Анализ стихотворения Валерия Брюсова «Люблю одно. «Я люблю…», анализ стихотворения Брюсова

Главная

На свободную тему

АЛиса Лисьина Ученик (91), закрыт 6 лет назад

срочно нужно по такому плану:
1)дата написания и публикации
2)место,занимаемое в творчестве поэта. Художественный метод
3)творческая история(выбор жанра,традиция,цензура)
4)основная тема
5)смысл названия
6)лирический сюжет и его движение
7)композиция. наличие обрамления.основные структурные части
8)основные настроения, тональность стихотворения
9)ведущие лейтмотивы. Опорные слов, их передающие
10)Лирический герой,его своеобразие и способы его самораскрытия
11)лирический персонажи. Их переживания. Их судьбы
12)столкновение или соединение различных уровней сознания
13)позиция атора и передача его переживаний
14)музыка стихотворения
15)ритм,размер
16)рифмовка. характер рифм
17)лексика.Языковые выразительные средства
18)поэтический синтаксис
19)звукопись. фонетическая окраска стиха
20)идея стихотворения, выявленная в итоге анализа
21)отзывы критиков о стихотворении
22)звучание стихотворения в наши дни

название Юному поэту

Свою программу символизма Брюсов поэтически изложил в стихотворении "Юному поэту" (написано 15 июля 1896, опубликовано в сборнике «Me eum esse» - «Это я». 1897)

Юноша бледный со взором, горящим.
Ныне даю я тебе три завета
Первый прими не живи настоящим.
Только грядущее область поэта.
Помни второй никому не сочувствуй.
Сам же себя полюби беспредельно.
Третий, храни поклоняйся искусству.
Только ему, безраздельно, бесцельно.
Юноша бледный со взором смущенным!
Если ты примешь мои три завета.
Молча паду я бойцом, побежденным.
Зная, что в мире оставлю поэта.
Стихотворение "Юному поэту" - декларация самоценного искусства, поэзии как ценности, которая требует безоговорочного служения только ей одной.
Брюсов добивается торжественности звучания стиха, выбрав дактиль - трехсложный размер, уже по самому этому более медленный и строгий. чем двухсложные, и к тому же строго соблюдая ритмическую схему - ни одно ударение на стопе, где оно должно быть, не пропущено, а потому речь кажется мерным, ритмичным движением без ускорений и замедлений. Ощущение торжественности поддерживается и отбором высоких, эмоционально окрашенных слов: "юноша", "взор", "беспредельно", "грядущее", "поклоняйся".Основа стиха в поэзии Брюсова - метафора, создающая образ, символ. Здесь видится стремление найти великий синтез человека и красоты. Поэт старается отбросить мелкое, обыденное, а отсюда возникают намеки, тайные знаки, появляются сложные образы, используются аллитерации (игра согласных) и ассонансы (игра гласных). Все эти приемы рождают удивительную музыкальность стиха.
При этом Брюсов обращается к поэтической традиции (Рылеев, Лермонтов, Некрасов). которая, используя ту же стилистику, утверждала противоположные идеи - поэтического творчества как гражданского служения, как борьбы (следом этой традиции может считаться мотив "побежденного бойца", появляющийся достаточно неожиданно). Тем самым Брюсов вступает в диалог со своими предшественниками, претендуя на равенство с ними.

Любовь обладает потрясающе огромной магической властью над людьми. Это чувство вызывает целый шквал эмоций: радость, страдание, ревность, сомнение, надежду. Справедливо замечено, что влюбленный подобен безумцу.

В лирике Валерия Брюсова любовь доведена до уровня трагедии, она болезненна, всепоглощающа. Страсть граничит с геройством, которое является расплатой за проявление чувств. Любовь - лишь миг, в который вложено немыслимое количество оттенков этого великого чувства. Это мгновение настолько коротко, что на горизонте уже маячит «темная завеса безвестных дней».

