Битва возле деревни молоди. Невосполнимый вред, неоценимая польза
Один мой приятель, очень умный и начитанный человек, как-то спросил у меня: «Какие наиболее значимые битвы в Русской истории до 20-го века ты знаешь?».
Я ответил то, что вбито в голову еще школьной программой: "Самые важные сражения - это Ледовое Побоище, Куликовская Битва, взятие крепостей Орешек, Выборг и Азов Петром Первым, Чесма, Бородино и Оборона Севастополя в Крымской войне".
Последовал еще один вопрос: «А что ты знаешь про Молодинское сражение?»…
«Какое-какое сражение!?» - переспросил я.
«Молодинское, оно же Молодейское, или битва при Молодях. Молоди - это село такое в Московской области».
К моему стыду, я ничего про эту битву не знал…
Битва при Молодях в 1572 году незаслуженно забыта, вычеркнута из школьных программ, о ней знают только профессиональные историки и особо продвинутые любители отечественной Истории. Более того, в «исторической» среде до сих пор ведутся жаркие споры о достоверности некоторых её подробностей. Мнения звучат самые разнообразные. Ведь сложно судить об этих самых подробностях столь отдаленного по времени события.
Давайте я обрисую свою точку зрения, а вы (если вам станет интересно или сомнительно) самостоятельно сможете почерпнуть дополнительную информацию в других источниках и ресурсах.
По своему значению битва при Молодях сравнима с Куликовской или битвой у Бородино. В сражении при Молодях погибло БОЛЕЕ СТА ТЫСЯЧ человек. Для сравнения - спустя двести сорок лет при Бородино погибло меньше - около 80-ти тысяч. Причем, при сравнении этих потерь следует учитывать уровни артиллерии разных эпох. В столкновении Русского Царства с Крымским Ханством при Молодях решалась не только судьба Руси — речь шла о судьбе всей европейской цивилизации.
Итак, обо всем по порядку.
В 1571 году Крымский хан Девлет Гирей сжег Москву. Она тогда была деревянной и выгорела почти вся. Были убиты десятки тысяч русских людей, и более 150-ти тысяч были пленены и уведены в рабство. Спустя год хан предпринял еще один поход, полагая, что сможет полностью подчинить себе Русское государство. Он собрал невиданную по тем временам военную силу — 120 тысяч человек, большинство из них были крымчаками и ногайцами. На вооружении этого войска были пушки, несколько десятков стволов. Самыми боеспособными были 7 тысяч лучших турецких янычар - по сути это был спецназ того времени, элитные войска, имеющие богатый опыт ведения войн и захвата крепостей.
Отправляясь в поход, Девлет Гирей заявил, что «едет на Москву на царство». Понимаете? Он ехал не просто воевать, он ехал царствовать! Ему и в голову не могло прийти, что кто-то осмелится выступить против такой силы, шутка ли - 120 тысяч воинов. Во всей Европе того времени не было ему достойного противника. Против них царь Иван Грозный смог выставить только 30 тысяч человек - стрельцов, опричников, казаков и немецких наёмников. По планам Крымского Хана его огромная армия должна была войти в русские пределы и остаться там навсегда - для того чтобы управлять Русью.
Итак, летом 1572-го года, 27 июля крымско-турецкое войско подошло к реке Оке и стало переправляться через нее по Сенькиному броду. Вы знаете, это знаменитый брод! Именно по нему вел свое войско на Куликово поле князь Дмитрий Донской.
Место переправы охранял небольшой сторожевой отряд под командованием Ивана Шуйского, состоявший всего из двухсот «боярских детей» и восьми сотен ополченцев. Если проводить историческую аналогию, то бой у Сенькиного брода можно сравнить с Брестской крепостью - настолько похожа была у наших воинов готовность к самопожертвованию. На этот сторожевой отряд обрушилась ногайская конница… В летописях нет информации как долго держалась эта застава. Есть только упоминания, что наши не бежали, вступили в бой, и потрепали ногайскую конницу настолько, что в дальнейшей основной битве она уже принимала только вспомогательное участие…
Войско крымского хана переправилось через Оку, направилось в сторону Москвы и растянулось по дороге на 40 верст. В тыл этой огромной веренице вышел малочисленный отряд опричника Дмитрия Хворостинина. Он был князем, и судя по его действиям, хорошим полководцем. Он принял единственно верное решение - молниеносные атаки на хвост колонны, разгром тылов и обозов, и быстрый отход. А что еще можно было делать партизанским отрядом из девяти сотен человек? Наступая на пятки крымскому войску, и методично эти пятки отрубая, он заставил Девлет Гирея понервничать. А как же ему не нервничать, если наглый московит разгромил все обозы и даже имел наглость приблизиться к самой ханской ставке.
Пришлось хану вызывать авангард, который уже почти доскакал до ворот Москвы, и с марша разворачивать стотысячную армию на 180 градусов. Развернуть такую махину - это очень серьезно. Время торможения и тормозной путь - как у океанского лайнера. Этому неуклюжему манёвру сопутствовало всё то, что и должно сопровождать огромную армию, а именно: неразбериха и несогласованность. Всё в ней упиралось, толпилось и суетилось, не понимая, что происходит. Наконец была сформирована полноценная конная дивизия числом голов в 12 тысяч, и брошена на уничтожение так надоевшего своими набегами отряда Хворостинина. Но князь Дмитрий Иванович в очередной раз совершил ход конем - он не просто отвёл своих солдат от неминуемой гибели, он еще и заманил погоню под стены Гуляй-города.
Вы знаете, что такое Гуляй-город? Нет, это не место где проходят народные гуляния! И не город, в котором живут легкомысленные женщины. Гуляй-город - это такая русская военная хитрость, передвижная крепость, укрепленные повозки с бойницами. А в тех бойницах - пушки да пищали.
Элитная ханская кавалерия нарвалась на очень неприятный для себя сюрприз и была вынуждена передвигаться вдоль фронта из 40-ка повозок. Конечно, у Девлет Гирея были очень храбрые и отчаянные воины, и конники они были превосходные. Но все дело в том, что пуля, выпущенная из пищали, легко пробивает одного человека и застревает во втором. Иногда даже в третьем - если воины не защищены кольчугой или другой бронёй. Залп из тысячи стволов смёл и разметал ханскую конницу. К тому же, помимо пищалей у русских были еще пушки и луки, и они тоже очень эффективно вели огонь под прикрытием стен гуляй-города.
После лавины смертоносного огня из амбразур Гуляй-города догонялки крымчаков за отрядом Хворостинина прекратились. Остатки преследователей, вернулись к хану, и очень огорчили его рассказами про какую-то ужасную шайтан-арбу, стреляющую огнём.
Объединенным русским войском командовал князь Михаил Воротынский. Он очень удачно устроил оборону гуляй-города. Два дня отчаянные крымчаки и османы волна за волной шли на штурм передвижной крепости, но их конные тысячи попадали в жестокую мясорубку, и обильно заливали русскую землю своею кровью... На третий день хан приказал своим конникам спешиться, и отправил остатки войска в пешую атаку.
В первых рядах атакующих шли свирепые янычары. В последних рядах жались от страха кашевары и обозники, брадобреи и массажисты. Их тоже хан выгнал на последний и решительный штурм… Этот штурм в самом деле оказался как решительным, так и последним.
В самый разгар боя князья Воротынский и Хворостинин организовали смелую вылазку из-за стен гуляй-города и ударили в тыл крымчакам и туркам. Этот удар всё и решил. В горячке боя было непонятно - что это за войска ударили в тыл? Возможно это свежие силы, пришедшие из Москвы?
Вот тут и началась паника у тех, кто ранее вполне мужественно сражался с русскими. А паника всегда завершается беспорядочным бегством и избиением бегущих... Во время преследования остатков крымской армии было убито еще несколько тысяч вражеских воинов. При одной только панической переправе через реку Оку утонуло около 10 тысяч татар - с плаваньем у степных народов дела всегда обстояли неважно. Днем 3-го августа 1572 года с грандиозным походом хана Девлет Гирея на Русь всё было кончено.
На поле у деревни Молоди были порублены без остатка все семь тысяч отборных турецких янычар. У самого Девлет-Гирея полегли сын, внук и зять. Крымское ханство в этом походе потеряло практически все боеспособное мужское население. Они ехали править Русской землей, а осталось в ней лежать.
Ханское войско превосходило силы русских в 4 раза! И несмотря на это, от 120-тысячного войска хана не осталось почти ничего - в Крым вернулись всего 10 тысяч человек. Такой грандиозной военной катастрофы история того времени не знала. Самая многочисленная на тот момент армия в Европе, (а собственно и в мире тоже) попросту перестала существовать. Наши потери оцениваются в 6000 человек, и это против 110 тысяч вражеских. Следует также отметить, что в той битве сложили голову почти все опричники, которые в ней сражались. Вот вам и тайная полиция царя Ивана Грозного.
Запрещенная победа
Ровно четыреста тридцать лет назад произошла величайшая битва христианской цивилизации, определившая будущее евроазиатского континента, если не всей планеты, на много, много веков вперед. Почти двести тысяч человек сошлись в кровавой шестидневной битве, своим мужеством и самоотверженностью доказывая право на существование сразу многих народов. Больше ста тысяч человек заплатили своими жизнями за разрешение этого спора, и только благодаря победе наших предков ныне живем мы в том мире, который привыкли видеть вокруг. В этом сражении решалась не просто судьба Руси и стран Европы — речь шла о судьбе всей европейской цивилизации.
