Виды гибридных войн. Что такое гибридные войны

Руководство НАТО разрабатывает новую концепцию сбора и анализа информации в условиях ведения гибридных войн. Альянс собирается черпать данные из социальных сетей, от дипломатов, различного рода исследовательских центров, ученых, местных жителей, а не полагаться исключительно на военную разведку. По сути, эта концепция так называемой гибридной войны.

Понятие «гибридная война» впервые появилось в военных документах США и Великобритании в ХХI веке. Оно означает подчинение определенной территории с помощью информационных, электронных, кибернетических операций в сочетании с действиями вооруженных сил, специальных служб и интенсивным экономическим давлением.

Наиболее удачное определение понятию гибридной войны дано в ежегодном лондонском издании Международного института стратегических исследований Military Balance 2015:

«Использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях, масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации, прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий в сочетании с экономическим давлением».

«Сочетание традиционных и гибридных методов уже сейчас является характерной чертой любого вооруженного конфликта. При этом если вторые могут использоваться и без открытого применения военной силы, то классические боевые действия без гибридных — уже нет», — пояснил «Газете.Ru» экс-заместитель начальника Главного оперативного управления Генштаба генерал-лейтенант Валерий Запаренко.

В частности, события на юго-востоке Украины убедительно продемонстрировали, что информация из социальных сетей при правильном анализе может дать разведке гораздо больше достоверных данных, чем донесения от агентурной сети.

«Военное руководство НАТО в связи с этим разрабатывает новую концепцию информационного противоборства. Если мы сделаем это, то сможем охватить гораздо более широкий диапазон источников достоверной информации. Во всех случаях скорость сбора информации будет иметь решающее значение», — утверждает экс-главнокомандующий ВВС Франции генерал Денис Мерсье в статье, опубликованной в газете Financial Times .

В альянсе в настоящее время обсуждаются и другие невоенные угрозы, в частности кибератаки, где преступники невидимы и неосязаемы. Это дает еще одно измерение в сферах компетенции НАТО, добавляет военачальник. «Сегодня мы сталкиваемся со сценариями, когда порог кризиса еще и не обозначен, и не ясен, то есть речь идет о так называемых гибридных сценариях с негосударственными или тайными исполнителями», — продолжает Мерсье.

Военные руководители в НАТО предупреждают, что сегодня вся стратегия России заключается в создании разного рода проблем и провокаций, которые порой трудно выявить и которые могут привести к политической парализации противников Кремля.

Начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал армии Валерий Герасимов ранее заявлял, что «в современных конфликтах все чаще акцент используемых методов борьбы смещается в сторону комплексного применения политических, экономических, информационных и других невоенных мер, реализуемых с опорой на военную силу. «Это так называемые гибридные методы», — писал генерал в опубликованной в газете «Военно-промышленный курьер» статье.

Яркий пример — конфликт в Сирии. На первом его этапе внутренние сирийские противоречия были трансформированы в вооруженные выступления оппозиции, затем этим действиям при поддержке иностранных инструкторов был придан организованный характер. Впоследствии в противоборство с правительственными войсками вступили террористические организации, снабжаемые и направляемые из-за рубежа.

«Опыт Сирии подтвердил, что гибридная война требует высокотехнологичного оружия. Вооруженные силы эффективны, если они имеют возможность решать задачи с минимальным задействованием военной составляющей», — писал Герасимов.

Возвращение Россией Крымского полуострова можно считать одним из первых примеров успешно проведенной гибридной войны в новейшей истории. Таким образом, это привело в НАТО к переоценке роли гибридных методов ведения военных действий. Обеспечение политического консенсуса в альянсе относительно того, как реагировать на присоединение Крыма к России в 2014 году или на катастрофу самолета MH17 Boeing 777 «Малазийских авиалиний» на Украине, заняло слишком много времени, утверждают стратеги альянса.

Для адекватного реагирования на изменение военно-политической остановки, приведения войск в высшие степени боевой готовности и ведения военных действий требуется решение Североатлантического совета (NAC), руководящего политического органа НАТО. Но в этом случае надо обязательно обеспечить консенсус государств-участников в принятии соответствующих мер. А практика показала, насколько это длительный и мучительный процесс — согласование позиций между странами НАТО, особенно когда ситуация на местах событий достаточно туманна и меняется весьма быстро.

В случае событий 2014 года альянс продемонстрировал и растерянность, и некомпетентность в восточноевропейских делах. И пересмотр ряда концептуальных позиций в деятельности НАТО связан именно с этими факторами.

В НАТО полагают, что правильно оценивают ситуацию, связанную с оценкой влияния гибридных войн на военно-политическую обстановку на европейском континенте.

«Мы находимся на правильном пути, но нам нужны финансовые средства и подготовленные кадры», — считает генерал Мерсье.

В настоящее время перечень недостатков блока НАТО в военной сфере составляется. Он будет представлен министрам обороны государств-участников в следующем году. Упор в предстоящей работе будет сделан именно на соответствии структуры НАТО условиям ведения гибридных войн — конфликтов нового времени.

Такой вопрос был задан на творческом вечере, прошедшем 24 апреля 2015 года, на который я пригласил своих друзей и единомышленников, чтобы обсудить современную геополитическую ситуацию, сложившуюся в мире после окончания мирового кризиса. Однако, в ходе изложения выяснилось, что слушатели не представляют себе, что такое «гибридные войны» , являющиеся основным смыслом наступившей эпохи. Поэтому настоящая статья призвана разъяснить смысл этого термина, а также проиллюстрировать его историческими примерами, которые смело можно приурочить к 70-летию нашей великой победы, благодаря которой была остановлена глобальная гибридная война, которую планировало организовать руководство Третьего Рейха на территории СССР и Восточной Европы.

Надо особо отметить, что «гибридные войны» уже являются и будут являться неотъемлемым элементом нарождающейся геополитической модели. В этом смысле гибридные войны можно сравнить с ситуацией, имевшей место, например, на «диком Западе» в США во второй половине XIX-ого века, когда колонизаторы-янки одновременно выступали в роли, как предпринимателей, так и бандитов. Ранее подобная ситуация сложилась в Европе в IX-X вв., население которой в это время страдало от набегов викингов, когда каждый город был вынужден самостоятельно принимать меры для своей защиты. Еще раньше аналогичная ситуация сложилась в Европе в V-VII вв, когда после распада Западной Римской Империи, произошла глобальная варваризация и автономизация социальной жизни. В это время на территориях, находящихся ранее под юрисдикцией самого могущественного государства, происходили массовые столкновения между различными племенами, прорвавшимися через рухнувшую границу Империи, и местным населением, которое, лишенное защиты римской армии, было вынуждено создавать отряды самообороны, пытаясь защитить свои жизнь и имущество.

Во всех вышеприведенных примерах фактически речь шла о геноциде местного населения пришлыми завоевателями. Так в V-VI вв. варварские племена, не входящие в состав Римской ойкумены [т. е. относящиеся согласно теории Льва Гумилева к иной суперэтнической системе] , пришедшие на территорию бывшей Римской Империи, разрушали инфраструктуру римской экономики и уничтожали местное население, если оно оказывало сопротивление варварской колонизации. В IX-X вв. скандинавские викинги, переживавшие пассионарный подъем, также разрушали культурные ценности ненавистной им западной христианской цивилизации, попутно либо уничтожая, либо угоняя в рабство местное население. Правда, в этом случае викинги, в первую очередь, занимались мародерством, и только в отдельных случаях [северная Франция, Англия] колонизацией захваченных территорий.

В этом смысле ситуацию, существовавшую на "диком" Западе США в XIX-м веке, можно считать первой полноценной гибридной войной, в ходе которой происходила тотальная зачистка обширных территорий от ненужного местного населения – индейцев, которые массово истреблялись в ходе карательных экспедиций, уничтожались с помощью бактериологического оружия ["Дарение" индейцам одеял, зараженных возбудителями оспы] , выселялись в резервации (концлагеря) и лишались ценностей своей духовной и материальной культуры. Причем в ходе этой войны целенаправленно уничтожалась экономическая база индейской экономики – стада диких животных, в первую очередь, бизонов. Также варварски вырубались леса, лесостепи распахивались, а рыбные угодья уничтожались хищнической добычей. Всё это безумие было совершенно логичным с точки зрения интересов янки, которые таким образом с помощью стратегии гибридной войны осваивали новые территории.

