Казаки во время революции. Казаки как причина Гражданской войны в России

История казачьего офицерского корпуса относится к числу малоизученных страниц военной истории России. В предлагаемой вниманию читателей статье речь пойдет об офицерском корпусе Оренбургского войска – одного из крупнейших казачьих войск России.

С конца 1917 года территория Оренбургского казачьего войска на два года стала ареной ожесточенной братоубийственной борьбы. Казачье офицерство сыграло в этих событиях особую роль. За годы Первой мировой войны офицерский корпус Оренбургского казачьего войска понес незначительные потери и сумел сохранить подавляющее большинство кадрового офицерского состава. Этот факт сыграл определяющую роль в переходе оренбургского казачества практически в полном составе на сторону антибольшевистских сил. Казачьих офицеров, перешедших на сторону красных, были единицы. Это, прежде всего, братья есаул Н.Д. Каширин и подъесаул И.Д. Каширин, есаул А.Г. Нагаев, работавший в казачьем отделе ВЦИК, подъесаул Н.Г. Енборисов, казненный за большевизм своими же казаками, подъесаул Ф.Г. Пичугин и есаул И.А. Юдин. В среде казачьих офицеров эти люди воспринимались как изгои. На стороне белых в то же время сражалось несколько сот оренбургских казачьих офицеров.

Офицеры являлись для казаков не только начальством, но и безусловными авторитетами. Оренбургские казаки во главе с Войсковым атаманом полковником А.И. Дутовым выступили против большевиков одними из первых. В районе Петрограда красным противостояли оренбуржцы под командованием хорунжего А. Болгарцева из состава лейб-гвардии Сводно-казачьего полка, в Ташкенте – казаки 17-го Оренбургского казачьего полка, часть которых после этого ушла к Дутову.

Помимо собственно казачьих офицеров к Дутову стекались и офицеры-неказаки. В частности есть сведения о том, что через

Вятку к нему пробралось около 250 офицеров, составивших офицерскую дружину, а 7 ноября 1917 года при содействии 21-летней сестры милосердия М.А. Нестерович из Москвы в Оренбург сумели пробраться 120 переодетых офицеров и юнкеров. 14 ноября она отправила в Оренбург еще 68 офицеров и юнкеров. Таким образом, всего в Оренбург при содействии сестры милосердия М.А. Нестерович в ноябре 1917 года было переброшено не менее 188 офицеров и юнкеров. Тем не менее, это было скорее исключение, чем правило.

После расформирования старой армии на Южный Урал вернулись многие офицеры-выходцы из этих мест, служившие как в казачьих, так и в других частях. Большинство из них приняло участие в антибольшевистском движении. Если говорить о качественном составе и особенностях комплектования офицеров белых армий Востока России, то уместно процитировать слова известного историка антибольшевистского движения, ветерана Гражданской войны поручика Б.Б. Филимонова, который писал, что, в отличие от Юга России, куда офицеры стекались со всех концов страны, «в Сибирь… пробиралось и там оседало, главным образом, офицерство, имевшее какую-либо связь с этим обширным краем Российской Державы. Число офицеров, не связанных с Сибирью, попавших туда случайно, главным образом по причине стремления в отряды Дутова и Семенова, было в общем незначительным». Все это предопределило нехватку офицерских кадров и привело к ускоренному продвижению по службе младшего и среднего звена командного состава. Так, до 1918 года лишь половина высших руководителей Белого движения на Востоке России имела генеральские чины, абсолютное большинство начальников высших штабов и командующих армиями имело чин полковника, не говоря уже о нижестоящих начальниках. В отношении чинопроизводства оренбургских казачьих офицеров можно установить следующую закономерность. Казачьи штаб-офицеры за годы Гражданской войны, как правило, становились генералами, обер-офицеры – штаб-офицерами, а в обер-офицерских чинах оказывались либо офицеры военного времени производства периода Первой мировой и Гражданской войн, либо выслужившие офицерский чин унтер-офицеры, что не могло не сказаться отрицательно на рядовых казаках.

Бывало, что на офицерских должностях из-за нехватки офицерского состава находились офицеры-неказаки или унтер-офицеры. Неказачьи офицеры активно принимались в казачье сословие. В связи с острой нехваткой младших офицеров, некоторые из них, находившиеся даже на крупных по меркам войска административных должностях, отправлялись на фронт. Например, именно по этой причине временно был допущен на фронт атаман 2-го военного округа подъесаул В.Н. Захаров.

Нередко командирами полков становились обер-офицеры. Многие опытные старшие офицеры – ветераны нескольких войн, наоборот, оказывались на тыловых должностях. В итоге, в период Гражданской войны на должностях младших офицеров, непосредственно общавшихся с рядовым казачеством, оказывались почти исключительно офицеры военного времени, часто из нижних чинов. Такое положение вещей приводило к панибратским отношениям рядового и офицерского состава, падению авторитета офицера и, как следствие, к выходу казаков из подчинения своим командирам. Сюда же добавлялись известные недостатки территориальных казачьих формирований, когда командиры при необходимости принять суровое решение были вынуждены учитывать то, что им со своими подчиненными придется жить после войны по соседству.

Собственно чинопроизводство Первой мировой войны, на наш взгляд, привело к перепроизводству кадровых казачьих штаб-офицеров и к нехватке младшего офицерского состава в годы Гражданской войны. Почти во всех казачьих полках нехватка обер-офицеров выражалась в двузначных цифрах. По данным на 15 октября 1918 года некомплект офицеров по отношению к штату в частях войска составлял не менее 63 штаб-офицеров и не менее 801 обер-офицера. Цифры поразительные. Проиллюстрируем их на конкретном примере. По штату в казачьем конном полку полагалось 4 штаб-офицера и 45 обер-офицеров. Так, во 2-м Оренбургском казачьем полку не хватало до штатного количества 2 штаб-офицеров и 31 обер-офицера, в 5-м – 1 штаб-офицера и 40 обер-офицеров. Атаман А.И. Дутов 7 сентября 1918 года даже обратился к казачьим офицерам с призывом не покидать свои части в связи с некомплектом.

Какова была общая численность оренбургских казачьих офицеров – участников антибольшевистского движения? Точных данных на этот счет не имеется в связи со сложностью разделения казачьих и неказачьих офицеров, учета офицеров, принятых в войско в годы Гражданской войны и произведенных в офицеры из унтер-офицерских чинов. Тем не менее, некоторые статистические сведения все же имеются. По данным на 11 июля 1918 года во 2-м и 3-м военных округах в антибольшевистском сопротивлении вне подчинения А.И. Дутову участвовало 137 офицеров. К 15 июля в распоряжении Дутова был 141 офицер. На 23 августа 1918 года в подчинении атамана, включая и башкирские части, находились 327 офицеров. По данным на 21 сентября 1918 года на фронтах Оренбургского военного округа числилось уже 609 офицеров. 4-5 октября 1918 года были изданы приказы об обязательной регистрации и мобилизации всех офицеров до 55 лет, находящихся на территории Оренбургского военного округа, не исключая отставных. К 15 октября 1918 года в Оренбургское войско были мобилизованы 549 офицеров и 99 чиновников и врачей. В войсках Московской группы армий на 1 октября 1919 года (т.е. уже после оставления территории Оренбургского казачьего войска) находилось 205 оренбургских казачьих офицеров и генералов. Таким образом, общее количество офицеров, выставленных войском в годы Гражданской войны можно приблизительно определить в 800 человек – больше, чем было выставлено в годы Первой мировой войны. Если на 21 сентября 1918 года один офицер-оренбуржец приходился в среднем на 16 казаков, то к 15 октября уже на 45, в Московской группе армий к 1 октября 1919 года – на 35 нижних чинов, что было значительно хуже ситуации по Восточному фронту белых в целом. Таким образом, казачьи части были крайне бедны офицерским составом, что не могло не отразиться самым печальным образом на их боеспособности.

По нашим подсчетам, в антибольшевистском движении принимало участие 46 оренбургских казачьих генералов, причем подавляющее большинство из них (33 человека) получило генеральские чины уже в ходе Гражданской войны. Лишь один дослужился до чина полного генерала (генерал от артиллерии М.В. Ханжин), 6 офицеров (М.П. Бородин, А.И. Дутов, Г.П. Жуков, В.М. Панов, Н.Т. Сукин, Л.П. Тимашев) закончили службу с чином генерал-лейтенанта, остальные – генерал-майорами.

11 генералов принадлежали к потомственному дворянству. Права потомственного дворянства давало также награждение орденом Св. Георгия и Георгиевским оружием. Таким образом, из рассматриваемой группы офицеров формальное право на дворянство по ордену до Первой мировой войны приобрел М.В. Ханжин, в годы Первой мировой войны – еще 17 человек (И.Г. Акулинин, П.Г. Бурлин, Г.П. Жуков, И.М. Зайцев, Л.А. Крылов, П.А. Лебедев, И.Н. Лосев, П.М. Лосев, Ю.И. Мамаев, А.Н. Ончоков, В.М. Панов, В.М. Печенкин, В.Н. Половников, В.Г. Попов, М.Г. Смирнов, Р.П. Степанов, Л.П. Тимашев (эти три офицера до награждения принадлежали к дворянскому сословию)) и, наконец, 1 офицер – в годы Гражданской войны (Л.Н. Доможиров), то есть немногим менее половины всех оренбургских генералов. Существовала возможность выслужить потомственное дворянство и по достижении VI класса Табели о рангах (чин полковника). В таком случае к категории потомственных дворян должны быть отнесены все генералы. К сожалению, вопрос о предоставлении такого рода привилегий при чинопроизводстве и награждениях в годы Первой мировой и Гражданской войн до сих пор практически не исследован.

Почти все генералы участвовали в Первой мировой войне (кроме служивших в войске) и лишь примерно одна треть (15 человек) – в Русско-японской войне 1904-1905 гг., один генерал участвовал в китайском походе и еще двое – в среднеазиатских экспедициях. Несколько генералов (И.Г. Акулинин, А.Н. Вагин, Л.Н. Доможиров, И.М. Зайцев, А.В. Зуев, Д.Г. Серов), несомненно, относились к категории интеллектуалов. Они оставили после себя воспоминания, научные труды, публицистику.

18(31) января 1918 года Оренбург пал, белые добровольческие отряды (в основном офицеры, казаки-старики и учащаяся молодежь) было решено распустить. Те, кто не пожелал сложить оружие, отступили по двум направлениям: на Уральск (во главе с генерального штаба генерал-майором К.М. Слесаревым) и на Верхнеуральск или временно укрылись по станицам. Самому Дутову пришлось спешно покинуть войсковую столицу в сопровождении всего шести офицеров, вместе с которыми он вывез из города войсковые регалии и часть оружия. Несмотря на требования большевиков задержать Дутова, обещание вознаграждения за его поимку и почти полное отсутствие у него охраны, ни одна станица не выдала войскового атамана. В этот период в войско возвращались казачьи части с фронтов, однако все они по возвращении расформировывались и практически не участвовали в Гражданской войне. Следует отметить, что, несмотря на требования большевиков, казаки своих офицеров не выдавали.

Разумеется, за поддержку выступления Дутова казачьи офицеры сильнее других социальных групп Южного Урала пострадали от большевистского террора и насилий. По занятии Оренбурга красными в январе 1918 года начались бессудные расправы. Уже 24 января матросы расстреляли юнкера А. Бабичева, который укрывался в монастыре у станции Платовка и, по их мнению, выпустил сигнальную ракету. В тот же день на разъезде № 18 был расстрелян возвращавшийся с фронта к семье бывший командир 2-го Оренбургского казачьего полка генерал-майор П.В. Хлебников, ранее задержанный на станции Платовка и доставленный для краткого допроса в Оренбург. В своей квартире был убит 67-летний генерал-лейтенант Шейх-Иль-Ислам Абдул Вагапович Кочуров и с ним бывший командир 12-го Оренбургского казачьего полка полковник М.Ф. Доможиров. С бывшего атамана 2-го военного отдела Оренбургского казачьего войска генерал-лейтенанта Н.А. Наследова на улице сорвали погоны и избили. Лишь чудом 63-летнему генералу удалось добраться домой живым. На глазах собственных малолетних детей был убит есаул Г.М. Нагаев. Расстреляны есаулы С.С. Полозов и А. Кручинин.

Новая волна насилия против офицеров и казаков последовала после набега белых на Оренбург 4 апреля 1918 года 7 апреля были расстреляны шесть штаб-офицеров 2-й Оренбургской гимназии военного ведомства, в том числе ее директор генерал-майор А.К. Ахматов. Расстреляны отставной генерал-майор Ф.С. Воробьев, старик войсковой старшина Никитин, полковник в отставке А.Н. Полозов (позднее сообщено, что расстрелян «по недоразумению»), разжалованный еще в период первой русской революции сотник Н.В. Стрелковский.

Неподалеку от Оренбурга в станице Сакмарской в мае 1918 года были арестованы и расстреляны 14 человек, в том числе несколько казачьих офицеров. Всего, по данным оренбургских эсеров, на городском кладбище Оренбурга за несколько недель владычества большевиков было захоронено около 400 трупов. Около 100 офицеров в Оренбурге при большевиках находилось в заложниках, причем населению было объявлено, что за каждого убитого советского работника или красногвардейца будет расстреляно 10 заложников. В Верхнеуральске по оставлении его сторонниками Дутова также начались расстрелы офицеров, казаков, простых людей. По имеющимся сведениям, казнено было около ста человек (в том числе не успевший покинуть город член Войскового правительства И.С. Белобородов, городской голова Верхнеуральска П.С. Полосин, войсковой старшина П.Ф. Воротовов, протоиерей Громогласов), что для захолустного городка было немало. На станции Дубиновка Орской железной дороги 10 апреля 1918 года расстреляны двое сыновей генерала Михайлова - подъесаулы Михаил и Василий, выданные большевикам казаками станицы Верхнеозерной.

На территории 3-го военного округа были расстреляны полковник К.Т. Кузнецов, окружной атаман войсковой старшина А.Н. Половников (13 июня 1918 г.; родной брат начальника военного отдела Войскового правительства и помощника Дутова генерал-майора В.Н. Половникова), войсковой старшина Д.М. Нагаев (25 марта 1918 г.), подъесаул П.В. Токарев, сотники А.М. Дерягин и И. Кожевников, хорунжие Н.И. Плотников, М. Елагин, А. Носов, прапорщики А. Матюнов, И.Ф. Плотников, П.И. Беспалов, офицер А. Нагаев. С некоторых казачьих офицеров красные затребовали подписку об отказе подчиняться Войсковому правительству.

Вообще же отношение к пленным казачьим офицерам, в особенности в начальный период Гражданской войны, со стороны красных было, как правило, крайне жестоким. Офицер, служивший в одном из оренбургских казачьих полков, вспоминал, что «если попадал в плен офицер, то у живого офицера вырезали на плечах погоны, а если на погонах были звездочки, то сколько было звездочек, столько же гвоздей вбивали в их плечи. Это - неопровержимый факт». Казакам, кроме того, на ногах вырезали «лампасы».

Дутов решил не покидать территорию войска и отправился в Верхнеуральск, расположенный вдали от крупных дорог и дававший возможность сформировать новые силы против большевиков, не теряя управления войском. Основу нового формирования составили партизанские отряды войсковых старшин Г.В. Енборисова и Ю.И. Мамаева, подъесаулов В.А. Бородина и К.Н. Михайлова. 29 января 1918 года в Верхнеуральске открылся 2-й чрезвычайный Войсковой круг Оренбургского казачьего войска. Дутов высказался за создание в войске офицерских отрядов. Было постановлено также, что офицеры не должны снимать погоны. Антибольшевизм депутатов круга и войсковой администрации не имел еще сколько-нибудь законченного характера. Например, подъесаул И.Д. Каширин, известный своими революционными взглядами, всего лишь не был принят кругом, но никакого наказания за свои политические убеждения не понес.

