16 декабря 1944 года находящаяся на последнем издыхании фашистская Германия, потерпевшая всего за полгода серию сокрушительных поражений, включая грандиозный разгром группы армий «Центр» в Белоруссии и высадку Союзников в Нормандии, внезапно наносит на Западном фронте сильнейший удар, который застаёт Союзников врасплох. Наступление немцев в Арденнах, известное как операция «Стража на Рейне», развивалось стремительно, и поставило американо-английские войска в критическое положение. Положение было настолько серьёзным, что вынудило Черчилля обратиться к Сталину с просьбой ускорить начало советского наступления. Сталин прислушался к мольбам Черчилля, и перенёс дату начала Висло-Одерской операции с 30 января на 12-е. Удар советских войск на Востоке вынудил Германию остановить наступление, и спас американцев от разгрома.

Именно так в каноничном виде и выглядит легенда о спасении американцев Сталиным.

Легенда чрезвычайно устойчивая, регулярно всплывающая в очередных статьях, в передачах по ТВ и в пропагандистских материалах. Причина такой невероятной живучести, как это обычно бывает с подобными мифами, заключается в том, что её существование одинаково выгодно всем. Прозападная либерально настроенная общественность нещадно критикует Сталина за решение начать Висло-Одерскую операцию раньше срока, поскольку это говорит о том, что для него человеческая жизнь не имела никакой ценности, и жертвы от неподготовленного наступления полностью характеризуют весь его кровавый режим.

Но патриотическая общественность, что удивительно, отнюдь не спешит опровергать легенду, а наоборот, активно включается в её поддержку, — ведь история про спасение русскими никчёмных Союзников от наступления издыхающего Рейха говорит о том, что вояки из них никакие, только русские выиграли войну, а американцы вообще ничего из себя не представляют. На волне пропаганды антиамериканской истерии такой взгляд на события особенно выгоден.

В результате, ни одну из сторон не интересует правда как таковая: одним выгодно обвинять СССР в заваливании противником мясом, а другим — расчёсывать чувство собственной важности и принижать проклятых америкашек.

Как же обстояли дела на самом деле? Какую в принципе угрозу несло для Союзников немецкое наступление в Арденнах, и могли ли они действительно оказаться в критической ситуации?

Подготовка.

Прежде всего, сам план немецкого наступления был чрезвычайно авантюристичным. В основе его лежала идея повторения Французской кампании 1940-го года, когда стремительным ударом через горный район Арденн, занимавшийся слабыми французскими силами, немецкие танковые дивизии прорвались к переправам через реку Маас, откуда совершили рывок к морю, отрезав сражавшиеся в Бельгии англо-французские войска.

То же самое планировалось осуществить и в декабре 1944-го: неожиданный удар через Арденны , где оборонялись слабые американские части, максимальное быстрое продвижение к Маасу, захват мостов, с поворотом на Льеж, Брюссель и Антверпен. Планирование на первоначальном этапе велось исключительно на уровне ОКВ, даже без привлечения к обсуждению командующих войсками на Западном фронте — фельдмаршалов фон Рундштедта и Моделя, не говоря уже о непосредственных исполнителях.

Стоит заметить, что идея попытаться на время перехватить инициативу на Западе и предпринять наступление с ограниченными целями была разумной, и прорабатывалась тем же Моделем с целью нанести Союзникам локальное поражение чтобы ослабить их силы перед грядущим наступлением, отодвинуть сроки его начала, выиграть дополнительное время на укрепление «линии Зигфрида». И у немцев были силы, соответствующие этой частной задаче, но никак не для повторения «Броска к морю» с захватом таких крупных городов как Льеж и Антверпен.

Помимо нереально завышенных задач, в сам план операции закладывалось множество допущений, изначально делавших его выполнение крайне сомнительным:

— Расчёт на захват трофейного топлива.

Находясь в условиях жесточайшего дефицита топлива и ГСМ, Гитлер и ОКВ запланировали масштабную операцию, весь успех которой зависел от захвата обширных складов Союзников в Льеже. Как минимум тот факт, что при отступлении противник может взорвать склады, и заставить далеко прорвавшиеся немецкие части намертво встать по обочинам дорог без топлива, не сулил ничего хорошего. В реальности же «горючки» немцам не хватило даже для того, чтобы достигнуть Мааса — американцы старательно уничтожали все запасы топлива, которые могли попасть в руки немцев. Ситуация с топливом ещё до начала наступления стала критической, когда неопытные механики-водители истратили только на выдвижение на исходные позиции больше топлива, чем было предусмотрено планом. Итогом стало то, что значительное количество тяжёлой артиллерии осталось на своих позициях, не имея топлива, чтобы следовать за пробивающимися на запад частями.

— Расчёт на погодные условия.

В отличие от успешной кампании 1940-го года, в декабре 1944-го у противника было абсолютное господство в воздухе. ПВО Рейха ещё задолго до высадки в Нормандии начало проигрывать воздушную войну тысячам тяжёлых бомбардировщиков, а к началу Арденнской операции на континенте уже были ещё и тысячи армейских бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков, исключавших любое продвижение крупных подразделений и колонн снабжения в дневное время, не говоря уже о господстве над полем боя. Если бы погода улучшилась ещё до того, как немцы достигли основных целей наступления, то это бы означало разгром их колонн снабжения, запертых в узких горных дефиле.

— Расчёт на быстрое продвижение

Даже если бы сошлись все предыдущие совершенно независящие от немцев условия, то оставалось главное: темп продвижения, опережающий возможности противника среагировать. Это касалось в первую очередь захвата мостов через Маас до того, как американцы перебросят на угрожаемый участок достаточно сил. Но впоследствии сопротивление американцев оказалось выше ожидавшегося, да и само решение наступать в труднодоступном районе скорее работало против немцев, всячески затрудняя продвижение, особенно капризной и ненадёжной тяжёлой техники.

Основным действующим лицам о подготовке масштабного наступления было объявлено только в ходе совещания у Гитлера 11-12 декабря. В операции должны были участвовать 6-я танковая армия СС под командованием Зеппа Дитриха, 5-й танковая армия Хассо фон Мантойфеля, и 7-я армия Эриха Бранденбергера.

Основные надежды возлагались именно на 6-ю танковую армию СС в составе 4 дивизий 1-го танкового корпуса СС и 4 панцергренадерских (моторизованных) дивизий. В их задачу входил прорыв линии фронта с последующим поворотом на север для захвата Льежа, выхода к Антверпену и образования внутреннего фронта окружения союзных войск в Бельгии. 5-й танковой армии отводилась вспомогательная роль, — выход к мостам через Маас и последующий удар в обход Брюсселя на Антверпен для образования внешнего фронта окружения. На долю 7-й армии выпала задача обеспечения южного фланга наступления от возможных контрударов со стороны 3-й американской армии генерала Паттона. Всего в составе ударной группировки в первом эшелоне было собрано 13 дивизий: 5 танковых, 4 панцергренадерских и 4 пехотных , ещё 3 танковых и 12 пехотных дивизий были во втором эшелоне. В их составе в общей сложности было 557 танков и 667 САУ.

Им противостояли всего 4 американские дивизии 8-го армейского корпуса при поддержке 7-й танковой дивизии в районе городка Сент-Вит.

Танки «Королевский тигр» перед атакой

Ход наступления.

Наступление с решительными целями началось утром 16 декабря , однако удар, на который германское командование возлагало столько надежд, практически сразу провалился. Главная сила, 6-я танковая армия СС, не смогла сходу взломать хлипкую оборону американцев.

Элите германской армии противостояла американская 99-я пехотная дивизия, сформированная из необстрелянных новобранцев, которая, к тому же, занимала 35 километров по фронту, разместив все три полка в одну линию. Под ударом ССовцев они отошли к городу Хёфен и деревне Кренкельт , где закрепились, и при поддержке 2-й пехотной дивизии, 741-го танкового батальона на «Шерманах» и 644-го батальона истребителей танков М10 в течение двух дней отбивали атаки 326-й (Хёфен), 277-й и 12-й (Кренкельт) панцергренадерских дивизий с «Тиграми» и «Ягдпантерами». Выход из горных дефиле в местность с хорошо развитой сетью дорог, позволявших развивать наступление на Антверпен, оказался заперт. 19-го декабря немцы при участии 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» предприняли ещё одну попытку вырваться на оперативный простор, нанеся удар с другой стороны выступа, в направлении деревни Бютгенбах , но также безуспешно. Местность, выбранная немцами для наступления, всячески мешала нормальному применению тяжёлой техники. Танки и самоходные орудия, в которых у немцев было абсолютное превосходство, вязли в мягком грунте на поле боя, становясь лёгкими мишенями для американских орудий.

Под непрерывными атаками ССовцев американцы отошли из Кренкельта и Бютгенбаха на следующую линию обороны из ещё нескольких таких же деревушек, по-прежнему запирая немцам выход на оперативный простор, в районе же городка Хёфен немцам вообще никакого продвижения добиться не удалось. Пока продолжались бесплодные попытки прорваться через упорно оборонявшиеся части 99-й и 2-й пехотных дивизий, к американцам подошло подкрепление в лице 1-й и 9-й пехотных дивизий, уплотнив заслон.

6-й танковой армии СС не оставалось ничего иного, кроме как начать обходить этот узел обороны. Вместо поворота на север и стремительного рывка к Льежу немцы были вынуждены продолжать движение дальше на запад, всё глубже влезая в мешок, растягивая свои коммуникации, и оставляя у себя в тылу опасный выступ, к которому уже спешили американские подкрепления. О прорыве к Льежу, как и о выходе из трудной гористой местности на равнину, пришлось забыть.

Вплоть до 26 декабря продолжались попытки прорыва с разных сторон выступа, в том числе, через печально известный городок Мальмеди , где 17 декабря солдаты 1-го танкового полка СС подполковника Йоахима Пайпера расстреляли 84 безоружных американских пленных. Помимо них, группой Пайпера за время боёв было убито ещё 362 пленных и 111 гражданских.

7-я армия Бранденбергера , в чью задачу входило обеспечение левого фланга наступления, достигла некоторого успеха лишь на смежном с 5-й танковой армией фланге, на остальных же направлениях не достигла результатов, оставшись практически на исходных позициях.

Горькую пилюлю немцам подсластила лишь 5-я танковая армия Мантойфеля, сумевшая сходу прорвать оборону американцев на широком фронте и устремиться в действительный прорыв к Маасу.

Причина успеха во многом кроется в более тщательном отношении Мантойфеля к подготовке наступления, чем у соседей. Располагая значительно меньшими силами, он не полагался на мощный бронетанковый кулак, как Дитрих, а предпочёл тщательную разведку и просачивание ещё до начала артиллерийской подготовки. Он лично выезжал в передовые окопы и оценивал наиболее подходящие направления для атаки, и такой подход полностью себя оправдал.

Но, несмотря на гораздо лучшее продвижение, чем у соседей, 5-я танковая армия также не смогла выполнить даже первую из поставленных задач, — прорыв к Маасу. Как и у армии Дитриха, большие проблемы возникли в связи с тяжёлыми условиями местности, малопригодной для использования бронетехники. Наступление лидировали боевые группы на бронетранспортёрах при поддержке старых добрых Pz IV, в то время как пресловутые «Тигры», вместо того чтобы проламывать броневым тараном американскую оборону и вести войска за собой, плелись далеко позади.

Прорыв армии Мантофеля лидировали 2-я танковая дивизия и танковая дивизия «Лер». Ряд населённых пунктов на пути был взят штурмом, но некоторые пришлось обходить, чтобы не терять драгоценное время на выбивание упорно оборонявшегося противника. Таким образом, чем дальше они продвигались к западу, тем больше таяли их силы на острие удара, за счёт выделения сил для блокирования узлов сопротивления в тылу и прикрытие своих флангов, а фронт наступления сужался, в конце концов, выродившись в подобие пальца, вытянутого к Маасу.

Последний рывок немцы совершили 25-го декабря. Танковая дивизия «Лер» смогла захватить городок Селль, а 2-я танковая вышла в окрестности Динана. До переправ через Маас оставалось всего 6 километров, но дальше продвинуться немцы были уже не в состоянии. При этом, хуже всего было то, что 2-я танковая дивизия влезла в мешок, который предприимчивые американцы не замедлили превратить в окружение, и большой проблемой стал не финальный рывок к переправам, а просто попытка отступить.

Настоящей костью в горле для 5-й танковой армии стал город Бастонь . В первые дни наступления ему не было придано должного значения, поскольку главной целью был скорейший рывок к переправам. Не сумев взять город сходу, немцы просто обошли его, предоставив решение проблемы частям второго эшелона. Когда же стало ясно, что прорыв к Маасу провалился, то оказалось, что именно Бастонь блокирует ключевые дороги в тылу далеко вырвавшейся вперёд немецкой группировки, не позволяя наладить снабжение.

Но теперь, в отличие от первой попытки штурма, Бастонь защищал уже не скромный гарнизон, а спешно переброшенные американцами десантники из 101-й воздушно-десантной дивизии, части 10-й бронетанковой дивизии и артиллерия. Аналогичная ситуация возникла и у 6-й танковой армии СС с городком Сент-Вит. Упорно оборонявшиеся американцы из 7-й танковой дивизии в течение 5 дней не позволяли немцам сомкнуть смежные фланги 5-й ТА и 6-й ТА СС, словно волнолом разбивая фронт наступления на два отдельных направления. Для овладения Сент-Витом пришлось дополнительно выделить из состава 5-й танковой армии бригаду личной охраны Гитлера, ещё больше ослабив нацеленную на Маас группировку.

Теперь, после окончательной остановки наступления в 6 километрах от Мааса, оказалось, что основные силы немцев находятся в настоящем мешке, а их коммуникации заблокированы двумя прочно удерживаемыми опорными пунктами. И если из Сент-Вита ценой больших усилий американцев всё же удалось выбить, то Бастонь оказалась уже не по зубам, сковывая до пяти немецких дивизий. На фланге начались настойчивые атаки 4-й бронетанковой дивизии из 3-й армии генерала Паттона с целью пробить коридор к окружённой Бастони, заставив Мантойфеля перебросить дополнительные силы в полосу 7-й армии.

Итоги.

Собственно, днём провала Арденнской авантюры можно считать уже 19 декабря 1944 года , когда 6-я танковая армия СС не смогла преодолеть сопротивление двух американских дивизий возле Хёфена, Кренкельта и Мальмеди, что поставило крест на планах выхода к Антверпену. 5-я танковая армия, несмотря на все успехи, также не достигла поставленных целей. Но даже если допустить в теории успешный прорыв к Маасу, то к этому времени (25 декабря ) окончательно выдохшихся немцев ждали в районе Живе, Динана и Намюра 29-я, 33-я и 34-я британские танковые бригады, не считая ряда других частей, а на флангах концентрировались силы для срезания немецкого выступа.

Самое время задаться вопросом: а что теперь дал бы немцам выход к мостам в стратегическом плане? В лучшем случае только лишь возможность заново выстроить оборону по берегу реки, то есть вернуться к линии фронта ноября 1944-го, и это при том условии, что удалось бы выйти к Маасу широком фронте сразу несколькими дивизиями, а не дотянуться узким клином. Но эти самые дивизии, из-за провала наступления 6-й танковой армии СС и 7-й армии, вместо рывка к Маасу были заняты прикрытием флангов и попытками устранения узлов сопротивления в своём тылу.

