8 дивизия народного ополчения.

8-я Краснопресненская дивизия народного ополчения. Хронология: 30 июля – 8 октября 1941 года 6.07 – 30. 07 – на Красной Пресне из прибывших почти 6-ти тысяч добровольцев в зданиях нескольких школ началось формирование четырех полков (трех строевых и одного артиллерийского) 8-й Краснопресненской дивизии народного ополчения. Со дня формирования по 26.09 до своей гибели 6.10 командовать дивизией будет комбриг Даниил Прокофьевич Скрипников. Начальник штаба полковник Ф. П. Шмелев, его заместитель майор В. П. Панов, и. о. комиссара М. И. Лазаренко, его сменил В. И. Дядловский, секретарь партийной организации Д. Д. Огнев, начальник артиллерии подполковник Д. А. Юревич. Командир 22-го стрелкового полка полковник П. В. Васенин, начальник штаба капитан Новожилов; командир 23-го стрелкового полка полковник А. Я. Потапов, начальник штаба капитан Романов; командир 24-го стрелкового полка подполковник А. И. Худобин, начальник штаба капитан Шевчук. Командиры батальонов, рот и батарей были присланы из штаба Московского военного округа. Командиры взводов были назначены выпускники военных училищ – имени Верховного Совета РСФСР и Подольского. Большинство, все-таки, командиров взводов и младший командный состав были назначены из самих ополченцев. Вот, что пишет в своей книге «Вяземская катастрофа 41-го года» Лев Лопуховский о формировании ополченческих дивизий: «В первые дни ополченские дивизии приняли самое активное участие в строительстве и освоении оборонительных рубежей. Одновременно они занимались боевой подготовкой и сколачиванием частей и подразделений. Первоначально дивизии были плохо вооружены, не имели транспорта, средств связи, инженерного имущества. Например, на вооружении артиллерийских частей состояли французские 75-мм орудия, расточенные под наш 76-мм снаряд. В августе они были доукомплектованы, получили необходимое вооружение, обеспечены по нормам военного времени транспортом, инженерно-саперными средствами. К концу сентября все 12 дивизий народного ополчения были полностью укомплектованы личным составом и основными видами вооружения. Иностранные образцы вооружения почти полностью были заменены на отечественные. В некоторых ополченских дивизиях было даже больше людей, орудий, минометов, автомобилей и лошадей, чем в обычных дивизиях. А в составе 2, 8 и 13-й дно имелись танковые батальоны, имевшие на вооружении танкетки Т-27 (16 штук). Неплохо укомплектованы были и остальные дивизии, но в их составе в середине сентября имелось 15 тыс. человек, подлежащих увольнению по возрасту и состоянию здоровья. Вскоре они были заменены бойцами призывного возраста из прибывшего пополнения». 20 июля дивизия была направлена на сооружения Можайской линии обороны, с 23 июля началось строительство оборонительного рубежа западнее Рузы по линии Деменцево – Кривоногово – Милетино – Хотилово. Одновременно велась боевая подготовка, ежедневно велись политические занятия. В связи с крайним осложнением ситуации на фронте в районе Смоленска, Ярцево, Ельни под командованием Г. К. Жукова был образован Резервный фронт, в состав 32-й армии которого была введена 8-я ДНО.

Документальные фонды Государственного музея обороны Москвы включают фонд 2514-нв. Этот комплекс документов был найден в сейфе, извлеченном из земли в Вяземском районе Смоленской области в 1994 г. Фонд насчитывает 231 лист, часть которых удалось расшифровать в степени, достаточной для связного прочтения. Эта расшифрованная часть фонда содержит 163 документа. Документы представляют собой фонд 22-го стрелкового полка 8-й дивизии народного ополчения Краснопресненского района г. Москвы.

