Правления царя саула. Шауль (Саул), царь

Саул - в Ветхом Завете, первый царь Израиля после возвращения евреев из Египта. Он был помазан на царство пророком Самуилом, когда народ потребовал дать ему царя.

Библия изображает Саула рослым и красивым человеком, храбрым в битве и простым в обращении. Но временами на Саула нападали тоска и уныние, он делался мрачен и жесток. Приступы меланхолии прогоняли лишь звуки музыки искусного гусляра Давида из Вифлеема. Давид, прославился победами над филистимлянами и Голиафом, женился на дочери Саула, был другом его сына Ионафана, ему благоволил народ. Это вызывало зависть и злость Саула. Но вскоре Саул сам вызвал гнев пророка Самуила. Самуил предрек гибель дому Саула и тайно помазал на царство Давида как преемника.

Еврейское царство в то время подвергалось частым нападениям. Перед очередным боем Саул пытался узнать исход сражения, для чего обратился к аэндорской волшебнице. Она вызвала дух Самуила, который предрек Саулу и его сыновьям гибель на поле боя. Так и случилось.

Гаврила Державин
Целение Саула

Саул, Сиона царь, сын Кисов, волю Бога
Взгордясь презрел, тем власть Его уничижил.
Господь средь гнева яра, строга,
Блестящее лице с Саула отвратил
И рек: "Поди, злой дух! круши его".
Глаголом сим вострепетали бездны,
Сквозь пропасти подземны
Со огненна одра покоя своего
Восстала злая Месть и идет на Саула.
Пук лютых стрел на ней за плечьми среди тула
Вися гремит, как гром вдали, - и перед ней
Отверзлись ржавые со скрипом ада двери,
Из коих зависти и злобы бледны дщери,
Боязнь, и грусть, и скорбь, и скука, и тоска,
Змеистых клочья влас вкруг ней, как облака,
Пустив на ветр, летят в призраках черным роем:
Те с скрежетом зубов, те с хохотом, те с воем,
Как враны, волки как на труп с лесов, степей
Стадами гладными на казнь бегут цареву.
Средь крику их и реву
Унынье дикое безмолвно, тяжело,
Густой подобно мгле, на грудь, на очи, на чело,
На дух преступника, на сердце налегло,
Огнем всю внутренность, тоской смертельно жгло;
И ночь и день его терзая угнетало,
Мечтами ужасало.
Почувствовал, почул
Еговы гнев Саул.

Веселья от него повсюду удалились
И утучняющий спорхнул от веждей сон,
По ссохшимся щекам потоки слез катились,
И был как тень, как остов он.
В размученном таком, тревожном состояньи
Друзья вокруг его во плаче, во стенаньи
Вещают, что пастух, по имени Давид,
Болезни тяжкие бряцаньем струн целит;
Что арфы громкие и тихозвучны тоны
Волшебством некаким обворожают слух,
Покоят, веселят, лелеют, нежат дух
И прогоняют грусть, задумчивость и стоны,
И словом, мочной что гармоньи сладка власть
Удобна исцелять болезнь и всяку страсть.
Поспешна повелел звать сына Иессея.

Певец пришел, и хор с ним пред него,
И зря, что на одре царь, взором пламенея,
Лежит и день клянет рожденья своего,
С созвучностию струн, касаясь чуть ушес,
Двугласну тихо песнь вознес:

О Боже! поспеши
Сердечный внять мой глас,
Скорбь царску утиши,
Отри потоки с глаз
И просвети Твое лице
На блещущем его венце.

Виждь, стрелы, Судия,
Твои его разят,
Как лютая змия,
Лиют во сердце яд.
О Боже! поспеши,
Скорбь царску утиши.

Внимает песнь монарх; но сила звуков, слов
Так от него скользит, как луч от холма льдяна;
Снедает грусть его, мысль черная, печальна.
Певец то зрит - и, взяв других строй голосов,
Поет уж хором всем; но сонно, полутонно,
Смятенью тартара, душе смятенной сходно:
На пустых высотах, на зыбях Божий дух
Искони до веков в тихой тьме возносился,
Как орел над яйцом, над зародышем вкруг
Тварей всех теплотой, так крылами гнездился.
Огнь, земля и вода и весь воздух в борьбе
Меж собой внутрь и вне беспрестанно сражались,
И лишь жизнь тем они всем являли в себе,
Что там стук, а там треск, а там блеск прорывались;
Гром на гром в вышине, гул на гул в глубине
Как катясь, как вратясь даль и близь оглушали,
Бездны бездн, хляби хлябь колебав в тишине
Без устройств естество, ужас, мрак представляли.

Под томной песнью сей царя тягчайший сон
Давил, что больше мертв, чем жив казался он.
Был сходен хаосу, в сон вечный погруженну,
В себе самом смятенну.
Но глас взгремел:
Стихиев бездны разделились;
Огнь с воздухом на высоту взлетел,
Земля с водою вниз спустились:
Бысть свет!
Чертеж, в уме Творца предвечно изложенный,
Напечатлелся всей природы на ростках,
На скрытых семенах.
Всех дум его отсвет,
От слова образ взяв, стал вид одушевленный,
И в роде всяка тварь своем,
К чему назначенна, явилась точно тем.
Как искра, от кремня и из стали воспрянув,
Так солнце излилось, из мрака возблеснув.

Прекрасное светило!
Грядет среди небес,
Величие открыло
Тьмы Божеских чудес.
В следы его смотря,
Румянилась заря,

В безмолвном утра мраке
Сияет Орион;
Но звезд царя при зраке
Бледнеет, меркнет он.
На севере в полнощи льет
Свой Арктус яркий свет.

И ты, о милая лампада,
Луна! (так воспевал пастух)
Средь звезд вдали блестяща стада
Свой тихо совершаешь круг.
Сумрачны тучи удивились
Задумчивой красе твоей,
Когда края их посребрились
От светлости твоих лучей,
И ты царицей нощи стала, -
Оспоривая день, блистала.

