Да или нет третье от лукавого. Всё остальное от лукавого

«Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф.5:37)

Да будет ваше слово «да» – да или «нет» – нет, а остальное все – от лукавого. Так говорит Господь. А вот как Он рассматривает наши поступки, вот какое отношение у Него к тем, кто с легкостью дает обещания и через некоторое время с той же легкостью нарушает их: «Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить. Не дозволяй устам твоим вводить в грех плоть твою, и не говори пред Ангелом [Божиим]: "это – ошибка!" Для чего тебе [делать], чтобы Бог прогневался на слово твое и разрушил дело рук твоих? (Ек.5:4,5).

Нарушать свое обещание – это все равно, что преступать совесть; «…и не говори перед ангелом Божиим: «это – ошибка!». Всякий раз, когда мы заключаем завет с Богом или же даем обет, мы делаем это перед лицом Бога, то есть Его Ангела, Который является свидетелем обещанного. Если мы делаем это с лукавством или с небрежением, то против нас свидетельствует тот Ангел Божий, Который был призван в свидетели при заключении нашего обета. Наш лукавый поступок, засвидетельствованный Ангелом, вызывает у Бога гнев. Лукавством, в данном случае, является попытка человека оправдать нарушение договора, отказаться от своих слов. Человек говорит и поступает против совести. Лукавый человек приходит к Господу не с покаянием, не с осознанием вины, глубокого падения и жаждой исправить свой поступок, а с многочисленными оправданиями: «Это – ошибка!», «Да, вот, я подумал: не обязательно, не важно, не страшно и т.д.». Все это уже от лукавого.

«Сеть для человека – поспешно давать обет, и после обета обдумывать» (Прит.20:25) . Человек, давший обет и только потом начавший обдумывать его, попадает в сети лукавого, потому что сатана посылает мысли, сомнения по поводу принятого решения, принятого обета и необходимости его исполнения. И человек, в чьем сердце и без того нечисто, и который, дав обет, уже сам внутри себя ищет выход из сложившегося положения, как обойти данное обещание, принимает наушничество лукавого и ловится в его сети. Потом человеку через тот же источник будут предложены и различные варианты оправдания. Хотя совесть человека будет подсказывать его духу, что это – лукавство, голос плоти, через который говорит сатана, заглушит голос совести, поэтому Екклесиаст предупреждает: «Не дозволяй устам твоим вводить в грех плоть твою, и не говори перед Ангелом Божиим: "это – ошибка!" » (Ек.5:5) . Не позволяй лукавому пользоваться твоими устами, помни, что ничто не сокрыто от Ангела Божьего и твое лукавство также. Этим лукавством ты навлекаешь на свою голову суд Божий.

Лукавством не оправдается пред Богом ни один человек. Так пытался оправдаться Адам, нарушивший завет с Богом о послушании, когда вместо покаяния он пытался оправдать свое падение: «…жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт.3:12) . Смог ли Адам оправдаться лукавством пред Богом? Нет, конечно, он был изгнан из рая за свой грех. Другой пример – это лукавство Саула, нарушившего повеление Господа об Амалике. Все, чем владел Амалик, нужно было предать заклятию, но глаз Саула прельстился добычей. Пророк Самуил обличил Саула: «Зачем же ты не послушал гласа Господа и бросился на добычу, и сделал зло пред очами Господа?» (1Цар.15:19) . Но Саул оправдывал свое поведение так: «…привели их от Амалика, так как народ пощадил лучших из овец и волов для жертвоприношения Господу, Богу твоему…» (1Цар.15:15) .

Устоял ли Саул в своем лукавстве пред Божьим Ангелом в лице Самуила? Нет. Господь все равно отверг Саула. Еще один пример – притча Иисуса Христа о талантах (денежная единица во времена Иисуса Христа), розданных рабам. Иисус указал на раба, которому был дан один талант. Тот, получив талант, закопал его в землю. Когда пришел господин, чтобы получить отчет о розданных талантах, этот лукавый и неверный раб стал оправдывать свое бездействие, свою лень и безответственность, обвиняя при этом господина: «…господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое» (Мф.25:24,25) . Оправдало ли этого раба его лукавство? Нет, он был выброшен во тьму внешнюю, где плач и скрежет зубов. Ни один человек не оправдает себя пред Господом, даже самым изощренным лукавством.

Благородный человек – это не тот, который, украшая себя, пытается казаться благородным, но тот, кто поступает благородно: «Что вышло из уст твоих, соблюдай и исполняй так, как обещал ты Господу Богу твоему добровольное приношение, о котором сказал ты устами своими» (Втор.23:23) . Обещать легко – выполнить трудно; но не обещания записываются в книгу твоих дел, а их выполнение. То обещание, которое вышло из уст человека, должно быть исполнено, и тогда он будет носить имя праведника. И прежде, чем наши обеты принимаются Господом, они проверяются. Господь испытывает каждого: насколько искренне тот обещает. Наш Господь честен и прям, нет в Нем никакого лукавства, нет в Нем никакой неправды. На сказанное Им «да» можно положиться. Его «нет» также исполнится, поэтому и нас Он учит тому же; чтобы нашим «да» и «нет» можно было бы доверять.

Если мы хотим отображать Его образ на земле, свидетельствовать о Нем пред людьми, то мы должны быть праведными и поступать честно и благородно. Нам должны верить, а мы никогда не должны лукавить, даже в малом. Если на вышедшие из наших уст слова и обеты нельзя положиться, если в окружающих нас людях зарождается сомнение в наших «да» и «нет», то под сомнение подпадет и все учение, которое мы несем людям. В таком случае, мы не являем собой Христа, потому что все, что нечестно, лукаво ; все, что является обманом, преступлением совести, предательством – это от лукавого. Тот, кто не боится преступать обеты, данные Богу, кто не стыдится и не раскаивается в том, что, обещая Богу, на другой день передумывает и отменяет данное обещание, не заслуживает доверия. Такой человек, относящийся к Богу безответственно, тем более, обманет и преступит человеческие договоры и обеты с легкостью и без зазрения совести.

Таким образом, порой, гораздо благороднее бывает не обещать, чем обещать и не выполнять: . За каждое данное и не исполненное слово дадите ответ. Не в твоей ли власти было это решение? Сделать выбор, сказать «да» или «нет», не в твоей ли власти? Например, вот лукавый поступок Анании и Сапфиры. Они хотели подражать окружающим их христианам, которые из большой любви к Богу, братьям и сестрам, продавали свои имения и все деньги приносили к ногам Апостолов для общего пользования. Христиане совершали такие жертвенные поступки в духе, а Анания и Сапфира хотели повторить их поступок по плоти, не имея той любви, что была у христиан, но, не желая отличаться от них внешне. Анания и Сапфира приняли такое же решение: продать свое имение и все деньги принести в общину. Но, дав обет и получив за имение деньги, они передумали и утаили часть суммы. Придя к Апостолам, Анания положил к их ногам только часть от всей суммы, и тут неожиданно для себя услышал от Петра такие слова: «…Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу» (Деян5:3,4) . Обличенный Святым Духом, Анания тут же пал бездыханным; та же участь постигла и его жену, пытавшуюся поддержать его лукавство. Они пострадали не из-за того, что дали мало денег, а потому, что отважились солгать Духу Святому.

