Главная

Краткие содержания

«Наркотическая зависимость – это адаптация к окружению. К плохому окружению

Физические и психологические зависимости развиваются у людей по-разному. У кого-то они вообще не формируются, а кому-то ломают жизнь. Британский журналист и писатель Йохан Хари долго исследовал этот феномен и пришел к выводу, что главные причины всевозможных аддикций кроются в одиночестве и неудовлетворенности жизнью и являются по сути способом адаптации к существующим условиям. T&P публикуют краткий перевод нашумевшей статьи Хари, написанной для The Huffington Post .

Прошло сто лет с тех пор, как были запрещены первые наркотики, и в течение этого долгого века войны с наркотиками наши учителя и правительство создали для нас историю о наркомании. Эта история настолько глубоко укоренилась в нашем сознании, что мы стали принимать ее как должное. Она кажется очевидной. Она кажется правдой.

Для своей книги «Преследуя крик» Йохан Хари проделал в путь длиной в 30 000 миль и выяснил, что на самом деле является причиной яростной войны с наркотиками. В течение своего путешествия он понял, что большая часть того, что нам говорили о наркотиках, - неправда, а также, что есть совсем другая правда, если, конечно, мы готовы ее услышать.

Йохан Хари, «Преследуя крик: первые и последние дни войны с наркотиками»

Автор с раннего дества пытался раскрыть для себя природу зависимостей: что заставляет людей зацикливаться на наркотиках или поведении, которое они не могут контролировать? Как мы можем помочь этим людям вернуться в нормальное состояние? Если попробовать определить причину нарковзависимости, самым очевидным ответом, который сразу придет в голову, будут сами наркотики. Представьте, что двадцать человек, встреченных нами на улице, принимают очень сильный наркотик в течение двадцати дней. В этих препаратах есть очень сильные химические «крючки». Так что, если бы они захотели остановиться на двадцать первый день, то испытывали бы жуткую тягу к веществу. Вот что значит наркозависимость.

Одно из первых исследований, доказывающих эту теорию, было проведено на крысах в 1980-е годы. Крысу закрывали в одиночестве в клетку, где стояли две бутылки. В одной из них была вода, в другой - вода с примесью героина или кокаина. Почти в каждом эксперименте крыса, попробовавшая воду с наркотиком, возвращалась к ней снова и снова, пока не убила себя. Но в 1970-х годах профессор психологии Университета Ванкувера Брюс Александр заметил некоторую странность этого эксперимента. Крыса была помещена в клетку в одиночестве. «Что бы произошло, - подумал он, - если бы мы попробовали по-другому?» Так профессор Александр построил Крысопарк. Это что-то наподобие парка развлечений для крыс: с цветными шариками, лучшей крысиной едой, туннелями и несколькими друзьями. Словом, все, о чем крыса может только мечтать.

Те крысы, которые были изолированы и несчастны, стали тяжелыми наркоманами. Ни одна из счастливых крыс не попала в зависимость.

В Крысопарке все крысы, разумеется, попробовали воду из обеих бутылок, потому что они не знали, что в них. То, что произошло дальше, оказалось совсем неожиданным. Крысам вода с наркотиками не понравилась. Они в основном избегали ее, употребляя меньше четверти наркотиков от той дозы, которая доставалась их изолированным собратьям. Ни одна из счастливых крыс не умерла. Те крысы, которые были изолированы и несчастны, стали тяжелыми наркоманами. Ни одна из счастливых крыс не стала.

В человеческом мире одновременно проходил аналогичный, подтверждающий те же факты «эксперимент». Он назывался войной во Вьетнаме. Журнал Time сообщал, что американские солдаты «ели героин как жевательную резинку». Этому есть веские доказательства: 20% американских солдат стали героиновыми наркоманами, по данным исследования, опубликованного в Archives of General Psychiatry. Многие люди были в ужасе: они понимали, что после окончания войны домой вернется огромное количество наркоманов. Но, по данным того же самого исследования, 95% наркозависимых солдат просто завязали. После смены ужасной клетки на приятную наркотики стали больше не нужны.

Профессор Александр утверждает, что это открытие бросает вызов как точке зрения правых, которые утверждают, что наркомания является результатом морального падения из-за того, что люди слишком любят весело проводить время, так и либеральной точке зрения, в рамках которой наркомания считается болезнью атакованного химией мозга. По факту, считает ученый, наркомания - это адаптация. Это не вы. Это ваша клетка.

После первого этапа Крысиного парка профессор Александр продолжил свои ранние эксперименты, в ходе крысы содержались в одиночестве и насильно пичкались наркотиками. Он давал им препараты в течение 57 дней - времени, достаточного, чтобы «подсесть». Затем он достал крыс из одиночных клеток и поместил в Крысопарк. Сначала крысы немного подергались, но вскоре прекратили употреблять наркотики и вернулись к нормальной жизни. Хорошая клетка спасла их.

