История урала эпохи феодализма. Комментарии

Libmonster ID: RU-14064

Содержание понятия "колонизация" впервые было определено К. Марксом. Он понимал ее как заселение и освоение свободных или недонаселенных и экономически неразвитых территорий выходцами из густонаселенных и экономически более развитых стран. Причем, "колониями делает их... то обстоятельство, что эти земли не присвоены, не подчинены земельной собственности" 1 . В. И. Ленин обосновал вопросы колонизации применительно к Русскому государству. Он отмечал наличие в России свободных земель даже в пореформенную эпоху, рассматривал ее как территорию, "в которой еще не все земли заняты, которая еще не вся заселена" 2 , и подчеркивал, что Россия обладает огромным колонизационным фондом земель, который "обеспечивает экономическую основу для громадного расширения земледелия и повышения производства не только вглубь, но и вширь" 3 . В России, писал В. И, Ленин, колонизационный процесс идет обычно "из местностей, в которых всего сильнее было развито крепостное право, в местности, где оно было всего слабее", что "рабочие бегут, следовательно, от "полусвободного" труда к свободному труду... туда, где лучше" 4 . Таким образом, причиной колонизации он считал феодальную эксплуатацию, крепостнические пережитки. Давая характеристику колонизационным землям в пореформенный период, В. И. Ленин указывал, что это были, "очевидно, незаселенные, или не вполне заселенные, не вполне вовлеченные в земледельческую культуру земли" 5 . Это определение, а также положение В. И. Ленина о том, что колонизация представляет собою составную часть аграрного вопроса, что "колонизационный вопрос в России есть подчиненный вопрос по отношению к аграрному вопросу в центре страны" 6 , что успех колонизации российских окраин зависит от ликвидации феодально-крепостнических пережитков и что "главным препятствием для использования в России сотен миллионов десятин являются крепостнические латифундии в землевладении в центре" 7 , можно применить и к феодальному периоду. В. И. Левин отмечал двоякое влияние колонизации окраин на местное население. Он говорил о грабительском характере деятельности царских чиновников 8 , но наряду с этим подчеркивал прогрессивную сторону процесса колонизации окраин: "Центральные местности страны, обладающие вековой про-

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 25, ч. II, стр. 315.

2 В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 563.

3 В. И. Ленин. ПСС. Т. 16, стр. 405.

4 В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 233 - 234.

5 В. И. Ленин. ПСС. Т. 16, стр. 224.

6 В. И. Ленин. ПСС. Т. 17, стр. 70.

7 Там же, стр. 151.

8 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 253. Примечания.

мышленной культурой, помогали таким образом развитию такой же культуры в начинающих заселяться, новых частях страны" 9 .

Изучение истории русской крестьянской колонизации Южного Урала (бывшей Оренбургской губернии) - огромной территории, на которой расположены в настоящее время Башкирская АССР, Уральская, Челябинская, Оренбургская, почти вся Куйбышевская и западные районы Курганской области, - дает возможность проследить решающую роль крестьянства в развитии производительных сил страны в период феодализма. Русские крестьяне своей деятельностью изменили прежде отсталый край, создали крупные очаги земледелия, развили разнообразные ремесла и промыслы, торговлю, а также были основной рабочей силой на казенных и частных заводах. Из этих же крестьян создавалось казачье войско для охраны крепостей на Южном Урале.

История русской крестьянской колонизации Южного Урала почти не нашла отражения в трудах дворянско-буржуазных исследователей. Они рассматривали в своих работах только правительственную и дворянскую колонизацию, отводя главную роль в заселении этого края высшим чиновникам, дворянству, отчасти казачеству 10 . Кроме того, дворянско-буржуазные историки довели изучение этого вопроса лишь до XIX века. Правда, ими довольно широко была разработана история заселения Поволжья, Среднего Урала и Сибири. В трудах Н. А. Фирсова, Г. И. Перетятковича, С. В. Ешевското показана не только жизнь этих районов, но и их влияние на колонизацию Южного Урала 11 .

Советские историки создали ряд глубоких исследований по истории крестьянской колонизации Западной Сибири и Западного Урала 12 , но крестьянская колонизация Южного Урала изучена ими пока еще мало. В монографии А. А. Савича 13 подробно рассматривается история русской крестьянской колонизации Среднего Урала до XIX в. и лишь частично Южного Урала. Причем 20-е годы (когда была написана книга Савича) наложили свой отпечаток на методологию автора. Савич не признает значения правительственной колонизации, уделяя все внимание лишь стихийной крестьянской колонизации. Правительственную колонизацию он объясняет экспансией русского торгового капитала на северо-восток. Подобные недостатки были присущи и другим работам 20-х - 30-х годов, где все исторические события объясняются с позиций вульгарного

9 Там же, стр. 336.

10 П. И. Рычков. Топография Оренбургская, или полное географическое описание Оренбургской губернии. Чч. 1 - 2. СПБ. 1762; изд. 2, под названием "Топография Оренбургской губернии". Оренбург. 1887; его же. История Оренбургская. Оренбург. 1896; его же. Дополнения к "Истории Оренбургской" (сообщил В. П. Жуковский). "Труды" Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. XXXIII. Оренбург. 1916; В. Н. Витевский. И. И. Неплюев и Оренбургский край в прошлом его составе до 1758 г. Тт. I-V. Казань. 1889 - 1897; А. Е. Алекторов. История Оренбургской губернии. Оренбург. 1883; Нил Попов. В. Н. Татищев и его время. М. 1861; М. Свирелин. Колонизация Оренбургского края в первой половине XVIII ст. "Древняя и новая Россия", 1876, NN 6, 7; Ф. М. Стариков. Краткий исторический очерк Оренбургского казачьего войска. Оренбург. 1890; Н. М. Чернавский. Оренбургская епархия в прошлом и настоящем. Б/м. 1900; А. И. Кривощеков. Исторические судьбы Оренбургского края. "Вестник" Оренбургского учебного округа, 1912, NN 5, 6, 7 (работа была издана отдельной книгой в Уфе в 1913 году).

11 Н. А. Фирсов. Инородческое население прежнего Казанского царства... Казань. 1869; Г. Перетяткович. Поволжье в XVII и начале XVIII в. (Очерки по истории колонизации края). Одесса. 1882; С. В. Ешевский. Русская колонизация Северовосточного края. Сочинения по русской истории. М. 1900.

12 В. И. Шунков. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - начале XVIII века. М. -Л. 1946; А. А. Преображенский. Очерки колонизации Западного Урала в XVII - начале XVIII в. М. 1956; его же. Урал и Западная Сибирь в конце XVI - начале XVIII века. М. 1972.

13 А. Савич. Прошлое Урала. Пермь. 1925.

14 А. Ф. Рязанов. Оренбургский край. (Исторический очерк). Оренбург. 1928; В. Н. Пистоленко. Из прошлого Оренбургского края. Чкалов. 1939; П. Меще-

Новое направление в изучении русской крестьянской колонизации Южного Урала связано с трудами Н. В. Устюгова 15 . Он не сбрасывал со счетов правительственную колонизацию, как его предшественники, и полагал, что правительственная и крестьянская колонизации взаимно связаны между собой, дополняют друг друга, хотя первенствующее значение принадлежит последней. Исследования Устюгова дали толчок к более широкой и детальной разработке проблем русской колонизации Южного Урала 16 . Однако, несмотря на это, до сих пор отсутствуют сводные работы по русской колонизации Южного Урала в период феодализма. В какой-то мере разработан в общей форме лишь вопрос о русской крестьянской колонизации Южного Зауралья (Исетской провинции, входившей в состав Оренбургской губернии), да и то только до XIX века. Задача данной статьи показать на основе главным образом неиспользованных материалов центральных и местных архивов основные этапы русской крестьянской колонизации Южного Урала в период феодализма и ее значение в социально-экономическом развитии этого огромного края.

Начальным этапом русской колонизации Южного Урала явилось заселение северо-западной части Башкирии во второй половине XVI - начале XVII в., после того как в 1557 г. значительная часть Башкирии добровольно присоединилась к Русскому государству. Для упрочения своей власти в крае царское правительство начинает строить города, крепости. В 1574 г. была основана Уфа, в 1584 г. возведены Бирск и Мензелинск, а в 1586 г. - Самара 17 . Эти крепости составили первую линию русских укреплений в Башкирии. Впоследствии, в первой половине XVII в., эта линия была усилена в результате постройки новых укреплений по реке Черемшане (Тиинск, Билярск, Шешминск и др.), которые все вместе образовали старую "Закамскую черту", охватившую северную часть Башкирии и вдававшуюся с запада в самый ее центр. Отсюда и началось заселение Башкирии русскими. Оно происходило двумя путями: "сверху" (правительственная колонизация) и "снизу" (вольная или крестьянская колонизация). Первыми поселенцами в этой части Башкирии (северной части будущей Оренбургской губернии) были военнослужилые люди: дворяне, казаки, стрельцы, которые в связи с постройкой крепостей стали получать в надел башкирские земли (особенно много вблизи Уфы) и селить на них крестьян 18 . Такое заселение "сверху", по распоряжению правительства, обычно предшествовало вольной крестьянской колонизации.

ряков и В. Байдерин. Материалы о прошлом и настоящем Челябинской области. Челябинск. 1939.

15 Н. В. Устюгов. Из истории русской крестьянской колонизации Южного Зауралья в XVIII в. "Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1958". Таллин.

1959; его же. Основные черты русской колонизации Южного Зауралья в XVIII в. "Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока". Новосибирск. 1961.

16 Г. А. Турбин. К истории русских крестьянских переселений на Южный Урал в XVII - первой половине XVIII в. "Сборник статей по краеведению и истории географии". Челябинск. 1963; его же. Из истории крестьянского заселения Южного Урала в середине XVIII - начале XIX века. "Краеведческие записки". Вып. II. 1969; И. В. Дегтярев. Из истории заселения местности по среднему течению реки Миасс (начальный период). "Краеведческие записки". Вып. II. 1969; А. А. Кондрашенков. Крестьяне Зауралья в XVII-XVIII вв. Ч. I. Челябинск. 1966; Ю. М. Тарасов. Из истории крестьянской колонизации Южного Урала в первой половине XIX в. "Ученые записки" Кишиневского университета. Т. 72 (серия историческая). Кишинев. 1964; его же. Южный Урал в далеком прошлом. "Краткий очерк Челябинской области". 1965; его же. Русская крестьянская колонизация Южного Урала в XVII и XVIII вв. "Ученые записки" Кишиневского университета. Т. 95 (серия историческая). Кишинев. 1968.

17 П. И. Рычков. Топография Оренбургская... Ч. 2, стр. 193 - 194; Р. Г. Игнатьев. Хроника достопамятных событий Уфимской губернии. "Памятная книжка Уфимской губернии". Ч. 2. Уфа. 1873; А. И. Кривощеков. Указ. соч.

18 В. А. Новиков. Очерк колонизации Башкирского края. "Историческая библиотека". СПБ. 1878, стр. 195; его же. Сборник материалов для истории уфимского дворянства. Уфа. 1879, стр. 25 - 36.

Систематическая крестьянская колонизация шла в Прикамской Башкирии. Одним из древнейших русских поселений была слобода Новоникольская, возникшая в 1591 г. (будущий город Оса). Отсюда русская колонизация распространилась и на Осинский уезд. Переписчики Зюзин и Матвеев под 1621 г. называют ряд русских деревень в Осинском уезде: Семакову, Онаньину, Петухову, Нечкину, Гашкову, Жуланову и Толстую, жители которых "пашни на государя пашут" 19 . Под Уфой селения государственных крестьян стали возникать позднее, чем в Осинском уезде. Вначале здесь были только дворянские земли, на которых работали переведенные из России крепостные, а также земли отставных уфимских стрельцов. В 1635 г. в 12 верстах от Уфы появилось село Красный Яр, а в 1647 г. - Богородское, где жили государственные крестьяне 20 .

На этом этапе колонизации положение русских колонистов на Южном Урале было весьма неустойчивым. Во время башкирских восстаний в XVII в. многие русские поселения были уничтожены (Оса, Бирск, Табынск), а поэтому колонизация Уфимского уезда шла довольно медленно. По данным 1678 г., в Уфе числилось 17 посадских дворов, в Уфимском уезде - 431 двор государственных крестьян, 56 дворов монастырских и церковных крестьян, 195 дворов крепостных крестьян 21 .

Заселение русскими северо-западной части Башкирии (территории, которая впоследствии составила Уфимский, Бирский и Мензелинский уезды Оренбургской губернии) имело большое значение для дальнейшего освоения края и создания первого очага земледелия на Южном Урале.

Второй период крестьянской колонизации охватывает почти целое столетие (середина XVII - 30 - 40-е годы XVIII в.). Это уже время чисто вольной крестьянской колонизации Южного Зауралья - территории нынешней Челябинской и Шадринского района Курганской области (бывшая Исетская провинция). Исетский край составлял Зауральскую Башкирию. После покорения Сибирского царства он вошел в состав Русского государства и зауральские башкиры стали платить ясак царю. В числе первых поселенцев из русских в Исетском крае были также сибирские казаки из отряда Ермака, ставшие потом исетскими казаками. Вначале они селятся при устье р. Исети, потом продвигаются вверх по реке и ее притокам Миясу, Барневке и Тече. Для защиты своих полей и поселений от кочевников казаки строят укрепленные пункты. Сначала были сооружены четыре острога: Красный Бор (1649 г.), Усть- Мияский и Исетский на р. Исети (1650 г.), Колчеданский на р. Колчеданке, притоке Исети (1650 г.) 22 . Через несколько лет создается цепь крепостей по берегам Исети, Миясу и их притокам. Вместе с казачьими острогами появляются и монастыри, также служившие убежищем для русских крестьян при нападении на них соседей-кочевников. Древнейшим из них считается Далматов монастырь (1644 г.), превратившийся в крепость, крупное феодальное хозяйство, административный и хозяйственный центр Исетского края. В XVII в. вотчина Далматовского монастыря имела 70 крестьянских дворов, в которых насчитывались 243 души мужского пола 23 .

Под прикрытием монастырей и острогов началась колонизация Исетского края, который привлекал крестьян своими земельными богатствами, а также тем, что они могли селиться здесь на казенных землях на положении свободных. Крестьяне должны были нести ряд повинностей в пользу государства, среди которых весьма распространенной явилась "государева десятинная пашня". Собранный крестьянами с десятинной пашни хлеб поступал в "государевы житницы" и употреблялся на

19 "Пермская старина". Вып. VIII, стр. 59 - 61, 135 - 141.

20 В. А. Новиков. Очерк колонизации Башкирского края, стр. 21.

22 Ф. М. Стариков. Указ. соч., стр. 16.

23 "Пермская старина". Вып. VIII, стр. 107.

выдачу "хлебного жалованья" служилым людям 24 . Первые крестьянские деревни в Исетском крае возникли вблизи Далматовского монастыря: колонизация местности шла с севера на юг и юго-запад. Из первой переписи вотчин монастыря, проведенной в 1680 г. Л. Поскочиным, видно, что жители, прибывшие в XVII в. в Исетский край, являлись выходцами из Северного поморья, Перми, Вятки, Западного Урала, вотчин Строгановых, Верхнего и Среднего Поволжья. Лишь немногие прибыли из Центральной России 25 . В конце XVII в., по некоторым сведениям, в Южном Зауралье было 900 дворов 26 , по другим - 1417 дворов с 4615 чел. мужского пола (беломестных казаков, крестьян и бобылей) 27 .

По мере заселения Исетского края начал складываться второй центр замледелия на территории Южного Урала. Характерной его чертой было отсутствие помещиков, без которых сельское хозяйство развивалось здесь более быстрыми темпами, чем в Центральной России.

Набеги степных кочевников на русские поселения тормозили крестьянскую колонизацию Южного Урала в XVII и начале XVIII века. Особенно медленно росло число поселенцев в северо-западной части Башкирии. В 1719 г. Уфа с пригородами имела 1 198 дворов 28 .

В XVIII в. на Южном Урале создается целая система военных крепостей, под защитой которых происходит усиленное заселение русскими Южного Урала, и в особенности Южного Зауралья. Начинается третий этап заселения, продолжавшийся с 30-х годов XVIII до начала XIX века. В это время русские крестьяне селятся на территории современной Оренбургской области в связи с деятельностью "Известной", или Оренбургской, экспедиции, созданной И. К. Кирилловым в 1734 году. В 1736 г. Кириллов строит крепости по рекам Сакмаре и Яику, а его помощник А. И. Тевкелев - в Южном Зауралье. Летом и осенью 1736 г. Тевкелев основал четыре крепости в Южном Зауралье: Чебаркульскую, Еткульскую, Челябинскую и Мияскую 29 . При преемнике Кириллова - В. Н. Татищеве была основана Исетская линия крепостей; в 1738 г. создана Исетская провинция 30 , а по другую сторону Урала - Уфимская. Обе провинции находились в зависимости от Оренбургской комиссии, а с образованием в 1774 г. Оренбургской губернии - от ее генерал-губернатора. Всего на Южном Урале в 30 - 40-х годах XVIII в. было основано пять главных линий крепостей, центром которых стал Оренбург. Вместе с постройкой укрепленных линий было создано в 1744 г. Оренбургское казачье войско, в состав которого вошли исетские, самарские и вновь приглашенные украинские казаки. Поселения казаков были расположены на громадном пространстве между реками Волгой и Яиком, Камой и Тобольском. Оренбургских казаков, охранявших крепости Оренбургской губернии, в 1744 г. насчитывалось 4493 31 , а к 1850 г. их число возросло до 162 149 человек 32 .

В результате постройки больших крепостных линий с 30-х годов XVIII в. началась усиленная крестьянская колонизация Южного Урала. Причинами ее были крепостнический гнет, притеснения чиновников, преследования раскольников, эпидемии, стихийные бедствия, падеж скота, неурожаи, быстрое увеличение недоимок в местах, откуда шли переселенцы. Переселение крестьян в период феодализма являлось фактиче-

24 Там же, стр. 47.

25 Там же, стр. 109.

26 ЦГАДА, ф. 214. Книга Сибирского приказа, N 1526, лл. 1 - 44, 84 - 89, 90 - 101, 103 - 104.

27 "Материалы по истории Башкирской АССР". Ч. I. М. -Л. 1936, стр. 95.

28 К. Арсеньев. Статистические очерки России. СПБ. 1848, стр. 75.

29 Государственный архив Челябинской области (ГАЧО), ф. 627, оп. 1, д. 107, л. 21.

30 Там же, ф. 874, оп. 1, д. 12, лл. 15 - 18.

31 Ф. М. Стариков. Указ. соч., стр. 62.

32 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 5, д. 40а, л. 127 об.

ски бегством от крепостного гнета. В XVII в. русскими крестьянами были заселены берега рек Исети, Пышмы, верховья Уфы и Чусовой, нижнее течение Течи и Мияса, частично среднее и верхнее течение Течи, Синары, берега рек Багаряк, Караболка, то есть территория современной Челябинской области. Но вверх по течению Мияса никаких русских поселений, кроме разоренной Чумляцкой слободы, не было. Сюда устремились в середине XVIII в. крестьяне из разных дистриктов Исетской провинции, так как постройка Исетской линии крепостей, Нижне-Уйской дистанции Оренбургской линии открыла широкие возможности для колонизации среднего и верхнего течения р. Мияса, а также междуречья Мияса и Уя.

