У ворона катар

Дыхательных путей,

И у бедняги нет

Ни мамы, ни детей.

Источник: Прислал читатель

ТЮЛЬПАН

Брониславе Захаровой

Живого чувства родненький птенец,

Как много снега и как мало зерен!

Давно бы превратился в леденец

Любой, кто был бы так же беспризорен

А ты в тени, в январском холодке

Растешь и птичьей грудкой розовеешь.

Январь, январь, январежка в руке.

Захочешь быть - любую тьму развеешь.

Сперва с трудом и без труда потом,

Настроив горло, свернутое трубкой,

Как над живым, над неживым кустом,

Ты, словно вечный, запоешь, мой хрупкий.

Я вижу этот золотой зажим,

Живому чувству мы принадлежим

И в самый худший день, как в самый лучший.

Перебирая серебро колец,

Летят по небу зимние прохлады,

Оттуда смотрит сверху вниз птенец

И шлет свои младенческие взгляды.

Вейся, жилистый тюльпан,

На семи ветрах Тифлиса!

Ты и черен, и румян,

Сверстник чая и маиса!

Ты возлюблен и воспет

Кистью, струнами и словом.

Узнаю легко твой цвет

В красном, желтом и лиловом!

Узнаю тебя легко -

Где, когда и с кем ни буду,

Ты мне виден далеко,

Виден сразу отовсюду!

Да, присутствие твое

Невозможно затуманить,

Как летящее копье

Невозможно прикарманить!

Дай мне луковку свою -

В безнадежном положенье

Я с тобою постою,

Чтоб увидеть продолженье!

Источник: Прислал читатель

ТРИ ЗВЕЗДЫ

Опустели дачи. Отсырели спички.

На зрачок лиловый ходят электрички.

Холодеет небо, углубились дали.

Жарю ломти хлеба, грею цинандали.

Надеваю свитер, потому что ветер.

Кто-то вереск ночью инеем отметил,

Этим и ответил на мои вопросы -

Будут ли морозы просветлять откосы

Млечным снегопадом, веяньем оттуда,

Где ничто так рядом, как намек на чудо.

А покуда - прелесть сырости осенней.

Что за птицы спелись в золоте растений,

В охре и кармине на каштане конском!

Чуден блеск в камине, в подлинном, в эстонском,

Праздник обогрева - в карей корке древа,

Сохнет обувь справа, плащ распластан слева.

Деревом и глиной этот быт старинный

Дух ошеломляет в спальне и гостиной.

В чистоте кристальной, в нищете холстинной

Обладали тайной жизни длинной-длинной.

Думаю об этом вдалеке от дома,

Но не предавая ни аэродрома,

Ни строфы, ни строчки на скамье вокзала.

Я своей тетрадке только что сказала:

Сквозняки все чаще, проливни все больше,

Дыня стала слаще, а рябина горше.

От чего отвыкла, из чего возникла -

Это дуновенье будущего цикла,

Может, я ни слова не скажу к заглавью,

А над первой строчкой три звезды поставлю.

Источник: Прислал читатель

Твой свет доходит до меня -

Сквозь яркие завесы дня,

Сквозь доски аспидных ночей,

Сквозь рокот рек, сквозь жар пе\\\"

Доходит до меня твой свет

И на вопрос дает ответ -

Простой, как воздух и как хлеб,

Пустой для тех, кто глух и слеп.

Любовь, я бью тебе челом

За письменным гробостолом,

Где по скончанью наших лет

Доходит до меня твой свет.

Я бью челом тебе, любовь,

За то, что круче и нежней

Мою воспитываешь кровь -

Для черных дней и светлых дней.

Я часто вижу тень твою,

Когда в тоске как пень стою

И страшных мыслей стройный хор

Мне повторяет приговор.

Но тень твоя бросает свет

И превращает черный бред

В цветы и листья вещих снов -

Заглазных связей и основ.

И вот что я тебе скажу…

Когда я мимо прохожу

Того, что между нами было,-

Мне смертно хочется во мрак.

И я бы поступила так.

Но приструнил меня навек

Твой грозный свет - и в этом сила.

Мориц Юнна
«Стихотворения»

Доходит до меня твой свет

И на вопрос дает ответ -

Простой, как воздух и как хлеб,

Пустой для тех, кто глух и слеп.

Любовь, я бью тебе челом

За письменным гробостолом,

Где по скончанью наших лет

Доходит до меня твой свет.

Я бью челом тебе, любовь,

За то, что круче и нежней

Мою воспитываешь кровь -

Для черных дней и светлых дней.

Я часто вижу тень твою,

Когда в тоске как пень стою

И страшных мыслей стройный хор

Мне повторяет приговор.

Но тень твоя бросает свет

И превращает черный бред

В цветы и листья вещих снов -

Заглазных связей и основ.

И вот что я тебе скажу…

Когда я мимо прохожу

Того, что между нами было,-

Мне смертно хочется во мрак.

И я бы поступила так.

Но приструнил меня навек

Твой грозный свет - и в этом сила.

Источник: Прислал читатель

На Трафальгарской площади ночной

Крылатый мусор реет за спиной.

