Краткий пересказ 7 главы отцы и дети.  И.С.Тургенев "Отцы и дети"

] на *** шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом на подбородке и маленькими тусклыми глазенками.
Слуга, в котором все: и бирюзовая сережка в ухе, и напомаженные разноцветные волосы, и учтивые телодвижения, словом, все изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения, посмотрел снисходительно вдоль дороги и ответствовал: "Никак нет-с, не видать".
– Не видать? – повторил барин.
– Не видать, – вторично ответствовал слуга.
Барин вздохнул и присел на скамеечку. Познакомим с ним читателя, пока он сидит, подогнувши под себя ножки и задумчиво поглядывая кругом.
Зовут его Николаем Петровичем Кирсановым. У него в пятнадцати верстах от постоялого дворика хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел "ферму", – в две тысячи десятин земли. Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль. Николай Петрович родился на юге России, подобно старшему своему брату Павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями. Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу "матушек-командирш", носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, – словом, жила в свое удовольствие. В качестве генеральского сына Николай Петрович – хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки – должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался "хроменьким". Отец махнул на него рукой и пустил его по штатской. Он повез его в Петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет. Кстати, брат его о ту пору вышел офицером в гвардейский полк. Молодые люди стали жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской стороны, Ильи Колязина, важного чиновника. Отец их вернулся к своей дивизии и к своей супруге и лишь изредка присылал сыновьям большие четвертушки серой бумаги, испещренные размашистым писарским почерком. На конце этих четвертушек красовались старательно окруженные "выкрутасами" слова: "Пиотр Кирсаноф, генерал-майор". В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом, и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою на житье. Он нанял было дом у Таврического сада и записался в английский клуб, но внезапно умер от удара. Агафоклея Кузьминишна скоро за ним последовала: она не могла привыкнуть к глухой столичной жизни; тоска отставного существованья ее загрызла. Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе "Наук". Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец – в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичьим двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос – тоже хорошо и тихо. Десять лет прошло как сон. В 47-м году жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель; собрался было за границу, чтобы хотя немного рассеяться... но тут настал 48-й год. Он поневоле вернулся в деревню и после довольно продолжительного бездействия занялся хозяйственными преобразованиями. В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия. На последнюю зиму он приехать не мог, – и вот мы видим его в мае месяце 1859 года, уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного: он ждет сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата.
Слуга, из чувства приличия, а может быть, и не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил трубку. Николай Петрович поник головой и начал глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими желтыми ногами; запачканная кошка недружелюбно посматривала на него, жеманно прикорнув на перила. Солнце пекло; из полутемных сеней постоялого дворика несло запахом теплого ржаного хлеба. Замечтался наш Николай Петрович. "Сын... кандидат... Аркаша..." – беспрестанно вертелось у него в голове; он пытался думать о чем-нибудь другом, и опять возвращались те же мысли. Вспомнилась ему покойница-жена... "Не дождалась!" – шепнул он уныло... Толстый сизый голубь прилетел на дорогу и поспешно отправился пить в лужицу возле колодца. Николай Петрович стал глядеть на него, а ухо его уже ловило стук приближающихся колес...
– Никак они едут-с, – доложил слуга, вынырнув из-под ворот.
Николай Петрович вскочил и устремил глаза вдоль дороги. Показался тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица...
– Аркаша! Аркаша! – закричал Кирсанов, и побежал, и замахал руками... Несколько мгновений спустя его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и загорелой щеке молодого кандидата.

– Дай же отряхнуться, папаша, – говорил несколько сиплым от дороги, но звонким юношеским голосом Аркадий, весело отвечая на отцовские ласки, – я тебя всего запачкаю.
– Ничего, ничего, – твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. – Покажи-ка себя, покажи-ка, – прибавил он, отодвигаясь, и тотчас же пошел торопливыми шагами к постоялому двору, приговаривая: "Вот сюда, сюда, да лошадей поскорее".
Николай Петрович казался гораздо встревоженнее своего сына; он словно потерялся немного, словно робел. Аркадий остановил его.
– Папаша, – сказал он, – позволь познакомить тебя с моим добрым приятелем, Базаровым, о котором я тебе так часто писал. Он так любезен, что согласился погостить у нас.
Николай Петрович быстро обернулся и, подойдя к человеку высокого роста в длинном балахоне с кистями, только что вылезшему из тарантаса, крепко стиснул его обнаженную красную руку, которую тот не сразу ему подал.
– Душевно рад, – начал он, – и благодарен за доброе намерение посетить нас; надеюсь... позвольте узнать ваше имя и отчество?
– Евгений Васильев, – отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу все свое лицо. Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.
– Надеюсь, любезнейший Евгений Васильич, что вы не соскучитесь у нас, – продолжал Николай Петрович.
Тонкие губы Базарова чуть тронулись; но он ничего не отвечал и только приподнял фуражку. Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа.
– Так как же, Аркадий, – заговорил опять Николай Петрович, оборачиваясь к сыну, – сейчас закладывать лошадей, что ли? Или вы отдохнуть хотите?
– Дома отдохнем, папаша; вели закладывать.
– Сейчас, сейчас, – подхватил отец. – Эй, Петр, слышишь? Распорядись, братец, поживее.
Петр, который в качестве усовершенствованного слуги не подошел к ручке барича, а только издали поклонился ему, снова скрылся под воротами.
– Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, – хлопотливо говорил Николай Петрович, между тем как Аркадий пил воду из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил трубку и подошел к ямщику, отпрягавшему лошадей, – только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель...
– Он в тарантасе поедет, – перебил вполголоса Аркадий. – Ты с ним, пожалуйста, не церемонься. Он чудесный малый, такой простой – ты увидишь.
Кучер Николая Петровича вывел лошадей.
– Ну, поворачивайся, толстобородый! – обратился Базаров к ямщику.
– Слышь, Митюха, – подхватил другой тут же стоявший ямщик с руками, засунутыми в задние прорехи тулупа, – барин-то тебя как прозвал? Толстобородый и есть.
Митюха только шапкой тряхнул и потащил вожжи с потной коренной.
– Живей, живей, ребята, подсобляйте, – воскликнул Николай Петрович, – на водку будет!
В несколько минут лошади были заложены; отец с сыном поместились в коляске; Петр взобрался на козлы; Базаров вскочил в тарантас, уткнулся головой в кожаную подушку – и оба экипажа покатили.