Но спросите любого образованного человека: что он знает о битве, случившейся в 1572 году? И практически никто, кроме профессиональных историков, не сможет ответить вам ни слова. Почему? Потому, что эта победа была одержана «неправильным» правителем, «неправильной» армией и «неправильным» народом. Вот уже минуло четыре века, как эта победа просто-напросто запрещена . История, как она есть
Прежде, чем рассказывать о самой битве, следует, наверное, вспомнить и о том, как выглядела Европа в малоизвестном XVI веке. А поскольку объем журнальной статьи заставляет быть кратким, то сказать можно только одно: в XVI веке в Европе не существовало никаких полноценных государств, кроме Османской империи. Во всяком случае, карликовые образования, называвшие себя королевствами и графствами, бессмысленно даже примерно сопоставлять с этой огромной империей.
На самом деле, только оголтелой западноевропейской пропагандой можно объяснить то, что турок мы представляем грязными тупыми дикарями, волна за волной накатывающимися на доблестные рыцарские войска и побеждающими исключительно благодаря свой численности. Все обстояло с точностью до наоборот: прекрасно обученные, дисциплинированные, отважные османские воины шаг за шагом теснили разрозненные, плохо вооруженные формирования, осваивая для империи все новые и новые «дикие» земли. К концу пятнадцатого века на европейском континенте им принадлежала Болгария, к началу XVI века — Греция и Сербия, к середине века граница отодвинулась до Вены, турки приняли под свою руку Венгрию, Молдавию, знаменитую Трансильванию, начали войну за Мальту, опустошили побережья Испании и Италии.
Во-первых, турки не были «грязными». В отличие от европейцев, в те времена незнакомых даже с азами личной гигиены, подданные Османской империи были обязаны, согласно требованиям Корана, как минимум совершать ритуальные омовения перед каждой молитвой.
Во-вторых, турки были истинными мусульманами — то есть людьми, изначально уверенными в своем духовном превосходстве, а потому крайне веротерпимыми. На завоеванных территориях они, по мере возможности, старались сохранить местные обычаи, чтобы не разрушать сложившихся общественных отношений. Османов не интересовало, были ли новые подданные мусульманами, или христианами, или иудеями, числились ли они арабами, греками, сербами, албанцами, итальянцами, иранцами или татарами. Главное — чтобы они продолжали спокойно трудиться и исправно платили налоги. Государственная система правления строилась на сочетании арабских, сельджукских и византийских обычаев и традиций. Наиболее ярким примером, позволяющим отличить исламский прагматизм и религиозную терпимость от европейской дикости, может послужить история 100 000 евреев, изгнанных из Испании в 1492 году и охотно принятых в подданство султаном Баязидом. Католики получили моральное удовлетворение, расправившись с «убийцами Христа», а османы — значительные поступления в казну от новых, далеко не бедных, переселенцев.
В-третьих, Османская империя далеко опережала северных соседей в технологии производства вооружений и доспехов. Именно турки, а не европейцы, подавляли врага артиллерийским огнем, именно османы активно насыщали свои войска, крепости и корабли пушечными стволами. В качестве образца мощи османского оружия можно привести 20 бомбард калибром от 60 до 90 сантиметров и весом до 35 тонн, в конце VI века поставленных на боевое дежурство в фортах, которые защищали Дарданеллы, и простоявших там до начала XX века! И не просто простоявших — в начале XIX века, в 1807 году, они вполне успешно размолотили новенькие английские корабли «Windsor Castle» и «Active», пытавшиеся прорваться через пролив. Повторюсь: орудия представляли реальную боевую силу даже спустя три века после своего изготовления. В XVI веке их можно было смело считать настоящим сверхоружием. А изготавливались упомянутые бомбарды в те самые годы, когда Николло Маккиавели старательно выписывал в своем трактате «Государь» следующие слова: «Лучше предоставить неприятелю ослеплять самого себя, нежели разыскивать его, ничего не видя из-за порохового дыма», отрицая всякую пользу от использования пушек в военных кампаниях.
В-четвертых, турки обладали наиболее передовой для своего времени регулярной профессиональной армией. Ее костяк составлял так называемый «янычарский корпус». В XVI веке он практически полностью формировался из купленных или захваченных в плен мальчиков, юридически являвшихся рабами султана. Все они проходили качественное воинское обучение, получали хорошее вооружение и превращались в лучшую пехоту, какая только существовала в Европе и средиземноморском регионе. Численность корпуса достигала 100 000 человек. Кроме того, империя обладала вполне современной феодальной конницей, которая формировалась из сипахов — владельцев земельных наделов. Подобными наделами, «тимарами», военоначальники награждали доблестных и достойных солдат во всех вновь присоединенных районах, благодаря чему численность и боеспособность армии непрерывно возрастала. А если вспомнить еще и то, что попавшие в вассальную зависимость от Великолепной Порты правители были обязаны по приказу султана приводить свои армии для общих походов, становится ясно, что Османская империя могла единовременно выставить на поле боя никак не меньше полумиллиона хорошо подготовленных воинов — куда больше, нежели имелось войск во всей Европе вместе взятой.
В свете всего вышеизложенного становится ясно, почему при одном упоминании о турках средневековых королей бросало в холодный пот, рыцари хватались за оружие и испуганно крутили головой, а младенцы в колыбелях начинали плакать и звать маму. Любой мало-мальски мыслящий человек мог уверенно предсказать, что лет через сто весь обитаемый мир будет принадлежать турецкому султану, и посетовать на то, что продвижение османов на север сдерживает отнюдь не мужество защитников Балкан, а стремление османов в первую очередь овладеть куда более богатыми землями Азии, покорить древние страны Ближнего Востока. И, надо сказать, Османская империя добилась этого, раздвинув свои границы от Каспийского моря, Персии и Персидского залива и почти до самого Атлантического океана (западными землями империи являлся современный Алжир).
Следует также упомянуть об очень важном факте, почему-то неизвестном многим профессиональным историкам: начиная с 1475 года в состав Османской империи входило Крымское ханство, крымский хан назначался и смещался султанским фирманом, приводил свои войска по приказу Великолепной Порты, либо начинал военные действия против кого-то из соседей по приказу из Стамбула; на Крымском полуострове находился султанский наместник, а в нескольких городах стояли турецкие гарнизоны.
Кроме того, Казанское и Астраханское ханство считались находящимися под покровительством империи, как государства единоверцев, к тому же исправно поставляющие рабов для многочисленных боевых галер и рудников, а также наложниц для гаремов...
Золотой век России
Как ни странно, но о том, что представляла из себя Русь XVI века, сейчас мало кто себе представляет — особенно люди, на совесть выучившие курс истории средней школы. Надо сказать, там излагается куда больше фантастики, нежели реальных сведений, а потому любому современному человеку следует знать несколько основных, опорных фактов, позволяющих понять мироощущение наших предков.
Прежде всего, на Руси XVI века рабства практически не существовало. Каждый человек, родившийся в русских землях, изначально являлся вольным и равным со всеми прочими. Крепостничество того времени сейчас называется договором аренды земельного участка со всеми вытекающими последствиями: нельзя уходить, пока не расплатился с хозяином земли за ее использование. И все... Никакого наследственного крепостничества не существовало (оно введено соборным уложением 1649 года), и сын крепостного являлся вольным человеком до тех пор, пока сам не решался взять себе земельный надел.
Никаких европейских дикостей вроде дворянского права на первую ночь, карать и миловать, или просто разъезжать с оружием, пугая простых граждан и затевая ссоры, не существовало. В судебнике 1497 года вообще признается только две категории населения: служилые люди и неслужилые . В остальном перед законом все равны вне зависимости от происхождения.
Служба в армии являлась абсолютно добровольной, хотя, конечно, наследственной и пожизненной. Хочешь — служи, не хочешь — не служи. Отписывай поместье в казну, и — свободен. Тут следует упомянуть, что понятие пехоты в русской армии отсутствовало начисто. Воин выходил в поход на двух или трех конях — в том числе и стрельцы, которые спешивались только непосредственно перед сражением.
Вообще, война была перманентным состоянием тогдашней Руси: ее южные и восточные рубежи постоянно теребили грабительскими набегами татары, западные границы беспокоили братья-славяне Литовского княжества, много веков оспаривавшие у Москвы право первенства на наследие Киевской Руси. В зависимости от ратных успехов, западная граница постоянно перемещалась то в одну, то в другую сторону, а восточных соседей то замиряли, то пытались задобрить подарками после очередного поражения. С юга некоторую защиту представляло так называемое Дикое поле — южно-русские степи, совершенно обезлюдевшие в результате непрерывных набегов крымских татар. Чтобы напасть на Русь, подданным Османской империи требовалось совершать длинный переход, и они, как люди ленивые и практичные, предпочитали грабить либо племена Северного Кавказа, либо Литву и Молдавию.
Иван IV
Именно в этой Руси, в 1533 году, и воцарился сын Василия III Иван. Впрочем, воцарился — это слишком сильно сказано. В момент вступления на трон Ивану было всего три года, и счастливым его детство можно назвать с очень большой натяжкой. В семь лет у него отравили мать, после чего буквально на глазах убили человека, которого он считал своим отцом, любимых нянек разогнали, всех, кто ему мало-мальски нравился — либо уничтожили, либо услали с глаз долой. Во дворце он находился на положении цепного пса: то выводили в палаты, показывая иноземцам «любимого князя», то пинали все кому не лень. Доходило до того, что будущего царя забывали кормить на протяжении целых дней. Все шло к тому, что перед совершеннолетием его просто бы прирезали, дабы сохранить в стране эру безвластия, — однако государь выжил. И не просто выжил — а стал величайшим правителем за всю историю Руси. И что самое поразительное — Иван IV не озлобился, не стал мстить за прошлые унижения. Его правление оказалось едва ли не самым гуманным за всю историю нашей страны.