Плохие погодные условия, являвшиеся залогом успеха операции, начали играть против немцев: не добившись контроля над ключевыми узлами коммуникаций, им пришлось использовать обходные маршруты. На узких горных дорогах образовывались заторы, колонны снабжения серьёзно отстали от вырвавшихся вперёд частей. Поэтому, когда 26 декабря наконец-то установилась лётная погода, на застрявшие в тылу части обрушился настоящий ливень из бомб. В тот же день авиация доставила в Бастонь около 400 тонн снабжения, а войска Паттона смогли, наконец, деблокировать город, создав реальную угрозу тылу всей немецкой группировки. Всё, что теперь оставалось немцам, это отныне попытаться не допустить собственного разгрома и вывести танковые дивизии, втянувшиеся по плохим горным дорогам глубоко в мешок.

1 января 1945 года немцы предприняли попытку ослабить натиск американцев в Арденнах, организовав отвлекающий удар в Эльзасе под Страсбургом по французским войскам, но, продвинувшись всего на 30 километров, были остановлены 6-м американским корпусом. Вместо отвлечения сил из-под Арденн немцы сами распылили свои и без того малые силы в бесплодной позиционной рубке, продолжавшейся вплоть до конца января.

Тогда же, в новогоднюю ночь, была предпринята отчаянная попытка подавить авиацию Союзников, так называемая операция «Боденплятте» . Для массированного удара по аэродромам была собрана внушительная группировка из 1035 самолётов, включая реактивные истребители Me.262. Несмотря на уничтожение 305 самолётов (включая 15 четырёхмоторных и 74 двухмоторных) и повреждение 180 (включая 5 четырёхмоторных и 12 двухмоторных), операция закончилась полным провалом. Делая ставку на внезапность удара, немцы перехитрили сами себя. Попытка до последнего сохранить план операции в тайне привела к тому, что о её начале не были оповещены части ПВО Рейха, которые и нанесли наибольшие потери, приняв массы германских самолётов за очередной налёт Союзников. Итогом стала потеря 271 одномоторного и 9 двухмоторных самолётов уничтоженными, 65 и 4 двухмоторных повреждёнными. 143 пилота были убиты, 21 ранен, и ещё 70 попали в плен, и если Союзники быстро восстановили свои силы, то немцы в ходе ударов по сути уничтожили остатки собственной воздушной мощи.

Этим, по сути, и закончилось самое громкое немецкое наступление на Западном фронте, якобы угрожавшее Союзникам полным разгромом.

Горящий «Ланкастер»

Но как же быть с Черчиллем и его паническим письмом с просьбой к Сталину о немедленной помощи?

Здесь стоит обратить внимание на ряд деталей. Вот текст того самого обращения:

«На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному сообщению, наш эмиссар, главный маршал авиации Теддер, вчера вечером находился в Каире, будучи связанным погодой. Но поездка сильно затянулась не по Вашей вине. Если он еще не прибыл к Вам, я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным».

Прежде всего, нас интересует дата письма: 6 января . Как мы знаем, максимального продвижения на Запад немцы достигли 25 декабря , а самый тяжёлый кризис на фронте американцев был в первые дни наступления. Но как раз в эти дни Черчилль писал Сталину:

«Я не считаю положение на Западе плохим, но совершенно очевидно, что Эйзенхауэр не может решить своей задачи, не зная, каковы Ваши планы. Президент Рузвельт, с которым я уже обменялся мнениями, сделал предложение о посылке к Вам вполне компетентного штабного офицера, чтобы ознакомиться с Вашими соображениями, которые нам необходимы для руководства. Нам, безусловно, весьма важно знать основные наметки и сроки Ваших операций. Наша уверенность в наступлениях, которые должны быть предприняты русской армией, такова, что мы никогда не задавали Вам ни одного вопроса раньше, и мы убеждены теперь, что ответ будет успокоительным; но мы считаем, исходя из соображений сохранения тайны, что Вы скорее будете склонны информировать абсолютно надежного офицера, чем сообщать это каким-либо другим образом».

Никакой паники в письме Черчилля не заметно, равно как и просьб о срочном наступлении советских войск. Есть желание уточнить сроки начала советского наступления для лучшей координации действий Союзников, не более того. Собственно, именно об этом Черчилль говорит в следующем письме, 9 января:

«1. Я весьма благодарен Вам за Ваше волнующее послание. Я переслал его генералу Эйзенхауэру только для его личного сведения. Да сопутствует Вашему благородному предприятию полная удача!

2. Битва на Западе идет не так уж плохо. Весьма возможно, что гунны будут вытеснены из своего выступа с очень тяжелыми потерями. Это битва, которую главным образом ведут американцы; и их войска сражались прекрасно, понеся при этом тяжелые потери.

Мы и американцы бросаем в бой все, что можем. Весть, сообщенная Вами мне, сильно ободрит генерала Эйзенхауэра, так как она даст ему уверенность в том, что немцам придется делить свои резервы между нашими двумя пылающими фронтами. В битве на Западе, согласно заявлениям генералов, руководящих ею, не будет перерыва».

И, наконец, важная деталь: в Арденнах воевали американские части, а не английские, и если кто и должен был писать письма с мольбами о немедленной помощи, то это Эйзенхауэр или Рузвельт, но никак не Черчилль.

Что же касается переноса сроков начала Висло-Одерской операции , то никакого сдвига сроков операции ради спасения Союзников не было, и быть не могло. Планы операций 1-го Украинского и 1-го Белорусского были поданы на рассмотрение Ставки только 23 и 25 декабря соответственно, и утверждены 29-го числа. Только после утверждения планов Ставкой ВГК началось перемещение войск ударных группировок на плацдармы, продолжавшееся с 1 по 12 января 1945 года. К этому моменту Арденнское наступление уже 2 недели как было официально прекращено.

Вот так практически из ничего рождаются самые живучие мифы и легенды, активно поддерживаемые безо всяких на то реальных оснований.

Потери Аудио, фото, видео на Викискладе

Наступление в Арденнах (кодовое наименование нем. Wacht am Rhein - «Вахта на Рейне» ) - операция немецких войск на Западном фронте в ходе Второй мировой войны . Проведена 16 декабря - 29 января в Арденнах (юго-запад Бельгии) с целью изменить обстановку на Западном фронте, разгромив англо-американские вооруженные силы в Бельгии и Нидерландах , по возможности склонить США и Англию к сепаратным переговорам о мире и прекращении боевых действий на Западе, тем самым высвободить силы для Восточного фронта.

Энциклопедичный YouTube

1 / 3

✪ Знаменитое наступление немцев в Арденах, 1944, Многие части США наголову разбиты, кинохроника

✪ Американцы победили Гитлера?

✪ Арденнский прорыв 1

Субтитры

Предыстория

В июне 1944 года союзники открыли второй фронт в Европе высадкой своих войск в Нормандии… К декабрю 1944 1-я американская армия заняла позиции в северной части Арденн между городами Сен-Вит и Льеж . Некоторые её части и подразделения 9-й армии вели бои в Хюртгенском лесу и на реке Рур , на этом участке фронта где они вклинились на территорию Германии и создали плацдарм 50 км в ширину и 40 км в глубину. В Арденнах на бельгийско-германской границе располагался 8-й американский корпус из 3-й армии. К югу от Арденн другие части 3-ей армии вклинились в «линию Зигфрида », создав плацдарм на восточном берегу реки Саар . Здесь происходило сосредоточение войск для возобновления наступления на Саарскую область. Правее 3-й армии 7-я армия занимала фронт, который тянулся от реки Саар в восточном направлении, упираясь в Рейн в районе Карлсруэ . Части 7-й армии в конце ноября - начале декабря освободили северные районы Эльзаса и Лотарингии и вышли к границам Германии и к Верхнему Рейну. 1-я французская армия 22 ноября освободила Страсбург , и к западу от Рейна в Эльзасе у немцев оставались войска только в районе города Кольмар . Союзники готовились к новому наступлению.

Американской разведке было многое известно о планах немецкого наступления ещё в ноябре 1944 года, так как она использовала систему дешифровки немецких радиограмм «Ultra », к тому же за счёт воздушной разведки они знали о перемещениях немецких войск и их концентрации к востоку от Арденн [ ] . Армейская разведка 3-й армии поставила в известность вышестоящее командование, Верховного Главнокомандующего войсками Союзников Дуайта Эйзенхауэра который в своих мемуарах отметил следующее:

Таким образом американское командование заранее готовилось к отражению наступления противника, расположив крупные мобильные группировки своих войск к северу и к югу от Арденн, а в самих Арденнах - намеренно ослабило оборону, оставив там 28-ю и 106-ю пехотные дивизии. Все произошло именно так, как рассчитывали американские командующие - немецкие войска пошли в наступление в Арденнах, где союзники намеренно ослабили оборону, а когда немцы прорвались почти на 100 км на запад - американские войска атаковали их своими мобильными группировками 1-й и 3-й армий с флангов - с севера и юга, поставив немцев под угрозу окружения. Для немцев такое наступление в форме «клина», когда их с севера и юга одновременно атакуют мобильные силы противника закончится «котлом ». 16 декабря 1944 года, в начале операции немецким войскам удалось прорвать фронт англо-американских войск на участке в 80 км и захватить в плен 30 000 американских солдат и офицеров.

К 26 декабря 1944 года наступление вермахта в Арденнах было остановлено ввиду усилившегося сопротивления противника, нехватки горючего и боеприпасов и возросшей активности союзной авиации. Через несколько дней американские войска, усиленные за счёт передислокации с других участков фронта, нанесли контрудар 3-й американской армией в направлении города Бастонь. Германское командование перебросило в этот сектор два танковых корпуса СС из 6-й танковой армии СС (в составе трёх дивизий). В течение недели за город велись кровопролитные бои без видимого результата для обеих сторон . 8 января 1945 года, видя бесперспективность дальнейшего наступления в Арденнах и ввиду резко обострившейся ситуации в районе Будапешта, Гитлер отдал приказ об отводе 6-й танковой армии в глубокий тыл и распорядился обеспечить ускоренное доукомплектование её соединений личным составом и боевой техникой (например, только 1-я танковая дивизия СС за три недели боёв потеряла около 45 % танков и САУ). Наступление вермахта в Арденнах в итоге закончилось поражением.

Это наглядно показано на двух картах Арденнской операции (см. ниже), первая карта показывает наступление вермахта с 16 по 25 декабря, а вторая карта - контрнаступление союзников с 25 декабря 1944 до конца января 1945, частичное окружение, отступление и поражение немецких войск. По словам Эйзенхауэра: «немецкое командование допустило серьёзную ошибку, начав наступление в Арденнах - это было наступление отчаявшихся» .

Расстановка сил

Союзники

Войска участвовавшие в Арденнском сражении:

• 21-я группа армий (Б. Монтгомери) - располагалась в Арденнах(Бельгия)
  • 1-я американская армия (К. Ходжес) - временно подчинялась 21-й группе армий
  • 30-й британский корпус (Б. Хоррокс) из 2-й британской армии (М. Демпси)
• 12-я группа армий (О. Брэдли) - располагалась в Арденнах(Бельгия и Люксембург)

и частично в Лотарингии

• • 3-я американская армия (Дж. Паттон)

Командование Союзников располагало значительными резервами, с помощью которых они могли пресечь любые попытки немцев прорваться в Арденнах, да и в любом другом месте. Остальные союзные войска располагались на Западном фронте так: Севернее Арденн находились:

• • 2-я британская армия
  • 1-я канадская армия
  • 9-я американская армия

Южнее Арденн находились:

• 6-я группа армий (Дж. Дэверс) - располагалась в Эльзасе и Лотарингии и участвовала в Эльзасско-Лотарингской и позже Кольмарской операциях
  • 7-я американская армия (А. Патч)
  • 1-я французская армия (Ж. де Латтр де Тассиньи)

Во Франции из вновь прибывших американских дивизий формировалась

• • 15-я американская армия, которая в начале 1945 года была сформирована и отправлена на фронт.

Граница между 21-й и 12-й группами армий проходила по 50-й параллели северной широты. Граница между 12-й и 6-й группами армий примерно в 15 км к западу от города Саарбрюкен . 1-ю американскую армию временно подчинили 21-й группе армий фельдмаршала Монтгомери , так как она оказалась севернее арденнского выступа и у неё сообщение с 21-й группой армий оказалось намного лучше чем с 12-й группой армий, которая оказалась южнее. Таким образом генерал Эйзенхауэр решил, что оперативное командование 1-й армией переходит к Монтгомери.

Германия

• Группа армий «B» (В. Модель) - непосредственно напротив Арденн.
  • 7-я армия (Э. Бранденбергер)
  • 5-я танковая армия (Х. Мантойфель)
  • 6-я танковая армия СС (Й. Дитрих)
• Группа армий «G» (П. Хауссер) - южнее Арденн.
• Группа армий «H» (Й. Бласковиц) - севернее Арденн.
  • 1-я парашютная армия (Германия)

Соотношение сил сторон

	Союзники				Германия
Месяц	Декабрь		Январь		Декабрь		Январь
Дата	16	24	2	16	16	24	2	16
Личный состав (чел.)	228,741	~541,000	~705,000	700,520	406,342	~449,000	~401,000	383,016
Танки	483	1,616	2,409	2,428	557	423	287	216
Истребители танков	499	1,713	1,970	1,912	667	608	462	414
Другие бронированные	1,921	5,352	7,769	7,079	1,261	1,496	1,090	907
Противотанковые и артиллерийские орудия	971	2,408	3,305	3,181	4,224	4,131	3,396	3,256
Танковых дивизий	2	6	8	8	7	8	8	8
Танковых бригад		1	2	2	1	1	1
Пехотных дивизий	6	15	22	22	13	16	15	16
Пехотных бригад						2	2	2

Начало немецкого наступления: 16 - 25 декабря 1944

Наступление немецких войск (6-я танковая армия СС , 5-я танковая армия и 7-я полевая армии, объединённые в группу армий «Б» под командованием фельдмаршала В. Моделя) началось в утром 16 декабря г., и к 25 декабря немцы продвинулись на 90 км вглубь обороны. Первой целью немцев, разумеется, были мосты через реку Маас , которая отделяла Арденны от остальной части Бельгии и без захвата которых дальнейшее наступление было невозможным из-за географических особенностей местности. Затем они планировали наступать на Антверпен , через порт которого проходило снабжение 21-й группы армий и на столицу Бельгии - Брюссель . Немецкое командование больше всего рассчитывало на свою тяжёлую бронетехнику (танки «Тигр» и «Королевский тигр») и нелетную погоду - из-за постоянных снегопадов и сильной облачности авиация союзников несколько дней не могла действовать и это временно сводило на нет превосходство союзников в воздухе. Нехватку топлива немцы рассчитывали восполнить за счёт захвата трофейного топлива у союзников на складах в городах Льеж и Намюр . Мосты через Маас оборонялись частями 30-го британского корпуса и были заминированы саперами и готовы к подрыву на случай, если возникнет угроза их захвата немцами. Поддержать Арденнскую операцию должна была секретная диверсионная операция под кодовым наименованием «Гриф» . Вот как описывает начало немецкого наступления американский журналист Ральф Ингерсолл, который находился в войсках и принимал личное участие в отражении Арденнского наступления:

