Николай Алексеевич Раевский: биография. В революцию под трехцветным знаменем
Раевский Николай Алексеевич - русский писатель. Автор книг об Александре Пушкине и его окружении: «Если заговорят портреты», «Портреты заговорили», «Друг Пушкина П. В. Нащокин». Родился 30 июня (12 июля) 1894 года в уездном городке Вытегре Олонецкой губернии (ныне Вологодской области) в семье судебного следователя. По отцовской линии будущий писатель принадлежал к одному из старинных дворянских родов Раевских. Его дед был известным петербургским юристом, прадед Николай Раевский - протоиереем, настоятелем кафедрального собора в Санкт-Петербурге. Мать происходила из олонецкой ветви дворянского рода Пресняковых (народоволец Андрей Пресняков, казнённый в 1880 году, был её двоюродным братом). Из-за частых разъездов отца по служебным делам воспитанием детей в основном занималась мать - Зинаида Герасимовна. Через два года после рождения Николая семья переехала по новому месту назначения отца - на железнодорожную станцию Малая Вишера (недалеко от Петербурга). В 1899 году пятилетнего Николая привезли из Малой Вишеры на побывку к бабушке и дедушке. Через много лет Николай Алексеевич воспроизвёл слова жившей там прабабушки Софии, обращённые к нему: «Вот, Колечка, когда ты подрастешь, то вспомни, что я рассказываю тебе сейчас. Когда мне было 16 лет, на одном балу я видела Александра Сергеевича Пушкина, а моим учителем в Патриотическом институте благородных девиц был Николай Васильевич Гоголь. Когда подрастешь, узнаешь, кто были эти великие люди». В 1902 году Раевские переехали в Подольскую губернию. Николай учился в гимназии в Каменце-Подольском. Там он увлёкся энтомологией. Закончив в 1913 году Каменец-Подольскую гимназию с золотой медалью, Раевский стал студентом естественного отделения физико-математического факультета Петербургского университета. Начавшаяся Первая мировая война повлекла Раевского к себе: он добровольно оставил университет и поступил в Михайловское артиллерийское училище. Подпоручик Раевский получил боевое крещение во время Брусиловского прорыва. Когда в 1918 году Раевскому довелось встать в ряды Белой гвардии, он был уже опытным офицером, убежденным противником советской власти. В 1920 году капитан Раевский с остатками разбитой армии Врангеля покинул Родину. Жил в Греции, Болгарии, потом на долгие годы осел в Чехословакии. В Праге Раевский в 1924 году начал учёбу на естественном факультете Карлова университета. Одновременно он поступил во Французский институт имени Эрнеста Дени (тоже в Праге), чтобы усовершенствоваться в знании французского языка и впоследствии попытаться устроиться на службу в качестве энтомолога в одну из французских африканских колоний. В 1927 году выпускника Французского института Николая Раевского за конкурсное сочинение о французском классицизме наградили месячной командировкой в Париж. А в 1930 году Раевский получил в Карловом университете диплом доктора естественных наук и одновременно предложение напечатать свою студенческую диссертацию в «Трудах» Чехословацкой академии наук и искусств. В 1941 году Раевский два с половиной месяца сидел в гестапо. Его выпустили под подписку о невыезде, посчитав старого русского офицера безвредным. 31 декабря 1943 года Раевский записал в дневнике: «Хотел бы конца войны, как и все, но боюсь, боюсь большевизма - не за собственную шкуру только, за немногих дорогих мне людей, за все, что есть хорошего в европейской культуре, за право жить не по указке духовного хама… Для себя же лично - пережить две недели после конца войны. Кто-то сказал, что это будут самые страшные две недели» 13 мая 1945 года Раевский был арестован советскими властями. Его по статье 58-4 «б» «за связь с мировой буржуазией» приговорили к пяти годам исправительно-трудовых лагерей и трём годам поражения в правах. Пунктом отбывания наказания был определён Минусинск. В январе 1960 года Николай Раевский после одиннадцати лет, проведенных в Минусинске, переехал в Алма-Ату, получив работу переводчика в Республиканском институте клинической и экспериментальной хирургии. Работал в институте до 82-х лет. Составлял библиографию работ по щитовидной железе на восьми иностранных языках, выполнял переводы статей по разным разделам хирургии, участвовал в создании музея по истории хирургии Казахстана. Писатель скончался в Алма-Ате в декабре 1988 года на 95-м году жизни. После смерти Раевского заместитель председателя правления Советского фонда культуры Олег Карпухин написал в журнале «Наше наследие»: «Чем глубже я вникал в эту долгую и удивительную жизнь, тем больше печалился тому, что нет книги об этой жизни. Более того, нет даже сколько-нибудь обстоятельного очерка. В судьбе этой, между тем, есть всё, чтобы на её основе воссоздать, без преувеличения, историю двадцатого века со всем блеском, трагедиями, величием, потерями и обретениями»
Жизнь и творчество известного писателя Николая Алексеевича Раевского, называвшего себя алматинцем, загадочны и таинственны - и сегодня остаются в какой-то мере закрытыми.
Раскрыть с возможной широтой облик писателя, ученого, мыслителя, исследователя отныне помогает книга «Неизвестный Раевский», автор - академик Международной академии наук, доктор социологических наук, профессор Олег Карпухин. Кстати, Олег Иванович родом из Казахстана, он родился в Кокшетау, где оказались его родители в эвакуации в годы Великой Отечественной войны.
Николай Алексеевич Раевский родился и вырос в России. По отцовской линии будущая знаменитость принадлежал к одному из старинных дворянских родов Раевских. Начал свою многогранную исследовательскую деятельность творчества и жизни великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина в далекой Чехии. Позже так сложилась судьба, что именно в Казахстане, в городе у подножия Заилийского Алатау, Николай Раевский опубликовал свои книги об Александре Пушкине, которые сделали его знаменитым на весь мир. А вот о самом Раевском написано мало, сняты телепередача и документальный фильм режиссера Александра Головинского при жизни писателя, и, пожалуй, все. К счастью, сейчас ситуация иная, литературные труды Николая Раевского становятся объектом исследования и темой написания книг. Особое место среди них занимает многолетний исследовательский труд Олега Карпухина. Об этом говорили на презентации книги, которая состоялась в Алматы в Национальной библиотеке РК. Имя Олега Карпухина неразрывно связано с творчеством русского писателя Николая Раевского. На протяжении десятилетий Олег Иванович занимается исследованием жизни и литературных трудов ученого-пушкиниста.
