Православное старообрядчество - монахиня из разведки. Прожить жизнь в меру матушки адрианы
Время видеозаписи: 1 час 38 минут.
Вечер памяти
Анна Данилова регулярно встречалась с матушкой Адрианой в течение последних шести месяцев ее жизни (матушка скончалась 4 февраля 2012 года). За две недели до кончины матушка поставила подпись на финальной рукописи книги. Решено было издать книгу в форме монолога.
Это не просто вечер презентации книги «Монахиня из разведки» про матушку Адриану, Наталию Владимировну Малышеву, а небольшой вечер памяти матушки, - начала встречу автор.
Замысел удалось воплотить. Даже те, кому не довелось пообщаться с ней лично, смогли рассказать о своих впечатлениях о ней из интервью и книги и об уроке ее жизни.
«Эта книга - учебник жизни! Ее надо на уроках истории в школе изучать», - прозвучала реплика из зала…
Анна Данилова выразила надежду, что воспоминания о матушке станут дополнением к книге. Тем более, что число дополнительных материалов постоянно растет: например, совсем недавно она нашла в интернете отсканированные страницы военного дневника матушки.
На встрече было показано четыре фрагмента интервью матушки Адрианы:
О том, как она пошла на фронт и как спасла раненого
Девяностолетняя красавица
Многие говорили о матушке Адриане как про удивительно красивого человека, красивую женщину.
Певец, заслуженный артист России Ян Осин много общался с матушкой в последние годы ее жизни.
Она не потеряла своей человеческой красоты, - вспоминает он. - Ее глаза окутывали теплотой и добротой, ты забывал, зачем пришел.
Отец Димитрий Смирнов сказал еще яснее:
Для меня - может, что я мало что в этом понимаю, хотя я всегда думал, что понимаю - она очень красивая женщина. Она мало изменилась с детства. Необычайная духовная красота и необыкновенная красота в каждой черте. В 90 лет!
По его мнению, такая красота - это внешнее проявление духовной жизни.
Штык в могиле
Певец и заслуженный артист России Ян Осин посещал матушку Адриану до последних месяцев ее жизни. Их сблизила работа над видеорядом к песне «Память», посвященной ей как прошедшей всю войну разведчице.
«Матушка эту песню очень любила. Как-то раз мы ее шесть раз подряд прослушали», - поделилась воспоминаниями Анна Данилова.
Года три назад матушка послушала песню и даже согласилась поучаствовать в съемках - песня посвящена ей, символу той эпохи, символу тех людей - ветеранов, наших дедов и прадедов. Согласилась - и заболела. Я подумал: «Значит, нет Божьей воли».
Через год идея возобновилась, к 9 Маю. Матушка выздоровела и вновь согласилась участвовать в съемках.
Год назад, 9 мая у меня был концерт, на котором мы решили провести презентацию этой песни и клипа. Мы смогли ей организовать машину, и она приехала. Ей настолько понравилось, что после концерта она мне сказала: «Я как будто лет на десять помолодела!» - глаза ее лучились.
Насколько много для нее значило ее военное служение, косвенно можно судить по знаменательному факту, произошедшему уже после ее жизни, о котором рассказал Ян Осин.
На фотографии она изображена со штыком образца 1941 года. Когда копали ее могилу, рабочие на погосте нашли штык от русской трехлинейки (винтовка 1891 года). Такая связь для человека, который и войну прошел с первых дней до Берлина, ковал мощь нашей страны в послевоенные годы, запускал человека в космос - и принял монашеский ангельский образ и молился за нас за всех.
Пример для пожилых
Протоиерей Димитрий Смирнов познакомился с матушкой во время создания фильма к 60-летию Победы «Времена, когда молятся все». По словам отца Дмитрия, ветераны - это тот народ, который жил на земле еще до того, как появилась новая общность - советский народ.
Несмотря на трудно переносимые зверства войны - я у ветеранов никогда не наблюдал «вьетнамского синдрома», когда человек приходит полусумасшедший, а потом начинает на улицах по людям стрелять. Наоборот, необычайно просветленные и очень добрые люди. И матушка была таким человеком, как всякий носитель подлинной христианской духовности, которая выражается не во внешних проявлениях, а в том, что сказал пророк: «Нет ни вида, ни величия», что во всем видно: в манере говорить, себя держать, в особой вежливости.
В последнее время за матушкой ухаживала патронажная служба с прихода отца Димитрия. -Некоторые бабушки так умеют общаться с теми людьми, которые их кормят, поят, моют и ухаживают - что они готовы бежать от них, куда угодно. А к матушке ходили всегда с радостью, потому что получали гораздо больше, чем отдавали. Она была человеком умным, обладающим глубоким чувством юмора, очень приметливая, аналитик - хорошо разбиралась в людях. Никого не осуждала. Если надо было сказать что-то нелицеприятное, находила такие обороты, что осуждения не чувствовалось, а до сердца доходило. Деликатность, свойственная глубокому пониманию внутреннего христианства, что очень редко в наше время, особенно в людях пожилых.
В этом смысле, она пример для пожилых: до каких лет можно дожить и не превратиться в ведьму, и даже наоборот.
Биография страны
Из всех своих орденов монахиня Адриана более всего радовалась ордену «За веру и верность» апостола Андрея Первозванного - потому что с крестом и апостолом Андреем. День рождения матушки приходился на канун памяти святого апостола Андрея Первозванного, 12 декабря.
С большим теплом о матушке Адриане вспоминал исполнительный директор фонда Андрея Первозванного Владимир Мищенко.
У нее было многолюдно. Часто люди приезжали с детьми и внуками. И я тоже старался своих детей и детей своих друзей познакомить и привести: в ней на первый взгляд не было ничего особенного, но это ничего особенного - это то, чего нам обычно не хватает: любовь, и смирение.
Мне приходится встречаться с ветеранами того же возраста. Это удивительные люди - все острее это понимаешь по мере того, как они уходят. Нужно учиться отношению этих людей к жизни.
Это люди с биографией - и из них складывается биография страны. Мы должны ее знать такой, какой она была, пользуясь тем, что нам знакомы такие люди, как матушка Адриана. Человеком она была простым, с обыкновенной биографией, присущей «простым» страницам истории страны.