Так тьмы планет в молчаньи путь
Проходят свой благоговейно,
Стремяще неотложный труд
К мете всеобщей стройно, верно.
О, коль сей дивен тихогром {1}
И льет гармонию какую!
Как светлых Серафимов сонм,
Крылами песнь на нем святую
Порхав, по сферам издают,
Созвучно все Творца поют.
Воскликни, хор, воскликни вдруг,
И ты Творца с тьмой звезд согласно
Пой с Серафимы велегласно;
И ты Его творенье рук.
Веселой трепетной душой
Хвалу Его любовью пой!

1 Фортепиано (подстрочное примечание Г. Р. Державина.)

В бесчувствии глухом лежащего владыку
Проникнул сладкий шум сего священна лику.
Оцепенелый взор вкруг дико водит он
И чудесам небес дивится, мыслей полн.
Но ново пение восстало
И вновь царя слух обуяло:
Он слышит, Океан, восстав, с чел звезд потек
Шумяще в свой предел, во глубины безмерны;
Возникли гор хребты мгновенно из середь бездны
И меж себя пути отверзли бегу рек;
А там, нагнувшися, скалы круты, кремнисты
Низвергнули с себя журчащий чистый ключ,
Который, как жемчуг пересыпаясь чистый,
Катит по мураве поток свой в понт зыбуч.

Виждь, пестреет стадом холм,
Агнцы по лугам резвятся,
Тонким скрыты облачком
Песни жавронков гласятся;
А как солнца луч багряный
Загорится средь ручья,
Отдаются рощи дальны
Свистом громким соловья.
С неба Ангелы нисходят,
Песни ангельски поя,
И блаженство их низводят
В тени злачные рая.
Мир ликует и спокойство,
Под смоковницей сидя;
Цвет вдруг, запах и довольство
К их желаниям ведя,
Непорочность и веселья
Рука об руку идут;
Там не знают лицемерья,
А все в радости живут.
Будь, чета благословенна,
Век невинностью спряженна,
Ублажайся счастьем вновь,
Чистая сердец любовь.

Хор смолк. Монарх челом своим с одра склонился
И, благовенья полн, во помыслах молился
Толиких множества Создателю чудес.
Но злобы дух в нем вновь воскрес
И черным жег огнем его с сугубой силой.
Царь бьет себя во грудь с душой унылой:
Почто веселье и покой,
Рек, в хижинах живут, а дом забыли мой?

Быстрые гласы, теките,
Духа печальна будите,
Коль не почувствует сам,
Грех что его есть тиран.

Стени и жалуйся, о арфа! скорбным тоном,
Стени и наполняй весь свет его уроном.
Несется, слышу, вопль, и стон, и плач, и вой.
Какое зрелище я вижу пред собой!
Увы! напрасны суть твои уж слез потоки:
Преступная чета, ты пала в грех жестокий.
С невинностью твоей веселость протекла,
Смерть косу на тебя, яряся, занесла
И Херувима меч огнем вокруг сверкает,
Отчаянье в очах везде тебя пужает;
Возненавиженна сама собою став,
Куда сокроешься, себя собой терзав?
Несчастная чета! оставленная Богом,
В лесах ли будешь жить, с зверьми под листьев кровом;
Но ты жалка, твое плачевно состоянье!
Подвиглись небеса, все Ангелы в рыданье;
Дол плачет, плачет холм, гул вкруг твердит: увы!
О, коль несчастливы, сердца порочны, вы!

Быстрые гласы, теките,
Души преступны разите,
Правд не познают коль сих,
Что грех мучитель есть их.

Кичливу грудь царя и страх и стыд бунтуют,
В надменном гнев лице и злость изобразуют,
Кровавы, выпуклы глаза его свирепо зрят.
Но юноша хоть то и примечает,
Без робости играет,
Ланиты правдою горят,
И смотрит так на злость тирана он спокойно,
Как добродетели смотреть на злобу сродно.
Под взором блещущим вслед скачущим перстам
По арфе огнь бежит, сверкая по струнам,
И возбуждаючи высоки, страшны тоны,
Грех в бедствии поет и казнь его и стоны:

Громы в громы ударяют,
Гул за гулами ревет,
Смерть и ужасы летают,
Молния вселенну жжет;
Бездны разверзают зевы,
Бог преступников казнит.
Князь и царь, рабы царевы,
Кто от Бога убежит?
Род Иаковль! веси, грады
Брось и кущи ты свои,
Ты умрешь, - и нет пощады
За злодействия твои.
Ты умрешь, - и я уж внемлю
Шум вокруг небесных стрел;
Тропы смрадны кроют землю
И Солима пуст предел.

Внемли! се крик и вопль из бездны возникает,
Се слабо до ушей доходит он моих,
Се тише от часу, все тише, - исчезает,
И вот уже совсем затих.
Погибли навсегда хулители Господни,
Землей поглощены, низверглись в преисподни.
Пропал их след,
И слуху нет.
Но ах! возмогут ли мои плачевны струны
Те живо описать и молньи и перуны,
Какие праведный определил Судья
В казнь вечную злодеям. Увы! уж вижу я:

Грядет, грядет свирепо мщенье,
Вкруг в бурю, в мрак облечено.
Повергнуло скалы трясенье;
Понт, небо в кровь превращено.
Мир дрогнет, веет знамя гнева.
Восстань, хлябь вод, восстань!
Глас рек: и из твоих бездн чрева
Потопом с неба шумным грянь
И погреби в волнах вселенну,
Нечестьем, злобой оскверненну.
Пусть знает свет мой правый суд,
Из сна грехов себя возбудит.

Восстань! - да воды не придут
В свой паки одр почить покойно;
Но да стремятся всюды грозно,
Поколь заклепов не прорвут,
Сквозь гор камнистых не пройдут
И сушей Океан не будет.

Се гласу Господня
Вмиг преисподня
И звездна хлябь вод
На землю течет.
Море волнами,
Небо дождями
Шумит и ревет,
Мир топит и жрет.

Бог прав - и суд Его есть правда,
И праха сын всегда зреть слаб ее лучи.
Ненависть с завистью покрыла ярых волн громада;
Там сластолюбие, там роскошь, мрак пьючи,
С развратом, с леностью погрязли бездн в стремленьи,
И тщетно о своем мнят смертные спасеньи.

Скал прорван свод,
Встал к небу понт,
Нет больше в споре
С брегами волн,
На море море
Кидает челн
По всей вселенной
Опустошенной.