«У немцев как будто было все - внезапность, быстрота, огневая мощь и высокое моральное состояние. Глядя на карту утром 17 декабря, казалось невозможным остановить их, - они прорвали нашу линию обороны на фронте в пятьдесят миль и хлынули в этот прорыв, как вода во взорванную плотину. А от них, по всем дорогам ведущим на запад, бежали сломя голову американцы… »

В то же время, начальник немецкого генерального штаба сухопутных войск Гудериан, отмечал:

«Итак, 16 декабря началось наступление, 5-я танковая армия глубоко вклинилась в оборону противника. Передовые танковые соединения сухопутных войск – 116-я и 2-я танковые дивизии – вышли непосредственно к р. Маас. Отдельные подразделения 2-й танковой дивизии даже достигли р. Рейн. 6-я танковая армия не имела такого успеха. Скопления войск на узких обледенелых горных дорогах, задержки с вводом в бой второго эшелона на участке 5-й танковой армии, недостаточно быстрое использование первоначального успеха – все это привело к тому, что армия потеряла темп наступления – самое необходимое условие для проведения каждой крупной операции. К тому-же и 7-я армия натолкнулась на трудности, в результате чего потребовалось повернуть танковые части Мантейфеля на юг, чтобы предупредить угрозу с фланга. После этого не могло быть и речи о крупном прорыве. Уже 22 декабря пришлось признать необходимость ограничения цели операции. В этот день мыслящему в больших масштабах командованию надлежало бы вспомнить об ожидаемом наступлении на Восточном фронте, положение которого зависело от своевременного окончания в основном уже провалившегося наступления на Западном фронте. Однако не только Гитлер, но также и верховное командование вооруженных сил, и особенно штаб оперативного руководства вооруженными силами, в эти роковые дни думали только о Западном фронте. Трагедия нашего военного командования стала еще более очевидной после провала наступления в Арденнах, перед концом войны. 24 декабря было ясно для каждого здравомыслящего солдата, что наступление окончательно провалилось. Нужно было немедленно переключить все наши усилия на восток, если это не было уже слишком поздно. Внимательно следил я из своего штаба, переведенного в Майбахлагер под Цоссеном, за ходом наступления на западе. В интересах своего народа я желал, чтобы оно завершилось полным успехом. Но когда уже 23 декабря стало ясно, что нельзя добиться крупного успеха, я решил поехать в главную ставку фюрера и потребовать прекращения опасного напряжения и незамедлительной переброски всех сил на Восточный фронт…»

Реакция командования союзников и их действия

В числе тех резервов Союзников, которые можно было использовать почти немедленно, находился 18-й воздушно-десантный корпус под командованием генерала Риджуэя, размещённый недалеко от Реймса. В состав корпуса входили 82-я и 101-я воздушно-десантные дивизии, уже испытанные в боях соединения. Незадолго до этого они вели тяжёлые бои в Голландии и ещё не полностью оправились. По приказу Эйзенхауэра 18-й корпус был немедленно передислоцирован на Арденны.

«Недавно на театр военных действий прибыла американская 11-я бронетанковая дивизия, а 17-я воздушно-десантная дивизия находилась в Соединённом Королевстве, готовая отправиться на континент, 87-ю пехотную дивизию также можно было доставить в угрожаемый район в пределах приемлемых сроков. В английском секторе, далеко на севере, Монтгомери готовился к новому наступлению. К этому времени он имел один корпус полного состава, не задействованный в операциях. Мы были уверены, что при наличии таких резервов на любое наступление предпринятое немцами, мы можем в конечном счёте эффективно ответить » .

«4-го числа немцы надрали одно место 17-й воздушно-десантной, потерявшей, по донесениям, в ходе атаки в одном из батальонов до сорока процентов личного состава. Кто бы и когда бы ни сообщал о таких потерях, ясно, что он ничего не смыслит в военном деле. Даже доклады о десятипроцентных потерях на поверку редко подтверждаются, сведения могут оказаться верными, только если войска обратились в бегство или побросали оружие. Я нашел Майли, командира 17-й воздушно-десантной, в Бастони. Пока я находился там, канонада шла с обеих сторон, вражеские снаряды взрывались в воздухе, изрыгали огонь жерла наших пушек, и в сгущающейся над покрытыми снегом полями темноте всё это казалось прекрасным, хотя, правда, не слишком ободряющим. 4 января 1945 г. я сделал в дневнике одну важную пометку перед датой - заявление, которого никогда прежде не делал, написав: „Мы всё ещё имеем шанс проиграть эту войну“…».

В то же время, несмотря на начавшиеся наступление союзных войск, премьер-министр Великобритании У. Черчилль был также обеспокоен тяжёлыми боями на Западном фронте и обратился к Сталину телеграммами, касательно планов советской армии по наступлению на Восточном Фронте.

«Я только что вернулся, посетив по отдельности штаб генерала Эйзенхауэра и штаб фельдмаршала Монтгомери. Битва в Бельгии носит весьма тяжёлый характер, но считаю, что мы являемся хозяевами положения. Отвлекающее наступление, которое немцы предпринимают в Эльзасе, также причиняет трудности в отношениях с французами и имеет тенденцию сковать американские силы. Я по-прежнему остаюсь при том мнении, что численность и вооружение союзных армий, включая военно-воздушные силы, заставят фон Рундштедта пожалеть о своей смелой и хорошо организованной попытке расколоть наш фронт и по возможности захватить порт Антверпен, имеющий теперь жизненно важное значение ».

«На Западе идут очень тяжёлые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному сообщению наш эмиссар главный маршал авиации Теддер вчера вечером находился в Каире, будучи связанным погодой. Его поездка сильно затянулась не по Вашей вине. Если он ещё не прибыл к Вам, я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причём лишь при условии сохранения её в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным».

«Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем всё, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам».

«1. Я весьма благодарен Вам за Ваше волнующее послание. Я переслал его генералу Эйзенхауэру только для его личного сведения. Да сопутствует Вашему благородному предприятию полная удача. 2. Битва на Западе идёт не так уж плохо. Весьма возможно, что гунны будут вытеснены из своего выступа с очень тяжёлыми потерями. Мы и американцы бросаем в бой всё, что можем. Весть, сообщенная Вами мне, сильно ободрит генерала Эйзенхауэра, так как она даст ему уверенность в том, что немцам придется делить свои резервы между нашими двумя пылающими фронтами».

Однако факт целенаправленного уничтожения пленных при Мальмеди не был подтверждён убедительными доказательствами: в частности, смертный приговор Иоахиму Пайперу, который взял на себя вину за действия своих подчинённых, был отменён на основании свидетельств его пыток и лжесвидетельствования во время проведения расследования.

Потери

Оценки потерь в результате Арденнского сражения весьма различны. По данным Министерства обороны США, американские войска потеряли 89 500 человек, в том числе 19 000 убитыми, 47 500 ранеными и 23 000 пленных и пропавших без вести. Официальный доклад американского Государственного департамента армии США содержит списки 108 347 жертв, в том числе 19 246 убитых, 62 489 раненых и 26 612 пленных и пропавших без вести. Битва в Арденнах была самой кровопролитной битвой американских войск, как во Второй Мировой войне, так и в истории США. При этом потери британцев составили всего 1 408 человек, в т.ч. 200 убитых, 969 раненых и 239 пропавших без вести.

Такое соотношение потерь вызвало серьёзные разногласия в руководстве армий Союзников. Например, генералы армии США Бредли и Паттон угрожали уйти в отставку, если Монтгомери продолжит руководить. Особенно критика генералов США усилилась после пресс-конференции Монтгомери 7 января 1945 года, на которой Монтгомери присвоил себе успех всей операции и добавил, что именно британские войска спасли американцев от угрозы окружения. Эйзенхауэру стоило больших усилий погасить этот конфликт, который мог закончиться конфликтом руководителей армий всех Союзников. Монтгомери отмечал: «так велики были чувства против меня со стороны американских генералов, что всё, что я сказал, должно было быть не так истолковано» . Эйзенхауэр также прокомментировал конфликт в своих мемуарах: «На Монтгомери обижены американские командиры. Они считают, что он принижает их, и они не замедлили открыто высказать ему взаимные насмешки и презрение» .

Потери Германии на Западном фронте за период 16 декабря 1944 – 25 января 1945 года, по разным данным, колеблются от 60 000 до 125 000 общих человеческих потерь (убитых, раненых, пленных и пропавших без вести).

Для лучшего понимания масштаба потерь для Армии США в Арденнском сражении достаточно привести данные по другим битвам. Потери Армии США во всей Североафриканской кампании - 2 715 погибших, 15 506 раненых; Высадка в Нормандии - 6 603 общих потерь (в том числе 2500 погибших); Нормандская операция - 124 394 общих потерь (в том числе 20 668 погибших); эпическая Битва за Иводзиму - 6 821 погибших, 19 217 раненых; нападение на Пёрл-Харбор - 2 341 погибших, 1 143 раненых; Битва при Геттисберге - 46 286 общих потерь с обеих сторон (в том числе 7 863 погибших). Также понесённые американцами потери в Арденском сражении в целом сопоставимы с общими потерями Армии США в целых войнах: Корейская война - 37 904 военнослужащих погибшими, пленными и пропавшими без вести, и 80 000 раненых; Война во Вьетнаме - 58 220 военнослужащих погибшими, пленными и пропавшими без вести, и 153 000 раненых.

Результаты

К 29 января союзники полностью ликвидировали Арденнский «выступ» и начали вторжение в Германию . Немецкое контрнаступление закончилось провалом, не выполнив поставленных задач. Вермахт потерял в боях более трети бронетехники и практически всю авиацию из участвовавших в наступательной операции, большое количество ресурсов, израсходовал топливо и боеприпасы, которых и так не хватало вермахту в конце войны. Всё это могло бы понадобиться для обороны западных границ Германии, или могло быть использовано немецким командованием на других фронтах.

Несмотря на то, что немецкое командование не достигло поставленных результатов, арденнская операция задержала наступление англо-американских войск на Рейне на 6 недель: Союзники планировали наступление на 18 декабря 1944, но пришлось перенести его на 29 января 1945 года.

Память

29 декабря 1944 года было открыто Люксембургское американское кладбище , где похоронено большинство американских солдат, погибших в период операции [ ] .

16 июля 1950 года в Бастони состоялось торжественное открытие мемориального комплекса, посвящённого павшим в сражении американским солдатам. Первый камень мемориала был заложен 4 июля 1946 г. В конкурсе архитектурных проектов, объявленном осенью 1946 г., победил льежский архитектор Жорж Дедуаяар .

Глава 29

АРДЕННСКОЕ СРАЖЕНИЕ (21 июля 1944 – 17 января 1945 г.)

16 сентября Гитлер издал приказ, требующий от всех войск на Западе «фанатической решимости». Американцы подошли к германской границе, а южнее Ахена даже пересекли ее. «С нашей стороны какие-либо крупномасштабные операции проводиться не могут. Единственное, что нам остается, – это удержать свои позиции или погибнуть». Казалось, фюрер призывает лишь к обороне отечества, но это была уловка с целью ввести в заблуждение противника, который, как опасался Гитлер, имел шпиона в его ставке. После окончания совещания фюрер пригласил в свой кабинет Кейтеля, Йодля и представителя люфтваффе генерала Крайпе. Пока они терялись в догадках, какой сюрприз им готовит фюрер, вошел хозяин кабинета – ссутулившийся, бледный, заметно сдавший после третьего мини-инфаркта. Его глаза слезились и были мутными, челюсть отвисла.

Йодль коротко доложил обстановку: надежных союзников у Германии нет – одни перебежали, другие собираются сделать это. Хотя в вермахте под ружьем свыше 9 миллионов человек, за последние три месяца потери составили 1,2 миллиона, почти половина из них на Западном фронте. На Востоке наступило относительное затишье. Советское наступление, по-видимому, выдохлось. «Но на Западе мы проходим серьезное испытание в Арденнах», – заключил Йодль. Это был холмистый район в Бельгии и Люксембурге, путь, которым немецкие войска шли к победе в первой мировой войне.

При слове «Арденны» Гитлер встрепенулся, поднял руку и крикнул: «Стоп!» Наступило молчание. Наконец он заговорил: «Я принял важное решение. Я перехожу в наступление. Здесь – в Арденнах!» Фюрер ударил кулаком по карте. «Через реку Маас и далее – к Антверпену!» Все уставились на него в изумлении. Плечи Гитлера распрямились, глаза засверкали, признаки тревоги и болезни исчезли. Это был динамичный Гитлер 1940 года. В следующие несколько дней он был образцом прежней энергии, настаивал на подготовке плана решительного контрнаступления. Он издал приказы о создании новой танковой армии и наметил способы доставки в Арденны в абсолютной секретности 250 тысяч войск и тысячи танков.

Только после этого он сдержал обещание сделать рентгеноскопию головы. К вечеру 19 сентября его доставили в полевой госпиталь в Растенбурге и провели в рентгенкабинет, который перед этим был тщательно обследовал на предмет обнаружения взрывчатки. Затем фюрер навестил своих раненых офицеров и при виде умирающего генерала Шмундта прослезился. У выхода его встретила криками «Зиг хайль!» восторженная толпа горожан.и выздоравливающих солдат. Этот восторг при виде фюрера был понятен, но Гизинга поразило то, что искренний энтузиазм был даже в глазах калек и тяжело раненных.

Утром Гизинг изучил три снимка. Затем ежедневно ходил в бункер осматривать пациента. Доктор заметил, что при искусственном освещении лицо Гитлера приобретает странный красноватый оттенок. Впоследствии у фюрера усилились боли в желудке, и он потребовал шесть «маленьких черных таблеток», прописанных Морелем. Удивленный такой дозой, Гизинг начал осторожно интересоваться, что это за таблетки. Линге показал ему пузырек. На этикетке было написано: антигазовые таблетки. Далее следовал их состав, изучив который, Гизинг пришел в ужас: в него входили стрихнин и атропин, хотя и в незначительных количествах. Но учитывая тот факт, что Гитлер принимал эти таблетки долго и помногу, можно было предположить, что он себя травит. Возможно, этим и объяснялись приступы, растущая слабость, раздражительность, отвращение к свету, хриплый голос и этот странный красноватый оттенок кожи. Кардиограммы внушали опасения.

25 сентября Гизинг случайно увидел пациента при естественном свете – на улице. На этот раз кожа у него имела желтоватый оттенок, желтизна была и в глазах. Это была явная желтуха. Гитлер утром не встал. Секретарши, адъютанты и обслуживающий персонал были в тревоге. Никто не мог припомнить, чтобы фюрер оставался в постели, каким бы ни был он больным.

Он не хотел никого видеть, не хотел есть, был ко всему безразличен. Его не заинтересовало даже критическое положение на Восточном фронте. Морель посоветовал пациенту оставаться в постели. Озабоченный Гизинг после очередного осмотра украдкой взял пузырек с черными таблетками Мореля и показал Хассельбаху. Тот тоже был поражен, но посоветовал Гизингу молчать, пока они не поговорят с Брандтом.

