Краткий рассказ о ксении некрасовой. Ксения Некрасова: юродивая от поэзии

И встретились двое вместе,

и легче обоим дышать,

и легче дорогу к счастью

средь множества троп искать.

Иль просто вечером тихим

в теплой сиреневой мгле

сидеть где-нибудь на дороге

и руку держать в руке.

Ксения Некрасова

Сто лет назад, в январе 1912 года, в сердцевине России, на Урале, в деревне Ирбитские Вершины родилась поэт Ксения Александровна Некрасова. Она прожила на свете сорок шесть лет, и до конца жизни ее звали по имени: Ксения, Ксенечка, а чаще - Ксюша. Звук осеннего ветра в крыльях птицы. Вскрик зимнего крыльца. Рассеянный свет звезд, воплотившийся в одиноком деревенском окне...

О родителях Ксении ничего не известно. Говорят, что ее приемный отец служил подьячим на Ирбитских ярмарках, а воспитанием девочки занималась его сестра.

В раннем детстве Ксения долго болела, и глаза ей закрывали темной повязкой. Возможно, у малышки была "куриная слепота" - следствие острого авитаминоза. Лишенная возможности видеть, она слышала то, чего не слышали взрослые.

На земле,

как на старенькой крыше,

сложив темные крылья,

стояла лунная ночь.

Где-то скрипка тонко,

как биение крови,

без слов улетала с земли.

И падали в траву

со стуком яблоки.

И резко

вскрикивали

птицы в полусне.

Когда повязку сняли, вспоминала Ксения, "я открыла глаза и увидела небо. Я не знала еще, что это небо. Огромный воздух, наполненный синевой... Голубое пространство, теплое и мягкое, прикоснулось ко мне своей поверхностью, и от этого прикосновения мне было очень хорошо и радостно..."

Начальную школу Ксения закончила в Шадринске, семилетку - в Ирбите. Учась в техникуме, заболела энцефалитом. Несколько лет не могла ни учиться, ни работать, зато сочиняла стихи и много читала.

В 1937 году она поступила в Литературный институт в Москве. Но и здесь болезнь не оставляла ее. Жить было не на что. Ксения шила кукол, а ее однокурсник продавал их на базаре.

Ксения вышла замуж за Сергея Высотского, работавшего горным инженером на одной из шахт Подмосковного угольного бассейна. Родился сын Тарас. И тут - война. Персонал шахты вместе с семьями был отправлен со станции Тула в эвакуацию. По дороге эшелон бомбили, Ксению контузило. Через несколько недель поезд прибыл в шахтерский город Сулюкта, что находится на северных отрогах Туркестанского хребта.

Нищета, голод, непривычный климат, эпидемия малярии. Зимой умер Тарасик. Муж с горя повредился рассудком. Сама Ксения жила милостыней. "Люди давали мне кусочки хлеба или тарелку супа или каши, и я принимала и была благодарна..."

В отчаянии она пошла искать русский храм. Кто-то сказал Ксении, что ближайшая православная церковь находится в Ташкенте. Около двухсот километров по горным дорогам она прошла пешком.

В Ташкенте Ксения встретила Ахматову. Анна Андреевна приютила у себя странницу и, в отличие от многих, высоко оценила ее стихи. Она говорила, что среди женщин знает только двух поэтов: Марину Цветаеву и Ксению Некрасову.

Ахматова помогла Ксении добраться до Москвы, но в Союз писателей Некрасову не приняли, жить было негде. Она ночевала на вокзалах или просто где-нибудь на скамейке во дворе.

На счастье в эту же пору художник Роберт Фальк, растапливая печку старыми журналами, наткнулся в журнале "Октябрь" на подборку ее стихов.

Я полоскала небо в речке

И на новой лыковой веревке

Развесила небо сушиться...

Эти строки так поразили Фалька и его жену, что они вместе стали искать автора. Вскоре Некрасова появилась на их пороге: "Здравствуйте..." Как вспоминает одна мемуаристка, Ксюша произносила это слово "певуче и особенно возвышенно; она несла в нем добро и радость этому дому..."

Фальк написал несколько портретов Некрасовой. Вскоре ей удалось снять крохотную комнату в Болшево. В 1951 году у Ксении родился сын Кирилл.

Ее не печатали, жить было нечем. Только в декабре 1955 года вышла в свет ее первая книга - тоненький сборник "Ночь на баштане". Ксения посвятила его "сыну моему Кирюшеньке".

А Кирилл, пока его мама обивала пороги, жил в детском доме. Наконец, Некрасовой удалось получить комнату в коммунальной квартире. Но пожить с сыном в обретенном жилье не успела - 17 февраля 1958 года Ксения Некрасова умерла от инфаркта. Случилось это в подъезде, на лестнице.

Дверь в свою комнату она оставила открытой.

И густо снег летел из туч…
И вдруг зари багровый луч
поверхность мглистую задел -
сугроб в тиши зарозовел,
старинным серебром отяжелели
на бурых бревнах
шапки крыш,
и небеса, как васильки,
вдруг синим цветом зацвели,
и мощные стволы
вздымались из снегов,
пронзая прутьями сучков
оплыв сияющих сосулек.