Друг, не твое ли это было? Не ты ли добровольно решил заключить с Богом договор, завет или обещать что-либо Богу? Не ты ли? Как же ты отважился лгать Духу Святому? Мысль солгать Духу Святому всегда вкладывает сатана, но в человеческой власти не принять ее и соблюдать все то, что вышло из уст, и исполнять все обеты, данные Богу. А, если ты не уверен в себе, подожди, не спеши давать обеты: «Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом…» (Ек.5:1) . Но если произнес, будь честен и исполни сказанное, потому что за каждое произнесенное пред Богом слово ты будешь отвечать. Поэтому нужно заключать заветы и давать обеты обдуманно, относясь к этому с благоговением, и если сказал «да», да будет это «да», а если «нет», то «нет», а все сверх этого – от лукавого.

Что сверх того, то от лукавого
см. Да - да, нет - нет; что сверх того, то от лукавого .

Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. - М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .

Смотреть что такое "Что сверх того, то от лукавого" в других словарях:

Из Библии. В Евангелии от Матфея (гл. 5, ст. 37) Иисус говорит своим слушателям о ненужности клятв и божбы: «Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а чту сверх этого, ту от лукавого». Употребляется: как призыв к четкому и ясному заявлению… …

От лукавого - что. Книжн. Ирон. Лишнее, ненужное; могущее принести вред (о мыслях, поступках и т. п.). Нередко один литератор воюет до большой крови с другим только по принципу: мне не нравится, как он пишет, значит, это ересь, значит, это от лукавого, значит … Фразеологический словарь русского литературного языка

Из Библии. В Новом Завете (Евангелие от Матфея, гл. 5, ст. 37) говорится, что Иисус Христос запретил своим последователям клясться, как они привыкли, небом, землею, своей головою. Он сказал: «Но да будет слово ваше: «да, да»; «нет, нет»; а что… … Словарь крылатых слов и выражений

От лукавого - крыл. сл. Выражение из Евангелия (Матф. 5. 37). Иисус, запретив клясться небом, землею, головою клянущегося, сказал: «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх того, то от «лукавого», то есть от дьявола. Выражение «от лукавого»… … Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ И МЕДИЦИНА - ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ И МЕДИЦИНА. Вопрос о применении Д. метода в медицине и биологии, несмотря на все его огромное принципиальное и практическое значение, отнюдь не является достаточно разработанным. Лишь в самые последние годы стали… … Большая медицинская энциклопедия

Один из осн. законов диалектики, выражающий источник самодвижения и развития явлений природы и со циально историч. действительности, выступающий и как всеобщий закон познания. Закон Е. и б. п. в системе материалистич. диалектики занимает… … Философская энциклопедия

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем… Блаженны миротворцы… Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.… …

Торжественное обращение к Всемогущему Богу, верному и нелицемерному Свидетелю того, что утверждается или отрицается. Клятва у Евреев была прямая и непрямая. Непосредственное обращение к Богу, как к Верховному Свидетелю, было дозволено Законом… … Библия. Ветхий и Новый заветы. Синодальный перевод. Библейская энциклопедия арх. Никифора.

Ради бога, не говорите «да», пока я не кончу говорить! Даррил Занук Я говорю вам свое окончательное «может быть». Сэмюэл Голдвин Нет, нет и еще раз да! Я отвечу вам в двух словах: Не Возможно. Сэмюэл Голдвин Половина наших неприятностей вызвана… … Сводная энциклопедия афоризмов

Рембрандт, 1624 г. Изгнание Иисусом торгующих из Храма Евангельские заповеди, Заповеди Христовы … Википедия

Сказал Господь: еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого. Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.

В этих словах Христа – раскрытие третьей заповеди: «Не употребляй имени Господа твоего напрасно». Именно это означает «не преступай клятвы». Ложная клятва – нечестие по отношению к Богу и неправда по отношению к человеку. Ложно клянущийся как бы говорит: «Господи, помоги мне», а сам желает, чтобы Господь ни за что не помог ему, поскольку дает лживую клятву. Это не означает, что всякая клятва – грех. В относительно недавние времена клятва в судах, военная присяга, приносимая с верой в Бога, означала, что люди воздают имени Божию подобающую ему честь. Они обращаются к высшей правде, к высшему знанию, к высшему суду – для устроения по справедливости земной человеческой жизни.

Что имеет в виду Христос, говоря: «Не клянись вовсе»? Прежде всего, ненужное употребление имени Божия в обыденном разговоре – признак безблагодатного, не знающего страха Божия, сердца. И мы должны избегать клятвенных обещаний в делах, которые не зависят от одного нашего произволения. Безумие призывать в свидетели нашей правды небо – это все равно, что клясться Самим Богом. «Не клянись ни землей, – говорит Христос, – потому что это тоже было бы клятвой ее Творцом и Владыкой; ни Иерусалимом – потому что его освящает Царь царствующих и Господь господствующих; ни головою твоею – потому что она принадлежит более Богу, чем тебе, со всеми ее дарованиями, и ты не можешь ни одного волоса сделать белым или черным». «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого». От лукавого, от лжи, которая есть во всех людях, подвластных ему, ибо «всяк человек ложь». Ваше слово должно быть значимо само по себе: «да», если это действительно да, и «нет», если это действительно нет. Святость и правдивость ваша да будет известна всем человекам. Христос зовет к подлинности наших слов. Мы знаем, как мало прямоты и простоты в человеческих отношениях, искаженных изнутри двусмысленной сложностью, подменами, хитростью, лукавством, саморекламой. Господь не создает новой морали. Он ничего не упраздняет. Он раскрывает глубину того, что является подлинной человечностью. Но приобщиться ей по-настоящему могут только те, кто приходит ко Христу – истинному Богу и совершенному Человеку.

«Вы слышали, что сказано, – говорит Христос, – око за око и зуб за зуб». Этот ветхозаветный закон возмездия в свое время очень сильно ограничивал инстинкт мести, столь естественный для падшего человека. Но и его, пройдя через две тысячи лет христианства, человечество, казалось бы, давно уже должно было оставить позади. Увы, если бы сегодня оно оставалось хотя бы на уровне Ветхого Завета! Не надо искать примеры, углубляясь в историю. Сколько городов Югославии и Ирака на наших глазах было подвергнуто бомбардировкам в качестве «репрессивных мер» со стороны государств, по-прежнему именующих себя христианскими. Термины «эскалация военных действий», политика «с позиции силы» и нанесение «превентивного удара» постоянно звучат в западных СМИ. И мало кто замечает, что у этих постхристиан срабатывает тот же древний, доветхозаветный дикий инстинкт.

Что же означают слова Христа: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»? Евангелие не дает никогда готовых нравственных рецептов. Речь идет скорее о духе, чем о правилах. Сам Христос, когда Его ударил слуга первосвященника, не подставил другую щеку. Он ответил твердо и с достоинством: «Что ты бьешь Меня?» (Ин. 18, 23 ). И никто не имеет права, ссылаясь на эти слова Господа, покрывать несправедливость. Христос не предлагает здесь юридического закона, который можно было бы применять по отношению к гражданскому обществу. Это означало бы выпрашивание милости у торжествующего зла, поощрение насилия, ограждение безнаказанности преступников. Христос не отменяет закон возмездия – там, где правители должны употреблять меч правды для устрашения злодеев и защиты обиженных. И в гражданских судах этот закон должен по-прежнему быть мерилом для наказания преступников. Разумеется, Христос не может освящать беззаконие требованием от слабых безропотно уступать насилию.

