Главная
По литературе
Состав армии ркка 1941. Именные списки личного состава

Состав армии ркка 1941. Именные списки личного состава

«Прием пленных немецких солдат и офицеров на всех фронтах закончен».

1945 год навсегда останется в памяти нашего народа, как год Великой Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Но победа над Германией не единственная в 1945 году. Были и другие победы, меньшие по масштабу, но тоже грандиозные и важные. Они или не вспоминаются и известны узкому кругу историков, или вспоминаются вскользь.

Победа над Германией. 1945 год Красная Армия встречала в зените своего могущества. Численность Действующей армии была 6.750.000 солдат и офицеров, 111.600 орудий и минометов, 12.300 танков и САУ, 16.950 самолетов.

10 фронтов;

51 общевойсковая армия;

6 танковых армий;

11 воздушных армий;

157 стрелковых и кавалерийских корпусов;

29 механизированных и танковых корпусов;

443 стрелковых дивизий;

7 кавалерийских дивизий;

136 авиационных дивизий;

25 танковых бригад;

132 артиллерийских и минометных бригад;

298 артиллерийских бригад Резерва Главного Командования.

Промышленность СССР в 1945 году произвела:

75.200 орудий и минометов;

20.500 танков и САУ;

19.100 боевых самолетов.

Советские войска обладали колоссальным боевым опытом. Командовали войсками великие полководцы – Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев, А. М. Василевский, Р. Я. Малиновский и другие. На стороне Красной Армии, сражались её союзники:

Чехословацкие войска – 60.000 солдат и офицеров;

Польские войска – 400.000 солдат и офицеров;

Югославские войска – 800.000 солдат и офицеров;

Румынские войска – 158.000 солдат и офицеров;

Болгарские войска – 510.000 солдат и офицеров;

Французский авиационный истребительный полк «Нормандия – Неман».

Также, есть сведения, что на последнем этапе боев на советско-германском фронте на стороне Красной Армии сражались германские боевые соединения с отличительными знаками Веймарской республики.

На вооружение союзных войск СССР поставил: 960.000 винтовок и автоматов; 40.627 пулеметов; 16.502 орудия; 1.124 танков и САУ; 2.346 самолетов; 12.397 грузовиков и другое военное имущество.

Противостояли Красной Армии по-прежнему лучшие соединения Вермахта. Численность германских войск на советско-германском фронте к началу 1945 года составляла 3.700.000 солдат и офицеров, 56.200 орудий и минометов, 8.100 танков и штурмовых орудий, 4.100 самолетов (причем, количество танков и самолетов, несмотря на понесенные в предыдущей кампании огромные потери, увеличилось по сравнению с началом лета 1944 г.).

Промышленность Германии в 1945 году произвела:

29.800 орудий и минометов;

4.400 танков и штурмовых орудий;

7.200 боевых самолетов.

1945 год Германия встречала, лишившись всех своих союзников в Европе. Лишь на южном участке советско-германского фронта в составе групп армий «Центр» и «Юг» были две венгерские армии, состав которых уменьшался с 13 до 1,5 дивизий, а в полосе группы армий «Ф» на стороне германских войск действовали 12 хорватских дивизий с крайне низкой боеспособностью.

В 1945 году в Европе Красная Армия провела следующие стратегические операции:

Эти операции были грандиозны по масштабу и достигнутым результатам. Вот оценки ряда операций данные противником. Германский генерал Ф. Меллентин о Висло-Одерской наступательной операции: «Русское наступление за Вислой развивалось с невиданной силой и стремительностью. Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи». .

Германский генерал О. Лаш о Восточно-Прусской наступательной операции и штурме Кенигсберга: «Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кенигсберг, столь быстро падет. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию» .

Балатонская оборонительная операция – об этой операции германский генерал Г. Гудериан сказал, что сражение у Балатона стало могилой германских танковых войск.

В ходе Пражской наступательной операции советскими войсками было взято в плен 860.000 германских солдат и офицеров в Чехословакии и 180.000 в Австрии . Также в Чехословакии было пленено 11.000 солдат и офицеров т.н. «русской освободительной армии» (власовцы) и 10.000 эстонских солдат и офицеров 20-й эстонской гренадерской дивизии СС. Это единственный случай в мировой военной истории, когда в ходе одной операции бралось столько пленных.

Берлинская наступательная операция занесена в книгу рекордов Гиннеса, как самое крупное сражение в истории . На 1-м Белорусском фронте на направлении главного удара на один километр фронта приходилось 358 тонн боеприпасов, а вес одного фронтового боекомплекта превышал 43.000 тонн. Полный разгром мощной берлинской группировки Вермахта был осуществлен в невиданно короткий срок – за 17 дней. А ведь Берлин – это 600.000 каменных построек! Так быстро Берлин был взят за счет огромного боевого опыта советских войск – к моменту штурма Берлина, Красная Армия освободила 727 советских и 424 европейских городов.

Большой вклад в успех Красной Армии внесла советская военная разведка (Разведывательной управление Генерального штаба РККА). Во время подготовки операции было проведено 1.800 разведывательных поисков, захвачено свыше 1.400 пленных и 2.000 различных штабных документов. Самолеты воздушной разведки сделали 2.580 разведывательных вылетов и несколько раз сфотографировали всю систему германской обороны. А радиоразведка установила расположение войск 2-х армий противника, штабов всех корпусов и 15 из 25 дивизий противника.

Потери советских войск: 78.291 убитых солдат и офицеров; 274.184 раненых.

Потери польских войск: 2.825 убитых солдат и офицеров; 6.067 раненых.

Потери германских войск: 400.000 убитых солдат и офицеров; 480.000 пленных. Также погибли 110.000 берлинцев.

В Берлине из германского плена было освобождено 200.000 граждан иностранных государств, среди освобожденных – премьер-министр Франции Эдуард Эррио, командующий Норвежской армии генерал Отто Руге, почти всё высшее военное руководство Бельгии, включая начальника Генерального штаба Бельгийской армии.

Общие потери Красной Армии в кампании 1945 года составили 3.013.500 солдат и офицеров, из них 800.000 погибшими.

Потери Вермахта в кампании 1945 года составили: 1.000.000 погибшими, 1.000.000 ранеными, 3.224.000 пленными, из них после капитуляции Германии взято в плен было 1.591.125 германских солдат и офицеров. Итого общие потери Вермахта в кампании 1945 года составили: 5.224.000 солдат и офицеров. При этом надо иметь в виду, что с конца января 1945 года сводки потерь в германских штабах были неполны и доведены только до 20 апреля. А о потерях венгерских войск, сражавшихся против Красной Армии вплоть до мая 1945 года, нет точных данных.

В Европейской кампании Красной Армии 1945 года суммарная глубина стратегического наступления как планируемая, так и фактическая равнялась 180-600 км, то есть выполнение планов было на 100%.

Окончатель­ный разгром врага на его собственной территории был осуществлен Красной Армией за четы­ре месяца 1945 г.

Победа над Англией и США. Пока еще шли сражения с германскими и венгерскими войсками, союзники СССР Англия и США готовились к войне против него.

Начальнику швейцарской резидентуры разведки США А. Даллесу было поручено провести операцию «Кроссворд». Последний, в марте 1945 года, вступил в контакт с генералом СС К.Вольфом, по вопросу заключения сепаратного мира. Хотя операция «Кроссворд» и проводилась в абсолютной тайне, но советской разведке (Первое управление НКГБ СССР) удалось оперативно выяснить ее суть, и это послужило причиной для довольно резкого обмена посланиями между Советским Союзом и его западными союзниками. Небольшой дипломатический конфликт положил конец сепаратным переговорам и сорвал успешно начатую антисоветскую операцию американской разведки.

США стали осуществлять тактическую разведку против Красной Армии после того, как к концу войны советские и американские войска вошли в непосредственное соприкосновение. Так, почти сразу после взятия Берлина советскими войсками туда немедленно отправился шпионить офицер американской разведки Г. Розицки (впоследствии глава управления по делам СССР в ЦРУ), пытавшийся во время поездки на джипе высмотреть расположение, численность и вооружение советских войск. Руководил же шпионажем против Красной Армии в Германии в последние дни войны Р. Хелмс, в будущем - директор ЦРУ с 1966 по 1973 год. Но из-за жесткого и умелого противодействия советской контрразведки этот раунд схватки американская разведка проиграла.

В апреле 1945 года английские генералы по приказу У. Черчилля разработали план войны против СССР под кодовым названием «Немыслимое» («Unthinkable»). 22 мая 1945 года план войны был готов. Цель войны – «навязать русским волю Соединенных Штатов и Британской империи» , то есть вытеснить Красную Армию из Европы. В войне планировалось использовать 47 (из них 14 танковых) английских, американских, канадских, польских дивизий и 8.798 самолетов, а также 10-12 германских дивизий. Однако благодаря советской разведке (Первое управление НКГБ СССР) этот план заранее был известен советскому командованию и 29 июня 1945 года Маршал Советского Союза Г. К. Жуков перегруппировал войска, укрепил оборону и изучил дислокацию войск США и Англии.

А в течении 18-25 мая 1945 года СССР заставил английское правительство и военное командование арестовать германское правительство адмирала Деница и разоружить 1.200.000 германских солдат и офицеров в английской зоне оккупации, тем самым было исключено их участие в войне на стороне Великобритании против СССР. Во многом это было сделано благодаря работе советской военной разведки (Разведывательной управление Генерального штаба РККА). Кроме этого советские военные разведчики выяснили, что все германские документы разведывательного характера о Красной Армии англичане спрятали в Бельгии. Но советская разведка заставила англичан вернуть важную документацию, которую отправили в СССР.