Немецкие нацисты во время второй мировой войны подошли к организации гибридных войн еще более последовательно и радикально, нежели их американские предшественники и учителя. Так стратегия гибридной войны, которую руководство Третьего Рейха намерено было вести на востоке, была изложена в известном плане «Ост» . Согласно этому плану все территории, населенные славянами, должны были быть зачищены от «недочеловеков» [унтерменшей] , а затем заселены расово «чистыми» германцами и скандинавами. Если же число германцев, желающих переехать на восток, оказалось бы недостаточным, то к заселению предполагалось допустить менее «чистых» , но расово более близких французов, итальянцев, венгров и т.п.. При этом предполагалось полностью переделать экономическую инфраструктуру региона, подчинив ее интересам Германии. В ходе этой переделки предполагалось уничтожить многие крупные города и промышленные центры СССР, в частности, Ленинград, Харьков, Смоленск и многие другие. Однако, неудачи Вермахта на восточном фронте поставили жирный крест на этих планах. Но даже после того, как нацистское руководство осознало невозможность военного разгрома СССР, у него еще оставались иллюзии сохранения своего контроля над восточной Европой. В 1943 году началось строительство т.н. «восточного вала» – системы укреплений примерно проходящей по современной западной границе РФ, которая должна была защитить Рейх от «русского медведя» . [Кстати, современная граница распространения НАТО проходит как раз по бывшему «восточному валу» Третьего Рейха. Так что, история в очередной раз повторяется.] Так вот под прикрытием этой системы укреплений руководство Рейха планировало провести гибридную войну и зачистить территории Польши, Белоруссии, Украины и Прибалтики от «недочеловеков» . Однако, стремительное наступление Советской Армии осенью 1943 года сорвало эти планы в отношении Украины, а вот в Белоруссии, освобожденной только летом 1944 года в ходе операции «Багратион» , гитлеровцы успели осуществить некоторые мероприятия по плану «Ост» вследствие чего был физически уничтожен каждый четвертый житель Белоруссии. Поэтому белорусы уже на генетическом уровне знают, что такое нацизм, и никогда не примут неонацистскую идеологию ни под каким соусом. А вот украинцы в свое время не получили столь трагического урока, поэтому они в настоящее время попали под политическое влияния откровенных нацистов, идейных наследников украинских коллаборационистов из УНА-УНСО.

Таким образом, как следует из вышесказанного, гибридная война отнюдь не является каким-то принципиально новым и неизвестным общественно-политическим явлением. Как показывают вышеперечисленные примеры, подобные войны велись еще с незапамятных времен. Кстати, известная троянская война также может быть отнесена к гибридным войнам, поскольку тогда греческая армия в течение 10 лет последовательно и целенаправлено уничтожала инфраструктуру троянской экономики на территории Малой Азии.

Кстати, история России также являет пример подобной гибридной войны, развязанной агентами транснациональных корпораций – большевиками, против русского народа после поражения Российской Империи в Первой мировой войне. Ведь на самом деле, революция и последовавшая за ней гражданская война были ничем иным, как хорошо спланированной и организованной гибридной войной против России, в ходе которой погибли около 10 мл. человек, и был полностью разрушен экономический потенциал одной из крупнейших экономик мира.

В чем же состоит принципиальное отличие прошедших подобных войн и современных?

Главное отличие заключается в том, что в прошлом, прежде чем развязать гибридную войну, необходимо было сперва провести успешную военную кампанию, в ходе которой уничтожить вооруженные силы противника, его военный потенциал и подавить волю к борьбе. Только после этого можно было преступать к собственно зачистке территории от нежелательного населения. Так для того, чтобы развязать подобную войну в России в начале XX-ого века, мировая финансовая закулиса сперва организовала мировую войну, в ходе которой вооруженные силы России понесли значительные потери, и воля русского народа к борьбе была существенно подорвана. Только после этого кукловодам удалось организовать военный переворот, в ходе которого от власти была отстранена правящая династия, и привести к власти своих ставленников – большевиков, которые, в свою очередь, исполняя заказ своих кураторов, организовали на территории бывшей Российской империи кровавую бойню (которая фактически являлась гибридной войной).

В настоящее время, как показала история «арабской весны» , для организации гибридной войны уже не обязательно сперва проводить полномасштабные военные операции по уничтожению обороны страны, выбранной в качестве объекта завоевания методом гибридной войны. Современные технологии организации «цветных» революций позволяют кукловодам приводить к власти нужных людей сразу, минуя фазу настоящей войны. Так если для развязывания подобной войны на территории Ирака США сперва пришлось проводить полномасштабную военную операцию с участием всех родов войск и даже проводить частичную мобилизацию, то в Ливии и в Сирии подобная операция уже не потребовалась, поскольку в ходе организованных там революций «повстанцам» [т. е. агентам кукловодов] удалось взять власть самостоятельно, нейтрализовав при этом большую часть военного потенциала этих стран. Правда, ради справедливости надо отметить, что странам НАТО все же пришлось в этих операциях задействовать свои ВС для огневой поддержки «повстанческих» армий. Но в целом обошлось без необходимости проведения масштабных вторжений. Иная ситуация сложилась в Египте, где в ходе революционных выступлений ВС не распались и не потеряли боеспособности, сохранив свою структуру. Результатом стало быстрое восстановление порядка в стране и отстранение от власти «повстанцев» из радикальной партии «Братья мусульмане» . А вот в тех странах, где в ходе революционного хаоса ВС распались и утратили боеспособность, там неизбежно после прихода к власти революционных радикалов начались гибридные войны.

В этом смысле против России уже более 20 лет ведется гибридная война, которая началась в момент распада СССР и продолжается до сих пор. Причем мировой закулисе удалось развязать эту войну, как я уже писал ранее, без предварительного проведения горячей военной кампании. Ведь в начале 90-х всем было очевидно, что победить РФ военным путем не удастся не только вследствие наличия у нас ядерного оружия, но, в первую очередь, из-за невозможности в настоящее время мобилизовать армию вторжения необходимой численности. Тем не менее, развязать гибридную войну против России закулисе все же удалось, поскольку, как и в 1917 году, ей удалось привести к власти в России своих агентов, которые принялись быстро уничтожать экономическую инфраструктуру нашей страны, что и является основным содержанием гибридной войны. При этом зачастую для усиления эффективности подобных действий на территории страны развязывается масштабная террористическая война, целью которой является нагнетание атмосферы страха и неуверенности в будущем, что сразу оказывает негативное воздействие на демографическую ситуацию со всеми вытекающими последствиями. Размах террористической войны против России в 90-е годы XX-ого века был сопоставим с масштабами гражданской войны 1917-22 гг. В ходе организации этой войны широко использовались и криминальные, и националистические и радикальные элементы. Как говорится, на войне нет правил, и для достижения успеха все средства хороши. Однако, нашей стране в начале XXI-ого века частично удалось отбить эту гибридную атаку, ликвидировав, по крайней мере, террористическую составляющую этой войны. В экономической сфере, к сожалению, до сих пор сохраняется сложная ситуация, поскольку во власти еще остается множество агентов влияния мировой закулисы, имя которым легион.

В этом смысле, то, что сейчас происходит на Украине, является продолжением той же гибридной войны против России, развязанной 20 лет назад в момент распада СССР. Очевидно, что силы, организовавшие подобную войну против России в 1991 году, и вынужденные частично отступить вследствие эффективных действий российского руководства в последние 10 лет, не желают складывать оружия и после перегруппировки в конце 2013 года начали новое наступление на Россию на этот раз с территории Украины. Поэтому февральский переворот 2014 года на Украине следует рассматривать, как начало активной фазы нового гибридного наступления на нашу страну, поскольку данное наступление изначально сопровождалось экономическими санкциями, основной целью которых, очевидно, было вызвать падение уровня жизни населения страны и подъем протестных настроений. В этом смысле, сейчас Украина является ТВД в очередной антироссийкой гибридной кампании. При этом интересы населения самой Украины, естественно, игнорируются, и, более того, украинское население рассматривается как мобилизационных ресурс в антироссийской кампании. В этом смысле, очевидно, что натовские стратеги готовы воевать с Россией до последнего украинского солдата.