В середине XVIII в. на этой территории возникают первые деревни, число которых все время растет 33 . Это были поселения государственных крестьян, прибывших из Среднего Урала, Сибири, Центральной России, а также из старых деревень по нижнему Миясу, в первую очередь из Окуневской слободы. В восточной части Южного Зауралья еще в XVII в. обосновалось много государственных крестьян, которые в XVIII в. переместились на юг и юго-восток Южного Зауралья. Кроме Чумляцкой слободы, основанной в 1684 г., в середине XVIII в. образовались слободы: Нижне-Увельская, Верхне- Увельская, Кундравинская, Бродокалмакская, Челябинская (к концу XVIII в. Долгодеревенская волость), Карагельская, Алабужская. Характерно, что новые слободы и деревни заселились стихийно, а в списках слобод и деревень обычно значилось: "поставлена сама собой" 34 . Наряду с возникновением новых слобод и деревень расширялись и старые. Одновременно происходило слияние малых деревень с большими 35 . К концу XVIII в. местное крестьянское население относительно устоялось и закрепилось в административном отношении, хотя крестьянская колонизация еще не завершилась. Новые слободы возникли здесь на казенной земле.

В конце XVIII и начале XIX в. государственными крестьянами начали заселяться северо-западные окраины Троицкого уезда и самая восточная часть Уфимского уезда (по современному административному делению это самая восточная часть Башкирии). Новые крестьянские слободы возникли здесь не на казенной, а на башкирской земле. Главную массу переселенцев представляли государственные крестьяне Кунгурского и Красноуфимского уездов Пермской губернии. Они основали слободы - центры волостей Ярославской, Сесиязской, Емашинской, Дуванской, Айлинской, Белокатайской, Тестубинской.

С усилением крестьянской колонизации Южного Зауралья с 30-х годов XVIII в. начинается колонизация юго-западной части Оренбургской губернии. В 1732 г. "а северо-восток от пригорода Самары - Алексеевска возводится "Новая Закамская линия" укреплений до Кичуйского фельдшанца, состоявшая из крепостей Кинели, Красноярской, Черемшанской и др. Под их прикрытием свободные поселенцы и помещичьи крестьяне заселяют уезды Бузулукский, Бугурусланский и Бугульминский. Переселение происходило сюда в основном из внутренних губерний России - Рязанской, Пензенской, Нижегородской, Симбирской, Казанской 36 . Правда, до конца XVIII в. колонизация этих мест шла еще слабо, лишь с конца XVIII в. она усиливается. После создания Оренбургской губернии в 1774 г. начинается колонизация Оренбургского уезда. Но по

33 Подробно о колонизации среднего и верхнего течения Мияса см. статьи: Г. А. Турбин. К истории русских крестьянских переселений на Южный Урал в XVII и первой половине XVIII в., стр. 29 - 35; И. В. Дегтярев. Указ. соч., стр. 13 - 24.

34 ЦГАДА, ф. 612, оп. 1, д. 121, л. 376.

35 Там же, дд. 121 и 264.

36 Государственный архив Оренбургской области (ГАОО), ф. 98, оп. 2, дд. 16, 17, 23, 34, 44, 63, 66, 72, 75.

сравнению с заселением Бузулукского, Бугурусланского и Бугульминского уездов она была еще незначительной. Только с 30-х годов XIX в. Оренбургский уезд быстро заселяется. В конце XVIII в. число крестьян, прибывших сюда из других губерний, намного превышает число выходцев из местных округов Оренбургской губернии. Наряду с русскими крестьянами в Оренбургскую губернию переселяется много ясашных, удельных, государственных крестьян нерусского происхождения (мишари, мордва, чуваши, татары) 37 .

К началу XIX в. всего в губернии насчитывалось 708 420 душ обоего пола 38 , из них крестьян, главным образом русских, 241 634 души, то есть 63% от всего мужского населения 39 . По данным П. И. Рычкова, еще в начале 60-х годов XVIII в. русское население в Оренбургской губернии преобладало над местным 40 . Южный Урал к началу XIX в. превратился в русский край.

В XVIII в. здесь, особенно в Южном Зауралье, усиленно развиваются промышленность, земледелие, ремесла. В отчете Мехонского воеводства (1761 г.) говорилось, что, "кроме земледелия, имеются промыслы: кожевенный, овчинный, плотничий, портняжный, мельничный, шерстобитный, а для рыбной ловли ходят на оброчные места" 41 . В результате заселения юго- западной части края был создан третий очаг земледелия на Южном Урале (уезды Бузулукский, Бугурусланский, Бугульминский и Оренбургский). Благодаря постройке городов Оренбурга и Троицка значительный размах получила торговля с Казахстаном и среднеазиатскими ханствами.

Новым и совершенно неизученным этапом крестьянской колонизации Южного Урала является первая половина XIX века. В это время она шла более быстрыми темпами, чем в предыдущие столетия. Сюда устремились сотни семей однодворцев и государственных крестьян из густонаселенных русских губерний: Рязанской, Тамбовской, Воронежской, Курской и других. Переселение шло волнами. Первая - охватывала время с 1800 по 1816 г., вторая - с 1816 по 1834 г., третья - с 1835 по 1850 год. Наиболее сильные наплывы колонистов наблюдались в 1807, 1809, 1812- 1816, 1824 - 1825, 1828 - 1834 и 1840 годах. Главной причиной перемещения сюда крестьян из внутренних губерний России являлось малоземелье, почти во всех заявлениях крестьян о переселении в Оренбургскую губернию указывается на недостаток земли. Так, в заявлении 296 однодворцев села Калиновки, Павловского уезда, Воронежской губернии, поданном оренбургскому губернатору в апреле 1824 г. о поселении их в Полтавском редуте Оренбургского уезда, указывалось, что они "претерпевают крайний недостаток в пахотной земле и лугах" 42 . То же самое говорилось и в прошении 400 казенных курских крестьян, адресованном оренбургскому военному губернатору 7 апреля 1827 года 43 . Кроме того, многие из переселенцев имели недоимки и не желали нести рекрутчину.

Переселение происходило стихийно; однако следует отметить, что в отличие от предшествовавших периодов правительство пыталось помочь переселенцам, предоставив им ряд льгот и пособий. Еще в конце XVIII в.,

37 Там же, д. 16, лл. 7 - 196.

38 ЦГИА СССР, ф. 1374, оп. 1, д. 2392, лл. 2 - 3об.

39 ЦГИА СССР, ф. 571, оп. 9, д. 1, л. 72; д. 8; К. Ф. Герман. Статистические исследования относительно Российской империи. Ч. I. О народонаселении. СПБ. 1819, стр. 187 - 191; В. Э. Ден. Население России по V ревизии. Тт. I-II. М. 1902, стр. 232 - 319; В. М. Кабузан. Изменения в размещении населения России в XVIII - первой половине XIX в. М. 1971, стр. 54, 111.

40 П. И. Рычков. Топография Оренбургской губернии, стр. 49, 65, 73, 82, 129, 132, 134.

41 ЦГАДА, ф. 612, оп. 1, д. 121, л. 46.

42 ГАОО, ф. 6, оп. 4, д. 8563, л. 51,

43 Там же, д. 9163, л. 3.

11 ноября 1797 г., был издан царский указ Сенату, согласно которому переселенцам предоставлялось небольшое пособие, а в местах водворения - временная льгота в отношении уплаты подати и отбывания рекрутской повинности 44 . В XIX в. правительство идет еще дальше. 3 июня 1805 г. были утверждены первые правила о переселении казенных крестьян "из внутренних в полуденные губернии" 45 , а 12 сентября 1808 г. по указу Сената "о постановлении правил к лучшему устройству переселяемых казенных крестьян из одной губернии в другую" 46 эти правила стали общими для всех государственных крестьян, переселявшихся из одной губернии в другую. К правилам 1805 и 1808 гг. издавались многочисленные добавления и разъяснения Сената, министерств финансов и внутренних дел. 31 января 1831 г. были утверждены положения Комитета министров о переселении 47 , которые уточняли все предшествующие законы и циркуляры по данному вопросу. На основании их казенные палаты должны были заблаговременно выделять переселенцам участки земли по 15 дес. на ревизскую душу, обмежевывать эти участки и наносить их на планы. На обстройку переселенцам выдавалось пособие в размере от 50 до 100 руб., в зависимости от наличия лесоматериалов; предоставлялось право на пути к новым местам получать на остановках квартиры, пользоваться пастбищами и бесплатной медицинской помощью. Подтверждались прежние установления о трехлетней льготе по уплате податей и несению рекрутской и других повинностей.

Однако, несмотря на желание заселить далекий край, царское правительство боялось массовой стихийной крестьянской колонизации, так как она нередко заканчивалась захватом помещичьих и казачьих земель, а иногда приводила к "бунту" из-за нераспорядительности и противодействия отдельных представителей местной власти. Опасаясь волнений, оно было вынуждено в моменты наиболее мощной волны крестьянской колонизации прибегать к запретам или ограничениям переселений на Южный Урал 48 . Но и после этого самовольные переселения продолжались. Население края быстро увеличивалось. По Оренбургской губернии это особенно заметно в период первой волны переселений, что явствует из сравнения результатов трех ревизий - 1795, 1811, 1815 годов. Если по 5-й ревизии 1795 г. в Оренбургском крае насчитывалось 380282 души мужского пола (с преобладанием русского населения), то по 6-й ревизии 1811 г. - 512138 душ мужского пола, а по 7-й ревизии 1815 г. - 641 794 49 . Значит, между 5-й и 6-й ревизиями за 16 лет прибыло 131 856 душ мужского пола, что составляет 34,7% прироста населения, со среднегодовым приростом в 1,9%. Между 6-й и 7-й ревизиями за 4 года приращение составило 129656 душ мужского пола, или 25,3% всего прироста, со среднегодовым в 5,8% 50 .

Вторая волна крестьянских переселений шла главным образом из черноземных губерний. В ЦГИА СССР имеется более 1,5 тыс. дел, в которых содержатся материалы о перемещении больших групп государственных крестьян Воронежской, Пензенской, Курской, Тамбовской, Рязанской, Орловской и других губерний в Оренбургский край 51 . Самые крупные из них начались с 1825 г. и продолжались до 1834 г., что было отмечено и оренбургским вице-губернатором, который писал в своем от-

44 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 1, д. 66, л. 1.

45 Там же, д. 116, лл. 1, 2, 3.

46 Там же, д. 96, лл. 1 - 21.

47 Там же, ф. 379, оп. 1, д. 1174, лл. 19, 19 об.

48 Там же, лл. 4, 5, 82, 83, 103, 259, 264, 271.

49 ЦГАДА, ф. Гос. архив, разр. XIX, д. 291, лл. 19, 28; ф. 248, оп. 58, д. 1288/4859, л. 333; ф. 571, оп. 9, д. 14, 18, 32, 2592; В. М. Кабузан. Указ. соч., стр. 54.

50 В. М. Кабузан. Указ. соч., стр. 54.

51 ЦГИА СССР, ф. 379, оп. 1, дд. 469 - 1556; ф. 1285, оп. 1, дд. 27 - 564.

чете в 1832 г., что "с 1825 года переселение в Оренбургскую губернию сделалось гораздо ощутительнее" 52 .

Переселившиеся крестьяне не сразу получали землю. Им приходилось долго добиваться этого, вести борьбу за землю. Особенно упорно отстаивали свои интересы курские государственные крестьяне. В 1827 г. - начале 1828 г. три группы их прибыли в Оренбургский край. Крестьяне первой группы, в которой насчитывалось 398 душ мужского пола, долго бродили по Оренбургской губернии, так как местные власти не отвели для них землю. Часть крестьян возвратилась в Курскую губернию, некоторые уехали в Саратовскую, третьи получили землю в Оренбургском уезде, у деревни Юзевой на р. Кази.

Вторая группа крестьян, в которой было 175 душ мужского пола, после долгих странствий по Тобольской губернии прибыла в Оренбургский край и поселилась в начале 1826 г. на землях, "изобилующих на обширном своем пространстве весьма хорошими угодьями" 53 . Земли эти принадлежали члену Государственного совета адмиралу Н. С. Мордвинову и находились у сельца Кабановского, Агафьино-Троицкого уезда. Переселенцы начали строить дома и шалаши на мордвиновской земле, рубить лес для своего домашнего обзаведения. Местные власти потребовали их выселения. Несмотря на это, курские крестьяне-однодворцы оставались на прежнем месте в 1829 и 1830 годах. В 1831 г. Троицкий земский суд решил выселить их с земли, но приговор его не был выполнен. Дело принимало характер "бунта". Разбором его занялось министерство финансов. На основании его решений Оренбургское губернское правление постановило 5 ноября 1831 г.: "1. Оставить на земле Мордвинова тех переселенцев, которые выстроили себе дома, и с той землей, которую они засеяли. Остальную часть земли предоставить им в других местах, исходя из 15- десятинной пропорции на переселенца. 2) Отметить в печати беспорядочные действия Троицкого земского суда и Троицкой полиции с указанием, что в подобных случаях работники их будут подвергнуты наказаниям по всей строгости законов" 54 . Третья группа курских крестьян, состоявшая из 426 однодворцев мужского пола, была причислена в начале 1828 г. к Оренбургскому уезду для поселения на свободной казенной земле, лежавшей близ Полтавского редута. Но, прибыв сюда, они нашли эту землю заселенной другими переселенцами. В июле 1828 г. от этой группы курских крестьян в Оренбургскую казенную палату поступила просьба поселить их "за речкой Уралом, на порожней казенной земле при речке Никополке, близ селения Красный Холм" 55 . Оренбургская казенная палата в 1831 г. удовлетворила эту просьбу.

Немало хлопот доставили оренбургским властям и воронежские однодворцы- переселенцы. В июне 1828 г. они (в количестве 33 душ мужского пола) подали прошение в Оренбургскую казенную палату о переселении их в Оренбургский уезд на земли при речке Камыш-Самаре. Тогда же другая группа воронежских однодворцев в составе 43 душ мужского пола просилась на поселение близ Пречистенской крепости и при селении Красный Холм. Пока Оренбургская казенная палата наводила справки, свободна ли земля в той местности, о которой писали однодворцы, воронежские крестьяне самовольно поселились в деревне Алексеевка при речке Камыш-Самаре, построили там землянки и стали сеять хлеб 56 . Некоторые из них даже захватили дачи казацкой крепости Татищевой. В 1830 г. обнаружилось, что однодворцы живут на казачьих

52 Там же, ф. 379, оп. 1, д. 1174, л. 37об.

53 ГАОО, ф. 6, оп. 4, д. 9868, лл. 8, 12.

54 Там же, лл. 68 - 70.

55 Там же, д. 9375, л. 4.

66 Там же, ф. 6, оп. 4, д. 9360, л. 7.

землях. Казаки потребовали их выселения. Однодворцы продолжали, однако, занимать казачьи земли. Тогда казаки стали нападать на них и силой отбирать урожай. В ноябре 1837 г. однодворцы подали прошение оренбургскому генерал- губернатору В. А. Перовскому, в котором просили защиты от казаков 57 . Между канцелярией Перовского и казачьим управлением существовали разногласия. В. А. Перовский, заинтересованный в увеличении населения Оренбургского края, не прочь был пойти на уступки крестьянам за счет казаков, казачье же управление настаивало на выполнении тех положений, которые существовали в отношении казаков издавна. В конце концов канцелярия оренбургского генерал-губернатора согласилась оставить крестьян- переселенцев в черте казачьих земель и предоставить им там 15-десятинные наделы из захваченных земель 58 . Были и другие случаи, когда оренбургский генерал-губернатор разрешал переселенцам занимать казачьи земли 59 .

Несмотря на осложнения при устройстве крестьян, переселение в Оренбургскую губернию в конце 20-х - начале 30-х годов XIX в. шло усиленными темпами. Массы государственных крестьян, главным образом однодворцев, переселялись на Южный Урал не только из Курской и Воронежской, но также из Тамбовской, Орловской и других губерний. Летом 1827 г. из Курской губернии прибыли 833 души мужского пола 60 , из Воронежской - 615, из Рязанской - 429 61 . В 1828 - 1829 гг. переселенцев стало еще больше 62 . Приток крестьян в Оренбургский край еще более усилился после царского указа от 17 марта 1832 г., который разрешал государственным крестьянам селиться в Оренбургской губернии на казачьем положении с отправлением на линейную службу 63 . Пользуясь этим указом, свободные и даже крепостные крестьяне черноземных губерний оставляли насиженные места и переселялись в Оренбургскую губернию. Но лишь небольшой процент их попал в казаки, большинство же осталось на свободном крестьянском положении (крестьяне не желали идти в казаки). 10 апреля 1832 г. последовал новый указ, который еще более ускорил переселение крестьян в Оренбургскую губернию. Согласно этому указу разрешалась продажа башкирских земель (запрещенная указом 1818 года). В нем говорилось, что при продаже этих земель следует "довольствоваться согласием двух третей общества, несмотря на нежелание третьей". Чтобы "разрешение сей продажи не могло обратиться во вред башкирам, то постановить, чтобы в каждой волости оставалось от 20 до 60 десятин, по усмотрению главного местного начальства, на душу такой земли, которую общество не имело бы права продавать" 64 .

По сведениям В. А. Перовского, за три года (1830 - 1833 гг.) в Оренбургскую губернию переселилось более 40 тыс. государственных крестьян. В письме от 7 августа 1833 г. министру финансов Е. Ф. Канкрину В. А. Перовский сообщал: "К сим нисколько не преувеличенным истинам остается присовокупить, что в последние три года прибыло сюда известных казенной палате более сорока тысяч душ, не считая жен и детей, число безгласно зашедших также немаловажно, судя по некоторой части уже обнаруженных; из сего значительного числа малая только часть водворена и бесспорно, прочие допущены к временному водворению, или как захватившие чужие земли подлежат к своду, некоторые размещены на квартирах, а иные кочуют в балаганах" 65 . В донесении оренбургского

57 Там же, л. 28.

58 Там же, л. 36.

59 Там же, д. 9242, лл. 1 - 26; д. 9333, лл. 1 - 15.

60 ЦГИА СССР, ф. 1285, оп. 1, д. 218, лл. 1 - 11.

61 Там же, д. 195, лл. 1 - 7.

62 Там же, д. 243, лл. 1 - 7; д. 244, лл. 1 - 8; д. 246, лл. 1 - 5; д. 279, лл. 1 - 22; д. 330, лл. 1 - 24.

63 ГАОО, ф. 6, оп. 5, д. 10296, л. 35.

64 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 4, д. 146, лл. 61, 63об.

65 Там же, ф. 379, оп. 1, д. 1174, л. 223.

вице-губернатора 20 июля 1832 г. тому же Канкрину отмечалось, что значительную долю переселившихся государственных крестьян составляли самовольные переселенцы: "Сейчас таких самовольных переселенцев до 20 тысяч душ" 66 . Характерно, что все они были страшно бедны. Острая нужда гнала их на Южный Урал. В секретном письме саратовского вице- губернатора от 28 августа 1832 г. министру финансов Канкрину говорилось о тяжелом положении самовольных переселенцев, в частности из Курской губернии. Вице-губернатор писал: "Люди сии остановились с обозом своим от г. Саратова в 9 верстах за мужским монастырем, от усталости их лошадей. Отстали от партии... От бедности своей испрашивают подаяние" 67 . По указанию саратовского вице-губернатора 23 августа 1832 г. была произведена опись имущества переселенцев, после чего вице-губернатор сообщал министру финансов, что "разительная бедность есть отличительная черта переселенцев. Ни строения, ни домоводства, ни скота, ни даже порядочной одежды не имеют" 68 .

Массовый наплыв переселенцев, да еще самовольных, обеспокоил царское правительство. 25 сентября 1832 г. последовал циркуляр статс-секретаря министерства внутренних дел Д. Н. Блудова о запрещении самовольных переселений 69 , а в июле 1833 г. министерство финансов решило вообще приостановить переселения в Оренбургскую губернию до 1835 года 70 . В дальнейшем постановлениями Комитета министров от 20 февраля и 6 марта 1834 г. срок этот был продлен до 1 января 1836 года 71 . Причины такого шага изложены в письме В. А. Перовского от 7 августа 1833 г.: "Частию от недостатка удобных к поселению мест, а наиболее по своеволию переселенцев, происходит здесь непозволительное неуважение к праву собственности... бывали такие примеры, что переселенцы не оказывали уважения ни к какой власти и продолжали упорствовать, вопреки распоряжению вашего сиятельства, как случилось сие с курскими переселенцами, водворившимися на землях адмирала Мордвинова, с коих сведены уже силою, и как происходит еще ныне по предмету свода крестьян, поселившихся в деревне Кирсановской на дачах казаков Тоцкой станицы... отыскав своих земляков, давно уже зашедших, водворяются с ними без всякого ведома земской полиции..." 72 . "Вследствие того, что крестьян высылают на новые места, а также голодовок среди поселенцев поднимается ропот" 73 . Оренбургский генерал- губернатор предлагал министру финансов приостановить переселение до тех пор, "пока среди переселенцев не будет наведен порядок" 74 . Таким образом, именно страх перед крестьянскими волнениями заставил правительство запретить переселения в Оренбургскую губернию.