Издательство «Советская Россия» Москва - 1976
Р2
Н48
Составитель Л. Е. Рубинштейн
Некрасова К. А.
Мои стихи. Об авторе Л. Е. Рубинштейна. М., «Сов. Россия», 1976.
176 с.
На обороте тит. л.: сост. Л. Е. Рубинштейн.
Этот сборник представляет большую часть поэтиче­ского наследства Ксении Некрасовой - своеобразной со­ветской поэтессы, чье творчество пронизано оптимизмом. трепетной добротой, чутким, обостренно внимательным интересом к природе и человеку
70402-191
без объявл.
М-105(03)76 © Издательство «Советская Россия», 1976
____________________________________________
ОБ АВТОРЕ
«Счастье поэта должно быть всеобщим, а несчастье обязательно конспиративным», - утверждал Михаил Светлов. Так же, наверное, считала и Ксения Александровна Некрасова. Она рассказывала:
- Детство мое прошло великолепно! Отец был горным инженером. Жили между Ирбитом и Шадринском, вблизи Егоршинских каменных копей…
О своем «великолепном детстве», потом я узнал, она рассказывала многим. И лишь спустя годы я прочитал ее подлинную автобиографию: «Родилась в 1912 году. Родителей своих не помню. Взята была из приюта семьей учителя на воспитание…» , Она окончила семилетку, училась в педтехникуме, «потом была культработником на Уральском заводе тяжелого машиностроения. В 1935 году Свердловский обком комсомола направил ее в Москву учиться.
К ней обращались запросто «Ксюша». Одни с восхищением. А другие - их было всегда больше, - не зная ее сущности, чувствуя свое ложное превосходство, фамильярно и насмешливо. Своей непосредственностью иных она приводила в недоумение, а порою и в раздражение. В 1937 году, предваряя подборку стихов Ксении Некрасовой, Н. Асеев в журнале «Октябрь» отмечал своеобразие ее дарования, «четкость и ясность ее строк… при сохранении почти детской их простоты». Он писал: «Глубокий оптимизм наблюдения, изучения явлений, свойство видеть великое в малом, подчеркива­ние значительности всего живого, входящего в наш советский быт, пейзаж, чувство и мысль,- вот идея Кc. Некрасовой».
Война вырвала ее с мужем и с только что родившимся сыном Тараской из дома. Оказалась в эвакуации. Вскоре погиб ребенок. Семья развалилась. Ксения осталась одна.
В Ташкенте судьба свела ее с Анной Ахматовой, которая с восторгом и удивлением слушала ее стихи, и по собственной инициатива взялась «пристроить» их.
В 1955 году в Москве в издательстве «Советский писатель» под редакцией Степана Щипачева вышла книжка Некрасовой «Ночь на баштане». После этого Ксения Александровна стала готовить новый сборник, но увидеть его изданным ей уже не довелось, - книга вышла в свет через месяц после смерти поэтессы (1958 г.). Она называлась «А земля наша прекрасна!» Вскоре «Советский писатель» выпустил сборник вторично. Новое издание было значительно расширено.
В этой книге собрана основная часть поэтического наследия Ксении Некрасовой. Вместе с известными стихами сюда входит ряд произведений, еще не публиковавшихся.
Писала Ксения обычно на случайных клочках бумаги, в школьных тетрадках, в альбомах для рисования. У многих ее стихотворений есть ряд вариантов; частями или полностью иные стихотворения входят в другие стихи.
Некрасова не всегда датировала свои произведения, поэтому установить точное время написания большинства из них трудно. Обаяние личности автора так сильно, поэтический характер так целен и последователен, что отсутствие дат под многими стихами не столь уж и существенно. То, что Н. Асеев говорил о ранних стихах Ксении Некрасовой, можно отнести и ко всей ее поэзии. И в молодые свои годы, и в пору поэтической зрелости она воспринимала мир с удивительной, почти детской наивностью, в красочной ее фантазии много неожиданного, что-то от лубка или народной сказки. И вместе с этой непосредственностью - глубина мысли и чувства. В каждом стихотворении «как жемчуг, русские слова лежат в сиянье оболочек».
Поэтический талант Ксении Некрасовой высоко ценили Михаил Светлов и Юрий Олеша; Алексей Толстой переписал несколько ее стихотворений в свою тетрадь. М. Пришвин отметил в своем дневнике, что у Ксении Некрасовой, «у Хлебникова и у многих таких души сидят не на месте, как у всех людей, а сорваны и парят в красоте». «Мы такого поэта очень долго ждали,- терзался Н. Асеев,- и он пришел. А мы преградили ему дорогу». Ей посвятили свои стихи Я. Смеляков, Е. Евтушенко, Б. Слуцкий, Т. Глушкова, П. Вегин и другие поэты.
Составитель

КСЕНЯ НЕКРАСОВА
Что мне, красавицы, ваши тряпки,
ваша изысканность, ваши духи и белье?
Ксеня Некрасова в жалкой соломенной
шляпке
в стихотворение медленно входит мое.
Как она бедно и как неискусно одета!
Пахнет от кройки подвалом иль чердаком.
Вы не забыли стремление Ксенино это -
платье украсить матерчатым мятым цветком.
Жизнь ее, в общем, сложилась не очень
удачно:
пренебреженье, насмешечки, даже хула.
Знаю я только, что где-то на станции
дачной
и, вечно без денег она всухомятку жила.
На электричке в столицу она приезжала
с пачечкой новых, наивных до прелести строк.
Редко когда в озабоченных наших журналах
вдруг появлялся какой-нибудь Ксенин
стишок.
Ставила буквы большие она неумело
на четвертушках бумаги, в блаженной тоске.
Так третьеклассница, между уроками, мелом
в детском наитии пишет на школьной доске.
Малой толпою, приличной по сути и с виду,
сопровождался по улицам зимним твой прах.
Не позабуду гражданскую ту панихиду,
что в крематории мы провели второпях.
И разошлись, поразъехались сразу: до срока,
кто - на собранье, кто - к детям,
кто - попросту пить.
Лишь бы скорее избавиться нам от упрека,
лишь бы быстрее свою виноватость забыть.


Ярослав СМЕЛЯКОВ

О СЕБЕ

Я долго жить должна -
я часть Руси.
Ручьи сосновых смол -
в моей крови.
Пчелиной брагой из рожка
поили прадеды меня.
Подружки милых лет,
как оленята из тайги,
водили по лугам меня
неизъяснимой красоты.
И шелест буйных трав
мой возвышал язык.

Как мне писать мои стихи?
Бумаги лист так мал.
А судьбы разрослись
в надширие небес.
Как уместить на четвертушке небо?
***
Берестяные поля -
белые березы.
Мглисто в серых небесах.
На березовых сучках
птички красные сидят.

Почти танка, трудно поверить, что писал русскоязычный поэт первой половины 20-го века. Или такое:

О мысль моя
Взглянувшая
В затылок человека
В соборе черепа
Молилась ты
Когда средь опаленной мглы
Задымленная живопись добра
Зазолотилась вновь
Небесными чертами
Ты мысль моя
У белого листа
Свидетельницей стань.
***

Когда стоишь ты рядом,
я богатею сердцем,
я делаюсь добрей
для всех людей на свете,
я вижу днем -
на небе синем - звезды,
мне жаль ногой
коснуться листьев желтых,
я становлюсь, как воздух,
светлее и нарядней.
А ты стоишь и смотришь,
и я совсем не знаю:
ты любишь или нет.
***
И стоит под кленами скамейка,
на скамье небес не замечая,
юноша, как тонкий дождик,
пальцы милой женщины руками,
словно струны, тихо задевает.
А в ладонях у нее сирени,
у плеча кружевная пена,
и средь тишайших ресниц
обетованная земля, -
на прозрачных лугах
ни забот, ни тревог,-
одно сердце поет
в берестяной рожок
о свершенной любви.
***
Есть третий глаз -
всевидящее око, -
им скульптор награжден,
художник и поэт:
он ловит то,
что прячется за свет
и в тайниках живет
не названное словом...

Чистейшие, прозрачные, как акварель, стихи, где немногими словами о многом. Кажется, цитируй да рассказывай, но пост о Ксении Некрасовой у меня долго не складывался, не собирался воедино. Когда читаешь о ней, возникает слишком много вопросов, а ответы очень условны. Сведения о ее жизни противоречивы и не всегда достоверны, опубликованные стихи подвергались основательной редакторской правке, в рукописях тоже встречались варианты - какой из них считать окончательным, если ее почти не издавали?