В октябре 1941 г. эта дивизия защищала Москву и, в числе прочих соединений Красной Армии, сражалась в окружении в районе г. Вязьма, задержав наступление врага на столицу. Тексты 89 % документов имеют точные даты создания, которые находятся между 10 июля и 28 сентября 1941 г. Таким образом, документы освещают период от формирования дивизии до начала боевых действий, когда личный состав занимался боевой подготовкой и фортификационными работами на дальних подступах к Москве. С 4 октября дивизия вела бои, в результате которых перестала существовать как боевое соединение1 . По этой причине в ЦАМО отсутствует фонд 8-й дивизии как таковой. Более того, в целом в архивах периода Великой Отечественной войны документы уровня полка и ниже представляют собой редкость. Таким образом, фонд 2514-нв является в значительной степени уникальным. Цель данного исследования - характеристика фонда и определение его значения для изучения истории народного ополчения Москвы.

В большинстве случаев, когда указаны должность или звание автора документа, он принадлежал к военно-политическому составу полка. Эти документы составляют 67 % фонда. Абсолютное большинство таких документов исходило от политруков (сокр. от «политический руководитель») уровня роты или батареи, оставшиеся - от комиссаров уровня батальона или полка. Большинство публикуемых документов было создано в результате выполнения политруками должностной обязанности, согласно уставу: «систематически и своевременно информировать командира роты и военного комиссара полка о запросах, политических настроениях, боевой и политической подготовке роты»2 . Форма документа, используемого с этой целью, имела название «политдонесение».

Именно так озаглавлены 66 % документов. Эта группа документов имеет характерные черты, позволяющие отнести к политдонесениям также несколько документов с иными заголовками (в основном «Политсводка») и без заголовков. Таким образом, фактически политдонесениями являются 77 % документов. В абсолютном большинстве случаев, когда указан адресат политдонесения, им является комиссар полка. Это соответствует вышеупомянутой должностной обязанности политрука - «информировать военного комиссара полка». В двух случаях политдонесения были адресованы политическому составу ниже комиссара полка. Интересно, что еще в 1940 г. должности политруков и комиссаров были заменены на должности заместителей командиров (начальников) по политической части. Однако отдельные авторы документов и в начале июля 1941 г. использовали упраздненные должности «политрук роты» или «комиссар полка».

17 июля 1941 г. должности комиссаров и политруков были восстановлены. Эта реформа, напротив, нашла четкое отражение в документах, где после указанной даты полностью перестала использоваться должность «зам. командира по политчасти». Упомянутая должностная обязанность предписывала политруку, помимо комиссара полка, «информировать командира роты». Фонд 2514-нв содержит одно политдонесение, адресованное командиру роты. По-видимому, все прочие такие политдонесения откладывались в других фондах. В одном из документов прямо сказано, что политрук получил приказ посылать политдонесения комиссару полка «ежедневно в 8.00». Действительно, как правило, содержание политдонесения охватывало события в пределах одних суток, но иногда - в пределах двух суток, но не более. На 45 % политдонесений зафиксировано время их создания. Политдонесения создавались либо утром с 4.00 до 12.00 включительно (обычно в 8.00), либо вечером с 15.00 до 0.00 включительно (обычно в 18.00). Такая практика создания политдонесений отвечала требованию упомянутой должностной обязанности политрука - «систематически и своевременно» информировать командование.

К группе политдонесений примыкают четыре документа, созданные парторгами. Парторг (сокр. от «партийный организатор») возглавлял организацию членов ВКП(б) на уровне роты и был обязан информировать политрука роты о происходящем5 . Действительно, часть документов парторгов адресована политруку, но другая часть представляет собой политдонесения комиссару полка. В этих случаях парторг исполнял обязанности политрука, как прямо указано в одном таком документе. Один документ, отражающий деятельность политработников, не является источником личного происхождения. Это пункты 1а-1г статьи 58 действовавшего Уголовного кодекса РСФСР 1926 г., которые были добавлены в кодекс постановлением ЦИК РСФСР от 8 июня 1934 г.6 Юридические нормы, изложенные в данных пунктах, охватывают понятие «измена Родине». Очевидно, документ использовался в политической работе: в другом документе упомянуто разъяснение политруком личному составу «закона от 8/VI о санкциях за измену Родине». Таким образом, 80 % документов отражают политическую работу. Оставшиеся 20 % документов отражают прочие стороны жизни полка. Из этой группы 85 % составляют рапорты, объяснительные записки, заявления от нижестоящего состава вышестоящему. Как минимум половина документов из этой группы явно адресована комиссару полка.