Но гласы, пламенея,
Возвыстеся певцов,
Воскликни хор живее
Спокойных пастухов,
Чтоб огненные стрелы
Струн их и песней вдруг
Пронзали онемелы
Цареву грудь и дух,
И он бы, правды сам став зритель,
Познал, что грех - его мучитель.

Меж тем как пел Давид так песнь, восторга полн,
И сильный арфы глас чертожны двигал стены,
Саул, в отчаяньи пуская дикий стон,
Зубами скрежетал, терзал власы смятенны
И рдел в жару, как угль, и мерз в хладу, как лед;
По бледному лицу катился градом пот,
И с пеною из уст клубилася желчь черна.
В неистовстве его схватив рука кинжал
Взнесла на грудь свою, но, быв остановленна
От сущих близь его, - вдруг острый сей металл
Повергла на Давида. Давид отсторонился,
И действующий зря
Страх Божий на царя,
И что спасен был сам, - восторгом оживился,
И стал приятно с струн, как ветерок, дышать,
По малу дух царя к спокойству приучать;
Но, тщетным зря и то, что скорбь хотя телесну
И рану облегчить возможно нам известну;
Но слабы все бальзамы суть
Целить и утолять душевную в нас грусть,
Сердечны скрыты раны,
Терзающие тайны, -
Приди ж, раскаянье, он рек, скорей с небес,
О ты, что тусклый взор возводишь к милосердью твердью,
Приди, к святыне вождь, в лице печали, слез,
И милость приведи Творца со умиленьем,
Чтоб сердце царское пред ним с благоговеньем
Соделалось тобой способным к чувству благ
И от него б ушли уныние и страх!
Раскаянье приходит:
Внемли его, монарх;
Оно покой приводит
И сладость во слезах;
Печаль им радостью бывает,
Коль все желанье обитает
И мысль твоя на небесах:
Оно к блаженству первый шаг.
И се раскаянье прогнало уже ярость.
Царь смотрит на кинжал, являя трепет, жалость,
И тихий на певцов кидает с вздохом взгляд.
Зеницы, пламенно вращаясь, не горят,
В которых перед сим отчаянность грозила,
Небесная печаль грусть ада заступила.

О! как милость есть любезна,
Всех она славней доброт!
Плачет царь - и струйка слезна
По ланите его льет.
Ее Ангел принимает
Не пустя упасть во тму;
Милосердью посвящает,
Жертв приятней всех ему.

Еще, еще, - но ах! болезнь приходит снова,
Биенье сердца, грусть видна в очах царя сурова.
Возвысьте, пастыри, ваш выспреннее глас,
Покудова недуг в нем в корне не погас,
Поколь обильный ток с очей не устремился
И мук с души его ярем не низложился.

Всемогущий! приими
Вздох раскаянья царева,
Искушения изми
И надежду среди гнева
Брось ему твоим лучом,
Чтоб он, сердца сокрушенье
Слез излив тебе дождем,
Зрел в тебе свое целенье.

Спустись теперь в юдоль с холмов, парящий хор,
И к пенью вышнему не напрягайтесь струны:
Триумф явили свой гармонии перуны.
Монарх их чувствует, его светлеет взор,
Ланиты бледные румянятся зарею.
Блажен! - уж от него бежит унынье прочь;
Не мучится уже он совестью своею.
Раскаянной душе спешит сам Бог помочь,
И черна скорбь к нему уж вспять не возвратится.
Песнь ваша, пастыри, ему да усладится,
И арфы тихие приятный сердцу звук
Надеждою небес его да тешат дух,
Забавы сельские, невинность и свобода,
Да обольстит его ваш пением предел,
Чтоб гордость позабыл, чтоб нравилась свобода
И он богатству бы спокойство предпочел.

Поля, леса, пустыни дики,
Сквозь дебрь журчащие ручьи,
Пастушьи громки слышьте клики,
Поющи светлы дни свои.

Меж скал от резвых стад брыканья
Хохочет эхо вкруг его,
И он, священна полн вниманья,
То зрит, другой не зрит чего.

Под тихие вечерни сени
Идет к нему покой с небес,
Любовь, невинность в восхищеньи
В цветах сидят с ним меж древес.

Вокруг чела его довольна
Звезд зрится блеск, льет с ризы свет;
Вся жизнь его покрова пальм достойна,
Шалаш его покой дает.

Да ввек, о Ангел! ощущает
Твою беседу грудь моя;
Спесь, зависть при дворах блистает;
Пастушья хижина твоя.

Тише, о песни! теперь вы звучите,
Скорбному духу дремоту внушите;
Лей на него свой аромат, сон, вкруг;
Сладко спокойство, лелей его дух.

Слетайте на него, о воины небесны,
Стрегущи Божий град, - и манием своим его
Владеющие сном, чем вы, мечты прелестны,
Грядуща время вид являете того,
Где приготовлена душам благим награда,
А злобы Извергам грозящи страхи ада,
Слетите и, его восхитя дух с собой,
Представя перед ним небесный сад златой, звездной,
Где о бессмертьи лишь звучит бессмертный хор;
Где, кроме радости, ничто не существует,
И новой вечностью жизнь вечна торжествует.

Арф своих тоном,
Божественным звоном,
Стрясите с него
Скорбь люту его;
Плач будет в радость,
Стон его в сладость.

И се уже его гармония живит;
Потоком сладких слез кропит отрадный вид,
Бежит уныние, проходит беспокойство.
Согласье новое, яви свое устройство,

Какая сильна мощь томит души волненье?
Какая возбуждать в ней может бурну страсть?
Твое, Гармония, волшебное веленье
И над природой всей твоя чудесна власть.
Ты, дщерь небес,
Вселенной зримой сей с тех пор известна стала,
Как с трона вечного Премудрость глас снислала,
Который мир вознес.
Явилась ты, - и твердь усеялась звездами,
По звуку твоему потек сей красный, светлый строй!
Полк ангельск, поразясь согласием его, красой, -
Велик, воспел, велик Творец наш чудесами!
И в изумлении с тех пор с высот глядит
На сей лучистый сонм, в его заряся токе.
И совокупно с ним гласит
Песнь первую звезды, возникшей на востоке,
Котору сферы все и вблизь и вдаль твердят
Едиными усты: Осанна! свят, свят, свят!

