Китай подготовил на границе с Россией, а также в своей стратегической военной компоненте все необходимое, чтобы “вернуть утраченное”. Когда на учениях российские военные эксперты “случайно” заглянули в китайские штабные карты, то увидели, что “на них желтым закрашены: вся Сибирь, Казахстан, Средняя Азия – в Китае эти территории считают захваченными русскими более 300 лет назад”. Сейчас эти планы могут быть реализованы в случае удачной возможности.

В январе 2017 года российские информагентства сообщили, что Китай разместил свои самые новые и наиболее совершенные межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) “Дунфэн-41″ (Dongfeng-41, DF-41) непосредственно близ границ России – в пограничной северо-восточной провинции Хэйлунцзян. Dongfeng – “Восточный ветер”: принятое в КНР обозначение баллистических ракет наземного базирования. Вскоре появилась новость, что к российским границам передислоцирована одна из ракетных бригад, вооруженных этими МБР DF-41. Хотя министерство обороны Китая тактико-технические данные DF-41 не рассекречивает, кое-что об этом изделии экспертам известно. Это твердотопливная баллистическая ракета, запускаемая с мобильных грунтовых или железнодорожных установок. Дальность полета 10–15 тысяч километров, несет 10–12 ядерных боеголовок в разделяющихся боевых блоках индивидуального наведения и ложные цели для противодействия системе ПРО.

“Высокая степень доверия”

Разумеется, на своей территории Китай вправе развертывать что угодно и где угодно. Тем не менее, не слишком приятно, когда сосед развертывает баллистические ракеты с ядерными боеголовками прямо у твоего палисадника, независимо от того, какие намерения он при этом декларирует. Достаточно вспомнить резкую реакцию США на размещение советских ракет на Кубе в 1962 году – инцидент едва не привел к новой мировой войне. Не менее резко отреагировала и Москва, когда в начале 1980-х годов США приступили к размещению в Западной Европе крылатых ракет наземного базирования и баллистических ракет средней дальности “Першинг-2″.

Поднявшуюся было по поводу китайских ракет шумиху в российских СМИ приглушили очень оперативно: словно по команде всё стихло через день. Этот единственный день, правда, оказался богат на комментарии, причем на удивление единодушные: китайские ракеты у российских границ – это совсем не опасно, никакой угрозы они не представляют, нацелены “не на нас”. Ведь если бы Китай планировал нанести удар по России, то разместил бы эти DF-41 в Ланчжоуском военном округе – в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, а не у северо-восточных границ с Россией, откуда китайская МБР этого типа “гарантированно достает до Вашингтона”. По версии российских комментаторов, таким способом Китай “решает задачу более гарантированного прицеливания и сокращения пути полета от старта до цели”, стремясь обеспечить наиболее выгодное для удара по США направление в обход зон американской ПРО.

Глава комиссии Госдумы по правовому обеспечению развития организаций оборонно-промышленного комплекса РФ Владимир Гутенев и вовсе изрек, что размещение Китаем стратегических ракет близ российских границ “свидетельствует о высокой степени доверия между странами”. Дальний Восток и Сибирь, по версии комментаторов, вообще находятся в “мертвой зоне”, недоступной для поражения, да и ракеты этого типа не предназначены для поражения объектов вблизи, так что с военной точки зрения паника безосновательна. И вообще, заявил Владимир Джабаров, в прошлом сотрудник КГБ и генерал ФСБ, ныне первый зампред комитета Совета Федерации по международным делам, это нормально, когда ракетные комплексы “не кучкуются вокруг Пекина, а размещаются в целом по территории страны”. Тем паче, уверяет генерал-сенатор, что “в истории Китая еще не было примеров, когда страна вела бы войны вне своей страны”.

DF-10 – китайские крылатые ракеты наземного базирования во время парада

Получается, что генерал не считает “ведением войны вне своей страны” вторжение огромной армии “китайских народных добровольцев” в Корею (1950), захват Тибета (1959), вторжения в Индию (1960, 1962, 1967), захват Парасельских островов (1974), атаку островов архипелага Спратли (1974), китайское вторжение во Вьетнам (1979), нападение китайских ВМС на вьетнамские военные корабли у островов Спратли (1988) и на филиппинские военные корабли там же (1996)? А про целую серию “миролюбивых” китайских вторжений в СССР в 1969 году, в том числе на остров Даманский и в районе Жаланашколь, генерал, видимо, вообще запамятовал. Или согласен с официальной установкой Пекина, что это были “контрудары самообороны против советской агрессии”?

Высказался по теме и пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков, заверив , что Кремль не воспринимает как угрозу ни размещение Китаем своих межконтинентальных баллистических ракет близ границы с Россией, ни вообще “военное строительство в Китае”: он же “является нашим стратегическим союзником” и, разумеется, “мы дорожим нашими отношениями”.

Логика премудрых пескарей

Странная логика: когда США размещают элементы своей системы ПРО в Польше и Румынии, те же эксперты говорят о крайней опасности для России, о возможном противодействии и ответных мерах. А вот китайские ракеты под боком – это совершенно безопасно. До Вашингтона эти МБР долетают “гарантированно”, а до Москвы (Самары, Челябинска, Екатеринбурга) – нет. Кто вообще располагает информацией, что они нацелены не на Россию, и что мешает китайцам, если они и не нацелены на Россию, перенацелить их в любой момент? Не говоря уже о том, что превосходно развитая вдоль всей границы с Россией система рокад – железнодорожных, шоссейных, грунтовых – позволяет китайцам оперативно перебросить любые мобильные комплексы в любую точку, откуда они могут произвести залп – тоже куда угодно.

А если ракеты и нацелены за океан, выходит, Китай убирает их в российское подбрюшье, чтобы прикрыться российской территорией и российскими же средствами ПРО от США? Ведь траектория полета этих ракет проходит над российской территорией, и кто сказал, что США спокойно воспримут полет китайских ракет над Россией, безучастно ожидая прилета боеголовок? Если китайцы выстрелят из-под российского “брюха”, ответная атака весьма вероятна. И удар по китайским ракетным бригадам может зацепить и российскую территорию. К тому же одну бригаду, оснащенную пресловутыми новейшими ракетами, дислоцировали в том самом Синьцзян-Уйгурском автономном районе, откуда, как и заверяли эксперты, удобнее всего стрелять по России. Возможно, китайцы прислушались к “совету” российских экспертов?

После того как ряд российских экспертов во главе с пресс-секретарем Путина заверили россиян, что размещение китайских ракет на российской границе это не только не опасно, но и свидетельствует о высоком доверии между сторонами, свое веское слово молвил Пекин. Китайский МИД заявил, что вооруженные силы КНР “в последнее время” не размещали на северо-востоке страны ракеты DF-41, что это “всего лишь домыслы пользователей интернета, догадки, не соответствующие действительности”. Тогда откуда вообще взялась эта информация, на полном серьезе обсуждавшаяся российскими политиками и экспертами?

Ее источником оказалась статья” Dongfeng-41 will bring China more respect” (“Дунфен-41″ принесут Китаю больше уважения”), напечатанная в китайской англоязычной газете Global Times. При сущестующем в КНР уровне контроля над, ложнопредставить, что это могло быть газетной уткой. Global Times – структурное подразделение газеты “Жэньминь Жибао”, печатного органа ЦК КПК, его рупор за пределами КНР. Значит, китайские власти решили довести до внешней аудитории, что уже приступили к развертыванию новых мобильных комплексов баллистических ракет, способных дотянуться куда угодно. И место их дтслокации было указано не случайно.

“Вторая артиллерия” Поднебесной

Китай – единственное из пяти официально признанных по Договору о нераспространении ядерного оружия 1968 года государств, обладающих ядерным оружием, которое не предоставляет вообще никакой информации о своих ядерных силах. Но время от времени такие данные публикуют компетентные американские и российские военные источники. Например, в этом вопросе можно опираться на доклады, ежегодно представляемые министерством обороны США Конгрессу (до 2009 года – Annual Report to Congress: Military Power of the People’s Republic of China, с 2010 года – Annual Report to Congress: Military and Security Developments Involving the People’s Republic of China), статьи и интервью бывшего начальника Главного штаба – первого заместителя главкома Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) РФ генерал-полковника Виктора Есина, а также монументальный справочник Константина Чуприна “Военная мощь Поднебесной: Вооруженные силы КНР”.

По данным генерала Есина, стратегические ракетно-ядерные силы КНР развернуты на шести ракетных базах, ракетами с ядерными боеголовками оснащено 19 китайских ракетных бригад. На их вооружении:

– шахтные ракетные комплексы жидкостной МБР DF-5/5А (дальность стрельбы – до 12000–13000 км);

– грунтовые мобильные ракетные комплексы твердотопливных МБР DF-31 (дальность стрельбы – до 8000 км) и DF-31A (дальность стрельбы – до 12300 км);

– мобильная грунтовая/железнодорожная МБР DF-41 (дальность стрельбы – 10000–15000 км);

– шахтные и наземные ракетные комплексы жидкостной баллистической ракеты средней дальности DF-4 (дальность стрельбы – 4750–7000 км);

– грунтовые мобильные комплексы баллистических ракет средней дальности DF-21 (дальность стрельбы – до 2000 км) и DF-21А (дальность стрельбы – 2800–3000 км);

– баллистические ракеты средней дальности DF-3/3А (дальность стрельбы 2650–2800 км) и DF-25/25A (дальность стрельбы – до 1700 км);

– грунтовые мобильные ракетные комплексы оперативно-тактических ракет DF-15/15А/15Б (дальность стрельбы – до 620 км);

– грунтовые мобильные ракетные комплексы DF-11/11А (дальность стрельбы – до 300 км).