Путь влюбленных прегражден множеством препятствий, которые разъединяют их навечно. В качестве утешения за неразделенную любовь им остаются лишь мечты. Однако именно в этих мечтаниях и заключен «родник красоты». В стихах о любви Брюсова лирический герой активен, его переполняет сильнейшая страсть. В поздний период творчества Брюсова его лирическому герою удается одержать верх над силой страсти. А вот живого образа возлюбленной поэт не дает. Она не выражает никаких чувств, эмоций, он не дает ей говорить. А вот лирический герой напротив бурно изливает свои сердечные переживания. Брюсов в стихах о любви представляет всю многооттеночность любовной страсти.

Да, можно любить, ненавидя,
Любить с омраченной душой,
С последним проклятием видя
Последнее счастье - в одной!

Стихи о любви Брюсова собраны в особые циклы - «Еще сказка», «Баллады», «Элегии», «Эрот, непобедимый в битве», «Мертвые напевы» и другие. Но ни в одном из любовных стихов этих циклов нет той напевности, легкости, возвышенности, которые обычно присущи для любовной лирики.

Страсть поднимает человека до уровня мистических откровений. Для любовных стихотворений Брюсова характерно обилие жречески-религиозных образов.

В моей душе преображенной,
От всех условий бытия,
Как мысль от тени, отрешенной,
Восстанет вся любовь моя,
Весь круг бессилия и счастья,
Все дни, что вечностью прошли,
Весь вещий ужас сладострастья,
Вся ложь, вся радуга земли!

Но обычно поэт в своих стихах о любви выходит за рамки декадентского раскрытия темы. В любовных стихотворениях он воспевает земное, истинно человеческое чувство, ту любовь, которая облагораживает своей силой и искренностью.

В любви душа вскрывается до дна,
Яснеет в ней святая глубина,
Где все единственно и неслучайно.

Баллада о любви и смерти

Когда торжественный Закат
Царит на дальнем небосклоне
И духи пламени хранят
Воссевшего на алом троне,-
Вещает он, воздев ладони,
Что сказано в земном законе:

И призраков проходит ряд
В простых одеждах и в короне:
Ромео, много лет назад
Надменный триумвир Антоний,
Пирам и Паоло. В их стоне -
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!

И я баюкать сердце рад
Той музыкой святых гармоний.
Нет, от любви не охранят
Твердыни и от смерти - брони.
На утре жизни и на склоне
Ее к томленью дух готов.
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!

"Своей судьбе не прекословь!"
Нам свищет соловей на клене:

Я плакал безумно, ища идеал,
Я бросил в ручей свой лавровый венок.
На землю упал. и кровавый цветок
Сребристой росою окапал меня
. Увидел я в чаще мерцанье огня:
То фавн козлоногий, усевшись на пне,
Закуривал трубку, гримасничал мне,
Смеялся на горькие слезы мои,
Кричал: "Как смешны мне страданья твои. "

Но я отвернулся от фавна, молчал.
И он, уходя, мне язык показал;
Копытом стуча, ковылял меж стволов
. Уж ночь распростерла свой звездный покров.

Я плакал безумно, ища идеал.
Я струны у лиры в тоске оборвал.
"О, где же ты, счастье. " Цветок кровяной
Беззвучно качнулся, поник надо мной.
Обход совершая, таинственный гном
Внезапно меня осветил фонарем
И, видя горючие слезы мои,
Сказал: "Как смешны мне страданья твои. "
Но я отвернулся от гнома, молчал.
И он, одинокий, свой путь продолжал.

Я плакал безумно, ища идеал.
Я струны у лиры в тоске оборвал.
И ветер вздохнул над уснувшей сосной,
И вспыхнул над лесом рассвет золотой.
Гигант - вечный странник - куда-то спешил;
Восток его радостный лик золотил.
Увидел меня, головой мне кивнул,
В восторге горячем руками всплеснул
И криком окрестность потряс громовым:
"Что было - прошло, разлетелось, как дым.
Что было не будет! Печали земли
В туманную Вечность, мой брат, отошли. "
Я красный цветок с ликованьем сорвал
И к пылкому сердцу его прижимал.