М.Ю.Лермонтов
Еврейская мелодия

(Из Байрона)

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая:
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унёс,
Они в груди моей проснутся,
И если есть в очах застывших капля слез -
Они растают и прольются.

Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец,
Мне тягостны веселья звуки!
Я говорю тебе: я слез хочу, певец,
Иль разорвётся грудь от муки.
Страданьями была упитана она,
Томилась долго и безмолвно;
И грозный час настал - теперь она полна,
Как кубок смерти, яда полный.

К.Р. (великий князь Константин Романов)
Царь Саул

Душа изнывает моя и тоскует, -
О, пой же мне, отрок мой, песню твою:
Пусть звуки ее мою скорбь уврачуют, -
Я так твои песни святые люблю!

Гнетут меня злобного духа объятья,
Опять овладело уныние мной,
И страшные вновь изрыгают проклятья
Уста мои вместо молитвы святой.

Томлюся я, гневом пылая, и стражду;
Недугом палимая мучится плоть,
И злоба в душе моей... Крови я жажду,
И тщетны усилия зло побороть.

Не раз, жалом немощи той уязвленный,
Тебя мог убить я в безумном бреду.
О, пой же! Быть может, тобой исцеленный,
Рыдая, к тебе я на грудь упаду!..

Марина Цветаева
Лютня

Лютня! Безумица! Каждый раз,
Царского беса вспугивая:
"Перед Саулом-Царем кичась"...
(Да не струна ж, а судорога!)

Лютня! Ослушница! Каждый раз,
Струнную честь затрагивая:
"Перед Саулом-Царем кичась -
Не заиграться б с аггелами!"

Горе! Как рыбарь какой стою
Перед пустой жемчужницею.
Это же оловом соловью
Глотку залить... да хуже еще:

Это бессмертную душу в пах
Первому добру молодцу...
Это - но хуже, чем в кровь и в прах:
Это - сорваться с голоса!

И сорвалась же! - Иди, будь здрав,
Бедный Давид... Есть пригороды!
Перед Саулом-Царем играв,
С аггелами - не игрывала!

Лев Мей
Эндорская прорицательница

Cаул разгневан и суров:
Повсюду видит тайный ков;
Везде врагов подозревая,
Он, в лютой ярости, из края
Изгнал пророков и волхов.

Ему висонная хламида
И золотой венец - обида
И бремя тяжкое, с тех пор,
Как восхвалил евреек хор
Певца и пастыря Давида.

Меж тем напасть со всех сторон:
Народ взволнован и смятен;
Перед Сунемом, в крепком стане,
Опять стоят филистимляне:
Гроза собралась на Сион.

Душа Саула тьмой одета...
Нет Самуила - нет совета...
Склонив молитвенно главу,
Царь вопросил Иегову:
Но не дал бог ему ответа.

Призвал он вельмож: "Хочу сполна
Изведать - что сулит война?
Сыщите мне волхов... " И вскоре
Ему приносят весть: "В Эндоре
Есть духовница - жена".

Пошел он к ней; в ночную пору,
Как тать, приблизился к Эндору,
И двое слуг любимых с ним...
Старуха призраком седым
Предстала царственному взору.

"Я знаю, - царь промолвил ей: -
Тебе, на вызов твой теней
Являет темная могила:
Внемли же мне и Самуила
Из гроба вызови скорей".

Ему старуха: "Я не смею:
Могильной чарою владею,
Но гнева царского страшусь... "
И отвечал ей царь: "Клянусь
Душой и жизнию моею, -

Саул простит тебя, жена! "
... И - тайным ужасом полна
И прорицанья вещим жаром -
Старуха приступила к чарам...
Но вдруг замедлилась она,

Умолкла, вся затрепетала...
"Ты - сам Саул! - она сказала: -
Зачем меня ты обманул?.. "
И молвил ей в ответ Саул:
"Скажи, пророчница, сначала,

Что видишь? " - "Вижу я вдали
Богов, исшедших из земли" -
"Кого ты увидела прежде? " -
"Кто-то в шелковой одежде,
В покрове белом... " - "Но внемли

И отвечай. - Саул ей снова: -
Лицо ты видишь сквозь покрова? "
Старуха: "Вижу: он седой,
В кидаре, с длинной бородой... "
И царь Саул не молвил слова

И в прах главу свою склонил...
Тогда Саулу Самуил
Вещал: "Зачем ты потревожил
Мой дух и дерзостно умножил
Грехи пред господом всех сил? "

Саул: "Вот... ополчившись к бою,
Спросил я господа с мольбою:
Предаст ли в руки мне врагов?
Но не ответил Саваоф... " -
"Зане прогневан я тобою!

Зане на смерть обречены -
И ты и все твои сыны! "
Пророк усопший возглашает:
"Тобой Израиль погибает
И ввержен в ужасы войны.

Не ты ль добра личиной лживой
Прикрыл свой дух властолюбивый
И угнетенья семена
В Израиль высеял сполна?
Любуся ж, пахарь, спело нивой

И жни на ней позор и страх...
То царство распадется в прах,
В пучине зол и бед потонет,
Где царь пророков вещих гонит
И тщится мысль сковать в цепях! "

И поднял он покров над ликом...
Саул восстал с безумным криком...
А утром бой был... а потом
Саул пронзил себя мечом. -
В урок неистовым владыкам.

Когда израильский народ осел в Ханаане, Богом ему были дарованы большие свободы, и еврейский народ стал устраивать свою жизнь самостоятельно. Но, без опытного и мудрого руководителя, они как дети попадали из беды в беду. В таких случаях вмешивался Бог и через «судей», то есть вождей израильского народа помогал ему выпутываться из сложных ситуаций. Но, народ захотел выбирать себе судьбу самостоятельно, а еще основать свое собственное новое государство.

Израильтяне пришли к решению, что им нужна твердая рука, стабильность. У Господа Бога они потребовали, чтобы он поставил над ними руководителя – царя Израиля . Богу такое требование не понравилось, ведь до этого момента только он назывался Царем Израилевым – того народа, которого он спас из Египетской неволи и вывел из пустыни. Ведь именно Господь сделал из огромной толпы рабов – израильский народ. Но, хоть заявление народа Израиля ему и не понравилось, он все, же позволил «своему» народу поступать так, как люди сочтут нужным. Однако через Самуила, судью, который был вождем в то время еврейского народа, Бог предупредил, что новый Царь будет царствовать над народом, сделает сам народ и его сыновей и дочерей рабами. И сколько бы ни стонал потом еврейских народ от царя своего – Господь не будет отвечать.

