Офицерское обмундирование кавалер дивизиона до 1941. Кавалерия в великой отечественной войне

Главная

Сочинения

Мы красные кавалеристы

Одной из малоизвестных страниц Великой Отечественной войны стала история казачьих частей и соединений.

Так вышло, что казачьи части, как и в годы Гражданской войны, оказались по обе стороны фронта. Казачьи дивизии и корпуса сражались в рядах РККА, но и в составе Вермахта числились казачьи части. Одни казаки воевали под красным знаменем, другие - под трёхцветным власовским стягом и свастикой.

Теперь их история стала удобной почвой для всякого рода инсинуаций и подтасовок. Нашлись и те, кто откровенно пытается сделать из гитлеровских прислужников борцов за Россию и мучеников чести. Какова же историческая правда? Кто на самом деле сражался за свободу и независимость России? Об этом - исторические очерки известных военных историков Алексея Исаева, Игоря Пыхалова и журналиста Юрия Нерсесова.

НОВОЕ КАЗАЧЕСТВО

Еще за десятилетие до начала войны казаков в строю Красной армии тяжело себе было даже представить. С первых дней существования советской власти отношения между ней и казачеством были натянутыми, если не сказать - открыто враждебными. В годы Гражданской войны слово «казаки» стало едва ли не нарицательным для белой конницы.

Однако непримиримой вражде не суждено было длиться вечно. Менялось не казачество - складывавшийся веками уклад жизни невозможно было сломать за пару десятилетий. Менялось отношение новой власти к казакам.

В 1936 году советское правительство сняло с казаков ограничения, запрещающие им служить в Красной Армии.

Более того, приказом наркома обороны К. Е. Ворошилова № 67 от 23 апреля 1936 года ряд кавалерийских дивизий получили наименование казачьих. В первую очередь это коснулось территориальных дивизий, существовавших фактически как система учебных сборов для населения той области, в которой они дислоцировались. Десятую территориальную кавалерийскую Северокавказскую дивизию переименовали в 10-ю Терско-Ставропольскую территориальную казачью дивизию.

Дислоцировавшаяся на Кубани 12-я территориальная кавалерийская дивизия была переименована в 12-ю Кубанскую территориальную казачью дивизию.

На Дону в соответствии с приказом Ворошилова формировалась 13-я Донская территориальная казачья дивизия.

Переименования коснулись не только территориальных, но и кадровых частей. Это уже было настоящим признанием казачества в СССР. Так 4-я кавалерийская Ленинградская Краснознаменная дивизия им. тов. Ворошилова была переименована в 4-ю Донскую казачью Краснознаменную дивизию им. К. Е. Ворошилова; 6-я кавалерийская Чонгарская Краснознаменная им. тов. Буденного - в 6-ю Кубано-Терскую казачью Краснознаменную дивизию им. С. М. Буденного.

Л. Д. Троцкий в своей книге «Преданная революция» оценивал эти мероприятия так: «шла реставрация некоторых порядков и институтов царского режима. Одним из проявлений этого было восстановление упразднённых Октябрьской революцией казачьих войск, составлявших самостоятельную часть царской армии, наделённую особыми привилегиями». Далее Троцкий с возмущением пишет: «А.Орлов вспоминал, с каким изумлением участники одного из торжественных собраний в Кремле встретили присутствие в зале казачьих старшин в форме царских времён, с золотыми и серебряными аксельбантами».

Возрождение казаков как части армии, как мы видим, было знаковым событием, получившим вполне однозначную оценку со стороны остававшихся пламенными революционеров .

В войсках отношение к новым названиям было куда спокойнее. Кавалерия в 1930-х была элитой Красной армии. Из ее рядов вышли многие известные военачальники. Не перечисляя всех поименно, достаточно сказать, что командиром 4-й кавалерийской дивизии в 1933–1937 годах был Г. К. Жуков. Позднее он вспоминал: «4-я Донская казачья дивизия всегда участвовала в окружных маневрах. Она выходила на маневры хорошо подготовленной, и не было случая, чтобы дивизия не получила благодарности высшего командования».

Конница была «кузницей кадров» для командиров, обладающих «кавалерийским мышлением», жизненно необходимым в маневренной войне механизированных войск. Вместе с тем роль и место кавалерийских соединений в Красной армии в последние предвоенные годы неуклонно снижались. Их заменяли танковые и моторизованные соединения. Жуковская 4-я донская дивизия весной 1941 года стала 210-й моторизованной дивизией. Однако полной ликвидации кавалерии к началу войны, разумеется, не произошло. Она имела свою нишу на фронтах приближающейся большой войны, и ее сохранение отнюдь не было ретроградством. Кроме того, кавалерия 1941 года далеко ушла вперед от конников Гражданской - она получила танки и бронемашины. В июне 1941 года в Красной армии было 13 кавалерийских дивизий, в том числе одна казачья, 6-я Кубано-Терская. Именно ее бойцам суждено было стать одними из тех, кто принял на себя первый, самый сильный и страшный удар врага .

ПЛЕЧОМ К ПЛЕЧУ С ПЕХОТОЙ

Шестая кавалерийская дивизия к началу войны находилась у самой границы - в районе Ломжи, на «макушке» Белостокского выступа. Немцы двумя танковыми группами ударили в основание выступа, стремясь выйти к Минску и окружить советские войска под Белостоком. Казачья 6-я дивизия была снята с относительно спокойного участка фронта под Ломжей и брошена под Гродно. Она вошла во фронтовую конно-механизированную группу под командованием И. В. Болдина.

Страшным врагом кавалеристов под Гродно стали пикирующие бомбардировщики VIII авиакорпуса Рихтгоффена.

Это соединение специализировалось на ударах по целям на поле боя. В условиях разгрома авиации Западного фронта на земле и в воздухе обеспечить соответствующее прикрытие кавалерийского корпуса с воздуха было уже невозможно. Уже 25 июня последовал приказ на общий отход войск Западного фронта.

Однако избежать окружения не удалось.

В числе окруженных в белостокском «котле» была 6-я дивизия. Лишь немногим ее бойцам и командирам удалось вырваться из окружения. Командир дивизии М. П. Константинов был ранен, впоследствии воевал в партизанском отряде.

Неблагоприятное для СССР развитие событий в начальном периоде войны заставило пересмотреть многие предвоенные планы. Заглянув в холодные глаза реальности, пришлось принимать казавшиеся вчера абсурдными решения.

11 июля 1941 года согласно директиве Генерального штаба 210-ю моторизованную дивизию предписывалось переформировать в 4-ю кавалерийскую дивизию. Действительно, сколоченная и подготовленная кавалерийская дивизия была нужнее на фронте, чем слабая и малоподвижная из-за отсутствия автотранспорта мотодивизия. На восстановлении одной кавалерийской дивизии процесс не остановился.

Это было только начало. В июле 1941 года Ставкой Верховного Главнокомандующего было принято решение о формировании 100 легких рейдовых кавалерийских дивизий. Впоследствии этот амбициозный план пересмотрели, и реально были созданы 82 дивизии. Только на Кубани в июле и августе 41-го сформировали 9 дивизий.