– Так вот как, наконец ты кандидат и домой приехал, – говорил Николай Петрович, потрогивая Аркадия то по плечу, то по колену. – Наконец!
– А что дядя? здоров? – спросил Аркадий, которому, несмотря на искреннюю, почти детскую радость, его наполнявшую, хотелось поскорее перевести разговор с настроения взволнованного на обыденное.
– Здоров. Он хотел было выехать со мной к тебе навстречу, да почему-то раздумал.
– А ты долго меня ждал? – спросил Аркадий.
– Да часов около пяти.
– Добрый папаша!
Аркадий живо повернулся к отцу и звонко поцеловал его в щеку. Николай Петрович тихонько засмеялся.
– Какую я тебе славную лошадь приготовил! – начал он, – ты увидишь. И комната твоя оклеена обоями.
– А для Базарова комната есть?
– Найдется и для него.
– Пожалуйста, папаша, приласкай его. Я не могу тебе выразить, до какой степени я дорожу его дружбой.
– Ты недавно с ним познакомился?
– Недавно.
– То-то прошлою зимой я его не видал. Он чем занимается?
– Главный предмет его – естественные науки. Да он все знает. Он в будущем году хочет держать на доктора.
– А! он по медицинскому факультету, – заметил Николай Петрович и помолчал. – Петр, – прибавил он и протянул руку, – это никак наши мужики едут?
Петр глянул в сторону, куда указывал барин. Несколько телег, запряженных разнузданными лошадьми, шибко катились по узкому проселку. В каждой телеге сидело по одному, много по два мужика в тулупах нараспашку.
– Точно так-с, – промолвил Петр.
– Куда это они едут, в город, что ли?
– Полагать надо, что в город. В кабак, – прибавил он презрительно и слегка наклонился к кучеру, как бы ссылаясь на него. Но тот даже не пошевельнулся: это был человек старого закала, не разделявший новейших воззрений.
– Хлопоты у меня большие с мужиками в нынешнем году, – продолжал Николай Петрович, обращаясь к сыну. – Не платят оброка. Что ты будешь делать?
– А своими наемными работниками ты доволен?
– Да, – процедил сквозь зубы Николай Петрович. – Подбивают их, вот что беда; ну, и настоящего старания все еще нету. Сбрую портят. Пахали, впрочем, ничего. Перемелется – мука будет. Да разве тебя теперь хозяйство занимает?
– Тени нет у вас, вот что горе, – заметил Аркадий, не отвечая на последний вопрос.
– Я с северной стороны над балконом большую маркизу приделал, – промолвил Николай Петрович, – теперь и обедать можно на воздухе.
– Что-то на дачу больно похоже будет... а впрочем, это все пустяки. Какой зато здесь воздух! Как славно пахнет! Право, мне кажется, нигде в мире так не пахнет, как в здешних краях! Да и небо здесь...
Аркадий вдруг остановился, бросил косвенный взгляд назад и умолк.
– Конечно, – заметил Николай Петрович, – ты здесь родился, тебе все должно казаться здесь чем-то особенным...
– Ну, папаша, это все равно, где бы человек ни родился.
– Однако...
– Нет, это совершенно все равно.
Николай Петрович посмотрел сбоку на сына, и коляска проехала с полверсты, прежде чем разговор возобновился между ними.
– Не помню, писал ли я тебе, – начал Николай Петрович, – твоя бывшая нянюшка, Егоровна, скончалась.
– Неужели? Бедная старуха! А Прокофьич жив?
– Жив и нисколько не изменился. Все так же брюзжит. Вообще ты больших перемен в Марьине не найдешь.
– Приказчик у тебя все тот же?
– Вот разве что приказчика я сменил. Я решился не держать больше у себя вольноотпущенных, бывших дворовых, или по крайней мере, не поручать им никаких должностей, где есть ответственность. (Аркадий указал глазами на Петра.) Il est libre, en effet, {Он в самом деле вольный (франц.).} – заметил вполголоса Николай Петрович, – но ведь он – камердинер. Теперь у меня приказчик из мещан: кажется, дельный малый. Я ему назначил двести пятьдесят рублей в год. Впрочем, – прибавил Николай Петрович, потирая лоб и брови рукою, что у него всегда служило признаком внутреннего смущения, – я тебе сейчас сказал, что ты не найдешь перемен в Марьине... Это не совсем справедливо. Я считаю своим долгом предварить тебя, хотя...
Он запнулся на мгновенье и продолжал уже по-французски.
– Строгий моралист найдет мою откровенность неуместною, но, во-первых, это скрыть нельзя, а во-вторых, тебе известно, у меня всегда были особенные принципы насчет отношений отца к сыну. Впрочем, ты, конечно, будешь вправе осудить меня. В мои лета... Словом, эта... эта девушка, про которую ты, вероятно, уже слышал...
– Фенечка? – развязно спросил Аркадий.
Николай Петрович покраснел.
– Не называй ее, пожалуйста, громко... Ну, да... она теперь живет у меня. Я ее поместил в доме... там были две небольшие комнатки. Впрочем, это все можно переменить.
– Помилуй, папаша, зачем?
– Твой приятель у нас гостить будет... неловко...
– Насчет Базарова ты, пожалуйста, не беспокойся. Он выше всего этого.
– Ну, ты, наконец, – проговорил Николай Петрович. – Флигелек-то плох – вот беда.
– Помилуй, папаша, – подхватил Аркадий, – ты как будто извиняешься; как тебе не совестно.
– Конечно, мне должно быть совестно, – отвечал Николай Петрович, все более и более краснея.
– Полно, папаша, полно, сделай одолжение! – Аркадий ласково улыбнулся. "В чем извиняется!" – подумал он про себя, и чувство снисходительной нежности к доброму и мягкому отцу, смешанное с ощущением какого-то тайного превосходства, наполнило его душу. – Перестань, пожалуйста, – повторил он еще раз, невольно наслаждаясь сознанием собственной развитости и свободы.
Николай Петрович глянул на него из-под пальцев руки, которою он продолжал тереть себе лоб, и что-то кольнуло его в сердце... Но он тут же обвинил себя.
– Вот это уж наши поля пошли, – проговорил он после долгого молчания.
– А это впереди, кажется, наш лес? – спросил Аркадий.
– Да, наш. Только я его продал. В нынешнем году его сводить будут.
– Зачем ты его продал?
– Деньги были нужны; притом же эта земля отходит к мужикам.
– Которые тебе оброка не платят?
– Это уж их дело, а впрочем, будут же они когда-нибудь платить.
– Жаль леса, – заметил Аркадий и стал глядеть кругом.
Места, по которым они проезжали, не могли назваться живописными. Поля, все поля, тянулись вплоть до самого небосклона, то слегка вздымаясь, то опускаясь снова; кое-где виднелись небольшие леса, и, усеянные редким и низким кустарником, вились овраги, напоминая глазу их собственное изображение на старинных планах екатерининского времени. Попадались и речки с обрытыми берегами, и крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетенными из хвороста стенами и зевающими воротищами возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отвалившеюся кое-где штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами. Сердце Аркадия понемногу сжималось. Как нарочно, мужички встречались все обтерханные, на плохих клячонках; как нищие в лохмотьях, стояли придорожные ракиты с ободранною корой и обломанными ветвями; исхудалые, шершавые, словно обглоданные, коровы жадно щипали траву по канавам. Казалось, они только что вырвались из чьих-то грозных, смертоносных когтей – и, вызванный жалким видом обессиленных животных, среди весеннего красного дня вставал белый призрак безотрадной, бесконечной зимы с ее метелями, морозами и снегами... "Нет, – подумал Аркадий, – небогатый край этот, не поражает он ни довольством, ни трудолюбием; нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы... но как их исполнить, как приступить?.."
Так размышлял Аркадий... а пока он размышлял, весна брала свое. Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка, все – деревья, кусты и травы; повсюду нескончаемыми звонкими струйками заливались жаворонки; чибисы то кричали, виясь над низменными лугами, то молча перебегали по кочкам; красиво чернея в нежной зелени еще низких яровых хлебов, гуляли грачи; они пропадали во ржи, уже слегка побелевшей, лишь изредка выказывались их головы в дымчатых ее волнах. Аркадий глядел, глядел, и, понемногу ослабевая, исчезали его размышления... Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял.
– Теперь уж недалеко, – заметил Николай Петрович, – вот стоит только на эту горку подняться, и дом будет виден. Мы заживем с тобой на славу, Аркаша; ты мне помогать будешь по хозяйству, если только это тебе не наскучит. Нам надобно теперь тесно сойтись друг с другом, узнать друг друга хорошенько, не правда ли?
– Конечно, – промолвил Аркадий, – но что за чудный день сегодня!
– Для твоего приезда, душа моя. Да, весна в полном блеске. А впрочем, я согласен с Пушкиным – помнишь, в Евгении Онегине:

Как грустно мне твое явленье,
Весна, весна, пора любви!
Какое...

– Аркадий! – раздался из тарантаса голос Базарова, – пришли мне спичку, нечем трубку раскурить.
Николай Петрович умолк, а Аркадий, который начал было слушать его не без некоторого изумления, но и не без сочувствия, поспешил достать из кармана серебряную коробочку со спичками и послал ее Базарову с Петром.
– Хочешь сигарку? – закричал опять Базаров.
– Давай, – отвечал Аркадий.
Петр вернулся к коляске и вручил ему вместе с коробочкой толстую черную сигарку, которую Аркадий немедленно закурил, распространяя вокруг себя такой крепкий и кислый запах заматерелого табаку, что Николай Петрович, отроду не куривший, поневоле, хотя незаметно, чтобы не обидеть сына, отворачивал нос.
Четверть часа спустя оба экипажа остановились перед крыльцом нового деревянного дома, выкрашенного серою краской и покрытого железною красною крышей. Это и было Марьино, Новая слободка тож, или, по крестьянскому наименованью, Бобылий хутор.

