(1853-1926) русский военачальник

Генерал Брусилов Алексей Алексеевич происходил из семьи потомственных военных. Его прадед, дед и отец были генералами русской армии. Поэтому отец и записал своего четырехлетнего сына Алексея в Пажеский корпус.

Но не прошло и двух лет, как жизнь Алексея и его двух младших братьев резко изменилась. Скоропостижно скончался отец, а через четыре месяца от скоротечной чахотки умерла мать.

Детей взяла на воспитание сестра матери. Она была замужем за известным военным инженером К. Гагенмейстером. У них не было своих детей, и они сразу же усыновили трех мальчиков. Дядя и тетя стали самыми близкими людьми для Алексея и его братьев. Он на всю свою жизнь сохранил к ним привязанность.

К моменту усыновления Гагенмейстер служил в Кутаиси. В его доме дети получили прекрасное домашнее образование, и когда десять лет спустя, летом 1867 года, Алексей сдавал экзамены в Пажеском корпусе, то, в отличие от своих сверстников, был зачислен не в первый, а сразу в третий класс.

Однако он учился неровно. Первые четыре года считался лучшим учеником, но нервная перегрузка дала о себе знать. Ему пришлось прервать учение на целый год и поехать лечиться сначала в Минеральные Воды, а затем в Кутаиси.

Летом 1872 года Брусилов Алексей Алексеевич закончил Пажеский корпус и был произведен в прапорщики. Но поскольку он не располагал состоянием, позволяющим служить в гвардейских частях, его направили в Тверской драгунский полк, расквартированный неподалеку от Тифлиса.

В полку Алексей Брусилов сразу же зарекомендовал себя как аккуратный и исполнительный офицер. Уже через полгода его назначили адъютантом полка и произвели в поручики. Брусилов прослужил в полку около трех лет. Когда началась русско-турецкая война 1877 - 1878 годов, полк сразу же был направлен в зону военных действий.

Алексея Брусилова включили в состав Первой кавалерийской дивизии и направили на штурм турецкой крепости Каре. Но обстановка менялась так быстро, что когда он добрался до Карса, крепость уже была осаждена русской армией.

Полк снова перебросили, на этот раз на штурм крепости Ардаган. Там Брусилов впервые попал в настоящее сражение. За мужество, отвагу, а также умелое руководство подразделением при взятии крепости он был награжден орденом Станислава третьей степени. Свое военное умение Алексей проявит и в дальнейшем.

После окончания войны, полк Алексея Брусилова перевели на зимние квартиры, а молодого офицера направили на лечение в Минеральные Воды. Вернувшись в полк, он узнал о том, что досрочно произведен в штабс-капитаны и награжден орденом Анны с мечами и орденом Станислава второй степени. А еще через год, как одного из наиболее отличившихся во время войны офицеров, его направили в Петербург для обучения в Офицерской кавалерийской школе.

В столице Алексей Алексеевич Брусилов поселился не на квартире, как многие офицеры, а в казарме. Это позволило ему установить доверительные отношения с солдатами и младшими офицерами.

Но он находил время и для личной жизни. На втором году обучения Алексей обручился с племянницей своего дяди Анной фон Гагенмейстер. После окончания школы и производства в чин ротмистра, Брусилов женился. Учебу он закончил первым в своем выпуске и за отличные успехи был награжден орденом Анны второй степени вне очереди.

Алексей Брусилов предполагал, что ему придется вернуться в свой полк, но его оставили в школе на должности преподавателя.

Вместе с женой он поселился в Петербурге на Шпалерной улице. Правда, семейное счастье было омрачено смертью первенца. Но в 1887 году у Брусиловых родился другой сын, названный в честь деда Алексеем.

Работая в школе, Алексей Брусилов начал реформировать систему военного образования. Его непосредственный начальник генерал В. Сухомлинов предоставил молодому ротмистру полную свободу действий. Пользуясь его поддержкой, Брусилов всего за год превратил школу в одно из лучших учебных заведений России.

Через год после начала работы его произвели в подполковники и назначили руководителем созданного при школе факультета эскадронных и сотенных командиров.

Успехи Алексей Брусилова были замечены более высоким начальством. Еще через год после проверки школы великим князем Николаем Николаевичем талантливого офицера и педагога досрочно произвели в полковники и перевели в лейб-гвардию. Так он отметил свое сорокалетие.

К этому времени Брусилов уже был автором нескольких десятков научных работ. Он впервые описал научные основы подготовки воина-кавалериста и специальную систему тренировки лошадей. Чтобы ознакомиться с опытом, накопленным в армиях других стран, Брусилов совершил поездку по учебным заведениям Франции и Германии.

Однако он работал в то время, когда любые реформы воспринимались руководством в штыки. Поэтому вышестоящее командование не приняло его разработок. Однако авторитет Алексея Алексеевича Брусилова был настолько высок, что ему не мешали осуществлять его методику на собственных занятиях. В 1898 году Брусилова назначают помощником начальника, а вскоре и начальником Офицерской кавалерийской школы.

Теперь он мог осуществить на практике большинство своих разработок. Соответственно возросла и популярность школы. В нее мечтали попасть все офицеры-кавалеристы. В армии петербургскую школу называли Лошадиной Академией.

Тогда начальство поспешило при первой же возможности перевести Алексея Брусилова на практическую работу. Весной 1906 года он был произведен в генерал-майоры и назначен начальником Второй гвардейской кавалерийской дивизии, расквартированной в Царском Селе.

Хотя служба в гвардии считалась привилегированной, Брусилов считал годы, проведенные в дивизии, напрасно потраченным временем. Большинство служивших под его началом командиров были отпрысками лучших аристократических семей и мало интересовались службой. Поэтому он мог лишь четко и грамотно выполнять свои обязанности.

К тому времени тяжело заболела его жена, у нее нашли рак, и в последний год жизни она не вставала с постели. Весной 1908 года Анна умерла, и Брусилов остался один. Сын покинул родной дом, поскольку был зачислен корнетом в конно-гренадерский полк.

Жизнь в Петербурге стала для Брусилова невыносимой, и он обратился к начальству с просьбой о переводе. Вскоре его отчислили из гвардии и назначили командиром 14-го армейского корпуса, расквартированного в Польше под городом Люблином.

Правда, перед самым отъездом Алексея Алексеевича Брусилова пригласили к великому князю Николаю Николаевичу, который объявил ему о производстве в чин генерал-лейтенанта. Но несмотря на расположение царствующей особы, Брусилова все-таки направили в глубинку, на окраину Российской империи.

В Люблине он с головой погрузился в службу, стараясь заглушить работой свое горе и одиночество.

По складу характера он был семейным человеком и вот оказался совершенно один. Его досуг скрашивала лишь переписка с Н. Желиховской, племянницей известной теософки Е. Блаватской. Отношения между ними перешли из дружеских в любовные, и Надежда стала женой Брусилова. В этом браке у него родилось еще двое детей.

Первая мировая война застала его в должности помощника командующего Варшавским военным округом. Незадолго до начала военных действий он стал полным генералом от кавалерии.

Сразу после объявления мобилизации, Алексея Брусилова назначили командующим Восьмой армией. Он сразу же зарекомендовал себя умелым и в то же время жестким военачальником. Хотя в то время преимущество было на стороне противника, Брусилов настолько точно руководил войсками, что с его именем стали связываться чуть ли не все победы русских на фронте.

10 апреля 1915 года Николай II наградил генерала одним из высших российских орденов - орденом Белого орла, одновременно произведя в генерал-адъютанты.

Алексей Алексеевич Брусилов считал, что русские войска должны вести наступательные действия. И там, где ему удавалось реализовать свой замысел, преимущество обязательно переходило к русской армии.

17 марта 1916 года Брусилова назначили главнокомандующим Юго-Западным фронтом. Он сразу же начал подготовку к наступлению. Талантливый полководец хотел прорвать оборону противника одновременно на всем протяжении фронта и лично разрабатывал планы будущего наступления.

