал в Праге. 12 мая 1945 был арестован советской контрразведкой «СМЕРШ» и с 30 мая 1945 содержался в Москве в Бутырской тюрьме. Осуждён 15 сентября 1945 Особым совещанием при НКВД СССР по обвинению в участии «антисоветской организации „Русский общевоинский союз“, которая ставила своей целью вооруженное свержение советской власти и организацию террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства» к 10 годам заключения. До марта 1946 содержался в Бутырской тюрьме, с 1946 - в Унженском лагере (станция Сухобезводная Горьковской железной дороги), с 25 мая 1949 - в Особом лагере № 7 Озерлага МВД СССР (город Тайшет Иркутской области). Из-за слабого здоровья и преклонного возраста квалифицировался как инвалид, работал санитаром лагерной больницы. Умер в лагере 7 апреля 1951 года. Похоронен на кладбище Центральной больницы № 1 Озерного лагеря вблизи села Шевченко Тайшетского района Иркутской области. Место захоронения не обнаружено.

Согласно версии внука Войцеховского - Сергея Тилли: «Когда дела у Германии стали идти совсем уж плохо, и замаячило печальное для неё видение проигранной войны, в его (Войцеховского) пражскую квартиру вдруг наведалась весьма высокопоставленная делегация немцев. После всяческих комплиментов и любезностей последовало предложение возглавить Русскую освободительную армию (РОА), командующий которой генерал Власов не до конца импонировал немцам. С той же любезностью на прекрасном немецком языке Войцеховский тогда сказал, что Совдепию он не признает, коммунистический строй ненавидит, но против русских солдат - детей и внуков тех, кто совершил переворот в России - он воевать не будет.» (Сергей Тилли, «Русское Слово», 2003, № 5-6).
В 1996 г. реабилитирован, в 1997 г. указом президента Вацлава Гавела награжден высшей наградой Чешской Республики – орденом Белого Льва 3-й степени.

Войцеховский, Сергей Николаевич

Преданные чехи
Чемберленом-лохом,
Францией созной:
Западом, Востоком...
Лишь один он русский
призывал к отпору-
Чехии мощь зная-
честь важней позора.
...
Получили каждый-
с зверем кто романсы,
"хонде хох"* кто лапки,
когда были шансы...

Его имя стёрто
лагерною пылью.
Вспомните, и нашей
был когда-то былью!

«Я большевиков ненавижу, но против русского солдата я воевать - не пойду!»[
.......................

ИЗ ВИКИПЕДИИ
...............

Семья
Из дворян Витебской губернии.

Отец - Николай Карлович Войцеховский (1857-1920), офицер, затем генерал-майор Русской армии.
Мать - Мария Михайловна, урождённая Гнатовская.
Жена - Маргарита Викторовна (1888-1965), урождённая Темникова, дочь офицера Русской армии.
Сын - Георгий (Юрий) (1910-1993), жил в эмиграции в США.
Образование[править | править код]

Штабс-капитан С. Н. Войцеховский в возрасте 29 лет окончил Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду. 1912
Окончил реальное училище в городе Великие Луки (1902), Константиновское артиллерийское училище (1904) и Николаевскую академию Генерального штаба (1912).

Офицер Русской императорской армии[править | править код]
На военной службе в Русской императорской армии с 1902 года. После окончания артиллерийского училища служил во 20-й артиллерийской бригаде 20-й пехотной дивизии 1-го Кавказского армейского корпуса в городе Ахалцых: инспектор учебного отдела (с сентября 1904 года), старший офицер 3-й батареи (с января 1905 года). В июле 1905 года был зачислен в 74-ю артиллерийскую бригаду 18-го армейского корпуса для направления на фронт русско-японской войны, однако в связи с началом мирных переговоров с Японией это назначение в том же месяце было отменено, и Войцеховский вернулся на прежнюю должность. С января 1907 года - младший офицер артиллерийской батареи и преподаватель дивизионной учебной команды 5-го стрелкового артиллерийского дивизиона в Белостоке (по другим данным - в Сувалках), с апреля по август 1907 года - адъютант командующего артиллерийским отделом полковника Темникова, который в 1909 году стал его тестем. С августа 1909 года - в отпуске «по домашним обстоятельствам».

С августа 1910 года - слушатель академии, после её окончания с мая 1912 года служил в 1-й гренадерской бригаде 1-й гренадерской дивизии в Москве, одновременно преподавал тактику в Александровском военном училище, а в 1913 году окончил авиационную школу Императорского Московского общества воздухоплавания. В апреле - октябре 1913 года прикомандирован к штабу Московского военного округа. В октябре 1913 - июле 1914 года - командир роты в 122-м Тамбовском пехотном полку 31-й пехотной дивизии (Харьков).