Толпа дворовых не высыпала на крыльцо встречать господ; показалась всего одна девочка лет двенадцати, а вслед за ней вышел из дому молодой парень, очень похожий на Петра, одетый в серую ливрейную куртку с белыми гербовыми пуговицами, слуга Павла Петровича Кирсанова. Он молча отворил дверцу коляски и отстегнул фартук тарантаса. Николай Петрович с сыном и с Базаровым отправились через темную и почти пустую залу, из-за двери которой мелькнуло молодое женское лицо, в гостиную, убранную уже в новейшем вкусе.
– Вот мы и дома, – промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. – Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.
– Поесть действительно не худо, – заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.
– Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. – Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. – Вот кстати и Прокофьич.
Вошел человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошел к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.
– Вот он, Прокофьич, – начал Николай Петрович, – приехал к нам наконец... Что? как ты его находишь?
– В лучшем виде-с, – проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. – На стол накрывать прикажете? – проговорил он внушительно.
– Да, да, пожалуйста. Но не пройдете ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?
– Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одёженку, – прибавил он, снимая с себя свой балахон.
– Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую "одёженку" и, высоко подняв ее над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдешь к себе на минутку?
– Да, надо почиститься, – отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошел в гостиную человек среднего роста, одетый в темный английский сьют, модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, черные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.
Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, – руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику. Совершив предварительно европейское "shake hands" {рукопожатие (англ.).}, он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек, и проговорил: "Добро пожаловать".
Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман.
– Я уже думал, что вы не приедете сегодня, – заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подергивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. – Разве что на дороге случилось?
– Ничего не случилось, – отвечал Аркадий, – так, замешкались немного. Зато мы теперь голодны, как волки. Поторопи Прокофьича, папаша, а я сейчас вернусь.
– Постой, я с тобой пойду, – воскликнул Базаров, внезапно порываясь с дивана. Оба молодые человека вышли.
– Кто сей? – спросил Павел Петрович.
– Приятель Аркаши, очень, по его словам, умный человек.
– Он у нас гостить будет?
– Да.
– Этот волосатый?
– Ну да.
Павел Петрович постучал ногтями по столу.
– Я нахожу, что Аркадий s"est degourdi {стал развязнее (франц.).}, – заметил он. – Я рад его возвращению.
За ужином разговаривали мало. Особенно Базаров почти ничего не говорил, но ел много. Николай Петрович рассказывал разные случаи из своей, как он выражался фермерской жизни, толковал о предстоящих правительственных мерах, о комитетах, о депутатах, о необходимости заводить машины и т.д. Павел Петрович медленно похаживал взад и вперед по столовой (он никогда не ужинал), изредка отхлебывая из рюмки, наполненной красным вином, и еще реже произнося какое-нибудь замечание или скорее восклицание, вроде "а! эге! гм!". Аркадий сообщил несколько петербургских новостей, но он ощущал небольшую неловкость, ту неловкость, которая обыкновенно овладевает молодым человеком, когда он только что перестал быть ребенком и возвратился в место, где привыкли видеть и считать его ребенком. Он без нужды растягивал свою речь, избегал слова "папаша" и даже раз заменил его словом "отец", произнесенным, правда, сквозь зубы; с излишнею развязностью налил себе в стакан гораздо больше вина, чем самому хотелось, и выпил все вино. Прокофьич не спускал с него глаз и только губами пожевывал. После ужина все тотчас разошлись.
– А чудаковат у тебя дядя, – говорил Аркадию Базаров, сидя в халате возле его постели и насасывая короткую трубочку. – Щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!
– Да ведь ты не знаешь, – ответил Аркадий, – ведь он львом был в свое время. Я когда-нибудь расскажу тебе его историю. Ведь он красавцем был, голову кружил женщинам.
– Да, вот что! По старой, значит, памяти. Пленять-то здесь, жаль, некого. Я все смотрел: этакие у него удивительные воротнички, точно каменные, и подбородок так аккуратно выбрит. Аркадий Николаич, ведь это смешно?
– Пожалуй; только он, право, хороший человек.
– Архаическое явление! А отец у тебя славный малый. Стихи он напрасно читает и в хозяйстве вряд ли смыслит, но он добряк.
– Отец у меня золотой человек.
– Заметил ли ты, что он робеет?
Аркадий качнул головою, как будто он сам не робел.
– Удивительное дело, – продолжал Базаров, – эти старенькие романтики! Разовьют в себе нервную систему до раздражения... ну, равновесие и нарушено. Однако прощай! В моей комнате английский рукомойник, а дверь не запирается. Все-таки это поощрять надо – английские рукомойники, то есть прогресс!
Базаров ушел, а Аркадием овладело радостное чувство. Сладко засыпать в родимом доме, на знакомой постеле, под одеялом, над которым трудились любимые руки, быть может руки нянюшки, те ласковые, добрые и неутомимые руки. Аркадий вспомнил Егоровну, и вздохнул, и пожелал ей царствия небесного... О себе он не молился.
И он и Базаров заснули скоро, но другие лица в доме долго еще не спали. Возвращение сына взволновало Николая Петровича. Он лег в постель, но не загасил свечки и, подперши рукою голову, думал долгие думы. Брат его сидел далеко за полночь в своем кабинете, на широком гамбсовом кресле, перед камином, в котором слабо тлел каменный уголь. Павел Петрович не разделся, только китайские красные туфли без задков сменили на его ногах лаковые полусапожки. Он держал в руках последний нумер Galignani, но он не читал; он глядел пристально в камин, где, то замирая, то вспыхивая, вздрагивало голубоватое пламя... Бог знает, где бродили его мысли, но не в одном только прошедшем бродили они: выражение его лица было сосредоточенно и угрюмо, чего не бывает, когда человек занят одними воспоминаниями. А в маленькой задней комнатке, на большом сундуке, сидела, в голубой душегрейке и с наброшенным белым платком на темных волосах, молодая женщина, Фенечка, и то прислушивалась, то дремала, то посматривала на растворенную дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание спящего ребенка.

На другое утро Базаров раньше всех проснулся и вышел из дома. "Эге! – подумал он, посмотрев кругом, – местечко-то неказисто". Когда Николай Петрович размежевался с своими крестьянами, ему пришлось отвести под новую усадьбу десятины четыре совершенно ровного и голого поля. Он построил дом, службы и ферму, разбил сад, выкопал пруд и два колодца; но молодые деревца плохо принимались, в пруде воды набралось очень мало, и колодцы оказались солонковатого вкуса. Одна только беседка из сирени и акаций порядочно разрослась; в ней иногда пили чай и обедали. Базаров в несколько минут обегал все дорожки сада, зашел на скотный двор, на конюшню, отыскал двух дворовых мальчишек, с которыми тотчас свел знакомство, и отправился с ними в небольшое болотце, с версту от усадьбы, за лягушками.
– На что тебе лягушки, барин? – спросил его один из мальчиков.
– А вот на что, – отвечал ему Базаров, который владел особенным уменьем возбуждать к себе доверие в людях низших, хотя он никогда не потакал им и обходился с ними небрежно, – я лягушку распластаю да посмотрю, что у нее там внутри делается; а так как мы с тобой те же лягушки, только что на ногах ходим, я и буду знать, что и у нас внутри делается.
– Да на что тебе это?
– А чтобы не ошибиться, если ты занеможешь и мне тебя лечить придется.
– Разве ты дохтур?
– Да.
– Васька, слышь, барин говорит, что мы с тобой те же лягушки. Чудно!
– Я их боюсь, лягушек-то, – заметил Васька, мальчик лет семи, с белою, как лен, головою, в сером казакине с стоячим воротником и босой.
– Чего бояться? разве они кусаются?
– Ну, полезайте в воду, философы, – промолвил Базаров.
Между тем Николай Петрович тоже проснулся и отправился к Аркадию, которого застал одетым. Отец и сын вышли на террасу, под навес маркизы; возле перил, на столе, между большими букетами сирени, уже кипел самовар. Явилась девочка, та самая, которая накануне первая встретила приезжих на крыльце, и тонким голосом проговорила:
– Федосья Николаевна не совсем здоровы, прийти не могут; приказали вас спросить, вам самим угодно разлить чай или прислать Дуняшу?
– Я сам разолью, сам, – поспешно подхватил Николай Петрович. – Ты, Аркадий, с чем пьешь чай, со сливками или с лимоном?
– Со сливками, – отвечал Аркадий и, помолчав немного, вопросительно произнес: – Папаша?
Николай Петрович с замешательством посмотрел на сына.
– Что? – промолвил он.
Аркадий опустил глаза.
– Извини, папаша, если мой вопрос тебе покажется неуместным, – начал он, – но ты сам, вчерашнею своею откровенностью, меня вызываешь на откровенность... ты не рассердишься?..
– Говори.
– Ты мне даешь смелость спросить тебя... Не оттого ли Фен... не оттого ли она не приходит сюда чай разливать, что я здесь?
Николай Петрович слегка отвернулся.
– Может быть, – проговорил он наконец, – она предполагает... она стыдится...
Аркадий быстро вскинул глазами на отца.
– Напрасно ж она стыдится. Во-первых, тебе известен мой образ мыслей (Аркадию очень было приятно произнести эти слова), а во-вторых – захочу ли я хоть на волос стеснять твою жизнь, твои привычки? Притом, я уверен, ты не мог сделать дурной выбор; если ты позволил ей жить с тобой под одною кровлей, стало быть она это заслуживает: во всяком случае, сын отцу не судья, и в особенности я, и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чем не стеснял моей свободы.
Голос Аркадия дрожал сначала: он чувствовал себя великодушным, однако в то же время понимал, что читает нечто вроде наставления своему отцу; но звук собственных речей сильно действует на человека, и Аркадий произнес последние слова твердо, даже с эффектом.
– Спасибо, Аркаша, – глухо заговорил Николай Петрович, и пальцы его опять заходили по бровям и по лбу. – Твои предположения действительно справедливы. Конечно, если б эта девушка не стоила... Это не легкомысленная прихоть. Мне неловко говорить с тобой об этом; но ты понимаешь, что ей трудно было прийти сюда при тебе, особенно в первый день твоего приезда.
– В таком случае я сам пойду к ней, – воскликнул Аркадий с новым приливом великодушных чувств и вскочил со стула. – Я ей растолкую, что ей нечего меня стыдиться.
Николай Петрович тоже встал.
– Аркадий, – начал он, – сделай одолжение... как же можно... там... Я тебя не предварил...
Но Аркадий уже не слушал его и убежал с террасы. Николай Петрович посмотрел ему вслед и в смущенье опустился на стул. Сердце его забилось... Представилась ли ему в это мгновение неизбежная странность будущих отношений между им и сыном, сознавал ли он, что едва ли не большее бы уважение оказал ему Аркадий, если б он вовсе не касался этого дела, упрекал ли он самого себя в слабости – сказать трудно; все эти чувства были в нем, но в виде ощущений – и то неясных; а с лица не сходила краска, и сердце билось.
Послышались торопливые шаги, и Аркадий вошел на террасу.
– Мы познакомились, отец! – воскликнул он с выражением какого-то ласкового и доброго торжества на лице. – Федосья Николаевна точно сегодня не совсем здорова и придет попозже. Но как же ты не сказал мне, что у меня есть брат? Я бы уже вчера вечером его расцеловал, как я сейчас расцеловал его.
Николай Петрович хотел что-то вымолвить, хотел подняться и раскрыть объятия... Аркадий бросился ему на шею.
– Что это? опять обнимаетесь? – раздался сзади их голос Павла Петровича.
Отец и сын одинаково обрадовались появлению его в эту минуту; бывают положения трогательные, из которых все-таки хочется поскорее выйти.
– Чему ж ты удивляешься? – весело заговорил Николай Петрович. – В кои-то веки дождался я Аркаши... Я со вчерашнего дня и насмотреться на него не успел.
– Я вовсе не удивляюсь, – заметил Павел Петрович, – я даже сам не прочь с ним обняться.
Аркадий подошел к дяде и снова почувствовал на щеках своих прикосновение его душистых усов. Павел Петрович присел к столу. На нем был изящный утренний, в английском вкусе, костюм; на голове красовалась маленькая феска. Эта феска и небрежно повязанный галстучек намекали на свободу деревенской жизни; но тугие воротнички рубашки, правда не белой, а пестренькой, как оно и следует для утреннего туалета, с обычною неумолимостью упиралась в выбритый подбородок.
– Где же новый твой приятель? – спросил он Аркадия.
– Его дома нет; он обыкновенно встает рано и отправляется куда-нибудь. Главное, не надо обращать на него внимания: он церемоний не любит.
– Да, это заметно. – Павел Петрович начал, не торопясь, намазывать масло на хлеб. – Долго он у нас прогостит?
– Как придется. Он заехал сюда по дороге к отцу.
– А отец его где живет?
– В нашей же губернии, верст восемьдесят отсюда. У него там небольшое именьице. Он был прежде полковым доктором.
– Тэ-тэ-тэ-тэ... То-то я все себя спрашивал: где слышал я эту фамилию: Базаров?.. Николай, помнится, в батюшкиной дивизии был лекарь Базаров?
– Кажется, был.
– Точно, точно. Так этот лекарь его отец. Гм! – Павел Петрович повел усами. – Ну, а сам господин Базаров, собственно, что такое? – спросил он с расстановкой.
– Что такое Базаров? – Аркадий усмехнулся. – Хотите, дядюшка, я вам скажу, что он собственно такое?
– Сделай одолжение, племянничек.
– Он нигилист.
– Как? – спросил Николай Петрович, а Павел Петрович поднял на воздух нож с куском масла на конце лезвия и остался неподвижен.
– Он нигилист, – повторил Аркадий.
– Нигилист, – проговорил Николай Петрович. – Это от латинского nihil, ничего, сколько я могу судить; стало быть, это слово означает человека, который... который ничего не признает?
– Скажи: который ничего не уважает, – подхватил Павел Петрович и снова принялся за масло.
– Который ко всему относится с критической точки зрения, – заметил Аркадий.
– А это не все равно? – спросил Павел Петрович.
– Нет, не все равно. Нигилист – это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип.
– И что ж, это хорошо? – перебил Павел Петрович.
– Смотря как кому, дядюшка. Иному от этого хорошо, а иному очень дурно.
– Вот как. Ну, это, я вижу, не по нашей части. Мы, люди старого века, мы полагаем, что без принсипов (Павел Петрович выговаривал это слово мягко, на французский манер, Аркадий, напротив, произносил "прынцип", налегая на первый слог), без принсипов, принятых, как ты говоришь, на веру, шагу ступить, дохнуть нельзя. Vous avez change tout cela {Вы все это изменили (франц.).}, дай вам Бог здоровья и генеральский чин, а мы только любоваться вами будем, господа... как бишь?
– Нигилисты, – отчетливо проговорил Аркадий.
– Да. Прежде были гегелисты, а теперь нигилисты. Посмотрим, как вы будете существовать в пустоте, в безвоздушном пространстве; а теперь позвони-ка, пожалуйста, брат, Николай Петрович, мне пора пить мой какао.
Николай Петрович позвонил и закричал: "Дуняша!" Но вместо Дуняши на террасу вышла сама Фенечка. Это была молодая женщина лет двадцати трех, вся беленькая и мягкая, с темными волосами и глазами, с красными, детски пухлявыми губками и нежными ручками. На ней было опрятное ситцевое платье; голубая новая косынка легко лежала на ее круглых плечах. Она несла большую чашку какао и, поставив ее перед Павлом Петровичем, вся застыдилась: горячая кровь разлилась алою волной под тонкою кожицей ее миловидного лица. Она опустила глаза и остановилась у стола, слегка опираясь на самые кончики пальцев. Казалось, ей и совестно было, что она пришла, и в то же время она как будто чувствовала, что имела право прийти.
Павел Петрович строго нахмурил брови, а Николай Петрович смутился.
– Здравствуй, Фенечка, – проговорил он сквозь зубы.
– Здравствуйте-с, – ответила она негромким, но звучным голосом и, глянув искоса на Аркадия, который дружелюбно ей улыбался, тихонько вышла. Она ходила немножко вразвалку, но и это к ней пристало.
На террасе в течение нескольких мгновений господствовало молчание. Павел Петрович похлебывал свой какао и вдруг поднял голову.
– Вот и господин нигилист к нам жалует, – промолвил он вполголоса.
Действительно, по саду, шагая через клумбы, шел Базаров. Его полотняное пальто и панталоны были запачканы в грязи; цепкое болотное растение обвивало тулью его старой круглой шляпы; в правой руке он держал небольшой мешок; в мешке шевелилось что-то живое. Он быстро приблизился к террасе и, качнув головою, промолвил:
– Здравствуйте, господа; извините, что опоздал к чаю, сейчас вернусь; надо вот этих пленниц к месту пристроить.
– Что это у вас, пиявки? – спросил Павел Петрович.
– Нет, лягушки.
– Вы их едите или разводите?
– Для опытов, – равнодушно проговорил Базаров и ушел в дом.
– Это он их резать станет, – заметил Павел Петрович, – в принсипы не верит, а в лягушек верит.
Аркадий с сожалением посмотрел на дядю, и Николай Петрович украдкой пожал плечом. Сам Павел Петрович почувствовал, что сострил неудачно, и заговорил о хозяйстве и о новом управляющем, который накануне приходил к нему жаловаться, что работник Фома "либоширничает" и от рук отбился. "Такой уж он Езоп, – сказал он между прочим, – всюду протестовал себя дурным человеком; поживет и с глупостью отойдет".