Между тем Морель распорядился не пускать к фюреру других врачей. Отказали и Гизингу, и ван Айкену. Морель считал, что никакой желтухи у фюрера нет. Тем не менее за несколько дней Гитлер потерял в весе почти полтора килограмма и лежал, корчась от болей.

Физическая боль не была единственной причиной депрессии Гитлера. В сейфе штаба армии в Цоссене была найдена еще одна пачка документов, свидетельствовавших о причастности к заговору значительной части армейского руководства. Фюрер был в шоке, и многие считали, что именно это подорвало его дух.

29 сентября Брандт сумел попасть к Гитлеру. Он постарался доказать фюреру, что Морель – шарлатан. Вначале тот принял слова Брандта всерьез, но Морель сумел убедить Гитлера, что он абсолютно невиновен. Если фюрер страдает от побочных последствий употребления лекарств, то это потому, что он сам увеличивает дозы. Расстроенный Брандт махнул на все рукой. Тогда Хассельбах пошел к Борману. Но не учел, что Борман уже давно хотел избавиться от Брандта, потому что тот был человеком Шпеера, «опасное» влияние которого на фюрера Борман хотел уменьшить любой ценой. «Серый кардинал» выслушал рассказ Хассельбаха с деланным возмущением, а потом пошел к Гитлеру и предупредил его, что Брандт, Хассельбах и Гизинг сговорились опорочить Мореля в своих корыстных целях. Отныне ни один врач, кроме Мореля, не допускался к Гитлеру. Казалось, Борман победил.

Но 1 октября Гизингу позвонил Линге и сообщил, что у фюрера сильная головная боль, и он просит доктора приехать к нему немедленно. Фюрер лежал на своей спартанской кровати в ночном халате. Он чуть приподнял голову, приветствуя врача, и тут же уронил ее на подушку. Глаза у фюрера были пустые, безразличные ко всему. Когда Гизинг присел к нему на кровать, Гитлер вдруг спросил:

– Доктор, как вы узнали про антигазовые таблетки? Гизинг рассказал. Гитлер нахмурился.

– Почему вы сразу не пришли ко мне? Разве вы не знали, что я вам полностью доверяю?

У Гизинга мороз прошел по коже. Он объяснил, что его к фюреру не допускали. Гитлер пожал плечами.

– Вы сильно напугали Мореля. Он даже побледнел, изнервничался. Но я его успокоил. Я сам всегда считал, что это простые таблетки для поглощения газов в желудке, и они мне помогали.

Гизинг возразил, что чувство облегчения иллюзорно.

– То, что вы говорите, вероятно, имеет под собой какие-то основания, – перебил его Гитлер, – но эта штука никогда мне не вредила. Я часто испытывал судороги в желудке из-за постоянного нервного напряжения, особенно в последний месяц.

Гизинг предположил, что у Гитлера желтуха, но тот высказал сомнение по этому поводу. Тем не менее фюрер попросил его обследовать. Впервые Гизинг подверг своего пациента полному физическому осмотру. Он проверил его невралгические рефлексы и заодно удостоверился в том, что слухи о недоразвитии половых органов фюрера не соответствуют действительности.

Когда Линге и Гизинг помогали ему надеть халат, Гитлер говорил:

– Понимаете, доктор, у меня в целом здоровый организм и, надеюсь, скоро я буду здоров.

Он поблагодарил Гизинга за все и попросил еще одну дозу «этого кокаинового средства». Но вдруг по лицу фюрера разлилась мертвенная бледность. Гизинг проверил пульс: он был частый и слабый. Гитлер потерял сознание.

Доктор огляделся – он был один. Ординарец вышел, когда кто-то постучал в дверь. Фюрер был полностью в руках Гизинга. Врач видел перед собой тирана. Какой-то внутренний голос побудил его сунуть палочку с тампоном в пузырек с кокаином – вторая доза могла быть смертельной, и он быстро начал обрабатывать лекарством левую ноздрю Гитлера. Он почти закончил, и тут послышался голос Линге:

– Сколько еще вам потребуется времени? Гизинг как можно более спокойно ответил, что немного. Гитлер все еще не приходил в сознание.

– У фюрера снова спазмы, – заметил ординарец. – Пусть он отдохнет.

С трудом сдерживая волнение, Гизинг попрощался с Линге и на велосипеде поехал в свой госпиталь. Одна мысль преследовала его: останется ли жив Гитлер? Испуганный, он позвонил Хассельбаху, рассказав ему о происшедшем, и взял день отдыха под предлогом, что ему надо съездить в Берлин, так как его дом попал под бомбежку.

На следующий день Гизинг позвонил из столицы и узнал, что фюрер жив. Никто не подозревал, что он получил двойную дозу кокаина.

Когда Гитлеру стало лучше, ему передали материалы о причастности к заговору фельдмаршала Роммеля. Фюрер постановил: Роммель должен покончить с собой. 14 октября по поручению фюрера два генерала посетили замок в окрестностях Ульма, где Роммель выздоравливал после ранения. Через час они покинули замок, и взволнованный Роммель сказал жене, что его обвиняют в причастности к заговору, и Гитлер дал ему выбор – или яд, или «народный суд». Попрощавшись с женой и сыном, фельдмаршал отвел в сторону адъютанта и сказал ему: «Альдингер, это конец». Он должен был отправиться с двумя генералами в Ульм и по пути принять яд, а через полчаса сообщат о смерти фельдмаршала в результате несчастного случая. Его похоронят со всеми почестями, семью не подвергнут преследованиям. Адъютант посоветовал Роммелю не сдаваться, но тот ответил, что это невозможно: местность окружена эсэсовцами, и линия связи с войсками отключена.

В 13.05 в кожаной куртке командира «Африканского корпуса» и с фельдмаршальским жезлом в руке Роммель выехал со своими спутниками в госпиталь в Ульме и по дороге проглотил яд. Согласно официальному медицинскому заключению, смерть наступила в результате закупорки кровеносных сосудов, вызванной повреждениями черепа при ранении. Лицо покойника, по словам родственников, выражало «холодное презрение».

Отто Скорцени, активный участник Арденнской операции

К концу сентября Гитлер потерял трех союзников – Финляндию, Румынию и Болгарию. В октябре обозначился еще один перебежчик: Хорти, венгерский адмирал без флота, правитель королевства без короля, послал своих представителей в Москву для заключения перемирия. Советские войска были в 150 километрах от венгерской столицы. Поскольку любые секреты в Будапеште обычно громко обсуждались в кафе, Гитлер знал о переговорах. Пока венгерская делегация выторговывала в Москве выгодные условия, фюрер направил в Венгрию своего любимца Отто Скорцени с заданием вернуть ее лидеров на путь истинный. Сделал он это с минимальным кровопролитием в результате операции под названием «Микки Маус». Скорцени похитил сына Хорти, завернул его в ковер и отвез в аэропорт. Затем он захватил крепость, где жил и правил венгерский диктатор, при этом обошелся одним десантным батальоном. Операция была проведена за полчаса, потери составили семь человек.

Неделю спустя фюрер восторженно встретил своего любимца в «Волчьем логове». Его развеселил рассказ о похищении молодого Хорти. Когда Скорцени поднялся, чтобы уйти, Гитлер остановил его: «Теперь я хочу дать вам самое важное задание». Он сообщил о предстоящем наступлении в Арденнах. Скорцени, сказал он, предстоит сыграть ведущую роль: подготовить диверсантов в американской форме. Они захватят мосты через стратегически важные водные преграды, будут сеять панику, отдавать ложные приказы.

К этому времени Йодль представил Гитлеру план наступления, получивший кодовое название «Вахта на Рейне». Он предусматривал введение в действие трех армий в составе 12 танковых и 18 пехотных дивизий. «Вахта на Рейне» была основана на двух предпосылках: полная внезапность и ненастная погода, исключавшая применение союзной авиации. Целью операции был разгром более тридцати американских и английских дивизий. Предполагалось, что в результате столь ошеломляющего поражения Запад запросит сепаратного мира. После его заключения все немецкие войска смогут объединить свои действия против Красной Армии.

Были приняты строгие меры обеспечения секретности: название операции менялось каждые две недели, запрещено было говорить о ней по телефону, все документы пересылались курьерами, у которых взяли подписку о неразглашении тайны.

Руководство операцией было поручено фельдмаршалу Моделю. Рундштедт предложил свой план, сводившийся к массированной атаке силами двадцати дивизий на фронте в 65 километров. Гитлер в ответ прочел целую лекцию о Фридрихе Великом, который громил противника, вдвое превосходившего его войска по численности. «Почему вы не изучаете историю?» – издевательским тоном обращался фюрер к своим генералам. Его глаза сияли, это был Гитлер прежних времен, полный уверенности в себе. В результате этого наступления, уверял он, «произойдет непредсказуемое историческое событие: союз врагов рейха распадется»!

10 ноября Гитлер подписал приказ о подготовке к наступлению в Арденнах. Он дал ясно понять, что эта операция– последняя ставка в большой игре, в которой решается судьба Германии. Тон его директивы вызвал возражения у некоторых военачальников. Узнав об этом, фюрер решил выехать на фронт. Но внезапно обострились все его болезни. Голос у него охрип, и при осмотре профессором ван Айкеном на правой голосовой связке был обнаружен полип. Гитлер стал сварливым и подавленным, посетителей принимал в постели, выглядел бледным, осунувшимся. Морель был вынужден делать ему многочисленные уколы.

Гитлеру советовали взять краткосрочный отпуск, прежде чем совершить утомительную и опасную поездку на Западный фронт. Но фюрер был одержим идеей вдохновить людей, которым предстояло пройти тяжелое испытание. 20 ноября он с большой группой сопровождающих покинул ставку. Гитлер, очевидно, сознавал, что больше никогда не вернется в «Волчье логово», но дал указание продолжать строительные работы. Поезд отправился на рассвете, чтобы прибыть в Берлин с наступлением темноты. Гитлер долго сидел в своем купе с занавешенными окнами. Наступило время обеда, и он прошел в вагон-ресторан. Траудль Юнге никогда не видела фюрера таким рассеянным. Говорил он шепотом, смотрел только в тарелку или с преувеличенным вниманием разглядывал пятно на скатерти. Он сообщил, что профессор ван Айкен настаивает на операции по удалению горлового полипа.

Несколько дней после операции Гитлер не появлялся на людях. Потом явился на завтрак, явно нуждаясь в компании. Все погасили сигареты, открыли окна. Говорил он шепотом, объясняя, что таково предписание врача. Другие невольно тоже перешли на шепот. «Уши у меня хорошие, и нет нужды щадить их», – мягко сказал фюрер, и все рассмеялись.

Гитлер с жаром включился в работу. 7 декабря он одобрил окончательный план Арденнского наступления, почти совпадавший с его первоначальным вариантом. В пивных залах и ресторанах распускались ложные слухи, чтобы дезинформировать агентов противника.

Подполковник Отто Скорцени, имевший больше власти, чем некоторые генерал-полковники, подготовил своих «американцев». Добровольцы прошли курс армейского сленга, учились действовать в тылу противника.

11 декабря подготовка к операции закончилась. Железнодорожные службы рейха совершили чудо – тайно перевезли войска и технику в район сосредоточения. В этот день Гитлер перевел свою ставку в окрестности средневекового замка Цигенберг. Это было «Орлиное гнездо», где размещался командный пункт управления войсками во время вторжения на Запад в 1940 году. Фюрер и его приближенные расположились в глубоких подземных бункерах. В тот же день Гитлер провел совещание, на которое были приглашены командиры войсковых соединений. По прибытии генералы сдавали гестаповцам свое личное оружие и портфели.

За узким столом сидели фюрер, Кейтель, Йодль, Модель, Рундштедт и генерал-лейтенант фон Мантейфель. Последний был чемпионом Германии по пятиборью, ему предстояло командовать самой мощной из трех армий. Больше часа Гитлер читал шестидесяти генералам лекцию о Фридрихе Великом, истории Германии и национал-социализме, а затем объявил политические мотивы решения о генеральном наступлении. «Осенний туман»– таково было его окончательное кодовое название – должен был начаться 15 декабря в 5.30. Командиры дивизий слушали Гитлера в благоговейном молчании, пораженные грандиозностью замысла и энергией фюрера. Однако Мантейфель, сидевший почти рядом с ним, не мог не обратить внимание на нездоровый цвет лица и дрожащие руки фюрера. В заключение Гитлер заявил: «Битву надо будет вести со всей жестокостью, сопротивление противника должно быть сломлено. В этот самый серьезный для отечества час я требую от каждого моего солдата храбрости и еще раз храбрости. Враг должен быть разбит – теперь или никогда! Германия будет жить!»

На следующий день, 12 декабря, он повторил те же призывы перед другой группой боевых командиров. Наступление было перенесено еще на одни сутки – 16 декабря. Это, сказал Гитлер, окончательная дата при условии, если погода не позволит подняться в воздух авиации противника.

В Арденнах ночь с 15 на 16 декабря была холодной и спокойной. Фронт протяженностью в 150 километров удерживался шестью американскими дивизиями, три из которых были свежие и три – изрядно потрепанные в предыдущих боях. Это был так называемый «фронт-призрак», где в течение более двух месяцев ничего не происходило. В эту ночь никто не ожидал немецкой атаки. Вечером английский фельдмаршал Монтгомери категорически заявил, что немцы «не могут организовать крупную наступательную операцию», и даже спросил командующего объединенными силами союзников, американского генерала Эйзенхауэра, есть ли у него возражения, если на следующей неделе он съездит в Англию.

Три немецких армии – 250 тысяч человек и тысячи машин – были скрытно выдвинуты на исходные рубежи. Лязг гусениц заглушался низко летевшими самолетами. К полуночи все было готово к началу наступления. Солдаты дрожали от холода, но с энтузиазмом слушали послание фельдмаршала фон Рундштедта, смысл которого сводился к одному: «Вперед, к победе!»

В 5.30 по всему «фронту-призраку» началось извержение огня и дыма. Рвались мины, шипели ракеты, ревели «Юнкерсы-88», грохотали сотни танков, а тяжелые орудия, установленные на железнодорожных платформах, обрушили на позиции американцев шквал артиллерийского огня.

Через час наступила зловещая тишина. Потом, как призраки, перед американцами возникли одетые в белое, почти невидимые на снегу фигуры... С востока появились самолеты, летящие с невероятной скоростью. Это были первые немецкие истребители с реактивными двигателями – то самое «чудо-оружие», о котором уже не раз упоминал Гитлер.

Мощная атака застигла союзников врасплох. Особого успеха немцы добились на севере, прорвав фронт американцев. Через прорыв двинулись войска, поддержанные танками, самоходно-артиллерийскими установками и броневиками. Однако командующий американской армией генерал Омар Брэдли заверил Эйзенхауэра, что это просто «атака локального масштаба». Эйзенхауэр, однако, не соглашался, считая, что «вряд ли немцы начали бы местную атаку на наше самое слабое место», и приказал Брэдли послать на помощь подвергшимся внезапному удару войскам две танковые дивизии.