Участник Первой мировой войны: в августе 1914 - ноябре 1915 года - старший адъютант штаба 69-й пехотной дивизии на Юго-Западном фронте, в августе 1915 года исполнял обязанности начальника штаба дивизии. В ноябре 1915 - январе 1917 года - штаб-офицер для поручений при штабе 20-го армейского корпуса. Участвовал в боевых действиях в Карпатах и Днепровской котловине, был ранен, награждён несколькими орденами.

С января 1917 года - начальник штаба формируемой 176-й пехотной дивизии, с февраля - начальник оперативного отдела штаба 3-й Кавказской гренадерской дивизии, с конца апреля - исполняющий должность начальника штаба 126-й пехотной дивизии на Румынском фронте. Числился в этой должности до конца декабря 1917 года, но фактически с августа месяца уже исполнял должность начальника штаба 1-й Чехословацкой дивизии в составе Русской армии.

На чехословацкой службе в России[править | править код]
С декабря 1917 года - командир 3-го чехословацкого имени Яна Жижки стрелкового полка (вступил в должность в феврале 1918 года). С мая 1918 года - старший воинский начальник чехословацких легионеров в районе Челябинска, входил в состав Военной коллегии временного исполнительного комитета чехословацких войск в России - органа, руководившего чехословацкими вооружёнными силами, выступившими против большевиков. Активный участник Гражданской войны в России на территории Урала, Сибири и Забайкалья.

Сыграл большую роль в восстании Чехословацкого корпуса: в ночь с 26 на 27 мая 1918 года, командуя частями 2-го и 3-го чехословацких стрелковых полков, занял без потерь Челябинск. С 27 мая 1918 года - командующий войсковыми частями Челябинской группы и Уральского фронта. В результате боевых действий в мае - июне 1918 года Челябинская группа соединилась на станции Татарской с войсками Сибирской группы чехословацких войск под командованием Радолы Гайды.

11 июня 1918 года постановлением съезда членов Временного Челябинского комитета и решением отделения Чехословацкого национального совета произведён в полковники, возглавил Западную группу войск (2-й и 3-й чехословацкие стрелковые полки и Курганский маршевый батальон). В июне 1918 года группа взяла Троицк и Златоуст, в июле была переименована в Уральскую, а после взятия ею Екатеринбурга 25 июля - в Екатеринбургскую. В августе - сентябре 1918 года группа пополнялась формированиями 2-й стрелковой дивизии и вела бои в районе Екатеринбурга, за Нижний Тагил, Кунгур и Тюмень. Войцеховский лично руководил боями по овладению Верх-Нейвинским заводом, возглавив обходную группу чехословаков, обошедшую озеро Таватуй по восточному берегу, и взяв Нижний Тагил. 17 октября 1918 года «за отличия в боях и выдающуюся службу» был произведён Чехословацким национальным советом в генерал-майоры и назначен командующим Самарской группой войск правительства Директории. Под его командованием группа вела оборонительные бои в Поволжье: не только остановил наступление красных, но и отбросил их за реку Ик, упрочив положение белых на Самарском фронте. В период нарастания противоречий между командованием чехословацких войск и Верховным правителем Александром Колчаком поддержал последнего.

Генерал Русской армии[править | править код]

Генерал-майор
Войцеховский в 1919 году
8 марта 1919 года вернулся на русскую службу (в войска Верховного правителя А. В. Колчака) с чином генерал-майора, был командующим 2-м Уфимским корпусом, во главе которого участвовал в весеннем наступлении белых 1919 года, в боях под Уфой, Златоустом и Челябинском. Награждён орденом Святого Георгия 4-й степени (июль 1919 года) за взятие Челябинска, Троицка, Златоуста, Екатеринбурга в 1918 году.

С августа 1919 года - командующий Уфимской группой войск. В ходе Тобольской наступательной операции белых перешёл в наступление 1 сентября при тяжёлом положении своего правого фланга войск, полностью выполнив задачу ударом во фланг 27-й стрелковой дивизии Красной Армии. После этого повернул свои силы почти на север во время сражения и сбил врага на фронте Сибирской армии, чем позволил ей двинуться вперёд, хотя раньше ей это в ходе данного контрнаступления не удавалось. За это Войцеховский 12 сентября был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени. С 1 октября - командующий 2-й армией, отступал с ней от Тобола до Енисея (Омская операция, Новониколаевская операция, Красноярская операция). Был сторонником жёсткой дисциплины. 20 ноября в селе Усть-Тарке за самовольное оставление фронта застрелил генерал-майора Петра Гривина, который своим отходом заставил отступить южную группу Войцеховского. После этого назначил войскам Гривина нового командующего А. В. Бордзиловского и приказал им вернуться на оставленные позиции.