Наибольшую известность из них получили 50-я Кубанская кавалерийская дивизия И.Плиева и 53-я Ставропольская кавалерийская дивизия К.Мельника . Они попали на фронт уже в июле 1941 года и вошли в так называемую группу Доватора. Первым заданием группы был рейд по тылам 9-й армии. Такой рейд, естественно, не мог радикально изменить обстановку на фронте. Однако он вынуждал немцев отвлекать силы на охрану тылов и создавал проблемы со снабжением. Что интересно, в сводке «Совинформбюро» группа была прямо названа казачьей, 5 сентября сообщалось: «Кавалерийская казачья группа под командованием полковника Доватора проникла в тыл фашистов и в течение продолжительного времени громила фашистские войска и коммуникации ». Пройдя по тылам немцев, кавалеристы Доватора в начале сентября вышли в расположение 30-й армии. Произошло это как раз во время для того, чтобы принять деятельное участие в битве за Москву. Вскоре группа Доватора была преобразована в 3-й кавалерийский корпус. Сам Доватор получил звание генерал-майора.

Плечом к плечу с армией Рокоссовского корпус Доватора от рубежа к рубежу отходил к Москве, сдерживая натиск немецких танков. Самоотверженный ратный труд конников был оценен командованием. 26 ноября 1941 года корпус Доватора стал 2-м гвардейским, входившие в его состав две казачьи дивизии стали 3-й и 4-й гвардейскими кавалерийскими дивизиями. Это звание было тем более ценно, что 1-м гвардейским корпусом стал корпус Белова довоенного формирования. Корпус Доватора не получил официального почетного наименования «казачий», но по месту формирования, безусловно, был таковым.

С началом контрнаступления под Москвой в декабре 1941 года корпус Доватора принимал в нем самое активное участие. 19 декабря генерал Доватор погиб у деревни Палашкино на берегу реки Рузы. В марте 1942 года 2-й гвардейский кавалерийский корпус возглавил В. В. Крюков, который командовал им бессменно до мая 1945 года. Надо сказать, что Крюков был связан с казачьими частями еще до войны, в середине 1930-х он командовал полком в донской дивизии Жукова. Корпус Крюкова прошел через жестокие сражения за Ржев в 1942 году, наступал на орловской дуге летом 1943 года. Войну он завершил под Берлином.

Естественно, на улицы города казаков никто не бросал. Им досталась вполне подходящая для кавалерии задача - удары по окруженной в лесах к юго-востоку от Берлина немецкой 9-й армии. 3 мая 1945 года гвардейцы-казаки вышли к Эльбе. Американцы с другого берега с удивлением смотрели на пропыленных и покрытых пороховой гарью воинов, которые поили лошадей в реке посреди Германии.

Казаки-кавалеристы воевали почти на всех направлениях советско-германского фронта. Исключением, пожалуй, был позиционный фронт в лесах и болотах под Ленинградом и Волховом. Казачьим частям довелось сражаться даже в морской крепости на Черном море. 40-я кавалерийская дивизия, формировавшаяся в 1941 году в станице Кущевской Краснодарского края, воевала в Крыму.

Там же действовала 42-я Краснодарская дивизия. Вместе с защитниками Крыма они осенью 1941 года отошли на позиции под Севастополем. Ввиду понесенных потерь две дивизии объединили в одну - 40-ю. Здесь она воевала до апреля 1942 года, а затем была обращена частично на укомплектование подразделений Севастопольского укрепрайона, а частично - на формирование новых кавалерийских частей на Северном Кавказе. Тем не менее казаки вместе с моряками и пехотинцами Приморской армии вписали свои строки в историю легендарной обороны Севастополя.

ОСОБЫЙ ИНСТРУМЕНТ ВОЙНЫ

Как ни странно, самые известные казачьи соединения времен Великой Отечественной войны первоначально формировалось как ополчение. Если в индустриальных районах страны ополченцы шли в пехоту, то в казачьих областях - в кавалерию.

Еще в июле 1941 года началось формирование казачьих добровольческих отрядов (сотен) как на Дону, так и на Кубани.

В ополчение записывали всех, без ограничения возраста.

Поэтому в формируемых сотнях встречались и 14-летние юноши, и 60-летние старики с «егориями» за Первую мировую войн у.

Формирование ополченческих дивизий завершилось к зиме 1941–1942 годов. На Дону сформировали 15-ю и 118-ю, на Кубани - 12-ю и 13-ю кавалерийские дивизии. В начале 1942 года они были объединены в 17-й кавалерийский корпус.

Крещение огнем корпус принял в июле 1942 года. Командиром корпуса тогда стал генерал-лейтенант Н.Кириченко.

Казакам-ополченцам пришлось защищать свой край, в июле и августе бои шли уже на Дону и Кубани. По итогам боев корпус и входившие в его состав Донские и Кубанские дивизии получили гвардейское звание, 17-й корпус стал 4-м гвардейским. В ноябре 1942 года корпус был разделен надвое. Две Кубанские дивизии (9-я и 10-я гвардейская) вошли в состав 4-го гвардейского кавалерийского корпуса Н.Кириченко, а две Донские (11-я и 12-я гвардейская) - в состав 5-го гвардейского кавалерийского корпуса А.Селиванова. Оба корпуса вскоре приняли участие в преследовании отходящих с Северного Кавказа немецких войск.

Кавалерийскими частями участие казаков в войне не ограничивалось.

Девятая горнострелковая дивизия в 1943 году была переформирована в 9-ю пластунскую стрелковую Краснодарскую Краснознаменную, ордена Красной Звезды дивизию. Ее полки состояли из стрелковых сотен и пластунских батальонов. Пластуны (от слова «пласт», лежать пластом) - это воевавшие в пешем казаки, мастера разведки и засад.

В составе 1-го и 4-го Украинских фронтов пластунская дивизия участвовала в Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской, Верхне-Силезенской, Моравско-Остравской и Пражской операциях Лето 1943 годов стало началом триумфального продвижения Красной армии на запад. Кавалеристы второй половины войны здорово изменились в сравнении с 1941–42 годами. Вместо легких танков они получили «тридцатьчетвёрки» и ленд-лизовские «Валентайны». Несмотря на название «кавалерийский», в них было немало автомашин, в том числе мощных «Студебеккеров». Все это делало казаков особым инструментом ведения войны. Они не находились постоянно на передовой, углубленно занимаясь боевой подготовкой в резерве.

Когда армия прорывала фронт, наступал их час. Стихией кавалерии был маневр, обходы и охваты. Например, в июле 1943 года на Миус-фронте кавалерийский корпус Кириченко оставался в резерве, в позиционные бои его не вводили. Кавалеристов бросили в бой в конце августа, когда оборона противника была взломана, и нужно было развивать успех в глубину. Более того, сложилась система объединения под единым командованием кавалерийских и механизированных корпусов - конно-механизированные группы (КМГ). Наступающие корпуса проходили в день по 25 км и более. Они выходили в тыл немцам, вынуждая их поспешно оставлять насиженные и развитые рубежи обороны.