Гитлер был в восторге от такого развития событий. Поздно вечером он позвонил генералу Бальку, командующему группой армий «Б», стоявшей южнее Арденн, и сообщил ему о блестящем успехе. «Отныне – ни шагу назад, сегодня мы идем только вперед!» Погода была словно на заказ: туман, дымка, изморозь. Немцы развивали успех, достигнутый в результате внезапного удара. 18 декабря в «Орлином гнезде» Гитлер узнал, что войска Мантейфеля открыли дорогу на Бастонь. Он чувствовал себя так хорошо, что совершил короткую прогулку на свежем воздухе и настолько взбодрился, что решил делать это каждый день.

За два дня союзники потерпели серию катастрофических неудач. На заснеженных высотах по крайней мере 8 тысяч американцев попали в «мешок». После Филиппин это была самая крупная в истории сдача американцев в плен.

Всего лишь семь «джипов» с диверсионными группами Скорцени сумели прорваться в тыл союзников, но они поработали на славу. Командир одной группы направил по ложному маршруту целый американский полк, его люди меняли указатели и резали телефонные провода. Другая команда изобразила страшную панику и заразила ею колонну американцев, которые обратились в беспорядочное бегство. Третья команда перерезала линию связи, соединявшую штаб Брэдли с его заместителем генералом Ходжесом.

Но самый большой ущерб союзным войскам нанесли диверсанты, захваченные в плен. Когда они рассказали американскому офицеру разведки о своей задаче, по радио было передано сообщение, что в тылу действуют тысячи немецких диверсантов, переодетых в американскую форму. 20 декабря полмиллиона американцев по всем Арденнам допрашивали друг друга на одиноких дорогах, в сосновых лесах и в покинутых деревнях. Ни пароли, ни солдатские книжки не принимались во внимание. Американцем считался только тот, кто мог без запинки назвать столицу штата Пенсильвания и сколько голов забил «король» бейсбола Бэйб Рут.

В Париже паника достигла своего пика. Прошел слух, что приземлились немецкие парашютисты, переодетые в одежды священников и монахинь. По «признанию» схваченного диверсанта, они получили задание похитить Эйзенхауэра. Американская служба безопасности поверила этой фальшивке. Здание верховного штаба союзных войск было окружено колючей проволокой и охрана увеличена вчетверо. У ворот стояли танки, тщательно проверялись и перепроверялись пропуска... Двадцать восемь диверсантов Скорцени, устроившие такой переполох в тылу противника, стали героями операции.

К утру 21 декабря подвижная линия фронта приняла очертание гигантского выступа. В его середине, близ бельгийского города Бастонь, были полностью окружены американские войска под командованием бригадного генерала Энтони Маколифа. На предложение немецкого парламентера капитулировать он небрежно ответил: «Натс». (Американское жаргонное слово, означающее: «Вы чокнулись?») Этот краткий ответ помог поднять слабеющий боевой дух союзников. Бегство закончилось. Закончилась и «гитлеровская погода». На следующее утро в Арденнах ярко засветило солнце, и к полудню большие транспортные самолеты уже сбрасывали грузы окруженным союзным войскам в Бастони.

Прилив мог смениться отливом, но Гитлер не думал об этом. Танки Мантейфеля миновали окруженную Бастонь и были на подходе к реке Маас. Но сам Mантейфель встревожился: пехота далеко отстала. 24 декабря он позвонил в ставку фюрера и сообщил Йодлю, что у него оголен левый фланг. Он не может идти к Маасу и одновременно брать Бастонь, а поэтому он предложил повернуть на север вдоль Мааса и устроить американцам западню на восточном берегу реки. Но Гитлер отверг этот план, настаивая на форсировании Мааса и продвижении к Антверпену.

Фюрер был уверен в победе и на Рождество удивил близких, выпив стакан вина. В конце дня он отклонил очередную просьбу Мантейфеля прекратить атаки на Бастонь, хотя вырвавшаяся вперед танковая дивизия была отрезана американцами и несла большие потери. В «Орлином гнезде» шли споры. Йодль призвал Гитлера считаться с реальностью: «Мы не можем форсировать Маас, 2-я танковая дивизия находится под угрозой полного уничтожения. Армия Паттона открыла американцам с юга коридор к Бастони. Наступление остановлено». Гитлер издал новый приказ: Мантейфель поворачивает на северо-восток и обходит американцев с фланга в верхней половине выступа. «Мне надо перебросить в Арденны три свежие дивизии и по крайней мере 25 тысяч пополнения», – объявил фюрер. Раз противника не удалось стереть одним мощным ударом, как было запланировано, «Осенний туман» еще можно превратить в успешную битву на истощение. И это принесет Германии важную политическую победу».

Эти приказы были перехвачены разведывательной радиослужбой союзников и переданы Эйзенхауэру. Он понял, что наступление Гитлера выдохлось. Но контрразведка не знала, что между фюрером и назначенным им преемником произошла бурная ссора. Геринг заявил, что война проиграна и надо добиваться перемирия. С этой целью он предложил вступить в контакт с племянником шведского короля графом Бернадоттом, который, возможно, согласится выступить посредником. Реакция Гитлера была бурной. Он обвинил Геринга в трусости и предательстве и заявил, что запрещает ему делать какие-либо шаги в этом направлении. «Если вы нарушите мой приказ, я вас расстреляю», – пригрозил взбешенный фюрер. Удрученный рейхсмаршал рассказал об этом жене. «Это окончательный разрыв, – мрачно заметил Геринг. – Мне нет больше смысла ходить на ежедневные совещания. Он больше не верит мне».

Немцы называли это сражение Арденнским наступлением, для американцев это была «битва за выступ». 28 декабря началась ее третья, заключительная фаза. На совещании с военачальниками в этот день Гитлер признал, что положение отчаянное, но он не признает слова «капитуляция» и будет неуклонно идти к своей цели. Фюрер заявил, что будет драться, «пока чаша весов не склонится в нашу сторону», и поэтому 1 января начинает новое наступление под кодовым названием «Северный ветер».

Сосредоточение немецких войск южнее Арденн было проведено настолько скрытно, что противник даже не послал в этот район разведывательные самолеты. Гитлер по этому поводу с сарказмом заметил: «Возможно, некоторые про себя возражают, сомневаются, удастся ли наступление. Господа, такие же возражения я слышал в 1939 году. Мне письменно и устно утверждали, что это невозможно. Даже зимой 1940 года меня предостерегали, что нам этого нельзя делать, лучше оставаться за Западным валом. Что произошло бы, если бы мы так и сделали? Сейчас перед нами похожая ситуация».

Фельдмаршал Рундштедт имел неосторожность посоветовать Гитлеру отменить операцию «Осенний туман» и отступить, пока противник не перешел в контрнаступление. Фюрер вспылил. Как только начнется «Северный ветер», наступление в Арденнах возобновится, заявил он. Страстное выступление фюрера произвело впечатление на слушателей, хотя все заметили его дрожащую левую руку и болезненный вид. «Тем временем Модель закрепит свои позиции и перегруппирует силы для новой попытки, – продолжал Гитлер. – Он также проведет еще одну мощную атаку на Бастонь. Прежде всего мы должны взять Бастонь». К полуночи к городу подтянулись несколько танковых и пехотных дивизий.

«Военные качества – это не упражнения на ящике с песком, – говорил Гитлер на следующий день генеральному инспектору бронетанковых войск генералу Томале. – В конечном счете они проявляются в умении держаться, в упорстве и решимости. Это решающий фактор в любой победе. Гениальность – абстрактное понятие, если она не основана на настойчивости и фанатичной решимости. Это самое главное в человеке». Мировую историю, продолжал он, может делать только одержимый человек. «Никто не живет вечно. Вопрос в том, кто дольше продержится. Тот, кто ставит на кон все, должен продержаться дольше. Если Америка уступит, ничего с ней не случится. Нью-Йорк останется Нью-Йорком. Но если мы сегодня скажем: все, с нас хватит, Германия прекратит существование». Поэтому так упрямо Гитлер продолжал войну, которая по существу была уже проиграна. Для этого азартного игрока надо было продолжать борьбу, даже если шанс на успех был один из тысячи. То, что другому человеку показалось бы чистым безумием, для фюрера, с его одержимостью, было совершенно логично.

Его главный пропагандист не был таким оптимистом, по крайней мере, в своем кругу. На новогодней вечеринке, где присутствовал и знаменитый летчик Ганс Ульрих Рудель, Йозеф Геббельс насмешливо заметил, что его пост – уполномоченный рейха по мобилизации усилий для тотальной войны – совершенно не нужен. «Теперь нечего мобилизовывать, – сказал рейхсминистр пропаганды, – все, в том числе цветочные магазины, закрыты английскими бомбардировщиками». Геббельс повернулся к Хайнцу Руку, который еще в первый год правления Гитлера предупреждал, что многие штурмовики недовольны компромиссом фюрера с шовинистами и такой компромисс приведет к гибели национал-социализма. В то время Геббельс с негодованием отрицал это. На сей раз он меланхолично сказал Руку: «Тогда, в 1933 году, мне надо было серьезнее отнестись к вашим словам». Почти все согласились с тем, что конец близок. Только Рудель утверждал, что новое секретное оружие Гитлера принесет Германии победу.

В полночь началась операция «Северный ветер». На позиции 7-й американской армии, стоявшей у границ Северного Эльзаса, обрушились восемь немецких дивизий. На севере, в Арденнах, оборонительные линии союзников накрыл огненный вал.

Фото из Федерального архива Германии

Через пять минут после начала нового немецкого наступления по всей Германии по радио была передана речь Гитлера. Германия, заявил он, возродится, как Феникс, и победит. Последний в своей жизни Новый год фюреру пришлось встречать в бункере, где собралось и его ближайшее окружение. Шампанское создало непринужденную атмосферу, но особого оживления было. Больше всех был возбужден фюрер. Он предсказал большие успехи Германии в 1945 году. Постепенно все заразились его энтузиазмом...

В 4.35 Гитлер покинул компанию, чтобы узнать первые итоги нового зимнего наступления. Началось оно удачно, но английская служба радиоперехвата срочно передала полученные сведения в штаб союзных войск. Эйзенхауэр принял ответные меры, и немцам удалось продвинуться всего лишь на 25 километров.

В Арденнах союзники перешли в контрнаступление 3 января 1945 года, рассчитывая массированными атаками с севера и юга расчленить громадный выступ, образованный вклинившимся в их оборону противником. Немцы дрались отчаянно, и американцы продвигались медленно. Густой туман исключил возможность использования авиации и ограничивал эффективность артиллерии. На покрытых льдом дорогах танки и самоходные орудия буксовали и нередко сталкивались друг с другом.

Для наблюдения за ходом контрнаступления из Англии прилетел Черчилль. 6 января он встретился с Эйзенхауэром. Оба были озабочены медленным ходом операции. Нельзя ли, спросил Эйзенхауэр, попросить помощи у русских, чтобы они отвлекли немцев? Черчилль в тот же день написал Сталину. Ответ из Москвы пришел быстро. Крупномасштабное наступление, писал Сталин, начнется не позднее второй половины января.

В то же время атаки союзников с севера и юга набирали силу, и 8 января Гитлер с тяжелым сердцем дал согласие на отвод войск с западной половины выступа. Это было концом великой мечты фюрера. Речь теперь шла только о том, как избежать нового Сталинграда.

9 января Гудериан посетил «Орлиное гнездо» и еще раз предупредил Гитлера, что Красная Армия готовит массированное наступление. Начальник штаба вермахта принес с собой карты и документы, подготовленные разведывательной службой Гелена, с рекомендацией немедленно вывести войска из Восточной Пруссии, иначе Берлин будет в опасности. Ознакомившись с материалами, Гитлер назвал их «совершенно дурацкими» и приказал Гудсриану отправить их автора в сумасшедший дом. Гудериан не сдержался. «Их автор – генерал Гелен, один из лучших в моем штабе, – сказал он. – Если вы хотите отправить генерала Гелена в сумасшедший дом, поступите так же со мной!» Гитлер успокоился и заверил Гудериана, что на Восточном фронте достаточно резервов. Но Гудериан придерживался иного мнения. «Восточный фронт – это карточный домик, – сказал он. – Если фронт будет прорван в одном месте, все остальное рухнет, потому что двенадцать с половиной дивизий – слишком маленький резерв на такой протяженный фронт». Но Гитлер был непреклонен. Он отказался перебросить резервы из Арденн, где, на его взгляд, еще теплилась надежда на успех. «Восточный фронт, – сказал фюрер в заключение, – должен обходиться наличными силами». Гудериан ушел в мрачном настроении. Он знал, что в случае крупного советского наступления ослабленный фронт будет прорван.

Через три дня Сталин сдержал свое слово. Почти 3 миллиона советских войск атаковали 750 тысяч плохо вооруженных немцев на фронте протяженностью 650 километров от Балтики до середины Польши. Поддержанные большим количеством артиллерии и, казалось, неиссякаемыми потоками танков «Сталин» и Т-34, полчища красных пехотинцев начали штурмовать слабую систему обороны Гудериана. Хотя погода не позволяла наступающим использовать авиацию, к концу дня русские продвинулись на 20 километров. Германия оказалась зажатой с востока и запада. В тот же день важная победа была достигнута и в Арденнах: соединились американские войска, наступавшие с севера и юга.

В середине января Гитлер отправился из «Орлиного гнезда» в свою новую, берлинскую, ставку. Внешне он не казался подавленным, даже посмеялся вместе с другими, когда кто-то пошутил, что Берлин сейчас – самое удобное место для ставки, так как можно на метро съездить и на Западный, и на Восточный фронт.

В арденнском выступе к 16 января в окружении оказалась 20-тысячная немецкая группировка. Правда, победа союзников была омрачена ссорой между американцами и англичанами, вызванной заявлением фельдмаршала Монтгомери, что американцев спасли английские войска. Американцы, естественно, были возмущены, тем более, что именно их войска вынесли главную тяжесть Арденнского сражения. Узнав об этом, Гитлер был в восторге: сбывается его мечта вбить клин между союзниками...

17 января начался повальный отход армии Мантейфеля. Отступающие колонны несли большие потери от ударов авиации и артиллерийского огня. Арденнское сражение закончилось, оставив после себя две разоренные страны, разрушенные дома и фермы и более 75 тысяч трупов. Мало кто из уцелевших теперь верил в возможность победы Германии.

Весьма любопытный фильм. Вроде и ничего так снято, но явно не дотягивает до снятого чуть ранее фильма «Самый длинный день» или более позднего «Мост слишком далеко». Кроме того, сразу скажу, что фильм «Битва в Арденнах» имеет очень мало общего с реальной битвой в Арденнах (в отличие от двух вышеупомянутых фильмов, в которых неплохо отражены сражения, которым те посвящены).

Техники в «Арденны» нагнали много, не поскупились, но только вот какой — вместо немецких танков (а подразумевались исключительно, и ни много ни мало, аж Королевские Тигры!) — послевоенные Паттоны М-48, а вместо американских Шерманов — почему то не собственно Шерманы (неужто уже все на металл успели порезать?), а легкие Чаффи М-24. Что выглядит особенно странно. Разве что режиссер хотел таким образом завуалировано намекнуть на общую ущербность американских танков по сравнению с немецкими — то бишь их боевые качества соотносились примерно как у 45-тонного Паттона с 90-мм пушкой и 18-тонного Чаффи с короткоствольной 75-милиметровкой? Весьма самокритично.