В один год с матушкой лауреатом премии «За веру и верность» стал президент Ингушетии. Юнус-Бек Евкуров. Владимир Мищенко рассказал, что они очень подружились - разведчица-монахиня и военный-политик.
У него было очень трогательное к ней отношение. Он постоянно звонил ей, посылал телеграммы-поздравления с праздниками, хлеб и сыр из своей родовой деревни. Для нее это были очень значимые вещи.
Верующая Красная армия
Протоиерей Александр Иляшенко несколько лет занимается сайтом «Непридуманные рассказы о Войне».
Темой Войны я занимаюсь плохо, потому что с матушкой знаком не был, - признался он. По его словам, сама ее жизнь - свидетельство того, что война для нашей страны была именно Великая Отечественная, каким бы пафосным это словосочетание не казалось европейцам.
Несмотря на то, что лично отец Александр матушку не знал, между ними существовала связь.
Мой отец - работник авиационной промышленности. В их конструкторском бюро разрабатывалась межконтинентальная сверхзвуковая ракета «Буря». Впервые в истории на ней был применен титан. Ракетные двигатели-ускорители делало КБ Исаева. Может, мой отец с матушкой на совещаниях встречались…
Стоит напомнить, что матушка была единственной женщиной в государственной комиссии по испытанию ракетных комплексов.
Эта книга, - отметил отец Александр, - дань памяти не только матушке, но и всем, кто прошел так же, как она героический тяжелейший путь. Победа - запредельное явление. Почему-то Господь вручил его Красной армии, формально атеистической, а фактически - верующей, благодаря таким людям как матушка Адриана.
Оживление истории
Владимир Лучанинов, главный редактор издательства «Никея», осуществившего выпуск книги в свет в рекордные сроки - два месяца, тоже коснулся темы Великой Отечественной войны.
Сейчас острый интерес к Великой Отечественной Войне имеет место. Но история, если мы говорим об источниковедении, создается голыми фактами, которые можно помещать в одно или другое направление в зависимости от идеологии с выгодой для себя, своей точки зрения и позиции. Биографии, истории жизни - это то, что одушевляет историю, дает ей жизнь, придает ей художественные оттенки.
В качестве иллюстрации Владимир Лучанинов привел историю своей семьи. У него было три деда - два родных и один двоюродный. Последний, генерал-майор, прошел войну от начала до конца и делился интереснейшими воспоминаниями.
Говорю об этом с покаянием, что эти истории я не смог сохранить для своих детей и внуков. Конечно, в устном переложении я их сохранил. Кто-то писал дневники, письма, рассказы, но, тем не менее, упустил момент. Хочу поблагодарить Анну за этот проект.
Книга-памятник
Главный редактор издательства «Даръ» Георгий Гупало лично с матушкой знаком не был.
Чем красна Церковь? Архитектура, иконы, песнопения - невероятное богатство, накопленное за тысячу лет. Наверное, самое большое богатство - люди, которые в Церкви пребывают. Некоторые нам хорошо известны, а есть менее известные, но они не становятся меньшими личностями. Как здорово было бы сохранять память о таких «маленьких» людях, к которым можно было бы отнести и матушку Адриану.
Георгий Гупало рассказал историю из своей жизни о доброй памяти. Много лет тому назад, живя в Оптиной пустыни, он познакомился с родственницей епископа Михея (1851-1931; епископ Архангельский и Холмогорский в 1908-1912, Уфимский в 1912-1913 годы; несколько лет провел на покое в Оптиной пустыни до ареста в 1923 году; с1924 - епископ Козельский, викарий Калужской епархии). Она попросила разыскать его могилу. Но кладбище было разорено, настоятель кладбищенской церкви ничего не знал, а жителей, которые могли что-то знать, с тех пор не осталось, потому что после разорения Оптиной в Козельске были чистки, в результате которых чуть ли не весь город пошел по этапу.
Несколько дней ходил по кладбищу. И вдруг невероятное чудо: находим изумительно красоты ухоженную могилу, на которой написано: «Епископ Михей». Начали разговаривать с настоятелем - не знал. Опросили всех старушек - никто не знает. Кто-то вспомнил, что приезжают люди из Москвы. Так мы их имена и не узнали. А память сохранилась.
Такие книги - настоящее надгробие, настоящий памятник доброму и хорошему человеку. Благодаря таким книжкам мы узнаем, какие люди жили и живут рядом с нами. Очень важно сохранять эту память, как неизвестные подвижники, приезжавшие из Москвы, чтобы ухаживать за могилой даже не родственника. Эта память о предках - главное наше отличие от язычников. Мы должны чтить своих родителей. Своих друзей, братьев и сестер. Лучший способ почтить такую память - издавать побольше таких книжек.
Добрые глаза разведчика
В конце вечера прозвучал важный рассказ о матушке Адриане. После вручения ей ордена Андрея Первозванного с ней была беседа на радио «Радонеж», в ходе которой она сказала: «Главным на войне было то, что мы любили Родину». Когда ее отпевали, игумен Сильвестр, повлиявший в свое время на инженера-конструктора Наталию Малышеву в выборе монашеского пути, сказал, что эта любовь к Родине объединяла всех ее друзей-однополчан.
Шла передача на канале ТВЦентр - «Улица твоей судьбы». Была встреча с разведчиком-спецназовцем по имени Сергей. В зале среди зрителей сидела матушка Адриана, о чем он не знал. Он вспоминал, как в Чеченскую войну во время привала, зажатые чеченцами в горах спецназовцы сидели в смертельной опасности, и чтобы как-то приободрить товарищей рассказал им историю про маленькую девочку-разведчицу с кусочком хлеба (эта история есть в книге). Ведущий, покойный Александр Дедюшко, сказал: «Эта девочка сейчас здесь, в зале».
Матушка подошла, подарила герою программы иконку Сергия Радонежского. А когда ведущий спросил ее: «Матушка, а вы пошли бы с Сергеем в разведку?» - посмотрела внимательно и ответила: «С Сережей - пошла бы. У него добрые глаза».
МАРИЯ СЕНЬЧУКОВА, фото ЮЛИИ МАКОВЕЙЧУК
Предлагаем смотреть . 26 минут.