Надо отметить и еще один результат работы наших разведчиков. Они овладели личным портфелем Деница, в котором были важные документы. В том числе два личных завещания Гитлера. Кроме того, советские офицеры сумели овладеть германскими картами минных полей на Балтике.

Также союзники были под впечатлением от Берлинской наступательной операции Красной Армии. Таким образом, была одержана первая и бескровная победа СССР в уже, по сути начавшейся «холодной войне». Англия и США поняли, что их войска будут разгромлены закаленной Красной Армией.

Победа над Японией. Ну и наконец, в 1945 году была одержана победа в Советско-японской войне.

Численность Красной Армии была 1.747.465 солдат и офицеров, 26.137 орудий и минометов, 3.704 танков, 1.852 САУ, 5.100 самолетов. Во главе войск были А. М. Василевский, К. А. Мерецков, Р. Я. Малиновский, И. А. Плиев и другие.

Численность Японской армии (в её составе были и китайские войска Маньчжоу-Го) была 1.040.000 солдат и офицеров, 6.700 орудий и минометов, 1.000 танков, 1.800 самолетов.

Красная Армия провела следующие операции:

В ходе этих операций Красная Армия за 24 дня разгромила японо-китайскую группировку, чем значительно ускорила окончание Второй мировой войны. Именно эта победа вынудила Японию капитулировать, а не американские атомные бомбардировки мирных японских городов.

Общие потери Красной Армии составили 36.456, из них 12.031 погибшими.

Потери Японской армии 84.000 погибшими, 609.448 пленными (с гражданскими 2.000.000), также Красной Армией взято в плен 16.150 китайцев, 10.312 корейцев, 3.633 монголов, 486 маньчжур, 58 русских, 11 малайцев, 5 бурятов, 2 тунгуса. Также разоружена 200.000-я китайская армия Маньчжоу-Го.

Победа над США. 4 сентября 1945 года в США был подписан Меморандум 329, который ставил для американских военных следующую задачу по отношению к СССР: «Отобрать приблизительно 20 наиболее важных целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки в СССР и на контролируемой им территории». Однако мощь Красной Армии сорвала этот план США.

Также СССР предпринял шаги, чтобы еще ослабить войска союзников, а именно, чтобы Польские Вооруженные силы на Западе вернулись в Польшу, которая была под контролем СССР. Для этого Главное командование Войска Польского издало 7 сентября 1945 года приказ об учреждении Командования Польской армии на Западе во главе с генералом К. Сверчевским. В итоге из 194.000 польских солдат и офицеров до конца 1946 года в Польшу вернулись 120.000 польских солдат и офицеров.

Таким образом, Красная Армия в 1945 году одержала победы над Германией, Японией и Англией и США. Итоги этих побед таковы: Красная Армия полностью или частично освободила 13 государств Европы и Азии общей площадью 2.500.000 кв. км с населением 183.000.000 человек.

В Европе Красная Армия полностью или частично освободила Норвегию, Данию, Польшу, Чехословакию, Венгрию, Австрию, Югославию, Румынию, Болгарию, также находилась на территории Германии и Финляндии. Кроме этого, Красная Армия своими победами в Югославии и поставками вооружения способствовала освобождению Албании. А развертывание советских войск (37-я армия 3-го Украинского фронта) на болгаро-турецкой границе не позволило Турции оккупировать Болгарию.

В Азии Красная Армия освободила Северо-Восточный Китай, Внутреннюю Монголию, Северную Корею. Причем, наши войска ворвались и в Сеул, но затем отошли к северу. Были освобождены и вернулись к СССР Южный Сахалин и Курильские острова. Еще советские войска находились в Монголии и Иране. Победа СССР над Японией способствовала подъему освободительной борьбы в Китае, Вьетнаме, Лаосе, Камбодже, Индонезии, Бирме, Малайе, Филиппинах.

А срывом операции союзников «Немыслимое» и Меморандума 329 Красная Армия дважды предотвратила Третью мировую войну и гибель многих миллионов людей. Её мощь сдерживала Англию и США.

11.390.600 солдат и офицеров в строю;

1.046.000 солдат и офицеров на лечении в госпиталях;

403.200 солдат и офицеров во Внутренних и Пограничных войсках и в спецподразделениях НКВД СССР. Всего – 12.839.800 солдат и офицеров.

35.200 танков и САУ;

321.500 орудий и минометов;

47.300 самолетов.

Советские Вооруженные Силы обладали богатым боевым опытом по ведению различных операций и боев, находились в высокой боевой готовности.

Подводя итоги, следует сказать, что в 1945 году наша страна, наша армия, наши предки совершили выдающиеся подвиги. Они принесли свободу десяткам миллионов людей, разгромили фашизм и милитаризм, не позволили начаться новой войне. Красная Армия одержала Великую Победу, поставив красиво победные точки в 1945 году и в Европе, и в Азии в долгой и жестокой борьбе.

Эти подвиги были во имя того, чтобы следующие поколения людей жили свободно и счастливо.

И наш долг хранить вечную и святую память об этих подвигах и победах.

Было введены новое обмундирование и знаки различия для Сухопутных и Военно-воздушных сил РККА, и знаки различия Военно-морских сил РККА, соответственно. Для командного состава Сухопутных и Военно-воздушных сил были установлены персональные воиские звания: лейтенант, старший лейтенант, капитан, майор, полковник, комбриг, комдив, комкор, командарм 2 и командарм 1 ранга. Для военнослужащих остальных родов войск и видов служебной деятельности соответствующие звания:

  • для военно-политического состава всех родов войск: политрук, старший политрук, батальонный комиссар, полковой комиссар, бригадный комиссар, дивизионный комиссар, корпусный комиссар, армейский комиссар 2 и 1 ранга;
  • для военно-технического состава всех родов войск: воентехник 2 и 1 ранга, военинженер 3, 2 и 1 ранга, бригинженер, дивинженер, коринженер, арминженер;
  • для военно-хозяйственного и административного состава всех родов войск: техник-интендант 2 и 1 ранга, интендант 3, 2 и 1 ранга, бригинтендант, дивинтендант, коринтендант, арминтендант;
  • для военно-медицинского состава всех родов войск: военфельдшер, старший военфельдшер, военврач 3, 2 и 1 ранга, бригврач, дивврач, корврач, армврач;
  • для военно-ветеринарного состава всех родов войск: военветфельдшер, старший военветфельдшер, военветврач 3, 2 и 1 ранга, бригветврач, дивветврач, корветврач, армветврач;
  • для военно-юридического состава всех родов войск: младший военный юрист, военный юрист, военный юрист 3, 2 и 1 ранга, бригвоенюрист, диввоенюрист, корвоенюрист, армвоенюрист.

Этим же постановлением было введено звание Маршала Советского Союза.

С целью популяризации и привлечения большего количества желающих служить в Автобронетанковых войсках и Военно-воздушных силах РККА, для них были приняты собственные цвета униформы - стальной и тёмно-синий соответственно.

Для командного и начальствующего составов (от среднего до высшего включительно) всех родов войск, кроме ВВС, были введены для летнего периода суконная фуражка цвета хаки (для Автобронетанковых войск - стального цвета) с околышем и кантами приборного сукна цветом по роду войск, и пилотка с окантовкой того же цвета. Спереди на пилотку ком- и начсостава дополнительно нашивалась звезда из сукна одного цвета с кантами, на которую накладывалась красная эмалевая красноармейская звёздочка. Края пришивной тканевой звезды выступали за края эмалевой красноармейской примерно на 2 мм.
В Военно-воздушных силах РККА для всех составов (включая рядовой) фуражка была заменена пилоткой: тёмно-синей для ком- и начсостава (от среднего до высшего включительно), и цвета хаки для младшего командного (младшего начальствующего) и рядового составов, с голубой окантовкой и пришивной тканевой звездой того же цвета - с наложенной поверх красноармейской звёздочкой.
Для младшего командного (младшего начальствующего) и рядового составов Сухопутных сил РККА была введена такая же фуражка, как и для ком- и начсостава, но не суконная, а хлопчатобумажная. Кроме того, для данных составов всех родов войск РККА, включая ВВС, также полагалась пилотка цвета хаки без окантовки и пришивной тканевой звезды, с красной эмалевой красноармейской звёздочкой - для комбинированной но́ски со стальным шлемом . В зимнее время для но́ски со стальным шлемом всем военнослужащим РККА полагался шерстяной подшлемник серого цвета , по покрою напоминавший «балаклаву» .

Для командного состава, начиная со среднего и выше, была введена двубортная шинель: стального цвета для Автобронетанковых войск, тёмно-синего для ВВС, и тёмно-серого для всех остальных. На шинелях высшего командного состава по краю воротника и обшлагам прокладывался кант цвета рода войск, а на шинелях маршалов Советского Союза, командармов 1-го и 2-го рангов, кант проходил и по бортам.

На снабжение Сухопутных сил РККА (кроме Автобронетанковых войск и ВВС) поступил однобортный закрытый френч (с закрытыми лацканами) цвета хаки. По краю воротника и обшлагам был проложен кант цвета рода войск. На воротнике френча нашивались петлицы. Были установлены брюки навыпуск одного цвета с френчем и бриджи - синего цвета для Кавалерии и Конной артиллерии и тёмно-синего для всех остальных родов войск. Как на брюках, так и на бриджах имелся цветной кант по роду службы.
На снабжение командного состава Автобронетанковых войск и ВВС поступил однобортный открытый френч (с открытыми лацканами), соответственно стального и тёмно-синего цвета - с красной или голубой окантовкой по краю воротника и обшлагам. Френч носился с белой рубашкой, чёрным галстуком и брюками навыпуск (под ботинки) одного цвета с френчем, или бриджами (под сапоги) установленных цветов для соответствующего рода войск, с цветными кантами по роду службы.