Ядерную боевую часть (БЧ) также несут тактические баллистические ракеты “тип 8610″/М-7 (дальность стрельбы – 150–180 км). Помимо этого мобильные ракетные комплексы с ядерной БЧ имеются и на вооружении сухопутных войск: не менее 100 баллистических ракет DF-11 и порядка 500 крылатых ракет “Дунхай-10″ (DH-10, дальность стрельбы – 1500–2000 км). Также на вооружении состоят маневрирующие крылатые ракеты наземного, морского или авиационного старта HN-1/CF-1 (дальность стрельбы – до 600 км), HN-2/CF-2 (дальность стрельбы – до 1000–1800 км) и HN-3 (дальность стрельбы – до 2500–3000 км). Отдельной строкой проходит морская компонента ядерных сил Китая – баллистические ракеты “Цзюйлан-1″ (дальность стрельбы – до 2400 км) и “Цзюйлан-2″ (дальность стрельбы – до 8000 км), которыми оснащены китайские атомные субмарины. Сейчас в строю четыре подводных ракетоносца, на борту которых, в общей сложности, не менее 48 баллистических ракет.

Стратегический бомбардировщики “Хун-6″

По данным на 2012 год, китайская авиация – стратегическая (бомбардировщики “Хун-6″: по разным данным, от 60 до 160 единиц) и тактическая (свыше 300 истребителей-бомбардировщиков, сертифицированных для выполнения ядерных задач) – имела на вооружении до 120 термоядерных авиабомб Б-5 (мощность до 2 мегатонн) и 320 ядерных авиабомб Б-4 (мощность от 5 до 20 килотонн). Так что у ВВС Китая в наличии не менее 440 единиц авиационных ядерных боеприпасов. Также на вооружении китайской авиации имеются стратегические крылатые ракеты CJ-10A с ядерной БЧ (дальность стрельбы от 500 до 2500 км), количество которых неизвестно.

Поскольку радиус действия китайской тактической авиации позволяет доставить ядерные авиабомбы максимум на 1400–2000 км, то, взглянув на карту, несложно догадаться, что предназначены они в основном для российского Дальнего Востока. Опять же тактико-технические данные китайских баллистических ракет, особенно среднего радиуса действия и тактических, а также особенности развертывания ракетных баз и дислокации ракетных бригад столь же наглядно демонстрируют: львиная доля китайского ракетно-ядерного потенциала нацелена прежде всего на Россию.

Согласно справочнику-ежегоднику The Military Balance, Китай располагает 467 стратегическими баллистическими ракетами наземного базирования, 48 баллистическими ракетами морского базирования и 50 ядерными авиабомбами. Но военные эксперты считают эти данные явно заниженными. Генерал Есин утверждает, что ядерный потенциал Китая недооценивается, он существенно выше. По его подсчетам, уже к 2011 году китайские заводы по производству специальных расщепляющихся материалов могли наработать до 40 тонн оружейного урана и около 10 тонн оружейного плутония. Этого достаточно для изготовления 3600 ядерных боеприпасов: 1600 урановых и 2000 плутониевых. Даже если половина произведенных ядерных материалов – складские запасы, то, уверен генерал Есин, в ядерном арсенале Поднебесной, насчитывается не менее 1600–1800 единиц ядерных боеприпасов. Так что КНР уже является третьей, после США и России, ядерной державой. А по ракетам средней и малой дальности ядерная мощь Поднебесной, полагает академик Алексей Арбатов, и вовсе превосходит потенциалы США и России.

По данным военных, в центральных провинциях Китая силами “Второй артиллерии” сооружена сеть огромных подземных тоннелей общей протяженностью примерно в 5000 километров. Вероятнее всего, тоннели предназначены для укрытия значительного количества резервных мобильных пусковых установок с баллистическими и крылатыми ракетами, ядерных боеприпасов. “Иного военного предназначения таких грандиозных сооружений, – констатирует генерал Есин, – просто нельзя себе представить”. По самым скромным оценкам, в этих тоннелях размещены тысячи “неучтенных” мировым сообществом ядерных боезарядов и сотни запасных баллистических ракет разных классов.

Разумеется, все ядерные средства Китая могут развертываться в пределах досягаемости до России – и развертываются. Наращивание же китайского потенциала ядерного удара по европейской части страны, считает Алексей Арбатов, блокирует преимущества России по ядерным средствам средней дальности и оперативно-тактического класса, которые пока компенсируют превосходство обычных вооруженных сил и вооружений КНР над российскими в Сибири и на Дальнем Востоке. Не говоря уже о том, что наращивание ядерных сил Китая создает “существенный, хотя и негласный стимул для развития системы ПРО США и их союзников на Дальнем Востоке”.

“Война – это мир”

Пекин не раз заявлял, что не планирует применять ядерное оружие первым. Но китайская военная терминология, мягко говоря, своеобразна: термином “оборона” там запросто могут обозначить собственную агрессию, как это уже было не один десяток раз. Например, вторжение 1979 года во Вьетнам официально обозначается как “упреждающая оборонительная война против Вьетнама” и “контрудар самообороны”, была даже учреждена одноименная медаль. Мартовские вторжения 1969 года на остров Даманский официально именуют “контрударами самообороны против советской агрессии”.

Доктрина “активной обороны” включена в китайский закон о безопасности 2015 года и стратегические документы НОАК. Но собственно про оборону там почти ничего нет, только про “оперативно активное в ориентации” действие: мы, мол, сами первыми не нападаем, но “агрессивно реагируем”, если кто-то задумал (!) нас атаковать. Наносим удар в глубину, атакуя первыми, захватываем инициативу, наступаем и громим, высаживаем десанты, но это не агрессия, а оборона.

А концепция локальных войн и вовсе не только не исключает свою собственную инициативу в развязывании подобных военных конфликтов, но рассматривает их как “законный и эффективный” способ “предотвращения” мировой войны. В китайской военной доктрине есть и другие интересные установки. Например, “самооборона, направленная на исправление ошибок истории и устранение несправедливости…”

В рамках всех этих “самооборон” и “исправлений” имеется не только “активная оборона”, но и концепция “быстрого реагирования” в пределах “стратегических границ и жизненного пространства”, которые должны перемещаться и расширяться по мере роста “комплексной мощи государства” до тех геополитических рубежей, в которых оно будет в состоянии реально защищать свои интересы. Также доктринальные установки упоминают “ограниченный ядерный контрудар в целях самозащиты”.

Но ведь Россия и Китай добрые соседи, друзья и союзники, как повторяют в Кремле уже четверть века? Официальный Пекин все это время четко и недвусмысленно давал понять: никакого союза с Россией у него нет, да и вообще у КНР военно-политических союзников нет. И откуда господин Песков взял, что Китай и Россия “стратегические партнеры”, можно только гадать.

Бюджет, дислокация, перевес

О направленности стратегии Китая и его замыслах красноречиво говорят цифры инвестиций в военную сферу: последние четверть века темпы роста военных расходов КНР превышают темпы роста ВВП в 1,5–2 раза. В 1996 году Пекин официально потратил на военные цели примерно 12 миллиардов долларов, реально – от 40 до 59 миллиардов долларов. До 2002 года китайские военные расходы ежегодно стабильно росли на 4–6 миллиардов долларов в год. Затем последовал скачок, и до 2006 года эти расходы увеличивались уже до 9–10 миллиардов долларов ежегодно. С 2007 года новый рывок – официально объявленный военный бюджет КНР тогда достиг 46 миллиардов долларов, в реальности же военные расходы составили до 139 миллиардов. Официально 100-миллиардную планку военный бюджет КНР проскочил в 2012 году – тогда было объявлено про 106,7 миллиарда долларов, но, по данным Пентагона, реальная цифра была ближе к 180 миллиардам (официальный российский военный бюджет составил тогда же 61,3 миллиарда долларов). Дальше – больше, и в 2017 году военный бюджет Китая официально вырос до 151,8 миллиарда долларов, в реальности он превысит 215–216 миллиардов долларов – это второй в мире по величине военный бюджет после американского.

Огромные средства идут, прежде всего, на переоснащение НОАК новыми поколениями ядерных ракет, мобильными системами ПВО большого радиуса действия, современными ударными самолетами, особо точными системами вооружения для авиации, современными боевыми кораблями океанской зоны, десантными амфибийными средствами, новейшей бронетехникой. Самые передовое ударное вооружение в первую очередь получают части и соединения Пекинского и Шэньянского военных округов, нацеленные на российский Восточный военный округ. Пекинский округ – три армии: 65, 38, 27-я, пять авиационных дивизий – три истребительные, транспортная и морской авиации. Всего примерно 430 тысяч человек. Шэньянский округ – тоже три армии: 16, 39, 40-я, четыре авиадивизии – три истребительные и штурмовая. Всего около 400 тысяч человек. Добавим еще и Цзинаньский военный округ, служащий ближним резервом и тыловой базой для Пекинского, – три армии: 54, 20, 26-я, шесть авиационных дивизий – две истребительные, штурмовая и три – морской авиации. Всего примерно 250 тысяч человек. На действия в направлении Алтая и дальше (а также через Монголию) ориентированы войска Ланчжоуского военного округа: две армии (21 и 47-я), но возможно, еще и 13-я армия, три авиационные дивизии – две истребительные и бомбардировочная. Всего около 280 тысяч человек.

То есть из 2 330 000 военнослужащих китайской армии почти две трети служит в округах, так или иначе потенциально нацеленных на Россию. Именно в Пекинском и Шэньянском округах сосредоточены самые боеспособные танковые и механизированные части и соединения.

По танкам (вообще по бронетехнике) у китайской армии над российскими силами на Дальнем Востоке, в Сибири и Забайкалье перевес огромный. И не только численный, но и качественный: новейшие типы китайских танков уже ничуть не уступают российским Т-90, превосходя, по утверждению ряда экспертов, различные модификации танка Т-72. Да и количество тоже имеет значение: по оценкам Пентагона, на вооружении НОАК сейчас не менее 7000 танков, а то и вовсе 10 тысяч. Ни у одного соседа КНР просто не хватит противотанковых средств для такой армады!

