То есть одним словом нынешнее поколение не промаркировать? Монографии, учебно-методический пособия.
Омельченко Елена Леонидовна (род. 9.10.1957, г. Челябинск) - российский социолог, специалист в области социологии молодежи. Доктор социологических наук (2005), профессор и заведующий кафедрой социологии Санкт-Петербургского филиала Научно-исследовательского университета Высшая школа экономики (НИУ ВШЭ), директор Центра молодежных исследований Санкт-Петербургского филиала НИУ ВШЭ, директор научно-исследовательского центра «Регион» при Ульяновском государственном университете.
Закончила философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова (1979). После защиты кандидатской диссертации в 1984–1989 гг. преподавала философию в Ульяновском государственном педагогическом институте им. И. Н. Ульянова. В 1989-1994 гг. - заведующий кафедрой социологии Ульяновского филиала МГУ. В 1995 г. организовала при УлГУ научно-исследовательский центр «Регион», который стал одним из ведущих научных учреждений в России, специализирующимся на молодежной тематике. Омельченко определила научное содержание центра, сосредоточив исследовательские усилия на проблематике идентичности и культурных практик молодежи и на применении для их изучения качественных стратегий социологии.
Омельченко выдвинула оригинальную теоретическую концепцию молодежи - концепцию культурной нормализации молодежи (Омельченко, 2004). Эта концепция получила высокую оценку специалистов по социологии молодежи (Луков, 2007, 2012). Докторская диссертация «Идентичности и культурные практики российской молодежи на грани XX-XXI вв.», содержавшая аргументацию этой концепции, была успешно защищена в Институте социологии РАН в 2005 г. (научный консультант В. А. Ядов).
Омельченко – инициатор и руководитель значительного числа исследовательских проектов (более 80), большинство из которых посвящено молодежи, молодежным субкультурам. Соединившись в научных проектах с Центром русских и восточно-европейских исследований Бирмингемского университета (во главе с Х. Пилкингтон), Е. Л. Омельченко и ее коллеги не только освоили британские концепции молодежи, учитывающие культурные факторы конструирования реальности, роль гендера, значимость субкультурных феноменов, но и сформировала свои подходы, в центре которых - молодежные культурные практики. Омельченко многие свои исследования проводит в сотрудничестве с Хилари Пилкингтон, научные позиции которой в трактовке молодежи разделяет (Омельченко, Пилкингтон, 1997; Looking West, 2002; Pilkington, Omel"chenko, 2013; Pilkington, Omel"chenko, Garifzianova, 2013).
Значителен вклад Омельченко в осмысление повседневности молодежи, ее культурных и стилевых стратегий, в раскрытие особого смысла телесности, сексуальности, гендера в молодежных исследованиях. Ей принадлежит оригинальная трактовка молодежных субкультур и их трансформации в XXI в. в молодежные солидарности.
