Одоевский князь александр иванович. Одоевский александр иванович - юрьев - история - каталог статей - любовь безусловная

Александр Иванович Одоевский (1802-1839) - поэт, декабрист (не путать с писателем Владимиром Федоровичем Одоевским (1803-1869) -автором сказки «Городок в табакерке»).
Родился в Петербурге в семье, принадлежавшей к старинному роду удельных князей Черниговских. Отец - князь, генерал-майор, воевавший вместе с Суворовым, вскружил голову своей очаровательной кузине и не нашел ничего лучшее, чем жениться на ней. Впрочем, вопреки всем опасениям Александр наследственными заболеваниями не страдал.
Воспитывался он, по традиции того времени, дома. Получил хорошее домашнее образование.
Тесно был привязан к Грибоедову, которому приходился дальним родственником.
В 1821 поступил на военную службу. Будучи офицером конногвардейского полка, вступил в Тайное Общество за несколько месяцев до восстания и принял участие в выступлении на Сенатской площади. Когда граф Милорадович, по приказанию императора Николая, явился в казармы с тем, чтобы вести полк против возмутившихся войск, Одоевский уговаривал конногвардейцев не делать глупостей и
не стрелять в братьев. Но полк был приведен на Сенатскую площадь, а когда случилась заварушка и гвардейцы были рассеяны, Одоевский, мягко говоря, бежал. И спрятался то ли у тетки, то ли у друга-поэта. Но муж тетки заставил его пойти и сдаться спустя три дня петербургскому обер-полицмейстеру А.С. Шульгину. Словом, Александр Иванович явился с повинной…
Он был приговорен судом к 12 годам каторжных работ, но больше года отбыл наказание в Петропавловской крепости, а потом отцу удалось добиться сокращения срока до 8 лет. 20 марта 1827 года Одоевский был доставлен в Читинский острог.
Именно здесь он прочитал на чудом попавшем к ним листке стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «Во глубине сибирских руд». Но свои пламенные строки пришли к Одоевскому не сразу, своеобразный ответ гению русской поэзии он дал спустя полтора года, в декабре 1828 года, а закончил литературную огранку уже в январе 1829 года.

Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки
И – лишь оковы обрели.
Но будь покоен, бард! – цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.

По сравнению с пушкинскими строками это творение явно проигрывает, но одной строчке удалось стать бессмертной – «Из искры возгорится пламя!»
Впрочем, «В душе смеемся над царями» оказалось лишь метафорой. Не далее, как через четыре года Александр Одоевский написал Николаю I письмо о своем раскаянии с просьбою о прощении. Царь откликнулся не сразу, но в июле 1837 года Одоевский по высочайшему повелению определен рядовым в Кавказский отдельный корпус.
На Кавказе тоже в это время было несладко. Но чувствовал себя здесь Одоевский куда комфортнее, благо и климат здесь был гораздо мягче, и друзей новых приобрел, в частности, Лермонтова, с которым ему довелось служить в одном полку и Огарёва. Даже в Тифлис, на могилу своего кузена и преданного друга Грибоедова, декабристу Одоевскому разрешили съездить.
В 1839 в крепости Псезуапе (теперь пос. Лазаревское близ Сочи) Одоевский заболел малярией и умер. Могила не сохранилась.