В тех же ударных округах сосредоточена и большая часть китайской ствольной артиллерии (официально – 8000 орудий, реально – свыше 13 тысяч) и реактивных систем залпового огня (РСЗО). Китайская артиллерия – крупнейшая в мире: до 30 тысяч орудий, минометов и РСЗО. В их числе и РСЗО, пока не имеющие аналогов в мире: 400-мм WS-2 и WS-3 (дальность стрельбы 200 км) и 425-мм WS-2D, оснащаемая управляемыми гиперзвуковыми ракетами (дальность стрельбы 400 км). Так что эти РСЗО фактически могут поражать объекты на стратегической дальности, в глубине российской территории.

Китайские ВМС – тема отдельная, достаточно лишь сказать, что по своему корабельному составу и боевой мощи они в разы превосходят Тихоокеанский флот России.

Что форсировали

Учения и маневры, проводимые китайскими военными, вполне ясно показывают, каковы наиболее вероятные направления приложения активности НОАК. Так, в 2006 году в Шэньянском и Пекинском военных округах прошли масштабные 10-дневные учения, в ходе которых армейские подразделения произвели 1000-километровый бросок. По сути это была отработка глубокой наступательной операции в отрыве от мест постоянной дислокации и тыловых баз, в горно-степной местности и природно-климатических условиях, приближенных к Забайкалью. Учения 2009 года были еще масштабнее: тогда были задействованы четыре военных округа, а четыре дивизии совершили комбинированный марш – по железной дороге и своим ходом – уже на две тысячи километров. Всего в ходе тех маневров китайские части и соединения преодолели 50 тысяч километров. Зимой 2012–2013 года войска Шэньянского и Пекинского округов провели серию учений с широким использованием бронетехники и самоходной артиллерии в условиях экстремально низких температур и глубокого снежного покрова. В конце ноября 2015 года НОАК провела очередные учения в суровых условиях, испытав своих солдат на выносливость в боевых действиях в легкой одежде при 20-градусном морозе. Учения прошли в провинции Хэйлунцзян возле города Хэйхэ – он расположен прямо напротив российского Благовещенска, на противоположном берегу Амура. В сентябре 2016 года со ссылкой на китайские информационные агентства прошли сообщения, что Китай внезапно начал масштабные военные учения на границе с Россией – якобы по отработке форсирования Амура. В действительности учения проводились не на границе с Россией, а в центре Китая, на реке Янцзы, но, что существеннее, это была отработка именно форсирования рек в ходе наступательной операции. Если взглянуть на карту Китая, то видно, что кроме Аргуни, Амура и Уссури на границе России китайским войскам в ходе наступления форсировать просто нечего и негде. Для операций в джунглях Юго-Восточной Азии или в горах на границе с Индией отработка форсирования рек или прорыва танковых клиньев по заснеженной горно-лесистой и степной местности явно не пригодится. Да ведь бронетанковых соединений китайцы на тех направлениях и не дислоцируют.

Вернуть “утраченное”

Китайская историческая наука и пресса уже много десятилетий твердят об агрессии России против Китая, о перманентном захвате китайских территорий русскими, начиная с 17-го века, о “неравноправных договорах” с Россией. Комплекс территориальных претензий к СССР стране представил еще Мао Цзэдун. 10 июля 1964 года на встрече с председателем Социалистической партии Японии Кодзо Сасаки он произнес: “Советский Союз захватил слишком много земель. … Они отрезали все, что можно отрезать. … Более 100 лет назад они отрезали земли к востоку от Байкала, включая и Боли (Хабаровск), и Хайшэньвей (Владивосток), и полуостров Камчатка. Этот счет не погашен, мы еще не рассчитались с ними по этому счету”.

Прошли десятилетия, заключены договора об урегулировании пограничных споров, но на высшем уровне слова “великого кормчего” так и не дезавуированы. Применительно к китайским реалиям это означает, что отказа от территориальных претензий не произошло. Карты с обозначением “исторических границ Китая” и “утраченных территорий” печатаются и поныне. Китайские дети учатся по учебникам, где “своей территорией” называется Сахалин, Приморский и половина Хабаровского края, Алтай, Тува и Бурятия, значительная часть Иркутской области, Еврейская автономная область, Забайкальский край и Амурская область. “7300-километровая китайско-российская граница, – пишет в своей статье

«Гибридная» оккупация Московии идет полным ходом.

Заявление ТАСС от 13 июня 1941 года вошло во все учебники по истории Второй мировой войны. Поразительно напоминающее его по стилистике заявление Пескова от 24 января 2017-го обратило на себя внимание нескольких блогеров, включая вашего покорного слугу, пишет в своем блоге на "Радио Свобода" политический эксперт Андрей Пионтковский .

Сопоставление двух текстов весьма поучительно, потому что при всей внешней схожести означенных документов мотивы, намерения их авторов (Иосифа Сталина и Владимира Путина) и военно-стратегическая ситуация, в которой СССР и Российская Федерация находились в момент обнародования этих заявлений, разительно отличаются. Применительно к заявлению от 13 июня 1941 года чаще всего вспоминают следующий абзац:

"ТАСС заявляет, что, по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям".

До научной революции историков Виктора Суворова и Марка Солонина эти слова бесконечно цитировались – как доказательство глупости, наивности, самообмана, неподготовленности к войне и трусливого заискивания перед превосходящим противником. В официальной трактовке истории Великой Отечественной войны столь замечательные качества Сталина русофобски распространялись на весь командный состав Красной Армии. Однако в реальном тексте заявления ТАСС от 13 июня 1941 года содержались еще два пункта:

"3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными;

4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата".

13 июня 1941 года мирная политика СССР подошла к тому рубежу, который на военном языке называется "стратегическое развертывание Вооруженных сил". Тысячи эшелонов с войсками двигались к западной границе страны. Скрыть это было невозможно в принципе, но была надежда на то, что удастся хоть на несколько дней усыпить бдительность противника. Оба диктатора неудержимо шли к войне, стараясь опередить друг друга. Заявление 13 июня было всего лишь одним из фейковых вбросов в уже развернувшейся, говоря современным языком, информационной войне.

Выступление Сталина 5 мая 1941 года на приеме выпускников военных академий звучало как речь торжествующего триумфатора, в значительно большей степени, чем его же речь 24 июня 1945 года после Парада Победы. В тот же день в предвкушении предстоящего исторического триумфа вождь впервые вышел из партийного зазеркалья и облачился в официальную государственную мантию Председателя СНК.

СССР был основательно подготовлен к войне с Германией, имел большую армию, обладал превосходством в основных категориях вооружений. И, что очень важно, расклад сил на мировой арене был чрезвычайно для Кремля благоприятен. Сталинский замысел мировой войны "Ледокол" фактически сработал. После впечатляющего разгрома Франции Гитлер все-таки увяз в войне на Западе. После поражения в "Битве за Англию" и вынужденного отказа от вторжения на Британские острова Германия стратегически была обречена.

Сознавая свое отчаянное положение, Гитлер видел в нападении на СССР и попытке блицкрига единственный шанс на спасение. Опередить Сталина Гитлеру удалось, и ему почти удалось осуществить свой авантюрный план, но это уже другая трагическая история, не являющаяся предметом данной статьи. Поэтому от анализа военно-политической ситуации на западных границах СССР в 1941 году обратимся теперь к положению на восточных границах России в 2017-м.

Текст заявления от 24 января 2017 года: "В Кремле не рассматривают размещение китайских баллистических межконтинентальных ракет Дунфэн (Восточный ветер) 41 у границ с Россией в качестве угрозы. Какие-либо действия в плане развития вооруженных сил Китая, если эта информация соответствует действительности, не воспринимается как угроза для нашей страны. Китай является стратегическим союзником и партнером России как в политическом, так и в торгово-экономическом плане, и в Москве дорожат этими отношениями".

Прежде чем обсуждать этот замечательный текст в целом, хотелось бы уточнить один важный аспект при сравнении военных потенциалов России и Китая. Достаточно распространенным является убеждение в том, что ядерный потенциал РФ полностью нивелирует очевидное превосходство КНР в обычных вооружениях. Собственно, оно было отражено в пункте 8 военной доктрины Российской Федерации еще 2000 года (который почти дословно был повторен и в утвержденной в 2014 году новой версии доктрины): "Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства".

Это недвусмысленная декларация готовности России первой применить ядерное оружие в случае нападения противника, превосходящего ее на конвенциональном уровне. Именно так следует понимать слова "когда под угрозу поставлено само существование государства".

Уместно, однако, повторить то, что еще более 15 лет назад мы отмечали в совместной статье с полковником В. Н. Цыгичко, обсуждая новоиспеченную военную доктрину на страницах журнала Министерства обороны "Военная мысль" (№ 2, 2001). "Безусловно, наше ядерное превосходство будет учитываться Китаем при принятии ответственных решений, но оно, к сожалению, не является радикальным средством сдерживания. Реальность такова, что сегодня порог "неприемлемого ущерба" для Китая несравненно выше, чем для развитых постиндустриальных стран и России. Этот трудно формализуемый параметр является производным не от характеристик систем оружия, а от цивилизационного типа общества, от ценности человеческой жизни в той или иной культуре. Китай может пойти на громадные человеческие потери ради достижения важных для него политических целей. Пример тому – китайско-вьетнамский конфликт 1979 года, когда отрабатывалась тактика "живой волны" и потери наступающих измерялись тысячами солдат каждый день.

А так как ядерная стратегия – это больше чем наполовину психология, то преимущество в этом психологическом поединке может оказаться не у той стороны, которая обладает более совершенным ядерным арсеналом, а у той, чья культура более терпима к масштабным человеческим потерям. Если в этом ракурсе взглянуть на потенциальный российско-китайский конфликт, то придется отказаться от иллюзорного представления о том, что угроза использования тактического ядерного оружия всегда способна сдерживать превосходящие конвенциональные силы противника. Большая готовность к жертвам позволит китайской стороне повысить ставки в этом ядерном покере".