Для повседневной но́ски в строю для командного состава всех родов войск была утверждена гимнастёрка цвета хаки, по манжетам и краю воротника с кантом цвета рода войск и с петлицами на воротнике. Гимнастёрка носилась с пилоткой.

За исключением головного убора, обмундирование младшего командного и рядового состава осталось прежним.

Для командного и начальствующего состава было введено новое снаряжение: поясной ремень с пятиконечной звездой, длинный и короткий плечевые ремни, изготовленные из коричневой кожи .

Были установлены и новые знаки различия, как в Сухопутных силах, так и в Морском флоте, определяемые по петлицам и для командного и политического состава - по нарукавным знакам.

Также в 1936 году были утверждены петличные эмблемы родов войск, в количестве 17 разновидностей.

Приказом НКО СССР № 67, в 1936 году была установлена особая выходная форма одежды для терских, кубанских и донских казаков. Для первых двух форма состояла из кубанки, бешмета, черкески с башлыком, бурки, шаровар и кавказских сапог. Форма отличалась по цвету: так у терских казаков верх кубанки был светло-синим, а у кубанских красным, и т. п. Донские казаки носили папаху, казакин, шаровары и сапоги. Ещё одна, особая форма одежды, была установлена для личного состава кавалерийской бригады горских национальностей. Повседневная форма, за исключением кавказской рубахи, в общем не отличалась от обычной кавалерийской, а парадная форма включала в себя меховую шапку, кавказскую рубаху, шаровары, черкеску с башлыком, бурку, сапоги, снаряжение с кинжалом и кавказской шашкой .
В том же году была введена единая форма для службы военных сообщений (ВОСО). Предметы обмундирования были общеармейскими, но имели свои приборные цвета, эмблемы, и нарукавные повязки.

Особая форма одежды была введена в 1936 году для командного и преподавательского состава и слушателей Академии Генерального штаба РККА . Для них предусматривалась фуражка цвета хаки с малиновым околышем и белыми кантами, двубортная тёмно-серая шинель, шерстяные однобортный френч и гимнастёрка цвета хаки. Все предметы одежды были с отложным воротником из чёрного бархата на котором располагались прямоугольные малиновые с золотистым кантом петлицы (на шинели - ромбовидные). Брюки навыпуск изготавливались из шерстяных тканей цвета хаки, бриджи из тёмно-синих шерстяных тканей. И брюки и бриджи имели малиновые лампасы и белый кант по шву.

В марте 1938 года были внесены частичные изменения в форму одежды РККА: командному составу было разрешено носить френч с тёмно-синими брюками навыпуск и для частей, дислоцированных на юге в качестве летнего головного убора была принята хлопчатобумажная панама цвета хаки. В 1940 году были введены особые петлицы для курсантов военных училищ и полковых школ.

В июле 1940 года были введены новые звания: подполковник и старший батальонный комиссар, соответственно введены новые знаки различия, а в ноябре 1940 года были установлены новые воинские звания и знаки различия для рядового и младшего начальствующего состава.

В январе 1941 года было введено полное походное пехотное снаряжение для красноармейцев. Оно состояло из ремня, плечевой лямки, патронной сумки, запасной тканевой патронной сумки, сумки для гранат, чехла для лопаты, сумки для продуктов, продовольственного мешочка, чехла для фляги, тканевого ранца, чехла для палаточной принадлежности, мешочка для ружейной принадлежности.

С началом войны некоторые предметы и детали одежды, демаскирующие военнослужащих (знаки различия, звёзды, пуговицы, лакированные козырьки и шлейки на фуражках) были заменены на такие же, но защитного цвета. Были отменены нарукавные знаки различия, отменены цветные околыши и канты по роду службы, а для генералов и выше для повседневной но́ски были введены защитного цвета гимнастёрки и брюки без лампасов.
В РККА было призвано много женщин и для них была введена особая форма одежды. Помимо обычных шинелей и гимнастёрок, на снабжение женщин поступали берет в летнее время, пальто и шерстяное платье защитного цвета.

В 1942 году были введены персональные воинские звания инженерно-технического состава ВВС, артиллерии и автобронетанковых войск. Форма одежды была аналогичной командному составу, но на левом рукаве нашивались специальные эмблемы. В апреле 1942 года были введены специальные звания для интендантской службы, форма военнослужащих не отличалась, использовалась эмблема, введённая для генералов интендантской службы. В мае 1942 года были введены гвардейские воинские звания и военнослужащим-гвардейцам выдавался специальный нагрудный знак, общий для всех родов войск. Исключение составляли военнослужащие гвардейских кораблей, для которых был установлен свой, особый гвардейский знак. Кроме того, для рядового состава устанавливалась репсовая оранжево-чёрная гвардейская лента на бескозырку. В июле 1942 года были введены нашивки за ранения: тёмно-красного цвета за лёгкое и золотистого - за тяжёлое ранение.

Наиболее радикальные изменения формы последовали 6 января 1943 года , когда были введены погоны .

Погоны делились на полевые и повседневные. Их отличие для погон командного состава состояло в том, что поле полевых погон было независимо от рода войск всегда защитного цвета, а повседневных - золотистого или серебристого (для интендантов, военных юристов, медиков и ветеринаров). Погоны обрамлялись кантом цвета рода войск; просветы на полевых погонах были цвета бордо (для интендантов, военных юристов, медиков и ветеринаров коричневого), на повседневных погонах - цвета рода войск. На полевых и повседневных погонах генералов и маршалов не имелось эмблем рода войск (за исключением интендантов, военных юристов, медиков и ветеринаров); также не имелось никаких эмблем на погонах всего личного состава пехоты. На погонах офицеров других родов войск имелись эмблемы. Полевые погоны рядовых и младшего командного состава также были защитного цвета с кантом цвета рода войск и с нашивками цвета бордо (для медицинской и ветеринарной службы коричневого). Повседневные погоны рядового и младшего командного состава были цвета рода войск, окантованные чёрным (пехота, авиация, кавалерия, технические войска) или красным (артиллерия, автобронетанковые войска, медицинская и ветеринарная служба) кантом, с нашивками золотистого цвета (для медицинской и ветеринарной службы серебристого). На повседневных погонах крепилась эмблема рода войск (кроме пехоты) и наносились цифровые и буквенные шифровки наименований воинских частей. Для курсантов военных заведений были установлены только повседневные погоны, которые отличались от повседневных погон рядовых и младшего командного состава наличием золотистого (для интендантов, военных техников, медиков и ветеринаров серебристого) галуна по всему краю поля погона.
Также были введены парадные и повседневные погоны для личного состава Военно-морского флота, при сохранении нарукавных знаков различия только для среднего, старшего и высшего ком- и начсоставов Корабельной службы, и без нарукавных знаков различия для Береговой службы. Парадные погоны адмиралов, генералов и офицеров были из золотого (плавсостав) или серебряного (береговые части ВМФ) галуна, с цветными кантами и звёздами - серебристыми на золотом галуне и наоборот. Повседневные погоны изготавливались из чёрного сукна. Также из чёрного сукна были погоны у рядового и младшего командного состава. На рубахах носился погончик - укороченный погон. На погонах военнослужащих инженерно-корабельной, инженерно-технической, медицинской и ветеринарной служб укреплялись эмблемы.

Вместе с погонами были изменены петлицы. Что касается петлиц на шинель, то они были только двух разновидностей по форме одежды - полевые и повседневные, и двух разновидностей по составу - петлицы для маршалов и генералов и петлицы для всего остального состава РККА. Полевые петлицы у тех и у других были защитного цвета. При этом вверху петлицы нашивалась пуговица: у маршалов и генералов с Гербом Советского Союза , у всех остальных со звездой РККА. Маршальские и генеральские петлицы обшивались золотым (в медицинской и ветеринарной службе серебряным) кантом, у всех остальных кантом рода войск. Повседневные петлицы были точно такими же, но у маршалов и генералов поле петлицы было: красным у маршалов и общевойсковых генералов, генералов артиллерии и танковых войск чёрным, авиации голубым, интендантской и технической служб малиновым, медицинской и ветеринарной служб тёмно-зелёным. У всех остальных поле петлицы было цвета рода войск.

Петлицы на мундир были разными для маршалов, генералов, старшего командного и начальствующего состава, среднего командного и начальствующего состава, младшего командного и начальствующего состава и рядовых. У Маршала Советского Союза на воротнике парадного мундира имелся двойной золотой кант и вышитые золотые дубовые листья, которые также вышивались на обшлагах. У генералов имелся двойной золотой (для медицинской и ветеринарной служб серебряный) кант и вышитые золотые (серебряные) лавровые листья. На обшлагах у генералов вышивались три золотые (серебряные) петлицы-"столбики". При повседневной форме шитьё и петлицы отсутствовали, но имелся кант цвета рода войск на воротнике и обшлагах.

Старший командный состав при парадной форме одежды носил петлицы на воротнике в виде двух золотых полосок, перевитых серебряной нитью и расположенных на параллелограмме цвета рода войск. Воротник был обшит кантом цвета рода войск. Петлицы военнослужащих инженерно-технической, военно-юридической, медицинской и ветеринарной служб были серебряные, перевитые золотой нитью. На обшлагах мундира вышивались две золотые (серебряные) петлицы-"столбики". При повседневной форме шитьё и петлицы отсутствовали, но имелся кант цвета рода войск на воротнике и обшлагах, при полевой форме петлицы и кант отсутствовали.

Петлицы и знаки на обшлагах среднего командного и начальствующего состава исходили из того же принципа, однако полоска на петлицах была одна, и знак на обшлаге также был один.

Петлицы младшего командного и начальствующего состава и рядовых были такой же формы и цвета, как и у офицеров. На петлицах младшего командного состава нашивалась одна продольная золотистая полоска (начальствующего - серебряная); у рядовых петлицы были чистыми. Петлицы носились только при парадной форме одежды.