Будьте в курсе предстоящих событий и новостей!
Присоединяйтесь к группе - Добринский храм
Командовал 16-й армией Константин Константинович Рокоссовский, удивительный человек и уже знаменитый полководец. Это его армия выстояла в боях за Москву. А до того, в 1937 году, он был арестован и до начала войны находился в заключении.
Тогда его жену убеждали отречься от мужа, как от «врага народа», пугали последствиями для нее и их дочери. Но она, одна из немногих, отказалась сделать это. И Рокоссовский потом при каждом удобном случае говорил, что ее подвига он никогда в жизни не забудет. После освобождения Рокоссовского сразу направили на Западный фронт.
Узнав, что попала к известному военачальнику, я была просто счастлива. Он произвел на меня самое хорошее впечатление. И хотя я уже была наслышана о его достоинствах, личное знакомство лишь усилило мое восхищение им.
Навсегда я запомнила этого удивительного человека. Он часто повторял:
Мне лишних жертв не нужно, - и не приветствовал, когда бросались на амбразуры или заваливали врагов трупами.
Жуков очень высоко его ставил. Не только женщины, но и мужчины никогда грубого слова от Рокоссовского не слышали. Константин Константинович был очень деликатным человеком, отличавшимся редкой нравственной чистотой. Он ценил своих подчиненных: это была слаженная дружная команда, следовавшая за своим маршалом при его служебных перемещениях. Он часто повторял:Многие люди, особенно занявшие высокие посты, стараются добиться, чтобы их слушались, в основном за счет возбуждения страха в подчиненных. Вот боится меня человек, значит, будет делать все, что надо. А я хочу, чтобы меня любили и делали все, что нужно, боясь меня огорчить. Понимаете? Это другое.
Он был удивительно вежлив, меня поразило, что он говорил «вы» даже мне, двадцатилетней девчонке…
Главной задачей разведчиков в это время было получение сведений от партизанских отрядов. Партизаны жили своей обособленной, скрытной жизнью, выходили только на вылазки и подрывы. Они владели очень важной информацией, знали все о составе и расположении немецких войск. Фашисты считали их незаконными противниками и, обнаружив, расстреливали на месте.
Разведчики должны были связываться с партизанами и получать от них свежие данные о поступлении и местоположении частей, смене техники.
Отправляясь в разведку, я от своих выходила в военной форме, будто направлялась в штаб, чтобы как можно меньше людей знали о моем задании. Затем в определенном месте переодевалась в крестьянскую одежду. В занятых немцами селениях у партизан были свои люди, у которых мы и останавливались. В случае вопросов те отвечали, что это пришла в гости племянница или внучка.
У деревни оказывались, как правило, на рассвете, когда еще не выгнали коров. Существовали условные знаки, по которым мы определяли, есть для нас опасность быть схваченными или нет. Немцы были очень подозрительными, и если бы увидели, как ранним утром человек выходит из лесу и направляется прямиком к какой-то избе, сразу бы насторожились.
Материал по теме
Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг.
В деревнях я иногда говорила немцам, что по рождению немка. Иногда это был хороший предлог завязать разговор: я спрашивала, как можно уехать в Германию, и объясняла, что у меня есть на это право, так как там живут мои родственники. Один раз немцы позвали меня к себе и говорят, чтобы завтра я пришла к нам работать, - им срочно понадобился кто-то знающий и немецкий, и русский языки. Я пообещала, а ночью поскорее оттуда удрала. Потом хозяин дома рассказывал, что немцы меня искали, а он ответил, что я испугалась и ушла обратно в свою деревню.
Собранные сведения следовало запомнить - и не дай Бог перепутать эти строгие военные сводки! - или где-то записать, что было уже рискованно. Эти данные были чрезвычайно важны: мы победили на Курской дуге во многом потому, что прекрасно знали, где в основном сосредоточены немецких войск, сколько и какой техники прибыло, какие потери понес противник.
Однажды с заданием я не справилась. Дело было так. Наши штабные палатки стояли в лесу, и я, привыкшая рано вставать, могла немного побродить до начала работы по лесу. Там я и встретилась с Рокоссовским, который тоже любил ранние прогулки. Я остановилась, не зная, как вести себя. А он подошел, поздоровался, не ожидая от растерявшейся девчушки уставного приветствия, и сказал, что скоро мне предстоит серьезное задание. Я ответила с заметной радостью, искренне и горячо обещая все исполнить. Он внимательно посмотрел на меня и ответил коротко:
Я надеюсь.
Через день мне было приказано отправиться по известному маршруту в занятую немцами деревню Игнатьево. Там, на краю села, стояла изба, где жила семья помогавшего нам крестьянина. Он был связан с партизанами и вызвался передавать нам полученные от них сведения. Но наш разведчик, посланный к нему на предыдущей неделе, не вернулся, и теперь предстояло «продублировать» его задание. Мне были сообщены все необходимые данные и условные знаки, предупреждающие об опасности.
Мы с проводником отправились в путь под вечер. Шли долго, я старалась запоминать дорогу, хотя в условленное время на обратном пути меня должны были встретить. Заодно вспоминала и указания: «Осторожность, внимание к каждой мелочи, холодный рассудок». На случай встречи с немцами была выучена легенда.
Перед операцией я переоделась, взяла маленький, но очень сильный бинокль - и никакого оружия. К видневшейся вдали избе мне предстояло идти уже без сопровождения, оставаясь один на один с возможными опасностями. Когда подошла к краю леса, было еще совсем темно, и я решила дождаться рассвета, чтобы разглядеть условный знак - прислоненные к сараю грабли, зубьями обязательно внутрь. Зубья наружу означали опасность.
Заснуть я, конечно, не смогла, и с первыми лучами солнца выглянула из своего укрытия. Я знала, что немцев в деревне мало и расположились они на другом краю селения. Партизаны их не тревожили, и это облегчало ситуацию.