Какую же стратегическую цель ставят организаторы этой кампании?

По большому счету, эта цель была описана Збигневым Бжезинским в книге «Великая шахматная доска: господство Америки и его геостратегические императивы» , в которой советник американского руководства по стратегическим вопросам указал, что Россия должна расколоться на 7 или 9 частей, каждую из которых США смогут уже захватить по одиночке, как они сейчас захватили большую часть Украины. Однако, следует заметить, что на Украине не все прошло по плану НАТО. Так России удалось взять под контроль Крым – основной стратегический пункт, позволяющий контролировать акваторию Черного моря. Эта успешная операция, очевидно, фактически обессмыслила большую часть изначального американского плана по созданию на территории Украины стратегического плацдарма для дальнейшего наступления на Россию, поскольку контроль над Крымом сейчас позволяет ВС РФ в случае необходимости заблокировать морской путь переброски войск и снаряжения, что существенно снижает возможности НАТО по сосредоточению крупных группировок своих ВС у наших границ.

Тем не менее, очевидно, что гибридное наступление на Россию будет продолжено, поскольку у США просто нет другого выхода в условиях, когда их военно-политическое влияние в мире объективно и постоянно снижается. Поэтому по неумолимой логике войны, они должны попытаться любой ценой уничтожить нас раньше того момента, когда их вооруженные силы окончательно утратят возможность проведения подобных операций. В этом смысле время работает против руководства США, и поэтому они вынуждены активизировать свои наступательные действия. И пока военные силы НАТО увязли в операции на Донбассе, наше руководство, очевидно, должно укреплять оборону всеми имеющимися средствами, ибо очевидно, что янки, играя роль послушного инструмента в руках мировой закулисы, не откажутся от своих планов реализации нового этапа гибридной войны на территории РФ.

Что же означает гибридная война для простых людей?

Для того, что бы почувствовать, каково это, жить в ситуации гибридной войны, необходимо просто вспомнить, как мы жили в 90-е, особенно в период с 1992 по 1995 годы. Вспомните пустые полки магазинов, галопирующую инфляцию, остановку предприятий, разгул преступности, бандитские крыши и бессилие силовых ведомств. Вот этот хаос на фоне полного паралича государственного аппарата и есть прямое следствие гибридного наступления, к которому СССР оказался совершенно не готов. В то время, когда мы готовили свои танковые армии к эпическим сражениям в стиле ВМВ, наш противник активно вербовал агентов влияния и готовил широкомасштабную гибридную войну.

Однако, как уже не раз в истории, мы снова одержали победу в этой войне. Пусть пока не окончательную, поскольку еще много завербованных тогда агентов влияния сейчас просто затаились, ожидая очередной возможности для осуществления своих планов, тем не менее, атаку, организованную США в 90-х, удалось отбить.

Сейчас же начинается новая атака, цели которой остались прежними, однако наши навыки по выживанию в подобных ситуациях существенно возросли, поэтому многие вещи, сопровождающие подобную войну, очевидно, не станут для нас неожиданностью. Тем не менее, на случай наихудшего развития ситуации, как показывает опыт Новороссии, самыми необходимыми вещами в условиях гибридной войны являются: золото (как универсальный эквивалент стоимости), тушенка (как высококалорийный продукт длительного хранения) и патроны (как необходимый элемент самообороны в условия активных действий диверсионных групп противника). А если говорить о перспективах более длительной войны, то необходимы навыки по обеспечению себя продуктами питания, и навыки выживания в экстремальных ситуациях.

В этом смысле Санкт-Петербург имеет большой опыт не просто выживания, а организации жизни в подобных условиях. Достаточно вспомнить, как наши деды и прадеды в блокаду думали не только о хлебе насущном, но не забывали и о высокой культуре. В блокадном городе работали театры и действовала филармония. Ибо, как говорил Иисус: «Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим от Бога» .

Интернет-передача "Обретение смыслов"
Тема: "Гибридная война"
Выпуск №134

Степан Сулакшин: Добрый день, друзья! Сегодняшний термин, как мы с вами и договаривались, «гибридная война». Мы разберем само его явление и содержание, и этот термин еще интересен в методическом плане, потому что, если убрать предикатор, определитель, то он просто означает войну.

Всем, конечно, известно, что такое война, здесь объяснять ничего не нужно, а вот добавление описания, характеристики, слова «гибридная» порождает некий новый синтетический термин, и с ним нужно разбираться. Потому что сходу заглянуть внутрь самих себя и точно и определенно сказать, что имеется в виду под этим термином, думаю, нам очень трудно. Вот поэтому этот термин весьма актуален. Итак, начинает Вардан Эрнестович Багдасарян.

Вардан Багдасарян: Начну с цитаты русского классика: «Если поднимется свист и гам по поводу властолюбия и завоевательной похоти России, знайте, что какая-либо из западноевропейских держав готовит бессовестнейший захват чьей-либо чужой земли ». Это было сказано Иваном Сергеевичем Аксаковым в 1876 году в связи с событиями в Сербии.

Тогда Россия еще не вмешалась в войну, русские войска еще не были посланы, но она поддерживала повстанцев – сербов, болгар, в отношении которых устраивалась турецкая резня с одобрения Запада.

Понятно, что сегодня это понятие – «гибридная война», применяется против России. Понятно, что это понятие было введено для того, чтобы сказать, что Россия – агрессор, и что она ведет войну. Но ведь точно так же действуют и западные страны. И американцы, и англичане вроде бы не участвуют в войне, но там присутствуют инструктора, присутствуют так называемые частные армии и так далее. Вроде бы и не воюющая сторона, но в войне они принимают участие.

Возникает некая матрица. У нас в постсоветский период во всем подражают Западу, но забывается старая русская формула, на которой выстраивалась русская политическая позиция: «Не в силе Бог, а в правде». Если играть с чертом в шахматы, все равно проиграешь, поскольку ты играешь по его правилам, поэтому более правильно играть с позиции правды.

Если есть агрессия, и эта агрессия идет со стороны Запада, то участие России прямое. Война – значит, война, и здесь нет полутонов, когда мы вроде бы ни причем, но другой рукой оказываем поддержку. Эта позиция уязвима, и понятие «гибридная война», которое сложилось на Западе, бьет непосредственно по России.

Что же такое гибрид? Гибрид – это некий новый продукт, который возникает в результате скрещивания разновидностей этого продукта. Гибридная война вроде бы и не война, а вместе с тем война. А вообще такие скрещивающиеся понятия характерны для постмодерна.

Понятия «гибрид», «гибридная форма» применялись в отношении политических организаций – «гибридные политические организации». Вроде бы организации не политические, но вместе с тем они осуществляют политические функции.

В частности, в литературе ссылаются на организации болельщиков футбольного клуба «Милан», которые основал Берлускони. Вроде бы это болельщики «Милана», но на самом деле они оказывали политическую поддержку, решали политические задачи, которые ставил перед ними президент «Милана» Берлускони.

У нас, когда еще не было понятия «гибридная война», был тот же формат, перестроечное оппозиционное движение начиналось как экологическое движение. Казалось бы, это движение экологическое, но вместе с тем оно было не экологическим, а политическим, и оно сыграло важную политическую роль, в том числе, в дестабилизации общественной ситуации в СССР.

Развитие этого понятия – «гибридная война», весьма характерный показатель. Первоначально, когда оно только вводилось в оборот, оно не применялось к контексту России и содержательно было совершенно иным. Когда использовалось это понятие, его трактовали как объединение войны в классическом ее понимании, партизанской войны, терроризма, кибервойн, в общем, совершенно разных компонентов. Ссылались, в частности, на действия «Хезболлы» в ливанской войне, в других региональных войнах. Здесь не было ее активного участия в войне, но использовались повстанцы, элементы партизанской войны и так далее.