Но несмотря на это, самовольные переселения государственных крестьян в этот край не прекратились. Местные власти обычно не торопились выделять переселенцам земельные участки. Крестьяне без спроса селились на избранных ими землях и вынуждали Оренбургскую казенную палату утверждать их местожительство. Правительство было не в силах задержать массовую крестьянскую колонизацию края. Перовский писал Канкрину 3 января 1834 г.: "Несмотря на принятые меры, изданные правила и подтверждения, переселения продолжались до сих пор и с тем же беспорядком, и крестьяне, оставляя прежние места жительства,

66 Там же, л. 1об.

67 Там же, д. 1171, л. 21об.

68 Там же, л. 17.

69 Там же, д. 1174, л. 103.

70 Там же, лл. 259, 264.

71 Там же, лл. 271, 271об.

72 Там же, лл. 221 - 224; ГАОО, ф. 6, оп. 5, д. 10643, лл. 1 - 3.

73 ГАОО, ф. 6, оп. 5, д. 10643, л. 3.

74 Там же, л. 43.

не испросив увольнения, прибывали в Оренбургскую губернию и захватывали самовольно несвободные земли" 75 .

В результате второй волны крестьянских переселений население в Оренбургском крае увеличилось на 235 529 ревизских душ. Если ЕЮ 7-й ревизии 1815 г. было 641 794 души мужского пола 76 , то по 8-й ревизии 1833 г. уже 877323 77 . Рост населения за эти годы составил 36,7%, среднегодовой прирост равнялся 1,7%. В целом население Оренбургской губернии (русское и нерусское), по отчету гражданского губернатора в 1834 г., насчитывало 1542011 душ обоего пола 78 .

С 1835 г. началась третья волна самовольного переселения крестьян в Оренбургскую губернию, продолжавшаяся до середины XIX века. Почин сделали пензенские крестьяне. В марте 1835 г. они (в количестве 140 душ мужского пола) самовольно перебрались в Бугурусланский уезд и осели не на казенной земле, а на даче богача Урустумакова. По решению Оренбургской казенной палаты крестьянам было запрещено селиться на даче Урустумакова. Но они ответили, что "непременно станут продолжать обзаведение". При этом особенно кричали 7 человек из толпы, что "они земский суд и его постановления не хотят знать. Имение Урустумакова с жителями, план и межевую книгу действительными не почитают" 79 . Эти люди были взяты под стражу и отданы под суд. Для усмирения пензенских переселенцев в апреле 1835 г. была послана солдатская команда из 15 человек 80 . В течение трех лет (1835 - 1838 гг.) разбирался вопрос в Оренбургской казенной палате о самовольном переселении еще 165 пензенских крестьян, но решения по этому вопросу найти не удалось.

В это время оренбургскому генерал-губернатору В. А. Перовскому поступило огромное количество заявлений от разночинцев различных губерний с просьбой о переселении их в Оренбургский край на казачьем положении 81 . Толчком послужил указ 1835 г., который разрешал разночинцам проживать в крепостях в том случае, если предки их были казаками. Число разночинцев, подавшихся в казаки, достигло 6 тыс. человек 82 . Русское население края увеличивалось также стараниями местных чиновников, которые обзаводились землями и крепостными, и военных, получавших пожалования за свою службу от правительства. Такие пожалования были известны и в XVIII в, во в XIX в. они приобрели особенно широкий размах 83 . Бывали случаи, когда на жалованных императором землях уже расположились казенные или удельные крестьяне, и местным властям приходилось разбирать тяжбы между новыми владельцами этих земель и крестьянами-поселенцами 84 . В 1836 - 1837 гг. в степных и малолюдных местах были созданы новые селения за счет пожалований 85 . Причем некоторые из них возникли на башкирских землях, отрезанных в пользу чиновников и военных 86 .

Как и в предыдущие годы, переселение в Оренбургский край шло главным образом из центральных черноземных губерний, но оно было более организованным, чем в 20 - начале 30-х годов; почти всем переселенцам, имевшим пропускной вид, выдавалась определенная денежная ссуда 87 . Однако местные власти не полностью выполняли условия, на

75 ЦГИА СССР, ф. 379, оп. 1, д. 1174, л. 257 об.

76 Там же, ф. 571, оп. 9, дд. 18, 32, 2592; В. М. Кабузан. Указ. соч., стр. 55.

77 ЦГИА СССР, ф. 571, оп. 9, д. 49; В. М. Кабуаан. Указ. соч., стр. 56.

78 ЦГИА СССР, ф. 1263, оп. 1, д. 991, л. 71.

79 ГАОО, ф. 6, оп. 5, д. 10643, л. 43.

80 Там же, лл. 1,2.

81 Там же, д. 11178, лл. 1 - 47.

82 Там же, д. 10296, лл. 1 - 94.

83 Там же, ф. 18, оп. 2, дд. 4, 5, 9, 11, 14, 15, 16, 20, 22.

84 Там же, д. 4, лл. 1 - 604; д. 5, л. 174; д. 9, л. 95.

85 ЦГИА СССР, ф. 379, оп. 1, дд. 1223, 1224, 1225, 1226, 1228.

86 Там же, ф. 383, оп. 1, д. 147.

87 ГАОО, ф. 18, оп. 2, д. 56, лл. 17, 18.

основе которых должно было идти перемещение крестьян в Оренбургскую губернию. Так, калужские переселенцы жаловались управляющему Оренбургской палаты государственных имуществ, что им нужно было получить ссуду на каждый двор по 55 рублей, а они получили только по 20 рублей 88 . Подобные жалобы поступали и от переселенцев других губерний.

В результате третьей волны крестьянских переселений население Оренбургского края значительно увеличилось. Если в начале XIX в. (1800 г.) в Оренбургской губернии насчитывалось 708420 душ обоего пола, русских и нерусских 89 , то в 1850 г. - 2130037 душ обоего пола 90 , из них русских - 1098737 91 . Все исследователи признают, что рост населения в Оренбургской губернии происходил в основном за счет переселений 92 . Вместе с прежним русским крестьянским населением в середине XIX в. в этом крае уже насчитывалось крестьян более 1 млн. (в том числе заводских), а горожан - всего 58273 человека 93 . К середине XIX в. процесс заселения Южного Урала русскими крестьянами в основном завершился. Здесь образовался значительный и устойчивый слой русского сельского населения. Правда, неосвоенных земель оставалось еще много и крестьянская колонизация продолжалась частично и во второй половине прошлого столетия.

Русская крестьянская колонизация первой половины XIX в. благотворно отразилась на развитии производительных сил Южного Урала. Здесь было освоено значительное количество пахотных земель, развились земледелие, скотоводство, промыслы и промышленность. Из 4087257 дес. пахотной земли 94 переселенцами было освоено 2 140326 десятин. Под сенокосами было занято 4018219 дес., под леса и выгоны государственным крестьянам отводилось 3063038 дес., помещичьим крестьянам - 1709477 дес., во владении башкир осталось 6192181 десятина 95 . Необжитый в земледельческом отношении край превратился в крупный очаг земледелия. Главную часть сельского населения Оренбургской губернии составляли государственные крестьяне. По данным 1850 г., их было 814437 человек. По своему экономическому положению они представляли собой весьма неоднородную массу. Помещичьих земель, которые обрабатывались крепостными, было не так много. В 1850 г. крепостных числилось 223 139 человек 96 . Среди 45 губерний европейской России, в которых имелись крепостные крестьяне, Оренбургская губерния занимала 36-е место 97 .

Относительно свободное положение государственных крестьян способствовало развитию в их среде капиталистических отношений. В. И. Ленин неоднократно подчеркивал, что "именно на наших окраинах, где крепостное право либо вовсе не было известно, либо было всего слабее, где крестьяне всего менее страдают от малоземелья, отработков, тяжести податей, там всего больше развился капитализм в земледелии" 98 . В первой половине XIX в. капиталистические отношения среди

88 Там же, д. 57, л. 196.

89 ЦГИА СССР, ф. 1374, оп. 3, д. 2392, лл. 2 - 3об.

90 Там же, ф. 1281, оп. 5, д. 40а, л. 164.

91 В. М. Черемшанский. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношении. Уфа. 1859, стр. 118, 202; ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 5, д. 40а.

92 Я. Ханыков. Географическое обозрение Оренбургского края. "Материалы для статистики Российской империи". Отд. II. СПБ. 1859, стр. 113; В. К. Яцунский. Изменения в размещении населения европейской России в 1724 - 1916 гг. "История СССР", 1957, N 1, стр. 208.

93 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 5, д. 40а, лл. 71 - 72об.

94 Там же, ф. 1409, оп. 1, д. 12634, л. 4.

95 Там же, ф. 1281, оп. 5, д. 40а, л. 73.

96 Там же, лл. 71 - 72об.

97 В. М. Черемшанский. Указ. соч., стр. 267.

98 В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 628.

государственных крестьян Оренбургского края лишь начали зарождаться, но уже участились случаи, с одной стороны, покупки земли зажиточными крестьянами, взятия земли в оброчное содержание, а с другой - аренды государственных и частнокрестьянских земель малоземельными крестьянами и найма их на работу к зажиточным. Некоторые зажиточные крестьяне имели запашку в 100 и более десятин, привлекая для их обработки наемных рабочих 99 . Несмотря на обнищание некоторой части переселенцев, основная масса государственных крестьян Оренбургской губернии жила безбедно. Наличие плодородных земель, большие земельные наделы, полученные на новых местах (15 дес. на ревизскую душу), служили той базой, которая обеспечивала им сносное существование. В Оренбургской губернии ежегодно оставалось до 8703479 четвертей хлеба 100 , который поставлялся не только на внутренний, но и на внешний рынок. Хлеб вывозился в Казахстан, на Северный и Средний Урал, а также в некоторые районы Сибири. Наличие обширных пастбищ и лугов способствовало быстрому развитию животноводства. Согласно "Ведомости о числе разного скота за 1850 год" в Оренбургской губернии было 5 634 462 голов крупного и мелкого скота 101 . На каждую квадратную версту в Оренбургской губернии приходилось 16 штук домашних животных 102 .

На Южном Урале работали железоделательные, медеплавильные, мыловаренные, свечные, салотопенные, клейные, маслобойные, воскобойные, кожевенные, винокуренные, селитряные и другие заводы (всего 307) 103 , на которых также применялся главным образом труд крестьян. Все ремесла и промыслы были крестьянскими. Быстро развивавшаяся торговля была основана на крестьянском сырье и крестьянских изделиях.

Социально-экономические последствия крестьянской колонизации Южного Урала в период феодализма особенно сказались во второй половине XIX века. Государственные крестьяне, переселившиеся на Южный Урал до реформы 1861 г., стали старожилами и захватили в свои руки лучшие земельные и водные участки. Большинство же вновь прибывших (уже после реформы 1861 г.) оказалось в иных условиях. Так как лучшие земли были уже заняты, им приходилось довольствоваться посредственными участками; часть новых переселенцев не имела возможности даже обработать полученные земли и была вынуждена арендовать землю у бывших государственных крестьян (старожилов). Многие из переселенцев-арендаторов превратились в батраков, обрабатывавших за определенную плату земли бывших государственных крестьян 104 . Все это вместе взятое (наличие крупных плодородных участков у старожилов, разорение вновь прибывших поселенцев) способствовало быстрому развитию капитализма в сельском хозяйстве Оренбургской губернии. Особенно интенсивно этот процесс происходил в 90-е годы XIX и в начале XX века.

Развитие капитализма в сельском хозяйстве Оренбургской губернии выразилось в появлении крупных земельных собственников из крестьян ("чумазых лендлордов"), усиленном применении машин в крупных хозяйствах, росте торгового земледелия, использовании вольнонаемного труда, разложении крестьянства 105 . Об этом свидетельствуют даты приобретения крестьянами больших участков земли. В марте 1898 г. кресть-

99 В. М. Черемшанский. Указ соч., стр. 276 - 277,

100 ЦГИА СССР, ф. 1409, оп. 1, д. 12634, л. 6.

101 Там же, ф. 1281, оп. 5, д. 40а, л. 152.

102 В. М. Черемшанский. Указ. соч., стр. 346.

103 ЦГИА СССР, ф. 1281, оп. 5, д. 40а, л. 151.

104 К. Е. Сувчинский. Переселенцы в Оренбургской губернии. Оренбург. 1889. Ведомости, NN 1, 2.

105 ГАОО, ф. 13, оп. 12, д. 8; оп. 16, д. 12; оп. 17, д. 17.

янин А. И. Наумов с помощью Крестьянского банка купил у Мелыева за 5000 руб. участок в 540 дес. в Челябинском уезде, Качердыкской волости 106 . В сентябре 1898 г. крестьянин А. Ф. Копан приобрел у Скрипниковых в вечное владение участок земли в 498 дес. за 5 100 руб., находившийся рядом с поселком Каракульским, Ключевской станицы, Троицкого уезда 107 . Крестьянин Я. Т. Заворотный купил у коллежского асессора И. В. Авдеева в Троицком уезде, близ села Мордвиновки, 371,5 дес. за 5000 руб. с помощью Донского банка 108 . В сентябре 1901 г. крестьянин В. В. Резник приобрел у вдовы зауряд-хорунжего А. А. Беспаловой 172 дес. земли в даче Звериноголовской станицы, Челябинского уезда, по реке Алабуге 109 . Покупка земли производилась через Оренбургское отделение Крестьянского поземельного банка, предоставившего ссуду В. В. Резнику в сумме 4 000 рублей.

В Оренбургской губернии усиленно применялись машины, о чем говорит организация сельскохозяйственных товариществ из зажиточных крестьян для покупки машин, а также случаи приобретения машин кулаками и применения их в своем хозяйстве 110 . Торговое земледелие в Оренбургской губернии стало быстро развиваться после открытия Оренбургско-Самарской железной дороги (1877 г.).

Оренбург стал одним из главных районов торгового зернового хозяйства. За пять лет, с 1877 по 1881 г., было вывезено из Оренбургской губернии свыше 40 млн. пудов хлеба, из которых 32,4 млн. пудов, или 75%, приходилось на пшеницу 111 . Значительная часть зерна направлялась на заводы Приуралья и в башкирские волости, но главная масса шла на экспорт (через Казань, Петербург, Ригу, Москву).

После реформы 1861 г. разложение крестьянства Оренбургской губернии усилилось. Многие крестьяне, имевшие земельные наделы, не могли их обработать и шли в кабалу к старожилам-кулакам. Переселенец П. Кемуков 8 июня 1898 г. писал чиновнику по переселенческим делам: "Вы говорите обождать, а я ждать не хочу, жду год, а другие уже два. Посмотрите и увидите, что мы проданы чиновникам... старожилы отдали чиновнику 700 рублей за участок для того, чтобы мы работали на нем и получали нищенскую оплату... много горя хлебнули мы... А то сегодня - жди, завтра - подожди, а мне и сегодня даже есть нечего" 112 .

Главным же проявлением развития капитализма в сельском хозяйстве Южного Урала явилось широкое применение наемного труда. По переписи 1897 г., количество земледельческих рабочих в Оренбургской области определялось в 32731 человека. Из них в земледелии было занято 27748 человек, животноводстве -1 743, лесоводстве -3113, на прочих сельскохозяйственных промыслах - 87, в рыболовстве и охоте - 40 113 .

В результате крестьянской колонизации в Оренбургской губернии еще в дореформенный период образовалось значительное количество свободных "крепких" хозяйств, наличие которых способствовало развитию капитализма в сельском хозяйстве по "американскому пути". После реформы 1861 г. из числа бывших государственных крестьян возникает класс сельских капиталистов. К концу XIX в. Оренбургская губерния превращается в один из крупнейших очагов развития аграрного капитализма в России.

106 Там же, ф. 13, оп. 12, д. 8, л. 10.

107 Там же, л. 9.

108 Там же, л. 23.

109 Там же, оп. 16, д. 12, лл. 1 - 32.

110 Там же.

111 "Справочная книжка по Оренбургской губернии на 1884 г.". Оренбург. 1884, стр. 105.

112 ГАЧО, ф. 66, оп. 1, д. 6, л. 249.

113 "Первая всеобщая перепись 1897 г.". Вып. XXVIII. Оренбургская губерния. Б/м. 1904.

Глубокие социально-экономические изменения русская крестьянская колонизация принесла и коренному населению Южного Урала, главным образом башкирам и калмыкам. У башкир Осинской и Казанской дорог уже в XVIII в. земледелие стало основным занятием. Заметных успехов в развитии земледелия добились также башкиры Ногайской и Сибирской дорог, особенно те, которые жили по рекам Катаву и Юрюзани. Они выращивали столько хлеба, что могли поставлять его в соседние дороги 114 . Земледелие способствовало массовому оседанию кочевников-башкир, росту их материальной обеспеченности, что сказалось на естественном приросте населения. Так, по 4-й ревизии (1782 г.) башкир насчитывалось в крае 71448, по 5-й (1795 г.) - 106000, по 8-й (1833 г.) - 180000, а по 9-й (1850 г.) уже 220088 человек 115 . Это весьма показательно, если учесть, что до вхождения в состав Русского государства башкиры, "будучи еще малолюдными, в крайнем убожестве жили" 116 .

Земледелие успешно развивалось и у калмыков. В 1738 г. была создана крепость Ставропольская, которая стала отдельной военной калмыцкой колонией, состоявшей на службе у русского правительства 117 . Но не военная служба, а земледелие и ремесла, развивавшиеся под влиянием русских крестьян, давали калмыкам средства к жизни. На особые участки, созданные в новых русских слободах, из калмыцких улусов посылалось по нескольку человек с лошадьми для того, чтобы там под руководством русских крестьян пахать землю, сеять и убирать хлеб 118 . Весь урожай, полученный на таких участках, делился на две части: одна откладывалась на семена для будущего посева, а другая раздавалась в те улусы, из которых присылались работники на эту пашню. От работы на общественном участке освобождались лишь те калмыки, которые заводили пашню у себя в улусах. В XIX в. многие из ставропольских калмыков стали земледельцами. Все это наглядно подтверждает слова Ф. Энгельса о том, что "Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку... господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для башкир и татар" 119 .

Русская крестьянская колонизация оказала большое влияние и на политическое развитие народов Южного Урала. Они приобщились к борьбе, которую вело русское крестьянство против царизма и крепостничества. Ярким примером в этом отношении могут служить совместные действия русских крестьян, башкир и других народов Южного Урала против царизма в годы Крестьянской войны под предводительством Е. И. Пугачева 120 , а также массовые выступления русского и башкирского населения против военно-феодального гнета в 30 - 50-е годы XIX века 121 . Таким образом, еще в период феодализма, на основе совместной борьбы против царизма и крепостничества, закладывались основы дружбы между русским крестьянством и трудовой частью коренных жителей Южного Урала.

114 "Очерки по истории Башкирской АССР". Т. 1, ч. 1. Уфа. 1956, стр. 204 - 218. 105 В. М. Черемшанский. Указ. соч., стр. 113 - 114.

116 П. И. Рычков. История Оренбургская, стр. 3.