Надо сказать, что применение казачьих корпусов на юге советско-германского фронта было вполне оправданным - большие открытые пространства благоприятствовали маневренным операциям.

Однако они же таили в себе опасность устрашающих ударов с воздуха, на открытой местности кавалеристам и их лошадям было труднее укрыться от атак. Но в 1943 году советская авиация уже достаточно крепко стояла на ногах. Когда кавалеристы 4-го гвардейского кавалерийского корпуса в августе 1943-го пожаловались на недостаток прикрытия, их стали прикрывать «Аэрокобры» с аэродромов подскока прямо в расположении корпуса.

Оснащение кавалеристов новейшими системами вооружений позволяло кавалеристам уверенно участвовать в сражениях, в которых применялись крупные массы танков. Так 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус участвовал в Корсунь-Шевченковской операции. Он находился на внутреннем фронте окружения. Что интересно, прорываться немцы пытались не через позиции кавалеристов, а на соседнем участке.

ПРАВО НА ПАРАД

Разгром немецких войск в Румынии позволил начать наступление в Венгрии. В нем активно участвовали Кубанский и Донской корпуса, каждый использовался в составе КМГ. 20 октября 1944 года они овладели венгерским городом Дебрецен.

В ноябре наступающие советские войска по осеннему бездорожью вышли на подступы к Будапешту. Что интересно, традиционно временное объединение - КМГ - стало постоянным для казачьего корпуса Плиева. Директивой Ставки была образована 1-я КМГ, сохранившаяся до конца войны. Ее штаб был образован из штаба 4-го гвардейского кавалерийского корпуса, а бессменным командующим был Исса Плиев.

В боях под Будапештом и Балатоном Донской кавалерийский корпус генерала Горшкова стал своего рода личной гвардией командующего 3-м Украинским фронтом Ф.Толбухина. Корпус принял активное участие как в январских, так и в мартовских оборонительных боях на Балатоне.

Кавалеристы быстро выдвигались на наметившееся направление главного удара врага и выставляли прочный заслон на его пути. Главным было не позволить врагу сбить себя с позиций первыми ударами.

Затем подтягивалась артиллерия, танки, стрелковые части, и шансы на прорыв стремительно таяли. Ни в январе, ни в марте прорваться через позиции кавалеристов немцам не удалось.

В заключительных боях Великой Отечественной войны пути кубанцев и донцов вновь разошлись. КМГ Плиева наступала в Чехословакии, освобождала Брно и завершила свой путь в Праге. Донской кавалерийский корпус обеспечивал левый фланг 3-го Украинского фронта в наступлении на Вену и закончил свой поход в районе Фишбаха в Австрийских Альпах.

Как мы видим, казачьи части участвовали практически во всех крупных и значимых сражениях Великой Отечественной войны. Они разделили со страной и народом как горечь поражений 1941–1942 годов, так и радость триумфов 1943–1945 годов. С полным правом казаки прошли в парадном строю по Красной площади 24 июня 1945 года. Также мало кто знает, что у казаков был свой Парад Победы в городе Ростове-на-Дону 14 октября 1945 года.

Алексей ИСАЕВ

Реакции на статью

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!

Показы: 1 Охват: 0 Прочтений: 0

В начале Великой Отечественной войны покрой униформы и способ ее ношения определялся Приказом №176 от 3 декабря 1935 года. Для генералов имелось три типа униформы: повседневная, выходная и парадная. Для офицеров и солдат также имелось три типа униформы: повседневная, караульная и выходная. Каждый тип униформы имел два варианта: летний и зимний.

В период с 1935 по 1941 год в униформу вносились многочисленные мелкие изменения. Полевая униформа образца 1935 года изготавливалась из материи различных оттенков защитного цвета. Главным отличительным элементом униформы была гимнастерка, которая по своему покрою напоминала русскую крестьянскую рубаху. Покрой гимнастерки для солдат и офицеров был одним и тем же. Клапан нагрудного кармана на офицерской гимнастерки имел сложную форму с выступом в форме латинской буквы "V". У солдат клапан часто имел прямоугольную форму. Нижняя часть ворота гимнастерки у офицеров имела треугольную усиливающую нашивку, а у солдат эта нашивка была прямоугольной формы. Кроме того, солдатские гимнастерки имели усиливающие нашивки ромбической формы на локтях и задней поверхности предплечья. Офицерская гимнастерка в отличие от солдатской имела цветную окантовку. После начала боевых действий от цветной окантовки отказались.

Существовало два типа гимнастерок: летняя и зимняя. Летнюю униформу шили из хлопчатобумажной ткани, которая была более светлого цвета. Зимнюю униформу шили из шерстяной ткани, которая отличалась более насыщенным, темным цветом. Офицеры подпоясывались широким кожаным ремнем с латунной пряжкой, украшенной пятиконечной звездой. Солдаты носили более простой ремень с обычной открытой пряжкой. В полевых условиях солдаты и офицеры могли носить два типа гимнастерок: повседневную и выходную. Выходную гимнастерку часто называли френч. Некоторые солдаты, служившие в элитарных частях, носили гимнастерки особого покроя, отличавшиеся цветной полоской, идущей вдоль ворота. Однако подобные гимнастерки встречались нечасто.

Вторым главным элементом униформы как солдат, так и офицеров были шаровары, также называемые галифе. Солдатские шаровары имели ромбической формы усиливающие нашивки на коленях. В качестве обуви офицеры носили высокие кожаные сапоги, а солдаты носили ботинки с обмотками или кирзовые сапоги. Зимой офицеры и солдаты носили шинель из коричневато-серого сукна. Офицерские шинели были лучше качеством, чем солдатские, но имели тот же покрой. В Красной Армии использовали несколько типов головных уборов. Большинство частей носили буденовки, которые имели зимний и летний вариант. Однако летняя буденовка повсеместно вытеснялась пилоткой, введенной в конце 30-х годов. Офицеры летом вместо буденовок предпочитали носить фуражки. В частях, дислоцированных в Средней Азии и на Дальнем Востоке, вместо пилоток носили широкополые панамы.

В 1936 году на оснащение Красной Армии начала поступать каска нового образца (созданная на базе французской каски Адриана). В 1940 году в конструкцию каски внесли заметные изменения. Новая каска образца 1940 года повсеместно вытесняла каску образца 1936 года, однако старая каска еще широко использовалась в первый год войны. Многие советские офицеры вспоминают, что красноармейцы не любили носить каску, считая, что каски носят только трусы. Офицеры повсеместно носили фуражки, фуражка была атрибутом офицерской власти. Танкисты носили специальный шлем, изготавливаемый из кожи или брезента. Летом использовали более легкий вариант шлема, а зимой надевали шлем с меховой подкладкой.