На территории 2-го (Верхнеуральского) военного округа отряды Дутова продержались до середины апреля, когда казаки были вынуждены под ударами превосходящих сил красных под командованием В.К. Блюхера уйти вместе с семьями в шестисотверстный поход на юго-восток, в Тургайские степи.

Конфликт стариков и фронтовиков, имевший место в Оренбургском казачьем войске, как и в других войсках, не позволил Дутову на начальном этапе борьбы объединить вокруг себя значительные массы казаков. Однако новая власть не считалась с казачьими традициями и образом жизни, разговаривала с казаками, в основном, с позиции силы, что вызывало в их среде острое недовольство, быстро переросшее в вооруженное противостояние. Таким образом, для большинства казаков борьба с большевиками приняла характер борьбы за свои права и саму возможность свободного существования.

Весной 1918 года вне связи с Дутовым на территории 1-го военного округа поднялось мощное повстанческое движение против большевиков, которое возглавил съезд делегатов 25 объединенных станиц и штабов фронтов во главе с войсковым старшиной Д.М. Красноярцевым. 28 марта в станице Ветлянская казаками был уничтожен отряд председателя совета Илецкой Защиты П.А. Персиянова, 2 апреля в станице Изобильная был уничтожен карательный отряд председателя Оренбургского ВРК С.М. Цвилинга, а в ночь с 3 на 4 апреля отряд войскового старшины Н.В. Лукина совершил налет на Оренбург, заняв город на некоторое время и нанеся красным ощутимые потери. Красные ответили жестокими мерами: расстреливали антибольшевистски настроенных казаков, сжигали сопротивлявшиеся станицы (весной 1918 г. сожжено 11 станиц), налагали на казаков значительные контрибуции. В результате только на территории 1-го военного округа Оренбургского казачьего войска к июню 1918 года в повстанческую борьбу было вовлечено свыше шести тысяч казаков, ряды повстанцев пополнили офицеры, ранее ушедшие из Оренбурга в Уральское казачье войско.

В основном повстанческим движением руководили малоизвестные казачьи обер-офицеры, штаб-офицеров было крайне мало. Для привлечения в ряды повстанцев офицеров съезд делегатов объединенных станиц сообщал: «в г. Илеке временно проживают пехотные офицеры, но боятся прибыть к нам, т.к. циркулируют слухи будто бы в Оренбургском войске к офицерам есть недоверие казаков, принимая во внимание, что постановлением нашим от 16 мая 1918 года выражено полное доверие всем офицерам, а потому просим пехотных офицеров, если они пожелают прибыть на наши позиции в качестве рядовых бойцов против большевиков; подтверждаем, что слухи о недоверии ложны и распространяются неблагонамеренными людьми — провокаторами». При этом повстанческие части отличались низкой дисциплиной, командный состав был выборным, в результате чего казаки иногда не исполняли приказы вышестоящего начальства, вплоть до уровня командующих фронтами (например, в сотнях правобережных станиц).

Кроме того, в конце мая к движению сопротивления присоединились казаки 3-го военного округа, поддержанные чехословаками. 3 июля 1918 года повстанческие отряды освободили Оренбург от красных. Под натиском повстанцев В.К. Блюхер, Н.Д. Каширин и Г.В. Зиновьев, возглавлявшие силы красных в регионе, со своими отрядами отступили из-под Оренбурга на север, в район Белорецка и на юг, в Туркестан. А 7 июля в город со своим отрядом из Тургая вернулся полковник А.И. Дутов, которого руководители повстанческих отрядов признали в качестве Войскового атамана.

Освобождение территории войска от большевиков шло с двух сторон: на юге оно осуществлялось повстанческими отрядами оренбургских казаков, а на севере – соединенными силами казаков и частей восставшего против большевиков Отдельного Чехословацкого стрелкового корпуса. Причем оренбургские казачьи части на севере войска действовали в составе Сибирской армии и в подчинении Временного Сибирского правительства, а на юге – в составе частей Дутова, признавшего Самарский Комитет членов Всероссийского Учредительного Собрания (Комуч). Несмотря на существовавшие противоречия между этими силами антибольшевистского лагеря, к осени 1918 года практически вся территория Оренбургского казачьего войска оказалась под контролем казаков.

Многие офицеры в этот период заняли выжидательную позицию (например, генерал-лейтенант М.В. Ханжин, не принимавший до июля 1918 года участия в вооруженной борьбе и проживавший с семьей на территории войска), пытаясь переждать неспокойное время, а когда чаша весов склонится в ту или иную сторону присоединиться к победителям. Впрочем, безотносительно желания или нежелания таких офицеров воевать все офицеры до 48 лет (предельный возраст – 55 лет) были обязаны нести службу. Не получившие назначения в строевые части составляли войсковой офицерский резерв.

Лето 1918 года характеризовалось переориентацией политики А.И. Дутова с Комуча на Временное Сибирское правительство и поправением его политического курса. Кроме того, указом Войскового правительства от 12 августа было провозглашено образование в составе Российской федеративной республики (как будущей формы государственного устройства, утвержденной всеми войсковыми кругами) особой Области войска Оренбургского, т.е. создана казачья автономия, впоследствии признанная адмиралом А.В. Колчаком. В этот период оренбуржцы сражались вместе с частями Народной армии на Волге, дрались на ташкентском и других направлениях, участвовали в освобождении Екатеринбурга. 28 сентября 1918 года казаками был взят Орск – последний из городов на территории войска, занятых большевиками. Таким образом, территория войска была на некоторое время полностью очищена от красных. Этот успех, во многом, принадлежал самому атаману Дутову, который, несмотря на сильную оппозицию своей власти со стороны эсеров из войсковой интеллигенции и части повстанческих вожаков, сумел удержать единоличную власть в своих руках и подчинить себе прежде независимые повстанческие партизанские отряды, приведя их к традиционному виду казачьих частей. В сентябре 1918 года в Уфе прошло Государственное совещание, на котором было сформировано Временное Всероссийское правительство (Директория).

Во второй половине 1918 — первой половине 1919 года в ожесточенной борьбе на Урале решалась дальнейшая судьба России. 17 октября 1918 года из оренбургских и уральских казачьих частей была образована Юго-Западная армия, командующим которой стал сам Дутов, уже в чине генерал-лейтенанта. Осенью 1918 года по освобождении территории войска большинство казаков посчитало свою задачу выполненной и стремилось разойтись по станицам, чтобы заняться своим хозяйством. Это, конечно, было на руку большевикам и способствовало их успехам на фронте.

Осенью 1918 года атаман А.И. Дутов подготовил обращение к офицерам Красной армии, в котором дал оценку офицерству, оказавшемуся по разные стороны фронта: «Я, атаман Дутов, стою во главе одной из армий, действующих против большевиков и их союзников австро-германцев. Обращаюсь к вам, офицеры русской армии. Неужели вы, доблестные офицеры забыли честь и достоинство нашей Великой России? Неужели вы, офицеры генерального штаба, можете служить в армии, разлагающей русский народ и губящей родину? Неужели вы не видите всего ужаса, который всюду оставляют после себя красные полки? Голод, холод и осиротевшие семьи расстрелянных и замученных вашими подчиненными должны же тронуть ваши сердца! Мы, офицеры честной русской армии, совместно с союзниками ведем борьбу за восстановление чести России, и вы не можете по долгу совести вести борьбу с нами. Силы наши растут. Пройдет время и правда восторжествует. Куда пойдете вы? Везде за вами будет идти имя изменника Родины. Остановитесь, еще не поздно! Вы можете стать прежними сынами России. В ваших руках много есть способов помочь нам в борьбе с большевиками. Я от имени русского народа, как член Всероссийского Учредительного Собрания, зову вас на подвиг, на подвиг честный, на благо Родины. Атаман Дутов».

Одним из первых после омского переворота 18 ноября Дутов признал власть адмирала А.В. Колчака, политическую позицию которого разделял. Однако именно Оренбургское войско больше других пострадало от последствий этого переворота. В Оренбурге противники Дутова и Колчака, – деятели партии социалистов-революционеров, лидеры национальных окраин (тоже придерживавшиеся социалистической ориентации), а также представители «демократической» оппозиции оренбургского казачества генерального штаба полковник Ф.Е. Махин и полковник К.Л. Каргин готовили заговор против Дутова, одним из далеко идущих последствий которого могло стать воссоздание Комуча и раскол антибольшевистского лагеря на Востоке России. Случайно заговор был раскрыт и вооруженный переворот не удался. Однако впоследствии, в феврале 1919 года, башкирские части под влиянием участника заговора, лидера башкир А.-З. Валидова перешли на сторону красных, ослабив фронт Оренбургского казачьего войска.

28 декабря 1918 года Юго-Западная армия была переформирована в Отдельную Оренбургскую армию (общая численность – 18 728 человек при 53 орудиях и 319 пулеметах, – по данным на 18 января 1919 г.), на положении которой вскоре сказались осенние неудачи белых на Волге. Весной 1919 года войска Дутова вновь перешли в наступление с целью занять Оренбург, оставленный белыми в январе. Однако осада Оренбурга затянулась и к успеху не привела. 23 мая того же года из Отдельной Оренбургской армии, Оренбургского военного округа на театре военных действий и Южной группы Западной армии была образована Южная армия. Командующим армией был назначен генерал-майор П.А. Белов (Г.А. Витекопф). Новая армия также не имела больших успехов. К осени 1919 года главные силы армии оказались зажатыми на линии Ташкентской железной дороги между Актюбинском на севере и станцией Аральское море на юге. Чтобы не быть уничтоженными, войска начинают отход на запад и на восток от дороги. При отступлении с территории Оренбургского казачьего войска в конце августа – первой половине сентября в районе Оренбург – Актюбинск в плен красным сдалось до 57 тыс. человек, в основном, военнослужащих Южной армии. Это были, главным образом, оренбургские казаки, не пожелавшие покинуть территорию войска и уйти в Туркестан. Многие из сдавшихся поступили на службу в РККА. В частности, офицерский состав 2-й Отдельной Оренбургской казачьей бригады под командованием полковника Ф.А. Богданова.

18 сентября 1919 года Южная армия была переименована в Оренбургскую, а командующим армией вновь стал генерал-лейтенант А.И. Дутов. Войскам пришлось отступать на Тургай по голодной и безлюдной степи. В частях свирепствовал тиф. К середине октября в строю осталось не более 50 проц. личного состава. От Тургая предстояло пройти еще свыше 400 верст по степи до ближайших населенных районов Акмолинской области, куда войска прибыли в октябре, расположившись вблизи городов Атбасар и Кокчетав, от которых планировалось нанести фланговый удар по красным у Петропавловска. Но в середине ноября отступление продолжилось уже на Каркаралинск и Семипалатинск. Наступили 30-градусные морозы, а в войсках не было зимнего обмундирования, люди были истощены. Этот поход получил название Голодного. На наш взгляд, отступления оренбургских и уральских казаков с территории своих войск по своей тяжести и потерям были наиболее трагичными в сравнении с отступлениями белых сил на остальных фронтах.

1 декабря красные заняли Семипалатинск и частям Отдельной Оренбургской армии (такое название армия получила в начале ноября 1919 г.) пришлось отступать на Сергиополь, в районе которого располагались части Отдельной Семиреченской армии генерал-майора Б.В. Анненкова. Анненковцы враждебно встретили отступающую Отдельную Оренбургскую армию, которую, и без того голодную и оборванную, бессовестно обирали, были даже случаи стычек с применением оружия. В начале января 1920 года все части Оренбургской армии были сведены в отдельный отряд имени Атамана Дутова под командованием генерал-майора А.С. Бакича, вошедший в состав Отдельной Семиреченской армии. В марте того же года вскоре после падения Сергиополя отряд покинул пределы бывшей Российской Империи, перейдя китайскую границу в районе города Чугучак. В составе отрядов Б.В. Анненкова, А.С. Бакича и А.И. Дутова границу Китайского Туркестана (Синьцзяна) перешло до 15 тыс. солдат и офицеров и около пяти тысяч гражданских беженцев.

Оренбургские казаки сражались и на других театрах военных действий – участвовали в Сибирском Ледяном походе и в боевых действиях на Дальнем Востоке (вплоть до конца 1922 г.). Оренбургский казачий полк, сформированный из казаков, перешедших на сторону белых из РККА (а ранее взятых в плен последней), существовал и в составе 3-й Русской армии в Польше (1920 г.).

В период Гражданской войны подготовка казачьих офицерских кадров осуществлялась в Оренбургском военном училище. В связи с нехваткой офицеров специальных частей и отсутствием базы для создания специализированных учебных заведений училище из казачьего было преобразовано в универсальное, в котором помимо подготовки казачьих офицеров были сформированы пехотная рота, кавалерийский эскадрон, артиллерийский взвод и инженерное отделение. Таким образом, отпала нужда в сохранении Оренбургской школы прапорщиков. В различные периоды 1917-1919 гг. в училище постоянно обучалось около 150-320 юнкеров. В начале 1919 года училище было эвакуировано на Восток России и позднее разместилось в Иркутске. К июлю 1919 года оно выпустило 285 офицеров, по данным на 18 июля в нем обучалось 100 юнкеров (по штату полагалось 320).

И.К. Волегов вспоминал о своих сослуживцах по оренбургскому казачьему полку: «Офицеры полка мне очень понравились. Не было в них ничего деланного, все естественное, простое, товарищеское, без всякого гонора, как бывает у некоторых. Должен заметить, что в строю уже отношение друг к другу не то». В годы Гражданской войны отличилось немало казачьих офицеров, многие геройски погибли. Вот лишь несколько примеров.

17 января 1918 года войсковой старшина Протодьяконов и сотник Б.А. Мелянин под артиллерийским и пулеметным огнем красных взорвали железнодорожный мост через реку Каргалка у разъезда № 18. Хорунжий 3-го Уфимско-Самарского полка Оренбургского казачьего войска С. Вдовин 15 июня 1918 года, командуя Петровской сотней, с полусотней зашел в тыл красным под д. Надырова, атаковал красных, но, не поддержанный с фронта офицерским отрядом, попал в окружение. С 12 казаками он остался у пулемета и, несмотря на огонь, вывез его из кольца. В ходе рукопашной схватки Вдовин получил удар прикладом и рану в грудь навылет. Результатом атаки стало отступление красных на 20 верст, что значительно облегчило бои за переправу «Надыров мост».

Командир дивизиона 1-го Оренбургского казачьего линейного конного полка войсковой старшина Карташев 22 октября 1918 года был отмечен «Лентой отличия» Оренбургского казачьего войска (высшей наградой войска периода Гражданской войны) «за атаку на противника в конном строю и доведение ее до удара холодным оружием».

Войсковой старшина Р.П. Степанов в 1919 году был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени за то, что «в боях с 20 по 23 января 1919 г. в районе Илецкой Защиты, командуя двумя разведывательными сотнями и оставшись с ними один на позиции против превосходящих сил противника, благодаря умелому руководству и беззаветной храбрости, являясь лично в самых опасных местах в критические минуты и тем воодушевляя свои сотни, успешно сдерживал натиск частей противника, дал возможность спасти артиллерию и обозы 1-го казачьего корпуса, части которого в панике отступали, и благополучно вывести их из-под ударов красных». Командир 1-й сотни 9-го Оренбургского казачьего полка хорунжий Г. Одиноков в бою у поселка Елизаветинский 17 марта 1919 года захватил два 42-линейных орудия красных, за что был награжден французской золотой медалью «Президента республики» с мечами.

