Русская эскадра. Белая эмиграция в тунисе, или русская военная эскадра в бизерте

ООО «Бутик Вайнстайл», ИНН: 7713790026, лицензия: 77РПА0010390 от 05.11.2014, г. Москва, Ленинский пр-кт, д. 52 ООО «Ритейл Вайнстайл», ИНН: 7716816628, лицензия: 77РПА0012148 от 26.04.2016, г. Москва, Ленинградское ш., д. 72, этаж 1, помещ. IVа, комн. с 1 по 5 ООО «Вайнстайл», ИНН: 7715808800, лицензия: 77РПА0010437 от 14.11.2014, г. Москва, Складочная ул., д. 1, стр. 1 ООО «Стор Вайнстайл», ИНН: 9717017438, лицензия: 77РПА0012229 от 08.06.2016, г. Москва, ул. Люсиновская, д. 53, этаж 1, помещение VI ООО «Ред Вайнстайл», ИНН: 9717049616, лицензия: 77РПА0012971 от 23.03.2017, г. Москва, шоссе Энтузиастов, д. 74/2, этаж 1, помещение V ООО «Грин Вайнстайл», ИНН: 9718061246, лицензия: 77РПА0013267 от 04.08.2017, г. Москва, Старая Басманная улица, д. 25, стр. 1, этаж первый, помещение 1, комнаты с 1 по 9 ООО «Роуз Вайнстайл», ИНН: 9718046294, лицензия: 77РПА0013315 от 24.08.2017, г. Москва, проспект Мира, д. 70, этаж 1, помещение № IV, комнаты с 1 по 4 ООО «Найс Вайнстайл», ИНН: 7716856204, лицензия: 77РПА0013269 от 04.08.2017, г. Москва, Садовая-Сухаревская улица, д. 13/15, цоколь, помещение VII, комнаты с 1 по 3 ООО «Софт Вайнстайл», ИНН: 7719485100, лицензия: 77РПА0014417 от 22.03.2019, г. Москва, Измайловский бульвар, д. 1/28, этаж 1, пом. I, ком. 1, 2, 2А, 3-5 ООО «Софт Вайнстайл», ИНН: 7719485100, лицензия: 77РПА0014437 от 04.04.2019, г. Москва, Измайловский бульвар, д. 1/28, этаж 1, пом. I, ком. 1, 2, 2А, 3-5 Отгрузка продукции юридическим лицам осуществляется в соответствии с действующим законодательством.

Из «Русского Карфагена» с любовью

Несколько лет в Тунисе жил осколок русского государства в виде эскадры черноморских кораблей, ушедших из Севастополя в конце 1920 года. Писатель Сент-Экзюпери назвал колонию наших соотечественников в Бизерте (именно там обосновались на долгие годы корабли-изгои и моряки с семьями) "русским Карфагеном". Сегодня от "русского Карфагена" остался один человек - дочь командира эсминца "Жаркий" Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн. В сентябре этого года ей исполняется 95 лет. Писатель Николай Черкашин побывал у нее в гостях.

Капитанская дочка

"Мадам Русская эскадра". Это не титул конкурса красоты. Это пожизненная должность Анастасии Александровны Ширинской, чей дом в тунисском порту Бизерта знает каждый прохожий.

Жила-была девочка. Звали ее Настя. Папа у нее был капитаном, точнее, командиром корабля на Балтийском флоте. Девочка видела его редко, поскольку жила у бабушки под Лисичанском в небольшом усадебном доме с белыми колоннами. Там было все, чем счастливо детство: бабушка, мама, подруги, лес, река...

#comm#Эту сказку оборвала революция, октябрьский переворот и гражданская война. Потом был бег на юг, в Крым, в Севастополь, где к тому времени отец - старший лейтенант Александр Сергеевич Манштейн - командовал эсминцем "Жаркий". #/comm#

На нем в ноябре 1920 года он и вывез свою семью вместе с другими беженцами в Константинополь. А оттуда 8-летняя Настя вместе с сестрами и мамой переправилась на переполненном пароходе "Князь Константин" через Средиземное море в Бизерту. Отец же, как полагали поначалу, сгинул со своим эсминцем в штормовом море. По счастью, "Жаркий", изрядно потрепанный, все же пришел в Бизерту после Рождества.

На несколько лет их домом стал старый крейсер "Георгий Победоносец". До сих пор в детской памяти младшей сестры Анастасии Александровны - Анны - "родной дом" рисуется, как бесконечный ряд дверей в корабельном коридоре. Насте повезло: для нее "родной дом" - это белые колонны среди таких же белых берез... В тоске по тому, навсегда оставленному дому, она приходила на мыс Блан Кап, Белый мыс, который, как ей рассказали взрослые, самая северная оконечность Африки, и потому оттуда до России ближе всего, и кричала в морскую даль: "Я люблю тебя, Россия!" И самое удивительное, что соотечественники ее услышали! Но об этом чуть позже...

"Русское княжество" в Африке

Моряки, казаки, остатки белой русской армии не сбежали из Крыма в ноябре 1920-го, а отступили, ушли, как говорили их деды - в ретираду, с походными штабами, со знаменами, хоругвями и оружием. Французы, вчерашние союзники по германской войне, дали черноморской эскадре Врангеля приют в своей колониальной базе - Бизерте. Осколок России вонзился в Северную Африку и таял там долго, как айсберг в пустыне. Год за годом на севастопольских кораблях правилась служба, поднимались и спускались с заходом солнца андреевские флаги, отмечались праздники исчезнувшего государства, в храме Александра Невского, построенном русскими моряками, отпевали умерших и славили Христово Воскресение, в театре, созданном офицерами и их женами, шли пьесы Гоголя и Чехова, в морском училище, эвакуированном из Севастополя и размещенном в форту французской крепости, юноши в белых форменках изучали навигацию и астрономию, теоретическую механику и историю России...

Местный летописец Нестор Монастырев выпускал журнал "Морской сборник". Редакция и станок-гектограф размещались в отсеках подводной лодки "Утка". Ныне несколько экземпляров этого сверхраритетного издания хранятся в главной библиотеке страны...