Вы можете быть зависимым от азартных игр, но никто не подумает, что вы вкалываете себе карты в вену. Вы можете быть зависимым от чего-то без всяких химических крючков.

Другой пример эксперимента, который происходит вокруг нас, и участниками которого вы можете стать сами в один прекрасный день. Если вы займетесь бегом и сломаете ребро, вам, вероятно, пропишут диаморфин - медицинское название героина. В госпитале вас будут окружать люди, которые так же долго принимают героин для облегчения болей. Героин, который вы получите от врача, будет более чистым и эффективным, чем тот, что принимают наркоманы на улицах. Те получают его от дилеров, которые добавляют примеси в наркотик. Итак, если старая теория о наркомании верна, - препараты, вызывающие ее, очевидно, заставят ваше тело нуждаться в них. Тогда множество людей, выходящих из больницы, должны сразу отправляться на улицы, чтобы не расставаться со своей привычкой.

Но странная вещь: этого почти никогда не происходит. Как объясняет канадский доктор Гейбор Мейт , те, кто употребляет медицинские наркотики, просто перестают это делать, - несмотря на месяцы использования. Тот же самый наркотик, используемый в течение того же промежутка времени, превращает людей, употребляющих «уличную версию», в тяжелых наркоманов, но люди в больнице наркоманами почти никогда не становятся.

Уличные наркоманы - как крысы в первой клетке: изолированные, одинокие, с единственным источником утешения. Пациенты больницы - как крысы во второй клетке. Они возвращается домой, где будут окружены людьми, которых они любят. Наркотик тот же, но окружающая среда отличается.

Это дает нам мысль гораздо более глубокую, чем просто необходимость понять наркоманов. Профессор Питер Коэн утверждает, что человеческие существа имеют глубокую потребность соединяться и образовывать связи. Так мы достигаем удовлетворения. Если мы не можем связаться друг с другом - то привязываемся к чему-то, что можем найти: к звуку рулетки в казино или ритуалу употребления наркотиков. Коэн считает, что мы должны перестать говорить о «наркомании», заменив ее словом «привязанность». Героиновая наркоманка привязана к героину, потому что она не может полностью быть привязана к чему-то еще. Так что противовес наркомании - это не воздержанность. Это связи с людьми. Вы можете быть зависимым от азартных игр, но никто не подумает, что вы вкалываете себе карты в вену. Вы можете быть зависимым от чего-то без всяких химических крючков.

Каждый согласится, что привычка курить, - наиболее распространенная зависимость. Химические крючки в табаке базируются на наркотике под названием «никотин». Поэтому с появлением в начале девяностых никотиновых пластырей многие испытали приступ оптимизма: теперь курильщики смогут получить все от химических крючков без негативных (даже смертельных) последствий. Они будут освобождены.

Однако Управление государственной службы здравоохранения США установило, что только 17,7% курильщиков могут бросить свою привычку с помощью пластырей. Но это еще не все. Если химические вещества влияют на 17, 7% наркомании, то это по-прежнему миллионы рарзрушенных жизней. То, что доказывает исследование, - химические причины наркомании весьма реальны, но они являются лишь верхушкой айсберга.

Это должно оказать огромное влияние на войну человечества с наркотиками. Ведь эта грандиозная война основана на утверждении, что мы должны физически уничтожить целый ряд химических веществ, оккупирующих мозг человека и вызывающих зависимость. Но если не только наркотики ведут к наркомании? Если к ней ведет отсутствие связей с людьми? Есть альтернатива. Можно построить систему, созданную для того, чтобы помогать наркоманам восстанавливать связь с миром и оставлять позади их зависимость.

Если мы не можем связаться друг с другом - то привязываемся к чему-то, что можем найти: к звуку рулетки в казино или ритуалу употребления наркотиков.

Португалия была одной из худших стран в Европе в плане приема наркотиков. Один процент населения сидел на героине. Правительство ппробовало развязать официальную войну с наркотиками, но проблема лишь усугубилась. Тогда португальцы решили сделать нечто совсем иное: отменить уголовную ответственность за наркотики и направить деньги, которые тратились на арест и содержание наркоманов в тюрьмах, на их социализацию. Результаты этого мы можем наблюдать в настоящее время. Независимое исследование, проведенное British Journal of Criminology , доказало, что после тотальной декриминализации уровень наркомании в Португалии упал, а употребление инъекционных наркотиков снизилось на 50%. Декриминализация имела такой успех, что лишь очень немногие в Португалии хотели бы вернуться к старой системе.