По большому счету, хоть и пытаются представить это явление как нечто принципиально новое, такие элементы можно обнаружить и в истории. Например, понятие «скифская война» тоже подпадает под это определение, но здесь показательна смена дискурса.

Когда возникает ситуация 2014 года – участие России в событиях на Донбассе, парадигма трактовки гибридной войны меняется. Здесь гибридная война – это уже не смесь различных тактических приемов, это фактически война без прямого объявления войны, без прямого участия. Дискурс поменялся, и этот дискурс используется акцентированно против российской позиции.

Дальше – больше. В публикациях в СМИ понятие «гибридная война» используется все чаще. Появилось несколько публикаций о том, что не только на Украине Россия ведет гибридную войну, она ведет гибридную войну в глобальном плане. Согласно публикациям в “Russia Today”, Россия – глобальный агрессор, потому что она использует киберприемы, средства пропаганды и так далее, и Россия превращается в этакого агрессора, и не просто агрессора регионального, а в агрессора планетарного.

В последней Стратегии национальной безопасности Соединенных Штатов Америки тема российской агрессии звучит как угроза всему миру, а не только Украине, как глобальная угроза, и она акцентированно раздувается. Таким образом, понятие «гибридная война» может быть классифицировано как когнитивное оружие, оно таким образом используется, и в качестве этого когнитивного оружия оно и должно быть воспринимаемо, и реакция на него должна быть организована соответствующим образом.

Степан Сулакшин: Спасибо, Вардан Эрнестович. Владимир Николаевич Лексин.

Владимир Лексин: Словосочетание «гибридная война», с одной стороны, понятно, то есть это нечто смешанное – военные, невоенные действия и так далее, с другой стороны, это вещь целостная. Концепция целостности того, что называется гибридной войной, все больше овладевает умами военных, аналитиков, политологов, но в первую очередь, конечно же, военных.

Военная стратегия, как нам в свое время преподавали, включает в себя несколько видов войн: обычные войны, малые войны, региональные войны, но это все войны, когда действуют вооруженные силы одной стороны против вооруженных сил другой стороны.

В этих войнах применяются ядерные, биологические, химические, а также различные нетрадиционные виды оружия, но все же в обычных, классических войнах основные – это обычные виды вооружения или, как сейчас его стали называть американцы, «летальное вооружение». Летальное вооружение в первую очередь приводит к гибели военнослужащих, военные силы государства, с которым ведется война.

Существует также понятие «симметричная война». Это война между вооруженными силами, ведущими агрессивную политику, и разными потенциальными участниками этой войны, которые потом становятся реальными ее участниками. Классический пример – афганские войны, та, в которой участвовал Советский Союз, и та, которая до сих пор ведется в Афганистане.

Что же думают по поводу гибридных войн за рубежом и у нас? Существуют официальные документы, например, «белая книга» командования специальных операций сухопутных войск США. Она имеется в свободном доступе, ее можно найти в интернете, и называется она «Противодействие нетрадиционной войне». В ней есть отдельная концепция, которая называется «Победить в сложном мире».

Кратко изложу суть двухстраничной дефиниции по этому поводу. Это война, реальные военные действия, в которых подразумеваются главным образом необъявленные, тайные, но, тем не менее, типичные военные действия, в ходе которых воюющая сторона атакует государственные структуры и/или регулярную армию противника с помощью местных мятежников и сепаратистов, поддерживаемых оружием и финансами из-за рубежа и некоторыми внутренними структурами: олигархами, организованной преступностью, националистическими, псевдорелигиозными организациями.

В тех же документах США и НАТО, о которых я уже говорил, указывается, что при основополагающей роли вооруженных сил для успешного противостояния на гибридных войнах, чаще всего на среднем или заключительном этапе ведения такого рода войны, следует объединять усилия своих правительств, армии, разведок под эгидой США в данном случае в рамках, цитирую, «всеобъемлющей межведомственной, межправительственной и международной стратегии».

То есть речь еще идет о том, что к гибридным войнам подключаются одновременно не только те две страны, которые явно конфликтуют, но еще и силы других стран. В чем состоят действия этих внешних сил? Цитирую: «Действия заключаются в оказании содействия повстанцам и вербовке сторонников, их подготовке, оперативной и тыловой поддержке, воздействии на экономику и социальную сферу, координации дипломатических усилий, а также в проведении отдельных силовых операций». Все это без какого-либо изъятия происходит сейчас на территории Украины.

В проведении гибридных войн значительная роль отводится тому, что называется «общественной дипломатией». Под ней понимают силы, способные оказывать необходимое воздействие на стороны конфликта с целью придания событиям нужной направленности. Достаточно вспомнить майдан, как менялся его вектор в зависимости от того, как внешние силы прикладывали к этому свои определенные усилия. Одновременно организуется противодействие информационным атакам противника.

В гибридных войнах гораздо большую роль, чем в войнах типичных или классических, когда «армия против армии», играет разведка, потому что здесь нужно хорошо знать, что происходит на территории потенциального противника. Нужно знать все его внутренние возможности, а самое главное, нужно знать раскладку общественных сил в этой стране: оппозиционные, псевдооппозиционные структуры, а также структуры, которые могут всколыхнуть массы, когда это потребуется.

Две цитаты. Начальник Генерального штаба Вооруженных сил генерал армии Герасимов на военно-научной конференции Академии военных наук в январе 2014 говорит: «Возросла роль невоенных способов достижения политических стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности, - подчеркиваю, - значительно превосходят военные средства. Они дополняются военными мерами скрытного характера, в том числе мероприятиями информационного противоборства, действиями сил специальных операций, использованием протестного потенциала населения».

Еще раз повторю, это выступление начальника Генерального штаба Вооруженных сил России. По мнению авторитетных специалистов, военных и политических обозревателей, все, о чем сейчас только что говорилось, крайне важно для России. Есть конкретное предложение, что в существующих условиях понятие «гибридная война» необходимо включать именно в том контексте, о котором мы сейчас говорили, в то, что называется доктринальными документами Российской Федерации.

Гибридная война – это не фантом, это не фэнтези, это реальность, которая давно уже имеет свои четкие контуры, свои представления о расстановке сил и, самое главное, о ее эффективности. Еще раз подчеркну, начальник Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации считает, что средства, которые используются в гибридной войне, превосходят военные средства, до того, как вступают в действие военные, если они вообще вступают. Благодарю за внимание.

Степан Сулакшин: Спасибо, Владимир Николаевич. Понятие о классической войне сформировано в нашем рутинном сознании патриотическим историческим образованием и воспитанием. Что же это такое? Есть линия фронта, по одну ее сторону наши, по другую не наши. Мы вторгаемся, отвоевываем земли, и это уходит в прошлое.

Но в действительность приходят новые формы войны как вооруженного противоборства государств. Вот эти три ключевых слова – вооруженное противоборство государств – здесь будут необходимы. Возникает много новых видов вооруженного противоборства государств, это следствие технического, технологического развития, наступательных и оборонительных вооружений, технологий, технологий противоборства.

В этом плане вооружения уже не только представляют собой средства физического разрушения, когда летит пуля и поражает тело солдата, а снаряд взрывает материальные объекты, здесь уже средства и цели поражения несколько меняются.

Например, меняется массовое сознание населения, экспертное сознание лиц, принимающих государственные решения, вплоть до депутатов, конгрессменов, министров, президентов страны, когда им внушают определенные теории, определенные ценностные позиции, и они мотивируют людей на те или иные действия. И это тоже государственное противоборство.

Это противоборство вооруженное, потому что оно достигается специальными технологиями, специальными информационными, в том числе техническими устройствами, глобальными сетевыми информационными распределенными устройствами и так далее.

Поэтому, когда совсем недавно возникло словосочетание «гибридная война», оно под собой имело всю эту предысторию – совершенствование средств и видов вооруженного противоборства государств. Этот термин отражает реальные достижения и реалии применения средств борьбы в современном политическом мире, мире противоборства государств.