Последнее утверждение отнюдь не оговорка. К сожалению, все, что обычно рассказывается об Иване Грозном, колеблется от «полного бреда» до «откровенного вранья». К «полному бреду» можно отнести «свидетельства» известного знатока Руси, англичанина Джерома Горсея, его «Записки о России», в которых утверждается, что зимой 1570 года опричники перебили в Новгороде 700 000 (семьсот тысяч) жителей, при общем населении этого города в тридцать тысяч. К «откровенному вранью» — свидетельства о жестокости царя. Например, заглянув в широко известную энциклопедию «Брокгауза и Ефрона», в статью об Андрее Курбском, любой желающий может прочитать, что, гневаясь на князя, «в оправдание своей ярости Грозный мог приводить только факт измены и нарушения крестного целования...». Какие пустяки! То есть, князь дважды изменил Отечеству, попался, но не был повешен на осине, а целовал крест, христом-богом клялся, что больше не будет, был прощен, снова изменил... Однако при всем том царю пытаются поставить в вину не то, что он не покарал предателя, а то, что продолжает ненавидеть выродка, приводящего на Русь польские войска и проливающего кровь русских людей.
К глубочайшему сожалению «иваноненавистников», в XVI веке на Руси существовала письменность, обычай поминать мертвых и синодники, которые сохранились вместе с поминальными записями. Увы, при всем старании на совесть Ивана Грозного за все его пятьдесят лет правления можно отнести не больше 4000 погибших. Наверное, это немало, даже если учитывать, что большинство честно заработало себе казнь изменами и клятвопреступлениями. Однако в те же самые годы в соседней Европе в Париже за одну ночь вырезали больше 3000 гугенотов, а в остальной стране — более 30 000 только за две недели. В Англии по приказу Генриха VIII было повешено 72 000 людей, виновных в том, что они нищие. В Нидерландах во время революции счет трупам перевалил за 100 000... Не-ет, России до европейской цивилизации далеко.
Кстати, по подозрению многих историков, байка про разорение Новгорода внаглую списана со штурма и разорения Льежа бургундцами Карла Смелого в 1468 году. Причем плагиаторы даже поленились сделать поправку на русскую зиму, в результате чего мифическим опричникам пришлось ездить на лодках по Волхову, который в тот год, по свидетельству летописей, промерз до самого дна.
Впрочем, основные черты личности Ивана Грозного не решаются оспаривать даже самые лютые его ненавистники, а потому мы совершенно точно знаем, что был он очень умен, расчетлив, ехиден, хладнокровен и смел. Царь был поразительно начитан, имел обширную память, любил петь и сочинял музыку (его стихиры сохранились и исполняются по сей день). Иван IV прекрасно владел пером, оставив богатое эпистолярное наследие, любил участвовать в религиозных диспутах. Царь сам разбирал тяжбы, работал с документами, не выносил гнусного пьянства.
Добившись реальной власти, молодой, дальновидный и деятельный царь немедленно начал принимать меры к реорганизации и укреплению государства — как изнутри, так и внешних его границ.
Встреча
Основная черта Ивана Грозного — это его маниакальная страсть к огнестрельному оружию. В русском войске впервые появляются отряды, вооруженные пищалями, — стрельцы, которые постепенно становятся костяком армии, отнимая это звание у поместной конницы. По всей стране возникают пушечные дворы, на которых отливают все новые и новые стволы, крепости перестраиваются под огненный бой — у них спрямляют стены, в башни устанавливают тюфяки и крупнокалиберные пищали. Царь всеми способами запасает порох: покупает, ставит пороховые мельницы, он обложил города и монастыри селитряной повинностью. Иногда это приводит к устрашающим пожарам, но Иван IV неумолим: порох, как можно больше пороха!
Первая задача, которая ставится перед набирающим силу войском — прекращение набегов со стороны Казанского ханства. При этом молодого царя не интересуют полумеры, он хочет прекратить набеги раз и навсегда, а для этого есть только один способ: покорить Казань и включить ее в состав Московского царства. Семнадцатилетний юноша отправился воевать татар. Трехлетняя война закончилась неудачей. Но в 1551 году царь явился под стены Казани снова — победа! Казанцы запросили мира, согласились на все требования, но, по своему обыкновению, условий мира не выполнили. Однако на этот раз глупые русские почему-то не проглотили обиду и следующим летом, в 1552 году опять распустили знамена у вражеской столицы.
Известие о том, что далеко на востоке неверные громят единоверцев, застало султана Сулеймана Великолепного врасплох — подобного он никак не ожидал. Султан отдал приказ крымскому хану оказать помощь казанцам, и тот, наскоро собрав 30 000 человек, двинулся на Русь. Юный царь во главе 15 000 всадников ринулся навстречу и разгромил незваных гостей наголову. Следом за сообщением о разгроме Девлет-Гирея в Стамбул полетело известие о том, что на востоке стало одним ханством меньше. Не успел султан переварить эту пилюлю — а ему уже передают о присоединении к Москве еще одного ханства, Астраханского. Оказывается, после падения Казани хан Ямгурчей в приступе гнева решил объявить войну России...
Слава покорителя ханств принесла Ивану IV новых, неожиданных подданных: надеясь на его покровительство, на верность Москве добровольно присягнули сибирский хан Едигер и черкесские князья. Северный Кавказ оказался так же под властью царя. Нежданно-негаданно для всего мира — в том числе и для самой себя — Россия в считанные годы увеличилась в размерах более чем вдвое, вышла к Черному морю и оказалась лицом к лицу с огромной Османской империей. Это могло означать только одно: страшную, опустошительную войну.
Кровные соседи
Поражает туповатая наивность ближайших советников царя, столь любимых современными историками, — так называемой «Избранной рады». По собственному признанию этих умников, они неоднократно советовали царю напасть на Крым, покорить его, подобно ханствам Казанскому и Астраханскому. Их мнение, кстати, разделят спустя четыре века множество современных историков. Дабы нагляднее понять, как глупы подобные советы, достаточно заглянуть на Североамериканский континент и спросить у первого встречного, пусть даже обкуренного и необразованного мексиканца: является ли хамское поведение техасцев и военная слабость этого штата достаточным основанием, чтобы напасть на него и вернуть исконные мексиканские земли?
И вам сразу ответят, что нападете-то вы, может быть, и на Техас, а вот воевать придется с Соединенными Штатами.
В XVI веке Османская империя, ослабив свой напор на других направлениях, могла вывести против Москвы раз в пять больше войск, нежели позволяла себе мобилизовать Россия. Одно только Крымское ханство, подданные которого не занимались ни ремеслом, ни земледелием, ни торговлей, было готово по приказу хана посадить на коней все свое мужское население и неоднократно ходило на Русь армиями в 100-150 тысяч человек (некоторые историки доводят эту цифру до 200 000). Но татары были трусливыми разбойниками, с которыми справлялись отряды в 3-5 раз меньшие по численности. Совсем другое дело — сойтись на поле боя с закаленными в боях и привыкшими покорять новые земли янычарами и сельджуками.
Позволить себе подобную войну Иван IV не мог.
Соприкосновение границ случилось неожиданно для обеих стран, а потому первые контакты соседей оказались на удивление миролюбивыми. Османский султан прислал русскому царю письмо, в котором дружелюбно предложил на выбор два возможных выхода из сложившейся ситуации: либо Россия предоставляет волжским разбойникам — Казани и Астрахани — прежнюю независимость, либо Иван IV присягает на верность Великолепной Порте, входя в состав Османской империи вместе с покоренными ханствами.
И уже в который раз за многовековую историю в покоях русского правителя подолгу горел свет и в мучительных думах решалась судьба будущей Европы: быть ей или не быть? Согласись царь на османское предложение — и он навсегда обезопасит южные границы страны. Султан уже не позволит татарам грабить новых подданных, и все грабительские устремления Крыма будут обращены в единственном возможном направлении: против извечного недруга Москвы, Литовского княжества. В таком случае быстрое истребление врага и возвышение России станет неизбежным. Но вот какой ценой?..
Царь отказывается.
Сулейман отпускает крымские тысячи, которые использовались им в Молдавии и Венгрии, и указывает крымскому хану Девлет-Гирею нового врага, которого ему предстоит сокрушить: Россию. Начинается долгая и кровопролитная война: татары регулярно рвутся в сторону Москвы, русские отгораживаются многосотверстовой Засечной Чертой из лесных буреломов, крепостей и земляных валов с вкопанными в них кольями. На защиту этой гигантской стены ежегодно заступает 60-70 тысяч воинов.
Ивану Грозному ясно, да и султан неоднократно подтверждал это своими грамотами: нападение на Крым будет расценено как объявление войны империи. А пока русские терпят, османы тоже не начинают активных военных действий, продолжая уже начатые в Европе, Африке и Азии войны.
Сейчас, пока у Османской империи руки связаны сражениями в других местах, пока османы не собираются наваливаться на Россию всей своей мощью, есть время для накопления сил, и Иван IV начинает энергичные преобразования в стране: в первую очередь он вводит в стране режим, который впоследствии был назван демократией. В стране отменяются кормления, институт назначаемых царем воевод заменяется местным самоуправлением — земскими и губными старостами, избираемыми крестьянами, ремесленниками и боярами. Причем новый режим насаждается не с тупым упрямством, как сейчас, а расчетливо и разумно. Переход на демократию производится... платно. Нравится воевода — живи по-старому. Не нравится — местные жители вносят в казну сумму от 100 до 400 рублей и могут выбирать себе в начальники кого захотят.