Эта тема касается всех нас, поскольку заставляет нас думать по-другому о самих себе. Человеческие существа - связанные между собой животные. Нам нужна связь и любовь. Но мы такую создали окружающую обстановку и культуру, что отрезали самих себя друг от друга, предложив взамен лишь пародию под названием «интернет». Рост зависимостей - это симптом более глубокой болезни, касающейся всего нашего образа жизни, в рамках которого мы уделяем больше внимания предметам, которые можно купить, чем живым людям вокруг себя. Писатель Джордж Монбио назвал это «веком одиночества». Мы создали общества людей, где для человека проще быть отрезанным от своих собратьев, чем когда-либо раньше.

(Фото: http://www.hotpress.com/Johann-Hari/features/interviews/Johann-Hari-Interview/14468252.html)

Из выступления Йоханна Хари на конференции TED:

"Когда я это узнал, мне это показалось настолько странным, настолько противоречащим всему, что мне говорили и что я знал, что я просто решил, это не так, пока не встретил человека по имени Брюс Александер. Он - профессор психологии в Ванкувере. Он провёл невероятный эксперимент, который, на мой взгляд, помогает понять в чём дело. Профессор Александер объяснил мне, что идея зависимости, царившая у нас в голове, эта история, частично происходит из серии экспериментов, проведённых ранее в XX веке. Это очень простые эксперименты, вы можете проделать их дома вечером, если почувствуете себя немного садистски настроенными. Берёте крысу, помещаете её в клетку и даёте ей две ёмкости для воды: одну с обычной водой, а другую - с водой, сдобренной героином или кокаином. Если так сделать, то крыса почти всегда предпочитает воду с наркотиком и почти во всех случаях убивает себя довольно быстро. Что и требовалось доказать, верно? Вот как, мы думаем, это работает. В 70-е годы появляется профессор Александер, смотрит на этот эксперимент и кое-что замечает. Он говорит: «Мы же помещаем крысу в пустую клетку. Ей ничего не остаётся, кроме как принимать наркотики. Давайте попробуем кое-что другое». Профессор Александер построил клетку и назвал её «крысиный парк» - настоящий рай для крыс. У них было много сыра, много цветных мячей, изобилие тоннелей. Что очень важно - у них было много друзей. Они могли спариваться сколько хотели. И были две ёмкости с водой - нормальной и с наркотиками. Вот что поразительно: в «крысином парке» крыс не привлекала вода с наркотиками. Они почти никогда не пили её. Никто из них никогда не пил её с маниакальной частотой. Ни у кого из них не было передозировки. Риск передозировки снижается со 100%, когда крысы изолированы, до 0%, когда они ведут счастливую и насыщенную жизнь.

Итак, впервые увидев это, профессор Александер подумал, что, возможно, так происходит только у крыс, а они довольно отличны от нас. Может, не так сильно отличаются, как хотелось бы. К счастью, был проведён и эксперимент с людьми по такому же принципу и в то же самое время. Он назывался войной во Вьетнаме. Во Вьетнаме 20% всех американских войск употребляли много героина, и, если посмотреть на отчёты новостей тех времён, люди были серьёзно обеспокоены, потому что думали: «О боже! У нас будут сотни тысяч наркоманов на улицах США после окончания войны», - и это было понятно. За солдатами, принимавшими героин, вели наблюдения после их отправки домой. Журнал «Архивы по общей психиатрии» провёл очень подробное исследование. Что же они обнаружили? Оказалось, что солдаты не отправились на реабилитацию. Они не подверглись синдрому отмены. 95% из них просто перестали принимать наркотики. Если верить истории о химических приманках, это не имеет абсолютно никакого смысла. Но профессор Александер стал думать, что существует другая история о зависимости. Он сказал: «Что, если зависимость не связана с химическими приманками? Что, если проблема зависимости - в «клетке»? Что, если зависимость - это адаптация к окружающей среде?"

Полностью выступление с русскими субтитрами:

ФОТО Getty Images

The Real News Network:

Вы утверждаете, что есть связь наркотической и других зависимостей с травматическим опытом. Во многих случаях люди пытаются заглушить боль наркотиками потому, что живут в невыносимых условиях. Расскажите об этом подробнее.