Такое заявление Господа не смутило израильтян. Надо сказать, что в древние времена монархия не воспринималась как просто форма государственного устройства. Царская власть, не ограниченная практически ни чем, требовала какого-то оправдания. А проще всего – оправдать тем, что ее установил Бог. Царь же является как бы посредником между Богом и людьми. И именно царь представляет перед Господом Богом свой народ. А потому Бог самолично избирает царя, и спрашивает с него очень строго! По своей сути царь на земле – это наместник Бога, истинного народного Царя.

Первым царем Израиля стал молодой красавец по имени Саул, что в переводе с древнееврейского означает – «выпрошенный».

Как произошло назначение первого царя Израиля? Саул отправился искать пропавших ослиц. В процессе поиска он обратился к Самуилу, и именно тот узнал в Сауле избранника Господа. В те далекие времена, простые люди, для решения важных жизненных задач, спрашивали совета у пророков или священников. Саул нашел у Самуила не совет как найти ослиц, он нашел царское достоинство. Самуил устроил Саулу очень торжественную трапезу, оставил в своем доме переночевать, а утром, вывел Сеула за город и излил ему на голову оливковое масло. Эта процедура помазания означала посвящение в царское достоинство.

Так написано об этом в Библии. Но, здесь, же говориться и о том, что Господь Бог всегда оставляет самую высшую власть за Собой. А на земле назначает просто земного царя, который является Наместником Бога и которого можно при возникшей необходимости отстранить от царствования, что впрочем, и произошло в дальнейшем с Саулом.

Итак, Саул стал первым царем Израиля. Он вел успешные войны с соседними народами, вел свой народ от одной победы к другой. Но, другая сторона царской власти проявилась очень скоро. Земной Царь стал отвергать приказания Верховного Царя и поступал по своему усмотрению. А за то, что Саул отверг слово Бога, Господь отверг и его. Пророк Самуил сказал Саулу, что тот не будет царем. Первый царь Израиля – Саул долго еще правил израильским народом. Но, после него не его сын должен был взойти на царский престол. А сам Саул был полностью лишен покровительства Господа Бога. В Библии написано, что после того, как Саула покинул Бог своим покровительством, то «Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух». А чтобы властелин Израиля успокоился, его придворными был найден очень искусный музыкант. Звали того музыканта – Давид. Давид стал любимцем властелина, он был его оруженосцем и придворным музыкантом. Саул догадывался, что он отвергнут Господом, но то, что Давид его преемник – не имел даже малейшего представления.

А история правления первого царя Израиля продолжилась далее. Снова израильский народ отправился на войну с другими народами. На этот раз это были филистимляне. В древности, перед сражением существовал обычай: предлагался поединок между двух богатырей с одной и другой стороны. Филистимляне выставили на бой своего огромного и непобедимого доселе бойца – Голиафа. Голиаф был огромен, его рост составлял три метра, а его доспехи и оружие не имели равных себе во всем войске.

Как правило, на брошенный врагами вызов ответить должен был царь противодействующей стороны, то есть на бой должен был выйти Саул. Ведь изначально израильский народ и просил царя у Господа для того, чтобы тот возглавлял израильтян, в том числе и на войне. Но царь, от которого ушел Дух Господень от того, что Саул оказался недостойным призвания перед Господом, Саул также не смог выполнять и взятых обязательств перед своим народом. Идти на бой вызвался молодой оруженосец первого царя Израиля – Давид. На бой Давид вышел с обыкновенной пастушьей пращей. И на поединке сразу же поразил своего грозного соперника метким выстрелом. Голиаф не успел даже приблизиться к Давиду, как был сражен.

Вот с тех пор имя Голиафа стал нарицательным, и стало символизировать неповоротливого, могучего великана, победа над которым досталась гибкому и легковооруженному сопернику. Возможно дело не только в гибкости и ловкости Давида или его боевых отличных качествах, возможно дело в том, что перед боем Давид сказал Голиафу, что он идет на него с мечом и копьем, а он идет против него «во имя Господа». Так пастух, который прежде был защитником своего стада, стал орудием Господа, который защитил СВОЕ стадо – израильский народ.

Как и положено, после победного поединка первому царю Израиля Саулу нужно было наградить своего любимого оруженосца. И Саул выдал за Давида свою дочь – Мелхолу.

Но, отныне Саул понял и то, что с момента победы в поединке Давид стал его соперником. Ведь израильский народ, празднуя победу Давида над Голиафом, распевал песни о том, что Саул победитель тысяч врагов, тогда как Давид – победитель десятков тысяч. Довольно часто первый царь Израиля хотел даже сам убить Давида, однако от этого шага его сдерживали собственные дети. Первый раз Давида предупредила его жена, дочь Саула – Мелхола, второй раз – лучший друг – Ионафан, сын правящего царя. Еще не раз Саул разговаривал с Давидом. Он ловил Давида по горам и пустыням Израиля со своим войском, пытаясь убить своего соперника. Несколько раз Саул раскаивался и просил у Давида прощения, но это было ненадолго. Но, злоба и зависть, полностью овладевшие первым царем Израиля не давали ему покоя и вскоре войска Саула снова гонялись за Давидом по пустыням и горам Израиля .

Через некоторое время первый царь Израиля снова отправляется на войну. Он знал, что его положение очень шаткое и требовался дельный совет от мудрого человека. Но посоветовать ему никто ничего не мог. Раньше советы давал пророк Самуил, но к тому времени его уже не было в живых. И Саул решил воспользоваться помощью волшебницы, которая бы помогла вызвать Самуила из могилы. Но, надо сказать, что израильскому народу было строго-настрого запрещено пользоваться услугами всяческого рода гадалок, ворожек, заниматься оккультной практикой и колдовством. Хранить верность своему Богу и пользоваться только его милостью и помощью, вот что должен делать истинный израильтянин.

