Немного о смерти

Сейчас читаю книгу Госвами Махараджа "Стрела милости". По сути - это несколько семинаров, скомпилированных в книгу. Но по содержанию - это нечто невообразимое!!!

Вот, например, недавно прочитал о том, что мы боимся смерти, потому что уже множество раз умирали. И что мы в принципе не можем бояться того, чего не испытывали сами. Эта мысль всполошила мой ум. Дело в том, что пока я учился на философии, я все свои курсовые и диплом писал по танатологии. Для тех, кто не в курсе, танатология - это учение о смерти (от греческого "thanatos" - смерть и "logos" - учение, или наука). И, соответственно, очень часто я пытался пролить свет на страх смерти и умирания.

Обычно у меня не было более или менее внятного объяснения этой проблемы. Я думал, что страх смерти - это трансформированный страх неизвестности, страх расстаться со своими привязанностями и т.д. Но мне абсолютно не приходило в голову, что страх смерти - это результат пережитого нами опыта!

При всём этом, в дипломной работе, анализируя труды Станислава Грофа, я неоднократно обращался к его опыту смерти-возрождения. Собственно говоря, в реинкарнацию я поверил благодаря Грофу. Потому что он так грамотно и логически обосновал этот феномен, известный ещё в древности, но отринутый современными учёными, что не признать этого было бы глупо.

И тут выясняется, что на самом деле это было у меня под носом! Несомненно, две вышеупомянутые причины имеют место быть, но при желании их можно преодолеть. А вот чтобы убрать из своего бессознательного воспоминания о пережитых смертях - нужно очень сильно постараться. И то, полностью вряд ли удастся стереть эти переживания.

Этим, кстати, и объясняются многие страхи и фобии, присущие людям.

С другой стороны, можно наблюдать, что у людей, достигших духовного совершенства, этот страх отсутствует напрочь. Мистика? Ничуть. Просто эти люди осознали своё отличие от тела, поэтому их не пугает смена оболочки. Мы же не боимся выбрасывать старую одежду и покупать новую.

И если посмотреть повнимательней, то все мировые религии помогают преодолеть людям этот страх. Помню, как одна преподаватель с нашей кафедры сказала, что религия - это попытка вытеснить страх смерти. На самом деле, когда мы осознаём свою истинную природу, этот страх улетучивается сам собой.

Поэтому чтобы не умирать в ужасе, давайте более серьёзно относиться к своему духовному развитию. И тогда все проблемы уйдут сами
________________
Комментарии и вопросы

Александр ХОлопов
Если это опыт, который мы проживали множество раз, то почему возникает страх? Непонятна причина страха… Должно быть наоборот. Если этот опыт нам известен, то почему боимся?

Павел Дорохов
Страх смерти идет не от памяти о прошлых опытах, а от забывания этого опыта. Соответственно, человек забывает свою истинную природу и держится за тело как за что-то настоящее.

Александр ХОлопов
Вот и я про тоже.

Алексей Иконников
Готовы мы к этому или нет, страшимся мы этого или нет, хотим мы этого или нет, любая концепция с лёгкостью рассеивается в момент, когда по настоящему находишься на грани и становится по настоящему страшно. Остаётся только вера в то, что культивировал всю жизнь, вера на которой сложно сосредоточиться.

Пытаться находить причину почему сейчас не стоит бояться смерти, находясь дома, в комфорте под одеялом, где всё стабильно и знакомо - тоже проявление страха. Внутренне кажется что зная - ты контролируешь ситуацию, знаешь что к чему, как будет. Не знаешь. Это самообман.

Навязывание, или подражание, или осмысление опыта других людей не влечёт к переживанию этого опыта, даже если это святые, их опыт не показателен, потому что мы не знаем сколько жизней они пережели перед тем как уйти с улыбкой. Нужно всего лишь подождать и пережить. От этого никуда не дется за какими бы концепциями мы не прятались

Марина Борисенко
Есть прекрасный фильм на эту тему "Искусство умирать". Там есть фраза о том, чтобы научиться искусству умирать, необходимо научиться искусству жить. И тогда смерть не страшна.

Госвами Махарадж кий! Джай! Да, мы боимся смерти по нескольким причинам:
1. Опыт прошлых жизней, память о предыдущих сменах тел. (Видимо еще и про Бога Смерти Ямараджа помним)
2. Страх в глубинном проявлении, что мы не можем на самом деле ничео контролировать. И мы видим, что жизнь и смерть нам не подвластна.
3. Страх неизвестности. Но не у всех. Некоторым наплевать, они надеются, что их страдания теперь и закончатся.

Я слышала в лекциях, что смена тела - это очень неприятная вещь и что несколько месяцев, находясь в утробе матери мы пребываем в состоянии, когда помним все свои жизни, перерождения. Мы плачем и молим Боа о том, чтобы Он нас простил, мы раскаиваемся в том, что совершили. Ведь находиться в скрюченном положении тоже не очень приятно. Но незадолго перед появлением на свет память забирают. Ребенок ничего не помнит и живет, не помня о своем раскаянии.

Ужасно((((
И с Ямараджем я бы лучше вместе киртан спела, чем пребывать у него на суде. Говорят, что нет ничего ужаснее его облика и облика его слуг.

Кстати, были отмечены случаи, когда человек выходил вдруг из комы или в принципе резко улучшалось состояние после тяжелой болезни на пару-тройку дней, а затем человек умирал. Но эти 2–3 дня некоторые проводили в страхе. Им мерещились чудовища. Говорится, что к ним приходили слуги Ямараджа и предупреждали о том, что он умрет. Человеку давался шанс на "исправление". Но почти никто им не сумел правильно воспользоваться. У Махараджа Парикшита учиться надо было. Или прочитать историю Аджамилы. Шанс вседа есть на исправление ситуации.

Роман Александрович
Да, Марина, вы абсолютно правы.
Также, как бы печально это не звучало, мы не умеем умирать, потому что не живём вовсе. Прабхупада говорил, что материалистично настроенные люди только создают условия для жизни, а на саму жизнь у них уже просто не остаётся времени.
И вот так тратя время непонятно на что, мы "внезапно оказываемся" на пороге последнего выдоха. Ну а дальше - как у Блока: "Умрёшь - начнёшь опять сначала, и повторится всё, как встарь…"

Алексей Иконников
А ещё есть очень красивая история о Савитри и Сатьяване, любовь которых победила смерть (Ямараджу).

Ярослава написала
А мне понравился фильм "Баба Азиз". Там хорошо сказал главный герой перед смертью, когда его спросили: "Почему ты радуешься, ты же умираешь?". На что Баба Азиз ответил:"У меня сегодня свадебная ночь с вечностью. Я сегодня сольюсь с вечностью и стану ей". И он молился в предвкушении. Вообще, фильм очень красивый, глубоко красивый, про отношения с Богом.

Взято - Самопознание.ру

Почти все мы в той или иной степени смерти боимся. Как это произойдёт? Будем ли мы страдать? Будет ли больно? Настало время ответить на этот вопрос уже определенно.