За прошедшие 15 лет ядерный потенциал КНР заметно укрепился, и говорить о российском превосходстве в этой сфере уже нет никаких оснований. Как стало на днях известно широкой российской общественности, есть у китайцев и межконтинентальные баллистические ракеты, способные поражать любую точку на территорию России. "Эксперты" немедленно бросились радостно убеждать общественность, что ракеты эти нацелены на проклятых "пиндосов". Можно было подумать, что "эксперты" сами нацеливают китайские ракеты. Какая вообще разница, на кого МБР нацелены сегодня вечером? Важно, что они есть и об их возможностях прекрасно осведомлены в российском Генеральном штабе. Надо ясно представлять себе: если Китай окажется нашим военным противником, то это будет противник, впервые в нашей военной истории превосходящий нас на всех уровнях эскалации потенциального конфликта.

Итак, на наших восточных рубежах мы имеем следующую диспозицию. С одной стороны – депрессивный регион с убывающим населением и деградирующей экономикой, все более зависимый в своем жизнеобеспечении от южного соседа. С другой стороны – демографический гигант с бурно растущей второй экономикой мира, самая большая в мире сухопутная армия, регулярно проводящая учения, демонстративно имитирующие боевые действия на территории России. В ядерной сфере – даже не классическая патовая концепция взаимно гарантированного уничтожения, как в случае СССР и США в годы холодной войны, а ситуация, в которой возможное обращение к сценарию "радиоактивного пепла" не сулит ничего хорошего прежде всего российской стороне.

Внешний контекст: глубокая экономическая взаимосвязь Китая и США, растущий в американской элите синдром имперской усталости и готовность значительной ее части принять модель китайско-американского кондоминиума – большой двойки, что означает автоматическое признание Сибири и Дальнего Востока зоной привилегированных интересов Китая. В российско-китайских отношениях не было и не будет ни 22 июня, ни 9 мая. Это тягучий процесс, в котором российская клептократия давно уже прошла точку невозврата в своих отношениях с Китаем. Эти люди, по их собственному меткому определению, "продажные чиновники и ничего не предпринимающие предприниматели" – второй и третий эшелоны бывших партийной и гэбистской номенклатур. Ради своего личного обогащения они уже "слили" одно государство, которому присягали – Советский Союз, и создали уродливую, ничего не имеющую общего с рыночной мутант-экономику, позволяющую им непрерывно обогащаться. Для того чтобы собирать и в угаре тратить свои сокровища на том же Западе, который они всегда ненавидели и который они ненавидят сегодня еще больше – за свое историческое поражение, за уязвимость своих авуаров, за свое ничтожество.

Слив теперь Сибирь и Дальний Восток через "Программу сотрудничества на 2009–2018 годы" в зону жизненного пространства Китая, они отстранились от ответственности за судьбу региона, чтобы продолжать безмятежно вставать с колен и воевать на потребу своим фантомным имперским комплексам то с Грузией, то с Украиной. По этой программе Россия отдала в совместную разработку природные месторождения полезных ископаемых, из которых в Китае будет налажено производства железа, меди, молибдена, золота, сурьмы, титана, ванадия, серебра, германия, олова и т. п. Китай строит перерабатывающие производства и на российской территории, если на них будут заняты китайские рабочие. Примерно по такой же схеме Китай заключил в последние годы целый ряд соглашений с африканскими диктаторами. Та же программа предполагает расширение пограничных пропускных пунктов и "укрепление российско-китайского сотрудничества в сфере трудовой деятельности". Сразу же после ее подписания в Китае была создана госкомпания для инвестиций в сельскохозяйственное производство, предполагающих аренду/скупку земли в России.

Собственно, Китай получил все, что ему сегодня необходимо: лицензию на переваривание в течение продолжительного времени стратегического района, который находится за пределами его географических границ, плюс стабильные поставки энергоресурсов из страны, которую он будет переваривать. За повторной лицензией Китай уже не придет. Как справедливо подчеркивают пекинские военные теоретики, "эффективный контроль в течение длительного времени в конечном итоге приведет к переносу географических границ". Отныне игра будет вестись исключительно по китайским правилам.

Как справедливо отмечал томский автор Александр Лукьянов в 2009 году, "одной из причин эпохальных решений, принятых в Кремле, могло быть желание нынешнего российского руководства получить дополнительные гарантии устойчивости своей власти. Китайские лидеры должны понимать, что в случае смены власти в России любое правительство, которое придет на смену нынешнему – будь оно либеральным, коммунистическим, националистическим, красным, белым, зеленым или серо-буро-малиновым в крапинку – немедленно поставит вопрос о пересмотре условий "сотрудничества", столь выгодного для Китая, но прямо противоречащего национальным интересам России. Таким образом, Китай становится субъектом, непосредственно заинтересованным в том, чтобы власть в России и далее оставалась в руках группы физических лиц, столь великодушно уступивших ему ресурсы" .

Поставить вопрос новое правительство, если оно когда-либо появится, конечно, попытается. Но сможет ли оно при уже сложившихся экономических и военно-политических реалиях что-либо изменить? Россия пока сохраняет формальный административный контроль над огромной территорией Зауралья только потому, что на данном этапе ее поглощения наследникам империи Юань так технологически удобнее. 24 января 2017 года заявлением Пескова правители Московии публично подтвердили, что они это геополитическое обстоятельство с мудрым смирением принимают.

Андрей Пионтковский, политический эксперт, специально для

https://www.сайт/2017-02-09/rossiyskie_uchenye_rasskazali_kakie_voyny_sotryasut_mir_v_2017_godu

«Может реализоваться и худший для нас сценарий»

Российские ученые рассказали, какие войны сотрясут мир в 2017 году

Виталий Аньков/РИА Новости

Аналитическое агентство «Внешняя политика» (Москва) выпустило в свет доклад «Международные угрозы - 2017» . В нем описываются важнейшие мировые события, явления и тенденции наступившего года, которые можно увидеть и рассмотреть с высоты дня сегодняшнего. Авторы, российские ученые, с первых слов определяют место 2017-го в матрице постперестроечного мироустройства: «Мы вступаем в первый год новой эпохи, в которой Запад больше не является безусловным глобальным лидером. При новом президенте США будут вынуждены выбирать между сохранением мощи и вовлеченностью в мировые дела. ЕС будет поглощен внутренними проблемами. Многие международные вопросы уже разрешаются без участия Запада, а те, кто стремился к прекращению диктата Вашингтона, — добились своего... Космополитическим финансовым элитам повсюду громко напоминают, что им нужно выбрать страну, на которую они работают, мол, «глобализация закончилась»… Однако следствием слома старого порядка стала невыносимая неопределенность. Шоков 2016-го с лихвой хватило бы на десятилетие. В 2017-м мир будет пытаться сосредоточиться в надежде, что главные неожиданности позади». Судя по содержанию доклада, наступивший год укрепит эти надежды, но как только почудится, что «пронесло» и волна отступила, придет цунами.

Москва — Вашингтон: четыре окна возможностей

На взгляд авторов доклада, экономические преобразования, анонсированные Дональдом Трампом, могут увенчаться как успехом, так и провалом (к слову, поэтому победа Трампа в следующей президентской кампании не гарантирована). А от результатов во внутренней политике будут зависеть его действия на внешнеполитической арене, так как «внешняя политика остается прерогативой исполнительной власти США и американский президент без консультации с Конгрессом может позволить себе резко повысить уровень конфликтности внешней политики в любой момент, это мы наблюдали с администрацией Барака Обамы осенью — зимой 2016 года».

Первый — «Вспоминая Рейгана»: Трамп успешно перезапускает американскую экономику и укрепляет свои внутриполитические позиции. «Невзирая на возражения Москвы, новая администрация может начать амбициозную программу модернизации ядерного оружия, дав начало новому этапу гонки ядерных вооружений. На волне своих внутриполитических успехов Трамп может активизировать военные действия США на Ближнем Востоке и предпринять конкретные меры по ограничению импорта, в первую очередь из Китая». Москва, как и Пекин, воспримет такие действия Трампа как угрозу сложившемуся паритету, и мы получим новую, возможно, более горячую «холодную войну». Соответственно, на проекте единого антитеррористического фронта и на урегулировании украинского кризиса поставят крест.

Министерство обороны РФ

Второй сценарий — «продолжение конфронтации»: нарастание международной напряженности, если реформы Трампа, наоборот, провалятся и внутриполитическая борьба обострится: «Президент, все менее способный бороться с оппозицией в стране и в Конгрессе, попытается компенсировать свою слабость там, где он имеет реальную власть — во внешней политике. Его уязвленное самолюбие произведет в мировой системе эффект разорвавшейся бомбы — американская военная машина включится на полную мощность на Ближнем Востоке, а наращивание сил в Азии и обвинения в демпинге резко ухудшат американо-китайские отношения. После того как попытки склонить Путина к стратегическому союзу против КНР не дадут результата, Россия вновь окажется в списке «плохих парней» со всеми вытекающими последствиями — санкциями, информационными атаками, наращиванием сил по периферии российских границ и, самое опасное, курсом на нейтрализацию российских ядерных сил, угрожающим основам стабильности взаимоотношений».

Третий сценарий — «новый изоляционизм»: если «курс Трампа» будет пробуксовывать и президенту придется отодвинуть внешнюю политику на задний план. «Внешний мир окажется предоставлен сам себе… Это представит неожиданную и зачастую некомфортную свободу действий союзникам и противникам США, в том числе и России».

Pete Marovich/CNP/AdMedia

Наконец, четвертый вариант с ностальгическим названием «Возвращение Франклина Рузвельта»: экономические и внутриполитические достижения Трампа ведут к усилению не конфронтации, а взаимодействия наших государств, в том числе в области ядерных вооружений. «Позитивный опыт борьбы с ИГ, хорошие личные отношения между президентами и смена руководства в европейских столицах позволят снизить напряженность в отношениях России с НАТО и начать урегулирование украинского вопроса. В то же время Трамп может показать себя реалистом в вопросе торговых отношений с Китаем и Мексикой, а его неприятие Транстихоокеанского партнерства может смениться предложением его переподписания на более выгодных для США условиях. Этот сценарий приблизит перспективу формирования международных отношений на основе прагматического сотрудничества».