ОДОЕВСКИЙ, ВЛАДИМИР ФЕДОРОВИЧ (1803–1869), князь, русский писатель, журналист, издатель, музыковед. Родился 30 июля (11 августа) 1803 (по другим сведениям, 1804) в Москве. Последний потомок старинного княжеского рода. Отец его служил в должности директора Московского отделения Государственного банка, мать была крепостной крестьянкой. В 1822 Одоевский с отличием окончил Московский университетский благородный пансион, где ранее обучались П.Вяземский и П.Чаадаев, Никита Муравьев и Николай Тургенев. В студенческие годы на него оказали влияние профессора Московского университета философы-шеллингианцы И.И.Давыдов и М.Г.Павлов. С 1826 Одоевский служил в цензурном комитете министерства внутренних дел, был составителем нового цензурного устава 1828 года. По переходе комитета в ведение министерства народного просвещения продолжил службу в должности библиотекаря. С 1846 – помощник директора Императорской публичной библиотеки и заведующий Румянцевским музеем, тогда находившимся в Санкт-Петербурге. С 1861 – сенатор.
Первым выступлением Одоевского в печати были переводы с немецкого, опубликованные в «Вестнике Европы» в 1821. Там же в 1822–1823 публикуются Письма к Лужницкому старцу, одно из которых, Дни досад, привлекло своим негодующим настроем внимание А.С.Грибоедова, который познакомился с Одоевским и оставался его близким другом до конца своей жизни. В юношеские годы Одоевский был дружен со своим старшим двоюродным братом, поэтом и будущим декабристом А.И.Одоевским, как о том свидетельствует его Дневник студента (1820–1821): «Александр был эпохою в моей жизни». Брат безуспешно пытался остеречь его от «глубокомысленных умозрений непонятного Шеллинга», однако кузен выказал твердость и независимость в суждениях. В начале 1820-х годов Одоевский бывал на заседаниях «Вольного общества любителей российской словесности», где главенствовал Ф.Глинка, и входил в кружок переводчика и поэта С.Е.Раича, члена Союза благоденствия. Сблизился с В.Кюхельбекером и Д.Веневитиновым, вместе с которым (и с будущим видным славянофилом И.Киреевским) в 1823 создал кружок «Общество любомудрия», став его председателем. Как вспоминал один из «любомудров», в «Обществе» «господствовала немецкая философия»: ее самым деятельным и вдумчивым разъяснителем Одоевский оставался более двух десятилетий.
В 1824–1825 Одоевский с Кюхельбекером издают альманах «Мнемозина» (опубликовано 4 кн.), где печатаются, кроме самих издателей, А.С.Пушкин, Грибоедов, Е.А.Баратынский, Н.М.Языков. Участник издания Н.Полевой писал впоследствии: «Там были неведомые до того взгляды на философию и словесность... Многие смеялись над «Мнемозиною», другие задумывались». Именно «задумываться» и учил Одоевский; даже его опубликованный в альманахе горестный этюд светских нравов Елладий В.Г.Белинский назвал «задумчивой повестью».
К открывшимся после событий декабря 1825 замыслам заговорщиков, со многими из которых Одоевский был дружен или близко знаком, он отнесся с грустным пониманием и безоговорочным осуждением. Однако николаевскую расправу с декабристами осудил гораздо резче, хотя и был готов безропотно разделить участь друзей-каторжников. Следственная комиссия не сочла его для этого «достаточно виновным», и он был предоставлен самому себе.
В конце 1820-х – начале 1830-х годов Одоевский ревностно исполнял служебные обязанности, педантично пополнял свои необъятные знания, вырабатывал мировоззрение и создавал свой главный опыт в области художественной словесности – философский роман Русские ночи, завершенный к 1843 и изданный в 1844 в составе трех томов Сочинений князя В.Ф.Одоевского. Роман, по сути дела, представляет собой приговор немецкой философии от лица русской мысли, выраженный во внешне прихотливом и чрезвычайно последовательном чередовании диалогов и притч: европейская мысль объявляется неспособной разрешить важнейшие вопросы российской жизни и всемирного бытия.
Вместе с тем роман Русские ночи содержит исключительно высокую оценку творчества Шеллинга: «В начале ХIХ века Шеллинг был тем же, чем Христофор Колумб в ХV, он открыл человеку неизвестную часть его мира... его душу». Уже в 1820-х годах, переживая увлечение философией искусства Шеллинга, Одоевский написал ряд статей, посвященных проблемам эстетики. Но увлечение Шеллингом в духовной биографии Одоевского далеко не единственное. В 1830-е годы он находился под сильным влиянием идей новоевропейских мистиков Сен-Мартена, Арндта, Портриджа, Баадера и др. В дальнейшем Одоевский изучал патристику, проявляя, в частности, особый интерес к традиции исихазма. Результатом многолетних размышлений о судьбах культуры и смысле истории, о прошлом и будущем Запада и России стали Русские ночи.
«Односторонность есть яд нынешних обществ и причина всех жалоб, смут и недоумений», – утверждал Одоевский в Русских ночах. Эта универсальная односторонность, считал он, есть следствие рационалистического схематизма, не способного предложить сколько-нибудь полное и целостное понимание природы, истории и человека. По Одоевскому, только познание символическое может приблизить познающего к постижению «таинственных стихий, образующих и связующих жизнь духовную и жизнь вещественную». Для этого, пишет он, «естествоиспытатель воспринимает произведения вещественного мира, эти символы вещественной жизни, историк – живые символы, внесенные в летописи народов, поэт – живые символы души своей». Мысли Одоевского о символическом характере познания близки общей традиции европейского романтизма, в частности теории символа Шеллинга (в его философии искусства) и учению Ф.Шлегеля и Ф.Шлейермахера об особой роли в познании герменевтики – искусства понимания и интерпретации. Человек, по Одоевскому, в буквальном смысле живет в мире символов, причем это относится не только к культурно-исторической, но и к природной жизни: «В природе все есть метафора одно другого».