Йоханн Хари:

Меня в свое время эта идея поразила. Пока я не начал изучать эту тему, я ничего про это не знал. А тема для меня очень личная. Один из моих родственников страдал очень тяжелой наркозависимостью. Если бы четыре года назад вы спросили меня, почему возникает зависимость от героина, я бы посмотрел на вас как на дурачка и сказал – она возникает от героина. Нам уже 100 лет рассказывают эту версию возникновения зависимости, и она настолько укоренилась в нашем сознании, что кажется даже глупым ее обсуждать. Мы представляем это так: если вы, я и 20 случайных прохожих будут 20 дней употреблять героин, в конце концов мы подсядем на химический крючок. Вот в такую теорию мы верим. Впервые я начал сомневаться в этой версии после разговора с одним врачом. Ведь если человека собьет машина и его с переломами положат в больницу, ему будут давать большие дозы диаморфина. А диаморфин – это тот же героин, и гораздо более чистый (100%), чем тот, что продается на улицах (5-10%). В любой больнице в любой развитой стране его будут давать долго. И что, после этого выяснится, что человек стал наркоманом?

Ну кстати, когда моя мама в пожилом уже возрасте лежала в больнице, врачи так боялись возможной зависимости, что иногда отказывались давать ей подобные препараты даже при сильной боли.

Й. Х.:

Это ужасно. Это полное непонимание природы зависимости. Проводились масштабные исследования, показавшие, что медицинское применение обезболивающих почти никогда не вызывает зависимости. Причину этого я узнал из общения с потрясающим человеком, его зовут Брюс Александр (Bruce Alexander). Он профессор, работает в Ванкувере. Брюс объяснил мне, что старая теория зависимости базируется на серии экспериментов, проведенных в первой половине XX века. Эксперименты простейшие. Крысу сажали в клетку и давали ей два сосуда с водой – в одном была чистая вода, во втором в воду был добавлен героин или кокаин. У крыс очень быстро развивалась зависимость, и почти все в итоге доводили себя до гибели.

В 1970-е годы Брюс задумался: «Подождите-ка. Мы ведь сажаем крысу в пустую клетку. Там нечем заняться, кроме приема наркотиков. А что, если попробовать иначе?» И он создал «Крысиный парк», это был словно рай для крыс, там было полно сыра, полно друзей и секса, цветных мячиков, туннелей и всего, что нравится крысам. И еще там были такие же два сосуда. И конечно, крысы пробуют пить из обоих. Но вот что интересно. В Крысином парке им не нравится вода с наркотиками. Они почти ее не пьют. Никто никогда не получал передозировки. Ни одна крыса не начала постоянно пить из этого сосуда так, чтобы это напоминало зависимость. А ведь можно привести очень много аналогичных примеров с людьми.

Брюс говорит, что и «правые», и «левые» теории зависимости ошибочны. Для «правых» это моральная проблема: человек позволяет себе погрузиться в гедонизм. Для «левых» это проблема физиологическая: наркотик подчиняет себе мозг, и человек ничего не может сделать. А Брюс утверждает, что дело не в наших моральных качествах и не в нашем мозге, а в нашей «клетке». Зависимость – это адаптация к окружению. Тот, кто живет дрянной, отчужденной жизнью, без всякого смысла, без всякой связи с окружающими, с большей вероятностью станет наркоманом, чем счастливый человек со множеством социальных связей. Вот мы, например, ведь мы могли бы сейчас водку пить? Мы же не пьем. Почему? У нас есть любимое дело. В нашей жизни есть смысл.

Да, мы делаем иной выбор.

Й. Х.:

У нас есть цель в жизни, и мы не хотим из этой жизни выпадать.

У нас нет этой отчаянной потребности глушить свою психику.

Й. Х.:

Точно, точно. Так совпало, что одновременно с «Крысиным парком» проходил еще один масштабный «эксперимент» – с людьми. Я про Вьетнамскую войну. Во Вьетнаме 20% американских солдат регулярно употребляли героин. Если вы посмотрите новости и газеты того времени, по этому поводу была настоящая паника. Люди думали – веря в старую теорию зависимости – «Боже мой, когда война закончится, у нас в Америке на улицах будут сотни тысяч наркоманов». И что же произошло? Они вернулись домой, и подавляющее большинство просто бросили употреблять. Часть попала в центры реабилитации, ломок у них не было, они просто бросили, потому что вернулись из адских джунглей, где их могли убить в любой момент, в свой тихий городок в Канзасе, где есть семья, друзья и работа. Их словно пересадили из первой клетки во вторую.

«Мы создали общество, в котором многим просто невыносимо жить. Если мы хотим вернуть их к реальности, нам придется сильно улучшить эту реальность»

Война с наркотиками базируется на идее о том, что зависимость вызывается химическими веществами и мы должны физически уничтожить эти вещества во всем мире. Если на самом деле у большинства людей, пробующих эти вещества, не вырабатывается зависимость, если для ее появления нужен другой фактор, то, очевидно, имеет смысл разобраться с этим самым фактором. На самом деле я вижу и более глобальные выводы. Из истории мы знаем, что были определенные периоды эпидемий зависимости. Американские индейцы пережили геноцид, и те, кто выжил, почти поголовно стали алкоголиками или наркоманами. В Англии в XVIII веке деревенских жителей сгоняли с их земель, они переезжали в кошмарные городские трущобы. Начался повальный алкоголизм, названный «джиновым безумием». Считалось, что джин подчиняет человека и лишает его воли. А почему крэк стал так популярен в 1980-е? Из-за уничтожения американской промышленности, закрытия фабрик, исчезновения профсоюзов...