Обнимемся на каменной скамейке,-

Над пылью водяной фонтанных чаш,

Над маской ночи, вещих снов и краж,-

Парит Аббатства кружевной мираж!

Земля коптит, на стенах - чернобурь,

Но Лондон брезгует скоблежкой и шпаклевкой

Ему претит угробить подмалевкой

Лазурь любви и лирики лазурь.

Лазурь любви и лирики лазурь -

Вот пар, который над лазурным шаром!

И нам с тобою - быть лазурным паром,

Небесной мглой на голубом глазу.

А посему обнимемся скорей -

Как лен и воздух, как волна с волною!

Ты больше здесь не встретишься со мною,

Лазурь любви и лирики моей!

Кровь от разлук становится лазурной.

Наш срок истек! Волшебники чудес

Трубят в рожок - что времени в обрез

И что они отходят от скамейки.

Ты больше здесь не встретишься со мной.

Но жизнь была! Такой, а не иной.

Кровь от любви становится лазурной.

А остальное стоит полкопейки.

Я не кланяюсь наглому хаму,
Не спускаю обид подлецу,
И с разбойником я не желаю
Петь, свистеть, говорить по душам.

У меня - не разбойное дело,
И не подлая - почва моя,
И судьба не на хамах воздвиглась,
А на чести моей и любви.

Ненавижу (на то моя воля!)
Трюки лжи, акробатику лести,
Цирковую улыбку проныры
И нахала копеечный фарс.

Божьей волей я сделана крепко,
У меня-не дырявая крыша,
У меня - не трухлявые стены,
Окна светлые, с видом на мир.

Разве кровельщик мой златоустый,
Разве мой чудодейственный плотник,
Разве мой светоносный стекольщик
Мне позволят распутство и срам -

Чтобы кланялась наглому хаму,
А мерзавцу спускала обиды,
И с разбойником вдруг пожелала
Петь, свистеть, говорить по душам?

Источник: Прислал читатель

ВО ВЕСЬ ЛИСТ

Ребенок рисует ребенка
В одежде нездешних людей.
Ребенок рисует ребенка
В одежде индейских вождей.
Неопытный гений находит
В чертах произвольных родство,
И вот из "оттуда" выходит
Родное ему существо.
Оно говорит, суетится,
Оно разгоняет тоску,
На левом - летящая птица
И сердце - на правом боку.
Оно благодарно за счастье
Лежать на столе до конца.
Оно проявляет участье
К обидам и скукам творца.
Ни в чем никогда не откажет,
Смешит, как никто не умел.
Оно не посмеет, не скажет:
- О, боже, как ты надоел! -
Должно же быть что-то на свете
Твоим навсегда, насовсем.
И это предчувствуют дети,
И ими рисуются дети,
И так же рождаются дети,
И верности хочется всем.

Источник: Прислал читатель

"Румяные и бледные огни…"

Румяные и бледные огни
В полночных струях плавали привольно,
Луна лежала в облачной тени,
Сияя поперечно и продольно.

Была моста чугунная скула
Озарена толпой горящих склянок,
А издали казалось, что спала
Богиня из породы мавританок.

Цепные украшения на ней
Замкнулись в раннем детстве, в колыбели,
И к благодати всех простых камней
Сто драгоценных камней голубели.

Глубокое дыханье божества -
Свидетельство могучих сновидений, -
Прошелестела на бегу листва,
Замкнув калитку собственных владений.

Сквозным двором и пыльным пустырем
Я вышла к дому. В облачной бутыли
Плыла луна молочным пузырем,
Огни увяли в склянках и остыли.

Я - мастер сны заказывать. Во сне
Вернулось детских дней великолепье,
И чей-то ключ навек замкнул на мне
Тяжелые, таинственные цепи:

Одну - перебирали мать с отцом,
Другую - сын, а третью - друг. С четвертой
Играла Муза, черная лицом
И белая тетрадью распростертой.

Источник: Прислал читатель

ВСАДНИКИ

Трое всадников незримых
Молча держат путь за мною,
Вдаль меня сопровождая
С драгоценною казною -
Жизнью, названной земною.
Пусть насытит их троих
Вся добыча дней моих!

Младший всадник, малокровный,
Молча держит путь за мною,
Тихо кашляя в ладошку,
Позлащенную луною,
Истощенную войною.

Кто ты, цокот за спиною?

Всадник-детство! А за мною…

Средний всадник, полнокровный,
Молча держит путь за мною.
Ливень стрел в него вонзился -
Грянет каждая струною,
Всею жизнью остальною,
Всею волею стальною.

Кто ты, грохот за спиною?

Всадник-юность! А за мною…

Старший всадник, хладнокровный,
Молча держит путь за мною,
Прижимает грудь сыночка
Он к себе рукой одною,
А другой рукой ныряет
В бездну, полную виною,
Потрясенный глубиною,
Где вздыхает правды строчка.

Кто ты, холод за спиною?

Свет и музыка за мною!..