Великий Сибирский ледяной поход[править | править код]

Генерал Войцеховский во время службы у генерала Петра Врангеля в Крыму. 1920
Успешно вывел свои войска из окружения под Красноярском 5-6 января 1920 года. 25 января, после смерти генерала Владимира Каппеля во время Великого Сибирского ледяного похода, сменил его на посту главнокомандующего Восточным фронтом (уже будучи при смерти, Каппель приказом от 21 января передал Войцеховскому командование).

Руководил наступлением белой армии на Иркутск с запада. 30 января нанёс тяжелое поражение войскам красных на станции Зима под Иркутском и 1 февраля взял предместье города Черемхово. Позднее вёл жестокие бои под Иркутском, причём его армия была ослаблена эпидемией тифа. Потребовал от красного командования передать белым Колчака и золотой запас, а также обеспечить белые войска продовольствием, фуражом, тёплой одеждой. Но, узнав о расстреле Колчака, понеся тяжёлые потери и имея огромные проблемы с боеприпасами и продовольствием, не стал штурмовать Иркутск: армия двумя походными колоннами обогнула город и по реке Ангаре поднялась к Байкалу, и 14 февраля в условиях начинавшегося ледохода войска переправились на восточный берег. Вывел остатки колчаковских войск в Забайкалье.

20 февраля генерал Григорий Семёнов назначил его командующим войсками Российской Восточной окраины. Но уже в апреле Войцеховский был командирован в Крым для связи с Вооружёнными силами Юга России, находился в резерве армии генерала Петра Врангеля, фактически руководя всей эвакуацией по его личной просьбе[источник не указан 653 дня]. В ноябре вместе с армией сам эвакуировался в Константинополь, оттуда в начале 1921 года переехал в Чехословакию.

Генерал армии Чехословацкой Республики[править | править код]

Генерал Войцеховский (в центре) во время общего сбора видных деятелей Чехословацкого легиона. Чехословакия. 1927
1 мая 1921 года был зачислен на службу в чехословацкую армию. С сентября - командир 24-й пехотной бригады (Михаловицы). С февраля 1922 года - заместитель командующего войсками Подкарпатского военного округа в Ужгороде. С 1924 года - командир 9-й пехотной дивизии в Трнаве. С 1927 года - командующий войсками Моравско-Силезского земского военного управления (военного округа) в Брно. С 1935 года - командующий войсками Земского военного округа Земли Чешской в Праге. 30 декабря 1929 года был произведён в чин генерала армии.

В сентябре - октябре 1938 года командовал 1-й чехословацкой армией. Во время Мюнхенского кризиса 1938 года занял активную антикапитулянтскую позицию (в это время одним из сторонников капитуляции был генерал Ян Сыровый), за что в апреле 1939 года был отправлен в отставку. В 1939-1943 годах был членом Русского общевоинского союза (РОВС). В 1939 году после германской оккупации Чехословакии создал и возглавил подпольную организацию Obrana n;roda («Защита народа»), был под надзором гестапо, входил в подпольное Чехословацкое правительство, где занимал пост военного министра.

Арест, лагерь, смерть[править | править код]
До мая 1945 года проживал в Праге. 12 мая был арестован советской контрразведкой «СМЕРШ» и с 30 мая содержался в Москве в Бутырской тюрьме. Осуждён 15 сентября Особым совещанием при НКВД СССР по обвинению в участии в «антисоветской организации „Русский общевоинский союз“, которая ставила своей целью вооружённое свержение советской власти и организацию террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства», к 10 годам заключения. До марта 1946 года содержался в Бутырской тюрьме, с 1946 года - в Унженском лагере (станция Сухобезводная Горьковской железной дороги), с 25 мая 1949 года - в Особом лагере № 7 Озерлага МВД СССР (город Тайшет Иркутской области). Из-за слабого здоровья и преклонного возраста квалифицировался как инвалид, работал санитаром лагерной больницы.

Умер в лагере 7 апреля 1951 года от желудочного кровотечения, так как много лет страдал язвой желудка, хотя стандартная формулировка звучала, как «от туберкулёза и истощения». Похоронен на кладбище Центральной больницы № 1 Озерлага вблизи села Шевченко Тайшетского района Иркутской области. Место захоронения не обнаружено.