Был тихий час. У ног шумел прибой.
Ты улыбнулась, молвив на прощанье:
"Мы встретимся. До нового свиданья. "
То был обман. И знали мы с тобой,

что навсегда в тот вечер мы прощались.
Пунцовым пламенем зарделись небеса.
На корабле надулись паруса
Над морем крики чаек раздавались.

Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн.
Мелькал корабль, с зарею уплывавший
средь нежных, изумрудно-пенных волн,
как лебедь белый, крылья распластавший.

И вот его в безбрежность унесло.
На фоне неба бледно-золотистом
вдруг облако туманное взошло
и запылало ярким аметистом.

За тонкой стеной замирала рояль,
Шумели слышней и слышней разговоры,-
Ко мне ты вошла, хороша, как печаль,
Вошла, подняла утомленные взоры.
За тонкой стеной зарыдала рояль.

Я понял без слов золотое признанье,
И ты угадала безмолвный ответ.
Дрожащие руки сплелись без сознанья,
Сквозь слезы заискрился радужный свет,
И эти огни заменили признанья.

Бессильно, безвольно - лицо у лица -
Каким-то мечтам мы вдвоем отдавались,
Согласно и слышно стучали сердца,-
А там, за стеной, голоса раздавались,
И звуки рояля росли без конца.

В этот светлый вечер мая,
В этот час весенних грез,
Матерь бога пресвятая,
Дай ответ на мой вопрос.

Там теперь сгустились тени,
Там поднялся аромат,
Там он ждет в тоске сомнений,
Смотрит в темень наугад.

Поцелуи, ласки, речи
И сквозь слезы сладкий смех.
Неужели эти встречи -
Только сети, только грех?

В тусклых днях унылой прозы,
Нежеланного труда,
Час свиданья видят грезы,
Светит дальняя звезда.

Неужели искру рая
Погасить и встретить ночь?
Матерь бога пресвятая,
Ты сумеешь мне помочь!

Ты услышишь, Матерь-Дева,
Горький девичий вопрос
И ответишь мне без гнева
В этот час весенних грез.

Ты - женщина, ты - книга между книг,
Ты - свернутый, запечатленный свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.

Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.

Ты - женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты - в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечем ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся - от века - на тебя!

Я - Клеопатра, я была царица,
В Египте правила восьмнадцать лет.
Погиб и вечный Рим, Лагидов нет,
Мой прах несчастный не хранит гробница.

В деяньях мира мой ничтожен след,
Все дни мои - то празднеств вереница,
Я смерть нашла, как буйная блудница.
Но над тобой я властвую, поэт!

Вновь, как царей, я предаю томленью
Тебя, прельщенного неверной тенью,
Я снова женщина - в мечтах твоих.

Бессмертен ты искусства дивной властью,
А я бессмертна прелестью и страстью:
Вся жизнь моя - в веках звенящий стих.

Люблю одно: бродить без цели.

Люблю одно: бродить без цели
По шумным улицам, один;
Люблю часы святых безделий,
Часы раздумий и картин.

Я с изумленьем, вечно новым,
Весной встречаю синеву,
И в вечер пьян огнем багровым,
И ночью сумраком живу.

Смотрю в лицо идущих мимо,
В их тайны властно увлечен,
То полон грустью нелюдимой,
То богомолен, то влюблен.

Под вольный грохот экипажей
Мечтать и думать я привык,
В теснине стен я весь на страже:
Да уловлю господень лик!

Три женщины - белая, черная, алая -

Мы встретились с нею случайно

И робко мечтал я об ней,
Но долго заветная тайна
Таилась в печали моей.

Но раз в золотое мгновенье
Я высказал тайну свою;
Я видел румянец смущенья,
Услышал в ответ я "люблю".

И вспыхнули трепетно взоры,
И губы слилися в одно.
Вот старая сказка, которой
Быть юной всегда суждено.

Не говори мне, что ты любишь меня!
Я боюсь аромата роз,
Я боюсь опьянений дня,-
Не говори мне, мой милый, что ты любишь меня.

Я люблю часы задумчивых слез,
Я люблю мечты - о невозможном.
В нежных фиалках неисполненных грез
Фантазии больше, чем в запахе роз.