«Неизвестный Раевский» - содержание книги органично вытекает из того, чему посвятил Олег Иванович свою жизнь. Его, кстати, связывала искренняя дружба с Николаем Алексевичем. А познакомил Карпухина и Раевского Олжас Сулейменов.
Известный Раевский
Вообще же биография писателя Раевского - яркий образчик того, как на судьбу человека влияют обстоятельства, судьба в эпоху перемен. Родился Николай Алексеевич в уездном городке Вытегре Олонецкой губернии (ныне Вологодской области) в семье судебного следователя. Из-за частых разъездов отца по служебным делам воспитанием детей в основном занималась мать - Зинаида Герасимовна. И ничто не предвещало той жизни, которая в итоге сложилась у будущего писателя. Закончив в 1913 году Каменец-Подольскую гимназию с золотой медалью, Раевский стал студентом естественного отделения физико-математического факультета Петербургского университета. Начавшаяся Первая мировая война повлекла Раевского к себе: он добровольно оставил университет и поступил в Михайловское артиллерийское училище. Когда в 1918 году Раевскому довелось встать в ряды Белой гвардии, он был уже опытным офицером, убежденным противником советской власти. В январе 1960 года Николай Раевский после одиннадцати лет, проведенных на поселении в Минусинске, переехал в Алма-Ату, получив работу переводчика в Республиканском институте клинической и экспериментальной хирургии. И кстати, работал в институте до 82 лет. И здесь Николай Алексеевич наконец получает возможность пользоваться обширными пушкинскими фондами богатейших алма-атинских библиотек, он погружается в работу над своей книгой об Александре Пушкине «Если заговорят портреты». Он занимается тем, о чем мечтал долгие годы и чем был увлечен с молодости. Повесть в сокращении опубликует журнал «Простор». Позже полная версия первой книги Николая Раевского выйдет в издательстве «Жазушы». Закончив ее, Раевский сразу приступит к новой рукописи. Десять лет работал он над книгой «Портреты заговорили», которая имела колоссальный успех у широкой читательской аудитории. В Алма-Ате Раевский более детально изучить свои пражские находки, которые ему удалось сделать в те годы, когда он там был в вынужденной эмиграции. И успел даже закончить местный университет и овладеть профессией биолога. Именно там 13 мая 1945 года Раевский был арестован советскими властями. Что случилось дальше с Николаем Алексеевичем - нетрудно представить. Его по статье 58-4 «б» «за связь с мировой буржуазией» приговорили исправительно-трудовым лагерям. В 1986 году Николаю Алексеевичу удалось побывать в Праге. Он поехал туда в поисках своих дневниковых записей довоенного и военного периода, рукописей неизданных и никому не известных книг, которые были переданы в 1945 году на хранение надежным людям, незадолго до ареста. Вместе с ним поехал в Прагу Олег Иванович Карпухин, которому однажды Раевский признался в существования своего архива за границей. Олегу Ивановичу стоило немало труда, чтобы Раевский выехал в Прагу. Им содействовало Общество дружбы и… бюджет кинопроекта Александра Головинского, который в это время снимал документальный фильм о писателе Раевском. Фильм до сих пор является единственной киноработой об ученом-пушкинисте. Режиссеру пришлось заложить в смету фильма поездку. Увы, в ту поездку архивы не нашлись. Много воды утекло с тех пор. Люди умерли, бумаги затерялись…
Через год после смерти писателя, в 1989 году, я обнаружил часть архива Раевского в архиве Октябрьской революции, - сказал на презентации Олег Иванович.
После смерти писателя он напишет: «Чем глубже я вникал в эту долгую и удивительную жизнь, тем больше печалился тому, что нет книги об этой жизни. Более того, нет даже сколько-нибудь обстоятельного очерка. В судьбе этой, между тем, есть все, чтобы на ее основе воссоздать, без преувеличения, историю двадцатого века со всем блеском, трагедиями, величием, потерями и обретениями».
Неизвестный Раевский
При всем том, что тяжелый хлеб у исследователя, Олег Иванович Карпухин - неисправимый романтик. Его исследовательская жизнь - кипучая, и это несмотря на то, что он занят ответственной работой. В настоящее время он трудится в должности советника Генерального секретаря Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС). Он, словно, заряжен творческим азартом Николая Раевского.
«Творчество Раевского на протяжении всей его, почти вековой, жизни перерывов почти не знало. Вот только в тюрьмах да лагерях его писательский труд приостанавливался. Но даже и здесь его замыслы порой находили неожиданное воплощение. Так, однажды, по его воспоминаниям, во время одной из пересылок в переполненном заключенными вагоне он нашел очень благодарных слушателей (уголовники даже уступили место у печки) и за несколько вечеров сымпровизировал сюжет своей будущей повести «Джафар и Джан», - пишет Олег Иванович.
Исследователь Карпухин в своей книге впервые опубликовал обнаруженные в архивах Москвы и Праги произведения, написанные Николаем Раевским после гражданской войны, в годы белой эмиграции. Оказывается, в эти годы писатель вел очень подробные дневники, много занимался переводами с французского и даже пушкинистикой.
Словом, ни дня без строчки, а взяться за перо в качестве сочинителя его вдохновила вышедшая в 20-е годы книга Шульгина «1920 год», переизданная тотчас по указанию Ленина в СССР, - говорит Олег Карпухин.