При этом несколько рапортов комиссару полка направлено непосредственно от рядовых бойцов. С учетом рассмотренных ранее политдонесений, общая доля документов, явно адресованных комиссару полка, составляет 75 % . Таким образом, фонд 2514-нв по большому счету является фондом военного комиссара 22-го полка Н. З. Катулина. Около трети документов, составляющих группу рапортов, адресованы не политическому, а командному составу, однако отложились в фонде комиссара полка. Далее, из числа документов, не относящихся к политической работе, три документа представляют деловую переписку командования полка с руководством и жителями Краснопресненского района Москвы. Один документ представляет собой заявление о приеме в народное ополчение. Как правило, такие заявления подавались гражданами в местные партийные органы и откладывались в их фондах.

Однако данное заявление не имеет адресата и отложилось в фонде комиссара полка. Документы фонда 2514-нв имеют разнообразный характер. Но при этом основную часть составляют политдонесения, информация которых охватывает все стороны жизни личного состава полка на протяжении длительного времени. Таким образом, фонд представляет большую ценность для изучения истории народного ополчения Москвы. К 75-летнему юбилею победы над немецко-фашистскими захватчиками в битве за столицу в 2016 г. Музей обороны Москвы планирует опубликовать все документы фонда 2514-нв, восстановив их хронологическую последовательность, снабдив вступительной статьей исследовательского характера и подробными примечаниями. Публикация призвана осветить малоизвестные вопросы истории народного ополчения Москвы, в том числе вопросы, которые традиционно замалчивались советской историографией по идеологическим причинам.

Ривчак Кирилл Владимирович, к. и. н. (Государственный музей обороны Москвы)

Сегодня 67-я годовщина гибели 8-й краснопресненской сдно.

Город Ельня Смоленской области знаменит прежде всего тем, что в 41-году там произошла первая победа Красной Армии над немецкими захватчиками. Проведя контрудар наши войска впервые заставили перейти к обороне и отступить части группы армий "Центр" -- главной ударной силы Вермахта по плану Барбаросса -- и временно остановили немецкое наступление на Москву. 6 сентября над городом вновь поднялся красный флаг. Однако наш рассказ посвящается событиям, происшедшим месяц спустя, когда в тех же местах погибла 8-я Краснопресненская дивизия народного ополчения, в рядах которой сражались сотни преподавателей и учащихся нашего Университета.

"... благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, главные силы противника были задержаны в самые критические для нас дни" (Жуков Г. К. В битве за столицу.- Воен.-ист. журн., 1966).

В первые же дни войны студенты МГУ на комсомольском собрании постановили считать себя мобилизованными. На пополнение армии тогда ушло около 2000 человек (из 9 тысяч обучающихся), из них 1065 человек были приняты в народное ополчение в состав 8-й стрелковой дивизии народного ополчения Красной Пресни. Коротким и трагичным был её боевой путь.

I. Начало войны и битва под Москвой

До войны я работал доцентом кафедры астрофизики МГУ и заместителем директора по научной работе и хорошо знаю, с каким патриотизмом коллектив МГУ и в, частности, ГАИШ, его профессора, преподаватели студенты, аспиранты, рабочие и служащие откликнулись на призыв нашей партии отдать все силы, а если нужно, и жизнь для полного разгрома кровавого врага. Многие из них вступили в Московское народное ополчение. Подал заявление о вступлении в ополчение и я.

Подавляющая часть численного состава 8-й Краснопресненской дивизии состояла из членов коллективов МГУ, Консерватории, рабочих и служащих фабрики Трехгорной мануфактуры. При формировании частей и подразделений 8-й дивизии я был утвержден решением Краснопресненского райкома ВКП(б) военным комиссаром батареи 975-го артиллерийского полка.

После окончания формирования 8-я дивизия 17 июля 1941 г. пешим ходом выступила в направлении фронта. По дороге на выгодных рубежах дивизия готовила оборонительные сооружения, а ее личный состав проходил одновременно военную подготовку. Вышла дивизия на заданный рубеж - левый берег р. Днепра, в 10 - 12 км западнее станции Издежково на ж/д Москва - Смоленск между Вязьмой и Ярцевым, в самый разгар известного Смоленского сражения (конец августа - начало сентября).