Либмонстр (весь мир) . Google . Yandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Ю. М. ТАРАСОВ, РУССКАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ ЮЖНОГО УРАЛА В ПЕРИОД ФЕОДАЛИЗМА И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ // Москва: Русский Либмонстр (сайт). Дата обновления: 13.06.2017. URL: https://сайт/m/articles/view/РУССКАЯ-КРЕСТЬЯНСКАЯ-КОЛОНИЗАЦИЯ-ЮЖНОГО-УРАЛА-В-ПЕРИОД-ФЕОДАЛИЗМА-И-ЕЕ-ПОСЛЕДСТВИЯ (дата обращения: 27.03.2019).

Начало историографии Урала

Первоначальное освоение Урала осуществлялось его коренным населением. К сожалению, эти страницы истории не нашли своего летописца. Историография феодализма Урала начинается по существу лишь с оценки значения похода Ермака. Первым поэтическим историографом этого события был народ. В былинах, песнях, легендах и устных сказаниях инициаторами похода выступают представители народа - казаки-дружинники. Самыми ранними историческими произведениями, в которых рассматриваются причины, ход, результаты освоения края русскими и даются оценки роли различных общественных сил в этом процессе, являются летописи. Среди них особое место принадлежит Кунгурскому летописцу. Опираясь на предания казаков дружины Ермака, авторы Кунгурской летописи именно их считали инициаторами похода и с восхищением писали о порядках в казачьей дружине. В Бузуновском летописце, основанном также на устных преданиях о Ермаке, содержится версия об уральском происхождении Ермака - Василия Тимофеевича Аленина, родившегося в одной из строгановских вотчин на Чусовой. Казачье «написание» - краткая «скаска» еще живших в Тобольске в 1623 г. участников похода - легло в основу Синодика ермаковым казакам - специальной церковной службы, прославлявшей казаков, погибших в Сибирском походе. Синодик стал в дальнейшем одним из источников Есиповской летописи, составленной в 30-е годы XVII в. дьяком Тобольского архиепископского дома Саввой Есиповым. В ней присоединение Сибири было представлено воплощением «божьего промысла», отвечавшим интересам государства и царской власти. Иначе оценивалось это событие Строгановской летописью, стремившейся на первый план выдвинуть роль крупных феодалов Строгановых в организации похода Ермака. Казаки и Ермак изображены в летописи исполнителями их воли. Особенностью этой летописи было привлечение в качестве документальных подтверждений данной версии материалов вотчинного архива Строгановых, Синодика ермаковым казакам и повести начала XVII в. «О Сибири». В дипломатических документах конца XVI в. отражен официальный взгляд на поход; казаки также представлены в них простыми исполнителями государевой воли. Ни о Ермаке, ни о Строгановых сведений нет. Заключительным этапом летописного изучения истории Урала стало создание тобольским служилым человеком, историком, географом и архитектором С. У. Ремезовым «Истории Сибирской». Ему удалось обнаружить в 1703 г. в г. Кунгуре уже упоминавшийся выше Кунгурский летописец и создать на основе Есиповской и Кунгурской летописей, а также русских и татарских преданий и документов тобольских архивов свою «Историю». В ней содержались сведения о народах Урала и Сибири. Превращение исторических знаний в науку связано с именем выдающегося государственного деятеля и ученого Василия Никитича Татищева, обратившегося к критическому изучению исторических источников. Еще в пору своей деятельности на посту главного управителя уральских заводов (1720-1722, 1734-1737 гг.) он начал систематическое обследование рукописных хранилищ Урала в Чердыни и Соликамске. Среди других ценных в историческом отношении рукописей он приобрел в Далматовском монастыре «Летопись ротмистра Станкевича», содержавшую сведения об освоении Урала в XVI-XVII вв.. Труды В. Н. Татищева открывают дворянский этап в русской историографии. Дворянские историки ввели в научный оборот много ценных источников, преимущественно исходивших из кругов господствовавших классов (некоторые летописи, акты официального делопроизводства, законодательные акты и т. п.), что и определило их оценку колонизации края. В конце 30-40-х годов XVIII в. на Урале работал отряд второй Камчатской экспедиции под руководством ученых натуралиста И. Г. Гмелина и историка Г. Ф. Миллера. Г. Ф. Миллер обследовал архивы Чердынн, Соликамска, Верхотурья, Туринска и собрал ценнейшие документальные свидетельства русского освоения Урала и Сибири, использованные им позже при создании «Истории Сибири». Присоединение Урала и Сибири Г. Ф. Миллер считал завоеванием и освещал с официальных позиций государственной пользы, поскольку оно открыло возможности эксплуатации природных богатств. Он первый заинтересовался вопросами этногенеза народов Урала, влиянием русской колонизации на нерусские народы. Местное население, по его мнению, находилось в полудиком состоянии и благодаря действиям русских феодалов, купцов и церкви было приобщено к «свету» христианства и цивилизации. Его концепция оказала влияние на взгляды других дворянских, а позднее и буржуазных историков. Оставаясь одной из главных проблем в дворянской историографии истории Урала, тема присоединения и освоения Урала уступает первое место истории горнозаводской промышленности, успехи которой надолго приковали к ней внимание ученых и государственных деятелей XVIII в. В первом статистико-хозяйственном описании России (1727 г.), автором которого был секретарь Сената И. К. Кирилов, содержались краткие данные об уральских заводах, численности и составе их работников, об использовании труда приписных крестьян и вольнонаемных. Автор первого специального труда об уральской металлургической промышленности главный управитель уральских заводов (1722-1734 гг.) В. И. Геннин стремился дать всестороннее руководство для горных администраторов и служащих. Уделив основное внимание вопросам организации, технике и технологии производства, он дал необходимый, с его точки зрения, материал о формировании и составе рабочей силы, организации труда и системе подготовки квалифицированных кадров на уральских заводах. Главное в этом труде - забота о нормальном функционировании предприятий, что характерно для всех сочинений об уральской промышленности, вышедших из-под пера горных деятелей XVIII - начала XIX в. (И. И. Веймарн, В. И. Крамаренков, А. Н. Ярцов, А. Ф. Дерябин и др.). Общим для всех этих сочинений является их практическая и концептуальная направленность. Интерес авторов сосредоточен на крупной промышленности, ее успешное развитие они считали залогом процветания всей экономики страны. Основным же условием и двигателем такого развития являлись, по их мнению, мудрая политика правительства и рациональная деятельность горных учреждений по управлению промышленностью. В сочинениях, созданных непосредственно после массовых волнений приписных крестьян, мастеровых и работных людей Урала 40-60-х годов XVIII в. и Крестьянской войны 1773-1775 гг., были сделаны попытки установить связь между строительством заводов и волнениями приписных крестьян, мастеровых и работных людей («Гисторическое предуведомление о начальном заведении и ныне продолжающемся рудокопном промысле» под редакцией И. И. Веймарна и «Выписка о горных делах» сенатского секретаря В. И. Крамаренкова). Причина волнений, по мнению авторов этих сочинений, в нарушениях правительственных распоряжений со стороны заводчиков и крестьян, а способ предотвращения волнений в будущем - дальнейшее совершенствование системы горного управления и законодательства. В этом нашла яркое отражение классовая позиция дворянских деятелей. Современные исследователи пользуются указанными работами как источниками, поскольку они содержат материалы личных наблюдений, указы правительства и различных учреждений, статистические данные и т. д. Особенно ценны записки, уставы, наказы и различные проекты В. Н. Татищева, созданные им в ходе его практической деятельности на Урале и отразившие взгляды этого выдающегося представителя дворянства на развитие горного дела и промышленную политику правительства в целом. В. Н. Татищев не оставил научных трудов по истории Урала, но в «Лексиконе Российском» наметил свою периодизацию истории горного дела на Урале, выделив XVII в.- начало строительства заводов в крае; первую четверть XVIII в.-создание большого количества заводов и появление органов горнозаводского управления; 30-е годы XVIII в.- период, когда «злостные и ненасытные лакомством правители» нанесли вред уральской металлургии в связи с передачей ряда казенных заводов в частные руки, и, наконец, 40-е годы XVIII в.- время правления императрицы Елизаветы Петровны, с которой В. Н. Татищев связывал надежду на возвращение к политике Петра I по отношению к горному делу:. Первым профессиональным исследователем горнозаводской промышленности был П. И. Рычков, долгие годы служивший на Урале. Его «Топография Оренбургская» содержала оценку сырьевых ресурсов Южного Урала, историю становления здесь металлургии, данные о численности и составе рабочей силы, в частности приписных крестьян, о занятиях жителей края. Как и другие историки того времени, он создавал свой труд для того, «чтобы главные правители здешних дел и народов с их помощниками всегда просвещаемы были совершенным знанием всего того, что внутри и вне обширной губернии для государственных интересов надобно и полезно». Всевозраставшие экономические потребности страны требовали всестороннего изучения ее природных ресурсов. В соответствии с этими запросами М. В. Ломоносов разработал проекты академических экспедиций, осуществленные в 1768-1774 гг. под руководством П. С. Палласа, И. И. Лепехина, С. Г. Гмелина, И. Фалька, И. Георги, П. И. Рычкова и др.. В трудах этих ученых имеются ценные сведения и наблюдения по этнографии, истории, экономике Урала, содержатся описания городов и заводов, данные об организации труда приписных крестьян, мастеровых и работных людей. Богатый материал собран учеными-путешественниками о численности, расселении, хозяйстве, положении, быте и нравах уральских крестьян. Несмотря на идеализацию деятельности представителей власти, осуждение любых народных выступлений и недооценку народного опыта в освоении природных ресурсов края, эти работы ценны освещением широкого круга вопросов истории Урала XVIII в. Особый интерес представляют «Записки» И. И. Лепехина, в которых изображены тяжелые условия труда и жизни различных слоев трудящегося населения края. Стремление содействовать развитию производительных сил страны определило общую научно-практическую направленность материалов экспедиций, интерес к экономическим вопросам. Все это позволяет увидеть в трудах ученыхпутешественников истоки буржуазного направления в русской историографии. Почетное место в историографии Урала следует отвести замечательному деятелю русского просвещения и культуры Н. И. Новикову, опубликовавшему в своей типографии ряд трудов и источников по истории Урала (в частности, работу М. Д. Чулкова о торговле, содержавшую п материалы о промышленности, в том числе уральской) , а в «Древнюю российскую вивлиофику» Н. И. Новиков включил «Топографическое описание заводов, лежащих в Уфимском наместничестве». Работа явилась первой специальной публикацией источников по истории уральских заводов, в которой приведены сведения об оплате и режиме труда работников различных специальностей, их численности и составе. В том же издании увидел свет и другой источник по истории края - «О древнем и нынешнем состоянии Великой Перми», куда вошли описания уральских заводов. Наиболее ценным сводом фактических данных по истории горнозаводской промышленности Урала являлись работа И. И. Голикова «Деяния Петра Великого» (12 томов) и «Дополнения» к ним (18 томов). Своеобразной энциклопедией экономической жизни Пермского края на рубеже XVIII-XIX вв. стал труд Н. С. Попова, предпринятый в соответствии с программой Вольного экономического общества. Наряду с подробной характеристикой сельского хозяйства, промышленности и торговли он содержал материалы о составе, занятиях, правовом и имущественном положении городского, заводского и сельского населения Пермской губ. Автор впервые поставил вопрос о социальном статусе мастеровых, отличавшихся как от горожан, так и от сельских жителей. Работники заводов интересовали его уже как особый социальный слой, а не только как рабочая сила. В дворянской историографии уже в XVIII в. получило освещение такое уникальное явление в истории культуры феодальной России, как создание на казенных, а позже и на частных заводах края разветвленной сети школ. В. И. Геннин оставил в своем «Описании уральских и сибирских заводов» сведения об учебной программе, численности учеников, их материальном обеспечении. Данные о заводских школах содержали и некоторые другие сочинения XVIII в. В конце столетия на Урале был обнаружен и в начале XIX в. опубликован рукописный сборник былин и народных песен, в том числе о Ермаке, собирателем которого предположительно являлся русский фольклорист второй половины XVIII в. Кирша Данилов. Важным событием были составление и издание грамматики удмуртского языка. Некоторые стороны культуры края (распространение грамотности, рукописной книги и разного рода сочинений, домашнего обучения и быта) нашли отражение в церковной историографии. Борьба со старообрядчеством на Урале обусловила появление на рубеже XVII-XVIII вв. посланий тобольского митрополита Игнатия (Римского-Корсакова), в которых сообщалось о связях руководителей раскола на Урале с известнейшими деятелями русского старообрядчества,- сосланными в Сибирь протопопом Аввакумом и священником Лазарем. В посланиях мирополита Игнатия содержатся данные о появлении на Урале в конце XVII в. сочинений (авторами которых были жители края), резко критиковавших официальную церковь и объявлявших царскую власть «антихристовою». Сочинения Игнатия Римского-Корсакова служат ценным, хотя и крайне тенденциозным, свидетельством о явлениях общественной мысли и культуры народных масс Урала. Подобные же сведения имеются и в сочинениях церковных деятелей XVIII - первой половины XIX в.. В течение первых десятилетий XIX в. основными темами дворянской историографии Урала оставались горнозаводская промышленность, система горного управления и промышленная политика правительства. Источниками для этих работ служили материалы законодательства и административного делопроизводства и отчасти личная переписка заводчиков и горных деятелей. Принимая на веру все официальные распоряжения, историки придавали им определяющее значение, видя в системе управления главную силу развития экономики страны. Такая точка зрения повлияла на периодизацию истории горного дела в труде инженера А. Ф. Дерябина. Его «Историческое описание горных дел в России...» построено в соответствии с изменениями в органах управления заводами Урала. Весьма показательно отношение автора к использованию принудительного труда, который он считал вредным для интересов казны и «нравственности». К этому выводу автора и других представителей горной администрации привели массовые волнения приписных крестьян и низкая производительность их труда на заводах. Работа А. Ф. Дерябина обосновывала необходимость отмены института приписных крестьян. Следует выделить труд инженера И. Ф. Германа, собравшего большой материал по истории горного дела на Урале. Автор документально осветил строительство заводов и деятельность В. Геннина, поклонником которого он был. В книге приводятся инструкции, указы и распоряжения правительства и местных властей, заводские штаты, таблицы выплавки металлов и т. д. Труд не был завершен. Предполагалось в особом разделе дать документы «о правах, преимуществах и обязанностях горных чинов и мастеровых». Среди работ дворянских историков о горной промышлености заметен труд А. Н. Ярцова «Российская горная история», хотя и он не был завершен. Раздел об Урале сохранился лишь в черновике. Автор исследовал историю горного дела с древнейших времен до начала XIX в. В нем обстоятельно доказывалось, что горное дело известно русским издавна и могло развиваться без помощи иностранцев, поскольку «за одно только столетие заселился Урал горными заводами в подобие городов немецких», в то время как немцам для этого потребовалось «целое тысячелетие». Вся политика правительства и действия заводчиков изображались им в идиллическом свете. В первой половине XIX в. значительно расширилась источниковая база истории Урала. Появилось много публикаций документов, осуществленных с научной целью. Они освещали важнейшие события в истории края: начальный этап освоения Урала и возникновение крупной металлургической промышленности. Историк В. Н. Верх, сотрудничавший с известным собирателем исторических памятников Н. П. Румянцевым, отыскал и опубликовал документальные и летописные источники по истории Урала XVI-XVII вв.. Важное значение для исследования истории похода Ермака имело издание в 1821 г. Г. И. Спасским Сибирской летописи. Им же была осуществлена публикация «Чердынские юридические древности». Многочисленные актовые источники, впервые обнаруженные в 40-х годах XVIII в. экспедицией Г. Ф. Миллера, были опубликованы Археографической комиссией в «Актах исторических» и «Дополнениях к Актам историческим». В 1825 г. начал выходить «Горный журнал». В. Н. Берх подготовил для него первую публикацию извлечений из «Описания...» В. Геннина, а также «Жизнеописания» В. Н. Татищева и В. И. Геннина, дополнения к которым содержали переписку и законодательные материалы по истории уральских заводов. Позже в том же журнале впервые увидели свет Заводский устав В. Н. Татищева и документы по отдельным заводам.