20 мая 1859 года Николай Петрович Кирсанов на постоялом дворе встречает своего сына Аркадия, который должен приехать к нему в гости. Николай Петрович - сын боевого генерала 1812 года. Как и его старший брат, Павел, он сначала воспитывался дома, а затем должен был поступить на военную службу, но сломал ногу, два месяца пролежал в постели и на всю жизнь остался хромым. Он учился в Петербурге в университете, влюбился в дочь чиновника, хозяина его бывшей квартиры. Женившись на дочери хозяина, он затем уехал сначала на дачу, потом в город, далее в деревню. Супруги жили в любви и согласии в течение десяти лет. У них родился сын Аркадий. Потом жена Николая Петровича скончалась. Когда Аркадий вырос, отец отправил его в Петербург, а теперь ждал его приезда.

Аркадий приехал не один, а с товарищем - Евгением Васильевичем Базаровым, с которым он познакомился совсем недавно в Петербурге. За ужином появляется брат Николая Петровича - Павел Петрович Кирсанов, которому Базаров не понравился. Базаров же в разговоре с Аркадием называет его дядю чудаком из-за того, что он одевается в деревне как щеголь.

На следующее утро Евгений просыпается раньше остальных, а дворовые мальчишки ловят для него лягушек, которых он будет резать и изучать на них анатомию. Николай Петрович рассказывает сыну о Фенечке, после чего тот идет знакомиться с ней и со своим маленьким братом. На вопрос Павла Петровича о том, кем является Базаров, Аркадий отвечает - "нигилист", то есть человек, который не принимает ни один принцип на веру. На что Павел Петрович возражает, что "без принципов жить нельзя". Разговор, который состоялся за обедом, обнаружил разницу во взглядах героев на многие вопросы, после чего Аркадий замечает своему другу, что тот очень резко обращается с его дядей, который, по его мнению, достоин больше сожаления, чем насмешки.

В доказательство своих слов он рассказывает историю жизни Павла Петровича, который воспитывался сначала дома, затем в пажеском корпусе, был очень красивым и уверенным в себе, пользовался успехом у женщин. На двадцать восьмом году жизни он был капитаном, и впереди его ждала блестящая карьера. Но вдруг он познакомился с княгиней Р., и сразу же все изменилось: он влюбился в нее. Она же была для него загадкой, поэтому он подарил ей кольцо с вырезанным на нем сфинксом, подразумевая тем самым, что сфинксом является она. Но вскоре он надоел княгине, она прогнала его, а Павел Петрович вышел в отставку, бросил карьеру и всюду преследовал возлюбленную, так как к прежней жизни он не мог возвратиться, хотя прекрасно понимал, что все отношения между ними уже закончены. Через десять лет в одном из клубов он узнает о смерти княгини Р., а спустя некоторое время получает ее предсмертное письмо, в котором было подаренное им когда-то кольцо. Затем Павел Петрович стал жить с Николаем Петровичем в деревне, у которого к тому времени уже умерла жена, оставив ему Аркадия.

Но на Базарова эта история не произвела ровным счетом никакого впечатления, потому что он отрицает и такое чувство, как любовь.

Далее рассказывается об истории знакомства Николая Петровича с Фенечкой, которую он встретил впервые три года назад, когда ночевал на одном постоялом дворе в уездном городе. Он остался очень доволен чисто убранной комнатой и познакомился с хозяйкой, у которой была дочь Фенечка. Вскоре он выписал хозяйку к себе в экономки. Вскоре мать умерла, и дочь осталась вести хозяйство. "Девушка была так молода, так одинока; Николай Петрович был сам такой добрый и скромный... Остальное и досказывать нечего".

Гуляя по саду, Базаров знакомится с Фенечкой, помогает ее ребенку, у которого режутся зубки. Аркадий считает, что отец должен жениться на ней. Из разговора друзей становится известно, что Евгений отрицает и красоту природы, и искусство, в частности, музыку. Например, услышав игру Николая Петровича на виолончели, он смеется, потому что считает это занятие недостойным почтенного отца семейства.

Через несколько дней Павел Петрович всей душой возненавидел Базарова, а за вечерним чаем между ними разгорелся спор, возникший из-за того, что Евгений Петрович пренебрежительно отозвался об аристократах. Николай Петрович чувствует, что, несмотря на все старания, он отстает от времени, и с сыном его разделяет целая пропасть. Он старается понять Аркадия, его точку зрения, но недоумевает, для чего надо отрицать поэзию, искусство и любовь к природе. Но в то же время он припоминает, как поссорился со своей матерью, когда был еще молодым, упрекал её в том, что они принадлежат к разным поколениям.