Преобразуется армия. Самолично участвуя в нескольких войнах и сражениях, царь прекрасно знает про основную беду войска — местничество. Бояре требуют назначения на посты согласно заслугам своих предков: коли дед командовал крылом войска, значит, и мне тот же пост положен. Пусть дурак, и молоко на губах не обсохло: но все равно пост командира крыла — мой! Не хочу старому и умудренному опытом князю подчиняться, потому как сын его под рукой моего прадеда ходил! Значит, не я ему, а он мне подчиняться должен!
Вопрос решается радикально: в стране организуется новая армия, опричнина. Опричники клянутся в преданности одному лишь государю, и карьера их зависит только от личных качеств. Именно в опричнине служат и все наемники: у России, ведущей долгую и тяжелую войну, хронически не хватает воинов, но зато имеется достаточно золота, чтобы нанять себе вечно нищих европейских дворян.
Кроме того, Иван IV активно строит церковно-приходские школы, крепости, стимулирует торговлю, целенаправленно создает рабочий класс: прямым царским указом запрещается привлекать землепашцев на любые работы, связанные с отрывом от земли, — работать на строительстве, на заводах и фабриках должны рабочие, а не крестьяне.
Разумеется, в стране находится немало противников столь стремительных преобразований. Вы только подумайте: простой безродный помещик вроде Бориски Годунова может дослужиться до воеводы просто потому, что он храбр, умен и честен! Вы подумайте: родовое имение царь может выкупить в казну только потому, что хозяин плохо знает свое дело и крестьяне от него разбегаются! Опричников ненавидят, про них распускают гнусные слухи, против царя организуются заговоры — но Иван Грозный твердой рукой продолжает свои преобразования. Дело доходит до того, что на несколько лет ему приходится разделить страну на две части: опричнину для тех, кто желает жить по-новому и земство для тех, кто хочет сохранить старые обычаи. Однако, несмотря ни на что, он добился своего, превратив древнее Московское княжество в новую, могучую державу — Русское царство.
Империя наносит удар
В 1569 году кровавая передышка, состоявшая из непрерывных набегов татарских орд, закончилась. У султана, наконец-то, нашлось время и для России. 17 000 отборных янычар, усиленных крымской и ногайской конницей, двинулись в сторону Астрахани. Царь, все еще надеясь обойтись без крови, отвел с их пути все войска, одновременно пополнив крепость припасами продовольствия, порохом и ядрами. Поход провалился: туркам не удалось протащить с собой артиллерию, а воевать без пушек они не привыкли. К тому же, обратный переход через неожиданно холодную зимнюю степь стоил жизни большинству турок.
Через год, в 1571 году, обходя русские крепости и сбивая малочисленные боярские заслоны, Девлет-Гирей довел до Москвы 100 000 всадников, поджег город и вернулся назад. Иван Грозный рвал и метал. Покатились боярские головы. Казненных обвиняли в конкретной измене: упустили врага, не сообщили вовремя о набеге. В Стамбуле потирали руки: разведка боем показала, что русские не умеют сражаться, предпочитая отсиживаться за крепостными стенами. Но если легкая татарская конница не способна брать укрепления, то опытные янычары умели откупоривать их очень даже хорошо. Московию было решено покорять, для чего Девлет-Гирею придавалось 7000 янычар и пушкари с несколькими десятками артиллерийских стволов — брать города. Заранее назначались мурзы в пока еще русские города, наместники в еще не покоренные княжества, делилась земля, купцы получали разрешение на беспошлинную торговлю. Осваивать новые земли собрались все мужчины Крыма от мала до велика.
Огромная армия должна была войти в русские пределы и остаться там навсегда.
Так оно и случилось...
Поле брани
6 июля 1572 года Девлет-Гирей дошел до Оки, наткнулся на 50 000-ную армию под командованием князя Михаила Воротынского (многие историки оценивают численность русской армии в 20 000 человек, а османской — в 80 000) и, смеясь над глупостью русских, повернул вверх вдоль реки. Возле Сенькина брода он без труда разогнал отряд из 200 бояр и, переправившись через реку, двинулся к Москве по Серпуховской дороге. Воротынский поспешил следом.
С невиданной в Европе скоростью на русских просторах перемещались огромные конные массы — обе армии передвигались налегке, верхом, не отягощенные обозами.
Опричник Дмитрий Хворостинин крался по пятам татар до деревни Молоди во главе 5000-ного отряда из казаков и бояр и только здесь, 30 июля 1572 года, получил разрешение атаковать врага. Ринувшись вперед, он втоптал в дорожную пыль татарский арьергард и, помчавшись дальше, врезался у реки Пахры в основные силы. Слегка удивившиеся подобной наглости, татары развернулись и бросились на небольшой отряд всеми своими силами. Русские кинулись наутек — враги устремились за ними, преследуя опричников до самой деревни Молоди, и тут захватчиков поджидал неожиданный сюрприз: обманутая на Оке русская армия стояла уже здесь. И не просто стояла, а успела соорудить гуляй-город — передвижное укрепление из толстых деревянных щитов. Из щелей между щитами по степной коннице ударили пушки, из прорубленных в бревенчатых стенках бойниц громыхнули пищали, поверх укрепления хлынул ливень стрел. Дружный залп смел передовые татарские отряды — словно огромная рука смахнула со стола ненужные крошки. Татары смешались — Хворостинин развернул своих воинов и снова ринулся в атаку.
Гуляй-город (вагенбург), с гравюры XV века, создано после 1480 года
Подходившие по дороге конные тысячи одна за другой попадали в жестокую мясорубку. Уставшие бояре то отходили за щиты гуляй-города, под прикрытие плотного огня, то бросались во все новые и новые атаки. Османы, торопясь уничтожить неведомо откуда взявшуюся крепость, кидались на штурм волна за волной, обильно заливая русскую землю своею кровью, и только опустившаяся тьма остановила бесконечное смертоубийство.
Утром османской армии открылась истина во всей ее ужасающей неприглядности: захватчики поняли, что угодили в ловушку. Впереди по Серпуховской дороге стояли прочные стены Москвы, позади пути в степь отгораживали закованные в железо опричники и стрельцы. Теперь для незваных гостей речь шла уже не о покорении России, а о том, чтобы выбраться назад живыми.
Последующие два дня прошли в попытках спугнуть перегородивших дорогу русских — татары осыпали гуляй-город стрелами, ядрами, кидались на него в верховые атаки, надеясь прорваться в оставленные для прохода боярской конницы щели. Однако к третьему дню стало ясно, что русские скорее умрут на месте, чем позволят незваным гостям убраться восвояси. 2 августа Девлет-Гирей приказал своим воинам спешиться и атаковать русских вместе с янычарами.
Татары прекрасно понимали, что на сей раз идут не грабить, а спасают свою шкуру, и дрались как бешенные собаки. Накал битвы достиг высочайшего напряжения. Доходило до того, что крымчане пытались разломать ненавистные щиты руками, а янычары грызли их зубами и рубили ятаганами. Но русские не собирались выпускать извечных грабителей на волю, дать им возможность отдышаться и вернуться снова. Кровь лилась весь день — но к вечеру гуляй-город продолжал все так же стоять на своем месте.
В русском стане лютовал голод — ведь гоняясь за врагом, бояре и стрельцы думали об оружии, а не о еде, попросту бросив обоз с припасами продовольствия и питья. Как отмечают летописи: «В полках учал быть голод людям и лошадям великий» . Тут следует признать, что наравне с русскими воинами жажду и голод терпели немецкие наемники, которых царь охотно брал в опричники. Однако немцы тоже не роптали, а продолжали драться не хуже других.
Татары пребывали в бешенстве: они привыкли не драться с русскими, а гнать их в рабство. Османским мурзам, собравшимся править новыми землями, а не умирать на них, тоже было не до смеха. Все с нетерпением ждали рассвета, чтобы нанести завершающий удар и наконец-то разбить хрупкое с виду укрепление, истребить прячущихся за ним людей.
С наступлением сумерек воевода Воротынский взял с собой часть воинов, по лощине обошел вражеский лагерь и затаился там. А ранним утром, когда после дружного залпа по атакующим османам навстречу им устремились бояре во главе с Хворостининым и завязали жестокую сечу, воевода Воротынский неожиданно ударил врагам в спину. И то, что начиналось как битва, мгновенно превратилось в избиение.
Арифметика
На поле у деревни Молоди защитники Москвы полностью вырезали всех янычар и османских мурз, на нем погибло почти все мужское население Крыма. И не только простых воинов — под русскими саблями полегли сын, внук и зять самого Девлет-Гирея. Имея, по разным оценкам, то ли втрое, то ли вчетверо меньше сил, нежели у врага, русские воины навсегда устранили исходящую из Крыма опасность. Живыми удалось вернуться не более чем 20 000 из отправившихся в поход бандитов — и более уже никогда Крым не смог восстановить своих сил.
Это было первое крупное поражение за всю историю Османской империи. Потеряв на русских границах за три года почти 20 000 янычар и всю огромную армию своего сателлита, Великолепная Порта отказалась от надежд завоевать Россию.
Огромное значение имела победа русского оружия и для Европы. В битве при Молодях мы не только отстояли свою независимость, но и лишили Османскую империю возможности увеличить свои производственные мощности и армию примерно на треть. К тому же, для огромной османской провинции, которая могла возникнуть на месте России, путь дальнейшей экспансии имелся только один — на запад. Отступая под ударами на Балканах, Европа вряд ли устояла бы даже несколько лет, увеличься турецкий натиск хоть ненамного.