Работы историков по исследованию Урала

Общественный подъем, начавшийся после Отечественной войны 1812 г. и выразившийся в росте антифеодальных крестьянских выступлений и восстании декабристов, оказал глубокое воздействие на историческое мышление. Происходит оформление буржуазного направления историографии в России. Все большее внимание уделяется жизни народа. В экономическом сочинении видного историка и статистика К. И. Арсеньева наряду с техническими показателями о заводах освещены условия приписки государственных крестьян к заводам. Причинами их волнений ученый считал злоупотребления заводчиков. В вопросе же о внедрении " принудительного труда на заводах он присоединился к официальной точке зрения, указав на неудобства найма как крепостных, так и вольных работников и опасность подрыва металлургии без применения подневольного труда. Оформление буржуазного течения в русской историографии шло одновременно с зарождением революционно-демократического направления, ранним выразителем которого был еще А. Н. Радищев. Его «Записки» о пути в сибирскую ссылку и обратно содержат яркие факты о тяжелом положении приписных крестьян. В них отражен новый взгляд на роль народа в истории. Интерес к положению народных масс отличает работы известного сибирского историка П. А. Словцова, испытавшего влияние идей А. Н. Радищева. В «Историческом обозрении Сибири» показано, что труд народа являлся основой экономического процветания государства. В «Письмах с Урала» П. А. Словцов высказывал мнение о роли уральской металлургии в обеспечении экономической самостоятельности России, распространении в народе просвещения и мастерства. Он отмечал и роль местного населения в освоении рудных богатств Урала, а развитие горнозаводской промышленности в начале XVIII в. считал заключительным этапом правительственной колонизации края. Историк резко критиковал В. Геннина, ставя его в один ряд с «чужеземными наемниками», и одобрял деятельность В. Н. Татищева за противодействие иностранцам и защиту «казенных», т. е. государственных, интересов. Приписку крестьян к заводам он также ставил в вину иностранцам. В суждениях П. А. Словцова по истории Урала больше чувствовался публицист и общественный деятель, чем исследователь. Появляются первые работы по истории башкирского и удмуртского народов (А. И. Вештомова, И. Журавского, В. М. Черемшанского, В. А. Шестакова). Новым в изучении культуры народов Урала в тот период стали широкие исследования быта, обычаев, материальной и духовной культуры, проведенные в 40-х годах XIX в. Министерством государственных имуществ и Отделением этнографии Русского географического общества. Интересный материал о быте народов Урала, собранный в результате этих обследований, был позже опубликован Д. К. Зелениным. Достоинство публикаций не только в обильном этнографическом материале, но и в возможности на основании этих данных сравнить особенности быта и культуры жителей горнозаводских центров и многонационального крестьянства края. В предреформенный период наряду с выходом традиционных исследований об управлении горнозаводской промышленностью, основным источником которых продолжали оставаться материалы законодательства, появляются работы, основанные на материалах местных архивов. В «Ученых записках» Казанского университета публикуется очерк И. Рябова по истории нижнетагильских заводов, в котором впервые в открытой печати дано описание волнений 60-х годов XVIII в., интересны также и сведения о развитии школьного дела в XVIII - первой половине XIX в.. Успехи местной интеллигенции в исследовании истории края отразил «Пермский сборник» , первый выпуск которого появился в 1859 г. и был высоко оценен Н. А. Добролюбовым. Критик противопоставил его официальной историографии, отличавшейся «формальностью воззрений». Историко-этнографические статьи сборника основывались на новом документальном материале. Их авторы, по отзыву Н. А. Добролюбова, показали «обилие знаний, серьезность взгляда и мастерство изложениям. Интересен подбор публикаций на исторические темы: две статьи по истории Крестьянской войны 1773-1775 гг., очерки о заселении Пермского края и развитии народного образования, правах и обычаях крестьянства, этнографический и фольклорный материал. История Урала освещалась в них с разных мировоззренческих позиций.. Так, автор статьи о заселении Пермского края А. Крупенин уверял, что развитие промышленности привело к «распространению довольства и улучшению материального быта жителей», а также к просвещению края и «успехам его гражданственности». Этот взгляд Н. А. Добролюбов назвал местно патриотическим, впадающим в идиллию. С иных позиций написана статья Н. А. Фирсова об открытии народных училищ, в которой автор дает яркую критическую оценку деятельности местной администрации в области народного просвещения. Не случайно Н. А. Добролюбовпризнал ее лучшей в сборнике. «Пермский сборник», несомненно, отразил настроения представителей передовой демократической интеллигенции края накануне отмены крепостного права. Еще до реформы 1861 г. и вскоре после нее создаются труды историко-статистического характера, которые содержали данные о состоянии промышленности, сельского хозяйства, торговли, городов, населения и т. п. Это труды И. Ф. Штукенберга, В. М. Черемшанского, X. Мозеля и др. Ценные наблюдения по истории крестьянского хозяйства и быта содержались в работах Н. А. Рогова, А. Теплоухова, Е. И. Красноперова и др. Обилие нового фактического материала по истории зарождения и развития горнозаводской промышленности, формированию и составу ее работников, по вопросам управления, взаимоотношениям местных властей и т. д. содержало интересное исследование Н. Попова о В. Н. Татищеве. Солидная источниковая база выделяет этот труд из ряда исторических сочинений дворянских историков. Самыми известными работами, созданными дворянскими историками в пореформенный период, были книги В. П. Безобразова и И. Котляревского об уральском горном хозяйстве. Первый был сторонником частнокапиталистического развития горнозаводской промышленности и стремился поэтому доказать убыточность казенной промышленности. В защиту последней выступил в своей работе И. П. Котляревский. В пореформенный период значительно расширилась проблематика исторических исследований об Урале. Создаются специальные работы о крестьянстве, горнозаводском населении и народах Урала. В 1869 г. появляется первое большое исследование о народах Урала, Поволжья и Сибири, принадлежавшее Н. А. Фирсову. Главную роль в освоении Урала он отводил русскому крестьянству и выделял в этом процессе два этапа: до XVIII в., когда «край заселяли беглые русские мужики с сохою и топором», и с начала XVIII в., когда появился «промышленный человек». Ученый осуждал жестокие методы управления царской администрации нерусскими народами Урала и выступал сторонником проведения гуманной политики по отношению к ним. В книге некоторое внимание уделено и развитию горнозаводской промышленности на Южном Урале и формированию ее рабочих кадров, в составе которых указаны казенные мастеровые, купленные крепостные и пришлые. «Владельцы заводов не только сумели удержать при своих заводах этих пришлых, ло еще и обратить в своих рабов»,-писал автор. Горнозаводская промышленность и ее труженики стали главной темой исследований замечательного уральского историка Н. К. Чупина - прекрасного знатока истории края и его богатейшего горного архива в Екатеринбурге. Ему были хорошо известны такие важные источники по истории трудящихся, как материалы ревизий и подворных переписей. Н. К. Чупин показал роль местных рудоискателей, крестьян и разного рода пришлых людей в промышленном освоении края и строительстве заводов. Ему принадлежит серия статей о возникновении Екатеринбурга, о деятельности В. Н. Татищева на Урале, строительстве ряда заводов. Исследователь выступал противником передачи казенных заводов частным лицам, поскольку был убежден в преимуществах государственной собственности на горную промышленность. Он ввел в научный оборот много нового архивного материала. Благодаря научной добросовестности в подборе и подаче исторических фактов работы Н. К. Чупина не поте ряли своего значения для исследователей. Достижения буржуазного направления в русской историографии, как известно, связаны с именем выдающегося русского историка С. М. Соловьева, рассматривавшего историю России как закономерный процесс, зависящий от ряда объективных факторов: плотности населения, географической среды, природных ресурсов, климата и т. д. По его мнению, естественный ход истории опирается на внутренние причины, их-то и следует изучать (колонизация новых земель, рост городов. Замечательный русский историк, В. О. Ключевский, считал, что возможность заселения больших пространств свободных земель определила характерные черты исторического процесса в России как страны «колонизующейся». Влияние этих ученых испытывали на себе и историки, занимавшиеся историей Урала. В пореформенный период создается целая серия трудов по истории колонизации Урала. Самым крупным исследователем этой проблемы на Урале был историк и археограф А. А. Дмитриев. Им проделана огромная работа по выявлению, публикации и изучению источников, послуживших основой его многочисленных работ. Он впервые ввел в научный оборот данные переписных книг XVI-XVII вв., богатый актовый материал, местные летописи. А. А. Дмитриев первым занялся изучением экономического развития: Урала XVI-XVII вв., рассматривая его как результат освоения края. Из его работ вытекало, что главную роль в этом процессе играла не правительственная, а крестьянская и посадская колонизация. Им были исследованы пути проникновения русского населения на Урал, происхождение первопоселенцев, эволюция местных органов управления в ходе освоения земель и т. д. Однако А. А. Дмитриев не касался вопросов классовой борьбы, закрепощения и не выяснял причины миграций, преувеличивая роль феодалов Строгановых в колонизации, хотя и критиковал их за применение насильственных методов. Периодизацию истории Урала он связывал с этапами колонизации (Новгородский, Московский) . Все работы, посвященные колонизации Урала, в той или иной степени освещали историю сельского хозяйства и крестьянства. Много ценных сведений по этим вопросам содержали словари И. Я. Кривощекова. Выдающееся место в историографии Урала занимают труды замечательного русского историка-народника В. И. Семевского. Считая своим профессиональным и гражданским долгом исследование «внутренней жизни народа», он создал фундаментальный труд о крестьянах, в специальных разделах которого осветил численность, состав, положение борьбу приписных и посессионных крестьян. Под последними ученый имел в виду мастеровых и работных людей, относя их к сословиюкрестьян. Очерк об этой категории трудящегося населения Урала являлся самым полным в дореволюционной исторической литературе, что объясняется в первую очередь привлечением большого круга источников. Среди них наряду с традиционными материалами законодательства делопроизводства Сената и коллегий ученый изучил данные ревизий, материалы Следственной комиссии Вяземского (о волнениях на заводах Урала в 50-60-х годах XVIII в.), челобитные приписных крестьян и мастеровых. Впервые в науке появилась работа, в которой были внимательно рассмотрены причины волнений на заводах Урала, их движущие силы, направления борьбы и требования трудящихся. В. И. Семевскому удалось в целом правильно ответить на эти вопросы и вскрыть антикрепостнический характер движения.

Работы по истории жизни крестьян на Урале

С иных позиций освещал жизнь и борьбу трудящихся, в том числе народов Урала, дворянский историк Н. Ф. Дубровин в своей книге о Пугачеве. Книга насыщена материалами, ранее неизвестными исторической науке. Интересны сведения о положении башкир, составе населения Оренбургской и Казанской губерний, о волнениях горнозаводского населения в 60-х годах XVIII в. Объясняя их притеснениями заводчиков, Дубровин приводит яркие документы по южноуральским заводам, свидетельствующие об этом. Он вынужден был также признать, что жалобы на заводчиков в государственные учреждения не достигали цели и это побудило заводских крестьян прибегнуть к «грубой силе». Н. Ф. Дубровин разделял официальное мнение о внедрении крепостного труда из-за нехватки рабочих рук. Однако показ отдельных фактов тяжелого положения народа Н. Ф. Дубровин сопровождал утверждением о стремлении верховной власти всячески защитить его от притеснений. Общественный интерес к истории горнозаводского Урала выразился в публикации ряда статей и очерков в журналах «Горный журнал», «Отечественные записки», «Русское богатство» и др. Позиция их авторов была различной - от охранительно-дворянской (А. Петров, II. Полетика) до либерально-буржуазной и демократической (Р. Попов, И. Сигов). Особое место среди научно-популярных работ занимал очерк В. Н. Трапезникова, в котором сделана попытка пересмотра взглядов буржуазных историков на колонизацию Урала. Автор выступил против переоценки роли колонизации в историческом процессе, считая его подчиненным более общим закономерностям. Главной причиной переселения на Урал он считал закрепощение крестьян и классовую борьбу, а основной движущей силой - крестьянство и посадских людей. В. Н. Трапезников утверждал, что русские крестьяне начали осваивать приуральские земли задолго до появления здесь Строгановых, но переоценивал роль монастырей. В очерке давалась резкая критика политики правительства по отношению к нерусским народам. Отметим также очерки и статьи В. Д. Белова о горнозаводской промышленности, отличавшиеся яркой публицистичностью, хорошим знанием литературы вопроса и опубликованных источников, понимание которых было целиком обусловлено либерально-буржуазной общественной позицией автора. Для концепции В. Д. Белова характерно противопоставление истории России и Западной Европы, деятельности представителей государственной власти (Петра I, Татищева и др.) и частных лиц (заводчиков). Особенно большая роль отводилась Петру I, энергия которого явилась основным двигателем в развитии горного дела на Урале и не имела аналогий во всемирной истории. Петровская Берг-привилегия 1719 г., утверждал автор, одинаково для всех гарантировала свободу горного промысла и «свободу труда». Государственная власть якобы всячески препятствовала закрепощению горнозаводского населения, что являлось делом рук заводчиков. В книге «Исторический очерк уральских горных заводов» В. Д. Белов справедливо отмечал, что окружная система горнозаводского хозяйства могла возникнуть в условиях господства феодальной системы и тогда она была исторически закономерна. Искусственное сохранение ее путем монополий, различных льгот и привилегий в период развитого капитализма являлось ничем не оправданным анахронизмом и вело к застою и кризису. Автор стоял за возвращение в казну всех посессионных дач и за провозглашение горной свободы. В.Д. Белов подготовил одну из своих работ к открытию заседания Государственной думы, где должен был рассматриваться вопрос об уральской промышленности. В буржуазной историографии конца XIX - начала XX в. настойчиво проводилась мысль об искусственном характере мануфактуры в России петровского времени. «В стране без капиталов, без рабочих, без предпринимателей и без покупателей,- писал П. Милюков,- эта форма могла держаться только искусственными средствами и привилась лишь благодаря продолжительному и усиленному покровительству». Естественно, что и рабочие кадры в отличие от Европы формировались принудительными мерами (приписка, покупка и т. д.). Теория искусственности крупной промышленности России, а следовательно, и Урала была подвергнута критике в работах легальных марксистов. Однако и они по существу противопоставляли социальноэкономическое развитие России и стран Западной Европы, где предпосылкой развития капиталистической промышленности служил не только капитал, но и готовый многочисленный слой свободных пролетариев. Именно представителю легального марксизма М. Туган-Барановскому принадлежит концепция «крепостной мануфактуры». В своей монографии о русской фабрике он писал, что крупное производство при Петре не было капиталистическим из-за отсутствия «класса свободных рабочих». Поэтому фабрикантам приходилось «набирать всякий сброд» (беглых, ннщих, преступников), но этих элементов было мало. Отсюда быстрый переход в Петровскую эпоху к крепостному труду. С критикой этой концепции выступил тогда А. С. Лаппо-Данилевский, который высказал мнение, что причиной внедрения принудительного труда в русской промышленности являлись его дешевизна, желание предпринимателей иметь послушных работников, а не полное отсутствие свободных рабочих рук. Таким образом, дореволюционная историография начала изучение колонизации и хозяйственного освоения края, возникновения и развития горнозаводской промышленности. Передовые представители демократического направления внесли существенный вклад в изучение истории трудящихся Урала, их положения, условий труда, культуры и быта. Был собран значительный корпус источников. Однако преимущественное обращение к актовому материалу и документам административного делопроизводства, почти исключительный интерес к деятельности представителей горной администрации и заводчиков обусловили возникновение и широкое распространение своеобразной «официальной» истории Урала. На ее страницах действовали Петр I, Татищев, Геннин, Строгановы, Демидовы, Твердышевы и др. По существу интерпретация исторических фактов подавалась с их голоса. Им приписывались все заслуги в развитии экономики и культуры края, их действия объяснялись потребностями государства. Идеализация и прямая апологетика действий властей особенно характерны для представителей дворянского охранительного направления, которые не останавливались перед фальсификацией фактов, изображая царизм исконным защитником интересов народа. В их интерпретации даже крепостничество было раем для рабочих, капитализм же развращал нравы. В дореволюционной исторической литературе прочно утвердилось представление о господстве принудительного труда в русской промышленности со времени ее возникновения. Характерным было преувеличение особенностей развития Урала. Стремление притушить социальные противоречия, уйти от вскрытия действительных причин народного недовольства объединило в конце концов дворянское и буржуазное направления в историографии кануна Октябрьской социалистической революции. Велнкая Октябрьская социалистическая революция всколыхнула интеллектуальную жизнь Урала, активизируется деятельность местных научных сил, краеведческих организации, издаются журналы и книги, рассчитанные на массового читателя. Становление советской исторической науки (20-30-е годы) проходило в атмосфере приобщения широких народных масс к активной общественной жизни, знаниям и культуре. Возникает насущная потребность в критическом пересмотре выводов буржуазной историографии, создании трудов, в которых история народов России осмыслена с марксистских позиций. В 20-е годы идет активная работа по освоению теоретических принципов марксизма. Основным научным центром на Урале в 20-е годы становится Пермский университет, созданный на базе Дерптского в начале первой мировой войны. В те годы здесь работал видный историк П. С. Богословский. Он организовал и возглавил работу преподавателей университета и сотрудников краеведческих организаций по сбору, изучению и публикации источников об Урале. Появился ряд исследований по истории колонизации края: П. С. Богословского, А. А. Савича, А. П. Пьянкова. В этих работах колонизация рассматривается как процесс, подчиненный основным закономерностям русского феодализма. Главной формой освоения края авторы считают крестьянскую колонизацию, а главной причиной переселения крестьянства на Урал - интенсивное закрепощение в районах его прежнего проживания. Однако они также рассматривали колонизацию как процесс капиталистический, преувеличивали уровень социального расслоения крестьянства в XVII в., применения наемного труда. В работах А. А. Введенского переоценивалась роль Строгановых как капиталистов-купцов в освоении края и недооценивалась феодальная основа развития их вотчин. Значительное внимание уделялось разработке истории народов Урала. В противовес буржуазным историкам, принижавшим уровень развития местных народов Урала до прихода русских, некоторые советские историки (С. В. Бахрушин в ранних работах, Н. И. Ульянов, А. П. Смирнов) переоценивали этот уровень, освоение края русскими рассматривали только как завоевание, задержавшее самостоятельное развитие местных народов. Другие ученые (А. А. Введенский, П. Н. Луппов) считали, что освоение Урала русскими шло мирными средствами и носило прогрессивный характер, способствовало ускорению его развития. В тот период, несмотря на указанные недостатки, существенно продвинулось вперед изучение уральской деревни и крестьянства, впервые было исследовано развитие земледелия у народов Урала до появления русских, выявлено сходство поземельных отношений в прикамской деревне и на Русском Севере. Важное научное значение для исследования классовой борьбы на Урале имело издание документов по истории Крестьянской войны 1773-1775 гг.. А. А. Савич подготовил очерки по истории борьбы уральского крестьянства. Ценность его работы снижалась явной модернизацией оценки характера классовой борьбы того времени. В Крестьянской войне он видел первую смычку «рабочих и крестьян», а приписное крестьянство относил в состав рабочих крепостной эпохи, отрицал саму возможность существования вольного труда в эпоху крепостничества. По истории горнозаводской промышленности в тот период были опубликованы исследования П. Г. Любомирова, Н. В. Бакланова. В них освещались размещение, техническая оснащенность, организация и объем производства в металлургии Урала XVIII в.. С. Г. Струмилин издал книгу о черной металлургии в России, в которой исследовались технико-экономические показатели этой отрасли промышленности за 300 лет ее существования, производительность труда на различных операциях. Особое внимание историков привлекала история зарождения пролетариата. Первая крупная работа по этой проблеме была посвящена горнорабочим, значительное место в ней уделялось Уралу. Ее автор Ю. И. Гессен, однако, не смог разобраться в сложном составе работников уральских заводов, присоединив к ним приписных крестьян. Поэтому его работа в настоящее время представляет лишь историографический интерес. Работа другого крупного советского историка - К. А. Пажитнова основывалась на документальной базе, содержащейся в дореволюционных исследованиях и публикациях. Пажитнов связывал зарождение пролетариата с возникновением крупной промышленности в России XVII в. Этот первый этап он заканчивал 1861 г. и считал его временем полного господства принудительного труда. Слабой стороной его работы было изображение данного периода как времени, лишенного внутренней динамики и эволюционных изменений, положительным же - стремление рассмотреть мануфактурных работников с точки зрения условий жизни и труда фабричных рабочих (продолжительность рабочего дня, заработная плата и стоимость жизни, жилищные условия, трудовая дисциплина и т. д.). К началу 30-х годов в науке сложилось представление о том, что зарождение пролетариата «хронологически уходит в крепостную эпоху». Появились работы, созданные на основе изучения массовых источников. М. Ф. Злотников исследовал источники формирования рабочих кадров мануфактур в первой половине XVIII в., обратившись к анализу первичных данных ревизий и сенатских переписей населения заводов, в том числе уральских. Он пришел к выводу, что до второй половины 30-х годов XVIII в. крупная промышленность России и Урала основывалась на вольнонаемном труде. В 1931 г. выходят в свет «Очерки истории пролетариата СССл. Раздел о рабочих крепостной эпохи был написан М. В. Нечкиной. В нем обращалось внимание на применение вольнонаемного труда в промышленности, оформление же класса рабочих историк относила к послереформенному времени, так как крепостной работник был насильственно прикреплен к предприятию и до 1861 г. являлся основной производительной силой. В освещении борьбы мастеровых и работных людей историки придерживались диаметрально противоположных точек зрения. Одни не видели существенных различий в борьбе крестьян и мастеровых (А. В. Предтеченский) , другие, напротив, считали волнения на заводах в XVIII в. прообразом союза рабочих и крестьян (М. Н. Покровский, В. Н. Нечаев). В 20-е - начале 30-х годов выходят книги по истории культуры Урала: о крепостной интеллигенции, о быте заводских крестьян, удмуртов. В 1927 г. П. С. Богословский публикует статью, в которой обосновывает необходимость исследования культуры Урала с учетом особенностей экономико-географических условий и колонизации края, развития горной промышленности, влияния старообрядчества. Крупным явлением в изучении народной культуры Урала было открытие пермской деревянной скульптуры Н. Н. Серебренниковым. Таким образом, по всем важнейшим проблемам истории Урала в первый период развития советской историографии были достигнуты определенные успехи: намечены главные направления будущих исследований в соответствии с требованиями марксистской методологии, велась основательная работа в архивах, были подготовлены первые крупные публикации документов. Во второй половине 30-х - 50-е годы особенно интенсивно изучалась история уральской металлургии. Во время Великой Отечественной войны многие научные учреждения и вузы были эвакуированы на Урал. В архивах края тогда работали видные историки Москвы и Ленинграда. В послевоенный период выходит целая серия фундаментальных исследований по истории металлургической промышленности. Еще в 30-е годы в связи с многотомной публикацией источников до мануфактуре в России началась дискуссия о социальном характере русской мануфактуры. Она была продолжена в журнале «Вопросы истории» в 1946-1948 гг. Ее участники постоянно обращались к материалам по горнозаводской промышленности Урала. Дискуссия не только выявила наличие острых разногласий в оценке формационной природы металлургических мануфактур (крепостные или капиталистические), но и существенно продвинула вперед понимание этой сложной проблемы. Работы Д. А. Кашинцева, М. Н. Мартынова, Б. Б. Кафентауза, С. Г. Струмилина, Н. И. Павленко обобщили громадный архивный материал и создали яркую картину развития металлургической промышленности России, показав роль уральской металлургии в развитии экономического потенциала страны. Ни одна отрасль отечественной промышленности не была изучена столь всесторонне. В монографии Б. Б. Кафенгауза заводы Демидовых исследованы в сложной взаимосвязи со всеми отраслями хозяйства крупнейших уральских магнатов. Выдающимся трудом по истории черной металлургии является монография С. Г. Струмилина. Она охватывает всю историю отрасли начиная с древнейших времен и освещает важнейшие проблемы технико-экономического, политэкономического и социального характера. Она полна мыслей, идей, которые подчинены одной цели - доказать, что русская мануфактура, несмотря на использование разных форм принудительного труда, была капиталистической. Бесспорным достоинством всех этих исследований является то обстоятельство, что они выдвинули и обосновали на огромном материале следующие положения. 1. На Урале задолго до строительства первых заводов существовала развитая мелкая крестьянская железоделательная и металлообрабатывающая промышленность, которая целиком обеспечивала нужды местного населения. 2. Уже в середине XVII в. русские промышленники делали попытки завести здесь первые заводы. Они оказались недолговечны, но опыт пригодился и был использован в петровское время. 3. Заводы XVIII в. являлись сложными предприятиями мануфактурного типа, стоявшими в технико-экономическом отношении на уровне лучших европейских.