Мы видим, что эти эпидемии обычно возникают в тяжелые времена. К тому же мы создали общество, в котором многим из наших сограждан, включая нескольких близких мне людей, просто невыносимо жить. Если мы хотим вернуть их к реальности, нам придется сильно улучшить эту реальность, задумавшись о том, почему так много тех, кто не хочет жить в нашем обществе сверхиндивидуализма и сверхкапитализма.

Но есть же страны и регионы, где эту реальность делают чуть более пригодной для жизни, в частности, совершенствуя законы о наркотиках? И это работает?

Й. Х.:

Я долго оттягивал поездки в те страны, где апробируют эти методы, потому что если бы я увидел, что они не работают, книга, которую я писал, получилась бы самой депрессивной книгой на свете. Но увиденное меня просто потрясло.

В 2000 году в Португалии была серьезнейшая проблема с наркотиками, одна из худших в Европе, – хуже, чем здесь, у нас. Один процент населения был зависим от героина. Они пробовали американский подход, полицейские меры, ужесточение наказаний. И каждый год проблема лишь усугублялась. Однажды премьер-министр вместе с лидером оппозиции решили собрать рабочую группу ученых и врачей для выработки новой политики, причем они заранее обещали учесть любые рекомендации специалистов. Кризис был настолько тяжелым, что политические соображения отошли на второй план. Эксперты вынесли вердикт: декриминализация всех веществ – от марихуаны до крэка. И вторая – крайне важная – рекомендация: все деньги, которые тратятся на арест наркоманов, суд над ними и их содержание в тюрьме, перенаправить на лучшие программы лечения зависимости. Но главное, что они извлекли уроки из опытов с «Крысиным парком». Они восстанавливают связи этих людей с обществом. Самое важное – это субсидированные рабочие места. Вот человек был автомехаником, стал наркоманом, жизнь пошла под откос. Когда он готов вернуться в общество, государство может выплачивать половину его зарплаты, если работодатель согласится нанять его на год. Цель программы – дать каждому наркозависимому в Португалии цель и смысл в жизни, то, ради чего стоит вставать с постели каждое утро.

Программе уже почти 15 лет. За это время количество потребителей инъекционных наркотиков сократилось на 50%. Все исследования показывают, что количество наркозависимых, количество передозировок и случаев заражения ВИЧ очень сильно сократилось.

Одна из самых вдохновляющих историй, которые я включил в книгу, произошла в Канаде. Это история человека по имени Бад Осборн (Bud Osborn), бездомного наркомана в одном из районов Ванкувера. Он видел, как его друзья умирают один за другим. Они кололись за мусорными контейнерами, чтобы полицейские не видели. Но если никто их не видит, никто и не сможет помочь в случае передозировки. И Бад решил, что должен изменить эту ситуацию. Но что может сделать бездомный наркоман? Он собрал таких же наркоманов и предложил им патрулировать окрестные переулки и, если у кого-то передозировка, вызывать скорую. Через несколько месяцев количество случаев передозировки резко упало, что само по себе хорошо. Но главное, эти люди изменили мнение о себе. Они начали думать: может, мы не такие отбросы, какими нас считают? Мы можем спасать жизни.

Бад узнал, что во Франкфурте открылись легальные кабинеты для инъекций, куда можно прийти и уколоться, – это резко снизило число случаев передозировки. И решил, что им тоже нужны такие кабинеты. Тогда они стали неустанно преследовать мэра Ванкувера, Филиппа Оуэна (Philip Owen). Оэун – правый политик, бизнесмен, который считал, что всех наркоманов надо арестовать и посадить под стражу на ближайшей военной базе. И вот они два года его преследовали: носили с собой гроб, на котором было написано что-то вроде «Филипп Оуэн, сколько еще людей умрет, прежде чем у нас откроются легальные кабинеты для инъекций?» В конце концов Оуэн задумался: кто вообще, черт подери, эти люди? Он отправился в этот неблагополучный район и встретился с ними. А затем он разрешил открыть первый легальный кабинет для инъекций в Северной Америке. Прошло уже 10 лет, и результаты потрясают воображение. Количество случаев передозировки снизилось на 80%. Также была открыта первая на континенте программа заместительной героиновой терапии под названием NAOMI. Средняя ожидаемая продолжительность жизни в этом районе увеличилась на 10 лет. Такие перемены сопоставимы с эффектом от окончания войны.