Первый пласт - то, что бродит по многим публикациям. Существо незащищенное и открытое, наделенное поэтическим даром от Бога, с детски непосредственным взглядом на мир. Ее стихи не принимают чиновники от литературы, и не понимают равнодушные обыватели, окружающие относятся брезгливо-насмешливо, трагические потери, нищета и неприкаянность преследуют ее до конца жизни.

Вот Ярослав Смеляков и самое-рассамое известное стихотворение о ней:

Ксеня Некрасова

Что мне, красавицы, ваши роскошные тряпки,
ваша изысканность, ваши духи и белье?—
Ксеня Некрасова в жалкой соломенной шляпке
в стихотворение медленно входит мое.

Как она бедно и как неискусно одета!
Пахнет от кройки подвалом или чердаком.
Вы не забыли стремление Ксенино это —
платье украсить матерчатым мятым цветком?

Жизнь ее, в общем, сложилась не очень удачно:
пренебреженье, насмешечки, даже хула.
Знаю я только, что где-то на станции дачной,
вечно без денег, она всухомятку жила.

На электричке в столицу она приезжала
с пачечкой новых, наивных до прелести строк.
Редко когда в озабоченных наших журналах
вдруг появлялся какой-нибудь Ксенин стишок.

Ставила буквы большие она неумело
на четвертушках бумаги, в блаженной тоске.
Так третьеклассница, между уроками, мелом
в детском наитии пишет на школьной доске.

Малой толпою, приличной по сути и с виду,
сопровождался по улицам зимним твой прах.
Не позабуду гражданскую ту панихиду,
что в крематории мы провели второпях.

И разошлись, поразъехались сразу, до срока,
кто — на собранье, кто — к детям, кто — попросту пить,
лишь бы скорее избавиться нам от упрека,
лишь бы быстрее свою виноватость забыть.

Добавим сюда, что родители ее неизвестны, она воспитывалась в приюте и была удочерена семьей учителя. Училась в техникуме, потом поступила в Литературный институт. 1937 год - первые публикации, вышла замуж за горного инженера, родился сын. Потом война, эвакуация, бомбежка эшелона. Грудного ребенка убило у нее на руках осколком, муж сошел с ума, а у нее случилось что-то вроде воспаления мозга, пострадали психические функции и моторика, и она стала вот такой - не от мира сего. http://2002.novayagazeta.ru/nomer/2002/16n/n16n-s30.shtml - довольно распространенная версия биографии.

Читая такое, испытываешь острое сострадание, вину, как Смеляков, но... начинаем копать.

Действительно, родилась в 1912 году, взята из приюта, приемный отец то ли учитель, то ли подъячий в селе Ирбитские Вершины (сейчас поселок Алтынай в Свердловской области). Во время гражданской войны семья рассеялась. Жила в городе Ирбите у тетки (родная? приемная?), поступила в техникум, но не закончила из-за болезни, предположительно, энцефалита - видимо психические и физические отклонения возникли как раз тогда, а не во время войны. Сокурсник по Литературному институту, Николай Глазков, вспоминал, как после занятий друзья застегивали ей пальто, завязывали шарф - руки плохо слушались ее - и отправлялись к памятнику Пушкина читать стихи.

1937 год - первая публикация в журнале "Октябрь" и похвалы Николая Асеева. 1939 год - вышла замуж за инженера Сергея Высотского, незадолго до войны родился сын Тарас. Полную неприспособленность Ксении к быту вспоминают все знавшие ее, но видимо держали домработницу, тогда это было распространено.

Затем война, эвакуация, ребенок умирает от малярии. Это не менее ужасно, чем, под бомбежкой, но менее драматично, и есть свидетельства современников. Та, первая версия, существовала лишь в одном из писем Ксении, а ей было свойственно мешать правду и фантазию.

Из ее рассказов о себе - думаю, здесь стоит верить.

«…Я не могла сидеть на месте и ходила из дома в дом, из квартиры в квартиру… Я ходила по шахтам в черном длиннейшем пальто, старом, подпоясанная веревкой, в шахтерских огромных чунях, привязанных шнурками, с палкой в руке, забывая и день и ночь, в полном равнодушии к собственному жилью. И люди давали мне кусочки хлеба или тарелку супа или каши…»

«Проезжающие киргизы и узбеки называли меня дервишем, так как я бормотала себе под нос свои стихи или произносила их вслух, а в руках у меня всегда был карандаш и бумага. Иногда киргизы останавливались и делились со мной лепешками или вяленой бараниной. Хлопали меня по плечу и направлялись дальше, а я шла своей дорогой…»

Из воспоминаний О. Е. Наполовой - интересно, она относилась к красавицам с роскошными тряпками? Я не нашла портрета. (Ольга Ефимовна Наполова, сестра Еликониды (Лили) Ефимовны Поповой-Яхонтовой, жены актера и чтеца Владимира Николаевича Яхонтова. После самоубийства Владимира Николаевича Яхонтова в 1945 году Ксения поселилась в доме его вдовы и долгое время жила у Лилии Поповой-Яхонтовой, ночуя на полу под роялем, на котором стояла урна с прахом В.Н. Яхонтова.Сестры много сделали для формирования архива Ксении Некрасовой, предоставив собранные и систематизированные рукописи Ксении.)

Замужем она была за инженером. Интересно, что за ее неполноценность в смысле бытовом, он все-таки окружил ее заботой вплоть до приобретения дамских вещей. Перед войной она родила мальчика Тарасика. Видимо, помогала ей во всем няня, которая и обслуживала ее. Но наступил 1941 год.

Шахты эвакуировали. У Ксении есть стихотворение, которое называется “41 год”. В нем описана картина отступления. На эвакуацию пришелся самый тяжелый момент в ее жизни. Беспомощность в быту, болезнь ребенка и смерть разрушили их семью. Муж потерял рассудок и не смог работать. Получал паек хлеба. Украдкой съедал свою норму хлеба, прикрываясь газетой. Впоследствии его состояние ухудшилось, он искал по помойкам съедобные отбросы. Ксения голодала. Окружающие по доброте сердца стали ей советовать идти в Ташкент. Она собрала свои стихи в мешок и пошла пешком. По дороге жила подаянием от кишлака до кишлака. В Ташкент пришла опухшая, оборванная, грязная.

Шла к русскому храму, чтобы умереть. Но кто-то встретил из знакомых.

Приняла участие в ее судьбе Ахматова. Послушала стихи, накормила и определила жить.

Ксения недолго прожила в Ташкенте. Вскользь были разговоры, будто она окружающим в тягость. На том основании, что опять-таки не справлялась с бытом. Ахматова отправила ее в Москву с писательским пайком! И в скором времени за паек ее приняла старушка в своем доме в Болышево.

Беда в том, что жизнь в нормальных условиях для человека такого склада возможна либо в большой семье, где его принимают как есть, со всеми девиациями, либо если кто-нибудь полностью берет на себя все бытовые проблемы. Но Ксения Некрасова - не Эмили Дикинсон, жившая в относительно состоятельной семье и в благополучные времена, а второй вариант практически нереален для женщины не молодой, не красивой и не слишком здоровой психически.