Бывают обстоятельства, когда подлинные христиане должны сражаться. Покоряться неправде и несправедливости, в особенности, когда жертвой их являются другие, – абсолютно противоположно духу Христову. Господь говорит о прощении личных грехов и о том, чтобы в гражданских судах никто не требовал большего наказания, чем это необходимо для общественного блага. Христиане не должны быть мстительными. Закон правды у нас не может быть отделен от закона любви. Зло не побеждается, когда мы отвечаем на него таким же злом. Когда воздают злом за зло, с неизбежностью вступают в ничем не разрываемый адский круг. А когда, по милости Божией, мы прощаем личные обиды, зло становится внешним по отношению к нам. Когда же не прощаем, зло одерживает еще одну победу – оно входит в нас. Христос хочет открыть человечеству иной путь: победить зло добром, ответить на ненависть любовью.

Что значит подставить другую щеку? У святых отцов есть два толкования. Согласно первому, одна щека – наш ближний. Когда ему наносят обиду, мы должны быть готовы подставить другую щеку – себя – жизнь свою не пожалеть ради него. А когда нам наносят личную обиду, мы должны подставить другую щеку – смирение и твердость любви Христовой. Наш Господь ради нас принял заушения. Тем, кто захотел неправедно судиться с Ним, Он отдал и верхнюю, и нижнюю одежду. И взошел на Крест, обнаженный от Небесной славы. И Он прошел не одно, а два поприща по дороге к Голгофе, чтобы принять Крестную смерть не в ненависти, а в любви ко всему роду человеческому.

Итак, что означает лишнее против слов: “да ” и “нет ”? Это означает клятву, а не клятвопреступление. Всякому известно, и никому нет нужды доказывать, что клятвопреступление происходит от неприязни, и не только излишнее дело, но и богопротивное, а клятва есть дело излишнее и без нужды прибавляемое. Итак, скажешь, клятва была от лукавого? А если она от лукавого, то почему позволена была законом? То же самое ты можешь, однако, сказать и о жене: на каком основании ныне почитается любодеянием то, что прежде было позволительно? Что же на это можно сказать? То, что тогда многое сказано было из снисхождения к приемлющим закон. Ведь и чтить Бога туком жертв столь же недостойно Его, как недостойно и философа - пустословить. Ныне, когда добродетели возросли, отпущение жены вменяется в прелюбодеяние, и клятва признается от неприязни. А если бы законы касательно развода и клятвы с начала были законами дьявола, то они не были бы столько полезны и действительны. С другой стороны, если бы не предшествовали эти законы, то не так бы легко было принято и Христово учение о них. Итак, ныне, когда нужда в этих законах миновала, не ищи уже в них силы. Они нужны были при тогдашних обстоятельствах; впрочем, ежели угодно, нужны и ныне. И ныне показывается их сила, и особенно тем самым, что они лишаются у нас своего значения. То, что они ныне представляются таковыми, служит для них величайшею похвалою. Они, конечно, не показались бы нам таковыми, если бы не воспитали нас надлежащим образом, и не сделали способными к принятию высших законов. Сосцы, когда исполнят свое дело и младенец сделается способным вкушать более совершенную пищу, делаются уже бесполезными. И родители, которые прежде почитали сосцы необходимыми для своего младенца, делают их предметом шуток; а многие не только шутят, но и намазывают их каким-нибудь горьким веществом, чтобы, если словами не могут отучить от них младенца, то уже самым делом уничтожить в нем расположение к сосцам.

Так и Христос, когда сказал, что клятва происходит от неприязни, то сказал не потому, будто древний закон произошел от дьявола, но чтобы сильнее отвлечь слушателей от древнего несовершенства. Так Он говорил Своим ученикам. А что касается до бесчувственных иудеев, нераскаянно пребывающих в своем прежнем нечестии, то страхом пленения, как бы некоторою горечью, окружив их город (Иерусалим), Он сделал его для них недоступным. Но так как и это не могло обуздать их, и они опять, подобно детям стремящимся к сосцам, желали видеть этот город, то Бог, наконец, сокрыл его от очей их, разрушив его, и большинство из них удалив от него, подобно как удаляют тельцов от матерей их, чтобы со временем заставить их отстать от прежней привычки к материнскому молоку. Если бы древний закон был от дьявола, он не отвлекал бы от идолослужения, но напротив приводил бы и повергал бы в него, потому что этого желал дьявол. Но мы видим, что древний закон производил противное. И самая клятва в Ветхом завете потому узаконена, чтобы не клялись идолами. Клянитесь, говорит пророк, истинным Богом (Иер. 4:2) . Итак, древний закон о клятве доставил людям не малое, но весьма великое благо. Назначение его состояло в том, чтобы они перешли к твердой пище. Так значит, скажешь ты, клятва не от злого? - Нет! и весьма даже от злого; но только ныне, когда открыта нам самая высокая мудрость, а не тогда. Но как может быть, скажешь ты, одно и то же то хорошим, то не хорошим? А я наоборот скажу: как одно и то же не может быть хорошим и не хорошим, когда это неопровержимо доказывают все дела, искусства, плоды и все прочее? Смотри, как это возможно, прежде всего, в отношении к нам самим. Например: быть носиму на руках в первом возрасте хорошо, а после вредно. Питаться разжеванною пищею в младенчестве хорошо, а после - отвратительно. Питаться молоком и прибегать к сосцам в начале полезно и спасительно, а после вредно и опасно. Видишь ли, как одно и то же, смотря по времени, хорошо, а после представляется не таковым? Носить детскую одежду отроку хорошо, а мужу неприлично. Хочешь ли знать и с противной стороны, как то, что мужу прилично, отроку неприлично? Одень отрока в одежду человека возрастного, - будет и смешно, и опасно для него ходить, потому что он часто будет запутываться. Поручи ему производство гражданских дел, поручи торговлю, заставь сеять и жать, - опять будет очень смешно. И что я говорю об этом? Само убийство, всеми признаваемое за изобретение лукавого, будучи совершено в приличное время, сделало Финееса, учинившего его, достойным степени священнической (Числ. 25) . А что убийство есть дело дьявола, то послушай, что говорит сам Спаситель: “Вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала” (Ин. 8:41,44) .