Экипировка советских солдат была строгой и простой. В некоторых частях еще использовали коричневый кожаный рюкзак образца 1930 года, однако такие рюкзаки в 1941 году встречались нечасто. Более распространенным был брезентовый вещмешок образца 1938 года. Основание вещмешка представляло собой прямоугольник 30х10 см. Высота вещмешка - 30 см. На вещмешке имелось по два кармана. Внутри вещмешка солдаты носили портянки, плащпалатку, а в карманах располагались принадлежности к винтовке и предметы личной гигиены. Внизу к вещмешку привязывали шесты, колышки и другие приспособления для установки палаток. Сверху и по бокам на вещмешок были нашиты петли, к которым прикрепляли скатку. Продмешок носили на поясном ремне, под вещмешком. Размеры продмешка 18х24х10 см. В продмешке солдаты носили сухой паек, котелок и столовый прибор. Алюминиевый котелок имел плотно закрывающуюся крышку, которую прижимала ручка котелка. В некоторых частях солдаты пользовались старым круглым котелком диаметром 15 см и глубиной 10 см. Однако продмешок и вещмешок образца 1938 года были довольно дороги в производстве, поэтому их выпуск был прекращен в конце 1941 года.

Каждый красноармеец имел противогаз и противогазную сумку. После начала войны многие солдаты выбрасывали противогазы и использовали противогазные сумки в качестве вещмешков, поскольку настоящие вещмешки были не у всех. По уставу каждый солдат, вооруженный винтовкой, должен был иметь две кожаные патронные сумки. В сумке можно было хранить четыре обоймы для винтовки системы Мосина - 20 патронов. Патронные сумки носили на поясном ремне, по одной на боку. Уставы предусматривали возможность ношения большой матерчатой патронной сумки, вмещавшей шесть обойм - 30 патронов. Кроме того, красноармейцы могли использовать матерчатый патронташ, носимый через плечо. В отделения патронташа можно было уложить 14 винтовочных обойм. Гранатная сумка вмещала две гранаты с ручкой. Однако очень немногие солдаты были оснащены по уставу. Чаще всего красноармейцам приходилось довольствоваться одной кожаной патронной сумкой, которую обычно носили на правом боку. Некоторые солдаты получали малые саперные лопатки в матерчатом чехле. Лопатку носили на правом бедре. Если красноармеец имел фляжку, то носил ее на поясном ремне поверх саперной лопатки.

Во время плохой погоды солдаты использовали плащ-палатки. Плащ-палатка изготавливалась из брезента защитного цвета и имела тесемку, при помощи которой можно было закрепить плащ-палатку на плечах. Плащ-палатки можно было соединять по две, четыре или шесть и получать таким образом тенты, под которыми могли укрыться несколько человек. Если солдат имел вещмешок образца 1938 года, то скатка, состоящая из плащ-палатки и шинели, прикреплялась по бокам и поверх мешка, в виде подковы. Если же вещмешка не было, то скатку носили через плечо.

Офицеры использовали небольшую сумку, которую изготавливали или из кожи или из брезента. Имелось несколько типов таких сумок, некоторые из них носили через плечо, некоторые подвешивали к поясному ремню. Сверху у сумки располагался небольшой планшет. Некоторые офицеры носили большие кожаные планшеты, которые подвешивали на поясной ремень под левой рукой.

Также имелось и несколько типов специализированной униформы. Зимой танкисты носили черные комбинезоны и черные кожаные куртки (иногда в комплект с курткой входили черные кожаные брюки). Горные стрелки носили черный комбинезон особого покроя и специальные горные ботинки. Кавалеристы, и в первую очередь казаки, вместо униформы носили традиционную одежду. Кавалерия была самым пестрым родом войск РККА, поскольку в кавалерии служило большое количество казаков и представителей народностей Средней Азии. Многие кавалерийские части использовали стандартную униформу, но даже в таких частях часто встречались предметы казачьего обмундирования. До войны казачьи войска не пользовались популярностью, поскольку множество казаков во время Гражданской войны не поддержало большевиков и пошло служить в белую армию. Однако в 30-х годах были сформированы полки донских, кубанских и терских казаков. Личный состав этих полков был обмундирован униформой с большим количеством деталей традиционного казачьего костюма. Полевая униформа казаков во время Великой Отечественной войны представляла собой сочетание предметов униформы образца 30-х годов, дореволюционной казачьей униформы и униформы образца 1941/43 года.

Традиционно казаки разделяются на две группы: степные и кавказские. Униформа этих двух групп значительно различалась между собой. Если степные (донские) казаки тяготели к традиционному военному мундиру, то кавказцы одевались более колоритно. Все казаки носили высокие папахи или более низкие кубанки. В полевых условиях кавказские казаки носили темно-синие или черные бешметы (рубахи). Парадные бешметы были красного цвета для кубанских казаков и светло-синего - для казаков терских. Поверх бешмета казаки носили черную или темно-синюю черкеску. На груди черкески нашивались газыри. Зимой казаки носили черную меховую бурку. Многие казаки носили башлыки разных цветов. Дно кубанки было затянуто материей: у терских казаков светло-синей, а у кубанских казаков - красной. На материи крестообразно проходили две полосы - золотые у офицеров и черные у рядовых. Следует иметь в виду, что многие солдаты, набранные из южных районов России продолжали носить кубанку вместо положенной по уставу ушанки, даже если не служили в кавалерии. Еще одной отличительной чертой казаков были темно-синие галифе.

В первые годы войны советская промышленность лишилась значительных производственных мощностей, оказавшихся на оккупированной немцами территории. Однако большую часть оборудования все же удалось вывезти на восток и организовать на Урале новые промышленные предприятия. Этот спад производства заставил советское командование значительно упростить обмундирование и экипировку солдат. Зимой 1941/42 года впервые была использована более удобная зимняя униформа. При создании этой униформы был учтен печальный опыт финской кампании. Красноармейцы получили телогрейки, ватные шаровары и шапки-ушанки на синтетическом меху. Офицерам выдали овечьи полушубки или шубы. Высшие офицеры вместо ушанок носили папахи. Войска, сражавшиеся на северном участке фронта (к северу от Ленинграда), были обмундированы в специальную северную униформу. Вместо овечьих полушубков некоторые части использовали котиковые сакуи. В качестве обуви солдаты носили специальные ботинки на собачьем меху или с шерстяной подкладкой. Ушанки для солдат, воевавших на севере, изготавливали из настоящего меха - собаки или лисицы.

Однако многие части так и не получили специальной зимней униформы и красноармейцы мерзли в стандартных шинелях, утепленных вещами, реквизированными у гражданского населения. Вообще, для Красной Армии было характерно широкое использование гражданской одежды, особенно это было отчетливо видно зимой. Так, зимой многие красноармейцы носили валенки. Но раздобыть валенки удавалось далеко не всем, поэтому даже зимой большая часть личного состава Красной Армии продолжала носить кирзовые. Единственное достоинство кирзовых сапог заключалось в том, что они были достаточно свободны, чтобы их можно было утеплить дополнительными портянками и газетами превращая обувь в зимние сапоги . Советские солдаты не носили носков - только портянки. Носки были слишком большой роскошью, чтобы носить их в свободных сапогах. Но офицеры, если им удавалось раздобыть пару носков, не отказывали себе в удовольствии надеть их. Некоторым частям повезло больше - личный состав этих частей получал валенки с галошами, что было особенно кстати в осеннюю и весеннюю распутицу. В 1942 году красноармейцы были довольно пестро обмундированы. Танкисты носили черные, серые, синие или защитного цвета комбинезоны. При изготовлении униформы широко использовались синтетическая кожа и резина. Патронные сумки шили из брезента или брезента, подвергнутого пропитке. Кожаные поясные ремни повсеместно заменяли брезентовыми.