Анне Ахматовой

А я встала нынче
на рассвете...
Глянула -
а дом попался в сети
из зеленых черенков и почек
и из тонких,
словно тина, веток.
Обошла я все дома в квартале -
город весь в тенетах трепетал.
Спрашивала я прохожих -
где же пряхи,
что сплетали сети?
На меня глядели с удивленьем
и в ответ таращили глаза.
Вы скворцов
доверчивей все, люди!-
думаете, это листья?
Просто яблони
и просто груши?...

Вот проходит мимо
женщина
под рябью...
Голова седая,
а лицо как стебель,
а глаза как серый
тучегонный ветер...
- Здравствуйте, поэт, -
сказала я учтиво.

Жаловалась Анна:
- А я встала рано
и в окно увидела цветы...
А в моем стакане
розы с прошлых весен -
все не сохли розы.
Из друзей никто мне нынче
не принес весны.
Я сейчас с мальчишкой
здесь, на тротуаре,
из-за ветки вишни
чуть не подралась.
Все равно всю ветку
оборвет мальчишка...

Ташкент, послевоенная Москва - тут информации побольше. С ней было нелегко. Ее называли юродивой, но юродивые не добры, не благостны. Ахматова ее ценила. Ахматова в эвакуации безоглядно щедро помогала многим, но и сама существовала благодаря помощи других, тоже была над бытом.

Г.Л. Козловская:
Бедную, голодную, затурканную, некрасивую и эгоцентрично-агрессивную Некрасову легко было пихать, высмеивать и отталкивать. Но Анна Андреевна была самой прозорливой и самой доброй. Она прощала ей все ее выходки, грубости, непонимание, словно это было дитя, вышедшее из леса, мало знавшее о людях и еще меньше о самой себе.

С. Сомова:
Появилась Ксения Некрасова в своем лохмотьевом пальто и с котомкой, полной интереснейших стихов, пришла к Ахматовой, сказала: "Я буду у вас ночевать". Вы, мол, на кровати, а я на полу, только дайте мне свой матрасик. Потом она попросила одеяло, потом - подушку, и Ахматова ей все отдавала. "Ну что ж, - говорила Анна Андреевна, - Ксения считает, что если она поэт - ей все можно. А она - поэт". Потом Ксения покусилась на кровать Анны Андреевны, и не знаю, чем бы все это кончилось, если бы она не нашла себе более удобного жилища.

Валентин Берестов. Ему тогда было пятнадцать лет:
Еще записи в дневнике 1943 года. 31 апреля. "Поэтесса Некрасова. Муж сошел с ума, сын умер, сама полусумасшедшая. Открыла грудь перед Ахматовой: "У меня нет насекомых". Это рассказала мне Надежда Яковлевна (Мандельштам) Сумасшедшего мужа она домыслила для полноты образа. Мне было понятно, почему Ксения Некрасова, приехав в Ташкент из своего горного кишлака, куда ее, москвичку, загнала военная судьба, поселилась прямо у Ахматовой в ее узенькой комнатушке. У Ксении не было семьи. Своею семьей она считала хороших поэтов: чем лучше поэт, тем он для нее роднее. Вот и пришла к Ахматовой, как к родственнице.

Глядите, люди, -
девка пред солдатом
средь бела дня, насмешек не стыдясь,
стоит в тени розовых акаций
и стриженную голову его
все гладит, гладит
легкою рукою...
***
Когда приходит горькая печаль
Кому мне исповедь держать
— Богу
— В бога я не верю
— Друзьям
— Но нету друга у меня
— А людям?
— Что ж люди
Изверилась я в них
Мучительно описывать себя
И в думах проходить
Уж пройденную землю
Мой материк
Что исчислен годами
И за спиной остался
В тридцать лет.
Там юность робкая живет
Побитая житейскими камнями
Она еще доверчиво глядит
На пальцы грязные
что камни подымали.
***
Когда ты голоден
И хлеба
Второй год недоедаешь
Все мраморы идей
И хрустали искусств
Луга любви
И бойницы и башни души
Все суховей
Сметает с тела
И остаются очерки костей
Да зеркала обширные зрачков
Приложены меж острых комков
На высохшем лице.

Было и другое. Не знаю, чем ей не угодили те женщины.

Полячки

Я их встречала на вокзалах
В событьях грозные войны
И не было в них красоты
Иль азиаты мы
И вкусы наши несличимы
Но женщины у нас ценимы

Обширностью сердец
Величьем форм
И благородством внутренних порывов
Я в польках
Не встречала этих черт
Какие-то
Кусочки крепдешина
На локонах сомнительных чистот
Остроконечный колпачок
По моде выщипаны брови
И на губах
и на щеках
И за ногтями розовая грязь
И океанами забот
Зрачки лежат без берегов
Разглажена ли
складка на заплате
Что грудь немытую
От взора бережет.

Некрасова вернулась в Москву и оказалась в роли городской сумасшедшей, весьма специфической - среди московской интеллигенции. Где-то ее принимали, где-то с трудом терпели, но в военном и послевоенном городе с карточками, полуразваленным бытом, почти поголовной бедностью с ней худо-плохо делились едой, ночлегом и одеждой.

В 1945 году художник Роберт Фальк, растапливая печку старыми журналами, наткнулся в журнале «Октябрь» на подборку стихов Ксении Некрасовой:
Я полоскала небо в речке
И на новой лыковой веревке
Развесила небо сушиться…
Эти строки так поразили Фалька и его жену, что они вместе стали искать автора. Вскоре Некрасова появилась на их пороге: «Здравствуйте»… Ксюша произносила это слово «певуче и особенно возвышенно; она несла в нем добро и радость этому дому…»
«…Среднего роста, складненькая, с маленькими ногами в детских чулочках в резинку, в подшитых валенках. На круглом лице с широко расставленными карими глазами блуждала детская, радостная, какая-то отрешённая улыбка. Ей было уже за 30, а она походила на деревенскую девчушку.
…Как-то Ксана пришла к нам в новом платье. Это Ляля Яхонтова сшила ей красное бумазейное платье, а Ксана нанизала себе бусы из фасоли. Вот в этом-то платье в 1950 году написал её Фальк». (Из воспоминаний жены Роберта Фалька Ангелины Васильевны Щекин-Кротовой)