Село Молоди. Закладной камень в память победы в Битве при Молодях в 1572 году
Последний Рюрикович
Остается ответить только на один вопрос: почему про битву при Молодях не снимают фильмы, не рассказывают про нее в школе, не отмечают праздниками ее годовщину?
Дело в том, что битва, определившая будущее всей европейской цивилизации, случилась в правление царя, которому не положено быть не то что хорошим, но и просто нормальным. Иван Грозный, величайший царь в истории Руси, фактически создавший ту страну, в которой мы живем, — вступивший в правление Московским княжеством и оставивший после себя Великую Россию, был последним из рода Рюриковичей. После него на престол вступила династия Романовых — и они сделали максимум возможного, чтобы принизить значение всего, сделанного предыдущей династией и опорочить величайших из ее представителей.
Согласно высочайшему указанию, Ивану Грозному назначено быть плохим — и вместе с памятью о нем была запрещена и великая победа, с немалым трудом добытая нашими предками.
Первый из династии Романовых отдал шведам побережье Балтийского моря и выходы к Ладожскому озеру. Его сын ввел наследственное крепостное право, лишив промышленность и сибирские просторы вольных работников и переселенцев. При его правнуке была сломана созданная Иваном IV армия и уничтожена промышленность, снабжавшая оружием всю Европу (одни только Тульско-Каменские заводы продавали на запад в год до 600 орудий, десятки тысяч ядер, тысячи гранат, мушкетов и шпаг).
Россия стремительно скатывалась в эпоху деградации.
Александр Прозоров
Как воеводы Ивана Грозного сумели остановить и уничтожить орду крымчаков, вшестеро превосходившую по силам русское войско
В истории Отечества первый российский самодержец Иван IV Грозный остался прежде всего как покоритель Казани и Астрахани, идеолог опричнины, ограничитель боярской вольницы и жестокий правитель. В действительности же годы правления первого русского царя были не только мрачными, но и созидательными: именно при нем Россия вдвое - вдвое! - расширила свою территорию, приросла многими важнейшими землями и заставила Европу считаться с русскими интересами и русской политикой.
Огромную роль в этом сыграло сражение, о котором, увы, всерьез стали говорить только в самом конце ХХ века. А ведь оно было в истории России времен Ивана Грозного тем же, чем и Куликовская битва двумя веками ранее. На кону тогда стоял вопрос, сохранится ли Русь как самостоятельное государство или, поправ куликовскую победу, вновь вернется в ярмо, подобное ордынскому.
Свой ответ на этот вызов времени русские воины дали на переломе лета 1572 года. Пять дней - с 29 июля по 2 августа - в полусотне верст от Москвы, столицы Русского царства, они перемалывали намного превосходившие их в численности войска крымского хана Девлет Гирея I, поддержанного османскими турками - и перемололи. В историю России эта битва вошла под именем сражения при Молодях: именно так называлось селение, в окрестностях которого разыгрались основные события тех дней.
Быть России - или не быть?
О готовящемся походе крымского хана Девлет Гирея на Москву российскому правителю стало известно, судя по всему, в начале 1572 года.
С конца XV столетия воины Крымского ханства, отколовшегося в 1427 году от распадающейся Золотой Орды, постоянно предпринимали грабительские походы на Русь. А пришедший к власти в 1551 году хан Девлет Гирей не просто грабил русские земли - он последовательно стремился ослабить формирующееся русское государство, хорошо понимая, какую опасность оно представляет для Крыма. Об этом свидетельствовали и Астраханский и Казанский походы Ивана Грозного, а также многочисленные попытки русских ратей нанести крымчакам превентивный удар. И потому Девлет Гирей раз за разом предпринимал вылазки на Русь, чтобы, с одной стороны, не позволить ей сконцентрировать силы и ответить ему тем же, а с другой - всласть пограбить и нахватать пленников для продажи в Стамбуле.
А в начале 70-х годов XVI века крымскому хану выпал совершенно уникальный шанс превратить Россию в своего вассала. Русские войска увязли в несчастливой для них Ливонской войне, оборонявшие центр России силы были невелики, а сама страна ослаблена внутренними проблемами, недородом и чумой - рассчитывать на серьезное сопротивление не приходилось. И это полностью подтвердил поход крымчаков в мае-июне 1571 года. Сорокатысячная армия Девлет Гирея легко дошла до Москвы, разорила и сожгла предместья и посады: нетронутыми остались только Кремль и Китай-город, прятавшиеся за каменными стенами. Попутно крымчаки разорили еще 36 русских городов; жертвами того нападения стали около 80 тысяч человек, еще 60 тысяч попали в плен, а население Москвы уменьшилось втрое - со 100 до 30 тысяч жителей.
Как же было не повторить этот успех, окончательно взяв ослабевшую Русь под свою руку! К тому же притязания хана поддерживала и Османская империя, заинтересованная в исчезновении нового геополитического противника - Русской империи. Так что русским войскам надлежало как можно быстрее подготовиться к отражению агрессии. Вот только сделать это было непросто: весь наличный состав российской армии под Москвой на тот момент насчитывал всего 20 034 человека - да-да, численность установлена по документам той эпохи с точностью до одного бойца! Помимо них были еще около 5 тысяч донских казаков под командованием полковника Михаила Черкашенина и какое-то количество ополченцев. Девлет Гирей, в свою очередь, вел на Русь вшестеро большее войско: 80 тысяч крымчаков и ногайцев, 33 тысячи турок и 7 тысяч турецких янычар.
Царю Иоанну IV вручают трофеи, взятые у Девлет Гирея князем Воротынским, 1572 год. Фото: wikipedia.org
Рассчитывать на долгое сопротивление при таком соотношении сил было, наверное, смешно - да на него никто и не рассчитывал. Вопрос стоял так: как победить вшестеро превосходящее русских по численности войско, чтобы навсегда отвести от Руси угрозу нового порабощения? Поиск ответа Иван Грозный возложил на земского воеводу князя Михаила Воротынского, в помощь которому отрядили опричного воеводу, молодого князя Дмитрия Хворостинина.
Воеводы против хана
В этой паре выдающихся русских военачальников XVI века главную роль играл князь Воротынский - как более старший и опытный. На его счету были к тому времени 30 лет ратной службы Руси: и в Береговой службе на окских рубежах, и в дальних походах. Воевода Михаил Воротынский был одним из главных героев Казанских походов, возглавляя в них целые полки. А особо прославился он во время взятия Казани в 1552 году: именно полку под командованием Воротынского удалось сначала отразить дерзкую контратаку защитников города, а через четыре дня во главе своих воинов захватить прилегавшую к Арским воротам стену и два дня удерживать ее.
Дмитрий Хворостинин был младше Воротынского на полтора десятка лет и прославился чуть позже. Первый крупный воинский подвиг он совершил во время осады Полоцка в ходе Ливонской войны, освободив горожан, согнанных противником в замок в качестве живого щита, и одним из первых войдя в границы Верхнего замка. Вскоре после этого высоко оцененный царем молодой военачальник стал одним из опричных воевод. Именно полк Хворостинина единственный из всех опричных полков в мае-июне 1571 года дал бой напавшим на Москву ордам Девлет Гирея, тогда как другие его сослуживцы бежали, бросив столицу на произвол судьбы.
Эти два полководца и стали главными противниками крымского хана Девлет Гирея - человека, который почти двадцать лет своей жизни потратил на войну с Русским царством.
Предтечи генералиссимуса Суворова
Мы привыкли к тому, что полководческая максима «Побеждай не числом, а умением» не только сформулирована, но и впервые применена генералиссимусом Александром Суворовым. Между тем задолго до гениального русского полководца этот принцип часто и с успехом использовали его предшественники. В том числе - и воеводы Воротынский и Хворостинин. Их единственный шанс на победу заключался в том, чтобы превратить силу крымчакского войска - его размеры - в его же главную слабость. И они с успехом добились этого.
Когда авангард отряда Девлет Гирея уже подходил к реке Пахре, в районе нынешнего Подольска, преодолев Оку и разметав немногочисленные русские заслоны (в полном соответствии со стратегическим планом воевод!), арьергард только-только миновал небольшое село Молоди. Именно тут на него и напали опричники Хворостинина. Их задача была простой, но очень важной: добиться, чтобы напуганный нападением с тыла хан начал разворачивать войско от Москвы и перебрасывать его к месту сражения, выбранному и оборудованному русскими по своему усмотрению. И самоубийственная атака опричников достигла успеха. Крымчаки действительно развернулись, подозревая, что слишком легкое форсирование Оки было всего лишь отвлекающим маневром, а основные силы русских ждут позади. Так оно и было, за одним маленьким исключением: эти силы ждали крымчаков не в чистом поле, а в Гуляй-городе - подвижном деревянном укреплении, своего рода крепости на колесах, до зубов вооруженной пушками и пищалями.
Именно о стены этого Гуляй-города и разбился первый, самый ожесточенный бросок крымчакской конницы - главной силы нападающих. Поддавшись на «паническое» отступление опричников Хворостинина, воины Девлет Гирея прискакали прямо под пищали и рогатины ратников Воротынского. Взять Гуляй-город с наскока кочевники не смогли и начали тратить силы в новых и новых бесплодных атаках.
Гуляй-город (вагенбург) с гравюры XV века. Карта: wikipedia.org
Впрочем, расчет нападавших на то, что рано или поздно небольшой по размерам и явно собранный на скорую руку Гуляй-город сдастся из-за голода, был почти верным. Обозы русских остались далеко позади: Воротынский не мог рисковать скоростью передвижения войска, чтобы не допустить прорыва Девлет Гирея к незащищенной Москве. Но когда в крымчакском стане выяснили, что русские начали забивать и есть своих лошадей, это сыграло неожиданную для воевод роль в событиях. Обрадованные тем, что противник начал голодать и лишает себя маневренных сил, крымчакские военачальники решились на безумный шаг: они спешили своих конников и бросили их в пешую атаку на стены Гуляй-города, совершенно не опасаясь русской конницы. И это предопределило исход сражения.