Я увидела сарай и прислоненные к нему в «безопасном» положении грабли. Почти успокоившись, уже собралась выходить из укрытия, как вдруг краем глаза уловила движение у сарая. Молодая женщина быстро подошла к граблям и повернула их зубьями наружу - опасность! Затем быстро ушла, а я была в смятении. Что изменилось, если никто не входил в дом за это время? И тут произошло уже совершенно необъяснимое. Из избы вышел пожилой человек, по описаниям - хозяин дома, и вернул грабли в положение «безопасно». Я совсем растерялась: чему верить?
А время шло, скоро уже вся деревня должна была проснуться. Решение родилось помимо моей воли, где-то внутри меня. Предупреждение об опасности не могло исходить от предателя. Ожидаемого посланника явно хотели предупредить, спасти от чего-то непонятного, но страшного. Надо было уходить, и немедленно…Возвращалась, тем не менее, я в ужасном состоянии, как на плаху: что меня ждет за невыполнение задания? Передо мной в эту деревню уже ходил разведчик и не вернулся. Тогда решили послать девушку - очень нужны были сведения. Иду я к своим с опущенной головой. И вдруг от палатки, где жили наши разведчики, бегут мне навстречу несколько человек, меня обнимают, целуют, плачут. Только к концу дня добралась я до своих. И тут меня с радостными криками окружили сослуживцы. Меня тискали и целовали, а в промежутках рассказали, что женщина, перевернувшая грабли, была снохой того человека, который контактировал с партизанами.
Ее муж был в армии, и немцы, прознав про это, стали заставлять их сотрудничать с ними, грозя расстрелом. Немцам уже было известно, что кто-то придет на встречу, и они ждали в засаде. Когда партизаны узнали об этом, они послали девочку предупредить меня об опасности, но мы с ней разминулись. Все думали, что я погибла, и не ожидали увидеть меня живой.
Рокоссовский вызвал меня к себе, поднялся навстречу, с особенной своей застенчивой улыбкой, протянул руки, в которых утонули мои ладошки, и сказал:
А вы, оказывается, еще и умница! Чем же вас наградить?
Осмелев, я выпалила:
Разрешите до конца войны служить с вами!
Он рассмеялся:
Почему же только до конца войны, можно и дальше… - Потом спросил уже серьезно: - Хотите повидать родных?
Да-да! - отреагировала я мгновенно. - Недавно у моей сестры кто-то народился, а я даже не знаю кто.
Вот и собирайтесь: завтра в Москву идет машина.
Монахиня из разведки
Дата:
05/11/2012
Тема:
Православное воинство
Тема: Православное воинство
Сегодня в Вооруженных Силах Российской Федерации отмечается День военного разведчика. Этот праздник установлен Указом Президента Российской Федерации № 549 от 31 мая 2006 г.
«Православное Старообрядчество»
сердечно поздравляет командиров и бойцов разведывательных подразделений и частей (как действующих, так и находящихся на заслуженном отдыхе) с их профессиональным праздником и предлагает вниманию своих читателей историю жизни удивительного человека, матушки Адрианы (Малышевой).
"В жизни у меня было две любви: любовь к православной вере и... к армии".
"Я вас слушаю", - неожиданно молодой голос в телефонной трубке сбил с толку. Подумала даже, что ошиблась номером. "Матушка Адриана?" - уточнила на всякий случай. "Да-да, я вас слушаю". Впрочем, чему удивляться? Насельница Пюхтицкого подворья, 88-летняя Адриана Малышева, и впрямь не совсем обычная монахиня - бывшая военная разведчица, ведущий конструктор королёвского НИИ-88. Вся грудь в орденах. А теперь и еще один прибавился - матушка получила международную премию "За веру и верность". Поговорить о вере, верности и воинском долге я отправилась на монастырское подворье.
Д вести шагов в сторону от многолюдного Кузнецкого Моста, поворот в кованую калитку - и будто в другую жизнь попала. Суета остается за порогом. Монашки размеренно подметают двор, в длинных коридорах, застеленных ковровыми дорожками, пахнет домашней выпечкой. За белой дверью - обитель матушки Адрианы.
К елья не келья, комнатушка с видом на колокольню. Над нишей с иконостасом растянут Андреевский флаг, на стене - репродукция картины Шилова. На полотне - матушка Адриана в монашеском клобуке любовно поглаживает разложенную на коленях гимнастерку. Именно такой ее увидел известный художник. "В жизни у меня было две любви: любовь к православной вере и... к армии", - объясняет матушка. Расшифровка этого краткого тезиса длинна, как жизнь...
Н аташенька, боец Малышева, Наталья Владимировна, матушка Адриана - ипостаси и эпохи сменяют друг друга. На улице сгущается сумрак, беседа перевалила за третий час… Но ведь в двух словах не объяснишь, как сплетено все в этой жизни, как накладываются друг на друга исторические события, судьбы, долг и Божий промысел...
Н ачало двадцатых годов... Отец Наташи Малышевой, врач, по приглашению своего друга, младшего брата Владимира Ленина - Дмитрия Ульянова, перебирается в Москву. Дмитрий Ильич тогда возглавлял медсанчасть коммунистического университета им. Свердлова. Там же стал работать и отец Натальи. Наташа помнит, как по выходным ходили в Кремль, к Ульяновым в гости. Длинный проем-пещера Спасских ворот. Пост на входе, пост на выходе... А в кремлевской квартире тепло и уютно. Долгими московскими вечерами в комнате Ульяновых пили чай, вели застольные беседы. Ульянов-младший любил играть в шахматы и рассказывать политические анекдоты... "Дмитрий Ильич совсем не был похож на своего брата Владимира. Внешне, конечно, было небольшое сходство. Но по характеру он был совсем другим. Он был абсолютно невластолюбивым. И это понятно, он ведь был врачом", - вспоминает матушка Адриана.
Д ругое яркое воспоминание детства - Страстной монастырь. Он находился практически напротив дома, где жила семья Малышевых. И мама Наташи, не оставившая веру даже в разгар строительства светлого коммунистического будущего, часто ходила туда вместе с маленькой дочерью. Наташе в монастыре нравилось. "Там было так спокойно, царила атмосфера уюта, ласки. Монашки часто меня чем-нибудь угощали, и мне казалось все таким вкусным", - рассказывает матушка Адриана. Но более всего поразило ее удивительное распятие.