О, если бы жить всегда в волненьи тревожном,
Чего-то искать, не зная чего,
Не встречаясь со счастьем ничтожным.
О, если бы жить невозможным!

Я люблю.
. между двойною бездной.
Ф. Тютчев

Я люблю тебя и небо, только небо и тебя,
Я живу двойной любовью, жизнью я дышу, любя.

В светлом небе - бесконечность: бесконечность милых глаз.
В светлом взоре - беспредельность: небо, явленное в нас.

Я смотрю в пространства неба, небом взор мой поглощен.
Я смотрю в глаза: в них та же даль - пространств и даль времен.

Бездна взора, бездна неба! я, как лебедь на волнах,
Меж двойною бездной рею, отражен в своих мечтах.

Так, заброшены на землю, к небу всходим мы, любя.
Я люблю тебя и небо, только небо и тебя.

В любовной лирике русских поэтов образ женщины-богини занимает одно из ключевых мест. Не стало исключением в этом отношении и стихотворение Валерия Брюсова «Женщине», которое он написал в 1899 году, спустя 18 месяцев после того, как женился на Иоанне Рунт, французской гувернантке своей младшей сестры.

Очарованный ее красотой и изяществом, тонким умом (она являлась одной из немногих представительниц слабого пола в окружении поэта, которые имели образование и самостоятельно зарабатывали себе на жизнь) и несомненными литературными способностями, Валерий Брюсов посвятил ей одно из наиболее ярких и волнующих стихотворений.

Впрочем, произведение «Женщине» посвящено не только Иоанне Рунт, но и всем дочерям Адама, которыми Брюсов восхищался искренне на протяжении своей жизни. Для него женщина – это «книга между книг» и «запечатанный свиток», который содержит множество тайн и сведений к размышлению, а также сюрпризов, откровений и непредсказуемых открытий. Каждый ее поступок, словно безумный стих, поражает воображение своей иррациональностью, но, вместе с тем, наполнен неизъяснимым очарованием.

Став примерным семьянином, поэт осознает, что женщина одновременно может дарить боль и радость. Именно поэтому он сравнивает представительниц слабого пола с «ведьмовским напитком», который заставляет тело и душу содрогаться от мук, но при этом приносит ни с чем не сравнимое счастье и заставляет «славословить» ту, которая приготовила для мужчины свою сладкую пытку. При этом Валерий Брюсов считает женщин высшими существами, которых испокон веков украшает «корона звездная», и мужчины преклоняются перед ними, словно перед высшими существами. К слову, именно Валерию Брюсову принадлежит расхожая фраза о том, что женщина всегда права. Даже в тех случаях, когда она глубоко заблуждается, но при этом пытается отстоять свою точку зрения и убедить в ней всех окружающих. Более того, именно представительницы слабого пола являются для мужчины смыслом жизни, для них они готовы влачить «ярем железный», служить им «тверди гор дробя» и молится на них, признавая присутствие в женщинах двух начал – колдовского и божественного.

Следует отметить, что Валерий Брюсов сумел на протяжении всей жизни сохранить в своем сердце глубокое уважение к женщинам, он преклонялся перед ними и, по собственному определению, чувствовал себя в их обществе глупцом, которому не дано понять высших мира сего. Однако, несмотря на то, что поэту при жизни приписывали множество романов, доподлинно известно, что до самой смерти он оставался верен своей супруге, считая ее недосягаемым идеалом.

Свое стихотворение «Женщине» Валерий Брюсов написал в форме сонета, подчеркнув тем самым хрупкость, утонченность и изысканность представительниц слабого пола. Однако автор не питал иллюзий относительно их сущности, считая, что под маской благоразумия и вежливости нередко скрываются пылкий темперамент и страстная натура. А нарочито грубые и даже вульгарные женщины, как правило, в душе оказываются очень ранимыми и романтичными особами. Эта двойственность и противоречивость, умение ловко маскировать свои истинные желания, чувства и стремления, на протяжении всей жизни так и остались для Валерия Брюсова неразгаданной загадкой. Однако поэт понимал, что даже самая умная женщина, обладающая незаурядной интуицией и интеллектом, вряд ли сможет дать ответ на этот вопрос и объяснить, что именно заставляет ее вести двойную жизнь, выдавать желаемое за действительное и ловко манипулировать мужчинами, подчиняя их своим желаниям и прихотям.