Сущностно символичен и сам человек. В человеке, утверждал мыслитель-романтик, «слиты три стихии – верующая, познающая и эстетическая». Эти начала могут и должны образовывать гармоническое единство не только в человеческой душе, но и в общественной жизни. Именно подобной цельности не обнаруживал Одоевский в современной цивилизации. Считая, что США олицетворяют вполне возможное будущее человечества, Одоевский с тревогой писал о том, что на этом «передовом» рубеже происходит уже «полное погружение в вещественные выгоды и полное забвение других, так называемых бесполезных порывов души». В то же время он никогда не был противником научного и технического прогресса. На склоне лет Одоевский писал: «То, что называют судьбами мира, зависит в эту минуту от того рычажка, который изобретается каким-то голодным оборвышем на каком-то чердаке в Европе или в Америке и которым решается вопрос об управлении аэростатами». Бесспорным фактом для него было и то, что «с каждым открытием науки одним из страданий человеческих делается меньше». Однако в целом, несмотря на постоянный рост цивилизационных благ и мощь технического прогресса, западная цивилизация, по убеждению Одоевского, из-за «одностороннего погружения в материальную природу» может предоставить человеку лишь иллюзию полноты жизни. За бегство от бытия в «мир грез» современной цивилизации человеку рано или поздно приходится расплачиваться. Неизбежно наступает пробуждение, которое приносит с собой «невыносимую тоску».
Отстаивая свои общественные и философские взгляды, Одоевский нередко вступал в полемику как с западниками, так и со славянофилами. В письме лидеру славянофилов А.С.Хомякову (1845) он писал: «Странная моя судьба, для вас я западный прогрессист, для Петербурга – отъявленный старовер-мистик; это меня радует, ибо служит признаком, что я именно на том узком пути, который один ведет к истине».
Изданию романа Русские ночи предшествовали многие творческие свершения: в 1833 были изданы Пестрые сказки с красным словцом, собранные Иринеем Модестовичем Гомозейкою (эту словесную маску Одоевский использовал до конца дней), которые произвели чрезвычайное впечатление на Н.В.Гоголя и предвосхитили образность и тональность его Носа, Невского проспекта и Портрета. В 1834 отдельно опубликован Городок в табакерке, одна из лучших во всей мировой словесности литературных сказок, выдерживающая сравнение с андерсеновскими и ставшая непременным чтением русских детей. Появились несколько романтических повестей, начиная с Последнего квартета Бетховена, опубликованного в 1831 в альманахе «Северные цветы». Гоголь писал о них: «Воображения и ума – куча! Это ряд психологических явлений, непостижимых в человеке!» Речь идет, помимо Квартета, о повестях Opere del Cavaliere Giambatista Piranese и Себастиан Бах – в особенности о последней. Впоследствии их дополнила, по выражению поэтессы К.Павловой, «российская гофманиана»: повести Сегелиель, Косморама, Сильфида, Саламандра. Правда, пригласив Одоевского к ближайшему сотрудничеству в затеянном журнале «Современник», Пушкин писал: «Конечно, княжна Зизи имеет более истины и занимательности, нежели Сильфида. Но всякое даяние Ваше благо». Княжна Мими (1834) и Княжна Зизи (1835) – светские повести Ооевского, продолжающие намеченную еще в Елладии линию «метафизической сатиры». Взяв на себя еще при жизни Пушкина хлопоты по изданию второй книги «Современника», Одоевский после его смерти единолично выпустил седьмую. «Современник» продержался до вмешательства Белинского только благодаря Одоевскому. Между тем Одоевский продолжает намеченное в Пестрых сказках и Городке в табакерке: изданные в 1838 Сказки и повести для детей дедушки Иринея становятся хрестоматийным детским чтением. Успех ободряет Одоевского, и он развивает его, предприняв в 1843 издание «народного журнала», т.е. периодического сборника «Сельское чтение»: в 1843–1848 опубликованы 4 книги, переизданные (до 1864) 11 раз. По свидетельству Белинского, Одоевский породил «целую литературу книг для простонародия». В статьях издания Одоевский под маской дяди (а позднее «дедушки») Иринея говорил о сложнейших вопросах простым народным языком, которым восхищался В.Даль. Из свершений Одоевского 1830-х годов надо отметить еще его пьесу Хорошее жалованье (1838) – сцены из чиновничьего быта, явственно предвосхищающие А.Н.Островского. В 1850–1860-х годах Одоевский занимается историей и теорией «исконной великоросской музыки»: впоследствии публикуются его работы К вопросу о древнерусском песнопении (1861) и Русская и так называемая общая музыка (1867). Его считают и утверждают поборником официозной «народности»; между тем он пишет: «Народность – одна из наследственных болезней, которою умирает народ, если не подновит своей крови духовным и физическим сближением с другими народами». Сказавший во всеуслышание эти слова сановник и князь-рюрикович был занят в ту пору составлением исторического исследования о царствовании Александра II О России во второй половине XIX века. Органическим (в духе Шеллинга) приобщением российской культуры к европейской и был всю жизнь занят Одоевский. За два года до своей смерти он ответил на статью-прокламацию И.С.Тургенева Довольно! скромной и твердой программой деятельности русского просветительства под названием Не довольно! Умер Одоевский в Москве 27 февраля (11 марта) 1869.