22 мая 1916 года была осуществлена знаменитая операция, вошедшая в историю военного искусства под названием Брусиловского прорыва. В течение двух суток русская артиллерия взламывала оборону неприятеля. Затем были подняты в наступление войска. За месяц удалось захватить большую часть Западной Украины. Во время операции в плену оказались почти 400 тысяч немецких и австрийских солдат. Позже историки установили, что противник потерял более полутора миллионов солдат и офицеров. Потери русских войск оказались втрое меньше.

Однако победы Алексея Брусилова не смогли изменить ситуацию на фронте, так как немецкие войска все еще располагали мощной техникой и имели в своем распоряжении свежие резервы. Русская армия всем этим уже не обладала. Правда, благодаря Брусилову удалось стабилизировать линию фронта, но даже такой талантливый полководец, как он, не мог изменить ход событий. Успехи русской армии сменились неудачами, и в них снова обвинили Брусилова. Решением Временного правительства он был снят со всех постов и отправлен в отпуск. Покинув фронт, Алексей Алексеевич Брусилов отправился в Москву, где находилась его жена.

Отношения с большевиками складывались у него непросто. Как патриот он не смог принять Брестский мир. В то же время Брусилов отказывался перейти на сторону белой армии. Трудно сказать, как сложилась бы его судьба, если бы не тяжелая болезнь, позволившая ему уклоняться от непосредственного участия в военных событиях. Только в 1920 году он наконец поступил на службу к новому правительству России.

В 1922 году Брусилов был назначен главным военным инспектором коннозаводства и коневодства. В этой должности он пробыл всего полгода и был отстранен от работы в числе других бывших военных специалистов.

Остаток своих дней знаменитый военачальник провел в работе над мемуарами. Они были опубликованы лишь много десятилетий спустя.

Алексей Алексеевич Брусилов

А. А. Брусилов в советской историографии считался лучшим русским генералом Первой мировой войны. Именно поэтому краткая биография его и помещена здесь, однако портрет нашего героя будет не совсем традиционным.

Родился он 19 августа 1853 года в Тифлисе, в семье генерал-лейтенанта Алексея Николаевича Брусилова (1789–1859). Военную службу его отец начал в 1807 и в сражении при Бородино был уже майором. Он прошел всю войну – до самого Парижа, а с 1839 года служил на Кавказе. В 1847 году, когда ему было 60 лет, он женился на молодой польке Марии-Луизе Нестоенской, и она родила ему четырех сыновей. Одним из них и был Алексей.

А. Н. Брусилов ко дню рождения сына занимал пост председателя Военно-полевого суда Кавказской армии. В августе 1853 года войска Шамиля и союзные им турецкие войска развернули наступление на Тифлис, но были отбиты, потерпев 19 ноября сокрушительное поражение.

В борьбе с Шамилем Военно-полевой суд действовал энергично и безостановочно. В атмосфере войны, в семье монархической, пронизанной идеями колониализма и русификаторства и рос будущий генерал.

Когда Алеше Брусилову было 6 лет, отец его и мать умерли почти одновременно. Братьев усыновили тетка Генриетта Антоновна Гагемейстер и ее муж Карл Максимович, жившие в Кутаиси.

В 1867 году он поступил в Пажеский корпус – самое привилегированное высшее учебное заведение империи. Его записали в Пажеский корпус еще четырехлетним, как сына генерал-лейтенанта. Брусилов учился средне, отличаясь в строю, и в 1872 году окончил корпус. Первые 5 лет он был адъютантом в драгунском полку. 15-й драгунский Тверской полк стоял тогда на Кавказе, и офицеры его кутили, дрались на дуэлях, ничего не читали и самообразованием не занимались. В составе полка он участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов и 5–6 мая 1877 года отличился при штурме крепости Ардаган, а затем при осаде крепости Карс, продолжавшейся с 10 октября до 5 ноября 1877 года.

15-тысячный русский отряд при 40 орудиях взял крепость, которую защищали 25 тысяч солдат и офицеров при 300 орудиях. Было убито и ранено 7 тысяч турок, взято в плен – 17 тысяч. За участие во взятии Карса Брусилов получил орден Георгия 4-й степени.

По окончании войны Брусилов еще 3 года был начальником полковой учебной команды, где главным предметом являлась кавалерийская выездка. Эта учебная дисциплина была его любовью и страстью. По предложению командира полка Брусилов поехал учиться в Петербургскую офицерскую кавалерийскую школу.

В 1883 году он окончил ее и был оставлен на службе в школе. Здесь он прошел путь от преподавателя верховой езды до генерал-майора (начальника школы), от ординарного кавалерийского ротмистра до крупнейшего специалиста в деле подготовки офицеров гусарских, уланских и драгунских полков и конной артиллерии.

Брусилов прослужил в школе 23 года, всегда преподавая верховую езду, невзирая на то, какой чин он носил. Год от года его увлечение кавалерией становилось все серьезнее, и вскоре он стал признанным авторитетом в боевой подготовке и тактике русской конницы. В 1900 году он стал начальником школы, получив чин генерал-майора. В этой школе учился и граф А. А. Игнатьев – автор мемуаров «Пятьдесят лет в строю». Он писал, что «Петербургская кавалерийская школа стараниями Брусилова стала передовым военным учебным заведением. Постепенно среди кавалерийских начальников становилось все больше настоящих кавалеристов и все меньше людей, склонных к покою и ожирению».

Карьера Брусилова во многом была столь успешной из-за протекции великого князя Николая Николаевича (Младшего) – дяди Николая II. Великий князь был страстным лошадником. Прослужив четверть века в Гвардейской кавалерии, он в 1895 году, уже 50-летним генерал-адъютантом, стал генерал-инспектором кавалерии, заняв высшую должность в этом виде войск. Он давно уже был совершенно очарован Брусиловым и до октября 1917 года всячески способствовал его карьере.

В 1905 году Николай Николаевич стал командующим Гвардией и Петербургского военного округа, одновременно заняв пост Председателя Совета государственной обороны. Брусилов сразу же был произведен в генерал-лейтенанты и назначен начальником Гвардейской кавалерийской дивизии.

2-я Гвардейская легкоконная дивизия считалась «балованным детищем» великого князя и состояла из пяти полков, шефами которых были члены августейшей фамилии. Это создавало особые трудности во взаимоотношениях Брусилова с подчиненными, ибо все они были близкими ко двору аристократами. В их среде, кроме всего прочего, было широко распространено увлечение оккультизмом, спиритизмом и теософией – новым учением, созданным знаменитой теософкой Е. П. Блаватской. Вторая жена Брусилова – Надежда Владимировна Желиховская была племянницей Блаватской и близкой родственницей графа С. Ю. Витте – Председателя Совета министров. Сам Брусилов, как и великий князь Николай Николаевич, очень сильно увлекался спиритизмом и оккультными науками и женитьба его на Надежде Владимировне не была случайностью.

Упорные и весьма успешные занятия военной наукой, прекрасные родственные и служебные связи, безукоризненное отношение к службе – все это привело к тому, что в 1909 году Брусилов стал командующим 14-м Армейским корпусом, а в 1913 – командующим 12-м Армейским корпусом. Некоторое время был он заместителем командующего Варшавским военным округом, получив чин генерала от кавалерии.

В Польше Брусилова настораживало засилье чиновников-немцев в русской администрации, и он остро чувствовал приближение войны с Германией. Именно тогда Брусилов всерьез столкнулся с конкретными масштабными вопросами не только тактики крупных соединений, но и с проблемами стратегии, ибо занимаемые им должности настоятельно требовали всесторонней оценки ситуации.

Между тем приближалось начало Первой мировой войны.

20 июня 1914 года Верховным Главнокомандующим русской армии стал великий князь Николай Николаевич, назначивший Брусилова командующим 8-й армией Юго-Западного фронта, а 1 августа Германия объявила России войну.

В августе-сентябре 1914 года 8-я армия приняла участие в Галицийской битве, выигранной русскими. В результате этой битвы, продолжавшейся 33 дня, австро-венгерские войска потеряли около 400 тысяч человек и 400 орудий. Руссие заняли Галицию и часть австрийской Польши, создали угрозу вторжения в Венгрию и Силезию.