Любому человеку присущ страх перед смертью. Это не что иное, как животное нежелание расстаться с привычным телесным домом. Привязанность к своему телу зарождается сама по себе. Срабатывает заложенный самой природой инстинкт самосохранения. Страх смерти есть желание жизни и помогает сохранять её. Это неизбежное чувство, и всем нам придется испытать его.

Смерти боятся не только люди, а всё живое. Страх смерти – это естественное чувство, нужное в жизни природы. Животные, птицы, рыбы, насекомые прежде всего стараются сохранить свою жизнь. Птица, долго прожившая в клетке, колеблется, перед тем как покинуть свой привычный дом, когда перед ней открывают дверцу.

Страх перед смертью – общий для всех эпох и поколений. Но большинство наших страхов происходит большей частью от невежества. А самое сильное лекарство от невежества – это знание. Ведь всё, что мы смогли понять и объяснить, делается менее страшным. Люди мистически боялись грома и молнии только до тех пор, пока не узнали их причины.

Все мы, в той или иной степени, смерти боимся. Обычно, не анализируем, не стремимся разобраться, а просто боимся. Страшит неизвестное, угрожающее и неотвратимое.

Внезапная смерть, болезни, старческий возраст – все это следствия того, что человек почти отождествил свое сознание с хрупким и бренным физическим телом и не осознает себя без него. Его тело все время нуждается в воздухе, пище и сне, чтобы вообще как-то существовать. А когда жизнь человека подходит к концу, страх смерти целиком овладевает им. Он судорожно цепляется за свое немощное тело, думая, что исчезает навсегда.

Страх не притягивает – он отталкивает. Слишком долго, в течение многих веков людей призывали к порядку с помощью угроз наказания адом. Горизонты радости, свободы, безграничной Вселенной за чертой земной жизни были закрыты взору. Страх перед адом – одна из причин неверия в продолжение нашей жизни. Кто захочет поверить в жизнь после смерти, если это нечто неприятное? Разве могут люди, постоянно подвергаемые подобным испытаниям, смотреть вперед, в будущую жизнь иначе, как с содроганием?

Мы боимся смерти, может быть, сильнее, чем она этого заслуживает. Стараясь не думать о смерти, мы боимся её больше, чем могли бы.

Многих больше всего страшит неизвестность, а что с нами будет? Страшит ощущение, что со мной будет происходить что-то неизвестное, независимое от моего желания, и я ничего не смогу сделать.

Как правило, человек видит в смерти врага, который хочет лишить его жизни. Бороться с ним он не может и старается не видеть, закрыть глаза, спрятаться. Но смерть, оттого что о ней не думают, не исчезнет и страх смерти тоже не исчезнет, а уйдет глубже, в подсознание. Без осознания там он будет опаснее и вреднее.

Один из православных святителей писал :

"Странно было бы, если бы в это время не было у нас боязни неизвестного будущего, не было бы страха Божия. Страх Божий будет, он благодетелен и нужен. Он помогает очищению души, готовящейся выйти из тела".

Но страх Божий – это не панический страх смерти, и в наших молитвах мы просим Бога даровать Нам мирную и непостыдную кончину.

Закрывая глаза и не думая, избавиться от страха смерти не удастся. Смерть не только естественна, но и неизбежна. Однако помнить и думать о смерти не значит – бояться её. Память о смерти необходима для полноценного и достойного человеческого существования. Ещё в Древнем Риме учили – “Memento mori” (“Помни о смерти”).

Что же делать? Можно ли как-нибудь ослабить этот страх или хотя бы объяснить? Прежде всего, что пугает нас больше всего? Чего мы, собственно, так сильно боимся? Может быть, физических страданий, связанных с умиранием? В последней стадии жизни может быть много телесного страдания, но оно присуще болезни, а не смерти. Умирание само по себе безболезненно и вообще неощутимо. Даже больше того, если были боли, то при умирании они исчезают. Исчезают и все симптомы болезни, и личность человека, переступив земной порог, продолжает жить в новых условиях существования.

Может быть, пугает мысль о небытии: “Меня больше не будет?” Теперь мы знаем, что при переходе личности в другой мир сознание чаще всего не теряется, а если теряется, то только на одно мгновение. Умерший продолжает чувствовать и мыслить как и раньше, без перерыва. Говорят, что, освобождаясь от физической оболочки, человек обретает бессмертие. Но на самом деле он всегда и был бессмертен.

Христианство учит, что страх смерти естествен и нужен. Мы живем на Земле не только для того, чтобы получать наслаждение. Конечно, Господь хочет, чтобы люди радовались жизни, и дал им всё необходимое для этого. Но Он также дал каждому из нас определённую жизненную задачу в соответствии с нашими силами и способностями. За время жизни на Земле мы должны сделать что-то, входящее в Замысел Божий. Об этом говорит и притча Иисуса Христа о талантах, где господин в конце веков спрашивает у рабов, как они использовали данное им время и таланты (и деньги и способности) (Евангелие от Матфея 25, 14 – 30). Жизнь дана нам для того, чтобы сделать что-то нужное и полезное, и её нужно хранить.

Христианские философы, думавшие о страхе смерти, учат, что здесь нужно различать два неодинаковых состояния, и дают им разные названия. Игумен Синайской горы пишет об этом в “Лествице” :

"Боязнь смерти есть свойство человеческого естества... а трепет от памяти смертной есть признак нераскаянных прегрешений... Боится Христос смерти, но не трепещет, чтобы ясно показать свойство двух естеств".

Архимандрит Серафим Роуз в 1980 году выпустил книгу на английском языке “Душа после смерти”. Он пишет, что свидетельства людей, переживших временную смерть тела, часто рисуют неверную и опасную картину. В ней слишком много света. Создается впечатление, что страшиться смерти не нужно. Смерть – это, скорее, приятное переживание, а после смерти ничто плохое душе не угрожает. Бог никого не порицает и всех окружает любовью. Раскаяние и даже мысли о нём излишни.

Отец Серафим пишет:

“Сегодняшний мир избалован и не хочет слышать о реальности духа и ответственности за грехи. Гораздо приятнее думать, что Бог не очень строг и что мы безопасны под любящим Богом, который не будет требовать ответа. Лучше чувствовать, что спасение обеспечено. В наш век мы ждем приятного и часто видим то, чего ждем. Однако действительность иная. Час смерти – это время дьявольского искушения. Судьба личности в вечности зависит, главным образом, от того, как она сама смотрит на свою смерть и как готовится к ней”.

Это может навести на мысли, что, пока мы на Земле, можно наслаждаться жизнью и не думать о последствиях. Разумный человек поймёт, что это не так.

Что может представлять собою смерть для человека, в котором внедрена мысль, что после смерти он совершенно исчезнет? Такая смерть – это или ощущение ужаса, или ощущение тупого отчаяния. Такие люди часто желают умереть сразу, внезапно. Часто звучит такое пожелание: “Если умирать, то я хотел бы умереть сразу или во сне, чтобы не мучиться”.