Анализ стихотворения Валерия Брюсова «Люблю одно

Можно ли самостоятельно добраться до смысла, который писатели хотят на донести. Существуют поэты, стихотворения которых до сих пор не до конца разгаданы и проанализированы. Не важно, сколько строк занимает данное произведение, важно лишь то, как читатель их понимает.

Высказываться в своих стихотворениях завуалированно, любили поэты символисты. Они отстранились от реальности, каждый предмет и явление были заменены на красивые и необычные эпитеты и афоризмы. Символизм происходит из латинского слова символ, который означает какой-то знак или понятие, служащее кратким объяснением к какому либо процессу.

Символизм появился в России в начале 20 века, во времена переломов в стране. Одним из его основоположников является Валерий Брюсов. Будучи еще подростком, он начал замечать в себе способности к письму.

Мальчик постоянно думал о теме нового произведения, прокручивая в голове его главные особенности. Уже скоро он начнет заниматься переводами стихотворений и увлекаться творчеством зарубежных символистов, которые в то время были очень популярными. Это окажет большое влияние на творчество молодого поэта, он станет одним из основоположников символизма в России.

Его стихотворение «Люблю одно» отражает все творчество великого поэта. Он вложил в него не только свой талант, но и сердце. Стихотворение получилось очень легкое и позитивное.

Литературный герой думает о том, что важно для него в этой жизни. Он говорит, что любит — «бродить без цели», «часы святых безделий, часы раздумий и картин». На протяжении всего стихотворения мы не видим не грусти, не печали, ни злобы. Хорошее настроение с которым герой описывает свои чувства передается и читателям и вот они уже тоже пребывают в хорошем расположении духа.

Можно представить человека, который с широкой улыбкой проходит в «тесине стен». Он счастлив, счастлив видеть весну, новый день, он просто счастлив жить. Так же мы не видим рядом с героем ни близких, ни знакомых. Автор делает акцент на том, что он один:»По шумным улицам один». Ему это нравиться, он не боится одиночества, а с радостью его принимает.

Стихи Валерия Брюсова о любви

Ты не ведала слов отреченья.
Опустивши задумчивый взор,
Точно в церковь ты шла на мученья,
Обнаженной забыла позор.
Вся полна неизменной печали,
Прислонилась ты молча к столбу,-
И соломой тебя увенчали,
И клеймо наложили на лбу.
А потом, когда смели бичами
Это детское тело терзать,
Вся в крови поднята палачами,
"Я люблю" ты хотела сказать.

О, сколько раз, блаженно и безгласно,
В полночной мгле, свою мечту храня,
Ты думала, что обнимаешь страстно -
Меня!
Пусть миги были тягостно похожи!
Ты верила, как в первый день любя,
Что я сжимаю в сладострастной дрожи -
Тебя!
Но лгали образы часов бессонных,
И крыли тайну створы темноты:
Была в моих объятьях принужденных -
Не ты!
Вскрыть сладостный обман мне было больно,
И я молчал, отчаянье тая.
Но на твоей груди лежал безвольно -
Не я!
О, как бы ты, страдая и ревнуя,
Отпрянула в испуге предо мной,
Поняв, что я клонюсь, тебя целуя,-
К другой!

Моя любовь - палящий полдень Явы,
Как сон разлит смертельный аромат,
Там ящеры, зрачки прикрыв, лежат,
Здесь по стволам свиваются удавы.
И ты вошла в неумолимый сад
Для отдыха, для сладостной забавы?
Цветы дрожат, сильнее дышат травы,
Чарует всё, всё выдыхает яд.
Идем: я здесь! Мы будем наслаждаться,-
Играть, блуждать, в венках из орхидей,
Тела сплетать, как пара жадных змей!
День проскользнет. Глаза твои смежатся.
То будет смерть.- И саваном лиан
Я обовью твой неподвижный стан.