Урал в XVIII веке

Урал в XVIII в. превратился в крупнейший центр металлургического производства. Он не только полностью удовлетворял внутренние потребности страны в металле, но и в больших количествах экспортировал его. Во всех исследованиях по истории горнозаводской промышленности Урала рассматривался вопрос о ее рабочих кадрах. Особенно интересен труд Б. Б. Кафенгауза, основанный на использовании богатейших архивных материалов. Он содержал фактические данные для начальной разработки основных проблем генезиса пролетариата (источники формирования, профессиональный состав, юридический статус, процесс закрепощения, характер социального протеста и т. д.). Правда, в оценке характера волнений мастеровых и работных людей историк допускал элементы модернизации, считая мирскую избу рабочим советом, руководившим борьбой. Широко применялись историками массовые источники для исследования рабочих кадров. Однако изучение такого важного для понимания их положения вопроса, как их юридический статус, ограничилось изложением содержания указов правительства о мастеровых и работных людях. Появление указа о покупке крепостных на заводы (1721 г.) А. М. Панкратова считала доказательством введения крепостного труда на заводах, а указ 1736 г. расценивался Н. И. Павленко как закрепостительный в отношении всех пришлых людей. На этом основании делался вывод о господстве принудительного труда на уральских заводах либо к концу Петровской эпохи, либо к концу первой трети XVIII в. Соответственно решалась и проблема о социальном характере уральской мануфактуры, о формировании пролетариата и генезисе капитализма в целом. О последнем считали возможным говорить лишь начиная с 60-х годов XVIII в. Эта точка зрения была всесторонне развита А. М. Панкратовой сначала в предисловии к многотомной публикации документов по истории рабочего движения в России XIX в. , а позже в монографии о формировании пролетариата в России. Основные положения ее концепции, получившей поддержку ряда историков, заключались в следующем. В отличие от Западной Европы, где мануфактура располагала давно сложившимися кадрами наемных рабочих, в крепостной России она могла базироваться только на принудительном труде. Это обусловило и неразвитость самосознания работников мануфактур, которые боролись за возвращение к земле. Таким образом, их борьба носила консервативный характер. Все это, по мнению историка, свидетельствовало, что работников мануфактур нельзя считать прямыми предшественниками пролетариата, процесс становления которого связывался лишь с формированием вольнонаемных кадров. Противопоставление условий формирования пролетариата в России и Западной Европе стало характерной чертой исторической литературы тех лет. Крупное исследование по истории солеваренной промышленности в Прикамье принадлежит Н. В. Устюгову. Его монография убедительно доказывает, что солеваренные промыслы Соли Камской в XVII в. представляли собой мануфактурную форму производства. 50-е годы были плодотворными для уральских историков, активно работавших в местных и центральных архивах. Большой интерес представляет исследование П. А. Вагиной о формировании кадров заводов Южного Урала в середине XVIII в.. Выходит книга по истории рабочего движения на Урале в дореформенный период. Монография В. Я. Кривоногова посвящена применению вольнонаемного труда на заводах Урала в XVIII в. В этой работе он собрал большой материал о масштабах и формах использования вольного найма в горнозаводской промышленности, и особенно в горнорудном деле и на вспомогательных работах. Историк высказывал мысль о закономерности применения принудительного труда в мануфактурном производстве России. Послевоенный период явился новым этапом и в изучении колонизации Урала крупными советскими историками на основе обширного архивного материала. Начало широкому исследованию крестьянской колонизации Зауралья и Сибири было положено работами В. И. Шункова. В них доказана стихийность этой формы, нередко проходившей вопреки политике правительства, подчеркнуто всемирно-историческое значение подвига русского крестьянства в освоении края, показано коренное отличие русской колонизации Урала и Сибири во взаимоотношениях с местным населением от колониальной политики западноевропейских держав. Однако автор преувеличивал сходство сложившихся в ходе колонизации феодальных отношений с обычным крепостничеством и не видел в них формы «государственного феодализма». В тот период появляются серия научно-популярных книг об отдельных городах Урала и обобщающее историко-географическое исследование Л. Е. Иофы по городам периода феодализма. Оно создано на основе опубликованных источников и литературы, но полнота их использования делает книгу весьма ценной для исследователей. Библиографический указатель в ней содержит свыше 700 названий. Кроме того, автор не ограничился изучением официальных городов, но рассмотрел и развитие крупнейших горнозаводских центров, их роль в торгово-экономических связях региона. В 1958 г. выходит фундаментальный труд П. Г. Рындзюнского о городах дореформенной России, в котором дана развернутая характеристика городов Урала. Ученый развил свою точку зрения на роль металлургической промышленности в процессе городообразования: «В пределах одной феодальной формации нельзя найти прямого соответствия между развитием городов Урала и металлургической промышленностью». П. Г. Рындзюнский не считал возможным в отличие от Л. Е. Иофы отнести горнозаводские центры к поселениям городского типа. Выходят обобщающие труды по истории Башкирии и Удмуртии. Одним из важнейших направлений в изучении культуры края стала исследование науки и техники, деятельности замечательных уральских изобретателей, творцов новой техники (труды В. В. Данилевского, В. С. Виргинского). В ряде статей и монографий изучается история прикладного и изобразительного искусства, графики и живописи на Урале в XVIII - первой половине XIX в., местных художественных школ (работы В. А. Каменского, Б. В. Павловского и др.) , заводских школ (Н. В. Нечаев). Проведена большая работа по сбору и исследованию памятников фольклора. С конца 50-х годов и особенно в 60-80-е годы обогащается проблематика исследований по истории феодального Урала, заметно повышается интерес к истории крестьянства и аграрных отношений, появляются новые монографические исследования. В 1963 г. вышел в свет первый обобщающий труд по истории Урала, созданный главным образом историками Пермского университета. Крупным вкладом в изучение колонизации Урала являются две монографии и статьи А. А. Преображенского, в которых колонизация всесторонне изучена на примерах Кунгурского и Верхотурского уездов, показано значение освоения края в общем историческом развитии России. Автор доказал, что основной поток переселенцев составляли черносошные крестьяне Поморья и главной формой было не бегство, а легальный отход с разрешения крестьянских «миров». Им выявлена зависимость направлений и темпов колонизации от форм феодальной ренты, раскрыты конкретные особенности складывания феодальных отношений в условиях колонизации. В работах автора глубоко исследована проблема генезиса капитализма в сельском хозяйстве Урала и влияние классовой борьбы на колонизационные процессы. Вопросам колонизации посвящена и книга А. А. Введенского. Исследованию крестьянской колонизации Урала посвящены также работы Н. В. Устюгова, монографии А. А. Кондрашенкова, П. А. Колесникова и Ю. М. Тарасова, в которых рассмотрены роль русского и нерусского крестьянства Поморья в освоении Урала и Сибири, история заселения и хозяйственного освоения Южного Урала в XVII - первой половине XIX в. О монастырской колонизации писал Л. П. Шорохов. Исследования В. А. Оборина о заселении и освоении Среднего Урала в конце XI -начале XVIII в. позволили всесторонне проследить этот сложный процесс за большой период. Использование наряду с письменными источниками данных археологии дало ему возможность выявить и обосновать ведущий характер пашенного земледелия в хозяйстве удмуртов и коми-пермяков еще до прихода па Урал русских и показать, как близость хозяйственного уклада и общественного строя коренного и пришлого населения облегчала задачу освоения края представителями более чем 15 народностей Урала. Исследователь рассмотрел все три важнейшие формы колонизации края: крестьянскую, посадскую и монастырско-церковную (до него последние две формы были слабо изучены) - и их взаимодействие с правительственной. Это удалось сделать благодаря комплексному использованию археологических, исторических и этнографических источников. Естественно, что все исследователи истории колонизации края много внимания уделяли аграрной истории и различным группам уральского крестьянства, его положению и классовой борьбе. Так, в работах А. А. Преображенского раскрыта роль крестьянства в развитии производительных сил края, становлении товарного производства и формировании всероссийского рынка, показано, что восточные окраины России стали «не только резервом феодально-крепостнического режима, но также средой вызревания первичных форм буржуазных отношений в области промышленности и сельского хозяйства». В работах историка даны яркие картины борьбы крестьян против феодально-крепостнической эксплуатации, активным участником которой стало и нерусское население. Определенный вклад в изучение аграрной истории внесли научные ^конференции, проведенные на Урале в 60-х годах. Подводя итоги исследований в области аграрной истории, конференция в Кургане (1965 г.) обратила внимание на необходимость первоочередной разработки методологических вопросов, к числу которых были отнесены генезис капитализма, землевладение. Процессы заселения, уровень развития земледелия и животноводства, проникновение товарно-денежных отношений в сельское хозяйство, формы крестьянского землевладения и вопросы имущественного и социального расслоения крестьянства прослежены в трудах А. А. Кондрашензова, М. В. Тришкиной, Л. М. Русаковой, Т. А. Деминой. Антифеодальную борьбу различных категорий крестьянства исследовал А. А. Кондрашенков. Существенно обогатилась историография истории народов и крестьянства Южного Урала благодаря трудам историков Башкирии: Р. Г. Кузеева, И. Г. Акманоза, А. 3. Асфандиярова, Б. С. Давлетбаева, У. X. Рахматуллина, X Ф. Усманова, Р. 3. Янгузина и др.. По Предуралью традиционный для истории сельского хозяйства и крестьянства XVII - первой половины XIX в. круг вопросов изучен в работах А. В. Эммаусского, А. И. Комиссаренко, В. Л. Бушуевой, М. В. Тришкиной, Б. Г. Плющевского. Крестьянство центральных районов Урала рассматривалось уральскими исследователями прежде всего как источник наемной силы для горнозаводской промышленности: изучался отход, подряднические операции крестьян по удовлетворению спроса уральских заводов на сырье, сельскохозяйственные продукты, обслуживание транспортных операций. Как самостоятельный объект исследования, имеющий равные с промышленностью права на глубокое изучение, сельское хозяйство и крестьянство Урала конца XVIII - первой половины XIX в. рассматриваются в работах Ф. С. Горового, А. С. Череваня и особенно Г. В. Ярового. Ф. С. Горовой первым из уральских историков выступил против отождествления экономики Урала предреформенного периода только с горнозаводской промышленностью. А. С. Череваня, исследовавшего уральскую деревню в органической связи с государственной деревней Европейского Севера, интересовали вопросы формирования сословия государственных крестьян, эволюции земельных и развитие товарно-денежных отношений в среде поморскоуральского крестьянства. Крестьянство крупных феодальных вотчин Урала в первой половине XIX в. исследовалось в работах Б. В. Мухина и К. С. Маханька. Истории государственной деревни Урала первой половины XIX в. посвящены статьи Г. В. Ярового. Динамика производительных сил в сельском хозяйстве прослежена им на основе становления и роста капиталистических отношений. На статистическом материале он убедительно доказал, что удельный вес продукции сельского хозяйства Урала был близок к объему горнозаводского производства или даже выше, а основная масса трудящихся в наиболее промышлепно развитой Пермской губернии, не говоря уже о Вятской и Оренбургской губерниях, занималась сельским хозяйством. Безусловно важным представляется вывод автора о том, что около 50% трудоспособного населения государственной деревни участвовало в отходе и основные средства к уплате налогов добывались заработками на промышленных предприятиях. Это ускоряло социальное расслоение уральского крестьянства. Изучение разных отраслей промышленности Урала предпринималось в основном с целью определения степени и форм ее капиталистического преобразования, выявления общих и специфических черт этого процесса в сравнении с Центральной Россией. Почти все исследователи промышленности освещали источники формирования и состав рабочих кадров в ней. Кроме того, появились работы (В. Я. Кривоногова, С. И. Сметанина и др.) о социальном расслоении горнозаводского населения, источниках и формах наемного труда я масштабах его применения на Урале в XVIII - первой половине XIX в. Борьбе рабочих в дореформенный период посвящены статьи, помещенные в университетских ученых записках и сборниках (В. Я. Кривояогов, С. И. Сметанин, Г. А. Кулагина, Б. А. Сутырин и др.). Вопросами антифеодальных движений крестьянства на Урале занимался А. А. Кондрашенков. Им исследована борьба разных категорий крестьянства Зауралья в XVIII в.. Большое значение для изучения истории классовой борьбы на Урале имели труды ленинградских историков, посвященные Крестьянской войне 1773-1775 гг.. В связи с 200-летним юбилеем Крестьянской войны появились монографии, сборники, статьи и публикации. Среди них сборники и публикации документов, подготовленные в Удмуртии и Башкирии. Источниковедческое исследование манифестов и указов Е. И. Пугачева проведено Р. В. Овчинниковым. Изучению массовых волнений на заводах Урала в середине XVIII в. посвятил свой труд А. С. Орлов. В книге рассмотрены движущие силы и ход волнений, а также требования участников, подробно освещена деятельность правительственной комиссии А. А. Вяземского - А. И. Бибикова по их подавлению. Главное внимание уделено борьбе приписных крестьян. Монография Н. Н. Покровского исследует антифеодальный протест крестьян-старообрядцев. Это первое специальное исследование по данной теме создано на новых архивных источниках. Книга содержит яркие страницы о борьбе крестьян Урала и Сибири с феодальным государством и церковью. В работе раскрываются разнообразные формы религиозного протеста, его социальное содержание и направленность. На состоявшейся в 1982 г. в Свердловске конференции «Рабочий класс ч индустриальное развитие Урала» были заслушаны доклады и сообщения по проблемам социально-экономического развития Урала в эпоху позднего феодализма, генезиса пролетариата и др.. Это активизировало работу по изучению ранней истории рабочего класса. Был продолжен анализ конкретных проявлений социального протеста мастеровых и работных людей, его специфических черт в сравнении с борьбой приписных крестьян, предпринятый ранее А. А. Преображенским и П. А. Вагиной. Источники формирования, состав, правовое положение, характер труда мастеровых и работных людей Урала в XVIII в. исследованы в монографии А. С. Черкасовой. Целью ее работы было определить социальный облик и место этой категории трудящихся в становлении пролетариата, В ней анализируются также формы и направления борьбы мануфактурных рабочих, раскрываются зарождение пролетарских требований и методов борьбы, элементы классового самосознания. Продолжалась работа по изучению городообразовательных процессов на Урале (В. А. Оборин, В. А. Шмыров, А. С. Черкасова). В результате выявлены особенности возникновения городов как опорных пунктов заселения и освоения края в XV-XVI вв. и появления административно-торговых центров в XVII в., исследовано влияние мануфактурной промышленности на развитие городских поселений нового типа - экономических центров с торгово-промышленными функциями. Несомненные достижения имеются и в изучении культуры, науки и техники на Урале в эпоху феодализма. Результатом многолетних изысканий в архивах явился биографический справочник о творцах науки и техники на Урале, опубликованный А. Г. Козловым. Новые работы вышли по истории художественной культуры края. Древнему искусству металлической скульптуры народов Урала посвящена книга В. А. Оборина о пермском зверином стиле. Влияние специфических условий Урала на развитие городской и промышленной архитектуры XVII-XIX вв. исследуется в работах Н. С. Алферова, Г. Д. Канторовича, А. С. Терехина. С начала 70-х годов широкий размах на Урале приобрели полевые археографические исследования, в ходе которых были приобретены ценные памятники древней письменности и печати и обнаружены неизвестные прежде произведения литературы, авторами которых являлись мастеровые и работные люди, крестьяне феодального Урала. Найдены многочисленные «Родословия» - исторические сочинения, возникавшие в среде старообрядчества Урала XVIII - первой половины XIX в. Археографические исследования стимулировали развитие книговедческих изысканий по истории библиотек, круга чтения, среды бытования книги в XVI-XIX вв. на Урале, а также общественного сознания трудящихся.

Первоначальное освоение Урала осуществлялось его коренным населением. К сожалению, эти страницы истории не нашли своего летописца. Историография феодализма Урала начинается по существу лишь с оценки значения похода Ермака. Первым поэтическим историографом этого события был народ. В былинах, песнях, легендах и устных сказаниях инициаторами похода выступают представители народа -- казаки-дружинники. Самыми ранними историческими произведениями, в которых рассматриваются причины, ход, результаты освоения края русскими и даются оценки роли различных общественных сил в этом процессе, являются летописи. Среди них особое место принадлежит Кунгурскому летописцу. Опираясь на предания казаков дружины Ермака, авторы Кунгурской летописи именно их считали инициаторами похода и с восхищением писали о порядках в казачьей дружине. В Бузуновском летописце, основанном также на устных преданиях о Ермаке, содержится версия об уральском происхождении Ермака -- Василия Тимофеевича Аленина, родившегося в одной из строгановских вотчин на Чусовой. Казачье «написание» -- краткая «скаска» еще живших в Тобольске в 1623 г. участников похода -- легло в основу Синодика ермаковым казакам -- специальной церковной службы, прославлявшей казаков, погибших в Сибирском походе. Синодик стал в дальнейшем одним из источников Есиповской летописи, составленной в 30-е годы XVII в. дьяком Тобольского архиепископского дома Саввой Есиповым. В ней присоединение Сибири было представлено воплощением «божьего промысла», отвечавшим интересам государства и царской власти. Иначе оценивалось это событие Строгановской летописью, стремившейся на первый план выдвинуть роль крупных феодалов Строгановых в организации похода Ермака. Казаки и Ермак изображены в летописи исполнителями их воли. Особенностью этой летописи было привлечение в качестве документальных подтверждений данной версии материалов вотчинного архива Строгановых, Синодика ермаковым казакам и повести начала XVII в. «О Сибири». В дипломатических документах конца XVI в. отражен официальный взгляд на поход; казаки также представлены в них простыми исполнителями государевой воли.

Ни о Ермаке, ни о Строгановых сведений нет. Заключительным этапом летописного изучения истории Урала стало создание тобольским служилым человеком, историком, географом и архитектором С. У. Ремезовым «Истории Сибирской». Ему удалось обнаружить в 1703 г. в г. Кунгуре уже упоминавшийся выше Кунгурский летописец и создать на основе Есиповской и Кунгурской летописей, а также русских и татарских преданий и документов тобольских архивов свою «Историю». В ней содержались сведения о народах Урала и Сибири. Превращение исторических знаний в науку связано с именем выдающегося государственного деятеля и ученого Василия Никитича Татищева, обратившегося к критическому изучению исторических источников. Еще в пору своей деятельности на посту главного управителя уральских заводов (1720--1722, 1734--1737 гг.) он начал систематическое обследование рукописных хранилищ Урала в Чердыни и Соликамске. Среди других ценных в историческом отношении рукописей он приобрел в Далматовском монастыре «Летопись ротмистра Станкевича», содержавшую сведения об освоении Урала в XVI--XVII вв.. Труды В. Н. Татищева открывают дворянский этап в русской историографии. Дворянские историки ввели в научный оборот много ценных источников, преимущественно исходивших из кругов господствовавших классов (некоторые летописи, акты официального делопроизводства, законодательные акты и т. п.), что и определило их оценку колонизации края. В конце 30--40-х годов XVIII в. на Урале работал отряд второй Камчатской экспедиции под руководством ученых натуралиста И. Г. Гмелина и историка Г. Ф. Миллера. Г. Ф. Миллер обследовал архивы Чердынн, Соликамска, Верхотурья, Туринска и собрал ценнейшие документальные свидетельства русского освоения Урала и Сибири, использованные им позже при создании «Истории Сибири».