Этого могут хотеть только те, кто ничего о смерти не знает и панически её боится. В таком желании – большая ошибка. Физических мучений в смерти нет, но страх и трудные восприятия останутся, потому что в смерти сознание не теряется и Личность не исчезает. Даже если человек умрет во время сна, ничего не почувствовав, он вдруг увидит себя в странной обстановке, но со всеми мыслями и ощущениями, которых он хотел избежать. Кроме того, ему предстоит критически осмыслить прожитую в последнем воплощении жизнь и перенести всю тяжесть содеянного и не содеянного, но замышлявшегося или порождавшегося в мыслях.

Полностью избавиться от страха смерти мы никогда не сможем, потому что этот страх нужен. Жизнь дана человеку потому, что он должен исполнить на Земле своё предназначение, и страх смерти заставляет его беречь свою жизнь. Люди, прожившие свой срок в трудах и с пользой для других, часто чувствовали, что они свое дело на Земле уже сделали и, когда приходило их время, страха смерти у них не было.

Невеселый предмет избираю я для нынешнего радостного дня: я хочу побеседовать с вами о смерти.

И чаще бы нам надобно беседовать о ней, слушатели благочестивые. Ведь думай не думай, а от смерти не убежишь; так уж лучше думать. Чем чаще будем думать о смерти, тем меньше будем ее бояться. Мы оттого именно слишком боимся смерти, что редко о ней думаем или думаем не так, как должно.

И подлинно, что страшного в смерти, если посмотреть на нее с лучшей точки зрения - так, как должно смотреть? Скажи, отчего ты так боишься смерти? Оттого, скажешь, что мне хочется пожить, мне жизнь еще не наскучила. Так, желать жить очень нам естественно: животные бессловесные - и те не любят умирать. Но рассуди, разве смерть отнимет у тебя жизнь? Ведь ты и по смерти будешь жить. Ибо что такое значит умереть? Умереть - то же, что перейти из старого, худого дома в новый, хороший: смерть есть переборка с одного места на другое. Что же в ней страшного?

Ты скажешь: мне хочется пожить на земле, здесь мои родные, здесь мои друзья, здесь мои удовольствия, здесь все мое, что я так люблю. Как же мне не бояться смерти, которая все это от меня отнимет? Но рассуди, все ли отнимет у тебя смерть? Родные твои и по смерти будут с тобой, друзья - тоже. Да, кого мы теперь любим искренно, с кем нам теперь жить приятно, с теми и по смерти мы не разлучимся: смерть еще теснее соединяет людей, взаимной любовью между собой соединенных. Не скорби же, сердобольная мать, при разлуке с детьми, они и там будут с тобой. Не сокрушайся, любящая жена, о своем супруге, ты и там будешь неразлучна с ним. Не печальтесь и вы, нежные друзья, вы и там будете друзьями. Да, всякий из нас при смерти может и должен говорить всякому: до свидания! Что же касается мирских удовольствий, которые смерть у нас отнимает, то они не стоят того, чтобы говорить о них; по смерти будут свои удовольствия - такие, каких только душа желать может. После сего что же бояться смерти?

Ты скажешь: я боюсь потому, что я грешник, а грешникам по смерти худо -там ожидают их мучения. Вот эта причина твоей боязни основательна, грешникам по смерти, точно, худо. Ах, и в самом деле, слушатели, как мы явимся на тот свет с нашими грехами? Грехи и здесь иногда нас мучат, тревожат, беспокоят, а там и вовсе не дадут нам покоя. Теперь мы еще не видим их вполне, а там они представятся во всей своей гнусности. Теперь мы многих своих грехов и не знаем и не сознаем, а там все узнаем, все они придут на память, и ни от одного из них не откажемся. Так, грешнику при воспоминании о смерти, точно, есть чего бояться. Но и тут рассуди: смерти ли ты должен бояться? Ведь не смерти, а грехов; омывай их слезами покаяния, заглаждай добрыми делами, а смерти не бойся. Грешить бойся, а умирать нечего бояться.

Но ты скажешь: что же мне делать? Я грешить не боюсь, искреннего покаяния не приношу, дел добрых не делаю. Как же я могу не бояться смерти? О, если ты таков, то я даже советую тебе бояться смерти; если ты точно грешить не боишься, покаяния не приносишь, добрых дел не делаешь, то трепещи; люта смерть таких грешников. Аминь.

Протоиерей Родион ПУТЯТИН В день Успения Пресвятой Богородицы

"Чтобы они там молились за нас..."

Когда Божия Матерь открыла Своим родственникам и знакомым, что Она скоро умрет, и когда те стали плакать, то Она в утешение им сказала: не плакать, а радоваться вы должны, когда Я умру, ибо по смерти Я ближе буду к Престолу Божию и, беседуя лицом к лицу с Богом, Сыном Моим, удобнее умолю Его о вас и скорее милости испрошу у Него вам.

Слушатели-христиане! Можем ли и мы, когда будем умирать, тем же утешать родственников и знакомых наших, чем утешала Матерь Божия? Может ли перед смертью всякий из нас говорить: не плачьте, не скорбите, когда умру я, вам и без меня будет хорошо; я там буду молиться за вас, там удобнее мне будет молиться за вас.

Можем так говорить, так утешать. Если мы здесь, среди суеты мирской, среди хлопот домашних, молимся с усердием от чистого сердца о наших родных и знакомых, то отчего же по смерти не можем делать того же? Тогда нам еще удобнее будет молиться, тогда нас ничто не будет отвлекать от молитвы. Да, если мы теперь желаем от всего сердца добра нашим родным и знакомым, так что готовы и по смерти желать им и молиться о них, то ничего не воспрепятствует нам тогда молиться. Сердечные желания со смертью не прекращаются, а остаются с нами.

Только разве тот по смерти не в состоянии будет молиться о родных и знакомых, кто здесь о них не молится. К чему здесь человек не приобретает навыка, того и там по смерти делать не может.

Итак, слушатели, при воспоминаниях о наших умерших родных и знакомых не будем забывать того, что они там молятся за нас. Только будем напоминать им о том, чтобы они там молились за нас, то есть будем сами здесь о них молиться. Если мы забудем их в своих молитвах здесь, то и они могут забыть молиться за нас там.

Царица Небесная, Матерь Божия! Умирая, Ты обещалась помолиться не только о родных и знакомых Твоих, но и о всем мире, о всех людях. Ты и молишься о нас. Твоими молитвами мы живем и спасаемся.

Не переставай же молиться о нас, не переставай изливать милости Божии на нас. Мы только тем и утешаемся в жизни, что Ты о нас молишься. Аминь.

Протоиерей Родион ПУТЯТИН В день Успения Пресвятой Богородицы

Адриана Имж

Психотерапевт

Смерть в психологии

Страх смерти и конечность - одна из базовых основ психотерапии. Всего их четыре - несовершенство мира, одиночество, страх смерти и отсутствие глобального смысла. Сейчас это не основная тема обращений клиентов, но обычно количество панических атак и обращений, связанных со страхом смерти, увеличивается после террористических актов и громких смертей молодых знаменитостей.

В психологии страх смерти - это комплекс тревожных переживаний о собственной конечности или о конечности близких людей, направленный на сохранение. Люди боятся умереть, потому что этот страх необходим для выживания. Назвать это «просто инстинктом», наверное, невозможно, но в целом большей части живых организмов свойственно избегать неприятных и опасных воздействий. Это позволяет им дольше оставаться живыми.