Как отмечал еще один флотописец Бизерты капитан 1 ранга Владимир Берг в своей книге "Последние гардемарины", севастопольцы в Бизерте "составили маленькое самостоятельное русское княжество, управляемое главой его вице-адмиралом Герасимовым, который держал в руках всю полноту власти. Карать и миловать, принимать и изгонять из княжества было всецело в его власти. И он, как старый князь древнерусского княжества, мудро и властно правил им, чиня суд и расправу, рассыпая милости и благоволения".

#comm#Эскадра как боевое соединение прекратила свое существование после того, как Франция признала СССР. В ночь на 29 октября 1924 года с заходом солнца на русских кораблях спустили Андреевские флаги. Тогда казалось - навсегда. А оказалось - до поры...#/comm#

Спустя семь месяцев - 6 мая 1925 года - в гардемаринском лагере Сфаят корабельный горн протрубил сигнал "Разойдись!". Разошлись, но не рассеялись, не разбежались, не сгинули, не забыли, кто они и откуда. Написали книги, возвели церковь, отчеканили памятный нагрудный крест. Одним словом, явили миру подвиг верности Флагу, присяге, Отчизне. Ничего об этом в СССР не знали. Точнее, не хотели знать...

В арабской части города был Русский дом, где собирались моряки со своими женами. Офицеры приходили в безукоризненно белых отутюженных кителях, даром, что с заплатами, аккуратно поставленными женскими руками.

Арабы знали, что русские, несмотря на золотые погоны, были так же бедны, как и они сами. - Рассказывает Ширинская. - Это вызывало невольное расположение туземцев к пришлым изгнанникам. Мы были бедные среди бедных. Но мы были свободными! Понимаете? Я говорю об этом безо всякого пафоса. Ведь мы, и в самом деле, не испытывали того страха, который пожирал по ночам наших соотечественников у себя на родине. Они, а не мы, боялись, что ночью войдут в твой дом, перероют вещи, уведут невесть куда. Мы могли говорить о чем угодно, не опасаясь чужих ушей, доносов в охранку. Нам не надо было прятать иконы - это в мусульманской, заметьте, стране. Нас не морили голодом в политических целях. Слово "Гулаг" я узнала только из книг Солженицына.

Мы были бедны, порой нищи. Мой отец мастерил байдарки и мебель. Адмирал Беренс, герой "Варяга", на старости лет шил из лоскутков кожи дамские сумочки. Но никто не повелевал нашими мыслями. Это великое благо - думать и молиться свободно.

Я никогда не забуду того ужаса, с каким вылезал из моего окна один советский гражданин, когда в дверь позвонил сотрудник советского же посольства. Это было в 1983 году, и мой гость боялся лишиться визы, если кто-то скажет, что он общается с белоэмигранткой.

"Я люблю тебя, Россия!"

Осенью 1976 года подводная лодка, на которой я служил, входила в военную гавань Бизерты. Я оглядывался по сторонам - не увижу ли где призатопленный корпус русского эсминца, не мелькнет ли где ржавая мачта корабля-земляка. Но гладь Бизертского озера была пустынна, если не считать трех буев, ограждавших "район подводных препятствий", как значилось на карте. Что это за препятствия, ни лоция, ни карта не уточняли, так что оставалось предполагать, что именно там, неподалеку от свалки грунта, и покоятся в донном иле соленого озера железные останки русских кораблей.

Нашу плавбазу "Федор Видяев" и подводную лодку тунисцы поставили в военной гавани Сиди-Абдаллах, там, где полвека назад стояли наши предшественники.

По утрам по палубной трансляции плавбазы крутили бодрые советские песни и старинные русские вальсы. Послушать их собирались на причале русские старики, те самые, с белой эскадры. Несмотря на то, что "особисты" не рекомендовали общаться с белоэмигрантами, судовой радист, откликаясь на просьбы стариков, повторял по несколько раз и "Дунайские волны" и "На сопках Манчжурии". Знать бы тогда, что совсем рядом живет такой человек - Анастасия Александровна Ширинская.

#comm#Я был наслышан о ней немало. Из Москвы казалось: доживает свой век Божий одуванчик в тишине и забвении... При встрече увидел престарелую шекспировскую королеву: достоинство, мудрость и человеческое величие. #/comm#

Ее знает вся Бизерта. Я долго искал путь к ее дому. Никто не мог сказать, где в лабиринте припортового района затерялась улочка Пьера Кюри. Но когда в очередной тщетной попытке прояснить дорогу я случайно произнес ее имя, как молодой араб улыбнулся и, воскликнув: "А, мадам Ширински!", тут же привел к нужному дому. Когда она идет по улице, с ней здоровается и стар, и млад. Почему? Да потому что она всю жизнь проработала в бизертском лицее учительницей математики. У нее учились даже внуки ее учеников. И вице-мэр Бизерты, и многие высокопоставленные чиновники Туниса, ставшие министрами. Все помнят добрые и строгие уроки "мадам Ширински", она никогда не делила своих учеников на бедных и богатых, занималась у себя на дому с каждым, кому математическая премудрость давались с трудом.

Никого из моих учеников не смущало, что уроки проходят под иконой Спасителя. Один студент-магометанин попросил меня даже зажечь лампаду в день экзамена.

Совсем недавно президент страны Бен Али вручил старейшей учительнице орден "За заслуги перед Тунисом". Она одна сделала для укрепления доверия арабов к русским больше, чем целый сонм дипломатов. Слава Богу, имя ее известно теперь и в России.

#comm#Я знаю человека, который пришел из Севастополя на яхте в Бизерту, повторив весь путь Русской эскадры с одной целью: поднять Андреевский флаг в том городе, где он развевался дольше всего, поднять его в тот самый день, когда он был печально спущен - 29 октября. #/comm#

Это сделал мой товарищ и сослуживец по Северному флоту капитан 2 ранга запаса Владимир Стефановский. Он очень торопился успеть, чтобы символический взлет сине-крестного полотнища на мачту произошел на глазах той женщины, которая одна из всех не доживших до того дня изгнанников помнила, как его спускали, и верила, что однажды его снова поднимут. Верила все семьдесят лет и еще три года. И дождалась!

Это был воистину рыцарский жест, достойный офицера русского флота.

Потом Стефановский принимал ее в Севастополе. Из всех, кто покинул город в 1920 году, только ей одной удалось туда вернуться.