- Оно было вырезано из цельного дерева. А деревянная скульптура Спасителя была просто необыкновенной - он был будто живой. Когда я подходила к кресту, то ноги Иисуса были как раз на уровне моих глаз. И так это было все тщательно вырезано, можно было разглядеть каждый ноготочек. Я в свои пять лет действительно поверила, что это - живой человек. Мне все хотелось его оттуда снять. Я старалась гвозди вытащить и его освободить. Это распятие просто вошло мне в душу...
П отом Страстной монастырь закрыли, в 35-м году и вовсе взорвали. А распятие… Спустя много лет, когда перед Натальей Владимировной уже стоял вопрос, что предпочесть: политическую карьеру в миру или служение Богу, оно опять встретилось ей на пути. Но до этого еще была целая жизнь...
По стопам Надежды Дуровой
Комсомолка, спортсменка, отличница - в тридцатые годы именно такой должна была быть идеальная советская девушка. И Наташа полностью соответствовала этому идеалу. Более того, она вынашивала планы после школы поступить в военную академию. "В детстве моей любимой книжкой были "Избранные сочинения кавалерист-девицы" Надежды Дуровой. Мне эта книга очень нравилась, и даже печальный финал ее - "и вот умерла она, одинокая, никому не нужная" - меня не остановил. Я решила: хочу быть кавалерист-девицей", - улыбается матушка, вспоминая свои мечты.
Н о в военную академию девушку брать отказались: "женщины-военачальники нам пока не нужны". Поэтому выбор Наташи пал на другой институт - МАИ. Туда и поступила.
- П очему выбрали такой неженский вуз?
Самый трудный потому что. Тогда самыми престижными считались энергетический институт, МВТУ им. Баумана и МАИ, - поясняет матушка.
Н о со строительством самолетов пришлось обождать. Вмешалась война... Вот тут и настала пора реализовать свою юношескую мечту о подвигах "кавалерист-девицы". Родина была в опасности. Осенью 41-го года Наташа ушла на фронт. Немец рвался к Москве. И 20-летнюю студентку, хорошо знающую немецкий язык, определили в разведку. Сколько раз ходила за линию фронта, Наташа и не подсчитывала. Война оказалась намного страшнее, чем рисовалось в книгах и показывалось в патриотических фильмах. И попадая в разные передряги - иногда оставалось только глаза закрыть, - Наташа в мыслях невольно обращалась вовсе не к вождям мирового пролетариата, а к тому, чей образ запал ей в душу в далеком детстве в Страстном монастыре. И не раз замечала: ее как будто кто-то охраняет.
- М ного раз я чувствовала эту защиту. Заметила это в первый раз в 41-м году, когда товарища из-под обстрела вытаскивала. Наша группа разведчиков возвращалась с задания. Одного - Юру Смирнова - подстрелили. Второй разведчик тоже был ранен, он оттащил Юру в кусты, а сам приполз на наши позиции. Пока все думали, как товарища вытаскивать, я решила, что мне всегда везет, и сама поползла по следам разведчика. Нашла Юру в лесочке. У него была перебита артерия на ноге, скорее надо было на позиции доставить. Я его ремень через свой пропустила, чтобы удобнее тащить было. Но как ползти, если впереди несколько десятков метров по абсолютно открытому, простреливаемому пространству? Я про себя и говорю: "Ой, Господи, помоги". И вдруг повалил такой снег... Я такого не видела никогда - снежинки величиной с ладошку, видимость - нулевая. И мы под прикрытием снега этот участок преодолели. Немцы, конечно, стреляли, но в нас не попали...
Н аташино везение не раз восхищало ее боевых товарищей. И даже генерал Рокоссовский, под началом которого служила Малышева, ее приметил. Как-то по его личному распоряжению Наташа отправилась за линию фронта искать потерявшегося связного. Он ушел с заданием в занятую немцами деревеньку Игнатьево. В крайнем доме поселка жила семья, куда партизаны передавали важные для нашей армии сведения. С задания связник не вернулся. Надо было узнать, в чем дело, и забрать документы, оставленные партизанами. Наташе сообщили пароль: если во дворе грабли стоят прислоненными зубьями к стенке - все в порядке, если зубья наружу - опасность.
П ереодевшись в деревенскую одежду, взяв корзинку, Наташа пошла к деревне. За нужным домом решила понаблюдать из укрытия. Грабли стояли как положено - зубьями к стене. Значит, опасности нет. Но что-то говорило: "подожди, не ходи туда". Послушала Наталья голос и решила осмотреться. И немного погодя увидела, как из дома выходит девушка и ставит грабли в "опасное положение" - зубьями наружу. Пошла разведчица назад, думала, ругать будут, что задание не выполнила. А ей обрадовались, уж и не ждали возвращения... Когда Наташа ушла, поступила информация от партизан, что хозяин дома сдал явку немцам, и те устроили в доме засаду: ждали связных. А невестка хозяина тайком сбежала грабли переставить, чтобы предупредить гостей. Не послушала бы Наташа свой внутренний голос, попала бы к немцам в плен, как и первый связной. "Да ты умница - избежала ловушки", - сказал расстроенной разведчице генерал Рокоссовский. И в качестве награды выдал целый выходной день.
А один случай был и вовсе фантастический. Дело было под Курском. Ждали решающего сражения, но время наступления немцев никто не знал. Группе разведчиков, в числе которых была и Наташа, поручили перейти за линию фронта и подключиться к телефонным линиям, чтобы прослушивать разговоры. И вот за три дня до сражения сидела Наташа, как обычно, в наушниках над кабелем. Вдруг видит прямо рядом с собой здоровенного молодого немца. Схватилась разведчица за пистолет, но куда ей со здоровяком тягаться. Отнял он ее оружие и в кусты выбросил. Оставалось только зажмуриться и ждать выстрела. И опять в голове: "Господи, помоги". А дальше произошло невероятное. Немец вдруг толкнул Наташу со словами: "Уходи, я с девчонками не воюю!" И еще пистолет ее вдогонку кинул: "Забери, а то свои расстреляют". Об этом случае Наташа тогда никому не рассказала. Потому что такого тогда просто не могло быть.