В начале 1919 года офицеры II Оренбургского казачьего корпуса, показывая пример казакам, лично водили части в атаку. Вследствие этого потери среди офицеров, в том числе старших, были велики: геройски погиб командир дивизиона 23-го Оренбургского казачьего полка хорунжий Холодилин, ранены войсковые старшины Зуев и В.М. Альметьев, полковник Ушаков. Сам командир корпуса генштаба генерал-майор И.Г. Акулинин неоднократно находился на передовом наблюдательном пункте, а начальник штаба корпуса войсковой старшина Л.И. Тушканов лично водил войска в атаку.

Уже в 1922 году в Приморье, когда красные партизаны совершили налет на станцию Новонежино, часть оренбургских казаков охранявшего станцию взвода подъесаула Завьялова была захвачена ими в плен. Оказавшийся в безвыходном положении подъесаул Завьялов, чтобы не попасть в руки красных, подорвал себя ручной гранатой.

Но далеко не все офицеры в условиях Гражданской войны являли собой образец преданности родине. 1917 год разложил не только солдат, но и офицерство. Уже осенью следующего года наблюдатели отмечали, что на фронте офицеров не хватает, зато в тыловом Оренбурге они встречаются в избытке. Удивительным образом на новые условия службы накладывались прежние корпоративные традиции. В указе Войскового правительства от 20 июля 1918 года отмечалось: «Многие из состоящих на службе офицеров не откликнулись на призыв главнокомандующего фронтом действующих против большевиков казачьих отрядов и не встали в ряды бойцов на защиту войска. Были случаи отказа штаб-офицеров от исполнения поручений командующих фронтами, очевидно потому, что командующие были моложе их чином. Не время теперь считаться со старшинством и умалять власть тех, кто, движимый любовью к родному войску и России, не жалея ни сил, ни жизни, не зная отдыха, отдает всего себя на борьбу со злейшим врагом казаков – большевиками и, благодаря лишь своей самоотверженной работе, выдвинут на видное место командующего отрядом или фронтом. Если успех сопутствует таким командующим, то они находятся на своем месте и смена их вредна для общего дела.

Время, переживаемое нами, слишком тяжело, не менее тяжелы сейчас и обязанности управления выздоравливающими, но страшно ослабевшими от тяжкой болезни вооруженными силами войска, а потому командование должно быть в руках тех, кому верят и [за кем] охотно пойдут части в бой, не щадя жизни. Таковыми являются офицеры, уже выдвинувшиеся из рядов бойцов против большевизма».

Некоторые явления свидетельствовали о моральном разложении офицерского корпуса, в том числе не худших его представителей. В офицерской среде стала проявляться непочтительность (например, по отношению к казакам-старикам). Широко распространились карточная игра и другие развлечения, пьянство (возможно, вследствие безысходности положения) и даже мародерство. В частности, командир дружины станицы Петровской, а позднее – офицер 17-го Оренбургского казачьего полка сотник Н.П. Пономарев, по мнению генерал-майора В.В. Кручинина, относился к числу морально падших людей. «Произведенный, очевидно, во время Вели­кой войны, из урядников, и не имеющий соответствующего образования и должного воспитания, он, своими антиморальными (так в тексте – А.Г.) поступками по отношению жителей и их имущества, стяжал себе поистине имя мародера, и нужно только удивляться, как такой выродок мог служить в войсках Белой Армии и носить высокое звание офицера?!».

В мае 1919 года пьяный дебош устроил прапорщик 18-го Оренбургского казачьего полка П.А. Никольский, который «в ночь на 13 мая 1919 г. в г. Уфе напился пьяным до потери приличного воинскому званию вида… тогда же и там же, находясь в кафе «Трудовая Артель», носил при себе бутылку со спиртом, каковой в означенном кафе и распивал, причем вел там себя неприлично, шумя, ругаясь и ходя-шатаясь по ресторану, чем вызвал возмущение находившейся в кафе публики и требование удалить его из кафе», а затем, не желая подчиняться пытавшимся его утихомирить офицерам, заявил, что он «служит в войсках Дутова, какового только одного и признает, а до остального ему нет дела». Прапорщик 8-го Оренбургского казачьего полка Ф. Бармотин в декабре 1918 года совершил пьяное буйство, за что был разжалован в рядовые. Дошло до того, что Дутов в январе 1919 года издал приказ: «Властью, мне данной Верховным Правителем, решительно объявляю: всякий пьяный, встеченный на улице, будет выпорот без различия званий и состояний… Роскошь, пьянство и безобразие не могут быть допущены в городе, вокруг которого льется святая кровь защитников Родины».

Недуг коснулся и старших офицеров. К примеру, в приказе по Восточному фронту от 8 сентября 1919 года говорилось, что командир 6-го Оренбургского казачьего полка войсковой старшина А.А. Избышев «за уклонение от боевых операций и беспрерывное пьянство» разжалован в рядовые. Надо сказать, что пьянство получило распространение также среди неказачьих офицеров.

Некоторые офицеры не гнушались ловить рыбу в мутной воде и в период братоубийственной войны занимались личным обогащением за счет армии. Например, генерал С.А. Щепихин отмечал, что в злоупотреблениях был уличен оренбургский казачий офицер полковник Новокрещенов, являвшийся в 1919 году начальником этапной части Южной армии.

Утрата моральных ограничений коснулась и личной жизни офицерского корпуса. В частности, в годы Гражданской войны такие оренбургские генералы как А.И. Дутов и А.С. Бакич содержали по несколько любовниц при том, что были женаты и имели детей.

В приказе по оренбургскому гарнизону от 17 октября 1918 года отмечалось, что «несмотря на неоднократные приказы по гарнизону многие г.г. офицеры ходят по городу без погон, на кокардах Георгиевские ленточки и не приветствуют друг друга и старших». Подобная ситуация дала повод генералу С.А. Щепихину позднее утверждать, что у Дутова были «толпы вооруженных казаков à la Заруцкий, но не было воинских частей».

Как вспоминал перебежавший позднее к красным командир 1-й сотни 25-го Оренбургского казачьего полка сотник И.В. Рогожкин, «я с первого разу заметил порядки плохие, причитающие жалование и суточные на довольствие 2 месяца не выдавали. Обмундирование тоже, казаки большинство обтрепаны, довольствие себе и лошадям доставали способом реквизиции и неумеренно (слово добавлено другим почерком – А.Г.), где кто сколько ухватит, вооружение[:] за исключением моей 1[-й] сотни весь полк вооружен винтовками системы Гра и в большинстве неисправными». По мнению Рогожкина (впрочем, дважды предававшегося военно-полевому суду), последовательно сменявшиеся командиры полка были крайне неудачными: один – «форменный алкоголик, да и недалекого видимо ума… по вывеске был очень представительный» (полковник Тургенев), другой – «человек трезвый и очень гуманный, но в военном деле был бездарный до бесконечности» (войсковой старшина П. Иванов), третий – «еще чуднее… человек совсем глупый и ни к чему не способный» (полковник Калачев). Для борьбы с дезертирами в конце 1918 года было предписано задерживать их трудоспособных родителей и направлять на работы в окопы в прифронтовой полосе.

Взаимоотношения внутри офицерского корпуса также были далеко не простыми. Существовало деление на казачьих и неказачьих офицеров, причем некоторые представители каждой из групп с недоверием относились к другим. Этому вопросу, несмотря на традицию скрывать внутренние ведомственные противоречия, осенью 1918 года посвятили даже специальный материал в «Оренбургском казачьем вестнике». Штабс-капитан Насонов обратился к казачьим офицерам с открытым письмом, в котором писал: «Мне грустно видеть взаимное непонимание и недоверие, которое замечается между офицерством пехотным и казачьим… Я, сражавшийся все время в рядах казаков, в минуты испытаний и лишений боевой жизни – видел все величие духа и полное единение у боевого офицерства. У нас не было деления на офицеров пехотных и казачьих. Блестящие боевые офицеры: есаул Ершов, Донецков, капитан Булгаков и Володин – никогда о своих преимуществах не говорили. Они все силы отдавали борьбе с большевиками и для пустых ребяческих раздоров у них не было времени. Нам всем нужно брать с них пример».

Конфликты существовали и среди собственно казачьих офицеров. В частности, в конце октября – начале ноября 1918 года буквально из-за совершенно ничтожного вопроса о писарях разгорелся острейший конфликт между генерал-майором Г.П. Жуковым и его штабом с одной стороны и начальником 1-й Оренбургской казачьей дивизии генерал-майором Д.М. Красноярцевым. Подоплека конфликта заключалась в неясности вопроса о подчиненности дивизии Красноярцева. Вопрос пришлось улаживать на уровне Войскового атамана и правительства.

К серьезным конфликтам с другими старшими офицерами в 1918-1919 годах приводили действия Войскового атамана А.И. Дутова. По возвращении из Тургайского похода атаман и его окружение, участвовавшее в походе, стало во главе антибольшевистского движения в войске, тогда как участники повстанческой борьбы, не покидавшие, в отличие от Дутова, войска, оказались на вторых ролях, что привело к расколу в офицерской среде. Дутову повезло – руководителями казаков-повстанцев были, в большинстве своем, безвестные обер-офицеры, которые не могли соперничать с заслуженными штаб-офицерами с академическим образованием, ушедшими с ним в Тургай. Не в пользу повстанческих лидеров было и то, что они сильно тяготели к партизанским методам борьбы. Все эти факторы предопределили слабость и заведомую обреченность оппозиции в борьбе за власть в войске.

Дутов писал в августе 1918 года генералу А.Н. Гришину-Алмазову: «До Вас доходят слухи, что офицерство мною недовольно; я говорю про казачье. Это, пожалуй, отчасти справедливо, ибо я признаю принцип старшинства только в исключительных случаях, командные же должности предназначаю исключительно зарекомендовавшим себя офицерам, как в бою, так и в политике. Все офицеры, спасавшие свои жизни ценой предательства войска, конечно, у меня мест не получат. Вот причина недовольства преимущественно старших офицеров».

Одним из наиболее ярких проявлений оппозиционности повстанческих лидеров Дутову стала деятельность героя повстанческой борьбы есаула Ф.А. Богданова. 17 июля в органе оренбургской организации РСДРП (меньшевиков) газете «Рабочее утро» он и два его сослуживца, сотник Крыльцов и подхорунжий Скрыпников, написали: «Нас не знают, нас не оценили, нас забыли, но напрасно: потомки оценят нашу работу, о нашем страдании и скитании знают многие наши боевые соратники. Мы взяли город, а управлять городом явилось очень много охотников, которые недавно маскировались «товарищами», а теперь нахально заявляют «Мы страдали и мы пахали». Где же совесть и где же честь. Получившие овации при торжественной встрече не набрались мужества указать фамилии истинных героев, а фигурируют фамилии, которые абсолютно не участвовали во взятии города Оренбурга и не принимали никакого участия в свержении советской власти…». Противоречия между «тургайцами» и участниками повстанческого движения не могли не оказать влияния на общий ход антибольшевистской борьбы оренбургских казаков. Нельзя не обратить внимание и на то, что повстанческие вожаки были при Дутове вытеснены на второй план и не заняли руководящую роль в антибольшевистском движении оренбургского казачества.

Конфликтные ситуации возникли у Дутова со своим бывшим соратником полковником В.Г. Рудаковым и генералом Н.Т. Сукиным. Разумеется, отвлекаясь на борьбу с оппонентами и интриги, Дутов, как и его противники, не могли всецело посвятить себя организации борьбы с красными.

В годы Гражданской войны появились и нехарактерные для прежних времен нововведения. Так, в сентябре 1918 года было образовано общество офицеров Оренбургского казачьего войска- своеобразный офицерский профсоюз для защиты корпоративных интересов. Создание такого общества было видимым проявлением политизации казачьего офицерства периода Гражданской войны. Кстати, вскоре после своего учреждения общество по решению 3-го чрезвычайного Войскового Круга было закрыто как имеющее политический характер.

Тем не менее, определенная тенденция налицо. Если до 1917 года для офицеров политики как таковой не существовало, то в новых условиях политические пристрастия нередко предопределяли поступки офицеров. Среди оренбуржцев, не считая перешедших к красным, наиболее ярким примером офицера, для которого партийность возобладала над воинским долгом стал член партии эсеров генштаба полковник Ф.Е. Махин, который стал одним из активных участников военного заговора против атамана А.И. Дутова в декабре 1918 года Однако Махин был не одинок. «Социалистический душок» казачьи офицеры отмечали еще у одного старшего офицера – командира 17-го Оренбургского казачьего полка полковника Н.Г. Смирнова.

В периоды военных неудач в офицерской среде появлялись сомнения в целесообразности продолжения борьбы с большевиками. К примеру, есть сведения, что состоявший в распоряжении Войскового штаба Оренбургского казачьего войска генерал-майор Л.Н. Доможиров, выступая весной 1919 года на станичном сходе в станице Кизильской, говорил казакам о бесцельности борьбы с красными. Некоторые офицеры осенью того же года дезертировали из частей и переходили на сторону красных. Имели место даже случаи массовой сдачи в плен. Уже упоминавшийся Ф.А. Богданов в чине полковника командовал 2-й Отдельной Оренбургской казачьей бригадой. 8 сентября 1919 года вместе с бригадой в полном составе (более 1500 сабель, в том числе 80 офицеров) и со всем вооружением он перешел на сторону красных. В ночь на 22 сентября Богданов и другие перешедшие к красным казачьи офицеры были представлены председателю ВЦИК М.И. Калинину, прибывшему на фронт, причем «Богданов и другие военнопленные горячо благодарили за прием, оказанный Советской властью, каялись в своих ошибках, клялись честно служить народу, защищать Советскую власть». В дальнейшем бригада Богданова успешно действовала в составе РККА против поляков, врангелевцев и басмачей.

Если говорить о казачьих военачальниках, то необходимо признать, что Гражданская война выдвинула мало талантливых командиров. Можно отметить полководческое искусство генштаба генерал-майора И.Г. Акулинина, генерал-майора Р.П. Степанова, генштаба полковника Ф.Е. Махина (все трое – кадровые офицеры), некоторых других офицеров, однако большинство не проявило качеств кавалерийских начальников.

Когда 7 февраля 1921 года в Суйдине был убит атаман Дутов, возникла проблема сохранения преемственности атаманской власти. Заместителем атамана с 1 марта 1921 года стал генерал-майор Н.С. Анисимов, избранный на этот пост организационным собранием оренбургских казаков в Харбине. Однако после падения Белого Приморья, стало известно, что Анисимов растратил войсковые капиталы. Еще осенью 1920 года от атамана Г.М. Семенова Анисимов получил свыше 100 тыс. золотых рублей на поддержку оренбуржцев в Синьцзяне, однако этих денег Бакич и Дутов для своих отрядов практически не получили. Лишь впоследствии в результате расследования деятельности Анисимова, проведенного ревизионной комиссией под председательством надворного советника П.С. Архипова, были выявлены факты хищений большей части этих средств (57 тыс. руб.). Ему было выражено недоверие, а Войсковым атаманом зарубежных оренбургских казаков 16 февраля 1923 года избрали бывшего помощника Дутова генерального штаба генерал-майора И.Г Акулинина. Впоследствии Анисимов перешел на сторону большевиков и 5 апреля 1925 года с группой казаков угнал из Шанхая в СССР пароход «Монгугай».