Вместо одеял красноармейцы использовали шинели и плащ-палатки. Кроме того, скатка шинели или плащ-палатки с успехом заменяла солдатам вещмешок - вещи закатывали внутрь. Чтобы исправить ситуацию, был введен новый вещмешок, похожий на тот, что использовался в царской армии во время 1-й Мировой войны. Этот вещмешок представлял собой брезентовую сумку с горловиной, перехваченной шнурком и двумя плечевыми ремнями. В 1942 году по ленд-лизу в Советский Союз начали поступать предметы обмундирования из США и Канады. Хотя большая часть униформы, поступавшая из Америки, изготавливалась по советским образцам, попадалась и американская униформа. Например, США поставили в СССР 13 тыс. пар кожаных ботинок и один миллион пар солдатских ботинок, а в Канаде шили комбинезоны для советских танкистов.

Униформа для женщин, служивших в РККА, определялась несколькими документами. До войны отличительными деталями женской выходной и парадной униформы были темно-синие юбка и берет. Во время войны порядок обмундирования женщин закрепляли приказы, вышедшие в мае и августе 1942 года. Приказы сохраняли ношение юбки и берета. В полевых условиях эти предметы униформы изготавливали из ткани защитного цвета, а выходная форма одежды предусматривала синие юбку и берет. Эти же приказы в значительной степени унифицировали женскую униформу с мужской. На практике, многие женщины военнослужащие, особенно действовавшие на передовой, носили мужскую униформу. Кроме того, женщины часто сами перешивали для себя многие предметы униформы, используя для этого списанное обмундирование.

Опыт боев в Финляндии показал необходимость иметь в войсках белый камуфляжный комбинезон. Такой комбинезон появился в 1941 году. Имелось несколько типов зимних комбинезонов, как правило, они состояли из штанов и куртки с капюшоном. Кроме того, на оснащении частей Красной Армии находилось множество камуфляжных летних комбинезонов. Такие комбинезоны, как правило, получали разведчики, саперы, горные стрелки и снайперы. Комбинезоны имели мешковатый покрой и изготавливались из материи защитного цвета с черными пятнами округлой формы. Из фотодокументов известно, что красноармейцы также использовали выворачиваемые камуфляжные комбинезоны, которые были с снаружи зеленые, а изнутри белые. Не ясно, насколько широко были распространены такие комбинезоны. Для снайперов был разработан камуфляж особого типа. На комбинезон защитного цвета нашивалось большое количество узких полосок материи, имитировавших траву. Однако такие комбинезоны не получили широкого распространения.

В 1943 году Красная Армия приняла новую униформу, кардинально отличавшуюся от использовавшейся до сих пор. Столь же коренным образом была изменена система знаков различия. Новая униформа и знаки различия в значительной мере повторяли униформу и знаки различия царской армии. Новые правила отменяли разделение униформы на повседневную, выходную и парадную, поскольку в условиях военного времени в выходной и парадной униформе не было необходимости. Детали парадной униформы использовались в обмундировании частей специального назначения, несших караульную службу, а также в офицерской униформе. Кроме того, офицеры сохранили выходную форму одежды.

Приказом №25 от 15 января 1943 года для солдат и офицеров вводилась гимнастерка нового образца. Новая гимнастерка очень походила на ту, что использовалась в царской армии и имела воротник-стойку, застегивающийся на две пуговицы. У солдат на гимнастерке не было карманов, тогда как на офицерской гимнастерке было два нагрудных кармана. Покрой шаровар не изменился. Но главной отличительной чертой новой униформы стали погоны. Предусматривалось два типа погон: полевые и повседневные. Полевые погоны изготавливали из ткани защитного цвета. С трех сторон погоны имели кайму цвета рода войск. На офицерских погонах не было канта, а принадлежность к роду войск можно было определить по цвету просветов. У старших офицеров (от майора до полковника) на погонах было по два просвета, а у младших офицеров (от младшего лейтенанта до капитана) - по одному. У медиков, ветеринаров и нестроевиков просветы были красного цвета с коричневатым оттенком. Кроме того, на погонах возле пуговицы носили маленький золотой или серебряный значок, обозначающийся род войск. Цвет эмблемы зависел от рода войск. Погоны маршалов и генералов были шире офицерских, а погоны военврачей, юристов и т.п. - наоборот, более узкие.

Офицеры носили фуражку с черным кожаным подбородочным ремнем. Цвет околыша у фуражки зависел от рода войск. Тулья у фуражки обычно была защитного цвета, но в войсках НКВД часто использовали фуражки со светло-синей тульей, танкисты носили серые фуражки, а донские казаки - серо-синие. Тот же приказ №25 определял тип зимнего головного убора для офицеров. Генералы и полковники должны были носить папахи (введенные еще в 1940 г.), в то время как остальные офицеры получили обычные ушанки.

Звание сержантов и старшин определялось по числу и ширине лычек на погонах. Обычно лычки были красного цвета, только у медиков и ветеринаров лычки имели коричневатый оттенок. Старшины носили на погонах лычку в форме буквы "Т". У старших сержантов на погонах была одна широкая лычка. Сержанты, младшие сержанты и ефрейторы имели на погонах три, две или одну узкую лычку, соответственно. Окантовка погон была цвета рода войск. Эмблему рода войск по уставу было положено носить на внутренней части погон, но на практике солдаты такие эмблемы носили очень редко.

В марте 1944 года была принята новая униформа для морской пехоты, которая была более удобна для использования на суше. Поскольку советский ВМФ большую часть войны про стоял в портах, многие моряки участвовали в боях на суше. Особенно широко морская пехота применялась при обороне Ленинграда и в Крыму. Однако на протяжении войны морские пехотинцы носили стандартную морскую униформу, дополненную некоторыми предметами сухопутной полевой униформы. Последний приказ, касавшийся униформы, вышел в апреле 1945 года. Этим приказом вводилась парадная форма одежды, впервые солдаты ее надели во время парада Победы на Красной площади 24 июня 1945 года.

Отдельно стоило бы разобрать цвета родов войск в РККА. Рода войск и службы обозначались цветом окантовки и знаков различия. Цвет поля петлиц показывал принадлежность к роду войск, кроме того, о принадлежности к определенному роду войск говорил небольшой значок в петлице. Офицеры носили вышитые золотом или эмалированные значки, в то время как солдаты использовали цвет окантовки. У сержантов петлицы имели окантовку цвета рода войск, а от солдат их отличала узкая красная полоса, проходящая через петлицу. Офицеры носили фуражки с окантовкой, в то время как солдаты использовали пилотки. Канты на униформе также были цвета рода войск. Принадлежность к роду войск определялась не одним каким-либо цветом, а комбинацией цветов на разных деталях униформы.