«Я большевиков ненавижу, но против русского солдата я воевать - не пойду!»[править | править код]
Эта легендарная фраза была произнесена Сергеем Войцеховским на немецком языке. В разных источниках её переводят по-разному.

По словам внука Войцеховского - Сергея Тилли, «когда дела у Германии стали идти совсем уж плохо, и замаячило печальное для неё видение проигранной войны, в его [Войцеховского] пражскую квартиру вдруг наведалась весьма высокопоставленная делегация немцев. После всяческих комплиментов и любезностей последовало предложение возглавить Русскую освободительную армию (РОА), командующий которой генерал Власов не до конца импонировал немцам. С той же любезностью на прекрасном немецком языке Войцеховский тогда сказал, что Совдепию он не признаёт, коммунистический строй ненавидит, но против русских солдат - детей и внуков тех, кто совершил переворот в России - он воевать не будет».

Но - каков бы ни был русский перевод - остаётся смысл произнесённых Сергеем Войцеховским слов, значение их для понимания его патриотического настроя, созвучного настроениям многих русских эмигрантов.

Удивительная судьба этого человека словно вобрала в себя всю драматическую историю ХХ века. До конца жизни он не шёл на сделку с совестью и не изменял своим убеждениям. Сегодня им гордится Россия и Чехия, но родился он в Беларуси. Сергей Николаевич Войцеховский появился на свет в 1883 году в Витебске, в дворянской семье потомственных военных. Его отец подпоручик Николай Карлович Войцеховский во время Русско-Турецкой войны 1877-1878 года был прикомандирован к Болгарской армии, командовал ротой ополчения, так что армейская судьба Сергея Войцеховского была предначертана. Окончив Витебскую гимназию, Сергей поступает в Санкт-Петербургское Константиновское артиллерийское училище. Окончил он его с отличием и в чине подпоручика начал службу на Кавказе.

Когда в 1904 году началась Русско-Японская война Войцеховский подает рапорт с просьбой отправить его на фронт, рапорт был удовлетворен, но добрался до Дальнего Востока он только в августе 1905 году. Молодой офицер не успел повоевать, он был раздосадован и не представлял, сколько боёв у него впереди. Службу он продолжает в Белостоке, в должность инструктора стрелково-артиллерийского дивизиона, а в 1908 году поступает в Николаевскую Академию Генерального штаба. Учёба и служба не помешали личной жизни, в 1909 году он женится на Маргарите Темниковой, а ещё через год у них родился сын Георгий. В 1912 году Сергей Войцеховский с золотой медалью окончил Академию и за блестящую учёбу был награждён орденом Святого Станислава 3-й степени. Служить он продолжает в Московском военном округе, в гренадерской артиллерийской бригаде. Кроме того он учится в Московской авиашколе Императорского Общества Воздухоплавания и в 1913 году получает лицензию пилота.

Во время Первой мировой войны штабс-капитан Сергей Войцеховский был на фронте. В январе 1916 года в бою под Молодечно он был ранен в ногу и под лопатку. За проявленное в этом бою мужество он был награждён орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантами. После лечения, уже в чине подполковника Войцеховский был назначен начальником штаба 2-й Кавказской гренадерской дивизии воевавшей в районе Вилейки. За те бои на территории Беларуси он был награждён орденом Святой Анны и орденом Святого Станислава с мечами и лентой.

Конец августа 1917 года стал для подполковника Войцеховского переломным, он был назначен на должность начальника штаба 1-й Чехословацкой дивизии. Воинские подразделения чехов и словаков появились в России ещё в начале войны. В 1917 году были созданы две дивизии, объединённые в корпус - легион, как называли его сами чехи. В их составе были попавшие в плен чехи и словаки, решившие добровольно воевать против Австро-Венгерской империи, чтобы создать своё чехословацкое государство. Такие же воинские подразделения были созданы во Франции и Италии.

В октябре 1917 года в Петрограде произошла революция, ситуация изменилась коренным образом. 16 декабря 1917 года правительство Франции признало Чехословацкий легион самостоятельным воинским подразделением под руководством французского верховного командования. По договорённости с правительством Советской России, легиону предстояло переехать через всю Россию во Владивосток и уже оттуда переправиться во Францию, чтобы воевать против Германии. Но в марте 1918 года Советское правительство заключает с Германией Брестский мир и с этого времени передвижению Чехословацкому корпусу начинают чинить препятствия, эшелоны задерживают. В мае 1918-го большевики попытались разоружить корпус, но чехословацкие подразделения оказали сопротивление.