Но Финеес был человекоубийца, и – “[это] вменено ему в праведность” , говорит Писание (Пс. 105:31) . А Авраам был не только человекоубийцею, но, что еще хуже, детоубийцею, - и тем самым больше всего благоугодил Богу. Равным образом и Петр учинил двойное убийство, и однако, это было делом духовным (Деян. 5:1) . Итак, не станем просто судить о делах, но будем тщательно вникать во время, причину, намерение, в различие лиц и во все другие обстоятельства, - иначе нельзя дойти и до истины. И если хотим достигнуть царствия, то должны стараться доказать что-нибудь большее против ветхозаветных заповедей, а иначе нельзя получить небесных благ. Если мы достигнем только в меру возраста ветхозаветных, то будем стоять вне врат царствия: “Если праведность ваша не превзойдет праведности , - говорит Господь, - книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное” (Мф. 5:20) . И однако, есть люди, которые, и при такой угрозе, не только не превосходят древней правды, но даже и ее не имеют. Они не только не избегают клятв, но и преступают их; не только не остерегаются любострастного взгляда, но совершают и само гнусное действие и безумно попирают все прочие заповеди, дожидаясь только одного дня мучения, чтобы понести тогда жесточайшее наказание за свои преступления. Такова только и может быть участь тех, которые окончили жизнь свою в нечестии. Им нужно оставить всякие надежды на спасение и не ждать ничего, кроме наказания, потому что только находящиеся еще здесь удобно могут и вступить в борьбу, и победить, и увенчаться.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Свт. Григорий Палама

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Зачем же это повторение (слово «да» и «нет» )? – Для того, чтобы в отношении того, что нами говорится «да» или «нет» – было соответствие дел, ибо тогда, когда это соответствие на лицо, тогда, действительно, «да» бывает «да» , и «нет» – «нет» , т.е. «да, да» и «нет, нет» . Если же этого нет: то «да» станет – «нет», и «нет» – «да»; что ясно, что происходит от диавола, ибо когда он говорит ложь, он говорит от своего, и не стоит в истине. Но таким образом Христос умерил и сдержал все то, что говорится и делается нами, умеренностью ограничив нашу жизнь ради истины, праведности, целомудрия и беззлобия.

Омилия 22. На Вознесение Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.

Блж. Иероним Стридонский

Блаж. Феофилакт Болгарский

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет

Чтобы ты не сказал: но как мне поверят? - Он говорит: поверят, если всегда будешь говорить правду и никогда не станешь клясться, ибо никто так не теряет доверия, как тот, кто тотчас клянется.

а что сверх этого, то от лукаваго

Клятва, кроме: ей и ни , излишня и есть дело дьявола. Но ты спросишь: разве и закон Моисеев, повелевая клясться, был худ? Узнай, что в то время клятва не составляла худого дела; но после Христа она - дело худое, подобно тому, как обрезываться и вообще иудействовать. Ведь и сосать грудь прилично младенцу, но не прилично мужу.

Толкование на Евангелие от Матфея.

Евфимий Зигабен

Буди же слово ваше: ей, ей: ни, ни: лишше же сею от неприязни есть

Пусть будет, говорит, словом вашим, когда вы утверждаете, – ей , и когда отрицаете, – ни . Этим только и пользуйтесь для утверждения вместо клятв и ничем другим больше: ей и ни . А что сверх этого присоединяется, называет клятвою. Но если клятва от дьявола, то почему ее допускал древний Закон? Потому что и приношение в жертву животных было от лукавого и соприкасалось с идолослужением, но, однако, Закон допустил это по мудрому Домостроительству ради слабости евреев. Так как они были прожорливы, то любили идоложертвенное, а так как были недоверчивы, то любили клятвы. Посему, чтобы впоследствии они не приносили жертв идолам, и не клялись идолами, Закон допустил и приносить жертвы, и клясться, и другое подобное, – но все это направил к Богу. Но в свое время все это должно быть отменено более высоким законодательством. Так как питаться молоком для детей полезно, а для мужей – не нужно, – поэтому детям мы это позволяем, а взрослых отклоняем и удерживаем от этого. Что же нужно делать, если кто-либо требует клятвы и принуждает к ней? Страх Божий пусть будет тебе необходимее такой необходимости и предпочитай скорее все терпеть, чем нарушить заповедь Божию. И при всякой заповеди часто встретятся тебе насилие и опасность; и если везде ты не сочтешь более необходимою заповедь Божию, то все они останутся у тебя пустыми и неисполненными. Впоследствии сказал Господь: Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают е (Мф. 11, 12) .

Толкование Евангелия от Матфея.

Еп. Михаил (Лузин)

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Да, да; нет, нет . Простое утверждение или отрицание сказанного или сделанного; это не значит, что христианин всегда должен употреблять вместо клятвы именно эти слова; а значит только то, что он должен просто и прямо утверждать истину или отрицать ложь, говорить правду и не говорить неправды (Феофилакт).

Сверх этого . Всякое усиленное посредством какой-либо божбы заверение - от лукавого: от зла, от неправды; так как виновник всякого зла есть диавол, то - от диавола (Златоуст, Феофилакт, Евфимий Зигабен). Запрещая клясться вовсе, Спаситель, очевидно, не разумеет клятвы законной, необходимой в общественной (какова присяга) и частной жизни клятвы именем Божиим. Сам Он утвердил клятву на суде, когда на слова первосвященника: Заклинаю Тебя Богом живым, - отвечал: Ты сказал, так как у евреев обыкновенно суд произносил клятвенную формулу, а обвиняемый усвоял ее себе словами: Аминь, да будет так, ты сказал (Мф. 26:63-64) . Апостол Павел призывает Бога во свидетельство истины своих слов, что есть, очевидно, та же клятва (Рим. 1:9; Рим. 9:1 ; 2 Кор. 1:23 ; 2 Кор. 2:17 ; Гал. 1:20 ; Флп. 1:8 ; 1 Фес. 2:5 ; Евр. 6:16) . Клятвы были предписаны Законом Моисеевым, но Господь не отменил этих клятв (Исх. 22:11 ; Лев. 5:1 ; Чис. 5:19 ; Втор. 39:12-14). Отменяются клятвы пустые, фарисейски-лицемерные и легкомысленные.

Толковое Евангелие.

Лопухин А.П.

Троицкие листки

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Итак, в ваших обычных житейских делах вовсе никогда не клянитесь, говорите всегда только одну чистую правду;Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого , всякая легкомысленная божба, всякие вымышленные фарисеями клятвы, то уже от лукавого ; даже и та клятва, о которой Бог прямо заповедал через Моисея: именем Моим клянись , и эта клятва, произносимая с благоговением, как молитва, допущена только из-за лукавства человеческого, только потому, что существуют на земле ложь и обман, и пока они существуют, дотоле и клятва эта будет необходима для людей, чтобы пресекать путь лжи и греху. Так понимали слово Христово - не клянись вовсе - и святые отцы. Так, святитель Иоанн Златоуст говорит: «Кто живет так, как повелел Иисус Христос, того все уважают и никто не принуждает к клятве. Страшное дело: слуга не смеет назвать господина своего по имени без нужды и уважения, а мы имя Господа Ангелов произносим с такой небрежностью! Христос так щадит нас, что запрещает нам клясться даже собственной головой, а мы до того не щадим славы Господа, что всюду влечем Его! Ты - червь, земля, пепел, дым - влечешь к поручительству Владыку своего и принуждаешь Его быть поручителем!.. Какая дерзость! Если бы ты никогда не лгал, то лишь только сделал бы знак, и тебе поверили бы больше, нежели тем, которые произносят тысячи клятв». Но в особенно важных случаях и святые Божии не чуждались клятвы. Вот, например, как выражался преподобный Ефрем Сирин в своем предсмертном завещании: «Я, Ефрем, умираю и пишу завещание… Клянусь Снисходившим на гору Синайскую и Вещавшим из камня, клянусь устами Возопившего Элой и Приведшим чрез то в содрогание всю тварь; клянусь Тем, Кто продан был Иудой и биен в Иерусалиме; клянусь могуществом Заушенного по ланите и величием Приявшего заплевание, - что не отделялся я от Церкви«… Клялись Богом святые мученики Иамвлих и Аполлоний, клялись преподобные Зосима, Павел Препростой и другие. Клятва употреблялась на Вселенских Соборах (V и VI); она заповедуется православным христианам в случаях важных и необходимых, когда требует этого законная власть, причем ее должно произносить с благоговением и твердым намерением отнюдь не изменять ей…

Троицкие листки. №801-1050.