После гибели Дутова резко усилилось разложение белых отрядов в Западном Китае, прежде всего отряда самого атамана в Суйдине. Неприглядные картины являло собой поведение офицеров отряда в те годы. Пьянство, кражи, драки и разврат стали чертами повседневной жизни. Новый атаман генерал Акулинин считал необходимым «употребить все усилия на то, чтобы казаки, разметавшись по разным странам, не превратились в человеческую пыль, а наоборот сохранили между собою тесную спайку и в нужный момент выявили свое казачье лицо». Свой пост Войскового атамана зарубежных оренбургских казаков Акулинин, судя по всему, сохранял до самой смерти в 1944 году.

С исходом в эмиграцию антибольшевистское движение оренбургского казачества не прекратилось, а лишь приобрело иные формы. Само существование Зарубежной России стало вызовом большевистскому режиму. Уже в 1920 году в Харбине оренбургскими казаками была создана Рабочая артель, переименованная в 1922 году в Оренбургскую казачью дальневосточную станицу – первое казачье объединение в Маньчжурии (атаман – есаул А.Я. Арапов). В 1924 году в Харбине была образована Оренбургская имени атамана А.И. Дутова станица (атаман – генерал-майор В.В. Кручинин). В 1927 году обе станицы объединились в одну. Оренбургские казаки в 1923 году вошли в состав Восточно-Казачьего союза с центром в Харбине (председатель правления – оренбургский казак, полковник Г.В. Енборисов). В 1930-1940-х гг. оренбуржцы входили в Союз казаков на Дальнем Востоке, некоторое время возглавлявшийся оренбургским казаком, генерал-майором А.В. Зуевым (с 1937 г. – атаман Оренбургской имени атамана Дутова станицы). Наиболее благоприятным периодом существования оренбургской казачьей эмиграции на Дальнем Востоке были 1930-е годы, когда казаки уже сумели адаптироваться к новым условиям существования, активизировали исследовательскую и просветительскую работу. В этот период в Харбине выходили однодневные газеты и сборники «Оренбургский казак», публиковавшие мемуары и исследования по истории войска, в том числе периода Гражданской войны. Именно тогда в Китае вышли воспоминания генералов И.Г. Акулинина и А.В. Зуева, полковника Г.В. Енборисова о периоде Гражданской войны, без знакомства с которыми серьезное изучение истории антибольшевистского движения оренбургского казачества невозможно.

В общей сложности в эмиграции оказалось около 1500 офицеров — участников антибольшевистского движения оренбургского казачества (не только казачьих офицеров). В 1930-х годах в составе Союза казаков на Дальнем Востоке числилось 109 офицеров-оренбуржцев, проживавших в Маньчжурии. Сколько из них было природными казаками, сейчас сказать трудно. В годы Второй мировой войны часть оренбургских казаков, включая генерала Акулинина, поддержала Германию в борьбе с СССР. Со вступлением советских войск в 1945 году в Маньчжурию основные центры антибольшевистского движения оренбургского казачества были ликвидированы, часть казаков бежала на Филиппины, в Австралию, США.

Судьбы казачьих офицеров, оставшихся в Советской России или возвратившихся в СССР из эмиграции сложились подчас не менее трагично, в сравнении с судьбами тех, кто был вынужден навсегда покинуть родину. Практически все они были уничтожены в период репрессий 1930-х годов.

Там же Ф. 39477. Оп. 1. Д. 3. Л. 81.

Там же Д. 6. Л. 1; Народное дело. 1918. № 71. 06.10. С. 2.

Подсчитано по: ГАОО. Ф. Р-1912. Оп. 2. Д. 106. Л. 1-5.

Подсчитано по: РГВА. Ф. 39624. Оп. 1. Д. 193. Л. 27об.-33об.

Волков С.В. Указ. соч. С. 257.

Шепелев Л.Е. Титулы, мундиры, ордена в Российской Империи. Л., 1991. С. 210, 211. Несмотря на обилие законодательных актов, регламентировавших орденскую систему Российской Империи, автору при подготовке этой статьи не удалось обнаружить документ, в котором бы однозначно утверждалось, что награждение орденом Св. Георгия или Георгиевским оружием давало права потомственного дворянства. В то же время упоминается об орденах, дающих потомственное дворянство (без их перечисления) – Учреждение орденов и других знаков отличия //Свод основных государственных законов. Т. I. Ч. II. Кн. VIII. СПб., 1892. Ст. 145. С. 22. Также известно, что награжденные Георгиевским оружием были приравнены в правах к награжденным орденом Св. Георгия – Свод военных постановлений 1869 года. Кн. VIII. Изд. 3-е. (По 1 Января 1914 года) Пг., 1915. Разд. 1. Ст. 78. С. 21. См. также: Статуты ордена 1769, 1833 и 1913 гг. и другие законодательные и иные источники по истории ордена //Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Именные списки 1769-1920. Биобиблиографический справочник / Отв. сост. В.М. Шабанов. М., 2004. С. 16-112.

Коростелев А.А. Мои встречи с С. Цвиллингом //За власть Советов. Воспоминания участников гражданской войны в Оренбуржье. Чкалов, 1957. С. 64.

Полосин М.П. 1918 год (из воспоминаний обывателя) // Гражданская война на Волге в 1918 г. Сб. первый. Прага, 1930. С. 265; Акулинин И.Г. Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками. 1917-1920. Шанхай, 1937. С. 54, 79.

Протоколы 3-го чрезвычайного Войскового Круга Оренбургского казачьего войска. Оренбург, 1918. С. 60.

Кривощеков А. Памяти мучеников за казачество // Оренбургский казачий вестник. 1919. № 110. 14.06. С. 2; Кобзов В.С. Офицерский корпус Оренбургского казачьего войска в 1918-1919 гг. // Гражданская война на Востоке России: новые подходы, открытия, находки. М., 2003. С. 70.

Волегов И.К. Указ. соч. С. 50, 51.

ГАОО. Ф. Р-1912. Оп. 1. Д. 4. Л. 97.

Подсчитано по: Справочник-список руководящего и рядового состава – членов белогвардейского «Союза казаков на Дальнем Востоке», находившегося на территории Маньчжурии. Хабаровск, 1950. С. 3-321.

Ганин Андрей Владиславович - редактор отдела военной истории журнала «Родина», кандидат исторических наук.

В 2003 году с отличием окончил исторический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова (научный руководитель - кандидат исторических наук, доцент О.Р. Айрапетов). С 2000 года - ведущий «Web-сайта Андрея Ганина», посвященного военной истории России начала ХХ века. С 2002 года - член редколлегии и редактор казачьего отдела исторического альманаха «Белая Гвардия» (Москва). Член Русского исторического общества. С 2003 года - аспирант исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Сфера научных интересов: военная история России, корпус офицеров Генерального штаба, история антибольшевистского движения на востоке России и Оренбургского казачества конца XIX - первой четверти ХХ века. Автор более 60 научных публикаций по истории антибольшевистского движения и казачества. Член авторского коллектива Большой российской энциклопедии. Автор и ведущий сетевого научного проекта «Александр Ильич Дутов. Биография». Принимал участие в 19 научных конференциях, проходивших в Москве, Санкт-Петербурге, Симферополе, Уфе, Челябинске, Кемерово.

Сочинения: Черногорец на русской службе: генерал Бакич. М.: Русский путь, 2004; О роли офицеров Генерального штаба в Гражданской войне // Вопросы истории. 2004. № 6; Александр Ильич Дутов // Там же. 2005. № 9; Саквояж генерала А.М. Зайончковского // Там же. 2006. № 2; Архивные коллекции по истории оренбургского казачества и их судьба // Отечественные архивы. 2006. № 1; Оренбургские казаки в борьбе с революционным движением в Поволжье и на Урале в 1905-1908 гг. // Русский сборник. Исследования по истории России. Т. 3. М., 2006; Реконструкция боевого расписания казачьих войск Урала, Сибири и Дальнего Востока по состоянию к 25 октября 1919 г. // Казачество России в Белом движении. Белая гвардия. Альманах. 2005. № 8; Болдырев Василий Георгиевич // Большая российская энциклопедия: В 30 т. Банкетная кампания 1904. Большой Иргиз. М. Т. 3. 2005; Судьба генерального штаба полковника Ф.Е. Махина // Воен.-истор. журнал. 2006. № 6; Оренбургское казачье войско в Гражданской войне и в эмиграции. 1917-1945 гг. // Воен.-истор. журнал. 2006. № 8.

После Февральской революции 1917 г. на Кубани сложилась политическая ситуация, отличная от общероссийской. Вслед за назначенным из Петрограда комиссаром Временного правительства К. Л. Бардижем и возникшим 16 апреля Кубанским областным Советом, Кубанская войсковая Рада на своем I съезде провозгласила себя и войсковое правительство высшими органами управления войска. Сложившееся таким образом "троевластие" просуществовало до 4 июля, когда Рада объявила Совет распущенным, после чего К. Л. Бардиж всю полноту власти в области передал войсковому правительству.

Опережая развитие событий в Петрограде, заседавшая в конце сентября-начале октября II -я краевая Рада провозгласила себя верховным органом не только войска, но и всего Кубанского края, приняв свою конституцию - "Временные положения о высших органах власти в Кубанском крае". После того, как одновременно начавшиеся 1 ноября 1-я сессия Законодательной Рады и часть 1-го областного съезда иногородних объединились, они заявили о непризнании власти Совнаркома и на паритетных началах сформировали Законодательную Раду и краевое правительство. Председателем Рады стал Н.С. Рябовол, председателем правительства вместо избранного атаманом Кубанского войска А. П. Филимонова - Л. Л. Быч. 8 января 1918 г. Кубань была провозглашена самостоятельной республикой, входящей в состав России на федеративных началах.

Выдвинув лозунг "борьбы с диктатурой слева и справа" (то есть с большевизмом и угрозой реставрации монархии) кубанское правительство пыталось найти свой, третий путь в революции и гражданской междоусобице. За 3 года на Кубани у власти сменилось четыре атамана (А. П. Филимонов, Н. М. Успенский, Н. А. Букретов, В. Н. Иванис), 5 председателей правительства (А. П. Филимонов, Л. Л. Быч, Ф. С. Сушков, П. И. Курганский, В. Н. Иванис). Еще чаще менялись составы правительства - в общей сложности 9 раз. Столь частая смена правительства во многом была следствием внутренних противоречий между черноморским и линейным казачеством Кубани. Первое, экономически и политически более сильное, стояло на федералистских (так называемых "самостийных") позициях, тяготея к "неньке-Украине". Его наиболее видными представителями были К. Л. Бардиж, Н. С. Рябовол, Л. Л. Быч. Второе политическое направление, представленное атаманом А. П. Филимоновым, традиционно для русскоязычных линейцев ориентировалось на единую и неделимую Россию.

Тем временем состоявшийся 14-18 февраля 1918 г. в Армавире I съезд Советов Кубанской области провозгласил Советскую власть на всей территории области и избрал исполком во главе с Я. В. Полуяном. 14 марта Екатеринодар был взят красными войсками под командованием И. Л. Сорокина. Покинувшая столицу края Рада и ее вооруженные силы под командованием В. Л. Покровского объединились с Добровольческой армией генерала Л. Г. Корнилова, выступившей в свой первый Кубанский ("Ледяной") поход. Основная часть кубанского казачества не поддержала Корнилова, 13 апреля погибшего под Екатеринодаром. Однако полугодовой период пребывания на Кубани советской власти (с марта по август) изменил отношение к ней со стороны казаков. В результате 17 августа в ходе второго Кубанского похода Добровольческая армия под командованием генерала А. И. Деникина заняла Екатеринодар. В конце 1918 г. она на 2/3 состояла из кубанских казаков. Однако часть из них продолжала сражаться в рядах Таманской и Северо-Кавказской красных армий, отступивших с Кубани.

После возвращения в Екатеринодар Рада приступила к решению вопросов государственного устройства края. 23 февраля 1919 г. на заседании Законодательной Рады был утвержден 3-х полосный сине-малиново-зеленый флаг Кубани, исполнен краевой гимн "Ты, Кубань, ты - наша Родина". Накануне в Париж на Версальскую мирную конференцию была послана делегация Рады во главе с Л. Л. Бычем. Идея кубанской государственности вступила в конфликт с лозунгом генерала Деникина о великой, единой, неделимой России. Председателю Рады Н. С. Рябоволу это противостояние стоило жизни. В июне 1919 года он был застрелен в Ростове-на-Дону деникинским офицером.

В ответ на это убийство с фронта началось повальное дезертирство кубанских казаков, в результате которого в Вооруженных силах юга России их осталось не более 15%. На парижский дипломатический демарш Рады Деникин ответил ее разгоном и повешением полкового священника А. И. Кулабухова. События ноября 1919 г., названные современниками "Кубанским действом", отразили трагедию судьбы кубанского казачества, выраженную фразой "свой среди чужих, чужой среди своих". Это выражение может быть отнесено и на счет кубанских казаков, воевавших на стороне красных, - И. Л. Сорокина и И. А. Кочубея, после гибели объявленных советской властью авантюристами. Позднее, в конце 30-х, их судьбу разделили известные кубанские большевики-казаки - Я. В. и Д. В. Полуян, В. Ф. Черный и другие.

Взятие Екатеринодара частями Красной армии 17 марта 1920 года, эвакуация остатков деникинской армии из Новороссийска в Крым и капитуляция 2-4 мая под Адлером 60-тысячной Кубанской армии не привели к восстановлению гражданского мира на Кубани. Летом 1920 года развернулось повстанческое движение казачества против советской власти в Закубанье и приазовских плавнях. 14 августа в районе станицы Приморско-Ахтарской высадился десант врангелевских войск под командованием генерала С. Г. Улагая, закончившийся провалом. Тем не менее, вооруженная борьба кубанского казачества в рядах бело-зеленого движения продолжалась вплоть до середины 20-х годов. Из 20 тысяч эмигрировавших кубанских казаков более 10 тысяч осталось за границей навсегда.

Кубань дорогой ценой заплатила за установление советской власти. Из меморандума Краевой Рады известно, что только за весну-осень 1918 года здесь погибло 24 тысячи человек. Советские источники дают не менее устрашающую картину белого террора. Тем не менее, в 1918 г. - начале 1920г. краю удалось избежать негативного воздействия политики военного коммунизма и расказачивания, так как с осени 1918 года и до весны 1920 Кубань находилась в тылу деникинской армии. В совокупности с мощным сельскохозяйственным потенциалом, наличием портов это создало, сравнительно с другими регионами России, более благоприятные условия для экономического развития. То же можно сказать и о положении дел в сфере культуры и просвещения. В годы гражданской войны Екатеринодар стал одной из малых литературных столиц России. Если накануне Первой Мировой Войны на Кубани насчитывалось 1915 учебных заведений, то к 1920 году их стало 2200. В 1919 году в Екатеринодаре был открыт Кубанский политехнический институт, а в 1920 - Кубанский государственный университет.

Драматизм противоборства сил старого и нового, столкнувшихся на Кубани как "лед и пламень", ярко запечатлен в образных названиях книг о гражданской войне в крае. Это воспоминания Р. Гуля "Ледяной поход" и повесть А. Серафимовича "Железный поток", посвященные героическим походам Добровольческой и Таманской армий. Трагедия братоубийственной войны нашла свое отражение в названии романа А. Веселого "Россия, кровью умытая", повествующего, в том числе о событиях, происходивших на Кубани. В сжатой и откровенной форме передает настроения казачества на различных этапах революции и гражданской войны лаконичный язык частушек той поры: "Мы не большевики и не кадеты, мы - казаки-нейтралитеты", "Офицерик молодой, погон беленький, не ходи ты на Кубань, пока целенький" и, наконец, "Господа большевики, не трудитесь даром, казака не помирить с советским комиссаром".