Одоевский Александр Иванович , князь, родился 26.XI(8.XII).1802 г. в Петербурге в старинной дворянской семье – поэт-декабрист.

Александр Иванович получил основательное домашнее образование. Самостоятельные литературные интересы Александра поддерживались близким общением с А. С. Грибоедовым , В. Ф. Одоевским , А. А. Жандром, А. А. Бестужевым , К. Ф. Рылеевым , среди писателей-декабристов шло, и формирование политического мировоззрения Одоевского.

В юношеском стихотворении «Молитва русского крестьянина» (известном лишь во франц. прозаическом переводе) выражено резко отрицательное отношение поэта крепостному праву. В своих литературных симпатиях Александр Иванович близок декабристской поэзии и критике (Рылеев, Кюхельбекер), утверждая гражданское понимание человеческих страстей и эстетической категории «высокого», в противовес «элегическому романтизму» и шеллингианской эстетике. В печати Одоевский А.И. в это время почти не выступал, хотя творчество его было довольно интенсивным; по-видимому, это было связано с чрезвычайной требовательностью поэта к себе и особенностями его творческого процесса, в значительной мере носившего импровизаторский характер. С большой степенью вероятности можно утверждать принадлежность поэта лишь одной печатной статьи - «О трагедии «Венцеслав», сочинение Ротру, переделанной г. Жандром» («Сын Отечества», 1825, № 1).

До 1825 стихи Одоевского сохранились в ничтожной части и, по-видимому, были уничтожены самим автором. Наиболее значительно из них стихотворение «Бал» (1825, опубликовано в 1830), где тема бездушия светского общества художественно реализуется в образе пляшущих скелетов. Существуют сведения об утраченных антиправительственных стихах поэта: одно из них, «Безжизненный град», было обнаружено у князя Трубецкого после ареста.

С 1821 Александр Иванович служит в Конногвардейском полку.

Зимой 1824-25 был принят А. А. Бестужевым в Северное общество декабристов. В период подготовки восстания Одоевский в курсе готовящихся событий; он активный участник ряда совещаний (у Оболенского, Рылеева и других); привлекает новых членов в Северное общество и ведет агитационную работу в войсках.

14 декабря Александр Иванович командует заградительной цепью на площади; после подавления восстания и неудачной попытки к бегству арестован и приговорен к 12 годам каторги. Во время заключения поэт пережил тяжелый душевный кризис, отразившийся и на его лирике 1826

«Что мы, о боже? - В дом небесный...»;

однако уже через несколько месяцев он создает исполненное гражданского пафоса стихотворение «Сон поэта» (июль 1826 - февраль 1827, опубликовано в 1883).