Митр. Иларион (Алфеев)

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого

Как понимать изречение Иисуса: Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого ? Оно может относится к клятве, но может иметь и самостоятельное значение. Очень вероятно, что частица δε («но »), при помощи которой оно скреплено с предыдущими словами, касающимися клятвы, служит переходом к следующей теме, как часто это бывает в речениях Иисуса. В этом случае данное изречение следует понимать как напоминание об ответственности человека за свои слова, запрет на ложь, при которой одно у человека на уме или в сердце, другое на языке.

Прямой запрет на ложь содержится уже в Ветхом Завете: …Не лгите и не обманывайте друг друга (Лев. 19:11) . Девятой заповедью Моисеевой запрещается произносить ложное свидетельство на ближнего (Исх. 20:16 ; Втор. 5:20) . Истина имеет Божественный источник, а ложь - от диавола. В диалогах Иисуса с иудеями Бог противопоставляется диаволу, а истина - лжи, отцом которой является диавол: он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин. 8:44) .

В этом смысле следует понимать и заключительную часть изречения Иисуса: а что сверх того, то от лукавого . Слово «лукавый » в славянском и русском переводе Евангелия используется для передачи греческого πονηρος, означающего «злой», «дурной», и применяется по отношению к диаволу. Диавол действует через ложь, обольщая людей ложными обещаниями и надеждами (Быт. 3:13) . Человек не должен уподобляться диаволу, используя ложь в своей речи или воспринимая ложь как средство к достижению тех или иных целей.

Рассматриваемые слова из Нагорной проповеди нельзя воспринимать как безоговорочный запрет на ложь при каких бы то ни было обстоятельствах. Иисус указывает на главный принцип, которым человек должен руководствоваться в жизни: его слово не должно расходиться с мыслью или делом. Недопустима ложь как жизненная установка. Если человек говорит «да», это должно означать «да», «нет» должно означать «нет». Это касается в том числе и выполнения человеком клятв и обещаний.

Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга II.

Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а что сверх того, то от лукавого.
(Мф.5,37)

Разве так должно исповедоваться? Мало прийти и сказать: «Я грешен», надо осознать отдельно каждое свое противозаконное действие или слово, или мысль, осознать греховность этого, сожалеть искренно, и, раскаявшись нелицемерно, сказать священнику; и тогда лишь отпущенный грех – развязан.
Арх. Иоанн Сан-Францисский

Исповедь существует в тех условиях, в каких существует Церковь, и развивается вместе с церковным сознанием. Во многих местах, в том числе и во многих храмах Москвы, до сих пор существует практика общей исповеди, хотя об этом очень много говорится, и даже Патриарх выступает против подобной формы исповеди.

Для истории Церкви общая исповедь – явление неизвестное. Она вошла в церковный обиход и даже в церковную традицию, как традиция ложная: как существует, например, ложная традиция редко причащаться, так существует и ложная традиция общей исповеди.

Говоря об общей исповеди, мы вспоминаем наши многолюдные храмы в тот период, когда не хватало ни храмов, ни священников. В большие праздники в церковь приходило так много людей, что невозможно было успеть всех поисповедовать, и совершалось некое действие, которое стали называть общей исповедью. Обычно выходил священник в епитрахили с крестом и с Евангелием и ко всем людям, которые пришли в храм, чтобы причаститься Святых Христовых Таин, обращался с проповедью, касающейся Таинства Покаяния. Он рассказывал людям о том, что такое исповедь, какие люди грешные, о том, что всем надо каяться, потому что без покаяния никто не может спастись и войти в Царствие Небесное, а потом говорил такие слова: «Сейчас я вам буду перечислять грехи, а вы все внутри себя кайтесь в них и говорите: грешен или грешна». И священник начинал читать длинный-длинный список грехов, начиная от первой заповеди и кончая последней. И все люди повторяли вслед за священником слова покаяния в перечисленных грехах. После этого священник покрывал всех епитрахилью, люди целовали крест и Евангелие и шли причащаться.

Такую форму исповеди приписывают святому Иоанну Кронштадтскому, называя его родоначальником общей исповеди. Действительно, святой праведный Иоанн Кронштадтский, своим пламенным словом побуждал людей к покаянию. К нему на службу в кронштадтский Андреевский собор собиралось по пять-семь тысяч человек. В храме просто страшно было находиться: настолько глубоко проникало его слово, настолько реально было чувство покаяния, что люди не могли сдержаться, вставали на колени, громко выкрикивали свои грехи, плакали, умоляли Бога о пощаде. Даже местные воры пользовались этим и во время общей исповеди проникали в собор и срезали кошельки у людей, которые ничего не замечали в момент своего глубочайшего покаяния. Это совершенно не было похоже на то, что под видом Таинства происходит в наших храмах.

Исповедь продолжалась несколько часов. Совершалось настоящее покаяние, очищение и изменение жизни, потому что люди видели присутствие святого, и его личная святость передавалась всем. После этого они причащались из его рук. На такое был способен только святой Иоанн Кронштадтский.

Позднее общая исповедь вошла в наши храмы во времена гонений и войны. Священники находились в лагерях, и чтобы добраться до действующих храмов, которые были, в основном, маленькими, кладбищенскими, людям приходилось преодолевать огромные расстояния. Попасть на службу они могли, может быть, только несколько раз в год, скажем, на Крещение или на Пасху. И вот они собирались в храме, а там один старенький священник, который только что вышел из лагерей, который едва стоял ногах и был не в силах исповедывать большое количество людей. И тогда стали прибегать к общим исповедям. Время было такое тяжелое – время гонения на Церковь, и люди, которые жили тогда со Христом, конечно, переживали исповедь немного иначе, чем переживаем сейчас мы с вами. В те годы подобная практика имела свое оправдание.

После войны храмы стали открываться, но священства было очень мало. Об этом сейчас почти никто не говорит, эта страничка почему-то закрыта для тех, кто описывает жизнь Церкви, а ведь очень много священников, которые служили после войны, были обновленцами. Церковь по милосердию своему приняла их после принесения покаяния и клятвы верности Церкви, часто формальных, и они относились к уставу и Таинствам Церкви крайне небрежно и вольнодумно. Уполномоченным по делам религии это было очень выгодно.

А затем наступил период новых гонений на Церковь, когда Хрущев похвастался, что скоро покажет по телевизору последнего попа. Некоторые из обновленцев-священников публично отрекались от веры. Огромное количество храмов, открытых после войны, было закрыто и разрушено. Мне рассказывал мой духовник, как он служил в одном московском храме, очень богатом в те времена, который никогда не закрывался, и где священником был бывший обновленец. Совершив Евхаристию он не потреблял Святые Дары, а выливал их в умывальник. Много таких рассказов я знаю, например, про батюшку, который любил в алтаре пить чай и есть пирожки с мясом.