Как формируется страх смерти

Сначала ребенок не знает, что умрет. Его базовый страх - это страх сепарации, потери заботливого взрослого рядом. Когда к ребенку долго никто не подходит, он пугается и кричит, потому что это сильное переживание.

Затем ребенок узнает, что его родители старше него, что однажды они умрут. Культура сообщает ребенку об этом через сказки, где есть мачехи, убитые отцы или братья. Затем он видит трупики на улицах - мертвые бабочки, убитые комары. Иногда дети встречаются со смертью домашних питомцев, голубей или дворовых котят. Так ребенок постепенно узнает, что он и сам смертен. Обычно это сильное переживание, которое происходит в возрасте 4–5 лет. Большая часть детей реагирует на это негативно: они сообщают, что не умрут никогда, запрещают своим родителям умирать. Но постепенно привыкают.

Переживание утраты

В каждой культуре есть свои способы обращения со смертью, даже в России у разных национальностей и в разных регионах отношение к ней очень разное. Если говорить о российской системе, которая охватывает большую часть людей, то похороны, а затем поминки на 9 дней, 40 дней и год соответствуют нормальным стадиям проживания горя и завершения траура. Так и должно быть.

Большая часть детей реагирует негативно: они сообщают, что не умрут никогда, запрещают своим родителям умирать. Но постепенно привыкают

В Чехии есть Костница - церковь, украшенная гербами и люстрами из костей людей, погибших во время чумы. Скорее всего, так люди переживали травму потери большого количества близких, родных и соседей. Разумеется, это требовало некоторого особого отношения к происходящему, но больше или меньше они боялись смерти, чем мы сейчас, - трудный вопрос. Иногда, чтобы справиться с чем-то, ты должен подойти к этому поближе. А иногда отойти подальше - это индивидуальный выбор.

Когда страх становится патологией

О патологии можно говорить, когда страх начинает мешать жить и совершать повседневные действия. Если человек ничем не болен, ему ничто не угрожает, он достаточно молод и при этом постоянно думает о смерти, скорее всего, произошла какая-то травма и он приближается к фобии.

Характеризуют , которые не приносят успокоения: например, если человек прошел базовые обследования, ему все говорят, что он здоров, а он все равно боится умереть от неизвестной болезни. Или не может подходить к пешеходному переходу. Или испытывает трудности со сном. Если прямой угрозы нет, а есть сильный страх и переживания, необходимо обратиться к доктору за противотревожными препаратами и к психологу для оказания терапевтической помощи. Страху противостоит рациональное мышление - тревога гасится только работой лобных долей, поэтому разборы травм снижают уровень тревоги. Но только при условии, что нет никаких нарушений в головном мозге.

Александр Панчин

Кандидат биологических наук, лауреат премии «Просветитель»

Страх смерти как эволюционный механизм

С точки зрения эволюционной биологии механизмы, которые предохраняют нас от того, чтобы наносить себе увечья, важны для выживания и передачи генов потомкам. Допустим, среди людей распространена боязнь высоты, ведь если ты видишь перед собой пропасть, тебе лучше перестать двигаться в сторону этой пропасти. Эта особенность встречается даже в детском возрасте - она помогает людям не упасть с высоты, выжить, достичь репродуктивного возраста и оставить потомство.

В разных культурах присутствует разное отношение к смерти, разные представления о том, что это такое. Есть люди, которые, прекрасно отдавая себе отчет в том, что смерть - это конец, утверждают, что их вполне устраивает уже тот факт, что они вообще пожили. Например, говорит, что невероятно счастлив, что ему вообще удосужилось родиться, ведь многим потенциальным людям даже этого не удалось сделать.

Иногда, чтобы справиться с чем-то, ты должен подойти к этому поближе. А иногда отойти подальше - это индивидуальный выбор

Вечный вопрос - что первично в человеке: социальное или биологическое. И одно, и другое важно. Что-то заложено природой, что-то формируется в зависимости от того, как человек развивается в обществе. Социальное накладывается на биологическое, но базовые страхи перед конкретными угрозами, которые могут привести к смерти, присутствуют в нас с самого раннего возраста. Сюда можно отнести реальные сиюминутные угрозы в виде хищников, темноты, чего-то горячего, острого, высокого.

Жан-Батист Реньо. Смерть Клеопатры, 1796–1797

Формирование ошибочных страхов

Страхи, которые возникают у человека не в раннем детстве, а чуть позднее, становятся следствием способности мозга формировать ассоциации, строить причинно-следственные связи. Грубо говоря, человек подвергся определенному стимулу и в результате оказался в состоянии, когда врожденные детекторы ему сигнализируют, что он поступил неправильно. Ему может быть больно или холодно, он может испытывать страх. Когда человек оказывается в состоянии стресса, его мозг автоматически пытается, проанализировав предыдущий опыт, понять, что привело к этой плачевной ситуации.

Во многих случаях это очень важный механизм, помогающий нам обучаться и выявлять реальные и потенциальные угрозы, которые сложно было заранее предвидеть тысячу лет назад, когда эволюционировали наши предки. Но с другой стороны, у этого механизма бывают сбои. Иногда люди формируют страхи перед чем-то, что на самом деле никакой угрозы не несет. Страх формируется просто потому, что так совпало: черный кот перебежал дорогу и после этого случилось какое-то несчастье - человек находит здесь взаимосвязь и начинает бояться черных котов, перебегающих дорогу.

Это пример магического мышления - неправильно построенной причинно-следственной связи. Но наш мозг эволюционно способен строить разные причинно-следственные связи - как правильные, так и в некоторых случаях неправильные. Поэтому он способен как формировать адекватные связи между реальной опасностью и возможными последствиями от этой опасности, так и вымышленные страхи - когда что-то в действительности совершенно не опасно.

Сергей Мохов

Социальный антрополог, редактор журнала «Археология русской смерти», координатор Лаборатории социальных исследований смерти и умирания (ЦНСИ), эксперт фонда «Хамовники»

Русская и американская смерть

Последние два века смерть в России да и во всем мире - вопрос не традиции и религии, а исключительно тех услуг и товаров, которые предлагают похоронные агентства. Предложения эти основываются на том, какие нормативно-правовые ограничения существуют в обществе и какая похоронная инфраструктура доступна людям. Например, в Америке имеются все возможности для создания частной инфраструктуры и поэтому появляются похоронные дома, где есть комнаты бальзамации, комнаты прощания, катафалки и даже кладбища и крематории в рамках одного похоронного кластера. Это очень быстро приводит к фетишизации мертвого тела, так как похоронные директора имеют над ним полный контроль, а с помощью разветвленной инфраструктуры могут предлагать все новые и новые услуги.

Отличительная особенность России в том, что частную инфраструктуру создавать нельзя, регулирования нет. При этом государственная похоронная инфраструктура не работает и не развивается, ровно как и другая инфраструктура: дороги, дома, ЖКХ. Именно это и определяет специфику той самой «русской смерти», которую многие улавливают как особую мрачную эстетику. Многие видят здесь некую эсхатологию, упадничество. На самом деле это обыкновенная бесхозность, которая вообще характерна для стран третьего мира, где отсутствует восприятие инфраструктуры как воплощения идеи «общего блага».