"Я люблю тебя, Россия!" - Кричала девочка с африканского мыса Блан Кап. И Россия ее услышала! И это не стилистическая фигура. Услышала, в самом деле! Правда, не сразу, спустя полвека. Мало помалу в дом на припортовой улице Пьера Кюри стали приходить соотечественники. Расспрашивали о жизни русских в Бизерте, о судьбах черноморских кораблей... Первым, кто поведал нам о ней во всеуслышание, был телепублицист Фарид Сейфульмулюков. Затем по голубым экранам прошел фильм Сергея Зайцева о Ширинской. Снял свою ленту о ее судьбе и Русской эскадре тунисский режиссер. В "эпоху гласности" Бизерту и ее "последнюю могиканку" открыли для себя и своих читателей многие газеты и журналы. В год 300-летия российского флота Президент России наградил Анастасию Ширинскую юбилейной медалью. А два года назад она получила в российском посольстве свой первый(!) в жизни настоящий паспорт, почти такой же, какой был и у мамы - с двуглавым орлом на обложке. До этого она перебивалась беженским свидетельством, так называемым "нансеновским" паспортом. В нем было записано: "Разрешен выезд во все страны мира, кроме России". Почти всю жизнь прожила она под этим страшным заклятьем, не принимая никакого иного подданства - ни тунисского, ни французского - сохраняя в душе, как и отец, как и многие моряки Эскадры, свою гражданственную причастность к России. Именно поэтому известный французский журнал назвал Ширинскую "сиротой великой России".

#comm#Теперь она не сирота. Эхом тех давних девчоночьих возгласов с Белого мыса вернулось Ширинской и ее гражданство, и награды, и многочисленные приглашения на родину, и целая стая писем, прилетевших в Бизерту из всех уголков России, даже из Магадана. #/comm#

Ей желали здоровья, расспрашивали, звали в гости... Народ у нас отзывчивый. С недавних пор начался поток визитеров на улицу Пьера Кюри. Даже за время моих недолгих встреч с Ширинской я каждый раз знакомился в ее гостиной то с военно-морским атташе России, то с предпринимателями из Санкт-Петербурга, то с историком из Москвы... Она всех принимает по-русски - под иконой Спасителя с эсминца "Жаркий", с чаем и пирогами, которая печет сама, несмотря на годы.

Чем она еще занята? На ее попечении безработный сын. Она выпустила в московском Воениздате книгу своих воспоминаний "Бизерта. Последняя стоянка". Это в наше-то время выпустить книгу да еще прилететь в Москву на презентацию! Она это сделала.

Помимо обычных домашних забот, она готовит русское издание своей мемуарной книги. Переводит на французский язык русские романсы. Ищет спонсора для перевода тунисского видеофильма о Русской эскадре на более долговечную кинопленку. Хлопочет о восстановлении русских могил на муниципальном кладбище, выплачивая из пенсии по десять динаров сторожу за добрый присмотр. Собирается на Украину в Лисичанск к подруге детства Оле, которой сейчас уже за девяносто и которая сказала ей: "Не стану умирать, пока не повидаюсь с тобой".

Ширинская уже побывала там. На месте родного дома с белыми колоннами - школа.

Но мне стало теперь много легче. Ведь тот дом, который мне столько снился, уже больше не уходит от меня.

Осенью 2001 года в Бизерту пришел ракетный крейсер "Москва" ("Слава"). На нем доставили мраморную плиту для могилы последнего командира Русской эскадры контр-адмирала Михаила Беренса. Плиту положили на столичном кладбище Боржель. Потом мимо нее под марш "Прощание славянки" прошел почетный караул в белых форменках, белых тужурках при золотых погонах. Над моряками развевался Андреевский флаг. Все было так, как и должно было бы быть полвека назад.

Это Настя Ширинская дождалась, нет, добилась всей своей многолетней жизнью, чтобы ее Эскадре, нашей Эскадре, Русской Эскадре Россия отдала высшие воинские почести.

Москва - Бизерта

Специально для Столетия

Осенью 1920 года, в Крыму, который оставался одним из последних оплотов Белого движения в России, объявили эвакуацию. 130 судов, среди которых были корабли Императорской Черноморской эскадры, пассажирские, ледокольные, грузовые, буксирные и другие суда, ушли из Крыма. На их борту в Константинополь отправилось почти 150 000 человек.

Большинство гражданских беженцев и военных частей осталось в Турции, Сербии и Болгарии.

В декабре 1920 года корабли Черноморского флота были переформированы в Русскую эскадру, которой командовал вице-адмирал Михаил Александрович Кедров.

Изначально моряки верили, что со временем они вернутся к тебе на родину. Они продолжали жить по своему распорядку дня, согласно уставу.

Однако со временем надежда на возвращение на родину исчезала. Той родины, которую они знали уже не существовало.

Провиантом прибывших русских снабжали со складов французской армии. Некая часть снабжения осуществлялась стараниями американского и французского Красного Креста. Со временем количество пайков и их размеры начали сокращаться. Сокращение ударило по личному составу эскадры. Его тоже пришлось уменьшать. К январю 1922 года -до 1500, а к лету того же года - до 500 человек. Это означало перевод на берег многих моряков и ухудшение снабжения офицерских семей.

В октябре 1922 года морской префект Бизерты получил приказание сократить личный состав Русской эскадры до 200 человек. Это было равносильно ликвидации. Начались переговоры, длившиеся несколько дней, которые закончились тем, что было разрешено оставить 348 человек.

Между тем, отношение французских властей к эскадре, ее экипажам и командирам ухудшалось. Не довольствуясь сокращением личного состава и упразднением гардемаринских рот, они взялись и за корабли.

Начали французы с малых кораблей. Чтобы восполнить недавние потери своего флота в мировой войне, они еще в июле 1921 года увели из Бизерты самый современный корабль эскадры - транспорт-мастерскую «Кронштадт», дав ему название «Вулкан». Во время первой мировой войны он конкурировал в ремонте кораблей с севастопольским портом. Здесь, в Бизерте, он давал работу сотням квалифицированных матросов. Ледокол «Илья Муромец» стал французским минным заградителем «Поллукс». Морское министерство приобрело и недостроенный танкер «Баку».