Кандидат исторических наук, доцент А. А. Зайцев

Официальный сайт администрации Краснодарского края

Вечером 4 августа в Еланской станице Шолоховского района Ростовской области состоялось торжественное открытие мемориального комплекса "Донские казаки в борьбе с большевиками". Трудами многих казаков, прежде всего Владимира Петровича Мелихова, мемориал увековечил память семи главных административных и военных вождей Тихого Дона во время Гражданской войны. Шесть из этих вождей представлены бронзовыми барельефами: Е. А. Волошинов, В. М. Чернецов, А. М. Каледин, А. М. Назаров, С. В. Денисов и И. А. Поляков, седьмой увековечен в четырёхметровой бронзовой статуе с атаманским перначом в руках - генерал Пётр Краснов, атаман Всевеликого Войска Донского.

"ОДУМАЙТЕСЬ, ТОВАРИЩИ, КОМУ ПАМЯТНИК СТАВИТЕ?"

Для того, чтобы осознать, что открытие мемориального комплекса в станице Еланской не имеет никакого отношения к "открытию памятника Гитлеру", как поспешили заявить некоторые местные жители, надо всего лишь понять одну простую вещь. Хотя в мемориале представлены именно вожди Донского войска (и в этом качестве памятник - один из первых), прежде всего мемориал поставлен в память о трагедии всего Донского казачества. И такие же мемориалы надо поставить на землях всех казачьих войск, бывших в России накануне Гражданской войны. Потому что больше никакой осязаемой памяти казаки по себе, увы, не оставили. И не оставили не потому, что сами пожелали исчезнуть без следа, а потому, что им сильно "помогли" это сделать. Кто же именно?

В советской, а то и в российской историографии можно встретить точку зрения, что казаки сами оттолкнули от себя большевиков, которые всеми силами пытались интегрировать их в новую жизнь. Виной этому, мол, были отсталость казаков и их упорное нежелание порвать с "эксплуататорами". Поэтому, стало быть, если и получили, то по заслугам. Посмотрим, насколько справедлива эта точка зрения и что именно представляло из себя российское казачество накануне революции.

КЕМ КАЗАКИ БЫЛИ И ЧТО С НИМИ СДЕЛАЛИ

Общая численность казачества в 1917 году составляла не менее 4.4 миллиона человек (по некоторым данным, 6 7 миллионов). В строю при этом было несколько больше 300 тысяч казаков. Общая же численность населения Российской империи накануне революции оценивалась в 166 миллионов человек, а Императорской армии - в 10 12 миллионов человек. Из общей численности казаков Донское войско насчитывало более 2,5 млн. казаков, Кубанское - 1,4 млн., Терское - 250 тыс. Общая численность Амурского, Уссурийского, Сибирского и Забайкальского казачьих войск составляла чуть меньше 1 миллиона человек. Уральское казачество насчитывало более 150 тысяч человек, от которых после Гражданской войны не осталось и следа, что делает судьбу этого войска уникальной даже по меркам революционной России.

Казачество было одним из самых закрытых сословий Российской империи. Казаком нельзя было стать, им можно было только родиться - с 1811 года особым царским указом было запрещено выходить из казачества и записываться в казаки. Станичные и окружные Круги и Атаманы пользовались значительной самостоятельностью в расходовании средств: строили школы, гимназии, военные училища, назначали пенсии инвалидам войн и семьям погибших, строили мосты, чинили дороги и так далее. Каждый казак обязан был служить 20 лет, из них 4 года в кадровых частях, 7 лет - в запасе 1 й очереди. После этого он мог привлекаться в строй лишь в случае большой войны. Это значит, что, начиная службу в 21 год, он уже с 32 лет мог спокойно заниматься семьёй и хозяйством.

Казаки, наряду с крестьянством и духовенством, были одним из наиболее консервативных сословий в Российской империи. При этом они были отлично организованы, поголовно вооружены и превосходно обучены владеть оружием. Разумеется, любая власть обязана была считаться с ними и, по возможности, старалась привлечь их на свою сторону.

Не стала исключением и Советская власть. 7 декабря 1917 года II Съезд Советов выпустил "Обращение к трудовому казачеству". Интересно, чем же попытались привлечь казаков большевики? Казаки были консервативной, самоорганизующейся и вооружённой силой. Большевики же выступали за слом всего старого, за "диктатуру пролетариата", никак не совместимую с самобытным казачьим укладом, и за поголовное разоружение всех, кроме них самих и тех, кто согласится за них воевать. Казалось бы, никаких точек соприкосновения у казаков с большевиками не было и быть не могло.

Но нет, такая точка всё таки нашлась. Называлась она ровно так же, как и у нынешних идейных "национал демократов", почти ничем не отличающихся от идейных большевиков, даже национальной принадлежностью - "Долой труд!". В смысле - "Долой государственную службу!". И казачья молодёжь, особенно фронтовики, на это купилась.

Действительно, служба казаков государству была тяжела, даже в материальном отношении. Например, каждому молодому казаку его курень (то есть большая патриархальная семья) должен был купить коня, пику, шашку, винтовку, кинжал, два револьвера, по два комплекта летнего и зимнего обмундирования и так далее. И в мирное время, не говоря уже о военном, казак никуда не смел отлучаться более чем на трое суток без разрешения станичного атамана. Помимо обязанности выходить на войну, каждый казак должен был регулярно бывать на военных сборах, по своей серьёзности и напряжённости несопоставимых с теми, что проходили советские "партизаны".

А Ленин предложил казакам три популистских пункта, которые "старорежимникам" крыть было нечем:

1) Для казаков отменялась обязательная военная служба;
2) Все обязанности по обмундированию и вооружению служащих казаков брала на себя советская казна;
3) Всем казакам разрешалась свобода передвижения по стране, военные сборы отменялись.

Реальное же наполнение этих пунктов, как их понимали "про себя" большевики во главе с Лениным, было совершенно другое, и казакам вскоре пришлось в этом убедиться на своём горьком опыте:

1) Тех, кто не шёл в Красную армию воевать вдали от родных мест, расказачивали и переселяли в Центральную Россию или в Сибирь;
2) Для того, чтобы получить из казны оружие и снаряжение, казаки должны были сначала их туда сдать, за сокрытие оружия - расстрел;
3) Ходить и ездить можно было куда угодно, но только днём, даже в своей собственной станице: комендантский час, за его нарушение - расстрел.

И тогда, и сейчас коммунисты и их сторонники утверждали и утверждают, что главным в плане мотивации репрессий над казачеством был материально-классовый момент: так как большая часть казаков была зажиточной, то и попала под карающий меч расказачивания.

Это не совсем так. Главной мишенью репрессий был именно традиционный уклад. Справедливости ради, стоит сказать, что насаждавшаяся большевиками классовая ненависть вовсе не сводилась к принципу "грабь награбленное", хотя включала его как один из главных идеологических компонентов. Консервативные сообщества, более или менее лояльные старой России, истреблялись независимо от их благосостояния: просто по факту консервативности и лояльности.

"ДОЛЖНЫ БЫТЬ УНИЧТОЖЕНЫ ПОГОЛОВНО"

Гипотезу, что Советская власть изначально планировала уничтожение казачества как класса именно из за особенного уклада жизни, подтверждают, в первую очередь, сами советские документы. Например, решение Донского бюро РКП (б) "Об основных принципах в отношении к казачеству", датированное апрелем 1919 года:

"1. Существование донского казачества с его экономическим укладом жизни, остатками экономических привилегий, прочно укрепившимися реакционными традициями, воспоминаниями о политических привилегиях, пережитками патриархального строя, с доминирующим бытовым и политическим влиянием более богатых стариков и тесно сплоченной группы офицерства и чиновничества, стоит перед пролетарской властью неизменной угрозой контрреволюционных выступлений.

Эти выступления тем более опасны, что военная организация казачества входила неотъемлемой частью даже в его будничную мирную жизнь. Вообще, обучение военному искусству, которое делает каждого казака от 18 лет до возраста полной физической старости искусным воином, дает контрреволюции готовый кадр солдат (до 300 тыс. человек), которые очень быстро могут мобилизоваться (примеры всех бывших восстаний) и вооружиться (запрятанным с величайшей хитростью оружием).

Положению Советской власти, угроза успешного наступления на которую иностранного империализма далеко еще не устранена, наличность этого кадра живой силы контрреволюции грозит величайшей опасностью.

Все это ставит насущной задачей вопрос о полном, быстром и решительном уничтожении казачества как особой бытовой экономической группы, разрушении его хозяйственных устоев, физическом уничтожении казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, активно контрреволюционных, распылении и обезвреживании рядового казачества и о формальной ликвидации казачества.

2. Практическое проведение этой задачи в настоящий момент должно сообразоваться со стратегическим положением фронта, дабы не вызвать немедленными внутренними выступлениями осложнений для фронта и дабы неосмотрительными демонстративными репрессиями не приостановить разложения среди казаков, еще остающихся в рядах противника.

Применение репрессий, массового террора должно носить характер обоснованной кары за поведение отдельных лиц, хуторов, станиц (попытки восстания, противодействие Советской власти, шпионаж и т. п.).

По отношению к южному, наиболее контрреволюционному, казачеству должен быть проведен экономический террор (экономическое обескровление казачества). Мерами такого порядка должны явиться:

1. Обезземеливание многоземельного черкасского казачества, обезземеливание наиболее контрреволюционных групп других округов.

2. Упразднение войсковой собственности на землю (уничтожение войсковых, юртовых земель), наделение этой землей малоземельных местных крестьян и переселенцев с соблюдением, по возможности, форм коллективного землепользования.

3. Конфискация рыболовного имущества у казаков по Дону (владение которыми обусловливало одну из существующих привилегий казачества) и передача его рыболовным артелям и крестьянам-рыбакам.

4. Наложение контрибуций на отдельные станицы.

5. Проведение чрезвычайного налога с таким расчетом, чтобы он главной своей тяжестью, наряду с крупной буржуазией, лег на казачество..."

Ещё короче это можно сформулировать словами другого апрельского документа Донбюро: "само существование казачества с его укладом жизни, привилегиями и пережитками, а, главное, умением вести вооружённую борьбу представляет угрозу Советской власти. Донбюро предлагало ликвидировать казачество как особую экономическую и этнографическую группу путем его распыления и расселения за пределы Дона"

Истинную мотивацию столь жестоких действий в отношении казачества можно лучше понять из следующей мысли, высказанной Троцким: "Казаки - единственная часть русской нации, способная к самоорганизации. По этой причине они должны быть уничтожены поголовно". Отсюда становится ясной и неприличная для политика эмоциональность, которую высказывал Троцкий по поводу судьбы казаков: "Это своего рода зоологическая среда, и не более того. Стомиллионный русский пролетариат даже с точки зрения нравственности не имеет здесь права на какое то великодушие. Очистительное пламя должно пройти по всему Дону и на всех них навести страх и почти религиозный ужас. Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции... Пусть последние их остатки, словно евангельские свиньи, будут сброшены в Черное море..." Для расправы с пассионарными субэтносами русского народа, как видно отсюда, можно "притянуть за уши" даже ненавидимое всеми большевиками, а особенно "этническими", Евангелие - лишь бы натравить различные части русского народа друг на друга...

Итак, в 1918 году большевики развернули против казаков форменный террор, который был "законодательно" оформлен директивой ВЦИК от 24 января 1919 года "Об истреблении казачества" (!) - случай, не имевший прецедентов в российской истории, когда целые субэтносы русского народа подлежали истреблению в законодательном порядке: им надлежало, как выражался об этом Троцкий, "устроить Карфаген". После таких директив ожидать от простых донских, кубанских и терских казаков верности "единой и неделимой России", в советском обличье активно их истреблявшей, было бы как то странновато.

Сначала казаков подавляли силой, уничтожая не только всех, кто поднял оружие против Советской власти, но и всех подозрительных вообще, даже просто случайным образом.

"... Предлагаю к неуклонному исполнению следующее: напрячь все усилия к быстрейшей ликвидации возникших беспорядков путем сосредоточения максимума сил для подавления восстания и путем применения самых суровых мер по отношению к зачинщикам-хуторам:

А) сожжение восставших хуторов;
б) беспощадные расстрелы всех без исключения лиц, принимавших прямое или косвенное участие в восстании;
в) расстрелы через 5 или 10 человек взрослого мужского населения восставших хуторов;
г) массовое взятие заложников из соседних к восставшим хуторам;
д) широкое оповещение населения хуторов станиц и т. д. о том, что все станицы и хутора замеченные в оказании помощи восставшим, будут подвергаться беспощадному истреблению всего взрослого мужского населения и предаваться сожжению при первом случае обнаружения помощи; примерное проведение карательных мер с широким о том оповещением населения".

"Реввоенсовет 8 й армии приказывает в наикратчайший срок подавить восстание предателей, воспользовавшихся доверием красных войск и поднявших мятеж в тылу. Предатели донцы еще раз обнаружили в себе вековых врагов трудового народа. Все казаки, поднявшие оружие в тылу красных войск, должны быть поголовно уничтожены, уничтожены должны быть и все те, кто имеет какое либо отношение к восстанию и к противосоветской агитации, не останавливаясь перед процентным уничтожением населения станиц, сжечь хутора и станицы, поднявшие оружие против нас в тылу. Нет жалости к предателям. Всем частям, действующим против восставших, приказывается пройти огнем и мечом местность, объятую мятежом, дабы у других станиц не было бы и помысла о том, что путем предательского восстания можно вернуть красновский генеральско-царский режим".

Но довольно цитировать советские документы. Приведённых выше цитат более чем достаточно, чтобы понять общую их направленность. Перейдём к судьбам отдельных казачьих войск, погибших в Гражданской войне, большинству из которых, как показали реалии последних десятилетий, так и не суждено возродиться.

Будучи ограничены объёмом публикации, мы не можем рассказать обо всех исчезнувших казачьих войсках, например, об Астраханском, Уссурийском или Семиреченском казачестве, или о так и не обустроенном до конца Евфратском войске. Поэтому ограничимся лишь наиболее многочисленными казачьими войсками, в наибольшей степени оказавшими влияние на ход русской истории начала середины XX века.

ДОНСКОЕ, КУБАНСКОЕ И ТЕРСКОЕ КАЗАЧЕСТВО

Первый раз донские казаки приняли сторону большевиков в конце 1917 - начале 1918 года "из интереса" и из желания прекратить войну. Их надежды были сразу же жестоко обмануты. Уже в ответе ДонскомуКругу от командующего Северным отрядом Ю. В. Саблина, датированном 12 февраля 1918 года, утверждалось, что "казачество как таковое должно быть уничтожено с его сословностью и привилегией, это обязательно". Долго терпеть первую попытку "расказачивания" донцы не собирались, и уже 21 марта 1918 года в станице Суворовской вспыхнуло антикоммунистическое восстание, вскоре охватившее весь Дон. В начале мая 1918 года был собран Круг спасения Дона, который выбрал Атаманом генерала П. Н. Краснова и приступил к освобождению Дона от большевиков и к строительству собственной государственности - "до восстановления национального государства в общероссийском масштабе".

Второй раз донцы поддались на посулы большевиков в конце 1918 - начале 1919 года, когда авторитет Краснова и Круга Донского войска зашатался под ударами красных войск на фронте и добровольцев с "союзниками" - в тылу. Казаки под воздействием разлагающей Донское войско красной пропаганды, так и не дождавшись прибытия обещанных Деникиным "союзников", бросали фронт, надеясь "замириться с большевиками" по предложенному последними принципу: "Вы - сами по себе, и мы - сами по себе". Весна 1919 года показала, насколько обманывались казаки в своих наивных ожиданиях.