Соч .: Омельченко, Е. Л., Пилкингтон, Х. (1997) Зачем мне врать? Опыт применения глубинного интервью // Рубеж (альманах социальных исследований). № 10–11. С. 190–209; Омельченко, Е. Л. (2000) Молодежные культуры и субкультуры. М. : Ин-т социологии РАН. 264 с.; Омельченко, Е. Л. (2003) Культурные практики и стили жизни российской молодежи в конце ХХ века // Рубеж. № 18. С. 142–161; Омельченко, Е. Л. (2004) Молодежь: открытый вопрос. Ульяновск: Симбирск. кн. 181 с.; Омельченко, Е. Л. (2005) Молодежный активизм в России и глобальные трансформации его смысла // Журнал исследований социальной политики. Т. 3. № 1. С. 59–86; Нормальная молодежь: Пиво, тусовка, наркотики (2005) / под ред. Е. Омельченко. Ульяновск: Изд-во Ульяновск. гос. ун-та. 180 с.; Часть 2: Посторонним вход не воспрещен: Нарративы, дневники, артефакты… аутентичные свидетельства за и против «нормализации». 139 с.; Омельченко, Е. Л. (2006a) Жизнь длиною в молодость: символическое измерение молодёжного пространства // Меняющаяся молодежь в меняющемся мире: невидимая повседневность. Ульяновск: Изд-во Ульяновск. гос. ун-та, 2006, 118-130; Омельченко, Е. Л. (2006b)Молодежный вопрос в пространстве современности // Журнал исследований социальной политики , № 2, Т. 4. С. 149–150; Омельченко, Е. Л. (2011) От сытых нулевых - к молчаливым десятым: поколенческие уроки российской молодежи начала XXI в. // Социологический ежегодник. № 25. С. 243–263; Новые молодежные движения и солидарности России (2011) / под ред. Е. Л. Омельченко, Г. А. Сабировой. Ульяновск: Изд-во Ульяновск. гос. ун-та. 216 с.; Омельченко, Е. Л. (2012) Субкультуры, поколения, солидарности? К вопросу концептуализации новых форм коммуникации в молодежной среде / XII Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества: в 4 кн. Кн. 3. C. 478–488; Омельченко, Е. Л. (2013a) Молодежный вопрос: поворот к исследованию новых молодежных солидарностей (вступительное слово) // Социол. исследования. № 10. С. 51–52; Омельченко, Е. Л. (2013b) Солидарности и культурные практики российской молодежи начала ХХI века: теоретический контекст // Социол. исследования. № 10. С. 52–61; Омельченко, Е. Л. (2014a) От субкультур – к солидарностям и назад к субкультурам? Споры о терминах и этнография молодежной социальности // Этнографическое обозрение. № 1. С. 3–8; Омельченко, Е.Л. (2014b) Скинхед-идентичность в локальном контексте: гомосоциальность, интимность и тело бойца // Этнографическое обозрение. № 1. С. 61–76; Омельченко, Е. Л., Андреева, Ю. В. (2015) Солидарный подход к анализу радикально настроенных молодежных групп // Образование личности. № 1. С. 20–27; Looking West? Cultural globalization and Russian youth cultures / H. Pilkington (ed.), E. Omelchenko a. o. Pennsylvania State Univ. Pr., 2002. 299 p.; Pilkington, H., Omel"chenko, E. (2013) Regrounding youth cultural theory (in post-socialist youth cultural practice) // Sociology Compass. V. 7. № 3. P. 208–224; Pilkington, H., Omel"chenko, E., Garifzianova, A. (2013) Russia’s Skinheads: Exploring and Rethinking Subcultural Lives. Routledge Contemporary Russia and EasternEurope Series. New York: Routledge. 285 p.
Лит .: Луков, В. А. (2007) Теории молодежи: пути развития [Статья 2] // Знание. Понимание. Умение. № 4. С. 87–98; Луков, В. А. (2012) Теории молодежи: Междисциплинарный анализ. М. : Канон + РООИ «Реабилитация». 528 с.; Социологи России: История социологии в лицах (2014) : библиогр. справочник / отв. ред. Ж. Т. Тощенко. 2-е изд., перераб. и доп. М. : ЮНИТИ-ДАНА. 544 с. С. 330.
В. А. Луков, С. В. Луков
The Village узнал у руководителя Центра молодёжных исследований Елены Омельченко, почему после эмо не появилось ни одной яркой субкультуры и отчего молодые люди больше слушаются бабушек, чем мам
- Юля Галкина , 27 марта 2015
- 104134
- 36
В рубрике «Что нового» The Village встречается с людьми, которые лучше других знают, какие изменения происходят в разных областях городской жизни: в образовании, медицине, этикете или человеческих отношениях.
В новом выпуске мы поговорили с директором Центра молодёжных исследований НИУ ВШЭ - Санкт-Петербург, доктором социологических наук Еленой Омельченко и выяснили, до скольки лет человек может считаться молодым, откуда взялся «Крым наш» в головах нынешних 20-летних и что объединяет гопников с готами.
Про поколение
- Молодой возраст в сегодняшней России - это до скольки лет? В 2013 году Госдума собиралась повышать планку молодого возраста до 35 лет, в отдельных регионах так и есть, в других молодыми считаются до 30 лет. Но это политика, а как обстоят дела с точки зрения социологии?