Хочу дать определение, которое мы будем еще оттачивать, шлифовать в будущем междисциплинарном словаре. Так вот, «гибридная война – это тип военного противоборства государств, вовлекающий в вооруженные действия, помимо регулярной армии или вместо регулярной армии, спецслужбы и спецмиссии, наемные силы, партизанские силы, массовые протестные беспорядки, террористические атаки, при этом целью гибридной войны может являться не оккупация, но смена политического режима или государственной политики в атакуемой стране».

Последняя часть этого определения означает, что классические цели войны – захват материальных ресурсов, которыми когда-то были рабы, территории, природные ресурсы, казна, богатства, золото, не ушли в прошлое. Цели захватнической агрессивной вооруженной борьбы государств видоизменили свою форму бытия, и достигаются они иначе. Достаточно сделать политический режим страны-противника марионеточным, десуверенизированным, подчиненным стране, агрессивно атакующей, и он будет принимать решения в пользу страны-победителя.

А вот положение России в этом балансе незавидное, коэффициент потребительства существенно меньше единицы. Мы производим и отдаем в мировой потребительский баланс больше, чем потребляем внутри страны. Вот итог. «Горячая» война с Россией не велась, а цели достигнуты, те цели, которые ставил еще Гитлер. Гитлеру не удалось их достичь, а Западу удалось.

Поэтому есть родовое, ядерное, смысловое сходство гибридной войны с войной обычной. Цели у них те же – получение благ за счет и в результате победы над государством-противником.

Запад очень хорошо знает, как делаются гибридные войны, да и сам термин пришел оттуда. Апробации гибридных войн проводились в Ираке, в Сирии, на Украине. По утверждениям политического мира, Запада, Россия сегодня ведет гибридную войну против Украины. Масса объективных признаков, которые вписываются в наше определение, подтверждают, что России не чужды современные методы государственного противоборства.

Подобная война велась Западом 30 лет назад в Афганистане во время нахождения там контингента Советского Союза. Совершенно очевидно, что такая война готовится против России. Понимая содержание этого термина, этой категории, мы видим эти подготовительные работы. Мы видим апробации, тренинги, накопление ресурсов, выращивание инфраструктур внутри нашей страны. Мягкая и смежная форма гибридной войны – это всем уже хорошо известные «цветные» революции.

Таким образом, получается, что гибридная война – это современная эволюционная форма войны как таковой. К новейшим формам войны относится еще ряд войн: информационная, сетевая, когнитивная война, кибервойна, дистантная война в Югославии, война на первой фазе в Ираке. И вот появилась гибридная война.

Но, друзья мои, что поразительно? Берем и читаем совсем свежие, 2014 года, документы: «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации», «Военная доктрина Российской Федерации», «Концепция внешней политики Российской Федерации». Вы поразитесь, но ни в одном из этих документов нет понятия «гибридная война», в них нет понятия информационной войны, сетевой войны, когнитивной войны, дистантной войны, кибервойны. Ни одного понятия современных войн там нет.

Ну, что тут скажешь? Остается только развести руками. Поэтому нам представляется, что наша с вами попытка не только упорядочивать мозги, но и привносить в дискурс понимание новейших точных смысловых трактовок, в том числе о вещах, угрожающих нашей стране, дело очень важное.

Спасибо. В следующий раз мы выходим на обретение смысла термина «политическая ответственность». Это будет интересно, потому что ответственность – это тоже штука не однозначная, а своего рода мультисмысловая. Всего доброго. До встречи.

15:03 23.03.2016 Эндрю Корыбко, политический обозреватель, США

Аналитический портал Oriental Review с радостью объявляет о начале регулярной публикации последних исследований Эндрю Корыбко на тему «Гибридные войны». В планируемых публикациях автор будет освещать стратегии, описанные им в его книге , вышедшей в свет в прошлом году. В своем труде Эндрю сформулировал новую парадигму понимания системы международных отношений и разработал соответствующую методологию для апробации своих теоретических выкладок.
В этой публикации под названием «Закон ведения холодной войны» автор отмечает, что:

« г лавной скрытой целью любой гибридной войны является препятствие построения многополярной системы международных отношений путём внешнего провоцирования конфликтов идентичности (этнической, религиозной, региональной, политической и т.д.) в государстве-мишени переходного типа» . Целями американской стратегии «гибридных войн» являются интеграционные проекты России и Китая (Евразийский экономический союз и «Шелковый путь») , что и является причиной целого ряда «географических битв». Эндрю изучает ситуацию в следующие регионы: евразийский «Хартленд», Балканы, Юго-Восточную Азию, Африку и Латинскую Америку; его задача - определение «болевых точек» каждого соответствующего государства переходного типа, которые могут быть использованы в рамках революционной формы ведения войны под названием «гибридные войны». Уникальная методология Эндрю включает такие переменные как этнический компонент, религия, история, административные границы, физическая география, а также социально-экономический дисбаланс внутригосударственного развития; столь многогранный характер предлагаемой методологии позволяет провести комплексный анализ уязвимых «точек» всех стран с позиции учения о «гибридных войнах». Задачей научного труда автора и серии публикаций на нашем портале является демонстрация возможных сценариев, к которым могут прибегнуть США для дестабилизации государств-мишеней, и предупредить лиц, принимающим решения, а также общественность, чтобы они смогли лучше подготовиться к вероятным сценариям, когда такие сценарии начнут претворяться в жизнь.

Закон ведения гибридной войны

«Гибридная война» - это наиболее значимая разработка США за всю историю их существования: неконвенциональные («гибридные») формы ведения войны (видоизмененные «цветные революции») в качестве основной тенденции по дестабилизации государств будут доминирующими еще многие десятилетия. Тем читателям, которые не привыкли смотреть на геополитику через призму «гибридных войн», может быть трудно определить, где вспыхнет очередная «гибридная война», однако в действительности определить, какие регионы или страны больше других рисуют стать жертвой этой новой технологии, не так сложно. Ключом для прогнозирования возникновения «гибридной войны» является признание того, что «гибридные войны - это спровоцированные извне ассиметричные конфликты, призванные подорвать целостность геоэкономических интересов» ; основываясь на этом факте, указать на направление вероятного удара относительно легко. Серия публикаций Эндрю Корыбко открывается материалом, который объясняет модели планирования «гибридных войн», а также углубляет знания читателей о стратегических контурах «гибридных войн». В последующих материалах Эндрю продемонстрирует, как сценарии ведения «гибридной войны» были реализованы в рамках войн, развязанных США в Сирии и на Украине - двух первых жертвах концепции «гибридных войн». В последующих публикациях автор отметит, какие уроки уже удалось извлечь из «гибридных войн» в Сирии и на Украине, а также укажет на новые вероятные жертвы «гибридных войн», и с какими основными геополитическими, стратегическими и социально-политическими рисками «новые жертвы» могут столкнуться в случае применения против них американской постмодернистской технологии ведения войны.

Моделирование «гибридной войны»

Первое, что нужно знать о «гибридных войнах», что они никогда не проводились против кого-либо из союзников США или в тех странах/регионах, где США имеют свои инфраструктурные интересы. Хаотические процессы, начинающиеся после развертывания сценария по смене режима, невозможно полностью контролировать; этот факт может иметь и обратный эффект: геополитический удар, который США прямо или косвенно направляют на своих соперников по многополярному миру, может быть нанесен по ним самим. Именно поэтому США никогда не попытаются организовать «гибридную войну» в той стране/регионе, где их интересы носят системный характер, хотя, разумеется, такие попытки могут быть вероятны и произойти очень быстро, в зависимости от геополитической обстановки. Тем не менее, общее правило все же гласит, что США не будут преднамеренно ставить под угрозу собственные интересы, если только в случае масштабного отступления США результатом не будет «эффект выжженной земли» (предположительно, такое может произойти в Саудовской Аравии, если США когда-нибудь будут вытеснены с Ближнего Востока).