Особое положение в армии занимали комиссары. Комиссары имелись в каждой части от батальона и выше. В 1937 году в каждом подразделении (рота, взвод) была введена должность политрука - младшего политического офицера. Знаки различия у комиссаров в целом были похожи на знаки различия офицеров, но имели свои особенности. Вместо шевронов на рукаве комиссары носили красную звезду. У комиссаров окантовка петлиц была черного цвета, не зависимо от рода войск, в то время как у политруков окантовка петлиц была цветной.

Источники :
1. Липатов П., “Униформа Красной Армии и Вермахта”, Техника Молодежи, 1996;
2. Шунков В., "Красная Армия", АСТ, 2003;
3. Шалито А., Савченков И., Рогинский Н., Цыпленков К., "Униформа Красной Армии 1918-1945", 2001.

Конница была эффективным участником боев с фашистами

26 апреля 1945 года бойцы 7-го гвардейского кавалерийского корпуса начали штурм города Бранденбург, в 40 километрах к западу от столицы Германии. Тем самым именно кавалеристы в ходе финального наступления Великой Отечественной войны замкнули окружение вокруг Берлина

Всего же в Берлинской операции участвовало 12 конных дивизий, почти 100 тысяч кавалеристов. Вопреки распространённым мифам, конница оказалась полноценным и эффективным участником той войны от первого до последнего её дня.

Красная конница и советское казачество

Опять же вопреки распространённым домыслам о «кавалерийском лобби» Будённого, советское руководство перед войной, развивая бронетанковые части, усиленно сокращало именно «красную конницу». Численность советской кавалерии с 1937 по 1941 год сократили в два раза.

Но война на бескрайнем бездорожье Восточной Европы сразу заставила пересмотреть довоенные взгляды на скромную роль конницы. Уже 15 июля 1941 года маршал Жуков, обобщая опыт первых трёх недель войны, писал в директивном письме Ставки Верховного командования: «Нашей армией несколько недооценивается значение кавалерии. При нынешнем положении на фронтах, когда тыл противника растянулся на несколько сот километров в лесных местностях, рейды красных кавалеристов могут сыграть решающую роль в деле дезорганизации управления и снабжения немецких войск…»

Летом 1941 года, в оборонительном сражении под Смоленском, рейды пяти кавалерийских дивизий в немецкий тыл оказали существенную помощь советским войскам. В ходе первого советского контрнаступления под Ельней, именно рейдовые действия советской конницы задержали подход германских резервов и тем самым обеспечили успех.

В ноябре-декабре 1941 года во время наступления под Москвой почти четверть советских дивизий были кавалерийскими. Два кавалерийских корпуса, именно в эти дни ставших гвардейскими, сыграли стратегическую роль в советском контрнаступлении. Конники, стремительно продвигаясь по заснеженным лесам Подмосковья, громили вражеские тылы и резервы.

Боевой опыт Великой Отечественной войны заставил резко увеличить численность конницы - если 22 июня 1941 года в Красной армии насчитывалось 13 кавалерийских дивизий и 116 тысяч конных бойцов, то к весне 1943 года кавдивизий было уже 26, в них воевали почти четверть миллиона кавалеристов.

Советские конные части успешно участвовали во всех больших наступлениях 1942-44 годов. Часть кавалеристов составляли бойцы с Дона и Кубани - самое настоящее советское казачество. Два гвардейских кавалерийских корпуса в годы Великой Отечественной войны официально именовались «казачьими». В 1945 году 5-й гвардейский Донской казачий корпус с боями дошел до Вены, а 4-й гвардейский Кубанский казачий корпус освобождал Прагу.

Война лошадей

Лошади участвовали в Великой Отечественной войне не только в кавалерии - к 22 июня 1941 года численность лошадей в РККА составляла 526,4 тысячи, но уже к 1 сентября в армии было 1,324 тысячи этих четвероногих копытных. Например, каждому пехотному полку полагалось 350 лошадей для перевозки артиллерии, снаряжения и полевых кухонь. Даже в пехоте на каждую советскую дивизию полагалось по штату 3039 лошадей.

Советский кавалерист в тылу немецких войск. Фото: voenpravda.ru

Но в германском «вермахте» четвероногих военнослужащих было еще больше - по штату в их пехотной дивизии насчитывалось свыше 6000 лошадей. Хотя к моменту вторжения в нашу страну автомобилей в гитлеровских войсках было выше, чем во всём СССР, но они так же использовали и свыше одного миллиона лошадей, 88% которых находилось в пехотных дивизиях. Всего же за годы войны немцы эксплуатировали на «восточном фронте» более 3 миллионов лошадей.

Так Вторая мировая стала не только первой на свете войной моторов, но и последней великой войной кавалерии и лошадиных сил. Лошадь в буквальном смысле слова вытянула на себе ту войну, причем по обе стороны фронта.

В отличие от автомобилей лошади, как тягловая сила, имели тогда целый ряд преимуществ - лучше передвигались по бездорожью и условным дорогам, не зависели от поставок топлива (а это очень большая проблема в военных условиях), могли долгое время обходиться подножным кормом, да и сами иногда были еще каким кормом… Весной 1942 года все попавшие в окружение советские кавалерийские дивизии частично съели своих лошадей, но сумели вырваться из вражеских тисков.

Лошадь стала незаменимым средством войны и для партизан. Руководитель партизанского движения на Украине Сидор Артемьевич Ковпак писал об этом: «Пеший боец-партизан имел ограниченный радиус действия и этим был привязан к территории базы отряда... Посаженные на коня партизаны-бойцы за зиму 1942 г. превратились в грозную силу, способную наносить врагу мощные удары. Стремительный марш в 80-100 километров за зимнюю ночь, а на рассвете налет на вражеский гарнизон, живший до этого тихо и спокойно... В условиях партизанской борьбы никакой двигатель, никакая машина не могут заменить коня. Во-первых, машина требует горючего, а корм для коня можно найти повсюду. Во-вторых, самый совершенный глушитель не может заглушить звук мотора, а на коне, обмотав копыта мешковиной, мы проходили в 50-100 метрах от вражеских гарнизонов совершенно бесшумно. В-третьих, для машины нужны дороги, а мы в условиях полнейшего бездорожья в метель, стужу и туман, когда не летали даже самолеты, совершали марши по 50-60 км за ночь».

Многоопытный Семен Михайлович Будённый оказался вполне прав, когда говорил, что лошадь на войне себя еще покажет. Тогда, в 1940-е, на бездорожье Восточной Европы она сыграла свою безальтернативную роль - время массовых гусеничных вездеходов-амфибий пришло куда позже. Лошадь в годы войны заменила советским солдатам отсутствующие бронетранспортёры и автомобили-внедорожники.

Поэтому именно кавалерия оказалась незаменимым инструментом в прорывах и рейдах по тылам противника. Советские кавалеристы успешно участвовали во всех операциях, завершившихся окружением германских войск. В наступлениях обычно действовали так называемые «конно-механизированные группы», соединявшие ударную мощь танков и подвижность кавалерии. Вопреки мифам конники не скакали с шашками наголо против вражеских танков - скорее, это была «ездящая пехота», стрелки на лошадях, способные даже без дорог за сутки преодолевать до 100 километров.