На 12 единиц пополнился флот министерства торгового мореплавания Франции. Итальянским судовладельцам достались транспорты «Дон» и «Добыча», мальтийским - посыльное судно «Якут». В конце декабря 1924 года в Бизерту прибыла советская техническая комиссия во главе с известным кораблестроителем академиком Крыловым. После тщательного осмотра эскадры комиссия составила список судов, которые должны были быть переданы СССР. В него вошли броненосец «Генерал Алексеев», шесть миноносцев, четыре подводные лодки. Поскольку не все корабли были в технически удовлетворительном состоянии, комиссия потребовала произвести необходимые ремонтные работы. Франция эти требования отклонила. Тогда свои услуги предложила Италия. Однако Москва так и не дождалась передачи обещанных кораблей. В Западной Европе поднялась волна протестов против выполнения франко-советской договоренности до части передачи эскадры. Большинство государств опасалось, что это приведет к чрезмерной активизации советской внешней политики. Особенно были встревожены правительства причерноморских и прибалтийских стран. С ними соглашалась и Англия.

Острая дискуссия развернулась в Лиге Наций. Да и в самой Франции, прежде всего, в сенате и колониальных кругах, громко заговорили о советской угрозе французским заморским владениям и морским коммуникациям. От имени российской эмиграции с резким протестом выступил барон Врангель. Враждебная Советам кампания сделала свое дело. Франция уклонилась от выполнения соглашения по флоту. Корабли эскадры остались в Бизерте, но их судьба была незавидной. Лишенные необходимого повседневного ухода и с годами капитального ремонта, суда, несмотря на попытки консервации механизмов, ветшали, утрачивали мореходные и боевые качества. Одни из них французы успели продать тем или иным странам. Другие были обречены на демонтаж, продажу на металлолом. В обоих случаях экипажи снимали корабельные орудия, отсоединяли замки к ним, а затем сбрасывали те и другие в море.

По сути, большинство русских кораблей было оставлено на произвол судьбы. По два, по три, по четыре в год их продавали на металлолом. Вслед за этим корабли были проданы на слом. Началась агония русской эскадры, все еще стоявшей на рейде. Агония эта длилась 11 с лишним лет, пока корабли медленно разбирались по частям. Снимались орудия, механизмы, медь и каютная отделка. Затем были разобраны и сами корпуса. Последним пошел на плаху линейный корабль «Генерал Алексеев». Началось и его четвертование. Но агония гиганта длилась долго: армия молотобойцев не скоро справилась с его могучим корпусом, и стук тяжелых молотов долго отдавался в сердцах моряков.

С исчезновением «Генерала Алексеева» - гордости флота Врангеля - в бизертских водах не осталось русской морской силы... Однако его двенадцать 305-миллиметровых пушек, хранившихся на арсенале Сиди Абдалла, применялись в ходе Второй мировой войны.

30 октября 1924 года, после признания правительством Франции Советского правительства, Русская эскадра была официально расформирована. В конце декабря 1924 года в Бизерту прибыла советская техническая комиссия во главе с известным ученым, основоположником российской кораблестроительной науки, академиком Крыловым.

Комиссия добросовестно составила список судов, которые должны были быть переданы СССР. Но в Западной Европе поднялась волна протестов против выполнения франко-советской договоренности по части передачи эскадры, и Франция уклонилась от выполнения соглашения по флоту. Оставшиеся в порту Бизерты корабли были проданы на слом.

Организационный состав

Корабельный состав

Линейные корабли: «Генерал Алексеев », «Георгий Победоносец »
Крейсера: «Генерал Корнилов », «Алмаз »
Эскадренные миноносцы:«Капитан Сакен», «Беспокойный», «Дерзкий», «Гневный», «Поспешный», «Пылкий», «Цериго», «Жаркий», «Звонкий»,«Зоркий»
Посыльное судно: «Якут»
Канонерские лодки: «Грозный», «Страж»
Учебное судно: «Свобода» («Моряк»)
База подводных лодок: (транспорт)«Добыча»
Подводные лодки: «Тюлень», «Буревестник», «Утка»
Тральщик: «Китобой»
Транспорт «Баку» (нефтеналивной)
Ледоколы: «Всадник», «Джигит», «Гайдамак», «Илья Муромец»
Буксиры: «Черномор», «Голланд»
Пароход: «Великий князь Константин».

РУССКАЯ ЭСКАДРА В БИЗЕРТЕ: МАЛОИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

3 (16) ноября 1920 г. корабли и суда Черноморского флота, вышедшие из портов Крыма, сосредоточились на Константинопольском рейде. Начался один из самых драматических эпизодов истории русского флота - пребывание его на чужбине. Приказом командующего флотом № 11 от 21 ноября 1920 г. Черноморский флот переименовывался в Русскую эскадру. О последних годах существования оперативного соединения кораблей под Андреевским флагом в североафриканском порту Бизерта за последние два десятилетия написано немало. Напомним читателям, что после признания Францией Советской России дальнейшее существование эскадры стало невозможным. 30 октября 1924 г. Андреевские флаги на кораблях были спущены.

Советское правительство очень надеялось увеличить мощь Рабоче-Крестьянского Красного Флота за счет кораблей бывшей Русской эскадры. Требования вернуть корабли начали выдвигаться с августа 1921 г., однако в тот момент юридического обоснования у подобных претензий не имелось. Уже в октябре 1924 г. «Морской сборник», издававшийся в Москве, писал: «Мы не можем сомневаться, что возвращение судов - вопрос ближайшего будущего, так как по самому существу вопроса судьба эскадры ни в коей мере не может быть предметом будущих переговоров, тем более в плоскости экономической. Возвращение судов есть первый шаг, вытекающий из логики вещей, логики момента, из самой сущности факта признания де юре. <…>

Мы не знаем их (кораблей эскадры. - Примеч. авт.) действительного технического состояния, но, судя по имеемым точным данным, большинство из судов было приведено в состояние долговременного хранения, побывало в доках и имело ремонт механизмов. И хотя развал личного состава эскадры вначале сопровождался хищениями и попытками распродажи судового имущества и инвентаря, однако нужно думать, наличие некоторой организации на эскадре (появившейся вскоре после прихода в Бизерту) не дало развиться этому явлению.