Через несколько дней Базаров решает съездить навестить своих родителей. Но сначала они отправляются в город к родственнику Кирсанова - Матвею Ильичу Калязину, который приглашает их на бал к губернатору. Возвращаясь домой, они встречают Ситникова, который, по его собственному мнению, считает себя "учеником" Базарова. Он приглашает их в гости к Евдокии Кукшиной, которая считает себя эмансипированной женщиной.

На балу у губернатора они знакомятся с Анной Сергеевной Одинцовой. Она была дочерью Сергея Николаевича Локтева, который проигрался, в результате чего был вынужден поселиться в деревне. Через некоторое время он умер. Затем Анна Сергеевна вышла замуж за Одинцова, который оставил ей все свое состояние. Базаров в ее присутствии чувствует себя неуверенно и, к своему удивлению обнаруживает, что немного даже боится этой женщины. Она приглашает их в свое имение Никольское, куда приятели и отправляются через несколько дней. Там они знакомятся с ее младшей сестрой Катей. Базаров с Одинцовой проводят много времени вместе. Но в один из дней появляется дворовый человек от родителей Евгения, сообщая, что они ждут сына в гости. Перед отъездом Базаров признается Анне Сергеевне в любви. Ей приятно это слышать, но в то же время она считает, что спокойствие превыше всего.

На следующий день Евгений с Аркадием уезжают. Происходит знакомство с родителями Базарова. Те очень радуются приезду сына. Отец, штаб-лекарь в отставке, спрашивает Аркадия, как он находит Евгения. Тот отвечает, что Базаров - самый замечательный человек, какой только встречался в его жизни. Он уверен, что его друг прославит свою фамилию, добившись в жизни успеха. Они с Базаровым много беседуют о жизни, об отношении к народу, и постепенно все отчетливей видна разница между ними.

В доме родителей Евгений скучает и вскоре собирается уехать, чем очень огорчает их. По дороге они заезжают к Одинцовой, встречая там довольно прохладный прием, поэтому через несколько часов покидают ее имение. У Николая Петровича хозяйственные дела не ладятся. Сын считает, что должен помогать отцу. Базаров в это время занимается опытами над лягушками. Аркадий один отправляется в имение Анны Сергеевны, встречает в саду Катю. Ему очень рады.

В то же время в Марьино Николай Петрович весьма часто общается с Базаровым, интересуется его опытами и спрашивает его советов по интересующим его вопросам. Евгений беседует с Фенечкой и целует ее. В это время появляется Павел Петрович, который все видел. Он вызывает Базарова на дуэль, которая состоялась на следующее утро. В результате Евгений ранил Кирсанова в ногу. Николаю Петровичу они объясняют, что поспорили из-за политики. Базаров как врач оказывает помощь Павлу Петровичу, а затем, после приезда доктора из города, уезжает.

Аркадий проводит все свое время с Катей, которая замечает, что влияние Базарова на него постепенно ослабевает. Она считает этот факт положительной переменой, так как Евгений, по ее мнению, является для них чужим. Симпатия Аркадия к Кате все больше растет, и он делает ей предложение.

А Базаров вновь едет к родителям, которые уже не надеялись на его скорое возвращение. Евгений помогает отцу лечить крестьян. Однажды во время вскрытия тела мужика, умершего от тифа, он поранил палец и заразился. Прижигание "адским камнем" не приносит никакой пользы, и ему становится все хуже. Просит послать нарочного к Одинцовой с известием о том, что он при смерти. Анна Сергеевна привозит с собой доктора, который также подтверждает, что нет никакой надежды на выздоровление. Базаров умирает.

Через шесть месяцев в Марьино состоялись сразу две свадьбы - Аркадия с Катей и Николая Петровича с Фенечкой. Павел Петрович уезжает сначала в Москву, а затем за границу. Позже Анна Сергеевна выходит замуж, "по убеждению", за одного из будущих русских деятелей. Николай Петрович впоследствии становится мировым посредником, а Аркадий - рачительным хозяином, и их поместье, наконец, начинает приносить доход. У них с Катей рождается сын. Павел Петрович теперь живет в Дрездене, где его все считают совершенным джентльменом. Кукшина переезжает в Гейдельберг и изучает там уже не естественные науки, а архитектуру. Ситников живет в Петербурге, уверяя всех, что продолжает дело Базарова.

На могиле Базарова растут две елочки. Сюда часто приходят его родители и, став на колени возле могилы сына, долго плачут и молятся.

Краткое содержание по главам романа «Отцы и дети» позволяет быстро узнать, о чем это произведение. Главная тема – сложные взаимоотношения отцов и детей. Что важнее – отстаивать свои интересы или служить ближнему? Эти сложные вопросы поднимает роман . Краткий сюжет в изложении содержания всех глав поможет понять, о чем роман, и пробудит желание читать его целиком, без сокращения.

Глава 1.

20 мая 1859 года помещик Николай Петрович Кирсанов ожидал на постоялом дворе, когда к нему приедет сын.

Когда Николай Петрович был совсем юным, многие говорили о том, что он станет военнослужащим. Но этого не случилось – помешала серьезная травма ноги. Кирсанов получил образование в университете, обзавелся семьей и стал жить в деревне.

Через десять лет после того как появился на свет сын Кирсанова, Аркадий, супруга умерла. С тех пор жизнь его была посвящена воспитанию сына и заботам об имении.

Кирсанов-младший три года учился в Санкт-Петербурге, а теперь возвращается в родной дом. Николай Петрович перед встречей с сыном очень волновался – тот обещал приехать не один.

Глава 2.

По приезду Аркадий представляет отцу своего друга, Евгения Базарова, которого пригласил немного погостить в имении. Николай Петрович слегка робеет перед гостем, но сын говорит, что Евгений человек простой – незачем стесняться и церемониться. После знакомства все отправились в имение. Базаров решает сесть в тарантас, а Аркадий и Николай Петрович добираются до места в коляске.

Глава 3.

По пути в деревню Кирсанов-старший не может скрыть своей радости, ведь наконец увидел сына. Он постоянно стремится обнять молодого человека и спрашивает о новом друге. Аркадий немного стесняется такого поведения отца, поэтому держится немного отстраненно и наблюдает за товарищем – как тот реагирует? Аркадий словно боится, что друг осудит его за описание красоты природы вокруг и за то, что Кирсанов-младший интересуется делами в имении.

Отец сообщает сыну, что дома все по-прежнему. Однако сейчас с ним живет девушка по имени Феня. Кирсанов стесняется рассказывать сыну об этом и говорит, что попросит ее уйти, если тот захочет. Аркадий говорит, что этого не нужно.

По дороге в поместье Кирсанов-младший понимает – вокруг царит запустение, не помешали бы преобразования. Нужно помочь крестьянам, возрождать угодья. Однако он пока не представляет, что можно сделать для пользы поместья.

Николай Петрович говорит, что не сомневается: с приездом сына все изменится к лучшему. С вдохновением он цитирует Пушкина. Но тут в разговор вмешивается Базаров, который хочет закурить и просит друга передать спички, тем самым дает понять, что тема разговора ему не очень интересна, и дальше все едут молча.

Глава 4.

На пороге дома подъехавших никто не встретил. Лишь пожилой слуга Прокофий целует руку Аркадию. Мельком показывается Фенечка. Николай Петрович направляется в гостиную и просит Прокофия принести туда еду.

В дверях появляется мужчина приятной внешности, очень элегантный и ухоженный. Это Павел Петрович – старший брат хозяина поместья. Автор делает акцент на том, как отличаются внешне друг от друга Павел Петрович и Евгений. Последний – грубый и не слишком опрятный.

После знакомства молодые люди идут привести себя в порядок. Оставшись наедине с братом, Павел расспрашивает о госте, при этом отмечая, что внешний вид приезжего не понравился ему.

За обедом разговор между собравшимися не получился, беседовали мало. Особенно немногословен был Евгений. Аркадий пытался показать себя взрослым и независимым. После того как обед закончился, все разошлись. Евгений поделился с другом впечатлениями от знакомства с родственниками: сказал, что Николая Петровича считает славным человеком. Правда, совсем не разбирается в хозяйстве и зря увлекается стихами. А вот Павел, по мнению Базарова, выглядел смешным.

Николай и Павел не спали долго. Первый много размышлял о том, как изменился сын. Рядом с ним находилась Фенечка. Она наблюдала за спящим мальчиком – сыном Николая Кирсанова.

Главы 5-8

Глава 5.

Утром гость проснулся раньше всех и пошел посмотреть имение. По дороге встречает местных мальчишек и вместе с ними отправляется ловить лягушек.

Кирсановы усаживаются на веранде, чтобы выпить чаю. Аркадий идет навестить Фенечку, которая говорит, что нездорова. Он узнает о том, что у него родился брат. Аркадий радуется этой новости и упрекает Николая Петровича в том, что он скрыл от него случившееся. Николая Петрович теряется, не зная, что ответить.

Аркадий рассказывает отцу и дяде о том, что Евгений ушел. Завязывается разговор, и Кирсанов-младший рассказывает о друге. Он говорит, что Базаров - нигилист, то есть ничего не принимает на веру, все старается проверить опытным путем. Появляется Базаров с лягушками, которых относит в кабинет для опытов.

Глава 6.

Собравшиеся пьют чай. Между Павлом и Базаровым завязывается жаркий спор. Причем оба не скрывают своего негативного отношения друг к другу. Николай Петрович пытается сгладить обстановку и говорит Евгению, что ему нужна помощь в выборе удобрений. Тот не против помочь.