Приказом № 25 в 1943 году были введены разновидности формы для разных категорий военнослужащих: парадная и повседневная для строя и вне строя, полевая, которые в свою очередь делились на зимнюю и летнюю.

Полевая форма была предназначена для носки во время боевых действий, учений, маневров и полевых занятий. Повседневная форма для строя надевалась при несении караульной и конвойной службы и на строевых занятиях. Повседневная форма вне строя надевалась во время классных занятий, собраний, в свободное от занятий время, в отпуске и увольнениях. Парадная форма для строя предназначалась для парадов и смотров, почётных караулов, официальных приёмах. Парадная форма вне строя предназначалась для торжественных вечеров, официальных обедов, съездов и выполнения депутатских обязанностей.

Зимняя форма одежды осталась без изменений, исключая появление погон и петлиц, а также введение для полковников папахи в качестве головного убора. Незначительные изменения с целью убыстрения и удешевления производства в 1942 году претерпела ватная куртка образца 1935 года для тыловых частей Красной Армии - у новой ватной куртки образца 1942 года уже отсутствовала «кокетка». В дальнейшем после введения погон 6 января 1943 года, с неё были удалены и петлицы - вместо них в качестве знаков различия стали крепиться погоны.

В феврале 1943 года были введены новые воинские звания маршалов родов войск (в 1944 году также маршалов инженерных войск и войск связи) и вскоре были введены звания главных маршалов родов войск. Это потребовало изменений в погонах: на погоне Маршала Советского Союза выше звезды появился Герб Советского Союза, на погонах маршалов родов войск появились эмблемы, а на погонах главных маршалов кроме того и лавровый венок вокруг звезды. Также в феврале 1943 года несколько изменился парадный мундир для маршалов и главных маршалов некоторых родов войск: на них появились обшлаги и воротник голубого сукна для маршалов авиации и чёрного сукна для маршалов артиллерии и бронетанковых войск. Для всех маршалов был установлен знак отличия «Маршальская звезда», такой же формы как у Маршала Советского Союза, но без бриллиантов. Цвет муаровой ленты на которой носился знак был определён как золотистый для маршала артиллерии, голубой - авиации, бронетанковых войск - цвет бордо, инженерных войск - малиновый, и связи - синий.

В марте 1943 года были введены новые эмблемы для химических войск и топографической службы. В апреле 1943 года для высшего, старшего и среднего состава в комплект униформы вошли плащ-накидка и летнее пальто. В мае 1943 года особая форма была принята для военных комендантов железнодорожных участков и станций, пристаней. Она включала в себя фуражку с чёрным околышем и красным верхом, китель и галифе цвета хаки. Все канты на одежде и фуражке были светло-зелёными, воротник бархатный чёрный. На фуражке и кителе имелся знак ВОСО. В сентябре 1943 года была введена форма для воспитанников суворовских и нахимовских училищ.

Несмотря на то, что части морской пехоты ВМФ существовали в СССР ещё в довоенное время, особой формы для них установлено не было и морские пехотинцы носили обмундирование Сухопутных сил РККА со знаками различия, соответствующими родам войск и служб принятых для частей Красной Армии. После начала войны, когда вновь формируемые части и соединения морской пехоты (МП) стали пополнятся краснофлотцами переведёнными из экипажей кораблей и частей береговой обороны , а также курсантами военно-морских училищ, в частях МП можно было увидеть в одном строю военнослужащих как в сухопутной, так и во флотской формах одежды, а зачастую и в смешанной - когда поверх тельняшки и белой форменки была надета армейская гимнастёрка, при этом синий матросский воротник форменки через расстёгнутый ворот гимнастёрки выправлялся наружу, а в качестве головного убора - либо армейская пилотка или каска , либо флотская бескозырка или фуражка, либо другие варианты смешивания формы. Лишь 23 марта 1944 года Приказом НК ВМФ № 138 была установлена форма одежды для морской пехоты ВМФ СССР. Она также подразделялась на повседневную и полевую, а также на летнюю и зимнюю. Полевая форма морских пехотинцев соответствовала форме Сухопутных сил Красной Армии, в то время как повседневная форма одежды соответствовала форме военнослужащих ВМФ СССР.
Полевая форма рядового и сержантского состава состояла из пилотки, тельняшки, хлопчатобумажной гимнастёрки цвета хаки и летних хлопчатобумажных шароваров хаки, сапог, ремня, походного снаряжения. Зимой комплект дополнялся чёрной флотской шапкой-ушанкой, шерстяным подшлемником, зимними суконными шароварами цвета хаки и ватной телогрейкой с ватными шароварами. Повседневная форма состояла из бескозырки либо фуражки, тельняшки, тёмно-синей фланелевки и белой форменки с синим матросским воротником, одеваемой под фланелевку (матросский воротник выпускался наружу), чёрных брюк, ремня, ботинок и сапог. Зимой повседневная форма дополнялась чёрными флотскими шинелью, шапкой-ушанкой и бушлатом.
Комплект полевой формы морских пехотинцев-офицеров состоял из пилотки, хлопчатобумажной и суконной гимнастёрок цвета хаки, хлопчатобумажных и суконных шароваров хаки, сапог, походного снаряжения для ком- и начсотсава (зимой дополнительно чёрная флотская ушанка, шерстяной подшлемник, ватная телогрейка и ватные шаровары). Повседневная форма состояла из чёрной фуражки с белыми кантами, тёмно-синего кителя с чёрными брюками навыпуск и ботинками. Зимой полагалась чёрная флотская шинель с шапкой-ушанкой. Повседневная форма морских пехотинцев, как и для всех военнослужащих ВМФ СССР являлась и парадной.

До конца войны других изменений в форме не последовало.

Знак ранения

В СССР знак за ранение введён постановлением ГКО № 2039, от 14 июля 1942 года .

Раненые бойцы, командиры и политические работники, возвратившись по выздоровлении в действующую армию, служат примером храбрости и бесстрашия для новых пополнений. Объявляя для неуклонного исполнения утверждённое Государственным Комитетом Обороны Положение об отличительных знаках раненых военнослужащих Красной Армии на фронтах Отечественной войны, приказываю ввести это Положение со дня начала Отечественной войны.

Знак представлял собой прямоугольную нашивку из ткани цвета обмундирования, длиной 43 мм, шириной 5-6 мм, с полосой наготовленной из шелкового галуна тёмно-красного цвета (при лёгком ранении) или золотистого (жёлтого) (при тяжёлом ранении).

При этом длина прямоугольника соответствует длине полосок, а ширина его зависит от количества последних. Просветы (расстояния) между полосками составляют 3 мм, сами полоски нашиваются снизу вверх в порядке получения ранений.

Знак носится на правом рукаве верхних предметов флотской форменной одежды, в расстоянии 10 см от плечевого шва до нижней полоски, причем полоски располагаются поперек рукава. На предметах рабочей и инвентарной специальной одежды, выдаваемой для кратковременного пользования, знак числа ранений не носится.

Знаки нашивались на правой стороне гимнастёрки (кителя) на уровне средней пуговицы, а при наличии кармана - над правым грудным карманом. После войны носился на всех формах одежды на правой стороне груди на 8-10 мм выше орденов и медалей , а при отсутствии последних - на их месте.

Право на ношение знака ранения имели военнослужащие ВС СССР, получившие ранение в боях или при исполнении служебных обязанностей, от противника.

Лицам начальствующего состава Красной Армии отметки о праве ношения наградных знаков ранения заносились в раздел 3 «Награды и особые права, присвоенные владельцу удостоверения» удостоверения личности лиц начальствующего состава Красной Армии, заверялись подписью командира части (учреждения) и печатью части (учреждения).

Отрывок, характеризующий Военная форма РККА (1936-1945)

И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.

В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d"une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s"arreter et d"attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu"ils font, ce qu"ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.

Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»

На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.

Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.

Почему летом 1941 года произошло то, что произошло? Оказывала ли Красная Армия упорное сопротивление, или, бросив всю технику, бежала? Был ли у РККА перевес по танкам и можно ли было его использовать? Что случилось с советской авиацией? Об этом - в новой статьей Алексея Исаева.

Скособоченные на краю дорог или завязшие в болоте танки, которые осматривают любопытствующие оккупанты, ряды ободранных и разграбленных самолетов на аэродромах, колонны понурых пленных... Эти картины знакомы многим и легко узнаваемы - чаще всего перед нами снимки, сделанные летом 1941 г. Один из парадоксов истории заключается в том, что мы составляем мнение о событиях не столь уж далекого прошлого по фотографиям, сделанным после окончания боя. Чаще всего фотосессия происходила днями и неделями спустя после тех событий, участниками которых были заснятые танки и самолеты. «Живых» снимков из гущи сражения наперечет. Участникам боя чаще всего есть чем заняться, кроме как запечатлевать происходившее на камеру. Опять же реальные бои длятся часами и разворачиваются на большом пространстве. Иногда в пропагандистских целях недвижные груды железа в тылу наступающих войск оживляли дымовыми шашками или подрывом зарядов взрывчатки, что добавляло сюрреалистичности получающейся в итоге картине.
При этом очевидно, что в объектив оккупантов попадали преимущественно машины, оставшиеся на значимых дорогах. Мимо них на фронт и обратно проезжали тысячи немецких солдат и офицеров, у многих из которых оказывались фотоаппараты. Но далеко не все сражения происходили поблизости от крупных магистралей. Израненные и изрешеченные в атаках танки оставались на проселках и в чистом поле у богом забытых деревень и полустанков. Отсюда впечатление, что техника Красной армии была просто брошена и не сыграла никакой роли в бою. Это приводит к искаженной оценке событий и различного рода домыслам вплоть до самых одиозных: саботажа генералов, нежелания солдат воевать за Сталина итд.