Во всяком случае долгие годы бесхозяйного существования не могли не отразиться на материальной части судов. С этим придется считаться. Но в длинной череде трудов, намеченных законным хозяином (разрядка в оригинале. - Примеч. авт.), в деле восстановления морской мощи Республики рабочих и крестьян найдутся место, силы и средства для приведения в должный боевой вид и этой части достояния народа и Красного Флота» {66} .

Как видим, представители Красного Флота имели весьма достоверную информацию о жизни эскадры и даже признавали наличие на ней «некоторой организации». Скорее всего, такую осведомленность можно связать и с определенной разведывательной работой, и с тем, что в этот период существовала еще относительно свободная почтовая связь с заграницей.

20 декабря 1924 г. командование Советского флота назначило М.В. Викторова «начальником отряда судов Черноморского флота, находящихся в Бизерте, с оставлением его в должности начальника гидрографического управления», комиссаром отряда был назначен А.А. Мартынов. Для буксировки кораблей в Одессе сформировали отряд в составе ледокола «С. Макаров» и ледореза «Федор Литке».

В конце 1924 г. из Парижа в Бизерту прибыла техническая комиссия из Москвы. В ее состав входили брат адмирала М.А. Беренса Е.А. Беренс - военно-морской атташе в Англии и Франции (капитан 1-го ранга Императорского флота), выдающийся русский кораблестроитель А.Н. Крылов, инженеры А.А. Иконников, П.Ю. Орас и Ведерников.

Члены комиссии первоначально опасались, что корабли эскадры могут быть заминированы. Однако еще в июле 1924 г. бывший военно-морской агент в Париже В.И. Дмитриев сообщил Е.А. Беренсу: «Я вполне понимаю необходимость безболезненного разрешения Бизертского вопроса и разделяю Ваш взгляд на возможность двух выходов - личному составу остаться на своих кораблях или мирно уйти, сделавшись беженцами. Я не допускаю возможности третьего, т.е. попытки уничтожить суда, - слишком она нелепа и бессмысленна. Мне лично кажется, что за исключением отдельных лиц - все уйдут с кораблей».

После приезда комиссии в Бизерту французские власти подтвердили слова Дмитриева, заявив: «Адмирал Беренс дал честное слово, что никто из его состава ничего не сделал, а ему мы верим как честному человеку». Отношение французских морских властей к членам советской комиссии в целом казалось довольно доброжелательным. Однако французы очень опасались какой-либо большевистской пропаганды со стороны прибывших из СССР и все предполагаемые работы по подготовке кораблей к переходу в советские порты желали осуществлять лишь собственными силами (разумеется, на платной основе). С еще оставшимися в Бизерте чинами Русской эскадры советские моряки и инженеры никаких контактов не имели, да и французы старались оградить их от таковых. Более того, командующий эскадрой адмирал М.А. Беренс на все время пребывания комиссии в Бизерте (с 28 декабря 1924 г. по 6 января 1925 г.) покинул город, не желая компрометировать родного брата, которому предстояло возвращаться в страну, где свирепствовал чекистский террор.

Осмотр кораблей и судов показал, что большая их часть была подготовлена экипажами к долговременному хранению. Но в целом состояние кораблей оставляло желать лучшего. Е.А. Беренс писал: «Впечатление от поверхностного осмотра довольно пессимистичное. Суда в отношении их внешности все в ужасном виде, все, что может заржаветь и быть легко попорчено, - проржавело и поломано, во внутренних помещениях - в общем, то же самое, что же касается корпусов и механизмов, то тут судить трудно, после такого беглого осмотра. Затем заметна разница в состоянии, в особенности мелких судов: три “Новика” в приличном виде и даже с исправной артиллерией и аппаратами, другие же два и строившийся “Цериго” - плохи, и их придется капитально ремонтировать. Линкор, за исключением верхних надстроек и шлюпок, видимо, хорош, артиллерия в башнях закрыта после смазки, и французы говорят, что из пушек можно стрелять хоть сейчас; в каком виде трубопроводы и вообще проводки на судах, сказать трудно, они требуют более тщательного осмотра, на который у нас нет ни людей, ни средств». На некоторых кораблях обнаружились даже экземпляры журнала «Красный флот», присылавшиеся из Советской России в обмен на бизертинский «Морской сборник».

О том, что, несмотря на неприятие советской власти, большинство моряков эскадры не только не было склонно уничтожать корабли, а с определенным пониманием отнеслось к тому, что они вновь попадут в Россию, свидетельствовала записка бывшего командира эсминца «Цериго» с перечнем книг и корабельной документации, адресованная «первому красному командиру «Цериго». Комиссия работала в Бизерте с 28 декабря 1924 г. по 6 января 1925 г.

Члены комиссии составили перечень кораблей, намечавшихся для возвращения в СССР: линкор «Генерал Алексеев», крейсер «Генерал Корнилов», 6 эсминцев типа «Новик» и 4 подводные лодки. Остальные корабли и суда, находившиеся в ветхом состоянии, решили продать на слом.

Однако идея передачи кораблей советской стороне не встретила поддержки французского сената и общественности, усматривавших в этом факте «угрозу французским колониальным владениям от общих замыслов Советского правительства». Также против передачи эскадры выступили и многие государства (прежде всего прибалтийские и причерноморские), не желавшие усиления Красного флота. Их активно поддерживала и «владычица морей» Великобритания. Острая дискуссия по вопросу возвращения кораблей развернулась и в Лиге Наций.

Кроме того, конструктивному решению вопроса мешали и взаимные претензии СССР и Франции по возмещению долгов Российской империи и ущерба от интервенции. Решение вопроса затянулось, но первые годы советская сторона все еще надеялась усилить флот с помощью кораблей бывшей Русской эскадры. Так, в сводке сведений о составе сил Рабоче-Крестьянского Красного Флота на 1 апреля 1926 г. указывалось: «Особенно реально встает вопрос о необходимости скорейшего возвращения Бизертской эскадры, техническое состояние которой позволяет рассчитывать на возможность введения кораблей в строй путем их ремонта, стоимость которого является значительно меньшей по сравнению со стоимостью новых кораблей» {67} . К концу 1920-х гг. ситуация окончательно зашла в тупик; состояние кораблей, продолжавших стоять на якоре без экипажей, становилось все более и более плачевным. В итоге в 1930–1936 гг. оставшиеся у Франции русские корабли пошли на слом…

Попыткам возвращения кораблей Русской эскадры посвящены две серьезные публикации известного историка флота кандидата исторических наук Н.Ю. Березовского (1949–1996).