В любой стране возраст начала и завершения молодости конструируется в зависимости от политических и культурных задач. Приведу несколько фактов из нашего прошлого. Известно, что в гражданскую войну будущий писатель Аркадий Гайдар в 16 лет уже командовал полком. С другой стороны, в эпоху застоя художники считались молодыми до 45–50 лет, что соответствовало среднему возрасту партийной верхушки. Когда начинаются игры с возрастом, нужно смотреть, в чьих они интересах.
Мы считаем, что сегодня 30–35 лет - действительно завершение возраста молодости. Границы молодого возраста связаны с расчётами: когда человек может стать полноценным членом общества? Когда он способен социализироваться и выполнять функции, предписанные взрослому человеку? В ситуации кризиса, роста молодёжной безработицы, мы видим, что раньше, чем к 30–35 годам, юноши и девушки - в общей массе - зрелыми полноценными членами общества стать не могут.
- Есть ли какое-нибудь определение для сегодняшнего молодого поколения? Понятно, что оно не гомогенное, но, возможно, есть какой-то обобщающий термин? Как, например, «поколение Pepsi», или «поколение Х», или вот сейчас тех, кто родился после 1980 года, называют миллениалами.
Когда мы пытаемся определить молодёжь, то ищем её либо через возраст, либо через поколенческие различия, либо через культурные символы и знаки. При этом поколенческий подход является одним из самых традиционных в поиске этой самой молодёжи. И здесь социологи часто вступают в противоречие с литераторами и журналистами, потому что последние ищут некие метафоры, яркие образы: с именами легче работать. Но социологам, наоборот, сложно работать с поколенческими именами: они слишком общие.
Философ и социолог Карл Маннгейм определял поколение как людей, переживших некий эпохальный значимый исторический опыт. Совместное переживание этого опыта порождает поколенческие синдромы, то есть схожую реакцию, которая затем проявляется на протяжении всей последующей жизни. В этом смысле поколение шестидесятников - более социологический термин, чем «поколение Х». Потому что «поколение Х» - это художественный образ, выдуманный писателем Дугласом Коуплендом. А в термине «шестидесятники» отразились достаточно разношёрстные и всё же схожие ощущения - мира, жизни. Это был период веры в то, что кино, литература, искусство способны поменять ментальность народа, период социального оптимизма.
Если искать какое-то поколенческое переживание, которое может сформировать некие общие тренды среди нынешних 20–25-летних, то это скорее всего Украина и Крым. Это новый толчок, который принципиально поменял представления о возможностях, границах. Это очень сложные переживания войны, близкой смерти, близкого риска, возможности моментальных геополитических изменений - но ещё и переживания особого патриотического бума, который отчасти навязывается и, согласно нашим исследованиям, пока воспринимается как фон.
- То есть одним словом нынешнее поколение не промаркировать?
Можно сказать «поколение Крыма».
Если искать какое-то поколенческое переживание, которое может сформировать некие общие тренды среди нынешних 20–25-летних, то это скорее всего Украина и Крым
Про патриотизм
- Что это за исследование, согласно которому патриотизм сегодня не так уж всеохватен и воспринимается как фон?
Центр молодёжных исследований делал три захода в тему патриотизма. В конце прошлого столетия мы проводили исследование Looking West, оно было посвящено тому, как российская молодёжь воспринимает Запад. Тогда мы зафиксировали рост стихийного патриотизма - другие исследователи ещё называют его «обиженным патриотизмом». Когда хочется защищать Родину несмотря ни на что. На Западе более продвинутая цивилизация - зато у нас народ душевный. У нас умеют отдыхать - не то что в Америке. И так далее. Мы тогда писали, что заигрывать с патриотическими чувствами очень опасно, потому что патриотизм, ксенофобия, национализм невероятно близки.