Похоронная сфера изначально убыточна, так как величина спроса постоянна, а конкуренция высокая. При этом прибыль размывается между десятками агентов, включенных в процесс организации похорон. Похоронная индустрия может функционировать, только если есть высокая маржинальность за счет продажи сопутствующих товаров и искусственного завышения цен на продукцию. Так индустрия функционирует везде - именно об этом я пишу в своей книге «Рождение и смерть похоронной индустрии: От средневековых погостов до цифрового бессмертия».

Последние два века смерть в России да и во всем мире - вопрос не традиции и религии, а исключительно тех услуг и товаров, которые предлагают похоронные агентства

Несмотря на то, как далеко шагнули наука и новые технологии, какие колоссальные возможности открылись в медицине, подавляющее число людей в мире верят в загробную жизнь, существование рая и ада. Казалось бы, мы живем в современном секуляризованном мире - но люди верят в спиритические вещи. Это и в Америке, и в России. Единственная разница в том, что там смерть - это более спецификализированный процесс. Там невозможно умирать, чтобы никто об этом не знал и государство никак не было вовлечено в этот процесс. В России же умирание и смерть - вещи, к которым государство относится очень просто: «Не нагружаете нас этой социальной проблемой - ну и хорошо, главное отметить, что пенсию больше не надо платить».

В своей книге я пишу обо всех этих вещах вроде «позитивного отношения» к смерти, которое является новым трендом в похоронной индустрии, - то есть активного вовлечения покупателей в процесс исполнения заказа. Это и экопохороны, и DIY-похороны (DIY-культура - Do It Yourself или «сделай сам». - Прим. ред. ), и акцент на мемориализацию и «дизайнерские» похороны, как подобие организации свадеб. Подобные новые практики вырастают не из того, что люди неожиданно захотели каким-то уникальным образом показать свое позитивное отношение к смерти, а из переосмысления того, что вообще такое человек, что такое жизнь и что такое смерть человека - главным образом из-за изменения отношения к телу и телесности. Это видно на фоне серьезных конфликтов, с одной стороны, вокруг , сексуальности, и, с другой - вокруг фитнес-индустрии, спорта, пластических операций. Это ведет к тому, что привычная целостность тела и необходимость его сохранения не связывается с личностью. В результате происходит отказ от традиционного погребения и всех сопутствующих аксессуаров. Поэтому, например, кремация становится абсолютным трендом на Западе.

Избирательная табуированность

Я противник всей этой истории про «табуированность смерти». С точки зрения критического подхода к знанию, к интерпретациям, то, что тема смерти табуирована, - абсолютно пустое высказывание, которое не находит себе никакого подтверждения. Очень удобно, когда ты, например, психоаналитик, рассуждать, что все вырастает из двух вещей: или из секса, или из страха смерти. И очень легко все вокруг именно этим объяснять: «У вас проблемы на работе? Это детская травма на фоне сексуальности и смерти». Получается всеобъемлющая теория, которая на все всегда дает свой ответ. Я не спорю, что эти темы крайне широки и находят проявление практически в любых областях, но концепция страха смерти как некой врожденной константы сильно ограничивает нас в познании.

Разговоры о табуированности очень избирательные. Когда мне кто-то задает вопрос, не табуирована ли у нас тема смерти, я отвечаю: зайдите в любой православный храм - и вы увидите кучу мертвых, буквально засушенных тел (имеются в виду мощи святых. - Прим. ред. ) - это табуированность смерти? Или возьмите самый крутой перформанс последних лет, когда и миллионы людей стояли в километровых очередях, чтобы поцеловать сушеное мертвое тело. Или смотрим фильм и видим убийства, кровь, разорванные мертвые тела - это табуированность смерти? Только когда мы говорим о родном покойнике, у нас возникают какие-то сложности. Я думаю, это просто специфика разговора и совершенно не показатель табуированности.

Не нужно путать табуированность темы (как запрет) и отсутствие разговора (языка и умения говорить) о личном опыте. Мы здесь похожи на немого человека, который, может быть, и хочет говорить, но не может, потому что не обучен или не имеет возможности.

Сам факт, что эта тема сейчас поднимается, говорит о том, что ее готовы обсуждать. Другой вопрос, что в советской и постсоветской культуре нет языка, на котором можно поговорить о смерти и умирании. Его достаточно тяжело вырабатывать.

Концепция страха смерти как некой врожденной константы сильно ограничивает нас в познании

При этом я уверен, что большинство людей сейчас в той или иной степени готовы обсуждать смерть. Конечно, не так прямо: «Эй, чувак, ты скоро откинешь копыта, давай обсудим, как это будет». Очевидно, это немножко некорректно, ведь не всем нравится об этом говорить за чашкой кофе. Но мы знаем различные истории, когда люди обсуждают, сидя на кухне, кому достанется квартира после смерти бабушки. И такой разговор о смерти почему-то достаточно популярен, он не вызывает отторжения. А если просто поговорить о смерти бабушки, убрав из разговора квартиру, уже окажется, что об этом говорить нельзя. От смерти не убежать - нужно учиться говорить о самом важном.

Алена Агаджикова

Медиахудожница, фотограф, активистка

О бинарности восприятия смерти

Страхом смерти пропитано все вокруг. Эти обереги в машинах, плевания через плечо, записочки за здравие в церквях - религиозность, суеверность, магическое мышление и бытовой мистицизм в целом построены на ошибочной мысли, что человек властен над смертью и может повлиять на нее, если обратится к набору обрядов. И такое стремление понятно: каждый из нас был рожден в неизвестности, что есть смерть, более того - никто из нас не выбирал, появляться на свет или нет. Если отбросить все теории об аде, рае, временных пространствах, реинкарнации и так далее, то в сухом остатке мы получаем одно: вступая в сознательный возраст, каждый понимает, что рано или поздно умрет. Но что такое «умрет», какие ощущения будут при смерти, а главное, что произойдет с твоим сознанием, со всем нажитым, - неизвестно. Если подумать, человечество не так уж плохо справляется, учитывая настолько стремные вводные данные.

«Некрообъективация»

Одежда мертвой или мертвого - это, прежде всего, концептуальный вопрос. Но нельзя его недооценивать, потому что то, как мы поступаем с мертвым человеком, говорит о нашей внимательности или невнимательности по отношению к тому, кто лишен воли. А также о том, как мы распоряжаемся своей властью.

Многие критиковали «Некрообъективацию» ( Алены и Насти Горбуновой, в ходе которого художницы исследовали, какие наряды предлагает женщине сфера ритуальных услуг. - Прим. ред. ) за то, что мы как бы дискриминировали этим проектом живых. Десятки людей писали, что «заботиться нужно не об умерших, а об их живых близких». Но если мы будем форсировать память о человеке, абьюзивным образом одевать его в ту одежду, которая нравилась нам, а не умершему при жизни, проводить над усопшим панихиду, если он был атеистом, - мы должны понимать, что подделываем реальность и выдаем желаемое за действительное. В моем идеальном мире люди обсуждают смерть и погребальные нюансы со своими близкими при жизни. А если не успевают, то ориентируются на образ этого человека при жизни и то, какой обряд (или его отсутствие) он, скорее всего, предпочел бы.