Обе они подготовлены на основе материалов Российского государственного военного архива (РГВА) {68} .

Публикуемые ниже документы из Центрального архива ФСБ России интересны тем, что показывают взгляд органов государственной безопасности на проблему возвращения кораблей, а также освещают позицию иностранных держав, недовольных возможным усилением Красного флота с вводом в строй кораблей Русской эскадры. В письме неустановленного лица (члена технической комиссии по возвращению кораблей, сотрудника ОПТУ) рассказывается о работе комиссии и об отношении представителей французских властей к ее деятельности. В агентурном донесении говорится о слежке, которая велась представителями спецслужб Франции за членами комиссии. Рапорт генерал-майора С.Н. Потоцкого, копия которого была получена агентурным путем, посвящен отношению Швеции к возможному усилению РККФ. Два других документа показывают взгляд на эту проблему правительств Финляндии и Румынии.

Письмо неустановленного лица к неустановленному адресату, посвященное пребыванию в Бизерте советской технической комиссии

Дорогой товарищ,

1)8 января вернулась наша комиссия из Бизерты, где она произвела осмотр всех судов. Результаты осмотра следующие:

а) Ни один корабль не может идти собственными средствами, так что возможна лишь их перевозка на буксире.

б) Признаны годными для дальнейшей службы: линкор «[Генерал] Алексеев», крейсер «[Генерал] Корнилов», 6 эсминцев («Новиков») и 4 подводных лодки {69} .

в) Броненосец «Георгий Победоносец» (который теперь является казармой для белых), крейсер «Алмаз», учебное судно «Моряк» и 4 старых миноносца признаны негодными к дальнейшей службе и подлежащими продаже на слом. Стоимость лома приблизительно равна: «Георгий» - 25 тысяч фунтов стерлингов, «Алмаз» - 8–9 тысяч фунтов стерлингов, «Моряк» - 500 фунтов стерлингов и миноносцы по 700 фунтов каждый.

г) Для приведения кораблей в состояние, при котором можно их буксировать от Бизерты до порта в Черном море, необходимо произвести на них специальный ремонт, который сделал бы их способными к плаванию в открытом море. На этот ремонт потребуется около 50 тысяч золотых рублей денег и около трех месяцев времени. Малые суда могут быть готовы к выходу значительно ранее. Для исправления рулевого устройства линкора последний придется отвести в один из французских портов, так как порт Бизертский не в силах справиться с этой задачей. Остальной ремонт линкора, а также и ремонт малых судов берется произвести бизертская фирма «Вернис». Расчеты денег и сроков даются приблизительно, так как точное исчисление требует более детального осмотра и более длительной работы специалистов, чем та, которую могла произвести наша комиссия в Бизерте.

д) Стоимость линкора и 6 «Новиков» (наиболее ценная часть флотилии) оценена профессором Крыловым приблизительно: линкоры - 35 миллионов рублей золотом, 6 эсминцев - 15 миллионов рублей золотом. Для приведения этих судов в полную боевую готовность (это уже работа наших советских портов) потребуется от 10 до 15 миллионов золотых рублей.

е) Имеющаяся на судах артиллерия находится, насколько о том позволяет судить беглый осмотр, в более или менее удовлетворительном состоянии. Что касается боевых припасов, то вопрос о них здесь, на месте, стал в иной плоскости, чем это представлялось в Москве. Дело в том, что снаряды, находящиеся в погребах линкора и крейсера, а также на берегу на складе у французов, представляют из себя весьма значительную ценность, равную приблизительно (грубо) 3 миллионам рублей. Директива Генриха Григорьевича - выбросить все эти снаряды в море, чтобы не подвергать опасности взрыва корабли, - ввиду ценности снарядов (особенно 12-дюймовых, которых на линкоре имеется около 100 тыс. штук), вызывает необходимость поставить вторично вопрос об окончательной судьбе столь ценного артиллерийского имущества. Сама комиссия, без постановки этого вопроса на разрешение Москвы, не решается уничтожить имеющиеся на судах снаряды. Вопрос о снарядах может быть разрешен следующим образом:

или оставить их в погребах линкора и крейсера, произведя предварительно тщательную ревизию самих кораблей и их погребов с целью установления степени безопасности хранения на них боеприпасов, а также обследовав и сами снаряды - с целью установления степени их безопасности для перевозки, причем под понятием безопасности надо разуметь как безопасность с точки зрения чисто технической, так и с точки зрения специфической (отсутствие на кораблях и в погребах установленных белыми адских машин, закладки пироксилиновых шашек со включением их запалов в электрическую проводку кораблей и т.п.);

или очистить все корабли от боевых запасов, перегрузив последние на специально назначенное для их перевозки судно.

Вторая комбинация потребует для своего осуществления значительных расходов на перегрузку и упаковку снарядов, причем эти расходы могут превзойти саму стоимость снарядов. Это тем более вероятно, что французы едва ли согласятся допустить в Бизерту значительное количество нашего экипажа, а в таком случае всю работу по перегрузке и упаковке снарядов придется производить наемным трудом французов.

Во всяком случае необходимо выяснить в Морведе - какую ценность имеют для последнего находящиеся в Бизерте снаряды и что он с ними предполагает делать, принимая во внимание, с одной стороны, необходимость принятия исчерпывающих мер для безопасности перехода Бизертской флотилии, а с другой - необходимость затраты значительных средств на перевозку снарядов в случае эвакуации их с кораблей.

Если Морвед склонен сохранить эти снаряды, пусть он примет один из предложенных мною двух вариантов и сообщит свое решение комиссии. В случае оставления снарядов на кораблях Морвед должен дать исчерпывающие инструкции посылаемым им для приемки артиллерийского имущества ответственным спецам, касающиеся сортировки этого имущества, его хранения и вообще принятия мер для безопасности перевозки снарядов на кораблях.