В середине 2000-х мы проводили опросы в Петербурге и Воркуте, пытаясь протестировать патриотизм на связь с желанием остаться в городе, стране, где родился молодой человек. Воркута была городом, из которого уезжают, а Петербург - в который приезжают, молодёжная и субкультурная Мекка. И тогда мы увидели рост имперских чувств, ксенофобных настроений, причём в Петербурге уровень ксенофобии был выше, чем в Воркуте. Это был патриотизм не обиженный, а связанный с гордостью. А гордость ассоциируется с определённым превосходством.
Последний проект My Place был посвящён исторической памяти и отношению к прошлому молодёжи из четырнадцати стран. Мы, в частности, проводили исследования в Петербурге и Выборге и увидели рост патриотических чувств. Однако вот что интересно. Когда во время интервью мы спрашивали у респондентов, что стоит за их патриотическими чувствами, нам повторяли расхожие вещи, стереотипы. Чувства могли не коррелировать с желанием остаться, служить в армии, с жертвенностью, которая сейчас часто приписывается молодёжи. То есть сегодня можно говорить о патриотизме как об определённом способе присоединения к большинству. Это прагматический патриотизм. Он может быть выгодным коммерчески или статусно. Вовсе не обязательно человек действительно испытывает патриотические чувства - и вряд ли он завтра встанет под ружьё, пойдёт что-то защищать.
- Откуда взялся «Крым наш», имперское сознание в 20-летних людях, которые родились после распада СССР?
В рамках проекта My Place мы исследовали внутрисемейную передачу памяти. Брали по три поколения в каждой из исследуемых семей: например, бабушка, мама и ребёнок. Выясняли, как передаётся советское, каким образом оно присутствует в повседневности молодого человека или девушки, которые социализировались в отличной от обстановки СССР ситуации. На наш взгляд, семейное воспитание влияет более существенным образом, чем политическое дискурсивное навязывание. То есть роль играет история семьи, причём история не столько родителей, сколько бабушек и дедушек. Как ни странно, произошло отторжение: родители, пережившие лихие 90-е, в сознании поколения 20–25-летних являются лузерами, неудачниками. А вот дедушки и бабушки...
- Которые воевали?
Не только воевали, но и поднимали страну. Наличие героического прошлого может помочь обрести идею. Для молодого возраста (это хорошо понимали и в Союзе, и в нацистской Германии) важно, что гуру, учитель, лидер должен дать чёткую, понятную, открытую идею. В этом возрасте есть жажда формулировки смысла. Кто окажется этим гуру? Как бы ни пытались это отрицать, но Путин даёт - через семейную историю - идею советского прошлого с очевидными целями, с понятными задачами, с чётко расставленными ориентирами, с сильной страной, с ощущением русскости.
Молодёжь - наиболее политически мобилизуемая часть любого общества не только потому, что она хочет идею, но и ещё и потому, что она зависима от власти. Зависима экономически, физически, материально, культурно. Любого рода воспитатели - будь то родители, учителя, политики - обладают властью. Молодёжь - очень привлекательный объект власти. Поэтому все, кто стремятся к власти, первое, что делают, - завоёвывают молодёжь.
Про патриархальность
- Почему именно молодые часто отстаивают консервативные, патриархальные ценности? Например, в стане активистов, борющихся за запрет абортов, много молодых несемейных людей. И по другую сторону баррикад тоже в основном молодые люди.
Период взросления и социализации с 12 до 20 лет - самый формативный. Каждый юноша и каждая девушка в какой-то момент встаёт перед выбором: включиться в так называемых нормальных, лояльных - в молодёжный мейнстрим? Или стать продвинутыми? Во всех странах мира есть нормальная социализация и есть продвинутая. Эти термины придуманы не нами, сами ребята себя так обозначают. Гопничество - крайняя степень нормальных пацанов, наиболее радикальное крыло нормальной молодёжи. Такая молодёжь - конвенциональное большинство, то самое, которое воспроизводит паттерные модели взрослого большинства. Такой молодёжи в любом поколении, в любом обществе до 70–80 %. Продвинутых - 20–30 %, а когда государство совсем консервативно ориентировано - 5–7 %. Радикальное крыло продвинутых - субкультура, андеграунд, альтернатива.