Геостратегические и геоэкономические детерминанты:

Прежде, чем рассмотреть геоэкономические причины «гибридных войн», важно отметить, что e США преследуют еще и геостратегические целы, например, заманить Россию в заготовленную для нее ловушку, из которой выбраться, крайне тяжело, если вообще возможно. Мы называем такую ловушку «Разворотом Бжезинского »: одновременно нанесенные удары в Восточной Европе через Донбасс, на Кавказе через Нагорный Карабах , а в Средней Азии через Ферганскую долину ; в случае достижения синхронизированного эффекта данный тройной удар может возыметь катастрофический эффект и буквально парализовать «русского медведя». Такая схема в лучших традициях макиавеллизма всегда будет присутствовать в качестве угрозы, поскольку основывается на неопровержимых геополитических реалиях, и лучшее, что может сделать Москва - это попытаться предотвратить этот большой пожар на своей постсоветской периферии или же оперативно/должным образом отреагировать на указанные кризисы, развязанные Вашингтоном, непосредственно в момент их возникновения. Таким образом, геостратегические элементы «гибридной войны» неразрывно следуют вместе с геоэкономическими, особенно в случае с Россией, однако если рассматривать концепцию «гибридных войн» в более широком применении, например, против Китая и Ирана, описанную выше стратагему «Разворот Бжезинского» необходимо исключить, сфокусировавшись, скорее, на экономических факторах, которые для каждой указанной цели будут своими.

Главной скрытой целью любой гибридной войны является препятствие построения многополярной системы международных отношений путём внешнего провоцирования конфликтов идентичности (этнической, религиозной, региональной, политической и т.д.) в государстве-мишени переходного типа . Указанный сценарий наблюдается в Сирии и на Украине и является Законом ведения гибридной войны . Специфическая тактика и политические технологии, применяемые в каждом отдельном случае, могут отличаться, однако стратегическая концепция остается неизменной и стандартной. Помня о конечной цели, становится возможным перейти от теоретических размышлений к анализу практической реализации и начать с отслеживания географических корней различных проектов, которые США вознамерились реализовать. Многополярные транснациональные проекты против которых могут быть развязаны «гибридные войны», могут быть энергетического, институционального или экономического характера, и чем больше они пересекаются, тем больше вероятность применения против них стратегии «гибридных войн».

Социально-политические структурные риски и слабые стороны:

После того, как США определили для себя государство-мишень, они начинают искать его структурные риски и слабости, которые можно использовать в предстоящей «гибридной войне». Отметим, что это не физические объекты, на которых можно организовать саботаж, как, например, электростанции или дороги (хотя эти объекты тоже принимаются во внимание, но другими специалистами по дестабилизации), а социально-политические явления, которые должны подвергаться манипулированию, чтобы филигранно подчеркнуть «сепаратизм» некоторой части населения от общей ткани государства и, таким образом, «узаконить» последующий инспирированный извне бунт против властей. Далее указаны наиболее распространенные социально-политические структурные риски и слабые стороны, имеющие отношение к подготовке «гибридной войны»; при этом каждый из таких элементов может быть привязан к определенной географической области, после чего они, вероятно, будут выступать в качестве катализаторов при подготовке «цветной революции», а также в качестве исходных территорий-плацдармов для последующего перехода к ведению неконвенциальной войны. К числу социально-политических и структурных рисков относятся:

* Этническая принадлежность;

* Религия;

* История;

* Административные границы;

* Социально-экономический дисбаланс внутригосударственного развития;

* Физическая география.

Чем больший синергетический эффект от накладывания указанных социально-политических и структурных рисков будет достигнут, тем сильнее станет потенциал «гибридной войны»: каждый накладываемый друг на друга риск многократно усиливает совокупный эффект кампании и «сдерживает власть государства-мишени».

Этап подготовки:

«Гибридным войнам» всегда предшествует период социальной и структурной подготовки. Социальная подготовка действует в информационном пространстве с применением аспектов мягкой силы для максимального принятия населением предстоящей дестабилизации и убеждения его в том, что для изменения существующего на сегодняшний день положения вещей необходимы определенные шаги (или пассивное созерцание таковых). Структурная подготовка предполагает обращение к различным приемам, которые подталкивают правительства государств-мишеней к действиям, которые непреднамеренно, но усугубляют и без того существующие социально-политические обострения в обществе; задача стоит в создании «трещин» в целостной природе идентичности, которые сделают ее более восприимчивой к воздействию в рамках социальной подготовки «гибридной войны» и к последующему воздействию политических организаций, за которыми стоят некоммерческие организации (НКО); в большинстве случаев такие организации связаны с Фондом «Сорос» и/или «Национальным фондом в поддержку демократии». Наиболее распространенным инструментом, используемым в рамках структурной подготовки (и признанным во всем мире) являются санкции, скрытой целью которых всегда было (хотя не всегда реализовывалось на практике) «ухудшение жизни среднестатистических граждан», чтобы они все больше выступали за смену правящего режима и, таким образом, становились податливы импульсам и посылам, посылаемым извне.

Тем не менее, еще более тайным, хотя теперь и применяемым повсеместно, методом для достижения вышеуказанной цели является влияние Соединенными Штатами на некоторые функции бюджета государства-мишени, в частности, на размер его доходной части, и на что именно расходуются эти средства. Обвал цен на мировом рынке энергоносителей и сырьевых товаров в целом нанес ощутимый удар по странам-экспортерам: многие из них непропорционально сильно зависят от продаж сырья и энергоносителей, чтобы выполнять бюджетные планы. Поэтому сокращение доходов всегда ведет к сокращению государственных расходов на социальные нужды. Одновременно с этим некоторые страны сталкиваются с угрозами безопасности, которые спровоцировали США, и вынуждены реагировать на них в спешном порядке; в свою очередь, это ведет к незапланированным государственным расходам и урезанию финансирования социальных программ. Каждый из вышеописанных методов преследует цель вынудить государство-мишень сократить государственные расходы на социальные нужды, чтобы в среднесрочной перспективе подготовить почву для возможного проведения «цветной революции» - первого этапа «гибридной войны». В ситуации, когда государство-мишень сталкивается со снижением поступлений в бюджет и внезапной необходимостью нарастить расходы на оборону, создается угроза урезания финансирования социальных программ, что может приблизить реализацию сценария «цветной революции» со среднесрочной перспективы к краткосрочной (в зависимости от масштабов разразившегося внутригосударственного кризиса и успехов, которых добились находящиеся под влиянием и контролем США НКО в отношении политической организации ранее определенных антиправительственных сил).

Эндрю Корыбко - американский политический комментатор, в настоящее время работает в информационном агентстве Sputnik . Учится в аспирантуре МГИМО и является автором монографии «Гибридные войны: непрямой адаптивный подход к смене режима»
(Hybrid Wars: The Indirect Adaptive Approach To Regime Change), вышедшей в свет в 2015 г. Представленный материал войдет в его новую книгу о теории «ведения гибридных форм войны».

Публикацию и комментарий подготовил Михаил Бакалинский, кандидат филологическихнаук, доктор философии, независимый международный обозреватель

С момента окончания Второй мировой войны человечество не покидает страх начала Третьей мировой войны. Этот страх особенно усилило ставшее классическим заявление Альберта Эйнштейна: «Я не знаю, каким оружием будет вестись Третья мировая война, но в Четвёртой будут использоваться камни!». На Западе понятие «Третья мировая война» стало сначала стратагемой, а впоследствии превратилось в мифологему. Об угрозе Третьей мировой войны говорил и президент России Владимир Путин в своей второй «исторической речи», которая с легкой руки журналистско-политологического сообщества получила название «Валдайская речь»: смена мирового порядка (а явления именно такого масштаба мы наблюдаем сегодня), как правило, сопровождалась если не глобальной войной, не глобальными столкновениями, то цепочкой интенсивных конфликтов локального характера . Тем не менее, спустя 70 лет после окончания Второй мировой войны и, несмотря на кардинальные технологические и концептуальные изменения в человеческом обществе, восприятие обществом мирового конфликта не претерпело практически никаких изменений. Это пытаются объяснять масштабами трагедии Второй мировой войны, однако такая трактовка носит, скорее, бытовой характер и апеллирует к архетипу СТРАХ. Другая трактовка подобного восприятия Третьей мировой войны исходит из кризиса постмодернизма как современной философии, выраженного в отсутствии вектора дальнейшего развития человечества после окончания Холодной войны (известный тезис Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории») и изживании всех существующих политических форматов (необходимость создания т.н. четвертой политической теории). Со своей стороны, мы предлагаем дополнить вышеуказанную трактовку «стереотипного» восприятия Третьей мировой войны гипотезой о и о поверхностном понимании политических процессов.