Однако сильное истощение войск и расстройство тыла остановило наступление русских армий Юго-Западного фронта. 2 мая 1915 года австро-венгерская армия перешла в наступление и через 2 недели выбила войска Юго-Западного фронта из Галиции, взяв только пленными 500 тысяч солдат и офицеров. От этого поражения русские армии оправились лишь через год.

В марте 1916 года командующим Юго-Западным фронтом стал Брусилов. Он начал тщательную, но вместе с тем быструю подготовку к новому удару по врагу.

После мощной артиллерийской подготовки, длившейся на разных участках фронта от 6 до 46 часов, все четыре армии фронта перешли в наступление. Наибольшего успеха добилась 8-я армия генерала А. М. Каледина, прорвавшая фронт под Луцком. Из-за этого все наступление первое время называли «Луцким прорывом», а впоследствии – «Брусиловским прорывом».

Алексей Максимович Каледин давно был знаком Брусилову, который сдал ему сначала 12-й корпус, а потом – 8-ю армию, которыми командовал сам. Он же и рекомендовал Каледина на эти должности. (Из-за того, что Каледин позже стал одним из выдающихся деятелей контрреволюции, нельзя же было в советской историографии называть прорыв под Луцком «Калединским».)

Наступление Юго-Западного фронта, длившееся с 4 июня до начала сентября, привело к потере противником 1,5 млн солдат и офицеров, 580 орудий, 450 бомбометов и минометов, 1800 пулеметов. Успех наступления улучшил положение союзников во Франции и Италии, так как оттуда было переброшено 34 немецких дивизии.

Наряду с боями на реке Сомме, наступление Юго-Западного фронта положило начало перелому в ходе войны в пользу Антанты.

Давая оценку Галицийской операции и наступлению Юго-Западного фронта, в которых он сам принимал участие, Брусилов в журнале «Россия» (1924. – № 3), где были опубликованы отрывки «Из записок», отвечал некоторым историкам Первой мировой войны и русской революции. По его словам, «они вкривь и вкось обрисовывают прошедшие события, выдавая свои описания за несомненную истину».

Исключение составляют лишь публикации генерала В. Н. Клембовского по истории Юго-Западного фронта с октября 1915 по сентябрь 1916 годов, когда тот был начальником штаба этого фронта. В статье утверждалось, что если бы битва в Галиции не была остановлена для отдыха войск, то Австро-Венгрия вышла бы из войны еще в 1914 году. А если бы Юго-Западный фронт во время прорыва в Карпаты в 1915 году был поддержан другими русскими фронтами, то и тогда была бы тоже обеспечена победа России и всех стран Антанты.

С этой точкой зрения Брусилов был абсолютно согласен.

Февральскую революцию Брусилов встретил настороженно, но вместе со всеми командующими фронтами поддержал отречение Николая II от престола.

Учитывая это, в мае 1917 года Брусилов был назначен Верховным Главнокомандующим русской армией. О том, как вел он себя на самом высоком посту в русской армии, свидетельствуют, в частности, воспоминания, опубликованные позже в русском эмигрантском журнале «Часовой», выходившем в Париже.

Летом 1917 года, когда Брусилов был Верховным Главнокомандующим, он часто выезжал на фронт уговаривать солдат прекратить братание с противником, не покидать позиции, изгнать немцев из России и лишь потом заключать мир без аннексий и контрибуций. Однако уговоры эти ничего не давали, так как солдаты горой стояли на «Декларацию прав солдата», которая, по словам генерала Алексеева, «была последним гвоздем, вбитым в гроб русской армии».

Брусилов был плохим оратором, но пытался подражать Керенскому даже манерой держать фуражку донышком кверху. Он избегал слова «наступление», но всячески подводил солдат к этому, хотя успеха и не добивался. Характерным для таких выступлений был митинг в 38-й пехотной дивизии под Двинском. О приезде Верховного Главнокомандующего знали, но к встрече его поезда Почетный караул не был выстроен, и построился он лишь через полчаса после прибытия. Затем Брусилов на автомобиле проехал к одному из самых разложившихся полков – 151-му пехотному Пятигорскому, отказавшемуся стать на позиции. Его речь закончилась криками солдат: «Долой! Довольно! Кровопийцы!» – и Брусилов ушел к автомобилю, провожаемый топотом и свистом.

В июле он был заменен генералом Л. Г. Корниловым, став Военным советником Временного правительства, определенным на постоянное пребывание в Москве. Брусилов занимал совершенно лояльную, надпартийную позицию чисто военного специалиста, давая профессиональные ответы на поставленные ему вопросы.

Когда произошел Октябрьский переворот в Петрограде, большевики Москвы тотчас же подняли восстание и здесь. 27 октября в Москве начались уличные бои.

Брусилову было предложено возглавить офицеров, оставшихся на стороне Московской городской думы и «Комитета общественной безопасности», но он отказался. Вот как описывает он дальнейшие события в уже упоминавшемся журнале «Россия»: «Во время октябрьского переворота я был ранен в ногу тяжелым снарядом, который раздробил мне ее настолько, что я пролежал в лечебнице Руднева 8 месяцев, а когда вернулся домой, то меня арестовали и держали в заключении два месяца, а затем еще два месяца под домашним арестом. В тот день, когда меня ранило (осколок снаряда влетел прямо в комнату, где находится Брусилов. – В. Б.), в мою квартиру приходили матросы, но меня уже унесли в лечебницу. И все это меня нисколько не озлило и не оскорбило, ибо я видел в этом естественный ход событий.

В 1918, 1919 и 1920 годах я и голодал, и холодал, и много страдал заодно со всей Россией, и потому находил это естественным. Нужно заметить, что мое материальное положение несколько улучшилось только во второй половине 20-го года, когда я поступил на службу, то есть два с половиной года спустя после Октябрьского переворота, когда началась внешняя война с поляками».

Далее генерал продолжал: «Для меня была важнее общая, конечная цель – и только. Я старался приблизиться к народной толпе и понять психологию масс... Я вполне признаю возможность некоторых моих неверных шагов во время налетевшего на нас революционного шквала. Только много времени спустя, когда я 8 месяцев лежал с раздробленной ногою, я много понял...»

Когда в лечебницу Руднева пришла делегация офицеров, предложившая переправить его на Дон, Брусилов, отчеканивая слова, сказал: «Никуда не поеду. Пора нам всем забыть о трехцветном знамени и соединиться под красным», – писала в своих мемуарах «В борьбе с большевиками» эмигрантка Нестерович-Берг (Париж, 1931). Следует иметь в виду, что атаманом на Дону тогда был Каледин.

А потом Главком Красной армии Сергей Сергеевич Каменев, – бывший полковник Генерального штаба, хорошо знавший Брусилова, – предложил ему возглавить Особое совещание при Главнокомандующем.

9 мая 1920 года через полмесяца после начала Советско-польской войны было созвано Особое совещание, состоявшее из бывших офицеров и генералов русской армии, согласных служить советской власти. Его председателем был назначен Брусилов.

30 мая 1920 года Брусилов подписал воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились» с призывом идти в Красную армию, забыв все прошлые обиды, «дабы своей честной службой, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою матушку-Россию».

В ответ на это обращение тысячи русских офицеров, в том числе и многие пленные белые офицеры, в тот же самый день попросили принять их в Красную армию.

Воззвание Особого Совещания было опубликовано и в Крыму, где все еще находилась армия Врангеля. После его прочтения офицерам стало страшно: оказалось, что громадное большинство мозга армии – Генеральный штаб – не с ними, а с большевиками. И их умелую руку почувствовали в критическую минуту и Колчак, и Деникин, и Врангель.

А первым в списке перешедших на сторону советской власти стоял Брусилов...

Однако мнение русской эмиграции не было однозначным, ибо и сама эмиграция состояла из миллионов людей и десятков политических течений.