«Эти люди изменили мнение о себе. Они начали думать: может, мы не такие отбросы, какими нас считают? Мы можем спасать жизни»

Бад в прошлом году умер, ему было лишь чуть больше 60, но ему довелось жить бездомным наркоманом в самый разгар войны с наркотиками, и это не могло не сказаться на его здоровье. После его смерти улицы в том районе перекрыли и открыли мемориал, при этом присутствовали толпы людей, многие из которых знали, что живы только благодаря ему. Нам всем иногда кажется, что мы бессильны что-то поделать с такими глобальными проблемами. Стоит помнить, что на самом деле мы можем сделать намного больше, чем нам кажется. Бад был бездомным наркоманом. Трудно представить себе человека ниже его на социальной лестнице. Но он совершил революцию, спасшую тысячи жизней. Благодаря ему Верховный суд Канады постановил, что наркозависимые имеют неотъемлемое право на жизнь, и это подразумевает, что должны быть кабинеты для безопасных инъекций, верно? Так что они уже никогда не смогут их закрыть.

В защиту «войны с наркотиками» можно сказать лишь одно: мы как следует опробовали этот метод. Мы уже 100 лет его пробуем. По всему миру сейчас пробуют альтернативные методы, и они реально работают.

Йоханн Хари (Johann Hari), британский писатель и журналист, колумнист лондонской газеты The Independent, его статьи публиковались в The New York Times, The Guardian, The Nation и во многих других изданиях. Автор книги «Погоня за криком: первый и последний день войны с наркотиками» («Chasing the Scream: The First and Last Days of the War on Drugs», Bloomsbury, 2015), над которой работал три года. Сайт книги chasingthescream.com.

На этой неделе откроется большая конференция ООН по контролю за оборотом наркотиков. Становится все более популярным мнение, что настало время изменить антинаркотическую политику прошлого века, приносящую больше вреда, чем пользы, отмечает писатель Магнус Линтон.

Когда в 2014 году королева Сильвия открывала Четвертый мировой форум против наркотиков (The 4th world forum against drugs), она заявила, что 2016 год станет ключевым для глобальной антинаркотической политики. Ее Величество имела в виду конференцию ООН UNGASS, посвященную этой теме. Слова королевы звучали взволнованно и даже испуганно.

«Исход этой встречи определит наше будущее».

Контекст

Афганистан: торговля наркотиками и возможный развал страны

ИноСМИ 28.02.2013

Три удара в войне с наркотиками

Project Syndicate 02.01.2013

Взгляд на войну с наркотиками в Центральной Азии

EurasiaNet 04.03.2012

Длинная линия тени: история и война с наркотиками

The Independent 16.10.2011 Это было преувеличение в свете того предчувствия катастрофы, которое в последние 100 лет всегда сопровождало проблему наркотиков. Но королева права: антинаркотические конвенции ООН, лежащие в основе шведской политики нулевой толерантности, переживают кризис, что в будущем грозит серьезными последствиями. Никогда прежде война против наркотиков не подвергалась сомнению со стороны такого количества правительств. Никогда прежде не было столько нарушений конвенций. И никогда прежде меры по смягчению ущерба, от которых долго отказывались как от «нарколиберализма», не получали столько поддержки.

На прошлой неделе было вдобавок опубликовано открытое письмо к генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну. Многие бывшие главы государств, а также исследователи и деятели культуры, например, Гаэль Гарсиа Берналь (Gael Garcia Bernal) и Питер Гэбриэл (Peter Gabriel), заявили, что уголовное преследование употребления наркотиков приносит больше вреда, чем пользы, и «человечество XXI века больше не может позволить себе такой неэффективный и деструктивный антинаркотический курс, как политика прошлого столетия».

Джон Коллинз (John Collins), руководитель проекта антинаркотической политики (The Drug policy project) Лондонской школы экономики, резюмировал проблему в докладе «После наркотических войн» (After the drug wars). «Сейчас очень сложно увидеть где-либо, будь то ООН или отдельные правительства, желание продолжать войну против наркотиков. Можно сказать, что наступила послевоенная эра. Что мы должны сделать, чтобы избавиться от утомительной дихотомии — „против наркотиков“ или „за наркотики“, „усиленная война“ или „легализация всего“? Что сделать, чтобы повлиять на антинаркотическую политику и развернуть ее в правильном направлении?»