Смелые теории рождаются ввиду непонимания реальных процессов, происходивших в СССР в последние мирные месяцы и в начале войны. Поэтому начать нужно с нескольких тривиальных, но важных тезисов. Ни одно государство в мире не может держать под ружьем неопределенно долгое время многомиллионную армию для большой войны. В приграничных областях находятся войска, которые являются лишь фундаментом группировки для первой операции войны. Только с началом боевых действий происходит массовое изъятие рабочих рук из промышленности и сельского хозяйства. Потенциальные солдаты, даже мобилизуемые в первую очередь, в мирное время вовсе не собраны в 100-300 километровой полосе от границы с вероятным противником. Они живут и работают там, где родились или где оказались востребованы. Более того, текущий призыв и офицеры (командиры) также далеко не все в мирное время располагаются вблизи границы с потенциальным противником. Многие постоянно находились во внутренних военных округах: в Поволжье, на Урале, на Северном Кавказе и в Сибири. В случае войны проходит мобилизация, и войска внутренних округов разрастаются до штатов военного времени. Затем огромные массы людей и техники везут к фронту, уже существующему или только намечающемуся.
Для того, чтобы запустить этот процесс, нужно было словно нажать «красную кнопку», причем возможно до того как на границе загремят пушки. После этого завертелись бы колесики военной машины, и за некоторое относительно продолжительное время (от двух недель до месяца) у границ с врагом была бы собрана боеготовая группировка. Нажатие «красной кнопки» это в первую очередь политическое решение. Т.е. у руководства страны и лично И. В. Сталина должны были быть более чем веские основания для запуска процесса мобилизации и развертывания войск. Опасность представляло даже не объявление мобилизации. Это вообще был бы политический демарш, имеющий огромный резонанс с необратимыми последствиями. Даже тайный процесс мог быть вскрыт противником, и он начал бы принимать ответные меры вне зависимости от своих реальных планов.Поэтому гарантированно втягиваться в войну без веских оснований, а тем более начинать первыми было неразумно . Хотя бы ввиду серьезных проблем в военном строительстве и производстве вооружений. Противника и его потенциал в СССР скорее переоценивали.

Основой для принятия решений могли стать данные разведки либо анализ политической обстановки. Однако сообщения разведчиков весной 1941 г. не давали четкого ответа о планах противника. Вопреки легендам о всесильных агентах, приносящим прямо в Кремль план «Барбаросса», реальные разведданные были крайне противоречивы . Кроме того, перед войной в СССР была достаточно слабо налажена аналитическая работа с данными разведки. Действительно важные сведения тонули в потоке слухов и сплетен, а то и прямой дезинформации. Усугублялась ситуация тем, что на политическом поприще явных противоречий между Германией и СССР не было. Немцы не предъявляли никаких дипломатических требований, с которых обычно начинаются процессы, приводящие к войне. Только к середине июня сообщения разведки стали действительно тревожными. Получив в ответ на сообщение ТАСС от 14 июня гробовое молчание на дипломатическом фронте, Сталин принял решение нажать «красную кнопку», однако без объявления мобилизации. В приложении к особым (приграничным) округам нажатие «красной кнопки» означало выдвижение соединений из глубины построения войск округа («глубинных» корпусов) ближе к границе. Помимо этого началось выдвижение по железной дороге неотмобилизованных войск из внутренних округов на рубеж рек Западная Двина и Днепр.
Принимался целый комплекс срочных мер, который охватывал тысячи людей. Так в Прибалтике, где только весной началось строительство укрепрайонов на границе, 16 июня 1941 г. была получена директива о спешном (в течение 10 дней) приведении в боевую готовность забетонированных сооружений. Предлагалось просто заложить амбразурные проемы мешками с землей, заделать их деревом и установить в них вооружение. Подобные факты прямо опровергают популярный слоган «Сталин не верил». С определенного момента еще до войны принимались контрмеры, но они запоздали. Даже «глубинные» корпуса особых округов не успели выйти к границе.

Мобилизация была объявлена только в середине дня 22 июня, когда уже несколько часов шли боевые действия. Поэтому Красная армия на утро 22 июня как де-юре, так и де-факто была еще армией мирного времени. Достаточно привести две цифры: к началу войны она насчитывала 5,4 млн. человек, в то время как по последнему известному мобилизационному плану (МП-41 февраля 1941 г.) по штатам военного времени она должна была насчитывать 8,68 млн. человек. Разница, как мы видим, весьма ощутимая. На практике это выражалось в том, что дивизии в приграничных округах вступали в бой в численности около 10 тыс. человек при численности по штатам военного времени свыше 14 тыс. человек. Не были отмобилизованы в первую очередь тылы. Да, в войну дивизии иногда воевали в численности 4-5 тыс. человек, но здесь разница не только в численных показателях, но и в структуре. Подобно разнице между будильником с помятым и поцарапанным корпусом и будильником с отсутствующими шестеренками и пружинами, а то и стрелками. В одном случае он может исправно показывать время и звонить в назначенный час, в другом - нет. Кроме того, войска приграничных и внутренних округов оказались разорваны на три оперативно не связанных эшелона: непосредственно у границы, на глубине около 100 км от границы и примерно в 300 км от границы. Примерно сотне немецких дивизий, перешедших границу утром 22 июня особые округа могли противопоставить всего около сорока своих соединений. Немецкие армии вторжения могли уверенно бить Красную армию по частям.
К слову сказать, величинами того же порядка, что и армия военного времени по МП-41, измерялась численность советских войск в заключительный период войны. Так к лету 1944 г. в строю насчитывалось 9 млн. человек, в том числе 6,7 млн. человек на фронте в действующей армии. При этом никаких трех оперативно не связанных эшелонов в 1944 г. не было, главные силы действующей армии были на фронте в оперативной связи друг с другом. Поэтому вопрос о том, почему Красная армия летом 1941 г. не вела себя так же как Красная армия летом 1944 г. попросту смешон. Ответом будет: «Потому что как общая численность вооруженных сил страны, так и соотношение сил с противником были совсем другими». Германские вооруженные силы в июне 1941 г. насчитывали 7,2 млн. человек. Назначенные для удара по СССР силы уже были практически полностью сосредоточены у советских границ. Объявленная 22 июня мобилизация могла бы изменить соотношение сил. Однако пока она проходила, дивизии и армии приграничных округов потерпели поражение, и соотношение сил сторон по-прежнему оставалось неблагоприятным для Красной армии. Последствия этого ощущались вплоть до битвы за Москву и советского контрнаступления за счет свежесформированных соединений.

В этих условиях единственным преимуществом Красной армии в июне 1941 г. перед лицом германского вторжения стала техника и инженерные сооружения. В 1940-41 гг. на новой границе строились укрепления, которые иногда называют «линия Молотова». В советских документах они проходят как ряд УРов(укрепрайонов): Гродненский, Брестский, Струмиловский и др., всего 20 УРов начатых строительством. Именно они стали первым препятствием на пути агрессоров. ДОТы «линии Молотова» были построены по последнему слову тогдашней фортификационной техники. Немалое число ДОТов вооружались пушками калибра 45-мм и 76-мм в неуязвимых для огнеметов шаровых установках. Однако многие сооружения остались недостроенными, незамаскированными и без необходимых коммуникаций.
Иногда утверждается, что наиболее боеготовыми оказались УРы на второстепенных участках. Это не так - на направлениях главных ударов немцев были достаточно боеспособные УРы, с высокой долей уже построенных сооружений. Главной проблемой укреплений на новой границе было отсутствие войск, способных на них опереться. Часто говорят, что если бы войска приграничных округов своевременно получили приказы на занятие обороны на границе, то им удалось бы сдержать агрессоров. На самом деле, эта версия прошла проверку реальным 22 июня под городом Таураге в Прибалтике. Здесь советская 125-я стрелковая дивизия заранее заняла оборону, но она была взломана немцами меньше чем за сутки. Просто потому, что, как и на всем протяжении границы, войска особых округов могли обеспечить плотность обороны в среднем по 30 км на дивизию при нормативе по Уставу в 10-12 км.
Германская армия уже имела обширный опыт преодоления укрепленных полос обороны, как в Первую мировую войну, так и в 1940 г. во Франции. При прорыве под Седаном в мае 1940 г. была взломана линия французских укреплений, сопоставимая с «линией Молотова». Прорыв осуществляли специально подготовленные штурмовые группы пехотинцев с огнеметами, дымовыми шашками и зарядами взрывчатки. Ахиллесовой пятой советских ДОТов оказывались перископные и вентиляционные шахты и незасыпанные вводы кабелей. Через них сооружения выжигались огнеметами и подрывались штурмовыми группами немцев. В некоторых случаях в ход шла грубая сила - тяжелые орудия калибром 240 мм, 305 мм (под Гродно) и даже 600 мм (под Брестом и Рава-Русской). На ряде участков границы - под Сокалем, Владимиром-Волынским, Августовым германское наступление было серьезно задержано упорной обороной ДОТов «линии Молотова». В отчете 51-го штурмового саперного батальона, участвовавшего в прорыве УРа под Сокалем, указывалось: «Расположение русских пограничных укреплений следует признать исключительно умелым, особенно в части искусного использования местности. Большинство ДОТов были незаметны с фронта, зато располагали амбразурами для обстрела с флангов и с тыла». Также высокую оценку получила стойкость УРовских гарнизонов: «Русские солдаты оказали выдающееся сопротивление, сдаваясь только в том случае, если были ранены, и сражаясь до последней возможности». Пожалуй, для любой другой армии мира даже незаполненные войсками УРы новой границы стали бы непреодолимым препятствием. Германская армия на тот момент была едва ли не единственной, обладавшей нужными навыками и средствами борьбы. В целом потенциал даже построенных укреплений оказался нереализованным ввиду отсутствия полноценного полевого заполнения войсками.