Тогда же, в 1920 году, в Харбине вышел сборник статей эмигранта, кадета и публициста Н. В. Устрялова – одного из лидеров течения сменовеховства, получившего свое название от имени журнала «Смена вех». Сменовеховцы надеялись на перерождение советской власти в буржуазное государство. Сборник его статей назывался «В борьбе за Россию» и был посвящен «Генералу А. А. Брусилову, мужественному и верному служителю Великой России в годину ее славы и в тяжкие дни страданий и несчастья».

«До чего отрадно, до чего символично, – писал Устрялов, – что первая война объединившейся новой России с внешним врагом связана с именем старого боевого генерала старой русской армии – словно сама история хочет примирить Великую Россию былого с Великой Россией нового дня! И нет ничего легче, как понять мотивы доблестного полководца, слишком старого, чтобы стремиться к „авантюрам“, и слишком уже знакомого с боевой славой мирового масштаба, чтобы во имя личного честолюбия прельщаться красным блеском советских наград...

Великая любовь к родине повелительно заставляет его отбросить колебания и предрассудки, пренебречь осуждением некоторых из бывших соратников и друзей, и, несмотря на грань, отделяющую его символ веры от идеологии нынешней русской власти, честно отдать ей свои силы и знания».

Когда Брусилова назначили в Центральный аппарат Реввоенсовета Республики, в парижской эмигрантской газете «Общее дело», редактором которой был старый народоволец В. Л. Бурцев, тут же появилась серия статей, две из которых назывались: «Как они продались III Интернационалу» и «Предатели-нахлебники». Приводя список 12-ти царских генералов, перешедших на службу к большевикам, газета писала, что перечисленные поименно удовлетворяют всем условиям, чтобы подлежать смертной казни, ибо они поступили на советскую службу добровольно, занимали посты исключительной важности, работали не за страх, а за совесть и своими оперативными распоряжениями вызвали тяжелое положение Деникина, Колчака и Петлюры.

Осенью 1920 года, выполнив свои функции, Особое совещание прекратило существование, и Брусилов с 6 октября стал членом Военно-законодательного совещания при Реввоенсовете Республики. Советская власть высоко оценивала ту пользу, которую принес Брусилов «диктатуре пролетариата». Так, в приказе по ВЧК от 5 августа 1931 года «О чекистском обслуживании организации помощи голодающим» говорилось: «Привлечение буржуазных элементов к работе Комитета помощи следует рассматривать как такой же шаг, каким было в польскую войну привлечение Брусилова, который помог нам в борьбе против польской буржуазии независимо от своих намерений и целей».

1 февраля он получил повышение по службе, став инспектором Главного управления коннозаводства и коневодства РСФСР и инспектором кавалерии РККА.

Два года прослужил Брусилов на этом посту, установив прекрасные отношения с начальником Главного управления коннозаводства, старым большевиком А. И. Мураловым. Это управление входило в состав Наркомзема РСФСР, и порядки в нем не были столь жесткими, как в Реввоенсовете.

Одновременно Брусилов был и инспектором кавалерии РККА, подчиняясь Председателю Реввоенсовета Л. Д. Троцкому. Правда, это подчинение было номинальным, но все же Брусилов иногда прибегал к помощи Троцкого, используя его авторитет. Напрямую же он соотносился с Главкомом С. С. Каменевым, ценившим Брусилова за его огромный опыт и искреннее служение армии.

Изменения в прохождении службы произошли у Брусилова в 1923 году, когда в Москве появился С. М. Буденный – старый драгун, герой Гражданской войны. С. М. Буденный в мемуарах «Пройденный путь» (Кн. 3. -М., 1973) писал, что когда он получил назначение в Реввоенсовет Республики помощником Главкома и приехал в Москву, то «принял дела от А. А. Брусилова». Буденный находился на этом посту 14 лет – до 1937 года, но только этими словами ограничился он о Брусилове во всех трех томах своих мемуаров.

31 марта 1924 года Брусилов получил отставку, которой добивался несколько месяцев. Отставку завуалировали переводом на должность «для особо важных поручений при Реввоенсовете СССР», хотя никаких поручений ему не давали. Брусилов оставался в этой должности до смерти, последовавшей 17 марта 1926 года.

Он был похоронен на Новодевичьем кладбище.

Будущий герой Первой мировой родился в городе Тифлисе 19 августа 1853 года в семье генерала российской армии Алексея Николаевича Брусилова. Его отец еще в юности, в чине майора, на должности командира эскадрона кирасирского полка участвовал в войне с Наполеоном. На момент рождения старшего сына Алексея ему было 66 лет. Как потомственный дворянин Алексей Брусилов, получив хорошее домашнее образование, без труда поступил на старшие курсы Пажеского корпуса, которые закончил в 1872 году в чине прапорщика. В 1877-1878 годах Брусилов в составе 16-го драгунского Тверского полка принимает участие в боевых действиях на Кавказе во время русско-турецкой войны. За мужество, проявленное при взятии Ардагана и Карса, получил орден Святого Станислава 2-ой и 3-ей степени и орден Св. Анны 3-ей степени. В 1881 году поступил в Петербургскую офицерскую кавалерийскую школу, которую закончил в 1883 году и был зачислен в нее адъютантом. В течение следующих 25 лет сделал в ней карьеру и в 1902 году стал начальником школы, будучи в чине генерал-майора. Был широко известен как один из лучших знатоков кавалерийской езды, а руководимая им школа стала признанным центром подготовки старших офицеров для кавалерии. В 1906 году Брусилов возвращается на строевую службу, став командиром 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Такая быстрая карьера стала возможна благодаря близости к высшим кругам общества из окружения царя. Но он тяготится службой в столице, оставляет гвардию и в 1909 году переводится в Варшавский округ командиром 14-го армейского корпуса.

В 1912 году Брусилов был назначен помощником командующего войсками Варшавского округа, но вследствие конфликта с генерал-губернатором и его окружением, долго на этой должности не задержался.

Генерал Брусилов в годы 1 мировой войны.

В 1913 году Брусилов переведен в Киевский военный округ командиром 12-го армейского корпуса с производством в генералы от кавалерии. В этой должности он и встретил начало мировой войны. В ходе мобилизации, генерал Брусилов получает назначение на должность командующего 8-й армии, которая в составе Юго-Западного фронта направляется на театр военных действий в Галицию. Там началась Галицийская битва – крупнейшая и самая успешная стратегическая операция русских войск, в которой 8-й армия сыграла решающую роль. В течение двух месяцев в нескольких сражениях австрийская армия была разбита, потеряв при этом около 400 тыс. чел. Была захвачена почти вся Восточная Галиция и Буковина, в том числе города Львов и Галич. В период Галицийской битвы Брусилов показал себя как мастер маневренной войны и за успешное руководство действиями 8-й армии он был удостоен ордена Св. Георгия 4-й и 3-й степеней, а в начале 1915 года причислен к императорской свите с присвоением звания генерал-адъютанта.

В марте 1916 года Брусилов назначен командующим Юго-Западного фронта, войска которого в мае 1916 года начали наступательную операцию, известную как «Брусиловский прорыв». Это была последняя успешная операция русских войск. За ее проведение он был награжден золотым Георгиевским оружием с бриллиантами. Во время Февральской революции, поддержал отречение Николая II от престола и стал Верховным Главнокомандующим русскими армиями, но немного спустя, разочаровавшись, подал в отставку и до 1920 года жил как частное лицо в Москве. Его сын добровольно вступил в Красную Армию и погиб в 1919 году на деникинском фронте. В 1920 году в РККА вступает сам Брусилов и публикует воззвание «Ко всем бывшим офицерам» с призывом переходить на сторону советской власти. С 1922 и до своей смерти в 1926 году, Брусилов на должности главного кавалерийского инспектора РККА. Был самым авторитетным царским генералом, перешедшим на сторону Советской власти.

В эти дни Россия отмечает столетие самой удачной и знаменитой операции Первой мировой войны, вошедшей в историю как Брусиловский прорыв. Об и их значении «Лента.ру» уже рассказывала год назад. На очереди рассказ о судьбе генерала Алексея Алексеевича Брусилова - фигуре яркой и трагической.