Как видим, Россия, да и все остальные, выиграют только в четвертом сценарии. (Авторы, в частности, предполагают, что в этом случае США не пойдут и на противостояние с Ираном; впрочем, они подчеркивают, что реальность, конечно же, может оказаться сложнее теоретических построений). Насколько близки Трамп, Америка и весь мир к позитивной альтернативе, будет видно по скорости, с которой американский президент запустит налоговую реформу и инфраструктурные инвестиции — вопреки своим оппонентам, прежде всего в стане демократов, а также по тому, состоится ли «отход от линии на противостояние между Россией и НАТО в Восточной Европе и готовность сотрудничать в стабилизации обстановки на Ближнем Востоке, несмотря на расхождение в целях и выборе союзников».

Конец ИГИЛ, но не войне

На Украине возможна смена власти — полная или частичная. Ключевой вопрос — каким образом она произойдет: законным или путем государственного переворота, «в результате которого к власти могут прийти силы, ориентированные на расширение конфликта в Донбассе и развязывание войны непосредственно с Россией»?

Авторы доклада полагают, что трагический сценарий, к счастью, не самый очевидный. «Хотя Украина беднеет, государству пока хватает ресурсов для поддержания своих базовых функций. Президент Порошенко в целом контролирует армию и спецслужбы, и многочисленные полувоенные формирования не настолько сильны, чтобы оспаривать власть у государственных силовых структур. Зарубежные доноры Украины продолжают оказывать ей помощь, которой недостаточно для роста, но пока достаточно, чтобы избежать бюджетного кризиса. Президент Порошенко продолжает саботировать урегулирование на Донбассе, избегая тем самым раздражения ультраправых сил в Киеве. Ключевые страны ЕС молчаливо соглашаются с такой политикой».

Сергей Гунеев/РИА Новости

Администрация Трампа будет вырабатывать свою украинскую политику не менее полугода, и вряд ли она заинтересована в эскалации конфликта: сейчас важнее попробовать договориться с Россией по куда большему списку вопросов. Но и совсем отказываться от такого козыря, как Украина, делец Трамп не станет. Европейские лидеры — ныне действующие или их преемники (в этом году французы выберут президента, а немцы — канцлера) — тоже не выработали какого-то нового взгляда на украинскую проблему. России выгодно, чтобы Киев сохранял хоть и шаткую, но стабильность. В противном случае в результате следующего «восстания масс» и коллапса украинской власти «окажутся под угрозой транзитные пути российских энергоресурсов, повысится риск техногенных катастроф на инфраструктуре и транспорте, Россия станет объектом массовой миграции из Украины». Поэтому авторы доклада рекомендуют российской стороне не демонстрировать «избыточной реакции» даже при возобновлении и ужесточении боев на Донбассе (как сейчас) или диверсионных вылазок в Крым.

Таким образом, «об Украине станут забывать — Берлин и Париж не будут прилагать больших усилий к урегулированию конфликта на Донбассе, но и киевским властям помогать будут без энтузиазма. «Большая сделка» по европейской безопасности между Россией и Западом, включающая в себя внутриполитические перемены на Украине, в ближайший год не состоится. Признание Западом за Россией ее места в мировых делах начнется не с постсоветского пространства, а с Ближнего Востока. Естественно, при условии, что Россия продемонстрирует внутреннюю устойчивость и зрелость, выраженные прежде всего в промышленном и технологическом росте».

Если говорить о Ближнем Востоке, то на выход к финалу сирийского кризиса укажет прежде всего прекращение военных действий с участием трех коалиций — это «проправительственная с участием России, Ирана и «Хизбаллы», антиправительственная с участием США, Турции и государств Персидского залива (Саудовской Аравии и Катара. — Ред.) и радикально-исламистская с участием боевиков ИГ и групп их сторонников в странах Персидского залива». В прошлом году, констатирует «Внешняя политика», Америка стала утрачивать в Сирии политическую инициативу, и Турция вошла в сделку с Россией и Ираном, «сложились условия для затухания прокси-войны в Сирии» (то есть удаленной войны. — Ред.).

В этом году новая американская администрация, вероятно, прекратит военную помощь оппозиции, это будет шагом, направляющим к созданию антитеррористической коалиции России и США. «Также существует вероятность того, что Дональд Трамп снизит поддержку своих союзников в Персидском заливе и выставит счета тем из них, кто участвует в поддержке радикальных движений в регионе или потакал Аль-Каиде» (имеются в виду те же Саудовская Аравия с Катаром, а также Турция. — Ред.).

Общую победу над террористами приблизит стабильность согласованных усилий России, Турции и Ирана, в настоящее время «курирующих» переговоры Асада и оппозиции. Но устоят ли Иран и член НАТО Турция под давлением США, снимет ли Анкара требование свержения режима Башара Асада, если будут учтены ее интересы «в отношении курдского движения» (Турция и мысли не допускает о создании курдской автономии)? Эксперты считают — маловероятно.

Устоят ли Иран и Турция под давлением США, снимет ли Анкара требование свержения режима Башара Асада? Эксперты считают — маловероятноMustafa Kaya/ZUMAPRESS.com

Кроме того, замирению на Ближнем Востоке препятствует антагонизм Саудовской Аравии и Катара — с Ираном. На сегодняшний день он выражается «в опосредованном военном столкновении сторон на театрах в Сирии и Йемене. Нет условий, которые могли бы снизить напряженность этой застарелой борьбы. Всполохи иранско-саудовской конфронтации будут прослеживаться и в будущем».

Одним словом, «учитывая активность России в районе Ракки и коалиции во главе с США в районе Мосула высока вероятность полного уничтожения террористической группировки одновременно в Сирии и Ираке. Это, однако, не будет означать ликвидацию условий для радикального очага в суннитских регионах обеих стран».

Если Соединенным Штатам удастся в рамках НАТО «поставить на место» Турцию и принудить ее выйти из альянса по Сирии с Россией и Ираном, это отзовется в другой горячей точке, в которую — в качестве коспонсора мирного процесса — вовлечена Россия, это Нагорный Карабах. К сожалению, авторы доклада склоняются к негативной оценке дальнейшего развития событий там: Ереван с Баку не договорятся о компромиссе, поиск новых мирных конфигураций может, напротив, спровоцировать столкновения, тем более что после прошлогоднего вооруженного конфликта Азербайджан чувствует себя проигравшим и заинтересован в сломе статус-кво. «Однако полная калька апрельской «четырехдневной войны» маловероятна. Москва недвусмысленно показывает, что заинтересована в сохранении имеющегося баланса сил и статус-кво. В этих условиях бросать открытый вызов Кремлю для Баку и для Еревана затруднительно, а Запад в этом вопросе России не противоречит и не мешает».

Глобальный Запад: предпосылки консолидации

Совместная битва против «Исламского государства» и победа над ним, заморозка конфликта на Украине, молчаливое признание Западом того, что Киев сам инициирует возобновление военных действий, чтобы представить Москву агрессором и напомнить о себе, изменение к лучшему общего восприятия России вплоть до разговоров о ее возвращении в «большую восьмерку», создают фон для отмены или значительного ослабления санкций в ближайшем будущем.

Большое влияние на скорость процесса отмены санкций окажут предстоящие европейские выборы: возможен приход к власти там противников «санкционной войны». «Не исключено, что Ангела Меркель откажется баллотироваться, обеспечив поддержку своему преемнику, авторитет которого не пострадает от пересмотра миграционной политики и смягчения позиции в отношении России. Определенными шансами на президентских выборах во Франции располагает правый политик Франсуа Фийон, но уровень неопределенности вокруг выборов достаточно высок (в последнее время из-за коррупционного скандала Фийон уступил в рейтингах Эммануэлю Макрону. —Ред.). Успех Марин Ле Пен маловероятен, но не исключен — и в этом случае он продолжит тенденцию на парадоксальные результаты референдумов и выборов в трансатлантическом регионе. Вероятны досрочные парламентские выборы в Италии — можно ожидать усиления правых сил и дальнейшей поляризации общества».

Игорь Михалев/РИА Новости

Такой исход европейских выборов вполне возможен. Поскольку восстановление послевоенной Сирии скорее всего затянется (по оценкам ООН, для восстановления страны потребуется более 180 млрд долларов), поскольку вероятно обострение схватки исламистов и правительства в Египте, а также конфликтов в сирийском, иракском и турецком Курдистане, поскольку останутся фундаментальные причины (высокая рождаемость, особенно на Африканском континенте, при нехватке рабочих мест), миграционный кризис, вызывающий политический протест по всей Европе, будет лишь закручиваться и углубляться. Два миллиона беженцев, прибывшие в ЕС с Ближнего Востока и из Северной Африки, далеко не предел.

Встречаем в докладе нечто поражающее воображение. «Нестабильность в регионе является константой... Потрясения, подобные „арабской весне“, будут продолжаться. Даже в случае затухания очагов конфликта в Ираке, Сирии, Ливии, Афганистане, поток мигрантов не прекратится. Новым решающим фактором становится климат. При увеличении среднегодовой температуры на несколько градусов значительные части Африки, Азии и Ближнего Востока станут необитаемыми. По расчетам демографов, к концу века в движение могут прийти до 500 миллионов человек - начнется самая масштабная в мировой истории миграция населения. России достанется незначительная часть этого потока - около 20 миллионов человек. Наблюдаемое нами сейчас - лишь слабые отголоски этого процесса».