Спешенным кочевникам удалось, вырезав немногих оставшихся в живых стрельцов из числа трехтысячного полевого заслона, подойти вплотную к стенам Гуляй-города и буквально вцепиться в них руками, рубя и расшатывая защиту русских. В это же самое время Воротынский со своим большим полком сумел обойти нападающих по широкой дуге, прячась в оврагах, и в самый ответственный момент нанести им удар с тыла. В то же самое время из-за стен Гуляй-города повел беглый огонь «наряд» - русская артиллерия, которую к тому времени ратники освоили уже очень хорошо. Это стало полной неожиданностью для легковооруженных крымчаков: до сего момента артиллеристы молчали, подчиняясь тактическому замыслу Воротынского.
Итог пятидневной битвы был страшен. Крымское войско, по некоторым данным, потеряло в общей сложности порядка 110 тысяч человек. В том числе погибли все османские конники и все семь тысяч отборных янычар. Потери собственно крымчаков и ногайцев были столь тяжелыми, что только через полтора десятилетия Крымское ханство смогло восстановить прежнюю численность мужского населения. Ведь в поход на Русь, который обещал быть таким победоносным, по традиции отправились практически все юноши и мужчины - а назад вернулись не более 10 тысяч человек…
Победа, о которой нужно помнить
Победа под Молодями фактически поставила точку в затянувшихся русско-крымских войнах. Кроме того, разгром крымчакского войска, да еще имевшего столь существенный численный перевес, продемонстрировал преимущество вооруженной современным и переходящей к единоначалию русской армии над степняками. Наконец, исход сражения навсегда лишил надежды на освобождение от зависимости от Москвы и Казанское, и Астраханское ханства (которые рассматривали крымчаков как своих основных союзников и последний шанс изменить положение), а Сибирское ханство побудил к тому, чтобы подтвердить свою вассальную зависимость перед русским престолом.
Не удивительно, что сражение при Молодях историки называют «второй Куликовской битвой». И столь же естественно, что сейчас, когда нет необходимости придерживаться прежних идеологем об однозначно негативном влиянии правления Ивана Грозного на историю России, можно признать, что события лета 1572 года навсегда изменили историю нашей страны. И нам всем нужно помнить об этом.
История человечества - короткий перечень могущественных империй и неисчислимое количество войн. В XVI веке в зените славы была Османская держава. По многочисленным свидетельствам, именно она в политическом, экономическом, а главное, в военном отношении превосходила все другие государственные образования того времени.
«В те времена далекие, теперь уже былинные»
Византия пала под натиском турок, они неумолимо надвигались на северо-запад. Разрозненные княжества, графства и королевства (которыми в то время и являлась Европа) не могли противопоставить этому натиску ничего.
Между тем на востоке созревала другая сила. Как бы не ругали Ивана Грозного, каким бы маньяком не представляли этого царя в школьной программе, государем он был талантливым и о приумножении территорий радел, одновременно занимаясь реформированием армии и централизацией власти.
Татары представляли для страны угрозу. Большие любители пожечь-пограбить никому в качестве соседей не понравятся, вот юный царь (Ивану IV едва исполнилось 17, когда он завоевал Казань в 1552-м) отправился на покоренье новых земель и преуспел. Через четыре года году неугомонный Рюрикович взял еще и Астрахань и оказался в непосредственной близости к Крыму, который связывали вассальные отношения с могущественной Османской империей.
Неприятные соседи
Султан предложил московскому царю покровительство - тот ответил отказом. Ничего хорошего русскому государству это не сулило, но время решительной схватки не наступило: 1572 год, битва при Молодях и неслыханное поражение татар были еще впереди. На протяжении десятка лет крымчане вели себя совершенно хулиганским образом, а в 1571 году татары предприняли серьезный тренировочный поход на Русь, и он оказался удачным.
Войску Девлет-Гирея удалось (не без помощи предателей) переправиться через Оку, добраться до Москвы и сжечь деревянный город - уцелел только каменный Кремль. Грозного в столице не было: он узнал о случившемся после, и новости были неутешительны: помимо материального ущерба и больших потерь убитыми и покалеченными, в плену у татар оказались десятки тысяч русских.
Новая попытка
Покатились головы виновников, царь принялся думать грустную думу. По некоторым свидетельствам, был даже готов отступиться от новообретенных Астрахани и Казани, но, вдохновленный успехом, не желал довольствоваться крохами: решив, что русским все равно каюк, он не соглашался на меньшее, чем все русские территории разом.
В 1572 году он отправился на Москву снова, подготовившись еще основательнее. По разным данным, войско хана насчитывало не менее 80 (по другим данным, около 120) тысяч человек, плюс султан подсобил 7 тысячами янычар, а ведь это был цвет османской армии. Шкуру неубитого медведя поделили еще до того, как двинуться в путь: сам Девлет-Гирей неоднократно заявлял, что отправляется «на царствие», а между влиятельными мурзами были заранее расписаны русские земли.
А все так славно начиналось…
Предприятие вполне могло увенчаться успехом, повернув историю России в совершенно иное русло. Невозможно понять, почему в школьной истории не фигурирует 1572 год: битва при Молодях, судя по всему, буквально спасла страну, а о ней знает только узкий круг специалистов.
По проторенной дорожке татары, практически не встретив сопротивления, добрались до Оки. В пограничной заставе Коломны и Серпухова их встречал 20-тысячный отряд под командованием князя М. Воротынского. Войско Девлет-Гирея в бой вступать не стало. Хан отправил около 2 тысяч войск к Серпухову, а основные силы подались вверх по реке.
Передовой отряд под командованием мурзы Теребердея дошел до Сенькиного брода и спокойно переправился через реку, попутно частично разогнав, частично отправив к праотцам двести защитников кордона.
Остальные силы переправились неподалеку от деревни Дракино. Полк князя Одоевского числом около 1200 человек ощутимого сопротивления тоже оказать не мог - русские были разбиты, а Девлет-Гирей преспокойно проследовал прямо на Москву.
Воротынский принял отчаянное решение, сопряженное с немалым риском: согласно царскому приказу, воевода должен был перекрыть хану Муравский шлях и торопиться к где предстояло воссоединиться с основным русским войском.
Обманный маневр
Князь рассудил иначе и отправился в погоню за татарами. Те путешествовали беспечно, значительно растянувшись и утратив бдительность, пока не наступила роковая дата - 30 (по другим данным, 29-е) июля (1572 год). Битва при Молодях стала необратимой реальностью, когда решительный воевода Дмитрий Хворостинин с отрядом в 2 тысячи (по другим данным, 5 тысяч) человек настиг татар и нанес неожиданный удар по арьергарду ханской армии. Враги дрогнули: нападение оказалось для них неприятным (и - что еще хуже - внезапным) сюрпризом.
Когда храбрый Хворостинин врезался в основную часть войск неприятеля, те не растерялись и дали отпор, обратив русских в бегство. Не зная, впрочем, что и оно было тщательно продуманным: Дмитрий Иванович повел врагов прямо к старательно подготовившимся войскам Воротынского. Тут и началась битва у деревни Молоди в 1572 году, имевшая для страны самые серьезные последствия.
Можно себе представить, как удивились татары, обнаружив перед собой так называемый гуляй-город - укрепсооружение, созданное по всем правилам тогдашнего времени: толстенные щиты, установленные на телегах, надежно защищали расположившихся за ними воинов. Внутри «гуляй-города» располагались пушки (Иван Васильевич Грозный был большой поклонник огнестрельного оружия и армию свою снабжал по последнему требованию военной науки), стрельцы, вооруженные пищалями, лучники и др.
И грянул бой
Врага незамедлительно угостили всем, что припасли к его приходу: завязался страшный кровопролитный бой. Подходили все новые и новые татарские силы - и угождали прямиком в мясорубку, организованную русскими (справедливости ради следует отметить, что не только ими: наравне с местными сражались и наемники, в те времена это была обычная практика; немцы, судя по историческим хроникам, каши нисколько не портили).
Девлет-Гирей не хотел рисковать, оставив у себя в тылу столь многочисленную и организованную силу врага. Он снова и снова бросал на укрепление свои лучшие силы, но результат был даже не нулевым - он был отрицательным.
Никак не превращался в триумф 1572 год: битва при Молодях продолжалась уже четвертый день, когда татарский военачальник приказал своему войску спешиться и вместе с османскими янычарами атаковать русских. Яростный натиск ничего не дал. Дружины Воротынского, несмотря на голод и жажду (когда князь пускался в погоню за татарами, о продовольствии думали в последнюю очередь), стояли насмерть.
На войне все средства хороши
Враг нес огромные потери, кровь лилась рекой. Когда наступили густые сумерки, Девлет-Гирей принял решение дождаться утра и уже при свете солнца «дожать» врага, но изворотливый и хитроумный Воротынский решил, что действо под названием «Битва при Молодях, 1572 год» должно иметь скорый и несчастливый для татар финал.
Под покровом тьмы князь увел часть войска в тыл противника - рядом располагалась удобная лощина - и ударил! С фронта грянули пушки, а следом за ядрами на врага бросился все тот же Хворостинин, сея среди татар смерть и ужас. Страшным боем ознаменовался 1572 год: битва при Молодях и по современным меркам может считаться большой, а уж по временам Средневековья тем более.
