Сергей Булгаков: Апокалипсис Иоанна. Главы iv - v
XXIV. РОБЕСПЬЕР НА ТРОНЕ
Петр I является первым русским революционером, первым нигилистом и
первым большевиком (как духовный тип). (73) И это точка зрения высказана
вовсе не Солоневичем, он только развил эту точку зрения в 5 книге "Народной
Монархии". Уже Пушкин написал: Петр - Робеспьер и Наполеон вместе
(воплощение революции). (74) Так же понимал Петра и Герцен. Герцен разделял
точку зрения Пушкина.
"К концу XVI века на престоле царей, - писал он, - появился смелый
революционер, одаренный обширным гением и непреклонной волей - это деспот
по образцу "Комитета Общественного спасения". (который осуществлял террор
во время французской революции. - Б. Б.).
Один из самых виднейших представителей славянофильства И. В.
Киреевский, так же как и другой виднейший представитель славянофильства К.
С. Аксаков, считали, что в лице Петра I государство разрушило основы
самобытной русской культуры и национальные традиции религиозной и
государственной жизни.
Произошел трагический разрыв между царем и народом, оставшимся в
массе своей верным родным традициям. Русь оказалась как бы завоеванной.
Русский монарх, в результате совершенного Петром насильственного
переворота, "приобрел черты деспота, а свободно подданный народ - значение
раба-невольника на родной земле".
И. С. Тургенев в "Воспоминаниях о Белинском" пишет:
"Дело Петра Великого было, точно, насилием, было тем, что в новейшее
время получило название: coup dєetat, т.е., Государственного переворота".
О духовном большевизме Петра Мережковский писал еще до революции.
"Еще Пушкин заметил сходство Петра с Робеспьером. И в самом деле, так
называемые "Петровских преобразования" - настоящий переворот, революция,
бунт сверху, "белый террор". Петр - тиран и бунтовщик вместе, бунтовщик
относительно прошлого, тиран относительно будущего. Наполеон и Робеспьер
вместе, и этот бунт не только политический, общественный, но еще в гораздо
большой мере нравственный - беспощадная, хотя и бессознательная ломка всех
нравственных цен".
Большевики заканчивают то, что начал Петр I - ломку русской души,
русского быта и русской культуры. И идейным антикоммунистам не к лицу
восхищаться Петром I, который духовно является первым большевиком.
Проф. М. Зызыкин, посвященную 250-летию Санкт-Петербурга, статью
"Государство и церковь при Петре I", начинает словами: "Перемене столицы
сопутствовало полное изменение государственных идей, а вернее полная
революция "сверху". (75) Проф. А. Карташев в статье "Православие в России"
тоже называет Петра революционером. (76)
Реформа есть видоизменение чего-то существующего. Всякая реформа
только видоизменяет традиции. Революция есть отрицание существовавшего
прежде, уничтожение его. Основная цель всякой революции есть уничтожение
существовавших до нее традиций.
После большевистской революции многие из ученых стали смотреть на
Петра I, как на духовного предка современного большевизма.
В статье "О сущности православия" в Сборнике "Проблемы русского
религиозного сознания" проф. Карсавин писал: "...И редко большевизм
сочетается с плодотворной практической деятельностью... таит яд под
покровом необходимости... Таков большевизм Петра Великого, большевизм,
губительность которого прикрыта грандиозным делом преобразователя, (это
тоже очень спорный вопрос. - Б. Б.), но тем не менее ясна для внимательного
взгляда в рационалистической ломке исторического уклада жизни, в разрушении
России не только, как продолжение и развитие того, что начато великим
преобразователем, но как борьбу с ним, последний фазис которой мы, кажется
переживаем в изживании творчески бесплодного большевизма".
Философ Франк с своей статье "Религиозно-исторический смысл русской
революции" пишет: "Исторические истоки русского нигилизма восходят к
вольнодумному кружку вельмож Екатерины II, т.е. к французскому
просветительству 18 века".
"Но, - продолжает С. Франк, - в известном смысле этот нигилизм имеет
еще более отдаленного предшественника в России, этот предшественник - Петр
I". Петр I, как указывает С. Франк, в каком-то смысле был бесспорно первым
русским нигилистом: недаром большевики еще при последнем ограблении церквей
с удовольствием ссылались на его пример.