Переодевшись в платье простого человека Саул, обратился к гадалке. Он попросил ее вызвать дух пророка Самуила. Этим поступком первый царь Израиля совсем потерял свое царское достоинство. Колдунья дала согласие вызвать дух Самуила. Дух Самуила ответил, что зачем же спрашивать совета у него, если сам Господь Бог отступил от царя и сделался врагом? И власть Саула будет отобрана и царство будет отдано Давиду. Так и произошло. В бою с филистимлянами погиб и сам первый царь Израиля, и его сыновья. А на царский престол взошел Давид, который стал основателем вечной династии израильских царей.

Когда народ Израиля осел в Ханаане, Бог доверил ему больше свободы, израильтяне сами стали устраивать свою жизнь. Но, как подростки, они из одной беды попадали в другую. Тогда Бог вмешивался, призывая из числа израильтян «судей» - вождей, которые помогали им выпутаться. Но настало время, когда народ решил самостоятельно выбирать себе судьбу и основать собственное государство.

Прежде чем это произошло, народ находился под опекой последнего судьи - Самуила. Интересно, что власть его была совершенно неформальна: он не был ни царём, ни первосвященником, хотя с раннего детства вырос при Скинии (до строительства иерусалимского Храма именно она была центром ветхозаветной религии). Весь его авторитет держался на личных качествах, точнее, на воле Божией, которую он открывал народу. Но когда Самуил состарился, выяснилось, что преемника у него нет. Его сыновья, как это часто бывает, благочестия отца не переняли. Кто же возглавит народ после его смерти?

И тогда израильтяне захотели стабильности, твёрдой руки, преемственности власти. «Поставь над нами царя, чтобы он правил нами!» - потребовали они.

Самуилу такое требование было не по душе, не понравилось оно и Богу. До сих пор только Он мог называться Царём Израиля - народа, который Он спас из Египта, в буквальном смысле слова создал из толпы рабов, как создал Адама из земного праха. Но Он позволил Своему народу поступать так, как люди сочтут нужным. «Послушайся их, - сказал Он Самуилу, - ибо не тебя они отвергли, но Меня, чтоб Я не царствовал над ними».

И Самуил сказал народу: «Царь, который будет царствовать над вами, сыновей ваших возьмёт и приставит их к колесницам своим, и будут возделывать поля его, жать хлеб его, делать ему воинское оружие; и дочерей ваших возьмёт, чтоб они варили кушанья и пекли хлебы... и сами вы будете ему рабами; и застонете тогда от царя вашего, но не будет Господь отвечать вам тогда».

Народ это предупреждение не смутило. Надо сказать, что в древности в монархии обычно видели не просто ещё одну возможную форму государственного устройства. Абсолютность царской власти требовала какого-то оправдания, и проще всего было сказать, что её повелели установить сами боги. А царь, соответственно, играл роль посредника между миром богов и миром людей. Не случайно в подавляющем большинстве древних обществ цари также были верховными жрецами. Месопотамские цари нередко заявляли о себе как об избранниках и даже детях различных божеств, а египетский фараон и вовсе считался одним из главных богов Египта.

При всём сходстве деталей мы не видим в истории Израиля ничего подобного. Народ сам избирает монархический образ правления, в нём нет и намёка на какую-то божественность. Более того, с самого начала проводится граница между царём и священнослужителем: царь не должен совершать никаких ритуалов, он - такой же человек, как и все остальные. С другой стороны, именно он представляет свой народ перед Богом, поэтому Господь лично избирает его, помогает ему, но и спрашивает с него особенно строго. По сути, земной царь избранного народа - наместник Господа как истинного Царя.

Божественный выбор пал на молодого красавца по имени Саул (в переводе с еврейского - «выпрошенный») из племени Вениамина. В поисках пропавших ослиц своего отца он обратился к пророку Самуилу, который узнал в нём избранника Господа. В те времена, как и сегодня, люди интересовались пророками и священниками нередко для того, чтобы улаживать свои земные дела. Но у Самуила нашёл Саул не ослиц, а царское достоинство. Пророк устроил ему торжественный обед, оставил ночевать в своём доме, а утром вывел его за город и возлил на его голову сосуд оливкового масла - помазание символизировало посвящение в царское или священническое достоинство. И лишь потом, на большом торжественном собрании представителей всего народа, Саул был провозглашён царём, когда на него указал жребий. Такая двойственность подсказывает нам: на самом деле Господь избирает того или иного человека в правители, а все публичные церемонии лишь служат проявлением Его воли.

Как мы видим, эта система совершенно не похожа ни на современные республиканские выборы, ни на средневековые монархии с передачей страны по наследству, словно бы она - частная собственность государя. В Библии Бог сохраняет за Собой верховную власть над Израилем и просто назначает земного царя как Своего наместника, которого при необходимости может и отстранить, как это впоследствии произошло с Саулом.

Итак, Саул взошёл на трон и стал вести достаточно успешные войны с окрестными народами. Казалось бы, израильтяне получили то, чего искали: царя, который повёл свой народ от победы к победе. Но и опасные стороны царской власти выявились очень скоро.

Перед походом или сражением израильтяне обращались с молитвой к Богу и приносили Ему жертвы. Возглавлял эти жертвоприношения пророк Самуил. Однажды он задержался, войско устало от бездействия, люди начали разбредаться, так что Саул решил взять инициативу в свои руки и совершил обряд самостоятельно. Подобно царям языческих народов, он повёл себя не только как царь, но и как священник. От Самуила ему пришлось выслушать суровый упрёк: он присвоил себе право, которое ему не принадлежало!

В следующий раз Саул напал на амаликитян, которых Господь повелел полностью истребить, не оставляя даже военной добычи. Вопрос о том, почему Господь давал такие суровые повеления, очень сложен, и полностью разбирать его здесь мы не будем, можно сказать только очень кратко: в те времена поголовное истребление мирного населения было вполне нормальным способом боевых действий. Проповедь миролюбия и подписание Женевской конвенции были в том мире совершенно невозможны. И Господь постепенно вёл израильтян к более близкой нам этике, ограничивая их разрушительный гнев только теми группами людей, которые действительно грозили Израилю полным истреблением, физическим или духовным (то есть растворением веры в Единого в примитивном и жестоком язычестве). Махатмы Ганди в те времена, к сожалению, не могло быть на земле.