Обе жизненные стратегии - нормальность и продвинутость - мы определяем через то, на что ориентирован тот или иной молодой человек. Нормальные ориентированы на защиту своей локальности: это может быть двор, квартал, город, русский язык, обычный нормативный гендерный порядок. В общем, своё, настоящее, укоренённое, семейное, патриархальное. А продвинутые - это открытость новому, ориентация на глобальное, на более либерализированный гендерный порядок (хотя и не в 100 % случаев). Нормальные и продвинутые всегда находятся в конфронтации.
Последние 5–10 лет происходит ещё одно переформатирование молодёжных сцен, и теперь мы говорим не о субкультурах, а о солидарностях. Происходит очень интересная вещь: молодёжь начинает объединяться не с точки зрения групповой идентичности, а с точки зрения разделения каких-либо ценностей. И это оказывается подчас более важным, чем принадлежность к той или иной культурной сцене. Например, один из самых сильных векторов, по которому проходит разделение, - это гендер. Возьмём панк-молебен Pussy Riot - после него как трещина прошла: внутри любой субкультурной сцены мы начинаем обнаруживать людей, которые придерживаются радикально противоположных взглядов на гендерное равенство, феминизм.
Будет как в советское время. Все субкультуры будут существовать в андеграунде
Или другой вектор: вопрос ксенофобии. Мы изучали анархистов, антифа, скинхедов, готов, националистов - везде нашли прямые или опосредованные отголоски раскола. Итак, три вектора, по которым идёт раскол, - гендер, ксенофобия и Крым. И отношение к тому или иному вопросу оказывается в каких-то моментах значимей, чем субкультурная принадлежность. Поэтому мы и говорим о солидарностях. Это разделённость ценностей, которая может объединять молодёжь из субкультурных групп и мейнстримную, иногда даже гопников. Это способ мобилизации, в том числе политической.
- К чему это может привести?
Будет как в советское время. Все субкультуры будут существовать в андеграунде. Вспомним советское время, когда первые стиляги, хиппи подвергались легитимному насилию. Они подвергались открытой стигме: на комсомольских собраниях их разбирали, исключали из университетов. Это открытое противостояние, которое легитимируется властью, видящей в субкультуре опасность для культуры, духовного развития, национального здоровья. Субкультура начинает расцениваться как политическое инакомыслие, хотя субкультура - это культурное, а не политическое сопротивление. В итоге - единообразное, гомогенное общество.
Про субкультуры
- В связи со всем сказанным, правильно ли я понимаю, что сейчас нет новых субкультур? В 2000-е были эмо - и, кажется, это последнее яркое явление, которое можно вспомнить.
Да, возможно. По крайней мере, одно из последних исследований, связанных с гот-сценой Петербурга, показало, что она действительно сворачивается. Сворачивание субкультурной активности говорит о том, что общество закрывается. Нет, совсем субкультурные сцены никогда не исчезнут: они связаны со спецификой поиска групповой идентичности нормальными и продвинутыми. Но что останется или что станет площадками для объединения, пока сложно предположить. При этом если продолжать разговор о солидарностях - они не вечные, это временные соединения. Они могут быть событийными: например, вспомним события вокруг выборов в Госдуму, когда молодёжь - одно поколение - оказалась по разные стороны баррикад. С одной стороны стояли «Наши» - и среди них были те, кто делал это искренне. С другой стороны - так называемые хипстеры, «городские разбуженные». Или, например, первый «щелчок» - запрет московского гей-парада в 2006 году. И вдруг мы обнаруживаем, что скинхеды оказываются в одной упряжке с хоругвеносцами и пенсионерами. Классический пример событийной солидарности. Казалось бы, это невозможно - ан нет.