Исследователь, повторим, очень сдружился с Николаем Раевским, их объединяло многое - взгляды на литературу и аналитическая интуиция. Между ними была и глубинная человеческая общность, не говоря уже о близости литературного слога Карпухина с текстами Раевского. Смеем предположить, что, видимо, это и дало моральное право Олегу Ивановичу напечатать в своей книге материалы о неизвестных страницах жизни писателя, а также письма к нему Владимира Набокова и письмо Ивана Лукаша.
Николай Алексеевич Раевский - член Союза писателей СССР, а еще удостоен звания «Заслуженный работник культуры Казахской ССР».
Похоронен писатель близ Алматы, на небольшом кладбище. На скромной могиле надпись, которую он сам просил сделать на надгробье: «Раевский Николай Алексеевич. Артиллерист. Биолог. Писатель».
В рамках презентации книги был продемонстрирован документальный фильм «Жизнь за Отечество» известного режиссера, заслуженного деятеля искусств РК, члена Союза кинематографистов и Союза журналистов Казахстана Александра Головинского. Этот фильм был снят при жизни Николая Раевского, в 1987 году. Он свидетельствует, как любил жизнь Николай Раевский. Терпел, жалел, приходил на помощь, любил свое дело - писательство. Этого уже никому не отнять.
Прочтите «Неизвестного Раевского» - страстную, правдивую книгу, и все встанет на свои места, - сказал в завершение презентации модератор встречи - поэт, романист Дюсенбек Накипов.
Мира Мустафина, фото Сергея Ходанова, Алматы
Больше важных новостей в Telegram-канале . Подписывайся!
русский писатель
Биография
Родился 30 июня (12 июля) 1894 года в уездном городке Вытегре Олонецкой губернии (ныне Вологодской области) в семье судебного следователя. По отцовской линии будущий писатель принадлежал к одному из старинных дворянских родов Раевских. Его дед был известным петербургским юристом, прадед Николай Раевский - протоиереем, настоятелем кафедрального собора в Санкт-Петербурге . Мать происходила из олонецкой ветви дворянского рода Пресняковых (народоволец Андрей Пресняков , казнённый в 1880 году, был её двоюродным братом). Из-за частых разъездов отца по служебным делам воспитанием детей в основном занималась мать - Зинаида Герасимовна.
Через два года после рождения Николая семья переехала по новому месту назначения отца - на железнодорожную станцию Малая Вишера (недалеко от Петербурга). В 1899 году пятилетнего Николая привезли из Малой Вишеры на побывку к бабушке и дедушке. Через много лет Николай Алексеевич воспроизвёл слова жившей там прабабушки Софии, обращённые к нему: «Вот, Колечка, когда ты подрастешь, то вспомни, что я рассказываю тебе сейчас. Когда мне было 16 лет, на одном балу я видела Александра Сергеевича Пушкина , а моим учителем в Патриотическом институте благородных девиц был Николай Васильевич Гоголь . Когда подрастешь, узнаешь, кто были эти великие люди».
В 1902 году Раевские переехали в Подольскую губернию. Николай учился в гимназии в Каменце-Подольском . Там он увлёкся энтомологией. Закончив в 1913 году Каменец-Подольскую гимназию с золотой медалью, Раевский стал студентом естественного отделения физико-математического факультета Петербургского университета.
Начавшаяся Первая мировая война повлекла Раевского к себе: он добровольно оставил университет и поступил в Михайловское артиллерийское училище. Подпоручик Раевский получил боевое крещение во время Брусиловского прорыва. В Карпатах поручик Раевский мечтал добыть георгиевское оружие. Через много лет в письме сестре он вспоминал:
Когда в 1918 году Раевскому довелось встать в ряды Белой гвардии, он был уже опытным офицером, убежденным противником советской власти. В 1920 году капитан Раевский с остатками разбитой армии Врангеля покинул Родину. Жил в Греции , Болгарии , потом на долгие годы осел в Чехословакии.
В Праге Раевский в 1924 году начал учёбу на естественном факультете Карлова университета. Одновременно он поступил во Французский институт имени Эрнеста Дени (тоже в Праге), чтобы усовершенствоваться в знании французского языка и впоследствии попытаться устроиться на службу в качестве энтомолога в одну из французских африканских колоний. В 1927 году выпускника Французского института Николая Раевского за конкурсное сочинение о французском классицизме наградили месячной командировкой в Париж . А в 1930 году Раевский получил в Карловом университете диплом доктора естественных наук и одновременно предложение напечатать свою студенческую диссертацию в «Трудах» Чехословацкой академии наук и искусств.
В 1988 году в Алма-Ате умер Николай Раевский. Человек удивительной судьбы: артиллерист, отправившийся добровольцем на первую мировую войну, затем воевавший на стороне белых, энтомолог, узник фашистов, после войны репрессированный советскими властями, влюбившийся в столицу Казахстана, осевший здесь и в весьма преклонном возрасте издавший книги, ставшие сенсацией
Николай Раевский родился 12 июля 1894 года в городе Вытегра Олонецкой губернии (сейчас это Вологодская область), в дворянской семье. Его бабушка София говорила в 1899 году внуку: «Вот, Колечка, когда ты подрастешь, то вспомни, что я рассказываю тебе сейчас. Когда мне было 16 лет, на одном балу я видела Александра Сергеевича Пушкина, а моим учителем в Патриотическом институте благородных девиц был Николай Васильевич Гоголь. Человек он был прекрасный, а преподаватель - никакой».
Софья, Николай, Алексей и Сергей Раевские, 1900 год
В 1913 году Николай окончил гимназию с золотой медалью и поступил в Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета. Но первая мировая война прервала обучение: Раевский отправился в Михайловское артиллерийское училище и вскоре попал на фронт. Первый бой пришелся на Брусиловский прорыв.
Когда началась Гражданская война, Николай Алексеевич выбрал сторону «белых», а его братья – «красных». В последний раз вся семья собралась вместе в 1918 году. Больше они не увидятся. Алексея и Сергея Раевских расстреляли как врагов народа в 30-х годах. Сестру Софью и мать Зинаиду Герасимовну сослали в Карлаг.