С 1827-33 Одоевский А.И. проводит на каторжных работах в читинском остроге и на Петровском заводе (за Байкалом), где не прекращает литературной деятельности и активно участвует в «каторжной академии», устроенной узниками с просветительскими целями; сохранились воспоминания о составленной Одоевским русской грамматике и его лекциях по русской литературе, в которых проявилась его широкая литературная эрудиция.

В 1833-37 Александр Иванович находится на поселении (в Елани, затем в Ишиме).

В 1837 переведен в действующую армию на Кавказ рядовым Нижегородского драгунского полка. На Кавказе поэт попадает в среду ссыльных декабристов, а также встречается с Н. М. Сатиным, Н. П. Огаревым и Лермонтовым , на которых личность Одоевского оказала глубокое влияние.

Умер в укреплении Псезуапе от злокачественной малярии.

С 1827-39 центральной частью литературного наследия Одоевского являются стихи на национально-исторические темы, завершающие эту традицию декабристской поэзии

«Василько»,

стихотворения

«Старица-пророчица»,

«Неведомая странница»,

«Зосима»,

«Кутья» и другие.

Будучи непосредственным откликом на поражение восстания, они разрабатывают тему разгрома древнерусской вольности и отличаются суровым и трагическим лиризмом. Но, в отличие, например, от «Дум» Рылеева, Одоевский стремится везде выдержать древнерусский колорит, избегая прямых аллюзий и анахронизмов и в ряде случаев основываясь непосредственно на исторических реалиях. Интерес к национальной тематике обусловил и частые обращения поэта к народнопоэтическому творчеству. В центре национально-исторических стихов Одоевского - драматическая судьба гибнущего за свободу героя. Для Александра Ивановича характерно также усиленное внимание к теме народа и его роли в историческом процессе, что явилось отражением размышлений Одоевского над судьбами восстания декабристов. Соотношение между «героем» и «народом» для поэта, однако, не вполне ясно, и он остается в пределах представления о надклассовости передового общественного борца. Александр Иванович разрабатывает и характерную для декабристской лирики тему поэта и поэзии, осложняя образ поэта-гражданина философско-эстетической проблематикой

«Сон поэта»,

«Тризна»,

«Умирающий художник» и другие.

Вообще для творчества Одоевского Александра Ивановича характерно усиление философского начала, которое в значительной мере трансформирует у него традиционный жанр элегии и даже анакреонтическую и любовную лирику, приводя к появлению своеобразных философских медитаций и лирических монологов

«Два образа»,

«Зачем ночная тишина...»,

«Элегия» («Что вы печальны, дети снов...»),

«Как недвижимы волны гор»,

«Куда несетесь вы, крылатые станицы?» и другие; нередко, особенно в последние годы творчества, в них звучат ноты одиночества и почти безнадёжности.

В то же время поэт продолжает интенсивно развивать и традиции гражданской поэзии декабризма, не только прямо откликаясь на события декабристской каторги (среди них посвященные женам декабристов стихи «Кн. М. Н. Волконской», «По дороге столбовой» и другие), но и создавая прямые апологии казненных декабристов как мучеников за свободу

«Колыбельная песнь»,

«Недвижимы, как мертвые в гробах».

Одоевскому принадлежат лучшие политические стихи декабристской каторги, проникнутые убеждением в исторической правоте дела декабристов

«Элегия»,

«Что за кочевья чернеются»,

«Струн вещих пламенные звуки» - ответ на послание Пушкина декабристам. В поэзии Александра Ивановича отразился и острый интерес к национально-освободительному движению в Польше, и сочувствие польской революции («Славянские девы», «Недвижимы, как мертвые в гробах»).

Стихи Одоевского отличаются большим ритмическим разнообразием и смелыми поисками в области строфики и рифмы. Как философская насыщенность, так и поэтика Одоевского в значительной мере подготовили последующие искания русской поэзии (в частности, Лермонтова).

Впервые сочинения Одоевского Александра Ивановича изданы в 1883. Только в советском литературоведении был установлен подлинный состав стихотворного наследия поэта, а также показана связь его с декабристской литературой и общественной мыслью, в противовес дореволюционному литературоведению, преувеличившему религиозно-мистические мотивы его творчества.

Умер 15(27).VIII.1839 г. в укреплении Псезуапе на Кавказе.