Достойным вкладом в эту необходимую рационализацию вопроса стала книга британского журналиста Йоханна Хари (Johann Hari) «В погоне за криком: начало и конец войны против наркотиков». Издательство Massolit недавно выпустило перевод книги на шведский язык.

Хари, которого британская Amnesty дважды выбирала журналистом года, замахивается на многое, временами теряет нить рассуждений, пишет то наивно, то высокопарно, но, в конечном итоге, создает основанное на глубоких исследованиях повествование о событиях прошлого века — возникновении и успешном развитии глобальной войны против наркотиков, которая сегодня терпит полное фиаско.

Так что же произошло?

Ответов больше и они сложнее, чем пишет Хари, но и на 400 страницах ему удается осветить уже известные факты: зависимость современной мафии от оборота наркотиков, наркотизацию судебной системы, расистскую историю и выпады органов контроля и так далее. Но в первую очередь он рассматривает два менее известных аспекта — общепринятые заблуждения о наркозависимости и то, что можно назвать неожиданным успехом наркополитической альтернативы.

Глобальная война против наркотиков стартовала в 1914 году с так называемым актом Харрисона, который позже был преобразован в конвенции ООН. По мере того как комплекс запретов распространялся по всему миру, укоренилась простая и привлекательная идея о злоупотреблении и зависимости: в сущности, это химическая реакция, и наркотики «похищают мозги» своих жертв.

Это во многом правда в отношении таких препаратов, как героин и метамфетамин, но в гораздо меньшей степени касается или вообще не имеет отношения к продуктам менее сильного действия, например, марихуане и экстази. Идея о крадущей разум зависимости была так привлекательна 100 лет назад, поскольку хорошо вписывалась в представление, которое Хари называет «старой историей войны с наркотиками» (the old drug war story): стоит лишь уничтожить препарат путем распыления ядов, запрета или изъятия, и вопрос будет решен. Наркотики, а не люди создали проблему.

Психологически такие чаяния легко понять — всем нравятся простые решения. Исследования также исходили из мнения, что зависимость заключена в самом препарате, что приводило к разрушительным последствиям с «альтернативной» — читай, социальной перспективы. Все мировые исследования нелегальных наркотиков на 90% финансирует американский Национальный институт по проблемам злоупотребления наркотиками (NIDA) — учреждение, которое больше, чем кто-либо, полагается на идею о химическом рабстве и «похищенных мозгах». С неприятной ясностью Хари указывает на ученых в естественнонаучных кругах, которые все больше углубляются в собственноручно созданные теории, в то время как финансирование растет. Их работа совершенно отделена от общества и не предлагает никаких научно-теоретических или медико-исторических объяснений, почему то, что вчера считалось болезнью или заслуживало наказания, сегодня признается естественным и одобряется, и наоборот. Геи и лесбиянки, исторически табуированные «родственники» наркоманов — только один из примеров.

Важную роль в нынешней девальвации прогибиционизма играют разного рода удивительные альтернативы запретам, которые сейчас тестируют в разных странах. Когда некоторые претендующие на благополучие регионы Европы и Америки на пороге нового тысячелетия объявили о декриминализации или полной легализации каннабиса, критики были уверены, что исход предопределен: рост употребления, распространение наркомании, социальные катастрофы. Но читатели книги Йоханна Хари могут проследить судьбы Канады, Швейцарии, Уругвая, американских штатов Колорадо и Вашингтона, а также, в первую очередь, Португалии — самой известной из стран, которые в последние годы избавились от большей части запретов в области наркотиков.

В 2001 году Португалия отменила уголовную ответственность за личное употребление наркотиков, включая героин. Ресурсы, которые прежде использовались полицией и судебной системой, направили на предупреждение и борьбу с последствиями наркомании. Решение вызвало большие протесты, но катастрофы не произошло. Ряд исследований и оценок продемонстрировали сходные, но от этого не менее удивительные цифры: за десять лет отсутствия запретов и наказаний португальцы приняли меньше наркотиков, чем любой среднестатистический европеец. Употребление наркотиков путем инъекций, в частности, героина, снизилось в два раза. Количество 15- и 16-летних подростков, курящих марихуану, оказалось самым низким в ЕС. С начала наркополитической революции в стране сменились четыре правительства, два левых и два правых. Все они поддержали реформу. В настоящее время в стране царит полный консенсус, и никто не собирается снова вводить запрет.

Книгу Хари хвалят многие левые интеллектуалы, в том числе Наоми Кляйн (Naomi Klein). При этом автор избегает некоторых центральных тенденций в дебатах по проблеме наркотиков. Можно сказать, что современные исследования не так одержимы биологической стороной зависимости, как утверждается в не вполне объективном заявлении Хари. После долгой эпохи моральной паники и десятилетия избыточной веры в медицину все говорит о возвращении социального и экономического угла зрения. В этом вопросе естественные науки не уйдут далеко без сверки с не только обществоведческими, но и гуманитарными областями — философией, историей, антропологией, а также, не в последнюю очередь, гендерными исследованиями, которые становятся все более важным дополнением к социологии, биологии и психологии. Все это дает возможность исчерпывающе изучить каждый уровень наркотической драмы.