Присоединение Урала и Сибири Г. Ф. Миллер считал завоеванием и освещал с официальных позиций государственной пользы, поскольку оно открыло возможности эксплуатации природных богатств. Он первый заинтересовался вопросами этногенеза народов Урала, влиянием русской колонизации на нерусские народы. Местное население, по его мнению, находилось в полудиком состоянии и благодаря действиям русских феодалов, купцов и церкви было приобщено к «свету» христианства и цивилизации. Его концепция оказала влияние на взгляды других дворянских, а позднее и буржуазных историков. Оставаясь одной из главных проблем в дворянской историографии истории Урала, тема присоединения и освоения Урала уступает первое место истории горнозаводской промышленности, успехи которой надолго приковали к ней внимание ученых и государственных деятелей XVIII в. В первом статистико-хозяйственном описании России (1727 г.), автором которого был секретарь Сената И. К. Кирилов, содержались краткие данные об уральских заводах, численности и составе их работников, об использовании труда приписных крестьян и вольнонаемных. Автор первого специального труда об уральской металлургической промышленности главный управитель уральских заводов (1722--1734 гг.) В. И. Геннин стремился дать всестороннее руководство для горных администраторов и служащих.

Уделив основное внимание вопросам организации, технике и технологии производства, он дал необходимый, с его точки зрения, материал о формировании и составе рабочей силы, организации труда и системе подготовки квалифицированных кадров на уральских заводах. Главное в этом труде -- забота о нормальном функционировании предприятий, что характерно для всех сочинений об уральской промышленности, вышедших из-под пера горных деятелей XVIII -- начала XIX в. (И. И. Веймарн, В. И. Крамаренков, А. Н. Ярцов, А. Ф. Дерябин и др.). Общим для всех этих сочинений является их практическая и концептуальная направленность. Интерес авторов сосредоточен на крупной промышленности, ее успешное развитие они считали залогом процветания всей экономики страны. Основным же условием и двигателем такого развития являлись, по их мнению, мудрая политика правительства и рациональная деятельность горных учреждений по управлению промышленностью. В сочинениях, созданных непосредственно после массовых волнений приписных крестьян, мастеровых и работных людей Урала 40--60-х годов XVIII в. и Крестьянской войны 1773--1775 гг., были сделаны попытки установить связь между строительством заводов и волнениями приписных крестьян, мастеровых и работных людей («Гисторическое предуведомление о начальном заведении и ныне продолжающемся рудокопном промысле» под редакцией И. И. Веймарна и «Выписка о горных делах» сенатского секретаря В. И. Крамаренкова). Причина волнений, по мнению авторов этих сочинений, в нарушениях правительственных распоряжений со стороны заводчиков и крестьян, а способ предотвращения волнений в будущем -- дальнейшее совершенствование системы горного управления и законодательства. В этом нашла яркое отражение классовая позиция дворянских деятелей. Современные исследователи пользуются указанными работами как источниками, поскольку они содержат материалы личных наблюдений, указы правительства и различных учреждений, статистические данные и т. д. Особенно ценны записки, уставы, наказы и различные проекты В. Н. Татищева, созданные им в ходе его практической деятельности на Урале и отразившие взгляды этого выдающегося представителя дворянства на развитие горного дела и промышленную политику правительства в целом.

В. Н. Татищев не оставил научных трудов по истории Урала, но в «Лексиконе Российском» наметил свою периодизацию истории горного дела на Урале, выделив XVII в.-- начало строительства заводов в крае; первую четверть XVIII в.--создание большого количества заводов и появление органов горнозаводского управления; 30-е годы XVIII в.-- период, когда «злостные и ненасытные лакомством правители» нанесли вред уральской металлургии в связи с передачей ряда казенных заводов в частные руки, и, наконец, 40-е годы XVIII в.-- время правления императрицы Елизаветы Петровны, с которой В. Н. Татищев связывал надежду на возвращение к политике Петра I по отношению к горному делу:. Первым профессиональным исследователем горнозаводской промышленности был П. И. Рычков, долгие годы служивший на Урале. Его «Топография Оренбургская» содержала оценку сырьевых ресурсов Южного Урала, историю становления здесь металлургии, данные о численности и составе рабочей силы, в частности приписных крестьян, о занятиях жителей края. Как и другие историки того времени, он создавал свой труд для того, «чтобы главные правители здешних дел и народов с их помощниками всегда просвещаемы были совершенным знанием всего того, что внутри и вне обширной губернии для государственных интересов надобно и полезно». Всевозраставшие экономические потребности страны требовали всестороннего изучения ее природных ресурсов. В соответствии с этими запросами М. В. Ломоносов разработал проекты академических экспедиций, осуществленные в 1768--1774 гг. под руководством П. С. Палласа, И. И. Лепехина, С. Г. Гмелина, И. Фалька, И. Георги, П. И. Рычкова и др.. В трудах этих ученых имеются ценные сведения и наблюдения по этнографии, истории, экономике Урала, содержатся описания городов и заводов, данные об организации труда приписных крестьян, мастеровых и работных людей. Богатый материал собран учеными-путешественниками о численности, расселении, хозяйстве, положении, быте и нравах уральских крестьян. Несмотря на идеализацию деятельности представителей власти, осуждение любых народных выступлений и недооценку народного опыта в освоении природных ресурсов края, эти работы ценны освещением широкого круга вопросов истории Урала XVIII в. Особый интерес представляют «Записки» И. И. Лепехина, в которых изображены тяжелые условия труда и жизни различных слоев трудящегося населения края. Стремление содействовать развитию производительных сил страны определило общую научно-практическую направленность материалов экспедиций, интерес к экономическим вопросам. Все это позволяет увидеть в трудах ученыхпутешественников истоки буржуазного направления в русской историографии. Почетное место в историографии Урала следует отвести замечательному деятелю русского просвещения и культуры Н. И. Новикову, опубликовавшему в своей типографии ряд трудов и источников по истории Урала (в частности, работу М. Д. Чулкова о торговле, содержавшую п материалы о промышленности, в том числе уральской) , а в «Древнюю российскую вивлиофику» Н. И. Новиков включил «Топографическое описание заводов, лежащих в Уфимском наместничестве». Работа явилась первой специальной публикацией источников по истории уральских заводов, в которой приведены сведения об оплате и режиме труда работников различных специальностей, их численности и составе. В том же издании увидел свет и другой источник по истории края -- «О древнем и нынешнем состоянии Великой Перми», куда вошли описания уральских заводов.

Наиболее ценным сводом фактических данных по истории горнозаводской промышленности Урала являлись работа И. И. Голикова «Деяния Петра Великого» (12 томов) и «Дополнения» к ним (18 томов). Своеобразной энциклопедией экономической жизни Пермского края на рубеже XVIII--XIX вв. стал труд Н. С. Попова, предпринятый в соответствии с программой Вольного экономического общества. Наряду с подробной характеристикой сельского хозяйства, промышленности и торговли он содержал материалы о составе, занятиях, правовом и имущественном положении городского, заводского и сельского населения Пермской губ. Автор впервые поставил вопрос о социальном статусе мастеровых, отличавшихся как от горожан, так и от сельских жителей. Работники заводов интересовали его уже как особый социальный слой, а не только как рабочая сила. В дворянской историографии уже в XVIII в. получило освещение такое уникальное явление в истории культуры феодальной России, как создание на казенных, а позже и на частных заводах края разветвленной сети школ. В. И. Геннин оставил в своем «Описании уральских и сибирских заводов» сведения об учебной программе, численности учеников, их материальном обеспечении. Данные о заводских школах содержали и некоторые другие сочинения XVIII в. В конце столетия на Урале был обнаружен и в начале XIX в. опубликован рукописный сборник былин и народных песен, в том числе о Ермаке, собирателем которого предположительно являлся русский фольклорист второй половины XVIII в. Кирша Данилов. Важным событием были составление и издание грамматики удмуртского языка. Некоторые стороны культуры края (распространение грамотности, рукописной книги и разного рода сочинений, домашнего обучения и быта) нашли отражение в церковной историографии. Борьба со старообрядчеством на Урале обусловила появление на рубеже XVII--XVIII вв. посланий тобольского митрополита Игнатия (Римского-Корсакова), в которых сообщалось о связях руководителей раскола на Урале с известнейшими деятелями русского старообрядчества,-- сосланными в Сибирь протопопом Аввакумом и священником Лазарем. В посланиях мирополита Игнатия содержатся данные о появлении на Урале в конце XVII в. сочинений (авторами которых были жители края), резко критиковавших официальную церковь и объявлявших царскую власть «антихристовою». Сочинения Игнатия Римского-Корсакова служат ценным, хотя и крайне тенденциозным, свидетельством о явлениях общественной мысли и культуры народных масс Урала.

Подобные же сведения имеются и в сочинениях церковных деятелей XVIII -- первой половины XIX в.. В течение первых десятилетий XIX в. основными темами дворянской историографии Урала оставались горнозаводская промышленность, система горного управления и промышленная политика правительства. Источниками для этих работ служили материалы законодательства и административного делопроизводства и отчасти личная переписка заводчиков и горных деятелей. Принимая на веру все официальные распоряжения, историки придавали им определяющее значение, видя в системе управления главную силу развития экономики страны. Такая точка зрения повлияла на периодизацию истории горного дела в труде инженера А. Ф. Дерябина. Его «Историческое описание горных дел в России...» построено в соответствии с изменениями в органах управления заводами Урала. Весьма показательно отношение автора к использованию принудительного труда, который он считал вредным для интересов казны и «нравственности». К этому выводу автора и других представителей горной администрации привели массовые волнения приписных крестьян и низкая производительность их труда на заводах. Работа А. Ф. Дерябина обосновывала необходимость отмены института приписных крестьян. Следует выделить труд инженера И. Ф. Германа, собравшего большой материал по истории горного дела на Урале. Автор документально осветил строительство заводов и деятельность В. Геннина, поклонником которого он был. В книге приводятся инструкции, указы и распоряжения правительства и местных властей, заводские штаты, таблицы выплавки металлов и т. д. Труд не был завершен. Предполагалось в особом разделе дать документы «о правах, преимуществах и обязанностях горных чинов и мастеровых». Среди работ дворянских историков о горной промышлености заметен труд А. Н. Ярцова «Российская горная история», хотя и он не был завершен. Раздел об Урале сохранился лишь в черновике. Автор исследовал историю горного дела с древнейших времен до начала XIX в. В нем обстоятельно доказывалось, что горное дело известно русским издавна и могло развиваться без помощи иностранцев, поскольку «за одно только столетие заселился Урал горными заводами в подобие городов немецких», в то время как немцам для этого потребовалось «целое тысячелетие».

Вся политика правительства и действия заводчиков изображались им в идиллическом свете. В первой половине XIX в. значительно расширилась источниковая база истории Урала. Появилось много публикаций документов, осуществленных с научной целью. Они освещали важнейшие события в истории края: начальный этап освоения Урала и возникновение крупной металлургической промышленности. Историк В. Н. Верх, сотрудничавший с известным собирателем исторических памятников Н. П. Румянцевым, отыскал и опубликовал документальные и летописные источники по истории Урала XVI-XVII вв.. Важное значение для исследования истории похода Ермака имело издание в 1821 г. Г. И. Спасским Сибирской летописи. Им же была осуществлена публикация «Чердынские юридические древности». Многочисленные актовые источники, впервые обнаруженные в 40-х годах XVIII в. экспедицией Г. Ф. Миллера, были опубликованы Археографической комиссией в «Актах исторических» и «Дополнениях к Актам историческим». В 1825 г. начал выходить «Горный журнал». В. Н. Берх подготовил для него первую публикацию извлечений из «Описания...» В. Геннина, а также «Жизнеописания» В. Н. Татищева и В. И. Геннина, дополнения к которым содержали переписку и законодательные материалы по истории уральских заводов. Позже в том же журнале впервые увидели свет Заводский устав В. Н. Татищева и документы по отдельным заводам.

У нас вы можете скачать книгу «Деревня и город Урала в эпоху феодализма: проблема взаимодействия» в fb2, txt, pdf, epub, doc, rtf, jar, djvu, lrf! Для этого заполните поле ниже и нажмите скачать.

Сколько будет 2 × 3? Скачать книгу

Год: 1986
Автор: Вера Степановна Аллаярова
Описание: Пополнение канцелярских штатов, особенно на уровне самой многочисленной - подьяческой части, происходило, в основном, за счет верстания членов местных подьяческих семей, образовавших уже с XVII в. Реформы России XVIII века (Опыт целостного анализа) М, 20012 Анисимов К В Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII в. Павленко, считавшего, что если при Петре I и произошло увеличение государственного аппарата, то оно было незначительным32. Наиболее активно росли показатели количества руководящего состава (за счет его низшего звена - земских, судебных, заводских и подчиненных комиссаров) и подьячих (в основном за счет низкоквалифицированной категории молодых подьячих). По такой же схеме (за исключением судебного аппарата) к указанному хронологическому рубежу сформировалось руководство Вятской и Соликамской провинций. Аализ результативности усилий власти в области местного государственного строительства периода петровских реформ и в процессе развития государственного управления России на переходном этапе от средневековья к новому времени в целом,8. Проанализировать результативность усилий власти в области местного государственного строительства периода петровских реформ и в процессе развития государственного управления России на переходном этапе от средневековья к новому времени в целом. Татищева или записок иностранных резидентов при русском дворе, последнее - в порядке иллюстраций). Хорошкевич36 (и на наш взгляд - убедительно), усугублялась неготовностью и нежеланием следовать новому курсу и самой бюрократии, о чем шла речь (на примере урало-сибирского материала) в настоящем исследовании. Одновременно с этим можно (с определенным упрощением) воспринимать процесс исторического иследования как действие, состоящее из двух этапов: реконструктивного и интерпретационного. Выход в свет подобного рода трудов знаменательно, прежде всего тем, что они в новых условиях, с применением современных методов исследования, возобновили отечественную историографическую традицию, прерванную около столетия назад. Вследствие частых волнений башкир, места их расселения по временам вообще изымались из компетенции местных властей и передавались в прямое управление Сената, а зона устойчивого русского освоения по южным границам Среднего Урала даже в конце 1720-х гг. Показательно, что у обоих был административный опыт: один в середине 1710-х гг. Самоуправление городов Урала в XVIII первой половине XIXвека // Сельское и городское самоуправление на Урале в XVIII начале XX века. Органы управления горнозаводской промышленностью Урала XVIII всоветской исторической литературе // Историография общественной мысли дореволюционного Урала. Таковой, в общих чертах, предстает, в итоге, эволюция структур местного управления на Урале в период петровских преобразований. В Готье, сказанные им по сходному поводу «Такая работа будет покоиться на крепких устоях изучения областного управления предшествующих эпох»28Параграф 1. Структурообразующим событием этого этапа стало создание в крае крупного горнорудно13 История Сибири с древнейших времен до наших дней. О разграничении юрисдикции гражданских и горных властей в западных провинциях Сибирской губернии (на примере уголовных дел 1723-1724 гг.

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«ПЕРМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Кафедра древней и средневековой истории России

Второй этап русской колонизации Урала в XVI веке. Укрепление феодализма на Урале.

Работу выполнила:

Студентка 931 группы

исторического факультета

Сарапульцева К.В.

Руководитель:

к. и. н., доцент кафедры древней и

средневековой истории России

Корчагин П.А.

Введение ……..……………………………………………………………………3

Глава I. Второй этап русской колонизации Урала……………………………...5

Глава II. Укрепление феодализма на Урале.……..…………………………….13

Заключение ……..………………………………………………………………..20

Список литературы ……..……………………………………………………….22

Введение

Колонизация Урала - один из важнейших процессов для истории нашей страны. На мой взгляд, тема колонизации Урала актуальна. В.О.Ключевский определил значимость данной проблемы в высказывании: «История России это история страны, которая колонизуется». На протяжении всей своей истории Россия постепенно осваивала все новые территории, одной из которых является Урал. Этот край имеет свою собственную культуру, которая, так или иначе, является частью Истории России. Именно поэтому изучение освоения Урала так важно, ведь оно открыло новые возможности для экономического, социального, культурного развития, не только для народов, проживавших напокоренной территории, но и для всего русского населения страны. Кроме того, в XVI веке на Руси завершилось формирование феодального общества, а, значит, колонизация Урала сопровождалась не только подчинением новых территорий, но и развитием феодализма у нерусского населения.

Цель данной работы состоит в изучении колонизации Урала, а именно второго ее этапа и укрепление на этой территории феодализма. Таким образом, мною рассматривается вторая половина XVI века, на который приходится второй этап русской колонизации.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

раскрыть второй этап русской колонизации XVI в;

проследить развитие феодализма на Урале.

Объект исследования: второй этап русской колонизации XVI в.

Предмет исследования: укрепление феодализма на Урале в рамках колонизационного процесса

Структура работы:

Введение к работе. Во введении определены основная цель, задачи исследования; предмет и объект исследования; структура работы; используемая литература.

Первая глава: Второй этап русской колонизации XVI в.

Вторая глава: Укрепление феодализма на Урале.

Заключение, в котором определены основные выводы по проделанной работе.

Литература, которой я пользовалась при написании работы – это книга В.А.Оборина «Заселение и освоение Урала в конце XI – начале XVII века». В данной монографии исследован процесс заселение и освоение Урала в эпоху феодализма, а также проблемы вхождения Урала в состав Российского государства. Следующая книга - Преображенский А.А. «Урал и Западная Сибирь в конце XVI- начале XVIII века» - монография, посвященная проблемам феодальных отношений и генезиса капитализма. Автор работы рассматривает вопросы присоединения Западной Сибири к России, прослеживает миграцию русских на Урал и в Западную Сибирь в конце XVI- начале XVIII веков. Освещаются процессы крестьянской колонизации новых земель. Также для написания работы я опиралась на двухтомник История Урала под общей редакцией И.С.Капцуговича, пособие, в котором описываются основные моменты истории Урала.

Глава 1. Второй этап русской колонизации Урала.

Колонизация Урала – это частное проявление общерусского колонизационного процесса, это длительный процесс экономической, политической и культурной интеграции уральских земель в состав Русского государства. Первое проникновение русского население на Урал начинается не позже XI века. Главной предпосылкой колонизации уральских земель и их заселения было наличие в крае огромного фонда малозаселенных земель. Причиной же интереса русских к уральским землям был вызван естественными богатствами края, главным образом пушниной. Итак, первый этап русской колонизации начинается в XI веке эпизодическими походами русских войск на Урал и стихийной крестьянской колонизацией. А заканчивается в середине XVI века вхождением народов Западного Урала в состав Русского государства. Во второй половине XVI века начинается второй этап русской колонизации Урала. Сдерживание процесса освоения Урала было вызвано военной опасностью со стороны Казанского, Сибирского ханств, а так же Ногайской орды. Поэтому когда в 1552 году Казанское ханство было присоединено к Русскому государству, Сибирское ханство в 1555 году, а Ногайская орда в 1556 году признали данническую зависимость от Русского государства, приток русского населения на Урал увеличился. Этому способствовали и другие причины: увеличилось закрепощение в центральных районах страны, обезземеливание части крестьян в северных черносошных землях, усиление эксплуатации в вотчинах поморских монастырей. В результате этого крестьяне вынуждены были бежать на новые земли, на окраины Русского государства. Казанское ханство было своего рода камнем преткновения, оно мешало расширению экономических, политических и культурных связей Русского государства с народами Урала, Сибири, Средней Азии, угнетало народы Поволжья и Приуралья, а также представляло собой постоянную угрозу военного нападения. Поэтому после присоединения Казанского ханства ситуация кардинально изменилась. В 1555-1556 году к Русскому государству присоединяется на добровольной основе часть Башкирии. Они стремились избавиться от гнета ногайских и татарских феодалов. В 1554 году после освобождения от власти Казанского ханства в состав русского государства входят западные башкирские племена. Освободились от господства ногайских феодалов и башкиры племени мин в 1555 году. В 1557 году башкиры получили жалование грамоты Ивана IV, по которым они признавались подданными русского царя, и за ними были закреплены земли, занимаемые ими к моменту присоединения. В 1558 году прикамские удмурты также добровольно входят в состав Русского государства, благодаря этому они избежали полного хозяйственного разорения и ассимиляции татарами, а также сохранили территориальную целостность. «Вхождение Удмуртии в состав Российского государства имело глубокое прогрессивное значение для их культурного и экономического развития. Весь опыт истории убедительно показал, что путь добровольного присоединение к России, избранный удмуртским народом, был единственно правильным. Присоединение Удмуртии к русскому государству сблизило русский и удмуртский народ» 1 .