Выдающийся полководец - всегда сильная и яркая личность, а такие люди редко бывают однозначными. Вот и Алексей Алексеевич Брусилов оставил после себя сложную и во многом противоречивую память - одни его боготворят, другие относятся скептически. Наверное, это было неизбежно, ведь ему выпало жить в эпоху, которая словно бульдозером ломала судьбы людей, низвергала кумиров, переворачивала вверх дном казалось бы незыблемые моральные и нравственные ценности.

Брусилов всю жизнь служил России, даже когда она практически перестала существовать. На этом пути он дошел до вершины воинской карьеры - стал Верховным главнокомандующим русской армией. Но оказалось, что он принял командование на уже безнадежно тонущем корабле. Новая Россия не пожелала продолжать великую войну, ставшую делом жизни Брусилова, и вступила в схватку сама с собой. Для настоящего русского генерала и патриота это была страшная трагедия. Последние 10 лет жизни Брусилова - между триумфальной наступательной фронтовой операцией и его уходом из земной жизни - стали жесточайшим испытанием для старого воина, но они показали высоту его духа и истинную любовь к Отечеству, без которого он себя не мыслил.

Прирожденный кавалерист

Жизненный путь Брусилова прям как кавалерийская пика, хотя и не так однозначен, как это может показаться на первый взгляд. Он родился в генеральской семье, с детства выбрал карьеру офицера и достиг на этом пути наивысшего успеха. И в плане продвижения по службе, и в величии успехов, и в признании как начальственном, так и народном. Он вкусил славу, почет и уважение, к слову, вполне заслуженные. С другой стороны, жизнь его была отнюдь не простой. Его отец умер, когда Алексею было всего шесть лет. А вскоре ушла из жизни и его мама. Алексея, а также его младших братьев Бориса и Льва приютила семья их тети и дяди, жившая в Кутаиси. Там в Грузии и прошло детство будущего генерала.

Изображение: репродукция Владимира Бойко / Russian Look / Globallookpress.com

В 14 лет Алексей отправился в Санкт-Петербург в Пажеский корпус, куда был записан по ходатайству своего крестного, царского наместника на Кавказе фельдмаршала князя А.И. Барятинского. Учился он не слишком прилежно, но окончил это элитное учреждение. Правда, выпущен был не в гвардию, а в обычный 16-й драгунский Тверской полк, расквартированный на Кавказе. Сам Алексей Алексеевич в мемуарах объясняет это нехваткой средств для столичной жизни, исследователи же склонны связывать такое распределение с довольно посредственными оценками. Кстати, Тверской полк был расквартирован совсем близко от родных мест молодого офицера, и, видимо, желание быть рядом с семьей тоже сыграло определенную роль.
Вскоре Брусилову довелось принять участие в военных действиях, в которых молодой офицер отличился, заслужив за «дела с турками» три боевых ордена и повышение по службе.

После войны, в 1881 году, последовала командировка в учебный эскадрон офицерской кавалерийской школы в Санкт-Петербурге - своего рода курсы повышения квалификации для перспективных офицеров. Брусилов показал себя отменным специалистом в берейторском искусстве и получил предложение войти в число постоянного преподавательского состава школы. Последующая четверть века его жизни и карьеры была связана именно с Офицерской кавалерийской школой, в которой Брусилов проделал путь от слушателя до начальника и от ротмистра до генерала. Лишь в 1906 году он вернулся к полевой службе, приняв командование 2-й гвардейской кавалерийской дивизией. Затем было командование полевым корпусом, армией в начале войны, фронтом с марта 1916-го и всей русской армией с мая 1917 года.

Карьера не совсем типичная - большую ее часть Брусилов учил офицерскую элиту кавалерийскому искусству, а не «тянул лямку» в далеких гарнизонах. Он не прошел обычную школу эскадронного и полкового командира, не обучался тактике в академии Генштаба. Вроде бы он был практик, но очень узкий - кавалерийский. Эту узость и отсутствие глубокой академической подготовки ему часто ставили в вину.

С другой стороны, он был лишен зашоренности и догматизма, который часто присущ как кабинетным генералам-теоретикам, так и провинциальным гарнизонным офицерам. Может быть, именно благодаря этому в голове Брусилова зародились мысли о совершенно нетрадиционной, даже революционной тактике наступления, которые сначала так испугали его коллег, а потом оказались победоносными.

Был педантичен и требовал предельной точности

Характер у будущего знаменитого полководца был непростой. По воспоминаниям современников, он был очень прям и суров в оценках, часто обижал коллег резкими отзывами и суждениями. Был педантичен и требовал от других предельной точности и конкретности. Мягкость и деликатность к его достоинствам не относились, во всяком случае в том, что касалось службы. Брусилов не стеснялся докладывать о просчетах своих прямых командиров вышестоящему начальству, за что был не раз обвинен (косвенно) в интриганстве и карьеризме. С начальством, в особенности из монаршей семьи, был учтив, по мнению некоторых, даже подобострастен. Иногда позволял себе неожиданные поступки.

Сидит: А.А. Брусилов. Стоят, слева направо: подполковник Д.В. Хабаев (адъютант А.А. Брусилова), полковник Р.Н. Яхонтов (штаб-офицер для поручений), штабс-ротмистр А.А. Брусилов-младший (сын А.А. Брусилова), капитан Е.Н. Байдак (адъютант А.А. Брусилова). Август 1914 года.

Вот, например, что вспоминал протопресвитер русской императорской армии Г.И. Шавельский: «Когда великий князь Николай Николаевич, только что на маневрах разнесший Брусилова (тогда начальника 2-й Гвардейской кавалерийской дивизии) за завтраком обратился к нему с ласковым словом, то Брусилов схватил руку великого князя и поцеловал ее. То же проделал он, когда в апреле 1916 года под Перемышлем Государь поздравил его генерал-адъютантом».

Два воина

Многие поступки и особенности поведения Брусилова вызывают невольные ассоциации с его великим предшественником Александром Васильевичем Суворовым. Тот тоже был потомственным военным и тоже не мыслил иной карьеры. Похожи они даже внешне - оба невысокие, худощавые и подтянутые, жилистые и выносливые. И Суворов, и Брусилов были исключительно требовательны к подчиненным, не чурались жестких дисциплинарных мер, в то же время были любимы солдатами, которые шли за них в огонь и в воду. Оба новаторы в военном деле, не стеснялись смело «ломать стереотипы», брать на себя ответственность. Честолюбия у них было в избытке, что свойственно всем настоящим карьерным офицерам. И нелепые на первый взгляд поступки тоже присущи были обоим.

Суворова ведь современники воспринимали очень неоднозначно, почти как «шута горохового». Уже потом со временем общепринятая биография великого полководца очистилась от некоторых особо одиозных историй, приобретя героизированный и даже несколько идеализированный облик. У Брусилова тоже недоброжелателей хватало, посему и трактовки его деяний были разными. Причем личность полководца не подвергалась официальной канонизации, и из него не старались пропагандистскими методами сделать национального героя. Он ведь оказался своим среди чужих и чужим среди своих - ни белый, ни красный, ни монархист, ни революционер. И это многое объясняет в разнообразии трактовок.

Командующий 8-й армией генерал-от-кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов (без головного убора) стоит перед Великим князем Георгием Михайловичем (сидит в автомобиле «Бенц»). Конец мая - июль 1915 года. Место не указано (князь приехал к Брусилову в штаб 8-й русской армии). Вероятно, Самбор.

За Отечество без царя

Брусилов был верен царскому правительству, во всяком случае, идеологически. Он с детства впитал девиз «За веру, царя и Отечество», не мыслил иного пути для России и был ему верен. Наверное, этим и объясняется его почтение к императорской фамилии, как к сакральным правителям страны. Хотя личные отношения с Николаем Вторым у полководца были сложные, особенно с того момента, как император возглавил действующую армию. Брусилова раздражала нерешительность Верховного главнокомандующего, из-за чего фронты действовали вразнобой - когда Юго-Западный наступал, Западный и Северный стояли на месте. Организовать совместные действия, принудить командующих общие задачи ставить выше локальных Николай не мог. Он просил, уговаривал, генералы с ним спорили и торговались, а драгоценное время уходило. Мягкотелость главковерха дорого обходилась его армии.