Источник: Прислал читатель

"Это яблони так благовонны…"

Это яблони так благовонны,
Это яблоки в листьях густых,
Освещая прохладные склоны,
На цепочках висят золотых.
Это звезды в просторе высоком
Раскачались над плитами крыш,
Над корытами с яблочным соком,
Над потоком, где окисел рыж.
Это рожью, ранетом и медом
На весах расположены дни,
И качаются чаши с приплодом -
Как в маслах византийских огни.
Это кто возвращается в кубках,
Обратясь узкоглазьем лисы
К пастухам в золотых полушубках,
Разрезающим бронзовый сыр!
А когда затихает огарок
И у тени меняется рост,
Чей подарок так жарок и ярок,
Кто склоняет к нам дерево звезд!
Кто мерцает, из моря внушая,
Что пространства не так велики,
И, размеру строки не мешая,
Уменьшает размеры тоски!
Грандиозные в лиственном хламе,
Золотые свисают плоды,
Уменьшая луну над холмами,
Не мешая размеру звезды.

Источник: Прислал читатель

У ворона катар

Дыхательных путей,

И у бедняги нет

Ни мамы, ни детей.

Источник: Прислал читатель

ТЮЛЬПАН

Брониславе Захаровой

Живого чувства родненький птенец,

Как много снега и как мало зерен!

Давно бы превратился в леденец

Любой, кто был бы так же беспризорен

А ты в тени, в январском холодке

Растешь и птичьей грудкой розовеешь.

Январь, январь, январежка в руке.

Захочешь быть - любую тьму развеешь.

Сперва с трудом и без труда потом,

Настроив горло, свернутое трубкой,

Как над живым, над неживым кустом,

Ты, словно вечный, запоешь, мой хрупкий.

Я вижу этот золотой зажим,

Живому чувству мы принадлежим

И в самый худший день, как в самый лучший.

Перебирая серебро колец,

Летят по небу зимние прохлады,

Оттуда смотрит сверху вниз птенец

И шлет свои младенческие взгляды.

Вейся, жилистый тюльпан,

На семи ветрах Тифлиса!

Ты и черен, и румян,

Сверстник чая и маиса!

Ты возлюблен и воспет

Кистью, струнами и словом.

Узнаю легко твой цвет

В красном, желтом и лиловом!

Узнаю тебя легко -

Где, когда и с кем ни буду,

Ты мне виден далеко,

Виден сразу отовсюду!

Да, присутствие твое

Невозможно затуманить,

Как летящее копье

Невозможно прикарманить!

Дай мне луковку свою -

В безнадежном положенье

Я с тобою постою,

Чтоб увидеть продолженье!

Источник: Прислал читатель

ТРИ ЗВЕЗДЫ

Опустели дачи. Отсырели спички.

На зрачок лиловый ходят электрички.

Холодеет небо, углубились дали.

Жарю ломти хлеба, грею цинандали.

Надеваю свитер, потому что ветер.

Кто-то вереск ночью инеем отметил,

Этим и ответил на мои вопросы -

Будут ли морозы просветлять откосы

Млечным снегопадом, веяньем оттуда,

Где ничто так рядом, как намек на чудо.

А покуда - прелесть сырости осенней.

Что за птицы спелись в золоте растений,

В охре и кармине на каштане конском!

Чуден блеск в камине, в подлинном, в эстонском,

Праздник обогрева - в карей корке древа,

Сохнет обувь справа, плащ распластан слева.

Деревом и глиной этот быт старинный

Дух ошеломляет в спальне и гостиной.

В чистоте кристальной, в нищете холстинной

Обладали тайной жизни длинной-длинной.

Думаю об этом вдалеке от дома,

Но не предавая ни аэродрома,

Ни строфы, ни строчки на скамье вокзала.

Я своей тетрадке только что сказала:

Сквозняки все чаще, проливни все больше,

Дыня стала слаще, а рябина горше.

От чего отвыкла, из чего возникла -

Это дуновенье будущего цикла,

Может, я ни слова не скажу к заглавью,

А над первой строчкой три звезды поставлю.

Источник: Прислал читатель

Твой свет доходит до меня -

Сквозь яркие завесы дня,

Сквозь доски аспидных ночей,

Сквозь рокот рек, сквозь жар пе\\\"

Доходит до меня твой свет

И на вопрос дает ответ -

Простой, как воздух и как хлеб,

Пустой для тех, кто глух и слеп.

Любовь, я бью тебе челом

За письменным гробостолом,

Где по скончанью наших лет

Доходит до меня твой свет.

Я бью челом тебе, любовь,

За то, что круче и нежней

Мою воспитываешь кровь -

Для черных дней и светлых дней.

Я часто вижу тень твою,

Когда в тоске как пень стою

И страшных мыслей стройный хор

Мне повторяет приговор.

Но тень твоя бросает свет

И превращает черный бред

В цветы и листья вещих снов -

Заглазных связей и основ.

И вот что я тебе скажу…

Когда я мимо прохожу

Того, что между нами было,-

Мне смертно хочется во мрак.

И я бы поступила так.

Но приструнил меня навек

Твой грозный свет - и в этом сила.