Добавим к этому болезненный и небыстрый процесс выхода из ЕС Британии, который не закончится в 2017 году и, более того, может пойти по траектории «жесткого Брекзита», когда Брюссель и Берлин выберут, как следует проучить строптивый Лондон; добавим риск вспышки насилия между Сербией и Косово или Сербской Краиной; добавим усиление социального неравенства в Европе ввиду технологического развития, автоматизации и старения населения — и успех правых сил на европейских выборах не покажется маловероятным. Снятию санкций может поспособствовать и ротация высокопоставленных еврочиновников — председателя Европейского Совета, главы Еврокомиссии. Так, на смену предыдущему лидеру Европарламента Мартину Шульцу в середине января пришел Антонио Таяни, соратник Сильвио Берлускони, личного друга нашего президента.

Ирина Калашникова/РИА Новости

Наконец, сторонники отмены санкций смогут найти поддержку у Японии, которая весьма заинтересована в том, чтобы иметь Россию среди своих доброжелателей: «Для Японии вопрос улучшения отношений с Россией выходит за рамки территориального спора (о Курильских островах. — Ред.). Токио озабочен усилением и наступательным настроем Китая в региональных делах. Япония стремится увидеть в России по меньшей мере нейтрального наблюдателя в японо-американском споре с Китаем. Россия также интересна Японии как экономический партнер и источник ресурсов» . Полномасштабное экономическое сотрудничество, в первую очередь на Курильских островах и вообще на Дальнем Востоке, договоренность о чем состоялась по результатам недавнего визита Владимира Путина в Японию, постепенно подведет наши страны к долгожданному заключению мирного договора.

«Однако маловероятно, что процесс отмены санкций будет скоротечным. Так, санкции, введенные Конгрессом США, продолжат свое действие — для их отмены законодателями должны сложиться исключительные условия», — заключают составители доклада.

Восток: старые и новые войны

Сначала о БРИКС, «клубе» Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки. Его экономическое и политическое значение снижается. «Замедление экономического роста в ЮАР до 1,4%, продолжающийся спад в России и Бразилии оставляют в локомотивах БРИКС только Индию (7,5%) и Китай (до 7%). Однако в Индии не приступили к реализации структурных реформ, и устойчивость ее роста может пошатнуться. Переход КНР к модели экономики потребления и начало Пекином наступательной внешней политики в Азиатско-Тихоокеанском регионе отвлекают внимание Китая от БРИКС», — говорится в докладе.

Далее, подчеркивается в нем, снижение значимости БРИКС вписывается в общемировое русло: уменьшается или не мог быть большим авторитет многих международных институтов и организаций — «большой семерки», «большой двадцатки», НАТО, ШОС, ОДКБ. Одновременно, как видим, много ставок и ожиданий от развития двухсторонних отношений — российско-американских, российско-китайских. Во втором случае — в ходе сопряжения на постсоветском евразийском пространстве кремлевского детища — Евразийского экономического союза — и пекинского «Экономического пояса Шелкового пути». Однако нет стопроцентных гарантий, что сопряжение состоится. Обнажение противоречий между Китаем и Индией в Индийском океане, недовольство южноафриканского правительства чрезмерной активностью Китая в Африке — все это тоже работает на дезинтеграцию БРИКС.

Михаил Воскресенский/РИА Новости

Да и ресурсы объединения в виде Банка БРИКС (10 млрд долларов капитала) более чем скромны в сравнении с показателями Всемирного банка и МВФ (свыше 2 трлн долларов), созданного китайцами и еще более чем полусотней государств Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (уставный капитал 100 млрд долларов), пекинского же Фонда Шелкового пути (40 млрд долларов). «Наконец, интерес к новым рынкам поменял географическую конфигурацию — на смену БРИКС приходит нацеленный на развитие высоких технологий ТИКК (Тайвань, Индия, Китай, Южная Корея). В этих условиях тенденция к дальнейшей девальвации БРИКС продолжится», — информирует доклад.

Во-вторых, в Багдаде все неспокойно. Межклановая и внутриклановая борьба шиитов, суннитов и курдов в отсутствие лидера большинства — подходящая среда для разрастания очагов исламского радикализма. Купировать заразу можно созданием единой иракской армии, на сегодняшний день разобщенной и недееспособной в схватках с ИГИЛ, или Национальной нефтяной компании, но мешает то самое недоверие между шиитами, суннитами и курдами. Последние в этом году думают провести референдум о независимости, идея обособления популярна и у суннитов. Круг замкнулся.

«Затянувшийся многоуровневый кризис становится формой существования иракского государства. Борьба с ИГ, которая в 2017 году будет входить в завершающую стадию, лишь оттягивает новый передел власти внутри Ирака, начало которого уже заметно в претензиях курдистанского руководства на территории, освобожденные силами пешмерга (вооруженные курдские формирования. — Ред.). Запланированные на 2017 год местные и на 2018 год — парламентские выборы послужат поводом к новой волне насилия. Следует ожидать более активных действий Ирана в наращивании своего присутствия в Ираке. Это в свою очередь будет встречать резкое противодействие со стороны части шиитских и суннитских кланов и попытки дать равносильный ответ со стороны Турции и Саудовской Аравии».

В-третьих, не утихает Афганистан, до половины территории которого считаются зонами боевых действий и смешанного контроля. Афганская правительственная армия многочисленна, но малоспособна, со слабым боевым духом, поэтому рассчитывать на успех проанонсированного широкомасштабного наступления в этом году вряд ли приходится.

Афганская власть поддерживается внешней финансовой помощью и — благодаря ей — местными силовыми структурами. Но помощь может внезапно усохнуть: Япония и некоторые другие крупные доноры не имеют в Афганистане значимых интересов. Вместе с тем Кабулу не приходится рассчитывать на увеличение военных контингентов НАТО и интенсивности их вовлеченности в войну. Поэтому «основные надежды официальных властей в Кабуле возлагаются на политическое разрешение конфликта либо с Пакистаном (считающимся спонсором афганского «Талибана»), либо с вооруженной оппозицией без пакистанского участия», — говорится в докладе.

Алексей Дружинин/РИА Новости

В то же время вооруженная оппозиция постепенно расширяет зону контроля и продолжит попытки захватить какие-то региональные центры. Наиболее опасный сценарий, сообщается в докладе, — захват вместе с крупным городом бронетехники и авиации и переход оппозиции к масштабной войне. (Правда, для этого понадобятся обученные кадры). Пока же «в ряде районов боевикам удается создать теневые властные структуры, облагать налогами население и развивать собственный криминальный бизнес на основе контрабанды… Новой тенденцией становится стремление талибских лидеров удерживать легитимную власть на местах — захватывая полномочия в уездных и региональных центрах, они возобновляют хозяйственную деятельность и даже участвуют в бюджетном процессе с Кабулом. Региональное двоевластие становится «новой нормой» афганского конфликта».

В-четвертых, доклад говорит о потенциале насилия в Саудовской Аравии. «Король Сальман не только изменил очередность наследования трона, назначив своего молодого сына Мухаммада наследником наследного принца, но и оттеснил от власти представителей соперничающих кланов. Ввиду состояния здоровья правящего короля основные управленческие функции фактически выполняет его сын, занимающий посты министра обороны и председателя совета по экономике и развитию. Принц Мухаммад бин Сальман является главным архитектором йеменской кампании и автором ряда революционных проектов экономических реформ в стране. Активность молодого принца и его амбиции стать следующим после Сальмана саудовским правителем вызывает недовольство консервативного духовенства — второй из двух опор государства наряду с домом Аль-Сауд… Это грозит началом междоусобной войны и крушением режима Саудовской Аравии. Кризисом власти в Эр-Рияде не преминет воспользоваться Тегеран, активизировав усилия по дестабилизации шиитских районов Королевства и других государств Залива».

«Мы могли вернуться в XX век и повторить ошибку мировой войны»»

В заключение авторы доклада выходят за границы 2017 года и заглядывают немного вперед. И масштаб наступающих требований новой эпохи и перемен затмевает катаклизмы последних лет. «Через несколько лет наступит новый технологический и экономический цикл. Страны, которые войдут в него первыми, смогут диктовать условия отставшим. Конкуренция на новом витке развития потребует мобилизации огромных финансовых и человеческих ресурсов. Чтобы выжить и преуспеть, странам придется принимать решения, которые будут болезненными — в том числе и для элит. Чтобы убеждать и заставлять, потребуются сильные лидеры… Главным вопросом для России, Китая, Индии становится стратегия выхода в новый технологический цикл без полного набора необходимых для его строительства ресурсов… Призом в этой игре будет мировое лидерство на горизонте 2040-2050 годов. В этой перспективе проблемы малых стран покажутся второстепенными».

Страница А. Сушенцова в Facebook

В какой группе очутится Россия — мировых лидеров или «второстепенных стран», продемонстрирует ли она «внутреннюю устойчивость и зрелость, выраженные прежде всего в промышленном и технологическом росте»? Этот вопрос доклад «Международные угрозы — 2017» оставляет открытым. У нас остались и другие. С ними мы обратились к одному из соавторов доклада Андрею Сушенцову — ведущему аналитику агентства «Внешняя политика», программному директору «Валдайского клуба», доценту МГИМО(У) МИД РФ.

— Андрей Андреевич, в докладе «Внешней политики» говорится: события прошлого года — Брекзит, победа Трампа — показали, что наконец «купол политкорректности» рухнул и Запад утратил положение безусловного глобального лидера. Это хорошо или плохо? Это путь к новым возможностям, к тому, чтобы страны, народы, их блоки лучше слышали друг друга и находили компромиссы? Или это скорее путь к неупорядоченности, хаосу, возрастанию неуправляемости мира?

— Я думаю, что это плохо для тех, кто рассчитывал на продолжение ситуации с 1990-х и до начала 2000-х, кто думал, что мир обрел свою окончательную форму, что в нем один центр гравитации, который задает единые правила игры, условия роста, свою предсказуемость. Это плохие новости для тех, кто не ждал, что станет так очевидна неспособность их системы отвечать требованиям развития в первую очередь самих западных стран. Но в целом для мировой политики — это хорошие новости, потому что однополярная модель оказалась неустойчива. Она приводила к региональным кризисам типа Ирака, Ливии и Украины, которые впоследствии могли перерасти в большую войну. Нарастание конфронтации вновь привело бы к образованию двух противостоящих друг другу блоков с центрами в США и Китае. В результате мы вернулись бы в ХХ век и допустили бы те же ошибки, что дважды допустили тогда.