Кстати, в этом своем отношении к последнему императору Брусилов был не одинок. Неслучайно в феврале 1917-го никто из высшего командования не поддержал зашатавшуюся власть. В штабной вагон Николая почти единовременно поступили телеграммы от всех командующих фронтами (Сахаров, Брусилов, Эверт, Рузский) с просьбой мирно отречься от престола, после чего он и понял бесполезность сопротивления. Даже начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Михаил Васильевич Алексеев и великий князь Николай Николаевич не видели иного выхода. Так можно ли считать их всех изменниками? Может быть, действительно другого варианта уже не было?

Изображение: World History Archive / Globallookpress.com

Брусилов принял Февральскую революцию если не восторженно, то, во всяком случае, с большим оптимизмом. С его точки зрения, перемены должны были содействовать скорейшему победоносному завершению войны, о политике же он особенно не задумывался, считая, что этот вопрос можно отложить. По крайней мере, так он пишет в своих мемуарах.

Главнокомандующим был назначен генерал Алексеев, армия начала готовиться к летнему наступлению, которое должно было стать победным. Тогда еще никто не понимал, сколь разрушительным окажется влияние революции на армию, каким страшным бедствием станет политизация и как молниеносно боеспособность разагитированных частей упадет до нуля. Оторванные от столицы генералы и офицеры не очень разбирались в тонкостях политической борьбы, не понимали, кто из представителей новых органов власти хотят помочь фронту, а кто, наоборот, стремится его разрушить. Когда разобрались, было уже поздно - солдаты фактически вышли из подчинения. Власть перешла к полковым комитетам, в которых наибольшим авторитетом пользовались те, кто призывал к немедленному концу войны. Безнаказанные убийства офицеров, стремившихся навести порядок, стали привычным делом.

Нельзя сказать, что генералитет не понимал того, что происходит. Но руки военачальников были связаны политиканством гражданских властей, которые в популистских целях старались играть с солдатами в демократию. Дисциплинарные и телесные наказания были отменены, за них офицеров жестко карали. Единственным легальным противовесом, который могло позволить себе командование, стало создание ударных батальонов, или батальонов смерти. В них добровольно набирали самых стойких и, главное, желавших исполнять приказы солдат. Брусилов был одним из инициаторов этого движения. Но, конечно, этого было недостаточно.

В мае Алексеев по болезни вынужден был покинуть Ставку. О том, кто его заменит, особых дискуссий не было - самым популярным и знаменитым военачальником для всех был генерал Брусилов. Он принял назначение с воодушевлением и надеждой на успех. Но наступление было сорвано. Солдаты не желали воевать, митинговали или откровенно саботировали приказы. Дезертирство приобрело чудовищные масштабы.

«Части 28-й пехотной дивизии подошли для занятия исходного положения лишь за 4 часа до атаки, причем из 109-го полка дошло лишь две с половиной роты с 4 пулеметами и 30 офицерами; 110-й полк дошел в половинном составе; два батальона 111-го полка, занявших щели, отказались от наступления; в 112-м полку солдаты целыми десятками уходили в тыл (…).

Части 29-й дивизии не успели своевременно занять исходное положение, так как солдаты, вследствие изменившегося настроения, шли неохотно вперед. За четверть часа до назначенного начала атаки правофланговый 114-й полк отказался наступать; пришлось двинуть на его место Эриванский полк из корпусного резерва. По невыясненным еще причинам 116-й и 113-й полки также своевременно не двинулись (...). После неудачи утечка солдат стала все возрастать и к наступлению темноты достигла огромных размеров. Солдаты, усталые, изнервничавшиеся, не привыкшие к боям и грохоту орудий после стольких месяцев затишья, бездеятельности, братания и митингов, толпами покидали окопы, бросая пулеметы, оружие и уходили в тыл (...).

Трусость и недисциплинированность некоторых частей дошла до того, что начальствующие лица вынуждены были просить нашу артиллерию не стрелять, так как стрельба своих орудий вызывала панику среди солдат.

(…) В некоторых полках боевая линия занята лишь командиром полка, со своим штабом и несколькими солдатами» (А.И. Деникин. «Очерки русской смуты»).

Наступление провалилось. Брусилов ездил по полкам, агитировал, уговаривал, но все было тщетно. Армия фактически перестала существовать.

Тогда Брусилов обратился к Думе с требованием разрешить использование заградотрядов и применение оружия к дезертирам, как это было во время «великого отступления» 1915 года. В ответ Брусилов получил телеграмму о том, что он отзывается в Петроград, а главнокомандующим назначен Лавр Георгиевич Корнилов.

Изображение: РИА Новости

Пленные, захваченные русскими войсками в ходе наступательной операции на Юго-Западном фронте (Брусиловский прорыв) во время Первой мировой войны

Это решение имело чисто политические причины. К середине лета чаша весов в столице стала склоняться в пользу радикальных сил, стремившихся к дестабилизации положения. Популистские лозунги, вроде «мир - народам», «земля - крестьянам» или «фабрики - рабочим», при всей своей несбыточности захватывали необразованные массы. Единственным способом противодействия им было силовое вмешательство действующей армии, ведь полиция уже не существовала, а Петроградский гарнизон был на стороне большевистского городского Совета. Керенский говорил об этом с Брусиловым, но старый генерал наотрез отказался воевать со своим народом. Поэтому и было принято решение отстранить его от командования. Вскоре Корнилов предпринял попытку развернуть армию внутрь страны, но… был предан самим Керенским, который испугался за свою власть. Мятеж был подавлен, Корнилов арестован.

Ни красный, ни белый

Брусилов попросил разрешения уехать в Москву, где жила его семья. Там в Мансуровском переулке в районе Остоженки он встретил Октябрьскую революцию. Уже на следующий день в Москве начались уличные бои - находившиеся в городе офицеры, а также юнкера Алексеевского и Александровского училищ не смирились с насильственным захватом власти большевиками. К генералу Брусилову пришла делегация «Комитета общественной безопасности» с просьбой возглавить войска восставших, но он отказался. Красные так же пытались привлечь его на свою сторону, но тоже безрезультатно. Воевать против своих казалось генералу делом недостойным.

В итоге красные части беззастенчиво расстреляли противников из пушек. Били крупным калибром с Воробьевых гор по площадям, особо не заботясь о мирных жителях. Один из снарядов угодил в дом Брусилова, который был тяжело ранен в ногу в нескольких местах. Брусилова срочно увезли в госпиталь С.М. Руднева, где ему пришлось лечиться долгих восемь месяцев. Удивительно: ни турецкий ятаган, ни немецкая пуля генерала Брусилова не достали, а пострадал он от снаряда, пущенного своими же артиллеристами!

Пока Брусилов находился на излечении, его продолжали бомбардировать предложениями. Старые сослуживцы звали его на Дон, где формировалась добровольческая армия. У ее истоков стояли недавние подчиненные Брусилова - генералы Алексеев, Корнилов, Деникин, Каледин. Трое последних служили на Юго-Западном фронте, участвовали в знаменитом Брусиловском прорыве. Звали Брусилова и на Волгу, где собирались с силами остатки Временного правительства и Комуч. Но Брусилов вновь отказался воевать против своих.

Едва генерал вышел из больницы, как был арестован. Чекисты перехватили несколько писем английского дипломата и разведчика Локкарта, в которых говорилось о планах сделать Брусилова лидером антибольшевистских сил. Арестованы были также вернувшийся с фронта в чине ротмистра сын генерала (Алексей Алексеевич Брусилов-младший) и его брат Борис - бывший действительный статский советник. Он вскоре умер в заключении.