- Н емцы не всегда всех налево-направо убивали. В зависимости от того, из каких войск они были. Если это были каратели, то тогда да - эти были страшные. А простые военные, они же не всегда фанатиками были. Потом, после войны, когда я осталась в Германии еще на четыре года - помогала создавать комендатуры на местах, - я с немцами поближе познакомилась. И поняла, что далеко не все там были так преданы Гитлеру. И многие их тех, кто был на фронте, уже в середине войны понимали, что зря начали эту войну. А еще я думаю, может быть, мне так повезло, потому что я сама на войне не убила ни одного человека...
Д а, как-то так вышло, что в этой кровавой каше, в разгар самых горячих баталий - под Волоколамском, в боях за Сталинград, на Курской дуге - Наташе не пришлось никого убивать. В Сталинграде она и вовсе исполняла роль парламентера: ходила по домам, где засели недобитые замерзающие немцы, и уговаривала сдаться.
- Н еужели ненависти к ним не было? Ведь такая страшная бойня была. Города почти не осталось...
- А я уже не видела в них врагов. Потому что они были обречены. Они-то этого еще, может, не знали. Ждали, что их Гитлер спасет, что за ними пришлют эскадрилью самолетов. И выглядели они так жалко: на улице морозы, а одеты они были по-летнему. Они так мерзли. Кутались в женские платки, из соломы обувь себе делали. Они были несчастные, ободранные... Поэтому я считала, что они уже свое получили. И потом они уже фактически были пленные...
Н емцы, правда, не всегда давали повод для жалости. Были фанатики, которые стреляли в парламентеров. Но ни одна пуля в Наташу не попала. Без единой царапины она дошла до Берлина...
Путь к звездам
С войны Наташа пришла только в 49-м году. 4 года после Победы она проработала в Германии. А когда возвратилась в Москву - встал вопрос: что делать дальше? Хотела восстановиться в брошенном из-за войны институте. Но куда ж? Семь лет прошло с того момента, как Наташа в последний раз вышла из аудитории. Тогда в институт отправился Наташин брат, взял ее зачетную книжку, а она у нее была очень хорошей, и пришел в деканат. "Конечно, мы ее возьмем", - сказали в институте, увидев документы орденоносной фронтовички. И восстановили Наташу сразу на третий курс. Только два экзамена пришлось досдать. Так у разведчицы Малышевой снова началась студенческая жизнь.
- В учебу я ушла с головой. Это в юные годы отвлекаешься на всякие мелочи и развлечения, а в зрелом возрасте учишься уже осознанно и серьезно.
З а серьезную учебу и распределение получила значительное: по окончании института направили Наталью в только что созданное НИИ-88 под руководством Королёва.
- В Подлипках была творческая атмосфера. Генеральный конструктор и конструкторы подразделений тесно работали с коллективом. Мы видели, что они намного умнее и опытнее, авторитет их был непререкаем, и им не нужно было доказывать свою значимость, но они всегда советовались. Когда была какая-то новая тема, наш главный конструктор Исаев вызывал ведущих конструкторов, и начиналось обсуждение по кругу. Каждый рассказывал, как он видит решение проблемы. А главный слушал. Вот все говорят, говорят, говорят, а потом главный хлопает ладонью по столу: "Так, все ясно. Будем делать вот так". И все чувствовали себя соучастниками процесса.
И опять Наталья Владимировна оказалась на передовой. Сначала, в разгар "холодной войны", ее отдел конструировал баллистические ракеты, а затем началась "дорога к звездам".
- Я работала в отделе двигателей. Наш отдел отвечал за самый тонкий и изящный двигатель, который помогал ракете снижаться и уходить с орбиты. От этого двигателя зависело, собственно, возвращение космонавтов: иначе бы они вечно кувыркались вокруг Земли.
П осле трагического ухода Королёва и Исаева институт в Подлипках осиротел, и Наталья Владимировна перебралась в другой НИИ, поближе к дому. Работа по-прежнему была увлекательной, но атмосфера уже была иная - наступала "эпоха застоя". Именно в это время у Натальи Владимировны начинается другой "путь к Небу"...
У шел в монахи сын фронтового друга-разведчика. И вроде все было в жизни у человека: хорошая работа в НИИ, квартира в Ленинграде, любящие родители. А он вдруг взял и уехал в глухомань, в монастырь. Как-то летом с супругой фронтового товарища Наталья Владимировна поехала проведать их ушедшего от мира отпрыска. Добраться до его нового места обитания было нелегко. Глухая сельская местность, несколько километров от трассы надо было идти пешком. Наконец пришли. Изба, колодец, удобства на улице...
- У видела я все это и думаю: "Как же так?". А потом вошел он - батюшки! Такой красавец. С бородой окладистой, но главное - глаза, проникновенные такие. Я ему говорю: "Сережа!". А он в ответ: "Отец Сильвестр". Я и думаю: "Какую же надо иметь идею, чтобы быть таким уверенным, спокойным, уравновешенным и поменять то, что у него было, вот на эту кошмарную лачугу". Остались мы у него на несколько дней. На службы в его храм ходили. И вдруг на меня нахлынуло все, что за жизнь копилось: и детство вспомнила, и войну... Пошла я к нему в храм и купила за три рубля крестик на веревочке. Вот у меня до сих пор висит.
В этой точке и сошлись две дорожки Натальи Владимировны - любовь к Богу и любовь к армии - и еще долгое время шли параллельно. По будням ведущий конструктор Наталья Малышева трудилась над разработкой ракетных двигателей, ездила на испытания, а в выходные путешествовала по монастырям и ходила в церковь. По совету отца Сильвестра Наталья Владимировна нашла себе духовника в Москве, который начал потихонечку ее наставлять. "Книжки он давал мне очень умные. Знал, что я тот человек, кто может это понять", - вспоминает матушка Адриана. А вскоре произошла и еще одна чудесная встреча - в храме Знамения Богородицы Наталья Владимировна обнаружила крест из Страстного монастыря.