"Сочетание бесшабашной удали, непостижимого для европейца
дерзновения святотатства и кощунства, смелого радикализма в ломке
традиционных устоев с глубокой и наивной верой в цивилизацию и в
рационально-государственное устроение жизни, бесспорно роднит, несмотря на
все различия, - достаточно очевидные, чтобы стоило об них упоминать, -
Петра Великого с современным русским большевизмом". (77)
Очень плохую услугу Петру I оказывает генерал Штейфон следующей
похвалой, высказанной в книге "Национальная военная доктрина". Приведя
высказывания С. Платонова, что Петр всю жизнь исповедовал "идею
государства, как силы, которая в целях общего блага берет на себя
руководство всеми видами человеческой деятельности и всецело подчиняет себе
личность (подчеркнуто мною. - Б. Б.), генерал Штейфон пишет:
"Иными словами, за 2 с лишним столетия до нашего времени, русский
Царь Петр I уже осуществил идею современного фашизма, подчинив личность
государству".
Большевизм, как совершенно правильно определяет проф. Карсавин,
реакционная сила, которая стремится во что бы то ни стало "продолжить дело
Петра, т.е. отрицательные тенденции, конкретно, - ограниченный европеизм
Петрова идеала". (78)
Реформы Петра - не реформы, а революция классической формы.
Известный ученый де Мун верно указывал, что:
"Революция не есть ни акт, ни факт, она есть политическая доктрина,
претендующая основать общество на воле человека вместо того, чтобы основать
его на воле Божией, которая ставит суверенитет человеческого разума на
место Божественного закона. Вот где революция, остальное вытекает из этого,
из этого гордого восстания из которого вышло современное государство,
государство захватившее место всего, государство, сделавшееся вашим Богом,
которое мы отказываемся обожать с вами вместе. Контрреволюция -
противоположный принцип. Это - доктрина, основывающая общество на
христианском законе".
Революционным действиям всегда предшествует революция, совершаемая в
области религиозных и политических идей. "Все Петровское церковное
законодательство есть разрушение основ и церковной, и царской власти,
связанной не только догматами веры, но и вселенскими канонами церкви. Таким
образом пример нарушения границ должного и допустимого для государства дан
в России впервые не в XX столетии, а в XVII и XVIII и особенно в начале
ХVIII-го и также не снизу, а сверху, опередив Францию во времени" (79).
Петр совершил всеобъемлющую революцию на целое столетие раньше, чем она
произошла во Франции.
О том, что Петр I был не реформатором, а революционером
свидетельствует широко применявшаяся им смертная казнь. При отце Петра
смертная казнь применялась за 60 преступлений (во Франции в это время
смертью каралось 115 преступлений). Петр же применял смертную казнь за 200
разного рода преступлений (даже за выработку седел русского образца).
Такое резкое увеличение применения смертной казни есть бесспорное
доказательство, что Петр применял террор. А террор есть неизбежный спутник
не реформ (мирного преобразования жизни), а революционного видоизменения
жизни.
По своим историческим результатам, совершенная Петром революция
превосходит французскую революцию. Связь между революцией Петра и
большевизмом теперь понимают даже иностранные историки и мыслители (А.
Тойнсби, В. Шубарт и др.).
"Со времени Петра I, - пишет, например, В. Шубарт, - русская
культура развивалась в чуждых формах, которые не выросли органически из
русской сущности, а были ей насильственно навязаны. Так возникло явление
псевдоморфозы культуры. Результатом был душевный надлом, отмеченный почти
во всех жизненных проявлениях последних поколений, та русская болезнь, чьей
лихорадкой, по крайней мере, косвенно, через самооборону, охвачено сейчас
все население земного шара. Это - пароксизм мирового исторического
размаха".
Правильно заключает И. Солоневич: "Эпоха Петра, как бы ее ни
оценивать, является крутым и почти беспримерным в своей резкости переломом
в русской истории. Со значением этого перелома можно сравнивать только
битву при Калке и Октябрьскую революцию. Он определил собою конец
Московской Руси, то есть целого исторического периода, со всем тем хорошим
и плохим, что в ней было, и начал собою европейский, петровский,
петербургский или имперский период, кончившийся Октябрьской резолюцией. И в
центре этого перелома стоит личность Петра". Все реформы Петра вырыли
глубокую пропасть между допетровской и петровской Россией. Гибельные
последствия реформ Петра неисчислимы. В результате их в России вместо
единого народа возникли, как бы два особых народа: совершенно различных по
вере, миросозерцанию, языку и одежде и быту.