Мы находились на передовой линии обороны в течение двух недель до 10 сентября. Осваивались с условиями жизни. Привыкли к обстрелам, перестали кланяться каждой пуле, познакомились практически с боевыми действиями, выпили первые "фронтовые сто грамм" и, главное, увидели, что и на передовой продолжается та же жизнь, хотя и в условиях тяжелой борьбы.

Это двухнедельное пребывание на передовой многому меня научило и позволило лучше ориентироваться в боевой обстановке, когда наша дивизия непосредственно вступила в бой. В самом конце сентября началось наступление фашистских войск на западном направлении. И им удалось прорвать оборону наших войск.

На рассвете 3 октября 8-я дивизия получила приказ нанести удар по флангу прорвавшихся частей противника в районе Спас-Деменска. Когда мы подошли к району расположения исходных позиций, то оказалось, эти позиции частично были заняты автоматчиками врага. Дивизии пришлось прямо с марша вступить в бой.

Вечером 4 октября меня вызвал комиссар артполка и приказал возглавить группу, включая штабную батарею, и отвести в тыл на 15 км, где должна была собраться наша дивизия на новых рубежах. В состав указанной группы тыла был включен и личный состав, обслуживающий четыре 120-мм гаубицы на мехтяге. Эти гаубицы поступили к нам на марше. Они были на заводской смазке и без единого снаряда к ним!

Недостаточно было также боеприпасов и для стрелкового оружия, и они расходовались экономно. Автоматов тогда еще не было. Полуавтоматическая десяти-зарядная винтовка оказалась неприспособленной к боевым условиям. Малейшие песчинки, неизбежно попадавшие в спусковой или подающий механизм, выводили ее из строя. В дальнейшем она была снята с вооружения. Безотказно действовала трехлинейная винтовка.

Наша группа на машинах отъехала на 15 км в тыл, и там представитель штаба дивизии дал указание двигаться на северо-восток еще на 40 км. В новом месте ранним утром 5 октября уже никакого представителя дивизии или полка не было, мы оказались предоставленными самим себе. Село, в которое мы въехали, казалось вымершим. Население попряталось, армейские склады были раскрыты и без охраны. Все свидетельствовало о сверхспешном отходе тех частей, которые были в селе ранее.

Посоветовавшись с начальником служб тыла полка, я решил, что группа должна двигаться к Вязьме, где мы постараемся найти дивизию, или наша группа будет присоединена к другой действующей части. Решено было также перемещаться только в вечерние, ночные и утренние часы суток. При выезде из указанного села наши машины были обстреляны минометным огнем противника. Мы ответили ружейным огнем прямо с движущихся машин. Выехали из под обстрела. Тяжело было видеть, как люди, боевая техника, танки, артиллерия откатывались на восток сплошным потоком, который прерывался только бомбежками противника. Не чувствовалось никакого управления. Части и соединения перемешались.

Это я написал 30 или 40 лет тому назад, а не сейчас. И был осторожным...Потому что тогда меня могли обвинить за это черт знает, в чем...

Нарушая хронологический порядок, приведу эпизод, наглядно характеризующий обстановку первой десятидневки октября 1941 года. Днем 7-го октября в Кубинке я увидел генерала с 5-ью звездочками в петлицах. Я попросил разрешения обратиться к нему, представился и спросил, где сейчас может находиться 8-я Краснопресненская дивизия. Он мне ответил совсем необычно: "Молодой человек! Вы спрашиваете, где находится ваша дивизия... А мы не знаем, где наши армии!" Дальнейший разговор наш прервал налет около 20 немецких бомбардировщиков, выстроившихся для пикирования и бомбежки. Нам пришлось расползаться в разные стороны. Так я и не смог тогда узнать фамилию генерала. Но этот разговор врезался мне в память. Позже, много позже,- читая записки маршала Жукова "Мои воспоминания", я узнал, что он был как раз в это время в Кубинке... Поэтому разговаривал я, наиболее вероятно, с Георгием Константиновичем Жуковым.