При этом Паттонов не удосужились никак загримировать, только кресты намалевали. Ну да ладно, не впервой…

Несуразностей в фильме конечно море, вот только некоторые.

Солдаты в фильме умирают «красиво» — непременно подбрасывают оружие вверх, взмахивают руками, истошно кричат, валятся на землю и обязательно еще откатываются в сторону.

Двое американских танкистов умудрились выжить в башне псевдо-Шермана-Чаффи при том, что снарядом эту башню буквально разнесло в клочья.

Ну и использование бочек с горючим вместо противотанковых мин — с чего же это катящаяся бочка, наткнувшись на танк, немедленно взрывается, да еще и сам танк разлетается в клочья через пару секунд?

В тоже время неплохо показана атмосфера перед битвой и в ее начале — вначале американцы безмятежны и расслаблены, потом в панике драпают кто куда. Американцев вообще почти весь фильм бьют. Немцы в тоже время серьезны, дисциплинированы, поют военные марши, тренируются перед сражением. Правда, в атаку командиры немецких танков почему то вечно едут, по пояс высунувшись из люков, причем торчат в них даже тогда, когда бой в самом разгаре — разумеется, их убивают все кому не лень. Странное представление о поведении командира танка в бою…

Поведение бравых американских вояк в конце фильма тоже заслуживает всяческого внимания: нет ни одного труса или мародёра, в котором бы рано или поздно не проснулся неимоверный патриотизм и он не превратился бы в супергероя с лозунгом «За родину! За доллар!» или «Ни шагу назад, позади Нью-Йорк!».

Конец фильма — для американцев этакий стандартно-ковбойский, для немцев — пафосно-антивоенно-гуманистический. Очень умиляет.

А, да, еще очень повеселило, как немецкие генералы готовятся в своём супербункере к проведению наступления — ну прям организация «Спектр» из первых фильмов о Джеймсе Бонде — так и кажется, что сейчас придет Шон Коннери и всю малину им испортит:)

Нельзя не отметить немецкого полковника — одного из главных героев — настоящий полковник, истинный ариец, характер нордический, стойкий. Хорошая роль.

В общем, фильм — средненькая такая забавная агитка с кучей ляпов, с местами весьма симпатичной картинкой и в общем неплохим актерским составом. Любителей военной истории, располагающих примерно тремя часами свободного времени, фильм может изрядно поразвлечь на досуге.

Говорят что раз на раз не приходится и история говорит о правильности этог выражения. Зимой 1944 года дольф Гитлер решил повторить "подвиг" немецких вооруженных сил ударивших по союзникам в 1940 году с Арденнского направления.

Подготовка операции

16 сентября 1944 года Гитлер издал приказ, требующий от всех войск на Западе «фанатической решимости». Американцы подошли к германской границе, а южнее Ахена даже пересекли ее. «С нашей стороны какие-либо крупномасштабные операции проводиться не могут. Единственное, что нам остается, – это удержать свои позиции или погибнуть».

Казалось, фюрер призывает лишь к обороне отечества, но это была уловка с целью ввести в заблуждение противника, который, как опасался Гитлер, имел шпиона в его ставке. После окончания совещания фюрер пригласил в свой кабинет Кейтеля, Йодля и представителя люфтваффе генерала Крайпе.

Пока они терялись в догадках, какой сюрприз им готовит фюрер, вошел хозяин кабинета – ссутулившийся, бледный, заметно сдавший после третьего мини-инфаркта. Его глаза слезились и были мутными, челюсть отвисла.

Йодль коротко доложил обстановку: надежных союзников у Германии нет – одни перебежали, другие собираются сделать это. Хотя в вермахте под ружьем свыше 9 миллионов человек, за последние три месяца потери составили 1,2 миллиона, почти половина из них на Западном фронте. На Востоке наступило относительное затишье.

Советское наступление, по-видимому, выдохлось. «Но на Западе мы проходим серьезное испытание в Арденнах», – заключил Йодль. Это был холмистый район в Бельгии и Люксембурге, путь, которым немецкие войска шли к победе в первой мировой войне.

При слове «Арденны» Гитлер встрепенулся, поднял руку и крикнул: «Стоп!» Наступило молчание. Наконец он заговорил:

«Я принял важное решение. Я перехожу в наступление. Здесь – в Арденнах!» Фюрер ударил кулаком по карте. «Через реку Маас и далее – к Антверпену!»

Все уставились на него в изумлении. Плечи Гитлера распрямились, глаза засверкали, признаки тревоги и болезни исчезли. Это был динамичный Гитлер 1940 года.

В следующие несколько дней он был образцом прежней энергии, настаивал на подготовке плана решительного контрнаступления. Он издал приказы о создании новой танковой армии и наметил способы доставки в Арденны в абсолютной секретности 250 тысяч войск и тысячи танков.

8 октября состоялось новое совещание в ставке Гитлера. Разговор шел о том, как заставить западных союзников заключить сепаратный мир с Германией.

Успехи русских, заявил Гитлер, тревожат англичан и американцев, ибо не в их интересах радоваться этим успехам. Следовательно, потенциальная тяга их к сепаратному миру с рейхом не вызывает сомнения — нужно ее лишь усилить. На вопрос, как это сделать, Гитлер ответил, что успешное контрнаступление немецких войск на Западе может решить эту проблему…

11 октября Гитлер потребовал от начальника штаба оперативного руководства Йодля обеспечить прежде всего внезапность намеченных действий. 12 октября Рундштедту (с сентября 1944 г. он вновь командовал войсками вермахта на Западе) был послан приказ о необходимости концентрации новых резервов для отражения наступления союзников в направлении Рейна. А к приказу прилагался секретный план под условным названием «Вахта на Рейне».

В нем особо подчеркивался оборонительный характер планируемых действий, имеющих якобы целью помешать союзникам продвигаться к Рейну на рурском направлении. Почему «якобы»? Д

а потому что план «Вахта на Рейне» был предназначен для стратегической дезинформации союзников. Предоставив союзной разведке возможность ознакомиться с «секретным планом», Гитлер рассчитывал ввести союзное командование в заблуждение относительно своих действительных замыслов.
10 ноября Гитлер подписал директиву на наступление. В ней говорилось:
«Достижение цели операции — уничтожение сил противника севернее линии Антверпен, Брюссель, Люксембург — означало бы поворотный момент в войне на Западе, а тем самым, возможно, в войне в целом».
В начале декабря на совещании командного состава войск, входивших в ударную группировку, Гитлер обратил внимание на особое значение наступления: успех должен быть равноценен событиям в Дюнкерке.

И он выразил свою уверенность в осуществлении нового и на этот раз рокового для союзников Дюнкерка. Ставка была сделана на поворот хода войны в пользу Германии.

К Гитлеру был вызван известный немецкий специалист по диверсиям Отто Скорцени.

В присутствии Кейтеля и Йодля он дал Скорцени особое задание: возглавить специальный отряд диверсантов из личного состава 150-й танковой бригады СС, одетых в форму союзных войск (2 тысячи человек), и на трофейных машинах в ходе наступления проникнуть в тыл противника, вызвать там панику, уничтожить штабы и узлы связи, захватить и удерживать мосты через реку Маас до подхода главных сил.

На подготовленном плане контрнаступления Гитлер начертал: «Изменению не подлежит» .

Какою же была обстановка на Западном фронте в то время?

Немецкие войска к середине декабря 1944 г. занимали «линию Зигфрида» тремя группами армий. На правом крыле фронта оборонялась группа армий «X»: (25-я полевая и 1-я парашютная армии). В центре фронта развернулась группа армий «Б»: 15-я и 7-я полевые, 6-я танковая армия СС и 5-я танковая армии.

На левом крыле фронта в обороне находилась группа армий «Г» (1-я армия) и группа армий «Верхний Рейн» (19-я армия). Всего вермахт имел на Западном фронте 73 дивизии, в том числе 11 танковых, 29 дивизий фольксштурма — народного ополчения и 3 танковые бригады.

Англо-американские войска у «линии Зигфрида» располагались в следующем порядке. На правом крыле фронта в полосе шириной 280 км действовала 6-я группа армий: американская 7-я и французская 1-я армии. Войска французской 1-й армии севернее Страсбурга первыми 19 ноября достигли Рейна. В конце ноября в составе этой армии сражались 75 тысяч участников французского Сопротивления.

В центре фронта в полосе шириной 370 км оборонялась американская 12-я группа армий: 3, 1 и 9-я армии. В Арденнах в полосе шириной 115 км находился в обороне 8-й армейский корпус американской 1-й армии (три пехотные дивизии). В резерве корпуса имелась бронетанковая дивизия.
На левом крыле фронта в полосе шириной 220 км развернулась английская 21-я группа армий: канадская 1-я и английская 2-я армии.

Всего англичане и американцы имели в Западной Европе 63 дивизии: 40 американских, 15 канадских и английских и 8 французских, — в том числе 15 бронетанковых дивизий и 10 бронетанковых бригад (4 тысячи танков) и почти 8 тысяч самолетов.
Из немецких дивизий «многие не имели опыта боев или были недоукомплектованы». По численности личного состава немецкая пехотная дивизия не менее чем в два раза уступала дивизии союзников.
Впоследствии, оценивая боеспособность созданной командованием вермахта ударной группировки, Рундштадт говорил:

«При высоком удельном весе танковых дивизий в них было мало танков — они существовали главным образом на бумаге ».

Генерал Мантейфель, командовавший 5-й танковой армией, входившей в ударную группировку, утверждал после войны, что в обеих танковых армиях в действительности было не более 800 танков.

Замысел германского верховного командования состоял в следующем: воспользовавшись затишьем на Западном фронте, нанести сокрушающий удар в направлении на Льеж, по стыку англо-американских армий, разгромить американскую 1-ю армию, форсировать Маас, выйти в район Антверпена, прижать к морю американскую 9-ю, английскую 2-ю и канадскую 1-ю армии — устроить англо-американским союзникам второй Дюнкерк, но в отличие от 1940 года не дать им возможности эвакуироваться в Англию, а в итоге — принудить союзников к заключению сепаратного мира с Германией.

«Если последуют несколько сильных ударов, то в любой момент может случиться, что этот искусственно поддерживаемый фронт рухнет с потрясающим треском».

Главный удар намечалось нанести в районе Арденн — по самому слабому месту в обороне американских войск. Это направление вело к расчленению англо-американских войск и разгрому их по частям. Уверенность в успехе основывалась на том, что союзное командование явно недооценивало противника, полагая, что «немецкая армия находится в состоянии полного упадка.

Вальтер Модель

Нужно иметь в виду следующее.

В мировой истории еще не существовало коалиции из столь чужеродных элементов, преследующих столь различные цели, какую создали наши противники... Тот, кто внимательно следит за развитием событий, не может не видеть, что противоречия между нашими врагами с каждым днем все более усиливаются.

Если теперь нанести по ним несколько мощных ударов, то в любой момент может случиться, что этот "единый", искусственно поддерживаемый фронт внезапно рухнет с оглушительным грохотом, подобным раскатам грома"».

Расстановка сил

Внезапность нападения часто компенсирует недостаток в силах и средствах. Так случилось и на Западе в декабре 1944 г.

Достигнуть внезапности нападения германскому верховному командованию помогла беспечность союзников.
Они никак не ожидали, что немцы именно зимой станут проводить наступление в Арденнах. Считается что Эйзенхауэр меньше всего опасался за арденнский участок, считая, что наступать по труднопроходимой местности — дело чрезвычайно трудное, особенно зимой.

Но сам он вспоминал несколко иное:

"«Хотя при сравнении сил, вовлеченных с обеих сторон в Арденнское и Кассеринское сражение, последнее представляется просто стычкой, тем не менее между ними существует и некоторое сходство.

И тут и там это было наступление отчаявшихся; и тут и там противник воспользовался сильно укрепленными оборонительными позициями, чтобы сосредоточить силы для нанесения удара по коммуникациям союзников в надежде вынудить их отказаться от планов непрерывных наступательных операций.

Сколь ни внезапными были для нас время и сила этого удара, мы не ошибались ни относительно места его нанесения, ни относительно неизбежности такого шага со стороны противника. Более того, что касается общего реагирования на эти действия противника, то в данном случае у Брэдли и у меня имелся давно согласованный план ответных действий.»

Поэтому обеспечность этого участка была куда ниже, генерал Омар Брэдли писал:

"Если кто-либо переходит в наступление, он делает это с целью либо уничтожить войска противника, либо захватить местность. В последнем случае он либо хочет сам использовать выгодную местность, либо не дать противнику возможности использовать ее.

Ни одна из этих целей не могла быть достигнута в Арденнах. Нигде наши войска не были так растянуты, как на этом лесистом участке фронта; нигде на фронте союзников не было другого участка, лишенного в такой степени, как Арденны, промышленных ресурсов, коммуникаций и естественных рубежей, заслуживающих внимания …"

Прокол был в том, что англо-американские генералы недооценили немецкую наглость.

Для наступления с ограниченными целями, о которoм ведёт речь Брэдли, арденнский участок совершенно не годился, но задумка немцев была грандиознее - Рундштедт планировал расколоть в районе Арденн стратегический фронт союзников и выйти к бельгийскому порту Антверпен, надеясь поймать тем самым сразу двух зайцев - отрезать и окружить войска 21-й английской группы армий и лишить союзников порта, через который шли основные потоки грузов.

В высших штабах вообще не верили в возможность какого-либо немецкого наступления. Поэтому подготовленной обороны в Арденнах не было.

Этим и воспользовалось командование вермахта.

Немецкая разведка установила, что на арденнском направлении англо-американские союзники не имели крупных резервов. Лесистая пересеченная местность района Арденн позволяла скрытно сосредоточить ударную группировку.
Все распоряжения отдавались только через офицеров связи. Производились ложные перегруппировки с целью создать впечатление, что происходит сосредоточение войск к северу от Арденн для прикрытия Рура.

Этой цели удалось достигнуть. В течение всего ноября в штабе Эйзенхауэра «упорно держались ошибочного взгляда, что немцы готовятся к отражению удара союзников в направлении на Рур».

На американских разведывательных картах была сделана отметка о том, что в Арденнах находятся всего лишь 4 пехотные и 2 танковые немецкие дивизии, и к тому же они были обозначены как движущиеся на север. В действительности же в Арденнах к началу наступления была сосредоточена ударная группировка в составе 21 дивизии, до 970 танков и штурмовых орудий и 800 самолетов

Боевой состав в целов выглядел так

На 16 декабря 1944 г. немецкие армии участвовавшие в наступлении имели следующий состав (с севера на юг):

6.SS-Panzerarmee (всего 9 дивизий, в т.ч. 4 танковые)
LXVII.AK (272.VD, 326.VD)
I.SS-PzK (277.VD, 12.SS-PzD, 1.SS-PzD, 3.FjD, 12.VD)
II.SS-PzK (2.SS-PzD, 9.SS-PzD)
5.Panzerarmee (всего 7 дивизий, в т.ч. 3 танковые)
LXVI.AK (18.VD, 62.VD)
LVIII.PzK (116.PzD, 560.VD)
XXXXVII.PzK (2.PzD, 26.VD, PzLehr-D)
7.Armee (всего четыре дивизии; LII корпус в наступлении не участвовал)
LXXXV.AK (5.FjD, 352.VD)
LXXX.AK (276.VD, 212.VD)
Итого 20 дивизий, в том числе 7 танковых. С 16 декабря 1944 г. по 2 января 1945 г. из Резерва ОКВ и из состава соседней 15-й армии наступающей группировке были переданы:

16 декабря F?hrer-Begleit-Brig.
20-22 декабря 15.PzGrD, 79.VD, F?hrer-Gren-Brig.
24 декабря 9.PzD
к 27 декабря 9.VD, 167.VD, 3.PzGrD
Итого - шесть дивизий и две бригады. Всего с 16 декабря по 2 января немцы задействовали в наступлении 27 расчетных дивизий, в том числе 10 танковых и моторизованных.