Сразу вспомнила такой случай. В Петербурге в прошлое воскресенье проходил форум евронационалистов. Перед гостиницей, где всё это дело заседало, собрался - в основном левые и либералы. И в какой-то момент подошли странные ребята: бритоголовые, в мартенсах. Типичные скинхеды - но какие? Все на них смотрели с некоторой опаской, мол, вы за кого: за нас или за них? Потом кто-то решился спросить, и парни объяснили: «Видите, у нас шнурки в ботинках красные? Это значит, что мы левые скинхеды». Оказалось, ребята из Купчина, слушают хардкор, узнали про протестный движ - и пришли поддержать. Субкультурные знаки - шнурки эти - самостоятельно считать не смог никто.
Это ещё одна примета, которая помогает формироваться солидарностям: все субкультурные сцены внутри себя стали невероятно дробными. Мы изучали тех же скинхедов: действительно, есть шарпы, раши, антифа, бонхеды (прогопнические скины). И если ты некомпетентен, считывание знаков происходит неправильно. Кроме того, символы и знаки усложнились. Почему это происходит? В поиске эксклюзивности молодой человек не может останавливаться. Для того чтобы состоялась идентификация, недостаточно быть просто панком - нужно быть панком-феминистом, или анархо-панком, или панком-зоозащитником. Внутри субкультуры, например анархистов, люди не всегда найдут общий язык друг с другом, хотя и могут объединиться на некое действие против корпорации.
Многие субкультуры уходят от прямой фиксации имиджа: панк не обязательно с ирокезом и вовсе не обязательно грязный - он просто панк в душе и спокойно присутствует в тусовке. Это реакция на политические изменения. Я не считаю, что в Европе всё так уж хорошо, но вот простое наблюдение. У людей, которые занимаются исследованиями субкультур, есть своя оптика, позволяющая, приехав в страну или город, определить, в каком - на первый взгляд - состоянии находится общество. Так, мы приходим на Пикадилли в Лондоне - и видим разношёрстность: сидят в хиджабах, рядом хип-хоп танцуют, дальше - хиппи и так далее. Может, завтра они будут драться друг с другом, но здесь, публично, они вместе. С другой стороны, мы проводили исследование в Абхазии - это был очень сложный период, 2000-е, тяжёлые воспоминания о войне. Мы изучали молодёжь Абхазии, и ни одного субкультурщика обнаружить не смогли. Потому что их не может быть, когда война.
Про веганов и фриганов
- Есть ли сейчас такое, что очень большую роль стала играть еда - и отношение к ней? Я в данном случае имею в виду жёсткое разделение на веганов и мясоедов - вплоть до радикального. Недавно, например, была с разгромом мясной лавки «Страшный сон вегана» в Петербурге.
Еда как маркер разделённости и субкультурной идентичности - это, как и в случае с хипстерами, знак формирования среднего класса. И в приведённом примере могла сработать просто классовая неприязнь. Объяснение простое: подобное поведение есть результат достатка и более свободного выбора.
Вообще радикальность может развиваться по разным векторам, и в данном случае радикализм связан с потреблением. Можно назвать не только веганство как отказ от определённой пищи, но и, например, фриганство как потребление того, что выбрасывают.
- Фриганство, мне кажется, у нас не очень развито, просто потому что быть фриганом в России - где, в отличие от некоторых стран Европы, супермаркеты не выносят на помойку продукты с истекающим сроком годности - не слишком-то удобно.
Но зато более почётно! Субкультура, будучи глобальным трендом, локализируется. Никогда и нигде не происходит полного автоматического заимствования образа субкультуры. Он всегда модифицируется в зависимости от социальной среды и ситуации. Мой любимый пример: армянский рэп.
- Есть такой?
Конечно, рэп есть везде. Как и в случае с российскими скинхедами: если классический скинхед отстаивает образ белого нордического мужчины - как может быть славянский скинхед? Любое воспроизводство глобального тренда наполняется локальным содержанием.
P. S.
- Как вам кажется, каким будет через 20 лет нынешнее «поколение Крыма»?