Ранним утром 6 октября наша группа достигла юго-западной окраины Вязьмы. Здесь наша колонна была остановлена полковником. Я доложил о нашей группе. Он записал номер моего партбилета и отдал приказ - отъехать на 10 км восточнее Вязьмы и остановить колонну в лесу на правой стороне от шоссе. И если мы отъедем дальше на один метр восточнее, то я буду расстрелян. Это было отрадно слышать, так как этот приказ, казалось, свидетельствовал о попытках принять меры к упорядочению и приостановке неуправляемого отступления. К сожалению, наш вывод оказался преждевременным. Организованная оборона была восстановлена только 10 октября на рубеже Можайск - Мало-Ярославец.

Отъехав 10 км от Вязьмы, наша группа остановилась в указанном полковником месте. Впоследствии мать говорила мне:"Ты остался жив, потому что я ставила свечи Святому Николаю-Угоднику. Возможно... Я ведь возглавлял группу, которая сама ищет дорогу на фронт. Я сразу разослал своих представителей выяснять, какие части располагаются по соседству. Оказалось, только одна часть - войск НКВД. Я встретился с командиром части, рассказал ему о приказе полковника. Он сказал, что здесь не располагается больше войск, кроме их части, и спросил, проверил ли я документы у полковника. Он мог быть переодетым немецким парашютистом, так как здесь до нас никакие части не останавливались. Я проверки такой не делал, и, как выявилось уже в Можайске, где я встретился снова с тем же полковником в расположении какой-то части, такой необходимости и не было.

Мы условились с командиром соседней части, которая имела телефонную связь, что он меня через нашего связного будет держать в курсе событий. Другие отступающие части проезжали мимо нас прямо на восток и не останавливались. На этой остановке был дан отдых личному составу, кроме охраны. Надо сказать, что все мы были в летнем обмундировании. Шинелей у нас не было, а в октябре 1941 г. было уже достаточно холодно. Поэтому были заготовлены горячие угли, насыпаны в неглубокие ямки, и ямка засыпана 10-20-см слоем земли. Получалась как бы теплая лежанка. Так личный состав группы смог хорошо отдохнуть. Сам я, до этого не спавший пять суток, кроме клевания носом во время поездки в машине - ведь я вел колонну по карте и по компасу, - так заснул, что не слышал ни бомбежек, ни пулеметного обстрела, которыми сопровождался выброс вражеского десанта на Вязьму и в ее ближайшие окрестности ночью с 6 на 7 октября.

Связной, ординарец Котов из Подольска, меня не разбудил, заявив мне, что надо было спать, а если убьют при обстреле, то лучше, если это случится во время сна. В эту же ночь меня вызвали к командиру части войск НКВД. Он сказал, что немцы высадили десант и заняли Вязьму и рекомендовал мне сняться и двигаться в направлении к Можайску. Ранним утром 7 октября в Можайске при поиске следов 8-й дивизии мы опять встретились с тем полковником. Но он не мог сказать чего-либо определенного о том, куда наша группа в дальнейшем должна была быть отправлена. Поэтому, как отмечено выше, я обратился к генералу в Кубинке, и его ответ заставил меня принять решение получить направление для нашей группы в какую-то дивизию через штаб Московского военного округа. Оказалось, что это было наиболее правильное решение, которое вскоре привело нас к цели.

В районе Москвы наша группа находилась 8 - 10 октября. За это время я побывал в МГУ, у ректора Бутягина, проректора Потемкина, в штабе Московского округа встретился со старшим инструктором политотдела 8-й стрелковой дивизии старшим политруком Каспаровым, от которого узнал, что основные силы дивизии оказались в окружении западнее Вязьмы. А разрозненные части Московским военным округом направляются в район Мало-Ярославца.