На 15 декабря 12-я американская группа армий имела следующий состав (выделены корпуса и дивизии задействованные в отражении немецкого удара):

94th ID, 11th ArmD
9th Army (всего 7 дивизий, в том числе 2 бронетанковые)
30th ID
XIII Corps (84th ID, 102nd ID, 7th ArmD)
XIX Corps (29th ID, 2nd ArmD)
XVI Corps (75th ID)
1st Army (всего 14 дивизий, в том числе 3 бронетанковые)
VII Corps (1st ID, 9th ID, 83rd ID, 104th ID, 3rd ArmD, 5th ArmD)
V Corps (2nd ID, 8th ID, 78th ID, 99th ID)
VIII Corps (4th ID, 28th ID, 106th ID, 9th ArmD)
3rd Army (всего 11 дивизий, в том числе 3 бронетанковые)
42nd ID
III Corps (26th ID, 6th ArmD)
XX Corps (5th ID, 90th ID, 95th ID, 10th ArmD)
XII Corps (35th ID, 80th ID, 87thID, 4th ArmD)
Итого 34 дивизии, в том числе 9 бронетанковых.

С американской стороны участок немецкого наступления оборонял VIII армейский корпус в составе 106th ID, 28th ID, 9th ArmD, 4th ID. В ходе боев американцы усилили свою группировку семью танковыми дивизиями (2nd, 3rd, 4th, 6th, 7th, 10th, 11th), тринадцатью пехотными дивизиями (1st, 2nd, 5th, 9th, 26th, 30th, 35th, 75th, 80th, 83rd, 84th, 87th, 99th) и двумя воздушно-десантными дивизиями (82nd & 101st).

Всего в отражении немецкого наступления приняли участие 26 дивизий, в том числе восемь бронетанковых. Правда, часть американских дивизий в ходе боев были выведены в тыл или переданы на неактивные участки фронта. 26 декабря в XX корпус, в район Саара, передаётся 10-я танковая, 31 декабря в резерв главного командования выводят 9-ю танковую.

Расшифровка сокращенных названий соединений:

ID Infantry Division пехотная дивизия
ArmD Armoured Division бронетанковая дивизия

PzD Panzer-Division танковая дивизия
PzGrenD Panzer-Grenadier-Division танко-гренадёрская (=моторизованная) дивизия
FjD Fallschirmj?ger-Division парашютная дивизия
VD Volksgrenadier-Division народно-гренадёрская дивизия
PzLehrD Panzer-Lehr-Division «учебная» танковая дивизия

F?hrer-Begleit-Brigade бригада конвоя фюрера (танковая)
F?hrer-Grenadier-Brigade бригада гренадёр фюрера (танков ая)

Арденское наступлене вермахта

Немецкое наступление началось 16 декабря силами 6-й танковой армии СС, 5-й танковой армии и 7-й полевой армии, объединенных в группу армий "Б" (командующий фельдмаршал В.Модель).

Застигнутые врасплох американские войска пришли в полное замешательство и не смогли в первые дни оказать серьезного сопротивления. Началось беспорядочное отступление, превратившееся на ряде участков в паническое бегство.

Эйзнхауэр писал так:

"Генерал Брэдли прибыл 16 декабря 1944 года в мой штаб, чтобы обсудить возможности преодоления острой нехватки пополнения пехоты.

Едва он вошел ко мне в кабинет, как появился офицер штаба, чтобы доложить о незначительном вклинении противника в нашу оборону на фронте 8-го корпуса генерала Миддлтона и на правом фланге 5-го корпуса генерала Джероу в районе Арденн. Офицер нанес эти участки на мою оперативную карту, и мы с Брэдли стали анализировать возможные последствия активности противника.

Я был убежден, что это наступление не местного характера; было бы нелогично для противника предпринимать попытку небольшого наступления в Арденнах, если, конечно, оно не являлось его отвлекающим маневром с целью привлечь наше внимание к этому участку в то время, как он нанесет сильный удар где-то в другом месте.

Такую возможность мы исключали. На других участках фронта либо мы были настолько сильны, что немцы не могли надеяться на успех своего наступления, либо там не было достаточно важных объектов, которыми он захотел бы овладеть.

К тому же нам стало известно, что в последние дни численность немецких войск в Арденнах постепенно увеличивалась. Именно через этот район в 1940 году немцы предприняли крупное наступление, в результате которого изгнали английские войска с континента, а Францию вывели из войны. Тогда наступлением руководил все тот же фон Рундштедт, который и на этот раз был здесь командующим.

Возможно, что он надеялся повторить успех, которого добился здесь более четырех лет назад. Мы все время считали, что, прежде чем признать свое окончательное поражение на Западе, немцы попытаются предпринять там отчаянное контрнаступление. Мне и Брэдли казалось вполне возможным, что именно такого рода операцию они и начали здесь."

" Утром 17 декабря 1944 года стало ясно, что немцы начали крупное наступление.

Они прорвали нашу оборону на фронте 106-й и 28-й дивизий. В штаб стали поступать противоречивые донесения, но было очевидно, что противник, используя значительное число танковых соединений, быстро продвигается в западном направлении. Все наши разведывательные службы продолжали работать без устали, и вскоре у нас сложилась довольно полная картина относительно силы немецкого удара.

Для наступления фон Рундштедт сосредоточил три армии — 5-ю и 6-ю танковые и 7-ю общевойсковую, -они включали в себя десять танковых и мотопехотных дивизий, а в целом вражеская группировка состояла из двадцати четырех дивизий со средствами поддержки.

Некоторые из этих сведений мы получили несколько позднее в ходе сражения, однако к вечеру 17 декабря наша разведка обнаружила семнадцать дивизий. Таким образом, вполне вероятно, что в операции участвовало по меньшей мере двадцать дивизий.

В двух важных аспектах противник добился определенной внезапности. Первым из них был выбор времени наступления. Принимая во внимание тяжелые поражения, которые мы нанесли противнику в конце лета и осенью 1944 года, и те чрезвычайные меры, которые он должен был предпринять, чтобы сформировать новые соединения, мы считали, что он не сможет подготовиться к крупному наступлению в столь короткие сроки.

Второй неожиданностью для нас явилась та сила, с какой он начал наступление. Мобильным резервом была 6-я танковая армия — свежее и мощное недавно прибывшее на фронт из Германии объединение, след которого мы потеряли некоторое время назад; однако 7-ю и 5-ю танковую армии мы уже изрядно потрепали в предыдущих боях."

Союзники решили немедленно подтянуть свои резервы. В числе тех резервов Союзников, которые можно было использовать почти немедленно, находился 18-й воздушно-десантный корпус под командованием генерала Риджуэя, размещённый недалеко от Реймса.

Американские танкисты наблюдают из своего танка М4 «Шерман» за пролетающими транспортными самолетами C-47 «Скайтрейн».

В состав корпуса входили 82-я и 101-я воздушно-десантные дивизии, уже испытанные в боях соединения.
Незадолго до этого они вели тяжелые бои в Голландии и ещё не полностью оправились. По приказу Эйзенхауэра 18-й корпус был немедленно передислоцирован на Арденны.

Эйзенхауэр писал:

«Недавно на театр военных действий прибыла американская 11-я бронетанковая дивизия, а 17-я воздушно-десантная дивизия находилась в Соединённом Королевстве, готовая отправиться на континент, 87-ю пехотную дивизию также можно было доставить в угрожаемый район в пределах приемлемых сроков. В английском секторе, далеко на севере, Монтгомери готовился к новому наступлению.

К этому времени он имел один корпус полного состава, не задействованный в операциях. Мы были уверены, что при наличии таких резервов на любое наступление, предпринятое немцами, мы можем в конечном счете эффективно ответить.»

101-я воздушно-десантная дивизия держала оборону в городе Бастонь — немецкая 5-я танковая армия неоднократно атаковала с разных направлений, но не смогла взять Бастонь. Оборона этого города серьёзно затрудняла наступление немцев, так как там пересекались семь главных дорог в Арденнах, которые были необходимы для снабжения немцев.

7-я американская танковая дивизия в течение 5 дней удерживала город Сен-Вит недалеко от бельгийско-германской границы на северном участке Арденнского выступа. Этот маленький город также был местом пересечения важных дорог в Арденнах — по плану немцы его рассчитывали взять в 18:00 вечера 17 декабря, но это удалось лишь 21 декабря.

Такие задержки для немцев были недопустимы. Американские войска отступили и оставили город, но оборона города Сен-Вит также сильно затормозила наступление немцев. Но зато союзники удержали Бастонь. Оборона обоих городов сбила темп немецкого наступления, и дала возможность союзникам перебросить в Арденны дополнительные войска.

Эйзенхауэр писал:

"Особого внимания заслуживают мужественные действия 7-й бронетанковой дивизии возле Сен-Вита. Когда эта дивизия двинулась в южном направлении, обстановка все еще оставалась далеко не ясной. Она шла с целью поддержать левый фланг 8-го корпуса и в конечном счете оказалась в полукольце окружения в Сен-Вите, примерно в пятнадцати милях южнее Моншау.

Сен-Вит был важным узловым пунктом в этом районе, и вражеские передовые части, пытавшиеся вырваться на запад, стремились овладеть им любой ценой. Здесь к 7-й бронетанковой дивизии присоединились остатки 106-й и 28-й дивизий, и они вместе упорно отбивали непрекращавшиеся атаки противника. Действия этой дивизии не только расстроили усилия немцев на севере, но и предотвратили быстрое окружение наших позиций у Моншау.

В итоге непрерывное и сильное давление немцев на 7-ю дивизию стало угрожать ей полным окружением. Немецкое наступление силами нескольких дивизий вынудило ее 20 декабря отойти на запад, в район севернее Сен-Вита. На следующий день 7-й бронетанковой дивизии было приказано отойти еще на некоторое расстояние, чтобы совместно с другими частями занять оборонительные позиции, которые теперь воздвигались на северной стороне образовавшегося выступа.

Однако упорная оборона этой дивизии в предыдущие дни не только серьезно нарушила план продвижения передовых частей противника, но и оказала исключительную помощь 2-й дивизии на важном участке у Моншау, пока ей на помощь не подошли 1-я дивизия под командованием бригадного генерала Клифта Аддруса и 9-я дивизия генерал-майора Луиса Крейга. Когда эти три испытанные в боях дивизии заняли там оборону, безопасность наших войск на северной стороне выступа практически была обеспечена."

Вид на руины бельгийского городка Санкт-Вит (St. Vith) во время арденнской операции.

19 декабря 1944 г. генерал Эйзенхауэр созвал совещание в Вердене, чтобы обсудить обстоятельства, сложившиеся в результате немецкого контрнаступления.

Ещё за неделю до этих событий, 12 декабря, генерал Паттон обсуждал возможность прорыва немцев с левого фланга своей армии в секторе Первой армии, в результате чего был разработан план контрнаступления 3-й армии на случаи подобной акции противника.

Но ресурсов у немцев не хватало.

Отто Скорцени писал:

"На дорогах царил необыкновенный хаос. Шедший впереди I танковый корпус не получил поддержки, а к 18 декабря у него закончилось горючее. Не было и речи о том, чтобы добраться до мостов через Маас".

"Для того чтобы все мы могли получить информацию, важную для координирования наших усилий, я хочу дать указание генералу Эйзенхауэру направить вполне компетентного офицера из его штаба в Москву для обсуждения с Вами положения дел у Эйзенхауэра на западном фронте и вопроса о взаимодействии с восточным фронтом.

Мы будем сохранять полную секретность. Я надеюсь, что Вы встретитесь с этим офицером из штаба генерала Эйзенхауэра и обеспечите обмен с ним информацией, которая будет взаимно полезной. Положение в Бельгии неплохое, но мы вступили в такой период, когда нужно поговорить о следующей фазе.

Просьба дать скорый ответ на это предложение ввиду крайней срочности дела."

"Черчилль-Сталину

Я не считаю положение на Западе плохим, но совершенно очевидно, что Эйзенхауэр не может решить своей задачи, не зная, каковы Ваши планы. Президент Рузвельт, с которым я уже обменялся мнениями, сделал предложение о посылке к Вам вполне компетентного штабного офицера, чтобы ознакомиться с Вашими соображениями, которые нам необходимы для руководства.

Нам, безусловно, весьма важно знать основные наметки и сроки Ваших операций. Наша уверенность в наступлениях, которые должны быть предприняты русской армией, такова, что мы никогда не задавали Вам ни одного вопроса раньше, и мы убеждены теперь, что ответ будет успокоительным; но мы считаем, исходя из соображений сохранения тайны, что Вы скорее будете склонны информировать абсолютно надежного офицера, чем сообщать это каким-либо другим образом."

Наступление немцев начинало заступориваться.

Наступление вермахта захлебнулось у бельгийского города Селль (Celles) утром 25 декабря 1944 г. всего лишь в 6 км от реки Маас и моста в городе Динан. По иронии судьбы это был последний населенный пункт на пути к Маасу. Здесь было «острие» Арденнского выступа, то есть самая западная точка немецкого наступления в Арденнах.

Здесь 2-я немецкая танковая дивизия, наступавшая в авангарде 5-й танковой армии, попала в окружение у городка Селль. 2-ю немецкую танковую дивизию окружили 2-я американская и 11-я британская танковые дивизии.

Это был редкий случай в истории, чтобы в сражении столкнулись две дивизии противников с одинаковыми номерами.

К 25 декабря 1944 как стратегическая операция наступление немецких войск в Арденнах закончилось полным провалом. Они не выполнили даже тактических задач — не смогли захватить мосты через реку Маас, и даже не достигли самой реки. В основном это было связано с проблемами снабжения немецких войск топливом и боеприпасами.

Несмотря на приказы Гитлера продолжать наступление, немецкие войска начали отход.

Эйзенхауэр писал:

"Размах боев не снижался до 26 декабря, и из всех поступивших разведывательных донесений было ясно, что немцы собирались предпринять по меньшей мере еще одно крупное усилие, чтобы прорваться через нашу оборону в этом районе.

На юге Брэдли начал свое контрнаступление утром 22 декабря. Его войска продвигались крайне медленно, и их маневр затруднялся из-за сильных снежных заносов. Первоначальный удар был нанесен силами 3-го корпуса в составе 4-й бронетанковой, 80-й и 26-й пехотных дивизий. Бои приобрели затяжной характер, который явно был не по душе генералу Паттону.