Умирают все, кроме тебя, и ты - по самоощущению - живешь вечно. А мгновение своей смерти, скорее всего, не осознаешь

Эвелин де Морган. Ангел Смерти, 1881

Проект #сестринскаямогила

В ноябре 2017-го я, Саша Алексеева, София Сно, Арам Устян и Вика Привалова создали в парке «Сокольники» спонтанное кладбище. У каждого было свое надгробие и своя концепция, связанная с ним. Мы выбрали для проекта название как альтернативу братской могиле.

Первое открытие, которое мы сделали в рамках проекта, - надгробия в Москве стоят невероятно дорого, причем не только мраморные памятники, но и самые простые, металлические. В итоге нам пришлось заказывать все памятники в Томске - каждое надгробие обошлось нам в 1500–2000 рублей. Поскольку заказ был коллективным, представители ритуального агентства сделали нам скидку. Этот капиталистический жест выглядел в нашем случае и в этих обстоятельствах очень ярко и коррелировал с теми вещами, которые мы уже видели в других интернет-магазинах ритуальных услуг: на каждом втором сайте можно увидеть «покупаете два надгробия, получаете третье в подарок», «заказываете ограду, а наши сотрудники оформляют клумбу на могиле». То есть происходит столкновение двух миров: траурного и метафизического с повседневным, работающим по обычным правилам рынка.

Еще одна вещь, которая бросилась в глаза при подготовке проекта, - это копирайтерские тексты на сайтах. Совершенно неприкрытая манипуляция в каждом предложении: «Сделайте последний подарок вашему близкому», «Отправьте любимого в последний путь». На сайтах также есть отдельная категория - это детские гробики и памятники. Там вообще происходит что-то совершенно за гранью. Во-первых, детские надгробия и гробы в два или три раза дороже, чем те же для взрослых, что, разумеется, не случайно, а с расчетом на убитых горем родителей, которые готовы отдать любую сумму. Во-вторых, тексты там отличаются особым давлением. В начале перечисляется, как печален факт «ухода из мира маленького, невинного человека», а после звучит: «Для того чтобы памятник получился неповторимым и говорил о благодарности к ушедшему умершему человеку, заказчику необходимо серьезно и обдуманно подойти к его созданию».

Я была уверена, что во время установки своей (работа Алены в рамках коллективного проекта. - Прим. ред. ) и моего микроперформанса в виде выкладывания двадцати четырех гвоздик (каждая - на год моей жизни) я погружусь в медитативное состояние и получу какой-то экспириенс. Но было слишком холодно. И страшно, что кто-то из прохожих прервет нашу акцию и мы не сможем установить все памятники. В результате вышло ровно так, как бывает на похоронах: сумбурно, холодно, а участники хотели то пить, то есть, то погреться. Еще мы были сконцентрированы на том, чтобы между памятниками было расстояние в 50 метров - именно такой интервал должен быть между пикетирующими в России, чтобы их акцию не признали массовым мероприятием. Мы отмеряли это расстояние шагами. В конце каждой установки памятника я скакала на надгробии, чтобы ножки пробили заледеневшую землю, что выглядело максимально комично.

Детские надгробия и гробы в два или три раза дороже, чем те же для взрослых, что, разумеется, не случайно, а с расчетом на убитых горем родителей

Пожалуй, самым важным моментом стало то, что произошло с нашими памятниками уже на следующий день после установки. Их снесли. Соня Сно и Даша Серенко отправились в парк, чтобы проверить, на месте ли все, и не нашли ни одного нашего памятника. Зато наткнулись на старую, судя по выгравированной дате, могилу кота. Так мы столкнулись с исключением наших художественных высказываний из сакрального поля захоронений. Кота хоронить можно, а концепции, мысли, образы - нельзя. Первое - серьезно, второе - шутовство и вандализм. Получается, чтобы говорить о смерти, нужно столкнуться с ней напрямую и доказать это окружающим. Я думаю, если бы мы установили одно надгробие, а не шесть, и косвенно в эпитафии дали бы понять, что надгробие посвящено реальному погибшему, у работников парка, что называется, «не поднялась бы рука», как она не поднялась в свое время на захоронение кота.

Рита Пинскер

Последовательница движения Death Positivity

Орден хорошей смерти

В России, как и на Западе, культура учит нас смотреть на смерть резко негативно, воспринимать ее как апогей всего самого ужасного. О ней нельзя шутить, нельзя активно обсуждать. Однако множество культур относились и относятся к ней совсем иначе: в Древнем Египте смерть считалась продолжением жизни, в буддизме существует практика медитаций «вхождения в смерть» для подготовки тела и духа к этому моменту, а в Мексике усопших провожают в последний путь с песнями и танцами.

Трудно определить, когда и как возникло движение «позитивного отношения к смерти». Однако, если мы говорим о чем-то организованном в современном мире, то я бы сказала, что все началось с Кейтлин Доути, которая основала и создала ютьюб-канал . (в пер. с англ. - «Спроси гробовщика». - Прим. ред. ).

Кейтлин Доути было 8 лет, когда она увидела, как в торговом центре упал ребенок с высоты 9 метров. Никто не объяснил ей сути произошедшего и не помог проработать связанные с этим эмоции - из-за этого ее начали одолевать страхи, в результате которых у нее появилось ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство. - Прим. ред. ). Позднее она решила попробовать себя в роли работницы похоронного бюро. В автобиографии она подробно описывает свою работу там: как менялись ее обязанности, а с ними - и отношение к телам усопших и самой смерти. Тогда Доути поняла, что похоронная индустрия - ее призвание. Тогда она получила диплом по специальности Mortual Science - на русском языке нет подходящего аналога, но, по сути, это сертификат специалиста по бальзамированию тел и по организации работы похоронного бюро.

В 2011 году Кейтлин создала Орден и сформулировала его основные принципы, объединив вокруг себя единомышленников - художников, дизайнеров, педагогов, писателей, работников похоронной индустрии. Сейчас Кейтлин - владелица собственного похоронного бюро, автор книг «Smoke Gets in Your Eyes» и «From Here to Eternity» (к сожалению, русских переводов этих книг пока нет), блогер и вдохновительница целого движения со своей миссией.

О позитивном отношении к смерти

Само выражение «позитивное отношение к смерти» звучит несколько противоречиво. Если бы я сказала нечто подобное маме, она бы уже давно записала меня к психиатру и обвинила бы в связях с сатанистами (шутка). Однако мы не пропагандируем и не романтизируем смерть. Смысл движения - убедить людей принять ее как неизбежный факт, перестать бояться и начать открыто обсуждать процессы, связанные с ней.