Из-за такого же ложного, равнодушного отношения укоренилась и общая исповедь. Приходили люди в храмы, которых и в это время было мало, а их там никто не слушал, священник бормотал слова общей исповеди, накрывал епитрахилью, люди шли к Чаше. Так традиции причастия и исповеди были заложены священниками – бывшими обновленцами, которые после войны нанесли серьезный урон церковному благочестию и вообще жизни Церкви.

Мое глубокое убеждение, что общая исповедь не является Таинством. Если кто-то в этой исповеди и получает отпущение и разрешение грехов, то оно ничем не отличается от того покаяния, которое человек может принести наедине с Богом в своей келье.

Мы говорили, что в Исповеди, как Таинстве, важно не только покаяние человека перед Богом, но и свидетельство Церкви о его покаянии, поэтому разрешительные молитвы и покрывание епитрахилью при общей исповеди не имеют никакого сакрального значения. О чем же ты, священник, будешь с епитрахилью свидетельствовать, если не знаешь этих людей: ни глубины их покаяния, ни грехов, ни духовной жизни, ни плодов? Поэтому тут нет исповеди, Таинства нет. Есть призыв к самоукорению, есть призыв к тому, чтобы человек видел свои грехи, даже есть призыв к покаянию, а вот свидетельства о покаянии здесь нет. Священник не может свидетельствовать за этих людей перед Богом, от имени Бога простить и разрешить их грехи, потому что не знает, кто к нему сейчас подходит, с каким грехом, что на душе у этого человека. Конечно, иногда священник говорит: «Те из вас, кто совершали убийства, прелюбодеяния и аборты, к причастию не подходите, а найдите время отдельно покаяться». Но ведь не только это может отлучить человека от общения с Богом. А если человек не примерен? Есть такие вещи, которые необходимо высказать, а священнику выслушать и дать им определенную оценку, иначе в этой исповеди вообще нет смысла.

Если уж допускаешь человека до Причастия, не выслушав, так допускай по мере совести каждого. Скажи: «Вы можете причащаться сегодня, но исповеди не было. Если вы с сокрушенным сердцем приступаете ко Причастию, и ваша совесть не обличает вас, причащайтесь». Но не надо формальной исповеди.

Общая исповедь искажает духовную жизнь людей, приучает их к формализму, не дает возможности покаяться. Подходит человек на исповедь и говорит: «Во всем грешен». А когда спрашиваешь: «В чем?» – оказывается, он и сам не знает. Мне приходилось служить в провинциальных храмах, где люди всю жизнь ходили в церковь, но были только на общих исповедях, и оказывается, что им нечего сказать о себе: они не знают своих грехов, никогда в себя не заглядывали и просто ждут, что священник им что-то скажет, а они радостно ответят: «Грешен». Прожили люди всю жизнь, ходили в церковь и так ни разу и не покаялись...

Не разрешительной молитвой прощаются грехи. Кто-то из святых говорил, что бывает так: священник читает молитву: «Прощаю и разрешаю…», а Христос, который невидимо стоит, приемля исповедание, говорит: « А Я не прощаю и не разрешаю».

Исповедоваться лучше гласно. Для самого человека полезнее вслух произносить свои грехи, словесно отказываться от них. Хотя Таинство все-таки зависит от внутреннего состояния человека.Можно просто подать записку и по внутреннему своему состоянию быть в этот момент совершенно адекватным написанным словам.А некоторые исповеди необходимо записать подробно. Например, подготовка к кардинальной исповеди требует очень внимательной проверки своей совести. Надо помолиться, сосредоточиться, вспомнить всю свою жизнь и провести достаточно долгое время в размышлениях над самим собой. В этом трудном деле именно письменная исповедь помогает докопаться до причины греха и описать правильно, может быть даже кратко, для самого себя, свое состояние. Это приводит человека в очень правильное внутреннее духовное расположение.

Письменные исповеди могут быть уместны и даже полезны для человека, который только-только начинает свой покаянный путь, когда есть желание ничего не забыть, – необходим план построения своей исповеди. А некоторые грехи просто тяжело высказывать вслух священнику, особенно для начинающего.

Иногда духовники просят записывать очень подробно в течение дня свои состояния, а потом приносить их на исповедь. Но это больше связано с монастырской исповедью, с откровением помыслов послушника своему духовнику.

Но когда письменную исповедь составляют люди, которые давно и часто исповедуются, это может стать серьезным препятствием для полноценной исповеди. Человек привычно заполняет бумажку перечислением своих повседневных грехов, как квитанцию в химчистку, и в этом действии уже есть что-то не внутреннее, но внешнее.

Священнику это бывает удобно, особенно при большом количестве исповедующихся, когда к нему стоит длинная очередь и нет возможности поговорить с каждым человеком. Конечно, легко взять в руки бумажку, пробежать ее глазами, и разорвав, прочитать разрешительную молитву, оставляя само таинство встречи с Богом и сердечное покаяние на совести кающегося. Но понятно ли ему, что происходит с человеком? А в конце концов это очень часто приводит к привычке исповедоваться формально, чего быть ни в коем случае не должно. Поэтому для человека, который уже достаточно воцерковился и часто исповедуется, конечно, лучше не писать, а рассказывать о себе священнику. В рассказе о себе всегда присутствует живое участие совести. Желание высказаться и тяжесть этого помогают что-то потом поменять в своей жизни. И конечно, когда священник слышит живое слово покаяния, его сердце молитвенно отзывается на это слово. В этот момент он чувствует душу кающегося и может помочь и советом, и молитвой.

Достигаешь момента, когда так ясно становится, что понимать-то, в сущности, нечего, что все «сложности» («он такой сложный человек, его нужно понять…») суть сложности мнимые. Все это туман, разводимый нами, чтобы не оказаться лицом к лицу с одной реальностью – греха. Грешник может верить. «Трудности», «сложности», «проблемы» – пошлейшие алиби самодовольного себялюбца.

Грешник кается и обращается. Лжедуховный обречен на погибель.
Протопресв. Александр Шмеман

Время, отведенное для исповеди, это Божье время. Готовясь к Таинству покаяния человек должен думать, прежде всего, о том, чтобы предстать перед Богом таким, какой он есть. Мы обязаны донести свое покаяние до Бога во всей полноте, не искушаться на большую очередь, не комкать исповедь, не стараться говорить быстро.

Ожидая исповеди можно либо еще раз обдумывать свою жизнь, либо читать Евангелие, а лучше всего читать правило к Причастию. Я помню, что в юности эти длинные очереди меня ужасно тяготили, я от них очень уставал. Но потом я изобрел очень хороший способ: пока идет очередь, читать правило к Причастию. Если это войдет в обиход, прихожане не будут думать о том, торопиться им на исповеди или не торопиться, они будут заняты хорошим молитвенным делом.

А для священника, который стоит на исповеди, это крест, который он сам на себя взял. Люди, пришедшие к нему, это те, кого ему Господь послал. Священник может быть в этот момент уставшим, невнимательным, не следует обращать на это внимания и обижаться на него.

Намного важнее понять, как правильно исповедоваться, чтобы не превратить Таинство Покаяния в сеанс психотерапии, во время которого можно просто облегчить душу или, как говорят, «разгрузиться». Ведь в таком случае священник предстанет не как свидетель покаяния, кем он, собственно, призван быть, а как психотерапевт, которого можно нагрузить своими проблемами, а потом успокоено отойти и жить дальше как ни в чем не бывало.