ж) Общее состояние судов в смысле их безопасности от пожаров, взрывов и прочих случайностей таково.

Суда расположены в трех местах:

а) группа, состоящая из линкора и крейсера, находится на рейде Бизертской бухты, далеко от берега;

б) группа, состоящая из миноносцев, «Алмаза», «Моряка» и четырех подводных лодок, - у самого берега, в нескольких километрах от первой группы, рядом с французскими судами;

в) совершенно отдельно стоит у берега, у самой окраины города Бизерты, «Георгий Победоносец».

Суда первых двух групп охраняются французскими матросами, под надзором «метров» (соответствующих бывшим нашим подпрапорщикам). Общий надзор за этими группами возложен на отдельных французских морских офицеров.

«Георгий Победоносец» находится в полном распоряжении белых.

«Алексеев», «Корнилов», «Новики», да, можно сказать, все суда, завалены различным хламом, среди которого, однако, имеется и ценное имущество (запасные части артиллерии, пулеметы со станками к ним, некоторые измерительные приборы, правда, требующие ремонта, винтовки русские и иностранные, тросы и т.п.). Повсюду масса грязи и сора. Большинство кораблей, можно сказать, загажены.

В пожарном отношении весь этот хлам представляет несомненную опасность.

Порохов ни на одном судне не имеется - так заявили французы. Осмотреть все корабли, в отсеках которых кое-где может заваляться порох и другие взрывчатые вещества, не представляется возможным без предварительного разбора имеющегося на корабле хлама.

Снаряды имеются лишь на «Алексееве» (линкоре) и «Корнилове» (крейсере). Если на «Алексееве» они приведены в некоторый порядок (относительный, конечно), учтены, а погреба, в которых находятся эти снаряды, закрыты, и ключи от них находятся на «одной связке», если не у одного французского матроса, то на «Корнилове» хранение снарядов находится в безобразном состоянии: погреба раскрыты, и никто из французов ничего не знает, никто не знает, что в этих погребах и сколько чего в них находится.

В одном из погребов мы обнаружили рассыпанные по полу винтовочные патроны, что представляет прямую опасность в пожарном отношении.

Когда мы заявили о всех этих непорядках французам, то они сначала обещали принять соответствующие меры к устранению некоторых из них (закрыть крышки погребов, почистить самые погреба), но вскоре на практике отказались от обещания ввиду невозможности без производства предварительного ремонта осуществить обещанное мероприятие.

На последнем совместном совещании с французами мы все-таки внесли свои пожелания (вносить требования как комиссия чисто техническая, в задачу которой входит лишь осмотр судов и определение их годности к дальнейшей службе, мы «не имели права») относительно улучшения состояния судов в смысле их безопасности, что и было занесено в протокол заседания. Но, разумеется, эти оговорки мало могут изменить фактическое состояние судов, которое, в сущности говоря, находится в полной воле французов и всяких случайностей. И если французам представится выгодным в один прекрасный момент пустить наши суда ко дну, то они спокойно могут это сделать, сославшись на какую-нибудь случайность.

Единственный выход из положения, единственная гарантия безопасности наших судов - это скорейшее получение судов в наши руки, посадка на них наших людей, чистка судов от «всякой скверны» и последующее их хорошее содержание и охрана.

Если французы затянут дело с передачей нам флотилии, то можно было бы рекомендовать в качества паллиатива, гарантирующего безопасность наших судов, посылку французам особой ноты с возложением на них ответственности за состояние и безопасность судов этой флотилии. Но это дело высокой политики.

з) По приезде в Париж узнал от Унылова, что разрешение вопроса о передаче флотилии, по-видимому, откладывается французами на неопределенный срок. Об этом свидетельствует сообщение наших источников относительно давления на французов со стороны румын, а также о том же говорит неблагоприятный исход домогательств нашего Полпредства перед французским Мининделом об ускорении дела с передачей нам флотилии. Дело в том, что по поручению тов. Красина т. Волин на другой день [после] нашего отъезда из Бизерты был с визитом в Мининделе у Лароша - начальника политического отдела МИД, который на просьбу Волина начать переговоры о передаче нам флотилии ввиду возвращения из Бизерты нашей комиссии и окончания ею осмотра наших судов ответил, что, во-первых, он еще не читал доклада Морского министерства, а во-вторых, вопрос о передаче флотилии ввиду его сложности будет передан на предварительное рассмотрение специальной юридической комиссии. Этот ответ ясно показывает, что французы будут затягивать дело с передачей нам флотилии.

и) Наше пребывание в Бизерте прошло чрезвычайно гладко, без всяких инцидентов. Со стороны французов мы встречали содействие и официальную любезность. Правда, мы были совершенно изолированы от внешнего мира, нам не разрешили съездить в Тунис, за нами следили, но все это не выходило из обычных рамок. В местной прессе, по французскому обыкновению, писали о нас всякий вздор и небылицы, но ввиду нашего смирного поведения и нашего воздержания от пропаганды мы заслужили в этой же прессе прискорбный эпитет «бон и пезибль буржуа». По слухам, морской префект Бизерты послал о нас благоприятный рапорт в Париж, что не мешает ему, однако, высказываться против допущения в Бизерту нашей команды.

к) Ввиду оттягивания французами момента передачи нам флотилии наше пребывание в Париже грозит также затянуться на неопределенное время. В связи с этим ожидаю от Вас распоряжений о дальнейшей моей судьбе. Также прошу дать мне ответ на некоторые мои предложения, с которыми я обратился к Вам в своем последнем письме.

Машинопись с пометками от руки. На первой странице документа имеется штамп «Закордонная часть ИНО-ГПУ. Вход. №580/п. 16.1.1925 г.»; на последней странице имеется пометка неустановленного лица от 5 апреля 1929 г.

Агентурное донесение из Парижа Иностранного отдела Закордонной части ОГПУ о работе французской разведки во время пребывания в Бизерте советской комиссии

Одновременно с комиссией Крылова, ездившей в Бизерту, французской разведкой было послано 6 человек из Парижа для слежки за нашей делегацией. Вместе с этими французами отправились по просьбе французов два польских шпика (фамилия одного из них Кенсик). Разведчикам было поручено следить за тем, не ведет ли наша комиссия пропаганды в колониях, а главное, не имеет ли наша комиссия связи с кем-либо в Марселе и Бизерте. На днях разведчики вернулись в Париж и представили подробный доклад. Они выдали нашей комиссии полное «свидетельство благонадежности», пропагандой она не занималась и никаких связей нигде не имела.