Роберт Фальк. Ксения Некрасова. 1950 http://www.art-catalog.ru/p...
« Ксана сидит на табуретке, сложив на коленях маленькие руки. Ножки в чёрных ботинках чуть выглядывают из-под подола. Карие глаза смотрят настороженно и задумчиво, чуть склонена голова к плечу… Фальк увидел её здесь очень русской, хотел вылепить её как бы из одного куска глины, как вятскую игрушку. Он удивительно верно передал здесь всё самое в ней очаровательное: её поэзию, её чистоту, хрупкость и в то же время что-то очень простодушное, здоровое, простое! Ксане сначала этот портрет не понравился. Видно, она представляла себя как-то совсем по-иному.
- Почему он написал меня так запросто? Я ведь изысканная.
– Здесь ты очень похожа на твои стихи.
– На стихи? Да, это мысль!
И она ушла вполне утешенная. А после она очень любила, когда Фальк среди прочих работ показывал своим гостям и её портрет». (А. В. Щекин-Кротова)
Владимир Николаевич Попов
На старинном-старинном Арбате,
а быть может в Замоскворечье,
будет женщина в красном платье
в мастерской художника Фалька,
тихо руки сложив на коленях,
на простом табурете сидеть.
На огонь она будет смотреть…
Будет чайник зелёный урчать
и греметь очумевшею крышкой
на железной проржавленной печке.
Будет голубь топтаться на крыше
и заглядывать тайно в окно
золотым немигающим глазом.
Это было.
Но давным-давно.
Уже нету того человека,
что насмешливо смешивал краски
голубые – с зелёным и красным
на суровых нитках холстины.
Остаются стихи и картины.
18 января 1912 года, в сердцевине России, на Урале, в селе Ирбитские Вершины (ныне поселок Алтынай Сухоложского района Свердловской области) родилась поэт Ксения Александровна Некрасова.
Она прожила на свете сорок шесть лет, и до конца жизни её звали по имени: Ксения, Ксенечка, а чаще – Ксюша.
Говорят, что ее приемный отец был учителем, по другим сведениям – служил подьячим на Ирбитских ярмарках. Сама же Ксения писала, что он был горным инженером, ведь село, где она родилась, было необычным – шахтерским. Его жители добывали антрацит.
В раннем детстве Ксения долго болела, и глаза ей закрывали темной повязкой. Возможно, у малышки была "куриная слепота" - следствие острого авитаминоза. Лишенная возможности видеть, она слышала то, чего не слышали взрослые.
…Где-то скрипка тонко,
как биение крови,
без слов улетала с земли.
И падали в траву
со стуком яблоки.
И резко вскрикивали
птицы в полусне.
Когда девочку вынесли весной на улицу и сняли повязку, она открыла глаза и увидела небо. «Я не знала еще, что это небо. Огромный воздух, наполненный синевой, был… без единого звука… Голубое пространство, теплое и мягкое, прикоснулось ко мне своей поверхностью, и от этого прикосновения мне было очень хорошо и радостно… Так я впервые познакомилась с первым предметом на земле – небом…». Так открылось ее удивительное поэтическое зрение, свойственное лишь большим художникам.
Гражданская война рассеяла ее приёмную семью. Ксения рано ощутила сиротство.
Начальную школу Ксения закончила в Шадринске, где жила ее тетя, семилетку – в Ирбите. Учась в техникуме, заболела энцефалитом. Несколько лет не могла ни учиться, ни работать, зато сочиняла стихи и много читала.
В 1937 году стихи Ксении опубликовал журнал «Октябрь». Поэт Николай Асеев первым оценил ее талант, выделив поэтессу среди многих других. Асеев отметил непосредственность ее связи с окружающим, внимательный глаз, чуткое ухо - «то, чему не научишься из учебников»: «Некрасова - поэт, которого мы все ждали». Это был успех, которого удостаивался далеко не каждый дебютант, приехавший покорять столицу. (Ксении Некрасовой было тогда 25 лет)
Ксения поступила в Литературный институт в Москве. Но и здесь болезнь преследовала ее. Однокурсник Некрасовой поэт Николай Глазков вспоминал, что зимой после лекций Ксения не могла сама одеться и друзья помогали ей – «застегивали пуговицы, шарф повязывали и шли к памятнику Пушкину, где она читала стихи»:
О себе
Угодно было солнцу
и земле -
из желтых листьев
и росы
сверчка, поющего стихом,
на свет произвести.
...
В конце 1930-х годов Ксения встретила Сергея Высотского, работавшего горным инженером на одной из шахт Подмосковного угольного бассейна.
Родился сын Тарас.
***
И встретились двое вместе,
и легче обоим дышать,
и легче дорогу к счастью
средь множества троп искать.
Иль просто вечером тихим
в тёплой сиреневой мгле
сидеть где-нибудь на дороге
и руку держать в руке.
Ещё одно стихотворение Ксении Некрасовой о любви:
Когда стоишь ты рядом,
я богатею сердцем,
я делаюсь добрей
для всех людей на свете,
я вижу днём -
на небе синем - звёзды,
мне жаль ногой
коснуться листьев жёлтых,
я становлюсь, как воздух,
светлее и нарядней.
А ты стоишь и смотришь,
и я совсем не знаю:
ты любишь или нет.

Портрет Ксении Некрасовой работы Василия Александровича Миняева.
Миняев Василий Александрович (1907–1993) https://vk.com/photo-167834...
http://artinvestment.ru/auc...
http://www.artfira.com/site...
http://www.mutualart.com/Ar...
http://портал1.рф/kartiny-r... Портрет был продан на Bonhams (аукционный дом) на Нью-Бонд-Стрит (в Лондоне) "русских торгах" в 2010 году.

Босоногая Ксения Некрасова, прислонившаяся к берёзке, изображена на фоне зеленеющих лугов и полей, пересекающих их дорог, голубой ленты реки, бирюзового неба… Русская красавица с косой, уложенной короной вокруг головы, и очарованным красотой мира взглядом медово-карих глаз: «Заря умыла ей лицо, Луною вытерто оно».
Плоть от плоти родной земли русской:
Я долго жить должна -
я часть Руси.
Ручьи сосновых смол -
в моей крови.
(Ксения Некрасова)
Информации о том, когда был создан этот портрет, не нашла. В ряде случаев в названии портрета к фамилии Некрасова добавлено Пейя: Ксения Пейя-Некрасова. В Индии Пей - это «святой, принадлежавший к группе 12 святых поэтов-подвижников альваров». http://gruzdoff.ru/wiki/%D0... Думается, что это «Пейя» даёт ключик к тому, какой смысл художник вкладывал в созданный им образ. Василию Александровичу Миняеву важно было подчеркнуть и словесно, и с помощью художественных приёмов, что перед нами портрет большого русского поэта, поэта-подвижника.
Вопросов этот портрет у меня вызывает много. Когда был написан? Был ли знаком Василий Миняев с Ксенией Некрасовой? Где и когда они познакомились? Размеры полотна весьма внушительны: 184.94 X 113.97 см. Для чего предназначалась эта работа? В этом образе больше художественного обобщения или конкретики?
Летом 1941-го персонал шахты, где работал муж Ксении, вместе с семьями был отправлен в эвакуацию. По дороге эшелон бомбили, Ксению контузило. Через несколько недель поезд прибыл в шахтерский городок Сулюкта, что находится на северных отрогах Туркестанского хребта.
Нищета, голод, непривычный климат, эпидемия малярии... Зимой умер Тарасик. (По другой версии ребёнка убило осколком снаряда во время бомбёжки поезда.) Тяжело заболел муж. Сама Ксения жила милостыней. «…Я не могла сидеть на месте и ходила из дома в дом, из квартиры в квартиру… Я ходила по шахтам в черном длиннейшем пальто , старом, подпоясанная веревкой, в шахтерских огромных чунях, привязанных шнурками, с палкой в руке, забывая и день и ночь, в полном равнодушии к собственному жилью. И люди давали мне кусочки хлеба или тарелку супа или каши»… В благодарность за еду или ночлег Ксения читала свои стихи.
Осенью 1942 года она взяла котомку и отправилась искать русский храм. Как она сама потом рассказывала, чтобы умереть на его пороге и быть похороненной по православному обряду. Кто-то рассказал ей, что ближайший действующий русский храм находится в Ташкенте. Дорогу в двести километров она преодолела пешком.
Позднее Некрасова вспоминала: «Проезжающие киргизы и узбеки называли меня дервишем, так как я бормотала себе под нос свои стихи или произносила их вслух, а в руках у меня всегда был карандаш и бумага. Иногда киргизы останавливались и делились со мной лепешками или вяленой бараниной. Хлопали меня по плечу и направлялись дальше, а я шла своей дорогой…»
Дервиш – нищенствующий монах, проповедник.