Петр своими реформами почти совершенно разгромил национальную,
единственно возможную в тяжелых русских условиях, форму монархической
демократии.
Жертвы понесенные в эпоху революции, оправдываются только в том
случае, если революция приносит какое-то благо народу в будущем.
Совершенная Петром антинародная, по своему духу революция, никакого блага
народу принести не могла и не принесла. Совершенная Петром революция не
смогла ни уничтожить духовное своеобразие Руси, ни превратить ее в
европейскую страну.
Подчинив церковь государству, превратив крепостную зависимость в
крепостное право европейского типа, внеся чужеродное европейское начало в
русское мировоззрение, Петр внес смертельную заразу в душу народа, расколов
его на два враждебных духовных типа: русских и полуевропейцев-полурусских
(интеллигентов).
По своим увлечениям культурной Европы и по фантастичности своих
замыслов, Петр был прообразом будущей русской интеллигенции, появление
которой он вызвал. Солоневич правильно писал в "Белой Империи":
"...Он, по существу, был своего рода анахронизмом наоборот -
типичным русским интеллигентом шестидесятых годов - так сказать,
писаревской эпохи: рационалист, слегка атеист, вольнодумец, сеятель
разумного и прочего. Но он любил Россию - правда, не такой какой она была,
а такой, какою он хотел ее видеть: мы все этим слегка грешны". (80)
Ни на каком краю бездны Московская Русь не стояла. На край бездны
привел Русское государство Петр, разгромивший обессиленную расколом
Православную церковь, основы национальной государственности и национальной
культуры.
Исключительной популярностью в народе с конца XVII века и до начала
девятнадцатого пользовалась "Комедия о царе Максимилиане и непокорном сыне
его Адольфе". Царь Максимилиан влюбившись в волшебницу, стал верить
"кумигическим" (то есть языческим богам), призвав своего сына Адольфа, царь
потребовал, чтобы он принял новую веру и, получив отказ, велел рыцарю
Бармуилу казнить Адольфа.
Писатель Алексей Ремизов в своем исследовании "Царь Максимилиан"
утверждает:
"...Основа царя Максимилиана - страсти непокорного царевича,
замученного за веру собственным отцом... Царь Максимилиан - да ведь это
царь Иван и царь Петр. Непокорный и непослушный Адольф - да ведь это
царевич Алексей, весь русский народ".
Есть свидетельства современников, что приказной Докукин, обличавший
Петра в измене, перед казнью будто бы сказал Петру:
"Ежели, Государь, казнишь сына, то падет сия кровь на весь род
твой; от главы на главу, до последних царей. Помилуй царевича, помилуй
Россию".
Петр не помиловал ни Царевича, ни Россию.
"В России когда-нибудь кончится все ужасным бунтом и самодержавие
падет, ибо миллионы вопиют к Богу против Царя, извещая об убийстве Царевича
Алексея, - писал из Петровского парадиза Ганноверский резидент Вебер". Так
именно и случилось.
Борис Башилов Робеспьер на троне
ПЕТР I И ИСТОРИЧЕСКИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ СОВЕРШЕННОЙ ИМ РЕВОЛЮЦИИ
“Петр I - одновременно Робеспьер и Наполеон на троне (воплощение революции)”.
А. С. Пушкин. О дворянстве.
Петр был не реформатором, а революционером (“Робеспьером на троне”, - по меткой оценке Пушкина). Тогда легко устанавливается причинная связь между антинациональной деятельностью “гениального” Петра, разрушительной деятельностью масонства и духовного детища последнего - русской интеллигенции в течение так называемого Петербургского периода русской истории, и появлением в конце этого периода “гениальных” Ленина и Сталина. Это все звенья одной и той же цепи, первые звенья которой были скованы Петром Первым.
Царица Наталья не хотела отдать сына учить монахам и призвала учить его недалекого “своего человека” Никиту Зотова. Пристрастие к иностранцам Петру внушил сменивший Зотова авантюрист шотландец Менезиус. “Немецкая слобода, - пишет в своей работе “Петр Великий” Валишевский, - стала Европой в миниатюре, где так же как и там кипели политические страсти, а над умами господствовали идеи английской революции. Национальный и политический состав Кокуя, как называли москвичи немецкую слободу, был очень разношерстен. Кого только не было в Кокуе: кальвинисты, католики, лютеране, сторонники убитого во время Великой английской революции короля Карла Стюарта, приверженцы короля Вильгельма Оранского, английских и шотландских масонов и всякого рода авантюристы.