До приезда нашей комиссии в Бизерту туда были отправлены специально люди из Парижа, для того чтобы привести в возможно более негодное состояние наши эскадры. Это делалось для того, чтобы у «большевиков» пропала всякая охота требовать такой хлам.

Машинопись. Копия. На документе имеются пометки: «Совершенно секретно. 6 экземпляров]. 1 - т.[оварищу] Чичерину, 2 - Менж[инскому] - Ягоде, 3 - «Б», 4 - к делам Бизертского флота».

Сопроводительный материал и рапорт генерал-майора С.Н. Потоцкого , посвященные отношению Швеции к возможному возвращению СССР кораблей Русской эскадры в Бизерте

При сем прилагается секретный рапорт представителя [Великого] [Князя] Николая Николаевича в Дании генерала Потоцкого, посвященный вопросу об опасениях Швеции в связи с возникшими слухами о переводе так называемого «врангелевского флота» в Балтийское море.

Действительно, реакционная шведская пресса бьет по этому поводу тревогу, и влиятельная «Свенска Дагбладает» недавно еще выступила с заявлением, что Швеции необходимо присоединиться к протесту других прибалтийских стран против усиления Красного Флота.

Указание на постройку новых судов шведского военного флота нуждается в коррективе: суда эти начаты постройкой давно, и для завершения работ нужно около 5,4 миллионов [шведских крон], каковые и внесены в бюджет Швеции на текущий год вместе с общим ассигнованием на защиту страны.

Машинопись. Копия. На документе имеются пометки: «Совершенно секретно. 13.2.25 г. ИНО ОПТУ №2471/п от 13.02 из Копенгагена 9.II.25 г. т. Берзину, т. Ь, к делу Бизертского флота».

Вопрос о возможном переводе русских военных судов, находящихся в Бизерте, в Балтийское море чрезвычайно занимает политические круги Швеции. Вся пресса, исключая лишь коммунистические органы, открыто заявляет, что Швеция исторически заинтересована в существовании нынешних прибалтийских республик и что усиление Красного Флота является непосредственной угрозой их существованию.

По шведским данным, Советское правительство не только восстановило прежний состав Балтийской эскадры, но и дополнило ее двумя новыми дредноутами, недавно достроенными в кронштадтских доках. Если суда из Бизерты будут действительно переведены на Север, то большевики окажутся сильнейшей державой в Балтийском море и нынешнее статус-кво будет скоро нарушено.

В парламентских кругах утверждают, что Англия будет всячески препятствовать морскому усилению большевиков в Прибалтике и среди консервативной партии существует сильное стремление к тому, чтобы побудить Швецию выступить открыто и заявить о своей солидарности с Эстонией, Латвией и другими окраинными образованиями, которые в усилении Красного Флота видят прямую для себя угрозу. В то же самое время правые политические партии считают морской военный конфликт с Россией рано или поздно неизбежным и ведут сильную агитацию за расширение морской строительной программы Швеции. Несмотря на то, что нынешнее социал-демократическое правительство страны является сторонником сокращения вооружений, тем не менее и оно внесло в смету на текущий год свыше пяти с половиной миллионов крон, необходимых для окончания постройки двух торпедных крейсеров, двух подводных лодок и двух моторных торпед, коими в ближайшее время пополнится шведский флот; в то же самое время в настоящий момент разрабатывается серьезно вопрос о создании добровольного флота путем всенародных пожертвований.

Разослано в Париж, Сремски-Карловицы, Белград, Берлин и Гельсингфорс. Машинопись. Копия.

Письмо посла Великобритании в Финляндии в Министерство иностранных дел Великобритании об отношении Финляндии к возможному возвращению СССР кораблей Русской эскадры в Бизерте

Мой французский коллега сказал мне, что несколько дней тому назад большевистский представитель довел до сведения финского правительства, что врангелевский флот ни в коем случае не будет препровожден в Балтийское море.

Как Вы знаете, финское общественное мнение всегда склонно беспокоиться по поводу советских морских сил в Финском заливе: таким образом, хотя эти судна не могут являться серьезным фактором для страны, имеющей кое-какие морские силы, это заявление в известной степени успокоит здешнее общественное мнение.

Машинопись. Копия. На документе имеются пометки: «Совершенно] секретно. ИНО ОПТУ №3278/11 от 27/ II 23/11–25 г. 1) Чичерину, 2) М, 3) Менж[инскому] - Ягоде, 4) 7, 5) Ь, 6) к делу Бизертского флота».

Справка об отношении Румынии к возможному возвращению СССР кораблей Русской эскадры в Бизерте

Румыния предлагает устройство союзнической морской базы в Констанце.

23 февраля румынский посол посетил английского посла в Париже. Целью визита было изложить взгляд румынского правительства на возможность появления Бизертского флота в Черном море. Румынский посол выразил от своего правительства надежду, что если действительно советский флот окажется в Черном море, Англия и Франция организуют черноморскую морскую базу, причем Констанца считается самым подходящим портом для установки базы союзнической эскадры. Английский посол ответил Диаманди, что, по его информациям, Бизертский флот находится в таком состоянии, что, во всяком случае в период времени, который обычно учитывается при постройке планов, он не сможет сыграть опасной роли. Румынский посол настаивал, однако, на том, что уже сам факт реяния Советского флага на черноморских водах весьма неприятен и неудобен как для Румынии, так и для Болгарии и следовало бы ему противопоставить англо-французскую эскадру. Английский посол, обещая доложить об этом своему правительству, выразил мнение, что вряд ли в ближайшее время можно ожидать какого-нибудь союзнического выступления на Черном море.

Машинопись. Копия. На документе имеются пометки: «Совершенно] секретно. Реферировано с английского]. Материал достоверный. ИНО ОГПУ №5143/п. от 19.111, тов. Берзину, тов. Чичерину, тов. Менж[инскому] - Ягоде, тов. Сталину, тов. Т., тов. Э., тов. Б., к делам, Дзержинскому».