Сама идея войны против наркотиков, которая уже потерпела фиаско, строится на предположении, что иная политика привела бы к менее печальным результатам, на что ясно указывает Хари в своем альтернативном описании проблемы. Но в более далекой перспективе об этом еще рано говорить. Защитники полного запрета на наркотики уверены, за редким исключением, что тотальная наркотическая беда в мире усугубилась бы, если бы не согласованная политика уголовной ответственности. Если измерять проблему только с точки зрения масштаба злоупотребления, то, несомненно, не будет ошибкой сказать, что два наркотика, которые за последнее столетие нанесли наибольший ущерб исходя из среднего количества жертв — это совершенно легальные алкоголь и табак. Сторонники этой точки зрения считают, что последнее, в чем нуждается наш мир, это чтобы еще большему количеству препаратов путем легализации дали разрушающий потенциал табака.

В своей книге Хари обходит еще один момент — возникновение самого убеждения о поражении человечества в войне против наркотиков. Казна нынешней наркомафии пополняется 300 миллиардами долларов в год — это правда, и в этом состоит главный аргумент антипрогибиционистов. Но почему никто не отслеживает деньги? В эпоху запретов убивали или сажали сотни тысяч наркоманов, производителей, поставщиков и наркобаронов, в то время как банковские системы богатых стран, которые были центральным звеном торговых схем, оставались безнаказанными. Когда выяснилось, что один из крупнейших банков США Wachovia Bank, ныне входящий в Wells Fargo, в период между 2004 и 2007 годом отмыл 378 миллиардов долларов для мексиканской наркомафии, его приговорили к штрафу размером менее одного процента годового дохода. Руководство банка вообще не наказали. Тем же заканчивались и другие аналогичные скандалы с Citibank, HSBC, Deutsche Bank. Если бы глобальная система запретов применялась против организованной преступности, а не только против уличных торговцев и фермеров, выращивающих коку, то война против наркотиков нашла бы гораздо больше поддержки.

А движение за так называемую наркотическую реформу, к которому принадлежит Хари и которое так пугает королеву Сильвию, не распространилось бы столь широко.

Но это уже другая история.

Магнус Линтон — журналист и писатель, автор книги «Наркотики: шведская история», которая в 2015 году была номинирована на престижную Августовскую премию.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Йохан Хари, «Преследуя крик: первые и последние дни войны с наркотиками» Автор с раннего дества пытался раскрыть для себя природу зависимостей: что заставляет людей зацикливаться на наркотиках или поведении, которое они не могут контролировать? Как мы можем помочь этим людям вернуться в нормальное состояние? Если попробовать определить причину нарковзависимости, самым очевидным ответом, который сразу придет в голову, будут сами наркотики. Представьте, что двадцать человек, встреченных нами на улице, принимают очень сильный наркотик в течение двадцати дней. В этих препаратах есть очень сильные химические «крючки». Так что, если бы они захотели остановиться на двадцать первый день, то испытывали бы жуткую тягу к веществу. Вот что значит наркозависимость.

Те крысы, которые были изолированы и несчастны, стали тяжелыми наркоманами. Ни одна из счастливых крыс не попала в зависимость.

Профессор Александр утверждает, что это открытие бросает вызов как точке зрения правых, которые утверждают, что наркомания является результатом морального падения из-за того, что люди слишклм любят весело проводить время, так и либеральной точке зрения, в рамках которой наркомания считается болезнью атакованного химией мозга. По факту, считает ученый, наркомания - это адаптация. Это не вы. Это ваша клетка.

Вы можете быть зависимым от азартных игр, но никто не подумает, что вы вкалываете себе карты в вену. Вы можете быть зависимым от чего-то без всяких химических крючков.

Если мы не можем связаться друг с другом - то привязываемся к чему-то, что можем найти: к звуку рулетки в казино или ритуалу употребления наркотиков.

Португалия была одной из худших стран в Европе в плане приема наркотиков. Один процент населения сидел на героине. Правительство попробовало развязать официальную войну с наркотиками, но проблема лишь усугубилась. Тогда португальцы решили сделать нечто совсем иное: отменить уголовную ответственность за наркотики и направить деньги, которые тратились на арест и содержание наркоманов в тюрьмах, на их социализацию. Результаты этого мы можем наблюдать в настоящее время. Независимое

Разделы