Линейный характер восприятия реальности является непосредственным продолжением тезиса о «конце истории»: ничего нового современные стратеги придумать не могут, значит ответы необходимо искать в прошлом. Данное утверждение не лишено логики (новое - это хорошо забыто старое), но упускает одну деталь: процесс развития хоть и носит поступательно-повторяемый характер (как гласит третий закон диалектики), но не означает тождественный характер повторяемого события. Иными словами, повторяется общая ситуация, но не ее детали, которые в итоге и предопределяют исход всего события. На практике такая установка часто приводит к когнитивному диссонансу, результатом которого может стать политическая апатия, которую, используя современные политические технологии, можно применить в рамках информационной войны или, что еще опаснее, для подготовки «цветной революции». Еще одной причиной линейного характера восприятия реальности является поверхностное понимание политики: аудитория воспринимает политику через вербальные интервенции политических деятелей или представителей журналистско-политологических кругов, забывая при этом известную всем аксиому: «Политика - это самое концентрированное выражение экономики». Такое положение вещей во многом обусловлено тем, что современное человечество подвержено влиянию СМИ, как конвенциональных, так и социальных. Ежедневно получая огромные объемы информации из многочисленных источников, целевая аудитория упускает из виду крайне важный момент: задача любых СМИ - заставить аудиторию принять полученную информацию и, что главное, сопровождающий ее комментарий как единственно правильное понимание происходящего. В результате, линейный характер восприятия реальности, поверхностное понимание политики в сочетании с агрессивным характером деятельности всех видов СМИ может привести к тому, что популярный американский телеведущий Ли Кэмп (Lee Camp ) назвал утратой современным человеком, воспитанным в условиях потребительского общества, способности мыслить.

И все же, не стоит во всем винить общество: оно во многом является заложником своих «проводников в мире информации» - многочисленных экспертов, призванных всесторонне и объективно комментировать происходящее и намечать перспективы. Собственные наблюдения автора этих строк, не претендующего на статус истины в последней инстанции, показали, что именно журналистско-политологические круги в своих оценках систематически упускают экономическую составляющую всех (гео)политических конфликтов или касаются ее поверхностно или же дают несколько сомнительные экономические комментарии . Еще одним «грешком» «экспертного сообщества» является гиперболизация геополитического соперника: наделение его возможностями, которых в действительности у него нет (явно затягивающийся политический кризис в Бразилии показывает, что ). Так, например, Эндрю Корыбко (с которым автор этих строк имел честь и удовольствие общаться на профессиональные темы), с одной стороны, предпринял попытку разрушить линейный характер восприятия стратагемы «Третья мировая война» (что ему и удалось), предложив читателям действительно новое видение механизма «мировой встряски», отличное от привычных моделей на основе стереотипов и фобий, но с другой стороны все же сам «грешит» линейностью мышления и игнорированием экономических реалий. Эндрю Корыбко явно преувеличил возможности США, когда описал сценарий под названием «Разворот Бжезинского» - одновременный удар по России со стороны Украины, Кавказа и Средней Азии. Так, говоря о «кавказском направлении удара», Эндрю Корыбко имеет ввиду размораживание армяно-азербайджанского конфликта в Нагорном Карабахе: нам представляется, что автор, вероятно, исходил из понимания сильнейшей экономической зависимости Азербайджана от совокупного Запада: до 90% всего экспорта республики, а с ним и главной статьи пополнения местного бюджета, формирует нефть и продукты её переработки; 82% получаемых в этой сфере доходов приходится на одно юридическое лицо - BP-Azerbaijan. Бакинские эксперты называют такие кабальные условия разделения прибыли беспрецедентными в мировой экономической практике . Однако при этом Эндрю Корыбко упустил из виду факт , а это может свидетельствовать о том, что Вашингтон не полностью контролирует политическое руководство Азербайджана. Также в последнее время Азербайджан все больше демонстрирует дрейф в сторону Ирана и, что крайне важно, налаживает кооперационные связи с Россией не только в нефтегазовой сфере , но и в инфраструктурном и производственном секторах. Кроме того, проведение столь масштабной операции как «Разворот Бжезинского» должно опираться на мощную экономику, а ситуация в экономике США далеко не радужная, о чем говорилось . Таким образом, перед нами пример игнорирования политическим комментатором экономических событий и, как результат, линейное мышление однополярного мира, хотя сам Эндрю Корыбко стоит на позициях многополярной модели мироустройства.

В заключение хотелось бы напомнить, что когнитивная деятельность современного человека в условиях глобальной информационной войны, а также войны «гибридной», должна основываться на греческом критерии истины («критерия истины не существует») и, как следствие, руководствоваться гегелевским принципом диалектики «тезис-антитезис-синтез». Только в этом случае можно достичь адекватного и всестороннего понимания происходящих процессов и иметь возможность строить сценарии дальнейшего развития ситуации.

Материалы по теме

проведено исследование Multiple Futures - попытка заглянуть в будущее, получить представление о том, чего в ближайшем будущем можно ожидать в сфере международной безопасности. Над исследованием работали более восьми тысяч ученых, военных и политиков, причем ученых не только из стран НАТО. Исследователи пришли к нескольким основным выводам (и эти прогнозы уже начали сбываться). Согласно одному из сценариев, на фоне слабого, разделенного во мнениях международного сообщества станет возможным возвращение к политике образца XIX века, когда сильные государства будут навязывать свою волю слабым государствам, потому что международное сообщество, которое могло бы приструнить подобное поведение, фактически отсутствует. Сегодня мы наблюдаем приблизительно такое развитие событий, говорит генерал Франк ван Каппен:

Иллюстрация: argumentua.com

Ни Украина, ни остальные страны, оказавшиеся на линии соприкосновения геополитических платформ, не имеют возможности самостоятельно выбирать свою судьбу: они зажаты между российской сферой влияния с одной стороны и западной или европейской - с другой. Если страна находится на этой линии среза, значит, жди беды. Пиджак тоже всегда рвется по шву. Сегодня линия среза, которая раньше проходила через (оглянитесь на историю этой страны за минувший век), Венгрию, Чехословакию, сместилась на восток и проходит через Украину, через Беларусь, Молдавию и Грузию.

Второй вывод исследования НАТО 2004 года как раз и заключался в том, что мы станем свидетелями конфликтов по линии соприкосновения геополитических платформ. То, что сегодня делает со странами Восточной Европы, которые не являются членами НАТО или ЕС, может оказаться заразительным примером для других региональных держав.

- Еще одним выводом исследования НАТО 2004 года стал прогноз об изменении способа ведения военных действий, не так ли?

Украина не имеет возможности самостоятельно выбирать свою судьбу: она зажата между российской и западной или европейской сферами влияния. Если страна находится на этой линии среза, значит - жди беды. Пиджак тоже всегда рвется по шву

Это называется hybrid warfare, гибридная война. У этого термина множество дефиниций, ему посвящено много книг. Гибридная война - это смешение классического ведения войны с использованием нерегулярных вооруженных формирований. Государство, которое ведет гибридную войну, совершает сделку с негосударственными исполнителями - боевиками, группами местного населения, организациями, связь с которыми формально полностью отрицается. Эти исполнители могут делать такие вещи, которые само государство делать не может, потому что любое государство обязано следовать Женевской конвенции и Гаагской конвенции о законах сухопутной войны, договоренностям с другими странами. Всю грязную работу можно переложить на плечи негосударственных формирований.

- Аннексию Крыма Запад тоже уже проглотил?