Впрочем, Великой Отечественной войны знает и несколько классических кавалерийских атак и боёв. Так утром 2 августа 1942 года казаки 13-й Кубанской кавалерийской дивизии, умело использовав высокую степную траву, в конном строю неожиданно и с успехом атаковали немецкую пехоту у станицы Кущевской.

Немецкое командование за время войны поняло, что недооценило конницу и уже в конце 1944 года был сформирован 1-й конный корпус «вермахта» из немецких и венгерских кавалерийских дивизий. Так же создали и две кавалерийские дивизии СС. Все они были разгромлены Красной армией в начале 1945 года в ходе боёв за Будапешт.

Под Будапештом произошёл и последний в истории войн классический кавалерийский бой - казаки из 5-го гвардейского Донского корпуса в конном строю атаковали конницу противника, зарубили шашками около 150 кавалеристов из СС и захватили более сотни оседланных лошадей.

Пахота на коровах

С 1942 по 1945 год в советской армии постоянно насчитывалось не менее 2 миллионов лошадей. Всего за время войны в армию было мобилизовано свыше 3 миллионов этих животных. Их так же, как и людей, ранили и убивали на войне. Они погибали от переутомления, голода и болезней. Свыше 2 миллионов лошадей вылечили от полученных в боях ран армейские ветеринарные лазареты.

Артиллеристы переправляются вброд через реку Шешупе. Фото: feldgrau.info

Если уж статистика людских потерь имеет разночтения, то статистика лошадиных потерь тем более. Считается, что за 1941-45 годы в СССР в армии и на оккупированной территории из-за войны было утрачено до 8 миллионов лошадей. Из них 2 миллиона насильно забрали и угнали с собой оккупанты. В Харьковской, Ворошиловградской (ныне Луганской. - РП.), Запорожской и других областях Украинской ССР после изгнания захватчиков лошадей оставалось менее 10% от довоенной численности.

В этих условиях главным источником лошадей для советской армии стала российская деревня. Несмотря на успехи предвоенной механизации, лошадь в те годы всё еще оставалась основой сельской жизни, поэтому массовая мобилизация «конского состава» страшным бременем легла на крестьянство.

Уже в первый год войны резко снизилась механизация сельского хозяйства. К 1942 году из колхозов в действующую армию ушло 70% тракторов и 80% грузовых автомобилей, но даже для остававшихся машин не хватало горючего. Большую часть сельских работ вновь пришлось выполнять исключительно на «лошадиной силе» - можно без преувеличения сказать, что в годы войны без лошади не только невозможно было вести боевые действия, но и нельзя было бы обеспечить армию и тыл хлебом. Между тем лошадей повсеместно не хватало - лучшие были мобилизованы в армию, а остальные из-за непосильной работы и скудного кормления болели и гибли.

Поэтому даже в тыловых районах СССР число рабочих лошадей в сельском хозяйстве к концу войны исчислялось мизерным количеством. Так летом 1944 года Усман Камалеевич Хисамутдинов, председатель колхоза имени Кирова Илекского района Чкаловской (ныне Оренбургской. - РП.) области, ставший впоследствии Героем Социалистического труда, сообщал областному начальству, что весной колхоз использовал для пахоты 204 быка, 13 верблюдов, 20 коров и 6 последних оставшихся лошадей. Таким образом, из 243 животных, задействованных в полевых работах, лошади составляли всего 2,5%, уступая в численности и коровам…

Неслучайно в СССР 1944 года даже выпускались плакаты, рассказывающие, как правильно запрягать и пахать на коровах.

Монгольский «ленд-лиз»

Ещё в первый год войны, из-за стремительного наступления противника, СССР потерял почти половину своего лошадиного поголовья - к июню 1941 года в нашей стране насчитывалось 17,5 млн лошадей, а к осени 1942 года на территории, не захваченной противником, их осталось всего 9 млн, включая жеребят, не способных работать.

Лошадь на развалинах Сталинграда. Фото: portal-kultura.ru

Но что еще хуже в военных условиях - экстренно нарастить поголовье рабочих лошадей куда труднее, чем увеличить производство автомобилей. Ведь чтобы жеребенок стал способен хоть к какой-то работе, требуется время, которое никак не сократить никакими начальственными приказами, денежными вложениями или технологиями.

И вот с началом Великой Отечественной войны у СССР, помимо собственного сельского хозяйства, оказался единственный дополнительный источник лошадей - Монголия. Большевики когда-то в 1920-е годы по сути сами и создали эту «социалистическую» республику из глухой окраины бывшей Цинской империи. Помимо того, что Монгольская Народная Республика была советским плацдармом против японской Маньчжурии, она еще сыграла важнейшую роль в сохранении необходимой подвижности советской армии в годы Великой Отечественной войны.

Монголия страна кочевая и лошадей, по сути диких, вольно пасущихся в степях, там было больше, чем людей. Поставки лошадей из Монголии начались уже в 1941 году. А с марта 1942 года монгольские власти начали плановое «заготовление» лошадей для СССР. За четыре года войны Советскому Союзу было поставлено более 500 тысяч лошадей- «монголок» (именно так эту породу называли в годы войны. -РП.).

Не зря говорится: «Дорога ложка к обеду». В 1941-45 годах СССР нигде ни за какие деньги не смог бы достать полмиллиона лошадей. Кроме Монголии лошади в таком товарном количестве были только в Северной и Южной Америке - не говоря уж о цене (закупка такого количества в сжатые сроки взвинтила бы их очень сильно. -РП.), доставить по морям живой груз в воюющий СССР было бы куда сложнее, чем весь остальной «ленд-лиз».

Из Монголии же лошади поставлялись планово, по условной цене, в основном взаимозачетом за монгольские долги СССР. Таким образом окупились все политические, военные и экономические вложения Советского Союза в Монголию. А монголы обеспечили нам лошадиный «ленд-лиз» - крайне своевременный и безальтернативный, закрыв дыру в данном виде военной «техники».

При этом, полудикие, неприхотливые и выносливые монгольские лошади были куда лучше приспособлены для экстремальных условий «восточного фронта», чем их селекционированные европейские собратья. Не зря генерал Исса Александрович Плиев, провоевавший в конно-механизированных группах с 1941-го по 1945 годы, от Смоленска, через Сталинград до Будапешта и Маньчжурии, писал позднее: «Неприхотливая монгольская лошадка рядом с советским танком дошла до Берлина».

Фактически в 1943-45 годах каждая пятая лошадь на фронте была «монголкой». У нас очень любят рассуждать насколько и как повлиял на победу и ход боевых действий американский «ленд-лиз». Но при этом забывают его монгольский конный аналог.

Исторический финал кавалерии

К концу Великой Отечественной войны в советской армии сражалось 8 кавалерийских корпусов, из них 7 носили звание гвардейских. Каждый корпус помимо трёх дивизий конницы имел танковые, зенитные и артиллерийские части.

Сокращение советской кавалерии началось сразу после победы 9 мая - лошади требовались для восстановления разрушенного войной сельского хозяйства. Поэтому три кавдивизии расформировали еще летом 1945 года, а в следующем году все конные корпуса переформировали в механизированные или сократили в три раза до дивизий. К осени 1946 года из 26 имевшихся на конец войны кавдивизий осталось всего 5.