Важно! Аркадий хочет, чтобы товарищ перестал смеяться над дядей, и решает рассказать ему о прошлом родственника.

Глава 7.

Павел Петрович Кирсанов раньше был военным, любимцем женщин, и все мужчины завидовали ему. В двадцать восемь лет, на пике карьеры, полюбил княгиню.

Женщина ответить взаимностью она не могла, поскольку была несвободна: у княгини был пожилой супруг.

Павел очень страдал из-за этой неразделенной любви, ушел со службы и четыре года скитался за своей любимой повсюду.

Позже Павел все же вернулся на родину. Здесь он захотел вернуться к прежней жизни. Однако, узнав о смерти любимой, переехал жить в деревню к овдовевшему брату.

Глава 8.

Павлу Петровичу становится скучно. Он заходит к Фенечке посмотреть на своего племянника Митю.

В главе также рассказывается история знакомства Николая и Фенечки. Три года назад мужчина встретил девушку в трактире. Та вместе с матерью находилась в плачевном положении. Кирсанов пожалел их и позвал жить в поместье, а затем полюбил Фенечку. Мать умерла, и Николай фактически стал ее мужем.

Главы 9-13

Глава 9.

Базаров тоже знакомится с Фенечкой и ребенком, при этом говорит, что Фенечка может обращаться к нему при необходимости к врачу. После он слышит, как Николай играет на виолончели, и смеется над этим. Аркадию это не нравится.

Глава 10.

Прошло две недели с тех пор, как Базаров появился у Кирсановых. Полюбили молодого врача далеко не все. Слугам простой в общении разночинец понравился, Павел Петрович относился к нигилисту с презрением, а Николай Петрович переживал за то, хорошо ли тот влияет на сына. Дело в том, что отец услышал беседу Базарова с Аркадием, и Николаю Петровичу не понравилось, что друг сына назвал его отставным человеком. Этим Николай Петрович поделился с братом. Тот решил ответить.

Вечером за чаем Базаров нелицеприятно выразился об одном из помещиков. Павел Петрович возразил ему, сказав, что тот помещик тоже приносит пользу обществу. А Базаров сказал, что в жизни помещика нет никакого смысла, он живет так же пусто, как и другие люди его положения. Кирсанов ответил, что этот такие люди, как нигилисты, усугубляют положение страны.

Базаров назвал спор бессмысленным и ушел вместе с Аркадием. А Николай вспомнил о том, что однажды в молодости так же повздорил с матерью. Юноше не нравилось, что мать не понимает его взглядов на жизнь. Теперь же он не может найти общего языка со своим сыном.

Глава 11.

Перед сном каждый в поместье думал о своем. Николай в беседке вспоминал о рано умершей жене и о собственной судьбе. Павел, смотря в звездное небо, также о чем-то размышлял. Евгений говорит Аркадию, что нужно поехать в город, повидать старого приятеля.

Глава 12.

Евгений и Аркадий едут в город, где общаются с другом семьи Базаровых Матвеем Ильиным и отправляются к губернатору. Кроме того, Базарова и Кирсанова приглашают на бал к Евдокии Кукшиной. Друзья решают посетить это мероприятие.

Глава 13.

Молодые люди нанесли визит Кукшиной, где оба чувствовали себя неуютно. Хозяйка выглядела неопрятно и говорила без умолку на неинтересные темы, постоянно задавала риторические вопросы. Но во время этого разговора Базаров впервые слышит имя Анны Сергеевны Одинцовой. Эта женщина сыграла в его судьбе ключевую роль.

Главы 14-18

Глава 14.

Когда друзья приезжают на бал, они встречают там Анну Одинцову. Анна производит на молодых людей очень приятное впечатление, задает много вопросов Аркадию. Говорят и о Базарове в том числе. Анна заинтересована и приглашает их в гости.

Базарову Анна Одинцова очень понравилась. Молодой человек считает ее не похожей на других девушек и с радостью соглашается приехать в гости.

Глава 15.

Евгений и Аркадий добираются до дома Анны. Этот визит производит сильное впечатление на Базарова. Неожиданно всегда спокойный и уверенный в себе нигилист конфузится.

Анна Сергеевна рассказывает о своей непростой судьбе. Отец женщины проиграл крупную сумму и вскоре умер. Его дочерям осталось лишь полностью разорившееся имение. Анне пришлось самой заботиться о себе, вести хозяйство. Девушка вышла замуж и прожила с мужем шесть лет, а после осталась вдовой. Анна рассказала, что в основном проводит время в своем имении и не любит сборищ людей.

Глава 16.

В имении Анны, Никольском, друзья знакомятся с сестрой Анны. Девушку зовут Катя. Та мила, застенчива, умеет играть на фортепиано. Анна много времени проводит с Базаровым. Вместе они гуляют, беседуют. Аркадию Анна тоже понравилась, он даже немного ревнует.

Глава 17.

Нигилист Базаров влюбился, и это чувство изменило его. Он злится на себя и считает свои чувства белибердой. Однако ничего не может с собой поделать - постоянно представляет, как обнимает Анну. Чувства Базарова и его симпатии были взаимными, но оба не хотят признать это.

В городе Евгений встречает управляющего имения своих родителей. Тот сообщает, что родители волнуются за сына.

Глава 18.

Базаров и Анна разговаривают о жизни, и Евгений признается в своих чувствах. Анна говорит, что не желает расставаться со свободной жизнью, поэтому не готова ответить взаимностью. Базаров решает, что лучше уехать.

Главы 19–24

Евгений с другом едут к родителям Базарова. Одинцова говорит, что рада будет встретиться вновь. Аркадий отмечает, что друг очень изменился.

Родители Базарова радуются приезду сына, однако, зная его непростой характер, стараются не показывать своих эмоций. Тем не менее видно, что дома очень любят Евгения.

В доме родителей Базарову становится скучно, и вскоре он решает уехать. После его отъезда родители сильно переживают.

Аркадий и Евгений вновь заезжают к Анне, но та не рада гостям. А вот в имении Кирсановых все обрадовались приезду молодых людей. Евгений продолжает жить прежней жизнью, а Кирсанов-младший находит предлог поехать к Одинцовым, где находит теплый прием.

Базаров остается в имении. Со всеми, кроме Фенечки, отношения напряженные. Во время разговора Базаров целует Фенечку, и это видит Николай. Евгений чувствует себя неловко.

Главы 24–26

Павел Петрович приходит в бешенство от поступка Базарова и вызывает того на дуэль. В результате Евгений ранит Кирсанова в ногу. Домашним мужчины говорят, что поссорились из-за политики.

В результате Базаров возвращается к родителям, но заезжает в Никольское, где встречает друга. Аркадий не скрывает, что влюблен в Катю. Однако в открытую молодые люди не признаются в чувствах друг другу.

Базаров объясняется с Одинцовой, говорит, что хотел бы остаться друзьями. Аркадий делает Кате предложение, и девушка соглашается.

Базаров завидует другу и уезжает в имение.

Главы 27–28

Базаров помогает отцу лечить больных и неожиданно заражается тифом. Перед смертью он зовет Анну Одинцову. Та приезжает. Евгений признается ей в любви и уходит из жизни.

Спустя полгода Аркадий женится на Кате, а Николай – на Фене. Павел уезжает за рубеж. Одинцова выходит замуж за нелюбимого.

На могилу к Базарову приходят только родители, которые ни на один день не забывают сына и продолжают любить.

Важно! Роман «Отцы и дети» в кратком содержании дает читателю представление об основных событиях. Но для того чтобы насладиться этим гениальным произведением, следует читать полный авторский вариант.

Полезное видео

Вывод

Если говорить кратко, центральной фигурой является Евгений Базаров. Вначале автор показывает нам его как циничного нигилиста, который все подвергает сомнению. Позже это совсем другой человек, который готов расстаться с собственной жизнью ради любви.

Базаров оказался непонятым миром, в котором жил, поэтому уходит, а любящие родители страдают. Приведенное выше максимально подробное краткое содержание позволяет понять, о чем роман, и чем закончился путь человека нового типа, каким был Евгений Базаров.

«Отцы и дети» впервые издан в 1862 году. Иван Сергеевич Тургенев написал поистине знаменитый роман для того времени. Образ Базарова воспринимался молодежью идеалом современного прогрессивно думающего человека, был принят примером для подражания.

«Отцы и дети» краткое содержание

Повесть начинается встречей Николая Петровича Кирсанова с возвращающимся из университета сыном. Кирсанов отец после потери своей любимой жены много усилий отдал воспитанию любимого сына, даже какое-то время жил вместе с ним в Петербурге, стараясь во всем ему помогать. В настоящее время он занимался улучшением и преобразованием домашнего хозяйства. Аркадий приехал, но не один, вместе с ним приехал его товарищ, не очень красивый, отличающийся самоуверенностью доктор, представившийся Базаровым Евгением Васильевичем.

Встреча проходит несколько неловко, дело в том, что Николай Петрович проживает с Фенечкой, от которой уже имеет ребенка, Кирсанов младший пытается сгладить неловкость, скабрезно шутит, это неприятно коробит отца. В имении их ожидает Павел Петрович, он старший брат отца. Между ним и Базаровым сразу вспыхивает неприязнь. Павел Петрович недоволен Базаровым между ними происходит неприятный спор, который спровоцировал старший Кирсанов.