ОДОЕВСКИЙ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ - русский по-эт, уча-ст-ник дви-же-ния де-каб-ри-стов.

Из ро-да Одо-ев-ских, двою-род-ный брат В.Ф. Одо-ев-ско-го . По-лу-чил до-маш-нее об-ра-зо-ва-ние. С 1821 года слу-жил в лейб-гвардии Кон-ном пол-ку; кор-нет (1823). Член Северного общества (1825); уча-ст-во-вал в вос-ста-нии 14(26) декабря 1825 года на Се-нат-ской пло-ща-ди в Санкт-Пе-тер-бур-ге. В 1826 году Вер-хов-ным уго-лов-ным су-дом при-го-во-рён к ка-торж-ным ра-бо-там сро-ком на 15 лет (в том же го-ду срок со-кра-щён до 8 лет). Ка-тор-гу от-бы-вал в Чи-тин-ском се-ле-нии Нер-чин-ско-го округа (1827-1830; ны-не город Чи-та) и поселке Пет-ров-ский За-вод Верх-не-удин-ско-го округа (1830-1832; ны-не город Пет-ровск-За-бай-каль-ский) Ир-кут-ской губернии. За-тем жил на по-се-ле-нии в селе Тель-ма (1832-1833) и селе Елань (1833-1836) Ир-кут-ско-го округа и в городе Ишим (1836-1837). По по-ве-ле-нию императора Ни-ко-лая I, по-сле-до-вав-ше-му в от-вет на про-ше-ние Одоевского, ле-том 1837 года на-прав-лен ря-до-вым в дей-ст-вую-щую ар-мию на Кав-каз, слу-жил в Ни-же-го-род-ском дра-гун-ском пол-ку.

С начала 1820-х годов со-чи-нял сти-хи; пер-вые (ано-ним-ные) пуб-ли-ка-ции от-но-сят-ся к 1830 году. Поч-ти все со-хра-нив-шие-ся сти-хо-тво-ре-ния Одоевского соз-да-ны по-сле 1825 года. Ав-тор сти-хо-тво-ре-ний «Струн ве-щих пла-мен-ные зву-ки…» (1828 или 1829 год; от-вет де-каб-ри-стов на по-сла-ние «В Си-бирь» А.С. Пуш-ки-на) и «Не-дви-жи-мы, как мерт-вые в гро-бах…» (1831), в ко-то-ром от ли-ца сво-их то-ва-ри-щей-де-каб-ри-стов со-ли-да-ри-зи-ро-вал-ся с Поль-ским вос-ста-ни-ем 1830-1831 годов. Од-на-ко бо-лее ха-рак-тер-на для Одоевского ме-ди-та-тив-ная ли-ри-ка, вы-ра-жаю-щая в ду-хе ро-ман-тиз-ма ми-ро-ощу-ще-ние из-гнан-ни-ка и уз-ни-ка; её основные мо-ти-вы - пе-ре-жи-ва-ние оди-но-че-ст-ва («Ут-ро», 1826; «Уз-ни-ца Вос-то-ка», 1829), ут-ра-та и об-ре-те-ние ве-ры («Вос-кре-се-нье», 1826), смерть дру-зей («Эле-гия на смерть А.С. Гри-бое-до-ва», 1829), вос-по-ми-на-ния о люб-ви («Мой не-про-буд-ный сон», ме-ж-ду 1827 и 1833 годами; «Два об-раза», 1830), пред-чув-ст-вие оди-но-кой кон-чи-ны («Ку-да не-сё-тесь вы, кры-ла-тые ста-ни-цы?..», 1837) и др. По-эзия Одоевского на-сы-ще-на ус-лож-нён-ной ре-лигиозно-фи-лософской сим-во-ли-кой и ал-ле-го-рия-ми: «Эле-гия» («Что вы пе-чаль-ны, де-ти снов?», 1829), «Ди-фи-рамб» (1831; на 10-ле-тие смер-ти На-по-ле-о-на I), в ко-то-рых раз-ду-мья о со-вре-мен-но-сти и бу-ду-щем че-ло-ве-че-ст-ва об-ле-че-ны в фор-му мис-тических про-зре-ний; «Сла-вян-ские де-вы» (1830) о про-бле-ме славянского един-ст-ва; «Брак Гру-зии с Рус-ским цар-ст-вом» (1838) по по-во-ду по-ли-ти-ки Российской им-пе-рии в За-кав-ка-зье. Осо-бое ме-сто в твор-че-ст-ве Одоевского за-ни-ма-ют сю-же-ты из русской ис-то-рии: сти-хо-тво-ре-ния «Де-ва. 1610 г. (К Ва-си-лию Шуй-ско-му)» (ме-ж-ду 1827 и 1830 годами), «Зо-си-ма. Нов-го-род-ская свя-то-пись», «Не-ве-до-мая стран-ни-ца», «Ио-анн Пре-по-доб-ный (Гро-бо-ко-па-тель)» (все 1829 или 1830 год), а так-же по-эма «Ва-силь-ко» (1829-1830; сохранились пес-ни 1, 2 и 4; о Ва-силь-ко Рос-ти-сла-ви-че), в ко-то-рой кня-же-ские меж-до-усо-би-цы конца XI века пред-став-ле-ны как от-ра-же-ние про-ти-во-бор-ст-ва язы-че-ст-ва и хри-сти-ан-ст-ва. Лич-ность и по-эзия Одоевского ока-за-ли зна-чительное влия-ние на М.Ю. Лер-мон-то-ва , по-зна-ко-мив-ше-го-ся с ним осе-нью 1837 года и на-пи-сав-ше-го стихотворение «Па-мя-ти А.И. Одо-ев-ского» (1839).