Сергей Войцеховский не принял революцию, он продолжает службу в составе корпуса. Гражданская война уже разгоралась и войска Чехословацкого корпуса были вынуждены принять в ней участие на стороне белых войск. В конце мая 1918 года части 2-х стрелковых полков под командованием Войцеховского без потерь заняли Челябинск. 10 июня Войцеховский был назначен командующим Западной группы войск, а вскоре и командующим Екатеринбургской группы объединённых чехословацких и русских войск на Урале. Решением Чехословацкого национального совета он был произведён в полковники. В октябре за успешное командование войсками в районе Уфы Чехословацкий национальный совет присвоил ему звание генерал-майора и назначен командующим Самарской группой войск Временного Всероссийского правительства, где военным и морским министром был адмирал Колчак. В это время ему было 35 лет.

Генерал Войцеховский руководит оборонительными боями в Поволжье, его войска остановили и отбросили продвижение Красной армии. В Европе был заключен мир, Первая мировая война закончилась, и чехословацкие легионеры не хотели участвовать в гражданской войне в России. Когда Верховным правителем России стал адмирал Колчак, начались противоречия между ним и командованием Чехословацкого корпуса.

Сергей Войцеховский поддержал Колчака и вскоре вернулся на службу в Русскую армию. Войска под его началом отбили Уфу, Бугульму, Чистополь и ещё несколько городов. В июне 1919 года генерал Войцеховский был награждён орденом Святого Георгия - высшей офицерской наградой.

В начале 1920 года, после смерти генерала Каппеля, Войцеховский был назначен командующим войсками Белой армии под Иркутском, с тяжёлыми боями пробился в Забайкалье, территория которого была в составе Дальневосточной республики, но вскоре уезжает в Крым к генералу Врангелю. Когда же Крым заняли войска Красной Армии, десятки тысяч солдат и офицеров вынуждены были эвакуироваться в Турцию.

В Стамбуле Сергей Войцеховский занимался организацией возвращением на родину бывших военнных, но сам принял решение ехать с семьёй в Чехословакию. Власти этой страны были рады принять известного им боевого генерала. В мае 1921 года из Праги он получил письмо о признании его генеральского звания в случае принятия гражданства и летом Сергей Николаевич Войцеховский был принят на службу в армию Чехословакии. Вначале он был назначен командиром 9-й пехотной дивизии в словацком городе Трнава. В 1927 году Войцеховского назначают командующим военным округом в Брно, а через два года ему присваивают звание генерала армии. В 1935 году его назначают командующим Пражским военным округом.

В 1938 году чехословацкий президент Бенеш под давлением Британии и Франции принял условия Мюнхенского договора, по которому Чехословакия уступила Германии пограничные территории. 15 марта 1939 года немецкие войска вошли в Чехословакию, армия была распущена. Через несколько дней патриоты страны создали подпольную организацию Obrana n?roda («Защита нации») среди них был и отставной генерал Сергей Войцеховский. В сентябре немцы его арестовали, допрашивали, а через две недели отпустили под надзор Гестапо. Во время войны Войцеховский не принимал участие в сопротивлении, сказались проблемы со здоровьем и разочарование в чешских политиках.

12 мая 1945 года, через несколько дней после освобождения Праги от немецких войск, генерал Войцеховский был арестован контрразведкой СМЕРШ. Вероятно, он ожидал такого поворота судьбы, так как за несколько дней до этого отправил жену и сына на территорию занятую Американской армией. Войцеховского обвинили в участии в организации «Русский общевоинский союз» и подготовке кадров для борьбы с СССР. По сути это было обвинение за участие в Гражданской войне. Однако генерал никогда не боролся против своей родины, хотя советский режим не признавал. Через несколько дней его отправили в Москву. После нескольких месяцев допросов в Бутырской тюрьме его приговорили к 10 годам лагерей. Несколько лет он провёл в тюрьмах и только в 1949 году в 66-летнем возрасте он попал в Озерлаг неподалёку от Тайшета в Иркутской области. В места, где тридцать лет тому назад он воевал. Сергей Войцеховский тяжело страдал от язвы желудка, давали о себе знать и раны Первой мировой. Он умер от желудоного кровотечения в лагерном лазарете в апреле 1951 года. Место, где он похоронен, неизвестно.

В 1996 году Сергей Николаевич Войцеховский был реабилитирован Главной военной прокуратурой Российской Федерации, а в 1997 году генерал армии Сергей Войцеховский посмертно был награждён высшей наградой Чешской республики - Орденом Белого Льва 1-й степени «за выдающиеся заслуги в области обороны и безопасности государства».

Таким был сложный жизненный путь уроженца Беларуси - генерала двух армий России и Чехословакии Сергея Николаевича Войцеховского.