Вертелся в Кокуе и известный международный авантюрист, волохский грек Спафарий, с 1672 года работавший в Посольском Приказе, иезуиты, и будущие “идейные руководители” Петра I, швейцарец Лефорт и упоминавшийся уже выше шотландец Патрик Гордон.
Гордон ненавидел Россию, как и все католики и иезуиты. Не без основания историки масонства указывают, что Гордон и Петр принадлежали к одной масонской ложе, при чем Гордон был первым надзирателем, а Петр - вторым.
Как говорят, в Голландии Вильгельм Оранский советовал ему самому сделаться “главой религии”, чтобы быть полным господином в своих владениях Петр - Антихрист - “Зверь, вышедший из бездны”, - решил народ. Писатель Галицкий за то, что он назвал Петра Антихристом, был копчен на медленном огне, над костром.
Патриарх перестал быть официальным советником царя и исключен из царской Думы Отмена шествия в Неделю Ваий, крестных ходов на Богоявление, в Цветную неделю было воспринято стрельцами как превышение Петром прав царя и послужило основной причиной восстания стрельцов в 1698 году.
Мысль о том, что московский царь может по своему произволу переменить религию своих подданных показалась бы москвичам совершенно идиотской мыслью. Но эта идиотская для москвичей мысль, была вполне приемлемой для тогдашнего запада. Вестфальский мир, закончивший Тридцатилетнюю войну, установил знаменитое правило quius relio, eius religio - чья власть, того и вера: государь властвует также и над религией своих подданных; он католик - и они должны быть католиками. Он переходит в протестантизм - должны перейти и они.
Петр так не любил и так издевался над всем, чем народ жил столетия, что народные массы имели законное основание ненавидеть его и считать его насильником и даже Антихристом. Так же бы поступил всякий другой народ, любящий и уважающий свою религию и свое прошлое. (А кн. Владимир?)
ничего реакционного в народных восстаниях против антинациональной революционной деятельности Петра I не было. Это была законная и естественная реакция народа против беспощадного разрушения всех основ национальной религии и национального уклада жизни.
И верхи и низы народа поняли, что Петр решил не продолжать усвоение ОТДЕЛЬНЫХ СТОРОН западной цивилизации, как это делали предшествующие ему цари, улучшить и еще более укрепить милое их уму и сердцу здание самобытной русской культуры и цивилизации, а что Петр решил разрушить все основы Московской Руси.
К надругательству над церковью и бытом прибавьте надругательство над русским языком, который на полстолетия превращается в безобразный жаргон. Созданное Петром шляхетство разучилось даже говорить по-русски и говорило на каком-то странном жаргоне.
Представитель образованного класса Московской Руси, глава “темных раскольников”, по выражению академика Платонова, “слепых ревнителей старины”, протопоп Аввакум, писал на языке уже близком языку Пушкина. Вот образец его стиля.
“С Нерчи реки, - пишет Аввакум, - назад возвратился на Русь. Пять недель по льду голому ехали на нартах. Мне под робят и под рухлишко дали две клячи, а сам и протопопица брели пеши, убивающеся о лед. Страна варварская, иноземцы не мирные”.
А представители созданного Петром шляхетства писали свои мемуары следующим языком.
“Наталия Кирилловна была править некапабель. Лев Нарышкин делал все без резона, по бизарии своего гумора. Бояре остались без повоира и в консильи были только спекуляторами”.
Зародился и вырос “Всешутейший Собор”, - пишет Иванов с “неусыпной обителью шутов и дураков. “Всешутейший собор” был попыткой организовать ритуал пьяных оргий в виде мистерий Бахуса. Пьяницы составляли правильную коллегию, служившую Бахусу под главенством “Патриарха” и состоявшую из разных священных чинов до “дьяконов... включительно”. “Сам Петр был протодьяконом в этом соборе. У собора были свои молитвы и песнопения, свои облачения и т.д.”. На этом кощунственном сборище присутствовал и местоблюститель Патриаршего Престола Феофан Прокопович. Присутствовал он часто и на других сборищах Всешутейшего Собора. И в этой непристойной, кощунственной обстановке обсуждал с Петром проекты замены патриаршества Синодом.