Я люблю другого

Летний вечер пышен,
Летний вечер снова.
Мне твой голос слышен:
"Я люблю другого".
Сердца горький трепет
Полон чар былого.
Слышен тихий лепет:
"Я люблю другого".
Смолкни, праздный ропот!
Прочь, упрек! Ни слова.
Слышен, слышен шепот:
"Я люблю другого".

Мы встретились с нею случайно.

Мы встретились с нею случайно,
И робко мечтал я об ней,
Но долго заветная тайна
Таилась в печали моей.
Но раз в золотое мгновенье
Я высказал тайну свою;
Я видел румянец смущенья,
Услышал в ответ я "люблю".
И вспыхнули трепетно взоры,
И губы слилися в одно.
Вот старая сказка, которой
Быть юной всегда суждено.

Да, можно любить, ненавидя

Да, можно любить, ненавидя,
Любить с омраченной душой,
С последним проклятием видя
Последнее счастье - в одной!
О, слишком жестокие губы,
О, лживый, приманчивый взор,
Весь облик, и нежный и грубый,
Влекущий, как тьма, разговор!
Кто магию сумрачной власти
В ее приближения влил?
Кто ядом мучительной страсти
Объятья ее напоил?
Хочу проклинать, но невольно
О ласках привычных молю.
Мне страшно, мне душно, мне больно.
Но я повторяю: люблю!
Читаю в насмешливом взоре
Обман, и притворство, и торг.
Но есть упоенье в позоре
И есть в униженьи восторг!
Когда поцелуи во мраке
Вонзают в меня лезвие,
Я, как Одиссей о Итаке,
Мечтаю о днях без нее.
Но лишь Калипсо я покинул,
Тоскую опять об одной.
О горе мне! жребий я вынул,
Означенный черной чертой!

Баллада о любви и смерти

Когда торжественный Закат
Царит на дальнем небосклоне
И духи пламени хранят
Воссевшего на алом троне,-
Вещает он, воздев ладони,
Смотря, как с неба льется кровь,
Что сказано в земном законе:
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!
И призраков проходит ряд
В простых одеждах и в короне:
Ромео, много лет назад
Пронзивший грудь клинком в Вероне;
Надменный триумвир Антоний,
В час скорби меч подъявший вновь;
Пирам и Паоло. В их стоне -
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!
И я баюкать сердце рад
Той музыкой святых гармоний.
Нет, от любви не охранят
Твердыни и от смерти - брони.
На утре жизни и на склоне
Ее к томленью дух готов.
Что день,- безжалостней, мудреней
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!
Ты слышишь, друг, в вечернем звоне:
"Своей судьбе не прекословь!"
Нам свищет соловей на клене:
"Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!"

Эта светлая ночь, эта тихая ночь,
Эти улицы, узкие, длинные!
Я спешу, я бегу, убегаю я прочь,
Прохожу тротуары пустынные.
Я не в силах восторга мечты превозмочь,
Повторяю напевы старинные,
И спешу, и бегу,- а прозрачная ночь
Стелет тени, манящие, длинные.
Мы с тобой разошлись навсегда, навсегда!
Что за мысль, несказанная, странная!
Без тебя и наступят и минут года,
Вереница неясно туманная.
Не сойдёмся мы вновь никогда, никогда,
О любимая, вечно желанная!
Мы расстались с тобой навсегда, навсегда.
Навсегда? Что за мысль несказанная!
Сколько сладости есть в тайной муке мечты.
Этой мукой я сердце баюкаю,
В этой муке нашёл я родник красоты,
Упиваюсь изысканной мукою.
"Никогда мы не будем вдвоём,- я и ты. "
И на грани пред вечной разлукою
Я восторгов ищу в тайной муке мечты,
Я восторгами сердце баюкаю.