Только в эпоху ядерного и повсеместной автомобилизации время кавалерии окончательно закончилось, лошадь, наконец, уступила место технике. За первое послевоенное десятилетие все оставшиеся кавалерийские дивизии постепенно переформировали в танковые или механизированные. Последние две конные дивизии Советской армии исчезли осенью 1954 года - 4-я гвардейская Кубанская казачья дивизия была ликвидирована, а 5-ю гвардейскую Донскую казачью дивизию переформировали в танковую.

Последней конной частью в истории русской армии стал 11-й отдельный кавалерийский полк Министерства обороны СССР, в основном использовавшийся для киносъемок исторических фильмов. В наше время эта единственное кавалерийское подразделение стало частью Президентского Кремлёвского полка.

«Нас водила молодость в сабельный поход!»

Гражданская война на территории России носила высокомобильный характер, в силу чего и велась вдоль железных дорог и рек. Уйти в сторону было трудно, попросту говоря «ног не хватало», вот почему уже очень скоро красные комиссары выдвинули лозунг «Пролетарий, на коня!».

Были созданы сразу две конные армии – Первая – Семена Буденного и Вторая – Оки Городовикова, сыгравшие очень важную роль в разгроме Белой армии. Родилась даже новая тактика их применения: при атаке вражеской конницы впереди мчатся тачанки, затем они разворачиваются и косят врага пулеметным огнем. Всадники действуют парой: один рубит шашкой, другой расстреливает противников первого из пистолета или карабина.

«Двигаться не по шоссе, а лесами!»

Из Гражданской войны молодая советская конница вышла ослабленной. «Сработался» конский состав, причем настолько, что хороших лошадей в 20-х годах пришлось закупать в Канаде по линии Амторга.

В предвоенные годы количественный состав советской конницы сокращался прямо пропорционально росту ее механизации. Так, являвшийся с 1938 года инспектором кавалерии все тот же Ока Городовиков, выступая на совещании высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 года, так и сказал, что главное в современной войне это воздушные силы.

«Крупные силы конницы при всем своем желании, хоть семь звезд во лбу, как говорят, ничего не могут сделать… Я считаю, что конница при таких условиях может двигаться не по шоссе, а лесами и другими путями. Поэтому, в современной обстановке… надо полагать, что превосходство будет на той стороне, которая имеет превосходство в воздухе. При этом превосходстве может двигаться любой род войск, драться и выполнять задачу. Если же этого превосходства в воздухе нет, то любой род войск двигаться не сможет и не выполнит поставленных задач». (РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 60 – 65.)

То есть он вполне справедливо считал, что конница имеет полное право на существование, при условии надежной поддержки ее с воздуха. А передвигаться в ее отсутствие он предлагал не по шоссе, а лесами.

«Воевать строго по уставу!»

Специфическую роль конницы в новых условиях закреплял и Полевой устав 1939 года: «Наиболее целесообразно использование кавалерийских соединений совместно с танковыми соединениями, моторизованной пехотой и авиацией – впереди фронта (в случае отсутствия соприкосновения с противником), на заходящем фланге, в развитии прорыва, в тылу противника, в рейдах и преследовании. Кавалерийские соединения способны закрепить свой успех и удержать местность. Однако при первой возможности их нужно освобождать от выполнения этой задачи, чтобы сохранить их для маневра. Действия кавалерийского соединения должны быть во всех случаях надежно прикрыты с воздуха». Ну, а поскольку военные должны воевать строго по уставу, то… так они по идее и должны были бы воевать в 41-ом, если бы не одно «но»…

«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги!»

После всех сокращений кавалерия РККА встретила войну в составе четырех корпусов и 13 кавалерийских дивизий. По словам Оки Городовикова, ставшего с июня 1941 года генерал-инспектором и командующим кавалерией Красной Армии, кавалерийский корпус трех дивизионного состава тогда состоял из 12 полков, и имел 172 танка БТ-7 и 48 бронемашин в трех танковых полках, 96 орудий дивизионных, 48 полевых и 60 орудий ПТО; станковых пулеметов – 192 и ручных – 384, и усиленной танковой бригады в составе 150 – 200 танков.

Но, как известно, Великая Отечественная война началась с разгрома советской авиации, из-за которого самолетов у нас стало не хватать настолько, что дальние бомбардировщики ДБ-4 отправляли на штурмовку вражеских танковых колонн без прикрытия истребителями. Чего уж тут говорить о коннице, которая в этих тяжелых условиях, во-первых, стала едва ли не единственной по-настоящему мобильной силой Красной армии, не зависящей ни от состояния дорог, ни от поставок горючего, а во-вторых – лишилась обещанного уставом прикрытия с воздуха.

Немецкие «Штуки» с включенными сиренами пикировали на кавалеристов и нервы у лошадей не выдерживали, они кидались в стороны и попадали под пули и бомбы. Тем не менее, красные конники воевали даже в таких условиях.

«Казаки, казаки!»

Многие конники после войны вспоминали, что лошадей они использовали в качестве транспортного средства, а вот атаковали противника исключительно в пешем строю. Махать шашками большинству практически не приходилось.

Исключение составляли участники рейдов по тылам противника. Днем их части отстаивались в лесах, а ночью по наводке партизан наносили удары по оккупированным селам. При первых же звуках выстрелов немцы выбегали из домов и тут же, громко крича от ужаса «Казаки, казаки!», попадали под шашки. Потом конники опять отходили и днем, когда их разыскивала немецкая авиация, до времени прятались в лесах!

Об успехе действий тех же казачьих подразделений Красной Армии говорит и тот факт, что Гитлер разрешил создание в вермахте конных казачьих подразделений, объединенных в казачий корпус СС под командованием бывшего атамана, а теперь уже генерала Краснова, а самим донским казакам, перешедшим на свою сторону, создание на их землях (уж неизвестно насколько искренне) республики «Казакия». Выведенный в Югославию для участия в действиях против партизан, этот корпус зарекомендовал себя так, что там потом еще долго матери пугали детей казаками: «Смотри, казак придет, заберет тебя!»

Война моторов и коней!

Следует отметить, что в Красной Армии на начальном этапе войны просто не было крупных подвижных соединений, кроме конных, танковые войска могли оперативно использоваться только как средство поддержки пехоты.

Таким образом, единственным средством, позволяющим осуществлять глубокие охваты, обходы и рейды в тыл врага, была именно конница. Даже в конце войны, когда характер боевых действий существенно изменился по сравнению с 1941– 1942 гг., в составе Красной Армии успешно действовали восемь кавалерийских корпусов, семь из которых носили почетное звание гвардейских.

Фактически кавалерия до появления в Красной Армии крупных самостоятельных механизированных соединений и, добавим, автомобилей из США и Англии, была единственным маневренным средством на оперативном уровне боевых действий. Понятно, что проблем с использованием конницы было много. Корм для лошадей, снабжение боеприпасами, громоздкость – все это были такие трудности, преодолеть которые должно было военное искусство, но которого тоже нередко не хватало. Но героизма нашим конникам было не занимать.

Разделы