Я оптимист и думаю, что через 20 лет существование какого-то абсолютно закрытого общества, режима, системы просто невозможно. И я думаю, нынешние молодые будут похожи на своих западных сверстников, потому что Россия - это всё-таки Европа. Моё глубокое убеждение, что Россия - не Азия. Европа - в смысле продвинутости, цивилизованности, открытости культуры. Конечно, локально своё, доморощенное, российское и советское сохранится. Причём советское не в смысле готовности к какому-то равенству всех со всеми и лояльности. Нет. На мой взгляд, советское передаётся в российском менталитете в форме коллективизма: если Запад - это в большей степени индивидуальный биографический проект, то Россия - коллективный биографический проект. Это жажда быть частью общности, присоединиться и реализовывать не только свои личные интересы, но более широкой общности - народа, поколения, фирмы. Это, наверное, восточное в нас. Но советское через 20 лет не помешает нашей интегрированности в Европу, надеюсь.
Фотографии: Дима Цыренщиков
Россияведущий российский специалист в области социологии молодёжи
Еле́на Леони́довна Оме́льченко - российский социолог, ведущий российский специалист в области социологии молодёжи. Доктор социологических наук (2005), профессор и заведующая кафедрой социологии Санкт-Петербургского филиала НИУ ВШЭ, директор Центра молодёжных исследований Санкт-Петербургского филиала НИУ ВШЭ, директор научно-исследовательского центра «Регион» при Ульяновском государственном университете , заведующая кафедрой рекламы УлГУ.
Признана одним из 30 самых влиятельных российских экономистов и социологов 2000-2010 гг. «за исследования молодежных субкультур, объясняющие многие феномены постсоветского общества» .
Биография
проректоры: С. В. Алексашенко Г. Г. Канторович А. А. Каспржак С. Ю. Рощин Б. Л. Рудник М. М. Юдкевичзаместитель научного руководителя Л. Л. Любимов
преподаватели
факультеты
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Социологи России
- Преподаватели ВШЭ
- Родившиеся в Челябинске
- Персоналии:Ульяновск
Wikimedia Foundation . 2010 .
Еле́на Леони́довна Оме́льченко - российский социолог, ведущий российский специалист в области социологии молодёжи. Доктор социологических наук (2005), профессор и заведующая кафедрой социологии Санкт-Петербургского филиала НИУ ВШЭ , директор Центра молодёжных исследований Санкт-Петербургского филиала НИУ ВШЭ, директор научно-исследовательского центра «Регион» при Ульяновском государственном университете , заведующая кафедрой рекламы УлГУ.
Признана одним из 30 самых влиятельных российских экономистов и социологов 2000-2010 гг. «за исследования молодёжных субкультур, объясняющие многие феномены постсоветского общества» .
Биография
Родилась в Челябинске . В 1979 г. закончила философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. В 1982 году защитила кандидатскую диссертацию в аспирантуре философского факультета МГУ . В 1984-1989 гг. - преподаватель философии в . В 1989-1994 гг. - заведующая кафедрой социологии Ульяновского филиала МГУ. В 1995 г. организовала при УлГУ научно-исследовательский центр «Регион», занимающийся социальными исследованиями молодёжи. 15 июля 2005 года решением ВАК Елене Омельченко была присуждена степень доктора социологических наук (диссертация защищена в , научный консультант В. А. Ядов). Осуществила руководство более чем 80 исследовательскими социологическими проектами, в том числе международными.
Область научных интересов: новые и новейшие формы молодёжных солидарностей на постсоветском пространстве, повседневные практики, культурные и стилевые жизненные стратегии молодёжи, гендерные режимы и телесность на молодёжных культурных сценах современности.
Библиография
Елена Омельченко - автор более 80 научных статей и монографий (в том числе, на английском языке), посвящённых актуальным вопросам социологии молодёжи: от истории «молодёжного вопроса» до проблем употребления молодыми людьми психоактивных веществ.
- Omel’chenko, E., Pilkington, H., Garifzianova, A. London and New York: Routledge, 2010.
- Омельченко Е. Л. Культурная география мужских тел: современный путеводитель, В сб. В Тени тела. - Ульяновск, Изд-во Ульяновского государственного университета, 2008.