Русские образованные классы очутились как бы в положении “не помнящих родства”, а интеллигенция сделалась “наростом” на русской нации”.
В одной изданной в те времена брошюре автор с радостью писал:
в правление Петра эта религия изменилась во многом, ибо он понял, что без истинной религии никакие науки не могут приносить пользы. В Голландии и Германии он узнал, какая вера наилучшая истинная и спасающая, и крепко запечатлел в своем уме. Общение с протестантами еще более утвердило его в этом образе мыслей; мы не ошибемся, если скажем, что Его Величество представлял себе истинную религию в виде лютеранской. Система обучения в школах совершенно лютеранская и юношество воспитывается в правилах нашей истинной евангельской религии. Чудеса и мощи также уже не пользуются прежним уважением”.
В результате создания Синода церковь стала одним из государственных учреждений. И к несчастью, православная церковь не выступила решительно против ложного решения Петром вопроса о взаимоотношении государства и Церкви вплоть до революции 1917 года.
То, что русские императоры в течение двух столетий после Петра вели свое церковное управление в духе чистейшего протестантизма дало право видному английскому богослову Пальмеру сказать следующую фразу: “Россия теперь - империя, в которой немецкий элемент с его благородным религиозным индифферентизмом есть голова, а греческая религия привязана к этой чужой голове”.
Петр все старался переделать на свой лад. Нищих велел ловить, бить батожьем и отправлять на каторгу. С тех, кто подаст милостыню, приказал взыскивать штраф в пять рублей. Петр нарушил тайну исповеди и приказал священникам сообщать в Преображенский приказ (этот прообраз НКВД) о всех, кто признается на исповеди о недоброжелательном отношении к его замыслам.
В “Правде воли монаршей”, сочиненной Феофаном Прокоповичем по воле Петра, теоретические основы монархии выводятся из взглядов Гоббса и Гуто Гроция и теории о договорном происхождении государства. Царь, - по мнению Ф. Прокоповича, - имеет право пользоваться всей силой власти, как ему угодно, так как он пользуется ею во имя общих интересов. (НО ДО ЭТОГО В БИБЛЕЙСКОМ МИРОВОЗЗРЕНИИ ПОЯВИЛАСЬ ГЕНИАЛЬНАЯ ИДЕЯ О ДОГОВОРНОЙ ПРИРОДЕ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ БОГА И БОГОИЗБРАННЫХ ЗЕМНЫХ ЛЮДЕЙ!!!)
Единоличное управление приказами было заменено коллегиями. При приказном строе все обязанности выполняли русские, для коллегиального управления, конечно, нужны были иностранцы. В 1717 году было учреждено 9 коллегий. Хотя президентами их считались русские, фактически все управление центральными органами перешло в руки вице-президентов - иностранцев. Камер-коллегией управлял барон Нирод, военной - генерал Вейде, юстиц-коллегией - Бревер, иностранной коллегией - еврей Шафиров, адмиралтейскою - Крейс, коммерц-коллегией - Шмидт, Берг и мануфактур-коллегией - Брюс.
Клочков в книге «Население Руси при Петре Великом»: «Убыль населения к 1715-1716 г.г. поднялась ещё выше, приближаясь к одной трети».
Подумайте хорошенько, почитатели Петра, об этой ужасной цифре. Можно ли считать благодетельными реформы, купленные гибелью третьей части населения государства.
ЗАМЕНА КРЕПОСТНОЙ ЗАВИСИМОСТИ КРЕПОСТНЫМ ПРАВОМ
Генеральная облава на крестьянство, - так историк Ключевский определяет политику Петра к основному классу тогдашней Руси - крестьянству.
До Петра и его преемников крестьяне в интересах борьбы за национальную независимость были прикреплены только к земле, Петр прикрепил их к помещикам, то есть создал крепостное право европейского типа. Слой воинов, получавших от государства землю во временное владение, Петр и его преемники заменяют кастой потомственных рабовладельцев.
До Петра I дворяне пользовались поместными землями за свою службу государству. Пользование поместьями было видом натуральной платы за несение государственной службы. После упомянутого выше указа Петра они стали собственниками государственных земель и владельцами “КРЕЩЕННОЙ СОБСТВЕННОСТИ”.