Многим интерес к теме смерти кажется патологическим. Я думаю, в том числе под влиянием авраамических религий (монотеистические религии, происходящие из древней традиции, восходящей к патриарху семитских племен Аврааму. - Прим. ред. ). в нашей культуре появилось нездоровое отношение к телу: плоть - нечто падшее, грязное в отличие от чистой и неприкосновенной души. Поэтому многие биологические аспекты тела так или иначе стигматизированы - секс, видимые болезни, менструация, выделения и, конечно, смерть. Мы не хотим признавать, что мы не только личности, но и биологическая масса, которая обречена на распад. Орден же, наоборот, провозглашает, что смерть естественна и неизбежна, как и интерес к ней.

Для меня смерть - как раз то, что делает жизнь такой ценной. Мы начинаем умирать, едва родившись, и как бы долго мы ни жили, скорее всего, нам покажется, что этого слишком мало. Именно поэтому нужно суметь вынести что-то из каждого дня, какой-то смысл, потому что любой день может оказаться последним.

Под влиянием авраамических религий в нашей культуре появилось нездоровое отношение к телу: плоть - нечто падшее, грязное в отличие от чистой и неприкосновенной души

Если бы мы могли открыто обсуждать эти темы, прорабатывать эмоции, страхи, делиться возможными решениями этих проблем, то, возможно, к самому моменту смерти мы бы чувствовали себя гораздо спокойнее и могли бы сконцентрироваться на духовной стороне вопроса, на нашем личном духовном опыте.

Соблюдение воли умершего

Трудно представить статистику исполнения воли умершего в России, ведь у нас просто не принято ее изъявлять. В моей семье, например, только один из родственников сказал, что хотел бы быть кремированным, и его волю исполнили.

В Америке составление завещания - вполне распространенная практика даже среди небогатых людей. В нем прописывается передача прав на имущество, но также можно включить и волю относительно похорон и степени жизнеобеспечения в случае комы. Конечно, последние пункты прописывают не все, хотя, на мой взгляд, это важно. Ведь в момент смерти близкие могут находиться в очень подавленном состоянии - и им будет трудно принимать правильные решения.

Считаю, что каждый должен высказаться по этому поводу в присутствии родных, хотя бы в устном виде. На настоящий момент я спросила всех моих близких об их желаниях касательно этой темы и рассказала им о своих.

Кристина Гмирянская

Видеоблогер, онковыздоравливающая

Год и шесть месяцев назад я узнала о своем диагнозе. Мне диагностировали вторую стадию рака, и с этого момента началась моя история борьбы. На тот момент моему сыну не было еще и года.

Я прошла шестнадцать курсов химиотерапии и семнадцать уколов герцептина, таргетной терапии. Каждый укол стоил полторы тысячи долларов. К сожалению, в нашем государстве (Кристина живет в Киеве. - Прим. ред. ) такое лечение возможно только за свои деньги.

Страхи

За четыре месяца до того, как меня что-то начало беспокоить, я по непонятной причине начала подписываться в инстаграме на людей, которые больны раком. Тогда я даже не думала, что у меня может такое быть. Я видела победы и, к сожалению, смерти тоже видела.

Когда на меня свалился диагноз, когда узист, просто приложив датчик к груди, даже ничего особо не ища, сказала, что у меня все серьезно, что мне предстоит минимум шесть курсов химии, я не была к этому готова. Если к этому вообще возможно быть готовым. Узнав, что у меня маленький сын, врач сказала, что мне нужно проводить с ним больше времени. Она сказала это доброжелательно, но от этих слов мне стало по-настоящему жутко.

Больше всего на свете я боялась химиотерапии. Я боялась ее больше рака. За четыре года до диагноза, после потери второго ребенка, у меня начались панические атаки. Это была не жизнь, а кромешный ад. Мои моральные силы были сильно подорваны. При одной мысли, что меня постоянно будет тошнить, у меня начиналась паника.

В апреле 2017 года я вышла в ремиссию, а августе мне надо было проходить первую проверку. Каждая проверка для людей, прошедших через онкологию, - настоящая пытка. Уже за несколько недель до проверки начинается мандраж настолько сильный, что ты не можешь ни спать, ни есть. В этот момент тебе страшнее, наверное, чем во время химиотерапии. Даже перед родами я такого не чувствовала. По статистике у рака груди наименьшее количество рецидивов. И все равно страх будет всегда, к сожалению. Страх будет до конца жизни.

Джон Эверетт Милле. Офелия, 1851–1852

Переоценка ценностей

Раньше я не ценила свою внешность. Сейчас я считаю, что до болезни была безумно красивой. У меня были шикарные волосы и невероятная фигура. Да, у меня всегда была маленькая грудь, которую я мечтала увеличить. Возможно, теперь моя мечта сбудется, но, конечно, не в тех обстоятельствах, которые я себе представляла. Сейчас у меня произошла полная переоценка ценностей. Если раньше я была зациклена на материальном, теперь я понимаю, что самая главная ценность - это жизнь во всех ее проявлениях.

До болезни я ни разу не снимала себя для канала без макияжа - это было просто невозможно. Выходя в магазин, я обязательно рисовала себе лицо - именно рисовала. Сейчас же я никого и ничего не боюсь и не стыжусь. Я восемь месяцев ходила лысой! Конечно, я до сих пор болезненно реагирую на некоторые комментарии. Например, когда мне говорят, что я на самом деле не болела.

Узнав, что у меня маленький сын, врач сказала, что мне нужно проводить с ним больше времени. Она сказала это доброжелательно, но от этих слов мне стало по-настоящему жутко

О страхе смерти

Если бы не было моего сына, если бы моя жизнь была такой же, как в последние пять лет до его появления, узнав, что у меня рак, я бы даже не стала лечиться. У меня было сложнейшее моральное состояние. У меня не было ни малейших сил бороться. И я не считала тогда смерть чем-то ужасным. Мне было все равно. Но с появлением сына изменилось буквально все.

Моему в ютьюбе уже 7 лет. Я знала, что мои видео могут кому-то помочь. И я получала отдачу - за этот год на мой канал подписались десятки тысяч людей. Конечно, есть 2–3% хейтеров, которые ждут моей кончины, но я абсолютно спокойно к этому отношусь. Эти люди смотрели меня как сериал, только ради того, чтобы узнать, что будет дальше. Когда умерли три блогера - Кирилл Рябов, Сережа Добров и Вика Горвут, - у меня не возникло мысли закрывать канал. Я снимала и все процедуры, рассказывала о препаратах, о том, как облегчить самочувствие после химии, как оформлять инвалидность, как завязывать платки.

Со смертью жизнь не заканчивается. Другое дело, что мы ожидаем воскресения мертвых, поскольку душа без тела не совсем полноценна. Человек трехсоставен: дух, душа и тело. Христу, чтобы пройти через смерть, понадобилось три дня, по истечении которых он воскрес. Нам, разумеется, потребуется побольше. Но срок не так важен, ведь понятия времени за порогом смерти не существует.