В 1920 году Раевский участвовал в битве за Севастополь под командованием барона Врангеля. Отступил вместе с белым движением, осел в Праге. В 1924 году поступил на естественный факультет Карлова университета, а в 1929 году защитил диссертацию и получил звание доктора естественных наук.
В эмиграции Раевский написал три повести, в которых рассказал о поражении белого движения. Их опубликуют только в 2010 году.
"Темная, давящая злоба, которая появилась в дни развала фронта, росла и крепла. Один вид серых шинелей вызывал слепую болезненную ненависть. Стыдно было чувствовать себя русским. Стыдно было сознавать, что в твоих жилах течет та же кровь и ты говоришь на том же языке, что и те, которые братались с врагом, бросили фронт и разбежались по домам, грабя и разрушая все на своем пути".
В 1931 году Раевский отправил отрывки своих сочинений Ивану Бунину и Владимиру Набокову, откликнулся только автор «Лолиты», похвалил Николая Алексеевича, пытался помочь с публикацией, так началась переписка между писателями. Издать труд тогда не получилось. Долгое время "белые" повести считались утраченными.
Именно в Чехии будет положено начало главному увлечению Раевского - биографии Александра Сергеевича Пушкина. Он встретился с правнуком свояченицы Пушкина графом Георгом Вельсбургом, который показал Николаю Алексеевичу семейные портреты, фотографии. История семьи великого поэта увлекла Раевского. Позже Николай Алексеевич будет искать информацию о графине Долли Фикельмон (внучка Михаила Кутузова), с которой, по слухам, была написана Пиковая дама. Он найдет дневник Долли, в котором будет отведено приличное место истории дуэли Пушина и Дантеса. Раевский проводил много времени в архиве, делал доклады о Пушкине. Но приближалась еще одна война.
Запись из дневника Раевского от 16 сентября 1939 года: «Если эта война «всерьез», здраво говоря, придется стреляться или травиться, вообще уходить. Все пойдет к черту».
Во время войны Николай Раевский ненадолго попал в застенки гестапо, его освободили, запретив покидать Прагу. Когда же пришли советские освободительные войска, Раевского опять посадили - отправили в Минусинск за "связь с мировой буржуазией", приговор - 5 лет исправительно-трудовых лагерей и 3 года поражения в правах.
В Минусинске Николай Алексеевич работал в больнице - ему доверили брать кровь на анализы. Сестре Софье в Караганду он писал: «Я единственный лаборант с ученой степенью в районной лаборатории, на всем огромном пространстве от Ледовитого океана до Монголии». Очень много сил он отдал местному краеведческому музею. Параллельно писал роман о древнегреческом поэте Феокрите (через много лет, уже в Алма-Ате он выйдет под названием "Последняя любовь поэта"). В тот период друзья в шутку называли Раевского Феокритом.
Минусинск он покинул только в 1961 году. Переехал в Алма-Ату (по некоторым данным здесь жила его сестра). Столица Казахстана сразу же покорила Раевского: "Чем ближе к Тянь-Шаню, тем живее становится природа, а у самой Алма-Аты - великолепие Южной Украины, богатейшие поля, колонны пирамидальных тополей и все это на фоне чудесных гор с заснеженными вершинами. Очарование, да и только... Город совершенно удивительный - сплошной старинный парк - гигантские пирамидальные тополя, дубы, лет по восемьдесят-девяносто, акация и разные другие деревья, которые я уже не надеялся когда-либо увидеть. Здания невысокие из-за землетрясений - всего два-три этажа, так что их порой и не видно в этом удивительном парке. Дождей не было давным-давно, листва, к сожалению, пыльная, но растет все буйно, роскошно, стремительно, потому что воды сколько угодно. Вдоль улиц бегут арыки - поливай, сколько хочешь. Ты знаешь, я помню цветники царских резиденций, видел цветы Версаля, Праги, разных чешских магнатов, но Алма-Ату в этом отношении можно сравнить с чем угодно. Площадь цветов в центре города и главный цветник городского парка совершенно изумительны. Сверху вечное солнце, снизу - все время вода, вот и получается почти что тропическое великолепие. Есть в городе красивые здания (например, театр оперы). Но в общем растительность преобладает над архитектурой".
В Алма-Ате Николай Раевский работал переводчиком в Республиканском институте клинической и экспериментальной хирургии. Он знал восемь языков - итальянский, английский, французский, латынь, немецкий, украинский, болгарский, чешский. Попутно с этим занимался литературой. В шестидесятых годах вышла его повесть "Джафар и Джан" (она родилась в вагоне, во время пересылки, когда Раевский другим заключенным рассказывал увлекательные истории), затем "Последняя любовь поэта". Но главными произведениями, принесшими ему всесоюзную славу, стали произведения об Александре Пушкине. В 1965 году издательство "Жазушы" опубликовало книгу "Если заговорят портреты", в котором он рассказывал о картинах близких Пушкина, найденных в замке Бродзяны в 30-х годах. Вскоре вышло продолжение - "Портреты заговорили". Никогда еще книги о Пушкине не были так интересы, просты и захватывающи.
Николай Алексеевич работал до последнего. В 90 лет он говорил - я хочу работать, правда так много, как в 60 лет, уже не получается. Постепенно он терял зрение.
В 80-х годах казахстанский кинодокументалист Александр Головинский снял о нем документальный фильм "Жизнь за Отечество". Съемочная группа поехала вместе с Николаем Алексеевичем и его супругой в Ленинград, а затем в Прагу - там писатель посетил дорогие сердцу места, а так же попытался найти свой архив, но безуспешно.
Я работал на телевидении и мой друг Олег Карпухин, который работал завотделом культуры в ЦК Казахстана, предложил в 1987 году сделать передачу про Николая Раевского, - вспоминает Александр Головинский. - И мы сделали «Жизнь за Отечество». Николаю Алексеевичу уже тогда было 94 года. Это был бодрый мужчина - джентльмен, не старик! Когда он болел, мы с женой проведали его в Совминовской больнице. Он лежал в двухместной палате, был его день рождения, к нему пришли гости, мы все стояли в палате. И он сказал: «Я не могу сидеть, когда дама стоит!». Это в 94 года!