- П осле того как монастырь взорвали, крест исчез. И никто не знал, где он. И вот как-то раз в храме возле метро "Рижская" я пришла на службу. После службы подошла крест поцеловать и чувствую... запах. Незабываемый запах из детства. Поднимаю глаза - а это мой крест. Я прямо закричала: "Откуда он у вас?" Священник спрашивает: "А что такое?". - "Да это же крест из Страстного монастыря". - "Вы уверены?" - "Да я ручаюсь, что это именно он". Эти ноготочки на ногах, которые я изучила досконально, я узнаю из всех. Вот так интересно все в жизни закручено...
Н о судьба продолжала испытывать Наталью Владимировну. Активной женщине предложили баллотироваться в Верховный Совет - "ельцинский", как его называли. И в это же время в Москве Пюхтицкий монастырь решил организовать свое подворье. Наталью Владимировну попросили помочь в его создании.
- У меня очень часто бывали как бы "испытания". Я тогда еще не собиралась уходить в монастырь, но в храм ходила. И вот какой-нибудь церковный праздник, нужно обязательно быть в храме, а в это же время нужно идти на встречу с избирателями. И очень часто вместо церкви по старой привычке я ходила на все эти мероприятия. А потом подумала как следует и решила, что, наверное, надо выбрать церковь.
С вою кандидатуру в депутаты Наталья Владимировна сняла, а Пюхтицкое подворье вскоре стало ее вторым, а затем и первым домом.
"За веру и верность"
За окном ударил колокол. Звонили к вечерней службе. Матушка Адриана на время оторвалась от рассказа. А я изучала пожелтевшие фотографии в рамках, что толпились на груде книг. Внимание привлек симпатичный, улыбчивый молодой человек. "Это Миша Бабушкин - сын известного полярного летчика Бабушкина". Первая и единственная любовь Наташи Малышевой. Они познакомились на первом курсе института. Все было как в добрых советских фильмах: сначала подружились, вместе ходили в кино, вместе занимались. Потом поняли, что это не просто дружба, а нечто большее… "У нас были очень возвышенные, очень красивые отношения. Это такое непередаваемое чувство, когда ждешь, чтобы скорее прошла ночь и снова утром нам увидеться", - глаза матушки Адрианы светлеют, улыбка становится застенчивой. Она будто снова там - в своей юности, рядом с Мишей.
С вою девушку Михаил познакомил с семьей. "Так мне у них нравилось. У Бабушкиных царила семейная дружба, народу в доме было много - у Миши еще брат и сестра были, у них же жила сестра матери. Чуть ли не каждый выходной день в их доме устраивали какое-нибудь семейное празднество". А потом в дом пришло горе: Герой Советского Союза летчик Бабушкин разбился. Миша бросил институт и ушел в летное училище. Не успел он его закончить, как началась война. В 41-м году в боях за Москву летчик Миша Бабушкин погиб… О его гибели Наташа узнала лишь в 42-м году, сама уже год будучи на фронте. Никто другой так и не смог заменить Мишу в Наташином сердце...
С читается, что, уходя в монастырь, человек должен отречься от мира, дистанцироваться от своего прошлого. Но матушка Адриана своими воспоминаниями дорожит. И всем, что происходит вокруг, интересуется живо. Ей в монастыре и дело подобрали под стать ее общительному характеру: к ней приходят мирские прихожане за советом, а еще она наставляет ребятишек. "Хоть я в монастыре, но я все равно болею за все, что вокруг происходит. Я все-таки живу жизнью своей страны. Я, может, и в монастырь ушла, чтобы, уже будучи в таком вот возрасте, чем-то быть полезной", - говорит она.
З а свои идеалы матушка Адриана до сих пор готова сражаться с кем угодно.
- К ак-то участвовала я в передаче на радио. Вместе со мной туда был приглашен ученый-историк. И вот он говорит: "Почему у нас с такой помпой каждый раз отмечают День Победы? В войне погибло столько людей, а мы торжествуем по этому поводу. И в то же время Россия не отмечает 12 апреля, когда наш юноша Юрий Гагарин первым полетел в космос и тем прославил нашу страну". Но с каких это пор у нас эти два события противопоставляются? Сам Юрий Гагарин всегда говорил: "Спасибо ветеранам, если бы не они, мы бы никогда не полетели в космос". Что же, получается, Гагарин прославил нашу страну, а мы - ветераны - ее опозорили? Да, жертв было много, но если страна хочет быть свободной, она ни о чем не думает. Кто меня потащил на фронт? Никто никого не тащил. Когда немцы были под Москвой, за одну неделю 11 тысяч человек ушли в Московскую добровольческую дивизию. И все эти 11 тысяч не подлежали призыву. Вот поэтому праздник Победы должен всегда праздноваться. Молодежь должна о нем знать. Потому что это был духовный подъем народа, потому что люди не могли себе представить, что по Москве будут маршировать немцы. Ради этого они забывали о себе. И несмотря на эти семьдесят лет, когда из людей все духовное вышибали, ничего не выбили - этот нравственный дух все равно остался", - совсем не по-монашески горячится матушка.
И вдруг становится ясно, что путь от разведчицы до насельницы - это не резкий разворот судьбы, а логическое ее продолжение. Боец Малышева, матушка Адриана...
Героиня этой книги чем-то напомнила мне одну из девушек-бойцов в фильме «А зори здесь тихие». Только ее история – со счастливым и неожиданным финалом, и сама она – не придуманный персонаж, а абсолютно реальная личность: монахиня, матушка Адриана, а в миру – майор разведки Наталья Малышева.
Женщины-майоры в армии нечасто, но всё же встречаются. А вот монахиня-майор – явление, пожалуй, действительно, уникальное. А если она еще и разведчица, служившая под командованием маршала Рокоссовского, а вдобавок – инженер-конструктор реактивных двигателей, работавшая с самим Королёвым – это уже целый сюжет для книги.
И действительно, широкой публике матушка Адриана стала известна благодаря главному редактору интернет-портала «Православие и мир» Анне Даниловой. Более полугода продолжались их с матушкой беседы, и в результате появилась замечательная книга с интригующим названием «Монахиня из разведки».