Но Саул и его армия поступили иначе: царь амаликитян был оставлен в живых, а из добычи было уничтожено лишь малоценное. Хороший скот и дорогие вещи воины предпочли оставить себе - обратим внимание, что двигал ими никакой не гуманизм, а элементарная жадность, стремление устраивать свою судьбу по собственным прихотям. И тогда Самуил сказал Саулу: «Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание? Послушание лучше жертвы, и повиновение лучше тука овнов; ибо непокорность такой же грех, что волшебство, и противление - то же, что идолопоклонство; за то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царём».

Саул ещё долго оставался на престоле. Но теперь уже не его сыну было суждено взойти на престол после него, да и сама жизнь Саула была лишена покровительства свыше. Как описывает это Библия, «от Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух». Чтобы успокоить своего властелина, придворные нашли ему искусного музыканта - юношу по имени Давид. Его история - совершенно отдельный разговор, и мы к нему вернёмся, но пока речь о Сауле.

Давид стал оруженосцем и любимым музыкантом царя, который уже знал, что отвергнут Богом, но ещё не догадывался, что миловидный юноша - его преемник. Самуил тайком от всех уже помазал Давида на царство, но ни воля Божия, ни даже обряд помазания ещё не означали, что Давид сразу же станет править. Нередко обещанный дар свыше приходит к человеку только после немалых усилий. Так было и с Давидом.

А пока израильтяне отправились на войну со своими постоянными врагами - филистимлянами. Как часто бывало в древности, те предложили провести поединок между двумя богатырями и выставили своего бойца по имени Голиаф. Ростом этот боец был около трёх метров, как описывает Библия (может быть, не без преувеличений), а его оружие и доспехи не имели себе равных.

Ответить на брошенный вызов должен был бы царь Саул. Израильтяне ведь для того и попросили себе царя, чтобы он возглавлял народ на войне. Но царь, который оказался недостоин своего призвания перед Богом, точно так же не мог выполнить и своих обязательств перед народом. И тогда на бой вызвался юный Давид, новый царь Израиля, которого ещё никто тогда не знал. Он вышел на бой с привычным оружием пастухов - пращой - и поразил соперника метким выстрелом прежде, чем тот приблизился к нему. Так Голиаф навсегда стал образом могучего, неповоротливого великана, которого побеждает легковооружённый, но гибкий соперник. А может, дело не только в боевых качествах, но и в том, о чем Давид сказал перед боем: «Ты идёшь против меня с мечом и копьём и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств израильских». Пастушок, прежде защищавший своё стадо от хищников, стал орудием Бога, защищающего Своё стадо - народ Израиля.

После победы Саулу нужно было наградить юношу, и царь выдал за него свою дочь Мелхолу. Но он понял, что отныне Давид - его соперник, ведь народ, празднуя победу, распевал: «Саул победил тысячи, а Давид - десятки тысяч!» Саул даже порывался сам убить Давида, но ему не дали это сделать собственные дети. Сначала Давида предупредила об опасности его жена Мелхола, а потом лучший друг - сын Саула Ионафан.

Ещё дважды Саул говорил с Давидом, которого он вместе со своим войском безуспешно ловил по горам и пустыням. Один раз Саул зашёл облегчиться в пещеру, где скрывался отряд Давида. Тот с трудом удержал своих воинов от немедленной расправы и, подкравшись, отрезал у Саула кусок одежды. А потом издалека показал Саулу этот лоскут: он мог бы убить никчёмного царя, но не поднял руку на помазанника Божиего. Логика дворцовых переворотов была ему чужда - Господь возводит царей на престол, пусть Господь и низводит их.

Саул раскаялся и просил прощения у Давида, но недолго оставался он в таком настроении. Зависть и злоба имеют свою логику, и если человек поддаётся им, очень трудно ему потом избавиться от их власти - вскоре отряд Саула снова гнался по пятам за Давидом.

Через некоторое время Саул отправился на очередную войну с филистимлянами. Он чувствовал, как шатко его положение; прежде советы ему давал пророк Самуил, но он уже давно к тому времени умер. Если бы можно было вызвать его из могилы! Да ведь всегда есть гадатели и волшебники, которые такими вещами занимаются...

Израильтянам было категорически запрещено заниматься оккультной практикой. Хранить верность Единому Богу - значит, прежде всего, не прибегать к помощи всевозможных божков и духов, как хранить верность супругу - значит не заводить мимолётных романов на стороне. Когда-то Саул изгнал всех гадателей из своего царства, теперь же он сам обратился к такой женщине, чтобы вызвать дух Самуила. Ему даже пришлось притвориться, что это не он, грозный царь Саул, а обычный человек. Царь окончательно утратил своё царское достоинство. Колдунья согласилась «вывести» Самуила. Ответ пророка на отчаянные вопрошания царя звучал так: «Для чего же ты спрашиваешь меня, когда Господь отступил от тебя и сделался врагом твоим? Господь сделает то, что говорил чрез меня; отнимет Господь царство из рук твоих и отдаст его ближнему твоему, Давиду».

Был ли то на самом деле Самуил? Вряд ли духи мёртвых являются к нам, как слуги, по первому вызову. Это вполне мог быть тот самый злой дух, который прежде находил на Саула. Но дух в любом случае его не обманул: в бою, который состоялся на следующий день, погиб и сам Саул, и его сыновья. Обратившись к гадалке, Саул получил что искал - но ему это никак не помогло.

А царствовать стал Давид, основатель вечной династии израильских царей - но это уже другая история.

Колдуньи и колдуны, как известно, кроме своих обычных занятий практикуют еще и саймантию, или некромантию, то есть владеют искусством вызова мантий, или душ умерших. В Библии рассказывается об одной такой – Аэндорской волшебнице...

Сильно опечалился израильский царь Саул. Не везет ему в последнее время на полях сражений. Вот и сейчас стоит перед ним несметное войско филистимлянское в Санаме. Увидал он их стан и ужаснулся, задрожало его сердце. К кому обратиться за советом?

Господь сильно осерчал на него за его непотребства и совершенные мерзости. И сказал тогда Саул своим слугам: «Сыщите мне женщину-волшебницу, попрошу у нее совета».