Н. А. Петрова. Портрет Ксении Некрасовой из книги: Ксения Некрасова. В деревянной сказке. Стихотворения/Сост., подготовка текста и послесловие И. И. Ростовцевой; Ил. Н. А. Петровой. - М.: Художественная литература, 1999. - 317, (1) с.
Женщина, с глазами грустной лани,
Здесь сидела на гранитном камне.
Детские картины вспоминала,
Строки разноцветные слагала.
Николай Красильников (Родился в 1948 г. в Ташкенте. Поэт, прозаик, переводчик.). «Ксения Некрасова в Дурмени». http://www.proza.ru/2014/07...
Портрет, созданный Н. А. Петровой, по-моему, достаточно условен. Художник передаёт не столько портретное сходство с оригиналом, сколько впечатление от личности. Слабая женщина с сильным характером, с «глазами грустной лани».
В Ташкенте Ксения встретила знаменитую Анну Андреевну Ахматову, поэта. Анна Андреевна приютила у себя странницу. До самой смерти Ксении Ахматова будет ее ангелом-хранителем. Благодаря ей Ксения получит писательский паёк, потом - квартиру (точнее комнату в квартире), в которой, правда, успеет прожить всего восемь дней. Строгая на похвалу Ахматова высоко оценила её талант: «За всю жизнь я встречала только двух женщин-поэтов: Марину Цветаеву и Ксению Некрасову». В 1944 году Ахматова проводила Ксению в Москву с рекомендацией для Союза писателей. Но в союз Некрасову не приняли, жить было негде. Она ночевала на вокзалах или просто где-нибудь на скамейке.
В 1945 году судьба свела Ксению Некрасову с супругами Фальк. Ксения часто бывала в этом доме. Помимо портрета живописного известно около двух десятков графических портретов Некрасовой - набросков, рисунков, этюдов, выполненных Фальком в 40-е-50-е годы. Они разные, но все очень живые. «Это лицо увлекало художника своей изменчивостью, подвижностью проявляемых эмоций, будто поэзия, проступавшая сквозь человеческие черты, высвечивала их каждый раз иначе, по-другому»…(Лариса Алексеева. «Утреннее» лицо Ксении Некрасовой) http://sites.utoronto.ca/ts...
Не правда ли, интересно? Один и тот же человек, а какие разные лица… То старуха, то красотка. А модель-то одна.


Роберт Фальк. Ксения Некрасова
Во время сеансов она всегда читала свои стихи, а иногда сочиняла их тут же, в мастерской, лежа на тахте. "Сначала она что-то бормотала, как во сне, - пишет А. В. Щекин-Кротова, - а потом громко, дирижируя пальчиком, повторяла две-три строчки и кричала мне: "Запиши, запиши, а то забуду!".


Роберт Фальк. Портрет Ксении Некрасовой http://art-notes.ru/wp-cont...
Фальку удалось запечатлеть и трогательную ранимость Ксюши, и скрываемую неувернность…
«Ксения не была яркой красавицей, но её простое лицо по мере приближения раскрывалось, как бутон прекрасного цветка»… (Поэт Аркадий Валерьевич Застырец)
В семье Фалька ее любили. И Ксения любила бывать в этом доме:
…Люблю в пристанище я это
заходить,
под крышей этой
забываю я
и горести, и странности мои.
Сходились юноши сюда
с неуспокоенной душою,
седые женщины
с девичьими глазами
и убеленные снегами
художники…
«Жила она, как птица небесная, - то в углу дворницкой в Союзе писателей, то в избе бабки-колхозницы. Одно время она обитала в посёлке Болшево. В Болшево жил знакомый Роберта Рафаиловича – Сергей Николаевич Дурылин (историк литературы, искусства, театральный критик, поэт, беллетрист). И как-то Фальк, навещая его, зашёл и к Некрасовой. Вот что он рассказал: «Изба, совсем маленькая, в два окошечка. На стук в дверь вышла хозяйка, старушка. «Ксюши дома нет. С утра в Москву уехала. Да Вы заходите! Она в горнице, а я на кухне. Так и живём». «Горница» представляла собой часть избы, отгороженной от кухни дощатой перегородкой. У окошка – чисто выскобленный стол, на нём папка, пузырёк с чернилами, глиняная плошка. В ней две варёных картофелины «в мундирах». На листочке бумаги возле – горсть серой соли, деревянная ложка, кухонный нож. На широкой лавке свёрнутый войлочек, тощая подушечка в ситцевой наволочке. На гвоздике у двери висит одно пальтишко. И очень чисто, ни соринки». (А. В. Щекин-Кротова)
Судьба Ксении Некрасовой потрясла художника Илью Сергеевича Глазунова.



Илья Глазунов. Портрет Ксении Некрасовой. 1956
Портрет беспощадный, немилосердный. Но за будничной неприметностью обнаруживается характер сильный, целеустремлённый. Лицо таит такую страстность и напряжённость, что безошибочно угадываешь натуру цельную и глубокую.
Степан Щипачёв, издавший первую книгу Ксении Некрасовой «Ночь на баштане», говорил, что её отличали не странности, а «непохожесть, необычность», что «в характере у Ксении была обострённая совестливость и детская доверчивость… Некрасова писала свободным стихом, без рифм, без строгого размера… В её строках особая, неповторимая музыка, и изображение она может доводить почти до зримой скульптурности. Прошла Ксения по своей недолгой жизни с удивлёнными глазами, влюблённая в красоту»…
Михаил Светлов полагал, что нет у Ксении Некрасовой «ни одного стихотворения, в котором читателю не явилось бы что-то необыкновенно светлое и чистое».
Как-то известный поэт Борис Слуцкий встретил Ксению, она шла по шумной московской улице. Зная ее неустроенность, он предложил ей зайти в ресторан, пообедать. ….- Я сыта, - ответила Ксения, - купи мне лучше синие цветы.
Борис Слуцкий
…Я был майор и пачку тридцаток
Истратить ради встречи готов,
Ради прожитых рядом тридцатых
Тощих студенческих наших годов.
- Но я обедала, сказала Ксеня.-
Не помню что, но я сыта.
Купи мне лучше цветы
синие.
Люблю смотреть на эти цвета.