Начало рабству русского крестьянства на европейский манер положил Петр, его преемники и в частности “Великая Екатерина”, развили его и придали ему классические европейские формы.
О том, что Петр I был не реформатором, а революционером свидетельствует широко применявшаяся им смертная казнь. При отце Петра смертная казнь применялась за 60 преступлений (во Франции в это время смертью каралось 115 преступлений). Петр же применял смертную казнь за 200 разного рода преступлений (даже за выработку седел русского образца).
Такое резкое увеличение применения смертной казни есть бесспорное доказательство, что Петр применял террор. А террор есть неизбежный спутник не реформ (мирного преобразования жизни), а революционного видоизменения жизни.
А. Ключевский заявляет, что после смерти Петра “немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, забирались во все доходные места в управлении. Вся эта стая кормилась досыта и веселилась до упаду на доимочные деньги, выколачиваемые из народа”.
Ключевский пишет: «народные силы в своем развитии отставали от задач, становившихся перед государством, вследствие его ускоренного внешнего роста, духовная работа народа не поспевала за материальной деятельностью государства. ГОСУДАРСТВО ПУХЛО, А НАРОД ХИРЕЛ».
вместо того, чтобы руководиться исторической истиной, историки стали руководствоваться своими политическими симпатиями и антипатиями. История была заменена политическими соображениями.
В книге Г. Федотова “И есть и будет” (“Размышления о России и революции”) мы встречаем такие признания: «Россия с Петра перестала быть понятной русскому народу.» (НО ДО ЭТОГО РУСЬ ИСКОННАЯ НАРОДНАЯ – ТО ЕСТЬ ЯЗЫЧЕСКАЯ ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ ПОНЯТНОЙ НОВОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ – ХРИСТОЛЮБИВЫМ РОССИЯНАМ)
“Со времени европеизации высших слоев русского общества, дворянство видело в народе дикаря, хотя бы и невинного, как дикарь Руссо; НАРОД СМОТРЕЛ НА ГОСПОД КАК НА ВЕРООТСТУПНИКОВ И ПОЛУНЕМЦЕВ. Было бы преувеличением говорить о взаимной ненависти, но можно говорить о презрении, рождающемся из непонимания”.
«Преобразования Петра» - Пояснительная записка. Участвовал в Азовских походах. С 1701 г. состоял денщиком при Петре. Благодаря рвению на данном посту, нажил себе много врагов. Технология учитель-ученик. Жил в России с середины XVII века. Располагал неограниченным доверием Петра, приобрел огромное влияние на государственные дела.
«Основные реформы Петра I» - Два ружья. Индивидуальный принцип. Работа над новым материалом. Подготовка войска к боевым действиям. Реформы Петра I. Крестьянство. Военная реформа. Петр вводит коллегии. Административные преобразования. Государственные реформы. Табель о рангах. Российская промышленность. Шляпный двор. Шведский вариант.
«Преобразования Петра 1» - И. Г. Таннауэр. Реформа государственного управления (суть): Причины: Был заключен устный союз против Швеции, а не против Турции. Органы власти и управления в Российской империи в 20 -70-е гг. И таким государственным деятелем стал царь Петр I. России к Черному морю. Презентация на тему: Портрет Петра I.
«Реформы Петра 1» - Особенности проведения реформ: Облагались все мужчины податных сословий независимо от возраста. Основные даты и события: Урок истории. 10 класс Реформы Петра I. Герб Российской империи. 1721 г. Издан Петром I в 1722 г. Заменила в 1724 г. подворное обложение. Система центрального управления при Петре I (схема).
«Экономика Петра I» - Меркантилизм. Уставы. Основные направления экономической политики. Итоги экономических преобразований. ЗАДАНИЕ Составить кластер, на основе главных смысловых блоков. Ремесленное производство. Деление на классы. Сельское хозяйство. Торговля. Служба для дворян. Мануфактурное производство. Новые виды оружия.
«Реформы и преобразования Петра I» - Гос. бюджет при Петре I. (Ревизион-коллегия). Основные направления финансовых преобразований при Петре I. Предпосылки петровских преобразований. Органы государственной власти в 20-е годы XVIII века. Реформы Петра I 1682 – 1725гг. Валюта: серебряный талер и золотой червонец. Преобразования Петра I. Выпуск золотых монет 1701г.: цесарские рубли и червонцы.