Третий и последний раз за Гражданскую войну донские казаки массово переходили на сторону красных уже в 1920 году - во время абсолютно позорной для добровольческого командования Новороссийской эвакуации и особенно во время капитуляции Кубанской армии на Черноморском побережье, когда красным сдались 2 донских и 4 кубанских корпуса, брошенных добровольцами. Большая часть сдавшихся пошла к красным не из любви к ним - красных они ненавидели давно и упорно - а только потому, что белых после этой капитуляции они ненавидели ещё больше. Как рассказывал в июне 1920 года бежавший из красного плена донец Гундоровского полка, "Братвы у них нашей - страсть. Есть донцы, есть и кубанцы... Видел я у них и своих станичников. Есть и офицеры, что попали в плен к красным в Черноморье. "Дудочки, - говорят, - чтобы мы когда нибудь опять стали служить белым. Зачем бросили нас на произвол судьбы в Новороссийске? Показали там себя господа генералы. Довольно тешить их превосходительства, будя с нас". Эти, которых захватили красные у моря, самые злющие. Свирепеют почём зря. Растуды твою так, говорят, ваше генеральё".

Трагическая участь Кубанского казачьего войска, второго по численности после Донского, помимо прочих обстоятельств, была обусловлена злополучной интригой политиканов из Кубанской Рады с "самостийностью". Эта "самостийность" достигла своего апогея осенью 1919 года, когда члены Рады заключили с горцами Кавказа договор, согласно которому кубанские войска отдавались в распоряжение горского правительства. В момент, когда на Московском направлении решалась судьба всей Белой борьбы, нельзя было назвать такой договор иначе, как изменой. Расправа над "самостийниками", которую учинил приехавший на Кубань генерал Врангель, окончательно подорвала дух многих кубанских казаков, наивно полагавших, что "Рада за нас заступается". Кубанцы массово стали бросать фронт, надеясь у себя дома договориться с большевиками. Нечего и говорить, что после эвакуации добровольцев из Новороссийска кубанцев в лучшем случае ждала Красная армия и польский фронт, в худшем и наиболее частом - северные и сибирские лагеря. Остатки осознававших свою идентичность кубанских казаков были добиты в конце 1920 х и в начале 1930 х годов: коллективизация, голодомор, "чёрные доски", неудачные восстания, подавленные карателями - обо всём этом в произведениях советского агитпропа, типа фильма "Кубанские казаки", не найти ни одного упоминания.

Терское казачье войско, самое малочисленное из трёх казачьих войск Юга России, вынуждено было сойти с исторической сцены самым первым. К моменту Октябрьской революции терских казаков в строю оставалось меньше 40 тысяч человек. Атаман Терского войска Михаил Александрович Караулов своим авторитетом и военно-административными способностями заставил считаться с Терским войском горцев, издавна враждебных терскому казачеству и окружавших его со всех сторон. Но 12 декабря 1917 года атаман Караулов был убит на станции Прохладная революционными солдатами, и горцы с терскими казаками сразу начали резать и отстреливать друг друга. Практически всю Гражданскую войну терцы провели, главным образом, на своей земле, истекая кровью под натиском многократно превосходящих сил горцев и поддерживавших их большевиков. Эвакуироваться из Новороссийска и, впоследствии, из Крыма, удалось лишь единицам во главе с последним Атаманом Терского войска Г. А. Вдовенко. Большая же часть выживших терских казаков подверглась "расказачиванию", а их земли и имущество были отданы чеченцам.

ОРЕНБУРГСКОЕ И УРАЛЬСКОЕ КАЗАЧЕСТВО

В Оренбурге и на Урале казачество было поляризовано по своим политическим взглядам куда больше, чем в Кубани и на Дону. Правда, противоположным образом. Если значительная часть Оренбургского казачьего войска, за исключением военного училища, высшего начальства и многих офицеров, почти сразу перешла на сторону красных, то уральцы практически поголовно заняли сторону белых.

Причин этому несколько: в частности, Оренбургское казачье войско было сравнительно "молодым" и в нём был огромный процент фронтовой молодёжи, поддавшейся пропаганде большевиков и пошедшей под начало главных оренбургских "червонных казаков" братьев Кашириных. Правда, после начавшихся репрессий на землях Оренбургского войска многие старшие казаки и даже фронтовики перешли к белым.

Уральское же казачье войско, напротив, имело давние традиции, существуя, как минимум, с XV века. К тому же большую часть Уральского войска составляли казаки староверы, которых приводили в мистический ужас перевёрнутые пентаграммы на кителях и фуражках красноармейцев (всю Гражданскую войну красные звёзды носились именно таким образом - в более поздний советский период зловещим напоминанием об этой "антихристовой печати" остался только орден Боевого Красного Знамени).

Собственно, большевики особо и не скрывали, что их целью на территории Уральского казачьего войска, как и везде, был именно геноцид казаков, уничтожение всего боеспособного казачества, способного поднять против них оружие. Очень показателен в этом плане роман Д. А. Фурманова "Чапаев": "Чапаев, такой чуткий и гибкий во всех своих действиях, так быстро всё улавливавший и ко всему применявшийся, понял здесь, в степях, что с казаками бороться надо уж не тем оружием, каким боролись недавно с мобилизованными насильно колчаковскими мужичками. Казаков на испуг не возьмёшь, захваченной территорией с толку их не собьёшь, территория казацкая - вся широкая степь, по которой будет он скакать вдоль и поперёк, в которой всюду найдёт привет казачьего населения, будет жить у тебя в тылу, будет неуловим и бесконечно вреден, - серьёзно, по настоящему опасен. Казацкие войска не гнать надо, не ждать надо, когда произойдёт у них разложение, не станицы у них отымать одну за другою, - это дело очень важное и нужное, но не главное. А главное дело - сокрушить надо живую силу, уничтожить казацкие полки. Если из пленных колчаковцев было можно восполнять поредевшие ряды своих полков, то из пленных казаков этого набора делать невозможно: тут - что казак, то и враг непримиримый. Во всяком случае, другом и помощником сделается он не скоро! Уничтожение живой неприятельской силы - вот задача, которую поставил Чапаев перед собою".

Так что после такой "генеральной диспозиции" Чапаевской дивизии возмущение Фурманова и его героев "жестокостями" со стороны уральских казаков, как минимум, непоследовательно. Война между уральскими казаками и чапаевцами шла бескомпромиссная - на взаимное истребление. Правда, после сдачи Уральска атаман Уральского казачьего войска 33 летний генерал-лейтенант Владимир Сергеевич Толстов сумел разработать план специальной операции, в ходе которой уральцы с ничтожными потерями смогли уничтожить штаб Чапаевской дивизии и убить самого Чапаева (всего было убито и взято в плен более 2500 красноармейцев), но эпидемия тифа в рядах уральских казаков и резкое увеличение численности 4 й Туркестанской армии вынудили их навсегда покинуть свою землю и отступить к Гурьеву, на берег Каспийского моря. Примерно 90 процентов личного состава Уральского войска погибло не в боях, а именно от занесённого пленными красноармейцами тифа, лечить который у казаков было нечем: практически во всех полках, имевших по 500 человек списочного состава, в строю осталось по 40 60 казаков.

5 января 1920 года генерал Толстов со своим штабом, беженцами и остатками последних двух полков Уральского войска (всего 15?000 человек) оставил Гурьев и проделал тяжелейший 700 километровый путь по "Голодной степи" на Форт-Александровский - по его собственному выражению, "от красных лап в неизвестную даль". Особенно тяжёлые потери уральцы понесли во время подъёма на плоскогорье Мангышлак и на самом плоскогорье, через которое даже местные киргизы пройти зимой считали невозможным. Уральцы прошли, но ценой огромных жертв: по свидетельству одного из кавалеристов каппелевцев, проделавших этот путь вместе с Уральским войском, "цепь трупов на верстах тридцати тянулась беспрерывно...". 13?000 человек замёрзли в дороге или были убиты "красными киргизами", которые грабили и убивали отставших. К счастью, часть казаков вошла в Форт-Александровский раньше прочих и прислала помощь каппелевцам и бывшим с ними уральцам. Сам Толстов после этого 5 апреля 1920 года покинул Форт-Александровский и вышел на Красноводск всего с 214 казаками.

22 мая, когда он перешёл границу с Персией, с ним было уже 162 казака. Из Персии Толстов перебрался во Францию, а оттуда в 1942 году переселился в Австралию. Вместе с ним были последние верные ему 60 казаков. Умер генерал Толстов в Сиднее, в 1956 году, в возрасте 72 лет. Вместе с ним навсегда закончилась история некогда великого и славного Уральского казачьего войска.

СИБИРСКОЕ, ЗАБАЙКАЛЬСКОЕ И АМУРСКОЕ КАЗАЧЕСТВО

Судьбы Сибирского и Забайкальского казачьих войск различаются по тому вкладу, который был внесён казаками каждого из этих войск в Гражданскую войну - и поразительно сходны в том, какая судьба ждала казаков обоих войск после того, как закончилась война.

Казаки Забайкальского войска, два полка которых (1 й Аргунский и 2 й Читинский) ещё в начале 1918 года заразились большевизмом, всю Гражданскую провели в боях у себя дома. Сибирские казаки, будучи индифферентны к пропаганде большевизма, остались столь же безразличны и к делу спасения от него Родины. Практически всё Сибирское войско в Гражданскую войну было больно ещё более тяжёлой болезнью, чем сам большевизм - так называемым "казачьим прагматизмом" и верой в то, что с большевиками можно договориться. Этому способствовало то, что настоящего большевизма сибирские казаки у себя ни разу не видели вплоть до падения власти Колчака. К тому же выборным атаманом Сибирского войска оказался бывший полицейский Иванов Ринов, известный на всю Сибирь своей "держимордовщиной". Поэтому участие Сибирского казачьего войска в боях против красных ограничилось, по большому счёту, одним-единственным крупным эпизодом - рейдом по тылам противника в начале осени 1919 года. Из-за бездарности и недисциплинированности Иванова-Ринова этот рейд, который мог спасти весь фронт колчаковской армии, существенных результатов не принёс. К 1921 году значительная часть сибирских, забайкальских и амурских казаков оказалась в изгнании, перейдя китайскую границу.

В отличие от европейских белоэмигрантов, сибирские и особенно забайкальские и амурские казаки, оказавшиеся в Китае, все 1920 е годы не прекращали борьбы против Советской власти. Почти каждый месяц несколько десятков, а то и сотен казаков прорывались через границу и устраивали рейды по приграничным городам и посёлкам. Целью налётов были отнюдь не простые рабочие и крестьяне, а местные партработники, высокопоставленные служащие и чекисты. У казаков была неплохо налаженная агентурная сеть на советском Дальнем Востоке, которая указывала им цели для нападений и карала вернувшихся из за китайской границы предателей.

Начало конца Забайкальского и Амурского казачьих войск наступило в 1928 году, когда в китайской провинции Синьцзян произошло восстание под марксистскими лозунгами против власти Чана Кайши. По уже обкатанному коммунистами в Финляндии и Закавказье "шаблону" в Северный Китай устремились "воины интернационалисты". К тому же именно 1928 1929 годы ознаменовались повышением активности белоказаков на восточной линии КВЖД - забайкальцы с боем прорывались к себе домой, переплывали Уссури и Амур, вырезали целые отряды и погранзаставы...

Поэтому Советское правительство сочло сентябрь-октябрь 1929 года удобным временем для того, чтобы вернуть хотя бы часть КВЖД в состояние на 1917 год. Заодно, разумеется, и жестоко поквитаться - не только с казаками, но и вообще со всеми русскими беженцами. Независимо от того, участвовали они в борьбе против Советской власти или нет. Независимо даже от пола и возраста. Каким именно образом это делалось, поведали те, кто уцелел и смог написать в города Китая, не тронутые резнёй:

"...30 го числа к нам привезли убитых - священника, его сына и семью Круглик из 6 ти человек (муж, жена и четверо детей).

Они были убиты и сожжены на масле, а еще убит с ними один возчик, у него здесь осталась жена и трое ребят. Вид убитых ужасный, священника можно узнать, лицо сохранилось. У жены Круглика лицо сохранилось и одна грудь, вот поэтому и узнали женщину, а у детей всё сгорело. Запаха от них нет, потому что они зажарились с кожей; для священника сделали гроб, для женщины и сына священника другой, а остальных шесть человек положили в один гроб".

В одном посёлке красные партизаны и бывший при них отряд комсомольцев убивали мужчин и женщин, а детей бросали живыми в реку или разбивали им головы о камни.

В другом поселке женщин и детей загнали в протоку и в воде расстреливали их, а оставшихся на берегу добивали кольями или бросали в разложенные костры.

Лишь в посёлках Аргунском, Комары и на хуторе Дамысово убито около 120 человек.

В посёлке Кацинор красные убили всех мужчин и много женщин.

При последнем налёте на Усль-Уровск 11 октября с. г. жители в отчаянии отстреливались от красных партизан из дробовых охотничьих ружей и старых берданок, красные окружили посёлок и открыли по нему огонь из пулёметов и из орудий стоявшей на р. Аргунь советской канонерской лодки. В результате этого налета перебито не менее 200 человек русского и китайского мирного населения.

Что к этому прибавить? Что убитый священник о. Модест Горбунов предварительно был подвергнуть пыткам, что его привязали за волосы к лошади, которая протащила его тело по земле. Что женщины и девушки, перед тем, как быть замученными или убитыми, были изнасилованы красными партизанами и комсомольцами.

Прибавим еще и то, что, по словам самих красных партизан (эти слова лично слышали некоторые бежавшие из Трёхречья) - они посланы советской властью с приказанием истребить всех без исключения русских переселенцев, живущих в Трёхречье, и уничтожить всё их имущество. В тех местах, где красные партизаны побывали, они точно исполнили этот приказ сатанинской власти и не их вина, если некоторым жертвам удалось бежать и передать нам точно всё, что они видели и слышали в эти ужасные дни..." ("Хлеб небесный", 1929 г., N 13, Харбин).

Так закончила своё существование большая часть ушедших в Северный Китай Забайкальского и Амурского казачьих войск. За "победу" над безоружными женщинами и детьми в "конфликте на КВЖД" красноармейцы и каратели ГПУ получали боевые ордена и наградное оружие. А в память о погибших беженцах до сих пор так и не было поставлено ни одного памятного знака, ни одной мемориальной доски. Памятником им остались лишь пламенные послания, которые писал в их защиту к христианам всего мира первоиерарх РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий), да стихотворение поэтессы Забайкальского казачьего войска Марианны Колосовой "Казачат расстреляли":

Видно ты уснула, жалость человечья?!
Почему молчишь ты, не пойму никак.
Знаю, не была ты в эти дни в Трёхречье.
Там была жестокость - твой извечный враг.

Ах, беды не чаял беззащитный хутор...
Люди, не молчите - камни закричат!
Там из пулемёта расстреляли утром
Милых, круглолицых, бойких казачат...

У Престола Бога, чьё подножье свято,
Праведникам - милость, грешникам - гроза,
С жалобой безмолвной встанут казачата...
И Господь заглянет в детские глаза.

Скажет самый младший: "Нас из пулёмета
Расстреляли нынче утром на заре".
И всплеснет руками горестными кто то
На высокой белой облачной горе.