Ирина Власова. Портрет Ксении Некрасовой. Карандаш, акварель. 2014
Ирина Власова – промышленный дизайнер, закончила УрГАХУ, член союза художников России.
Лицо немолодой женщины, в котором живёт что-то детское. Усталый, горький, но не погасший взгляд. Глаза человека, открытого людям, миру, красоте… Великий французский скульптор Антуан Бурдель сказал: «Портрет – это всегда двойной образ: образ художника и образ модели». Ирина Власова – художник чуткий, способный к сопереживанию, к соучастию… http://illustrators.ru/illu...
«Она (Ксения Некрасова) была невысокая, плотная, ширококостая, с круглым, слегка скуластым лицом, с широко расставленными серыми, по-моему, глазами, смотрящими на мир с огромным жадным интересом… И всё её лицо было озарено живым и прелестным изумлением, радостью узнавания и познания мира, интересом ко всему сущему, интересом трепетным и добрым, искренним, неподдельным, бесконечно доверчивым. Она словно видела окружающий мир только лучезарным и прекрасным и не ждала от него никакого подвоха, никакого предательства, только радость и доброту». (Маргарита Алигер)
Ксения любила живопись, как писала сама, строила свои стихотворения "по законам картин" и признавалась, что думает цветами. Но почему-то именно синий – первый цвет, который увидела она в своей жизни, навсегда стал для нее синонимом боли и страданий. Мрачные мысли она называла «синими мыслями. Она всячески старалась, чтобы в ее творчестве не было места «синим стихам».
В 1947 году стихи Ксении напечатал Константин Михайлович Симонов в «Новом мире», но вскоре ее перестали печатать. Жить стало совсем нечем. Когда она была одна, то как-то справлялась, но в 1951 году у Ксении родился сын Кирилл.
Ей посоветовали написать письмо А.Н.Поскребышеву, заведующему секретариатом Сталина: «…Меня перестали печатать, объясняя свой отказ тем, что стихи, написанные белым стихом, будут непонятны массам… Я бьюсь головой о стенку и никак не могу пробить…»
Писала Ксения Некрасова и Сталину, но ответа не получила.
Из записки Симонову: «Константин Михайлович, я гибну, одной не выбраться, помогите мне, пожалуйста…»
Только в декабре 1955 года вышла в свет первая книга Некрасовой – тоненький сборник «Ночь на баштане». В нем было всего одиннадцать стихотворений. Ксения посвятила книжку сыну Кирюшеньке.
А Кирилл, пока его мама обивала пороги, жил в детском доме. Наконец Некрасовой удалось получить комнату в коммунальной квартире. Но пожить с сыном в обретенном жилье не успела – 16 февраля 1958 года Ксения Александровна Некрасова умерла от инфаркта. Случилось это в подъезде, на лестнице. Дверь в свою комнату она оставила открытой.
Бездомная, она оставила нам свой дом. Он – в ее стихах. Заходите в Ксенину книжку, и будет вам хорошо. И будет у вас дом.
Вы, читатель, право, не стесняйтесь,
чувствуйте себя как дома.
С вашей стороны чудесно,
что в такой метельный вечер
навестить зашли...
Проходите и садитесь к печке.
А чтоб вой трубы
не беспокоил сердце,
я вам сказку расскажу сейчас...
Стихи Ксении Некрасовой своеобразны, они просты, как разговорная речь, в них почти нет рифм. Они основаны на глубокой мысли и ярком образе. Так звучали, по мнению их автора, былины, сказания, а также поэзия историческая, о трагедиях и победах народа. Стихи Ксении Некрасовой напоминают картины деревенского художника-самородка Ефима Васильевича Честнякова. Образы, созданные Ефимом Честняковым, находятся в кровном родстве с поэзией Ксении Некрасовой. А его босоногая пастушка, «Девушка, играющая на свирели», напоминает саму Ксюшу. Попробуйте найти источник света на картине. Нет ни солнца, ни луны, ни лампы. Свет идёт изнутри. Это духовный свет, который исходит из человека.



Ефим Честняков. Девушка, играющая на свирели.

РУССКАЯ ОСЕНЬ

«А я недавно молоко пила…»

УТРЕННИЙ ЭТЮД

БАЛЛАДА О ПРЕКРАСНОМ

ИЗ ДЕТСТВА

«И стоит под кленами скамейка…»

«Отходит равнодушие от сердца…»

МОЙ ИНСТИТУТ

КРУПСКОЙ НАДЕЖДЕ КОНСТАНТИНОВНЕ

«Дела наши, что сделаны нами…»

НА ПЕРЕПУТЬЕ

УТРЕННИЙ АВТОБУС

СТИХИ О ЛЮБВИ

ЧАША В СКВЕРЕ

ДНЕВНОЕ КИНО В БУДНИ

ПОД МОСКВОЙ

«Из рыданий людских весна…»

«Когда на ложе счастья…»

«Как мне писать мои стихи?..»

«После дождя в весеннем саду…»

КОНЕЦ ДНЯ

«Это не небо, а ткань…»

НАСТАВНИК

АРХЕОЛОГ

РАЗДУМЬЕ

«Слегка лукаво-добродушна…»

«Слова мои - как корневища…»

«Любовь приходит по утрам…»

«Шутки, колечки…»

ДЕТСКАЯ ПРИПЕВКА

«Берестяные поля…»

«Лежат намятыми плодами…»

«Стояла белая зима…»

РУССКИЙ ДЕНЬ

«Из года в год…»

«И когда я от долгой дороги…»

«Когда стоишь ты рядом…»

«Утверждаются на земле…»

«Здоровенные парни…»

«Да присохнет язык к гортани…»

ВДАЛИ ОТ РОДИНЫ

ГОРНЫЙ ФЕВРАЛЬ

ВЕСНА В ТАШКЕНТЕ

АННЕ АХМАТОВОЙ

ДЕТСКАЯ КОМНАТА

ОСЕНЬ У СНЕГОВЫХ ВЕРШИН

«К моим дверям…»

ПИСЬМО НЕОТПРАВЛЕННОЕ

«…и тише, генералы и адмиралы…»

«Не пропускай, читатель…»

НЕ НАДО ПЛАКАТЬ, МОЙ СТИХ!