Базаров не желает спорить, хотя высказывает свою точку зрения. Он утверждает основные направления философского позитивизма. Основная мысль, пропагандируемого Базаровым утверждения в том, что наука, основанная на практических знаниях нужнее и полезнее чем искусство. Химия гораздо важнее художественного вымысла. Он утверждает, что достаточно знать психологию одного индивидуума, чтобы можно было составить мнение обо всех остальных. Базаров высказывает совершенно нигилистическую точку зрения, отводя место своему поколению в расчистке места под новое.

Аркадий сглаживает спор, рассказывая своему товарищу о военном прошлом своего дяди, о его неудачной любовной истории, Спор, тем не менее, продолжен, Базаров изрядно раздражает Кирсанова, а тот лишь смеется и легко и словно походя разбивает кирсановские доводы призванные в защиту традиционных ценностей. Желая развеяться от скуки, на следующий день, друзья отправляются в город, случайно они встречаются с Ситниковым, знакомым Базарова. Он ведет их к своей знакомой Кукшиной, считающейся женщиной прогрессивных, эмансипированных взглядов. И Ситников и Кукшина, мало приспособлены к жизни и почти ничего не умеют делать, зато приверженность к нигилизму у них на порядок выше чем у Базарова.

После этой встречи происходит знакомство Базарова с Одинцовой, которой он необычайно заинтересовался, хотя и пытается показать Аркадию, что интерес этот чисто меркантильный. В гостях у Одинцовой происходит еще одно знакомство, они встречаются с Катей, младшей сестрой Анны Сергеевны. Анна Сергеевна внушила Евгению Базарову романтические чувства, не пожелав стать их рабом, он уезжает к своим родителям. Родители безмерно любят его, а ему скучно в их обществе, и он снова едет к Кирсановым.

Базаров и там скучает, от скуки он целует Фенечку, случайно увидевший это Павел Петрович, возмущенный до глубины души этим неблаговидным поступком, защищая честь брата, вызывает Базарова на дуэль. Базаров согласен стреляться. На поединке Базаров легко ранит противника, и тут же сам, как врач оказывает ему помощь. Причина, из-за которой произошла дуэль, скрыта от всех, поэтому Николай Петрович оправдывает поведение обоих поединщиков.

После поединка старший Кирсанов настаивает на том, чтобы брат как можно скорее женился на Фенечке. Аркадий и Катя любят друг друга. Базаров, не видевший возможным наладить отношения с Одинцовой, покидает Аркадия и Анну Сергеевну. Базаров снова уезжает к родителям, чтобы забыться старается посветить себя полностью работе, но скука точит его непрестанно. От нечего делать он общается с деревенскими мужиками, но те видят в нем горохового шута, никого более. Во время практики на трупе зараженного тифом, он случайно ранит себе палец и смертельно заболевает. Осознавая, что смерть неизбежна, зовет к себе Одинцову, для посмертного прощания.

С сожалением он признает, что все его мысли были попусту и пропали, любовь была рядом, но прошла мимо, и он никому не нужен, ни людям, ни России. Причащение вызывает у него ужас. Через полгода Аркадий и Катя, Николай Петрович и Фенечка венчаются в маленьком деревенском приходе. Аркадий стал рачительным хозяином и отцом семейства. Николай Петрович трудится для общества в качестве мирового посредника. Павел Петрович уехал в Дрезден и, хотя он ни в чем не нуждается жить ему нелегко. Могилу Базарова очень часто посещают старые родители, утешая себя горькой молитвой.

На его могиле всегда свежие цветы, они напоминают о примирении и о бесконечности жизни. Основной смысл романа «Отцы и дети» Главная мысль, высказанная в романе, заключается в следующем, нужна новая удобная для всех, примиряющая идеология, нельзя постоянно враждовать иначе смерть будет неизбежна. Направление, предложенное Тургеневым, подхватят практически все не только русские, но и зарубежные авторы XIX века. Он не был революционером, но его размышления, образы, которые он создавал, неизбежно звали к служению народу.

20 мая 1859 года помещик Николай Петрович Кирсанов ждал возвращения из Петербурга сына Аркадия: тот окончил университет в звании кандидата. Николай Петрович и Павел Петрович - сыновья боевого генерала 1812 года, рано умершего от удара. Мать тоже вскоре ушла из жизни, поэтому сыновьям пришлось самим устраиваться в жизни.

Павел стал военным, как и отец, а Николай женился на дочери чиновника и был счастлив в браке. Супруги все время проводили вместе: читали, гуляли, играли на фортепиано в четыре руки, растили сына. Но жена умерла после 10 лет счастливой жизни, а вдовец занялся хозяйственными преобразованиями и воспитывал сына.

II

Аркадий знакомит отца со своим приятелем Евгением Васильевичем Базаровым . Молодой человек был высок ростом, его худое лицо с широким лбом, зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвета выражало самоуверенность и ум. Волосы темно-белокурого цвета были густыми и длинными. Одет небрежно - в длинном балахоне с кистями. Аркадий уверяет отца, что Базаров - чудесный человек. Они с отцом садятся в коляску, а друг едет в тарантасе.

III

По дороге Аркадий расспрашивает отца о здоровье дяди, который тоже живет в имении Марьино, названном так Николаем Петровичем в честь умершей жены Марии, и рассказывает о своем друге. Он говорит, что Евгений занимается естественными науками и хочет сдать экзамены на доктора.

Отец сетует, что его мужики пьянствуют, плохо работают, оброк не платят. Он сообщает, что умерла няня Аркадия, а старый слуга Прокофьич еще жив. Перемен в Марьине почти нет, но Кирсанову пришлось продать лес, потому что нужны деньги. Аркадий видит, как все обветшало и требует явных перемен. Но возвращение домой наполняет его радостью. Через несколько минут оба экипажа останавливаются рядом с новым деревянным домом - это Марьино, или Новая Слободка, а у крестьян - Бобылий Хутор.

IV

Встречает Кирсановых только слуга Петр. Приходит Павел Петрович - дядя Аркадия. Даже в деревне он продолжает следовать английской моде, поэтому выходит в темном английском сьюте с модным низеньким галстуком, ноги в лаковых полусапожках. У него коротко подстриженные седые волосы и красивое лицо, особенно глаза. Кирсанов по-юношески строен. Он подает Аркадию красивую руку с ухоженными ногтями.

Дядя здоровается с племянником, пожав ему руку, а потом целует, то есть слегка прикасается душистыми усами к его щекам. Базарову он руки не подает, наоборот, убирает ее в карман. Молодые люди уходят «почиститься» с дороги, а Павел спрашивает у брата, кто «этот волосатый». После ужина Евгений говорит другу, что дядя у него чудаковат, а отец - «славный малый», но в хозяйстве ничего не смыслит. Молодые люди вскоре засыпают, а старшие Кирсановы долго не спят.

V

Рано утром Базаров уходит на болото за лягушками для опытов. Аркадий знакомится с Федосьей Николаевной, новой женой отца, и сводным братом Митей. Отцу неловко перед сыном, но Аркадий поддерживает его. У Павла Петровича с утра изящный костюм, он спрашивает у племянника, кто таков Базаров. Аркадий отвечает, что его приятель - нигилист. Братья решают, что это тот, кто ничему не верит, но Аркадий поправляет, что его друг не признает и не принимает никакие принципы на веру.

Федосья Николаевна приносит Павлу Петровичу какао в большой чашке. Она чувствует себя не слишком уверенно, но Аркадий подбадривает ее улыбкой. Приходит Базаров с мешком, полным лягушек, и идет переодеваться к завтраку.

VI

Во время завтрака между дядей Аркадия и молодым гостем начинается спор. Кирсанов говорит о роли искусства и естественных наук, и Евгений доказывает, что «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта». Кирсанов возмущен бесцеремонностью сына уездного «лекаришки». Младший брат уводит разговор от опасной темы и просит советов по земледелию. Братья уходят, а Аркадий говорит, что Базаров оскорбил дядю. Он предлагает рассказать о жизни старшего Кирсанова, чтобы Евгений испытал к нему сочувствие.

VII

Получив домашнее воспитание, Павел Кирсанов стал офицером. Его ждала блестящая карьера, он был избалован женским вниманием, а мужчины втайне завидовали и мечтали уничтожить его. Но встреча с княгиней Р. стала для него роковой.

Эта светская дама была замужем, но сводила мужчин с ума. Кирсанов добился взаимности, но любовь княгини скоро прошла. Павел Петрович подал в отставку и преследовал ее за границей. После окончательного разрыва с княгиней он возвратился в Россию поседевшим и постаревшим. Проводил время за картами в клубе, а после ее смерти остался у брата в Марьине, так и не женившись.

VIII

Павел Петрович посещает Фенечку во флигеле. Она дочь бывшей экономки, умершей от холеры. Николай Петрович пожалел сироту, она стала его помощницей, а потом родила сына Митю, на которого и приходит посмотреть брат Кирсанова. Он смотрит на шестимесячного бутуза, пытается с ним поиграть, заметив очевидное сходство с Николаем Петровичем, который тут и является. А брат его идет к себе в комнату и с отчаяньем бросается на диван.

IX

Базаров тоже знакомится с Фенечкой, находя ее очень хорошенькой. Аркадий говорит, что отцу нужно оформить отношения с ней. Базаров считает отца не слишком хорошим хозяином: мужики его обманывают. Услышав, как сорокачетырехлетний отец семейства играет на виолончели, Базаров начинает хохотать, что коробит друга.

X

Жизнь в Марьине продолжается, даже к Базарову все привыкают. Только Павел Петрович не принимает его, считая плебеем. Молодой нигилист смущает и Николая Петровича: он случайно слышит, как тот назвал его «отставным человеком». Это обижает Кирсанова, и он говорит брату, что их песенка спета, но тот не хочет сдавать позиций - он еще вступит в «схватку с лекарем».