Долго искали посланные и наконец нашли. «Есть одна волшебница, прячется в Эйн-Доре (Аэндоре)». Снял тогда Саул свои царские одежды, вырядился неприметным странником, пошел к колдунье и сказал: «Выведи мне того, о ком скажу!»

Вызвала она ему дух пророка Самуила, и, узнав его, Саул пал лицом на землю и поклонился.

Слова пророка повергли его в еще большую, безысходную печаль: «И отнимет Господь царство из рук твоих и отдаст его ближнему твоему Давиду». Напомнил пророк ему грозные слова Господа: «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых, ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это».

Страшно испугался Саул, когда услышал мрачные пророчества Самуила, оцепенел и упал на землю.

Началась жестокая битва, филистимляне все теснят и теснят израильтян к горе Гелвул, где продолжалась кровавая сеча. Один за другим на землю падают сраженные мечами трое сыновей Саула – Ионафан, Аминодава и Малхистра. Сам Саул весь изранен, выбился из сил. Чувствует, что конец его близок.

Приложив острие меча к груди, Саул упал на него и испустил дух. Сбылось пророчество Самуила, и к власти пришел новый царь – Давид...

Как сказано в Ветхом Завете, это был первый царь объединенного Израильского царства и его основатель. А также он создал регулярную армию. Саул воплощал в себе правителя, который был поставлен Богом на царство, а затем стал неугодным ему. Сегодня нами будет рассмотрена биография Саула, согласно первой Книге Царств.

Его восхождение на трон произошло вследствие того, что судьи - лица, которые до него управляли израильскими племенами, - были не способны противостоять все возраставшему давлению, оказываемому соседними народами. Судьями их называли потому, что в их обязанности входило исполнение и судейских функций. Самая большая опасность исходила от филистимлян.

Рассказ о воцарении Саула – это результат соединения нескольких версий. По первой из них, прекрасный израильский юноша однажды занялся поиском пропавших ослиц, принадлежавших его отцу. Пророку Самуилу пришло известие от Бога, о том, что парень, который явится завтра, должен стать помазанником на царство в Израиле. Когда Самуил произвел помазание Саула, тот отправился восвояси, встретив по пути «сонм пророков». На него снизошел дух Божий, и он стал пророчествовать среди них.

По второй версии, Самуил собрал людей в Мицпе (такое название носят несколько населенных пунктов) и они бросили жребий. В результате чего царем был провозглашен Саул. И тогда народ воскликнул: «Да живет царь!»

Существует и третий вариант, согласно которому Саула провозгласили царем в Гилгале (местность в Палестине). Это произошло после того, как им было нанесено поражение аммонитянам, которые пытались поработить жителей Явеш-Гилада. Последние были родственниками племени Вениамина. В этой версии Саул представлен как судья, глава племени, который послан для спасения Израиля от угрозы, исходящей от чужеземцев.

Несмотря на различие в сюжетах, все три рассказа объединены одной мыслью: Саул – это лицо, избранное Богом и помазанное Самуилом.

Непрерывные войны

В продолжение всего своего царствования Саул постоянно воевал с недругами Израиля, к которым, в частности, относились Моав, Аммон, Эдом. Но самые упорные войны велись с филистимлянами. В ходе этих конфликтов были созданы регулярные войсковые формирования, которыми руководили опытные военачальники. Среди них был сын Саула Ионафан.

Царь не делал попыток распространить свою власть за пределы тех территорий, что населяли израильтяне. А также им не проводились реформы, направленные на то, чтобы заменить племенное руководство на централизованный административный аппарат, подчинявшийся царю.

В истории отношений Саула и Самуила (библейский пророк, самый знаменитый и последний из израильских судей) отражаются те трудности, которые были связаны с формированием монархического правления. Трения между ними стали происходить после того, как царь собрал в Гилгале войско с целью вступить в бой с филистимлянами. Он самостоятельно принес Богу жертву, не дожидаясь, когда придет Самуил.

Как считают исследователи, пророк, вероятно, усмотрел в этом покушение на прерогативу священников. Он сказал Саулу, что тот будет наказан тем, что царствование его будет недолгим. Полный разрыв случился, когда Саулом не было выполнено указание Самуила о полном истреблении амаликитян.

После того как при дворе царя Саула появился Давид, первый стал замечать, что народ благоволит к молодому человеку. Победы Давида над филистимлянами вызывали в царе зависть, которая порой переходила в слепую ненависть, затемняя рассудок.

Попадался под горячую руку Саулу и сын Ионафан, на жизнь которого он покушался в приступах сильного гнева. А также он казнил священнослужителей. Подозрительность заставляла правителя везде усматривать заговор и стремиться к убийству Давида.

Саул продолжал воевать с филистимлянами. Он разбил их в очередном сражении у горы Гилбоа. Здесь были убиты его сыновья: Амминадав, Малки-Шуа и Ионафан. Здесь погиб и сам царь Саул. Окруженный вражескими лучниками, израненный стрелами, он бросился на собственный меч.

Утром на поле боя филистимлянами было обнаружено теле Саула. Ему отрубили голову и отправили ее показать народу и в капищах идолов. Оружие царя пожертвовали храму Астарты, а тело повесили на стене в Бейт-Шеане, что на севере Израиля. Жители Явеш-Гилада, которые помнили, как Саул спас их, сняли тело и захоронили его у себя в городе. Позже оттуда оно было перенесено в местность Цела, около Гивы, где находилась усыпальница его отца.

Выводы о правлении

На основании Книги Царств можно сделать заключение о том, что правление Саула – это период (1029-1005 гг. до н.э.), когда административная система в Израиле еще окончательно не сложилась. Племенная организация продолжала существовать.

Стремления царя были в основном направлены на консолидацию монархии в рамках собственной семьи. Вероятно, большая часть зарождавшейся администрации состояла из членов его семейства.

Например, его сын Ионафан возглавлял один из контингентов регулярной армии. А главой всего войска был также его родственник - Авенир, сын Нира. Почти все военачальники были выходцами из племени Вениамина. Им царем были выделены виноградники и земельные наделы.

При этом правителе была сформирована постоянная армия, состоявшая из 3 тысяч воинов, но продолжало существовать и племенное ополчение. Символами власти Саула были копье, венец и браслет.