МОЕ ПАЛЬТО

«Стоит на печи горшок…»

В ГОСПИТАЛЕ

БИБЛИОТЕКА ИМЕНИ ЛЕНИНА.

«Глядите, люди…»

ЗАКОНЧЕН ДЕНЬ РАБОТ

РАЗГОВОР С ДЕРЕВЬЯМИ

СТИХИ О СЛОВЕ

«Жизнь ты, моя жизнь…»

«На небе тишь…»

«Художник с девчонки…»

«О лес!..»

«Под вечер солнце соками земными…»

«Сгущались сумерки в садах…»

«И жгучие стволы берез…»

НА ЗАКАТЕ

СЕВЕРНЫЙ ВОКЗАЛ

«Я вынимаю ближе к свету…»

«Мятежность дум…»

CКАЗКА О КОТЕ И ЕЖЕ

РАЗГОВОР СО СТОЛОМ

В МОСКОВСКИЕ СУМЕРКИ

МОЯ КОМНАТА

О ХУДОЖНИКЕ

«Есть третий глаз…»

УРАЛЬСКИЕ КАМНЕРЕЗЫ

РУБЛЕВ. XV ВЕК

«Я знаю в доме вещь…»

СКАЗКА О ВОДЕ

ИНКРУСТАЦИЯ

«Любит мое поколение…»

О МАСТЕРСТВЕ

«И заметила луна…»

«И цветет рябина…»

«На сосновом табурете…»

КОЛЫБЕЛЬНАЯ МОЕМУ СЫНУ

«И ели недвижны…»

ПРО МОРОЗ

«А земля наша прекрасна…»

«Нет! Зеркало не льстец…»

«По внешности ты как подснежник…»

СЛОН И КОЗЕЛ

В ЛЕСНОЙ СТОРОЖКЕ

«Вот женщина идет с узлами…»

«В толпе весною осененный…»

О СЕБЕ В БУДУЩЕМ

ЛИСТЬЯ СМОРОДИНЫ

«Дом, в котором я живу…»

«Прекрасное мы чувствуем…»

ДОМ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ

РАЗДУМЬЯ

«Я сижу перед белой бумагой…»

«Холмы лежали под снегами…»

«Люблю тебя, моя Россия…»

НОЧЬ НА БАШТАНЕ

ОБРАЩЕНИЕ К МУЗЕ

«О мой талант…»

МИР ЕЕ СТИХОВ

Когда я думаю о Ксении Некрасовой, я думаю об истинной поэзии. Ибо Некрасова - истинный поэт. Мир ее стихов полон красок, солнца, аромата трав и цветов, Я понял это еще тогда, когда редактировал первый сборник ее стихотворений и пробивал ему дорогу в издательстве. Теперь это понимают многие, и это отрадно. Верных и бескорыстных друзей у поэтессы становится все больше и больше. Ветер будущего все сильнее бьет в ее паруса.

Степан ЩИПАЧЕВ

КСЕНИЯ НЕКРАСОВА

(1912-1958)

К стихам ее подходили осторожно: смущало отсутствие рифмы, обычных размеров… Печатали ее редко. Но она между тем продолжала писать. По-прежнему свободным, белым стихом, обозревая Вселенную с ее радостями и трагедиями.

Белый стих Ксении особый: с живой ритмической игрой, точно стелется снежной дорожкой, а внезапные подрифмовки, словно бубенчики на санном пути, звенят.

Тут следует хотя бы вскользь воспроизвести записки Ксении Некрасовой, найденные мною, в которых она размышляет о нерифмованном стихе: «…былины о богатырях устно передавались в народе из поколения в поколение белым стихом. А странники молитвы, и сказания, и сказки, и акафисты сказывали на Руси тоже белым, стихом.». И еще вот что - очень удивительное - приметила Некрасова: «А если послушать, как разговаривают или письма пишут русские люди, так целые куски речи или письма можно без поправления вставить в главы поэм»… Уместно здесь для примера привести письмо самой Ксении Александровны: «…милый, нежный и недосягаемый друг мой, а ты бы дал мне весточку, возвращается ли мысль твоя ко мне - когда ты оставляешь работу и остаешься совершенно один».

Обстоятельно, совсем, по-новому Ксения Некрасова, обнаруживая дар ученого, толкует о неоднородных сложных путях развития русской поэзии: «По-видимому, у нас на Руси еще в глубокой древности существовали два потока поэзии, одно течение - это стихи без рифмы, основанные на глубокой мысли и образе, где словам тесно, а мыслям просторно, поэзия историческая и государственная, о трагедиях и победах народа. Поэзия, созданная белым стихом. И второе течение - это зарифмованные стихи, то есть те, где главную роль в создании стиха играет рифма: одинаковое созвучие окончания строчек стиха. Такая поэзия в древнее время создавалась скоморохами и людьми… с проницательным глазом». Читаешь и впитываешь это в себя. а думами обращаешься. к самой поэзии К. Некрасовой, к ее стихам, основанным, говоря, ее словами «на глубокой мысли и образе» при всей, казалось бы, детской их непосредственности. А в этой непосредственности есть святая правда.

«Красота - дело вкуса, а для меня,- утверждал один, известный русский художник, - она вся в правде». Очевидно, из этого исходил и М.М. Пришвин, когда, проследив за полетом фантазии и мыслей Ксении Некрасовой, записал в своем дневнике, что у нее и у Хлебникова и «у многих таких души не на месте сидят, как у всех людей, а сорваны и парят в красоте».

Память нас возвращает к стихотворению Ксении «Слово». Оно светится каждой своей буквой:

Мне в дар Отчизна принесла

жемчужницы в подоле -

дыханье мира и свободы,

обширно хлынуло в стихи.

Как жемчуг, русские слова

лежат в сиянье оболочек,

они несут в строенье строчек,

народов новые черты.

«Мне в дар Отчизна принесла жемчужницы в подоле». Как же распорядиться, таким, богатством - вот извечная забота была у К. Некрасовой.

Помог поэт Ст. Щипачев. При его усилиях в «Советском писателе» вышла на тридцати трех страничках маленькая книжка «Ночь на баштане». Это важное событие для Некрасовой произошло в 1955 году. Радость была у нее неимоверная. И она стала готовить новую «А земля наша прекрасна!…» Книга была сдана в производство в 1958-м. Но выхода из печати Ксения не дождалась, ушла из жизни. А между тем ее стихи…

Мои стихи

иль я сама

одно и, то же -

только форма, разная,-

писала она в стихотворении «Моя комната», ее стихи уже читали и перечитывали любители и знатоки поэзии Я. Смеляков. Б. Слуцкий, Е. Евтушенко, П. Вегин, Т. Глушкова, А. Марков и еще многие другие стали посвящать ей свои стихи; скоро в Кракове (Польша) выйдет ее томик стихов в переводе Аллы Сарахановой; множества ее стихов переведено во Франции, в Венгрии, других странах. Ее поэтическая жизнь продолжается..