О страхе старости и смерти

Проблема табуированности смерти действительно есть - даже среди людей, называющих себя христианами. Возникает она из-за маловерия и необразованности в плане христианского учения. Время сделало свое дело, и теперь восприятие старости, а вместе с ней и смерти, искажено. Раньше старость воспринималась как период мудрости, когда человек оценивает все высокой шкалой ценностей, которую он приобрел, пройдя через опыт жизни. В старости человек готовится к смерти, его заботят мысли о том, как он предстанет перед Богом: ему нужно будет отвечать за свои дела - и добрые, и злые. Теперь же старость стала восприниматься как немощность, как слабоумие. Все стремятся сохранить вечную молодость, и, разумеется, вместе с боязнью старости появилась боязнь смерти. Отсюда и табу - люди живут одним днем, думают, что нужно жить только для того, чтобы удовлетворить потребности своей плоти, а о душе совсем забыли. Они считают, что со смертью все прекращается и предпочитают не думать о ней.

К примеру, в Англии, как и в большинстве стран Западной Европы, покойников хоронят в закрытых гробах, чтобы не видеть лица умершего. И людей поражает, когда, зайдя в православный храм, они вдруг встречаются с покойником, лежащим в открытом гробу во время отпевания. Это производит на них сильное впечатление. Причем впечатление не какое-то ужасающее, а наоборот - внезапно оказывается, что ничего страшного в этом нет.

В свое время язычники, те же самые греки и римляне, презирали смерть - но не потому, что думали, что за гробом их ждет продолжение жизни. Они говорили себе, что должны жить для будущих поколений. Это та же самая идеология, которую исповедовал коммунизм в свое время. А еще это напоминает психологию животного, которое живет только для продолжения рода. Постепенно мысль развивалась и философы пришли в тому, что человек - это индивидуальность, пока еще они не говорили о личности, но все-таки признали индивидуальность. И тогда возник вопрос: если ты индивидуален, то почему с твоей смертью все должно заканчиваться? Для язычников было большим откровением, когда они видели христиан, спокойно идущих на смерть: значит, они знают какую-то тайну, значит, им доступно нечто, о чем нам неизвестно. А у христиан был Христос, который воскрес и дал нам всем уверенность, что наша жизнь продолжится за гробом.

Людей поражает, когда, зайдя в православный храм, они вдруг встречаются с покойником, лежащим в открытом гробу во время отпевания

Отношение к нетрадиционному погребению

Церковь выступает за традиционные способы погребения только потому, что это как-то более благотворно действует на родственников. Как писал Мунций Феликс:
«Мы считаем, что человек не испытывает никакого вреда в зависимости от образа погребения, но придерживаемся более благородного и более древнего обычая - предания тела земле». Господь всесилен восстановить тело из любого состояния: будь оно погребено или сожжено - это абсолютно не имеет значения. Но для родственников очень важна возможность прийти на могилку, помолиться, вспомнить усопшего.

Если усопший высказывает какую-то волю перед смертью, наверное, для родственников будет правильно эту волю исполнить. Я часто встречался с ситуациями, когда умирали бабушки и дедушки, которые всю жизнь были приверженцами коммунистической идеологии и ни в коем случае не хотели, чтобы их после смерти отпевали. Однако родственники приходили и настойчиво об этом просили. Смысла в таком отпевании абсолютно нет - ведь человек был неверующим. Это можно делать только для успокоения совести ближних. Но, опять же, по канонам церкви мы не имеем права отпевать человека, который отрекся от Христа. Иногда приходится отказывать в таких случаях. Волю усопшего нужно уважать, даже если родным сложно ее исполнить.

Нет ничего более естественного, чем испытывать страх смерти. Вокруг этого страха построены целые общественные институты.

В глубине души никто из нас никак не может поверить, что он смертен. Разумом мы это понимаем, но воспринимаем это как нечто отвлеченное, далекое, о чем и думать смысла нет. В результате человек начинает воспринимать смерть как то, что бывает с другими, как нечто, что его не касается.

Смерть превратилась в нечто отвлеченное, мы относимся к ней как к чему-то нереальному, что бывает только в кино. Мы вытесняем этот страх как можно дальше и в результате оказываемся не готовы, когда чувствуем ее дыхание.

Больше всего человека пугает ее неотвратимость. Иногда, на человека накатывает осознание, что рано или поздно он и близкие, как и все… “Даже думать не хочется! Как так? Как это вообще возможно, что можно исчезнуть навсегда?”

Признайтесь. Вам тоже сложно это принять.

Как-то я попробовал анализировать, почему определенные фильмы пробивают на слезу. Думал, что дело в каком-то музыкальном сопровождении, но потом понял, что все они так или иначе обыгрывают тему нашей смертности: “Хатико”, “История Бенджамина Баттона”, “Король Лев”, “Достучаться до небес”, “Зеленая Миля”.

Во всех этих фильмах авторам удается поднять на поверхность те мысли, которые мы гоним прочь. То, что всё в этом мире конечно: счастье, близкие, наша жизнь. Нам кажется, что мы плачем о собачке, которая ждет хозяина, но на самом деле мы плачем оттого, что чувствуем, что эта история о нас. Что мы можем оказаться в ситуации, когда теряем близких. И не Бенджамина Баттона нам жалко, а нас самих.

Люди и страх смерти

Люди всегда хотели избежать смерти. Хочется верить, что существует какой-то ее избежать. Раньше люди могли это сделать только в воображении, поэтому придумывали загробный мир, рай и даже ад. Какой бы ад плохой не был, а все же человек не исчезает, а значит есть надежда…

Теперь люди имеют возможность надеяться на другое: на медицину, на нанотехнологии, на заморозку. Страх смерти настолько силен, что люди обращаются к шарлатанам, зная, что те шарлатаны. Мы забываем, что даже звезды и сама вселенная конечны. Наверно это и вселяет в нас ужас.

Почему-то люди больше всего боятся смертельных болезней: рака, спида, Эболы, птичьего гриппа. Еще люди боятся терактов. Почему эти виды смерти так впечатляют людей? По мне, так они ничем не хуже любых других.

Желание продлить жизнь любыми средствами иррационально. Все почему-то озабочены продолжительностью жизни, как будто она что-то меняет. Мы ведь теряем не прожитые годы. В конце-концов они в прошлом, а значит их нет. Мы теряем бесконечно малый промежуток времени. который мы называем настоящим. А значит, что не важно сколько мы прожили, ведь жизнь — это миг, точка на линии времени, а не отрезок.

Что мы теряем, отрицая смерть

Отрицая смерть, мы начинаем жить так, как будто перед нами вечность. А это не так. Мы перестаем ценить то маленькое время, которое нам отпущено. Есть и другая крайность, когда люди впадают в депрессию, ведь им кажется, что неизбежность смерти делает всё бессмысленным. Это всё равно, что сесть на аттракцион и сокрушаться о том, что он закончится. “Наслаждайся процессом!” — хочется крикнуть им.

Если бы мы все время ощущали свою конечность, то перестали бы тратить жизнь попусту. Жизнь имела бы такой вкус, такие краски, что ее можно было бы намазывать на хлеб. К сожалению, люди чувствуют этот вкус тогда, когда здоровье уже не позволяет им насладиться жизнью в полной мере. Но и эти крохи человек умудряется смаковать, не смотря ни на какие страдания.

Мне нравится иллюстрация из Достоевского на эту тему. Послушайте монолог князя Мышкина.