Выйдет бледный мальчик и тихонько спросит:
"Братья-казачата, кто обидел вас?"
Человечья жалость прозвенит в вопросе,
Светом заструится из тоскливых глаз.

Подойдут поближе, в очи ему взглянут -
И узнают сразу. Как же не узнать?!
"Был казачьих войск ты светлым Атаманом
В дни, когда в детей нельзя было стрелять".

И заплачут горько-горько казачата
У Престола Бога, чьё подножье свято.
Господи, Ты видишь, вместе с ними плачет
Мученик-Царевич, Атаман Казачий!

ВОЗРОДИТЬ ЛУЧШЕЕ

Накануне катастрофы 1917 года наиболее крепкими и ценными сословиями русского народа были - крестьянство, духовенство, купечество и казачество. Именно эти сословия большевики постарались уничтожить в первую очередь. Для этого им надо было натравить разные части русского народа друг на друга. Они и не скрывали этого - например, применительно к крестьянам это озвучил Я. М. Свердлов в мае 1918 года: "Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря, если мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, которая... шла в городах... мы и по отношению к деревне сделаем то, что смогли сделать для городов". Из всех сословий расколоть казачество большевикам удалось в наименьшей степени, но достигнутый ими общий раскол русского народа сделал это обстоятельство уже не столь важным. И раскол этот продолжается, в значительной мере, до сих пор.

Для того, чтобы излечить его, и ставятся памятники. Памятники нужны не погибшим. Они нужны нам самим - для исторической памяти и правильной идеологической оценки людей и событий. Никто не знает, возродится ли российское казачество. Очень уж основательно его уничтожали почти всю первую половину XX века. Но если памятников не будет - не будет исторической памяти. А в этом случае казачеству точно никогда не суждено больше возродиться.

Http://www.specnaz.ru/article/?1137

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Одновременно с завершением «собирания земель» Москвой, формированием имперского государства на территории Северного Причерноморья сложилось военно-политическое сообщество, названное впоследствии Войском Донским. Так начался исторический путь казачества Дона. Кем же были первые казаки? Историк права М. Владимирский-Буданов так определил новый социум:»На Дону уже издревле (ещё при существовании великого княжества Рязанского) выходцы из государства, большей частью недовольные новым государственным строем, основали свободные казацкие общины, ведя борьбу с татарами на свой страх и риск, и наконец в низовьях Дона сплотились в одну большую землю…».

В течение долгого времени в отечественной историографии культивировалось положение о том, что основу донского казачества составили бежавшие от крепостничества крестьяне и холопы, более всего недовольные государственным строем Московской Руси.

Несмотря на тяжесть поголовной военной службы, казачество, в особенности южное, обладало известным благосостоянием, практически полностью исключавшем материальный стимул, который поднимал против центральной власти рабочий класс и крестьянство России.

Казаки - одна из немногих частей Петербургского гарнизона, лояльно относившаяся к политике Временного правительства. На них больше всего возлагали надежды в революционные дни. Но казачество настороженно относилось к действиям Временного правительства.

После октябрьского переворота - казачество, как военно-служивое сословие, было представлено 12 казачьими войсками: Донским, Кубанским, Терским, Астраханским, Уральским, Оренбургским, Семиреченским, Сибирским, Забайкальским, Амурским, Уссурийским. Всего казачье население России составляло к тому времени около 4,5 млн. человек. В боевом строю находилось около 300 тыс. казаков. Именно этим людям, пришлось принять участие в братоубийственной Гражданской войне, в ходе которой они в основной своей массе приняли сторону Белого движения. По различным данным в рядах Красной армии оказалось от 10 до 20% казаков, а в рядах Белой армии - от 80 до 90%. Все это привело к тому, что, выступив силой, альтернативной власти большевиков - казачество вызвало негативное отношение к себе не только со стороны правительства, но и со стороны основной массы народонаселения.

1. Донское казачество в борьбе с большевиками 1917-1921гг.

1.1 Временное перемирие Дона и большевиков (декабрь 1917 г. - март 1918г.)

Построение социализма в России было описано в книге «Государство и революция» - В.И.Ленин 1917 г. По плану Ленина - социализм - «государство - машина» - отрицалась частная собственность, частная торговля и всякие аспекты свобода личности, на всех накладывалась трудовая повинность, все производители должны были сдавать свою продукцию государству, которое в свою очередь осуществляет централизованное распределение. На вершине всей этой пирамиды стоит - «партия рабочего класса».

Начать строительство такой системы в ноябре 1917 г. было нельзя. Единственной реальной силой, которая поддерживала большевиков, были морально разложившиеся толпы дезертировавших с фронта солдат и хорошо обученные грабить крондштатские матросы. Неспособность новой власти создать в стране порядок, дать еду и одежду - подменилась необходимостью дать народу врага. А если есть внутренний враг - значит с ним надо воевать. Во время войны, какой спрос за холод, голод, болезни, и т.д. Первыми объявили изменниками казачьих атаманов: Каледина, Дутова, Филимонова, хотя новой власти они не присягали, и ни дня не служили.

2 июля 1917 Большой Войсковой Круг избрал на должность Донского атамана генерал-лейтенанта царской армии Каледина - после неоднократных его отказов. Казачество продолжало сражаться на фронте, а большевисткая пропаганда всё глубже и глубже проникала в их ряды, и в то время, как ждавшие на Дону запасные части, продолжают твёрдо сохранять враждебную большевикам позицию, фронтовое казачество начинает колебаться.

1.2 Восстание на Дону, свержение Советской власти и очищение территорий Дона от коммунистов (март - ноябрь 1918 г.)

Первая попытка взаимодействия Донского казачества с большевиками, началась с намерения Всевеликого Войска Донского (ВВД) примириться с Советской властью.

5 декабря, атаман Каледин объявил военное положение на Дону - демократ по духу, Каледин подчеркивает, что это имеет целью исключительно водворение порядка и безопасности на территории Донской области. Каледин требует осторожности в обращении с иногородними и шахтерами Донецкой области.

В конце января 1918 г. в станице Каменской образовался ВРК (военно-революционный комитет), во главе которого стал донской казак Подтелков.

Фронтовое казачество, вернувшись с Великой войны, предпочитало отсыпаться в своих куренях, пахать землю и держать нейтралитет с Каменским ВРК. А ВВД обложили со всех сторон, со всех стратегических направлений, красногвардейцы шли на Новочеркасск. А препятствовали нашествию, лишь Добровольческая армия (в стадии формирования) и отряд есаула Чернецова (400 Донских партизан).

В конце концов, соединенными ударами красногвардейцев и казачьих полков, перешедших на сторону большевиков, Чернецов был разгромлен и лично зарублен председателем Донревкома Подтелковым. Понимая, что область ВВД не отстоять, Добровольческая армия, покинула Новочеркасск и ушла на Кубань. 29 января атаман Каледин созвал совещание, где он сообщил, что для защиты Новочеркасска у него остается одна рота. Большинство членов правительства заявили, что удержать столицу ВВД невозможно, для защиты Новочеркасска остается рота бойцов. В тот же вечер, А.М. Каледин застрелился.

Но произошло чудо, Дон - потрясенный смертью своего любимого Атамана, поднялся, выбрал нового атамана - генерала Назарова, присвоил ему всю полноту гражданской и военной власти. После этого, примолкли даже «горлопаны» из фронтовиков. К сожалению, благородный порыв оказался скоротечным, уже никто не сомневался, что дни Дона сочтены. 25 февраля генерал Назаров был расстрелян, а Походный Атаман ВВД Попов успел вывести из г.Новочеркасска войсковые ценности и отряд 1,5 тыс. человек.

Красные части, взяв власть на Дону, были готовы навязать свое миропонимание насилием и любыми средствами принуждения. Их ненависть вызывал весь традиционный уклад казачьей жизни - от частной собственности до казачьей воли в деле самоуправления. В ответ на насилие казачья масса восстала. Казачьи фронтовики - рассчитывающие, что «прогоним атамана и заживем своей жизнью» - просчитались. Голубов - свергавший правительство Войскового Круга - бежал и в дальнейшем был опознан и убит казаками.

В Пасхальную ночь 1918 г. к г. Новочеркасску с отрядом подошел М.Г. Дроздовский. Шедший с румынского фронта, отряд шел на соединение с Добровольческой армией А.И. Деникина. Проходя Гуляй-поле, узнали про некого Н.И. Махно, грабившего по окрестностям поезда и убивавшего «буржуев и кадетов». Н.И. Махно, узнав, что едут штабные офицеры и их семьи, решил атаковать поезда, где его встретили пулеметы и штыки офицерского спецназа. Сам Н.И. Махно еле унес ноги. Отряд М.Г.Дроздовского помог восставшим казачьим станицам отбить столицу ВВД, г. Новочеркасск.

Как только станицы Нижнего Дона были очищены от большевистских отрядов - в г. Новочеркасске был созван Круг Спасения Дона. В нем участвовало только казачество, зачастую не разбиравшееся в вопросах политики, а так же в текущих вопросах. Был выдвинут новый Войсковой атаман - П.Н. Краснов, а так же проявивший себя во время восстания войсковой старшина Денисов. Для новорожденного Донского государства, необходимы были естественные союзники - им стала Германия. Казаков немцы побаивались, а ВВД прикрывало немецкие части от вторжения большевистских войск.

Атаман П.Н. Краснов в прошлом, служил в Гвардии, участвовал в двух войнах Русско-Японской и Великой войне, был неплохим писателем, имел боевые награды. Позиции, находились недалеко от казачьих станиц. Война велась по казачьим правилам, с конными обходами, заманиваниями противника в засаду ложными отступлениями. В этой казачьей войне, особенно выделялся Гундоровский полк, которым командовал полковник Гусельщиков, а так же генерал Мамонтов, который не был природным казаком, но прошел с казаками ВВД всю Великую войну и был приписан к одной из Нижне-Донских станиц.

В одном из боев белоказаками был пойман председатель Донревкома Подтелков. Он и секретарь Донревкома Кривошлыков, были повешены, а около 70 казаков их сопровождавших - расстреляны. Таким беспощадным был суд над изменниками казачества. Вскоре началось восстание и в Верхне-Донских округах.

Атаман П.Н. Краснов - к сожалению, не был гениальным полководцем, но был талантливым администратором. Из разномастных и разновооруженных станичных полков начали формироваться номерные дивизии (участвовавшие в Великой войне). Начала формироваться Молодая Донская Армия, она состояла из казаков, не побывавших на фронте Великой войны и не отравленных ядом большевистской пропаганды. Это была Гвардия Дона - основа будущей кадровой армии. Кроме этого в г. Новочеркасске были открыты офицерские училища, а так же в Азовском море был учрежден небольшой флот.

В конце августа 1918 г. армия ВВД достигла пика своих сил. Но, выйдя за границы ВВД, желание сражаться у казачества значительно снизилось - фронтовики заговорили - «большевиков к себе не пустим, а русские пусть сами себя освобождают, если хотят». К тому же в октябре 1918 г. неудачей окончилось наступление генерала Мамонтова на г. Царицын (Волгоград). К наступлению зимы ВВД исчерпало все свои ресурсы и начало выдыхаться. К тому же в ноябре капитулировала Германия, и войска ВВД лишились регулярного поступления оружия, боеприпасов и обмундирования.

Началась катастрофа на Дону. У Донской армии остался один союзник - Белая Добровольческая армия, под командованием А.И. Деникина, но она была занята боями с Красной Гвардией на Кубани и в Ставрополье. Самая серьезная неприятность случилась на северной границе ВВД, где, поддавшись большевистской пропаганде, три казачьих полка бросили фронт и ушли в родные станицы, встречать Рождество. Возглавил мятежников младший урядник Фомин. Уход трех полков оголил около 50 км фронта. В прорыв немедленно вошли 9 дивизий 9-ой Красной армии. Катастрофа становилась глобальной: отходящие части разбредались по родным станицам и хуторам, бросали военное имущество. Часть Верхне-Донского казачества, с оружием в руках ушла к Ф.К. Миронову (восстановившему свои силы, как «птица Феникс»). Остановить Красную армию удалось путем нескольких контрударов конного корпуса Мамонтова, только на рубеже р. Северный Донец. В результате отступления Донской армии, атаман ВВД П.Н. Краснов созвал Войсковой Круг и подал в отставку, передав свои полномочия А.П. Богаевскому. В оперативном тылу, штаб ВВД сосредотачивал группу из самых боеспособных соединений: Гундоровского полка, части Молодой Армии, части корпуса Мамантова. Борьба была не закончена - Дон не сдавался .

1.3 Новое нашествие большевиков, предательство Верхне-Донских округов. Верхне-Донское восстание

Бросившие фронт казачьи полки срочно были переброшены на борьбу с А.В. Колчаком. 24 января 1919 г. за подписью В.И. Ленина и Я.М. Свердлова вышла инструкция, в которой говорилось: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно, провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью»… В то же время Л.Д.Троцкий - главнокомандующий Красной армией и Флотом - ввел в обиход выражение: «устроить Карфаген», что означало на территории ВВД тактику выжженной земли. Расстрел полагался за все : за несданное холодное оружие - шашки, кинжалы (у кого из казаков их не было?), за ношение казачьей формы, за несданные денежные контрибуции, за ношение царских орденов, за употребление слова «казак», за ношение лампасов - легче перечислить то, за что не расстреливали.

В первой половине марта восстали станицы Еланская и Казанская. В начале, большевики не предали значение начавшемуся восстанию, мало ли крестьянских восстаний такого же типа они подавляли, без особых для себя потерь. Но это восстание отличалось от других, прежде всего казачьей дисциплиной, а также тем, что на стороне восставших воевали люди, с молоком матери впитавшие чувство воинской доблести. Столицей восставших стала станица Вешенская. По началу восставшие дрались холодным оружием, используя казачьи методы войны и знание территории, в обходах вырубали карательные чекистские подразделения.

На подавление восставших бросались все новые элитно-интернациональные коммунистические части. В.И. Ленин пишет: « Я боюсь, что вы ошибаетесь, … что нет сил для свирепой и беспощадной расправы …». В конце весны 1919 г. большевистским командованием был сформирован особый экспедиционный корпус для борьбы с Верхне-Донским восстанием

6 июня 1919 внезапно с рубежа р. Северный Донец перешла в наступление переформированная Белая Донская армия. Каратели и чекисты, оказавшись между двух огней, в панике начали отступать. В тылу у красных оставалась, как заноза, Верхне-Донское восстание. Все, кто хотел выйти из района восстания, уничтожались на месте. В окрестных станицах брали заложников.

6 июня красная армия оказалась в окружении. Миронов пытался произвести в Верхне-Донских округах мобилизацию, но после всего, что произошло, даже к нему казаки не шли. Верхне-Донское восстание символизирует отношение истинных патриотов русского народа к бошевистско-интернациональному режиму. Именно в эту минуту проявился характер русского народа, его самодостаточность.

1.4 Второе нашествие красноармейских войск на Дон, выступление Донского казачества на стороне Вооруженных Сил Юга России под руководством А.И. Деникина (апрель - октябрь 1919 г.)

Положение под Царицыном и в Донской области усугублялось тем, что восстал Дагестан. Имам Узум Хаджи объявил Джихад против неверных. Сам Узум Хаджи и все его силы не представляли особой опасности для войск генерала А.И. Деникина, но его повстанческая армия отвлекала части Терского казачьего войска от борьбы с большевиками.