Непростая, но интересная и захватывающая история, а по сути – даже не просто история, а целая судьба Натальи Малышевой разворачивается в книге с самого начала, то есть, с детства героини. Матушка Адриана вспоминает, как их семья «дружила домами» с семьей Дмитрия Ульянова, родного брата Владимира Ильича Ленина. Как ходила с мамой в Страстной монастырь, где уже тогда, глядя на большое деревянное Распятие, маленькая Наташа чувствовала необычайную радость и покой. Из детства она вынесла два самых ярких впечатления: молитву у Креста и… чтение книги «Избранные сочинения кавлерист-девицы Надежды Дуровой». Оба впечатления определили будущее Натальи.
Одному из них пришлось сбыться довольно скоро. Началась Великая Отечественная война, и Наташа, не задумываясь, отправилась на фронт. Отлично знающую немецкий язык девушку определили в разведку. И когда, рискуя жизнью, разведчица Наталья Малышева выполняла опасные задания командования, она неизменно вспоминала то деревянное распятие, которое в детстве видела в Страстном монастыре. Храбрая разведчица в критические моменты обращалась за помощью к Богу, и Он помогал ей. Иначе, как чудом и не объяснить, как майору Малышевой удавалось возвращаться живой и невредимой из самых рискованных и опасных разведывательных операций.
Другое детское впечатление напомнило о себе, когда в монастырь ушел сын коллеги по авиаконструкторскому НИИ. Пообщавшись с молодым человеком после его пострига, она всем сердцем почувствовала, в чем ее настоящее призвание. Совсем скоро майор разведки Наталья Малышева станет матушкой Адрианой, монахиней Пюхтицкого подворья в Москве.
Но до конца жизни самым большим комплиментом в ее устах будут считаться слова: с тобой бы я в разведку пошла!
Весна постелила на землю ковёр пестротканый,
И ночь напролёт соловьи заливаются трелью…
Простая монахиня, добрая мать Адриана,
Девятое Мая встречает в монашеской келье.
Из старого шкафа достала свою гимнастёрку,
Опять отложив ненадолго духовное чтенье…
Война… Это время не может быть в памяти стёрто
Крутым поворотом судьбы, обретённым смиреньем…
Без страха и слёз на майорские смотрит погоны,
Руками иссохшими бережно гладит награды…
А годы бегут, как когда-то бежали вагоны
По всем направлениям-веткам военного ада.
Оттуда, из прошлого, кто-то рукой вдруг помашет,
Какая-то смелая на удивленье девчонка,
Задорная, шустрая, с именем русским Наташа,
И вновь замелькает тревожных времён киноплёнка…
Иконы… под ними разложены старые снимки:
На том, пожелтевшем – она после службы у храма,
На этом – Наталия с первой любовью в обнимку,
«В начале войны он погиб...» - написала ей мама.
На фронт – как на праздник! Печалилась девушка редко,
И голос её нарочито был грубым, отцовским…
С хорошим «немецким» она оказалась в разведке,
Задания лично Наташе давал Рокоссовский.
Неся информацию в памяти, словно в конверте,
Бежала на лыжах, ползла по-пластунски до штаба,
Не раз превращаясь в объект преждевременной смерти…
Но разве могла быть девчонка-разведчица слабой?
А если фашист обнаружит, тогда ей пришлось бы…*
Как страшно ходить днём и ночью по лезвию бритвы!
«Спаси меня, Господи! Только не плен!» – эта просьба
Была для неё фронтовой ежедневной молитвой.
Прошла всю войну, до Берлина дошла, до Победы,
Ракетостроению мирную жизнь посвящала,
Вела со священником долгие в храме беседы,
Как будто бы душу от тяжести освобождала…
Не стала бесчувственной – страсти любовь заменила,
Хотя иногда по-мирски всё еще горячится,
Войну Адриана-Наташа, увы, не забыла –
От прошлых годин, как от памяти, не отрешиться!
* В разведке, согласно приказу, разведчик, наткнувшийся на немецкого солдата, должен был застрелить себя.
На фото: Картина А.М.Шилова "За Веру и Отечество. Разведчица Великой Отечественной войны Н.В.Малышева, ныне монахиня Адриана, насельница Пюхтицкого подворья" (2008)
Наталья Владимировна Малышева родилась в декабре 1921 года в Крыму. С детства занималась плаванием, гимнастикой, конным спортом, стреляла, бегала на лыжах и ходила в храм. Удивительным образом в девочке уживались воинственность и религиозность. Окончила курсы медсестёр, сдала нормы ГТО. В 1941 году добровольцем ушла на фронт. Служила в дивизионной, а после окончания разведшколы - в армейской разведке 16-ой армии под командованием К.К.Рокоссовского. После войны служила на территории Польши и Германии. Дослужилась до майора. Окончив Московский авиационный институт, 35 лет своей жизни посвятила ракетостроению, работая инженером-конструктором ракетных двигателей в г. Королёве. В начале 90-х Малышевой предложили баллотироваться в Верховный Совет, но она выбрала келью с видом на церковь. Помогая обустраивать подворье Свято-Успенского Пюхтицкого женского монастыря в Москве, осталась здесь служить простой монахиней, приняв постриг под именем Адриана. Каждый год, особенно накануне Дня Победы, матушка ходила по школам и свидетельствовала о войне. Отошла к Богу матушка Адриана (в миру Наталья Малышева) в феврале 2012 года в возрасте 90 лет.
Её награды: орден св. Андрея первозванного, орден Отечественной войны, орден Красной Звезды, медаль "За боевые заслуги", медаль "За оборону Москвы", медаль "За оборону Сталинграда". Н.В.Малышева - лауреат Международной премии Андрея Первозванного "За Веру и Верность".
Через несколько месяцев после кончины матушки Адрианы была издана книга воспоминаний "Монахиня из разведки".
Рецензии
Алечка, удивительный рассказ, чудесные стихи.
Очень проникновенно. Но у меня тоже возник вопрос, как воинственность уживается с религиозностью...
Нельзя любить двух господ одновременно.
Обнимаю тебя, дорогая моя
Сашуль, я тоже думала над этим противоречием в характере этой удивительной женщины. Думаю, служение Богу было в ней заложено изначально, а вот на воинственный патриотизм влияла советская эпоха, вот и боролись (или уживались) в человеке две разные ипостаси. Это не я сочинила, так сама о себе рассказывала монахиня. Богу всё подвластно, может, и это Его высший эксперимент...)))
Обнимаю тебя,