Сражение превратилось в избиение. По разным данным, ханская армия насчитывала от 80 до 125 тысяч человек. Русские уступали в количестве втрое или вчетверо, но им удалось уничтожить около трех четвертей неприятелей: битва при Молодях в 1572 году стала причиной гибели подавляющего большинства мужского населения Крымского полуострова, ведь, по татарским законам, все мужчины должны были поддерживать хана в его завоевательных начинаниях.
Невосполнимый вред, неоценимая польза
По мнению многих историков, ханство так и не сумело оправиться после сокрушительного поражения. Ощутимый щелчок по носу получила и поддержавшая Девлет-Гирея. Самому хану проигранная битва при Молодях (1572) стоила жизней сына, внука и зятя. А еще воинской чести, ведь ему пришлось натурально драпать из-под Москвы, не разбирая дороги (летописи так и пишут: «Не путми не дорогами»), а бросившиеся следом русские продолжали убивать осточертевших за годы набегов татар, и голова у них шла кругом от крови и ненависти.
Трудно переоценить то значение, которое имела битва при Молодях (1572 год): последствия для последующего развития России, да и всей европейской цивилизации, были самыми благоприятными. По оценкам многих историков, мусульманский мир получил бы гораздо больше преференций, окажись под его контролем территория Московского царства. Получив такой «плацдарм», Османская империя в скором времени могла бы поглотить всю Европу.
Значение битвы для России
Благодаря победе при Молодях русское государство выиграло передышку в бесконечных междусобойчиках с татарами, получило обширные территории и начало освоение «дикого поля» - плодородных южных земель, что имело для страны не последнее значение.
Конечно же, повлияла битва при Молодях (1572 год) и на дальнейшую судьбу обескровленное, лишившееся значительной части боеспособного населения, оно уже не могло навязывать России условия и в конечном счете через несколько десятков лет оказалось в составе Российской империи.
Как случилось, что столь заметное событие в истории государства оказалось надежно забытым, - тема для отдельной диссертации. Все-таки битва при Молодях (1572 год), кратко говоря, крупная и значимая победа русского оружия, а фильмов о ней не снимают, книжек до недавнего времени не издали ни одной (только в 2004 году увидело свет сочинение Г. Ананьева «Риск»), да и вообще сам факт успешного (и судьбоносного как для России, так и для Европы) сражения известен далеко не каждому.
“История - это миф, с которым все согласны…”
Часть исследователей связывают подобную забывчивость с тем, что Иван Грозный был последним представителем Рюриковичей на русском троне. После него престол достался Романовым - и уж они постарались «подпортить имидж» предшественникам, заодно отправив в небытие их достижения.
Граждане, настроенные более скептично, считают, что значение Молодинского сражения искусственно преувеличивают в угоду нынешней политической обстановке. Ответ на вопрос, кто прав, а кто заблуждается, могли бы дать серьезные исторические исследования, но информация о них на данный момент отсутствует. Равно как и материальное подтверждение, которое вообще трудно добыть, когда дело касается столь древних событий, как битва при Молодях (1572 год): раскопки, похоже, не проводились. В Сети есть упоминания о неких археологических изысканиях, имевших место в 60-70-х годах ХХ века, но то, насколько соответствует действительности эта информация, неизвестно.
Молоди, в 50 вёрстах к югу от Москвы |
|
Решительная победа русского войска |
|
Противники |
|
Противники |
|
Хан Девлет I Гирей |
Михаил Воротынский Иван Шереметев Дмитрий Хворостинин |
Силы сторон |
|
Около 40 тысяч 120 тысяч |
Около 20 тысяч стрельцов, казаков, дворянской конницы и служилых ливонских немцев |
Военные потери |
|
около 15 тысяч погибли в битве, около 12 тысяч утонуло в Оке 100 тысяч |
Неизвестно. |
Или Молодинская битва - крупное сражение, произошедшее между 29 июля и 2 августа 1572 года в 50 вёрстах южнее Москвы, в котором сошлись в бою русские войска под предводительством воеводы князя Михаила Воротынского и армия крымского хана Девлета I Гирея, включавшая помимо собственно крымских войск турецкие и ногайские отряды. Несмотря на более чем двукратное численное превосходство, 40-тысячная крымская армия была обращена в бегство и почти полностью перебита.
По своему значению битва при Молодях сопоставима с Куликовской и другими ключевыми битвами в российской истории. Победа в битве позволила России сохранить независимость и стала поворотной точкой в противостоянии Московского государства и Крымского ханства, которое отказалось от притязаний на Казанское и Астраханское ханства и впредь потеряло бо́льшую часть своей мощи.
С 2009 года на месте событий проводится реконструкторский фестиваль, приуроченный к годовщине сражения.
Политическая ситуация
Экспансия Московской Руси
В 1552 году русское войско взяло Казань, а четыре года спустя, в стремлении получить выход на Каспий, удалось завоевание Астраханского ханства. Оба этих события вызвали весьма негативную реакцию в тюркском мире, так как павшие ханства были союзниками османского султана и его крымского вассала. Кроме того, для Московского государства открывались новые просторы для политической и торговой экспансии на юг и на восток, а кольцо враждебно настроенных мусульманских ханств, стеснявших Русь несколько столетий, было разорвано. Не замедлили последовать предложения подданства со стороны горских и черкесских князей, а Сибирское ханство признало себя данником Москвы.
Такое развитие событий весьма беспокоило Османскую империю и Крымское ханство. Набеговое хозяйство, составлявшее бо́льшую часть экономики Крымского государства, по мере укрепления Московской Руси оказывалось под угрозой. Султана беспокоили перспективы остановки поставок невольников и добычи из южнорусских степей, а также безопасность крымских вассалов. Целью османской и крымской политики стало возвращение Поволжья в орбиту османских интересов и восстановление былого кольца вокруг Московской Руси.
Ливонская война
Ободрённый успехом в выходе на Каспий, Иван Грозный был намерен завоевать выход к Балтийскому морю, так как изоляция Московского государства была во многом обусловлена его географической отстранённостью от основных торговых путей и многовековым отсутствием выхода к морю. В 1558 году началась Ливонская война против Ливонской конфедерации, к которой позднее присоединились Швеция, Великое княжество Литовское и Польша. Поначалу события развивались благополучно для Москвы: под ударами войск князей Серебряного, Курбского, Адашева в 1561 году Ливонская конфедерация была разгромлена, большая часть Прибалтики оказалась под русским контролем, был отвоёван древний русский город Полоцк, в котором находилась одна из древнейших православных епархий.
Вскоре, однако, удача сменилась рядом поражений. В 1569 году в результате Люблинской унии положение Московского государства осложнилось, так как ему нужно было противостоять возросшей силе соперников. Пользуясь пребыванием большей части русского войска в Прибалтике, и накаляющейся внутренней обстановкой, связанной с введением опричнины, крымский хан совершал многочисленные набеги на южные рубежи московских земель, в том числе безуспешный поход на Астрахань.
Крымский набег на Москву в 1571
Песня о нашествии крымских
татар на Русь в 1572 году
А не силная туча затучилася,
а не силнии громы грянули:
куде едет собака крымской царь?
А ко силнему царству Московскому:
«А нынечи мы поедем к каменной Москве,
а назад мы поидем, Резань возмем».
А как будут оне у Оки-реки,
а тут оне станут белы шатры роставливать.
«А думайте вы думу с цела ума:
Кому у нас сидеть в каменной Москве,
а кому у нас во Володимере,
а кому у нас сидеть в Суздале,
А кому у нас держать Резань Старая,
а кому у нас в Звенигороде,
а кому у нас сидеть в Новегороде?»
Выходить Диви-Мурза сын Уланович:
«А еси государь наш, крымской царь!
А табе, государь, у нас сидеть в каменной Москве,
А сыну твоему в Володимере,
А племнику твоему в Суздале,
а сродичю в Звенигороде,
а боярину конюшему держать Резань Старая,
А меня, государь, пожалуй Новым городом:
у меня лежатъ там свет-добры-дни батюшко,
Диви-Мурза сын Уланович».
Прокличет с небес господен глас:
«Ино еси, собака, крымской царь!
То ли тобе царство не сведомо?
А еще есть на Москве Семьдесят апостолов
опришенно Трех святителей,
еще есть на Москве православной царь!»
Побежал еси, собака, крымской царь,
не путем еси, не дорогою,
не по знамени, не по черному!
(Песни, записанные для Ричарда Джемса в 1619-1620 годах)
С поддержкой Османской империи и в согласовании с новообразованной Речью Посполитой крымский хан Девлет Гирей в мае 1571 года 40-тысячной армией совершил опустошительный поход на русские земли. Обойдя с помощью перебежчиков засечные линии на южных окраинах Русского царства (цепь укреплений, называемых «поясом Пресвятой Богородицы»), он дошёл до Москвы и подпалил её пригороды. Построенный главным образом из дерева город почти полностью сгорел, за исключением каменного кремля. Количество жертв и уведённых в плен определить весьма трудно, но, по оценкам различных историков, оно исчисляется десятками тысяч. После пожара Москвы, Иван IV, уехавший до этого из города, предложил вернуть Астраханское ханство и был уже практически готов на переговоры о возврате Казани, а также срыл укрепления на Северном Кавказе.