Несколько месяцев Брусилов провел на гауптвахте Кремля, потом был переведен под домашний арест. Началось едва ли не самое страшное время для семьи Брусиловых, которым, как впрочем и остальным москвичам, пришлось познать муки холода и голода. Генерал не имел источников дохода, спасала помощь бывших сослуживцев - георгиевских кавалеров. Кто-то привозил из деревни картошку и сало, кто-то помогал консервами. Кое-как выживали.

Алексей-младший был мобилизован в Красную армию. Насколько это было его добровольное решение, остается загадкой, но ему доверили командование кавалерийским полком. В 1919 году он погиб при невыясненных обстоятельствах. По официальной версии, он попал в плен к «дроздовцам» и был повешен, но есть сведения, что он влился в белое движение рядовым, а позднее то ли погиб, то ли умер от тифа. Страшно подумать, что творилось на душе у старого воина. Он потерял абсолютно все: Отечество, армию, которой отдал всю жизнь, единственного сына. У него украли все его заслуги и победы, ведь новой власти они были не нужны. За несколько лет из полководца-победителя, главнокомандующего русской армией он превратился в несчастного голодающего старика с пошатнувшимся здоровьем.

В неумолимых жерновах истории

Ситуация изменилась в 1920-м, когда началась Советско-польская война. В новых условиях Брусилов счел для себя возможным вернуться на службу, ведь теперь речь шла не о гражданской войне, а о защите Родины. 30 мая в «Правде» появилось знаменитое воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились», под которым первой стояла подпись Брусилова, а затем нескольких других бывших генералов. На этот призыв откликнулись около 14 тысяч офицеров, влившихся в Красную армию.

Через некоторое время Брусилов по просьбе Л.Д. Троцкого выступил с воззванием к офицерам армии барона Врангеля. Генералу было обещано, что тем, кто сдастся добровольно, будет дарована жизнь и свобода. Некоторые поверили авторитету военачальника и сдались. Почти всех их убили без суда. Брусилов был подавлен, он тяжело переживал эту трагедию.

Брусилов не служил в действующей Красной армии, не воевал против своих. Это было его условие. Он читал лекции в академии РККА и вел теоретические занятия в кавалерийской школе. В 1923 году 70-летний Брусилов был назначен Инспектором кавалерии РККА, но уже через год попросил отпустить его на лечение в Чехословакию, где и провел последние годы жизни. Умер Алексей Алексеевич в 1926 году и был похоронен на Новодевичьем кладбище со всеми воинскими почестями. Со времени знаменитого прорыва прошло ровно 10 лет, и страшно подумать, сколько пришлось перенести за эти годы старому воину.

Брусилов не стал своим в Красной армии, но отношение к нему поначалу было достаточно уважительное. Именно его имя чаще всего использовали, говоря об опыте мировой войны. Понятно, ведь имена Алексеева, Деникина, Корнилова, Келлера, Юденича, Врангеля, Колчака и многих других даже упоминать было нельзя, они ассоциировались исключительно с белым движением. Отношение к Брусилову изменилось после Отечественной войны, когда стало известно о существовании второго тома воспоминаний Брусилова, в которых он довольно нелицеприятно говорил о Советской власти и ее лидерах. Стало понятно, что старый генерал так и не принял новых порядков, а служил лишь потому, что иного способа выжить у него не было. И в этом тоже великая трагедия этого великого человека.

В Санкт-Петербурге 14 ноября 2007 г. в сквере у пересечения Шпалерной и Таврической улиц открыт памятник генералу Алексею Брусилову. Его военные заслуги общеизвестны. В войн найдется не много стратегических операций, названных по имени полководца, одна из них - Брусиловский прорыв. Но деятельность Брусилова после октября 1917 года все-то вызывает жаркие споры. Ведь он был самым авторитетным из царских генералов, перешедших на службу советской власти. Так кем же был Брусилов в этот период - патриотом или предателем? Чтобы понять это, надо посмотреть, как складывался жизненный путь генерала.

Алексей Брусилов родился 19 августа 1853 года в семье потомственного военного. Ему едва исполнилось 6 лет, когда умер отец - генерал-лейтенант, начальник военно-судебной службы на Кавказе. Алексея и двух его братьев взял на воспитание дядя - военный инженер Гагемайстер, служивший в Кутаиси. "Самыми яркими впечатлениями моей юности были, несомненно, рассказы о героях Кавказской войны. Многие из них в то время еще жили и бывали в гостях у моих родных", - вспоминал впоследствии Брусилов.

В 1867 году, успешно выдержав экзамены, Алексей был зачислен сразу в четвертый класс Пажеского корпуса - самого привилегированного военного учебного заведения России. По окончании корпуса он не рискнул выходить в гвардию из-за недостатка средств, а получил назначение в 15-й Тверской драгунский полк.

С августа 1872 года началась для корнета Брусилова военная служба. Первым серьезным испытанием офицерской зрелости стала для него русско-турецкая война 1877-78 годов, на которой тверские драгуны оказались в авангарде русских войск. Будущий полководец сполна познал тяжелые бои в обороне и яростный штурм крепостей, стремительные кавалерийские атаки и щемящую горечь прощания с погибшими друзьями. За семь месяцев войны он заслужил три боевых ордена и был произведен в штабс-ротмистры.

В 1881 году Брусилов снова приехал в Петербург. Как один из лучших наездников в полку он завоевал право поступить в Петербургскую офицерскую кавалерийскую школу. Два года напряженной учебы пролетели незаметно, и в послужном списке появилась очередная запись: "Окончил курс наук отдела эскадронных и сотенных командиров по разряду "отличных". Но с "лошадиной академией", как в шутку называли кавалеристскую школу, ротмистр Брусилов расстался не скоро. В августе 1883 года он был зачислен в нее адъютантом и на четверть века связал с ней свою судьбу. За эти годы он стал генерал-майором, начальником школы, создал свою систему подготовки кавалеристов, завоевал широкую известность и признательность в армии. Руководимая им школа стала признанным центром подготовки старших офицеров для кавалерии.

В 1906 году последовало неожиданное и почетное назначение начальником 2-ой гвардейской кавалерийской дивизии, в состав которой входили полки, прославившиеся еще в сражениях с Наполеоном. Старая слава хороша для парадов. С учетом печальных итогов войны на Дальнем Востоке, Брусилов серьезно занялся боевой подготовкой подчиненных. Сделав вывод, что "современный бой требует от каждого офицера широкого кругозора и способности самостоятельно, без подсказки принимать собственное решение", он особое внимание уделил обучению командиров.

Анализируя итоги войны он выдвинул смелую идею создания кавалерийских корпусов и армий. Но в полной мере его мысли были воплощены только в годы гражданской войны, пройдя проверку в стремительных рейдах конных армий Буденного и Думенко.

По светским меркам карьера у Брусилова складывалась успешно: произведен в генерал-лейтенанты, вхож во дворец. Но Алексея Алексеевича тяготит служба в душной атмосфере столичных интриг, он оставляет гвардию (случай по тем временам нечастый) и в 1909 году переводится в Варшавский округ командиром 14-го армейского корпуса. Корпус стоял под Люблином у границы с Австро-Венгрией, но к боевым действиям готов был очень слабо. "Я с грустью убедился, - писал Брусилов, - что многие господа офицеры в техническом отношении крайне недостаточно подготовлены. В пехотных частях тактические занятия велись сжато, а отчасти неумело". Усиленная боевая подготовка, организованная и жестко контролируемая Брусиловым, дала свои плоды. Уже через год корпус заметно выделялся по уровню боевой готовности среди войск округа.

Весной 1912 года Брусилов был назначен помощником командующего войсками Варшавского округа. Генерал-губернатор Скалон и его окружение встретили назначение Алексея Алексеевича очень настороженно. А он, человек по натуре деликатный и сдержанный, не скрывал своего отношения к процветавшему в округе стяжательству и даже написал об этом военному министру. Брусилов, произведенный к этому времени в чин полного генерала, был заметной фигурой в русской армии, ссориться с ним не стали, а просто удовлетворили его просьбу о переводе в Киевский округ командиром корпуса. Это было понижение, но Алексей Алексеевич принял его с радостью. Он снова окунулся в привычные командирские заботы. А "хозяйство" ему досталось большое: 12-й армейский корпус состоял из 4 дивизий, бригады, нескольких отдельных частей.