Америка и Европа вечно будут продолжать кричать, что они переход Крыма к России не признают, то есть это будет очередной замороженный конфликт. Точно такой же, как Нагорный Карабах. Но, хотя юридически мы этого не признаем, де-факто присоединение Крыма свершилось - Крым стал частью России, там теперь правит Владимир Путин, Путин получил то, чего хотел. Вот вам еще одна важная отличительная черта гибридной тактики ведения войны: мировое сообщество ставится перед свершившимся фактом. Мировому сообществу остается говорить "Мы этого не признаем", но факт присоединения уже свершился. В краткосрочной перспективе это очень выигрышная тактика: "Смотрите, что у меня получилось! Без единого выстрела! "

- И никакие санкции что-то пока российского лидера не пронимают...

Нет, пока не пронимают. Но более жесткие санкции последуют. Их вводят пошагово в надежде, что Путин после каждой волны санкций может деэскалировать конфликт. На последнем этапе планируется блокировка в России платежных систем Visa и MasterCard, конфискация зарубежного имущества. Заявления Путина о том, что Россия создаст собственную платежную систему, говорят лишь о том, что он совершенно не понимает, как устроен международный финансовый рынок. К чему он собирается привязывать эту систему, кто будет принимать русскую кредитку? Запад вводит санкции чрезвычайно осторожно, потому что мы тоже от них пострадаем. Но мы это переживем, а вот ущерб, который санкции способны нанести российской экономике, будет колоссальным.

Я не могу этого документально подтвердить, но я неоднократно слышал, в том числе от представителей бизнеса, что за последние годы на оборонно-технические предприятия в Украине приходит российский менеджмент и сознательно банкротит предприятия, чтобы после их закрытия предложить ценным кадрам рабочие места в России. Однако Россия нуждается в зарубежных инвестициях, в западных экспертных знаниях, технологиях. В краткосрочной перспективе Путин выиграет много голосов, многие россияне будут гордиться тем, что Россия стала больше, расширила сферу влияния. Но в области экономики политика Путина в долгосрочной перспективе принесет России огромные потери. Даже с геополитической точки зрения то, что сейчас делает Путин, в долгосрочной перспективе неразумно. Настоящие геополитические проблемы России - на ее южных рубежах, на Кавказе, и в Сибири, на границе с Китаем, где также проходит геополитический срез. Проводимая Кремлем политика искусственного обострения чувства принадлежности к этнической общности может выйти самой же России боком. Не только на Кавказе, но и в Восточной Сибири, где проживает довольно много китайцев. Западные границы России были до сих пор самыми спокойными. Путин утверждает, что Россию "окружили". Но кто, скажите, стал причиной этого неспокойствия на западных рубежах?

- Путин винит во всем расширение ЕС и НАТО на восток.

Да, это его версия событий. На самом деле ЕС никого не зазывал в свои ряды и тем более не принуждал к членству. Членами ЕС страны становятся потому, что сами этого хотят. Причем одного желания недостаточно. Странам-кандидатам приходится провести реформы, чтобы их приняли. Посмотрите, с каким трудом вступили в ЕС Болгария и Румыния. Украине на это понадобится не менее 20 лет. Но Евросоюз не мог сказать независимым государствам, пожелавшим попробовать стать кандидатами на вступление, что это невозможно, потому что иначе "разозлится господин Путин". Принципиальным правилом для ЕС является право каждого государства осуществлять свободный выбор. Если жители какого-то государства хотят в Россию - это их выбор, но он должен быть осуществлен без применения давления. Эту свобода выбора отнимают сегодня и у Грузии, Молдавии, Азербайджана и Украины, а позже и Белоруссии (помяните мое слово). Им не дают сделать самостоятельный выбор.

- А как насчет расширения НАТО?

Что касается НАТО, то здесь очень важны две договоренности. Во-первых, после распада СССР Украина оказалась третьей по мощности ядерной державой в мире. Это никому не нравилось - ни американцам, ни Европе, ни России. Поэтому в Будапеште в 1994 году был заключен договор, по которому Украина полностью отказывалась от ядерного оружия, получая взамен гарантии сохранения своей территориальной целостности от нескольких стран. Украина сдала все свое ядерное оружие, но теперь одна из стран, которые должны были гарантировать суверенитет Украины, нарушила договор. Во-вторых, была и другая договоренность с Россией. Некоторые страны, бывшие члены Варшавского договора и даже бывшие республики СССР, захотели войти в НАТО. НАТО проводило на эту тему с Россией открытые переговоры. Россия дала добро на расширение НАТО на восток с одним условием, что в этих новых странах альянса не будет высокой концентрации военного контингента и ядерного оружия. НАТО строго выполняет эту договоренность и даже сейчас не собирается ее нарушать. Кстати, чтобы вступить в НАТО, надо тоже выполнить массу требований. НАТО тоже никого не принуждало к членству, вступить в НАТО очень непросто.

- По-моему, это Путин вдохнул в НАТО новую жизнь!

Некоторые говорят, что пора уже вывешивать плакат с благодарностью Путину, который спас Евросоюз и НАТО. Еще недавно раздавалось немало голосов, которые твердили, что НАТО утратило всякий смысл, что Россия - наш друг и партнер, а Европа абсолютно безопасна. И вдруг мы проснулись и поняли, что Россия - все-таки не партнер, а, по-видимому, противник. И вдруг Швеция с Финляндией запросились в НАТО. А критики НАТО теперь молчат.

- По вашей информации, НАТО собирается создать вдоль восточных границ блока буфер, плотно дислоцировав там небольшие армейские подразделения, что не нарушит договоренностей с Россией, но предотвратит проникновение незаконных формирований через границы НАТО. Это возможно сделать без решающего участия США?

Европа - экономический гигант, но политический и военный карлик. После распада СССР Европа полностью инкассировала дивиденды от мира - финансовые средства, высвободившиеся в результате отказа от гонки вооружений. Численность вооруженных сил в Европе сократилась вдвое. В распоряжении ВВС Нидерландов когда-то были 200 военных самолетов, теперь около 60, из которых летают штук 30. У Нидерландов была тысяча танков, теперь ни одного. Было 22 военных фрегата, теперь 6. Не только Нидерланды, вся Европа совершенно запустила свою армию. Европейские политики ставили во главу угла то, что называется low politics, заботу о благосостоянии своих граждан, полностью игнорируя high politics. На безопасность в среднем по Европе тратится по полтора процента ВВП, в то время как НАТО рекомендует тратить как минимум 2 процента. 75 процентов бюджета НАТО пополняется из США, без США Европа в военном отношении - ничто. Америке такое положение дел откровенно надоело. Есть серьезная вероятность того, что непростая международная обстановка заставит европейских политиков взяться за свои военные бюджеты, но по-настоящему нарастить военную мощь удастся даже при увеличении финансирования не ранее чем через несколько лет.

- И все же, господин ван Каппен, вы все время говорите о геополитическом противостоянии так, словно президент России действительно просчитывает ситуацию на многие годы вперед, задумывается о будущем своей страны. Многие российские либеральные аналитики убеждены, что Путин заинтересован исключительно в победе в краткосрочной перспективе, причем в победе не для России, а лично для себя и своего ближайшего окружения.

В краткосрочной перспективе Путин выиграет это противостояние, потому что никто не знает, как должным образом ответить на гибридную войну. Но в средне- и долгосрочной перспективе Путин проиграет. Россия будет попадать во все большую зависимость от зарубежных технологий и капитала, окажется зажатой между двумя мощными экономическими блоками - трансатлантическим блоком США и ЕС, который формируется сейчас и будет насчитывать свыше 800 миллионов жителей, и Китаем. Россия же свою экономику так и не сможет поднять, ведь поднять ее можно будет, только наладив торговые связи с Западом и поборов коррупцию. И вот еще что: Западу вовсе не выгодно иметь под боком нестабильную, враждебно настроенную, бедную Россию. Нас интересует Россия как стабильный партнер, - уверен член верхней палаты парламента Нидерландов, генерал-майор в отставке Франк ван Каппен.