Алексей Дружинин/РИА Новости

— Доклад описывает сценарий «возвращения Рузвельта», только этот сценарий предполагает партнерские отношения России и США. Но Рузвельт, хоть и действовал против интересов корпораций, но при поддержке широчайших масс. У Трампа нет единогласной поддержки ни элит, ни населения. Миграционный указ расколол американское общество ровно пополам. Может ли в таком случае из Трампа получиться Рузвельт?

— Личности этих двух президентов США очень разнятся. Рузвельт — эталонный президент с точки зрения умения общаться с широкими массами населения, создавать группы своих сторонников и коалиции. За счет массовой популярности и поддержки ему прощались многие ошибки. История была к нему благосклонна. У Трампа такой «подушки безопасности» действительно нет. Поэтому ему необходимо показывать результативность своей политики в первые же месяцы президентства. Отсюда энергичный старт и столь же энергичный отпор со стороны его противников. Можно подумать, что Трамп запрограммирован на конфликты, однако предлагаемые им программы действительно подрывают сложившееся положение дел в США. К началу лета мы узнаем, удастся ли ему закрепиться на посту президента и в полной мере стать хозяином положения.

— Ощущается ли Рузвельт в первых шагах Трампа на посту президента?

— В эту минуту невозможно сказать определенно. Речь не только о том, какой путь выбрал сам Трамп, но и о том, какие возможности ему оставляют оппоненты. Трамп антагонизировал многие группы нейтрально настроенных элит. Доходит до юридических коллизий в первые недели президентства — его миграционный указ опротестовали прокуроры и запретили суды (а в Сенате демократы совместно с республиканцами выдвинули законопроект, препятствующий снятию санкций с России. — Ред.). Может реализоваться сценарий не Рузвельта, а «нового изоляционизма» или худший для нас сценарий — «возвращение к конфронтации», потому что атакованный изнутри Трамп будет «отыгрываться» в тех областях, где у него достаточно полномочий — во внешней политике.

«То, что такие политики ставят на повестку дня такие вопросы, говорит скорее о здоровье Евросоюза. Если бы кто-нибудь поставил в повестку заседания Политбюро вопрос «что мы будем делать при угрозе распада Советского Союза?», возможно, распада удалось бы избежать» (на фото — Зигмар Габриэль)Bernd von Jutrczenka/dpa/Global Look Press

Поэтому объективно в российских интересах, чтобы у Трампа стало получаться во внутренней политике, чтобы база его поддержки выросла, чтобы он не ассоциировал Россию с угрозой его имиджу в США, чтобы он видел в сотрудничестве с Москвой возможность. Неуспешный во внутренней политике президент США не сможет сотрудничать с Россией.

— Говорят: союз России и Китая — ночной кошмар Вашингтона. Такой же кошмар для Москвы — очутиться в жерновах конфликта США и Китая, или Японии и Китая, или стать жертвой их внезапной договоренности. Что предпринимает Москва для недопущения такого развития событий? Насколько хорошо у нее это получается?

— В интересах России обеспечивать независимость своей внешней политики. Впечатление о возникновении российско-китайского тандема вызвано тем, что Белый дом при Бараке Обаме предпринял давление не только на Москву, но одновременно и на Пекин — в вопросе принадлежности островов в Южно-Китайском море. Вашингтон одновременно надавил на жизненные интересы России на Черном море и Китая в области судоходства у его границ. Поразительная ошибка. Это вынудило Россию и Китай к сближению.

Что касается «жерновов», то война невыгодна не только России, но и Китаю, и Америке. Война не решила бы никаких противоречий, только наоборот. США пытаются сохранить лидерство в международных делах, но им предстоит проявить мудрость, чтобы не форсировать не выгодное никому военное противостояние. Мудрость России в том, чтобы не только диверсифицировать партнерские отношения в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и в том, чтобы при опоре на них сконцентрироваться на внутреннем промышленном, технологическом развитии.

«Наиболее тревожное положение у США»

— Миграционный и экономический кризис в ЕС, Брекзит — все это привело к еще недавно казавшимся абсурдными разговорам о распаде ЕС. Например, в январе о возможности такой перспективы высказался вице-канцлер и министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль. Как вы оцениваете вероятность такого сценария?

— Евросоюз действительно пребывает в системном кризисе: логика, которая закладывалась при его создании, перестает удовлетворять требованиям развития стран ЕС. Но то обстоятельство, что такие политики ставят на повестку дня эти вопросы, говорит скорее о здоровье организации. Если бы в конце 1970-х кто-нибудь поставил в повестку заседания Политбюро вопрос «что мы будем делать при угрозе распада Советского Союза?», возможно, распада удалось бы избежать. Мы с тревогой и надеждой наблюдаем за тем, предложат ли ключевые страны ЕС, и прежде всего Германия, современную формулу и модель Евросоюза. С тревогой, потому что Европа — наш крупнейший торговый партнер и любые кризисы на европейском континенте немедленно сказываются и на нас.

— Украина. По прогнозам доклада «Внешней политики», ситуация там в этом году останется прежней: регулярные, но позиционные бои, отсутствие прогресса в мирном урегулировании. Ваше мнение: в ходе этого конфликта Запад уяснил, что постсоветское пространство по факту является зоной особых интересов России и с этим нужно считаться, или это еще придется доказывать?

— По отношению к Украине действия Москвы были последовательными. Эти действия поставили перед большинством стран Запада вопрос об их интересах на постсоветском пространстве, о том, какую цену они готовы заплатить, преследуя эти интересы. В результате геополитический фронтир противостояния России и Запада был отодвинут дальше от границ России и опасность глобального кризиса спала.

Линия на конфронтацию могла бы привести к драматическим последствиям. Представим, что было бы, если бы Россия, защищая свои жизненные интересы, действовала так же, как действуют США. Стала бы размещать ракеты на Кубе и финансировать оппозицию в Панаме, чтобы, придя к власти в результате госпереворота, та перекрыла бы Панамский канал для американского флота. Можно было действовать и в такой манере, но, полагаю, мудрые головы по обе стороны понимают, к каким трагическим последствиям это в конечном счете привело бы.

Размышление над этими вопросами, с моей точки зрения, подвело элиты Запада к переоценке их внешнеполитической траектории последних 20 лет и к пересмотру пределов расширения своего влияния. Когда они осознали, что Евросоюз — это в полной мере геополитический проект, все встало на свои места. Они поняли, что возобновляется классическая конкуренция XIX-XX веков, от которой они хотели уйти, но которая никуда не делась. Споры о жизненных интересах не ушли в прошлое. Думаю, что украинские события отрезвили европейцев и опыт будет усвоен. Другое дело, что однозначно выигравших в результате украинского кризиса нет, все так или иначе проиграли - и Европа, и Украина, и Россия.

Дмитрий Астахов/РИА Новости

— А в Центральной Азии, не столкнемся ли мы там с амбициями Китая? Не получим ли конфликт вместо сопряжения ЕАЭС и «Шелкового пути»?

— На данном этапе мы не видим тенденции к этому. Китайская программа развития имеет приоритетами создание новых рабочих мест для большого китайского населения и обеспечение устойчивого роста его доходов. Ядро китайской национальной мощи — это восток страны, тихоокеанское побережье, а там Китай сталкивается с США и их союзниками в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сегодня он обращен именно в этом направлении. Таким образом, Центральная Азия и границы России — это для Китая скорее «тыл», нежели «фронт», и здесь Пекину очень важна максимальная предсказуемость процессов. А значит, партнерство с Россией — лучшее, что можно себе представить. У Китая нет больших амбиций в Центральной Азии, он признает, что Россия является ключевым гарантом безопасности в этом регионе мира. А проект «Шелкового пути» направлен на развитие западных регионов Китая и — таким образом — на создание транспортного коридора от тихоокеанского побережья, через эти западные регионы, Центральную Азию и Россию — в Европу.

— Я обращаюсь к финалу доклада: «Через несколько лет наступит новый технологический и экономический цикл. Грядущая эпоха станет соревнованием национальных технологических и человеческих потенциалов… Главным вопросом для России, Китая и Индии становится стратегия выхода в новый технологический цикл без полного набора необходимых для его строительства ресурсов». Что это скорее всего означает? Что названные страны объединят свои усилия? Или что Россия будет получать недостающие технологии с Запада? Но в таком случае - не придется ли заплатить за отмену санкций по очень высокой цене?

— В плане технологического развития США — лидирующая экономика. Китай — догоняющая, Россия - отстающая. Однако думаю, что наиболее тревожное положение у США, поскольку они стремятся во что бы то ни стало сохранить свою лидирующую роль. К чему это приведет с точки зрения безработицы, стандартов и ценности человеческой жизни? Если будущее — это «мир изобилия», где дешевы ресурсы и производство, в лидерах окажутся такие страны, как США. Им будет просто организовать своему населению высокий уровень жизни и обеспечить политическую стабильность. Но если будущее — это «мир недостатка», кризис, дефицит рабочих мест, нужда и напряжение, то в более выигрышном положении окажутся страны, которые выработали опыт и навык мобилизации ресурсов. В том числе Россия.