Однако Девлет Гирей был уверен, что Русь уже не оправится от такого удара и сама сможет стать лёгкой добычей, к тому же в её пределах царили голод и эпидемия чумы. По его мнению, по ней оставалось только нанести последний удар. Весь год после похода на Москву он занимался составлением новой, гораздо более крупной армии. Активную поддержку оказала Османская империя, предоставившая ему несколько тысяч воинов, в том числе отборных янычар. Из крымских татар и ногайцев ему удалось собрать около 40 тысяч человек. Владея огромным по тем временам войском, Девлет Гирей двинулся на Москву. Крымский хан неоднократно заявлял, что «едет в Москву на царство ». Земли Московской Руси были уже заранее поделены между крымскими мурзами. Вторжение крымского войска, как и завоевательные походы Батыя, поставило острый вопрос о существовании независимого Русского государства.
В преддверии битвы
Главой пограничной стражи в Коломне и Серпухове, составлявшей всего 20 тысяч воинов, был князь Михаил Воротынский. Под его началом были объединены опричные и земские войска. Кроме них к силам Воротынского примкнул посланный царём отряд из 7 тысяч немецких наёмников, а также донские казаки. Прибыл нанятый отряд из тысячи «каневских черкасс», то есть украинских казаков. От царя Воротынскому поступил наказ, как вести себя на случай двух вариантов развития событий. На случай, если Девлет Гирей двинется на Москву и будет искать сражения со всем русским войском, воевода был обязан перекрыть хану старый Муравский шлях и спешить к реке Жиздре. Если же станет очевидно, что крымцы заинтересованы в традиционном быстром налёте, грабеже и столь же быстром отходе, Воротынскому предстояло устраивать засады и организовывать «партизанские» действия. Сам Иван Грозный, как и в прошлом году, покинул Москву, на этот раз в сторону Великого Новгорода.
В этот раз поход хана был несравнимо более серьёзным, чем обычный набег. 27 июля крымско-турецкое войско подошло к Оке и стало переправляться через неё в двух местах - у впадения в неё реки Лопасни по Сенькиному броду, и выше Серпухова по течению. Первое место переправы охранял небольшой сторожевой полк «детей боярских» под командованием Ивана Шуйского, состоявший всего из 200 воинов. На него обрушился многотысячный ногайский авангард крымско-турецкого войска под командованием Теребердей-мурзы. Отряд не обратился в бегство, а вступил в неравный бой, но был рассеян, успев, однако, нанести большой урон крымцам. После этого отряд Теребердей-мурзы достиг окрестностей современного Подольска у реки Пахры и, перерезав все дороги, ведущие в Москву, остановился в ожидании главных сил.
Основные позиции русских войск, усиленные гуляй-городом, находились у Серпухова. Гуляй-город представлял собой щиты в полбревна размером со стену сруба, укреплённые на телегах, с бойницами для стрельбы и составленные кругом или в линию. Русские воины были вооружены пищалями и пушками. Для отвлечения Девлет Гирей послал против Серпухова двухтысячный отряд, сам же с основными силами переправился через Оку в более отдалённом месте у села Дракино, где столкнулся с полком воеводы Никиты Романовича Одоевского, который в тяжелейшем сражении был разгромлен. После этого, основное войско двинулось на Москву, а Воротынский, сняв войска с береговых позиций, двинулся ему вдогонку. Это была рискованная тактика, так как вся надежда возлагалась на то, что «вцепившись в хвост» крымской армии, русские заставят хана развернуться для сражения и не идти на беззащитную Москву. Однако альтернативой было обгонять хана по боковому пути, что имело мало шансов на успех. К тому же был опыт предыдущего года, когда воевода Иван Бельский успел прибыть в Москву до крымцев, однако не смог предотвратить её поджога.
Состав русской армии
Согласно полковой росписи «берегового» полка князя Михаила Воротынского, русская армия имела в своем составе:
Воеводский полк |
Численность |
|
Большой полк: |
|
|
Всего: 8255 человек и казаки Михаила Черкашенина |
||
Полк Правой руки: |
|
|
Всего: 3590 |
||
Передовой полк: |
|
|
Всего: 4475 |
||
Сторожевой полк: |
|
|
Всего: 4670 |
||
Всего: 20 034
человека |
||
Ход битвы
Крымское войско изрядно растянулось и в то время как его передовые части достигли реки Пахры, арьергард лишь подходил к селу Молоди, расположенному в 15 километрах от неё. Именно здесь он был настигнут передовым отрядом русских войск под руководством молодого опричного воеводы князя Дмитрия Хворостинина. Вспыхнул яростный бой, в результате которого крымский арьергард был практически уничтожен. Это произошло 29 июля.
После этого произошло то, на что надеялся Воротынский. Узнав о разгроме арьергарда и опасаясь за свой тыл, Девлет Гирей развернул своё войско. К этому времени уже был развёрнут гуляй-город вблизи Молодей в удобном месте, расположенном на холме и прикрытом рекой Рожаей. Отряд Хворостинина оказался один на один со всей крымской армией, но, правильно оценив обстановку, молодой воевода не растерялся и мнимым отступлением заманил противника к гуляй-городу. Быстрым маневром вправо уведя своих воинов в сторону, подвёл врага под убийственный артиллерийско-пищальный огонь - «многих татар побили ». В гуляй-городе находился большой полк под командованием самого Воротынского, а также подоспевшие казаки атамана Черкашенина. Началась затяжная битва, к которой крымское войско было не готово. В одной из безуспешных атак на гуляй-город был убит Теребердей-мурза.
После ряда небольших стычек 31 июля Девлет Гирей начал решающий штурм гуляй-города, но он был отбит. Его войско понесло большие потери, в том числе был взят в плен советник крымского хана Дивей-мурза. В результате крупных потерь крымцы отступили. На следующий день атаки прекратились, но положение осаждённых было критическим - в укреплении находилось огромное число раненых, кончалась вода.
2 августа Девлет Гирей вновь послал своё войско на штурм. В тяжёлой борьбе погибли до 3 тысяч русских стрельцов, защищавших подножие холма у Рожайки, понесла серьёзные потери и русская конница, оборонявшая фланги. Но приступ был отбит - крымская конница не смогла взять укреплённую позицию. В бою был убит ногайский хан, погибли трое мурз. И тогда крымский хан принял неожиданное решение - он приказал коннице спешиться и атаковать гуляй-город в пешем строю совместно с янычарами. Лезущие крымцы и османцы устилали холм трупами, а хан бросал всё новые силы. Подступив к дощатым стенам гуляй-города, нападавшие рубили их саблями, расшатывали руками, силясь перелезть или повалить, «и тут много татар побили и руки поотсекли бесчисленно много». Уже под вечер, воспользовавшись тем, что враг сосредоточился на одной стороне холма и увлёкся атаками, Воротынский предпринял смелый манёвр. Дождавшись, когда главные силы крымцев и янычар втянутся в кровавую схватку за гуляй-город, он незаметно вывел большой полк из укрепления, провёл его лощиной и ударил в тыл крымцам. Одновременно, сопровождаемые мощными залпами пушек, из-за стен гуляй-города сделали вылазку и воины Хворостинина. Не выдержав двойного удара, крымцы и турки побежали, бросая оружие, обозы и имущество. Потери были огромны - погибли все семь тысяч янычар, большинство крымских мурз, а также сын, внук и зять самого Девлета Гирея. Множество высших крымских сановников попало в плен.
Во время преследования пеших крымцев до переправы через Оку было перебито большинство бежавших, а также ещё один 5-тысячный крымский арьергард, оставленный на охрану переправы. В Крым возвратилось не более 10 тысяч воинов.
Как сообщала Новгородская летопись:
|
Да того месяца Августа 6 в среду, государю радость, привезли в Новгород Крымскаго лукы да дви сабли да саадачкы стрелами… а приехал царь Крымской к Москве, а с ним были его 100 тысяч и двадцать, да сын его царевич, да внук его, да дядя его, да воевода Дивий мурза - и пособи бог нашим воеводам Московским над Крымскою силою царя, князю Михайлу Ивановичю Воротынскому и иным воеводам Московским государевым, и Крымской царь побежал от них невирно, не путми не дорогами, в мале дружине; а наши воеводы силы у Крымскаго царя убили 100 тысяч на Рожай на речкы, под Воскресеньем в Молодях, на Лопасте, в Хотинском уезде, было дело князю Михайлу Ивановичю Воротынскому, с Крымским царем и его воеводами… а было дело от Москвы за пятдесят верст. |
Последствия битвы
После безуспешного похода против Русского царства, Крым лишился почти всего боеспособного мужского населения, так как по обычаям почти все боеспособные мужчины были обязаны участвовать в походах хана. В целом, сражение при селе Молоди стало поворотной точкой в противостоянии Московской Руси и Крымского ханства и последней крупной битвой Руси со Степью. В результате битвы была подорвана военная мощь Крымского ханства, столь долго угрожавшего русским землям. Османская империя была вынуждена отказаться от планов вернуть среднее и нижнее Поволжье в сферу своих интересов и они были закреплены за Русью.
Разорённая предыдущими крымскими набегами 1566-1571 гг. и стихийными бедствиями конца 1560-х гг., внутренним террором царской опричнины, воюющая на два фронта Московская Русь смогла выстоять и сохранить свою независимость в крайне критической ситуации.
На Дону и Десне пограничные укрепления были отодвинуты на юг на 300 километров, непродолжительное время спустя были заложены Воронеж и новая крепость в Ельце - началось освоение богатых чернозёмных земель, ранее принадлежавших к Дикому полю.
По некоторым данным через 10 месяцев после сражения Михаил Иванович Воротынский умер после пыток, в которых принимал участие Иван Васильевич Грозный, однако данный факт остается неподтвержденным (при этом имя Воротынского не упоминается в "Синодике опальных", к тому же на одном из документов 1574 года стоит подпись князя).
Серьёзные исследования на тему битвы при Молодях начали предприниматься только в конце XX века.