Сочинения:

Полное собрание сти-хо-тво-ре-ний и пи-сем / Под-гот. тек-ста, био-гра-фич. очерк и прим. И. А. Ку-ба-со-ва; вступ. ст. и ред. Д. Д. Бла-го-го. М.; Л., 1934;

Полн. собр. сти-хо-тво-ре-ний / Вступ. ст., под-гот. тек-ста и прим. М. А. Бриск-ма-на. Л., 1958;

Сти-хо-тво-ре-ния. Пись-ма. М., 2003.

Князь, поэт-декабрист, корнет, участник восстания на Сенатской площади. Приговорен к 8 годам каторги, отбывал в Нерчинских рудниках, с 1837 рядовой на Кавказе. Поэзия характерна для гражданственного течения русского романтизма: элегии, историческая поэма "Василько" (1829 — 30), стихотворный отклик на "Послание в Сибирь" А. С. Пушкина, содержащий крылатую строку "Из искры возгорится пламя".

Биография

Родился 26 ноября (8 декабря н.с.) в Петербурге в семье, принадлежавшей к старинному роду удельных князей Черниговских. Получил хорошее домашнее образование. С юных лет проявлял интерес к литературе.

В 1815, по обычаю старинных дворянских семей, Одоевского записали на гражданскую службу — канцеляристом в Кабинет его величества. В это же время познакомился со своими двоюродными братьями — Александром Грибоедовым и Владимиром Одоевским.

В 1821 поступил на военную службу. Будучи офицером конногвардейского полка, вступил в Северное тайное общество за несколько месяцев до восстания и принял участие в выступлении на Сенатской площади. Был приговорен к пятнадцатилетней каторге, срок которой был в дальнейшем сокращен до 12 лет. В оковах был отправлен в Сибирь — сначала в Читинский острог, затем в Петровский завод за Байкалом.

Как поэт Одоевский почти не проявлял себя до восстания. После ареста, в Петропавловской крепости в душе его произошел перелом, он ожил, обрел уверенность в своих силах, там написал стихотворения "Воскресенье" (1826), "Сон поэта" (1827). В Сибири стал поэтом декабристской каторги.

Именно он от лица всех ссыльных ответил стихами на слова пушкинского послания "В Сибирь" — "Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли". В стихотворении "Тризна" он оправдывал дело декабристов; писал стихи, посвященные памяти Веневитинова, Грибоедова. Есть в его поэзии и мучительные раздумья о смысле и назначении их борьбы, попытки оценить эту борьбу с позиций будущего ("Элегия", 1829).

В 1833 Одоевский был переведен на поселение сначала под Иркутск, затем в Тобольскую губернию.

В 1837 был направлен на Кавказ солдатом в действующую армию. В Ставрополе произошло его знакомство с М.Лермонтовым, вскоре перешедшее в дружбу.

В 1839 в крепости Псезуапе (теперь пос. Лазаревское близ Сочи) Одоевский заболел малярией и умер. Могила не сохранилась.