- Omelchenko E. (with Goncharova N.) Xenophobic Attitudes in the New Russian Patriotism: A Case Stady of Youth in Krasnodar Territory // ‘Ethnopolitics’, 2008.
- Omelchenko E. A new dimension of youth’s cultural in Russia / Youth’s cultural in Russia. Germany: Burchouse, 2006.
- Omelchenko E. You can talk the way you can // Post communist study, Mach 2006.
- Омельченко Е. Л. Жизнь длиною в молодость: символическое измерение молодёжного пространства. В сб. Меняющаяся молодёжь в меняющемся мире: невидимая повседневность - Ульяновск: изд-во Ульяновского государственного университета, 2006, 118-130.
- Омельченко Е. Л. Смерть молодёжной культуры и рождение стиля молодёжный. // Отечественные записки, сентябрь 2006.
- Омельченко Е. Л. // «Неприкосновенный запас», № 1(45), 2006.
- Омельченко Е. Л. Стили жизни российской молодёжи: Из ХХ в ХХI век // «Народное образование», № 5(1358), 2006.
- Омельченко Е. Л. // Журнал исследований социальной политики , № 2, Т. 4, 2006, стр. 149-150.
- Омельченко Е. Л. // «Пчела», № 47, март-май 2005.
- Омельченко Е. Л. Молодёжь. Открытый вопрос. Ульяновск: Симбирская книга, 2004.
- Омельченко Е. Л. // «ИНТЕРакция. ИНТЕРвью. ИНТЕРпретация», № 2-3, 2004.
- Омельченко Е. Л. // Правозащитное движение в России: Коллективный портрет: Сборник. - М.: ОГИ, 2004, стр. 107-117.
- Омельченко Е. Л. Такие похожие, такие разные: стилевые профили и гендерные различия трудовых стратегий молодых специалистов на рынке труда. // Сб. Гендерные отношения в современной России: исследования 1990-х годов: Сборник научных статей / Под ред. Л. Н. Попковой, И. Н. Тартаковской. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2003.
- Омельченко Е. Л. // «Социологические исследования », № 12, 2002.
- Омельченко Е. Л. «Жертвы» и/или «насильники». Феномены подростковой сексуальности в фокусе западных теоретических дискурсов. В сб. Другое поле. Социологические практики. Ульяновск: Издательство Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр», 2000.
- Omelchenko, E. «Me body, me friend?» Provincial youth between the sexual and the gender revolutions. In Sarah Ashwin (ed).Gender, State and Society in Soviet and Post-Soviet Russia, Routledge, London, 2000.
- Омельченко Е. Л. От секса к гендеру? Анализ дискурсов сексуальности в российских молодёжных журналах. // Сб. Женщина не существует: современные исследования полового различия / Под ред. И. Аристарховой. Сыктывкар. Изд-во Сыктывкарского университета, 1999.
- Омельченко Е. Л. Социокультурные аспекты подростковой девиантности. К вопросу о конструировании отношения к наркотикам в молодёжной прессе) // Сб. Преступность как угроза национальной безопасности. Под ред. А. И. Чучаева. Ульяновск, Изд-во УлГУ, 1998.
- Омельченко Е. Л. Что они здесь потеряли? Путешествие в детство или поездка за экзотикой // Сб. Провинциальная ментальность. Самара 1997.
- Омельченко Е. Л., Пилкингтон Х. // «Рубеж (альманах социальных исследований)», № 10-11, март 1997, стр. 190-209.
- Omelchenko, E. and Pilkington, H. ‘Stabilization or stagnation? A regional perspective of the impact of the December 1993 elections on the political process in Russia’ in P.Lentini (ed.) Elections and Political Order in Russia, CEU Press, Prague, 1995.
- Омельченко Е. Л. Синдром провинциализма. Самара, 1994.
Напишите отзыв о статье "Омельченко, Елена Леонидовна"
Примечания
Ссылки
- в энциклопедии «Социология молодёжи
- . Выступление в Междисциплинарном лектории "Контекст" 2 декабря 2010 года.
Отрывок, характеризующий Омельченко, Елена Леонидовна
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.