Широкую известность Брусилову принесла 1-я Мировая война. Приняв командование 8-ой армией, находящейся на левом фланге русского фронта, он уже 7 августа начал наступление вглубь Галиции. Боевой порыв 8-ой армии был поддержан всем Юго-Западным фронтом. Началась одна из крупнейших стратегических операций войны - Галицийская битва.

За два месяца боевых действий русские войска освободили громадную территорию, взяли Львов, Галич, Николаев и вышли к Карпатам. Австро-венгерская армия потеряла более 400 тысяч человек. Основной вклад в этот успех внесла 8-ая армия. Официальным признанием заслуг командующего армией стало награждение генерала Брусилова наиболее почитаемыми боевыми орденами - Святого Георгия 4-ой и 3-ей степеней. За эти месяцы Брусилов окончательно сложился как полководец, выработал свой стиль руководства большими массами войск.

В конце сентября для развития наступления на левом фланге фронта и взятия сильной крепости Перемышль под командованием Брусилова создается Галицийская группа в составе трех армий. Сходу взять крепость не удалось, но, надежно блокировав ее, войска Брусилова к зиме вышли к Карпатам и выбили противника с перевалов.

Зима 1914-15 гг. прошла в непрерывных боях. Противник стремился вытеснить русские войска из Карпат и деблокировать Перемышль. Брусилов, несмотря на отсутствие резервов и острую нехватку боеприпасов, постоянно контратаковал по всему фронту. Именно в этих боях у него стали вызревать основные принципы наступательных действий, блестяще воплощенных им впоследствии в знаменитом прорыве.

К весне обстановка на фронте изменилась. Австро-венгерские войска, усиленные немецкими дивизиями, обошли левый фланг русских войск, армия Брусилова была вынуждена оставить предгорья Карпат и отойти к Днестру. В тяжелых боях она пресекла все попытки противника прорваться к Перемышлю, и 9 марта крепость сдалась. Это был крупный успех, которого войска Антанты еще не знали. В плен сдалось 9 генералов, 2500 офицеров, 120 тысяч солдат, было взято более 900 орудий.

К сожалению, больше крупных успехов в 1915 году русская армия не имела, и к лету войска отступали по всему фронту. Армия Брусилова оставила Галицию. К осени 1915 года фронт стабилизировался, и зиму армии провели в позиционной обороне, готовясь к новым боям. В марте 1916 года генерал-адъютант Брусилов был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом.

План Ставки на 1916 год предусматривал нанесение главного удара силами Западного фронта на берлинском стратегическом направлении, армии Северного и Юго-Западного фронтов должны были наносить частные сковывающие удары.

Роль статиста в общем наступлении Брусилова не устраивала, и он начинает готовить войска фронта к решительным боям. Не располагая превосходством в силах, главком решил добиться успеха засчет отхода от шаблонов и тщательной подготовкой наступления.

Главный удар наносила 8-ая армия в направлении на Луцк, для этого привлекались почти все резервы и артиллерия. Каждой армии и многим корпусам тоже определялись участки прорыва. Особую роль в прорыве обороны противника Брусилов отводил артиллерии. Он подчинил часть легких батарей командирам пехотных полков первой линии. При проведении артиллерийской подготовки ввел вместо огня по площадям огонь по конкретным целям. Пехотную атаку планировал проводить волнами цепей, усилив их пулеметами при артиллерийском сопровождении. Для завоевания господства в воздухе сформировал фронтовую истребительную авиационную группу.

22 мая Брусилов начал мощную артиллерийскую подготовку, вслед за ней в атаку пошла пехота. В течение первых трех дней фронт на Луцком направлении был прорван на протяжении 80 верст, наметился успех на участках прорыва ряда армий и корпусов. Казалось бы, Ставка должна поддержать наметившийся оперативный успех. Но происходит необъяснимое. Начало наступления Западного фронта откладывают до 4 июня, одновременно отказывая Брусилову в выделении резервов и предписывая продолжать сковывать противника демонстративными боями. Только через десять дней Ставка стала перебрасывать резервы на Юго-Западный фронт, предоставив ему право нанесения главного удара. Но время было уже упущено. Тяжелые бои, то затухая, то разгораясь вновь, продолжались до сентября. Без поддержки соседей армии Брусилова разгромили австро-венгерские и германские войска в Галиции и Буковине, нанеся им огромные потери - до 1,5 миллионов человек, захватили около 600 орудий, 1800 пулеметов, большие трофеи.

Анализируя Брусиловский прорыв, военные историки часто употребляют слово «впервые»: впервые стратегическая наступательная операция проводилась в условиях позиционной войны; впервые глубоко эшелонированная оборона прорывалась одновременными дробящими ударами на ряде участков фронта; впервые были выделены батареи сопровождения пехоты и применено последовательное сосредоточение огня для поддержки атаки - такое перечисление можно продолжать долго.

Война продолжалась, но в стране назревали значительные перемены. Вслед за падением самодержавия, стремительно пошел процесс разложения армии. С конца мая Брусилов два месяца выполнял обязанности верховного главнокомандующего, но остановить развал армии он уже не мог.

Оставив армию, Брусилов поселился в Москве. В ноябре был тяжело ранен осколками случайно попавшего в дом снаряда и до июля 1918 г. лечился в госпитале. В этот период его посещали представители Белого движения, стараясь привлечь на свою сторону. Это не осталось незамеченным, и Брусилова арестовали. Два месяца он находился на Кремлевской гауптвахте, но был освобожден за отсутствием доказательств связи с антисоветским движением. В это же время были арестованы его брат, умерший в заключении, и сын, бывший ротмистр Алексей. Сын вскоре был освобожден, а в 1919 г. добровольно вступил в Красную армию, командовал кавалерийским полком. В одном из боев попал в плен. По одной версии -был расстрелян, по другой - вступил в Добровольческую армию и умер от тифа.

До 1920 года Брусилов сторонился активного сотрудничества с большевиками. Но с началом войны с Польшей выступил с предложением организовать «совещание из людей боевого и жизненного опыта для подробного обсуждения настоящего положения России и наиболее целесообразных мер для избавления от иностранного нашествия». Уже через несколько дней приказом РВС Республики было образовано Особое совещание при Главкоме, председателем которого назначили Брусилова. Вскоре в «Правде» было опубликовано воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились». Первой под воззванием стояла подпись А.А. Брусилова, затем других бывших генералов - членов совещания. На воззвание откликнулось несколько тысяч бывших генералов и офицеров, которые вступили в Красную армию и были направлены на Польский фронт.

В период боев за Крым Брусилову предложили написать воззвание к врангелевцам о прекращении сопротивления. Доверившись заверениям, что все добровольно сложившие будут отпущены по домам, он такое обращение написал. Многие белые офицеры, поверив генералу, сложили оружие. Значительная часть их была расстреляна. Брусилов очень тяжело переживал свою причастность к их гибели, но службу в Красной армии продолжил. Он был назначен членом Военно-законодательного совещания при РВС Республики, а также главным инспектором Главного управления коннозаводства и коневодства РСФСР. Благодаря огромному авторитету Брусилова в военной среде, его охотно назначали и на другие должности, связанные с кавалерией, привлекали к чтению лекций в Академии РККА. А когда Брусилов вышел в отставку, его оставили в распоряжении РВС СССР «для особо важных поручений».

Умер Алексей Брусилов 17 марта 1926 г. в Москве на 73-м году жизни. Он был похоронен со всеми воинскими почестями на территории Новодевичьего монастыря.

Время все расставляет по своим местам. Память о генерале Брусилове продолжает жить. И не вина его, а беда, что привыкший жить по законам чести, он не смог вовремя понять, что в новой России, которой он пытался честно служить, эти законы доступны далеко не всем.