Разреженное построение армий особых округов привело к сравнительно быстрому прорыву немцами обороны на направлениях главных ударов, где были введены в бой четыре танковые группы . Это направление на Даугавпилс в Прибалтике, от Бреста и Сувалок на Минск в Белоруссии и на Киев на Украине. Более того, слабость армий на границе привела к обвалу обороны даже на вспомогательных для немцев направлениях, где наступала пехота. Традиционным средством противодействия прорывам противника являются собственные танковые соединения. С их помощью цементируют оборону пехоты, наносят контрудары.
В особых приграничных округах было немало хорошо укомплектованных танковых соединений - механизированных корпусов. Мехкорпуса особых округов в первую очередь получали танки новых типов, Т-34 и КВ. На 1 июня 1941 года в Красной Армии числилось на вооружении 25 932 танков, САУ и танкеток, включая в это число даже переделанные в тягачи танкетки Т-27 1 . Из них 13 981 танк находились в западных округах, остальные были разбросаны по всей остальной территории СССР. Танковые войска тоже затронуло явление упреждения всей армии в мобилизации и развертывании.

Вся эта техника оказалась заложником изначально неблагоприятных стартовых условий ее использования в Приграничном сражении. Ввиду обвала обороны сразу на нескольких направлениях, мехкорпуса вынуждены были разбрасываться между несколькими целями. Ни о какой концентрации усилий на отражении ударов танковых групп немцев не было и речи. Еще одной проблемой было отставание советской военной мысли в области применения танковых войск. Касалось это в первую очередь организационных структур, в которые включались танки. Германская военная мысль еще на заре строительства танковых войск пришла к мысли о необходимости создания сбалансированной структуры, включающей в себя не только танки, но и моторизованную артиллерию, моторизованную пехоту и части боевого обеспечения. Теория была обкатана на практике в Польше и Франции и к 1941 г. у немцев была цельная концепция и организация для использования танковых войск в невиданных доселе масштабах.
Во Франции в 1940 г. была одна танковая группа, в СССР вторглись сразу четыре танковых группы. Это были объединения численностью 150-200 тыс. человек из нескольких моторизованных корпусов, усиленных моторизованной артиллерией. Танки в них были лишь одним из компонентов. У Германии к 22 июня имелось 5 154 танка (плюс 377 штурмовых орудий), из которых 3 658 (плюс 252 штурмовых орудия) находилось в войсках у границ СССР. Эти цифры не учитывают самоходной артиллерии БТРов.
В СССР же крупнейшим соединением были мехкорпуса численностью около 30 тыс. человек. При меньшей общей численности немецкие танки подпирались более сильной и многочисленной мотопехотой и артиллерией. Поэтому лобовое сравнение численности танкового парка СССР и Германии некорректно. На полях сражений ведут бой не толпы танков, выстроенные в каре, а организационные структуры, разбросанные в пространстве.
После прорыва обороны на границе немецкие танковые группы устремились в глубину построения войск особых округов. Командование особых округов (преобразованных в фронты) пыталось остановить вторжение противника контрударами мехкорпусов.
Следует сказать, что общая стратегия Красной армии летом 1941 г. была правильной и обоснованной. Советские командиры и командующие ориентировались на оперативные контрудары. Также активному противодействию, бомбардировке с воздуха и яростным контрударам подвергались захваченные немцами плацдармы на крупных реках. Во Франции в 1940 г. союзники не смогли организовать крупных оперативных контрударов даже в более выгодной обстановке. Особые округа, ставшие фронтами, нанесли летом 1941 г. целый ряд оперативных контрударов, замедливших продвижение противника. Более того, немцы стали осторожнее и были вынуждены постоянно думать о защите флангов.

Организация контрударов, разумеется, не всегда была на высоте. Войска вводились в бой по частям, с марша. Однако как показывает опыт войны и действия немцев в 1944-45 гг. это во многих случаях было неизбежностью. Свою роль в неудачах оборонительных и наступательных действиях Красной армии играло отсутствие достаточного боевого опыта и снижение качества подготовки командного состава ввиду быстрого роста советских вооруженных сил в предвоенный период. Если в августе 1939 г. Красная армия насчитывала 1,7 млн. человек, то в июне 1941 г. - 5,4 млн. человек. Стремительный карьерный рост сплошь и рядом превышал профессиональный уровень командиров частей и соединений. Многие младшие командиры были вчерашними рядовыми, сдавшими несложный экзамен на офицерский чин.
Также именно в ходе контрударов ярче всего проявили себя недостатки в организации мехкорпусов. Ведь требовалось совершить марш к вражескому плацдарму или на фланг вклинения вражеской ударной группировки и фактически с марша перейти в наступление. Артиллерии в мехкорпуса было мало, и из-за тихоходных тракторов в качестве основных тягачей она отставала от танков. Отсутствие артиллерийской подготовки атаки танков оставляло противотанковую оборону противника неподавленной. Мотопехоты также было недостаточно для эффективной поддержки удара танков. Атаки в неоптимальном режиме приводили к большим потерям бронетехники. Танки старых типов становились легкой жертвой для немецких противотанкистов. Командир 37-й танковой дивизии полковник Аникушкин позднее писал: «противнику было сравнительно легко и малыми силами организовывать противотанковую оборону, особенно против танков БТ-7». Это же было применимо к танкам Т-26. Пушки старых танков также имели весьма ограниченные возможности противодействия противника. Бронебойные снаряды калибром 45-мм оказались неспособны пробивать немецкую броню толщиной 50 мм с дистанции более 50 метров. Это делало практически неуязвимыми для них немецкие танки последних серий выпуска. В итоге контратаки и танковые бои приводили к стремительному избиению танков старых типов. Потеря десятков, а то и сотни машин за один бой не была чем-то из ряда вон выходящим.
Несколько более эффективными были танки новых типов, КВ и Т-34. Особые округа до войны являлись основным их получателем. К июню 1941 г. в войсках на западе насчитывалось 337 КВ-1, 132 КВ-2 и 832 Т-34. Ранее часто утверждалось, что КВ и Т-34 были неуязвимы для немецкой противотанковой артиллерии. Однако в действительности у немцев имелись средства для борьбы с ними. Новейшие 50-мм противотанковые пушки ПАК-38 пробивали броню новых советских танков, даже КВ, с помощью подкалиберных снарядов. При отсутствии или недостатке артиллерийской поддержки контрударов немцы поражали КВ и Т-34 зенитками и тяжелыми полевыми пушками. Тем не менее «тяжелые» и «тяжелейшие» танки регулярно фигурируют в немецких документах в качестве сдерживающего фактора. Так в журнале боевых действий группы армий «Юг» 29 июня указывалось, что продвижение немецких войск на Львов «сдерживалось контратаками, проводимыми при поддержке тяжелых танков».
В маневренном приграничном сражении также отрицательно сказались на ходе боевых действий «детские болезни» новых машин. Механическая надежность КВ и Т-34 выпуска 1940-41 гг. оставляла желать лучшего. Да и дизельный двигатель В-2 новых танков был еще несовершенен. В 1941 году паспортный ресурс всех В-2 не превышал 100 моточасов на стенде и в среднем 45–70 часов в танке. Это приводило к частому выходу из строя танков на маршах по техническим причинам.

Вместе с тем не следует думать, что контрудары советских мехкорпусов были вовсе бесполезными. Начальник автобронетанкового управления Северо-Западного фронта полковник Полубояров писал о действиях 12-го мехкорпуса: «Корпус, жертвуя собой, спасал пехоту от полного уничтожения и разгрома». Эти слова в той или иной мере применимы к действиям большинства других механизированных корпусов. Действия 12-го мехкорпуса и 2-й танковой дивизии пол Расейняем обеспечили отход 8-й армии за Западную Двину. Позднее упорное сопротивление армии в Эстонии привело к потерям времени группой армий «Север» и способствовало удержанию Ленинграда. Контрудары мехкорпусов Юго-Западного фронта на Украине привели к медленному и осторожному продвижению вперед 1-й танковой группы Э. фон Клейста.
Здесь будет уместно процитировать полковника Дэвида М. Гланца, написавшего о советских контрударах 1941 г. такие слова: «С другой стороны, непрерывные и иррациональные, зачастую бесполезные советские наступления неощутимо разрушали боевую силу немецких войск, вызвали потери, которые побудили Гитлера изменить его стратегию и в конечном счете создали условия для поражения вермахта под Москвой. Те советские офицеры и солдаты, кто пережил их (наступлений) серьезное и дорогостоящее крещение огнем, в конечном счете использовали свое быстрое образование для нанесения ужасных потерь своим мучителям» 2 .