Кадр из фильма "Жизнь за Отечество". Николай Алексеевич Раевский вместе с супругой Надеждой Михайловной. Она была младше супруга на 40 лет и стала для него сиделкой, помощницей, литературным секретарем. Она же была за рулем Волги, которую им подарило правительство. Надежда Михайловна ненадолго пережила мужа - она умерла в начале 90-х.
Головинским и Карпухиным был также снят фильм "Письма живого человека", основанный на корреспонденции Раевского минусинского периода.
Он был крепкий, сильный человек, оптимист, никогда не жаловался, - рассказывает Александр Головинский. - Маленький, щупленький, плохо передвигающийся, но такая сила духа была в нем! Это был настоящий дворянин высокого порядка с блестящим русским языком.
Документальный фильм "Жизнь за Отечество" был показан по ТВ, но после развала СССР пленка пропала, Головинский много лет разыскивал ее и только недавно, при помощи "Сбербанка" удалось выкупить фильм из российских архивов.
Как когда-то Николая Раевского увлек Александр Пушкин, так и Олег Карпухин (на фото справа) после встречи с писателем стал его поклонником. Он издал книгу "Неизвестный Раевский", в которую вошли "белые" повести. В этом году Олег Иванович привез их в Алматы. Несколько экземпляров теперь можно найти в Национальной библиотеке РК. В продажу эти книги не поступали.
Николай Раевский умер в Алматы в декабре 1988 года, его похоронили в горах, как он и пожелал. А еще он хотел, чтобы на могиле было написано "Артиллерист. Биолог. Писатель". Именно в такой последовательности.
Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
ДВА АЛЕКСАНДРА Лед и пламень
Александр Раевский - Александр Пушкин - Евгений Онегин
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом,
И скоро стали неразлучны.
Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами — себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно;
Нам чувство дико и смешно.
Сноснее многих был Евгений;
Хоть он людей конечно знал
И вообще их презирал,—
Но (правил нет без исключений)
Иных он очень отличал
И вчуже чувство уважал.
Он слушал Ленского с улыбкой.
Поэта пылкий разговор,
И ум, еще в сужденьях зыбкой,
И вечно вдохновенный взор,—
Онегину всё было ново;
Он охладительное слово
В устах старался удержать
И думал: глупо мне мешать
Его минутному блаженству;
И без меня пора придет;
Пускай покамест он живет
Да верит мира совершенству;
Простим горячке юных лет
И юный жар и юный бред.
Но чаще занимали страсти
Умы пустынников моих.
Ушед от их мятежной власти,
Онегин говорил об них
С невольным вздохом сожаленья.
Блажен, кто ведал их волненья
И наконец от них отстал;
Блаженней тот, кто их не знал,
Кто охлаждал любовь — разлукой,
Вражду — злословием; порой
Зевал с друзьями и с женой,
Ревнивой не тревожась мукой,
И дедов верный капитал
Коварной двойке не вверял.
Евгений Онегин. А.С.Пушкин
Раевскій, Александръ Николаевичъ (1795—1868). — Полковникъ. Пріятель Пушкина, полная противоположность поэту, прототипъ пушкинскаго демона. Пушкинъ сблизился съ нимъ во время совмстной поздки на Кавк. мин. воды, и прожилъ вмст въ Одесс. «Онъ будетъ боле, нежели извстенъ» (Брату, 1820). Былъ арестованъ по подозрнію въ участіи въ тайномъ обществ. Узнавъ объ арест Р., Пушкинъ безпокоился о немъ: «не сомнваюсь въ его политической безвинности, но онъ боленъ ногами, и сырость казематовъ будетъ для него смертельна» («Дельвигу», 1826). Дйствительно, Р. вскор же былъ освобожденъ и вернулся снова въ Одессу, гд жила гр. Воронцова — дальняя родственница и предметъ постоянной любви Р. «За вольныя рчи о правительств» (на самомъ дл потому, что Воронцовъ былъ недоволенъ его отношеніями къ жен, извстными всмъ въ Одесс) былъ высланъ административно въ деревню. «Язвительныя рчи» Р. скоро потеряли обаяніе для Пушкина. Онъ встртился съ Р. вновь на Кавказ (1829) и поздне въ СПБ. и Москв. При свиданіи 1834 г. нашелъ Р. «немного приглупвшимъ отъ ревматизма въ голов» («Дневн.»). «Кажется опять оживился и поумнлъ» (Жен, май 1836 г.). См. М. Гершензонъ . «Семья декабристовъ». «Былое», 1907, № 11—12. Его же: «Ист. молодой Россіи».
Собой А. Н. Раевский был очень некрасив, но наружность у него была оригинальная, невольно бросавшаяся в глаза и остававшаяся в памяти. Из воспоминаний графа П. И. Капниста: "Высокий, худой, даже костлявый, с небольшой круглой и коротко остриженной головой, с лицом темно-желтого цвета, с множеством морщин и складок, - он всегда (я думаю, даже когда спал) сохранял саркастическое выражение, чему, быть может, не мало способствовал его очень широкий, с тонкими губами рот. Он по обычаю двадцатых годов был всегда гладко выбрит и хотя носил очки, но они ничего не отнимали у его глаз, которые были очень характеристичны: маленькие, изжелта карие, они всегда блестели наблюдательно живым и смелым взглядом и напоминали глаза Вольтера". Ум и блестящие способности А. Н. Раевского открывали перед ним блестящее будущее. В письме к брату от 24 сентября 1820 года Пушкин писал, что "он будет более чем известен".
http://www.pushkin.md/people/assets/raevskii/raev_an.html
Раевский Александр Николаевич (16.11.1795 — 23.10.1868).
Использованы материалы с сайта Анны Самаль "Виртуальная энциклопедия декабристов" - http://decemb.hobby.ru/
Отставной полковник.