Zamir Usmanov/Russian Look/Global Look Press

Как именно будет развиваться технологическая конкуренция, к каким социальным изменениям она приведет — открытый вопрос. Вы спрашиваете об альянсах. Думаю, их складывание возможно. Здесь многое зависит от США. Если они вернутся к логике жесткого диктата правил международной жизни, к наказанию тех, кто «посмел» играть по своим правилам и в своих интересах, это подтолкнет Россию к альянсу с Китаем. Если Америка подойдет к миру с «открытым кодом», когда державы учитывают интересы друг друга и каждый вносит в развитие общей системы свою посильную лепту, то может возникнуть и более интересная, более стабильная система.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

Золотая мечта американской внешней политики — индийско-китайский конфликт, если не война — вроде как сбывается в виде войны нервов. В ней участвует несколько сотен солдат, место их противостояния в горах Гималаев найти на карте сложно, не хочется и не нужно. Это не война, солдаты просто стоят друг против друга уже почти 2 месяца и даже, говорят, прониклись взаимными симпатиями. Зато геополитических размышлений в СМИ сколько угодно, и главная ценность этой истории именно в том, что она подтолкнула множество людей к размышлениям о том, как изменился мир и куда он будет меняться дальше, и зачем в этом новом мире ссориться Индии и Китаю.

Проигрывают все

Вообще-то речь идет о споре на границе Китая и Бутана, но у последнего есть договор с Индией — о защите интересов этого маленького горного королевства. Так что для Дели речь идет не о священной родной земле, а о престиже в регионе Южной Азии, где Индия теоретически должна быть лидером.

Для Китая ситуация примерно такая же, а именно — как выйти из случайного по сути конфликта, не потеряв престижа одной из двух мировых сверхдержав.

Границу, о которой идет речь, никто не размечал до миллиметра, она находится на высоте 4 километров, 8 месяцев в году заморожена насмерть. На китайских картах она обозначена как китайская, в Бутане, оказывается, так не думают. Начинался скандал с попытки Китая построить там высокогорное шоссе в рамках своих программ создания инфраструктуры в Тибете. Кто-то ошибся парой километров.

Навстречу дорожным рабочим вышли индийские солдаты, за ними появились китайские, так с тех пор и стоят, наблюдая друг друга. Больше не происходит ничего.

Заметим, что вся проходящая высоко по Гималаям граница уже самой Индии и Китая такая же — оспаривается на множестве участков. Так что неважно, где произошел пограничный инцидент, важно, как его урегулировать. А это уже не война, а битва мыслителей от внешней политики.

Единственное, в чем сходятся все аналитики, это что обеим странам война друг с другом никоим образом не нужна , в некотором смысле они проиграют ее обе.

А именно, военное противостояние может закрыть торговый путь через Индийский океан и Малаккский пролив, через который Китай получает 80% импортируемой нефти. Но вот сухопутную войну Индия проиграет. Другое дело, что оккупация индийских (как и китайских) территорий — безумная идея.

Вдобавок Китай проиграет в своих планах создания ведущей через всю Евразию инфраструктуры " ". Индия и так к этим планам не присоединилась, потому что Китай строит очередную дорогу через пакистанские территории, которые Индия считает своими.

Однако Индия, недовольная этим фактом и ссорящаяся с Китаем, проигрывает таким образом целый регион — тот самый, ради престижа в котором она защищает Бутан. А именно, китайские планы нравятся не только не любящему Индию Пакистану, но Бангладеш, Шри Ланке и Непалу. То есть всей Южной Азии, кроме Индии.

Если случайная война на замороженных и слабо обитаемых высотах не нужна ее участникам, то тогда кому? В таких случаях всегда кивают на США. Но тут идут споры по всем азиатским и прочим СМИ. В основном между индийцами (вообще, бурление экспертной мысли по поводу буквально идиотской гималайской истории наблюдается именно с индийской стороны, китайцы более сдержанны).

Все равно будет мир

Один автор (в данном случае исполненный подозрений китаец) напоминает, что Индия, США и Япония только что завершили учения флота в Бенгальском заливе; что в те же дни Америка одобрила продажу Индии транспортных самолетов на 365 миллионов долларов и боевых беспилотников на 2 миллиарда.

Другой (разочарованный индиец) объясняет читателям, что Вашингтон вообще никак не отреагировал на гималайский инцидент. И жалуется: ведь вся политика США в отношении Индии годами исходила из того, что у них есть общая озабоченность по поводу роста влияния Китая. Отмена западных санкций против Индии (да, были такие, провалились) произошла именно исходя из этой "общей озабоченности". И что теперь?

А теперь, констатирует индийский эксперт , администрация Дональда Трампа не имеет никакой политики в отношении Индии, только реагирует на возникающие ситуации. И, кстати, она уже полгода не может назначить посла США в Индии — невероятно.

Здесь мы добавим, что речь никогда не шла о какой-то полномасштабной войне двух соседей, а только о "балансировании" — о том, чтобы Китай не слишком задавался и знал, что всегда есть Америка.

И вот сегодня, пишет еще один индиец, его страна виновата в том, что рассердила Россию до того, что та вошла в партнерство с Китаем…

Вы уже понимаете, что с автором что-то не то, он слабо знаком с фактами, но этот политолог из провинциального университета довольно хорошо отражает смятение умов в образованном классе страны — там царит сплошное "что делать" и "кто виноват".

Итак, дружба премьера Индии Нарендры Моди с США отдалила его от самого надежного друга — России (да неужели?), Индия связалась не с теми друзьями — Японией и Сингапуром (они тоже сближаются с Китаем) и постоянно злит Китай, дружа против него с Вьетнамом. А результат — печальный.

Местами автор прав — раньше все было проще и понятнее. Неизменная политика тех же США, независимо от администраций, приучала мир к тому, что дипломатия — искусство маленьких шагов и жестов. Потому что понятно было, примерно на чьей стороне США как-то вмешаются в чужую войну. Люди отучились думать без оглядки на Америку. А сейчас любая случайность, типа непредвиденного конфликта на высоте в 4 километра, показывает, что все прежние схемы не чтобы рушатся — просто в них уже не всем и не очень верится. Каждый раз приходится начинать дипломатию с нуля, делая в процессе множество неприятных открытий.

Хотя бывают открытия и хорошие. Чем кончится нынешняя гималайская история, предсказать нетрудно. Миром, конечно. Вот Шаши Тарура, человека, который чуть не стал недавно Генеральным секретарем ООН (а сегодня он глава индийского парламентского комитета по международным делам). Вся статья — перечисление международных сюжетов, в которых интересы Индии и Китая совпадают и идет активное сотрудничество, не говоря о взаимной торговле в 70 миллиардов долларов ежегодно. Сейчас, кстати, проходят подготовительные заседания перед саммитом БРИКС, на них индийцы с китайцами разрабатывают общие планы и не ссорятся.

И ведь действительно — будет интересно, если эта высокогорная стычка создаст новую ситуацию в Азии, когда станет предельно ясно, что интересы Китая и Индии совпадают практически везде и во всем. По крайней мере конфликт показал, что никакого рационального основания для вражды двух соседей нет.

Положение Соединенных Штатов Америки на геополитической арене продолжает стремительно ухудшаться, поэтому Америке, как считают ее руководители, нужна очередная победоносная война. Маленькая такая. С Российской Федерацией, например. Или с Китаем.

Хотя начать можно и с Северной Кореи . Ким Чен Ын, в конце концов, демонстративно игнорирует все посылаемые ему сигналы, а значит пришло время показать ему, кто главный. Так думают американские генералы, у которых так и чешутся руки кого-нибудь побомбить.

"Да это же вообще элементарно. Мы узнаем, где северные корейцы прячут свою атомную бомбу (Или сколько там у них этих бомб? Две? Ок, узнаем, где они хранят одну бомбу, а потом, соответственно, отыщем вторую)" и уничтожим их точечным ударом. Наша авиация получит тотальное превосходство в воздухе и атакует все сколько-нибудь важные для армии КНДР объекты. Оставшись без вооруженных сил, Пхеньян будет полностью подчинен нам" , - говорят американцы.

И, само-собой, ошибаются. Понятно, что никакой "маленькой войны" не будет. Войска Северной Кореи может быть и уступают американцам по техническому оснащению, однако корейские солдаты будут сражаться до последней капли крови. В случае реального горячего конфликта на Корейском полуострове стороны понесут колоссальные потери - в Пентагоне не могут гарантировать, что корейцы не сбросят ядерную бомбу на Сеул или не атакуют казармы с десятками тысяч американских солдат, размещенные на территории Южной Кореи.

Авианосцы, которыми Соединенные Штаты пугают северных корейцев (не очень-то результативно пугают, как необходимо отметить), годятся для войны с совсем уж отсталыми странами. У КНДР, как полагают компетентные эксперты, есть средства для уничтожения авианосцев США. Если конфликт между КНДР и США действительно начнется (Дональд Трамп, например, уже готов у нему), и американцы потеряют хотя бы один свой авианосец, последствия будут самыми непредсказуемыми.

Может быть Иран? Здесь, впрочем, все будет еще хуже, чем в Ираке, поэтому соваться в Иран не стоит - понимают американцы. Но что же делать с режимом, который игнорирует США и не собирается подчиняться? Непонятно.

А ведь есть еще Россия и Китай. Развязывать горячую войну с ними - значит обрекать мир на третью мировую, которая, как никто не сомневается, будет осуществляться с активным применением ядерного оружия. Победителей в такой войне, как мудро заметил Владимир Путин в интервью Оливеру Стоуну, не будет.

В отношении России американцы выбрали другую тактику - нашу страну пытаются лишить экономического могущества и подчинить ее таким образом. Именно об этом говорят все новые санкции против Российской Федерации, разрабатываемые в США.

Штаты объявили торговую войну не только России, но и Китаю. Однако у Поднебесной есть, чем ответить - в конце концов может получиться так, что китайский ответ будет гораздо более болезненным для США, чем любые американские санкции для Китая.

В общем, без грубой силы американцам не справится. Вот только не учитывают большие начальники в кабинетах Пентагона, что война сама по себе является полностью непредсказуемой штукой. Несогласным с этим утверждением следует обратиться к истории. Посмотреть, что планировала та или иная страна, начинающая войну, и что в итоге получилось. Спойлер - совпадений там практически нет.