Однако в ближней перспективе контрудары чаще всего лишь оттягивали окружения. Если на Украине и в Прибалтике в июне 1941 г. обошлось без крупных «котлов», то в Белоруссии действия двух танковых групп привели к окружению главных сил Западного фронта в районе Белостока и Волковыска. Само по себе окружение не привело к прекращению сопротивления. Окруженцы упорно пытались пробиться к своим. Даже в последние дни существования «котла» советские войска продолжали оказывать упорное сопротивление. В оперативной сводке группы армий «Центр» за 30 июня указывалось:
«Захвачено много трофеев, различное оружие (главным образом арт. орудия), большое количество различной техники и много лошадей. Русские несут громадные потери убитыми, пленных мало» 3 .
Только после многократных попыток пробиться из «котла» и израсходованию запасов горючего и боеприпасов сопротивление начинало снижаться и количество пленных возрастало. Здесь еще надо отметить, что на тогдашней войне далеко не каждый человек в военной форме вел бой с оружием в руках на передовой. В стрелковой дивизии таких - примерно половина. В большое окружение же попадают артиллеристы, связисты, тыловики и военные строители. Их тактическая выучка была слабее, чем у бойцов первой линии и они с большей вероятностью становились военнопленными. Внушительную колонну для кинохроники из коноводов, связистов и строителей можно было запросто набрать с одного корпуса. В окружение же попадали целые армии.
Так или иначе, шансов остановить противника у войск приграничных округов попросту не было. Соотношение сил между полностью развернутыми и отмобилизованными войсками трех групп армий и недоразвернутыми и неотмобилизованными войсками трех особых округов обрекало Красную армию на поражение. Немцами были перемолоты сначала армии у границы, затем так называемые «глубинные» корпуса в 100-150 км от нее. Это заставило потрепанные войска трех фронтов отходить на восток, на старую границу и даже за нее. Самым серьезным последствием отхода была потеря подбитых и вышедших из строя танков и автомашин. В иных условиях их можно было бы восстановить, а так пришлось бросать.
Строго говоря, ситуация была симметричной. Так, например, на 5 июля 1941 г. в ремонтных мастерских 1-й танковой группы находилось 200 танков всех типов 4 . Причем в ремонте боевые машины могли находиться неделями. Если бы немцы потерпели поражение, то большая часть из этих машин была бы безвозвратно потеряна. Точно так же танки Pz.III и Pz.IV остались бы украшать обочины дорог. Собственно именно это происходило в 1943-45 гг., когда на полях сражений оставались брошенными при отступлении новейшие «Тигры» и «Пантеры».

Следует подчеркнуть, что не большие потери техники сами по себе стали причиной неудач Красной армии в Приграничном сражении. Поражение войск особых округов, рухнувший фронт обороны общевойсковых армий, привели к потере ремонтного фонда и, как следствие, катастрофическому снижению потенциала механизированных соединений Красной армии. Это еще больше ухудшило и без того не блестящую обстановку на фронте. Если в июне и в начале июля 1941 г. в руках у командования были механизированные корпуса, то к августу - октябрю они исчезли. В итоге именно в это время произошли самые крупные катастрофы первого года войны: Киевский «котел» в сентябре, Вяземский, Брянский и Мелитопольский «котлы» - в октябре 1941 г.
Отдельного разговора заслуживает авиация. По количеству самолетов ВВС Красной армии имели ощутимое превосходство над противником (см. таблицу).

Таблица. Соотношение сил ВВС сторон к началу войны.
Следует отметить, что количественное превосходство в заметной степени нивелировалось более интенсивным использованием самолетов немцами. Они чаще всего выполняли более число вылетов меньшим числом самолетов. Также организация ВВС КА была менее совершенной, с распылением большого числа самолета между армиями. К идее воздушных армий, объединявших все самолеты в руках фронтового командования, пришли только в 1942 г.
Для нейтрализации советских ВВС командованием Люфтваффе была спланирована широкомасштабная операция по разгрому аэродромов приграничных округов. К сожалению, этому плану благоприятствовали события последних предвоенных месяцев. Перед самой войной количество пригодных для использования аэродромов сузилось ввиду начала строительства на ряде площадок бетонных взлетно-посадочных полос. В период осенней и весенней распутицы грунтовые аэродромы раскисали и нормальная учеба пилотов становилась почти невозможной. Зимой 1940-41 гг. было принято решение построить на ряде аэродромов приграничных и внутренних округов бетонные полосы. Собственно на территории КОВО планировалось оборудовать бетонными ВПП 63 аэродрома, к 25 мая 1941 г. 45 полей превратились в котлованы.

Та же картина наблюдалась в Белоруссии. Еще по итогам инспекторской проверки аэродромов ЗапОВО в апреле 1941 г. было сказано:
«На летний период будет временно выведено из строя 61 аэродром, на которых намечено строительство взлетно-посадочных полос, в том числе 16 основных аэродромов, на которых сосредоточены запасы частей округа. В западной Белоруссии (западнее меридиана Минск) из 68 аэродромов под строительство полос занимается 47 аэродромов, из них 37 полос строится на существующих аэродромах, 13 аэродромов занимаются для работы на летний период (лагеря) и остаются свободными 18 аэродромов» 5 .
Таким образом, маневр авиации ЗапОВО был изначально сужен, еще по принятым к исполнению весной 1941 г. планам строительства бетонных ВПП. Начало строительства сделало кошмар реальностью:
«Несмотря на предупреждения о том, чтобы ВВП строить не сразу на всех аэродромах все же 60 ВПП начали строиться сразу. При этом сроки строительства не выдерживались, много строительных материалов было нагромождено на летных полях вследствие чего аэродромы были фактически выведены из строя. В результате такого строительства аэродромов в первые дни войны маневрирование авиации было очень сужено и части оказывались под ударом противника» 6 .

Весной 1941 г., когда начали работы по переоборудованию аэродромов под бетонные полосы, политическая обстановка еще не оценивалась как однозначно угрожающая. Никаких предупреждений Зорге еще не было. Когда же стало ясно, что война на пороге, аэродромы уже были выведены из строя. Соответственно подвергшись атаке на одном аэродроме, советский авиаполк не мог гарантированно перелететь на другой, не атакованный и, возможно, неизвестный противнику. В условиях скованного маневра авиаполки ВВС приграничных округов подвергались в течение дня 22 июня последовательным атакам, из которых успешной могла быть если не первая, то третья или пятая. Советские аэродромы были разгромлены вовсе не одним ударом ранним утром в первый день войны. Их атаковали раз за разом в течение нескольких дней.
Добивающим ударом стал общий отход на старую границу после завершения приграничного сражения. Поврежденные самолеты пришлось бросать. Здесь следует отметить с одной стороны простую, с другой не всем понятную и очевидную вещь: боевой самолет 1941 г. это не автомобиль «Жигули». Это достаточно сложная и капризная машина, требующая сложного и трудоемкого обслуживания. Отход нарушал сложившуюся систему. 2 июля 15-я авиадивизия ВВС ЮЗФ перебрасывалась сначала на аэродромы Окопы и Дворец, а уже 3 июля потребовался перелет на аэродром Тирановка. Соответственно колонны автомашин с имуществом старой авиабазы в Зубове, еще не доехавшие до первоначально назначенного места, пришлось разворачивать к Тирановке. Самолеты авиадивизии оказались без соответствующего технического обслуживания. В донесении от 3 июля штаб 15-й авиадивизии сообщает: «Воздуха для самолетов нет, компрессора не прибыли, имеющийся [компрессор] местной базы неисправен. Нет трубок для зарядки самолетов воздухом, приспосабливаем что имеем» 7 . Истребитель МиГ-3 имел систему запуска двигателя сжатым воздухом. Соответственно по израсходовании воздуха из бортового баллона и при отсутствии возможности его заправить самолет просто не взлетит. Воздух в баллоне имел рабочее давление 120-150 атм. т.е. ручным насосом его не накачаешь. Самолет, стоящий на аэродроме с пустым баллоном будет для противника «сидячей уткой». С такими же проблемами сталкивались и другие авиасоединения ВВС КА, вследствие чего список потерь неуклонно пополнялся.
«Линия Сталина» - укрепления на старой границе - строилась с конца 1920-х годов и к 1941 г. уже изрядно устарела. Большинство сооружений было пулеметными с фронтальными амбразурами. После смещения границы на запад, «линию Сталина» никто не разрушал. Сооружения лишь были законсервированы. Еще до начала войны они начали приводиться в порядок. С выходом немцев на линию старой границы состоялось несколько сражений на «линии Сталина». Немцами были применены те же приемы - штурмовые группы, танки и тяжелая артиллерия. Кроме того, фронтальные т.е. обращенные к наступающему противнику амбразуры благоприятствовали расстрелу ДОТов из 88-мм зенитных пушек с дальних дистанций. Наиболее упорное сопротивление оказал Полоцкий УР «линии Сталина». В целом же надежды удержать немцев на линии старой границы не оправдались.

Подводя итог вышесказанному можно сказать следующее. Поражение лета 1941 г. не было обусловлено какими-то из ряда вон выходящими пороками Красной армии. Основной причиной разгрома было упреждение в мобилизации и развертывании, приведшее к разгрому по частям. По той же схеме была разгромлена Польша в 1939 г. Многие недостатки Красной армии, объявлявшиеся причинами поражения, просуществовали до 1945 г. Полноценными механизированными соединениями танковые войска СССР обзавелись только в конце 1942 г. и даже тогда уступали немецким танковым дивизиям. Войсками в успешных операциях 1944-45 гг. сплошь и рядом командовали те же, кто отступал в 1941 г. Накопленная до войны техника стала стальным щитом слабых количественно войск особых округов в июне 1941 г. и армий внутренних округов в июле 1941 г. Активными действиями летом 1941 г. командование Красной армии сумело выиграть время на формирование новых соединений и восстановление фронта к началу зимней кампании 1941-42 гг.

1 Коллектив авторов «Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны (1941 – 1945 гг.) Статистический сборник №1 (22 июня 1941 г.)», М.: Институт военной истории МО РФ, с.135.
2 David M. Glantz. Barbarossa. The Hitler"s invasion to Russia. 1941, P.206
3 ЦАМО РФ, ф.500, оп.12462, д.131, л.125.
4 NARA T313 R15 f7241967.
5 ЦАМО РФ, ф.35, оп.11285, д.130, л.129.
6 ЦАМО РФ, ф.208, оп.2589, д.92, л.10.
7 ЦАМО РФ ф.229, оп.181, д.10, л.173.

Советского Союза узнали всю радость побед и горечь поражений.

РККА

Декрет о был подписан В. И. Лениным в январе 1918 года после образования политической полиции ВЧК. В то время списки личного состава военных сил состояли из рабочих, солдат и матросов, которые перешли на сторону большевиков.