Медленные темпы продвижения не давали каких-либо шансов на внезапный прорыв вражеской обороны. Генерал Паттон несколько раз звонил мне, чтобы выразить свое разочарование ходом боевых действий. На совещании в Вердене утром 19 декабря он намекал на быстрый успех и даже предсказывал, что войдет в Бастонь с ходу. Я отвечал ему, что до тех пор, пока его войска продвигаются, я вполне удовлетворен. Я ожидал, что из-за скверной погоды боевые действия развернутся именно так и что Паттон встретится только с оборонявшимися дивизиями немецкой 7-й армии.

23 декабря погода неожиданно улучшилась, и у нас появилась возможность использовать авиацию над районами [ боевых действий. Начиная с этого дня испытанные в боях экипажи самолетов наших тактических ВВС стали вновь бомбить наиболее уязвимые места в немецкой системе линий коммуникаций, наносили удары по вражеским колоннам на дорогах, выискивали и докладывали нам о каждом значительном передвижении сил противника.

Немцы, взятые в плен после начала действий авиации, с ужасом говорили о разрушениях, вызванных бомбардировкой союзников, и неизменно с горечью жаловались на беспомощность люфтваффе.

26 декабря Паттону наконец удалось прорваться в Бастонь, но сделал он это на узком участке силами левого фланга, что обеспечивало нам очень ненадежную связь с осажденным гарнизоном. Однако после 26 декабря вокруг этого города развернулись действительно тяжелые бои как для самого гарнизона, так и для войск, прорвавшихся к нему на выручку."

26 декабря, не дойдя шести килoметров до места исторической переправы Роммеля через Маас, в жестоком танковом бою была остановлена последняя наступавшая дивизия вермахта - 2-я танковая.

На случай, если бы она не остановилась, западный берег Масса обороняли, переброшенные сюда незадолго до того, четыре дивизии 30-го английского корпуса. После 26-го немцы начали потихоньку эвакуировать Арденнский выступ. Кризис операции миновал.

Уже с 22 декабря американцы вели частные наступательные операци на юге выступа, а 3 января началось общее наступление союзников с севера и с юга в общем направлении на Уффализ. Немцы оборонялись упорно. Англо-американцам потребовалось три недели, чтобы окончательно выдавить их на прежние позиции. Потери обеих сторон были, по масштабам второго фронта, довольно заметными.

Третье наступление и спор в штабе союзников

В ночь на 1 января 1945 г. силами 1-й и 19-й армий началось третье немецкое наступление,опеация "Северный ветер", но теперь — чтобы вновь обрести фактор внезапности — уже в Северном Эльзасе. За три дня наступления ударная группа 1-й армии продвинулась до 30 км.
1 января 1945 г. более 900 немецких бомбардировщиков совершили массированный налет на аэродромы союзников в Западной Европе (Северная Франция, Бельгия и Голландия). На земле было уничтожено 200 самолетов. Немцы потеряли при этом 93 самолета.
Кроме того, их авиация от огня своей же зенитной артиллерии потеряла еще 200 самолетов, когда они по ошибке пролетали над стартовыми площадками Фау-2.

Этот налет в еще большей мере осложнил стратегическую обстановку для союзных сил. В тот же день Эйзенхауэр приказал войскам оставить Северный Эльзас и Страсбург. Об этом важном решении командующий французской 1-й армией узнал только через 30 часов, так как отход держался в секрете даже от французской группы связи.

Командующий 1-й французской армией де Латтр де Тассиньи решил вопреки приказу не отводить левый фланг своей армии и взять на себя оборону Страсбурга. Глава временного правительства Франции де Голль одобрил эту инициативу и 2 января послал ему соответствующий приказ. На совещании в Версале 3 января Эйзенхауэр был вынужден уступить нажиму французов.

В то время, как в Арденнах происходило ожесточенное сражение, не менее жаркие схватки шли в высших штабах объединенных экспедиционных сил. Напряжение в отношениях между Эйзенхауэром и Монтгомери, возникшее с начала операции «Оверлорд», все более нарастало и теперь достигло апогея. Эйзенхауэр считал, что немецкие дивизии, прорвавшие фронт союзников и наступавшие в создавшемся выступе, понесли немалые потери, а их коммуникации растянуты. Он намеревался нанести по ним стремительный и мощный удар.

Он считал, что одновременный переход в наступление американской 3-й армии с южного фланга и американской 1-й армии, находившейся в то время под командованием Монтгомери, — с северного фланга создадут возможность окружения прорвавшихся немецких танковых армий и уничтожения их в образовавшемся арденнском выступе.

Однако Монтгомери на встрече с Эйзенхауэром 28 декабря заявил, что немцы еще в силах провести достаточно сильное контрнаступление на северной границе выступа.

Он предлагал "встретить этот возможный удар подготовленной обороной, обессилить наступающую группировку врага, а затем контрнаступлением американской 1-й армии нанести ей поражение."

Его идея заключалась в том, чтобы вытеснить противника обратно за «линию Зигфрида», тогда как Эйзенхауэр стоял за то, чтобы окружить прорвавшиеся немецкие дивизии и уничтожить их.

Монтгомери обещал начать наступление силами американской 1-й армии 1 января. Однако 30 декабря в штаб-квартиру Эйзенхауэра в Версале прибыл начальник штаба Монтгомери генерал Гинан. Он сообщил, что его шеф принял решение начать наступление не ранее 3 января. Это срывало все планы Верховного главнокомандующего.

Эйзенхауэр тут же написал резкое письмо Монтгомери.

В нем говорилось, что, если командующий 21-й группой армий не выполнит согласованное 28 декабря решение, он будет уволен. Но Монти продолжал упорствовать. В канун Нового года Гинан снова прилетел в Версаль. Он доложил, что Монтгомери не начнет наступления, пока не отразит ожидавшегося им немецкого удара против северного фланга союзников.

Получив это письмо, Монтгомери высокомерно спросил: «А кто меня заменит?» «Это уже обсудили, — ответил генерал Гинан. — Они хотят Алекса».

Он имел в виду английского фельдмаршала Александера, командующего союзными войсками в Италии. Монтгомери побледнел: об Александере он и забыл.

«Что же мне делать?» — спросил он. В ответ генерал протянул ему текст телеграммы: «Подпишите это».

Монтгомери прочитал текст и подписал его. В этой телеграмме Эйзенхауэру он просил его порвать его предыдущее письмо. Вслед за телеграммой он отправил в Версаль письмо. Он писал: «Вы можете положиться не меня и на все вверенные мне силы на сто процентов. Мы будем выполнять Ваш план».

Генерал Брэдли в соответствии с приказом Эйзенхауэра уже начал наступление 3-й армии в полосе 12-й группы армий. Монтгомери бездействовал.

Более того, он написал письмо Эйзенхауэру, в котором требовал передать ему руководство всеми сухопутными операциями, а все усилия объединенных сил союзников сосредоточить на северном направлении. Он даже подготовил проект соответствующей директивы, которую должен был подписать Эйзенхауэр.

3 января 1945 года англо-америанские войска от мелких контр-атак перешли в полномасштабное наступление на немецкие позиции. Тем не менее и к концу немецкого наступления в Арденнах союзные войска продолжали находиться в критическом положении

Немецкие солдаты ведут огонь из 20-мм зенитного орудия Flak 30 по наземной цели. Западный фронт, Арденнская операция.

Американский пилот капитан Лауэлл Смит (Lowell Smith) благодарит расчет зенитной пушки во время Арденнской операции.

"Черчилль-Сталину

Я по-прежнему остаюсь при том мнении, что численность и вооружение союзных армий, включая военно-воздушные силы, заставят фон Рундштедта пожалеть о своей смелой и хорошо организованной попытке расколоть наш фронт и по возможности захватить порт Антверпен, имеющий теперь жизненно важное значение…

"На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы.

Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному сообщению наш эмиссар главный маршал авиации Теддер вчера вечером находился в Каире, будучи связанным погодой.

Я считаю дело срочным."

Помощь СССР

Еще 21 декабря командующий союзными войсками генерал Д. Эйзенхауэр настойчиво просил правительства США и Англии обратиться к Советскому Союзу за военной помощью.

6 января 1945 года Уинстон Черчилль обратился к Верховному главнокомандующему ВС СССР Иосифу Сталину 5 янвпря

"Черчилль-Сталину

…3. Я только что вернулся, посетив по отдельности штаб генерала Эйзенхауэра и штаб фельдмаршала Монтгомери. Битва в Бельгии носит весьма тяжелый характер, но считают, что мы являемся хозяевами положения. Отвлекающее наступление, которое немцы предпринимают в Эльзасе, также причиняет трудности в отношениях с французами и имеет тенденцию сковать американские силы.

Я по-прежнему остаюсь при том мнении, что численность и вооружение союзных армий, включая военно-воздушные силы, заставят фон Рундштедта пожалеть о своей смелой и хорошо организованной попытке расколоть наш фронт и по возможности захватить порт Антверпен, имеющий теперь жизненно важное значение…"

"На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному сообщению наш эмиссар главный маршал авиации Теддер вчера вечером находился в Каире, будучи связанным погодой.

Его поездка сильно затянулась не по Вашей вине. Если он еще не прибыл к Вам, я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне.

Я считаю дело срочным."

"Сталин-Черчиллю

Получил вечером 7 января Ваше послание от 6 января 1945 года.К сожалению, главный маршал авиации г-н Теддер еще не прибыл в Москву.

Очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требуется ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь. Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам."

"Черчилль-Сталину

1. Я весьма благодарен Вам за Ваше волнующее послание. Я переслал его генералу Эйзенхауэру только для его личного сведения. Да сопутствует Вашему благородному предприятию полная удача!

2. Битва на Западе идет не так уж плохо. Весьма возможно, что гунны будут вытеснены из своего выступа с очень тяжелыми потерями. Это битва, которую главным образом ведут американцы; и их войска сражались прекрасно, понеся при этом тяжелые потери.

Мы и американцы бросаем в бой все, что можем. Весть, сообщенная Вами мне, сильно ободрит генерала Эйзенхауэра, так как она даст ему уверенность в том, что немцам придется делить свои резервы между нашими двумя пылающими фронтами. В битве на Западе согласно заявлениям генералов, руководящих ею, не будет перерыва."

12 января 1945, на 8 дней раньше намеченного срока, советские войска перешли в наступление на всем советско-германском фронте.

Немецкое командование вынуждено было окончательно отказаться от дальнейших попыток наступления на Западе и начать переброску сил оттуда на советско-германский фронт. Во второй половине января — начале февраля 1945 года на советско-германский фронт было переброшено 13 наиболее боеспособных дивизий, в том числе 6 танковых и моторизованных (6-я танковая армия СС), 800 танков и штурмовых орудий и другая боевая техника.

"Сегодня имел беседу с маршалом Теддером и сопровождающими его генералами. Мне кажется, что взаимная информация получилась достаточно полная, о чем Вам, должно быть, доложит маршал Теддер. Должен сказать, что маршал Теддер произвел на меня очень хорошее впечатление. Несмотря на неблагоприятную погоду, наступление советских войск развивается по намеченному плану. Приведены в движение войска всего центрального фронта — от Карпат до Балтийского моря. Немцы бешено сопротивляются, но вынуждены отступать. Надеюсь, что это обстоятельство облегчит и ускорит намеченное генералом Эйзенхауэром наступление на западном фронте."

И Рузвельту:

"Сегодня, 15 января, имел беседу с маршалом Теддером и сопровождавшими его генералами. Как мне кажется, взаимная информация получилась достаточно полная. С обеих сторон были даны исчерпывающие ответы на поставленные вопросы. Должен сказать, что маршал Теддер производит самое благоприятное впечатление.

После четырех дней наступательных операций на советско-германском фронте я имею теперь возможность сообщить Вам, что, несмотря на неблагоприятную погоду, наступление советских войск развертывается удовлетворительно. \
Весь центральный фронт, от Карпат до Балтийского моря, находится в движении на запад. Хотя немцы сопротивляются отчаянно, они все же вынуждены отступать. Не сомневаюсь, что немцам придется разбросать свои резервы между двумя фронтами, в результате чего они будут вынуждены отказаться от наступления на западном фронте. Я рад, что это обстоятельство облегчит положение союзных войск на западе и ускорит подготовку намеченного генералом Эйзенхауэром наступления.

Что касается советских войск, то можете не сомневаться, что они, несмотря на имеющиеся трудности, сделают все возможное для того, чтобы предпринятый ими удар по немцам оказался максимально эффективным."

"Я очень благодарен Вам за Ваше послание, и я очень рад, что маршал авиации Теддер произвел на Вас такое благоприятное впечатление. От имени Правительства Его Величества и от всей души я хочу выразить Вам нашу благодарность и принести поздравления по случаю того гигантского наступления, которое Вы начали на восточном фронте.

Вам, несомненно, теперь известны планы генерала Эйзенхауэра и в какой степени осуществление их было задержано превентивным наступлением Рундштедта. Я уверен, что на всем нашем фронте бои будут идти непрерывно. Британская 21-я армейская группа под командованием фельдмаршала Монтгомери начала сегодня наступление в районе к югу от Роермонда."

Рузвельт-Сталину

"Весьма благодарен за Ваше ободряющее послание от 15 января о Вашей беседе с маршалом авиации Теддером и о наступлении Ваших войск на советско-германском фронте. Подвиги, совершенные Вашими героическими воинами раньше, и эффективность, которую они уже продемонстрировали в этом наступлении, дают все основания надеяться на скорые успехи наших войск на обоих фронтах. Время, необходимое для того, чтобы заставить капитулировать наших варварских противников, будет резко сокращено умелой координацией наших совместных усилий.

Америка, как Вы знаете, прилагает большие усилия на Тихом океане, на расстоянии семи тысяч миль отсюда, причем я надеюсь, что скорый крах Германии позволит перебросить в район Тихого океана достаточные силы для быстрой ликвидации японской угрозы всем нашим союзникам."

Новое наступление союзников

К 15 января 1945 части 1-й и 3-й американских армий соединились к северу от Бастони в районе городов Уффализ и Новилль, тем самым ликвидировав более половины арденнского выступа. 12-й корпус 3-й армии совершил прорыв через реку Сюр в 03.30 утра 18 января без артиллерийской подготовки и застал противника врасплох. 101-ю парашютно-десантную дивизию передали в 6-ю группу армий.

Они потребовались для продолжения атаки на «кольмарский котел».

23 января 1-я армия освободила город Сен-Вит. Дальнейший план наступления 12-й группы армий предполагал штурм «линии Зигфрида». 24 января оставшиеся немецкие части общей численностью около 300.000 человек были полностью окружены в Бельгии, но продолжали сопротивление.

Итоги операции

К 29 января союзники полностью ликвидировали Арденнский «выступ» и начали вторжение в Германию. Немецкое контрнаступление закончилось провалом, не выполнив поставленных задач

Вермахт потерял в боях более трети бронетехники и практически всю авиацию из участвовавших в наступательной операции, большое количество ресурсов, израсходовал топливо и боеприпасы, которых и так не хватало вермахту в конце войны. Всё это могло бы понадобиться для обороны западных границ Германии, или могло быть использовано немецким командованием на других фронтах.

Несмотря на то, что немецкое командование не достигло поставленных результатов, арденнская операция задержала наступление англо-американских войск на Рейне на 6 недель: союзники планировали наступление на 18 декабря 1944, но пришлось перенести его на 29 января 1945 года.