Вечером между ними разгорается спор. Кирсанов считает себя аристократом, ведь у него есть принципы. Базаров говорит, что от этого нет пользы обществу. Сейчас полезней всего отрицание. Аристократ Кирсанов возмущен: неужели нужно отрицать культуру, искусство, веру? Базаров утверждает: отрицать нужно все. Чтобы построить что-то новое, сначала «нужно место расчистить».

Кирсанов во время спора выходит из себя, а Базаров с холодной усмешкой прекращает спор. Приятели уходят, оставив «отцов» с невеселыми мыслями. Николай думает о том, что наследники дали понять: «Вы не из нашего поколения», а Павел остается в уверенности, что жизнь без принципов невозможна.

XI

После спора Николай Петрович погрузился в грустные размышления. Он ясно ощущает, что слишком стар, чувствует глубокую пропасть между ним и сыном. Брат не разделяет его переживаний. А молодые люди решают поехать на несколько дней в губернский город к знатному родственнику Кирсановых.

XII

Матвей Ильич Колязин, некогда попечитель братьев Кирсановых, встретил молодых людей радушно и предложил съездить с визитом к губернатору, а тот пригласил друзей к себе на бал. По дороге Базарова узнает Виктор Ситников, считающий себя его учеником. Он приглашает друзей к Евдокии Кукшиной - эмансипированной барышне, живущей неподалеку. Уверяет, что та накормит завтраком и напоит шампанским.

XIII

Авдотья Никитишна Кукшина встречает гостей, лежа на диване. В комнате царит беспорядок, да и сама хозяйка под стать: она считает себя «эмансипе», с мужчинами говорит жеманно, напрашивается на комплименты. Ситников с Евдокией ведут бессмысленный разговор, вставляя модные словечки. Базаров налегает на шампанское, а Кирсанов сравнивает обстановку с бедламом, и они с Евгением уходят. Ситников выскакивает следом.

XIV

Вскоре на балу у губернатора приятели видят Анну Сергеевну Одинцову - вдову, воспитывающую младшую сестру. Во время танца Аркадий успевает рассказать о своем друге, который ни во что не верит. Одинцова проявляет интерес и приглашает их на завтра к себе в гостиницу. Базарова эта женщина тоже не оставила равнодушным: он заявил, что она «на других баб не похожа», а потом довольно цинично высказался о ее «богатом теле», которое вполне можно поместить в анатомический театр.

XV

На другой день приятели приходят к Одинцовой. Анна и Катерина были дочерьми известного в прошлом красавца, афериста и игрока Сергея Локтева. Мать умерла рано, а сам Локтев проигрался окончательно и оставил детям небольшое наследство. В Анну влюбился Одинцов: он старше ее на двадцать пять лет, но она приняла предложение и шесть лет прожила в браке, забрав к себе младшую сестру. После смерти мужа она много путешествовала, но потом поселилась в любимом поместье Никольском. В городе о ней ходили всякие слухи, но Анна Сергеевна появлялась там редко и не придавала значения светскому мнению.

Молодая женщина встречает их в простом утреннем платье, приветливо здоровается. Дальше Кирсанов с удивлением замечает, что Базаров стремится занять разговором собеседницу и даже конфузится время от времени. Анна приглашает их к себе в Никольское.

XVI

Оказавшись в имении Одинцовой, друзья были слегка смущены строгим приемом, напоминающим министерские покои. Но знакомство с младшей сестрой Анны, Катериной Сергеевной, разрядило обстановку. Аркадий и Анна вспоминают его покойную мать, а Базаров от скуки рассматривает альбомы с живописью. Хозяйка предлагает о чем-нибудь поспорить, ведь она ужасная спорщица. Анна Сергеевна удивляется, как можно жить без художественного вкуса, но Базаров утверждает, что ему это не нужно, ведь он врач, а все больные для него одинаковы. Одинцова этого не принимает, ведь люди отличаются друг от друга. Базаров считает, что все пороки человека зависят от общественного устройства: если исправить общество, не будет и болезней.

Пришла тетушка Одинцовой, княжна Х…я, злобная старуха. На нее никто не обращал внимания, но обходились почтительно. Вечером Базаров играет в преферанс с Анной Сергеевной, и Аркадий вынужден находиться с Катей. Она играет для него сонату Моцарта, и Аркадий замечает, что Катя хороша собой. Анна вечером тоже думает о гостях, особенно о Евгении. Он понравился ей новизной взглядов и отсутствием позерства. С утра она зовет его «ботанизировать», а Аркадий вновь проводит время с Катей.

XVII

Пятнадцать дней прожили друзья у Одинцовой. Жизнь текла размеренно, и молодые люди обычно не виделись целый день. Как правило, Базаров уходил гулять с Анной, а Аркадий проводил время с Катей, но его это не тяготило. Вскоре Базаров чувствует, что его отношение к Одинцовой отличается от прежних его отношений с женщинами. Он все чаще представляет себе, как эта женщина будет принадлежать ему, и сознает романтика в самом себе.

Появляется Тимофеич (крепостной Базаровых) и рассказывает, как извелись родители, давно ожидая сына. Базаров использует этот предлог, для того чтобы покинуть Никольское и разобраться в своих чувствах. Накануне вечером он чуть не открывает своих чувств Анне.

XVIII

Утром Анна Сергеевна зовет Базарова к себе и продолжает прерванный накануне разговор, вынуждая его признаться в любви. Когда же Евгений бросается к ней, чтобы заключить в объятья, она говорит, что он не так понял ее. Оставшись одна, она заново переживает признание, испытывая даже чувство вины перед Базаровым, но решает, что спокойствие для нее все-таки дороже.

XIX

Одинцова чувствует себя неловко с Базаровым: она предлагает ему остаться, а он говорит, что остаться может только в качестве любимого человека. Появившийся Ситников разряжает обстановку. Вечером Евгений сообщает другу, что собрался к родителям. Аркадий предлагает поехать с ним. Следующим утром Анна Сергеевна прощается с Базаровым, но говорит, что они еще увидятся.

По дороге Аркадий отмечает, как осунулся и похудел его друг за эти дни. Евгений корит себя, что они глупо себя вели в женском обществе: нельзя позволять женщине завладеть даже кончиком пальца. Через двадцать пять верст, которые Аркадию показались «за целых пятьдесят», они добрались до небольшой деревеньки, где жили старики Базаровы.

ХХ

На крыльце приятелей встречает отец Базарова - Василий Иванович. Он пытается скрыть волнение и радость. А мать Арина Власьевна обнимает своего Енюшу, которого не видела три года. Базаров бережно отводит ее в небольшой скромный дом и по-мужски здоровается с отцом, бывшим военным лекарем. Аркадию отводят место в предбаннике, и не знают старики, чем потчевать дорогих гостей.

Евгений разговаривает с отцом о делах в имении, о его боевом прошлом, о том, как Василий Иванович лечит мужиков. Сын говорит полушутя, слегка подтрунивая над родителями, но Аркадий чувствует, что он их любит. Его мать очень набожная, мнительная, малообразованная женщина, верит в приметы и сны. Аркадию хорошо спится на мягком матрасе, а вот Базаров в эту ночь так и не уснул.

XXI

Поутру Аркадий долго беседует с Василием Ивановичем и понимает, что тот буквально боготворит сына. Но сын мается от скуки. Он не знает, чем ему заняться, поэтому при первом удобном случае срывается на Аркадия. Он рассуждает о смысле жизни, называет себя «самоломанным», но не терпит другого мнения. В итоге друзья чуть не подрались. На следующее утро молодежь уезжает, а старики горюют, ведь понимают, что сын вырос и живет своей жизнью.

XXII

По дороге они решили заехать к Одинцовой, но она встречает их холодно, и они вынуждены откланяться. В Марьине же все радуются приезду «молодых господ», даже Павел Петрович испытывает волнение. Дела его брата оставляют желать лучшего: мужики вовремя не платят оброк, ссорятся, пьют, а управляющий обленился и создает видимость работы.

Базаров берется за свои опыты, чтобы не думать об Одинцовой, а Аркадий, узнав о наличии писем матери Анны Сергеевны к его покойной матери, везет их в Никольское, чтобы вновь увидеться с Анной и … с Катей.

XXIII

Братья Кирсановы проявляют интерес к опытам Базарова, а он находит себе человека, с которым отводит душу. Это Фенечка, которая чувствует себя свободнее с Базаровым, чем с дворянами Кирсановыми, а она нравится ему своей непосредственностью, молодостью и красотой.

Как-то утром Базаров видит, что Фенечка разбирает в беседке розы. Они беседуют о науках, женской красоте, и Базаров просит подарить одну розу за врачебную помощь Мите. Они нюхают цветок, и Базаров целует Фенечку прямо в губы, свидетелем чего становится Павел Петрович.

XXIV

Через два часа Кирсанов-старший является в комнату Базарова с предложением стреляться на дуэли. Они договариваются на завтрашнее утро, чтобы никто не узнал. На роль секунданта берут слугу Петра. Базаров понимает, что Павел Петрович сам любит Фенечку.

Кирсанов приносит на дуэль пистолеты, а Евгений отсчитывает шаги. Кирсанов тщательно целится, но промахивается, а Базаров не целясь попадает в ногу Павла Петровича. Тот падает в обморок. Петр бежит за дрожками, на которых приезжает младший брат.

Мужчины объясняют причину дуэли политическими разногласиями, и Базаров уезжает. Павел Петрович в бреду вспоминает о княгине Р., на которую так похожа Фенечка. Он предлагает брату оформить брак с Федосьей Николаевной.