Итак, в середине XVI века почти вся территория Урала вошла в состав Русского государства. Для коренных народов Урала это имело огромное значение. Во-первых, были созданы благоприятные условия для их экономического, культурного и общественного развития. Во-вторых, «русские крестьяне были носителями более высокой, чем у местных народов, культуры земледелия. Под их влиянием изживается трудоемкая подсека, распространяется пашенное земледелие, начинают применяться новые сельскохозяйственные орудия, удобрение пашни, развивается огородничество» 2 . В-третьих, именно русское влияние способствует преодолению пережитков родоплеменной раздробленности, устранению пережитков первобытных форм брака и семьи, развитию творчества местных народностей. И, наконец, вхождение народов Урала в состав Русского государства укрепило дружеские отношения между русским и местным населением. Колонизация Урала продолжалась. На новом ее этапе правительство Российского государства принимало активное участие в освоении Урала. Оно было заинтересовано в дальнейшем быстром закреплении новых земель и их хозяйственном освоении в Российском государстве, поэтому поощряет все формы колонизации. Одной из таких форм было развитие массового переселения на Урал, которое было достигнуто в результате обеспечения безопасности от внешнего врага – казанских и сибирских феодалов, а также их потомков и башкирских феодалов. Главной силой массового переселения были русские крестьяне и посадские люди. «В ходе посадской колонизации население выросло почти в девять раз» 3 . Народная колонизация способствовала экономическому и культурному развитию края. Народная колонизация проходила так же в виде бегства из русских земель, разоренных монголо-татарами. Кроме того, правительство стремилось развивать и посадскую колонизацию. С концаXVI века в уральские города из посадов Центра и Севера Русского государства переводились торговые люди и ремесленники. Им отводились земли под пашни и сенокосы, дворы, давались трехлетние льготы от уплаты налогов, а также создавались условия для переезда их семей. Другая форма колонизации заключалась в принудительном переселении на Урал «лиц управленческого и военнослужилого аппарата. Было разрешено приобретать в службу крестьян, посадских и гулящих людей. Все они получали денежное и хлебное жалование, им отдавались земли под пашни и сенокосы» 4 . Принудительное переселение проходило и в крестьянской среде. Производилось принудительное переселение пашенных крестьян на Урал. Опять-таки, правительство предоставляло льготы: временное освобождение от налогов, помощь в виде скота, орудий труда, денег. Проводя политику колонизации, правительство было заинтересовано, прежде всего, в создании центров для защиты окраин страны и закреплении Урала в качестве государственной территории России и, конечно же, для получения новых ресурсов с целью пополнения государственной казны. Не имея достаточно сил для обороны края, правительство вынуждено было давать крупные земельные пожалования частным лицам, например, Строгановым. Они в свою очередь обязаны были принять на себя расходы по строительству опорных пунктов обороны и обеспечению будущего продвижения на восток. Кроме того, Урал обладал невероятными экономическими ресурсами, которые были необходимы Русскому государству. Поэтому правительство всячески поощряло стихийное переселение русских людей на новые земли: предоставляло льготы и поддержку частной инициативы, охрану местного населения от произвола администрации, смягчение форм эксплуатации. Как же осуществлялась колонизация Урала? Каким образом люди легко могли попасть в столь отдаленный край? Этому способствовала развитая речная система. «Путь на Урал шел из Москвы через Ярославль, до Вологды, дальше по северным рекам - на верховья Камы около Кайгородка, затем он продолжался вниз по Каме. До концаXVI века для перехода через Урал обычно поднимались из Камы на реку Вишеру, шли по ней до верховьев и переваливали через Урал на верховья Лозьвы» 5 . После падения Казанского ханства в 1552 году возможным стало подниматься с Волги в Приуралье вверх по Каме, затем использовалась северная дорога через Чердынь и южная дорога с реки Камы на реку Белую для перевала за Урал, потом на реку Уфу и с ее верховья на верховья реки Исети или реки Миасса. Таким образом, колонизация Урала шла по главным речным системам – реке Каме с притоками и рекам системы Оби. Кроме того, весомое значение в процессе колонизации Урала занимает Бабиновская дорога, которая стала единственной официальной дорогой в Сибирь. «В 1597 году крестьянин, в последствии соликамский посадский человек, Артемий Бабинов проследив передвижение манси открыл новую короткую дорогу в Сибирь, которая начиналась от Соликамска и выходила к верховьям реки Туры» 6 .

В последней четверти XVI века основное направление колонизации Прикамья шло вниз по реке Каме и ее притокам. Появляются новые населенные пункты: Уфа, Сарапул, село Архангельское, Солеваренный городок. Все земли в окрестностях городов были заняты поместьями русских дворян. Одним из важнейших событий колонизации Зауралья становится поход Ермака в Сибирь. Как известно, поход Ермака на Сибирь не являлся случайным набегом, а был тщательно спланирован и подготовлен самим Ермаком с помощью Строгановых. На сегодняшний день факт участия Строгановых в подготовке похода определенно точен, «доказательством участия Н.Г.Строганова в организации похода является то, что опальная грамота Ивана IV 1582 года адресована не только М.Я.Строганову, но и ему» 7 . «Грамотой своей он стремился объединить и согласовать военные силы и действия Строгановых, казаков и пермских властей» 8 и направить их против неприятелей. Итак, 1 сентября 1582 году отряд Ермака отправился в военную экспедицию, местом ее начала полагают Орел-городок или Нижний Чусовской городок. Отряд Ермака продвигался по рекам Чусовой, Серебрянке, Сылвице, Баранче. Весной 1582 года перебрались на реку Тагил. Здесь казаки сделали остановку для постройки новых стругов, затем отряд с боями прошёл по рекам Туре, Тавде, Тоболу и, наконец, 26 октября 1582 года взяла столицу Сибирского ханства город Кашлык, разгромив войска хана Кучума. Конец сибирского похода описан в «Кратком описании о земле Сибирской», летописи начала XVII века: «Ермак же сяде в царстве Сибирском и посла к великому государю к. Москве с сеунчем 50 человек... Царь Иоанн Васильевич тех сеунчей пожаловал, а с ними послал воевод своих... к Ермаку и к атаманом его и к казаком посла свое государское жалованье, а Ермака повелел государь написати в грамотах сибирским князем…» 9 . Поход Ермака был проявлением народной инициативы, ответом на постоянные набеги сибирских ханов, поэтому, несмотря на, гибель Ермака и временное отступление русских отрядов, падение Сибири дало возможность для мирного освоения всей Сибири. Правительство ИванаIV воспользовалось удачным завершением похода, включив Зауралье в состав Российского государства. «Правительству удалось, в конечном счете, воспользоваться результатами похода Ермака, на какой-то стадии подчинив его общегосударственным целям. Сложное, глубоко противоречивое, во многом чисто внешнее, это единство государственного и вольно-народного начала имело далеко идущие последствия, сказавшиеся на судьбах вновь осваиваемых пространств за Уралом». 10 После похода Ермака и завоевания Сибири началось активное градостроительство. Переселяясь на Урал, русские чаще всего строили свои поселения на новых, никем не обжитых местах, но случалось и так, что они возникали на месте более древних поселений нерусских народностей. Основным градообразующим фактором были военно-административные функции города. Возникновение городов на Урале сопровождалось постоянной внешней опасностью. Поэтому освоение свободных земель было возможно только при условии укрепления городов. Так же следует сказать, что военная функция городов тесно переплеталась с административной функцией, поскольку все они были центрами управления уездов или Строгановских городков. «Города возникали как центры сельскохозяйственной округи, с которой они были связаны как административно, так и экономически. Они становились и крупными религиозными центрами, в которых концентрировались церкви и монастыри, что обеспечивало идеологическое воздействие феодального города на русскую деревню и не русское население края» 11 .

В заключении, хотелось бы сказать, что освоение и колонизация Урала – сложный и многогранный процесс, который имеет как негативные, так и положительные последствия. Так, В.А. Оборин - советский и российский археолог, специалист по древней и средневековой истории Урала, определил сложность этого процесса непосредственно в том, что он имел разные стороны своего проявления, и, соответственно, разные последствия, а именно:

Демографическая сторона: в процессе колонизации Урала на новые территории устремилось огромное число людей, в результате чего произошло опережение роста населения над естественным приростом населения. Кроме того, на ранних стадиях колонизации преобладала доля мужского населения над женским населением.

Экономическая сторона: хозяйственная деятельность нерусского населения до прихода на эту территорию русских была не достаточно развита, однако, в процессе колонизации в этой области обнаруживается прогресс. Однако, в первую очередь, следует сказать о том, что в процессе освоения края на месте пустовавших земель сложились развитые экономические районы.

Экологическая сторона: увеличение емкости природных ландшафтов; вырубка, выжигание лесов, обмеление рек, эрозия почвы, сокращение дичи и кормовой базы для скота.

Социальная сторона: развитие и укрепление феодальных отношений на Урале.

Этническая сторона: сближение разных этнических групп между собой; усилился процесс взаимного влияния материальной и духовной культуры разных народов.

Глава 2. Укрепление феодализма на Урале.

В конце XVI века весь Средний Урал прочно вошел в состав Русского государства. Завершается процесс укрепления феодальной собственности и системы феодальных отношений. Вторая половина XVI века ознаменовала развитие на осваиваемых землях Урала феодализма не только вширь, но и вглубь, в связи с укреплением Российского государства. Особенностью развития феодальных отношений на Урале было ограничение царским правительством развития частного крепостничества и монастырского землевладения. В условиях освоения края здесь преобладали отношения государственного феодализма. Основной массой населения здесь были черносошные крестьяне, которых привлекла на Урал менее жестокая феодальная эксплуатация и свободные земли. Государство в свою очередь рассматривало Урал как плацдарм для освоения богатых земель Сибири, так как этот период связан с усилением торговли России с Западной Европой и Востоком, а основным предметом торговли была пушнина, которой был так богат Урал.

После вхождения Урала в состав Русского государства, процесс развития феодализма в значительной степени связан с деятельностью купцов - промышленников Строгановых. «В 1558 г. Г. А. Строганов получил первую царскую жалованную грамоту на «отхожие земли» по р. Каме от устья р. Лысьвы до устья р. Чусовой. На этих землях уже проживало редкое коми-пермяцкое и русское население. Они занимали огромную территорию» 12 . «Летописи и царские грамоты называли эти владения «вотчиной», хотя особые льготы предоставлялись Строгановым за их службу в обороне восточных границ государства, освоению края и обеспечения проезжих служилых людей продовольствием и транспортом, то есть, учитывая все ограничения в распоряжении владениями, в правовом отношении приближали их к условному или поместному землевладению» 13 . Царские привилегии, которые были пожалованы Строгановым, заключались в следующем: Строгановым предоставлялось право феодального иммунитета - неподсудности пермским наместникам и воеводам; владения промышленников передавались по наследству в роду Строгановых. Они получили право беспошлинной торговли в своих землях, кроме того имели свое войско, а Строгановские городки нередко были вооружены лучше, чем обычные города. Что же касается самих Строгановских городков, то в них жили служащие вотчиной администрации и сами Строгановы. В аппарате управления преобладали лично преданные Строгановым люди. Итак, «…по своим размерам вотчины Строгановых равнялись территории некоторых европейских государств. Строгановы - русские промышленники, которые накопили богатство в промысловой деятельности и «…превратились в крупных феодалов - крепостников, расширявших сферу эксплуатации как принудительного, так и наемного труда не только в основной отрасли хозяйства – солеварении и торговле, но и в сельском хозяйстве» 14 . Владения Строгановых представляли собой крупный промысловый комплекс. Они заселяли свои земли, широко применяли внеэкономическое принуждение, и первыми на Урале начали проводить сыски беглых крестьян. «В концеXVI века Строгановы занимали ведущее место в солеварении, им принадлежало 27 варниц из 44, имевшихся в Прикамье. Кроме того, в вотчине Строгановых было много ремесленников, занятых как обслуживанием солеваренных промыслов, так и обработкой дерева и продуктов сельского хозяйства» 15 . Строгановы, таким образом, были самыми крупными феодалами в Прикамье, им принадлежало 45 населенных пунктов с 203 крестьянскими дворами. На Урале жили и мелкие феодалы. На башкирских и удмуртских землях обитали немногочисленные русские помещики-дворяне и башкирские и татарские феодалы. Так же небольшие земельные владения имели служилые люди разных рангов, зажиточные посадские купцы, владельцы солеварен.

Феодальные отношения развивались в землевладении. Основная масса земель принадлежала феодальному государству, а также светским и духовным феодалам. В XVI веке завершилось формирование духовного феодального сословия – монастырского населения и служителей христианской церкви. Монастыри не только имели в своем владении земли, населенные феодально-зависимыми от них крестьянами, обладали правом феодального иммунитета, но и начали активно захватывать крестьянские и посадские земли, что, конечно же, вызвало активное сопротивление крестьян и горожан и приобрело форму классовой борьбы. Кроме того, монастыри «захватывали земли нерусского населения, встретив резкий отпор и с его стороны, как одну из форм национально-классовой борьбы» 16 . Монастырские крестьяне также выполняли повинности: монастырская земледельческая и промысловая барщина. Крестьяне работали на сенокосе, обслуживали конюшни и скотные дворы, варницу, мельницы, ловили рыбу для монастыря. Как известно, промыслы, которыми владели духовные и светские феодалы не облагались государственными налогами. Это, в свою очередь, вызывало недовольство конкурирующего с ними посадского населения. На Урале вXVI веке было шесть монастырей, двадцать церквей и примерно сто человек связанных с ними. Таким образом, удельный вес церковно-монастырского населения еще не был велик. Что касается крестьянства, то оно сформировалось из представителей разных национальностей. На Урале имелась такая категория феодально-зависимых крестьян – так называемые ясачные люди. Они должны были вносить ясак мехами, медом, скотом с каждой территориально-племенной единицы. В дополнение к ясаку они должны были нести повинности, в виде ухода за скотом, приношения мехами, скотом, медом в пользу своих феодалов. Кроме этого они также должны были регулярно приносить подарки царю, воеводе и другим должностным лицам. Нерусское крестьянство постепенно сближалось по своему правовому положению с различными категориями численно преобладавшего русского крестьянства. Это имело прогрессивное значение, а именно способствовало усилению влияния более развитых русской землевладельческой культуры и быта, преодолению отсталых форм социальных отношений, сплачивало в борьбе с общими угнетателями. Самая многочисленная категория крестьян на Урале - черносошные крестьяне. «Они сохраняли общинные формы землевладения и землепользования. Право владения и отчуждения земли имели не только взрослые мужчины, но и женщины-хозяйки дворов. Черносошным крестьянам принадлежало 78,2% всех освоенных земель, в том числе 85, 4% пашни и 66, 1% сенокосов» 17 . Черносошные крестьяне сохраняли общинное землевладение и землепользование и платили денежные и натуральные оброки - дань государству в размерах, зависевших от размеров земельного надела и качества земли. Кроме того, данная категория крестьян привлекалась к строительству и ремонту дорог и городских укреплений, перевозке дров на винокурни и воеводские дворы, они драли лыко, сдавали хлеб, соль, рыбу крестьянам, которые переселились в Сибирь. «ВXVI веке среди черносошных крестьян появляются половники, которые работали на земле зажиточных крестьян и посадских людей за половину урожая. Половничество - сложное и неоднозначное социальное явление. У монастырей и Строгановых половники переходили постепенно на положение феодально-зависимых крестьян. У черносошных крестьян и посадских людей это была своеобразная форма найма. За полученную в долг денежную ссуду до уплаты долга половники обрабатывали землю заимодавца или свою же землю исполу» 18 . То есть, эта феодальная категория в условиях сохранения крестьянского черносошного землевладения принимала форму аренды и найма.

Строгановские крепостные крестьяне в XVI веке составляли 12% всех крестьян Урала. В феодальную зависимость они были втянуты различными способами: беглые крестьяне, которые были укрыты Строгановыми от сыска или репрессий царской администрации; получив ссуду и попав в кабалу; захваченные насильно вместе с землей вотчинниками, принуждавших их к работе на себя, плененные башкиры, калмыки; лица, захваченные Строгановыми во время подавления народных восстаний; лица, купленные у правительства. В вотчинах работали также холопы, которые не имели собственных наделов земли и иных средств производства, находились на содержании феодалов. Строгановские крестьяне несли повинности в денежной форме, пропорционально земельным наделам, за неземледельческие промыслы уплачивали подоходные оброки. Самой тяжелой повинностью была неземледельческая барщина на соляных промыслах: обслуживание варниц, погрузка и сплав соли в соляных караванах, заготовка и вывозка топлива и леса для строительства. Крестьяне обслуживали мельницы, конюшни, скотные дворы феодалов, перевозили приказчиков и других лиц вотчиной администрации. Часть крестьян находилась в экономической зависимости от посадского зажиточного населения, которое формировалось за счет переселенцев из поморских и центральных городов Русского государства. Писцовые книги и акты называют их «посадскими и торговыми людьми». Они платили государственные налоги в денежной форме со двора, денежные оброки с торговых и ремесленных заведений, дань с посадских пашенных земель и сенокосов.

В XVI веке на Урале происходит укрепление феодальных отношений и как следствие ухудшение положения крестьян, засилье феодалов и богатеев купцов на посаде. Конечно же, разорение местных жителей русскими феодалами и купцами не могло не вызвать протест народных масс. Одной из наиболее распространенных форм протеста были побеги. Особенно много крестьян бежало из Строгановских вотчин на новые земли в сибирские города, в южные районы Прикамья, в Среднее Поволжье. Большая часть беглых числилась как «сошедшие безвестно». Итак, «в XVI веке в результате русской колонизации на Урале сформировалась социальная структура феодального общества. Здесь преобладала система государственного феодализма, когда большая часть освоенных земель принадлежала феодальному государству, отражавшему интересы всего класса феодалов» 19 . На Урале в системе государственного феодализма крестьяне пользовались большей свободой личности, свободы земельных сделок, правом свободы перемещения, которое ограничивалось по мере заселения края. Это явилось одной из причин переселения людей на Урал и его быстрейшего освоения. Русская колонизация Урала сыграла огромную роль в развитии и укреплении феодализма в этих далеких землях. ВXVI веке на Урале преобладали формы повинности в виде денежных взносов, что обусловлено большим удельным весом промыслов в крестьянском хозяйстве, возможностями получить деньги при продаже пушнины, соли, рыбы и других продуктов. «Укрепление феодальных отношений шло в своеобразных национальных формах» 20 . Между переселявшимся сюда русским населением и местными народами существовали различия в формах землевладения и феодальных повинностей, в связи с численным преобладанием русского населения и формированием господствующего класса из русских феодалов. Однако постепенно эти различия сглаживаются, происходит обрусение местного населения. После присоединения края взимание феодальной ренты постепенно становится регулярным. Создается единый местный аппарат управления, подчиненный центральной власти. Сложился класс эксплуатируемых крестьян из русских крестьян-переселенцев и местного населения.