В тылу у Белой армии Деникина активизировались части Махно, против них в августе 1919 г. была направлена Терская дивизия генерала Агоева, одна из самых устойчивых частей в корпусе генерала А.Г. Шкуро. В один момент «батька» был прижат к берегу Днепра, в то же время он начал переговоры о переходе на сторону Петлюры. Когда требовалось, господин Махно, как и господин Ленин, легко переходил на сторону врагов, и идеологические споры их ни сколько не смущали.

Интересное положение возникло в сентябре-октябре 1919 г. на Юге России. Добровольческий корпус А.П. Кутепова, перемолов порядка 80 большевистских дивизий, подошел к Курску. В это время, в подкрепление к корпусу Мамонтова, подошел корпус генерала А.Г. Шкуро. Сражение с 1-ой конной армией в районе г. Воронежа, длилось в течение 3-х дней. Несмотря на то, что красные понесли большие потери, части Мамонтова и Шкуро были вынуждены отступить под подавляющим преимуществом, кроме того, 1-ую конную Армию прикрывала многочисленная пехота.

Почему проиграла Белая Гвардия???

· Их было меньше. В то время, когда у А.И. Деникина порядка 60 тыс. человек, у А.В. Колчака 150 тыс. человек, у Н.И. Юденича 10 тыс. человек - численность Красной армии достигала 1,5 млн. человек.

· Центральное положение СОВДЕПии относительно Белых фронтов, дающее возможность неограниченного маневра силами.

· Среди Белогвардейцев не было политиков. Ни один из военноначальников (включая А.И. Деникина) не считал возможным идти на территориальные и экономические уступки, ущемляющие интересы России, в отличии от В.И. Ленина, который считал себя человеком, имеющим право делить Российскую Империю.

· Белые проиграли самую главную Войну - пропагандистскую. В отличии от большевиков, они использовали силу пропаганды очень умеренно, например, обещая отдать землю и имущество помещикам, они не делали этого. Тем самым приобретая врагов в лагере инертного крестьянства и помещиков, казалось бы, стоявшими за них.

В середине октября положение Донской и Добровольческой армии, наступавших на Юге России, значительно ухудшилось. Красная армия увеличилась количественно и главное качественно.

12 октября 1919 г. 1-ая конная армия Буденного, усиленная пехотными дивизиями, в количестве 15-20 тыс. штыков и сабель, начала наступление на ослабленные корпуса А.Г. Шкуро и К.К. Мамонтова. В то время численность казачьих соединений составляла 3,5-4 тыс. человек, тем не менее в сабельных рубках казаки оказали ожесточенное сопротивление буденовцам. Но силы были слишком не равны. Наступая на казачьи корпуса и продавливая их фронт, буденовцы заходили во фланг Добровольческой армии. Донское командование в лице генерала Сидорина стремилось понадежнее прикрыть земли Дона от большевистского нашествия.

1.5 Катастрофа 1919 - 1920 гг. и отход Вооруженных Сил Юга России в Крым (октябрь 1919г. - март 1920 г.)

5 декабря 1919 г. 1-ая конная армия Буденного пошла на прорыв, вбивая глубокий клин между Донской и Добровольческой армией.

9 января 1920 г. был взят Ростов. К середине января 1920 г. красные части, действовавшие против А.И. Деникина, были объединены в общий фронт под командованием Шорина.

К середине января 1920 г. оттепель сменилась сильными морозами. Совместными усилиями Донской и Добровольческой армий 1-ая конная и пехотные части красных были отброшены за Дон. А на Кубани продолжалось разложение, не затронутая красной оккупацией Кубань - являла признаки большевизма и анархии. 18 января 1920 г. в Екатеринодаре был собран Верховный казачий Круг - были собраны депутаты Дона, Кубани, Терека, Астрахани, он приступил к созданию «независимого казачьего государства» с целью очищения от большевиков казачьей земли.

27 января 1920 г. все силы большевиков перешли в наступление против Донской и Добровольческой армий ген. А.И.Деникина.

Настоящее сражение развернулось на Маныче. Против конницы Думенко стояли 2- и 4-ый Донской корпуса Деникинской армии.

8 февраля 1920 г. А.И. Деникин издал директиву о переходе во всеобщее наступление. В Белой Гвардии появилась мощная сила, способная противостоять красным кавалерийским группировкам.

После поражения Донского корпуса ген. Павлова и крушения кубанской армии, Донская и Добровольческая армии начали быстро отступать к морю. В Донской армии, прекрасно проявившей себя в боях на р. Маныч, царило полное разложение. Донские командиры, собрав собственные «советы», самовольно отстранили от должности ген. Павлова, обвиняя его в том, что он был не казак. Кубанская армия, почти совсем исчезнувшая, по мере отступления стала расти на глазах, но росла она не за счет бойцов, а за счет дезертиров, считавших, что именно так можно спастись от большевиков.

16 марта был сдан Екатеринодар. 20 марта Белые армии подошли к Новороссийску. В это же время вышел последний боевой приказ А.И. Деникина. У донских казаков не осталось никакого чувства сопротивления, было лишь сознание тупой и равнодушной безучастности, все перепуталось, никаких связей штабов с войсками не наблюдалось. Многие сдавались, но случались и отдельные подвиги - таким образом геройски погиб Атаманский полк, вступив в рубку против 2-х красных дивизий. Катастрофа становилась неотвратимой. Необходимо было спасать остатки армий. 26 марта ген. А.П. Кутепов доложил, что оставаться в г. Новороссийске далее нельзя. На имеющиеся суда были погружены: почти весь Добровольческий корпус, остатки кубанцев под командованием ген. Н.Г. Бабиева и несколько Донских дивизий. Последним порт Новороссийск - покидал миноносец «Капитан Сакен» с ген. А.И. Деникиным и его штабом на борту.

Всего из г. Новороссийска на полуостров Крым было вывезено около 30 тыс. солдат и казаков. После эвакуации на п-ов Крым ген. А.И. Деникин подал в отставку с поста Главнокомандующего Юга России.

Заключение

Главным для казачества итогом Гражданской войны было завершение процесса “расказачивания”. Следует признать, что в начале 20-х гг. казачье население уже слилось с прочим земледельческим населением -- слилось в плане своего статуса, круга интересов и задач. Точно так же, как указ Петра I о податном населении, в своё время, ликвидировал в принципе различия между группами земледельческого населения путём унификации их статуса и обязанностей, точно так же и проводимая коммунистическими властями политика в отношении земледельцев сблизила столь различавшиеся ранее группы, уравняв всех, как граждан “Советской республики”.

В то же время казачество понесло невосполнимые потери -- было выбито почти полностью офицерство, погибла значительная часть казачьей интеллигенции. Множество станиц было уничтожено. Значительное количество казаков оказалось в эмиграции. Политическое подозрение в отношении казаков осталось надолго. Причастность, хотя бы косвенная, к белому казачеству или повстанческому движению оставляла клеймо на всю оставшуюся жизнь. В ряде районов большое число казаков было лишено избирательных прав. Под запрет попало все, что напоминало о казачестве. Вплоть до начала 30-х гг. шли методичные поиски “виновных” перед советской властью; обвинение кого-либо в причастности к “казачьей контрреволюции” оставалось самым серьезным и влекло неизбежно репрессии. донское казачество большевик деникин

Я считаю, что, несмотря на все колебания и противоречия с властью, казаки ОВД остались верны своей Родине и присяге: «Вере, Царю и Отечеству!»

Список литературы

1. Савельев Е.П. Средняя история казачества. Новочеркасск, 1916.

2. А.И. Деникин, «Очерки русской смуты»

3. М.А. Шолохов, «Тихий Дон», собрание сочинений в 8-ми томах.

4. Материалы к серии «Народы и культуры», вып.19: «Казаки России», книга 2, ч.1 (опубл. в «Известиях ЦК КПСС», 1989 г., №6, стр.177)

5. В.И. Ленин, полное собрание сочинений, в 55 томах.

6. В.В. Комин, «Нестор Махно»

7. Е.Ф. Лосев, «Жизнь замечательных людей: Ф.К.Миронов»

8. «Россия забытая и неизвестная: Белое движение», «Донская армия в борьбе с большевиками», сборник воспоминаний Донских казачьих офицеров.

9. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1900. С. 123.

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Происхождение донского казачества. Удар по политическим правам Войска Донского Петром І, подчинение казаков Военной коллегии. Вольное и служилое казачество. Политика "кнута и пряника", социально-экономические привилегии, дарованные казачеству Екатериной.

реферат , добавлен 23.11.2009


Особенности жизни Донского Казачества во второй половине XVII века. Служба Московским царям. Хозяйственный подъем Русского государства, его взаимоотношения с Доном. Внутренние и внешние события, повлекшие изменения структуры и уклада Донского Казачества.

дипломная работа , добавлен 22.06.2017


Исследование истории зарождения Донского казачества. Казаки в историографии: сравнение подходов. Культура и образ жизни казачества. Начало Великой Отечественной войны и нравственный выбор казаков. Предательство Родины частью казаков и служба Вермахту.

реферат , добавлен 17.12.2014


Казачье движение на Дону. Перспективы и задачи возрождения казачества. Общественное мнение о движении за возрождение Донского казачества. Создание на Дону Союза казаков. Социальная активность и самоутверждение в области исторического самосознания.

реферат , добавлен 12.01.2012


Социально-экономическое положение казачества. Периодизация гражданской войны в работах советских историков. Вопросы периодизации гражданской войны на Дону в 90-е гг. XX века в исторической науке. Историки эмигранты о периодах гражданской войны на Дону.

курсовая работа , добавлен 21.09.2013


Ознакомление с проблемами происхождения донского казачества. Исследование процесса складывания системы самоуправления у казаков Подонья. Характеристика результатов сравнительного анализа системы самоуправления Войска Донского и Запорожской Сечи.

дипломная работа , добавлен 11.12.2017


Начало русско-японской войны в 1904 году. Роль всего казачества в русско-японской войне. Боевые действия конницы русской армии. Донские казаки на фронте. Конец русско-японской войны в 1905 году и характеристика основных причин поражения России в ней.

реферат , добавлен 04.06.2010


Демократические принципы управления и традиции Донского казачества. Творческий вклад литераторов и писателей Донской области в культурное ее развитие. Деятельность казачьих депутатов в Государственной Думе. Донская демократия после падения самодержавия.

реферат , добавлен 20.10.2012


Отношение основной массы казачества к революционным событиям в России. Казачество Дона и революция 1905-1907 гг., его роль в Февральской революции. Казаки и политические кризисы весны-лета 1917 г., события Октябрьской революции. Борьба атамана Каледина.

реферат , добавлен 20.12.2010


Казачество как особое воинское сословие, имеющее привилегии за несение обязательной службы. Происхождение казачества. Роль казачества в истории России. Казачьи поверья и предания. Серьги и кони, казачья семья. Восстания Разина, Булавина и Пугачева.

Начавшись со стихийного народного восстания, революционные события 1917 года повлекли за собой масштабные изменения в привычном укладе жизни всех слоев населения. И казачество не стало исключением. Не успел император отречься от престола, как на смену ему пришло новое временное правительство. Свободолюбивым и своевольным казакам принять подобное положение дел было невыносимо. Поэтому в определенный момент ситуация вышла из-под контроля центральной власти: вместо того, чтобы покорно склонить голову, казаки начали борьбу.

Кубанская республика

Распад Российской Империи ознаменовался не только гражданской войной и массовыми беспорядками. На фоне жесткого передела власти и кровавых расправ над несогласными были провозглашены несколько автономных казачьих республик - Кубанская, Донская, Терская, Амурская, Уральская. Возникли они во многом из-за бессилия центрального правительства, которому не удалось быстро подавить бунты в отдаленных регионах.

Одной из самых долговечных казачьих республик оказалась Кубанская. Не имея большого влияния на исход событий в самом начале революции, в ходе Гражданской войны ее участники заметно нарастили свою мощь. И не просто нарастили, а учредили собственную конституцию и выпустили множество декретов. Законы отделившихся казаков были неугодны центральной власти, но беспрекословно выполнялись на местах.

Уступая другим по численности, Кубанская республика, тем не менее, представляла собой грозную военную силу. Казаки с лихвой восполняли недостаток людей и вооружения удальством. На поле боя им неоднократно удавалось победить офицерские роты, в десятки раз превосходившие их по численности. Даже под ураганным огнем кубанские казаки двигались ровными и правильными рядами, постепенно оттесняя противника и захватывая большое количество пленных. Вполне естественно, что подобное положение дел поднимало настроение в станицах, и желающих встать на сторону кубанцев становилось все больше.

Донская республика

Как и Кубанская республика, Донское войсковое правительство образовалось вскоре после революции 1917 года. Ослепленные обещаниями большевиков прекратить войну, донские казаки поначалу соблюдали нейтралитет. Это позволило красным комиссарам сравнительно легко занять Дон.

Однако после того, как захватчики начали жестко насаждать свои порядки и физически уничтожать всех сопротивляющихся, казаки опомнились. Атаман А.М. Каледин, стоящий во главе Донского войска, быстро организовал мощное сопротивление и выбил красных с занятых позиций. Вскоре после этих событий была провозглашена независимость и принят проект Конституции.

Несмотря на радужную перспективу, донских казаков постигла участь кубанских соседей. Во многом раскол произошел из-за того, что они оказались вовлечены в политические игры белого движения. Хотя не стоит умалять влияния на подобное развитие событий того факта, что донские казаки отказывались воевать на благо России. Располагая значительной военной мощью, они хотели сражаться исключительно за себя: за свою честь и независимость.

Ситуацию усугубляла ярко выраженная замкнутость народа, которая порой доходила до крайностей. Донские казаки не просто считали представителей других национальностей чужаками, они всячески избегали любых контактов с ними. Под запрет ставились смешанные браки, близкое общение и любые другие бытовые вопросы. Казачьи общины проживали настолько обособлено, насколько это было возможно.

Терское казачье войско

Самым уникальным среди казачеств России было, пожалуй, Терское казачье войско. И дело здесь не в судьбе его представителей - она была схожа для всех представителей дореволюционного казачества. Успев организовать республику и разработав дальнейший план действий, терское казачество смогло просуществовать всего лишь около двух лет, после чего его вместе с другими упразднили в 1920 году.

Однако это не помешало терским казакам оставаться самыми колоритными представителями сословия, и они неизменно выделялись благодаря своему внешнему виду и культурным обычаям. Проживая в близком соседстве с кавказскими горцами, терцы вступали с ними в смешанные браки и принимали их в свою армию. Это отразилось на внешнем виде казаков: одетые в кавказские папахи и бурки, с кинжалами наперевес, они совсем не походили на другие кавалерийские войска.

Именно терские казаки стали первой репрессированной этнической группой, которую насильно выселили из родных станиц. Не помогло даже то, что большая их часть боролась за центральную власть. Всех постигла одна и та же участь: оставить родные места живыми или погибнуть, отказавшись уступить дома ингушам, чеченцам и другим представителям новообразованных северокавказских республик.

Другие казачьи войска

Революция и последовавшая за ней война стали переломным моментом в жизни нескольких миллионов русских казаков. Независимо от региона проживания и уклада жизни, они имели общее национальное самосознание и, по большей части, не были солидарны с новым правительством. Как следствие, февраль 1917 года имел для кубанских, донских, терских, уральских, астраханских и оренбургских казаков серьезные последствия.

Отречение императора Николая II от престола внесло смуту в налаженное централизованное управление войск. Основная их масса длительное время находилась в подвешенном и неопределенном состоянии, что не шло на пользу осознанию себя как единой общности. Ситуацию усугубляли капиталистические отношения, которые все глубже проникали в казачью среду, разрушая ее изнутри.

Огромный интерес вызывают сегодня и . Именно они позволяют ощутить дух той эпохи.