Три женщины - белая, черная, алая

Три женщины - белая, черная, алая -
Стоят в моей жизни. Зачем и когда
Вы вторглись в мечту мою? Разве немало я
Любовь восславлял в молодые года?
Сгибается алая хищной пантерою
И смотрит обманчивой чарой зрачков,
Но в силу заклятий, знакомых мне, верую:
За мной побежит на свирельный мой зов.
Проходит в надменном величии черная
И требует знаком - идти за собой.
А, строгая тень! уклоняйся, упорная,
Но мне суждено для тебя быть судьбой.
Но клонится с тихой покорностью белая,
Глаза ее - грусть, безнадежность - уста.
И странно застыла душа онемелая,
С душой онемелой безвольно слита.
Три женщины - белая, черная, алая -
Стоят в моей жизни. И кто-то поет,
Что нет, не довольно я плакал, что мало я
Любовь воспевал! Дни и миги - вперед!

Милый, прости, что хочу повторять
Прежних влюбленных обеты.
Речи знакомые - новы опять,
Если любовью согреты.
Милый, я знаю: ты любишь меня,
И об одном все моленья,-
Жить, умереть, это счастье храня,
Светлой любви уверенья.
Милый, но если и новой любви
Ты посвятишь свои грезы,
В воспоминаниях счастьем живи,
Мне же оставь наши слезы.
Пусть для тебя эта юная даль
Будет прекрасной, как ныне.
Мне же, мой милый, тогда и печаль
Станет заветной святыней.

Поэты любовной поэзии

Слушать стихотворение Брюсова Любовь

Темы соседних сочинений

Картинка к сочинению анализ стихотворения Любовь

Поэты Серебряного века русской литературы, к которым относится и Валерий Яковлевич Брюсов, одной из своих целей ставили назначение человека как структурной единицы в обществе, его положение и исторический смысл. Постепенно эти поиски привели к формированию такого течения как символизм, где различным неодушевленным предметам стали придавать сакральное значение и закладывать скрытый смысл.

Отклики этих идей имеются и в стихотворении поэта "Люблю одно". Если читать это произведение прямо, не заглядывая между строк, читателю открывается сюжет, где поэт скитается по улицам своего родного города. В процессе этой прогулки он размышляет о людях, воплощая всю палитру чувств в строках стихотворения.

Сюжетная линия достаточно заурядна. На протяжении всего куплета поэт обыденно бродит по улицам, описывая увиденные им картины. Весь город полнится шумной толпой, однако, Брюсов обособляет себя от этого социума, ведь все люди находятся в спешке, у всех дела и заботы и лишь Валерий Яковлевич ничем не обременен. Погруженный в эти мысли, автор всматривается в лица окружающих. Он пытается познать их мысли и переживания, их заботы и тревоги.

Представьте человека, гуляющего с улыбкой среди теснины стен. Он испытывает неимоверное счастье от того, что может лицезреть весну, новый день, саму жизнь. И хотя возле героя находятся только незнакомые ему люди, в нем нет чувств горести, печали или злобы. Это хорошее настроение он передает и своим читателям. Он наслаждается этим, не боится одиночества и с радостью принимает его.

Вчитываясь в междустрочье, становится понятно, что там заложены нотки любовной лирики поэта. Именно ее он пытается найти в людях, которые не столь сентиментальны, причиной чего выступают бытовые проблемы. Любовь - божественное начало, апогей возвышенности и светлости, искренности и безгрешности. В этом стихотворении Брюсов соединяет любовь к поэзии с любовью к людям.
Отображение творческого порыва мы находим и в метафорах и эпитетах, которыми наполнены строки стихотворения - если вечер, то пьяный, грохот вольный, святые безделья...

Как поэт, Брюсов убежден, что главная цель каждого – научиться любить. Не всем из нас удается встретить настоящую любовь, но если это произошло, то эта фатальность лучшее предназначение. В стихотворении «Люблю одно» автор описал неповторимый мир гармонии, двери в который открывает для нас любовь.