Из дворян. Родился в Новогеоргиевской крепости. Отец — герой Отечественной войны 1812, генерал от кавалерии Николай Николаевич Раевский (14.9.1771 — 16.9.1829), мать - Софья Алексеевна Константинова (25.8.1769 — 16.12.1844, внучка М.В. Ломоно-сова). Воспитывался в Московском университетском пансионе. В службу вступил под-прапорщиком в Симбирский гренадерский полк — 16.3.1810, прапорщик — 3.6.1810, пе-реведен в 5 егерский полк — 16.3.1811, участник русско-турецкой войны в 1810, участник Отечественной войны 1812 и заграничных походов, адъютант гр. М.С. Воронцова с про-изводством в штабс-капитаны — 10.4.1813, капитан — 10.4.1814, полковник с переводом в Ряжский пехотный полк — 17.5.1817, в 6 егерский полк — 6.6.1818, прикомандирован к Кавказскому отдельному корпусу — 27.4.1819, уволен в отставку — 1.10.1824. Был бли-зок с А.С. Пушкиным, стихотворения которого «Демон», «Коварность» и, возможно, «Ан-гел» отразили его черты.
Подозревался в принадлежности к тайным обществам, что в ходе следствия не под-твердилось.
Приказ об аресте — 19.12.1825, арестован в местечке Белая Церковь и доставлен от главнокомандующего 2 армией его адъютантом штабс-ротмистром Жеребцовым в Петер-бург на главную гауптвахту — 6.1, 9.1 показан отправленным к дежурному генералу Главного штаба. Высочайше повелено (17.1.1826) освободить с оправдательным аттестатом.
Камергер — 21.1.1826, чиновник особых поручений при новороссийском генерал-губернаторе гр. М.С. Воронцове — 1826, вышел в отставку — 9.10.1827, в июле 1828 по жалобе гр. М.С. Воронцова выслан из Одессы в Полтаву с запрещением въезда в столицы, затем получил разрешение свободно жить, где пожелает. Жил в Москве, умер в Ницце.
Жена (с 11.11.1834) — Екатерина Петровна Киндякова (3.11.1812 — 26.11.1839); дочь - Александра, в 1861 вышла замуж за гр. Иваном Григорьевичем Ностица. Брат — Николай; сестры: Екатерина (10.4.1797 — 22.1.1885), замужем за декабристом М.Ф. Орло-вым; Елена (29.8.1803 — 4.9.1852), Мария (25.12.1805 или 1807 — 10.8.1863), замужем за декабристом С.Г. Волконским; Софья (17.11.1806 — 13.2.1881), фрейлина. Дядя по отцу — декабрист В.Л. Давыдов.
Раевский Александр Николаевич (1795-1868), старший сын генерала Н. Н. Раевского. Пушкин познакомился с ним в начале южной ссылки (1820), но тесное общение относится уже к одесскому периоду (1823-1824). Раевский был человеком широко образованным, обладал острым умом, но отличался циничным, высокомерным, скептическим взглядом на жизнь: «Не верил он любви, свободе, на жизнь насмешливо глядел» (Пушкин).
Демон
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел —
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.
В своё время этот человек поразил воображение поэта. Он казался необычайным. Высокий, худой, в очках, с умным насмешливым взглядом небольших тёмных глаз, Александр Раевский держался загадочно, говорил парадоксами. Пушкин прочил ему необыкновенную будущность. Считается, что в пушкинском «Демоне» отражены черты Раевского. Но судьба распорядилась иначе. Блестящий ум Раевского, всё отрицая и осмеивая, ничего не мог созидать. Так много обещавший молодой человек сделался желчным и завистливым, как о том пишет известный его недруг Филипп Вигель:
Хотя мы знаем, что Евгений
Издавна чтенье разлюбил,
Однако ж несколько творений
Он из опалы исключил:
Певца Гяура и Жуана,
Да с ним еще два-три романа,
В которых отразился век,
И современный человек
Изображен довольно верно
С его безнравственной душой,
Себялюбивой и сухой,
Мечтанью преданной безмерно,
С его озлобленным умом,
Кипящим в действии пустом.
И начинает понемногу
Моя Татьяна понимать
Теперь яснее — слава богу -
Того, по ком она вздыхать
Осуждена судьбою властной:
Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес,
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?
Александр Раевский, по определению известного литературоведа В. Я. Лакшина, «заметная часть душевной жизни и духовного движения Пушкина». Пушкин «боготворил Раевского, тянулся к нему, доходил в своем увлечении до края, мучился им, потом ненавидел и, наконец, изжил в себе». Раевский «через сознание автора, через самого Пушкина запечатлен в романе [«Евгений Онегин»] <...> Душевное влияние Раевского на Пушкина подымалось, расцветало и опадало, и все это отложилось в пластах романа, в эволюции героя».
Резкое изменение отношения поэта к Раевскому произошло после того, как тот «святую дружбы власть употребил на злобное гоненье» (Пушкин): оказался интриганом, в результате происков которого поэт был выслан из Одессы.
Использованы материалы кн.: Пушкин А.С. Сочинения в 5 т. М., ИД Синергия, 1999 .
Раевский Александр Николаевич (1795-1868). Старший сын героя Отечественной войны 1812 года Н. Н. Раевского-старшего, полковник. В 1819 году был прикомандирован к Отдельному кавказскому корпусу и по болезни ног лечился на Кавказских минеральных водах. Здесь с ним познакомился Пушкин, приехавший в июне 1820 года с семьей Раевских. Позднее они встречались в Крыму, Каменке, Киеве. Сблизились они в Одессе (1823—1824). Раевский — человек образованный и незаурядный, с острым насмешливым умом. По словам хорошо знавшего его Вигеля, характер Раевского был составлен «из смешения чрезмерного самолюбия, лени, хитрости и зависти... Известность Пушкина по всей России, превосходство ума, которое внутренне Раевский должен был признавать в нем над собою, все это тревожило, мучило его».