Такими силами всех противников нельзя было одолеть, ведь новая армия должна защищать революцию. Вступить в армию можно было, только имея две классовые рекомендации - рабочих и крестьян. Формировалась она на добровольных началах по марксистским канонам - отсутствие воинской дисциплины, обсуждения приказов, выборность командиров. Ленин не видел необходимости в создании регулярных войск. Поэтому на смену царской армии пришло народное ополчение.

Гражданская война в это время только ожесточалась, и необходимость в обученных войсках была просто очевидной.

В 1926 году была издана книга, которая содержит именной список личного состава рабоче-крестьянской армии. Она содержит данные о происхождении, дате рождения и смерти.

Регулярные войска

Но с середины 1918 года вводится всеобщая военная обязанность трудящихся от 18 до 40 лет и всеобщее военное обучение, отменяется выборность командиров, и красноармейцы приносят присягу. Начинают формироваться роды войск: пехота, артиллерия, кавалерия, броневые силы, состоявшие из 200 бронеавтомобилей и двух бронепоездов. В городе Коврове появляется первое советское КБ автоматического оружия.

Активным создателем регулярных войск того времени был Л. Троцкий, который считал, что войной должны заниматься профессионалы.

Броненосец «Потемкин»

Черноморский флот Российской империи имел на вооружении известный броненосец «Потемкин». Список личного состава указывает на присутствие в команде огромного количества меньшевиков, анархистов и эсеров. Восстание матросов произошло еще при первой попытке революции в России, но оно закончилось поражением. Причин было множество. Это и списки личного состава, которые просто переполнены выходцами из Австрии и Германии, и отсутствие поддержки со стороны других суден Черноморского флота.

Особенности

По сути принципиальных различий между Красной и царской армией не было. Они были основаны на реформаторской деятельности Милюкова еще со второй половины XIX века. Принцип деления страны на военные округа и призывная армия сохранились с некоторыми изменениями до сих пор.

Россия всегда стремилась иметь армию больше, чем была в состоянии содержать. И эта тенденция прослеживается через всю историю страны. Списки личного состава Красной Армии всегда были раздуты, но на практике, с началом военных действий, воевать было некому.

Жуковские реформы

Новый начальник Г. К. Жуков в своих мемуарах пишет, как руководство армии требовало создания специальных механических корпусов у Сталина.

В это время начинают активно открывать военные танковые, артиллерийские училища и другие учебные заведения для обеспечения военными кадрами. 21 танковое училище и танковая академия были открыты в СССР. Такая же форсированная подготовка происходила на флоте и в артиллерийских войсках.

Танковые войска

В начале Отечественной войны в танковых войсках насчитывалось 1,5 миллиона человек. Да и выпуск самих танков тоже не отставал.

Но без обученной и мобильной пехоты они были малоэффективны и не давали Красной Армии вести глубоких стратегических операций, необходимость которых была вызвана вторжением Германии.

Даже самые профессиональные кадры были беспомощны на полях битв без пехотных войск.

Прапорщики и ротмистры - низшие военные слои царской армии - не могли сформировать новую военную мысль. Кавалерия, как рудимент, просуществовала до конца Второй мировой войны. А список безвозвратных потерь личного состава за всю историю Красной Армии просто колоссальный.

Первые победы и поражения

Финская война показала немцам слабые места Красной Армии, но и советских стратегов она кое-чему научила. Летом 1940 года появляется целый список приказов по личному составу наркома обороны Семена Тимошенко, который обязует обучать военных только тому, что необходимо в ходе войны. Начинается постепенное перевооружение армии, создаются новые модели оружия и новые мощные танки, броню которых не могло пробить ни одно орудие того времени.

Потеря множества позиций Красной Армии в 1941 году показала все недочеты, а линия фронта постепенно приближалась к Москве. Но прорвать Вермахту ее так и не удалось.

На руку Советскому Союзу оказались и холода, а обмундированные по-летнему немцы плохо переносили их. На морозе их пулеметы тоже были не совсем боеспособны. В декабре 1941 года Красная Армия отбросила противника на 300 км. Так удалось спасти столицу. Моральное значение этой победы было огромным, а советское командование в очередной раз переоценило наступательные возможности измотанной в боях армии, да и силы немцев далеко еще не были исчерпаны.

Весной 1942 года продвижение Красной Армии остановилось, а несколько крупных поражений на юге еще больше усугубили ситуацию. Это и бои под Харьковом, и сданный Киев, и оборона Симферополя. Германии открылся путь на Кавказ, Кубань и Сталинград. Известный Сталинский приказ «Ни шагу назад» еще больше «почистил» списки личного состава вооруженных сил Советского Союза.

СПРАВКА
О численности Красной Армии, пополнении и потерях

1. К началу войны общая численность Красной Армии равнялась 4 924 000 чел., из них призванных на большие учебные сборы до объявления мобилизации 668 000 чел.

2. С начала войны и до 1 августа в состав Красной Армии поступило 2 456 000, из них маршевого пополнения - 126 000 и в составе соединений и частей - 2 330 000 чел.

По состоянию на 1 августа 1941 г., то есть сорок дней спустя после начала войны, фактическая численность Красной Армии равнялась 6.713.000 чел., из них: на действующих фронтах 3.242.000 чел., и в округах 3.464.000 чел.

Потери за этот период равнялись 667.000 чел.

Если учитывать потери, то численность Красной Армии на 1 августа составляла бы 7.380.000 чел.

3. Маршевого пополнения с начала войны по 1 декабря включительно было получено 2.130.000 чел., из них по месяцам:

За июль 126.000,

Август 627.000,

Сентябрь 494.000,

Октябрь 585.000,

Ноябрь 299.000 чел.

Численность Красной Армии на 1 декабря равнялась 7.734.000 чел., из них на фронтах 3.267.000, в округах 4.527.000 чел.

3.377.000 чел., а за ноябрь (примерно) 875.000 чел., или 27% к численности действующих фронтов.

Если не учитывать потери за этот период, то численность действующих фронтов на 1 декабря 7.735.000 + 875.000 = 8.608.000 чел.

Вывод: Период с 1 августа по 1 декабря наиболее неясен в отношении учета, особенно потерь. Можно совершенно определенно утверждать, чтоданные оргштатного управления по потерям за октябрь и ноябрь месяц совершенно не соответствуют действительности. По этим данным в каждом из этих месяцев было потеряно по 374.000 чел., а фактически в эти месяцы войска несли наибольшие потери.

4. К началу наступления (1 декабря) численность Красной Армии была 7.733.000 чел., из них на фронтах 3.207.000 чел., в округах 4.526.000 чел.

За весь период с 1 декабря по 1 марта общее количество пополнения составляло 3.220.000 чел., из них прибыло в составе маршевого пополнения 2.074.000 чел., а в составе соединений1.146.000 чел.

По месяцам пополнение распределялось следующим образом:

В составе соединений - декабрь - 756.000, январь - ? , февраль - 453.000 чел.

5. Общие потери за этот период составляют 1.638.000 чел.

Из них: за декабрь - 552.000,

январь - 558.000,

февраль - 528.000.

Среднемесячные потери - 546.000 чел.

Общее число раненых и контуженных, обмороженных и заболевших (с начала войны) составляет 1.665.000, или 12 %.

Число возвращенных в строй по данным сануправления равняется примерно 1.000.000 чел.



Общие итого по численности за прошедший период:

До 1 января 1942 г. По данным Управления мобилизации было мобилизовано 11.790.000 чел., с 1 января по 1 марта 1942 г. в армию мобилизовано 700.000 чел.

Итого мобилизовано 12.490.000 чел.

Исходя из этих данных, всего в армии должно быть на 1 марта 1942 г. 17.414.000 чел.

Что имеется фактически?

Потери на фронтах - 4.217.000 чел.,

из них возвращено в строй 1.000.000 чел.

Итого безвозврат. потерь 3.217.000 чел.

Всего должно быть в Красной Армии с учетом потерь 14 197 000 чел .

Фактически по данным оргштатного управления на 1 марта 1942 г. в Красной Армии имеется 9 315 000 (подчеркнуто мной - М.С.).

Начальник орг.-учетного отдела Оперативного управления Генерального штаба Красной Армии полковник Ефремов.



****************************

22.06

01.08

01.12

01.03.42

Общая численность

4.924

6.713

7.734

9.315

в том числе Д. Армия

------

3.242

3.267

в том числе округа

------

3.464

4.527

Пополнение

2.456

???

3.220

в т.ч. маршевое

126

2.005

2.074

в т. ч. новые соед.

2.330

???

1.146

Примечания:

1. Из Справки следует, что организационно-штатный отдел не имел информации о судьбе 4.882 тыс. военнослужащих - не считая тех, кто по сводкам штабов Действующей Армии числился "пропавшим без вести" и был включен в общий перечень безвозвратных потерь.

2. Справка не позволяет определить общую численность пополнения, поступившего в Действующую Армию, т.к. в Справке отсутствуют данные о численности личного состава в новых соединениях за период с 1 августа по 1 декабря. В любом случае, в Действующую Армию (а не в целом во все Вооруженные Силы СССР) с начала войны до 1 марта 1942 г. поступило более 7.680 тыс. человек (2.456 + 2.005 + 3.220).


3. Если предположить, что "недоучтенные" 4.882 тыс. военнослужащих погибли или пропали без вести (взяты в плен, дезертировали), то тогда суммарное число безвозвратных потерь Красной Армии с начала войны до 1 марта 1942 г. составит 8.099 тыс. (4.882 + 3.217).

4. Указанная в Статсборнике "Гриф секретности снят" под ред. Кривошеева цифра безвозвратных потерь с начала войны до 1 марта 1942 г. составляет 3.813 тыс.

К началу войны в Красной Армии было 4.924.000.
Разделы