Картинка к стихотворению Люблю одно

Литературное направление и жанр

Верность раз навсегда избранному символизму Брюсов сохраняет и в этом стихотворении, пожалуй, впервые прямо обращённом к самому важному человеку в его жизни и написанном в жанре классического любовного послания. В этом смысле прежде всего бросается в глаза эпиграф из Ф.И. Тютчева – любимца и «предтечи» русского символизма: «…между двойною бездной…». Эпиграф взят из стихотворения Ф.И. Тютчева «Лебедь» : в нём «лебедь чистый» показан между двойною бездной – Небом и Морем. Это, конечно, должен знать читатель стихотворения Брюсова. Тогда он легко воспримет символизм образа лирического героя как этакого «очищенного» от прошлого лебедя, готового начать жизнь с чистого листа – и тоже между двумя символическими безднами: Небо остаётся «на своём месте», а место Моря занимает («по Фрейду») бездонная и ещё неведомая («не-веста») бездна-стихия – Женщина.

Тема, основная мысль и композиция

Истинная любовь – вот тема этого стихотворения: любовь, которая не опускает человека до уровня инстинктивной, животной жизни, но, напротив, влечёт его к небу. Это весьма ответственное поэтическое послание Валерия Брюсова не только возлюбленной, но и самому себе, и своим друзьям, а более врагам – той «антидекадентской» критике, которая именно в нём, Брюсове, усматривала едва ли не главного провозвестника «декадентских» устремлений его поколения. В данном стихотворении уже можно видеть начало того «страстного рационализма», который вообще среди всех русских поэтов отличает Брюсова, сочетавшего, казалось бы, несочетаемое – «романтическую» страсть со строгим «классицистическим» рационализмом поэтического мышления и художественного построения. Так, вызывающе проста, предельно рациональна композиция стихотворения, выражающая его главную мысль и построенная на одном параллелизме, заявленном в первой строке и настойчиво повторённом в последней: любовь к единственной и главной женщине – любовь к небу.

Тропы и образы

Этот главный параллелизм («двойная любовь») раскрывается в столь же рационально построенной системе образов-символов, которые играют и переливаются, как «двойные» картинки: например, явные гиперболы (бесконечность милых глаз, беспредельность милого взора) тут же могут быть прочитаны и как «простое» поэтическое описание неба, «просто» отражённого в глазах любимой – в чём и состоит символизм данных образов. Точно так же дышать нам дано воздухом, «атмосферой», которая и есть небо, – но в символическом плане «жизнью я дышу, любя» (метафора) – и только любя, так как истинное постижение всего символического наполнения «небесных» образов-символов даётся лишь любовью. Прямая отсылка к Тютчеву дана не только в эпиграфе, но и в символическом образе лебедя, но и этот образ есть троп – сравнение с лебедем самого лирического героя, который, «как лебедь на волнах», гордо реет между «бездной» неба и «бездной» взора любимой. Наконец, очень важен финальный образ-символ «заброшенности» (утраченного рая): «Так, заброшены на землю…» Преодолеть заброшенность, вернуть утраченный рай и вернуться на свою метафизическую родину – на небо – человеку возможно опять-таки не иначе как при помощи любви: «…к небу всходим мы, любя...».

Размер и рифмовка

Брюсов – молодой, но уже известный (и даже скандально известный благодаря моностиху «О, закрой свои бледные ноги») адепт коротких строф – и в данном стихотворении щеголяет десятью двустишиями (число десять некратно четырём – восемь двустиший могли бы восприниматься как два катрена) с заведомо небрежными, «избитыми» рифмами: «тебя – любя» (дважды!), «глаз – нас», «поглощён – времён» и «волнах – мечтах».

«Юному поэту», анализ стихотворения Брюсова

Разделы

Анализ стихотворения Валерия Брюсова «Люблю одно. «Я люблю…», анализ стихотворения Брюсова

Анализ стихотворения Валерия Брюсова «Люблю одно

Стихи Валерия Брюсова о любви

Слушать стихотворение Брюсова Любовь

Темы соседних сочинений

Картинка к сочинению анализ стихотворения Любовь

Картинка к стихотворению Люблю одно

Популярные темы анализов

Литературное направление и жанр

Тема, основная мысль и композиция

Тропы и образы

Размер и рифмовка