Раевский был соперником Пушкина в романе с Е. К. Воронцовой. Считали, что он сыграл по отношению к Пушкину предательскую роль и что отчасти его интригам Пушкин был обязан своей высылкой из Одессы в новую ссылку. Полагают, что о Раевском Пушкин писал в стихотворении «Коварность» (1824).
КОВАРНОСТЬ
Когда твой друг на глас твоих речей
Ответствует язвительным молчаньем;
Когда свою он от руки твоей,
Как от змеи, отдернет с содроганьем;
Как, на тебя взор острый пригвоздя,
Качает он с презреньем головою, —
Не говори: «Он болен, он дитя,
Он мучится безумною тоскою»;
Не говори: «Неблагодарен он;
Он слаб и зол, он дружбы недостоин;
Вся жизнь его какой-то тяжкий сон»...
Ужель ты прав? Ужели ты спокоен?
Ах, если так, он в прах готов упасть,
Чтоб вымолить у друга примиренье.
Но если ты святую дружбы власть
Употреблял на злобное гоненье;
Но если ты затейливо язвил
Пугливое его воображенье
И гордую забаву находил
В его тоске, рыданьях, униженье;
Но если сам презренной клеветы
Ты про него невидимым был эхом;
Но если цепь ему накинул ты
И сонного врагу предал со смехом,
И он прочел в немой душе твоей
Все тайное своим печальным взором, —
Тогда ступай, не трать пустых речей —
Ты осужден последним приговором.
ОДЕССА и Элиз
Среди пушкинистов считается, что брак Воронцовых был заключен по расчету: Елизавета Ксаверьевна к числу бесприданниц не относилась. Супруг не считал нужным хранить ей верность; Пушкин в своих письмах упоминал о волокитстве и любовных похождениях графа - может, затем, чтобы как-то оправдать поведение самой Елизаветы Ксаверьевны?
В глазах друзей и знакомых (по крайней мере, по молодости, до вмешательства в их семейную жизнь Пушкина) Воронцовы выглядели любящей парой. «Вот чета редкая! - сообщал одному из своих корреспондентов А. Я. Булгаков. - Какая дружба, согласие и нежная любовь между мужем и женою! Это точно два ангела».
«Судьба Воронцовой в замужестве слегка напоминает судьбу Татьяны Лариной, но хрустальная чистота этого любимого создания пушкинской фантазии не досталась в удел графине», - считал известный пушкинист П. К. Губер.
Исследователи не случайно связывают имя графини Воронцовой с известной пушкинской героиней. Именно судьба Елизаветы Ксаверьевны вдохновила поэта на создание образа Татьяны Лариной. Еще до замужества она полюбила Александра Раевского, с которым состояла в дальнем родстве. Елизавета Браницкая, уже совсем не юная девица (ей было двадцать семь - на три года больше, чем Раевскому), написала Александру, окруженному ореолом героя Отечественной войны 1812 года, письмо-признание. Как и Евгений Онегин в пушкинском романе, холодный скептик отчитал влюбленную девушку. Ее выдали за Воронцова, и вся история, казалось, на этом и закончилась. Но когда Раевский увидел Елизавету Ксаверьевну блестящей светской дамой, женой известного генерала, принятой в лучших гостиных, его сердце загорелось от неизведанного чувства. Любовь эта, затянувшаяся на несколько лет, исковеркала его жизнь - так считали современники. Оставив службу в начале двадцатых годов XIX века, томимый скукой и бездельем, он приехал в Одессу, чтобы завоевать Воронцову.
http://maxpark.com/community/4707/content/1370405
Куда как приятнее в салоне графини, она любезнее и приветливее, она остроумна и прекрасно музицирует, в ней что-то манит и обещает... Она не лишена дара литературного, и ее слог и беседа чаруют всех окружающих... С Пушкиным она состоит в некотором соперничестве словесном, а между ними возникает внутреннее сопряжение. Графине не хватает настоящей страсти, она как будто бежит встреч тайных и одновременно готовится к ним. Несомненно, магнетизм ее тихого, чарующего голоса, любезность обволакивающего милого разговора, стройность стана и горделивость аристократической осанки, белизна плеч, соперничающая с сиянием так любимого ею жемчуга, - впрочем, и еще тысячи неуловимых деталей глубинной красоты пленяют поэта и многих окружающих мужчин. Со врожденным польским легкомыслием и кокетством желала она нравиться, и никто лучше ее в том не успевал. Молода она был душою, молода и наружностью.Графиня многим кружила голову, и, похоже, ей это нравилось.Все это и исключительная женственность позволили ей вскружить голову императору Николаю, большому охотнику до женщин, но она «из гордости или из расчета посмела выскользнуть из рук царя», что обычно не удавалось неопытным придворным барышням, «и это необычное поведение доставило ей известность» в светских кругах.
http://www.peoples.ru/family/wife/vorontsova/
А потом этот давний, странный роман закружил ее опять, с новою силой, как туры бесконечного вальса на бесконечных теперь уже «Воронцовских балах». Противиться пылу Раевского - «плюща» было никак невозможно! Да она и не очень желала того! Ей крайне льстило, что он всюду следовал за нею по пятам, как тень.Из Белой Церкви* (Родовое имение Браницких на Украине -автор) в Юрзуф, из Юрзуфа в Одессу.. Уж сколько лет! Сколько? Она и счет потеряла!… Ей самой уж за… тридцать.
Александр Николаевич Раевский, полковник штаба 2-ой русской армии, расквартированной позже в Европе, с конца 1812 года служил под непосредственным началом генерала Воронцова, в качестве адьютанта по особым поручениям. Он сопровождал Воронцова и в его поездке по Франции и Англии в 1820 - 22 годах. Кроме того, он был знаком, на правах дальнего родства, с матерью Элизы, графиней Александрой Васильевной Браницкой. Графине Элизе ко времени замужества - 2 мая 1819 - года - было 27 лет. Самому М. С. Воронцову - ровно на десяток больше - автор).
Графиня легко тряхнула головой, возвращаясь из глубины воспоминаний к занудливому лепету своей гостьи, и настойчиво продолжала искать глазами, вспыхивающими время от времени живыми золотистыми - искорками, своего преданного «пажа» .