Избежать этого не всегда просто. Вместо собственно исповеди и покаяния в грехе человек начинает описывать свое состояние, рассказывать, когда ему плохо и где тревожно, как он реагирует на события своей жизни. Самой исповеди здесь может быть немного, а описания своих переживаний – предостаточно. Человек может даже испытывать в этот момент очень глубокие угрызения совести, даже бичевать себя и всячески обнажать, получая при этом от такого «самоедства» внутреннее удовлетворение и облегчение.

Обычно, это происходит с людьми гордыми, с болезненной подозрительностью относящимися ко всему окружающему. Свойственная им тенденция к самоедству не имеет никакого отношения к покаянию. Это нездоровое явление, которое надо стараться изживать. Чем проще человек, тем, как правило, действеннее и глубже его исповедь. И наоборот, чем рефлексивнее и запутаннее его внутренний мир, тем чаще исповедь превращается в беспочвенное кружение на одном месте. Такая рефлексия часто бывает следствием тщеславия, нежелания духовного труда, а иногда и проявлением психического заболевания.

Превращение Таинства исповеди в психоаналитическую беседу – это, конечно, очень большая проблема современных исповедей и крест для духовников. Люди, склонные к подобной рефлексии, чаще всего путешествуют по приходам, задерживаясь у одного священника до тех пор, пока у того хватает терпения. С этими несчастными очень тяжело общаться, выводить их из такого состояния крайне неудобно, потому что сказать свое мнение прямо, значит – страшно их обидеть, лишить почвы под ногами. Ведь по-другому они жить не привыкли. Священник должен быть очень мужественным и хорошо знать этого человека, чтобы с одной стороны отрезвить его, а с другой, не отпугнуть его от себя.

Очень часто человек задает себе вопрос, насколько подробно нужно описывать и сам грех, и обстоятельства, в которых он был совершен. Об обстоятельствах жизни, которые обычно приводят на исповеди, как некое оправдание и смягчение своей вины, говорить имеет смысл только тогда, когда об этом спрашивают, но минимально себя оправдывая и стараясь высказать их достаточно бесстрастно. Но если священник спрашивает об обстоятельствах, утаивать ничего не следует. И ложный стыд перед духовником, и боязнь кого-то втянуть в эту историю и подвести других людей не должны смущать сердце человека, потому что священник обязан все это сохранить в тайне. Во время Таинства исповеди он должен найти в себе силы не поддаваться гневу или осуждению по отношению к людям, которые явились соучастниками греха или его свидетелями. Хотя такое бывает, мы все люди грешные Но постоянно хранить себя от подобных состояний и после исповеди иметь ко всем людям ровное отношение – это обязанность священника.

Рассуждать о себе, конечно, надо. Святые отцы говорят именно о такой глубокой исповеди помыслов, мыслей и состояний. Человек должен исповедовать не только свои грехи, но и достаточно глубоко заглянуть в себя и увидеть не только греховные поступки, но и их корни. Но такая исповедь – всегда плод трезвенного отношения к себе. Разница между самокопанием и внимательным анализом своих грехов вот в чем: в первом случае человек всегда пытается переложить ответственность за свою жизнь либо на священника, либо на обстоятельства, либо на других людей. А во втором случае человек берет ответственность только на себя, и его исповедь – это всегда плод духовного труда, желания исцеления и решимости бороться с грехом.

В исповеди слабая память – не оправдание; забывчивость – от невнимания, несерьезности, черствости, нечувствительности к греху. Грех, тяготящий совесть, не забудется.
Священник Александр Ельчанинов

Иногда люди, которые обладают хорошей памятью, жалуются на то, что они забывают грехи. Бывает и так, что человек, который, как ему казалось, подробно исповедался, вдруг начинает вспоминать грехи прямо перед Чашей. Это смущает сердца многих и даже заставляет иногда со страхом от Чаши отойти. Насколько серьезно стоит беспокоится из-за этой забывчивости? По своему опыту я знаю, что забываются именно те грехи, в которых человек успел себя оправдать. Мне кажется, это является основной причиной забвения грехов.

Можно ли совсем не беспокоиться из-за забывчивости? Конечно, нет. О своих грехах надо помнить и сокрушаться. Забвение своих грехов – это тоже некое поражение души, и если мы обнаружили его в себе, то надо просить у Бога способности видеть и помнить свой грех.

Но, тем не менее, исповедь не измеряется количеством перечисленных грехов. Профанация исповеди, формализация Таинства бывают чудовищны. Люди привыкают составлять списки грехов, совершенно не понимая, что Господь ждет от них исправления жизни и только этого. Можно много лет исповедоваться, называть все свои грехи, но ничего не изменить. А можно не называя формально грехов так измениться, что они просто исчезнут потому, что ты жизнь поменял, другую дорогу избрал. Эти грехи сами по себе слетят, как пыль при сильном ветре.

А есть люди, которым кажется, что чем больше грехов они на исповеди перечислят, тем больше им простится. Они стараются записать как можно больше грехов на всякий случай, потому что не верят самим себе и не доверяют Богу. Но ведь не от количества же перечисленных грехов зависит прощение. Человек становится другим, потому что прилагает усилие для исправления себя, а не потому, что он формально перечислил множество грехов, даже если они действительно имеют к нему отношение.

В словах Господа иди и впредь не греши (Ин.8, 11), – очень важно услышать этот призыв «иди». И тот, кто после исповеди по-настоящему идет по пути спасения и борьбы с грехом, тот и перестает грешить. А тот, кто остается на месте с тетрадочкой для перечисления грехов, так и будет записывать их до конца своей жизни.

Не верь слезам своим прежде совершенного очищения от страстей; ибо то вино еще не надежно, которое прямо из точило заключено в сосуд.
Прп. Иоанн Лествичник

Часто на исповеди и при подготовке к ней наша эмоциональность заслоняет собой духовность. Некоторые люди от природы очень эмоциональны, слезы бывают и от ложного умиления или от тщеславия. Плач, как проявление духовного состояния, может быть и невидимым и беззвучным, а может быть и явным, как у святых отцов, но к нам это отношения не имеет. Наши слезы – проявление чувственное, не духовное, это определенное свойство наших эмоций, сентиментальности, природной слезливости, но отнюдь не духовности. К этому надо относиться трезво.

Хотя, несомненно, бывает в нашем покаянии и настоящий плач, но это слезы человеческие, не более. У святых отцов сама природа слез иная. Их слезы – это не внезапный порыв, а бесстрастное состояние, приблизиться к которому очень нелегко.

Иногда при подготовке к исповеди человек переживает свои грехи и состояния очень эмоционально, а в храме на службе эмоциональность вдруг улетучивается, столкнувшись с духовной реальностью, с настоящей молитвой, с живым присутствием святыни. И поверхностные душевные переживания, не способные нас изменить, отступают, остается только самое главное. Если бы наши слезы были глубоким духовным переживанием, способным нас изменить, то они были бы нашей духовной константой, неизменным состоянием.