Действительно, такое направление мы и получили. Перебазировавшись сначала в район Подольска, наша группа в составе 200 человек из 975 артиллерийского полка 8-й дивизии, среди которых находились ряд сотрудников МГУ, 13 октября 1941 г. получила в штабе 43 армии направление в 17-ю стрелковую Москворецкую дивизию Народного ополчения, занявшего в то время оборону на р. Протва, юго-западнее Москвы. Интересно подчеркнуть, что начальник оперативного отдела 43-й армии, узнав о наших десятидневных мытарствах, прямо заявил: "Первый раз встречаю такую группу, которая приложила столько усилий, чтобы попасть на передовую линию." А вот это как раз и было характерно для ополченцев - с их высоким моральным духом.

Предисловие.

Признаться, мы удивлены количеством вопросов, которые пришли и продолжают приходить к нам. Есть и простые, есть и такие, что вызывают удивление своей сложностью. Но раз так вышло, мы будем стараться отвечать на все. Вопрос времени.

Это письмо, вопрос в котором даже не вопрос, а просьба, пришел из Израиля, от Ирины Куперман.

"…военное фото. Четверо молодых парней, одетых в разношерстное штатское. Сидят с наганами наизготовку. Мама объяснила, что это московские ополченцы 1941 года. И один из них (слева внизу) - мой двоюродный дедушка (брат маминого отца) - Шепсел (Шурик) Исаакович Векслер. Он не успел создать семью, родить детей, потому что погиб в том же 41-ом где-то под Москвой. О Шепселе Исааковиче мы знаем совсем немного, а на фото еще трое мужчин, может быть, кто-то узнает в них своих родственников. Я уверена, никто не должен быть забыт".

Ирина, сама того не подозревая, подняла важнейшую тему.

Что такое народное ополчение? До Великой Отечественной этот термин употребляли только в двух случаях: Минин и Пожарский в 1612 году и ополчение 1812 года. Староста одного из цехов ремесленников и князь русский, которые собрали народ на борьбу с захватчиками и выгнали ненавистных поляков из Москвы. Да старостиха, которая с мужиками из своей деревни поднимала на вилы французов.

Война же открыла новую страницу в народного ополчения. Так что это? Почему немцы по начале относились к ополченцам Москвы и Ленинграда с брезгливым безразличием, а потом с большим уважением? Почему солдаты регулярных частей Красной Армии с гордостью говорили: "Я из ополченцев"?

Да просто потому, что народное ополчение - это последний, самый последний резерв. Резерв, который можно использовать в бою. Как подразделения нестроевых солдат, как штабных, как "ходячих" раненых. За спиной ополчения нет никого! Умрут ополченцы, и дорога врагу свободна на многие километры.

Основанием для создания народного ополчения в Москве стало "Постановление о добровольной мобилизации жителей Москвы и области в народное ополчение", принятое военным советом Московского военного округа 2 июля 1941 года. Всего за пять дней в дивизии ополчения подали заявления почти 400 000 человек. Но такого количества не требовалось. Да и с вооружением на тот период была проблема. Именно потому в ополчение брали только физически здоровых, тех, кто мог принести наибольшую пользу на фронте. За пять дней сформировано 12 дивизий ополчения. 160 000 москвичей и жителей области встали в строй.

Огромной проблемой для ополченцев стало . Дело в том, что больше половины вооружения, которое находилось в арсеналах РККА, было потеряно в ходе первых месяцев войны. Некоторые историки говорят о 60%! Потому и видим мы на фотографии мужчин, вооруженных старыми револьверами. Это не юношеский задор. Это суровая правда войны.

Добровольцы вооружались всем, что могло стрелять. Старое списанное оружие, трофейное времен Первой мировой и гражданской войн. Учебное оружие Осоавиахима. Пушки конца 19 века на конной тяге. Одна винтовка на двух-трех бойцов в ополчении была нормой.

Ещё страшнее ситуация была с боеприпасами. Боекомплект на винтовку редко превышал 15-20 патронов. Я разговаривал с ополченцем, который оборонял Москву в районе Нового Иерусалима. Одна винтовка на отделение и одна обойма патронов к этой винтовке. Остальные с саперными лопатками. И против танков и мотоциклистов с пулеметами.