А, вон он, у противуположной стены, беседует с этим странным господином, недавно прибывшим из Кишинева в канцелярию к Мишелю, с каким не то предписаньем, не то порученьем от правительства.
Все пропадал этот господин в библиотеке, рылся в старинных бумагах и фолиантах.
Она спрашивала у мужа, кто таков, а услыхав легкую и странную фамилию: « Пушкин», помнится, поинтересовалась живо, «не тот ли поэт, что написал прелестную «Наину»? - «Руслана и Людмилу»! - чуть насмешливо поправил ее супруг, и сказал, что писал по поводу него специальное донесение Государю, и письмо Александру Ивановичу Тургеневу, члену Госсовета, другу Пушкина и покровителю, в котором обещал тому присмотреть за поэтом, «и всецело содействовать развитию его таланта».
Элиза ахнула, развела руками: «Да разве же может ее строгий педант - Мишель разбирать что - нибудь в поэзии?!» - а он засмеялся только, что «ежели что - уроки нужные возьмет у нее!» - и отправил, повернув за покатые плечи, восвояси из кабинета, пробормотав что - то вполголоса по - английски, не разжимая губ.
Она разобрала слова эти: «Дамы и поэты о-о, это одно и то же, надо лишь добавить к ним детей!» - и улыбнувшись про себя привычке мужа думать вслух по - Английски, ушла, не стала докучать более расспросами, благо, своих дел хватало!
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%E0%E5%E2%F1%EA%E8%E9,_%C0%EB%E5%EA%F1%E0%ED%E4%F0_%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E5%E2%E8%F7
В 1826 году получил придворный чин камергера, служил чиновником особых поручений при губернаторе Новороссии М. С. Воронцове, адъютантом которого был ещё в 1813 году. В 1827 году, после конфликта с Воронцовым, разразившегося из-за безумной страсти Александра Раевского к графине Елизавете Ксаверьевне Воронцовой, вышел в отставку.
Раевский был сослан в Полтаву, где жил безвыездно. Лишь осенью 1829 года по специальному разрешению ему позволили поехать в Болтышку к умирающему отцу. После отъезда матери и сестёр в Италию Александр Николаевич взял на себя управление Болтышкой, стал приводить в порядок расстроенное хозяйство имения. Раевский держался режима строгой экономии: ел то же, что и прислуга, скромно одевался. Он исправно посылал деньги в Италию, занимался имущественными и финансовыми делами М. Н. Волконской. Во время эпидемии холеры 1831 года принимал меры по предотвращению распространения болезни в округе. Только в 1834 году Раевский получил право поселиться в Москве. Его появление в столичном свете не могло остаться незамеченным, хотя к этому времени его «демоническое» обаяние было уже не тем, он по-прежнему оставался циничным, расчётливым, любившим смущать светскую благочинность.
В том же году, 11 ноября, Раевский женится на незнатной и некрасивой дочери сибирского помещика-однодворца Екатерине Киндяковой, которая в течение многих лет была влюблена в другого. В семье генерал-майора Петра Васильевича Киндякова Александра Раевского принимали. Екатерина Киндякова даже поведала ему свою сердечную тайну. Она любила Ивана Путяту, но его мать запретила ему жениться, и тогда она вышла замуж за поверенного своей любви - Александра Раевского. Родители ее избранника категорически отказались дать благословение на брак с девушкой из семьи, которая «специализировалась» на изготовлении тюфяков и сапожном деле. Екатерина доверилась Раевскому, тот долго и умело плел интригу сводника, «утешал» несчастную и в конце концов женился на ней сам. Он всегда умел воспользоваться патовой ситуацией.
Поселились молодожены у Киндяковых, в большом каменном доме на Большой Дмитровке.
А.И.Тургенев писал в своем дневнике:
«… Он взялся сватать её за другого, а сам женился. История самая скандальная и перессорила пол-Москвы».
Пушкин, встретив чету Раевских в мае 1836 года, писал жене:
«…Орлов умный человек и очень добрый малый, но до него я как-то не охотник по старым нашим отношениям; Раевский (Александр), который прошлого разу казался мне немного приглупевшим, кажется опять оживился и поумнел. Жена его собою не красавица — говорят, очень умна. Так как теперь к моим прочим достоинствам прибавилось и то, что я журналист, то для Москвы имею я новую прелесть…».
Но прожили супруги недолго - через пять лет после свадьбы в 1839 году Екатерина Петровна скончалась, оставив мужу трехнедельную дочь Александру. Теперь вся жизнь Раевского была посвящена воспитанию дочери.
Александр Николаевич весьма выгодно распорядился своим наследством и приданым жены, богател, пускал деньги в рост. Его дочь могла блистать на балах бриллиантами.
В 1861 году она вышла замуж за графа Ивана Григорьевича Ностица. Но в 1863 году молодая графиня скончалась после родов, как и её мать. До конца жизни А. Раевский оставался безутешным.
Последние годы жизни Раевского прошли одиноко за границей. И одиночество этого несчастливого человека было следствием его характера.
Умер Раевский в октябре 1868 года в Ницце в возрасте семидесяти трёх лет.
* http://ricolor.org/history/cu/lit/puch/satana/
На Сенатской площади отгремели залпы 14 декабря. Раевский был заподозрен в связи со «злоумышленниками», привезен с братом Николаем в Петербург; его держали под арестом. «Он болен ногами,— писал Пушкин Дельвигу в январе 1826 года,— и сырость казематов будет для него смертельна. Узнай, где он, и успокой меня». Раевский оказался непричастным к заговору, и его освободили.
В последующие годы имя Раевского исчезает со страниц переписки Пушкина, не упоминают о нем (в связи с Пушкиным) и мемуаристы. Новые встречи в 1834 и 1836 годах были случайны.
Л.А. Черейский. Современники Пушкина. Документальные очерки. М., 1999, с. 114-
культура искусство литература проза эссе Раевскй Александр Пушкин