Вот мы внешне, эмоционально попереживали, что мы такие плохие, как нам нехорошо с собой, неприятно, мы растрогались от того, что осознали свою худость, помолились Богу, умилились от этого, представили, как мы сейчас на исповеди хорошо все это расскажем, и батюшка посмотрит, как мы каемся… А потом мы пришли на службу, а здесь воспевают Бога Живого, и Господь Живой перед нами предстоит, и все наносное рассеивается. Осталось только то, что есть – маленькое такое, не очень важное представление о себе самом. Полезно это? Полезно это понимать.

Хочешь или не хочешь, эмоции существуют. Другое дело, что мы можем их преображать в настоящее чувство. Если эти эмоции остаются с нами и нас изменяют, то они уже истинны.

Молчание есть тайна будущего века.
Прп. Исаак Сирин

Помышления свои открывай не всем, но только тем, которые могут спасти твою душу.
Прп. Антоний Великий

Все знают, что существует такое понятие, как тайна исповеди, но обычно почему-то считают, что ее должен хранить только священник. Но это не так. Тайна исповеди существует для всех. Самому исповедующемуся тоже следует хранить себя.

Мне кажется, тайна исповеди, прежде всего, связана с понятием целомудренность: с целомудренным отношением к своей духовной жизни и к духовной жизни другого человека.

Конечно, мы имеем полное право раскрывать себя перед своим ближним, и в общем так это и бывало в древней Церкви, когда христиане публично исповедовали свои грехи. Ведь человек кается не только перед Богом, но и перед людьми. Но Церковь довольно скоро отказалась от публичной исповеди, потому что она могла быть соблазном для других, и искушением от ближних самого человека.

На самом деле мало кому можно что-то доверить. Скажешь одному: «Не говори никому», а он тут же передаст другому и тоже скажет: «Никому не говори». А потом события твоей жизни возвращаются к тебе в совершенно ином свете, и ты понимаешь, что тебя давно раздели, обсудили, что теперь ты перед всеми предстоишь в совершенно другом, искаженном виде.

Это очень сложный вопрос, конечно. Человек волен о себе рассказать, это его право. Но в духовном смысле лучше бы себя беречь еще и потому, что иногда рассказываешь о своих грехах без покаяния, а иногда даже с сочувствием ко греху. Бывает такое. Мне кажется, лучше всегда быть духовно целомудренным и прикровенным.

Такая сокровенность очень важна еще и потому, что бес не знает человека. Человек для бесовской силы сокрыт. Скажем, не было сатане известно о воплощении Христа, он не знал, что Богочеловек – это Сын Божий (Его называли Сыном Божием, а Он называл Себя Сыном Человеческим). И в человека бес войти не может, если тот сам каким-то образом этого не допустит через свои грехи, через свои страсти. «Демоны не знают наших сердец, как думают некоторые из людей, – говорит авва Евагрий, – Ибо Сердцеведец один сведый ум человечь... Но то из слов, какие произносятся, то по каким-то движениям тела они узнают многие из движений, происходящих в сердце».

И поэтому, все, что с человеком происходит, все его искушения, ошибки, которые он потом сваливает на бесовскую силу, происходят потому, что человек сам открывает бесу знание о своей духовной жизни, выбалтывает себя. Иногда можно раскрыть себя даже выражением лица. Бес может узнать человека, искушая его помыслами. Он пытается через них «зацепить» человека, и если тот входит с помыслом в общение, начинает разговор, то дорожка проложена, и сердце, и помыслы открыты, все открыто для беса, и тогда он может человека победить. Но если человек умеет себя хранить, не празднословить, вести себя целомудренно и сокровенно, то, в общем, он неизвестен бесу, и тому тяжело подступиться к человеческому сердцу.

Человек недоступен бесу и во время исповеди, когда совершается Таинство покаяния. Поэтому надо достаточно тактично и особенно сокровенно относиться к своему внутреннему миру и опасаться обсуждать тайну исповеди и духовного руководства в беседе с людьми. Можно делиться, конечно, своими духовными переживаниями с близкими, но это опять-таки должно носить характер сокровенности. Когда двое или трое собраны во Имя Христово (Мф.18,20), там бес не может присутствовать. Но когда что-то важное выбалтывается просто в празднословии, в осуждении, в похвальбе или в тщеславии, там, где к нашей откровенности примешивается хоть какая-то страстишка, там, будьте уверены, рядом окажется лукавый, который этим обязательно воспользуется.

Вообще, духовная жизнь человека не может быть открытой, показной. Человек должен хранить себя и свое таинственное общение с Богом. Архимандрит Софроний говорит: «То малое или великое, что мне дано было пережить, есть дар милости Божией ко мне окаяннейшему из всех людей, и я считаю необходимым хранить его, как бесконечно мне дорогое от постороннего взора, чтобы не быть окраденным».

Когда человек осознает грехи свои, решается на покаяние, то решает Бог суд Свой с человеком следующим решением: Аще будут грехи ваши, яко багряное, яко снег убелю. (Исаия 1,16)

Некоторые расстраиваются и недоумевают, если священник на исповеди ничего им не говорит, для них это как бы уже и не исповедь. Но совершенно не обязательно ждать от священника каких-то слов и наставлений. Человек, который ждет этого, вероятно, подходит к исповеди с желанием особого к себе отношения, чего быть не должно. Потом такое отношение будет отягощать его, он будет стараться выглядеть перед священником немножечко лучше, чем он есть на самом деле, будет искать особенные слова для исповеди, отвлекаться на человеческие отношения.

Не для каждого находятся слова у батюшки. Иногда он не знает, что сказать, потому что ему не открывается что-то в самом человеке. А иногда священник хочет услышать человека, и не слышит его, тогда остается только уповать на Господа и молиться, чтобы Господь как-то Сам помимо тебя все управил, открыл человеку все, что необходимо. А потом что-то прорывается, и ты вдруг можешь сказать о человеке очень точные вещи.

Если священник каждому может что-то сказать на исповеди, это большой священнический дар. Замечательно, если такой дар есть. Когда слышишь от духовника на исповеди то, что касается твоей духовной жизни, это очень важно. Старайтесь очень внимательно его слова к себе приложить. Иногда человеку кажется, что это совсем не про него, или что вообще не об этом идет речь. Но иногда священник замечает что-то такое, на что ты обратил мало внимания в своей исповеди. Прислушайтесь. Постарайтесь запомнить это для себя. Это обязательно как-то потом откроется, проявится.

А многие священники, даже старцы, вообще ничего не говорят на исповеди. Но они умеют так помолиться о человеке, так впустить его в свое сердце, что некоторое время спустя ему многое становится ясно.

Исповедь – прежде всего Таинство, в котором человеку подаются силы на борьбу с грехом. Самое важное, что в этом Таинстве происходит, заключается даже не в том, что его грехи прощаются, и не в том, что священник сказал, а в том, что в самом Таинстве свидетельства перед Церковью подаются благодатные силы наконец-то преодолеть себя. И если мы этого не делаем, это плохо. Человек оказывается готовым в любой момент потерять благодать, как после причащения, так и после исповеди – после любого Таинства.

Таинственность исповеди, ее благодатность, присутствие Духа Святого именно в том, что человек не сам по себе от исповеди меняется, а получает силы для борьбы с грехом и уходит полный благодатных сил. «Иди и больше не греши» – это значит, тебе Господь говорит: «Начинай борьбу. Ты победишь, тебе даны силы». И остальное зависит от нас, от нашей решимость и борьбы. Отошел от исповеди – начинается битва.