Хочется немного отойти от темы статьи. Ирина не указала, кем был дед до войны. А ведь это важно. Это был бы ещё один вариант найти "зацепку" в поисках. Дело в том, что дивизии московского ополчения формировались не только по территориальному, но и по "производственному" принципу. Я приведу лишь некоторые примеры.

6 дивизия народного ополчения - "дипломатическая". Сформирована в Дзержинском районе Москвы. В составе 163 дипломата и сотрудника дипломатической службы (треть штатного состава Наркомата иностранных дел СССР).

4 дивизия народного ополчения - "финансовая". Сформирована в Куйбышевском районе Москвы. В составе сотрудники Наркоматов финансов и легкой промышленности.

Были ещё и роты. Музыкальная, писательская, научная. Они объединяли в своих рядах людей одних профессий. Научная рота состояла из преподавателей и студентов московских вузов. Музыкальная - из музыкантов и студентов консерватории. Писательская - из известных писателей.

Мне лично было интересно узнать, кто из писателей в первые дни войны пошел воевать. Не писать о войне, а именно воевать.

Георгий Шторм. Перевел "Слово о полку Игореве". Автор множества исторических произведений.

А была еще и ОМСБОН - Отдельная мотострелковая бригада особого назначения, костяком которой стали как знаменитые спортсмены, так и студенты-физкультурники, члены спортивных обществ ЦДКА и «Динамо».

Но вернемся к началу нашего разговора. К вопросу, точнее, просьбе Ирины Куперман.

Сразу скажу, что многое из того, что делают поисковики в таких случаях, она сделала сама, что-то попробуем сделать мы. Обращение в Центральный архив Министерства обороны РФ результатов не дало. Ирина самостоятельно обратилась, как оказалось, в программу "Найди меня". Результата тоже пока нет. Потому и необходима наша помощь. Даже один процент, полпроцента, сотая часть процента вероятности победы важны. Посмотрите. Дайте посмотреть на фото вашим родным и близким. А вдруг...

Найти бойца из дивизий ополчения сегодня сложно. Именно по документам. Сложно потому, что учет таких бойцов был аховый. Да и воевали многие всего один бой. Я специально приведу судьбу тех дивизий, что обороняли Москву. Всех 12 дивизий народного ополчения, что были созданы первыми.

1-я дивизия народного ополчения (Ленинский район). Разбита под Вязьмой. Из окружения вышел штаб и тыловые части.

2-я дивизия народного ополчения (Сталинский район). Полностью погибла под Вязьмой.

4-я дивизия НО (Куйбышевский район). Удачно вышла из котла под Вязьмой, но в ходе боев под Наро-Фоминском потеряла за неделю до 60% личного состава. Впоследствии стала 84 СД.

5-я дивизия НО (Фрунзенский район). Полностью погибла в районе Спас-Деменска.

6-я дивизия НО (Дзерджинский район). Полностью погибла в окружении под Вязьмой.

7-я дивизия НО (Бауманский район). Почти полностью разгромлена. Немногочисленные окруженцы влились в состав 144 СД.

8-я дивизия НО (Краснопресненский район). Полностью погибла в котле под Вязьмой.

9-я дивизия НО (Кировский район). Почти полностью погибла в окружении. Вышло около 800 бойцов.

13-я дивизия НО (Ростокинский район). Полностью погибла в окружении.

17-я дивизия НО (Москворецкий район). Потеряла в котле до 80% личного состава.

18-я дивизия НО (Ленинградский район). Впоследствии стала 11 гвардейской стрелковой дивизией.

21-я дивизия НО (Киевский район). Впоследствии стала 77 гвардейской стрелковой дивизией. В составе дивизии 68 Героев Советского Союза и единственный в Красной и Советской Армии батальон Славы! Все солдаты и офицеры этого батальона удостоены Ордена Славы за личные подвиги!

От себя лично и от имени всех сотрудников «Военного обозрения» хочу попросить читателей: давайте поможем! Правильные слова написала Ирина в конце своего вопроса-просьбы: "Я уверена, никто не должен быть забыт".

Если кто-то узнает на этой фотографии знакомое лицо, если у кого-то в старом альбоме хранится такая же фотография… Вы знаете, что надо делать.

Никто не должен быть забыт, не так ли?